Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

— При чём здесь добровольные союзы?

— Эмоции и черты личности тоже влияют на запах, — сказал Салли. — Я пока не знаю как — работы за гланды, и не всегда есть время спокойно почитать — но я давно заметил, что если альфа или бета не ведёт себя как законченный отморозок, то он пахнет лучше. Скиперич, например, такой, и Гилл это подтвердил. Чем лучше они друг друга узнавали, тем лучше Скип для него пах. А потом появилась любовь.

— А что касается Салли, — добавил Дэн, — то Риан — чистокровка, Гиллиан — дитя импринтинга, и сам Салли — тоже дитя импринтинга. И это не говоря об отменном потенциале Спенсеров, которые сохраняли свою кровь чистой веками.

Оливье поджал губы, и в его глазах заблестела влага. Джеймс пересел поближе к нему и сочувственно погладил по голове.

— Значит...

— Да, именно это мы и собираемся дать людям, — кивнул Двуликий. — И уже очень скоро. Основа любого общества — это люди, и от качества генофонда и системы воспитания зависит очень многое.

— Так вот почему ты так хорошо пахнешь... Ты чистый по крови.

Салли только грустно улыбнулся.

— Да. И от этого у меня постоянно были одни сплошные проблемы.

По пути в Дормут погода устаканилась окончательно, солнце начало пригревать сильнее, и группа перестала кутаться в куртки. На стоянках Салли всё чаще присматривал за братом, чтобы не обгорел на солнце, нога Антона успешно заживала, инженер, отоспавшись и начав отъедаться, начал активно интересоваться ходом будущих работ на базе, расспрашивал о Торе, под начало которого ему предстояло поступить... Антон уже принял решение, однако Оливье продолжал сомневаться. Омега-медик раз за разом обдумывал то, что узнал от своих спасителей, перебирал в памяти известные ему факты и с каждым днём всё больше мрачнел, понимая, что повстанцы правы. Жизненный опыт только доказывал это, однако Оливье продолжал упрямо искать аргументы, чтобы оправдать то, чему его учили в медвузе. Неужели вся научная медицинская база выстроена на лжи?

Оливье видел, как рядом с Джеймсом напрягается Салли, как он спорит с Рикки, отказываясь принимать его бескорыстную помощь, а потом на стоянках, если они приходились на отшибе от городов и деревень, отлучается в ближайшие кусты и выходит оттуда взъерошенный и бледный. Созревающий Двуликий был живым доказательством правоты повстанцев. Оливье видел, как иногда, забывшись, Салли принюхивается к друзьям-омегам, потом спохватывается, краснеет и извиняется. Медик и сам замечал, что теперь начинает оценивать друга уже несколько иначе... Феромоны слегка изменившегося запаха Салли стали привлекательными и для сородичей. Рикки то и дело ворчал, обещая всё же поиметь Салли — чисто с интереса — на что тот ругался особенно энергично, злился, и Джеймс начинал их мирить. То, как Салли привязан к приёмному брату, было видно невооружённым глазом, как и то, как Салли его хочет, но отчаянно сдерживается. Дэн и Рауль тоже вели себя не совсем обычно, даже не пытаясь реализовать собственные потребности. Дэн на осторожные вопросы только отмахивался, говоря, что изменять мужу не собирается даже с самым ароматным омегой, а Рауль только грустно улыбался. Оливье даже смог увидеть, как альфа любуется своей потерянной семьёй, а когда Салли рассказал другу историю Рауля, омега долго ходил под впечатлением.

Когда на горизонте показался Дормут, Оливье приободрился. Дэн сказал, что пара химиков, которая помогает подпольщикам, активно занимается самыми разными вопросами и обладает достаточно широкими знаниями, чтобы прояснить всё, что медик захочет узнать. По тому, как бета загадочно подмигивает, Оливье понял, что пара не совсем обычная. Неужели один из лаборантов Двуликий? Уж не потому ли Дэн всё чаще намекает Салли, что это знакомство пойдёт ему на пользу?

Фургон встал на прикол рядом со свалкой металлолома в сумерках. Рауль немного удивлённо оглядывался, как и Салли.

— Здесь?

— Это только промежуточная точка, — объяснил Дэн. Он сидел рядом с альфой, который последние полдня пробыл за рулём. — Скоро будет назначенное время и придёт связной, который должен будет убедиться, что за нами нет хвоста. Если всё будет хорошо, то он проводит нас к лаборатории.

— А она часто переезжает? — спросил Оливье.

— Периодически приходится — рейды внутренней разведки ищут наших и места по вспомогательным работам. Наша разведка не всегда успевает, и тогда ребятам приходится действовать самим. В последний раз лаборатория переезжала в Прозрачную луну.

— В десятую, — перевёл Рикки. — Листва активно опадает и кроны деревьев становятся "прозрачными". Тогда наши успели перевезти лабораторию в безопасное место.

— А кто придёт?

— Увидишь. Подождём немного.

Потянулись долгие минуты ожидания. Антон снова задремал, Рикки откровенно спал, Джеймс мастерил из газетной страницы фигурку аиста, аккуратно приминая пальцами и проглаживая ногтем каждую складочку. Оливье тихонько разговорился с Салли.

— Ты вроде сказал, что Алекс у вас... Как он?

— Мечется. Ему очень плохо.

— Оно и понятно... Он же потерял своего ребёнка. — Оливье замолк. — Знаешь, Салли... Если честно, то меня немного удивило, что Ронни умер так рано.

— Рано? О чём ты?

— Я врач, Салли. Моя семья всегда была связана с медициной, ведь мы — потомственные травники. Папа и дедушка Нил учили меня лечить ещё до того, как я поступил в мед. И я умею по особенностям запаха пациента уточнять диагноз и оценивать общее состояние. Это трудно объяснить... Я после меда на практике был на границе и знаю, как пахнут умирающие. Ронни так не пах, хотя его состояние и становилось хуже и хуже. Я рассчитывал, что он проживёт хотя бы до весны, а тут... Слишком рано.

— А ты не мог ошибиться?

— Теоретически мог, но на практике... да и... — Оливье запнулся.

— И? — насторожился Салли, почуяв напряжение в голосе друга.

— Среди недостающих препаратов была ампула, которая мне покоя не даёт. Когда проводили ревизию, её тоже недосчитались, но с проверяющим был сержант Колби, который сказал, что ко мне иной раз приносят кого-нибудь из начальства после застолий, после массовых рейдов бывает большой наплыв раненых, и я не успеваю сразу фиксировать расход медикаментов в журнале. Списали на это... но я что-то не припомню, чтобы в последние полгода колол кому-нибудь этот препарат.

— А что там было?

— Очень сильное сердечное средство, которое даже альфам колоть слишком часто нельзя. Теоретически оно могло убить Ронни, но зачем это кому-то было нужно?

Салли похолодел, и на него обратили внимание все. Даже Рикки перестал дремать.

— Его надо только колоть?

— Не обязательно. Можно и в питьё накапать.

— Твоя настойка...

— Что случилось? — встревожился Рауль.

— Возможно, сына Алекса убили.

Дэн замер.

— Как это? Кто? И зачем?

Джеймс зажал себе рот ладошками. Альбинос выглядел таким перепуганным, что встревожились не на шутку все.

— Не знаю.

— Но это ещё неточно... — попытался возразить Оливье. — Это только предположение...

— У кого был доступ к твоим запасам? — перебил его Дэн.

— Прямой — только у меня.

— А у кого были ключи к лазарету?

— У меня, уборщика и моего хозяина...

Салли сел прямо.

— Тебе убивать Ронни не было никакого резона, Алексу — тем более... Значит, это кто-то из руководства.

— Но зачем?

— Может, хотели заставить Алекса что-то сделать, а он отказался?

— Но ведь в его договоре было прописано, что если Ронни умрёт, то Алекс освободится... и он тем более ничего делать не будет.

— А если это и было наказание?

— Всё равно что-то не клеится.

— Ладно, спросим у моего оми, когда вернёмся. Наверняка Алекс ему что-то сказал.

— Только самого Алекса не трогайте, ладно? — попросил Рауль. — Ему и так тяжко.

— Само собой...

Вдруг снаружи раздался тихий тоненький свист, и Рикки встрепенулся. Дэн повернулся к лобовому окну и увидел силуэт, стоящий перед машиной.

— Кто это? — Рауль настороженно принюхался.

— Свои, — расслабился бета и открыл кабину со своей стороны. — Залетай, малыш! Всё в порядке?

— Пока да. Здорово, дядя Дэн!

В кабину ловко забрался "волчонок" лет девяти-десяти. Чернявый кудряш с удивительно хорошеньким личиком улыбался широко и приветливо, демонстрируя мелкие, но заметно острые клычки.

— Знакомьтесь, это Франческо, сын одного из наших лаборантов. Мальчик умный, способный и мечтает когда-нибудь стать врачом, — представил мальчика Дэн, обнимая его за плечики.

— Я буду помогать детям рождаться, — гордо и важно заявил "волчонок". — Я недавно даже помогал на родах.

— И тебе не было... противно? — удивился Оливье.

— Нисколько, — надулся Франческо. — Я же знаю уже, как что устроено и работает. И вообще, разве не дети важнее всего? — Тут он снова заулыбался и повернулся к Дэну. — А у меня скоро братик будет! Я даже придумал ему имя. Его будут звать Флери.

— Правда? — обрадовался Дэн. — И когда?

— Как только оми и дядя Астрид нынешнюю работу закончат.

— Значит, Астрид окончательно твоим папой станет...

— Он уже им стал. Как только Флери родится, то я буду его папой называть — мы уже договорились.

— И тебя ничто не тревожит? — хитро прищурился Дэн.

— А что такого? Дядя Астрид же Двуликий, оми с ним хорошо, они любят друг друга.

— Двуликий? — Салли вздрогнул.

— Ага, — кивнул Франческо. — А ты тоже Двуликий? Ты хорошо пахнешь — похоже на дядю Астрида.

— Да, я Двуликий.

— А у тебя уже есть омега?

— Нет... у меня есть альфа и бета.

— Тоже неплохо. А как тебя зовут?

— Салли.

Франческо на удивление хорошо пах. То ли его родители были связаны импринтингом то ли просто несли в себе хороший потенциал...

— А ты не дитя импринтинга?

— Я? Нет. Мой отец был козлом и оми просто бросил.

— Но ты хорошо пахнешь...

— Спасибо оми — он ребёнок импринтинга. Ладно, поехали! — скомандовал "волчонок", пристраиваясь на коленях Рауля. — Вы ведь не просто так приехали?

— Далеко? — спросил альфа, заводя мотор. "Волчонок" его изрядно позабавил.

— Не очень. Поехали скорее, а то на ужин опоздаем — оми обещал достать вкусненького.

Новую лабораторию устроили в подвале старого, но ещё крепкого дома недалеко от свалки. Следуя указаниям Франческо, Рауль припарковался в тупике неподалёку. Как только все выбрались из фургона, Рауль и Дэн набросили серый чехол.

— А не угонят? — засомневался Салли.

— Не угонят. Куда попало нам её ставить не сказали бы.

Франческо уверенно повёл гостей к себе. Уже на подходе Салли учуял запах реактивов, доносящийся из щели в заколоченном окне. Неужели никто до сих пор не понял, что происходит в подвале? Спускаясь по лестнице — Франческо крепко держался за руку Рауля и что-то говорил — Двуликий учуял знакомый запах случки, а уже войдя в просторный подвал, услышал характерные звуки из-за ширмы в углу.

— Наверно, ждали, когда я уйду, — ничуть не смутившись, тихо сказал Франческо. — Они то и дело это делают, я не раз видел. То обнимаются, то целуются... Когда я вырасту, то никогда не буду обижать своего омегу. Я буду о нём заботиться, как дядя Астрид заботится об оми.

Большую часть подвала занимали столы, заставленные пробирками, колбами, ретортами, какими-то приспособлениями, наполовину заваленные бумагами. Были здесь и два микроскопа. В углу приткнулся маленький телевизор, рядом стояли два холодильника. На стенах тоже висели исписанные листы бумаги... Работа шла полным ходом.

Случка за ширмой достигала пика, и бессвязное бормотание и стоны стали более внятными.

— Я... я больше не могу... Астрид, милый... до упора...

— Сейчас...

Двойной вскрик, и воцарившуюся тишину нарушало только прерывистое дыхание. Салли густо покраснел, чувствуя, как изнутри начало снова подниматься желание, и отвернулся от друзей. Близость Джеймса только усугубляла это, и Двуликий укусил себя за руку, сдерживаясь из последних сил. Ну вот, опять!

— Астрид... сегодня ты просто превзошёл самого себя...

— Просто соскучился. Всё работа-работа...

— Ты бы знал, как я тебя люблю...

— И поверь мне, что это взаимно, светик мой.

— Боги милостивые... как подумаю, где бы мы были, если бы не ты...

— Я не так уж и много сделал, милый. Это всё твой "волчонок". Если бы он меня к тебе не привёл... Ладно, давай вставать, а то наши гости уже пришли.

Испуганный омежий голос охнул, зашуршало.

— О, Иво... Они же слышали...

— И что? Все свои же. Не суетись, приводи себя в порядок, а я их поприветствую.

Вскоре из-за ширмы, оправляясь и на ходу набрасывая заляпанный и прожжённый в нескольких местах реактивами халат, вышел омега, и Салли удивился. Он казался самым обычным... Это и есть Двуликий? Впрочем, "звезда" порнофильмов Аполло, говорят, тоже отличается от сородичей только размерами гениталий... Хрупкий, изящный, светловолосый, только коротко подстриженный для удобства... Ну, совсем непохож на них с Дрейком! Астрид сразу заметил собрата, принюхался и заулыбался.

— О, нашего брата прибыло!

— Это дядя Салли, — гордо представил гостя Франческо.

— Очень рад! — Астрид протянул руку, и Салли напряжённо её пожал. — Что, самый разгар? — сочувственно изогнул брови Астрид, принюхавшись снова. Салли кивнул. — Понимаю, сам это проходил. Помочь?

— Как?

— Отсосать могу или задом повернуться. Гести поймёт...

— Нет! — И Салли отшатнулся, едва не задев ближайший стол.

— Но тебе же надо...

— Нет!

— Тогда туалет вон за той дверью. — Астрид показал на небольшую дверь рядом с холодильниками.

— Сп-пасибо... — Салли буквально рванул туда и тут же заперся.

— Бедняга, — вздохнул хозяин лаборатории. — Трудно ему будет, если уже сейчас так реагирует.

— Упёрся и ни в какую! — пожаловался Рикки. — Уж я ему и так и эдак...

— Это всегда непросто. Я помню, как это у меня было... В какой-то момент едва на себя руки не наложил. А ведь мне восемнадцать было.

— Ты зарегистрирован? — поинтересовался Оливье, здороваясь.

— Нет, повезло — наш школьный врач то и дело халтурил. А ты медик?

— С дипломом.

— Хорошее дело. Это наши новые товарищи? — уточнил Астрид у Дэна, знакомясь с Антоном и Джеймсом.

— Джейми из "старичков", Антон уже согласился, а Оливье думает пока.

— А чего тут думать? Вы ведь их на базу везёте? Тогда всё нормально. Там они будут в полной безопасности... Антон, давай, садись...

Салли, слыша сквозь дверь, как спокойно они общаются, едва не взвыл, торопливо расстёгивая штаны. Да что за паскудство такое! Вместо того, чтобы сидеть вместе со всеми и набираться знаний, занимается пёс знает чем...

Когда же это проклятое дозревание закончится???

Гести, красивый омега с длинной русой косой, долго отпаивал Салли чаем и утешал.

— Ничего страшного, многие Двуликие проходят через это. Мой Астрид когда-то тоже мучился.

— Но почему оно так сильно протекает? Иногда мне кажется, что я вот-вот с катушек слечу!