— Извини, не было времени все подготовить лучше, — мертвый без оттенков эмоций тяжелый сиплый голос раздался со стороны. Из-за дерева не просто тяжело дыша, а буквально силой втягивая воздух, срываясь кашлем, вышел Ортопс. Его лицо и без того бледное и неживое сейчас вообще замерло в трупном обморожении. — Вы бросили меня?
Кэйбл растерялся, Рэвул почему-то виновато опустил глаза, а Чарльз в страхе попятился назад.
— Прости Ортопс, — неожиданно извинился Кэйбл. 'Если что бегите. Уведи отсюда Чарльза', — шепнул он Рэвулу. — Ортопс прости нас. Прости дружище, — Кэйбл двинулся к нему. — Но ты орал как резанный, ты мог привлечь хищников...
— И привлек. Тварь, проявившая ко мне интерес, сейчас лежит разделанная под тем деревом, где вы бросили меня. И то же я должен сделать с вами.
— Не надо, зачем? Ведь среди нас твой друг. Вон он Рэвул. Просто пойдем дальше, пойдем все вместе, — Кэйбл подошел к Ортопсу близко, насколько можно.
— Нет. И не может быть у меня друзей. Я же тупая бессмысленная тварь. Мой удел темнота. Ты был полностью прав, — холодным мертвым голосом говорил Ортопс свирепо глядя на Кэйбла.
— Ты знаешь... — сказал Кэйбл, и резким рывком бросившись на Ортопса, мечом пронзил ему лоб. Из головы проткнутой мечом вместо крови потекла какая-то черная гадость.
— Что это? Я ослеп, — пока Кэйбл держал меч в его голове, говорил Ортопс. Кэйбл резко вынул меч и Ортопс свалился на землю и забился в конвульсии.
— Я его выключил. У нас есть пара часов, чтобы удрать. Бежим, быстрее! — всех торопил Кэйбл. Они убежали, снова оставив Ортопса валяться, на этот раз без сознания.
— Почему ты боишься его? — на ходу спросил Рэвул.
— Ни его, а его второго лика — Красного Великана, который просыпается в нем как чудовище в тебе, — ответил Кэйбл.
Следующие два дня пути через леса и холмы оказались странно спокойными. Ортопс так и не появился. Даже Чарльз шутил о том, что наконец-то выспался. Пройти незамеченными через Туманные Холмы не удалось. Представителей заправляющих в этих краях радгаров, нескольких охотников, а по совместительству и воинов из местного племени людей-псов Коборов встретили в середине дня. Облаченные в шкуры тварей, которых называли местными медведями, вооруженные мечами и копьями здоровенные полулюди полу собаки окружили троих незваных гостей. Кэйбл продемонстрировал им золотую пластину дающую право прохода через земли Коборов. Один из людей псов вырвав пластину у него из рук, разглядывая, покрутил ее в своих лапах.
— Это знак нашей королевы. Это бесспорно, но королева сейчас далеко, где гарантия того что вы не подделали ее символ? — с жутким акцентом прорычал огромный Кобор. У них здесь было туго с гигиеной. Шкуры всех этих людей-псов от слоя грязи казались серыми. Пока этот серый здоровяк допрашивал Кэйбла, двое других обнюхивали Рэвула и Чарльза.
— Что не видишь, какого цвета у меня броня? Эта броня крепка, как и твой меч радгар, они из одного горна. Я представитель ваших союзников, и я не посмею подорвать ваше доверие к моей стране. Просто мои дела заставили меня пройти через ваши земли, так уж получилось. Идя по своим делам, я вовсе не хотел создавать для вас проблем, поэтому вел своих людей по самому краю ваших холмов, — оправдывался перед лохматым громилой Кэйбл, держа руки на виду и не делая резких движений.
— Раз ты нам друг тогда идем и выпьем чаю у нашего костра, — сжав в руке пластину, сказал огромный человек-пес. Кэйбл не стал возражать. — Там ты поговоришь со старшим охотником, он и решит твою судьбу.
В сопровождении охотников Коборов они перевалили через холм и уже к темноте добрались до местной охотничьей стоянки. В углу небольшой поляны глубокая подземная нора, где во время охоты отдыхали люди-псы, на поверхности венчавшаяся небольшой бревенчатой избой. В центре поляны горит костер, за которым присматривают две тинрели — представительницы низшей касты женщин радгаров. Они крепкие, коренастые, от мужчин отличавшиеся только ростом, в виду отсутствия внешней красоты, не удостоившиеся права называться принцессами, поэтому ставшие местными чернорабочими. Облаченные в шкуры эти женщины-кошки с интересом наблюдают за тремя странными гостями, которых привели охотники. На костре в огромном чане кипит травяной чай, рядом снятая с вертела лежит жареная туша какого-то парнокопытного, уже прилично обглоданная. Земля вокруг костра завалена костями животных и людей, оставшихся от прошлых трапез. Все мужчины радгаров без одежд отдыхающие, у костра увидев незнакомцев, сразу подскочили, похватав оружие. Оглядывая поляну Рэвул, наткнулся на то, что лишило его сердце покоя. У входа в избу венчавшую нору, где спали здешние охотники, стояла небольшая клетка, в которой, согнувшись в три погибели, были заточены два человека, мужчина и женщина, как ему на первый взгляд показалось. Оба голые грязные прижавшиеся друг другу эти два человека молчат от страха не смея издать и звука. У боковой стенки избы был натянут навес из шкур, под которым в центре стояла колода с воткнутым топором, а в углу у стены лежало облепленное местными огромными мухами разделанное человеческое тело. Рэвул совсем по-другому взглянул на этих людей-псов, теперь в его глазах они стали чудовищами, жуткими ужасными монстрами. 'Кэйбл посмотри туда', — указывая на клетку с людьми шептал шокированный Рэвул. 'Да я знаю, успокойся, держи эмоции под контролем. Вон посмотри на Чарльза', — шепотом рявкнул Кэйбл. Чарльз, видимо уже имевший дело с дикарями радгарами смиренно опустил глаза и старался не на что не обращать внимание. Местный старший охотник, спал в норе под избой, разбуженный, поэтому недовольный он неохотно вылез наружу. Мордой похожий на овчарку человек-пес, чья грязная шкура каштанового цвета с вкраплениями седины была разукрашена узорами линий из белой засохшей жидкости. Злобным заспанным взглядом он осмотрел троих сидящих у костра людей. Завалившись на камень напротив них, он начал свой расспрос. Кэйбл поведал ему о Спасительном Ходе и двух освобожденных рабах (Чарльзе и Рэвуле) которых он ведет к спасению.
— Вы стали редкими гостями в наших землях.
— Да в последнее время проблемная зона сместилась дальше на запад в сторону границ Ладгарской Империи. Вся наша деятельность сейчас сосредоточена там. А эти земли пока погрузились в мир. Нам солдатам СБК здесь делать нечего, — пояснил Кэйбл.
— Мир?! — усмехнулся Кобор. — Это же юг, здесь не бывает мира! Ступайте спокойно по нашим землям, ведь вы союзники. Наши единственные внешние друзья, — он швырнул Кэйблу золотую пластину. — У вас очень хорошее оружие, мы уже к нему привыкли.
— А что стало с Игларией, с той миротворческой базой, которая отделяла вас от Приозерников? Мы сунулись туда, а там что-то странное творится, едва ноги унесли.
— Теперь то место окутано пробудившимся злом, — коварно улыбался главный здесь Кобор.
— У вас-то с этим злом проблем нет?
— Эти чудовища выращенные вами...
— Не нами, а армидейцами.
— Они же не живые. Без команды хозяина никуда не ходят. Они сидят там, в мертвой базе и убивают все, что входит на их территорию. Мы просто обходим те места стороной, — с кошмарным жутким акцентом, ломанным произношением из-за огромных клыков пояснил стоящий возле Кэйбла местный молодой охотник.
— Наоборот, пусть уж эти чудовища там подольше сидят. Быть может к тому времени как артэоны снова вернуться в наши края от рода врагов Приозерников уже ничего не останется! — указал на клетку с людьми местный старший охотник. Все окружающие люди-псы, понимающие артэонский язык, рассмеялись, будто услышав шутку.
— Артэоны я чувствую сюда уже не вернуться, — с тяжестью глядя на клетку с людьми пояснил Кэйбл.
— Возвращаться будет незачем! — после этих слов старого Кобора являвшегося здесь старшим охотником все радгары снова заржали. Для них это была очередная невероятно смешная в их понимании шутка.
— Зачем вы это делаете? — глядя на клетку, спросил Рэвул.
— Рэвул! — рявкнул на него Кэйбл.
— Вы что их едите? — проигнорировал он Кэйбла.
— Нет, — просмеявшись ответил старый человек-пес, выступающий здесь старшим охотником. — Сейчас нет. Вообще я не люблю человечину. Можно не побрезговать только затянувшимися холодными зимами.
— Знаю что это глупо, но тогда зачем все это? — Рэвул вдруг заговорил словами Рурхана.
— Однажды Приозерники убили нескольких наших охотников безо всякого зла вошедших в их земли. Они пролили кровь наших братьев, — пояснял старший в этой шайке Коборов охотник. — Это у вас у людей каждый отвечает только за себя, вам наплевать друг на друга. А у нас все не так как у вас. Все наоборот. Тронули одного из нас, тронули всех нас, всю стаю. Теперь истребить Приозерников это священный долг для меня лично, как и для каждого здесь стоящего радгара. Раньше нас от них отгораживали артэоны, теперь артэонов не стало. Этих двух в клетке так просто с собой пригнали, мало ли может жир или желчь по хозяйству понадобится. Наше единство есть сила дающая превосходство над вами. Мы делаем все, чтобы это единство оставалось нерушимым, — прорезая Рэвула хищным взглядом своих звериных глаз сказал старый уважаемый здесь радгар. Кэйбл молчал и не вмешивался.
— Нет, вы не правы. Людям не наплевать друг на друга, просто люди бывают разные. Я из племени, где мы жили стаей также как вы. В Стране Волка все были едины.
Местный старший охотник ненавистно глядя на Рэвула, сначала хотел что-то возразить, но вместо этого коварно улыбнувшись, что-то прогавкал на своем языке, и окружающие молодые радгары смеясь, бросились к клетке, где сидели двое пленных Приозерников. Из клетки они вытащили мужчину, заволокли его под навес, выбросив оттуда полуразложившееся тело. Мужчина молчал, не издавая ни единого звука, зато второй пленник, который сначала показался Рэвулу женщиной в итоге оказавшийся длинноволосым мальчишкой, оставшись в клетке, вопил от ужаса. Один из радгаров вытащил из колоды топор, и в следующую секунду мужчина закричал от боли. Глаза Рэвула застыли в ужасе от происходящего, если бы он умел плакать, то бился бы в истерике. Ужас куда больший, чем крики разделываемого заживо человека у него вызывало поведение Кэйбла и Чарльза. Эти двое сидели молча, смиренно опустив взгляды, делая вид, что происходящее их не касается. Крики прекратились, человек умер от болевого шока где-то под этим окровавленным навесом. У Рэвула внутри все будто обрушилось, крики боли этого человека будто прожгли его душу, каждый вдох теперь отдавался болью. Один из людей-псов с окровавленными руками подошел к костру и забросил в угли какие-то человеческие внутренние органы, которые так мучительно они с дружками только что извлекли из того умершего от боли мужчины. Запеченная в углях эта дрянь для этих животных была чем-то вроде деликатеса. С дымом стал разноситься запах жареной человечины.
— Вот видишь вот тебе явное доказательство, — звериными глазами старый Кобор смотрел на шокированного Рэвула. Этот старший здесь охотник остался доволен уроком, который был устроен наглецу Рэвулу посмевшему сравнить род радгаров и людей. — Человек человеку волк, у вас проблемы у каждого свои и от этого проблем у вас так много. Я бы не смог просто так сидеть и смотреть на смерть своего собрата. Я бы лучше умер, пытаясь защитить честь своего рода. А у вашего рода такой чести нет.
— Зато мы люди в отличие от вас свободны. Мы можем сами выбирать себе в жизни путь, — единственное, что смог ответить этому говорящему животному Рэвул.
— И эта дарованная природой свобода делает вас слабыми, — последнее слово все же осталось за чудовищем в облике старого человека-пса. Кэйбл так и сидел, не поднимая взгляд. Затем гостям, как и было, обещано, дали выпить крепкого бодрящего чая.
Спустя пару часов, когда опустилась ночь, Кэйбл и Чарльз сидели уже у своего костра в нескольких километрах на запад от охотничьей стоянки Коборов. Рэвул, обиженный, не желая с ними разговаривать, сидел один в темноте, в стороне от костра.
— Это животное, эта тварь. Он прав. Все мы люди друг другу волки, наверное, мы единственные кто может вот так просто смотреть на казнь себе подобного. И как назло мое чудовище опять не пробудилось, — заговорил Рэвул.
— Ты ничего не понимаешь! — вспылил Кэйбл. — То есть я, по-твоему, трус которому наплевать на страдания другого себе подобного? Нет, я просто здравомыслящий человек. Этим мы от них и отличаемся. Он говорит, что не смог бы слушать вопли своего умирающего собрата и лучше бы умер. Ты думаешь, мне было сложно поступить также? Достать меч и броситься на этих тварей! И что бы это дало? Мы бы уже были мертвы! Переть против такой кучи радгаров в одиночку это бессмысленно. Понятно для тебя жизнь не имеет значения, да и на меня тоже наплевать, ну а как же Чарльз? Не факт что его убили бы, быть может, он тоже оказался бы в этой чертовой клетке! — выплеснул все накипевшее Кэйбл. — И вообще этого человека убили из-за тебя. Если бы ты держал язык за зубами, то его может, и не тронули бы.
— Какая разница? Того бедолагу убили бы не сегодня так завтра. Он все рано был труп, — Рэвула потряхивало от внутреннего несогласия с жизнью, ему приходилось с трудом давить слова.
— Давай рассуждать разумно, этим мы и отличаемся от этих животных. Единственное разумное, что мы можем предпринять в этой ситуации, вернее я могу. Так это вернуться домой и рапортовать начальству о беспределе который творят Коборы. Сообщить в штаб о том, что миротворческой базы, этой Игларии больше нет, из-за чего люди-псы скоро вырежут весь народ Приозерников. Только заставить командование вернуть туда миротворческие войска — это единственное разумное, что мы можем.
— Мы для них мясо, жир и желчь. А почему бы этих Коборов просто всех не уничтожить? Это же какие-то твари, как раз одни из тех к которым нормы морали не должны относиться. Сидя там я снова опасно для себя желал, чтобы чудовище пробудилось и разорвало их всех в клочья.
— Ну и дурак же ты Рэвул. Ты судишь их так будто они люди. Это долбанные полуживотные! Для них разрезать человека заживо и извлечь из него филейные части это нормально. Это для тебя подобное неприемлемо и вызывает шок, а для них это все равно, что зефирку на палку насадить и на костре пожарить. Для них это нормально, потому что они не люди, а вчерашние животные. Не надо судить их как людей. А все произошедшее случилось на наших глазах только потому, что кое-кто не умеет держать язык за зубами. Давай оставаться разумными, этим мы от этих тварей и отличаемся, — сказал Кэйбл, и после наступила тишина. Рэвул не знал что ответить, эмоции буквально кипели внутри него.
— Рэвул прекращай. Хватит там сидеть одному в темноте. Иди к костру, — позвал его Чарльз. Рэвул не желая изображать из себя обиженного, молча подошел к костру. После пережитого у костра Коборов, сейчас все молча смотрели в огонь, этой ночью спать не хотелось никому, нервы у всех были на пределе.
Они уже покидали холмистую долину. Было ранее утро. Эта долина наконец-то доказала свое название. Все заволокло непроглядным белым как молоко туманом. Как обычно на протяжении нескольких последних дней Рэвул шел следом за Кэйблом. Вокруг стояла тишина, все было нормально, пока он не почувствовал на себе чей-то недобрый взгляд. Обернувшись сквозь клубы тумана, Рэвул увидел кого-то похожего на человека стоящего метрах в десяти на высоком камне. Толком было не разглядеть. Этот кто-то тут же исчез, едва Рэвул поймал его взглядом.
