В этот момент Брианна осознала, что разговор снаружи продолжается уже на протяжении какого-то времени — бормотание мужских голосов, предусмотрительно приглушенных, видимо от задумчивости и смущения.
— Полагаю, сейчас ты можешь позволить им войти. Затем поставь сковородку на огонь, если не трудно, — сказала Клэр, ласково умиляясь на мать и ребенка, и стала мешать заброшенное тесто.
Брианна высунула голову из двери хижины, чтобы обнаружить Джо, Кеззи, своего отца, Роджера и Джемми столпившихся кучкой неподалеку. Они все подняли головы, когда увидели ее, с выражениями, варьирующимися от смутно стыдливой гордости до простого волнения.
— Мама! А малыш тут? — Джемми бросился к ней, пытаясь протиснуться в хижину, но она схватила его за шиворот.
— Да. Ты можешь зайти, посмотреть на него, но ты должен вести себя тихо. Он только родился, ты же не хочешь его испугать, верно?
— Его? — взволнованно спросил один из Бёрдсли. — Это мальчик?
— Я же говорил тебе! — сказал его брат, толкнув его в бок. — Я же сказал, что видел маленький писюн.
— Вы не должны говорить такие вещи как "писюн" при дамах! — повернувшись к ним, сурово сообщил Джемми. — И мама сказала вести себя тихо!
— О, — сконфузился близнец Бёрдсли, — о, да, конечно.
Двигаясь с излишней осторожностью, от чего ей захотелось рассмеяться, близнецы на цыпочках прокрались в хижину, следом за ними Джем, с твердой рукой Джейми на плече, и Роджер.
— С Лиззи все в порядке? — спросил он тихо, задержавшись, чтоб мимоходом, быстренько поцеловать ее.
— Немного потрясена, я думаю, но все прекрасно.
На самом деле, Лиззи сидела, сейчас ее мягкие, светлые волосы были расчесаны и сияли на ее плечах, она лучилась счастьем при виде Джо и Кеззи, которые стояли на коленях возле ее кровати и скалились как обезьянки.
— Да снизойдет благословение Богородицы и Святого Духа на тебя, молодая женщина, — официально проговорил Джейми по-гэльски, поклонившись ей, — и пусть любовь Христова всегда поддерживает тебя в твоем материнстве. Пусть молоко льется из твоей груди, как вода со скал, и да пребудешь ты в безопасности в объятиях твоего... — он кашлянул, взглянув на близнецов, — мужа.
— Если нельзя говорить "писюн", почему ты можешь говорить "грудь"? — спросил Джемми пытливо.
— Не можешь, если только это не молитва, — сообщил его отец. — Дедушка благословлял Лиззи.
— О. А есть ли какие-нибудь молитвы со словом "писюн"?
— Я уверен, что есть, — ответил Роджер, тщательно избегая взгляда Брианны, но ты не должен произносить их вслух. Почему бы тебе не пойти и не помочь бабуле с завтраком?
Железная сковорода шипела от жира, и восхитительный запах свежего теста наполнил комнату, когда Клэр начала выливать его ложкой на раскаленный металл.
Джейми и Роджер произнесли Лиззи свои комплименты и немного отступили, чтобы дать маленькому семейству минутку для себя — хотя хижина была такой маленькой, было едва возможно всем поместиться внутри.
— Ты такая красивая, — Джо или, возможно, Кеззи, прошептал, трепетно касаясь ее волос указательным пальцем. — Ты словно новая луна, Лиззи.
— Тебе было очень больно, любимая? — пробормотал Кеззи, — или, может, Джо, — поглаживая ее руку.
— Не очень, — ответила она, проводя по руке Кеззи, затем, подняв руку, чтоб прижать ее к щеке Джо. — Полюбуйтесь. Разве он не прекраснейшее крошечное создание, которое вы когда-либо видели? — ребенок наелся до отвала и уснул. Он отпустил сосок со звучным "чпок!" и откинулся на руке своей матери, как мышка-соня, приоткрыв ротик.
Близнецы издали одинаковые благоговейные тихие звуки и посмотрели вытаращенными глазами на их... "Ну как еще можно об этом сказать?", — подумала Брианна, — на их сына.
— О, какие миленькие, крошечные пальчики! — вздохнул Кеззи, или Джо, касаясь маленького розового кулачка грязным пальцем. — А с ним все в порядке? — спросил Джо, или Кеззи. — Ты поглядела?
— Да, поглядела, — уверила его Лиззи. — Вот, хочешь подержать его? — не дожидаясь ответа, она вложила сверток ему в руки. Какой бы это ни был близнец, он сразу же стал выглядеть взволнованным и испуганным, и смотрел диким взглядом на своего брата, ища поддержки.
Брианна наслаждалась этой картиной, ощущая близость Роджера прямо за спиной.
— Разве они не милые? — прошептала она, потянувшись назад, к его руке.
— О, да, — ответил он с улыбкой в голосе. — Достаточно, чтоб заставить тебя захотеть еще одного, не правда ли?
Это была невинная реплика; она знала, что он не имел в виду ничего такого, но он услышал эхо, так же как и она, и, закашляв, отпустил ее руку.
— Вот, это для Лиззи! — Клэр протянула Джемми тарелку с ароматными лепешками, политыми сливочным маслом и медом. — Кто-нибудь еще голоден?
Общая толчея в ответ позволила Брианне спрятать чувства, но они все еще были там, до боли ясные, хотя и до сих пор запутанные.
Да она хотела еще одного ребенка, благодаря тебе, яростно подумала она, обращаясь к спине Роджера, забывшего о ней. В тот момент, когда она держала новорожденного малыша, она хотела этого с томлением плоти, что превосходило голод или жажду. И она бы с удовольствием обвинила бы его, в том, что этого еще не произошло.
От нее потребовался настоящий решительный шаг, через головокружительную пропасть знаний, чтобы отложить ее семена дикой моркови, эти хрупкие гранулы защиты. Но она сделала это. И ничего. В последнее время, она тревожно раздумывала над тем, что рассказывал ей Йен о своей жене и о том, как они изо всех сил старались зачать. Правда. У нее не было выкидышей, и она была глубоко благодарна за это. Но та часть, которую он ей поведал о том, что их занятия любовью становились более механическими и отчаянными — это начало маячить как призрак в отдалении. Пока еще не было ничего страшного — но теперь почти всегда, в объятиях Роджера, она думала: "Сейчас? Получится ли в этот раз?", — но ничего не происходило.
Близнецы немного освоились со своим отпрыском, их темные головы были прижаты друг к другу, они изучали пухлые очертания сонное личико ребенка и вслух интересовались, на кого он больше похож, ну и глупость!
Лиззи целеустремленно поглощала вторую тарелку кукурузных лепешек с жареными колбасками. Запах был потрясающий, но Брианна была не голодна.
"Хорошо, что они знали наверняка", — сказала она сама себе, наблюдая, как до Роджера дошла очередь подержать малыша, и его темное, худое лицо смягчилось. Если бы до сих пор было сомнение, что Джем был ребенком Роджера, он бы винил себя, как и Йен, думал бы что, что-то не так с ним. Но поскольку это не так...
"Что-то случилось с ней? — встревожено задавалась она вопросом. — Рождение Джемми повредило что-то?"
Теперь Джейми держал новорожденного, маленькая головка малыша как в люльке поместилась в большой руке, а он улыбался с выражением такой нежной привязанности, так свойственной мужчинам и такой покоряющей. Ей страстно хотелось увидеть это выражение на лице Роджера, держащего своего собственного новорожденного малыша.
— Мистер Фрейзер, — Лиззи, наконец, насытившись колбасками, отставила в сторону свою пустую тарелку и подалась вперед, серьезно взглянув на Джейми. — Мой отец, он... он знает? — невольно она посмотрела на дверной проем позади него.
Джейми сразу растерялся.
— Ээ... — произнес он, и осторожно передал малыша Роджеру, несомненно, воспользовавшись паузой, чтоб попытаться придумать какой-нибудь менее болезненный способ выразить словами правду. — Ага, он знает, что ребенок был в процессе... — осторожно проговорил он. — Я сказал ему.
И он не пришел. Губы Лиззи сжались, тень несчастья пресекла лунное свечение ее лица.
— Может мы... может я... один из нас... лучше пойдет и скажет ему, сэр? — запинаясь, спросил один из близнецов. — То, что ребенок здесь, я имею в виду, и... и что... с Лиззи все в порядке.
Джейми помедлил, очевидно, обдумывая, хороша ли идея или нет. Болезненно бледный мистер Вемисс не упоминал свою дочь, предполагаемых зятьев или своего теоретического внука, с тех пор, как эта запутанная ситуация сопровождала несколько свадеб Лиззи. Теперь, когда внук был неоспоримым фактом, однако...
— Что бы он там ни думал, он должен это сделать, — сказала Клэр, ее лицо было слегка встревожено. — Он наверняка захочет узнать, что с ними все в порядке.
— О, ага, — согласился Джейми, с сомнением взглянув на близнецов. — Хотя, я просто не вполне уверен, что сообщить ему должны Джо или Кеззи.
Близнецы обменялись долгим взглядом, по которому, казалось, достигли какого-то решения.
— Должны, сэр, — твердо сказал один из них, повернувшись к Джейми. — Ребенок наш, но это также и его кровь. Это связь между нами, он поймет это.
— Мы не хотим, чтобы у него с Лиззи все стало наперекосяк, сэр, — более мягко добавил его брат. — Это причиняет ей боль. Может быть, ребенок смог бы... облегчить это, вам не кажется?
Лицо Джейми не выдавало ничего, кроме нарочитого внимания к решению этого вопроса, но Брианна увидела, как он стремительно бросил взгляд на Роджера, прежде чем посмотреть на сверток в его руках, и спрятала улыбку. Конечно же, он не забыл свою первую чростную реакцию на Роджера, но претензия Роджера на Джемми стала первым, и очень хрупким, связующим звеном в цепи принятия, которое, думала она, теперь привязывало Роджера к сердцу Джейми почти так же близко, как и ее саму.
— Хорошо, тогда, — все еще нехотя, сказал Джейми. Ему очень не нравилось быть вовлеченным в эту ситуацию, она понимала это. Но никому все еще не получалось найти какой-нибудь способ ее разрешить. — Отправляйся и скажи ему. Только один из вас! И когда он придет, другой из вас будет держаться подальше, вы меня слышите?
— О, да, сэр, — уверили его оба, в унисон. Джо, или Кеззи, немного нахмурился на сверток, и нерешительно протянул руки. — Должен ли я...
— Нет, не надо, — Лиззи сидела, вытянувшись в струнку, обхватив себя руками, чтобы удержать свой вес от давления на нижние болезненные части тела. Ее узкий светлый лоб нахмурено застыл от решимости. — Да, скажи ему, мы в порядке. Но, если он хочет увидеть ребенка, он придет, и будет принят. Но, если он не ступит на мой порог... то, тогда, он не сможет увидеть своего внука. Скажи ему! — повторила она, и опустила себя обратно на подушки. — Теперь дайте мне мое дитя, — она протянула свои руки и прижала спящего младенца к себе, закрыв глаза, отрицая любую возможность спора или упрека.
Глава 78. ВСЕОБЩЕЕ БРАТСТВО ЧЕЛОВЕКА.
БРИАННА ПОДНЯЛА НАВОЩЕННУЮ ТКАНЬ, покрывающую одну из больших глиняных емкостей, и фыркнула, получая удовольствие от лежалого запаха перепревшей земли. Она перемешивала бледное месиво палкой, извлекая его периодически, чтобы оценить структуру бумажной массы, капающей с нее.
Неплохо. Еще один день, и смесь будет растворена достаточно для прессования. Она поразмышляла, не добавить ли в раствор побольше разбавленной серной кислоты, но передумала, и, вместо этого, потянулась за стоящей рядом с ней чашкой, наполненной увядшими лепестками цветков кизила и багряника, собранных для нее Джемми и Эйданом. Она изыскано разбросала горсточку по сероватой целлюлозе, перемешала и снова покрыла емкость. Завтра они превратятся в не более чем слабые очертания, а потом будут просматриваться еле видимыми тенями на готовых листах бумаги.
— Я слышал, что бумажные фабрики всегда воняют, — Роджер прорвался к ней через кустарник, — возможно, они используют в производстве что-то особенное?
— Радуйся, что я не дублю шкуры, — посоветовала она ему. — Йен говорит, что индейские женщины используют для этого собачье дерьмо.
— Так же, как и европейские кожевники: они просто называют материал чистым.
— Какой материал?
— Чистое собачье дерьмо, я полагаю, — сказал он, пожав плечами, — как дела?
Подойдя к ней, он с интересом рассматривал ее небольшую бумажную фабрику: дюжина больших емкостей из обожженной глины, каждая заполнена остатками использованной бумаги, обрезками изношенного шелка и хлопка, волокнами льна, рыхлой сердцевиной рогоза и еще чем-нибудь. Все, что она могла достать, и что было пригодно, порвано на кусочки или мелко размолото в ручной мельнице. Она выкопала маленький водоток и уложила одну из своих сломанных водопроводных труб как отстойник для воды, обеспечив удобное водоснабжение. Поблизости была построена платформа из камня и дерева, где на рамках установлены шелковые фильтры, в которых она прессовала бумажную массу.
Мертвый мотылек плавал в следующей чашке, и он потянулся, чтобы вынуть его, но она оттолкнула его руку.
— Эти ненормальные тонут здесь все время, но, так как они мягкотелые, пойдет. У меня достаточно серной кислоты. — она кивнула на бутыль, закупоренную небольшой ветошью. — Они все просто становятся частью смеси: моль, бабочки, муравьи, комары, златоглазки... их крылья единственное, что не растворяется полностью. Златоглазки хорошо вписываются в бумагу, но только не тараканы.
Она выловила одного из чашки и смахнула его в кустарник; затем, помешивая, добавила ковшиком из тыквы немного воды.
— Я не удивлен. Прихлопнул одного из них сегодня утром. Он сплющился, затем внезапно дал задний ход и побежал прочь.
Роджер смолк на мгновение. Он хотел спросить ее о чем-то, как ей показалось, и она вопросительно хмыкнула, поощряя его.
— Я только хотел узнать, не будешь ли ты возражать забрать Джема в Большой Дом после ужина? Может, вы вдвоем переночуете там?
Она посмотрела на него с удивлением.
— Что вы планируете делать? Закатить мальчишник для Гордона Линдсея?
Гордон, застенчивый юноша примерно семнадцати лет был помолвлен с квакерской девушкой с Мельницы Вулама. Назавтра намечался день "thig" — обычай, когда выпрашивают немного мелких предметов домашнего обихода, готовясь к новому браку.
— Никаких девочек, выскакивающих из тортов, — уверил он, — но, определенно, там будут только мужчины. Это — первое собрание Ложи Фрейзерс Риджа.
— Ложа... это что, масоны? — она с сомнением прищурилась на него, и он кивнул. Порыв ветра взъерошил его черные волосы, и он пригладил их рукой.
— Нужна нейтральная территория, — объяснил он, — я не хочу предлагать проводить встречу ни в Большом Доме, ни у Тома Кристи — не хотелось бы поддерживать какую-либо из сторон, если ты понимаешь, о чем я.
Она кивнула с пониманием.
— Хорошо. Но почему масоны? — она совершенно ничего не знала о масонах, кроме того, что они были, в некотором роде, тайным обществом, и что католикам было не позволено в него вступать.
Она обозначила этот важный момент Роджеру, он засмеялся.
— Это правда, — сказал он, — Папа Римский запретил около сорока лет назад.
— Почему? Что Папа имеет против масонов? — спросила она с интересом.
— Это довольно мощная организация, к которой принадлежат очень много могущественных и влиятельных мужчин в разных странах. Я полагаю, истинная озабоченность Папы — это конкуренция в плане влияния и власти, хотя, если я помню правильно, его озвученная причина в том, что масонство очень похоже на отдельную религию. О, да... и они поклоняются дьяволу.
