-с кем воюешь?
-столичный университет на Айсе. Так, где взял?
Посылка с духовитой плюхой нашла адресата.
-прикольно, но дедок точно не двуипостасный.
-ген неполный?
-нет, полный, а вот репрессоры у старика как рыбки плавают. Ладно, разберёмся. Тут кулачные бои местного значения наметились.
-ты за кого?
-я за истину, а она в этом зале не присутствует.
-так пригласи.
-хм? Попробуем, пока. "Многоуважаемый! Вы неправильно ножку стула держите..."
-чудо с перьями. Как и мы все, впрочем. — Лаэн хлопнул дверцей катера и отправился знакомиться с крестниками.
После морозного стерильного воздуха, атмосфера инкубатора с её жарой и запахом тимеи навевала сонливость. Или это был виноват двухсуточный кахтский марафон? Надо было всё же выкроить время и поспать. Скоро гости долгожданные прибудут, а хозяина зевать тянет.
"Джей, ты, там, чем занят?" — "Вместе с Роем слушаю, как госпожа Римма торгуется с флагман-адмиралом. Наши ведут со счётом три-ноль". — "Ты куда опять влез, охламон?!" — "Никуда, честное слово. Это Вая влезла". — "Ты не забыл, что с тобой пообщаться жаждут". — "Да ты что, жду, не дождусь. Неделя за неделей только об этом. Даже меры принял". — Запись "беседы" с Боргом подействовала на Крэгга как холодный душ. "Шэтт! Сдурел?! А если бы крышу снесло?" — "А Вэн на кой там торчал? Зато теперь допуск есть. Патора ты сам расколешь, взрослому он быстрей расскажет и без всяких ухищрений, а вот с "рафнологом" я пообщаюсь, проверю приобретённые навыки, так сказать". — "Ну-ну".
-это что?! — Внутреннюю размеренную беседу прервал панический внешний вопль.
-девочки, — невинно заявил алои, — как видите, девочек от мальчиков отличает окраска и узоры на коже, а также размер зоба. У голосистых пацанов он раза в три больше.
-самки из крупных яиц?! — На воспитателя было жалко смотреть.
-я бы предпочёл называть их рафни. По предварительным расчётам, они будут также разумны, как и мальчики.
-но как?
-небольшое вмешательство. Действительно небольшое. — Сделал акцент Лаэн, видя недоверие и растерянность собеседника. — Всего лишь инъекция нанитов-энхансеров на четырнадцатый день развития.
-это невозможно.
-почему? Даже природные самки вполне вменяемые и поддающиеся обучению. Ваша раса искусственна и думаю, это было заложено изначально. Вашим создателям требовались рабочие и воины. Они их получили. И вегетарианство очень даже в строку, также как и ваша замечательная гойра.
-бред. У вас нет доказательств.
-ничего подобного. Сорна — удивительный струнно-духовой инструмент. Невероятное звучание, богатство обертонов и невиданные возможности для выразительности. Но... только в руках существа лишённого межпальцевых перепонок и имеющего полноценные лёгкие. Ваши лёгочные мешки не справляются, а дыхалки принять участие не могут. Скорее всего, создатели потому и ввели струны. И снова ошиблись, рассчитывая их на свои пальцы.
-нет. Быть того не может. Самки неразумны и не дрессируемы.
-но обучаемы.
-не верю.
-пойдёмте, прогуляемся. Детишек без нас примут.
Дивный вытащил упирающегося рафна в синюю стынь раннего утра.
Красота, тишина, только редкий клёкот синеклювых сигов. Ребятня скооперировалась и договаривается о проказах. Весело здесь будет лет через пять.
Лаэн, расшвыривая снег, подошёл к берегу и вспенил гравиволной воду на подмёрзшей кромке.
-Малая.
Пара минут, и из воды показались возмущённо-встопорщенные дреды и настороженная мордочка.
-ну, извини, что отвлёк.
В ответ заворчали.
-тут сомневаются, что ты считать умеешь.
-вур?!
-он. — Короткий жест указание. — Кстати, самочки вас понимают, но имеют свою речевую кодировку. И поверьте, она очень разнообразна, обширна и эмоционально насыщена, хотя и бедна звуками.
Малая выбралась на берег полностью, поёрзала, отряхивая комбинезончик, и пошлёпала к ошарашенному рафну.
-вур?!
-нарисуйте на снегу несколько примеров по сложению и вычитанию в пределах двух десятков. Дальше мы ещё не учили.
Рафн дрожащей рукой подобрал палку и изобразил пять простеньких задач.
Малая вдумчиво изучила и коготком нарисовала ответы у четырёх задачек. Получилось
2+3=5
8+8=16
17-5=12
6-5=1
Остался последний
-вур, — прозвучало жалобно.
-хорошая девочка, хорошая. — Лаэн присел и почесал подставленную шейку. — Не волнуйся, ты умная, ты справишься. Вспомни, как первые упражнения делала. Подумай хорошенько, что получится, если к палочке добавить ещё одну палочку, а потом ещё одну. А что после единицы идёт? Хорошая девочка, хорошая.
Малая запыхтела и заёрзала, чертя на снегу эти самые палочки. Много. И долго. Потом решительно направилась к последнему примеру и дописала
18+9=27
-вур?
-абсолютно верно. Хорошая девочка, хорошая. На. — Лаэн преподнёс рафне кусочек какого-то лакомства, которое аккуратно взяли пальчиками и элегантно положили в рот.
-вур?
-да, иди, отдыхай.
-вур.
И плеск. И шелест сухого тростника. И хриплое, коматозное дыхание почтенного рафна.
2. Рани Бонс Ринвай.
...
Северный лагерь начал заполнялся. Рани Ринвай посмеивался, рассматривая прибывающую публику. Возмущённую, качающую права и потрясающую уже обнулёнными счетами. Что поделать, не могут покойники наследовать свои же капиталы, а смерть большинства подтверждена юридически. Ну не повезло людям. На карьерах вспыхивали "стихийные" восстания, взрывались при выходе из подпространства корабли с беглецами, а в департамент коронной полиции чохом шли материалы о злоупотреблениях и преступлениях против личности, включая массовые убийства.
Планеты откалывались от Картара, заявляя о создании полноценных колоний. Руководство филиалов, естественно, возмущалось, бряцая оружием и потрясая капиталами. Но! Слишком длинные праздники на Гайяне и Айсе. Слишком быстро всё происходило. Можно сказать молниеносно. Раз-два. День-ночь — планета прочь, а то и две. Меньше недели (если по-местному) и в распоряжении Картара формально осталась лишь Вая. Ну и центральный офис на Гайяне. Эти позиции рудокопы сдавать не желали. Или не сообразили, что для них праздник новогодья закончился не начавшись.
-права не имеете, я буду жаловаться. Я вас засужуууу.
-ну-ну.
Начальник лагеря понаблюдал, как затаскивают в бокс очередного "несправедливо обиженного" и выпил стаканчик винамского лая, презентованного зятем по случаю помолвки Касмитов. Хорошо-то как.
-я больше не буду!!! Ай!!!
И свист хлыста. По голому заду. До крови. На морозе. Хорошо бодрит. А голос-то как знакомо визжит, не иначе встречались в прошлой жизни. Интересно, за что его? Оснований для публичной порки крайне мало. Вернее, оно одно единственное: доказанная попытка изнасилования.
Рани зевнул, посмотрел на чёрное ночное небо, на часы, показывающие четыре часа дня и отправился на юга. Здесь утро только вступало в свои права, проявившись тонкой алой полосой.
Красиво. Снегопад засыпал мёртвую гарь и земля казалась простым ровным полем. Пока. Через час люди натопчут дорожек, раскопают сугробы и набросают мусора. Девственная белизна запестрит чёрными пятнами и серыми полосами.
Ну вот. Сигнал подъёма. Лагерь наполнился гулом голосов. Поселенцы шныряли, переговаривались, а потом степенно потянулись к столовке. Здесь всё спокойно. Может, потом будут бунтовать, а пока несбывшаяся смерть давит на душу, заставляя быть проще и незаметней.
Рани снова зевнул. В одном месте заканчивается работа в другом начинается. Эта чудовищная разбежка по времени утомляет. Спать хочется, жаль, надо списки просмотреть. Вроде бы в северные пенаты сегодня давно ожидаемых гостей доставят.
3. Грузовоз Чен46. Маршрут Йонта — Каледра.
...
Измождённые люди с подпалинами от шокеров и многочисленными шрамами спокойно заходили, скидывали робы, сворачивали из них крошечные тючки и становились на свободные места, разбросанные по всей палубе. Самостоятельно защёлкивали ошейники, пугливо озираясь на проходы, где появились техники, и поднимали руки, чтобы последним было удобно ориентироваться. Всё в полном молчании. Ни слова, ни звука, ни стона. Кто-то сильно звякнул металлом и вжал голову в плечи, ожидая кары. Кто-то топтался, не видя места, и с ужасом смотрел на алойца. Впрочем, синяк не зверствовал, а просто указывал куда идти. Ему торопливо кланялись и бежали почти вприпрыжку. Жуткое зрелище. Безысходное. Каждый поневоле примерял на себя подобное состояние.
А потом был перелёт на Каледру. Такой же размеренный и спокойный как предыдущие участки. Вот только настроение пассажиров, собранных с турха по иголочке, сильно изменилось от подобного соседства. Гнев и скандальный задор на тему "вы меня ещё узнаете" уступил место отчаянью и безнадёжности. Люди сутками смотрели на своё будущее и не видели возможности его избежать.
Как следствие, высадка прошла словно по нотам. Стоны и крики, конечно, присутствовали, но вызваны они были болью от снятия магистралей. Так всех по порядку и отключали, начиная с последних рядов у дальнего борта. Переселенцы с Йоны шустро распаковывали тючки, лежащие у ног, а остальные получали свою одежду. В том виде, в котором она оказалась после баталий. С оторванными рукавами и разрезанными штанинами. А кое-кому пришлось выселяться в чём мать родила. Ибо тюремное имущество конфискуется сразу. Таких набралось не многим больше полусотни. В их число вошла компания Патора, гайянцы-аристократы и четыре десятка человек, из подсаженных на Айсе. Последние, впрочем, не расстраивались. У танерцев вообще сложилось впечатление, что эта компания на восьмом небе от счастья и готова впредь существовать в таком виде лишь бы назад не вернули. Это старожилам от входа хорошо было видно ещё с самого начала и сейчас подтвердилось, когда айсане с энтузиазмом подставили шеи под ошейники-блокираторы.
Патор прикинул, что подобная вещь удовольствие сомнительное, но по первому взгляду обойти можно. Хотя, очень уж алоец надеялся на них. Жаль, что никому сразу не пришло в голову проверить надёжность. Кстати, работягам с Йонты их не нацепили, что о многом говорит.
За наблюдениями время полетело незаметно, и техники добрались до начала. Аристократам, естественно, перепало хлыстом по пятой точке, но не сильно. Дурачьё прониклось и затаилось, осознав, что дальнейшие протесты сейчас не уместны. Вот, когда освободят, да выведут, они и развернутся.
Танерцы тем более не возражали. Разве что молодняк кричал от полноты ощущений. Магистрали почти вросли в тела. Алоец даже какими-то своими медикаментами пожертвовал, когда катетеры вытаскивали. Так подвывающих от боли парней и поза не смутила, и ошейники не возмутили. Искренне благодарили. Банкир в том числе. Ощущения были ужасающими. В итоге, хромая компания, постанывая, выбралась из грузовоза. Слегка пришибленные гайянцы пристроились рядом. Видать блокираторы обновили, убедились, что невкусно, и решили, что в обществе подобных им всех нудистов подробно рассматривать не будут.
На выходе ждала выгоревшая степь, близкая стройка и покосившаяся низкая постройка. Через километр. По камням и сухой колкой траве. Босиком. Дошли, но отсутствие одежды перестало волновать окончательно.
Внутри оказался терминал и регистрация с покупателями. Сначала забрали работяг. Организованно заполнили анкеты и увели. Как поняли остальные, на работы в ближайшем городе, где требовались отделочники и трубари-сантехники. Потом забрали тисийцев. Тоже скопом. К ним присоединили всех, кто откликнулся на вопросы о знании агрономии и сельхоз работ. С этой группой улетели айсане. Нет, они никогда на полях не работали и дело с посадками не имели, но очень хотели попробовать. Им не возражали. Не понравится — можно изменить выбор. Один раз. Оставшиеся намотали уточнение на ус и более свободно высказывались в своих предпочтениях. Пока между собой, ибо не приглашали, а пребывание на грузовике худо-бедно приучило к дисциплине. Следующий запрос на водил и механиков озвучили перед выдачей перекуса. Выделенный гель хорошо пошёл в уставшие от синтетики желудки, но удовольствия не доставил. Пили, морщились и прикидывали свои возможности по части техники. Выходило не густо, но жидкий ручеёк потёк. В него вошли и два менеджера от Тухо. Здесь отбор был жёстче. Троим отказали без объявления причин. Пришлось подчиниться и вернуться на место. Дальше шли заявки на сферу услуг: пекари, повара, портные и прочее.
Народ оживился и стал припоминать бурную молодость и буйное настоящее. Отсев оказался ещё круче. Почти половина желающих, но в зале стало значительно свободнее. Осталось не больше двухсот человек.
Свободный набор на тяжёлые и горячие работы никто не слушал. Сидели, переговаривались. Нидомцы сокрушались, что их не взяли в городскую службу по дизайну улиц, а Патор рассматривал хагарцев, прикидывая как бы перекинуться словом. Молодняк, не пошедший на заявки по причине полной безрукости, допивал концентрат, знакомился и хвастался достижениями по части нарушения законов. Пока вели танерцы, успешно избежавшие восемь арестов и попавшиеся на девятом прыжке как турхи в похлёбку.
Всё изменилось внезапно. На лицах знакомых Патора появился ужас, а гайянцы заворошились, прячась.
-ранс Налана, — послышался срывающийся шёпот из-за широкой спины банкира.
Патор посмотрел туда, куда взирали коллеги из куполов. Вылезли, гады.
У входа стояли двое алойцев в шляпах и о чём-то беседовали, лениво осматривая зал. Того, что постарше, танерцы узнали сразу. Наблюдатель, присутствующий на суде, а вот второго видели впервые.
-молодой, ранс Налана, — уточнил один из прибившихся. И добавил обиженно, — чего они как лорды Лаки в шляпы наряжаются?
-просто совпало или мода у них такая, во всём драконам поклоняться. — В пустоту сказал Патор. Детские игрушки его не волновали, а вот страх хагарцев очень. Кого они испугались? Этого Крэгга или мальчишку? — А в приговоре титул прописан не был. Гайянский, к тому же. Надеюсь, они полностью им не подражают.
За спиной заскулили. Видать припомнили некоторые эпизоды.
-как столкнулись?
Молодёжь заинтересовалась подвигами сверстников, а шляпоносцы пришли к какому-то соглашению и вовлекли в беседу сопровождающего кадра в синем. Следом появились белые вояки в шлемах. Хреново.
-на почве шляпы. Подрались немного.
-и за это пожизненное поселение шестого класса? — Банкиру стало интересно без всякой натяжки.
-мы в дворцовом музее подрались. Кто ж знал, что эта хлеборезка такая хрупкая. Развалилась на куски, совсем как в Лаке, и порвала две картины. А этот хрен в шляпе увернулся и, ухмыляясь, смотрел, как мы валимся вместе со стендом на винамский сервиз.
Танерцы присвистнули от восторга и признали своё поражение. Аристократы за пять минут продули стоимость целой планеты. А если там ещё и государственные реликвии попались (погибшее оружие, например, детки постеснялись описать), то понятен гнев аранса, отправившего баламутов отрабатывать свои грехи.
