Я бросился вглубь. Постарался оказаться под как можно большим слоем земли, чтобы защититься от атаки, заодно сосредотачивая всю доступную мне силу. Почему в тот момент мне не пришла в голову мысль, наоборот, бежать на поверхность и уже там спасаться — не знаю. Сказалась неопытность войны в таком стиле. И это без сомнений была моя ошибка.
Грянул взрыв и, несмотря на все мои усилия, он достал меня. Боль, хлынувшая в мой разум, порвала все едва созданные заслоны контроля над своей сущностью и чувство равновесия. И ярость вырвалась наружу, затапливая все вокруг, разбивая мое восприятие мира.
Кратер от последнего взрыва был огромным. Это словно была какая-то особенность данного сражения — чем дольше оно длилось, тем больше и больше становились воронки от взрывов. Впрочем, учитывая, кто здесь сражался, и какие средства использовал — ничего удивительного тут не было.
Дайме, впрочем, размеры кратера, порожденные его собственной атакой не особо волновали. Бомбу он применял далеко не впервые, хотя стоит сказать, что раньше ему не приходилось использовать ее непосредственно в бою. С основной массой врагов он легко справлялся и без взывания к Наследию, а если говорить про тех редких бойцов, кто был значительно опаснее.... С ними тоже особых проблем не возникало. Ни тогда, когда он был юн и не обладал нужным опытом, ни позже, когда всего этого хватало с избытком.
Тем, что приковало к себе его внимание, было нечто другое. То, что он еще никогда в жизни не видел, хотя, по правде говоря, ожидал. Ведь именно ради этого и явился сюда.
Из противоположного края кратера из спекшегося грунта стремительно вырывалась... масса плоти. Иначе назвать это зрелище как-то язык не поворачивался. Никакой формы, никакого казалось бы содержания. Просто огромные аморфные массы живой материи, что заполняли кратер, подобно какой-то вязкой слизи. Хотя дайме прекрасно понимал, что это никакая не слизь. Просто бесформенная масса живого мяса, обернутая тонкой оболочкой без каких-либо признаков скелета.
У этого 'нечто' не было даже намека на мобильность, какого-либо внешнего проявления возможности продолжать сражение и чего-то в этом роде. Хотя недооценивать его не стоило. Та сила, что текла у него внутри, значительно превосходила ту, что демонстрировал его противник до того, как попал под удар бомбы хвостатого.
И дайме не стал стоять и ждать, дожидаясь, пока эта аморфная масса накопит еще больше сил и совершит эволюционный скачок, достигнув того уровня, до которого он должен был дойти согласно имеющимся данным. Снова сосредоточил свою чакру в одной точке и сформировал бомбу, намереваясь нанести удар в упор.
'Нечто' словно почуяло угрозу. В тот миг, когда бомба уже была готова сорваться, масса живой материи пошла волнами и из нее выстрелили длинные щупальца, которые в мгновение ока достигли шара. Грянул взрыв.
Дайме, попавший под удар собственной техники, был отброшен на огромное расстояние. Если бы не покров, который едва не сдуло силой взрыва, то вполне возможно он уже был бы мертв. Он поднялся на ноги и вылез из мини кратера, которую создал собственным телом при контакте с поверхностью и с сожалением посмотрел на свой меч. Любимое оружие, созданное из самой лучшей стали при активной закалке чакрой пошло трещинами. Ну да, бомба-то взорвалась чуть ли не лезвии клинка. Каким бы прочным не был металл, он не выдержал мощь его техники.
В этот момент он обратил внимание на место взрыва. И не без мрачного огонька в глазу отметил возвышающиеся восемь щупалец, которые медленно видоизменялись, приобретали форму змеиных голов. И при этом становились все толще и толще. Фон же чакры просто шокировал. Казалось, не было никакого взрыва, на отражение которого потребовались бы гигантские запасы энергии.
— Так вот ты какой, Ямато-но-Орочи!
Совпадение это или нет, но стоило ему произнести эти слова одна из голов вспыхнула красными глазами и с громким, пробирающим до костей шипением раскрыла свою пасть с длинными острыми зубами и выпустила зеленый газ. Тот мгновенно собрался в некое подобие шара, который прошили взявшиеся непонятно откуда красные прожилки, а под конец сфера изменилась, приобретая форму бьющегося сердца. Еще какое-то мгновение и оно полетело в сторону воина. Тот хмыкнул. Треснувший меч окружила такая же плотная чакра, что и его покров, скрепив нарушенную структуру клинка воедино. Привычный взмах оружием и навстречу сердцу полетел сгусток красной чакры. Две техники столкнулись.
Красный сгусток чакры прошел насквозь сердца, которое тут же вернуло свою форму к прежнему состоянию и настигло-таки своей цели. На месте контакта с покровом, оно резко поглотило всю чакру и вновь превратилось в сферу, из которой вырвалась черная змея из чакры, тут же опутавшая все тело дайме. Эта странная техника принялась с упоением пожирать энергию воина, и попытки ее стряхнуть не давали никаких результатов.
Поглощение чакры шло просто бешеными темпами. И дайме, понимая опасность ситуации, дабы освободиться, на мгновение сбросил покров, предельно его растягивая и освобождая пространство для маневра. В получившуюся брешь он и выскользнул, прежде чем кольца черной змеи не захватят его. И стоит сказать, это было вовремя. Змея взорвалась черным газом, от которого даже окружающая земля начала плавиться.
Между тем монстр в кратере все больше и больше принимал форму восьмиглавой змеи, покрытой белой чешуей и горящими красными глазами. И пара из его голов неотрывно смотрели на него, пока формировали один большой шар. Черный, с красными, зелеными и синими прожилками и вырывающимися из нее фиолетовыми языками пламени.
'Бомба?' — подумал дайме, прислушиваясь к своим ощущениям, — 'Нет, что-то другое. Такое ощущение, что он материализовал свою жажду убийства и превратил ее в технику'.
Он действовал быстро. Мгновение, и вокруг его тела уже был покров. Шесть хвостов мигом оказались перед ним, приобретая форму когтистых лап. Каждая формировала бомбу. В это же время костяная лапа сформировавшегося внешнего скелета взяла в руки его меч, пока сам он начал складывать длинную серию печатей.
И змей, и лидер Кусанаги готовили свои техники на совесть, вкладывая немало своих сил, и в то же время невероятно быстро. И закончили практически одновременно.
Ямато-но-Орочи выпустил свой шар, который полетел вперед, постоянно меняя как траекторию движения, так и свою форму, всем своим видом показывая жуткую нестабильность своей структуры. Навстречу ей полетело шесть бомб. Каждая была куда меньше, чем техника змея, но суммарная мощность всех вполне возможно превосходили атаку противника.
Дайме, как только выпустил свои бомбы, мгновенно начал уходить из зоны поражения, прикалывая свою нехилую скорость, в то время как змей не сдвинулся с места. И ожидаемо попал под раздачу.
Первые две бомбы, выпущенные раньше других, резко изменили свою структуру при подлете. Один из них внезапно трансформировался в колоссальные объемы воды, мгновенно затопившие кратер, в вторая стала молнией. Далее прилетела следующая, которая тут же обернулась чудовищной массой грязи, что сковала движения цели и подготовила ее к следующей атаке, что обернулась огненным штормом — соединения огня и ветра ужасающей силы. И последний шар — бомба без изменений, стала заключением.
Вся реакция змея, его боль и ярость, оказались скрыты под завесой бушующей мощи стихий, какофонии грохота, рева смешивающейся и распадающейся чакры.
Впрочем, дайме тоже не смог уйти от удара Ямато. Шар был словно наделен разумом. Он взорвался лишь в тот момент, когда оказался достаточно близко от своей цели, чтобы гарантированно поразить ее. И взрыв получился очень даже впечатляющим. Когда он, спустя пару мгновений вылетел из черного тумана, что снова появился после техники противника, его покров стекал с него подобно расплавленному свинцу, вместе с кровью, открывая вид на ужасающие участи сгоревшей кожи и обнаженных мышц.
Он тяжело дышал, пытаясь нормализовать свое состояние и справиться с болью и с тем, с какой скоростью улетучивалась его чакра. Руки его дрожали, сам он чувствовал страшную усталость и апатию. Словно из него выкачали всю решимость и волю к победе. Где-то в подсознании даже шевельнулся страх. Страх перед смертью, от которой он чудом спасся.
Впрочем, он быстро справился с собой. Какими усилиями — вопрос другой. Но придя в себя, он сложил печати, и его тело засветилось зеленым светом. Хотя это и не принесло особого эффекта. Раны пусть и начали затягиваться, но делали это чрезвычайно медленно, что не могли нервировать раненого воина. Да и чакры лечение отнимало просто изрядное количество.
Краем глаза он успел заметить какую-то тень, мелькнувшую позади себя, прежде чем длинный острый клинок едва не снес ему голову. Спасся он чудом, в последний момент сместившись с зоны удара. Правда тут же словил сокрушительный удар по ребрам чем-то тяжелым и каменным, отлетев от него на приличное расстояние.
На том месте, где он только что сидел и восстанавливался стояла закованная в каменную броню фигура с до боли знакомым стандартным мечом железнобоких, по которой гуляла фиолетовая чакра.
— Союзник? — прошипел дайме, потирая ушибленный бок. Как он умудрился не сломать все ребра разом — отдельный разговор.
— Союзник? Нет. Соперник. Вот оно, верное слово, — хмыкнула фигура в броне мужским голосом.
— Чей?
— И его, и твой. Вы оба мне мешаете. И оба слишком сильны, чтобы сражаться с вами. Но сейчас, когда он ослабил тебя, а ты его.... Спасибо, кстати за это.... В общем, не суди меня строго. В конце концов, это моя земля.
Воин мрачно сплюнул....
— А ты и в самом деле силен, — уважительно произнес 'каменный' самурай, глядя на своего оппонента, который с трудом стоял на ногах и тяжело дышал. С момента вмешательства в бой второго противника, о котором он знал до прискорбия мало, в его теле прибавилось ран, а количество чакры, что он потратил на уклонение от атак, было довольно большим.
Враг вмешался в бой в самый неудобный для дайме момент. В то время, когда он пытался отойти от столкновения со смертью (атаку демонического змея он теперь прочно ассоциировал со выражением 'дыхание шинигами', причем имея в виду его буквальное значение). Он был наиболее уязвим, ранен, временно утратил контроль над силой Наследия, из-за чего скорость восстановления упала в разы. Безусловно, легкой добычей все равно не стал. Огромный опыт, отточенные навыки, инстинкты, чувства и железная воля позволили ему уйти от большинства ударов противника. Но вместе с тем он понимал всю сложность своего положения.
Новый враг не обладал чудовищной мощью, которую до сих пор изливал в окружающее пространство Ямато-но-Орочи. Он не выпускал такие убойные техники, как свое 'дыхание шинигами', тратил лишь необходимый минимум своих сил в попытке достать дайме, но вместе с тем был быстрым, чрезвычайно ловким и смертельно опасным в своих резких, и одновременно точных выпадах. И этого, как оказалось, было достаточно.
Ослабленный обменом ударами со змеем воин не мог ничего толком противопоставить своему новому оппоненту. Он пытался сосредоточить больше чакры, дабы вернуть контроль над Наследием, подстегнуть свою регенерацию и уже затем дать достойный отпор, воспользовавшись своим обширнейшим арсеналом. Но в условиях, когда враг не давал ни мгновения для этого, беспрестанно атакуя, это было просто невозможно. И что самое интересное, этот самурай не увлекался. Действовал в строго очерченных рамках, продолжая загонять дайме, но ни разу не оказался в ситуации, когда тот смог бы воспользоваться моментом и контратаковать. Иными словами, здесь активно применялась тактика измора. Не ослабляя натиска и не сильно напрягаясь при этом, таинственный противник дожидался того момента, когда лидер Кусанаги истечет кровью и заработает истощение, растратив свою чакру не на попытки восстановить свою боевую форму, а на уклонение от его атак.
Свою реплику каменный самурай выдал, в какой-то момент прекратив свой натиск и на мгновение покосившись в ту сторону, где недавно Ямато-но-Орочи получил подарок в виде шести бомб. Даже сейчас, спустя достаточно много времени и поднявшийся ветер, то место было скрыто плотной завесой дыма. Самого демона не было ни видно, не слышно. Только его пугающая аура по-прежнему продолжала распространяться в округе, больше и больше разливая собственную энергию.
— Разумеется, — почти прорычал воин, утирая кровь и пот, явно пытаясь перевести дух.
— Я наблюдал за вашим сражением. И честно говоря, остался под большим впечатлением. Использовать одновременно шесть бомб хвостатого, да еще и пять из них стали стихийными атакующими техниками. Не берусь судить эффективность такого метода, но было в самом деле впечатляюще. Сомневаюсь, что в мире есть кто-то, кто был бы способен на такое.
— Это так.
— Потрясающая скромность! Не мудрено, что такой человек стоит во главе Страны Железа. И будет чертовски обидно, если он спасется, чтобы помешать моим планам!
Резкий выпад и из кромки его лезвия вырвался сгусток фиолетовой чакры. Дайме тут же уклонился, про себя выругавшись. Накопленные за короткий разговор крохи чакры ушли на уклонение сначала от первого, а потом от второго и третьего сгустков, мигом сделав его даже слабее, чем он был. Кажется, в этом и заключался смысл данного обмена репликами. Дождаться, пока он накопит немного чакры, и тут же заставить ее потратить. А потом усилить натиск, чтобы загнать его еще сильнее. Поскорее довести до состояния истощения.
Было странно, что все это время тот не обратил ни малейшего внимания в сторону змея. Тот продолжал оставаться за завесой из дыма, а самурай, пусть и провозгласивший себя противником их обоих не торопился рваться в том направлении. Словно знал что-то и особо не напрягался по этому поводу. Да и змей вел себя странно. Он тоже не торопился обнаруживать себя и пытаться закончить бой очередной своей техникой. Нет, безусловно был шанс на то, что он серьезно пострадал (дайме был уверен, что так оно и есть). Но не мог же он настолько долго восстанавливаться. Учитывая, как быстро он пришел в себя после первого удара.
Пока воин уклонялся от атак, и соображал, что делать. Он был в чрезвычайно сложном положении. Восстановление доступа к Наследию решило бы его проблему. Насколько опасным бы не был этот воин в каменной броне, против него в полноценной боевой форме выстоять тот бы не смог. Однако проблема как раз и заключалась в том, что для этого было нужно накопить силы. Иначе полная потеря контроля. А потеря контроля — это безумие. То, что он не мог допустить ни в коем случае.
В голове, в темпе этого своеобразного сражения мелькали разные мысли. Врата? Нет. Он знал как их открывать, но никогда не был хорош в этом. И скорее всего, это заняло бы много времени. Времени, которого у него нет. Попытаться достать врага так? Он сможет вложить чакру в один хороший удар. Но вот сможет ли добраться до тела противника, минуя его меч? А если и доберется, то найдет ли способ пробить каменную броню, явно усиленную чакрой? Вряд ли. Подставиться под удар и попытаться ослепить его? Нет идеи хуже. Тот скорее разрубит его пополам, просто пустив свою чакру по клинку на максимум. Подать сигнал помощи? Он не ощущает никого, кто смог бы быстро добраться до него и помочь. Его бойцы чувствовались далеко. Слишком далеко, где-то на границе его восприятия. Попытаться в очередной раз собрать силы, при этом еще и отвлечь врага разговором?
