— Да нет. Ни друзей, ни знакомых. Я вообще-то сюда на пару дней ехал, максимум на неделю, да по дороге завербовался к вам на стройку. Решил куда-нибудь на БАМ податься, на Чукотке полный расчет получил, а вот так вышло, что устроился на другую дорогу, автомобильную. Недалеко от Белогорска будет проходить, от Благовещенска и куда-то на север. Больше пока ничего не знаю. В общежитие заселили, но сказали, что это только пока строительство недалеко будет проходить. Как только удалимся от Белогорска на 50 километров, в вагончиках жить будем, в Белогорск нас возить будут только на выходные, если они, конечно, будут, эти выходные. Я же три года старателем проработал, на золотых приисках, весь летний сезон никаких выходных, никакого восьмичасового рабочего дня, зато приличные сверхурочные. Это в шахтах можно народ всякими КЗОТами баловать, а на поверхности надо время ловить, пока земля оттаявшая и вода не замерзает. На строительстве дороги все наверняка точно так же будет. Асфальт ведь на снег не положишь, теплый сезон надо по максимуму использовать.
В общем, работать дней через пять начинаем, дожидаемся, когда технику привезут и тогда уже в бой.
— Завербовался... Может, и квартиру обещали?
— Через год-полтора, в зависимости от трудовых успехов.
— Ну это вряд ли. Хотя видел я одну бригаду строителей, если именно их на это дело к нам бросят, да материалами обеспечат, довоенный жилой фонд уже через пару лет можно начинать сносить.
Все равно, пока ты работать не начал, перебирайся к нам в квартиру. Сейчас поехать с тобой не могу, мне надо пару текущих вопросов решить, чтобы до понедельника меня уже не дергали. Так что дам тебе своего водителя, Ваня отвезет тебя сначала в общежитие, за вещами, потом к нам домой. Я девчонкам позвоню, встретят, накормят. Познакомитесь пока, поболтаете чуток, а после обеда я и сам подъеду. Посидим, выпьем за встречу, поговорим обо всем. Вечером и с женой познакомлю.
— Не надо водителя. Я, когда в Благовещенске на работу завербовался, то в тот же день машину себе купил, новую. Ну почти новую, чуть больше года "шестерке". Давно мечтал, и деньги были, но у нас там на такой ездить негде. Так что сам доберусь, Вы только адрес дайте и нарисуйте, как к дому проехать, а то заблужусь еще в ваших дворах.
— Ну ты даешь! Когда только успел? Сколько отдал? Небось, переплатил страшно, взял первую попавшуюся и даже не торговался? А ведь и кинуть тебя могли запросто, такого молодого-зеленого.
— Тысчонку сверху, конечно, я дал. Хозяин просил больше, ну а я сказал, что больше нету, что это почти вся моя наличность, если не уступит, то нужная сумма будет только через месяц-другой. Тот, узнав, откуда я прибыл, согласился, вот и весь торг. Нет, на самом то деле деньги у меня были, еще столько же, да еще на сберкнижке есть, только неизвестно, сколько ждать, пока их сюда переведут. А кинуть меня непросто, я же не дурак. Во-первых, я видел, что хозяин машины в той самой конторе работает, которая меня вербовала, так что никуда он не сбежал бы, а во-вторых, я не какой-нибудь там ботаник, мышцы то на приисках поднакачал хорошенько, в случае чего и в глаз могу дать.
— Ой-ой-ой! Ну смотри, что могло бы быть. Ты, конечно, ту тысячу, что сверху, заранее отдал. Твой продавец сказал, что в бумагах никак не может поставить цифру выше госцены, потому что иначе это будет добровольное и чистосердечное признание в спекуляции.
— Ну да, что-то вроде этого. Написал действительно именно госцену, 7500 рубликов.
— А ведь мог бы еще и на рублей пятьсот меньше написать, машина то не новая.
— Ну и что?
— А то. Лежат у него в кармане твои полторы тысячи, вернее уже не у него, а у его подельника.
Подписываете вы бумаги, отсчитываешь ты семь тысяч, а он в этот момент говорит, что передумал продавать. И все, никто тебе не помог бы, даже я. Стал бы ты на полторы тысячи беднее. Даже если сразу шум поднимешь и его обыщут, денег твоих при нем уже нет.
— Ну ничего себе! — воскликнул Макс, изображая удивление, хотя и сам мог бы удивить дядю массой историй о работе мошенников из будущего. — И все из-за того, что нельзя настоящую цену покупки указать? Но почему?
— Спекуляция, то есть скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы, наказывается лишением свободы на срок... — начал по памяти зачитывать дядя 154-ю статью уголовного кодекса.
— А где тут скупка? Машина то у продавца одна. Покупка у него была, а не скупка.
— Это, я тебе, Максим, потом объясню. Дома. За пять минут не объяснить, может, даже и часа на это не хватит. Пододвигайся ближе, сейчас нарисую, как к дому проехать.
Положив бумажку с планом в карман, Макс сказал
— Да, вот еще какой вопрос. Я же не знал, что у меня еще и сестры есть и у одной из них день рождения. Надо где-то подарок купить, что присоветуете? Чего ей хочется эдакого, нестандартного, вроде луны с неба или черевичек с плеча самой императрицы?
— Тут я тебе не советчик. Сам у нее спрашивал, что подарить, не сказала.
— И что купили? Это я спрашиваю, чтобы хотя бы не повториться.
— Да так. Джинсовую юбку, правда вроде отечественного производства, может недовольна этим будет, часики и золотые сережки.
— А где юбка сделана?
— Где-то в Латвии, в каком-то Огре.
— Тогда все в порядке, уверяю, качество не хуже американского.
— Да тебе то откуда знать, Максим, ты же еще несколько дней назад на краю земли жил?
— Так в каком веке то мы живем? Научно-техническая революция давно идет, недавно даже почту изобрели, телефон и даже этот, как его... телеграф. Я по этому самому телефону с армейский другом болтал, а он на той самой фабрике сейчас работает, наладчиком. Только как эти юбки в Белогорск попали, ума не приложу. Их же всего три дня назад в продажу пустили, и то, только в Риге. Что у юбки на лейбле и на заклепках написано?
— "Корвет".
— Ну точно, латвийские. Специально такое название такое придумали, чтобы и по-русски, и вроде как английскими буквами. Так как они в белогорских магазинах то оказались?
— Да не в магазинах. Есть у нас тут один жук, фарцовщик, тюрьма по нему плачет по той самой 154-й статье, только плачет без всяких сомнений, скупка у него или покупка. Все время в Москву мотается закупаться, а перепродает здесь. Все наше руководство одевает, причем без наживы, вот и не велено его трогать.
— И почем юбку брали?
— Тридцать пять. Предлагал американскую, фирмы "Аласка", та по семьдесят пять.
Макс рассмеялся.
— Эта "Аласка" той же самой фабрики, только уже настоящей латиницей написано. По-русски — Аляска. Ну местность такая есть возле Чукотки, бывшая наша территория. И госцена у этих юбок всего 15 и 19 рублей. И то, только пока спрос большой, а производство не вышло на полную мощность, потом дешевле будет. Ладно, не расстраивайтесь, двадцать рублей сверху это мелочи, самому в Ригу съездить дороже вышло бы.
— Ну, может быть, может быть, — задумчиво проговорил полковник. — Очень интересно, и без наживы, но все-таки двадцать рублей сверху.
— Да ладно Вам, дядя. Сами же сказали, что в Москву ездит, а не в Ригу. Вполне мог там с рук уже с переплатой взять, вот и без наживы.
— Ну это как посмотреть. Для меня, возможно, и без наживы выглядит, а вот если кто другой по этой цене купил, то вполне может эту самую наживу и усмотреть. Вот тогда... — полковник мечтательно улыбнулся. — Ты точно уверен, что 15 и 19 рублей?
— Ну да. Можете потом сами позвонить на фабрику, в отдел сбыта.
— Это уже в понедельник, не раньше. Только надо сначала кое-что узнать, а то даром время на звонки потрачу.
— Ладно, дядя, полетел я по магазинам. Размеров одежды сестер я не знаю, золота я много повидал, но в украшениях из него совсем не разбираюсь, часики теперь отпадают. Значит, круг поисков сужается. Кстати, где день рождения сестры отмечать собираетесь?
— Да дома. Тесновато конечно, выросли Аленкины друзья-подруги, теперь все за столом не поместятся. У нее список, двадцать человек, шестерых уже пригласила, сегодня до вечера из оставшихся четырнадцати еще троих выбрать предстоит. Хотя нет, уже только двоих.
— Из-за меня?
Полковник кивнул.
— Ну никак за столом больше двенадцати человек не усадить, хоть в лепешку разбейся. Когда-то две простых лавки было, так на них куда больше народа помещалось. Потом мебелью обросли, диван в гостиной поставили, стулья, вот и пришлось лавки выкинуть. Да еще стулья сдуру мы купили не с прямоугольными сидениями, те можно было бы друг к другу приставить, и почти та же самая лавка получилась бы.
— Так может, я тогда в воскресенье объявлюсь или в понедельник?
— Да нет уж, Максим, не говори глупостей, появился, значит появился. Потом всплывет, съедят меня обязательно, да и на тебя обидятся. Кухонный столик в комнату поставим, два стула у Вани возьму, у моего водителя, он в соседнем подъезде живет. И тебя усадим и Аленке выбор чуток облегчим. Конечно, с этим столиком совсем не пройти будет, но ты парень здоровый, я тоже особо не болею, мы с тобой запросто комод и шкаф ко мне в спальню отнесем, а утром обратно вернем. Тогда и кухонный столик войдет и протиснуться можно будет.
— И даже потанцевать? — улыбнулся Макс
— Нет, потанцевать даже без столика не получится. Магнитофона у нас нет, а под мои пластинки молодежь вряд ли танцевать захочет.
— Ну тогда почему именно дома? Можно отметить в ресторане. Шестнадцать лет бывает лишь раз в жизни.
— И семнадцать раз в жизни случается, и восемнадцать, и сорок три. А почему не в ресторане — во-первых, вечерний ресторан не место для школьниц. А во-вторых... — полковник нервно махнул рукой. — Даже не во-вторых, а... Надо признаться, основная причина — я хоть и очень неплохую зарплату получаю на своей полковничьей должности, но денег на ресторан нет, не потянем мы с женой такие траты. Старшая моя вон, в Томске в университете пять лет училась, каждый месяц деньги ей посылали, чтобы ни в чем не нуждалась. Ну а когда на каникулы приезжала, тоже побаловать надо было. Помог с свободным распределением, домой вернул и только потом понял, что интересной для нее работы по ее специальности у нас то и нет. Думал, пристрою ее на новый завод, который глину перерабатывает для новых добавок к цементу, там ведь тоже что-то с химией связано — не получается. Говорят, полный комплект ИТР, но, скорее всего, не берут из-за секретности. Может в этом новом НИИ что-нибудь найдется, только когда его еще построят. Сказала, до холодов еще подумает, не пойти ли ей работать в водоканал, на хлебозавод или мясокомбинат, а то и в школу учителем химии, а если не решится, так в Хабаровск уедет, к бабушке. Там точно чего-нибудь найдет. Так что денег на ресторан нет. Я бы занял, но не терплю занимать больше, чем на месяц, а через месяц отдать точно не смогу, скорее всего, не смогу и через два. Знаешь, во сколько такой банкет на двадцать пять человек обойдется? Рублей в двести пятьдесят.
— Всего-то? А давайте я ресторан оплачу? Денег у меня куры не клюют, я удачливым старателем был, — Макс вытащил из кармана две пачки, перетянутые банковскими лентами, и небрежно положил на стол пачку пятидесятирублевок, придавив сверху крест-накрест двадцатипятирублевками.
— Ты, Макс, за кого меня держишь? Вы, там, в своем Заполярье, просто с ума сходите от шальных денег. И не возражай, сам знаю, раз платят вам столько, то по-другому нельзя. Но что с ума сходите, это уж, извини, правда. Вот ты, слава Богу, в Благовещенск самолетом прилетел. А если бы ехал поездом, да начал бы в нем, вот как сейчас передо мной, своими деньжищами хвастаться, мог бы до нас и не доехать. Сколько прошло через меня вот таких, как ты, и не сосчитать. В поезд сядут, сразу в ресторан, кутить, а потом проснутся в тамбуре и без денег, и без документов, сидят потом, передо мной, сопли по ушам размазывают. И это еще если им повезет, что сами напьются до бесчуствия, а то станут сопротивляться, пырнут их ножом, обчистят и с поезда скинут, а там дикие звери растащат труп по косточке и даже безымянной могилки от человека не остается. Так что спрячь деньги и не свети ими, а лучше дуй прямо в сберкассу и положи на сберкнижку, и не на предъявителя, а на именную. Вырастет у тебя своя дочка, вот тогда и приглашай ее одноклассников в рестораны, но не советую. И пойми ты еще, что это моя собственная ноша — праздники дочерям оплачивать, пока они замуж не выйдут или зарабатывать не начнут. Подарок — это совсем другое дело, он цены не имеет, копеечный букет от нищего студента может быть дороже чем кольцо с бриллиантом от какого-нибудь разжиревшего взяточника. Только не все это понимают ввиду недостатка ума. Так что не вздумай дорогой подарок делать.
— Боитесь, что Алена не поймет и подарок в рублях оценит?
— Надеюсь, что поймет. Но да, все-таки боюсь. Не могу точно выразить словами, чего именно, но боюсь.
— Дядя Витя, ну Вы и меня поймите. Для меня эти двести пятьдесят рублей просто мелочь. Я иногда за два дня больше зарабатывал. И почему я не могу сделать подарок оптом, за этот день рождения и за те пятнадцать, что я пропустил? Ведь всего по пятнадцать рублей за каждое выходит. А если это не только от меня, но и от моих папы с мамой — всего по пятерке за год.
— Ты не хитри, уже и маму с папой приплел, которые о племянницах еще ни сном, ни духом. — улыбнулся дядя.
— Ну так я позвоню и сообщу. Вот прямо сейчас поеду на переговорный пункт и сообщу.
— Нет, Максим, все равно никакого ресторана не будет, забудь. Мне не по средствам, значит не будет.
— Ну хорошо, убедили Вы меня. Подарю букетик подснежников, логарифмическую линейку, чернильную ручку и большую банку зеленых чернил. Ну и котенка какого-нибудь на улице подберу. И буду всем гостям рассказывать, что я нищий студент, сам не местный, от поезда отстал и все такое. В общем, же не манж па сис жур.
— И правильно, — рассмеялся дядя. — только вот котенка не надо, не люблю я кошек.
— Просто Вы не умеете их готовить — тут же вставил Макс рекламный слоган из будущего.
Пока дядя смеялся, Макс успел составить новый план наступления. Не для того он рисковал, ударными темпами сооружая "Башни", чтобы сестра из-за недостатка места ломала голову, кого приглашать на день рождения, а кого все-таки нет.
— А скажите, дядя, а во сколько Вам домашний банкет обойдется? Подождите, сам посчитаю — пять бутылок шампанского, бутылочка коньяка, пара бутылок вина — это рублей тридцать пять. Ну и еще столько же закуски и всякие соки-воды. Правильно?
— Ну где-то так. Только шампанского у меня шесть бутылок закуплено. И ты еще торт забыл.
— Ну непринципиально. В общем, 80 рублей. Так?
— Ну, положим, так. Ты это к чему?
— Вот вы говорите, что все Аленкины 20 гостей и мы в комнате не поместятся. Теперь представьте, что комната побольше, и они все помещаются. Всех разрешили бы пригласить?
— Ну да, теснота — это основная проблема.
— И во сколько бы тогда стол обошелся бы, еще в рублей семьдесят? Потянули бы еще семьдесят рублей?
