Повернувшись боком к салонному иллюминатору, Ария активировала наручный инструментрон, развернула экран, просмотрела последние сообщения. Закрыв экран и деактивировав инструментрон, матриарх уселась в кресло, стоящее у стены и, опустив взгляд на колени, снова задумалась.
Возможно, её и считают правительницей 'Омеги', иногда даже называют королевой. Может быть, потому, что так своих правительниц именуют люди? Может быть, почему нет? Факт, тем не менее, оставался фактом: на 'Омеге' до сих пор нет — и раньше никогда не было — ни центрального гражданского, ни центрального военного правительства. Не было на Станции и признаваемого всеми лидера, не было здесь и общепризнанных жителями 'Омеги' законов.
За долгую историю Станции отдельные группировки пытались не раз провозгласить 'Омегу' своей единоличной собственностью, но никому так и не удалось удержать контроль над Станцией дольше нескольких лет. Многие разумные органики пытались взобраться на вершину власти над 'Омегой', но... Слишком коротким был их 'звёздный час'. Даже для слишком краткоживущих ворка и саларианцев, даже для краткоживущих турианцев. Даже для достаточно долго живущих кроганов и азари.
Теперь Станция была местом встреч и центром межсистемной торговли для персон, объявленных нежеланными в пределах Пространства Цитадели. 'Омега' стала домом для наёмников, работорговцев, убийц и преступников всех мастей.
Обстановка на Станции была почти всегда сложной, сил на поддержание стерильной чистоты и полного порядка хронически не хватало, потому улицы 'Омеги' были грязными, крайне опасными, и запруженными толпами разнорасовых разумных органиков. Толпа, как и одиночка, тоже бывает очень опасной и для жизни и для здоровья разумных органиков. Но таковы уж были условия на Станции. Кто не свыкался — покидал 'Омегу' в кратчайшие сроки, а кто свыкался — оставался и становился, пусть и частично, своим для постоянных обитателей Станции.
Да, здесь время от времени происходят жаркие вооружённые стычки между населяющими 'Омегу' расами и группировками, так было раньше, так есть и сейчас. Тем не менее, постепенно Станция превратилась в фактическую столицу систем Термина, затем приобрела статус основного центра торговли наркотиками, оружием, а также — вне контроля Цитадели — нулевым элементом. Как Советники ни пытались ограничить омеговцев — до сих пор им это не удалось. Борьба продолжается, противостояние сохраняется, так что расслабляться — преждевременно.
Порядок на Станции поддерживают группы наёмников. Ария встала во главе одной из таких групп, которая своей 'резиденцией', а затем и Штаб-Квартирой избрала клуб 'Загробная жизнь'.
Правила, действующие на Станции, традиционно определяются теми, кто в данный момент контролирует, если не 'Омегу' в целом, то её конкретный район. Как правило, секции нынешней Станции, делятся между группами наёмников с одной стороны и расовыми группировками с другой стороны. Естественно, в таких условиях нередкими будут войны и относительно мирные переделы собственности.
На мелкие преступления, совершаемые на нынешней 'Омеге' уже давно никто не обращает внимания, даже убийство здесь считается вполне обычным делом, расследовать которое без личной выгоды никто не будет. Бывает, занесёт на Станцию какого-нибудь сверхактивного доброхота порядка, желающего помочь всем относительно мирным разумным обитателям 'Омеги' и крепко насолить, к примеру, тем же наёмникам, но чаще всего такие попытки обречены на провал и причины неудач остаются более-менее неизменными.
Если информация о готовящейся атаке ворка, науськиваемых Коллекционерами, окажется верной, то... ситуация на 'Омеге' быстро и резко ухудшится и осложнится. Да, можно предпринять и даже надо предпринять кое-какие превентивные меры, но... Высокой эффективности от таких сугубо профилактических мер широкого поля воздействия ожидать не надо — для точности следует знать, как именно и чем именно атакуют Станцию ворка. С добычей такой информации у Арии были постоянные сложности: ворка не любят чужаков, а Коллекционеры предпочитают не высаживаться на Станцию вообще.
Был сейчас на станции некий сверхактивный поборник порядка, который вёл постоянную, можно даже сказать непрерывную войну с наёмниками, входящими в состав ряда крупнейших и влиятельнейших омеговских группировок. Этот активист отстреливал наёмников десятками, заставляя их нервничать и выставлять не обычные, а усиленные посты. Самого доброхота порядка редко кто толком видел, чаще всего он предпочитал, как докладывали станционные разведчики, использовать снайперскую винтовку, а если так, то увидеть его было очень, хм, проблематично.
Тем не менее, деятельность этого активиста уже несколько месяцев очень мешала наёмникам, продолжавшим считать 'Омегу' своей основной базой. Прямого вмешательства в эту разборку от Арии не требовалось, так что можно было отложить эту проблему в сторону. Сейчас матриарху азари казалось, что приближается время, когда с этим активистом придётся вступить в контакт. Непосредственный или дистанционный — это уж как получится, но придётся вступить и договариваться. Иначе этот удивительно скрытный и крайне меткий стрелок сократит численность наёмнических станционных группировок до нескольких десятков тел. Что для огромной 'Омеги' крайне недостаточно по ряду причин, которые сейчас лень перечислять.
Минуту назад пилот по интеркому доложил, что фрегат лёг в дрейф и можно задействовать челнок.
Ария неторопливо прошла в ангар, взошла на борт 'кораблика', закрыла салонную дверь, села в кресло, разрешив батарианцу-водителю вывести челнок за пределы фрегата.
Несколько минут — и кораблик плавно опускается на плиты палубы станционного ангара.
Выйдя на трап, Ария привычно внимательно огляделась по сторонам, отмечая и анализируя малейшие изменения. Надо было в очередной раз уяснить себе обстановку на Станции и лучше личного взгляда и личного восприятия этому ничто другое не могло поспособствовать.
Пройдя линию шлюзов, Ария направилась к лестницам. Ей не хотелось брать такси, не хотелось вызывать личный флайер, не хотелось вызывать личный мобиль. Из окна салона транспорта многое не увидишь, ещё больше не почувствуешь, а ей хотелось поразмышлять, подумать. Многое — вспомнить.
Жизнь на 'Омеге' мало изменилась. Да, королеву Станции узнавали, приветствовали, но не более. Знали и понимали, что Ария не любит панибратства и весьма строга и беспощадна во взаимоотношениях.
Ещё больше Ария не любила рассказывать о своём прошлом. Кому бы то ни было. И для этого у неё были основания. Она не хотела возвращаться в океан душевной боли, обрушившийся на неё после гибели дочери. Прошло меньше нескольких десятков лет, намного меньше, а боль... грозила снова вернуться.
Подошёл Гризз — помощник, передал несколько ридеров, выслушал указания, кивнул и отстал, уходя в боковой коридор. Ария пошла чуть быстрее, надо было решить, куда идти. Потому что... требовалось о многом подумать, а на Станции мало мест, располагающих к неспешным глубоким раздумьям. Даже для неё, формальной властительницы. Даже для неё — с горечью подумала Ария, поднимаясь по лестнице и просматривая содержимое ридеров.
Не слишком-то удобно делать это на ходу, но... работа такая. Приходится приноравливаться, привыкать и успевать. Иначе упустишь управление, а там... Там и сместить могут. Определённые звоночки такой угрозы есть, снова проявились. Так что... лучше сейчас не давать слабину.
Тренькнул наручный инструментрон. Автоматически опустив взгляд на маленький экранчик браслета, матриарх азари увидела значок. Опять Найрин Кандрос, турианка, руководительница наёмнической группировки 'Когти' желает поговорить. И, конечно же, для этого — встретиться. С глазу на глаз. Лично. Не иначе. Что-ж, разумно.
Хотя и оценивают отношения азари и турианки другие омеговцы, как взаимодействие 'заклятых подруг', но... Что есть, то есть. Хочет Найрин поговорить — пусть приходит. Не в ближайшую четверть часа, конечно, вряд ли удастся Арии 'собрать' себя и физически и морально столь полно, а потом, в течение дня... Почему бы и нет?
Набрав на засветившейся малой виртуальной клавиатуре короткий ответ и нажав клавишу 'отправить', Ария продолжила путь по лестнице.
Вот, пришлось даже остановиться, а когда-то... Когда-то раньше, когда о людях-то в Большом Космосе никто и не говорил всерьёз и долго, она умела это делать на ходу. Старость, конечно, не радость, но... что имеется, то имеется.
Люди опять точат зубы на 'Омегу'. Не все, конечно, поголовно, некоторые, проявляющие удивительную активность и похвальное в кавычках стремление к достижению этой цели.
'Цербер'. Группировка, когда-то позиционировавшая себя как защитница интересов человечества. Угум. Так и требуются всему человечеству некие новые, ещё одни защитнички. А потом 'Цербер' плавно так, с точки зрения долгоживущей азари, превратился сначала в террористическую, а затем — и в античеловеческую группировку. И остался, что удивительно, под прикрытием Альянса Систем. Той самой организации, которая, формально объединяя всего каких-то два десятка не самых крупных, но, вероятнее всего, самых бойких и говорливых стран. Из, кстати, более чем двух сотен наличествующих на материнской планете людей, претендует сейчас не только на представительство интересов всего человечества в Совете Цитадели, но и на индивидуальное место в самом Совете. А если получится, то и рядом с ключевой 'тройкой'.
Членом 'Цербера' был Кай Ленг — человек, убивший Лизелль. Дочку Арии. Как бы ни писали журналисты, что выстрел был сделан неприцельно, заряд прошёл по касательной. Но... Все эти объяснения, призванные предупредить, заблокировать излишний интерес зевак и скучающей разнорасовой публики к происшедшему. Они казались Арии если не оскорбительными, то неприятными — точно. Для неё было важно одно — Лизелль погибла от руки землянина, человека. А стрелял он прицельно или не прицельно — это уж не так и важно. Важно, что Лизелль не выжила. А Ария, узнав о случившемся... Изменилась. Очень изменилась.
С тех пор прошли хорошо если два десятилетия. Но в жизни разумного органика есть моменты, находящиеся как бы вне потока времени. В один момент кажется, что прошло всего-то два десятка лет, в другой — две сотни лет. А бывает и так, что есть чёткое понимание: прошло всего два десятка дней. И разум, и чувства не восстают против такого разнообразия. Потому что... потому что факт есть факт. Была у Арии единственная дочка — и её нет. Физически — нет.
Потому Ария уже десяток лет как одна. Ну не десяток — немного больше. И нет у неё никого, кого можно было бы назвать или посчитать или воспринять не иначе, как очень близкого друга. Такого, кому можно рассказать очень многое. Кому можно... доверить тело и душу. Сразу доверить, полностью. Этого — хочется. А как же иначе... Жизнь-то к концу подходит, вот была у Арии дочка — и погибла. Никого не осталось у Арии, кто бы продолжил её дело.
Рано или поздно встанет вопрос о правопреемстве. А кому передавать права на Станцию и на Терминус? Гриззу? Он — батарианец, они так долго, как азари, никогда не жили, не живут и жить не будут. Найрин? Она мало того, что турианка, срок жизни которой максимум двести лет, да ещё и биотик. Попробуй тут передай ей права на Станцию, её же заклюют. И отбиться биотикой она не сможет, потому что её биотика не только менее развита, чем биотика Арии, отпахавшей несколько десятков лет наёмницей и десантницей. Но и просто... не свойственна она очень многим турианцам. Птицемордые опасаются и сторонятся своих сородичей, обладающих столь нестандартной способностью. Так что... И других кандидатур — нет. Совсем нет. Потому-то Арии постоянно, с разной остротой, конечно, кажется, что другие наёмнические — и не только — группировки, базирующиеся на Станции. Они уже желают её смещения с поста пусть во многом формально-номинальной, но по большей части всё же реальной властительницы 'Омеги' и Терминуса.
Надо помнить о том, что за всю историю существования Станции, расы, когда-либо присутствовавшие на ней, так и не смогли договориться между собой об общем названии этого места. Каждая раса именует Станцию по-своему. Азари, к примеру, обозначают её как 'сердце зла', турианцы — 'мир без закона', саларианцы — 'место тайн', кроганы — 'страной возможностей'. 'Омегой' станцию называют земляне. Для них 'Омега' — последняя буква одного из древних алфавитов. Обозначающая, кстати, абсолютный конец всего сущего.
Может быть, люди ближе всего подошли к определению и обозначению сути этого места? Очень даже может быть, ведь на 'Омеге', что бы там кто из разумных органиков ни утверждал, расстаться с жизнью гораздо легче, чем на просторах Терминуса. Не говоря уже о вполне упорядоченных мирах Цитадели. Живя тут несколько дней или декад, уже становишься фаталистом и привыкаешь к мысли о том, что тебя в любой момент могут уничтожить. И морально, и физически. Это — тяжёлые мысли, тяжёлое знание и очень тяжёлое понимание. Но... мало в Терминусе столь больших станций, где можно найти и работу, и жилье. Мало. Потому на 'Омегу' стремятся попасть очень многие разумные. Не только те, у кого проблемы с писаным законом, нет. Самые разные.
Иногда разумный и сам не понимает, что побудило его прибыть именно на 'Омегу'. Что-ж, он всегда может её покинуть. Ну — почти всегда. Пятьдесят километров плотной застройки, почти восемь миллионов жителей — вот что такое нынешняя 'Омега', если очень и очень кратко попытаться охарактеризовать это место. Цифры высоты орбиты и периода обращения — для особо любознательных. Большинству интересующихся они не нужны.
Зато знания основных правил, регламентирующих пребывание на Станции — очень нужны. И таких правил не так много. Собственно, те годы, пока Ария оставалась пусть и номинальной, но действующей властительницей 'Омеги', все гости и обитатели Станции знали основное правило: 'Не спорь с Арией'. Многие шли в своём понимании этого правила дальше и формулировали его как 'Не пытайся поиметь Арию'. Вот так, в прямом и в переносном смысле. Хотя, кстати, разобраться, где прямой, а где переносный смыслы, бывало очень и очень нелегко. Но правило действовало и худо-бедно, но обеспечивало какую-никакую стабильность и управляемость ситуации на Станции. А это для Арии было важно.
Нарушители правила имели дело с рассерженной азари-матриархом. И это "общение", каким бы оно ни было — непосредственным или дистанционным — резко сокращало время жизни осмелившихся усомниться в действенности правила. Летальный исход позволял избежать больших проблем. Захотел попротиворечить — изволь отвечать за свою 'хотелку'. По полной программе.
Был на Станции, э-э-э, один персонаж, который мог бы заявить, что не раз нарушил основное правило 'Омеги' во многих смыслах — саларианец Мордин. У него, кстати, в низах Станции сейчас была клиника — он лечил там всех разумных органиков любых известных ныне рас. От почти всех болезней. Очень знающий врач, профессионал, специалист, кудесник. Комплект дипломов, свидетельств и удостоверений представил — залюбуешься. И если бы не разведка Арии, не знала бы ничего матриарх об этом постояльце сверх обычного минимума. Вполне достаточного в большинстве случаев, кстати. А разведка 'Омеги' покопалась в деталях и доложила, что не так прост этот пожилой саларианец, перешагнувший двадцатилетний рубеж своей жизни. Не так прост он. Сотрудник Группы Особого Реагирования. Или — Группы Оперативного Реагирования. Кто их этих засекреченных спецназовцев поймёт-то правильно?! В общем — ГОР. Группа такой подготовленности, что линейный саларианский и не только саларианский, но и турианский спецназы по уровню — где-то там, внизу. Далеко внизу, в общем.
