Лишь только сопротивление было сломлено, один из монахов подхватил тело бесчувственного Микаэля на руки и дал приказ отпереть двери и подниматься наверх, как можно быстрее — пока охрана инквизиции не пришла в себя. Он задержался у сидящего с Луисом Кристиана.
— Брат Кристиан, сами его понесете? Или тут останетесь? Или поздно будет. Бежать надо.
Легрэ ничего не ответил — он просто уткнулся лицом в волосы мальчика и тихо зарыдал.
63
Это была келья аббата Себастьяна. Та самая келья, где недавно жил два месяца Луис. Его гребень еще остался лежать на окне. Его ароматом пахла кровать. Сейчас здесь находился Фернандо. Падре Ксанте попросил не связывать монарха. Но перед разговором заставил себя ждать около четырех часов. Уже за узким решетчатым окном начало смеркаться, когда дверь распахнулась и в комнату вошли четверо, за ними скользнула все та же тень в красном. Она скинула капюшон с головы. Себастьян. Не раненный, с загорелой кожей, руки сложены на животе, держат четки.
— Ваше величество готовы к разговору? — вопрос тихий и совершенно без эмоций.
Фернандо спокойно стал, подошел к инквизитору, опустился на одно колено и, поцеловав руку падре, сказал:
— Благословите, Святой Отец.
Глаза короля, поднятые на священника, были безмятежны.
Фернандо искренне был благодарен, если так можно выразиться, тому, что ему дали так нужную передышку. За это время его сладкое сумасшествие перешло в новую стадию кристально чистого разума и спокойствия, которое мало что могло поколебать. Как и обычно после сильных приступов. Воспоминая о проверке на одержимость, которую он прошел шесть лет назад, чуть не приведшие его в невменяемое состояние в первый час после ареста, больше его не тревожили. Страх, ярость, бессилие в этот раз были умножены на три, но осознание именно этого факта и помогло успокоиться очень быстро. Шесть лет — это очень много, и Фернандо прошел очень большой путь за это время.
— Встаньте, сын мой, — мужчина поднял короля на ноги. — Вас опутали бесовскими зельями. Вас вовлекли в нехорошие деяния. Вы готовы дать показания? Честные, обличающие врагов власти на земле и власти небесной?
Фернандо поднялся. То, что его оставили без благословения, уже о многом говорило.
— Падре, — ответил Фернандо тихим, ровным голосом, — я, как помазанник Божий, представляю власть на этой земле.
И остановился, все также безмятежно глядя на инквизитора, следующие слова которого могли дать пищу для размышлений.
— Сын мой, вы одержимы страстями, которые внушили вами неверные вассалы. Они позволили вашим глазам затуманиться. И прежде, чем я смогу отпустить вас, вам придется ответить на все вопросы, что возникли у нас по этому делу. Как верный христианин вы ведь не откажете Святой Церкви в такой малости... — мужчина не мигал. Он был темнее ночи. — Для этого мы проведем небольшой обряд очищения, а затем, в присутствии свидетелей и секретаря запишем все ваши искренние показания.
Фернандо не изменился в лице, поняв, что все решено еще до разговора с ним и избежать "очищения" можно только очень большой ценой. Что ж, предсказуемо.
— Падре, Вы не откажете в такой малости, как представиться? Мы с Вами не знакомы. И я бы хотел убедиться, что Вы действительно уполномочены провести именно этот обряд именно в отношении меня.
Голос короля упал до шепота.
— Падре, у меня почему-то есть такое ощущение, что более плодотворный разговор может быть только наедине.
— К сожалению, сын мой, я уполномочен самим Папой произвести все ритуалы и найти тех, кто вредит вашей власти, а также избавить вас от плевел ереси, которые так усердно насаждались все это время. — Падре Авасье, покажите его величеству документы. — мужчина отступил и вынес окованную серебром шкатулку, в которой лежал папский крест, а вниз свитки. Торжественно достав один из них, он начал зачитывать текст вслух:
— Милостиею Божией и Повелением Святейшего Папы Римского назначаю главой инквизиции и главным следователем по всем делам кардинала Себастьяна Сальярси де Ксанте, обличенного властью изгонять нечистую силу и выносить приговоры по судам мирским и королевским в Аталье, Улазье, Валассии и Вестготском королевстве и являющегося единственным судией, выносящим окончательные решения, если дела не могут быть решены без его участия, — падре Авасье развернул бумагу со всеми печатями и даже печаткой самого Папы к Фернандо.
— Вы удовлетворены, сын мой? — приподнял бровь Ксанте
— Почему же "к сожалению"? — откликнулся король, внимательно изучив бумагу. — Если уж проводить обряд очищения, то с самым лучшим специалистом, и я очень рад, что Вы, Ваша Светлость посетили нас. Однако, Ваша Светлость, я не понимаю, про какие зелья, нехорошие деяния и плевела ереси Вы говорите. А также почему я был арестован еще до того, как Вы мне представились и предъявили эту грамоту? И почему я в принципе был арестован?
Взгляд и голос короля оставался полностью равнодушным.
— Вы не арестованы, сын мой. Вы ограждены от дурного влияния тех, кого инквизиция считает виновными или участниками заговора. Вас же я всячески буду стараться вытащить из заблуждений, — ласковый взгляд был полон оливкового масла, щедро сдабриваемого улыбкой, полной жгучего перца. — Для этого и нужен ритуал очищения. Снадобья, которые приготовят мои лучшие травники, заставят вашу душу открыться, а демонов изгонят навсегда.
— Ваша Светлость, я пока не услышал от Вас ни одной причины моего нахождения здесь.
— Причина есть. Ваша одержимость. Она не опровержена, и влияние на вас еретических настроенных врагов, ведет к последствиям, которые могут поколебать устои Церкви. Вы не согласны пройти обряд?
Теперь настала очередь Фернандо ласково улыбаться.
— Ваша Светлость, проверку на одержимость я прошел шесть лет назад, перед тем как вступить на трон. О чем есть соответствующая бумага, подписанная Папой, наместником Бога и Христа на земле. Вы сомневаетесь в действиях Папы?
— Падре Авасье, — улыбка стала еще ядовитее, — покажите нашему королю вторую бумагу.
Расторопный помощник опять раскрыл ларец и достал второй свиток, развернул и начал читать все так же торжественно:
— Его Святейшество Папа Эдурдо Второй, милостею Божией позволяет провести повторную проверку Фернандо, короля Вестготского королевства на наличие одержимости в связи с невыясненными обстоятельствами смерти его отца.
Протянув руку, король изучил бумагу, особенно заинтересовавшись датой. И с той же ласковой улыбкой спросил:
— В противном случае?
— Я очень прошу вас, ваше величество, подчиниться и принять мои условия. — чуть опустил голову Ксанте. — Со смирением истинно верующего и честного короля.
Фернандо еле сдерживал довольную улыбку.
— Ваша Светлость, чем вызвано изменение ритуала проверки?
— Земли. Волнения. Смута. Верный Церкви король угоден. — чуть приподнятая бровь. — Вы согласны?
Почти все сказано. В глазах короля плескалось спокойное черное море.
— Ваша Светлость, Вам есть еще что сказать?
— Надеюсь от вас услышать согласие, тогда мы решим, что я еще могу вам сказать или предложить во имя спасения вашей души.
Теперь все сказано.
— Я согласен на старый вариант проверки, проведенной лично Вами. Насколько я помню, а ошибиться я не могу, он проводится наедине.
— Да, сын мой, наедине. Но у вас есть другой вариант, — улыбка стала ослепительной и яркой. — Вы подписываете сейчас бумагу. Ставите свою печать. А мы вносим туда имена всех преступников против короны и Церкви.
Фернандо чуть не рассмеялся. Дьявол, неужели церковники думают, что он позволит себя лишить всех своих верных людей, которых с помощью этой бумажки можно будет убрать одним махом? Такая наивная проверка, что даже удивительно. Внешне он оставался абсолютно хладнокровным.
— Нет.
— Тогда идемте за мной, — Ксанте направился прочь из кельи. Короля сопровождали доверенные лица инквизитора. Путь лежал вниз, через двор, через сад, в сторону гостиницы, дальше за поворот, где находился вход в подземелья. Теперь они спускались вниз. Горели факелы. Коридоры казались темными и заброшенными. Каменные своды их давили на голову и плечи. Инквизитор открыл одну из дверей. — Прошу вас, ваше величество, — приглашающая рука. — Проходите.
Фернандо вошел в келью и сел на кровать — других мест для того, чтобы присесть там не было. Дождавшись, пока падре закроет дверь, просил:
— Теперь поговорим начистоту?
— Несомненно, Фернандо. Но прежде вы выпьете это, — он достал из рясы флакончик. — Я не желаю дожидаться нападения.
Глаза короля чуть сузились, благо в полутьме, создаваемой одной свечой, этого не было видно.
— Ваша Светлость, я согласился на стандартную процедуру. Вот это, — мужчина кивнул на флакончик, — в нее не входит.
— У вас нет вариантов, Фернандо. Выпейте... Это входит в стандартную процедуру. Могу представить человека, на котором мы опробуем, что это не яд.
Король точно был уверен, что шесть лет назад никакие зелья в процедуру не входили.
— Падре Авасье.
— Если вас устроит падре Авасье, то так и будет. Но я думаю, что другой вариант отбросит всякие сомнения. — Ксанте шагнул к двери, та распахнулась, и мужчина на несколько мгновений вышел, чтобы у порога появился Луис.
— Отпей, — потребовал Ксанте, стоявшия сзади, в подземелье, у юноши, который не поднимал глаз. Луис сделал глоток. Ксанте отодвинул юношу в сторону и снова закрыл дверь изнутри. — Теперь согласны?
Фернандо перевел потемневший взгляд с двери на инквизитора.
— Падре Авасье. И флакончик пусть он мне в руки передаст после этого.
— Хорошо, — улыбнулся коварно. Вновь шагнул к двери. — Падре Авасье, зайдите со стражником. И проследите, что его величество выпил после того, как вы попробуете зелье.
Авасье не заставил себя ждать, с поклоном принял зелье, выпил чуток, затем со стражником зашел и протянул королю флакончик.
За те несколько мгновений, что инквизитор отходил к двери, Фернандо успел как следует раздавить перстень с королевской печаткой. Снять, положить под каблук и чуть раздавить перстень он успел, когда падре Ксанте выходил за Луисом.
С отстраненным спокойствием глядя на папского инквизитора, король отпил глоток и отдал флакончик обратно падре Авасье.
Ксанте вернулся сразу же, плотно закрыл дверь и присел напротив.
— Ложитесь ваше величество, — инквизитор достал молитвенник и положил на стол, перекрестился и на мгновение закрыл глаза, ожидая, когда зелье подействует. Он давно ждал момента, когда сможет взглянуть дьяволу Фернандо в глаза, потому что слышал о нем лишь от очевидцев. Теперь Фернандо не хватит духу противостоять средству, изготовленному Микаэлем. Внушение нужных мыслей, чувств, которые и тело меняют в угоду тому, кто рядом находится.
Король лег на кровать, вслушиваясь в себя. Очень жаль, что вариант со старым способом проверки не прошел. Теперь вообще неизвестно, что будет. Фернандо очень много использовал зелья, и для себя, и для подчинения других, и для допросов, поэтому четко осознавал, что результат может быть непредсказуемым. Но альтернативой было только одно — его бы покалечили, и все равно дали зелье, раз падре Ксанте на этом настаивал. Самое неприятное было, что он не смог опознать зелье — он такое еще не пробовал. Но точно не яд. Сознание начало причудливо плыть, а в голове звучала песня, которую сочинил Фредерик для него.
Будь достоин ты,
Когда к тебе придут!
Пока другие ждут,
Бояться и крадут.
Будь достоин ты!
Ведь ты же наш король.
В ответе ты за нас,
За нашу скорбь и боль.
Будь достоин ты!
Ксанте наблюдал молча за изменениями Фернандо, затем склонился к тому и положил руки на грудь:
— Откройся мне, Фернандо, отпусти свои желания, свои мысли. Не сопротивляйся. Будь мне покорен во всем... Ты мой! Ты должен следовать за моим голосом и моими приказами...
Король открыл абсолютно черные глаза, в которых светилась неясная радость. Губы что-то еле слышно шептали.
— Скажи мне, Фернандо, ты готов подчиняться велению Церкви и меня как твоего экзорциста? Ты чист от духов темных? От страстей запретных? Ты вкушал плоды страсти адские?
— Я подчиняюсь. Я чист, — прошептал король. В крови опять радостными пузырьками вскипало безумие, и тут же уносилось обратно. "Будь достоин ты!" На плечах как будто лежали две руки. На правом, даря тепло, тонкая, светлая. На левом, сжимая и поддерживая, сильная, смуглая. Дьявол упрямо выбирался, чувствуя, что скоро наступит его время.
— Тогда расскажи мне о том, что произошло в тот вечер, когда умер твой отец? Что произошло на самом деле? Это ты был виноват? Ты? — черные пропасти все ближе, все ближе склоняется черная пропасть. — Ты не ответил мне на этот вопрос в прошлый раз... ответь, — губы чуть коснулись уголка губы.
Шепот:
— Нет... Не я...
Фернандо чуть повернул голову и стал смотреть прямо в глаза Ксанте. Такая же черная бездна. Такая же? А где же твой дьявол, инквизитор? Рука короля касается щеки мужчины. Есть он у тебя? Выпустишь?
— Не ты... конечно, не ты... — ладонь провела по лицу. — Зачем тебя позвал Луис в подвал любовной запиской? Ты действительно любишь мужчин, Фернандо? — легкая змейка от подушечки пальца по шее.
— Мужчин? — слегка повернул голову, как будто подставляя шею под ласку. Глаза не отпускали взгляд инквизитора, пальцы тихонько гладили щеку мужчины. Разум цеплялся почему-то только за отдельные слова. "Не ответил в прошлый раз... Не ответил..." — Нет.
Ксанте молчал долго, словно взвешивал "нет" на невидимой чаше весов и проверял вес слова и вес души короля.
— Ты ведь неглуп, Фернандо, — наконец сказал он, беря за руки и заставляя поднять вверх. Внезапно щелкнули застежки на запястьях. — Знаешь, что ответы на многие вопросы бывают лживы, — мужчина наклонился теперь вниз и щелкнул застежками кожаных ремней на ногах. — Пытки бывают разными, но страшнее всего то, что ты не знаешь... ты многого не знаешь... Ты спал с мужчинами?
Король закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Мир опять обретал былую четкость, но безумие продолжало кружить.
Будь достоин ты!
Тебя ведь предадут.
Когда враги все ждут,
Когда ты упадешь.
Будь достоин ты!
— Нет.
— Тогда вы позволите задать вам еще один вопрос. Луис вам написал любовную записку... Почему вы пошли на свидание?
— Мне стало интересно, что он задумал. Это было так забавно, — Фернандо продолжал улыбаться, отпуская свое состояние. Сейчас лучше не пытаться загнать все внутрь, будет еще хуже. Взгляд на потолок — камни еще плывут. Интересно, что за зелье ему дали и для чего?
— Бог знает правду. Я осмотрел отрока. Если не вы, то значит, это сделал другой, а вы смотрели. Порезы на спине Кристиана наносились раскаленным ножом, который был обнаружен в той же комнате. Их наносил Луис?
Фернандо открыл глаза и спокойно посмотрел вверх. Пространство остановило свой безумный танец, все ранее сказанные слова начали обретать четкость и свое значение. Святоша решил доделать то, что не получилось в прошлый раз? Значит, в этот раз будет еще хуже. Безумие опять мягко толкнулось в руки. Это замечательно... Счастливая ухмылка безумца постепенно превращалась в мягкую улыбку, очень хорошо знакомую тем, кто попал под немилость.
