Он рассмеялся.
— Ты знала, что твой отец создал Ложу в Ардсмуирской тюрьме?
— Может быть, он упоминал как-то об этом, я не помню.
— Я пытался донести до него эту особенность католицизма. Он окинул меня одним из тех своих взглядов и сказал: "Да, пусть и так, только Папа Римский не был в тюрьме Ардсмуир, а я был".
— По мне так, звучит резонно, — сказала она, посмеиваясь, — но ведь я же, не Папа. Он сказал, зачем это было нужно? Я имею в виду, Па, а не Папу.
— Конечно, говорил — как средство объединения католиков и протестантов в заключении. Один из принципов масонства — всеобщее братство людей, верно? А другой — не говорить о религии или политике в Ложе.
— О, вы не говорите об этом? Что же вы, в таком случае, будете делать в Ложе?
— Я не могу тебе сказать. Но все-таки не поклоняться дьяволу.
Она подняла брови, и он пожал плечами.
— Я не могу, — повторил он. — Когда ты вступаешь, ты даешь клятву не рассказывать никому за пределами Ложи о том, что там делается.
Бри была слегка обижена, но отмела это, повернувшись, чтобы добавить больше воды в одну из чашек. "Похоже, будто туда что-то попало", — подумала она неодобрительно и потянулась за бутылью с кислотой.
— Мне это кажется довольно подозрительным, — заметила она. — И глупым. Как эти тайные рукопожатия, или еще что-то в этом роде?
Он только улыбнулся, не обеспокоенный ее настроением.
— Я не говорю, что там нет некоторой театральности. Это берет начало где-то в Средневековье, и сохраняет немало оригинальных традиций — как и в Католической церкви.
— Суть ясна, — сказала она сухо, взяв готовую чашу с целлюлозой, — хорошо. Так это идея Па собрать Ложу здесь?
— Нет, моя, — юмористичные интонации пропали из его голоса, и она посмотрела на него внимательно. — Мне нужно дать им способ найти общий язык, Бри, — сказал он. — У женщин он есть — рыбацкие жены шьют и прядут, вяжут и стегают одеяла вместе, и если они про себя и думают, что ты или твоя мать, или миссис Баг — треклятые еретички, или чертовы либералки, или что-то в этом роде, это, кажется, не имеет большого значения. Но у мужчин сейчас такого способа нет.
Она захотела высказать что-нибудь относительно интеллекта и здравого смысла обоих полов, но почувствовала, что это могло бы в данный момент привести только к обратному результату, и кивнула с пониманием. Кроме того, он, очевидно, не имел понятия о тех сплетнях, которые зарождались в этих кружках кройки и шитья.
— Ты не мог бы подержать этот щит покрепче?
Он услужливо подхватил деревянную рамку, потянув за аккуратные края, туго обмотанные хорошо натянутой проволокой.
— Итак, — сказала она, раскладывая тонким слоем кашицу целлюлозы на шелке, — ты хочешь, чтобы я приготовила молоко и печенье к этому делу сегодня вечером?
Она говорила с явной иронией, и он улыбнулся ей сквозь щит.
— Было бы неплохо, да.
— Я пошутила!
— А я нет, — он все еще улыбался, но его глаза были абсолютно серьезны, и она внезапно осознала, что это не было причудой. Со странным, коротким щемящим чувством в сердце она увидела в нем своего отца.
Один из них познал заботу о других мужчинах с ранних лет, как часть долга по праву своего рождения; другой пришел к этому позже, но оба чувствовали, что это бремя — воля Божья. И, она совершенно не сомневалась, оба приняли этот долг без сомнения — пытаясь выполнить ли его или умереть. Она только надеялась, что ни для кого из них до этого не дойдет.
— Дай мне одну из твоих волосинок, — попросила она, опустив глаза, чтобы скрыть свои чувства.
— Зачем? — спросил он, но, пока говорил, уже выщипывал волосок из головы.
— Для бумаги. Масса не должна превышать толщину волоса, — она положила черную нить с краю шелкового щита, затем тонко распределила кремовую жидкость таким образом, чтобы она текла по волосу, но не покрывала его. Она струилась вместе с жидкостью, извилистая черточка темная на белом, как крошечная трещина на поверхности ее сердца.
Глава 79. СИГНАЛЫ ТРЕВОГИ.
"L'OIGNON-INTELLIGENCER".
"ЗАЯВЛЕНИЕ ОБ ОБЪЕДИНЕНИИ.
Газета "NEW-BERN INTELLIGENCER", основанная Джоном Робинсоном, прекратила публикации в связи с выдворением ее основателя в Великобританию. Но мы заверяем своих читателей, что эта газета не исчезнет совсем, так как ее помещение, акции и реестр подписчиков были приобретены владельцами "L'oignon", которая является уважаемой, популярной и выдающейся газетой.
Новое периодическое издание, весьма улучшенное и расширенное, в дальнейшем будет издаваться под названием "L'OIGNON-INTELLIGENCER", распространяемое еженедельно, с экстренными выпусками, если события потребуют. Продажа предусмотрена за умеренную стоимость в один пенс".
"Мистеру и миссис Джеймс Фрейзер,
Ридж, Северная Каролина,
от мистера и миссис Фергюс Фрейзер,
Торп-Стрит, Нью-Берн.
Дорогие отец и матушка Клэр,
я пишу, чтобы познакомить вас с последними новостями в нашей жизни. Мистер Робинсон, владелец другой газеты в городе, оказался выдворенным в Великобританию. Выдворен в самом буквальном смысле, так как несколько неизвестных людей, переодетых в дикарей, вторглись в его мастерскую ранним утром и, вытащив его из постели, одетого только в ночную сорочку и колпак, торопливо доставили его в гавань, втолкнув там на борт корабля.
Капитан быстро отдал швартовы и поставил паруса, покинув город в некоторой спешке, как вы можете себе представить.
В течение дня после внезапного отъезда мистера Робинсона, впрочем, нас посетили представители двух противоборствующих сторон (соблюдая осторожность, я не могу написать их имена, как вы понимаете). Один из них был членом местного Комитета Безопасности, который, все знают, был причастен к депортации мистера Робинсона, но никто не скажет об этом. Он был вежлив в своих речах, но его манеры таковыми не были. Он сказал, что желал бы убедиться, что Фергюс не разделяет умышленно тех заблуждений, так часто выражавшихся мистером Робинсоном, относительно недавних событий и прочего.
Фергюс с очень невозмутимым видом сказал ему, что он не решился бы даже разделить и бокал вина с мистером Робинсоном (который, к слову, вообще не употреблял, так как был Методистом). Джентльмен, восприняв это, как достижение того, чего он хотел, ушел удовлетворенный и дал Фергюсу кошелек с деньгами.
Затем прибыл другой джентльмен, толстый и самый важный в делах города, член Королевского Совета, хотя тогда я не знала этого. Цель его визита была такой же или, скорее, противоположной: он хотел спросить, был ли Фергюс склонен приобрести активы мистера Робинсона, чтобы продолжить его работу от имени короля — продвигать печать одной информации и сдерживать другую.
Фергюс сказал этому джентльмену, весьма серьезно, что он всегда находил много поводов для восхищения мистером Робинсоном, (признаться, главным образом, его очень добродушной серой лошадью и любопытными пряжками на его башмаках). Но, добавил он, у нас едва хватает средств для покупки чернил и бумаги, и, таким образом, он боится, что мы будем вынуждены отказаться от приобретения лавки мистера Робинсона, как лица далекие от политики.
Я была в ужасе, наше положение было под угрозой, когда джентльмен издав смешок, достал толстый кошелек из своего кармана, отметив, что не стоит "топить корабль из-за цен на смолу". Он, казалось, нашел это довольно забавным, и смеялся слишком несдержанно, затем потрепал Анри-Кристиана по голове и ушел.
Таким образом, наши перспективы сразу увеличились и вызывают тревогу. Я, если честно, лишилась сна, думая о будущем, но Фергюс так воспрянул духом, что я не могу сожалеть об этом.
Молитесь за нас, как мы всегда молимся за вас, мои дорогие родители.
Ваша послушная и любящая дочь Марсали".
— Ты обучил его хорошо, — заметила я, пытаясь сохранить небрежный тон.
— Видимо так, — Джейми выглядел немного озабоченным, но гораздо более довольным. — Не беспокойся об этом, Сассенах. У Фергюса есть некоторые навыки в такой игре.
— Это же не игра! — довольно горячо сказала я, и он посмотрел на меня с удивлением. — Не игра, — повторила я, немного более спокойно.
Он поднял на меня брови и, вытянув небольшую пачку бумаг из беспорядка на столе, передал их мне.
"В СРЕДУ УТРОМ,
ОКОЛО 10 ЧАСОВ — УОТЕРТАУН.
Всем друзьям американской свободы да будет известно, что этим утром перед рассветом, бригада, состоящая приблизительно из тысячи — тысячи двухсот человек высадилась на ферме Фипа в Кембридже и прошла на Лексингтон. Там они наткнулись на вооруженную роту ополчения нашей колонии, в которую они стреляли без какого-либо предупреждения, убили шесть человек и ранили еще четверых.
Благодаря курьеру из Бостона, мы обнаружили, что еще одна бригада сейчас на марше из Бостона, предположительно, около тысячи человек. Предъявителю сего, Израилю Бисселлу, приказано поднять по тревоге страну вплоть до Коннектикута, и всем гражданам желательно предоставлять ему свежих лошадей, по мере необходимости.
Я говорил с людьми, которые видели мертвых и раненых. Молитесь, пусть делегаты от этой колонии до Коннектикута увидят это.
Дж. Палмер, один из Комитета Безопасности.
Они знают полковника Фостера из Брукфилда, одного из делегатов".
Ниже этого сообщения был список подписей, хотя большинство было сделано тем же самым почерком. Первая подпись гласила: "Подлинная копия с оригинала согласно приказу Комитета по Взаимосвязям для Вустера — 19 апреля 1775. Засвидетельствовано. Натан Болдуин, Секретарь городской корпорации". Всем другим предшествовали аналогичные сообщения.
— Будь я проклята, — сказал я. — Это — "Лексингтонская Тревога", — я посмотрела на Джейми широко открытыми глазами. — Где ты это взял?
— Один из парней полковника Эша принес его, — он перебрал до последнего листа, указав на подтверждение Джона Эша. — Что за "Лексингтонская Тревога"?
— Это... — я зачаровано посмотрела на него. — После сражения при Лексингтоне, Палмер, генерал ополчения, написал его и послал по всей округе со специальным гонцом, чтобы засвидетельствовать о том, что произошло и предупредить ополченцев поблизости, что война началась. Люди вдоль его пути делали копии сообщения, заверяли их, чтобы подтвердить, что они были точными копиями и рассылали это сообщение по другим городкам и деревням. Были, вероятно, сотни копий, сделанных в то время, и очень немногие сохранились. У Фрэнка была одна, кто-то подарил ему. Он держал ее в рамке в прихожей нашего дома в Бостоне.
В этот момент довольно странная дрожь прошла сквозь меня, когда я осознала, что знакомое письмо, на которое я смотрела, было фактически написано только неделей или двумя ранее, а не двести лет назад.
Джейми тоже выглядел немного бледным.
— Это... — то, что должно случиться, Брианна рассказывала это мне, — удивленно проговорил он. — О девятнадцатом апреля, сражении при Лексингтоне — Начале Войны, — он смотрел прямо на меня, и я видела, что его глаза потемнели, сочетая трепет и волнение. — Конечно, я верил тебе, Сассенах, — сказал он. — Но...
Не закончив фразу, он сел и потянулся за пером. Хорошенько поразмыслив, он поставил свою подпись внизу страницы.
— Ты можешь переписать это начисто, Сассенах? — попросил он. — Я разошлю его дальше.
Глава 80. МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ.
ЧЕЛОВЕК ПОЛКОВНИКА ЭША также принес весть о том, что в середине мая будет проведен конгресс в округе Мекленберг, с целью объявить официальную независимость округа от короля Англии.
Сознавая тот факт, что довольно многие лидеры того, что теперь внезапно стало "восстанием", до сих пор смотрели на него со скептицизмом, несмотря на крепкую личную поддержку Джона Эша и еще нескольких друзей, Джейми решился принять участие в этом конгрессе, и открыто выступить в поддержку дела.
Роджер, предвосхищая свой первый шанс стать свидетелем написанной истории в процессе ее свершения, буквально светился от сдерживаемого волнения и собирался ехать с ним.
Однако, за несколько дней до их запланированного отъезда, внимание всех было отвлечено от перспектив истории более актуальным настоящим: вскоре после завтрака вся семья Кристи неожиданно появилась у главной двери Большого Дома.
Определенно что-то произошло: Алан Кристи был красным от возбуждения, Том, мрачный и серый, как старый волк. На лице Мальвы были видны следы слез, и она то краснела, то бледнела. Я поприветствовала ее, но, когда Джейми пригласил их в свой кабинет и жестом пригласил садиться, она отводила от меня взгляд, и ее губы дрожали.
— Что случилось, Том? — Джейми коротко взглянул на Мальву, определенно именно она была фокусом семейной чрезвычайной ситуации, но обратил все свое внимание к Тому, как к главе семейства.
Губы Тома Кристи были сжаты так крепко, что были еле-еле видны в глубине его аккуратно подстриженной бороды.
— Моя дочь обнаружила, что она беременна, — сказал он внезапно.
— О? — Джейми снова коротко взглянул на Мальву, которая стояла с опущенной головой, одетой в чепец, и смотрела на свои крепко сжатые руки, затем, подняв брови, посмотрел на меня. — А, что ж... Тут, несомненно, есть над чем поразмыслить и что сделать, — сказал он и дружелюбно улыбнулся, пытаясь успокоить Кристи, которые все вибрировали, как бусины на крепко натянутой нитке.
Я сама была не слишком ошеломлена, услышав новости, но, конечно, они меня обеспокоили. Мальва всегда привлекала молодых людей, которые оказывали ей много внимания, и, хотя ее брат и отец были достаточно бдительными, чтобы предотвратить любые открытые ухаживания, единственным способом начисто отвадить от нее молодых парней — было запереть ее в высокой башне.
Кто же оказался успешным ухажером? Мне было интересно. Обадия Хендерсон? Бобби, может быть? Один из братьев МакМурчи? Я надеялась, что не оба сразу, упаси Боже. Все — эти перечисленные, и еще некоторое количество других — явно и открыто восхищались ею.
Том Кристи воспринял стремление Джейми быть любезным с каменным молчанием, хотя Алан и сделал слабую попытку улыбнуться. Он был почти таким же бледным, как и его сестра.
Джейми кашлянул.
— Итак, есть ли некий способ, которым я мог бы помочь, Том?
— Она сказала, — угрюмо начал Кристи, пронизывающе глядя на свою дочь, — что назовет имя мужчины только в твоем присутствии, — он повернулся к Джейми и посмотрел на него с сильной неприязнью.
— В моем присутствии? — Джейми снова кашлянул, явно смущенный от очевидного подозрения, что Мальва предполагала, что ее родственники-мужчины или изобьют ее, или отправятся совершать расправу над ее возлюбленным, если только присутствие землевладельца не остановит их. Лично я думала, что этот конкретный страх имел под собой довольно твердые основания, и пристально посмотрела на Тома Кристи. Неужели он уже попытался выбить из нее правду и не смог ее добиться?
Несмотря на присутствие Джейми, Мальва не делала пока никаких попыток огласить имя отца ребенка. Она только мяла и собирала свой фартук в складки между пальцами снова и снова, уставившись на свои руки.
