Если бы меня спросили, что я чувствую к Джинни Уизли, я бы ответил: усталость, усталость от того что она испытывает мое совсем не безграничное терпение. Малолетняя гриффиндорка не придумала ничего лучшего, как сделать меня объектом охоты и поклонения. В гостиной она старалась сесть поближе ко мне. На завтраке обеде и ужине пожирала взглядом, не отвлекаясь от поглощения свинины, ну или чего она там выбрала себе. Даже на пути в туалет меня сопровождал цепкий взгляд. К концу недели у меня начал дергаться глаз и дрожать руки. При таком плотном преследовании и речи не было о встрече с Драко или отцом. Даже Колин Криви не вызывал у меня такой жажды убийства. Библиотека от младшей Уизли не спасала, судя по всему, у нее еще не до конца атрофировалась жажда знаний. Впрочем, в библиотеке она большую часть времени проводила, глядя в мою спину. К несчастью, она не давала мне повода поставить ее на место. Безмолвное обожание и слежку к делу не подошьешь. Даже к Гермионе Джинни относилась с подчеркнутым уважением, заставляя меня абсолютно нелогично скрежетать зубами и молиться о том, чтобы мне дали хоть какой-нибудь повод для активных действий, проклясть например. Не бить же действительно девочку. Разумеется, я знаю, что девочки вполне могут накостылять в ответ, особенно хорошо тренированные, но, тем не менее, применение силы к особам женского пола в Семье не приветствуется, да и мои личные принципы не позволят, по крайней мере, без действительно серьезного повода.

— Гарри, — я вынырнул из своих мыслей и отложил учебник по трансфигурации в строну. Гермиона меня по пустякам тревожила редко и значит, вопрос требует моего пристального внимания. — У тебя мантия невидимка с собой?

Честно говоря, я немного опешил. Все-таки Гермиона крайне не любила нарушать правила, и мне было трудно представить, зачем ей может понадобиться мантия невидимка. В глазах подруги прыгали чертики. До сегодняшнего дня я, честно говоря, не очень понимал, как в глазах чертики могут прыгать. Папа понимал. Дядя Люциус понимал, дядя Сириус утверждал, что в глазах не только могут прыгать чертики, но и отражаться смерть с косой, но до сегодняшнего дня эти самые чертики были для меня понятием абстрактным и осознанию не поддающимся. Так вот в глазах Гермионы прыгали эти самые чертики. Золотистые чертики в карих глазах смотрятся очень даже мило.

Мантия лежала в спальне в сундуке, почему-то сундуки были неотъемлемой частью гриффиндорских спален. Наверное, вместо комодов и шкафов. В отличие от упомянутой мебели сундуки удобством поиска не отличались. Как бы то ни было, за мантией пришлось идти. В нашей комнате оказался только Рон, развалившись на своей кровати, он читал что-то связанное с "Пушками Педлл". На этой неделе он со мной снова не разговаривал за критику квиддича перед неофитами, такими же маглорожденными как и я. Спрятать мантию в карман было совсем не сложно, хотя пристальный взгляд обиженного сокурсника, провожающий каждое мое движение, напрягал. Поменяться что ли местами в спальнях с кем-нибудь? Вряд ли... не думаю, что хоть кто-нибудь согласиться. Для отвода глаз достал еще и книгу по астрономии, от чего Рона аж передернуло. Учебник жеж, в выходной! Гермиона ждала меня на выходе из гостиной с корзинкой закрытой клетчатой салфеткой. У нее там, что какие-то сверхсекретные реагенты? Хотя с другой стороны там могут быть всякие вкусности, но где Гермиона, а где вкусности.

— Ну что пошли? — Спросила девочка, резко отволакивая меня в сторону, пока из-за угла не выскочила запыхавшаяся Джинни. Ничто так не повышает скорость развёртывания мантии, как желание скрыться подальше от внимательных глаз следящих за тобой каждую минуту. Хорошо, что мы с Гермионой маленькие и худенькие прятаться под мантией очень удобно.

А ларчик открывался просто. С холма открывался замечательный вид на озеро и громаду школьного замка. И в плетеной корзинке у Гермионы действительно оказались разные вкусности. Для начала октября стояла на удивление теплая и ясная погода, не слишком характерная для севера Шотландии. Развалившись на траве, я разглядывал проплывающие мимо облака.

— Ты знал, что у тебя уже глаз начал дергаться?

— Чувствовал, — признался я. — А что так заметно?

— На тебя даже профессор Снейп начинал поглядывать с подозрением. Что ты у него отбираешь всю славу страха и ужаса.

— Я ужас, летящий на крыльях мантии, — фыркнул я, резко сев и начав приглядываться. Так и есть, у самого озера прогуливалась парочка, весьма примечательная надо сказать. Если не ошибаюсь, то девочка это Дафна Гринграсс, в досье напротив данной благородной фамилии стоит пометка: "нейтралы; себе на уме; не связываться без особой нужды". А вот блондин рядом с ней, судя по всему, плевать хотел на резолюцию и всеми силами привлекал внимание, выбиваясь из образа рафинированного аристократа. Честно говоря, я не знаю, что ей рассказывал Драко, но девочка тихонько посмеивалась в ладошку. Для снежной принцессы у нее была на удивление солнечная улыбка.

— Красивая пара, — вздохнула Гермиона. Если абстрактно, то пара наверно действительно красивая. Платиновая блондинка с шикарной косой и блондин с растрепанными волосами. Несколько секунд я пытался понять, что в образе Драко вызывает у меня ощущение неправильности. Судя по всему, это я сказал вслух, потому что Гермиона пожав плечами и наливая из термоса горячий чай в чашку отметила.

— У него волосы по-домашнему растрёпаны.

Не замечая нас с Гермионой, Драко продолжал что-то рассказывать Дафне, а потом, вдруг, встал на руки — видимо чтобы продемонстрировать молодецкую удаль. Даже Гермиона улыбнулась, не говоря уж о Гринграсс, которая звонко рассмеялась.

Я снова упал на траву. Вот честно не знаю что сейчас в голове у Драко, наверно просто хороший день и милая девочка. У меня, например, просто плывущие облака.

— Красиво — Гермиона легла рядом и протянула руку к тусклому осеннему солнцу. На свету ее пальчики казалось окрашены алым и словно сияли. — А вон то облако на домового эльфа похоже.

— Угу, — согласился я, находя взглядом указанное облако. И, правда, похоже. Чуть-чуть воображения и небесный домовик, куда-то понесется по своим небесным делам. Готовить небесные булочки.

— А вон то — на рыбу, — указал я под тихий смешок подруги.

Оказывается, чтобы восстановить расшатанные нервы, можно вот так валяться на земле и угадывать облака.

У отца мы собрались только в конце недели. Говорить Драко о том, что мы его видели в обществе Гринграсс мы не стали, решив сохранить этот маленький секрет и от отца, и от Драко в том числе. Не думаю, что он был бы счастлив, узнав, что мы были невольными свидетелями его свидания, другого слова для этой встречи я подобрать не мог. От прошлогодних посиделок в папиных комнатах эта, первая в этом году отличалась, только присутствием Гермионы. Драко так же чистил пистолеты. Перед ним было Auto Mag (http://world.guns.ru/handguns/hg/usa/amp-auto-mag-r.html), явно контрабандный. Тетушка Туни строго следит за тем, какое оружие попадает в наши загребущие ручки. А уж процесс сборов Драко в Хогвартс контролировала лично, после того как тетушка Нарцисса решила что уж очень у Драко довольная мордочка. Процесс изъятия у Драко стреляющего напоминал процесс разоружения маленькой, но очень воинственной страны, с хорошо вооруженной армией. Даже тетушка была в шоке от того что подобрал себе Драко. Дезерты у него изъяли и в этом году. Но, судя по третьему пистолету, Драко, все-таки, что-то сумел протащить. Единственное что меня смущало, что это как всегда пистолет из разряда тех, что фиг удержишь при стрельбе.

— Профессор Амбридж это надолго? — страдальчески протянула Гермиона, что-то быстро чиркая в записной книжке.

— Ни кто не знает, — пожал плечами папа. — Люциус же давал вам расклад по текущей ситуации...

Расклад нам действительно давали и он нам не понравился. Даже думать об этом не хотелось.

— Мы вас поняли, профессор Снейп, — в школе Гермиона перешла к привычному обращению к папе, она и летом периодически сбивалась. А сейчас вы не могли бы мне пояснить кое-какие моменты?

"Кое-каких моментов" набралось на полтора часа. Гермиона педантично записывала все то, что вызывало у нее затруднения, а если учитывать насколько сумбурно проходило ее подтягивание, вопросов было много и в самых различных областях. Чтобы мы с Драко не скучали, папа и нас привлек в решению обсуждаемых вопросов. Вот что обидно, артефакторику и рунистику мы с кузеном изучаем намного дольше чем Гермиона, но даже нас ее вопросы ставили в тупик и вызывали жгучее желание не лезть в разгорающуюся дискуссию, ибо на каждое отцовское объяснение она выдавала еще десяток вопросов.

Первая лекция у Амбридж была потоковая. Она явно переоценивала свои силы в педагогике, собрать и контролировать все четыре факультета малолеток даже профессиональному педагогу сложно. Больших аудиторий в Хогвартсе хватало, так что с размещением проблем не возникло. Как ни удивительно почти все заходили в аудиторию, тихо недоверчиво косясь на новую преподавательницу. Ее костюм ничем не отличался, от того что был на ней на приветственном пиру. Лезть в первые ряды мы с Гермионой не стали, как и на галерку. В данном случае выгоднее всего было затеряться в массе студентов в середине. Профессор Амбридж сидела за столом и внимательно осматривала заполняющуюся аудиторию своими маленькими невыразительными глазками. На ком-то ее взгляд задерживался чуть дольше, не надо было обладать дедуктивными способностями Шерлока Холмса что бы вычислить объекты ее повышенного внимания. Лонгботом, Боунс, Я, Уизли, Нотт, Малфой. Мы шестеро были объектами ее пристальнейшего внимания, однако мысленные галочки она поставила еще напротив двух фамилий: Гринграсс и Блишвик. Что объединяло нас? За исключением меня и Уизли все остальные были из семей попечителей Хогвартса и дети весьма влиятельных волшебников, Уизли — люди директора, как попугаи повторяющие его слова, не удивлюсь что Артур в министерстве пропагандирует версию о пришествии темного лорда, ну и я, великий дважды победитель темного лорда, а все остальное мелкие досадные мелочи. Нервничал ли я? Нет. Наша задача проста как valenok (валенок) — не высовываться.

— Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам.

В ответ раздалось весьма нестройное:

— Здравствуйте.

— Стоп-стоп-стоп, — проквакала Амбридж, впиваясь в меня приторно сладким взглядом всеобщего друга. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: "Здравствуйте, профессор Амбридж". Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал мы без явного энтузиазма, кто-то наверно просто рот открывал, чтобы не выбиваться из общей массы, благо вежливых на четырех факультетах набралось немало. К тому же что-то подсказывало — либо мы сейчас поздороваемся как она того хочет, либо репетировать мы будем до конца урока.

— Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем.

По аудитории прокатился стон. Ни разу еще интересный урок не начинался с приказа убрать волшебные палочки. Пока мы возились с канцелярскими принадлежностями, как хорошо, что в этом году тетушка Туни сделал нам подарок — перьевые ручки Паркер, заправляются и соответственно пишут они чернилами, но гораздо удобнее гусиных перьев. На доске появилось:

"Защита от Темных искусств. Возвращение к основополагающим принципам". В принципе логично, за прошедший год Квирелл, одержимый духом Волдеморта, не дал нам ничего полезного и, если бы на месте Амбридж был любой другой преподаватель, возвращение к основополагающим принципам было бы весьма уместно.

— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — начала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. — В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.

В общем и целом необходимость изучить цель данного курса так же была оправданна, должны же мы знать, что от нас хотят на выходе. И надо сказать пока цели курса не противоречили логике. На втором курсе они были весьма уместны. Интересно, а старшекурсники тоже возвращаются к основополагающим принципам и записывают цели курса? Что-то мне подсказывает что да. Изображая из себя пай мальчика, я дисциплинированно перекатал с доски:

ЦЕЛИ КУРСА:

1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.

2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.

3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.

Пару минут в классе раздавался только шорох перьев о пергамент. Когда все списали три поставленные профессором Амбридж цели курса, нам бы озвучен следующий вопрос, вызвавший некоторое раздражение:

— У всех ли есть экземпляры "Теории защитной магии" Уилберта Слинкхарда?

По классу пробежало глухое утвердительное бормотание. Разумеется, учебники были у всех: они входили в список необходимых нам на этот год. Нет, отдельные ротозеи, оставившие весьма увесистый талмуд в спальнях, конечно, были, но спрашивать-то зачем? Учитывая, что учебники лежали на партах. Разумется простое бормотание Амбридж не устроило.

— Мне кажется, надо попробовать еще разочек, когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: "Да, профессор Амбридж" или "Нет, профессор Амбридж". Итак: у всех ли есть экземпляры "Теории защитной магии" Уилберта Слинкхарда?

— Да, профессор Амбридж.

Энтузиазма в ответе прозвучало еще меньше чем в приветствии. Хотя куда уж меньше. Амбридж этого, казалось, не заметила.

— Хорошо. Теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — "Основы для начинающих". От разговоров можно воздержаться.

Розовая жаба с черной мухой уселась за стол и обвила аудиторию взглядом. Все уткнулись взглядом в учебник и мучительно пытались продраться сквозь нагромождение написанного. Предложений короче трех строк в нем не было вообще. Гермиона грызла кончик Паркера и пыталась читать. Любая написанная книга должна быть прочитана, кажется, так ответила она мне, не отрываясь от магического кодекса тысяча замшелого года. Она-то точно продерётся через все дебри канцелярщины и у меня будет свой переводчик с чиновьего на человечий. Спустя минут пять Геримона осталось единственной, кто пытался продраться через дебри бреда в учебнике.

Не выдержали, как обычно гриффиндорцы. В данном случае Рон. Мало того что он решил перечить Амбридж так начал это с выкрика с места.

— А практики у нас разве не будет? Ведь воскрес Тот-кого-нельзя-называть!

— Минус десять баллов Гриффиндору, мистер Уизли, — зашипела жаба, — и в следующий раз, когда вы захотите что-то сказать, не забудьте поднять руку. Я хотела бы сказать кое о чем прямо и откровенно. — Профессор Амбридж встала и подалась вперед, распластав по столу короткопалые ладони. — Вам внушали, будто некий темный волшебник возродился из мертвых...