Я мягко прочистила горло.
— Насколько... Эм... Какой срок у тебя, дорогая?
Она не ответила прямо, но, дрожа, прижала обе руки к своему фартуку, разглаживая одежду так, что округлая выпуклость ее беременности внезапно стала видна, гладкая и похожая на арбуз, на удивление большая. Шесть месяцев, вероятно. Я была ошеломлена. Очевидно, она откладывала момент оповещения отца так долго, как только могла, и хорошо ее прятала.
Молчание было уже далеко за пределами неловкости. Алан нервно подвигался на своем стуле и наклонился вперед, чтобы ободрить свою сестру.
— Все будет в порядке, Малли, — прошептал он, — Но ты все же, должна сказать.
При этих словах она судорожно вздохнула и подняла голову. Ее глаза были красными, но все же такими красивыми и огромными от страха и тревоги.
— О, сэр, — сказала она, но затем снова намертво замолчала.
К этому времени Джейми выглядел и чувствовал себя столь же некомфортно, как и сами Кристи, но делал все возможное, чтобы сохранить свою дружелюбную манеру.
— Ты не скажешь мне, девочка? — сказал он, так нежно, как только мог. — Я обещаю, тебя за это не накажут.
Том Кристи издал раздраженный звук, как некое хищное животное, потревоженное за своей добычей, и Мальва по-настоящему побледнела, но не сводила взгляда с Джейми.
— О, сэр, — сказала она, и ее голос был тихим, но чистым, как колокольчик, звенящий с укоризной. — О, сэр, как вы можете говорить мне такое, когда вы знаете правду так же, как и я? — и до того, как кто-либо мог среагировать на это, она повернулась к своему отцу и, подняв руку, указала прямо на Джейми. — Это был он.
* * *
Я НИКОГДА И НИЧЕМУ в своей жизни не была так благодарна, как тому, что в тот момент, когда она произнесла это, я смотрела в лицо Джейми. Он не был предупрежден и не имел шанса проконтролировать выражение лица. И он его не контролировал. На лице его не показалось ни гнева, ни страха, ни отрицания или удивления: ничего, кроме абсолютной, с открытым ртом, пустоты и непонимания.
— Что? — сказал он и моргнул. Потом смысл сказанного дошел до него, и эмоции хлынули на его лицо. — ЧТО? — произнес он тоном, который мог бы опрокинуть маленькую распутницу прямо на ее маленькую лживую задницу.
Тогда она моргнула и потупила глаза — настоящий образ попранной невинности. Мальва повернулась, как будто не в силах выдержать взгляд Джейми, и протянула дрожащую руку по направлению ко мне.
— Мне так жаль, миссис Фрейзер, — прошептала она, на ее ресницах дрожали подходящие к ее образу слезы. — Он... мы... мы не хотели причинить вам боль.
Я с интересом и с чувством легкого одобрения, но, будто наблюдая со стороны, увидела, как моя рука поднялась и, отклонившись назад, ударила Мальву по щеке с такой силой, что та, отшатнувшись, запнулась за стул и упала. Ее юбки задрались почти до талии во всполохе полотна, а ноги, одетые в шерстяные чулки, нелепо взметнулись вверх.
— Боюсь, я не могу сказать того же, — я даже и не думала что-либо говорить, и удивилась, ощутив во рту слова, холодные и круглые, как речные камни.
Внезапно я вновь вернулась в свое тело. Я чувствовала, будто корсет сильно сжался, пока я временно отсутствовала: моим ребрам было больно от усилий вздохнуть. Жидкость приливала во всех направлениях: кровь и лимфа, пот и слезы — казалось, если я смогу сделать вдох, то моя кожа поддастся этому напору и выпустит всю ее наружу, как содержимое спелого помидора, которым швырнули об стену.
У меня не было костей. Но у меня была воля. Она одна держала меня прямо и помогла мне выйти из кабинета за дверь. Я не видела коридора и не понимала, что открыла переднюю дверь дома. Все, что я видела, было внезапное сияние света и расплывшееся пятно зелени во дворе, а потом я просто бежала, бежала, как будто все демоны ада гнались за мной по пятам.
На самом деле, меня никто не преследовал. И, все же, я бежала, нырнув с дороги в гущу леса, где мои ноги, разъезжаясь на слоях иголок, скользили вниз по склону холма, вдоль ручейков, бегущих между камней. Почти падая, я больно наталкивалась на упавшие бревна, выпутываясь, освобождалась от колючего кустарника и валежника.
Почти бездыханная, я достигла подножия холма и обнаружила себя в темной, маленькой лощине, окруженной возвышающимися черно-зелеными рододендронами. Я остановилась, ловя ртом воздух, затем внезапно села. Я чувствовала, что меня шатает, и поддалась этому ощущению, упав на спину среди пыльных наслоений жестких и похожих на кожу лавровых листьев.
Слабая мысль эхом раздавалась в моем сознании, глубоко под звуками моего тяжелого дыхания. "Виноватый убегает, даже когда никто не преследует его". Но я точно не была виноватой. Не был виноват и Джейми: я знала это. Знала это.
Но Мальва была определенно беременной. Кто-то был виновен.
Мои глаза затуманились от бега и слезились, поэтому солнечный свет разложился на надломленные пластины и полоски цвета — темно-голубые, светло-голубые, белые и серые, потом закружились вихрями зеленого и золотого, оттого, что облачное небо и склон горы кружились и кружились надо мной.
Я сильно зажмурилась, непролитые слезы заскользили вниз по моим вискам.
— Проклятый, проклятый, трахнутый ад! — сказала я очень тихо. — Что теперь?
* * *
ДЖЕЙМИ, НЕ РАЗДУМЫВАЯ, ВСТАЛ, и, схватив девушку за локти, бесцеремонно поднял ее с пола на ноги. На одной щеке у нее горело красное пятно, там, где ударила Клэр, и на мгновение у него возникло сильное желание ударить по другой, чтобы уравновесить обе стороны.
У него не было шанса ни воплотить это желание, ни подавить его: чья-то рука развернула его, схватив за плечо, и, только благодаря рефлексу он увернулся от кулака Алана Кристи, скользнувшего мимо его щеки и больно задевшего кончик уха. Джейми сильно толкнул молодого человека в грудь обеими руками, затем, когда тот зашатался, подставил сзади полусогнутую ногу, и Алан упал на свой зад с глухим звуком, сотрясшим комнату.
Джейми отступил назад, прижав руку к пульсирующему уху, и уставился на Тома Кристи, который смотрел на него, застыв, как жена Лота.
Свободная левая рука Джейми была сжата в кулак, и он немного ее приподнял, как бы показывая свою готовность к отпору. Глаза Кристи сузились еще больше, но он не двинулся навстречу Джейми.
— Вставай, — сказал Кристи своему сыну. — И держи свои кулаки при себе. В них пока нет необходимости.
— Так уж и нет? — вскричал парень, поднимаясь на ноги. — Он сделал твою дочь шлюхой, и ты будешь это терпеть? Что ж, значит, ты — трус, старик, я — нет.
Он бросился на Джейми, широко раскрыв глаза, руками пытаясь достать до его горла. Джейми отступил в сторону, сместил свой вес назад, на одну ногу, и яростно ударил парня левой рукой в печень. Удар вжал его брюхо прямо в позвоночник и заставил парня сложиться пополам, выпустив воздух. Алан выпучил глаза так, что белки его глаз стали полностью видны, затем упал на колени с глухим стуком, открывая и закрывая рот, как рыба.
Это могло быть комично при других обстоятельствах, но Джейми не был расположен смеяться. Не теряя больше времени на мужчин, он повернулся к Мальве.
— Итак, что за безобразие ты тут задумала, a nighean na galladh? — вопросил он. Это было серьезное оскорбление, Том Кристи знал, что это значит, хотя оно и было сказано по-гэльски. Джейми уголком глаза видел, как Кристи напрягся.
Сама девушка уже была в слезах, а при этих словах начала рыдать и всхлипывать.
— Как вы можете говорить со мной так? — сетовала она, прижимая фартук к своему лицу. — Как вы можете быть таким жестоким?
— О, ради Бога! — сказал он раздраженно и швырнул стул в ее направлении. — Сядь, ты, маленькая идиотка, и мы послушаем правду, или то, что ты считаешь правдой. Мистер Кристи? — он взглянул на Тома, кивнул на другой стул и пошел на свое собственное кресло, игнорируя Алана, который рухнул на пол и лежал, свернувшись на боку, как котенок, держась за свой живот.
— Сэр?
Миссис Баг, услышав шум, вышла из кухни и стояла в дверном проеме, глядя широко раскрытыми глазами из-под чепца.
— Вам... что-нибудь нужно, сэр? — спросила она, даже и не притворяясь, что не смотрит во все глаза на Мальву, краснолицую и всхлипывающую на своем стуле, и на Алана, белого и задыхающегося на полу.
Джейми подумал, что ему не помешало бы выпить стаканчик. Или, может быть пару стаканчиков чего-нибудь покрепче. Но с этим придется подождать.
— Благодарю вас, миссис Баг, — сказал он вежливо, — но нет. Мы обойдемся, — он жестом отпустил ее, и женщина неохотно исчезла из вида. Однако он знал, она не ушла далеко, а всего лишь завернула за угол двери.
Он провел рукой по лицу, задаваясь вопросом: "Что такое нашло нынче на молодых девушек?". Сегодня было полнолуние, может быть они и вправду становились лунатиками?
С другой стороны, маленькая сучка, вне всякого сомнения, "играла в салочки" с кем-то, недаром ее фартук вздыбился таким вот образом. Ребенка было ясно видно: тяжелая круглая выпуклость как тыква-горлянка под ее тонкой юбкой.
— Как давно? — спросил он Тома Кристи, кивком указывая на нее.
— Шесть месяцев прошло, — ответил тот, нехотя опустившись на предложенный стул. Он был угрюм, Джейми его никогда таким не видел, но Кристи контролировал себя, и это было уже кое-что.
— Это произошло, когда пришла болезнь в конце прошлого лета. Когда я приходила сюда, помогать ухаживать за его женой! — выпалила Мальва, опуская свой фартук и укоризненно глядя на отца. Ее полные губы дрожали. — И не один раз! — она снова резко перевела свой взгляд на Джейми, ее глаза были влажными и умоляющими. — Скажите им, сэр, пожалуйста... скажите им правду!
— О, конечно! Я и собираюсь, — сказал он, награждая ее испепеляющим взглядом. — И ты сделаешь то же самое, девочка, уверяю тебя.
Шок от всего этого начинал ослабевать, и хотя его чувство раздражения оставалось — на самом деле, оно росло в данный момент — он начинал думать, и думать быстро.
Она была беременна от кого-то сильно неподходящего — это было ясно. От кого? Господи, как он хотел, чтобы Клэр была здесь! Она была в курсе сплетен в Ридже, и интересовалась девицей. Она-то уж точно знала, кто из молодых людей был наиболее вероятной партией. Сам он редко замечал молоденькую Мальву, исключая тот факт, что она была всегда тут, помогая Клэр.
— В первый раз это произошло, когда Сама была так больна, что мы отчаялись, опасаясь за ее жизнь, — сказала Мальва, привлекая его внимание. — Я говорила тебе, папа, это было не изнасилованием... Просто Сам был вне себя от печали из-за того, что случилось, и я тоже, — она моргнула, и слеза, похожая на жемчужину, скользнула по непомеченной пощечиной щеке. — Я спустилась из ее комнаты поздно ночью и нашла его здесь, сидящим в темноте и горюющим. Мне было так жаль его... — ее голос задрожал, и она остановилась, сглатывая. — Я спросила его, могу ли я принести что-нибудь перекусить, или выпить, но выпивка у него уже была, перед ним стоял стакан с виски...
— И я сказал тебе, что нет, благодарю тебя сердечно, но я хочу побыть один, — перебил Джейми, чувствуя, как кровь начинает стучать в висках от ее россказней. — Ты ушла.
— Нет, я не ушла, — Мальва покачала головой, ее чепец сполз, когда она упала, и она его так и не поправила, поэтому темные пряди волос ниспадали вниз, обрамляя лицо. — Или, вернее, вы сказали мне, что хотите остаться один. Но я не могла вынести видеть вас в таком тяжелом положении, и, я знаю, это было бесстыдно и неподобающе, но мне было вас так жаль! — выпалила она, смотря вверх, и затем, немедленно снова опустила глаза вниз. — Я... я подошла и коснулась его, — пошептала она, так тихо, что ему пришлось прислушиваться. — Положила руку на его плечо, всего лишь желая утешить его. Но он повернулся и обнял меня, а потом, внезапно, схватил меня и прижал к себе. И потом... — она громко сглотнула. — Он... он взял меня. Прямо... там, — носок высокого шнурованного ботинка маленькой трагической актрисы поднялся и почти изысканно указал на потертый половик прямо перед столом. Где на самом деле было старое коричневое пятно, которое могло быть кровью — кровью Джемми, пролитой, когда маленький непоседа поскользнулся на коврике и разбил свой нос.
Он открыл рот, пытаясь сказать что-нибудь, но был настолько разгневан и удивлен, что никакого звука не вышло из сдавленного горла, только выдох.
— То есть, у тебя не хватает наглости, чтобы признаться, а? — молодой Алан восстановил дыхание. Волосы спадали ему на лицо. Он покачивался на коленях, сверкая глазами. — Зато ее было достаточно, чтобы сотворить это!
Джейми бросил на Алана усмиряющий взгляд, принуждая его замолчать, но не позаботился ему ответить. Он повернулся к Тому Кристи.
— Она сумасшедшая? — поинтересовался он. — Или всего лишь умная?
Лицо Кристи, казалось, было вырезано из камня, кроме разве дрожащих мешков под глазами и самих прищуренных и налитых кровью глаз.
— Она не сумасшедшая, — сказал Кристи.
— Умная лгунья, стало быть, — Джейми сощурил глаза, глядя на Мальву. — Умна достаточно, чтобы знать, никто не поверит в историю с изнасилованием.
Ее рот в ужасе раскрылся.
— О, нет, сэр, — сказала она, и потрясла головой так сильно, что локоны возле ее ушей запрыгали. — Я бы никогда не сказала такого о вас, никогда! — Она сглотнула и робко подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, опухшие от слез, но голубовато-серые, бесхитростные и невинные. — Вы нуждались в утешении, — сказала она тихо, но ясно. — И я дала его вам.
Он с силой ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцами, надеясь, что чувство боли сможет пробудить его от того, что, он надеялся, было ночным кошмаром. Не помогло. Он вздохнул и посмотрел на Тома Кристи.
— Она, несомненно, беременна от кого-то, но не от меня, — сказал он прямо. — Кто это может быть?
— Это были вы! — запротестовала девушка, отпустив свой фартук и выпрямляясь на стуле. — Нет никого другого!
Взгляд Кристи неохотно скользнул в сторону дочери, затем вернулся, чтобы встретиться с глазами Джейми. Глаза Тома были такого же голубовато-серого цвета, как и у Мальвы, но в них никогда не было и следа наивности или невинности.
— Я не знаю ни о ком другом, — сказал Том. Он глубоко вдохнул, расправляя свои худые плечи. — Она сказала, что это случилось не единожды. Что ты имел ее дюжину раз или больше, — его голос был почти бесцветным, но не от недостатка чувств, скорее, от той силы, с которой он сдерживал эти самые чувства.
— Значит, она солгала дюжину раз или больше, — ответил Джейми, держа свой собственный голос под таким же сильным контролем, как и Кристи.
— Вы знаете, что я не лгу! Ваша жена поверила мне, — стальная нотка прозвучала в голосе Мальвы. Она подняла руку к своей щеке, на которой потихоньку исчезал пылающий след, но отпечаток пальцев Клэр, мертвенно бледный по контуру, был все еще отчетливым.
Моя жена более благоразумна, — сказал он холодно, но все-таки почувствовал, как в нем что-то опустилось при упоминании имени Клэр. Любая женщина могла найти такое обвинение достаточно шокирующим, чтобы убежать. Но он бы так хотел, чтобы она осталась. Само ее присутствие, накрепко отрицающее возможность его недостойного поведения и обличающее ложь Мальвы, помогло бы.
