Волчица и пергамент. Том 10

Коул днями работал над этим, а потом его окликнул Ваден, который со своими крысами пробрался в торговый дом, где какое-то время жил астроном.

Результаты не слишком обнадёживали.

Две ночи крысы тщательно обыскивали торговый дом, но бумаг, указывавших место, куда делся астроном, не осталось. Должно быть, о затее с астрономом знало всего несколько человек из торгового дома. Эта осторожность не вызывала удивления, потому что затея предполагала вырвать учёного из рук законного правителя и выборщика империи, пусть даже его власть и ослабла.

Единственным способом найти следы астронома было путешествие по бесчисленным городам, чтобы просмотреть там таможенные записи. Никаких зацепок, позволявших сузить круг этих городов, не было, известно только, что астроном покинул город, скорее всего, на судне.

Однако Миюри к этому относилась с лёгкостью: "Здесь же пролетают огромные стаи перелётных птиц, верно? Говорят, они почти закрывают небо, так что, думаю, было бы хорошо попросить этих птиц найти его!" Или что-то ещё в таком же роде.

На третью ночь Коул задумался, насколько это было осуществимо, а также о том, что при использовании этого способа вряд ли удалось скрывать дальше существование не-людей.

Потом в комнату на постоялом дворе пришёл Ваден — в своей крысиной форме.

— К сожалению, мы ничего не нашли в торговом доме. И есть ответ на письмо.

— Уже? — удивился Коул.

Ваден ответил, что на его корабль прилетела птица с ответом на письмо, отправленное в Раусборн. Коул был удивлён из-за скорости ответа, к тому же с утра шёл дождь, лететь в дождь, наверное, тяжелее.

Миюри подумала, что могла прийти какая-то хорошая новость, и тут же надела плащ с капюшоном... и тут...

— Эй, вы, сами идите! — возмутилась она.

— Одним или двумя больше — разницы не будет, — возразил Ваден, карабкаясь по плащу Миюри с ещё одним своим подчинённым.

Две крысы торопливо вскарабкались к ней на плечи и юркнули в капюшон.

— Вот и всё, просто отнеси нас. Я покажу дорогу.

Миюри вздохнула и резким движением надвинула капюшон на голову. Стало заметно, что капюшон шевелится, словно Миюри выпустила уши.

— Пореже прикасайтесь к моим волосам, — предупредила она, немного надувшись, и запустила в капюшон руку, чтобы поправить размещение крыс.

Она с крысами хорошо ладила и вряд ли сильно злилась на них, но Коул ощутил желание дать ей понять, каково это, когда над тобой насмешничают. Подавив желание сказать что-то колкое, он вышел из комнаты. Там уже ждала готовая к выходу Иления — тоже с крысой на плече.

— Госпожа Миюри всегда выглядит такой весёлой, это её прекрасное качество, — сказала она.

Миюри, придерживая рукой чуть не упавшего только что крысёнка, тяжело вздохнула.

В большинстве портовых городов оживление царит до глубокой ночи, но дождь заставил всё стихнуть. Ветра не было, отчего ночной город казался ещё более тихим. Они бежали, укорачивая шаг, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях мощёной улицы.

Добравшись до порта, они увидели, что из некоторых кораблей просачивался свет. В такой дождь их команды наверняка устраивали гулянки прямо на борту.

Коул поднялся на борт по трапу пугающего вида.

Снаружи все корабли казались ему одинаковыми, но, оказавшись на палубе, он вспомнил, как попал на этот корабль, севший на мель, чтобы его исследовать. Он посмотрел на Илению — это она тогда тянула корабль за канат, пока не стащила с мели.

Заметив его взгляд, Иления улыбнулась, и Коул почувствовал неловкость, словно второпях допустил оплошность.

В этот момент Ваден и его крысы выскочили из капюшона Миюри и в один миг исчезли. Видимо, где-то был особый вход для крыс.

В руках Миюри осталась только та незадачливая крыса и, пока Миюри забавлялась с ней, открылась дверь, которая вела в трюм.

— Входите, — пригласил Ваден, вернувшийся в человеческую форму, и гости корабля по очереди спустились по лестнице.

По мере того как они продвигались вперёд, положившись на тусклый свет свечи, лицо Миюри всё больше мрачнело.

— Что с тобой? — спросил Коул.

Миюри, отряхивавшая мокрый от дождя плащ, внезапно отвернулась.

— Давно не виделись — не мешало бы просто поприветствовать меня, — прозвучал голос, и в свете свечи показалось лицо той, что была воплощением птицы и, в прошлом, главой сборщиков налогов в Раусборне.

— Курица!

— Что, псина?

Они немедленно обменялись колкостями, но, так как Иления захихикала, это можно было принять за их привычное приветствие.

Миюри нагнулась к крысёнку в её руке и угрожающим тоном негромко сказала:

— Если не остережёшься, та злобная птица тебя съест.

— Я никак не ожидал твоего появления, госпожа Шарон, да ещё и в такое позднее время.

Немного привыкнув к темноте, Коул заметил, что волосы Шарон были немного влажными, а рядом с деревянным ящиком, на котором она сидела, стояли миска с дымившимся супом и тарелка с хлебом.

— Я покинула монастырь, сказав, что еду в Раусборн. У меня мало времени, и потому пришлось лететь в ночь.

Воплощение орлицы Шарон была главой сборщиков налогов в Раусборне и покинула это место, чтобы сосредоточиться на заботе о приюте для детей. Для этого приюта она с молодым священником Кларком строили монастырь.

— Писание? — удивлённо спросил Коул, когда Шарон протянула ему сшитую стопку бумаги.

— Печать просто потрясающая, — произнесла Иления.

Свеча освещала страницу из Святого писания с аккуратно выстроившимися буквами. Во взгляде Миюри тоже зажёгся огонёк интереса.

— К настоящему времени им заполнена уже целая комната, — сообщила Шарон.

Единственным способом увеличить число книг был прежде труд переписчиков, которые, превозмогая боль в руке, продолжали водить пером по бумаге. Но группа ремесленников придумала штамповать страницы набором из букв, как штампуют оттиски на сургучных или восковых печатях. Этот спосо позволял копировать сразу большой объём текста, в несколько дней можно было напечатать столько книг, сколько у переписчиков получилось бы за много месяцев.

Коул находил этот способ полезным, нужным для многих людей, но Церковь, обеспокоенная возможностью того, что вероотступники могут получить возможность распространять ложные верования, старалась полностью искоренить способ.

И только недавно, чтобы защитить ремесленников, бежавших от преследования Церкви, и чтобы печатать книги, Коул организовал мастерскую при монастыре Шарон, где начали печатать переводы Священного писания на доступный людям язык.

— Мастерская ещё не полностью закончена, чтобы книготорговцы были завалены книгами, строительство займёт ещё какое-то время, но первые признаки того, что это произойдёт, уже видны, верно?

Обычно лицо Шарон сохраняет строгое, спокойное выражение, но Коулу показалось, что сейчас он разглядел проблеск гордой уверенности, когда её взгляд обратился к стопке отпечатанного Святого писания.

Нужны были ремесленники, которые готовят формы для будущих шрифтов, ремесленники, переносившие эти формы в металл, те, кто делают бумагу и кто делает в больших количествах краску, наконец, торговцы, которые доставляют материалы. Вероятно, управляться со всем этим и одновременно строить мастерскую было весьма непросто.

Миюри, по виду несколько недовольная настроем Шарон, спросила:

— И много приключенческих историй тоже можно?

— Вообще-то можно, но этот способ предназначен для изготовления большого количества книг. Будет сложнее изготовить дополнительно одну книгу специально для собаки. Будет быстрее просто переписать, — ответила Шарон.

Миюри сжала губы, но, вероятно, не от того, что её опять назвали собакой. В ней текла кровь не только мудрой волчицы, но и необыкновенного торговца.

— Но если мы напечатаем больше книг, которые захотел бы получить каждый, — рассудила она, — мы сможем их обменять на книги с другими историями.

Миюри посмотрела на потолок, словно что-то соображала, а потом медленно перевела взгляд на Коула.

— Эй, брат...

В её голосе было не подталкивание его к поддержке её предложения, а, скорее, что-то от мурлыканья ласкавшейся кошки, когда она просит о чём-то, или, скорее, ворчанием заискивающей волчицы. Вероятно, Миюри хотела, чтобы Коул попросил ремесленников напечатать ей пользовавшиеся спросом приключенческие истории.

— Как ты думаешь, — спросил Коул у Шарон, не обращая на Миюри внимания, — когда будет завершена печать Святых писаний?

— Как бы то ни было, в Святом писании много страниц. Наверное, к концу осени справимся.

— Наверное, к концу осени...

Не так быстро, как в какое-то мгновение показалось Коулу, но всё же по мере печатания страниц число священных книг буде расти с грозной скоростью.

Тогда придёт время для битвы с Церковью.

— Кстати, кроме печати Священных писаний, Хайленд ещё направила ещё людей с просьбой к церквям и монастырям переписывать писания в переводе на общеупотребительный язык, запросов, похоже, поступает отовсюду очень много. Если бы каждый прочитал Священное писание, Мир бы стал немного разумнее.

Помимо того, что в Шарон текла кровь не-человека, она ещё и сама пострадала от несправедливостей мира и Церкви. Она говорила легко, но её слова имели особую значимость.

Миюри с её желанием что-то решить с приключенческими историями, начала засучивать рукава, но Коул, будто не замечая этого, широким движением кивнул в ответ:

— Тогда нам тоже надо будет постараться.

Ндо было заручиться поддержкой союзников на большой земле и, используя перевод Священного писания на обычный язык в качестве оружия, продвинуться вперёд в борьбе с Церковью. Сейчас, возможно, выдался единственный случай, когда Коул и его соратники могли исправить накопившиеся больше чем за тысячу лет в мире несправедливости.

— Кларк тоже беспокоится за тебя. Он был багровым от злости, что с ним нечасто случается, когда услышал о самозванце, — добавила Шарон.

— Господин Кларк? — удивился Коул.

Если Ханаан был удивительно близок по духу с Миюри, то Кларк казался очень добросовестным и спокойным Священником. Коул не мог себе представить, чтобы Кларк злился, но тому, что он делал это, беспокоясь за них, можно было только порадоваться.

— Вот, что произошло, и поэтому я торопилась, — закончила Шарон усталым голосом и положила руки на пояс.

Наверное, она и впрямь была утомлена, пролетев полдня и часть ночи с книгой Священного писания в когтях от самого Раусборна. Коул снова поблагодарил её, но Шарон, тяжело вздохнув, сказала ещё кое-что:

— Вообще-то есть ещё причина, по которой я действительно полетела.

— Э?

— Вы это что? Не понимаете, как невероятно то, о чём вы рассказали?

Надо думать, она спешила прямо в лицо рассказать о глупости их замысла.

— Если бы курица попросила стаю птиц, всё будет осуществимо, верно? — возразила Миюри, желавшая напечатать героическую книгу в новой книжной мастерской, чтобы получить взамен кучу других историй со всего света.

— Ну, знаешь, — произнесла Шарон, приложив руку ко лбу и помотав головой.

Вероятно, она не знала, стоит ли злиться на наглость Миюри. В свою очередь Коул, отстранил цеплявшуюся за него Миюри и объяснил ситуацию:

— Мы пытались сузить круг поиска, но единственное, что мы смогли выяснить, это то, что бегство, вероятно, было осуществлено по морю.

— Ха. Как думаете, сколько портовых городов существует в мире? Ваше умение думать потрясает.

Корабль, отправившись из этого Арберка, приплыл в какой-то портовый город. Там на груз из книг наложили пошлину, если бы удалось найти запись об этом, можно было утверждать, что астроном высадился в этом месте.

Гладкое изложение, напоминавшее чистую и праведную жизнь, описываемую в Священном писании: легко написать, да очень сложно исполнить.

— Прежде всего, трудно узнать, какой это портовый город, но сложность не только в этом. Список таможенных пошлин можно было бы уточнить в городском совете, если он следит за сборщиками налогов. Но если сборщики налогов собирают пошлины по своему усмотрению, купив право на сбор пошлин, тогда, даже работая вместе в порту, они не могут узнать, кто сколько собрал, если только не начнут похваляться сборами за выпивкой, если бы кто-то из них нашёл большое количество книг, за что пришлось бы выпожить изрядные деньги, такой случай мог бы стать предметом горячих историй в кругу друзей... — пояснила Шарон.

Иначе говоря, даже если запрос придёт в город, в котором сборщик налогов взял пошлину с книг астронома, ответ не обязательно будет получен.

— Или, может, лучше будет отталкиваться от того, что он астроном? Я спрашивала Кларка относительно этих типов, так они, кажется, любят высокие места. Возможно, было бы полезней взять в рассмотрение каждую высокую башню?

— Так... именно так... — стал отвечать Коул, но смолк под острым взглядом Шарон.

— Я вообще-то иронизировала. Если ты собираешься просить моих сборщиков налогов расследовать это, у тебя всё равно будут сложности. Почему — спроси у той собаки.

Шарон указала подбородком на стоявшую рядом Миюри. Та посмотрела на Коула и с недовольным видом пожала плечами:

— Есть же разница между тем, что я могла бы попросить сделать моего брата, и тем, что попросила бы у госпожи Илении, так ведь?

Шарон хихикнула, услышав тон Миюри. Иления тоже улыбнулась, когда упомянули её имя, но Коул мог лишь вздохнуть.

— Ну, наверное, я понял, — произнёс он, ссутулившись, Миюри улыбнулась в ответ.

Вместо Коула вопрос задала Иления, глядя на Шарон:

— Наверное, птицам сложно узнать, есть ли в башне астроном?

— Правильно. Самое большое, о чём я могу попросить, — это доставить письмо.

Миюри тоже иногда просила помочь бродячих собак, но не могла попросить их сделать что-то сложное.

— Кроме того, говоря о доставке писем. В это время перелётные птицы уже отправляются в путь, и если большинство птиц улетает с этих земель, оставшимся будет трудно охватить всю территорию.

Было, оказывается, и такое затруднение.

Не только у людей, но и у птиц была своя жизнь. И даже если бы это не было так, Шарон всё равно уже предупреждала Коула с Миюри не требовать от птиц слишком много.

— Ну, сам замысел я и сама нахожу не таким уж плохим, — добавила Шарон, возможно, в качестве утешения. — Но, может, лучше натравить на торговцев города эту собаку?

Выбор, который в итоге приходил в голову.

— Я и сама хочу схватить этих торговцев зубами и бросить их в море.

У Миюри, конечно, такие меры не вызывали неприязни, более того, это первое, что приходило ей в голову. И не предлагала сама, потому что знала, что её прямодушный брат не согласился бы.

Однако сейчас, помимо желания сохранить в тайне существования не-людей, была ещё причина, о которой упоминал Ле Руа.

— Тут есть одно беспокоящее обстоятельство, — сказал Коул, — как только мы спросим о местоположении человека, которого мы ищем, сразу станет очевидно, что кто-то идёт по следу этого человека.