Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

И ВЕЧНЫЙ БОЙ...

— Если мы будем работать по этой схеме, то опять придётся гору долбить, — нахмурился Тор, разглядывая предоставленные планы будущих работ.

— И продолбим. В первый раз что ли? — фыркнул Лавлас, в очередной раз откидывая с лица волосы.

— Да мы и так её перерыли, как кроты, а если нам на головы рухнет? — возразил Риан.

— Так мы же не только ломаем, но и строим новые опоры, — сказал Грей.

— Гора есть гора. Я уже начинаю думать, что мы ошиблись, выбрав её своим убежищем. В конце концов, мы несём ответственность за всех, кто здесь живёт с нами. Особенно за детей.

— А, по моему, ты сейчас не о возможности оседания пород думаешь, а о Салли, который сейчас в боксе со своими ребятами, — лукаво стрельнул глазами в сторону старого друга Лавлас. — И только попробуй сказать, что я не прав.

Риан только глаза закатил. Лавласа, этого достаточно острого на язык омегу, он знал ещё со времён старого подполья. И он же был в первой группе освобождённых из лагеря, которую он выводил вместе с Гиллианом. В комиссариате Лавлас занимался вопросами снабжения ещё тогда и вновь занял свой пост, когда пора было расширяться. Лавлас его тоже хорошо знал, сам успел родить сына, когда строилась база, решившись вскоре после того, как родился Джеймс-младший, и прекрасно понимал родительские метания друга. И если бы периодически не проходился по больному, то Риан бы промолчал.

— И что с того? — огрызнулся вождь и идеолог. — Да, я дёргаюсь — третий день как-никак, а предыдущая течка прошла очень тяжело.

— Так ведь Далтон тебе регулярно докладывает, — начал скатывать схемы Тор, поняв, что обсуждение планов можно сворачивать. — И пока всё нормально. Салли чувствует себя отлично, тревожных симптомов нет. О чём тут беспокоиться? Ты же сам к нему утром забегал...

— Он мой сын. Первенец. Чего ты ожидал? Я должен быть в курсе всех его проблем со здоровьем.

Гиллиан только возвёл глаза к потолку. С тех пор, как Алекс добрался до них, рассказал об их сыне, а потом Салли прибыл на базу, Риан постоянно давал мужу повод для беспокойства. Он то "подвисал" невовремя, то начинал метаться, то нырял в работу с головой, забывая про еду и сон... После первой серьёзной перебранки с Салли он немного успокоился, но Гиллиан слишком хорошо знал своего чистокровку и понимал, что это только затишье перед бурей. Риан честно старался быть сдержаннее, не повышать зря голос, не огрызаться без необходимости... и радовался, видя искреннюю привязанность, растущую и крепнущую в сыне. А уж получив в лице Салли отличного специалиста и надёжного работника, и вовсе загордился. Салли принёс с собой немало идей, и Риан часто вслух рассуждал, какие надо бы воплотить в самое ближайшее время. К сожалению, его пыл остужало наличие только одного гидрогенератора на всю базу, и строительство дополнительных становилось первой необходимостью. И вот только-только вместе с ведомством Тора удалось составить несколько схем будущей перестройки, как у Салли случилась течка. Риан, дотошно выспросив у сына график вспышек, начал занимать наблюдательный пост перед монитором, на который выводилось изображение с камеры, воткнутой в двадцатый бокс, выделенный для Салли и его любовников. Впрочем, на первой вечерней Риан обломался — Салли захотел попробовать другой способ, и с ним остался Ленни, который потом ушёл спать, отказавшись от комментариев. Подробности удалось вытрясти только из Рюка, Риан на парня тоже насел, поскольку с того ракурса, в котором снимала камера, видно было не всё... а потом бедный Ленни сидел перед комиссаром, как нашкодивший двоечник перед директором школы, и, отчаянно краснея, пересказывал собственные впечатления, которых хватило бы на парочку омежьих романов с участием Двуликого. Причём романов особо бесстыжих. Для Риана это стало лишним подтверждением, что за Салли надо смотреть в оба, поскольку слух о его визите к Соломону разлетелся очень быстро — разнесли другие помощники — и многие молодые омеги начали поглядывать на старшего сына вождя ещё более заинтригованными взглядами. Когда Салли начал проходить медосмотр перед течкой, все омеги, работники отдела пережидания, наперебой начали предлагать свою помощь, расхваливая свои навыки, однако Салли предпочёл Ленни, которого знал лучше и которому больше доверял. Риан, забежав к сыну после конца вспышки, застал его очень довольным, и всё впечатление испортила только забрызганная спермой и залитая обильной смазкой простынь. Салли, увидев родителя, ужасно смутился и начал расправлять одеяло, стараясь получше спрятать следы своего возбуждения. Риан только рассмеялся и сам потащил сына в душ, после чего подкормил, помог перестелить постель и уложил спать. Днём, когда пришло время короткой, Риан сразу занял пост перед монитором и с досадой увидел, что оба парня уже там — пришли пораньше. За происходящим, начиная с перестраховочного совещания, омега наблюдал, скрипя зубами, а когда Салли, уже с явственными признаками острого возбуждения, знакомого самому комиссару слишком хорошо, начал страстно целоваться с альфой, едва не сорвался с места, чтобы прекратить это безобразие. Когда всё закончилось и ребята отдыхали, Риан с самым суровым видом вломился в бокс, едва позволил перепуганным парням набросить халаты и придирчиво обследовал сына, который от такой бесцеремонности любимого родителя едва не сгорел от стыда перед друзьями. Риан ощупал его всего, никаких следов, кроме потёков спермы и смазки, не обнаружил, злобно зыркнул на парней и велел выметаться, а сам потащил Салли в душ. Кормил тоже сам. Вечером Гиллиан тоже понаблюдал за происходящим и только радовался, что сыну достались такие хорошие и заботливые любовники. С каждым часом он всё больше убеждался, что опасаться драки над течным омегой не стоит — альфа и бета действовали на редкость слаженно, исправно меняли друг друга, не забывая о контрацепции, а иногда даже помогали друг другу, когда Салли начинал вести себя излишне неадекватно — один отвлекал ласками, а второй занимал заднюю позицию. И как только им это удаётся?.. Салли был в полной безопасности, но Риана это не убеждало. С каждой новой вспышкой комиссар всё больше мрачнел. А сегодня из-за совещания он пропускал дневную третьего дня и от невозможности проконтролировать происходящее злился всё сильнее.

Гиллиан решительно вывел мужа в приёмную и усадил на скамейку.

— Перестань дёргаться. Разве то, что ты уже видел, не доказывает, что Салли в надёжных руках?

— Ты альфа! Тебе не понять!

— Конечно, куда нам, маленьким, до вас...

— Это что, сарказм? — ядовито поинтересовался Риан, вскакивая. Люк инстинктивно нырнул под стол, хорошо зная нрав непосредственного начальника. Предварительно он прихватил папку с бумагами, с которыми в данный момент работал.

— Попытка, — и глазом не моргнул альфа. — Риан, милый, хватит уже так трястись над Салли. Он взрослый парень и знает, что делает. В конце концов, он со своими ребятами переживает уже третью течку, а это что-то да значит.

— А вдруг именно сейчас этот... этот...

— У "этого" есть имя...

— ...произносить которое я не желаю!

— Но ведь ты пока на Салли не единого синяка не нашёл. Почему именно сейчас должно случиться что-то ужасное?

— Да потому что сейчас самый разгар! Ты представляешь, какой выброс феромонов идёт в воздух???

— Это они тоже проходили. И Сьюки пообещал записать — он уже знает, как подключать видик к монитору и на что нажимать.

— А если у Соломона приступ начнётся???

— Тебе бы позвонили...

— Ага, конечно, как тогда, когда Салли к нам только ехал!

Гиллиан вдохнул поглубже, борясь с искушением в кои-то веки придавить любимого комиссара. Разумеется, Риан это учуял и выжидающе скрестил руки на груди.

— Не дождёшься. Я поклялся.

— Да ладно! Ну давай, сорвись хоть разок!

— Нет.

Риан выругался и быстрым шагом покинул приёмную, беря курс на отдел пережидания. Вбежав в приёмный покой, он застал Соломона мирно пьющим чай со Сьюки и снова выругался. Начальник отдела испуганно вскочил, едва не опрокинув на себя кружку.

— Риан... Я как раз хотел пойти посмотреть, как идёт запись...

— Не спеши уж, — буркнул Риан, заметив, как перепугался Соломон. — Извините, я просто очень переживаю. Плесни-ка и мне чайку.

Сьюки засуетился, доставая запасную кружку. Соломон осторожно потянул комиссара за рукав комбинезона.

— Риан... вы не бойтесь так. Я видел Салли перед вспышкой. С ним всё в порядке. Такой усталости, как в прошлый раз, нет.

Риан заметил, как бедный больной смутился, говоря о Салли, и только вздохнул. Похоже, что Соломон влюбился в его сына. После очередного приступа омега постоянно говорил о нём, просил прислать пару раз... Салли не отказывался помочь или просто поговорить, и Соломон потом радовался, как ребёнок.

Риан взглянул на часы. До конца вспышки оставалось около часа.

— Риан... а правда, что Салли скоро поедет в рейс?

— Да, это уже решено. Нам нужны кое-какие комплектующие, и Салли единственный, кто в них разбирается. И ещё он планирует организовать кое-какой досуг для всех и привезти что-то интересное для детей.

— Да, Салли рассказывал про видеоигры, — робко улыбнулся Соломон. — И он пообещал, что когда у нас на базе появится приставка, принести её мне и научить играть. И про кино тоже говорил...

— Слушай... — Риан помялся, подбирая слова. Он хорошо знал, что лишние волнения и переживания для Соломона сейчас опасны, и старался быть помягче. — Я вижу, что Салли тебе... нравится... — Соломон вздрогнул и начал заливаться краской. — Я ничего такого не хочу сказать...

— Я... понимаю. — Соломон стиснул пальцами свою кружку. — Не с моим недугом детей от него рожать. Я был бы счастлив, но... Вы не волнуйтесь так, Риан, я не буду претендовать на вашего сына.

— Соломон...

— Я знаю, вы не отдадите Салли кому попало. И понимаю, что вы хотите ему только счастья. Просто позвольте нам иногда проводить время вместе. Мне больше ничего и не надо.

Видя грустное лицо Соломона и потухшие глаза, Риан окончательно остыл.

— Прости меня, малыш. Я не хотел тебя расстраивать.

— Я знаю. Вы просто отец. И вы омега. Это нормально. И я знаю, что даже если вы и найдёте лекарство для меня, то я никогда не смогу иметь детей, чтобы они не унаследовали мою болезнь. Проще будет сделать операцию...

— Нет, этого не будет. И дети у тебя когда-нибудь обязательно будут. Может, им и придётся после начала созревания принимать это лекарство, но зато с каждым новым поколением с притоком свежей крови это будет разбавляться и когда-нибудь уйдёт. И лечение к тому времени уже создадут не только для них, но и для других таких же несчастных. Все вы имеете право на кусочек счастья.

— Я уже счастлив, — тихо улыбнулся Соломон. — Я не один, обо мне заботятся, пытаются помочь... и я чувствую себя нужным. Не то что тогда...

Соломон допил чай, поблагодарил Сьюки за уделённое время и пошёл к себе. Риан остался в приёмном покое.

— Риан... может, вы и рассердитесь... — Сьюки осторожно заговорил, старательно пряча глаза. — Я тут посмотрел, что вы велели записать...

— И что? — Риан вскинулся.

— Я думаю... что ваш муж прав. Вы зря так беспокоитесь за Салли. Я слышал, как вчера ребята обсуждали, как всё прошло, в душевой... Похоже, что их уровень доверия друг другу настолько высок, что бояться нечего.

Риан недовольно скривился. Этот омега своей дотошностью в работе переплюнул Роберта, который когда-то начинал приводить это всё в систему, стоило количеству обитателей базы приблизиться к двум сотням. Клеменс, единственный бета в первом отряде, тогда ему помогал, а потом практически самоустранился, когда появились другие. Да и сам Клеменс потом обзавёлся семьёй, свадьбу организовали скромную, но повеселились на ней от души... после чего семья перебралась в один из ближайших городов. Сам Роберт тоже покинул базу спустя время, передав свой пост недавно прибывшему Сьюки, и этот шустрик с жаром принялся за дело. Сьюки трясся буквально над каждой мелочью, когда отдел перенесли в новый, только что отстроенный блок, гонял рабочих ещё на стадии строительства, придирался к любой неполадке, а теперь точно так же костерил за любую, даже самую малую недостачу. У него всё было на карандаше, вся отчётность оформлена с невероятной педантичностью. Похожий на осу — с тонкой талией и соответствующей назойливостью — он стал притчей во языцех. Порой по части невыносимости он даже переплёвывал Риана! Работников в свой отдел он долго и придирчиво мурыжил на собеседованиях, следил за подготовкой, проверял все записи о расходах технических средств, цеплялся к каждому пятнышку на постельном белье и пылинке, оставленной при уборке. При такой бдительности и наблюдательности Сьюки мог считаться не худшим спецом по оценке людей, чем сам Риан, только оценивал омега их не по запаху. И то, что Сьюки тоже с одобрением отнёсся к выбору Салли, вынуждало комиссара напрягаться ещё больше.

— Не вмешивайся лучше. Я сам разберусь.

Сьюки вскинул руки вверх, признавая за комиссаром право делать всё, что захочется. Давать советы человеку, который отказывается видеть очевидное, бессмысленно. Тут остаётся только положиться на мудрое время.

Салли очнулся и выдохнул. Всё, закончилось. До вечера можно отдыхать. Альфа и бета рядом с ним переводили дух. Последним был Дензел, и именно он сейчас крепко, но бережно обнимал омегу.

— Ребята... вы как?

— Живы, — простонал Дон, вытягиваясь на кровати. — Ну ты и заездил!..

— Я заездил? — вяло возмутился омега, пытаясь сесть, но тело было как ватное.

— А кто, я что ли? Или ты не помнишь, как завалил меня на спину и не давал встать?

— Салли, не обижайся, но Дон правду сказал. — Дензел кое-как сел и пошатнулся. — Ты сегодня превзошёл самого себя. Это из-за повышения уровня тестостерона что ли?

— Не знаю... Да, я разогнался, признаю. Третий день всё-таки...

— Так, надо записать, сколько мы потратили. — Дон сделал могучее усилие над собой и всё-таки встал. — Я не хочу слышать вопли Сьюки.

— Да уж, вчера он разорался нехило, — поморщился альфа. — И на кого? На Десмонда!

— Ревнует, — хмыкнул Дон, добравшись до стола. — Я слышал, что он на парня глаз положил уже давно.

— А как же Дрейк? Ему тоже регулярно достаётся. — Салли кое-как сел. Дензел подхватил его под плечи и подложил все подушки под спину. После чего потянулся за водой.

— Вот это и называется "за двумя зайцами". — Дон тряхнул головой и начал осторожно записывать. — Ты и то умнее...

— Ты лучше халат накинь, а то скоро мой оми ввалится, — посоветовал Салли и приник к протянутой Дензелом кружке с водой.

— Меня больше беспокоит не мой внешний вид, а то, как он будет опять тебя осматривать. Кажется, я тебе засос на шее оставил...

— Ага, оставил, — подтвердил альфа, оглядев шею любовника. — Представляю, как он прицепится...

Дверь распахнулась, и парни вздрогнули, учуяв счастливого родителя, который грозно взирал на них из-под нахмуренных бровей.

— Закончили? — Парни молча кивнули. — Сбрызнул в сторону, — приказал Риан Дензелу, и альфа молча потянулся за халатом. Салли сжался и невольно вцепился в его руку.

— Ничего, всё будет хорошо, — пожал его ладонь Дензел, надел халат и отошёл, чуть пошатываясь. Да, в этот раз Салли и впрямь их заездил, но зато во время этой течки держать себя в руках было проще, чем во время первой. Пометить Салли хотелось как никогда сильно, и всё-таки даже напоминаний не понадобилось! И всего пару раз пришлось себя за руку укусить... Укусы болели весьма ощутимо, внушая неиллюзорное чувство гордости за себя и благодарности покойному оми за отличную наследственность и правильное воспитание. Сидя в учебке и читая книги и подшивки из библиотеки, альфа всё больше понимал разницу между тем, чему учили в официальных школах, и тем, что собирались дать людям повстанцы. Часто перед сном он обсуждал прочитанное с друзьями, укореняясь в решении бороться до конца. И поэтому он молча сносил придирки Риана, понимая омегу если не умом, то сердцем.

Риан придвинулся к всё сильнее алеющему сыну, сдёрнул с него одеяло и приступил к осмотру. Салли прикусил нижнюю губу, но промолчал. Само собой, что первым делом Риан обследовал его шею и плечи. И обнаружил злополучный засос.

— Чья работа? — стальным голосом спросил омега.

— Моя, — чуть слышно признался Дон, затягивая пояс своего халата. — Простите, сэр...

— Оми... это только засос... он же сойдёт через несколько дней...

— Цыц!

Осмотр продолжился. Использованные презервативы тоже были тщательно обследованы на предмет разрывов, но те выдержали бешеный натиск и не подвели. Больше ничего Риан не нашёл и едва не взвыл от досады — эти паршивцы не оставили ни одного серьёзного повода вломить им как следует! А ведь завтра последний день...

— Ладно, пёс с вами, — буркнул отчаянный комиссар. — Валите мыться, и чтоб до вечера я вас здесь не видел.

— Да, сэр, — послушно отозвались парни и покинули бокс, мысленно перекрестившись. Комиссар был, как всегда, весьма убедителен... И откуда только берётся это ощущение, когда от Риана словно несло силой альфы?

Едва за ними закрылась дверь, Салли рискнул заговорить, слыша, как приглушённо ругается его родитель.

— Оми... почему ты каждый раз так придираешься? Мне перед ребятами неудобно.

— Ты чем-то недоволен?

— Я только не хочу с тобой ругаться... Пожалуйста, не надо так цепляться. Мои ребята вполне надёжны.

Салли тоже чувствовал злость и силу родителя, теряясь в догадках. Он же омега, это несомненно... Что за странная прихоть богов? И ведь никто не мог этого объяснить...

Риан с шумом вдохнул и выдохнул. Посмотрел на записку для Сьюки, и напряжение схлынуло.

— Ладно, идём, я помогу тебе помыться.

В омежьей душевой Риан расслабился и даже начал что-то напевать. Салли, сидя на скамеечке и по первой же просьбе поднимая то одну руку то другую, снова набрался смелости.

— Оми... может, ты не будешь?..

— Я не брошу тебя в такое время. Ты же собираешься выехать в большой мир, верно? Я должен быть уверен, что ты готов. Что ты здоров. А течка — очень опасный период...

— Но ведь необязательно осматривать меня каждый раз. Док будет проводить осмотр, когда всё закончится, и тогда бы ты всё узнал. Лучше бы занялся подготовкой новых рейдов.

— Почти всё уже готово, — отмахнулся Риан, надраивая его спину. — Наши водители уже заливают топливо в баки. Как только ты отлежишься, Дэн начнёт сборы.

— Так я с ним поеду?

— Да, это решено. Милый, пригляди там за Джейми, хорошо?

— Конечно. А Рауль тоже с нами едет?

— Да. Ты с ним уже знаком?

— Да, хороший дядька. Дети его просто обожают... А что случилось с его семьёй?

— Они... погибли. Если хочешь, то спроси его сам.

— Спрошу... наверно.

Риан помолчал и усмехнулся.

— А знаешь, сынок... Похоже, что Соломон влюбился в тебя.

— Что? — Салли снова начал краснеть. Он тоже заметил, что Соломон особо и не скрывает своей симпатии к нему, а другие "постельники" косятся с недоумением. Мартин даже как-то подсел за обедом и спросил, как ему удалось так выделиться из общей массы, что Соломон его запомнил и постоянно вспоминает не только после приступов, но и во время. Салли только плечами пожал. Опыта с омегами у него было с гулькин нос, он только-только начал соприкасаться с этой сферой и полагался в основном на собственные впечатления и подсказки... Объяснить такие хвалебные отзывы больного можно было только лёгкой влюблённостью, что и подтвердилось, когда Салли заглянул к Соломону за пару дней до собственной течки. Омега постоянно смущался, то и дело запинался, очень осторожно касался то руки, то плеча, норовил прислониться... Салли не хотел думать, что это может быть серьёзно. Разве может омега любить омегу? Рассказы Дона об Адриане и совместной поездке в поезде до Кретины из памяти стереться не успели, да и Гиллиан рассказывал о вспыхнувшей любви между Джаспером и омежкой из их стаи по имени Суо, а до Суо Джаспер даже зачал малыша Элину, на отца которого когда-то работал... Снова факты вызывали раздвоение сознания и чувств. Салли Соломона не отталкивал, искренне сочувствуя бедняге и симпатизируя ему, но от авансов воздерживался, сохраняя обычные дружеские отношения. И Соломон, похоже, это понимал, поскольку о возможной любви никогда не заговаривал.

— Да, влюбился. Я с ним поговорил, пока ждал... Он сам мне это сказал.

— Оми...

— Не дёргайся, он ни на что не претендует. Знает, что я не хотел бы своим внукам и правнукам такой же судьбы и постоянной жизни на лекарствах. Просит только продолжать общаться с тобой. И я не против. Соломон отличный мальчишка.

— Я знаю. И я буду его поддерживать и дальше. — Салли помолчал и заговорил снова. — Оми... мне кажется, или ты и впрямь согласен видеть рядом со мной кого угодно, кроме моих парней?

Риан замер, после чего занялся ногами сына.

— Да, они меня бесят, — глухо признался комиссар. — Я понимаю, что без них ты бы не выжил на той базе, но меня буквально выворачивает от одной только мысли, что, пока я тосковал в разлуке, они драли тебя в своё удовольствие. Ты говоришь, что они тебе дороги... Да, они не так плохи, как можно подумать о парнях из Системы, но я не могу принять их. Просто не могу. Не сердись, дорогой.

— Я не сержусь, оми. Мне просто неудобно перед ними каждый раз, как ты врываешься в бокс и начинаешь меня осматривать.

— Неудобно спать на потолке, дышать ушами и есть задом, — буркнул любящий папа. — Раздвинь-ка ноги.

— Может, я сам? — Салли залился краской по самые уши. Его тело всё активнее изменялось, что было вполне ожидаемо, и он очень этого стеснялся. Гениталии стали заметно крупнее, но не настолько, чтобы начать нервничать, лишних волос не появилось — наверно из-за стабильно поддерживаемого за счёт секса с альфой и бетой уровня эстрогенов в крови — но вот мускулатура начала прорисовываться весьма ощутимо, пусть в плане объёма и не увеличилась. Новоиспечённый Двуликий становился суховатым и жилистым, но не терял прежнего изящества. Дон это заметил и начал подшучивать, а вот Дензел только улыбнулся и сказал, что Салли ему всяким нравится. Значит, гормональная перестройка идёт активными темпами и к осени, как Далтон и рассчитывал, должна закончиться. И тогда можно будет выдохнуть с облегчением.

Риан домыл сына, высушил полотенцем, помог подняться со скамейки, надеть халат и проводил обратно в бокс. Салли уже клевал носом. Уложив сына спать — пока они были в душевой, Уолли сменил постельное бельё — Риан посидел немного рядом, любуясь своим мальчиком, поправил одеяло и тихо вышел.

Сьюки ждал его на своём месте. Перед ним на столе лежала кассета.

— Будете смотреть сейчас или попозже?

— Попозже. Сейчас видик надо держать в готовности — вдруг у Соломона приступ начнётся. А когда Салли из рейса привезёт ещё один, то будет попроще.

Комиссар забрал кассету и направился к выходу. В дверях его застал голос начальника отдела.

— Риан, не мешайте им. Если это действительно серьёзно, то лучше не лезть со своими оценками. Салли вам не простит, если вы ему ненароком жизнь сломаете. Я понимаю, вы желаете сыну только самого лучшего, но здесь надо быть осторожнее.

— Я сам решу, что лучше делать, — буркнул Риан и покинул приёмный покой.

Когда Салли вышел из медотсека, поправляя комбез и бельё под ним, то первым делом увидел вопросительный взгляд Риана.

— Всё в порядке. Уже можно готовиться к рейсу. Надо только дождаться конца очистки и отдохнуть.

Риан расслабился. Джеймс с весёлым видом повис на шее старшего брата — соскучился за эти пять дней. Соломон, тихонько сидящий рядом на скамеечке, тоже улыбнулся.

— А как надолго ты уедешь?

— Не знаю. Дэн говорил, что рейсы, бывает, по полторы-две луны длятся, а то и дольше. Сначала надо объехать все точки, где можно что-то достать, поспрашивать, посмотреть, похимичить, что-то потом приходится ждать, а потом снова ехать... А список получился внушительный. Ты не переживай так, мы вернёмся.

— Да, я знаю... Просто ты пробыл здесь так недолго и вот тоже куда-то едешь... — Соломон отвёл взгляд.

— Так ведь не погулять, а по делу.

— Да, конечно. Салли... — Соломон поднял глаза, в которых подозрительно блестело. — Ты... будь осторожен, хорошо?

— Буду, — пообещал Двуликий. — Ещё столько всего сделать надо... и тебя надолго без поддержки не оставишь.

Соломон просиял.

— Я буду ждать.

Развязавшись с медосмотром, первым делом Салли заглянул в свой отдел, где застал Ленни и Криса полностью поглощёнными каким-то спором. Увидев босса, омеги тут же замолчали.

— В чём соль?

— Да так... ерунда, — заметно смутился Крис. — Когда едешь?

— Скоро. Вот-вот доделают документы для меня и Джейми, тогда и поедем.

— Тут твой альфа заходил, спрашивал... — подал голос Ленни.

— А что он хотел?

— Не знаю, так и не сказал.

— Ладно, сам спрошу. Ничего нового не случилось, пока меня не было?

— Всё в штатном режиме, — отрапортовал Крис. — Тор снова запросил твои записи.

— Дал?

— Конечно.

— Вот и хорошо. Вам привезти чего-нибудь ещё?

Омеги переглянулись и дружно замотали головами.

— Нет, не надо...

— ...если только приставку для игр достанешь, то игру поинтереснее.

— Всё остальное в списке.

— Хорошо. Ладно, я побежал искать Дэна. Надо готовиться к рейсу, а потом снова загляну.

Снабженца Салли нашёл в его комнате, вот только застал не в самый удачный момент, о чём тут же пожалел — дверь открыл муж Дэна Сури, от которого густо пахло супругом.

— А, Салли... привет... — Сури поплотнее запахнул коротенький цветастый халатик, едва прикрывающий аппетитную попку, обтянутую узкими красными трусиками на завязочках, и подчёркивающий красивые ноги... и пахло от него очень здорово... Салли мысленно выругался, поняв, что начинает невольно оценивать сородичей так же, как альфы и беты. — Ты к Дэну?

— Да, но если я помешал...

— Да не особо. Заходи.

Дэн торопливо одевался — услышал и учуял гостя. Салли виновато поздоровался, на что бета только отмахнулся.

— Ерунда, забудь. Ты по поводу рейса?

— Да. Что с собой брать?

— Ну, в первую очередь документы, разумеется. Потом бельё на смену и аптечку. А там уже что хочешь, лишь бы не было в тягость — поедем налегке.

Салли впервые был в гостях у Дэна и с любопытством огляделся. Дэн жил здесь не только с мужем, но и тестем — папой Сури Суреном. Сури работал на кухне, прекрасно готовил и очень любил рукодельничать в свободное время, придав двухкомнатному обиталищу почти совсем домашний вид. Салли невольно вспомнил дом своих приёмных родителей, и в груди защемило. Надо будет послать им ещё одно письмо... а ещё лучше с фотографией.

Когда Салли познакомился с Дэном и Сури получше, то невольно удивился, узнав, что их разница в возрасте составляет почти десять лет в пользу Дэна. Да, Сури был очень мил, но что могло настолько привлечь его в бете ощутимо старше себя? Салли раньше считал, что максимально допустимая разница между супругами должна составлять не больше пяти лет, иначе потом могли начаться проблемы в виде недопонимания отдельных мелочей. В Кайеле он с такими примерами сталкивался постоянно, особенно в школе — малолеток в стаи принимали неохотно, а если и принимали, то обращались с ними крайне презрительно или снисходительно. Именно из-за солидной разницы в возрасте, ибо активно созревающим уже было попросту неинтересно общаться с незрелой малышнёй. Даже родные братья начинали меньше общаться, если разница в возрасте переступала отметку в пять лет... однако здесь всё было совсем иначе. Сури души не чаял в муже, получая столь же искренний отклик. Дэн часто его баловал, привозя из рейсов отрезы красивых тканей, клубки шерсти особенно весёлых расцветок и модное бельё. Сури не скрывал этого и любил щегольнуть в обновке, хвастаясь сородичам, как красиво всё на нём смотрится. Сурен, родитель Сури, к зятю относился хорошо, сына вроде бы не ревновал. Порой казалось, что он просто не хочет демонстрировать родительскую ревность, чтобы не мешать счастью любимого чада. Подробностей женитьбы этой пары Салли пока не спрашивал, но краем уха уже слышал, что они поженились, когда Сури едва исполнилось шестнадцать лет.

Сури торопливо сбросил халатик и тоже начал одеваться. Судя по разворошенной постели и стойкому запаху в комнате, он только что приятно проводил время с мужем, поскольку уезжал Дэн надолго. Салли он почти не стеснялся.

— А сколько всего человек поедет в нашей группе?

— Ты, я, Рауль, Джейми и Рикки. — Дэн застегнулся и поддёрнул рукава. — Мы же не в боевой рейд уходим... и всё же стоит смотреть в оба.

— Понял.

— Чаю хочешь? — предложил Сури, одёргивая голубой полукомбинезон со множеством ярких нашивок и поправляя воротничок алой рубашки. Шил он тоже сам. Он вообще считался самым большим знатоком омежьей моды на базе — отличался хорошим вкусом и острым глазом, обшивая не только малышню, но и помогая готовить наряды на праздники и свадьбы. В последнюю очередь он нацепил на правое запястье затейливо сплетённый браслет из разноцветных шнурков. Такие браслеты здесь заменяли обручальные кольца. Салли, когда узнал об этом, очень удивился, поняв, что у родителей таких браслетов нет, а потом узнал, что роль обручальных у его родителей играют кольца, мастерски сплетённые из бересты, но носят они их только по особым случаям. Кстати, Риан плёл эти кольца сам. Самые первые, скрепившие их брак, порвались в ночь, когда был зачат сам Салли, и Риан бережно хранил остатки, которые и сейчас лежали в коробке из-под леденцов, в которой уже не хранились фотографии — на день рождения Риану подарили новый фотоальбом ручной работы, в самое начало которого местные мастера вклеили громкие статьи о Сантане с картинками, а семейные фотографии Риан, Салли и Джеймс вклеивали и подписывали уже вместе.

— Нет, спасибо. А куда мы поедем?

— Само собой, что в Викторан соваться нельзя — вы, парни, там изрядно наследили, — ответил Дэн. — Никакие липовые документы не помогут. Но технических барахолок хватает и в городах поменьше. Я знаю несколько точек, где всё это добро можно достать подешевле, но и с наличностью тоже придётся повозиться. Туда уже выехали наши добытчики, чтобы подготовить банк.

Салли поёжился. Добытчиками на базе называли тех бойцов, которые добывали наличность для расчётов с поставщиками или просто проворачивали сделки и операции, обеспечивающие надёжный задел для торговли. Зачастую действовали они не самыми чистыми методами, но деваться было попросту некуда. Да, сады, старательно обихаживаемые с ранней весны по позднюю осень, давали кое-какой капитал, но этого было слишком мало, чтобы обеспечить все потребности базы и всей организации.

Узнавая о том, какую махину за двадцать с лишним лет выстроили его родители, Двуликий только диву давался. Это был тщательно отлаженный механизм, продуманный до мелочей. Вербовщики находили новых соратников и информаторов, кураторы занимались сбором информации, курьеры соединяли их и общественные движения в единую сеть, вся информация и результаты подпольной деятельности стекались в несколько баз поменьше, а их была центром, где принимались главные решения и производилось планирование. Слабым местом всегда была связь между базами, и именно этим и собирался заняться Салли, планируя выстроить свою версию "Мозгоеда" и обеспечить связь через "Паутину" и обновлённую сеть радиоточек. Всё упиралось в технику и обученные кадры, но Двуликий не унывал. Не сразу, но будет всё.

Деньги добывались самыми разными способами — игра в катранах и казино, тотализаторы, подпольные бои, банальный грабёж нечистых на руку чиновников и работорговцев, подтачивающий этот грязный бизнес всеми доступными методами. И, разумеется, добровольные пожертвования, за расходованием которых очень тщательно следили. Основное накопление средств происходило с поздней осени по раннюю весну, когда и начинались самые активные действия. За финансовыми потоками следил единственный постоянно выездной комиссар бета Руфус Датч. Салли ещё ни разу его не видел, но Риан уверял, что этот парень вполне надёжен.

Дэн достал из шкафа карту, расстелил на столе и подробно разъяснил, как будет проходить рейс. Сначала они заедут в город под названием Арзам, где их будет ждать чемодан с наличностью — аванс для расчётов и собственно деньги на покупку всего необходимого помельче. Там же выдавались и деньги для расходов на самих рейсовых, все траты тщательно фиксировались для отчёта, потому-то группы и были такими маленькими. Салли сразу понял, что побаловать братишку особо не получится, как он хотел с самого начала... Впрочем, альбиносу и так был обеспечен полный набор впечатлений. После Арзама они поедут в город Тимбал, где находится самая большая подпольная техническая ярмарка после Викторана. Про Тимбал Салли уже не раз слышал — рядом с ним находились самые известные производственные мощности громких брендов. По словам Дэна, кроме официальной стороны, у всех этих заводов была и теневая — подпольная торговля запчастями и комплектующими существовала уже давно. Продавалось это всё по сниженным ценам, отличалось неплохим качеством, но вот продавцы были уж очень ушлыми, норовя в хорошую партию подсунуть брак и неликвид. После Тимбала путь группы лежал через несколько точек помельче с попутными поручениями в Дормут, стоящий на развязке речных путей — забрать результаты разработок и испытаний у химиков, сотрудничавших с подпольем... Словом, предстояло немало поколесить по дорогам самого разного качества. Рауля отправляли с ними не только как охрану для сыновей вождя, но и как грубую рабочую силу, способную вытащить увязшую машину из выбоины или непролазной грязи, что в период активного таяния снегов и проливных осенних дождей было достаточно обычным делом.

В самый разгар обсуждения домой вернулся Сурен — он уходил на дежурство в патруль. Этот омега родил первенца достаточно поздно по меркам статистики — в тридцать шесть лет. Беременность была незапланированной — изнасилование, как это часто бывает. Сурен остался без работы и с больным родителем на руках. Родитель вскоре умер, а Сурен после родов поддался на уговоры соцслужб и оставил сына в Доме Малютки. Когда же через полтора года он пришёл, чтобы забрать Сури домой и получил циничный отказ, то страшно разозлился. Законным путём сделать ничего не удалось, и отчаявшийся омега выкрал сына из приюта, после чего много лет скитался с ним по небольшим городкам, деревням и глухим сёлам. Потом судьба свела его с подпольем, и Сурен примкнул к ним, чтобы уберечь единственного сына.

— Здравствуйте, Салли. Готовитесь к рейсу?

— Да, — кивнул Салли, чувствуя себя очень неловко. Сурен всегда обращался к нему на "вы", хотя Салли и просил обращаться на "ты". Однако Сурен был упрям. — Как прошло дежурство?

— Спокойно всё. Снега уже скоро совсем сойдут и будет попроще. В этом году весна что-то подзадержалась... Сури, ты угостил нашего гостя чаем?

— Предлагал, но Салли отказался. — Сури крепко обнял папу. — А ты будешь?

— Да, давай. Дэнни, присоединяйся!

— С удовольствием, оми.

Отец и сын были очень похожи — светлые, как Дензел, кареглазые, с одинаково обрисованными пухлыми губами и длинноватыми носами. Седина в волосах Сурена была почти незаметна, но всё же было видно, что она уже преобладает. На фоне темноволосого и немного смуглого Дэна они смотрелись очень интересно. Сам Дэн о тесте отзывался весьма уважительно, называл почти забытым словом "оми" и никогда ему не перечил. Может, поэтому они так хорошо уживались.

В конце концов Сурен уговорил Салли присоединиться к чаепитию, и Сури распаковал свою заначку — домашнее печенье, которое пёк на днях из собственных запасов. Дэн очень заботился о своей маленькой семье, не гнушался дополнительным заработком, благодаря чему и получалось привозить что-то сверх заявленного. Сурен был доволен зятем, пусть и поварчивал, что порой семейная жизнь детей не даёт спокойно спать по ночам даже с плотно прикрытыми дверями. Сури на это только отмахивался и называл родителя ворчуном.

— Да, Дэн, повезло тебе с мужем, — похвалил снабженца Салли. — И красивый, и заботливый, и готовит хорошо и шьёт...

— Ну, за это надо нашему оми спасибо сказать. Это он так хорошо воспитал моего Сури. Сберёг его вопреки всему. За это я всегда буду перед ним в неоплатном долгу.

Сурен в ответ на этот комплимент только поморщился.

— Не преувеличивай, Дэнни. Если бы ты нас тогда не нашёл, то ничего бы не было.

— Это Дэн вас сюда привёз? — понял Салли.

— Да, — кивнул Сури, сидя рядом с мужем и глядя на него влюблёнными глазами. — Дэн нас тогда просто спас.

— Как это?

Сурен отставил кружку в сторону и ссутулился.

— Когда я выкрал Сури из приюта, то случайно услышал, что на моего мальчика уже нашёлся покупатель. Обычно по "совятам" не видно сразу, что из них вырастет, но Сури был особенным. Он всегда был хорошеньким. Даже в шесть лет привлекал к себе внимание. — Салли вздохнул. Лексус тоже всегда говорил, что Салли родился настолько особенным, что даже в младенчестве было ясно, что он вырастет очень хорошеньким. Салли, рассматривая свои детские снимки, искренне недоумевал, как Лексус мог это разглядеть. Омежки, особенно только-только появившиеся на свет, отличались не совсем здоровой худобой и непропорционально большими глазами, из-за которых профессиональные акушеры и прозвали их "совятами". К началу школьного обучения или, самое позднее, созревания это всё серьёзно сглаживалось, отчего самые невзрачные мальчики превращались в желанную цель для особо озабоченных. Салли себя таким уж красивым никогда не считал ровно до тех пор, пока случайно не выронил семейный альбом и, собирая выпавшие фотографии, не сравнил свой снимок после Дома Малютки со сделанным на последнем дне рождения. Разница была настолько ощутимой, что оставалось только удивляться. И всё же омежки казались не совсем нормальными детьми. Особенно в сравнении с крепышами-"волчатами" и не сильно им уступающими до поры до времени маленькими бетами, лишёнными альфьих клычков. — И я понял, что пришёл вовремя. Мы сбежали, но на нас объявили охоту. Будущий хозяин собирался приручить моего малыша заранее... Мы переезжали с места на место, но нас всегда находили. Когда Сури начал созревать, то начались настоящие проблемы. До сих пор не понимаю, как мы дотянули до его четырнадцатилетия... — Сурен тяжко вздохнул. — Но однажды, когда мне не удалось вовремя найти убежище, мы наткнулись на Дэнни. Он тогда отстал от своей группы, чтобы подзаработать. И Дэнни предложил помощь. Я тогда не знал, что он подпольщик, но что-то в нём было ещё такого кроме приличного запаха, что я поверил. И я к тому моменту почти отчаялся. Дэнни нашёл нам надёжную комнату на окраине и обеспечил охрану. Но потом так случилось, что в разгар первой вспышки Сури стало совсем невмоготу, и Дэнни предложил помочь. Я сначала даже накричал на него — Сури был чистым, нетронутым... Но Дэнни пообещал, что всё сделает в лучшем виде и не обидит моего мальчика. Даже предложил посидеть тихо в уголке и посмотреть, если я так переживаю. Я так боялся за сына, что так и сделал. И был потрясён тем, что увидел. Когда потом Сури на моих глазах благодарил Дэна, то я даже расплакался. Когда всё закончилось, Дэнни рассказал, чем занимается, и предложил нам более надёжное укрытие. Я долго не мог поверить в то, что он говорил, но Сури упрашивал... И мы приехали сюда. Я встретился с самим Рианом, говорил с ним... и не верил, что напротив меня сидит сам Риан Сантана, живая легенда! Но окончательно я поверил только тогда, когда впервые прошёлся по базе и увидел, как уважительно все друг с другом общаются, невзирая на тип. И остался. Сури начал учиться, мне подобрали работу... а потом я заметил, что мой мальчик проводит очень много времени с Дэном. Сначала я ревновал. — Сурен усмехнулся, а Дэн и Сури взялись за руки. — Потом, когда Дэнни уехал в очередной рейс, понял, что мой мальчик влюбился ещё с самой течки и прочно. Он часто торчал у того входа, через который выехал Дэнни, постоянно спрашивал у связистов, нет ли новостей... а потом стал первым, кто увидел, как Дэнни вернулся домой. Я тогда был неподалёку и собственными глазами увидел, как мой мальчик бросился навстречу машине, как Дэн выскочил и подхватил его... как они поцеловались... Потом я призвал их обоих к ответу, и они признались, что встречаются и достаточно регулярно устраивают встречи наедине. Я честно сказал, что я против. Что Сури ещё слишком молод, чтобы выходить замуж и рожать детей. Дэнни сказал, что он и сам так думает, что готов подождать, пока мой мальчик не подрастёт ещё. Меня очень пугала их разница в возрасте, всё недоумевал, что у них может быть общего. Потом понаблюдал, как они общаются, и понял, что не имею права их разлучать. Дэнни — самая лучшая партия для Сури, и я разрешил им пожениться, но не раньше, чем Сури исполнится шестнадцать. И никаких детей до восемнадцатилетия.

— Уже можно, — Сури прильнул к мужу. — но мы ещё пару годиков подождём.

— А с кем течку проводишь, если Дэн в отъезде? — полюбопытствовал Салли.

— Помощников среди омег хватает. Я не позволю, чтобы меня трогал кто-то кроме Дэна.

— И тебя не беспокоит, что Дэн почти на десять лет старше?

— Ни капли. Особенно, когда я узнал, что у Рауля и его покойного мужа разница была ещё больше.

— Насколько?

— Почти в два раза. И в восемнадцать лет Дейл уже родил двух детей. Старшему было три года.

Салли оторопел.

— Получается... первого этот омега родил... в пятнадцать? Как? Мне показалось, что Рауль...

— Нет, Рауль не безумец, — мотнул головой бета. — Даже с учётом импринтинга. Он предлагал Дейлу подождать с детьми, но Дейл был так же упрям, как и Риан в своё время. Его терпения хватило ровно до начала активной стадии созревания.

— И Рауль поддался?

— Спроси его сам, — посоветовал Дэн. — Может, он и не любит вспоминать, чем всё закончилось, но те четыре года с лишним, что он прожил со своим мальчиком, всегда вспоминает с теплом.

Пришло время отправляться.

Возле транспортного выезда жизнь кипела и бурлила. В рейс отправлялись не только Салли и Джеймс, но и другие снабженцы. Смельчаки прощались с друзьями и родными, выслушивали последние просьбы... Салли с трудом сдерживал смех, слушая, как Зейн умоляет его отправить с какой-нибудь группой. За прошедшее с появления на базе время этот омега вполне оправился и отъелся и буквально рвался в бой. Риана он извёл вконец — комиссар уже устал объяснять приятелю, что за двадцать три года многое поменялось и так, как раньше, они уже не работают. Накануне вечером Салли чаёвничал у родителей, и Риан откровенно жаловался, что уже не знает, как заставить Зейна просто сесть в учебке и просветиться по поводу того, что он пропустил.

— Ей богу, милые мои, я его всё-таки прибью! — ругался вождь и идеолог, поколачивая крепко сжатым кулаком по столу. — Я, конечно, понимаю его, сам бы так себя вёл на его месте, но если он не уймётся, я велю его в изолятор посадить, пока не остынет!

— По-моему, в лагере у него что-то в голове сломалось, — задумчиво произнёс Гиллиан. — Я помню Зейна ещё по нашей первой встрече на деле Никки и Говарда, но таким безмозглым он тогда всё-таки не был. Я хорошо помню "Боргерштайн"... "Скормлайн", конечно, не такой грязный, но хорошего тоже мало.

— Предлагаешь отправить его в "Милосердие"? — нахмурился вождь и идеолог.

— Хотя бы на время. Зейн слишком надолго выпал из обычной жизни. Пусть посмотрит, насколько всё изменилось в городах. Может, угомонится...

Посмотрев ещё немного на беснующегося сородича, Салли взял из рук хмурого Риана рюкзачок с припасами в дорогу. Этот рюкзачок со множеством удобных карманов его неугомонный родитель в своё время добыл в Викторане ещё в отрочестве, пронёс через все мытарства и труды и припрятал в первом выстроенном им схроне. Рюкзачок отлично сохранился, и Салли принимал его с благодарностью. До Арзама путь был неблизкий, и Риан сложил в этот рюкзачок немного домашней еды. Джеймс нетерпеливо приплясывал рядом с машиной, одёргивая новую синюю курточку. В дорогу его собирали совместными усилиями, и выглядел альбинос просто замечательно.

— Вот ваши документы. — Гиллиан протянул старшему сыну паспорт, какие-то справки и свидетельство о рождении. — Имена мы оставили прежними. Легенда на листке в твоём паспорте. Обязательно выучи по дороге.

— Хорошо.

— И смотри в оба, сын. Если с вами обоими что-то случится, то ваш оми этого не переживёт.

— Всё будет хорошо. Я обещаю.

Риан крепко обнял обоих сыновей и даже уронил скупую слезу, хотя, казалось, что он сейчас просто сорвётся и запретит им ехать. Рауль уже сидел в машине рядом с Дэном, а Рикки, позёвывая, выглядывал в окно. Им выделили небольшой серый фургон без номеров — табличку прицепят уже перед въездом в Арзам и сменят перед следующей точкой. Дензел и Дон стояли неподалёку и терпеливо ждали, когда им позволят попрощаться с Салли.

— Когда твой рейд? — обратился омега к Дензелу.

— Отправляемся послезавтра.

— А куда?

— Понятия не имею. Новичкам никогда всего не говорят — проверяют, насколько они доверяют командиру.

— Возвращайся, ладно?

— Обязательно.

Салли прильнул к альфе, вдыхая его божественный запах, и вдруг понял, что хочет, чтобы этот миг не кончался. Незадолго до течки неразлучная троица весело отметила день рождения своего альфы, которому исполнилось двадцать шесть лет. Поздравляли парня многие, особенно омеги, Гиллиан уделил внимание лично, стол собрали достаточно интересный... Риан, правда, на посиделках не присутствовал — отговорился подготовкой к рейдам, но всем было ясно, что он просто не хочет видеть, как Салли будет смотреть на своего любовника, а потом наблюдать, как они скрываются от чужих глаз. Салли до сих пор помнил их случку в самый разгар празднования. Тёплые сильные руки, из кольца которых не хочется выбираться. Биение большого чистого сердца, которое хочется слушать и слушать... Ласковый, заботливый... и принадлежащий ему целиком... Альфа, которому хочется подчиняться, но он никогда не пользуется этим. В момент расставания воспоминания нахлынули с особенной силой, и Салли едва сдержался, чтобы не взбрыкнуть и отказаться от поездки... но ехать было нужно.

Салли задрал голову вверх, и его дрожащих губ коснулось жаркое дыхание.

— Если я приеду раньше, то буду ждать каждый день.

— Я тоже.

Провожающие деликатно отвернулись. Все, кроме Дона и Риана, который снова помрачнел. Разорвать страстный поцелуй было непросто. После того, как бета одарил Салли не менее страстным лобзанием, Дэн кашлянул в кулак. С Сури он уже попрощался.

— Салли, нам пора.

— А... да, конечно.

Альбинос уже сел в фургон. Занимая место рядом с братом, Салли поправил куртку и бросил последний взгляд в окно. Риан без какого либо выражения смотрел прямо на него. Салли улыбнулся и помахал рукой. Комиссар молча кивнул, поднёс к губам два пальца и протянул их в сторону фургона... совсем как когда-то сам Салли, когда смотрел, как разминаются бойцы на арене "Соблазна". Салли повторил его жест, Джеймс тоже. Риан слабо улыбнулся, развернулся и пошёл прочь. Наверно решил, что долгие проводы — лишние слёзы.

И вот фургон катится по грунтовой дороге. Салли впервые видел эту дорогу, что шла через сады. По обе стороны росли плодовые деревья, вокруг которых уже суетились работники, проверяя, хорошо ли их подопечные пережили зиму. Где-то там были грядки, теплицы и самая настоящая баня, в которой не так давно удалось славно попариться. Салли буквально млел в опытных руках родителя-омеги, который явно знал толк в этом деле, а потом всей семьёй они сидели в предбаннике и пили ароматный квас... Салли представил себе, как летом здесь будут бегать дети... и снова задумался о том, когда он сам сможет родить ребёнка. От кого — от Дона или от Дензела? Или, может, всё-таки зачать малыша одному из их омег? Вторичное созревание давало шикарную перспективу стать отцом без отрыва от работы и траты времени на беременность и уход за новорожденным, но от рассказов обоих родителей — как маленький Салли, находясь в животе у папы, не дал ему совершить очередное убийство, могущее плохо обойтись в будущем, как он делал свои первые шаги, держась за руку Лексуса — внутри вспыхивало жгучее желание всё-таки выносить и родить первенца самому. Гадая, каким будет его первый ребёнок, Салли часто представлял себе маленького светловолосого альфу с голубыми глазами...

Салли вздохнул и отложил эти размышления на потом. Сейчас стоило сосредоточиться на поездке.

— Салли, чего вздыхаешь? — спросил Рикки, устраиваясь поудобнее. Этот шустрик любил поспать и использовал для этого любое удобное время. Зато во время работы, случек и отдыха в компании друзей он буквально лучился энергией.

— Да так... ерунда всякая. А почему именно ты вызвался поехать?

— Так я уже ездил с Дэном и знаю, как он работает. И просто интересно посмотреть, как ты будешь копаться на полках с запчастями. Заранее представляю себе, какие будут морды у продавцов, когда они поймут, что у нас теперь спец завёлся! — И Рикки рассмеялся.

— Ты лучше платок свой дурацкий сними, — посоветовал сидевший за рулём Дэн. — По нему тебя любой болван в момент опознает, примета ты ходячая.

— Ни за что! — ощетинился Рикки, поправляя свой платок. — Это омин подарок, последний!

— Последний? — Салли вспомнил, что знает о парне удручающе мало, а ведь им вместе в этом фургоне, возможно, целую луну ехать, а то и больше...

— Да. — Рикки прислонился к стенке фургона. — Его последний подарок на мой день рождения.

— А что с ним случилось? Погиб?

— Да. — Рикки погрустнел. — Я как раз школу заканчивал — два класса оставалось... Оми всегда сам меня в школу и провожал и встречал. А в тот день у меня должна была начаться течка, и оми очень торопился. Пришёл, забрал меня, мы быстро домой пошли... но не дошли. Я потёк за два квартала до нашего подъезда. Оми меня буквально тащил на себе, но меня учуяли четверо парней. И оми велел мне бежать, а сам остался, чтобы их задержать. Домой я кое-как попал, а когда переломался, то побежал туда, чтобы узнать, что с оми. И нашёл его в тупике... мёртвого. — Рикки смахнул выступившие слёзы, и Джеймс приобнял его, поглаживая по голове. — От него так пахло мной, что эти гады подумали, что течка у моего оми.

— Альфы? — тихо понял Салли.

— Да. Оми всего искусали до крови, да и, похоже, ещё и передрались, а оми кому-то под руку попался... В общем, до конца течки я из дома не выходил, а похороны соседи организовывали. Потом оказалось, что один из них был информатором подполья. Я сначала думал, что дядя Сирин меня к себе забрал исключительно по доброте душевной, а потом, когда случайно услышал, как он с куратором разговаривал — все думали, что это его приходящий любовник — решил присоединиться к подполью. Потом я узнал, что оми тоже был информатором — работал на крупном заводе на штамповке и попутно отслеживал, как продукция уходит налево, кто в этом замешан, что вообще происходит... а в тот день он спас меня.

— Мало кто способен полностью оценить омежью жертвенность и самоотверженность, — сказал Дэн, выруливая к воротам. — Официально считается, что это часть инстинктов и потому в порядке вещей. Ничего особенного. Как самообладание бет или боевые качества альф. Но немало примеров показывают, что тут дело не только в инстинктах. Как мы всегда говорим, инстинкты инстинктами, но наша раса не только ими живёт. Это аксиома, но официальные власти не спешат учить ей широкую общественность. Как и уравнивать всех поголовно. Мы все — часть единого целого, и наши предки, жившие до Великого Холода, это знали. В нашей библиотеке есть немало историй, когда представители разных типов выступали в нетрадиционных с современной точки зрения для них ролях и добивались впечатляющих успехов, и никто им не препятствовал, если только не сталкивались чьи-то интересы. Именно тогда и возникла легенда о Мировом Доме, стоящем на трёх столпах, каждый из которых имеет вид одного из нас. И все одного роста, что показывает, что все мы равны. Во времена Великого Холода эту легенду исказили боевые культы и их жрецы, забравшие всю власть... — Дэн помахал рукой, и ворота начали открывать дюжие альфы. — и от старой культуры почти ничего не осталось. На развалинах и собачьем морозе получилось то, что мы имеем. Новые исследования и развивающаяся наука снова и снова говорят, что Великий Холод дал нам то, что медленно, но верно убивает нас поколение за поколением, но старые семьи и аристократические кланы настолько погрязли во всей этой идеологии, что не хотят ничего менять. Они искренне верят, что правы, и очень неохотно идут на уступки, видя, что иначе будет ещё хуже. Но эти же уступки дают нам одно крошечное преимущество за другим. Поле созревает. Медленно, но верно.

— Беты наравне с альфами служат в армии и полиции, омеги не только домашним хозяйством и детьми занимаются, но и сидят за баранкой такси, пашут на фабриках, стройках... выполняют малоквалифицированную и простую работу. — Рауль откинулся на спинку своего кресла. — Некоторые счастливчики получают высшее профессиональное образование и идут дальше, но редко добиваются чего-то ощутимого. Чаще всего их прикрепляют к альфе или бете, который хоть и имеет какое-то представление о работе и даже диплом, но сам толком ничего не может, и омега делает большую часть работы, которую потом презентует его старший коллега. Он же и получает все блага, а уж что перепадёт самому омеге — одни боги знают.

Салли вспомнил, что Риан рассказывал об обкрадывании омег, и выругался.

— И что мы можем сделать, чтобы остановить это?

— Пока нас всё устраивает, ведь такие тандемы при спонсировании государства и частных фондов создают инфраструктуру и многое другое, что будет нелишним при перестройке самого общества. Такие лифты позволяют так же создавать резерв кадров и помогать им устраиваться на нужных местах, где мы добываем немало информации самого разного характера. — Дэн вывел фургон за пределы садов и прибавил газа. — А когда пойдёт самое веселье, то именно они займут руководящие посты, имея за плечами не только образование, но и опыт.

— Опыт?

— Доскональное знание того, как работают поставщики, где находятся самые опасные подводные камни, как идут финансовые потоки, с кем лучше договариваться... Просто сидя над планами и чертежами этого не узнаешь. Как бы не ругали нашу систему образования, у неё есть один существенный плюс — в профессиональных и технических вузах студентам дают широкоформатное образование, готовя не только конкретных специалистов, но и работников, имеющих представление о самых разных сторонах получаемой профессии. Раз с кадрами настолько туго, то стараются готовить универсалов настолько, насколько это возможно. Смежные отрасли требуют специалистов, имеющих знания по самым разным дисциплинам, и хорошие специалисты ценятся на вес золота. Причём не только на легальных предприятиях.

— Точно! Ведь на нашем факультете обучали не только тонкостям программирования!

— Вот видишь. Грех не воспользоваться этим делом, не находишь? Причём вполне легально. Плохо то, что отличники-омеги, в том числе и не успевшие получить диплом, нередко становятся жертвами работорговцев. Они выпадают из Системы и начинают работать на теневой и криминальный сегмент, которому тоже нужны специалисты. Поскольку омеги очень легко поддаются управлению, они выгодны, как работники. И платить не надо — сплошная экономия. Мы стараемся разыскивать таких бедняг, освобождать их и включать в нашу работу. Вот только найти их не так-то просто. Выкупать всех на аукционах — слишком дорогое удовольствие, приходится действовать силовыми методами. Заодно это хорошая тренировка для наших бойцов.

Салли пообещал себе внимательнее смотреть по сторонам. Он всё ещё не отказывался от мысли разыскать Антона Вернера и привезти его на базу. Профучилища в Каранаре не зря считались самыми лучшими в стране...

Ехать было скучновато, и скоро опять разговорились. Дэн рассказывал про свои прежние поездки, как приходится выкручиваться и до посинения торговаться с поставщиками, как приходится смотреть в оба за омегами из группы... Рикки, передумав ложиться спать, рассказывал байки из предыдущих своих рейсов, многие из которых были очень весёлыми, хоть и подтверждали, что такие поездки не самые безопасные в подпольной работе. Рауль то и дело советовал Рикки не расслабляться и держать порох сухим, а задницу — подальше от чужаков. Дэн на это только улыбался. Джеймс просил всё больше и больше рассказов о большом мире...

Рейс начинался обнадёживающе.

— Джейми, поднажми!

Альбинос снова попытался выжать сцепление, а Рауль и Дэн поднажали плечами. Раз, другой... Салли не выдержал и тоже начал помогать толкать. Рикки посмотрел и присоединился.

— Вот же ...!!! — выругался бета, убедившись, что сели они капитально. — И как мы только умудрились так увязнуть?! Всегда же нормально проезжали!

Рауль тоже не пожалел слов для описания ситуации. И было отчего. Нагрянувшая оттепель так размыла грунтовку, что место, которое раньше никогда не было помехой, превратилось в ловушку. Салли перевёл дух и начал осматривать вязкую жижу, в которой увяз их фургон.

— Да уж... И доски никакой под рукой нет.

— Доска? Зачем? — удивился Дэн.

— Привязали бы к колесу и...

— А, да... Да, жалко. Знал бы — прихватил парочку. Ночи что ли дождаться, пока прихватит?

— Вместе с колёсами? — фыркнул Рикки. — И насколько мы тут застрянем?

— А заменить чем-нибудь не получится? — Салли закрутил головой, оглядываясь по сторонам. — Жердину бы найти...

— Сейчас поищем. — Дэн выбрался из грязи и вместе с Раулем направился в ближайшую рощицу.

Омеги остались рядом с машиной. Рикки, изрядно запыхавшись, снял с головы свой платок и расстегнулся.

— Уф! Ну и сели... Сколько езжу, а так на самом старте ещё ни разу не влипали.

— Ничего, вылезем, — пообещал Салли. — Если найдутся подходящие жердины...

— Это по принципу площади соприкосновения... или как там?

— Ага, типа того. Привяжем к увязшим колёсам, и они дадут упор, за счёт которого мы и вылезем. Элементарная физика.

— Да, высшее техническое образование — это вещь, — согласился Рикки. — И как Дэн сам сразу не сообразил?..

— Бывает. Мне полезные придумки тоже не сразу в голову приходят. Как в таких случаях говорят: "Хорошая мысля приходит опосля."

Джеймс хихикнул, продолжая сидеть на месте водителя. Пока Салли и Рикки вспоминали другие смешные поговорки и выражения, вернулись Рауль и Дэн. Жердины подходящего размера удалось-таки найти, Дэн достал моток шпагата из аварийного набора, и Салли начал помогать прикручивать жердины к колёсам. Смекалка в очередной раз доказала, что она не приходит с хорошими идеями, разбирая жертв по типам. Спустя полчаса фургон был освобождён из ловушки и благополучно доехал до твёрдой дороги, где жердины были отвязаны, но не выброшены на обочину, а хозяйственно уложены в "аварийку" под днищем.

К вечеру путешественники доехали до небольшого села Грушицы, где отдельные группы снабженцев частенько останавливались на ночлег. В частности, Дэн постоянно здесь проезжал. Фургон притормозил на окраине рядом с домом, покрашенным в синий цвет, с побеленными наличниками, возле которого в окружении местной ребятни ковырялся с чурочкой довольно крепкий старик. Именно он и оказался давним другом подпольщиков. Узнав Дэна, альфа заулыбался и махнул рукой, приглашая в дом. Комнат было две, на заднем дворе хозяин, которого звали Карлом, собственноручно выстроил небольшую баньку. Небогато, но уютно. Жил старик один и очень часто пускал мимопроезжих ночевать, попутно собирая сплетни, гуляющие по большому миру. Само собой, что омеги были устроены отдельно.

Карл с интересом наблюдал за братьями — Джеймс опасливо прятался за Салли, который его подбадривал — и вдруг начал пристально вглядываться в старшего.

— Дэн, а кто это?

— Который?

— Вон тот мальчик, голубоглазый. Уж очень на Риана похож...

— Ещё бы! Это старший сын нашего вождя — Салли.

— Салли? — Старик потрясённо разинул рот. — Тот самый?

— Да. Как видишь, он благополучно появился на свет и теперь с нами.

— А чего тогда Риан, когда у меня останавливался, во сне всё плакал и бормотал "Прости, Салли..."? Я тогда подумал, что ребёнок погиб...

— Потому что ему пришлось оставить мальчишку у чужих людей сразу после рождения. Сам понимаешь, чего это стоит омеге. Хорошо, что хоть люди попались надёжные — сумели позаботиться о нём.

— А чего ж он тогда отпустил сына в рейс? — Карл нахмурился, следя за суетой у плиты — Салли и Рикки готовили ужин из выданных запасов, Джеймс помогал. — Я бы на его месте парня и на пулевой выстрел не отпускал от себя.

— Так он и не хотел отпускать, да у нас там большие перемены намечаются, перестройку затеваем, а Салли — единственный, кто нормально разбирается в этой сфере. — Дэн, как артист разговорного жанра, выдержал паузу. — У него диплом университета технических инноваций и третье место в верхней десятке выпускников.

— По какой специальности? — Глаза старика загорелись.

— Компьютеры, программы и сопутствующая техника. Будет нам связь между базами налаживать.

Альфа снова взглянул на молодого специалиста — уже с восхищением.

— Вот повезло!.. А как он вас нашёл-то?

— Так это же сын Риана, — хмыкнул Рауль. — Риан вместе с ним у тех людей письмо для Салли оставил. Салли его прочитал и решил искать. Ради этого он, собственно, и учился, а о том, кто его оми, узнал сравнительно недавно.

— И как он его встретил?

— Да нормально всё — Риан умеет быть заботливым и обаятельным. Правда, с Салли ещё двое пришли... Отличные ребята — альфа и бета, выпускники военного училища, к тому же его любовники. — Карл присвистнул. — Риан, понятное дело, на них зубом скрипит, но Гиллиан доволен. Ребята вполне надёжные, уже проверенные, да и наш Салли кого попало к себе не подпустит. Оказалось, что он, как дитя импринтинга, стал ценным охотничьим трофеем ещё в школе, и пришлось активно отбиваться от ухажёров. Потом его прикрытием стал тот самый бета — Дон Берил. Смышлёный парень. Спасал его до самого выпускного. В университете пришлось пахать почти на износ, но зато на новом месте, куда он так стремился, нашёлся ещё один защитник — альфа Дензел Саммерс. Тоже хороший парень... и наши омеги уже из-за него подраться успели, — фыркнул Дэн. — Пахнет, как дитя импринтинга, хотя есть два сводных брата по старшему отцу. И блюдёт верность Салли.

— Что, так хорош? — не сдержал улыбки и старик.

— Даже мой Сури говорит, что красавчик и душка. Похоже, что в детстве и отрочестве ему крутенько пришлось, но боец, как говорит Гиллиан, отличный. Целится в его личный отряд.

За ужином хозяин засыпал Салли вопросами, и омега даже растерялся. А когда альфа заметил, что Салли крепковат для омеги — заметил по рукам с закатанными во время готовки рукавами — пришлось признаться во вторичном созревании. Карл только ахал да головой качал.

— И что думаешь с этим делать?

— Пока не знаю. Сперва дозреть надо, а это будет ориентировочно осенью... — нервно пожал плечами Салли, покручивая ложку в пальцах.

— А с омегами уже случки были?

— Да, — кивнул Салли, стараясь не смотреть на младшего брата. — На нашей базе омега есть с болезнью "гиперсексуальность", его зовут Соломон. Так вот, я несколько раз был с ним во время приступов. Жалко его, бедный он парень...

— Да, слышал, — печально кивнул старик. — Был у меня знакомый альфа, тоже от этого недуга страдал. Пытался как-то бороться, но не мог с собой справиться. А когда случайно убил омежку, который ему очень нравился, покончил с собой... Как там этот мальчик? Дэн как-то упомянул, что наши пытаются лекарство искать.

— Да, и, кажется, что-то нашли — Соломону стало получше. Он даже как-то завтракал вместе со всеми...

Рассказывая о Соломоне, Салли вдруг вспомнил про уколы, которые ему когда-то делал Оливье. По словам омеги-медика, они должны были снизить уровень вырабатываемого тестостерона... или что-то в этом роде... Проклятие!!! Почему он сразу тогда не подумал?!! И потом тоже?!! Не иначе, грядущая течка совсем мозги отшибла!!! Что же это получается? Власти и впрямь тайно ведут разработки блокаторов-подавителей? Но откуда в запасах Оливье этот препарат взялся? Неужели власти догадались, что некоторые Двуликие начинают созревать позже предполагаемого, и собираются их вылавливать уже на местах? Ведь Оливье не сообщил наверх, что Салли проигнорировал направление к омеговеду...

— Салли, что с тобой? — встревожился Дэн, заметив, как беззвучно шевелятся губы Салли и застывает его лицо, бледнея на глазах.

— Я только что вспомнил... Вот уж действительно, хорошая мысля приходит опосля...

— Да что случилось?

Салли сбивчиво рассказал, и Рауль выругался, грохнув кулаком по столу.

— Грязные шакалы Деймоса!!! Значит, и впрямь собираются пережать нам всем глотку, раз скрывают такое!!!

— Влад Барри страдает лёгкой формой гиперсексуальности, поражён импринтингом, но продолжает полноценно работать. Не исключено, что он принимает разрабатываемый препарат или ему делают инъекции вроде тех, что мне делал Оливье. Или они уже всё разработали и активно пользуются сами, или у этого препарата уйма побочных эффектов, из-за чего его и не пускают в производство хотя бы для спецподразделений, иначе в армейских походных аптечках штурмовиков он бы был. — Салли от охватившего его возбуждения даже аппетит потерял. — Мои парни не раз ездили в рейды, я знаю, что у них лежало в аптечках, и ничего похожего на блокаторы там не было. Только стандартный набор стимуляторов, обезболивающее и витамины.

— Наши тоже знают, что входит в стандартную аптечку, — кивнул Рауль. — Сами ими пользуемся. Всё, как ты сказал.

— Тогда надо поднажать и всё-таки перетрясти фармацевтов империи Барри и всех остальных, — помрачнел Дэн. — И твоего Оливье искать. Во-первых, дипломированный медик нам не помешает, а во-вторых, он должен что-то знать, раз делал тебе эти уколы.

— И как его с базы вынимать? — саркастически поинтересовался Рикки.

— Будем ловить за её пределами. Есть же у них там отпуска или что-то в этом роде.

— Это если Оливье не попался, — вздохнул Салли. — Он в глинтвейн постовым тогда немного снотворного накапал... Если у них брали кровь на анализ, то могли сообразить, что так точно мог рассчитать дозу только врач. И если сообразили, то Оливье сейчас может быть в лапах контрразведки, в тюрьме или уже в лагере.

— Не каркай, — передёрнул плечами Дэн, понимая, какие это будет сулить сложности.

— Вообще-то парень дело говорит, — заметил Карл, поднимаясь из-за стола. — Сейчас кое-что покажу, только что вспомнил... — Он отлучился на минутку и вернулся с газетой. — Третья страница, нижняя половина.

Салли торопливо развернул газету и уставился на заголовок, который гласил: "Обнаружен пособник диверсанта, проникшего на базу боевого подразделения внутренней разведки в Кретине!" К статье прилагалась фотография... Оливье. В оранжевой тюремной робе и с доской в руках. На доске значился длинный номер.

— О, боги...

— Читай! — потребовал Дэн.

— "Мы уже писали о проникновении агента подполья на базу внутренней разведки в Кретине. Сам диверсант был застрелен, однако было очевидно, что он действовал не один, поскольку был обнаружен вскрытым один из сейфов в штабе базы. Неизвестный похитил ценные документы. Некоторые из них были вместилищем государственной тайны. Многие наши читатели недоумевают, каким образом диверсанту удалось так долго скрываться от зорких глаз контрразведки. В нашу редакцию часто приходили письма с вопросами, и теперь у нас есть возможность приподнять занавес тайны над этой загадкой. Оказалось, что на базе к тому моменту уже почти три года работал ещё один скрытый агент подполья — омега Оливье Медейрос, который занимал штатную единицу медика базы. Никаких подозрений этот омега не вызывал вплоть до дерзкого побега двух штурмовиков, завербованных Медейросом, и омеги-техника, имя которого не сообщается, который и был главной целью заговорщиков. Свою вину арестованный полностью признал, сообщив, что для снижения бдительности постовых на сторожевых вышках подлил им в глинтвейн небольшую дозу снотворного. Он же при помощи своего сообщника подсыпал сонный порошок в кофе коменданту корпуса, в котором проживали беглецы. К несчастью, наши доблестные силы правопорядка сильно недооценили хитрость арестованного, и тот совершил дерзкий побег при перевозке во внутреннюю тюрьму контрразведки в столице. В настоящий момент омега Оливье Медейрос находится в розыске, и наши доблестные силы правопорядка обращаются к вам, наши дорогие читатели, с просьбой поспособствовать поимке государственного преступника. За любую информацию, которая поможет изловить беглеца, гарантируется вознаграждение в размере..." Значит, Оливье тоже в бегах. Без денег и документов. — Салли растерянно опустил газету на стол.

— Газета вышла примерно две луны назад, — сообщил старый альфа. — Судя по тому, что фотография вашего друга висит в нашем отделении полиции и до сих пор не снята, парня ещё не нашли. Дэн, бросишь клич нашим?

— Как только доберёмся до Арзама, — кивнул бета. — Теперь нам этого парня надо разыскать позарез.

— Раз до сих пор не нашли, то, скорее всего, Оливье прибрали к рукам бандиты, — вздохнул Рауль. — С хорошими врачами там напряжёнка... Могли пообещать укрытие в обмен на работу. И если это так, то найти парня будет непросто. Вряд ли его выпускают на улицу без сопровождения.

— Ничего, среди "быков" наши тоже есть, — приободрился Рикки. — Если хоть кто-то из них лечился у Оливье, то наверняка сообщит куратору.

В сердце Салли забрезжила надежда. Если Оливье действительно в руках криминальных авторитетов, то с ним там наверняка обращаются достаточно бережно, раз так нужны хорошие врачи. По-настоящему сведущих в медицине мало, и с доктором лучше не ссориться, а то вдруг вколет что-то не то или умрёшь под скальпелем. В кино такое пару раз показывали... Оливье тоже невыгодно ссориться с благодетелями, иначе загремит в лагерь или к стенке поставят. Раз сбежал, то на что-то точно надеялся. Салли пролистал все скопившиеся у Карла газеты, которые потом будут переправлены на базу с попутной "лошадью", но больше никаких статей по поводу своей бывшей базы не нашёл. Перечитал статью. Раз Оливье взял всю вину на себя, то капитан Фрост и полковник Бейли остались вне подозрений, как и Рэй. Может, капитан сумел что-то дать Оливье с собой или просто пару советов?.. Интересно, как следователи объяснили тот факт, что неизвестный вырубил охрану у транспортного въезда?

До конца ужина Дэн и Рауль рассказывали о подпольных медиках и том, как с ними обращаются в криминальном мире. Врачей действительно старались беречь — тут здравый смысл был на первом месте, и чем опытнее и профессиональнее был медик, тем выше была его ценность в глазах покровителей. У Оливье был диплом достаточно известного медицинского вуза, и пусть документы остались в руках контрразведки, но ведь знания и опыт не отнимешь. Доказать свою квалификацию Оливье ничего не стоит... Надо его искать, надо! Друг, в конце-то концов!!!

Салли долго проворочался без сна, гадая, где сейчас может быть Оливье. Бежать ему пришлось в самые морозы... Только бы с ним ничего не случилось! Рикки и Джеймс заметили его тревогу и, как могли, подбадривали. В конце концов, Салли сморил сон.

Арзам... Салли раньше не слышал об этом городе, но именно здесь они должны были получить на руки наличность для расчётов с поставщиками. Большими размерами Арзам не отличался, хотя был крупнее и выше Кайела, однако этого хватило, чтобы вызвать восторг у Джеймса. Альбинос то и дело дёргал брата за рукав и на что-то показывал пальцем. Он радовался, как ребёнок. Салли немного расслабился, радуясь за братика и думая, как бы извернуться и угостить его теми лакомствами, которых нет на базе. Только бы не обнаружилось аллергии...

Нужный человек жил на окраине в приличном коттедже. Узнав Дэна, этот бета долго пожимал руку Раулю, а потом, разумеется, обратил внимание на Салли и Джеймса. Узнав, что сыновья комиссара, вождя и идеолога инкогнито путешествуют со снабженцами, "банкир" едва не брякнулся в обморок от переизбытка эмоций. Салли невольно поморщился — уж очень картинно он выражал свой восторг. Серьёзных опасений бета не вызывал, но Салли предпочёл держать дистанцию. Дэн, расписавшись в ведомости за полученные деньги, к которым "банкир" присовокупил небольшую сумму от себя — "Пусть ребята повеселятся и съедят что-нибудь вкусненького!" — со вздохом признался, что и сам не в восторге от того, с кем порой приходится работать, но этот мужик ещё ни разу не подвёл. Его муж-омега, купленный на Ярмарке Крамара два года назад, тоже подтвердил, что Грюнвальд склонен к театральным эффектам, но это исключительно личная прихоть — дань несбывшейся детской мечте. Оба его родителя сгинули в исправительном лагере вскоре после казни Рейгана только за то, что этот малоизвестный комедийный дуэт рискнул излишне хлёстко пройтись по поводу политики государства в отношении повстанцев.

По поводу Джеймса пришлось хорошенько поломать голову — у юноши была слишком приметная внешность, под кепочкой не спрячешь. Муж Грюнвальда Оссе сходил в косметическую лавку и купил краску для волос, которую можно было быстро смыть специальным шампунем, тональный крем, пудру, тушь и помаду — подкрасить. Через два часа альбинос превратился во вполне нормального юношу, больше соответствующего липовому документу, согласно которому он находился под опекой старшего брата после гибели родителей, а Грюнвальд в свойственной ему манере заметил, что братья и впрямь похожи. Приглядевшись, Салли заметил, что так оно и есть — в отдельных мелочах кое-какое сходство всё же присутствовало. Это поразило Двуликого. А вдруг Джеймс всё же его кровный родственник, пусть и дальний? Ведь у его прапрадеда-омеги из рода Спенсеров были два старших брата, которые погибли, не успев обзавестись законным потомством, но у них вполне могли остаться внебрачные дети, о которых не узнали родители и младший брат... Джеймс после покраски долго крутился перед зеркалом, любуясь собой, а Рикки, Салли и Дэн наперебой хвалили новый имидж, не забывая подчёркивать, что прежним Джеймс им тоже очень нравится. Поблагодарив хозяев, путники отправились дальше.

По пути в Тимбал возможностей погулять как следует почти не выпало, но зато Джеймс попробовал мороженое и несколько видов пирожных, которые привели его в поистине щенячий восторг, как и большой телевизор в кафе, где он угощался вместе со старшим братом и Рикки, а Рауль маячил неподалёку, зорко высматривая возможную опасность. В доме Дэнвера, где иногда гостил альбинос, телевизор тоже был, но маленький и чёрно-белый, с сигналом случались перебои, а этот был ЦВЕТНОЙ и работал постоянно. Салли, наблюдая, как веселится альбинос, извинился перед официантами, объяснив, что братишка с небольшой задержкой в развитии и немой. Рикки охотно это подтвердил. Джеймс, догадавшись, что привлекает к себе слишком много внимания, притих, но никто не собирался его наказывать. Понятно было, что так и будет. Восхищало немого омежку буквально всё — высотные дома, мосты, машины, витрины магазинов... Салли вспомнил, как сам впервые оказался в большом городе, не выпускал брата из вида, чтобы не потерялся, и со стыдом вспоминал, как во время прогулок его то и дело придерживал то за руку то за воротник Лексус. Присматривать за Джеймсом было примерно то же самое, что нянчиться с ребёнком.

Во время поездки особых проблем пока не возникало, хотя присутствие двух омег рядом то и дело вынуждало сдерживаться. Особенно притягивал аромат Джеймса. Рикки, заметив, как периодически напрягается Салли, прямым текстом предложил свою помощь, на что возмутился альбинос, замахав руками, мыча и ясно давая понять, что никому не позволит набиваться Салли в любовники против его воли. Рикки насмешливо напомнил, что что-то всё равно делать придётся, ибо Дэн прочно женат и иначе как с заказанным грузом в отдел пережидания не суётся, а Рауль с импринтингом. Салли густо покраснел и сказал, что и сам прекрасно справится. Омега-Двуликий не раз ловил на себе сочувствующий взгляд брата, но продолжал крепиться. Нет, с Рикки он в постель не ляжет, а Джеймс — запретная территория. Ибо брат, пусть и неродной — хватит и одного раза. А когда Рикки напомнил о Рауле и его нелёгкой судьбе, Салли решился поговорить с альфой и всё-таки выяснить, как он умудрился прижить двоих детей омежке в два раза моложе него самого.

— Рауль... можно вас спросить?

Альфа сидел на кухоньке комнаты, в которой они остановились на ночь, и грустил над полупустой кружкой с чаем. Увидев омегу, Рауль кивнул.

— Да, конечно. О чём ты хочешь спросить?

— Расскажите о... своей семье. Я слышал, что ваш омега был гораздо моложе вас...

Рауль тяжело вздохнул, и Салли заметил, что тяжёлая грубая ладонь альфы прикрывает небольшую цветную фотографию.

— Я и сам иногда гадаю, как это могло случиться, Салли... но импринтинг не выбирает по возрасту — у него своя логика. Когда я нашёл своего Дейла, то ему было всего тринадцать лет, а мне почти двадцать шесть... Да ты садись, не стой. В ногах правды нет.

Салли осторожно сел рядом с Раулем, и тот протянул ему свою фотографию. Салли сразу узнал в молодом альфе своего собеседника — возраст и седина заметно изменили Рауля, альфа ощутимо состарился от горя, но не узнать его совсем было бы трудно. Тогда Рауль был темноволосым и довольно симпатичным... Рыжий кудрявый омежка рядом с ним особой красотой не отличался, но буквально лучился счастьем, держа на руках годовалого глазастого "совёнка", а старший мальчик-омега с удобством расположился на руках у отца.

— Это и есть моя семья, — тихо улыбнулся Рауль. — Дейл, Тони и Юки... Мои любимые омежки. Ты бы знал, Салли, как мне их не хватает.

— Когда они погибли?

— Уже шесть лет прошло. Мы жили в рабочем квартале... я был на работе... и в нашу квартиру вломились грабители. У Дейла, как назло, была течка, а квартира не успела проветриться... Всё, что он успел сделать — спрятать наших детей. Когда эти озабоченные кобели увидели, что мой Дейл меченый, то, наигравшись, убили его, чтобы не смог рассказать, кто это сделал, а квартиру подожгли, чтобы уничтожить все следы. Наши малыши задохнулись в дыму — Тони так и не смог выбраться из квартиры. — Рауль зажмурился. — Их нашли у самой двери — старший маленького на руках держал... Когда я всё это узнал, то взбесился. Пришлось даже вызывать наряд. А всё потому, что следователь мне сказал, что найти нового мужа и настрогать детей мне не составит труда. А мне не был нужен никто, кроме моего Дейла и наших малышей. Меня кое-как скрутили и доставили в отделение, а потом кто-то догадался, что я с импринтингом. Продержали с неделю, а потом выпустили — мол, что с больного возьмёшь... Я потом год пил, почти не просыхая, остался без работы... а потом меня нашёл твой отец.

— А как?

— Волонтёры из "Милосердия" подсказали — приметили Дейла, когда он по магазинам ходил. Думали, что он больному родителю помогает, а оказалось... Долго приглядывались, а тут оно и случилось. Твой отец помог мне придти в себя, поддержал и позвал за собой. Он понял меня, нашёл нужные слова... сказал, что его и его мужа тоже связал импринтинг, что это не болезнь. Рассказал мне немало полезного и интересного. И я пошёл с ним. А потом на базе я познакомился с тамошними ребятишками... — Рауль слабо улыбнулся. — и обрёл новый смысл в жизни. Кто-то потерял своих родителей, кого-то спасали, и им нужны любовь и забота. Я тут подумываю Ричарда к себе насовсем забрать — уж очень он мне к сердцу припал... Мне и сейчас трудно без моих омежек, но счёты с жизнью я уже сводить не собираюсь. Может, и выгляжу уже почти как старик, но силой Адам меня не обделил, и эта сила не должна пропасть, так и не сделав чего-нибудь, чтобы того, что случилось с моей семьёй, было как можно меньше.

— А как вы нашли Дейла?

— Совершенно случайно. Я тогда был "быком" на службе у одного авторитета... Его уже убили в разборке, когда территорию делили. В тот день просто шатался по улицам после хорошей порции пива, и на меня налетел какой-то мальчишка. Я было хотел его ударить, но тут учуял его запах... и рука так и не поднялась. От него пахло вишнёвым цветом — моим любимым запахом. Я ведь когда-то жил в деревне, где вишни цвели у каждого дома... а деревенские понятия отличаются от городских. Всегда так было. А потом я увидел его глаза — большие, зелёные, испуганные. И вся злость окончательно испарилась. Я просто стоял и смотрел на него, а он — на меня... и я понял, что хочу его. Здесь и сейчас. Остановило меня только то, что передо мной был ребёнок, едва-едва начавший созревать. Отпустить его я всё равно не мог, и Дейл всё понял. Он извернулся, укусил меня, попытался убежать, я его кое-как поймал и начал убеждать, что не обижу. Что не трону без разрешения. Он не поверил и начал опять вырываться. Пришлось схватить его и силком отнести за угол, чтобы не привлекать лишнего внимания. Тут Дейл заплакал и сказал, что раз уж мне так не терпится его поиметь, то пусть это хотя бы не на улице будет. Выяснилось, что он живёт на чердаке неподалёку... совсем один. Я, когда увидел, в каких условиях мой мальчик живёт, сразу захотел забрать его к себе — осень была на носу. Не дай Иво, заболеет... Ссадил его на пол и попросил подождать, а сам в лавочку помчался. Накупил всяких вкусностей, даже не глядя, сколько трачу... Всё боялся, что он и оттуда убежит, пока меня нет, но Дейл не убежал. Когда Дейл увидел, что я ему принёс, то снова заплакал. Кое-как я его успокоил, уговорил поесть... Там были сладкие булочки, шоколад, даже виноград, который ему очень понравился. Я набрался смелости и спросил, как его зовут... И я уговорил его перебраться ко мне. Я очень его хотел, но не смел трогать. Он же такой маленький... Вроде и не красавец — вон какой нос картошкой... — умилённо покачал головой Рауль, ласково поглаживая фотографию, — но краше и желаннее для меня уже никого не было. Тогда я комнатуху снимал в глуши... не самое приветливое место, и я, когда уходил работать, всё просил Дейла никуда одного не ходить и никому дверь не открывать. Как-то меня вызвали, а мы как раз завтракали... Дейл готовил. Поджарил картошечки, какой-то салат сообразил... стеснялся, что не умеет готовить, но мне всё равно показалось, что очень вкусно. Сидим, кое-как разговариваем, и тут мой приятель вваливается. Дейл тут же за меня спрятался! Приятель смотрит на него, а я встаю и предупредительно так на него зарычал... Он всё понял и поморщился. Мол, поприличнее себе не смог подобрать? Зачем тебе эта немочь?.. Домой я потом буквально летел — всё боялся, что Дейл может пропасть, но он был дома и прибирался. С каждым днём я привязывался к нему всё сильнее, заботился, как умел, баловал... а Дейл быстро навёл порядок в моей берлоге, готовил мне еду... Он был детдомовский, сбежал оттуда, когда один из воспитателей попытался его изнасиловать... Я едва не пошёл ему морду бить, когда узнал. И Дейл постоянно удивлялся, что я не пытаюсь его завалить, хотя и хочу. Вот как тогда было ему объяснить, что я не насильник и не циник? А потом была течка, и я нашёл для него надёжное убежище. Дейл снова удивился... А зимой он заболел, хотя я и старался его уберечь — купил тёплую одежду, старался кормить как следует. Я ухаживал за ним сам, приносил сладости и книжки... и однажды Дейл сказал, что я хороший. Что ему нравится, как я пахну. Почти сразу понравилось, почему он и не убежал тогда. Я понял, что он уже не боится меня, не считает, что я просто жду подходящего момента. Он ведь долго думал, что я буду его за "игрушку" держать... А когда ему исполнилось четырнадцать, он сам попросил меня о случке. Я было начал отказывать — мол, ты же ещё маленький! — но он сам на мне повис и целовать начал. Я сдерживался до самого конца, чтобы ему не было слишком больно, но он как-то легко меня впустил... а потом заснул рядом со мной. Я тогда долго на него смотрел и пытался понять, что же это было... Первая наша течка была просто сказочной, но детьми всё-таки обзаводиться было рано, хотя малыша своего я всё-таки пометил. Скоро Дейл захотел, чтобы у нас был ребёнок, но я сказал, что ещё рано. Дейл упирался, как мог, и добился своего. Наш первенец Тони родился, когда Дейлу было пятнадцать. Тоже рыженький... — По морщинистой щеке Рауля скатилась слеза. — Я к тому времени уже порвал с криминалом и устроился на нормальную работу, мы переехали... и я был рядом в этот момент. Когда я понял, что у нас "совёнок" родился, а потом увидел его... как на него Дейл смотрит... как этот крошечный живой человечек возится в своих пелёнках... Это было такое счастье! — Большие ладони Рауля сжались в кулаки. — И большая ответственность, от которой я никуда сбегать не собирался. Я постепенно начал помогать ухаживать за Тони... Потом родился Юки. Я работал, как заведённый, чтобы обеспечить семью всем необходимым, чтобы они ни в чём не нуждались... Никого в округе не было счастливее меня. Мне было плевать, что обо мне говорят — Дейл и мальчики были на первом месте... А говорили много чего. Особенно удивлялись, что такого я в своём омежке нашёл. Разве можно было им объяснить, что я буквально таю от одного только его запаха? Что мой малыш очень заботливый и ласковый? Что рядом с ним мне становится легче, когда случается какая-то дрянь — достаточно того, что он просто садится ко мне на колени и обнимает? Что он и наши дети — это самое лучшее, что есть в моей жизни. До встречи с Дейлом я вообще ни к чему не стремился, ничего такого не хотел. Просто жил, выйдя из детдома такой же никому ненужный, каким пришёл туда. А с появлением Дейла в моей жизни появился смысл.

— И вас не волновала такая разница в возрасте?

— Только в первые полгода-год. Я искренне недоумевал, как такое могло произойти, о чём с ним разговаривать и как быть вообще... но стоило только Дейлу просто посмотреть мне в глаза, как всё это становилось неважно. Он был очень смышлёным мальчиком, с ним всегда было интересно, и рядом с ним я забывал, сколько лет мне. Когда мы ложились спать, я мог подолгу смотреть на него, как мой малыш спит... и нисколько не надоедало. А когда родился Тони, Дейл быстро повзрослел, но остался прежним. Из него получился очень заботливый оми. Вот только пожениться официально мы не могли — я так и не успел достать ему нормальные документы — работал везде, где только мог, и заботился о них.

— И вы не жалеете об импринтинге?

— Ни капли. Когда я понял, что со мной случилось, то не было ни гнева ни страха... Наоборот, легче стало. Я знал, что всегда смогу защитить моё солнышко... и всё-таки не смог.

— Не надо себя винить. — Салли осторожно коснулся плеча Рауля. — Мы не всё в этой жизни можем.

— Знаю... но когда погиб мой мальчик и наши "совята", то что-то во мне словно умерло. — Рауль сгрёб в кулак рубаху на груди. — Будто вырвали какой-то очень важный кусок. Риан и Гиллиан говорят, что это тоже часть импринтинга... что они тоже ужасно страдали в разлуке. — Альфа немного расслабился. — И что хотя бы всего на пять лет, но я подарил настоящее счастье своему омежке. Что это самое главное. Что и мне и ему было от кого услышать слова искренней любви, которые в наше жестокое время перемен услышать так трудно.

Салли снова взглянул на снимок, на котором улыбалась счастливая семья. Вспомнился семейный альбом и снимки маленького Дензела с Люциусом... Когда-нибудь и у него тоже будут муж и дети. Когда-нибудь и он будет перебирать фотографии, отмечающие разные вехи этой новой жизни... но нескоро. Очень нескоро.

Тимбал. Этот мегаполис был одним из промышленных центров их страны и немногим уступал Викторану. Салли немало слышал про этот город, в том числе и в университете... Здесь располагался один из крупнейших подпольных развалов, где можно было добыть самую разную технику и комплектующие к ней. Дэн прекрасно здесь ориентировался и уже планировал порядок походов по поставщикам.

Приехали они ближе к вечеру и первым делом направились к ближайшему куратору, которым оказался альфа по имени Девенпорт. Он был сравнительно молод — всего-то двадцать восемь лет, пах посредственно, но опасений у Салли не вызвал — снова сработала интуиция. Он с любопытством оглядывал незнакомых гостей. Ему про то, кто сопровождает Дэна, говорить не стали — альфа догадался сам. Девенпорт лишних вопросов задавать не стал, только поинтересовался планами будущих закупок, обсудил возможные сроки, чтобы организовать доставку больших объёмов грузов — сразу всё забрать будет невозможно — после чего и дал адрес явочной квартиры, где группа должна была устроиться на проживание. Сам он жил в захудалой комнатухе в общаге со своим мужем, не так давно купленным на ближайшей точке. Арти был не бог весть какой красавец, но в его карих глазах светился живой ум, он очень ловко управлялся по хозяйству, и было видно, что жизнью омега доволен.

— И тебя всё устраивает? — поинтересовался Салли, помогая накрывать на стол к ужину.

— Более чем, — улыбнулся Арти, поглядывая на мужа, разговаривающего с Раулем. — Дэв, может, и не альфа мечты, но я с первого взгляда понял, что он будет мне хорошим мужем, и сам попросил, чтобы он меня купил. Хозяин был в шоке, а Дэв рассмеялся и рассчитался сразу. В первый же вечер он мне сказал, что без разрешения не тронет, а я сам разделся и лёг на кровать... В общем, у нас всё хорошо.

— И тебе нравится, как он пахнет?

— Ну... Может, он и не самый ароматный, но я плохих примесей почти не чувствую, а если и замечаю, то они меня совсем не раздражают. Дэв говорит, что я тоже не самый вкусный, но это неважно, если нам хорошо вместе. Я тут начал читать труды Рейгана Мариуса и узнал, что это из-за того, что у нас обоих не самая чистая кровь, но ещё не всё потеряно — у наших детей кровь будет чище, а со временем это всё выправится.

— Ты уже думаешь о детях?

— Конечно. Понятно, что это будет не сразу — Дэв очень занят и на работе и на должности куратора — но как только более-менее разгребётся, то мы зачнём первенца. Скорее всего, это произойдёт зимой или ближе к весне...

— Арти, чайник как? — окликнул омегу Девенпорт.

— Ещё горячий.

— Сделай-ка нам ещё чайку.

— Да, милый...

Салли наблюдал за этой парой... и поймал себя на мелкой зависти. Эти ребята хоть и были связаны с подпольем и занимались опасным делом, но всё же жили и обычной жизнью, были счастливы, а потом и ребёнок появится... То, что малыш будет чище своих родителей, было очевидно — их запахи неплохо сочетались — но от мысли, сколько пройдёт времени прежде, чем он сам примет метку альфы, становилось грустно. Не сейчас... и не в ближайший год точно.

— А это ничего, что мы к вам прямо сюда пришли? — спросил Салли уже за столом. Было тесновато, но тёплая атмосфера это с лихвой компенсировала.

— Так это не дом, а самый настоящий проходной двор, — махнул рукой Девенпорт. — Здесь постоянно шныряет самая разная публика и уже давно никто не присматривается. Народ тоже не самый любопытный, так что ничего. Я здесь уже три года живу и всех знаю.

— И как продвигается дело?

— Нормально. Люди всё чаще плюют на официальную идеологию, особенно в подобных кварталах, а просветительские вечера собирают изрядную аудиторию. Кроме того, "Милосердие" активно организовывает общественные работы по благоустройству улиц и дворов, помогает с юридической помощью, если у кого-то возникают проблемы, даёт приют детям, если родители оказываются слишком заняты... Это сплачивает, и остаются только обычные повседневные дрязги, а это уже не так страшно.

— И именно эти люди потом пойдут на выборы.

— Все, кто достиг восемнадцатилетнего возраста и имеют общегражданский паспорт, имеют право выразить свою волю. Мы с Арти обязательно пойдём.

— А у Арти есть паспорт?

— Конечно, а то бы мы не смогли пожениться.

Омега гордо показал своё кольцо — совсем простенькое и, скорее всего, не золотое. Во время готовки он его снял, чтобы ненароком не потерять.

— На прошлой неделе расписались, — похвастался он. — Мне в "Милосердии" помогли паспорт выправить.

— О, поздравляю! — просиял Дэн.

— Сам-то женат? — хмыкнул куратор.

— Да, уже два года. Моему Сури восемнадцать, а скоро мы будем малыша планировать.

— А как вы женились?

— Понятно, что сами организовали, — пожал плечами Рикки. — Может, эта свадьба здесь и будет считаться незаконной, но для наших она много значит. Зато гуляем от души.

— Видел? — улыбнулся хозяин.

— Ага. Наш любимый комиссар так лихо отжигал, что я глазам своим не поверил!

— То есть? — удивился Салли. — Танцевал?

— Ага. Таких мастеров я и по телевизору нечасто видел. Вот будет новая свадьба — сам посмотришь.

— Ну... отец мне рассказывал...

— Риан действительно здорово танцует, — кивнул Девенпорт. — Как-то он был у нас, заходил в офис "Милосердия" — само собой, никто не понял, кто это — поговорил с людьми, а потом в виде шутки сплясал, изображая трюки наших политиков. Люди смеялись так, что едва не забыли, зачем вообще пришли, а потом на встрече тоже шуток было море. Там даже двое познакомились — уцепились за шутку, сцепились языками... а сейчас их "волчонку" уже год.

— И часто так семьи образовываются?

— Бывает. Это лишний раз показывает, что идеология идеологией, но жизненные реалии отбрасывать тоже нельзя. Люди всё же видят то, что скрывается за пеленой болтовни, и живут сообразно своим воззрениям. Осталось только добиться вывода этого всего на официальный уровень и убрать ту грязь, что скрывается за яркими фасадами. Со вторым будет особенно сложно, так что, ребята, постарайтесь нам помочь, ладно?

— Как только отладим связь и трансляции, будем работать, — пообещал Дэн. — Для этого мы сейчас и ездим, чтобы достать технику и материалы. У нас там такие планы появились!..

— Значит, не зря наши по Ярмаркам ходят. — Девенпорт одобрительно взглянул на Салли. Разумеется, он тоже с интересом к Двуликому принюхивался, и Арти что-то учуял, но скабрезных жестов ни тот ни другой не делали. Они казались вполне благополучной семьёй, как Дэн и Сури. Лишнее подтверждение, что инстинкты инстинктами, но их раса не только ими живёт.

— Ещё бы!

После ужина Дэн получил ключи от временного жилья, которое расположилось на самой окраине в старом доме с единственной большой комнатой и кухней. Печное отопление, кое-какое электроснабжение для освещения и маленького телевизора, туалет во дворе, но зато было тихо — Рауль, прислушавшись, подтвердил. Внутри было вполне уютно, хотя там уже давно никто не жил.

— А почему бездомные не накуролесили? — удивился Салли, сбрасывая свой рюкзачок на пол.

— Так они и присматривают, — объяснил Дэн. — Наши их лечат, защищают, помогают искать убежище на время течки, а они помогают нам, присматривая за такими домами и нужными людьми. Так что если кто-то к нам постучится — не удивляйтесь.

Было уже поздно. Путники натопили печку и начали ложиться спать. Омег уложили на широкой кровати, Дэн и Рауль устроились на полу на матрасах.

Салли, чувствуя, как у него под боком возится младший брат, поёжился — аромат альбиноса снова начал вызывать страстное желание повторить то, что произошло в душевой. Рикки, заметив это, привстал.

— Салли, не мучайся. Давай я...

— Нет! — тихо вскрикнул Салли и выбрался из-под одеяла. Тут его схватил за руку Джеймс. — Нет, ребята, я не могу!

— Но тебе ведь надо...

— Нет!

— Салли, ты Двуликий, а я твой друг. Наши всё прекрасно понимают, потому и не отказывают своим. Главное — чтобы их никто не унижал и не считал просто давалками, обязанными по умолчанию. Ты же помогаешь Соломону, и мы готовы точно так же помочь тебе...

— Нет, — жёстко отказался Салли и вышел из комнаты.

— Омин сын, — со своего матраса прокомментировал Дэн.

— Согласен, — отозвался Рауль. — Рик, лучше не лезь, а то подерётесь.

— Да что такого-то? — проворчал омега, снова ложась. — Вот чего он упирается?

— Он всегда был разборчивым и всё-таки воспитан Системой, — сказал Дэн. — И вторичное созревание его настигло слишком резко. Он ещё не смирился, вот и всё. Ничего, когда-нибудь примет окончательно.

— А сейчас-то что с ним делать? Нам работать надо, а у него голова другим занята! Вдруг он напортачит?

— Не напортачит — самому с этим работать. Ему бы с течным спариться хоть разок, посмотреть на это со стороны нас, вот тогда и наладится всё. Да и наши перегнули, буквально предлагая себя. Особенно заклятые наши неразлучники.

— Да они всегда были по этим делам слишком наглыми!

— Вот именно. Наши уже живут в нормальной, не обременённой лишней лживой моралью системе ценностей, которая до сих пор правит здесь, а Салли к этому не привык. Его с детства окружало другое, и к нашим порядкам он всё ещё привыкает. Что он делал, когда приехал? Почти сразу начал работать и приглядываться к нам. Приехал практически в самый разгар вторичного созревания, о котором очень быстро узнали все и, естественно, начали к нему присматриваться. А для Салли это стало полной неожиданностью, да ещё и отвлекает от работы. Созревание нарастает, его начинает тянуть на собственного брата, он реагирует на феромоны других омег, разумеется, это стресс, а тут эта поездка. В большой мир, в котором старательно прививают идею о ненормальности таких, как он. Не трогайте его. Салли должен сам дойти до мысли, что в его влечении к сородичам в принципе нет ничего плохого. Вот когда дойдёт, тогда и успокоится. Возможно, тогда-то и начнёт потихоньку делать всё то, что от него ждут другие, но никто не должен на него при этом давить. Встанет на дыбы и вообще пошлёт подальше. В лучших традициях своего папеньки. Оно вам надо?

— Конечно, не надо. Но и просто смотреть, как он мается, уже нельзя. Изведётся же!

— Отстань от парня. Пока он сам не решится — что-то втолковывать будет бесполезно. С Соломоном же он спит, пусть и из жалости. Значит, процесс пошёл. Осталось сделать последние шаги, но сделать он их должен сам, без наших подпихиваний в спину. Всё, спать давайте. Завтра будет уйма дел.

За завтраком Салли был мрачен. Чтобы сбросить скопившееся напряжение, он надолго закрылся в сортире и методично мастурбировал, одновременно разрабатывая свой истекающий смазкой зад. При этом он проклинал свою природу Двуликого... Кое-как успокоившись и приведя себя в порядок, Салли вернулся в дом и практически сразу заснул. Утром ничего страшного не было, но Рикки всё же обиженно косился в его сторону, а Джеймс заботливо ухаживал, сочувственно поглаживая по плечу. Дэн и Рауль деликатно молчали, делая вид, что ничего такого не произошло.

Ближе к полудню начались походы по нужным точкам. Сначала Дэн заглянул к Девенпорту, чтобы убедиться, что все на своих местах и не сменили точки дислокации — регулярные рейды внутренней разведки вынуждали держать носы по ветру и вовремя реагировать на малейшие изменения обстановки. После этого группа направилась к рынку, через которые и заключались основные сделки — там сидели нужные люди. Разумеется, не сами, а лишь посредники, которые для прикрытия торговали вполне безобидными вещами. Рынок расположился на северном выезде из Тимбала, был крытым и занимал немалую площадь.

— Сначала осмотримся, а потом уже начнём переговоры, — объяснил Дэн, одёргивая подол куртки. Они подходили к большому одноэтажному зданию. — Мало ли что могло измениться... Надо убедиться, что в рядах поставщиков не произошло серьёзных перестановок и на здешних точках сидят те же люди. Если что-то пошло не так и состав сменился, то надо выяснять подробности, а потом уже работать.

— Местные разборки? — понял Салли.

— Именно. Нелегальным воротилам тоже хочется спокойно жить, вот и крутятся. Вся подпольная торговля здесь контролируется тремя Баронами, которые постоянно друг друга пощипывают и подсиживают, а торгаши помельче мельтешат, чтобы не попасть под раздачу. Этот рынок пока считается нейтральной территорией, и всё же равновесие очень хрупкое. Значит, так. Сейчас разделимся. Рикки, ты и Рауль пойдёте вдоль той стороны, а мы — вдоль центрального прохода. Встречаемся на перекрёстке после полного круга.

— А почему мы поделились именно так? — спросил Салли, крепко беря брата за руку. Джеймс, изрядно впечатлённый широкими улицами Тимбала, уже горел нетерпением побегать по здешним достопримечательностям, на миг забыв про опасности.

— Рикки уже бывал здесь со мной и знает всех надёжных в лицо и по запаху — у него профессиональная память на такие дела, а уж Рауль с него глаз не спустит. А про меня здесь знают, что я на серьёзного человека работаю, и без причины не тронут. Вы только от меня не отходите и помалкивайте, когда я буду говорить.

— Легенда какая?

— Всё та же — ты спец, а Джейми — твой брат. То, что спец омега, никого здесь не удивит.

— Неужели настолько возобладает здравый смысл?

— Именно. Обратная сторона любого общества характеризуется тем, что отдельные понятия являются зеркальным отражением тех, что царят на свету. Вот только свою значимость и ценность в таком сообществе надо постоянно доказывать. В столице это особенно хорошо видно — там один из Баронов омега и до сих пор крепко держит в своих руках всю проституцию в городе. Если бы не современная обстановка, то он бы уже добился более человечных условий для своих подопечных, но ему элементарно этого не дают, принуждая исполнять все прихоти клиентов и соблюдать некие договорённости. И всё же он достаточно свой, чтобы хотя бы не давать в обиду своих. И он поддерживает тесные связи с Уильямом Биттнером, вторым столичным Бароном, который наш человек и всегда готов поддержать и помочь — ещё его отец Лайн наладил с подпольем прочные связи, понимая, что нынешний политический и социальный беспредел пора заканчивать, пока вместо уголовщины им не начали политику шить, а это уже совсем другая статья.

Гул голосов и шум машин, проезжающих мимо, неплохо маскировал их разговор — важно было только не повышать громкость.

— Биттнеры? Про них как-то отец говорил — помогали ему документы сделать! Так они ещё в деле?

— Разумеется. После того, как Лайн и Лейла объединились против Слейтера, отбив его территорию и сферу, они стали верховодить в столице. Бароны-близнецы Осгуды тогда на время затаились, но против такого тандема выстоять всё же не смогли. Сейчас Лейла и Уильям полностью контролируют всю изнанку столицы и при первой же возможности помогают нам, снабжая сведениями и помогая со снабжением, давая рекомендации нашим парням.

— А Дэлиан?

— Он стоит за правым плечом сына и полностью его поддерживает. Он достаточно тяжело пережил смерть мужа, погибшего лет восемь назад, какое-то время был регентом, пока Уильяму не исполнилось восемнадцать, и всё это время продолжал его политику. Уже тогда Дэлиан настолько укрепил собственные позиции в верхушке криминального мира, что его воспринимают так же серьёзно, как когда-то Лайна, а сейчас — Уильяма. Кое-кто был бы непротив избавиться от него, но Дэлиана так просто не возьмёшь — под его началом служат только самые преданные люди. И омеги в том числе. Так что омеги-спецы на переговорах — дело достаточно обычное. Ты думаешь, почему вас так активно ищут по Ярмаркам и выкупают за бешеные порой деньги? Не только для дармовой высококлассной работы, но и для укрепления собственных позиций. Если авторитет не дурак, то он ищет способы договориться со спецом, чтобы потом не иметь напрягов с заказчиками, если тот взбрыкнёт. Кое-какие разработки этих спецов потом за большие деньги передают крупным заводам и корпорациям, которым своих мозгов не хватает.

— И как ты описывал моих родителей, когда начинал договариваться?

— Начнём с того, что налаживать связи начал ещё Риан, когда носил тебя под сердцем. В Викторан он приехал не сразу — сперва заявился к Биттнерам, чтобы растолковать ситуацию. Само собой, что Лайну всё это здорово не понравилось, но он согласился, что нужен перерыв, и пообещал договориться с Лейлой. Лейла к тому моменту уже начинал перестраивать свой бизнес и постепенно менять кадровый состав на местах, чтобы омеги, попавшие в его бордели и на точки, меньше подвергались притеснениям, а живущие поблизости — опасности, но тут на него наехали некие силы, связанные с работорговлей, и Лейла был вынужден подчиниться. Пара проектов в итоге была похоронена надолго, но всё же он не сдался. Как только Риан дал сигнал и передал первые инструкции, он поднял всех своих, и те, делая свои дела, параллельно начали собирать информацию по всей работорговой сети, чтобы выловить ключевых игроков и основные пути поставок живого товара, чтобы мы потом разрушили эту сеть, ударяя не по площадям, а в самые уязвимые места. Сейчас наши рейды и рейсы во многом основываются именно на сведениях об интригах в криминальной среде, поскольку от этого сильно зависит выполнение наших планов. Не так давно работорговцы окончательно обнаглели и совершили несколько налётов на бордели, находящиеся под личным покровительством Лейлы. В налётах участвовали перекупленные люди Уильяма, что позволяет сделать вывод, что кто-то пытается вбить клин между ними. Чистку, понятное дело, провели, но от повторения никто не застрахован. Не исключено, что эту провокацию организовала внутренняя разведка, чтобы попытаться выбить почву у нас из-под ног. В других крупных городах творится то же самое, и нам приходится быть осторожными, чтобы не нарваться. Начиная организовывать сеть по снабжению, наши ребята провели несколько операций, чтобы сформировать убеждение, что они работают на очень сильного человека, который долго рассусоливать не будет, но договориться с ним вполне реально. Мы и сейчас регулярно обосновываем эту точку зрения, что иногда недёшево обходится, но в этих операциях участвуют исключительно добровольцы. Это грязная работа, но делать её надо. Бывает, что наши гибнут, кто-то попадает на нары... При первой же возможности мы их вытаскиваем, но вот успеваем не всегда. Был случай, когда нашего парня просто вывезли в неизвестном направлении, и больше о нём не было ни слуху ни духу.

Говоря, Дэн не забывал поглядывать по сторонам. Джеймс, который тоже ловил каждое слово снабженца, притих и плотнее прижался к брату.

— Значит, пока мы в безопасности?

— Пока да, но осторожность никогда не будет лишней. Ты свой ножик не забыл?

— Лежит в кармане, — кивнул Салли.

— Вот и держи наготове. Если что — бей не раздумывая. Сейчас такое время, что даже самому мирному омеге иногда приходится пачкать руки в крови. Не охота, конечно, обрекать вас на это — ваше предназначение заключается в том, чтобы давать жизнь, а не отнимать её — но сейчас иначе нельзя. Может, Великий Холод и ушёл давным-давно, но холод, оставленный им в людских душах, уйдёт ещё нескоро. Мы уже начали их отогревать, однако льда ещё хватает.

— Рауль, за мной! — скомандовал Рикки, сворачивая на крайний проход.

— А как же Салли и Джейми?

— С Дэном не пропадут, не боись. Пошли! Чем скорее осмотримся, тем скорее уберёмся отсюда, а то меня уже подташнивать начинает...

— Джейми, только тихо, — предупредил бета, и альбинос понятливо кивнул.

Официальные универсамы и магазины предлагали самую новую продукцию, но её стоимость нередко была завышенной. В подобных местах товар стоил дешевле, но порой и качество хромало. Зато здесь можно было купить что угодно — от гнутого ржавого гвоздя до, как шутили местные, боевой торпеды. Здесь договаривались об услугах, покупали и продавали всё, что только можно было продать, включая и живой товар, но последнее не афишировали. Здесь не только продавали, но и покупали, в том числе и краденое. Были здесь и полулегальные точки, на которых сидели местные мастера и подрабатывали, как могли. Повсюду сновали лоточники со всякой мелочью и лёгким перекусом, но Дэн, едва заметив, как облизывается альбинос, тут же оттащил его от нахваливающего товар омеги.

— Не сейчас. Может, и выглядит аппетитно, но кто знает, когда это было состряпано и из чего. Травануться можно запросто.

— А разве он не знает, чем торгует? — удивился Салли.

— Конечно, знает, но если не распродаст всё, то получит от хозяина. Мало ли чем его на этой работе держат... Сначала надо присмотреться, как охотно это всё здешние барыги едят, а потом уже брать самим. И не зевайте по сторонам, а то смотрящий быстро срисует и привет горячий.

Салли уже заметил, что к нему с братишкой уже кто-то начал активно принюхиваться.

— А как узнать смотрящего?

— Он никогда не платит.

— И какие шансы травануться здесь?

— Пятьдесят на пятьдесят. Понятно, что раз здесь представители главных ходят, то откровенной отравы не принесут, но за день распродаётся не всё, а выгоду упускать никто не будет.

Вещевой ряд они прошли, почти не останавливаясь, хотя Салли бы с удовольствием посмотрел, что здесь продают. Он успел заметить несколько неплохих вещей, и Джеймс пялился во все глаза. Новую одежду на базу тоже привозили, что-то потом подгонялось тамошними рукодельниками, а то и вовсе перешивалось. Среди вешалок и столов с разложенным товаром сидели омеги, которые прямо здесь что-то шили или доделывали... Заметив курточку альбиноса, один из них даже подскочил, и Салли понял, что скоро в его секции появится похожая — куртку шил Сури. Были здесь и отрезы тканей, мотки шерсти, фурнитура... Дэн притормозил рядом с одним лотком и разговорился со знакомым продавцом. Перебирая что-то, он попутно задавал вопросы, не поднимая голоса, и Салли понял, что это один из осведомителей.

— ...пока тихо, но началось какое-то шевеление. Похоже, что рынок всё же будут делить.

— Ясно. Заверни-ка мне это, а то наши уже давно просят. Сколько?

Сумка Дэна постепенно начала наполняться, и это были покупки не только по заказам, но и для отвода глаз, которые потом просто раздавались нуждающимся по глухим районам. Салли тоже изображал интерес, при этом старательно абстрагируясь от взвеси самых разных запахов. Если уж Рикки пожаловался, то ему и вовсе пришлось туговато — вторичное созревание обострило его нюх до предела. Дрейк, когда Салли за обедом почти терял аппетит из-за навящевого внимания, понимающе кивал — он это тоже переживал, а на точке съёма, где он когда-то подрабатывал, сдерживаться было особенно сложно. Судя по имеющейся в распоряжении подполья статистике, через это проходил каждый третий Двуликий. Джеймс тоже старался не выдавать своего замешательства, и предположение Риана, что он может быть ребёнком импринтинга, становилось более обоснованным. Альбинос всё плотнее жался к старшему брату, окончательно притихнув, и Двуликий немного успокоился.

Впрочем, поводов понервничать и лишний раз показать свою отменную генетику хватало через каждые три-четыре секции. Один из местных всё же вцепился в снабженца, яростно принюхиваясь.

— Это кто?

— Сыновья моего босса, — ответил Дэн, заслоняя собой братьев, — так что поосторожнее.

— А ничего цыпочки! — И чужак нахально протянул руку собираясь шлёпнуть перепуганного Джеймса пониже спины, но его руку тут же перехватил Салли.

— Лапы прочь! — процедил Двуликий. — На ремни распущу!

В школе это начало работать после того, как он на школьном пустыре едва не выколол глаз Кайлу. С тех пор преследователи при каждой попытке пытались первым делом отобрать у омежки нож, но Салли быстро сообразил, как этого не допустить, а когда ходил в кайельский кинотеатр в местном клубе, то внимательно присматривался к соответствующим персонажам. Часть увиденных приёмов ему потом пригодилась.

Чужак только рассмеялся, но, увидев, как холодно сверкнули голубые глаза, умолк и опасливо попятился. Это Салли тоже не раз видел в школе, когда его доводили до бешенства... Впрочем, число "охотников" это не уменьшало. Дэн украдкой подмигнул, и Салли успокоился.

— Откуда он у вас такой? — угрюмо поинтересовался нахал.

— Говорю же — старший сын моего босса, а он сам рассусоливать не любит. Так что поосторожнее с моими подопечными, а то отцу разбираться не с чем будет — старший и сам не промах.

— Да ладно... — неуверенно заулыбался чужак.

— Истинно говорю, — не моргнув глазом, кивнул Дэн. — Он Дэлиана своим кумиром считает, с детства с ножиком играется, и даже отец не всегда с ним сладить может. Если бы парень не был таким умным, то давно бы замуж отдали, чтобы кто-нибудь приструнил.

Салли ушам своим не верил. Что такое Дэн насочинял?.. Но, похоже, что бета знал, что говорит, поскольку чужак тут же начал вполне искренне извиняться.

— Ты что тут болтаешь? — шёпотом возмутился Салли, как только они отошли от этой секции подальше.

— Создаю задел, — так же тихо объяснил Дэн. — Этот рынок — одна большая деревня, слухи разлетаются быстро. Когда встретимся с нужными людьми, у тебя уже будет вполне подходящая репутация, и тебе останется только поразить здешних барыг своей учёностью. Ты только не тушуйся, будь понапористее. Здесь иначе нельзя, понимаешь? Если местные почуют, что ты парень серьёзный и не размазня, то точно не тронут ни тебя ни нашего малыша — разбираться потом с твоим отцом желающих не будет. Один раз, когда я ездил с Эзрой, парня всё же украли, тот сопротивлялся, и мы только его труп нашли... — Джеймс испуганно себе рот ладошкой зажал. — так потом его похитители в полном составе загремели в ненасытную утробу Деймоса, а над их трупами ваш оми собственноручно написал послание. Дескать, моих не трогайте — дорого платить придётся. Он так их расписал, что когда я с Рикки в первый раз приехал, то мальчишку десятой дорогой обходили.

Салли невольно сглотнул. Про боевые "подвиги" и разборки с участием Риана на базе рассказывали с восторгом и страхом одновременно. Те немногие, кто видел, как бесстрашный комиссар лично "беседует" со своими жертвами, бледнели от одного только воспоминания об увиденном... И эти рассказы плохо вязались с обликом заботливого и любящего родителя, каким Салли то и дело видел своего оми.

После вещевых секций пошли сельскохозяйственные и с вещами домашнего обихода. За ними показались технические развалы, и Салли приободрился, попав в свою стихию. Несмотря на то, что его основной специализацией были компьютеры и программы, университет часто бросал своих студентов на самые разные задачи, и там приходилось изучать много чего. Комбинированные группы ребят с разных факультетов решали задачи, мало пересекающиеся с их прямым обучением, поскольку правительство для достижения своих целей стремилось разрабатывать самые разные технологии, сочетая различные направления, а всё это требовало самых разных специалистов. В частности, большая часть четвёртого курса ушла на несколько таких проектов, и Салли пришлось забыть про кафе. Потом он извинялся перед хозяином, которому всё же подняли аренду, а потом был вынужден объясняться и с владельцами здания, которые, пробив ароматного работника по своим каналам, тут же отступились, узнав, где парень учится. Тем более, что это был последний курс и шла полным ходом подготовка к диплому. Так что на центральную базу повстанцев Салли пришёл во всеоружии — оставалось разжиться нужными деталями. И здесь было из чего выбирать.

Среди столиков и ящиков с самыми разными деталями и запчастями Салли с удивлением углядел небольшой половичок с деталями для компьютеров старых моделей. Это было так неожиданно, что Двуликий сразу притормозил и опустился на корточки перед продавцом-сородичем.

— Откуда у вас это?

— Купили с рук. Интересуетесь? — приободрился тот. Похоже, что особого спроса не было... Но тут Дэн осторожно кашлянул, и Салли понял, что попал по нужному адресу.

— Но ведь эти модели уже сняты с производства.

— И всё-таки кое-где ещё кудахчут. Машинки-то хоть и старые, но вполне надёжные.

Салли сообразил, что сородич в этом тоже кое-что понимает, почему его и посадили сюда. Понимает, да не совсем... И Двуликий настроился на серьёзный и квалифицированный разговор.

— А целая машинка есть? Лучше модели "АС-8".

— Именно "восьмёрка"? — настороженно уточнил омега.

— Да.

— Можно поискать... А вам очень нужно?

— Несрочно, но хотелось бы приобрести.

Дэн забеспокоился — в списке, составленном Салли, целых машин не было...

— Салли, ты что?..

— Цыц, не мешай! — огрызнулся Двуликий. — Раз не понимаешь ни пса — не лезь! — Снабженец попятился, а подпирающий стенку бета в клетчатой кепке подошёл поближе.

— Что-то ищете?

— Да, технику. — Салли встал, повернулся к нему, и бета замер, наткнувшись на ясный взгляд омеги. — А вы что-то можете предложить?

— Да, у нас большой выбор самой разной техники и запчастей к ней... Привет, Ральф.

Дэна здесь знали как Ральфа Сэтхема. Беты пожали друг другу руки, и местный зыркнул на Салли не без интереса.

— Здорово, Камиль.

— Это что за фрукт?

— Наш спец. Не так давно отучился и уже активно работает — босс затеял перестройку.

— А, уже слышал. Нда... видно, что борзый...

— А то, — сокрушённо вздохнул Дэн. — Наши старики говорят, что когда мелкий был — никакого сладу с ним не было. Видать, и впрямь второй Дэлиан получится со временем.

— Сплюнь! После Сантаны двух Дэлианов наше бедное государство просто не выдержит! Лейла и тот его побаиваться начал.

— С чего вдруг? — удивился Дэн.

— Да Уильям не так давно перехватил особенно аппетитного омежку для своего гарема, а Лейла обиделся. Так он потом с Дэлианом так поцапался, что неделю не здоровались.

— Это который уже по счёту? — нахмурился Дэн. — Пятый? Куда Уиллу столько?!!

— А пёс его знает. У бати его, говорят, их три десятка было, так что Уилл пока ещё смирный. Наш шеф не так давно на поклон к нему ездил, был принят на личной квартире и сам видел, как эти шлюшки на своего хозяина смотрят — как собачата преданные. И как только он этого добился?..

Салли навострил уши. Гарем? Пятый омега? Уж не собирается ли Уильям детишек настрогать побольше? Надо будет потом у Риана спросить, что он обо всём этом знает...

— Ладно, что вам нужно?

— Это к Салли, — поморщился Дэн. — Только он у нас по-настоящему в этом разбирается.

— А младшенький? — Камиль с интересом принюхался к Джеймсу, и Салли заслонил брата, предупредительно сунув руку в карман.

— Выгуливаем. Салли в нём души не чает, а он напросился. Его из дома вообще не выпускают...

— А чего молчит?

— Немой от рождения.

— Ясно... Так, значит, "восьмёрочку" хотите прикупить? — повернулся бета к Салли.

— Хотел бы. Сколько она будет стоить? — Камиль сказал, и Салли рассмеялся. — Шутишь? При нынешних стандартах она и на половину не потянет! Или у вас ещё и декодеры в комплекте идут? Без них "восьмёрка" сгодится только в музей.

— Декодеры тоже есть, но они продаются отдельно.

— И кто всё это добро у вас монтирует? Тоже вы? А отладчиков где достаёте? Это процесс долгий и кропотливый. И как часто вас вызывают для дополнительной отладки? Небось неплохо срубаете на этом деле...

— Молодой человек, — рассердился Камиль, — сейчас первые поколения компьютеров в более чем рабочем состоянии можно найти только в трёх местах — в столице, Викторане и у нас. Сейчас очень мало настоящих специалистов осталось по этим системам, и контора у нас достаточно серьёзная...

— Камиль, — нахально перебил собеседника Салли, — к твоему сведению, перед тобой стоит как раз один из спецов по самым разным системам и программам. Батя не зря вкладывался в моё образование, так что не свисти, а то денег не будет.

— Что? — фыркнул бета. — Спец?

— Ага. Я ещё на первом курсе одну такую машинку собирал и разбирал, как призывники — автомат. Я начинал изучать это всё ещё с перфокарт и плёночных носителей. И я со всей ответственностью заявляю, что вы ни пса не смыслите в том, что продаёте.

Продавец-омега ошарашенно таращился на сородича, не понимая, что вообще происходит. Заметив, как именно украдкой сцеживает смешок в кулачок второй омега, он сообразил, что потенциальный покупатель не блефует.

— Чем докажешь? — выжидающе скрестил руки на груди Камиль.

— А сам не рубишь? — Салли наклонился к половичку и поднял с него деталь. — Уже это вас компрометирует. Вы в курсе, что эта деталь бракованная?

— Как бракованная? — встрепенулся продавец. — Ничего не бракованная! Мы этого дерьма не держим!

— Бракованная. Я легко это докажу.

Завязался острый диспут, за которым Дэн наблюдал с восхищением и удовольствием. Он уже предвкушал, насколько собьёт итоговую сумму закупки за счёт квалифицированной консультации... За спором понаблюдать быстро сбежалось несколько соседей, привлеклись и несколько зевак и даже покупателей... Салли легко отбивал один аргумент за другим, охотно разъяснял полуграмотному сородичу суть своих претензий в простых и понятных словах, и лицо Камиля всё больше зеленело от досады. После чего бета выругался и куда-то отлучился. Только тогда Салли перевёл дух и смахнул выступившую испарину со лба.

— Салли, зачем тебе это старьё? — вцепился в его рукав Дэн.

— Спокойно, это только для разминки, — хмыкнул Салли. — Ты ведь уже смекнул, к чему дело идёт? Сколько планируешь сэкономить?

Дэн едва сдержал гомерический хохот.

— Ну ты... омин сын!

— Ага, — самодовольно кивнул Двуликий. — А "восьмёрочка" нам действительно пригодится. Может, эта машинка и считается уже устаревшей морально, но все эти критики забывают об её достоинствах, благодаря которым современные спецы её до сих пор уважают.

— И что в ней такого?

— Во-первых, чинится практически на коленке. Какие-то детали можно запросто спаять из того, что есть под рукой, а с нашей химлабораторией это не составит особого труда — ребята мне её уже показывали. Во-вторых, она работает от обычной розетки и не требует переходник и адаптер, как новые модели, которые из-за этого в них вставляют по умолчанию. Чаще всего они и вылетают потом, как только напряжение в сети начинает выдавать бешеные скачки при авариях. И, в-третьих, код, на котором работает "восьмёрка", уже почти нигде не используется, что ценят самые смекалистые хакеры, используя "восьмёрку" в качестве подсадной утки. Пока система пытается понять, что это за сигнал, и интерпретировать его, это отвлекает основные её защитные ресурсы, чем и пользуются, пока оператор не сообразит, что происходит. Наш профессор-омега нам устраивал подобные учения на третьем курсе, и первыми задачку раскололи только я и Вэл Максвел, которого посадили моим напарником.

— Собираешься использовать это для работы нашего отдела?

— Да. Само собой, что современные системы и программы защиты уже используют анализаторы, способные вычислить "восьмёрку", вот только стоят они пока не везде — программа толком не доработана и требует подгонки под системы разных производителей. Сейчас идут разговоры о введении общих стандартов, но пока суть да дело... Вот что получается, когда пихают в производство толком недоделанное. Технический прогресс — это, конечно, хорошо, но спешка тут попросту неуместна. Да, мы значительно обгоняем соседей, вот только если у них найдутся хотя бы два-три умника, то они моментом вычислят наши слабые места и шибанут от души. Надо пользоваться, пока есть возможность.

Дэн широко усмехнулся и похлопал парня по плечу.

— Вот что значит "наследственность"! А власти этого признавать не хотят...

— Признают, когда поздно будет метаться и выкручиваться. Готовься торговаться и проследи, чтобы ту часть оборудования, что мы не сможем забрать сразу, не смогли подменить на дрянь, а то вылетим.

— За это не переживай — мы уже стреляные.

Камиль быстро дозвонился до основного хозяина по местному телефону, и тот послал здешнего специалиста, чтобы понять, кто к ним пожаловал и что с этого можно поиметь. Пока ждали, Дэн прошёлся с ребятами по другим отделам, прикупил в довесок, а заодно они подобрали Рикки и Рауля.

— Угощайтесь, — сунул братьям по пирожку омега. — Свежие, кошатиной не пахнут, да и смотрящий их несколько штук прихватил.

Джеймс с аппетитом задвигал челюстями, а Дэн коротко рассказал о переговорах с "технарями". Рикки от души повеселился, представляя себе эту картинку.

— Ай да Салли, ай да сукин сын! И что теперь?

— Ждём местного спеца. Похоже, что хозяина насторожил тот факт, что у нас свой нарисовался.

— А то! КонкурЭнция, однако...

— Именно. И раз он так всполошился, то надо держать ухо востро. У вас что?

— Пока все на местах, но похоже, что намечается передел — в нескольких секциях товара поубавилось.

— Да, нам уже сказали, что рынок собираются делить. Надо будет Дэву шепнуть, чтобы передал по цепочке...

Когда приехал местный знаток, группа изрядно удивилась. Даже Дэн его ни разу ещё не видел... Им оказался очень старый альфа необычно маленького роста — всего на голову выше среднестатистического омеги. Он быстро выцепил Салли из группы и подступился вплотную, яростно принюхиваясь.

— Ты что ли специалист?

— Ну, я. — Салли нахмурился — старик показался ему смутно знакомым. Где он мог его видеть? Пах он не так плохо, как можно ожидать, да и интуиция сигналила вовсю, что где-то этот альфа уже мелькал. В университете? Но альф среди профессуры там точно не было, да и пенсионеров тоже, если не считать старенького доцента с химической кафедры.

— И чем обоснуешь?

Альфа устроил молодому коллеге форменный допрос и с каждой минутой всё сильнее хмурился. Когда Салли отбился от очередного вопроса, старик без обидняков вцепился в его подбородок и вперился в глаза.

— Ты откуда взялся такой мозговитый? Кто тебя учил?

— Гидеон Иварус.

От этого имени старик вздрогнул и всмотрелся в парня ещё пристальнее.

— Гидеон? И как хорошо ты его знаешь?

— Он был одним из моих наставников. Первоклассный специалист и настоящий знаток.

Альфа побуравил Двуликого ещё немного... и смягчился.

— И как поживает старый негодяй?

— Работает и воспитывает новое поколение программистов. Никогда не позволяет забывать, с чего всё начиналось, и регулярно заставляет скрипеть всеми шестерёнками.

Старик скрипуче рассмеялся и похлопал молодого коллегу по плечу.

— Надо же! Значит, не забыл ничего... Ладно, живи, сынок. Так что вы ищете?

— А что вы можете посоветовать... — Салли наконец вспомнил, где он мог видеть этого альфу. — Мастер Комель?

Старик сверкнул влажным глазом.

— И это знаешь?

— Мастер Иварус не каждому свои секреты раскрывает.

— Значит, заслужил, раз такое рассказал... Ладно, Камиль, парень не обманет. Он настоящий спец из молодых да ранних. Я его наставника лично знал — с кем попало он возиться не будет.

Дэн заинтригованно переглянулся с Раулем, Рикки — с Джеймсом.

— Значит... продолжаем работать? — уточнил бета.

— Раз Зиг одобряет, то да. Он лучший спец на всю Большую Тройку...

— Столица, Викторан и Тимбал, — шёпотом объяснил Дэн Джеймсу. Альбинос понятливо кивнул.

— ...Так что вам там надо?

— Ральф, где наш список? — повернулся к снабженцу Салли. — Лень мозги напрягать...

— Вот. — Дэн порылся в сумке и достал помятый лист бумаги. Салли поморщился и расправил.

— Поаккуратнее никак? Скажи спасибо, что это не официальный договор.

— Не ворчи. Всего лишь бумажка. Не потерял всё-таки...

Это был заранее разработанный сценарий, под который Дэн косил не в первый раз — его деловитость в сочетании с деланной небрежностью по отношению к некоторым бумагам должны были оттенить солидность приведённых с собой специалистов. На дне и в криминальном мире немногие настоящие специалисты достаточно трепетно относились к документам, чтобы в случае чего не попасть под раздачу, если "свои" напортачат, и повстанцы это знали. Общая игра с поставщиками должна была показать солидность "конторы", но и не отбивала впечатления, что среди рабочих лошадок хватает разгильдяев, что позволяло лучше прощупать потенциальных партнёров. Салли к бумагам был достаточно равнодушен и старался сохранить приличный вид только тех, которым предстояло представить его работу на публичный суд. Лишь бы было цело и читабельно, а остальное не имеет значения. На страницах журналов в его отделе уже красовалось немало жирных пятен, следов от пролитого питья, а отдельные страницы и вовсе были надорваны — Салли решительно избавлялся от откровенно рекламной ерунды, чтобы его подопечные не расслаблялись и не отвлекались.

— Подождите немного, сейчас машину пришлют, — сказал Камиль и отвёл старика в сторонку, что-то яростным шёпотом спрашивая.

Друзья моментально окружили Салли, и Двуликий улыбнулся.

— Да, я знаю, кто это. Надо же... он ещё жив...

— А кто такой Гидеон Иварус? — спросил Дэн.

— Наш профессор-омега, который первый разглядел во мне перспективного студента и начал помогать. Я ведь первые полгода считался просто везунчиком, который сумел пробиться сквозь конкурс, и преподы меня всерьёз не воспринимали. Всё изменил Мастер Иварус, когда добился моего включения в один из проектов.

— А почему ты их Мастерами называешь?

— Они сами так себя назвали за серьёзное отношение к делу. "Комель" — это из-за маленького для альфы роста, а на самом деле его зовут Зигфрид Геккан. Он стоял у создания первой вычислительной техники и первых персональных компьютеров. Мастер Иварус был просто техник на подхвате, но Мастер Комель разглядел в нём способного парня и начал работать наравне и обучать. Они были близкими друзьями, я даже видел у профессора фотографию того времени... и думаю, что там было что-то ещё. Мастер Комель добился карьерного роста для Мастера Иваруса, выбил ему первый официальный пост в университете, но потом случился какой-то конфликт с руководством, и Мастер Комель покинул университет, а его наработки и идеи начал развивать Мастер Иварус.

— Ишь ты... — восхищённо качнул головой Рауль. — Вот и не верь в ваш фамильный фарт!

— Да, тут нам и впрямь повезло, — согласился Салли. — Мастер Комель большой поклонник больших работ и хороших идей, так что дерьма не подсунет. Останется только проследить, чтобы его хозяева не смухлевали.

— Проследим, — серьёзно кивнул головой Дэн. — А если они нас надуют, то крепко пожалеют об этом.

Склад был большим и старым — свет то и дело помигивал, стены облупились давным-давно, и оставалось только удивляться, что здесь всё ещё плесенью не пахнет. Похоже, что старый альфа довольно трепетно относился к хранению товара... Салли, забыв про охрану, пробежался глазами по своему списку, аккуратно его сложил, убрал в карман и начал разглядывать предлагаемый товар. Мастер Комель ковылял рядом с ним, они о чём-то негромко переговаривались, и Рауль наблюдал за этим с беспокойством...

— ...Мы затеваем большую перестройку, — говорил Салли бывшему учёному. — Надо наладить связь с несколькими точками по стране из достаточно глухого места. Я, конечно, прикинул хрен к носу, но у меня есть сильное подозрение, что нас могут кинуть с дополнительным грузом. Не хотелось бы затевать разборку...

— Да, они могут, — тяжко вздохнул старик, не без удовольствия принюхиваясь к парню, но и не лапая. — Мне в последнее время приходится немало мухлевать, чтобы угодить им и не подгадить заказчикам.

— А почему вы с ними работаете?

— А куда мне ещё? Из университета меня вышвырнули с "волчьим билетом", больше никуда поступить не смог, на собственное дело денег не давали, а я ведь всё-таки учёный. Какое-то время болтался то тут то там, а потом приткнулся у этих людей — им был нужен спец... А как Гидеон? Его там не сильно обижают?

— Да как сказать... Поначалу приходилось тяжко, но сейчас, когда он доказал свою полезность, не трогают — только грозятся. Мастер... — Салли помялся. — а у вас... были отношения... с Мастером Иварусом?

— Фотографию видел, — тихо улыбнулся альфа. Салли кивнул. — Да, мы были очень близки. Только потому я и пробил ему первый пост — уступили моей причуде. Они же думали, что мне просто дырка нужна под рукой... а уж потом Гидеон сам доказал, что я не зря его держу рядом с собой и берегу. Я все эти годы за ним следил... жаль, повидаться не получилось. Он же совсем молоденьким был, когда в мою мастерскую попал! Любопытный, рукастый, ловил всё на лету... А когда я понял, что люблю его, то захотел жениться, но мне руководство не позволило — Гидеон бы стал моим официальным наследником и владельцем всех бессрочных патентов и документации на наши изобретения, на которых стояло моё имя. Надавить бы на него не вышло — он парень упрямый и скорее сбежал бы со всеми патентами, чем поддался на угрозы, и поди докажи, что он не в своём уме был.

Салли нахмурился, вспомнив слова Риана и Дэна по этому поводу.

— Так вот почему вы разлаялись с университетом...

— Именно. В итоге мне сказали выбирать — Гидеон или наука. Грозились продать его куда-нибудь. Мы с моим омегой поговорили, я ушёл, а Гидеон остался в университете — мозги-то им были нужны... Ему ребёнка никто не прижил? А то у нас так и не получилось, хоть и пытались раза три.

— Нет. Наоборот, противозачаточным пичкали, пока полностью не убили яичники.

— Экономно... Ладно, что там вам нужно? — Старик встряхнулся и сосредоточился на деле.

Пока Салли и старый учёный ходили вдоль стеллажей и разглядывали товар, хозяин склада — тоже альфа — хмуро за ними наблюдал, поскрипывая зубами от досады. Он сразу оценил омег, приехавших с закупщиком, но слишком хорошо знал, от чьего лица тот действует, и оставалось только бессильно ругаться, думая об упущенной выгоде.

— Ральф, кто эта конфетка?

— Который?

— Спец ваш. Где он учился, что наш сморчок его моментально признал?

— Понятия не имею, но в его образование вкладывались на совесть. Босс, похоже, собирается его вместо себя потом оставить. — Альфа ругнулся, и Дэн согласно закивал. — Вот именно. Босс и так-то чума болотная, а сынок недалеко от него убежать умудрился. Если и впрямь второй Дэлиан получится, то у нас там такая карусель начнётся...

— Так на цепь его!

— Пробовали. Не помогает. Говорю же — мозгляк получился, весь в отца, вот с ним и цацкаются до сих пор. Сейчас вроде слегка притих, как к делу пристроили, но чуть что...

Джеймс тоже надолго на месте не застоялся. Улучив момент, альбинос юркнул в ближайший проход, Рикки — за ним, а там и Рауль подтянулся.

— Ты-то куда пошёл?! А как случится чего?!! — шёпотом начал альфа выговаривать своему подопечному. — Ты хоть бы подумал, что ваши родители мне потом скажут!!!

Юноша виновато заулыбался, и Рауль тихо выругался. Джеймс слишком хорошо знал, что стоит так улыбнуться — и ему практически сразу всё простят.

— Нехорошо этим пользоваться, — укорил его Рикки. — Вообще-то Рауль прав. И Дэну достанется. Ты зачем вообще пошёл?

Альбинос замахал руками, и Рикки глаза закатил.

— Да с чего ты взял, что здесь можно приставку найти? — удивился Рауль. Джеймс изобразил перелистывание страниц и поднёс два растопыренных пальца к своим глазам. — А разве в журналах Салли это было? — Джеймс кивнул и показал на полки с яркими коробками. — Ну... ладно, пойдём посмотрим. Но сразу не рассчитывай, что купим — сначала дело.

Альбинос быстро нашёл нужную коробку, и Рикки зачарованно уставился на картинку. Помимо изображения самой приставки там были и картинки из игр, в которые на ней можно играть.

— А почему тут всё нарисовано не так, как на игровых автоматах?

Джеймс плечами пожал, жадно глядя на игрушку.

— Салли наверняка знает, — сказал Рауль. — Потом у него и спросим. Если самое новое и передовое только богатеньким достаётся, то это неудивительно. Наверное, с играми то же самое. Ведь приставку мало кто может себе позволить — семья среднего достатка полтора года на самую простую копить должна.

Джеймс с сожалением косился на вожделенную коробку, когда его уводили обратно, и уже думал, как всё-таки уломать брата на эту покупку. В том, что Салли обязательно придумает, как сбить стоимость игрушки, альбинос не сомневался. Но хотел он приставку не только для себя — в последнее время паренька очень беспокоил приёмный родитель-омега. Надо бы отвлечь его на что-нибудь новое и интересное, пока не начались проблемы... В отличие от старшего брата, Джеймс слишком хорошо знал Риана. Пожалуй, он был одним из немногих ныне живущих, кто знал его настолько хорошо, чтобы строить какие-то прогнозы.

Ждать пришлось довольно долго — Салли придирчиво копался в предложенном товаре, уверенно раскидывая комплектующие по разным коробкам. Время от времени мастер Комель подёргивал уголками рта, и Дэн понял, что Салли с ним о чём-то договорился, и старик негласно им подсоблял. Неужели и впрямь ради бывшего возлюбленного? Чудны твои дела, Светлейший... Конечно, иные старики становятся сентиментальными — достаточно вспомнить, как по вечерам Риан сидит у Конрада — но чтобы ради воспоминаний и тонкой связи с дорогим когда-то человеком пойти на откровенный обман собственных хозяев... Может, это и был фамильный фарт Мариусов, о котором ещё с тех времён легенды ходили, но порой в это с трудом верилось. Тут скорее была видна рука богов, которым до смерти надоел творящийся в подвластном им мире беспредел.

Наблюдая за тем, как растут горки в коробках, Дэн лихорадочно вспоминал, сколько лежит в их денежном чемодане. Ведь впереди ещё точки с попутными поручениями...

— Салли... ты не слишком увлёкся? Авансовых денег может и не хватить...

Двуликий уничтожающе уставился на снабженца.

— Я знаю, что делаю. Не болтай под руку.

Бета умолк, почуяв откровенное недовольство в голосе Салли. Всё, дорвался. Прямо как папенька — тот тоже не любил, когда его отвлекали от увлекательного дела. Хорошо ещё, что домашнее воспитание до самого выпускного не позволило Салли стать полной копией ставшим любимым родителя! Тогда бы получилась не поездка, а Рослин знает что... Вот Салли перестал копаться, и начался торг. Дэн ни пса не понимал в этой технике, но по приглушённому блеску в глазах старого изобретателя понял, что он пошёл ва-банк — выдаёт вполне исправную технику за почти выработавшую ресурс либо имеющую изъяны, к которым могут придраться другие клиенты, но которые вполне способны исправить на месте умельцы этого заказчика. Салли не умолкал ни на минуту, то и дело перебивая завхоза, сыпал какими-то статистическими данными, приводил примеры, ссылался на какие-то факты... То, как на его слова реагировали хозяева склада, только подтверждало опасения снабженца. Они поняли, что против них выступает самый настоящий знаток, раз даже их специалист согласно кивает, добавляя что-то от себя, но такой уровень профессионализма — это ещё и отличный повод обвести вокруг пальца полных профанов вроде них... И чему верить?

Торговались долго, потом упаковывали — Дэн придирчиво следил за процессом и расставлял на коробках свои метки, чтобы потом быть уверенным, что на базу прибудет именно то, что он пометил. Если их снова надуют, то гнев Риана будет достаточно показательным примером для других... однако доводить до крайности очень не хотелось. Крупные "лавочки" — довольно узкий круг. Сведения распространяются быстро, и это может работать как на пользу, так и во вред.

— Больше ничего прикупить не хотите? — вымученно улыбнулся хозяин.

Джеймс встрепенулся, вцепился в рукав брата и потащил к нужной полке. Салли с первого взгляда всё понял и вопросительно изогнул брови. Альбинос махнул ладонью перед его лицом, коснулся своей груди и жалостливо уставился.

— Думаешь на что-то его отвлечь? — тихо уточнил Салли. Джеймс кивнул. — Так ведь он скоро и сам куда-то поедет... — Джеймс умоляюще прижался к брату. — Ты уверен? — Джеймс яростно закивал. Салли оглядел коробку и задумался, но уже через несколько секунд кивнул, покосившись на вновь замигавшие лампы. — Ладно, возьмём, но никакой самодеятельности — просто крутись рядом со мной, чтобы в случае чего хозяева склада ничего не заметили. Сразу видно, что она краденая... Хорошо, что вор коробки потрепал — это нам только на руку.

Джеймс заулыбался, стащил игрушку с полки и с торжествующим видом понёс к хозяину склада. Дэн уже непритворно застонал.

— Сейчас? А подождать никак, пока основные покупки не сделаем?

— Сначала проверим, в каком она состоянии, — проворчал Салли, осматривая коробку. — Давно она у вас? Где достали?

— Ты из-за коробки беспокоишься? Да, потрёпанная, но сама приставка как новенькая — ни царапины или пятнышка. Прямо из магазина.

— Да? — скептически хмыкнул Салли. — Ладно, посмотрим. Мастер, у вас монитор найдётся?

— Конечно, малыш...

Джеймс, как и велел Салли, крутился рядом всё время, пока его старший брат доставал приставку из коробки, осматривал её, ощупывал провода... подключал... и когда под чёрным блестящим корпусом что-то заискрило и запахло палёным, не на шутку перепугался.

— Да ... ...! — выругался Салли. — И это называется "новенькая"?! Вы хотя бы проводку почините или трансформатор проверьте!

— Ты что сделал??? — набросился на парня хозяин-альфа.

— Я??? — возмутился Салли. — Нормально!!! У вас бардак, берёте что попало и у кого попало, а виноват я???

— Ты что несёшь, шлюшонок??? — В воздухе потяжелело, и все попятились — хозяин разозлился. Джеймс прильнул к брату, которого этот гнев даже вздрогнуть не вынудил.

— А то. Она уже подержанная, по крайней мере один раз уже чиненная. И за сколько вы её купили? Да вас безбожно надули!

— Как уже чинили? — оторопел альфа.

— Пломба сорвана. — Салли показал на небольшую выемку в корпусе, проходящую по соединению двух частей.

— Вот дрянь!!! — яростно выругался хозяин. — А говорил, что из магазина упёр!!!

— Тоже про коробку говорил? В следующий раз будете умнее. Ладно, уймитесь, сейчас посмотрю, что там. Может, ещё починить можно... Мастер, у вас инструменты есть?

Старый альфа с улыбкой кивнул и отлучился на минуту.

Салли вполне привычно и аккуратно вскрыл корпус. Палёным запахло сильнее. Сняв крышку, Двуликий поморщился.

— Мда... Точно, чинили. И тут-то и накрылось, когда напряжение скакнуло — даже предохранитель не помог.

— Починить ещё можно? — тихо спросил Рикки.

— Можно, но на сколько её хватит? Это очень тонкая техника...

— Забирай так, — скрипнул зубами хозяин. — Я не собираюсь разбираться потом с другими покупателями... Зиг, проверь всё остальное.

— Да, сэр, — кивнул старик и украдкой подмигнул молодому коллеге.

Пока Салли собирал игрушку и с помощью погрустневшего Джеймса запихивал в коробку, Комель похлопал Рикки по плечу и поманил за собой за стеллаж.

— Не бойся, сынок, я тебя не съем. Вот, возьми... — И старик впихнул омеге небольшой бумажный пакет, в котором лежали несколько каких-то плоских штук с яркими наклейками. — Это картриджи с играми. Хозяин про них не знает. Постарайся по-незаметнее вашему торгашу в сумку запихнуть. Это хорошие игры.

Рикки растерянно разглядывал неожиданный подарок. "Лабиринт", "Охотничий сезон", "Морской бой", "Остров сокровищ"...

— Почему вы нам помогаете?

— Ради памяти о своём омеге. Ваш Салли — его лучший ученик, и помочь ему — святое дело. Кажется, я понял, кто вы... и я уже достаточно пожил.

— Мастер...

— Ты мне только скажи... — Старик придвинулся ближе, Рикки невольно напрягся... и вдруг понял, что старик пахнет не так уж и плохо. Запахи других забивали его слабый в силу возраста запах, и омега сразу разобрать не смог. — Салли очень близок к... нему?

— К... нему? — Рикки покрылся холодным потом. — Вы о ком?

— О Сантане, конечно.

По улыбке альфы Рикки понял, что старик и впрямь не утратил ясности разума до сих пор. То, что позволяло ему создавать новые удивительные вещи, продолжало служить хозяину.

— Салли... его сын, — решился омега.

Мастер улыбнулся ещё шире.

— Заметно. Ладно, иди, сынок. Я вас не выдам, обещаю. И я уже попросил Салли кое-что передать, если он всё же встретит Гидеона.

Как только все отобранные коробки были загружены в фургон и отправлены, а те, что должны были потом забрать люди Девенпорта, перенесены в другое место, друзья отволокли Салли подальше от злосчастного склада и окружили.

— Салли, что это было??? — потребовал объяснений Дэн. — Зачем тебе поломанная...

Салли, с трудом сдерживая смех, полез в карман и достал... маленький кружок с коротенькой витой верёвочкой.

— Она не поломанная, а то, что сгорело, легко чинится на коленке. Там только пару контактов подпаять надо, заменить одну мелкашку, которая, собственно, и сгорела, и предохранитель поменять. Из-за скачков напряжений в сети именно там и накрывается, поэтому производитель старается ставить туда то, что можно починить без ущерба для работы, только выставляет гарантийный срок и лепит пломбы, чтобы зря не переплачивать за гарантию. У нас в университете таких три было.

Его друзья долго таращились на пломбу, пока до них не дошло, что их спец попросту обманул торгашей, а старый учёный его прикрыл. Первый, зажимая себе рот обеими ладонями, засмеялся Рикки. Боясь, что за ними могут следить, они убрались подальше, забились в самое глухое место, после чего дали волю смеху.

— Ну, Салли... Да ты папеньке ни в чём не уступишь! — согнулся пополам Рауль. — Он тоже жулик ещё тот... и всё на пользу делу...

— Что надо, чтобы починить? — кое-как успокоился Рикки.

— Не так уж и много.

— Но ведь так воняло...

— Так и должно быть. Починю сегодня же, если достанем то, что нужно.

Джеймс радостно повис на шее у брата, и Салли напрягся, вдохнув его сочный яблочный аромат. Пока он был занят, это помогало отвлечься. Теперь опять началось.

— Джейми... потом благодарить будешь... когда починю...

Альбинос всё понял и отпустил брата.

— Ладно, пойдём дальше, — махнул рукой Дэн. — Я вас до квартиры провожу, а потом по всем кураторам пробегусь. Салли, что тебе надо?

Пока Рикки и Джеймс возились с ужином, Салли ковырялся с приставкой. То, что он спалил без зазрения совести, было самой простой деталью в игрушке и действительно легко чинилась, из-за чего некоторые самоделкины и пытались что-то сделать сами. Но весь фокус заключался в том, что там была одна тонкость, из-за незнания которой попытка починить самостоятельно часто заканчивалась плачевно, после чего магазины отказывались чинить по гарантии. Скачки напряжения в сети были достаточно частым явлением — власти то и дело проводили модернизацию отдельных крупных объектов, полностью плюя на то, как это отразится на других живущих в районах. Окраины меньше зависели от капризов строительных служб, но тем, кто там живёт, дорогие игрушки были просто не по карману. Как только Дэн принёс необходимые инструменты и материалы, Двуликий засел за работу.

Рикки и Джеймс то и дело подходили посмотреть, как продвигается дело. Раулю тоже было любопытно. Картриджи, которые Рикки, неспособный выговорить мудрёное слово, обозвал кассетами, уже лежали на кровати и ждали своего часа. Телевизор в доме был, пусть и не новый, и омеги уже предвкушали приобщение к высоким технологиям.

— Только учтите — цветопередачи не будет, — предупредил Салли, после ужина подключая приставку.

— Почему? — удивился Рикки.

— У телевизоров нет декодеров, которые по умолчанию встраиваются в мониторы. Тем более, что эта модель не самая свежая. Хорошо ещё, что разъёмы пока стандартные и переходники не нужны...

— То есть? — нахмурился Дэн, который тоже внимательно наблюдал за процессом.

— У последних разработок разъёмы другие, и уже планируется перевести на них всю остальную технику, так что по первости понадобятся переходники. Пускать их в производство не спешат, но в университет несколько партий всё же привозили.

— А чем телевизоры отличаются от мониторов? — спросил Рауль. — Разве они не по одному принципу работают?

— Принцип-то, может, и один, но в мониторах используются самые последние технологии, потому-то они не такие громоздкие. Телевизоры дешевле, их проще починить в обычной мастерской, запчастей хватает, а вот мониторы в массовую продажу поступят ещё очень нескоро. Если честно, то я даже удивился, когда увидел их на нашей базе. Может, и не самые новые — первое поколение...

— А почему они уже считаются старыми? Их же изобрели не так давно, — удивился Дэн.

— Издержки слишком быстрого развития технологий. Учитывая, что представители крупных корпораций заключают контракты не только с государственными структурами, но и с заграницей, наша власть озабочена тем, чтобы на родных просторах были более высокие технологии, чем те, что передаются потенциальному противнику. Угроза большой войны никуда не девается, особенно учитывая катастрофическую ситуацию с демографией за кордоном, так что это вполне логично — считать старьём то, что уже удалось превзойти. Да и само осознание, что мы их опережаем, греет сердце. Я, когда на последнем курсе учился, случайно подслушал, как ректор обсуждал с одним из деканов, что такая спешка чревата тем, что мы просто не успеем подготовить полную базу под производство, когда доработаем технологии. То, что пока производится штучно, может потребовать замены, и тут уже встаёт вопрос производства хотя бы небольших партий. А для этого нужны база, персонал, техники, помещение и снабжение... И это под прицелом вражеских шпионов. Легко это всё сделать? — Друзья дружно отрицательно замотали головами. — Вот именно. Так что им приходится по-всякому изворачиваться, а разные мутные типы пользуются моментом, чтобы подзаработать. Оми мне говорил о путях, которые наши парни используют, чтобы наладить снабжение, и мы пришли к выводу, что вся эта напряжёнка вносит изрядный раздрай во внутреннюю жизнь нашего государства. Вместо того, чтобы попытаться хоть как-то договориться и придти к общему знаменателю, чтобы работать спокойно и обстоятельно, они городят огород и тратят уйму ресурсов, чтобы нарастить военную и технологическую мощь, создавая напряжённость в обществе за счёт большого разрыва между разными слоями. И одним из камней преткновения стало их нежелание признавать правоту моего деда. Если бы к нему прислушались ещё тогда, то ни мы ни наши соседи не сидели бы сейчас на пороховой бочке.

— Но если они признали бы правоту Рейгана, то это бы лишило их ореола исключительности в глазах простого народа, — покачал головой Дэн. — Учитывая, что элита начала вырождаться... Странно, что этого не произошло раньше.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Салли, проверяя надёжность подключения и настраивая один из телеканалов под сигнал с приставки. — Аристократизм аристократизмом, но когда элита в долгах как в шелках, то тут не до фамильной гордости. Сколько раз они роднились с богатыми фамилиями, стоило тем за какие-то заслуги заслужить хотя бы невысокий, но всё же титул? Это и разбавляло их кровь, ведь все эти нувориши поднимались с самого низа, где вероятность вырождения заметно ниже, чем в высоких кругах... Готово. Джейми, дай-ка картридж с "Лабиринтом"!

Альбинос, подпрыгивая от нетерпения, метнулся за картриджем. Салли вставил его в приёмный паз и нажал кнопку запуска. На экране телевизора появилась картинка... без цветов, заявленных на коробке.

— Я предупреждал, — напомнил Салли, беря в руки пульт управления и усаживаясь на полу поудобнее. — Чтобы играть на телевизоре в цвете, нужен декодер, а они продаются отдельно и стоят немало. Ничего, дома всё будет нормально.

— А почему здесь другая картинка? Не такая, как на игровых автоматах? — вспомнил Рикки.

— Игровые автоматы ставят для того, чтобы простой народ мог развлечься и начал мечтать о настоящей приставке, на которой можно играть, когда захочется и сколько хочется. Причём бесплатно, ведь за каждый раунд на автомате платить надо. Кроме того, там устанавливают самые примитивные игры, поскольку на парковые автоматы супернавороченную систему никто ставить не будет — замаешься ремонтировать, когда разозлённый игрок вымещает досаду на машине. Экономия правит миром. На приставке можно в любой момент начать сначала, да и игры для них разрабатываются отдельно. Они задействуют больше ресурсов, имеют самую современную графику... Естественно, что это выглядит гораздо круче, чем на автомате, что поднимает обладателя приставки в глазах окружающих.

— Атрибутика, — проворчал Рикки.

— Она, родимая. Так, придвигайтесь ближе — будем учиться. Сначала жмём "старт". Это логотип компании-производителя, копирайт... Вот это меню выбора, где можно выставить разные параметры. Вот это уровни сложности — "новичок", "мастер" и "мэтр". Вот это регулирует звук. Если хотите усилить звуковые эффекты, то это делается здесь...

В итоге заигрались до поздней ночи. Затянуло даже Рауля, который старался не давить на кнопки пульта слишком сильно и то и дело в них путался. Дэн с пультом освоился быстрее, и только жажда других желающих помешала ему распробовать новое развлечение как следует. Самым способным оказался, разумеется, Джеймс. Альбинос играл дольше всех, напрочь игнорируя подёргивания за рукав со стороны Рикки, который смог урвать кусочек удовольствия, стоило только омежке отлучиться в туалет. Джеймс обиженно дождался проигрыша и выгнал друга с нагретого места. Салли, смеясь, пообещал ему уже дома собрать отдельный компьютер и перегнать все игры на другие носители. В конце концов бета решительно велел всем немедленно ложиться спать, и омеги, мрачно дуясь, позволили Салли всё выключить.

— Да... И что на базе будет? — проворчал Дэн, укладываясь спать.

— Главное — чтобы вы сразу не разнесли, а то в наш отдел настоящее паломничество начнётся, — ответил Салли, пристраиваясь между братом и Рикки. Перед сном он слегка сбросил напряжение и пока чувствовал себя вполне уверенно. — А то нам ещё перестройкой заниматься.

— Я не разнесу, — пообещал Рикки. — Но с тебя за это причитается.

— И чего ты хочешь?

— Ночь страстной любви, как только дозреешь.

— Не обещаю, — буркнул Салли, отворачиваясь от него.

— А я потом напомню, — ничуть не смутился омега.

Дэн с Раулем сокрушённо переглянулись.

— Это точно, — кивнул на выразительный взгляд друга альфа.

— И всё-таки я его на разок разведу, — пообещал Рикки. — Просто из принципа.

— И добьёшься того, что он от тебя шарахаться будет. Оно тебе надо?

— Бедный малыш, — вздохнул Рауль.

— Привыкнет, никуда не денется, — сказал Дэн. — Ему бы с течным переспать, чтобы полностью это дело разглядеть с другой стороны... для полной картины.

— И с кем? К Соломону он во время течки не сунется, Рикки уже переломался, остальных игнорирует... Кстати, а когда черёд Джейми придёт?

— Понятия не имею. Знаю только, что его цикл — три раза в год, а вот когда именно... Риан почему-то из этого мировую тайну делает — даже у Далтона карточки в архиве нет. Но вряд ли бы он нашего альбиносика отпустил, если был бы риск течки.

— Да, пожалуй.

Дэн прислушался. Омеги лежали под общим одеялом тихо, а кто-то уже начал засыпать.

— Бедный Салли... И за что ему всё это?

— Спенсер, — философски заметил альфа. — Они за всех нас этот груз на свои плечи взяли. Чистая кровь, а за неё нынче дороже всего платить приходится.

Рейс продолжился.

В каждом новом населённом пункте Салли покупал свежие газеты и самым внимательным образом их читал, смотрел по сторонам... Он не терял надежды разыскать Оливье. Парня до сих пор не нашли, значит, он и впрямь попал в надёжные лапы криминала. Но ведь за медикаментами его должны выпускать — не каждый даже по списку, написанному рукой медика, поймёт, что нужно... Если Оливье будет с сопровождением, то надо будет просто проследить, куда его отведут, потом маякнуть своим, а уж они парня вытащат. Беспокойство за сородича снова и снова терзало Двуликого. Не отпускали и размышления об уколах, которые Оливье когда-то ему делал... Неужели подавители уже изобретены? Риан, конечно, собирался напрячь информаторов на местах, чтобы побыстрее разобраться с этим вопросом, но и то, что знает Оливье, тоже может оказаться полезным, иначе бы он просто не рискнул колоть сородичу непонятно что с риском для здоровья.

А ведь оми сообразил быстрее, чем я, подумал Салли, поглядывая, как ворочается во сне Рикки, размышляет над числовой головоломкой альбинос и шелестит газетами Рауль. Сам Салли был слишком озабочен угрозой в свой адрес, опасной дорогой, которая дважды могла закончиться совсем не там, и взволнован предстоящей встречей с родителями... Всё-таки его оми — классный парень! Ну, кто ещё мог бы заменить Рейгана на посту вождя лучше, чем его родной сын? Да никто! И ради любимого родителя — не менее любимого, чем Лексус! — стоит как следует выложиться. Эх, если бы он только к его любовникам так не придирался...

Первым Салли вспомнил Дензела, и на душе потяжелело, а в воздухе словно пахнуло его альфой. Салли внезапно понял, как успел соскучиться по парню, его дивному аромату, крепким и ласковым рукам... Вспомнив их последнюю течку, Салли ощутил неимоверную гордость. На этот раз с каждой новой вспышкой Дензел контролировал себя всё лучше и лучше, практически не дёргался и вполне успешно сдерживал стремление пометить любовника своим укусом. Он все эти недели тщательно изучал работы его деда по психологии типов, делился прочитанным за обедом или ужином, когда было свободное время... Вот это талант! Наверняка это часть того, что он унаследовал по линии Люциуса. Похоже, что его предки по омежьей линии сумели достаточно очиститься, чтобы передать своему потомку всё самое лучшее. Эх, узнать бы побольше о самом Люциусе, чтобы быть уверенным на все сто... но если Люциус, как предположил Дон, был куплен на Ярмарке, то искать концы практически бесполезно — привезти его могли откуда угодно. Искать по фотографии тоже дохлый номер — "совята" с возрастом ощутимо меняются... И всё же Люциус просто превосходно воспитал единственного сына.

Салли прикрыл глаза, буквально чувствуя, как в фургоне пахнет его альфой... Ну и воображение, ведь Дензела здесь нет! Вот это соскучился!.. И всё-таки, как здорово он пахнет! Прямо как дитя импринтинга. Если бы не два сводных брата по альфьей линии... И это чуяли все их омеги, порождая в Двуликом натуральную ревность. Салли регулярно слушал бурчание по поводу того, что Дензел до сих пор отказывает всем претендентам хотя бы на полчаса его внимания, и это подкупало. Майкар в своё время рассказывал, как, встретив Лексуса, забыл про других — из-за вспыхнувшей любви. Неужели Дензел тоже влюбился и потому отказывает всем подряд? Салли невольно покраснел, переведя в голове эту мысль. А ведь когда-то его альфа пытался поговорить с ним на эту тему... и каждая новая случка подтверждала, что он тянется к нему не только телом, но и душой.

Вспомнив обоих своих любовников, Салли нахмурился. Ребята были ему дороги оба, но Дона с его загулами Салли совершенно не ревновал, а вот стоило только какому-нибудь омеге посмотреть на Дензела... и это притом, что тот не давал ни малейшего повода в себе усомниться. Учитывая вторичное созревание, альфа идеально подходил для борьбы с гормональным беспределом. Может, ещё и поэтому он игнорирует других? Салли настолько его изматывает, что на других сил уже не остаётся? Или просто поставил себе цель, впечатлённый искренностью со стороны Двуликого? Дензел ведь достаточно целеустремлённый. Из него получится очень хороший муж и отец... Дон тоже отличный парень, потрясающий любовник с выдумкой, надёжный... Пусть и погуливает на стороне, но ведь каждый раз к нему возвращается.

Может, всё же уломать их на тройственный союз? Ведь оба они ему вполне подходят. Да и во времена, предшествующие Великому Холоду, такие союзы были пусть и не такими частыми, как могло показаться, но считались вполне обычным делом. И в любых сочетаниях — альфа и двое омег, бета и двое омег, альфа-бета-омега... Ведь в их сокровищнице даже есть скульптуры на эту тему. Особенно Салли глянулась та, где альфа и бета в едином порыве защищали омегу с ребёнком... А, может, когда-нибудь к их необычной семье сможет присоединиться какой-нибудь омега...

Салли вздрогнул, на миг представив себе эту картинку, и ему стало не по себе. Вспомнилась случка в душевой с Джеймсом, и в промелькнувшей в голове фантазии был именно альбинос... ведь Джеймс сидел совсем близко. Ну уж нет! Брат — это брат! Запретная территория! Так, где тут газеты? В одной кроссворд был. Надо срочно чем-то занять мозги, пока опять не перекосило!

Начало Розовой луны, как та именовалась в древнем календаре, они встретили в Каргополе. Седьмого числа фургон прибыл в этот город, широко известный не только двумя марками известных производителей, но и научно-исследовательскими и конструкторскими бюро. Расположился Каргополь на одном из пересечений самых крупных сырьевых потоков в этой части страны, что тоже входило в список интересов подполья. До Салли и раньше доходили слухи, что здесь нередко проводят особо секретные исследования и создают самые тайные разработки — в их университет приезжали студенты оттуда по обмену и любили напускать на себя важный вид. И не во всём они врали — Салли был абсолютно в этом уверен, и его интуиция это активно поддерживала. Подполье внимательно следило за кадровыми перестановками в районе и разборками между администрацией и местной мафией, поэтому Дэну дали попутное поручение и сюда.

— Что-то холодновато для Розовой луны, — проворчал Рикки, выбираясь из фургона. — Не замёрзло бы всё в наших садах...

— Ничего, скоро разгуляется, — подбодрил омегу Рауль. — У нас в деревне такие вёсны частенько бывали, и наши всегда знали, что надо делать, чтобы саженцы и рассада не повымерзали. К концу луны уже купаться можно будет.

Погода и впрямь была какая-то неустойчивая. То теплело так, что группа дружно снимала свитера и куртки, то холодало так, что спали в машине, чуть ли не сбившись в кучу — даже печка мало помогала и аккумулятор надо было беречь. Начались дожди и грозы, то и дело поднимался порывистый ветер. Джеймс даже подхватил небольшой насморк, и косметику приходилось постоянно держать под рукой.

— Ладно, посмотрим, — сказал Дэн, глуша мотор рядом с домом, в котором жил местный куратор. — Здесь довольно спокойно, так что можете сходить погулять. Рикки, ты остаёшься со мной, а Рауль присмотрит за остальными.

— Где встречаемся? — уточнил альфа, поправляя кепку на голове.

— Здесь. — Бета протянул листочек с адресом. — Это единственное место, которое застолбили для проезжающих. И не загуливайтесь допоздна.

— Да здесь и смотреть-то особенно не на что, — отмахнулся Рикки. — Быстро находятся и придут.

— Ты это альбиносику нашему скажи.

Джеймс смущённо заулыбался. Да даже попади они, наверно, в заснеженную пустыню, он бы всё равно нашёл на что посмотреть... А Каргополь всё же был новым местом, которое хотелось обследовать.

Убедившись, что подмазывать мордашку брата не нужно, Салли крепко взял его под руку, и троица неторопливым шагом двинулась вдоль улицы.

Смотреть в Каргополе и впрямь было нечего, но зато это был один из самых симпатичных городов, какие только видел Салли. Не самый высокий и широкий, густо засаженный зеленью скверов и бульваров, с ухоженными улочками и красивыми вывесками. Он чем-то напоминал Кайел, вновь вызвав у Двуликого чувство ностальгии по родному дому. Многоквартирные дома чередовались с частными домиками, окружёнными небольшими садиками... Красивый город, беспорно. Пока они гуляли, облака разошлись, ветер улёгся, и в потоках тёплого солнечного света Каргополь стал ещё краше. Салли невольно вспомнил трущобы Викторана и с горечью подумал, что если бы тамошние обитатели жили не в том глухом лабиринте, а в таком городе, то, возможно, вся их жизнь сложилась бы иначе.

Ближе к двум часам дня друзья успели проголодаться, и Джеймс затащил их в уютное кафе под названием "Услада". В подобном когда-то работал и сам Салли, только форма здесь была другой — синие плотные фартуки и лёгкие шейные платки. Салли не переставал удивляться тому, как спокойно и размеренно течёт здесь жизнь — даже альфы вели себя на удивление прилично, будто и нет больших городов с их беспределом. Взвесь разнообразных феромонов в воздухе почти не напрягала — окна были распахнуты настежь. Омеги за соседними столами не косились настороженно, не жались по углам, и на новых посетителей никто не обратил внимания кроме официантов и администратора. Свободный столик нашёлся, меню было недорогим и вкусным... Салли настроился было на неспешный обед, как вдруг подоспевший к ним официант споткнулся и навалился на него, до боли вцепившись в плечо.

— Простите... — виновато забормотал парень, Салли помог ему выпрямиться... и узнал этого измотанного бледного омегу в очках.

— Антон???

Да, это был Антон Вернер, инженер, проданный на Ярмарочном аукционе первым. Тёмно-русые волосы ощутимо отросли, тёмные глаза заметно запали, он побледнел и похудел. Сперва омега опешил, но уже спустя пару секунд узнал былого товарища по несчастью.

— Салли?.. Салли Ворон?

— Ты как сюда попал? — зашептал Салли, опасливо оглядываясь по сторонам. — Я думал, что ты где-нибудь в подвале сидишь, а не у всех на виду бегаешь.

— Я здесь только для вида... — Омега потрясённо пялился на сородича. Явно не ожидал увидеть его свободным да ещё в такой компании.

Салли мысленно выругался, сразу всё поняв. Парня купили, чтобы прикрыть чью-то профессиональную несостоятельность, а чтобы ни у кого не вызвать лишних подозрений, пристроили в это кафе официантом. Днём омега бегает с подносами, а вечером и ночью сидит над чертежами.

На них уже начал неодобрительно коситься администратор, от которого тянуло хуже всего, и Антон спохватился, поправляя фартук.

— Вы ведь обедать пришли... Закажите что-нибудь, а то этот гад подойдёт.

— Обижает? — нахмурился Рауль.

— Всем достаётся — он даже подростками на подработке не брезгует, — вздохнул Антон, доставая из кармашка блокнот и карандаш. На альфу он смотрел с некоторой настороженностью, изрядно разбавленной удивлением. — Вы сильно здешней тишиной не обманывайтесь — здесь просто не принято выносить такие дела на публику.

Компания сделала заказ, но уже без прежнего аппетита, чтобы Антону легче было носить поднос. Пока омега пропадал на кухне, Салли коротко объяснил ситуацию, и Рауль всё же выругался.

— Вот сволочи! Надо Дэну поскорее сказать, что парень нашёлся, и срочно забирать...

— Сейчас забирать надо, пока он ещё на ногах стоит, — отрезал Салли. — Ты же видел — Антон уже еле держится. А как уедем — ищи нас по всей стране.

— И как ты себе это представляешь? Хватать в охапку и дёру? Сомневаюсь, что нас просто так выпустят. Если в парне так заинтересованы, то по-любому здесь "ствол" имеется. Пальба будет, полицию на ноги поднимут, и что дальше?

— Пока не знаю. Вот Антон вернётся, уточню кое-что...

Пока омега расставлял тарелки на столе, Салли тихонько расспросил его. Выяснилось, что Антон здесь работает с восьми утра до шести вечера. Потом за ним приходят из КБ и отвозят на вторую работу, где держат до тех пор, пока не будут уверены, что работа продвигается, после чего отвозят уже на съёмную квартиру, где разрешают помыться и поспать, а утром снова гонят в кафе. Проект изрядно горит, так то выходных нет. Не удивительно, что парень практически выжат...

— Значится, так. Антон, шанс только один, так что решай. Едешь с нами или остаёшься?

— То есть? — не понял инженер.

— Я предлагаю тебе бежать. Гарантирую надёжное убежище и полную безопасность и неприкосновенность.

— Где?

— В подполье.

Омега замер.

— Под... поль... е...

— Да. Согласен?

— Но я... важным проектом... занят... — пролепетал огорошенный специалист.

— Так ведь ты не тот дебил — всегда сможешь восстановить то, что уже успел сделать. Нам очень нужны спецы, и уверяю — уважение тебе обеспечено.

Антон снова покосился на Рауля, боязливо принюхиваясь.

— А... он кто?

— Рауль наш друг и хороший человек. И там таких много. Поверь, на нашей базе тебя никто из хозяев даже с подзорной трубой не разглядит.

Омега колебался. Он осторожно обернулся к администратору... и кивнул.

— Я... согласен. Когда?

— В половине шестого под любым предлогом выйди наружу, и мы тебя заберём. Мы здесь проездом, так что терять время не стоит.

— Х-хорошо...

— В половине шестого.

Рауль только головой покачал, уже безо всякого аппетита принимаясь за обед, едва Антон отошёл к следующему столу.

— Салли, ты хоть понимаешь, что тебе будет за самодеятельность? Не проще было Дэну сперва сказать?

— Проще, но он сейчас на переговорах с куратором, и мне кажется, что лучше его не отвлекать — Дэн казался чем-то озабоченным, иначе не взял бы Рикки с собой.

— Согласен, но твой план слишком рискованный.

— Рослин мудрейший... Рауль, ты что, не видишь, что Антон уже практически на пределе? Могу себе представить, в каком режиме он здесь пашет! Пока он ещё способен держаться на ногах, его забирать надо, пока совсем не надорвался, как когда-то Алекс. Больного его оми к работе не допустит, а лечение займёт какое-то время, которое упускать жалко. Если не хочешь помогать, то забирай Джейми и идите на квартиру, а я сам Антона заберу.

Альбинос насупился и вцепился в рукав брата. Рауль только глаза закатил.

— Да вас обоих загребут! Вот радости-то будет внутренней разведке!

— Тогда или помогай или не мешай.

Салли был настроен очень решительно — он чуял, что времени у Антона и впрямь очень мало. Это была та самая интуиция, которая не раз его выручала... Похоже, что он унаследовал от Риана больше, чем думал сам.

— А Дэну что скажем?

— Просто поставим перед фактом, и никуда не денется, как миленький.

Альбинос согласно закивал. Рауль в очередной раз вздохнул, представляя, как потом будет отчитываться перед их родителями.

— Вот оно — папенькино влияние! Что старший, что младший...

Братья довольно переглянулись.

Антон прислонился к стенке, чтобы отдышаться хоть немного. Омега ужасно устал, дико хотелось спать, а, как назло, в последние два часа посетителей было особенно много. За последние сутки Антону удалось поспать всего три — три с половиной часа... В КБ его держали до глубокой ночи, крайне недовольные темпами работы, а потом ещё и охранник, отвезя на квартиру, удовлетворялся, насколько хватило фантазии. Эти полчаса Антон просто вяло изображал тряпичную куклу — сил на сопротивление уже попросту не оставалось.

Со дня покупки Антон не видел нормального отдыха подолгу. То, что ему ещё давали поспать по дороге в Каргополь, потом казалось светлым пятном. Новой отдушиной стала течка — хотя бы позволили высыпаться, но это благо было сильно испорчено охранником, стоящим за дверью чулана, в который его заперли. Хозяин, злорадно скалясь, сказал, что беспокоиться не о чем — альфа импотент из-за перенесённой в юности болезни — но с таким же успехом мог и обмануть. Антон чуял близость охранника на протяжении всех вспышек и разрывался от мучивших его противоречивых чувств — дикого желания, вызванного гормональной бурей, и такого же сильного отвращения к затхлому запаху чужака. Отлежаться нормально ему не дали, завалив работой в самый разгар очистки, а потом всё вошло в ту же колею. Четыре луны каторжной работы, унижений и безнадёги. Если бы задача, выставленная перед омегой, не была по-настоящему интересной, то он бы, наверно, сломался уже сейчас.

Внезапное появление случайного знакомого с Ярмарки стало для бедного инженера просто роскошным подарком судьбы. С торгов его увели практически сразу после покупки и про взрывы он узнал только на следующий день. Уже в Каргополе Антон то и дело вспоминал Салли, прекрасно понимая, что такого ценного спеца и аппетитно пахнущего омегу продадут за бешеные деньги. Раз уж он то и дело подвергается домогательствам то в кафе от администратора то от охранников "дома", то Салли просто-напросто рискует погибнуть, не проработав и луны — Антон видел силу в голубых глазах сородича. Увидев Салли — живого, невредимого, вполне себе здорового, прилично одетого, свободно гуляющего по городу — омега глазам своим не поверил. Да, Салли был не один, седой альфа выглядел достаточно внушительно, но опасений почему-то не вызывал. Да и молоденький омежка, пришедший с ними, его ни капли не боялся. Только поэтому Антон и согласился на побег — после всего пережитого за последние недели он уже готов был идти не то что к повстанцам, про которых всё громче говорили в прессе и по телевидению, но даже в разверстую пасть самого Деймоса. Лишь бы череда боли и унижений наконец закончилась и можно было просто отдохнуть.

— ...Эй, чего развалился? Марш работать!

Антон приоткрыл глаза и понял, что всё-таки не устоял на ногах и сел на пол. Над ним навис администратор и сердито пялился.

— Сейчас... только отдышусь...

— Перед смертью всё равно не надышишься. Поднимай свой грязный зад с пола и на кухню за заказом!

Антон попытался подняться, но ноги снова подломились, и он осел на пол.

— Простите, сэр... я не могу...

— Ах, не можешь? Ничего, сейчас я тебя взбодрю.

Администратор сгрёб омегу за шиворот и поволок в комнату отдыха, где швырнул на диванчик ничком, сорвал с него штаны с бельём и резко, без предупреждения и подготовки, всадил свой член в зад бедняги. Антон вскрикнул и был тут же заткнут мосластой ладонью. Боль вырвала его из пелены слабости, как и вонь, начавшая окутывать несчастного. Администратор продолжал методично насиловать парня, молча плакавшего от жгучей боли. Когда всё закончилось, насильник обтёрся салфетками и начал оправляться.

— Если через полчаса не выйдешь — не встанешь.

Антон бросил взгляд на часы на стене и понял, что до времени, обозначенного Салли для побега, осталось как раз полчаса... и кивнул.

— Я... выйду.

— Полчаса, — напомнил бета и вышел в коридор. Едва его шаги удалились, в комнатку протиснулся уборщик Майлз.

— Антон... Иво милостивый, да он же тебя практически разорвал...

— Май... помоги мне... и я вернусь к работе...

— Да как ты работать будешь? Ты же еле на ногах стоишь! — тихо воскликнул омега.

— Я должен... Просто помоги...

Майлз всхлипнул, но аптечку достал и принялся за дело. Через указанные полчаса Антон, кое-как отлежавшись, вышел в коридор и был тут же послан на кухню — бак с очистками был переполнен. Антон понял, что это тот самый предлог, чтобы спокойно выйти наружу, не вызывая подозрений. Он кое-как подхватил бак и поволок его к служебному выходу. Плечом открыв дверь, Антон заметил наблюдателя хозяина и молча взмолился Светлейшему, чтобы Салли как следует продумал план побега, иначе попадётся сам.

Подковыляв к мусорному контейнеру, омега поднатужился, пытаясь вывалить очистки, но руки всё же разжались, и бак рухнул ему под ноги, чудом не поранив ступни. Антон пошатнулся, и его тут же кто-то подхватил под руки, а рядом раздался альфий рык.

Что было потом, Антон почти не запомнил. Помнил только сочный аромат Салли и его друга-омеги, заволакивающий мозг туман усталости... и острую боль в левой ноге, почти не уступающую той, что тревожила его истерзанный зад. Он просто провалился в темноту.

Рауль с раненым омегой на руках мчался по переулку, а за ним со всех своих ног бежали Салли и Джеймс.

Разумеется, пути отхода они разведали заранее, как и территорию вокруг кафе. Логичнее было ждать Антона именно там, но, похоже, что за ним прислали пораньше — на заднем дворе кафе покуривал молодой альфа бандитской наружности. Не исключено, что он был вооружён. Обсудив все варианты, подпольщики решили выставить Джеймса наблюдателем, и когда альбинос заметит Антона, то сразу подаст сигнал Раулю, который и возьмёт на себя сородича. Пока они будут разбираться между собой, Салли и Джеймс забирают Антона. Сначала всё шло по плану, вот только то, что пистолет будет и у администратора, выскочившего на дуновение альфьей силы и рык, не ожидал никто. Рослин знает, почему бета решил стрелять по ногам и где вообще обучался стрельбе, но первая пуля попала в Антона, а вторая зацепила штанину Джеймса и пропорола её насквозь, после чего все трое омег скрылись за углом. Тут Рауль сумел одолеть своего более молодого сородича и швырнул его в бету, после чего поспешил за ребятами.

Антону прострелили левое бедро, и кровотечение обеспокоило не на шутку. Не задело бы артерию... Рауль подхватил парня на руки, Салли торопливо перетянул ногу знакомцу его же шейным платком, и они помчались к заранее присмотренному убежищу, до которого было не так далеко. Это был сдающийся в аренду и пока незанятый подвал, дверь которого была заперта на хитро скрученный узел из толстой проволоки. Джеймс распутал его очень быстро и с помощью Рауля соорудил свою обманку, которую, прибежав, тут же сорвали, вбежали внутрь, захлопнули за собой дверь и задвинули внутренний засов.

— Как Антон? — повернулся Салли к Раулю.

— Без сознания. Короче, Салли, я снимаю с себя всякую ответственность! С Рианом будете объясняться сами.

— А какого пса ты всё-таки с нами пошёл?

— На ваш фамильный фарт понадеялся.

— Вот нам и подфартило — мы уже почти ушли.

— Вот именно — ПОЧТИ ушли. О стопроцентном уходе можно будет говорить только тогда, когда мы благополучно свалим из этого паршивого города.

С тем, что Каргополь — паршивый город, Салли уже был полностью согласен с того самого момента, как принюхался к Антону возле мусорника. От парня пахло случкой и лечебной мазью, да и то, как, судя по выражению лица Джеймса, он двигался к баку, показывало, что бедняге крепко досталось. Теперь хотелось не любоваться милыми ухоженными улочками, а поскорее убраться подальше.

Торопливо осмотрев раненую ногу Антона, тихо стонущего от осторожных прикосновений, Салли решительно снял с себя рубашку и начал рвать её на бинты. От спешки и волнения он смог только чуть надорвать ткань, и Рауль взялся за дело сам. Не успели они перевязать нового друга, как вдруг до их носов донёсся посторонний запах.

— Э, вы как сюда попали? — раздался хриплый вялый голос.

Друзья резко обернулись и увидели омегу-бомжа, с удивлением глядящего на них. Лохматый, грязный, тощий, с испитым лицом и скверным запахом немытого тела.

— А ты как вошёл? — напрягся Рауль.

— Так наши тут ходок знают. Здесь зимой тепло, и наши сюда переламываться приходят... О, да у вас огнестрел! Вам бы его к врачу надо.

— И где мы этого самого врача найдём?

— Да живёт тут один на окраине, — неопределённо махнул рукой бомж, не без интереса принюхиваясь. — Омега, нормальный и лекарь от Светлейшего. Только его бандюки местные пасут, так что вам лучше поторопиться — в девять проверка будет.

— Откуда знаешь? — заинтересовался Салли.

— Наши хорошо знают, когда к нему сунуться можно. Он нас подкармливает, лечит, даёт помыться... — Омега поскрёб свою грудь. — Так что, сказать адресок?

— Скажи...

Шум снаружи заставил беглецов повернуться к двери. Бомж привычно прижался к стене и сжался в узел, Салли и Джеймс тоже затаились, а Рауль не без труда придавил вставший на дыбы инстинкт защитника. Как только стало тихо, бомж поднял голову.

— За вами гонятся. Вы парня свистнули что ли у кого?

— А надо было бросить? — огрызнулся Салли. — Если бы мы его не забрали, он бы просто погиб — его изнасиловали совсем недавно.

— Да, заметно, — согласился бомж. — И у кого вы его увели?

— Неважно. Так где этот твой лекарь живёт?

— На Полуденной улице, дом номер восемь, третья квартира. Окно справа, не ошибётесь. Злых собак нет.

— Полуденная? — нахмурился Рауль. — Это в частном секторе?

— Ага, там самые старые дома стоят.

Подпольщики снова переглянулись.

— Фамильный фарт, говоришь? — усмехнулся Салли.

Альфа только фыркнул.

"Ходок", которым они выбирались из подвала, был рассчитан исключительно на омег, и Рауль едва не застрял с концами. Выходить через основную дверь они просто не рискнули — она выходила прямо на одну из главных улиц, по которым всё ещё топала погоня, разыскивая наглецов. Антона выволокли на подстилке, любезно одолженной бомжом, стараясь тянуть как можно осторожнее. Проводив случайных знакомых, бомж забрал свою подстилку и, откровенно зевая, вернулся обратно.

— Знаешь, Салли, — потирая ушибленный затылок, сказал Рауль, — если вдруг тот врач-омега окажется твоим другом Оливье, то я окончательно уверую, что ваш род был благословлён свыше.

— Не преувеличивай, — поморщился Салли. — Да, то, что этот парень пришёл поспать в подвал именно сейчас, — это действительно удача. А то, что он нам всё-таки помог — это нормально. Таких омег, как наш оми, Дэлиан и уровнем пониже, не так много, чтобы от каждого нашего сородича ждать подвоха. И омега омегу всегда поймёт. Ладно, бери Антона и пойдём на Полуденную. У нас всего три часа в запасе. Да и Дэн нас уже может хватиться.

По данному бомжом адресу обнаружился вполне ещё крепкий дом на каменном фундаменте, хотя остальные здешние дома, построенные в начале прошлого века, со скрипом доживали свой век. Район был сравнительно тихим, собаками не пахло, по улице особо никто не ходил, но троица с раненым всё же стереглась. Подойдя к дому с номером "8", намалёванным краской прямо на стене, Салли сориентировался по окнам, подошёл к нужному и осторожно постучался. К окну метнулся хозяин, занавеска отодвинулась, и Салли, обмирая, разинул рот. Это действительно был Оливье! Живой и невредимый, только очки уже другие.

Сам беглый медик тоже узнал друга.

— Салли?.. Ты откуда?

— Некогда, у нас раненый.

Оливье заметил альфу с бесчувственным омегой на руках и всё понял.

— Давай к двери, я сейчас выйду.

Оливье едва успел впустить гостей и запереться, после чего судорожно обнял друга.

— Салли... живой... Хвала предкам... Значит, ты добрался до подпольщиков?

— Я теперь и сам подпольщик, у нас рейс по снабжению... Давай потом поговорим, Антон ранен, и кровотечение довольно сильное.

— Куда и чем? — тут же стал деловитым медик.

— Огнестрел навылет, левое бедро.

— Заносите на кухню, сейчас стол расчищу.

— Ты один?

— Пока да... А кто это с тобой?

— Рауль и мой брат Джеймс.

Квартира состояла из двух комнатёнок и тесной кухни. Оливье, похоже, собирался ужинать... Оперативно убрав со стола с помощью альбиноса, Оливье велел уложить Антона на стол и метнулся за аптечкой. Рауль тут же занял пост у окна и начал наблюдать за улицей.

— Иво милостивый... Что с ним такого делали? — ахнул омега-медик, разглядывая пациента и чуть морщась.

— Эксплуатировали. Днём он с подносами бегал, а потом до ночи корпел над чертежами.

— Так он с образованием?

— Инженер-конструктор. Чью-то задницу здесь прикрывал.

— Ясно... — Оливье начал осторожно разувать парня.

— Тебя-то хоть не трогают?

— Только если выпьют лишнего, но это только пару раз было и несерьёзно — им врач больше нужен, чем неприятности.

Оливье снял с раненого сородича фартук, срезал с ноги Антона пропитанную кровью штанину, быстро и аккуратно обработал рану, попутно принюхиваясь. Салли и раньше замечал, как то же самое делают многие врачи, но Оливье это делал так же, как Риан, разговаривая с кем-то... Джеймс стоял рядом и напряжённо покусывал губы.

— Антон без ноги не останется?

— Не останется. Ещё побегает... Салли, ты этому альфе достаточно доверяешь?

— Рауль наш друг. И он вдовец с импринтингом.

— С импринтингом? — заинтересованно вскинулся Оливье, берясь за мазь и бинты.

— Да. Ему можно верить.

— Как-то странно он пахнет...

— Я знаю ещё одного альфу, пережившего импринтинг в юности. Он тоже так же странно пахнет, но при этом хороший мужик — собирает по трущобам сирот и заботится о них. Тоже потерял своего омегу.

Оливье помолчал, заканчивая перевязку. Потом попросил помочь снять с Антона форменные штаны и начал обследовать его анус, на котором подсыхали остатки мази, которой кто-то явно не пожалел.

— Кто его так?

— Скорее всего администратор.

— Сволочь... — процедил Оливье.

— Ещё бы, — поддакнул Салли. — На нашей базе его бы просто в клочья порвали.

— Омеги?

— Нет, сородичи. И Стефан в первую очередь.

— Стефан? — Оливье вздрогнул.

— Просто тёзка, — понимающе кивнул Салли. — Он к нашему брату очень трепетно относится.

— Прямо как твои?.. Кстати, а почему ты не с ними?

— Дон на базе — проходит подготовку, чтобы примкнуть к снабженцам, а Денз в спасательном рейде.

Закончив с Антоном, Оливье велел Раулю осторожно перенести парня в комнату и уложить на кровать, сам укутал сородича одеялом и вернулся на кухню, где Джеймс уже активно прибирался.

— Твой братишка, похоже, уже когда-то помогал в медблоке, — заметил Оливье.

— Он много где помогает.

— А откуда он вообще взялся? Ты не говорил, что у тебя есть брат... Чай пить будете?

— Давай... Я и сам не знал, пока на базу не прибыл. Оказалось, что пока я у приёмных родителей рос, мои кровные усыновили сироту — оми не выдержал разлуки, да и пообещал кое-кому...

— Оми? — нахмурился Оливье.

— Это древнее слово, которым называли когда-то родителей-омег... но это долго рассказывать.

За чаем Оливье начал расспрашивать объявившегося друга, и Салли коротко рассказал о своём пути до центральной базы. На подробности времени просто не было, но и этого хватило.

— А как ты себя чувствуешь?

— Нормально, только вторичное созревание напрягает — бывают острые гормональные всплески, но наш медик подсчитал, что к осени процесс дозревания закончится, и всё это придёт в норму.

— То есть? — удивился Оливье. — Его не обеспокоило, что ты начал превращаться непонятно во что?

Джеймс возмущённо замычал, и Рауль тоже насупился.

— Что значит "непонятно во что"?! Очень даже понятно — в Двуликого! У нас на базе живёт один — нормальный парень. И у Гиллиана был друг — тоже такой же...

— Какого Гиллиана?

— Неважно. И вообще, наши собрали статистику, которая показывает, что официальная медицина безбожно врёт по их поводу.

— Двуликие?

— Ещё одно древнее понятие, которое мы используем, — объяснил Салли. — Двуликие — это не остатки былой омежьей роскоши, а неотъемлемая часть нашей расы. Только официальная наука этого признавать не хочет — слишком многое придётся пересматривать.

— Лучше поехали с нами, — предложил омеге Рауль. — По дороге мы тебе всё объясним, а там решай сам — останешься с нами или предпочтёшь где-нибудь устроиться.

Оливье нахмурился.

— С вами? В подполье?

— Да, — подтвердил Салли. — Нам сейчас очень нужны специалисты, и хороший врач тоже лишним не будет — Далтон иногда не справляется. И мы ищем тебя с тех самых пор, как узнали из газеты, что ты был арестован и бежал... А как ты вообще рискнул сбежать? Ведь это было слишком опасно, да и зима...

Оливье тяжело вздохнул, покосившись в сторону комнаты, где находился Антон. Его пальцы нервно поглаживали чашку с остывающим чаем.

— После вашего побега, парни, буча поднялась. Вызвали следователей из столицы, а с ними комиссар Роммни приехал... — Салли побледнел, услышав эту фамилию. За время, прошедшее со дня казни Рейгана, следователь-бета, обрекший на мучительную смерть не одного арестованного, поднялся по служебной лестнице. Гиллиан вспоминал его с отвращением и презрением, Зейн — зеленея от одного только воспоминания об омерзительном запахе этого человека. — Они перетряхнули всю базу от вышек до складов, всё обнюхали, что могли, всех поголовно гоняли на допросы... Само собой, что меня и капитана допрашивали особенно настойчиво. Потом вроде бы отпустили... а потом резко начали ревизию в моей конуре и не досчитались снотворного и тех препаратов, что я тебе колол. Тут же снова допросили дежурных, у всех анализ крови взяли и у некоторых нашли следы — вывестись не успели. Меня снова взяли в оборот... — Оливье содрогнулся. — Знаешь, Салли, наши беты из начальства, конечно, не благоухают, как Дон, но более мерзко пахнущего бету я нигде не встречал. Меня даже стошнило на допросе, а капитан потом сказал, что Роммни всегда таким был. Вкрадчивый, подчёркнуто вежливый — дескать, работа обязывает — а сам... И я сознался, что это я дежурным снотворного накапал.

— А как ты про уколы объяснил? И что это вообще было?

— Это новейший препарат для подавления агрессивности альф. Последние медицинские исследования показали, что общий уровень агрессии у них вырос в сравнении с предыдущим поколением, вот руководство и озаботилось средствами контроля. Основа для препарата — вещество, подавляющее тестостерон, чрезмерная выработка которого повинна за это дело. Когда я понял, что с тобой творится, то понял, что надо что-то делать, пока то же самое у тебя не началось.

— Но ведь это препарат для альф, — нахмурился Рауль. — Он не рассчитан на омег... или рассчитан?

— Да никто его на омегах не проверял, но если нарастание уровня тестостерона в организме Салли усилится, то он может сорваться, и тогда руководство получит на руки повод прижать его к ногтю, подумал я, а этого нельзя было допустить. И я рискнул.

— И кому ты про моё вторичное созревание сказал? — напрягся Салли.

— Только капитану, да и то не сразу. Роммни от меня так ничего и не добился. Только велел отправить на исследование тело Стефана.

— И что было потом?

— Меня арестовали за пособничество подполью. Они сообразили, что ты обязательно отправишься к подпольщикам, раз один себя выдал. После того, как меня в карцер посадили, ко мне пришёл полковник под предлогом медосмотра по причине подозрений проблем с сердцем... Он извинился передо мной и сказал, что дело дрянь. Что меня собираются раскручивать как внедрённого подпольщика. Предложил было адвоката нанять потолковее, но я отказался. Полковник и без того под подозрением, причём уже давно, и ему мужа спасать надо. Он и так слишком много для нашего брата делал, берёг, как мог... — Оливье смахнул набежавшую слезу. — Я сказал, что всё на себя возьму, пусть он только остальных не позволит тронуть. Потом ко мне Гилл пришёл — попрощаться от лица всех наших. Он мне универсальный ключ от наручников принёс — Ветра выточил по просьбе капитана. Сказал, что по дороге может выпасть шанс, да я и сам уже подумывал об этом... Уж лучше замёрзнуть насмерть, чем снова сидеть перед этим смердящим кобелём. — Омега инстинктивно сморщился. — Ладно, увезли меня с базы. Когда через какой-то мост проезжали, я попросился выйти по нужде. Меня вывели, но перед этим очки отобрали. Я отошёл в сторонку, сделал вид, что расстёгиваюсь... Холод собачий... Улучил момент и сиганул по обрыву вниз. Чуть не отшиб себе всё, но кое-как встал и помчался вдоль берега. Охрана стрелять было начала, но главный крикнул, что я живым нужен. А я в оранжевом комбезе, день ещё не кончился... В общем, пока спустились, пока чего... Там рядом с опорой моста пещерка нашлась, я туда нырнул, затаился, да тут ещё и вход завалило — конвойный поверху лазил и смахнул. Лежу, трясусь, зубы стучат... Побегали они, побегали, а потом решили просто подождать, пока я сам вылезу. Я дождался, пока они отойдут, кое-как отпер наручники — долго их дыханием отогревать пришлось — потом вывернул комбез наизнанку — подкладка-то у него серая. Там совсем темнеть начало, я вылез и пополз подальше, пока они с фонарями поверху меня выслеживали. Как сразу не заметили, я так и не понял, но отполз на изрядное расстояние. Чувствую — всё, финиш. Ещё немного — и отыщут мою замёрзшую тушку... Тут слышу — идёт кто-то. Думал, догнали, а это какой-то совсем левый тип. Увидел меня, сгрёб в охапку и понёс куда-то. Очухался я уже в машине, а мы едем куда-то. Бета оказался, мелкий контрабандист. У него в тех краях тайничок был, он его проверял и меня нашёл. Как только я смог внятно говорить, он расспрашивать начал. Кто такой, откуда, почему в тюремной робе... Я рассказал, что арестован по подозрению в пособничестве подполью, что врач... Это его заинтересовало, и он сказал, что это хорошо, что я врач.

— Кто такой?

— Его зовут Лев. Ничего так оказался... Привёз меня в какую-то деревню и велел показать, что умею. Там старик жил, его дед. Деревня глухая, даже фельдшера нет, лекарств тем более фигу... Я пошарил по соседям, кое-какие травки нашёл... В общем, старику лучше стало, и Лев предложил поехать с ним. Дескать, в одном тихом месте врач нужен. Пообещал, что разведке меня не сдадут, если буду делать всё, что они мне скажут, и не задавать лишних вопросов. Я согласился. Понятно, что это бандиты, но уж лучше они, чем Роммни. Лев повёз меня к своим хозяевам. По дороге я ему давал по первому требованию, а Лев за это мне новые очки достал, приличную одежду и кормил, как на убой. Так я сюда и попал.

— И кого к тебе привозят?

— Разных людей. Две недели назад даже босса притащили, которого подстрелили на сходке! Даже странным показалось, что он не воняет, как его подручные. Если бы не его самомнение... — Оливье даже заулыбался. — Умный вообще-то мужик. Он у меня тут двое суток провалялся, пальцы гнул поначалу. Стоило мне начать повязки проверять, как он меня за задницу хватал, а один раз даже велел самому сесть сверху. Я отказался, и он приказал отсосать. Я ясно дал понять, что я врач и в мои обязанности секс не входит. Он тут же вставать начал... Пришлось прикрикнуть. Он было возбухать, как тут говорят, начал, в том числе и по поводу кормёжки, но тут ему хуже стало, я снова напомнил, кто из нас двоих врач, и он присмирел. Когда уезжал, то велел охранять меня как следует и приносить всё, что потребую, сколько бы это не стоило и где бы не находилось. Мне потом столько всего притащили чисто на всякий пожарный случай... Видать, снова босс распорядился. Я под это дело начал местных бездомных лечить и подкармливать, только сказал им, когда лучше не приходить.

— Так один из них нас к тебе и направил, — улыбнулся Рауль.

— Который? Вария?

— Не знаем, он не представился.

— Наверно, Вария, он всегда ко мне всех шлёт.

— Так как, поедешь с нами? — предложил Салли.

— А как же бездомные? "Милосердия" тут нет.

— Мы куратору скажем, а он помозгует. Может, эти ребята полезными окажутся... В других городах некоторые бомжи сотрудничают с нашими.

— Меня же искать будут... да и нечестно это как-то... Они мне так помогли... — Оливье замялся, покосившись на ходики, висящие на стене. Салли тоже посмотрел туда. Скоро восемь... До проверки около часа осталось.

— Ничего, ты уже отработал, когда их босса спасал. — Рауль встал и пошёл посмотреть, как там Антон. — А у наших тебя точно никто не обидит. Наоборот — почёт и уважение гарантируем.

Оливье продолжал колебаться.

— Вы одни?

— Нет, с нами ещё старший и Рикки омега. Они сейчас по делам ходят, а мы так, гуляем. И вообще, наш рейс скоро закончится. Ещё пара точек — и мы домой поедем.

Оливье поджал губы... и встал из-за стола.

— Хорошо, только обязательно скажите куратору своему про местных бездомных. Им больше идти некуда. Помогите мне кое-что забрать...

Сборы много времени не заняли — больше ушло на то, чтобы уложить медикаменты и кое-какие инструменты и приспособления в сумку половчее. Оливье прихватил кое-что из одежды, дал Салли одну из своих рубашек, Джеймс помог укутать Антона в покрывало, и они покинули дом, оставив включёным свет на кухне.

Увидев на пороге явочной квартиры Рауля с закутанным в покрывало омегой, Салли и Джеймса с самыми решительными лицами и мнущегося за их спинами Оливье с большой сумкой на плече, бета так и сел на обувной ящик.

— Не понял... Это что такое?

— Фамильный фарт Мариусов, — проворчал Рауль. — И их феноменальный талант находить приключения на свои зады.

— А ты кого тащишь?

— Это Антон, инженер с Ярмарки. Все остальные вопросы к Салли — его была идея парня забрать без твоего одобрения.

Тем временем Антон заворочался под своим покрывалом, и Оливье, бросив сумку на пол, кинулся к нему.

— Очнулся...

— Где я? — простонал омега. — Что случилось?

— Ты в безопасности, просто ногу подранили, — объяснил Рауль. — Ты меня помнишь?

— А где Салли?

— Я здесь, — подскочил к приятелю Двуликий. — Теперь всё будет хорошо.

— Так, кто-нибудь мне хоть что-нибудь объяснит? — потребовал Дэн. — Рикки, помоги устроить нашего нового друга на одной из коек!

Из-за ближайшей двери выскочил Рикки и узнал Оливье. Объяснять ничего не пришлось — омега моментально всё понял.

— Ой-ё... — тихонько протянул он. — Салли, ты хоть понимаешь, что тебе оми на это скажет?

— Знаю, что рассердится. Будем надеяться, что сильно ругаться он не будет. В конце концов, он и сам по молодости такие номера выкидывал, что ему грех в чём-то меня осуждать.

— Ага, конечно, — скептически фыркнул Дэн, поднимая с пола сумку Оливье. — Думаешь, что он просто войдёт в твоё положение, выслушает, пожурит, сделав скидку на двух специалистов, и на этом всё закончится? Как бы не так! Ты скажи спасибо, если он про ребят вообще сразу вспомнит, когда перебесится!

— Ничего, переживу.

— А что на всё это твой отец скажет?

— И это переживу.

— Плохо ты всё-таки Риана знаешь, — проворчал Дэн, занося сумку в комнату, отведённую для омег. В ней стояли две стандартные койки и пара прислоненных к стене раскладушек в сложенном виде. Рауль уже устраивал приходящего в себя Антона на одной из коек, а рядом хлопотал Оливье, взбивая подушку. — Ты ещё не видел его в настоящей ярости. Поверь — зрелище более чем незабываемое. Даже иных альф пробирало до промокших штанов.

— Вы про кого? — обернулся Оливье. — Про родителя Салли? А он кто?

— А Салли ещё тебе не сказал? Его родитель-омега — сам Риан Сантана.

Оливье и Антон ошарашенно переглянулись, а потом так же дружно уставились на Салли.

— САНТАНА??? — Салли молча кивнул, и Оливье побледнел. — А полковник и капитан знают?

— Давно знают, ещё с тех времён, как я был зачат. Это полковник Бейли дважды давал моему оми уйти из окружения. Ты думаешь, почему меня выписали на ту базу? Не только из-за моей квалификации, но из-за того, что я и оми очень похожи. Они заподозрили, что мы родственники.

— Похожи? Да вы просто на одно лицо, — хмыкнул Рикки, облокачиваясь на спинку койки Антона. — Только и разницы, что у Салли задница пошире и глаза голубые, как у старшего отца. Некоторые наши их даже путают до сих пор, пока не принюхаются.

Оливье немедленно потребовал объяснений и тут же их получил. Едва рассказ закончился, Оливье, всё ещё пребывая в шоке от услышанного, снова занялся Антоном, после чего все устроились на кухне для более детального разговора. Джеймс постарался устроить Антона со всеми удобствами — инженер категорически отказался ложиться спать, пока не задаст все волнующие его вопросы. Дэн изложил ситуацию так подробно, как только смог.

— ...и теперь между нами и властями получился хрупкий баланс, — закончил он. — С одной стороны — они со всеми ресурсами и возможностями влиять на обстановку в стране, с другой — мы и те люди, которые готовы начать изменения, но сильно зависят от Системы. Первый этап операции, начатой ещё нашим покойным вождём, закончен, пора приступать ко второй, но нам не хватает специалистов, чтобы всё отладить к началу выборов и поддержать политическую партию, которую мы создадим из объединённых общественных движений. Эта партия будет продвигать наши идеи на официальном уровне, а мы — обеспечивать её охрану и добывать компромат на выдвиженцев противника. Вы, ребята, могли бы крепко нам помочь, но если вы не захотите во всём этом участвовать, боитесь, то мы поможем вам устроиться в любом городе, какой вы назовёте.

— Я в розыске, — напомнил Оливье. — У меня и выбора-то особого нет... Но Салли тут кое-что сказать успел, и я хочу понять, на чём вы собираетесь строить свою основу. Я так понимаю, что некоторые ваши взгляды расходятся с официальной наукой?

— Это не просто расхождения, а прямое противостояние, замешанное на многовековой лжи по самым разным направлениям, начиная с религии и заканчивая мировой историей. За века Великого Холода и того, что сложилось после него, получился такой ком искажений и наслоений, выстроилось столько внутренних связей, опутавших всю нашу жизнь, что одним махом не разрубишь. Нужны целые поколения, чтобы разгрести всё это дерьмо, но кое-кому эти изменения просто невыгодны — они пошатнут всё, что было выстроено ими раньше. Если мы не справимся или ошибёмся, то может начаться хаос, и тогда нашей цивилизации придёт конец. Рейган потому и затеял своё восстание, поскольку ещё не поздно. Точка невозврата ещё не пройдена. Если ты хочешь узнать побольше, то на нашей базе всё увидишь сам. Мы уже живём без предрассудков и в мире друг с другом, всё больше людей в городах сами приходят к мысли, что в нашем обществе творится что-то не то, но нынешняя Система связывает им руки, вынуждая тратить больше времени на обеспечение себе должного уровня жизни, чем на борьбу за права. Мы собираемся поднять их, предложив альтернативу уже на ближайших парламентских выборах, и для этого мы затеваем большую перестройку у себя.

— Короче, таких, как ваш полковник, гораздо больше, но после казни Рейгана они были вынуждены затаиться, а тем временем новое поколение подросло, — объяснил проще Рикки. — Система продолжает выкручивать руки и пудрить мозги, но и мы не зеваем. К тому же те, что уже всё поняли и не загремели в лагеря, начали передавать свой опыт другим, да и вместе проще, чем по одиночке, особенно там, где жить трудно. До официальной регистрации нашей партии осталось уже немного времени, и сейчас пора вовсю готовиться к выборам, чтобы показать кукловодам, что они не всесильны и без нас просто никто.

— Больше? — Оливье хмуро покосился на Рауля.

— Ага. Алекс тебе про мужа рассказывал? Рассказывал. А Дон с Дензом? Что, плохие ребята? Да классные! А этот... как его?.. Скиперич, про которого Салли как-то рассказывал? Он ведь сейчас с Гиллом, верно? Вроде даже жениться собирается. Что, плохой парень? Да чистое золото!

Оливье вздрогнул, и его губы задрожали. Омега-врач поднялся с табурета и отошёл к кухонному окну, трясущейся рукой снимая очки и прикрывая глаза ладонью.

— О-о... — тихонько протянул Дэн. — Похоже, Рик, ты его чем-то задел.

— Чем? Я же правду сказал...

Салли вдруг вспомнил случайно услышанный разговор между Оливье и Дерком Дроу... и всё понял. Он поспешил к другу, который уже едва сдерживал слёзы.

— Оливье, ты что? Вспомнил что ли кого?

Омега нервно повёл плечом.

— Ничего... это просто от усталости...

— Дерк, да? Я слышал, как вы в столовой про его спину разговаривали...

Оливье испуганно вскинулся.

— Слышал?

— Случайно. Дерк тогда был не такой, как обычно...

Оливье всхлипнул и отвернулся.

— Салли... я не понимаю, что происходит... Когда ты подписал свой договор, мы с парнями всё никак не могли понять, почему ты такой довольный ходишь. Да, твои — ребята нормальные, отлично пахнут... Дензел и вовсе на отличку... но ведь нас всегда считали людьми второго сорта, а то и вовсе отбросами... Да, кто-то из наших сумел подняться наверх, но это мало что изменило, поверь. Я, Стив и Рэй ходили по рукам начальства, и они постоянно норовили нас унизить, поставить на место. Про самих хозяев и говорить нечего. А мы... Мы были рады за тебя, правда... но и обида была. А когда Дон тебя ко мне перед течкой притащил, я окончательно понял, как искренне они о тебе заботятся. А однажды я случайно увидел, как полковник с мужем милуются. Полковник очень хороший человек, умный, и мы какое-то время думали, что он просто очень практичный... пока не нужны были какая-то помощь и поддержка. Полковник всегда находил нужные слова, мог зайти и поговорить просто так, пошутить, и сразу легче становилось... Он ведь очень хорошо пахнет тоже, пусть и не так, как Саммерс. А когда с Ронни стало совсем плохо, и полковник с капитаном пытались что-то сделать реально, то это нас потрясло. Прямо как в романе! И я начал надеяться, что когда-нибудь и я встречу достойного человека. Кого-нибудь исключительного... В меде было нашёл, но всё оказалось куда циничнее и больнее... а сейчас... я не знаю, что думать.

— Дерк тебе нравится? — Салли приобнял друга, и Оливье уткнулся в его плечо.

— Я не знаю. После того, как твоя течка закончилась, Дерк отбыл в рейд, в котором его изрядно потрепали. Сразу после отчёта он пришёл ко мне и впервые за эти три года не насмехался, не ругался, а просто молча сносил все процедуры. Едва я закончил, он попросил воды... Ты представляешь... Он... ПОПРОСИЛ!!! Нормально попросил воды! Я ему налил из графина, он начал пить... и вдруг начал про рейд рассказывать. Они тогда зачистку проводили в каком-то квартале, где окопались ваши... а, может, и не было ничего... Так вот, Дерк тогда едва не пристрелил двух детей, которые внезапно на него налетели. Дерк едва успел среагировать. Тут выбежал омега, увидел вооруженного парня, испугался и начал молить не стрелять. Забрал детей, и они убежали... Ты бы видел, как Дерк об этом рассказывал... Допил, встал и ушёл. Я потом полночи заснуть не мог — всё думал, не показалось ли мне это всё, было ли оно. Потом он ещё раз зашёл, ничего не говорил, пока я повязки проверял, поблагодарил... по плечу похлопал... вот так... — Оливье пару раз хлопнул Двуликого по плечу — очень неуверенно. — И мне вдруг показалось, что он стал лучше пахнуть. А после Нового Года он опять ко мне пришёл. Ты, наверно, именно это слышал... Оказалось, что его спине тогда сильнее досталось, но аукнулось это именно на Новый Год — сорвал в поединке. Пока шли допросы, я его спиной занимался, и он пытался что-то говорить, я что-то отвечал... потом чаем его напоил, и Дерк вдруг сказал, что жаль, что молока нет... Потом меня арестовали. Когда меня уже увозили и в наручниках в машину сажали, Дерк у выезда на дежурстве был. Я, когда его увидел, испугался — что он теперь обо мне подумает? Пока меня в машину заводили, Дерк смотрел на меня... так смотрел... — Оливье прижался сильнее. — И внутри меня что-то ёкнуло. Я всю дорогу об этом думал, а когда сбежал и Лев меня подобрал... а потом по пути сюда трахал на заднем сидении, я вдруг о Дерке подумал... и у меня случилась сцепка. Впервые за всю мою жизнь сцепка без течки! Я всё время о нём думаю... — Медик всхлипнул, и Салли обнял его крепче. — даже во сне его вижу... Всё думаю — жив ли он...

— Значит, Дерк всё-таки задумался... Так это же хорошо.

— Салли... я что... влюбился? С чего вдруг? Я же этих кобелей всегда терпеть не мог!

— Тут я тебе не советчик. Это только ты сам себе ответить можешь. А ты бы хотел ещё раз увидеть Дерка? — Оливье кивнул. — Значит, он тебе небезразличен.

— Что мне делать?

— Я не знаю. Будем надеяться, что вам ещё удастся встретиться и поговорить, и всё разъяснится.

— Но разве мог он мной всерьёз заинтересоваться?

— А почему нет? — Салли заглянул в глаза сородичу. — Ты хороший парень, умный, симпатичный... — Оливье порозовел. — И мы, омеги, гораздо восприимчивее, чем они. Если в твоей душе появился отклик на один-единственный взгляд, то там точно что-то было.

Оливье неуверенно улыбнулся. Заметив это, подпольщики переглянулись, а Антон задумался.

— Рикки... — тихо начал Рауль.

— Понял. Поговорю, — кивнул омега.

Утром Антон выглядел получше, рана в бедре опасений не вызывала, и Дэн решил ехать дальше. Впереди был Дормут. Оба омеги согласились ехать на центральную базу — им стало ещё любопытнее, когда за ужином им немало всего рассказали. Если бы не необходимость ложиться спать, то поговорили бы дольше. Информация, что Риан Сантана и его отец Рейган Мариус — потомки легендарных Спенсеров и Баалов, потрясла новеньких не меньше самого родства Салли со знаменитым комиссаром подполья. Когда Салли и Рикки пересказывали альтернативную версию мировой истории, Оливье и Антон только головами покачивали. Рауль и Дэн вызывали в них всё меньше опасений, особенно после того, как Дэн долго и с гордостью рассказывал о своём супруге. Немало вопросов у Оливье было и по теоретической части.

— А что такое импринтинг?

— Это так сразу не объяснишь, — пожал плечами Салли. — Это надо с самого начала рассказывать.

— Ну, мы никуда и не спешим... — хмыкнул Рикки, взявший своего рода шефство над новичками. — Да и в Дормуте могут получше рассказать — там наши лаборанты сидят. Они лучше разбираются.

— Лаборанты? — удивился Оливье.

— Ну да. — Рикки повернулся к ним. — Нам же предстоит дискутировать, чтобы обосновать свою точку зрения, нужны доказательства и аргументы. Рейган Мариус, опираясь на легенды древних и находки непризнанных исследователей, начал это делать, но учёный совет того времени и те, кто давал деньги на исследования и разработки, отвергли его теорию, поскольку та переворачивала все представления, уже укоренившиеся к тому времени, и грозила изменить начавшую выстраиваться Систему, замешанную на принижении роли омег в развитии нашей расы и самого общества. То, что знали наши предки и вывели в своих законах, было выброшено на обочину во времена Великого Холода, и это стало началом нашего вырождения, которое сейчас становится вполне ощутимым. Потому-то альфы и беты и воняют, и вообще, мы начали мельчать и слабеть — наши предки были крупнее и здоровее.

— Но ведь это последствия крайне тяжёлых условий во времена Великого Холода...

— Но если это так, то почему мы не стали расти после Радужной Весны, когда климат сильно смягчился? — возразил Дэн. — Ты никогда не замечал, что выставленные в музеях старые альфьи доспехи нынешним богатырям велики. Мало кто вырастает настолько, чтобы эти раритеты сели на них, как родные. Да и старые мечи и булавы мало кто способен поднять.

— Так ведь это только сохранившиеся предметы, рассказывающие об особенно выдающихся воинах...

— ...однако если подробно исследовать захоронения, относящиеся к самым разным временным периодам, то эта версия опрокинется. Ещё Донован Лайсерг проводил эти исследования до рождения нашего вождя и Учителя и оставил после себя очень интересные записи. За что его с братом и расстреляли, обвинив в шпионаже.

Оливье продолжал хмуриться.

— И люди готовы вам поверить?

— Многие уже готовы идти за нами, — подтвердил Рауль. — Я не раз ездил с отрядами и всё видел собственными глазами, разговаривал с людьми. Здравый смысл всё больше берёт верх, но опасность быть арестованными остаётся. Чем больше укрепляются наши позиции, чем чаще люди сообща выходят на митинги, тем сильнее ужесточают наказание для арестованных. Многие просто боятся говорить в полный голос, чтобы не потерять то, что у них уже есть, и мы собираемся показать, что бояться нечего. Но сначала надо выбить почву из-под ног врага, показать его ложь и лицемерие. Мы уже накопили немало материала, который и станет нашим оружием, когда наши кандидаты начнут обращаться к избирателям со страниц газет и экранов телевизоров. До самого верха добраться будет непросто, но мы уже работаем над этим. И потому нам нужны знающие люди, чтобы быть во всеоружии. Именно в этом и состоял план Рейгана. Сначала расшевелить людей, показать им, что всё не так просто, как им всегда говорили, заставить их думать и начать искать ответы, а потом, как только общество созреет, начать давать информацию, чтобы каждый решил для себя сам. Он учил и давал возможность учиться тем, кто пошёл за ним, чтобы потом, когда они, устав от боёв, могли устроиться в мирной жизни и нести полученное знание дальше. Словом, делом, личным примером. И с каждым поколением таких становится всё больше. Иные альфы и беты ходят по Ярмаркам, чтобы помочь несчастным, освободить их, дать шанс на нормальную жизнь, и их дети, если складывалась семья, потом росли в атмосфере поддержки, взаимопонимания и заботы, уже готовые противостоять школьной программе, которая промывает мозги с началом периода активного созревания. Процент разводов повышается ещё и потому, что люди, особенно самые здравомыслящие, женятся, чтобы освободить бывших невольников, помочь им с документами, которые дадут им статус свободных, а потом, как только всё налаживается, разводятся, давая ребятам жить самостоятельно. Сейчас, когда люди созрели для поиска истины, мы начинаем понемногу давать им знания, сохранённые Спенсерами и Баалами, распространяем работы Мариусов, чтобы любой мог на досуге почитать и подумать. И это работает. Не хватает только последнего шага, чтобы свершить бескровную революцию и привести во власть наших представителей официально, законным путём. Показать кукловодам, что созданные ими самими правила можно обратить против них самих. Рейган в своём Манифесте перед казнью говорил об этом. И многие его услышали. Он уже тогда понимал, что силовой захват власти только усугубит ситуацию, ведь богачи и аристократы никуда не денутся и будут сопротивляться.

— А как же наша природа? Инстинкты? Ведь их не получится просто выбросить на обочину...

— Тут всё и просто и сложно одновременно. Дело в том, — вздохнул Рикки, — что за века Великого Холода наша кровь стала грязной. Законы генетики, которые соблюдали наши предки, были проигнорированы, рождение детей начало происходить с нарушениями, количество перебило качество, и в результате мы ослабели, а звериное начало усиливается. Чем грязнее кровь, тем сильнее инстинкты и слабее их контроль.

— Ты говорил, что общий уровень агрессии альф вырос, — снова заговорил Рауль. — Это прекрасно доказывает, что мы правы. Плохая наследственность вызывает сбои в выработке гормонов, что влияет на это тоже. Но существуют и предохранители, которые до сих пор препятствовали нашему полному вырождению, иначе уже сейчас было бы гораздо хуже.

— И что это за предохранители?

— Импринтинг и Двуликие, — объяснил Рикки. — Импринтинг означает, что альфа и омега настолько идеально подходят друг другу в плане рождения здорового потомства, что их начинает тянуть друг к другу, а альфы теряют восприимчивость к другим омегам даже в период течки. Этот механизм призван для того, чтобы от таких пар рождалось как можно больше детей, которые собирают в себе самое лучшее, что есть в родителях, и передают дальше. Они в целом умнее, сильнее и здоровее. Двуликие, как и все другие омеги, несут в себе механизм, который позволяет отфильтровывать негодящих кандидатов, которые пахнут непривлекательно. От союза Двуликого и простого омеги рождаются чистокровные омеги, которые точно так же собирают в себе самое лучшее, что есть в родителях, усиливая эффект. Но и без этого могут рождаться нормальные дети — если союз заключён по согласию и взаимной симпатии. И так можно очистить нашу кровь со временем. То, что прилично пахнущие ещё встречаются, доказывает, что то разнообразие вариантов, что есть в низу общества, даёт такую возможность. А среди богатеев выбор крайне ограничен, и в результате их отвратительная наследственность начала отражаться и на омегах тоже. Особенно, когда от их "развлечений" рождаются новые дети.

— При чём здесь добровольные союзы?

— Эмоции и черты личности тоже влияют на запах, — сказал Салли. — Я пока не знаю как — работы за гланды, и не всегда есть время спокойно почитать — но я давно заметил, что если альфа или бета не ведёт себя как законченный отморозок, то он пахнет лучше. Скиперич, например, такой, и Гилл это подтвердил. Чем лучше они друг друга узнавали, тем лучше Скип для него пах. А потом появилась любовь.

— А что касается Салли, — добавил Дэн, — то Риан — чистокровка, Гиллиан — дитя импринтинга, и сам Салли — тоже дитя импринтинга. И это не говоря об отменном потенциале Спенсеров, которые сохраняли свою кровь чистой веками.

Оливье поджал губы, и в его глазах заблестела влага. Джеймс пересел поближе к нему и сочувственно погладил по голове.

— Значит...

— Да, именно это мы и собираемся дать людям, — кивнул Двуликий. — И уже очень скоро. Основа любого общества — это люди, и от качества генофонда и системы воспитания зависит очень многое.

— Так вот почему ты так хорошо пахнешь... Ты чистый по крови.

Салли только грустно улыбнулся.

— Да. И от этого у меня постоянно были одни сплошные проблемы.

По пути в Дормут погода устаканилась окончательно, солнце начало пригревать сильнее, и группа перестала кутаться в куртки. На стоянках Салли всё чаще присматривал за братом, чтобы не обгорел на солнце, нога Антона успешно заживала, инженер, отоспавшись и начав отъедаться, начал активно интересоваться ходом будущих работ на базе, расспрашивал о Торе, под начало которого ему предстояло поступить... Антон уже принял решение, однако Оливье продолжал сомневаться. Омега-медик раз за разом обдумывал то, что узнал от своих спасителей, перебирал в памяти известные ему факты и с каждым днём всё больше мрачнел, понимая, что повстанцы правы. Жизненный опыт только доказывал это, однако Оливье продолжал упрямо искать аргументы, чтобы оправдать то, чему его учили в медвузе. Неужели вся научная медицинская база выстроена на лжи?

Оливье видел, как рядом с Джеймсом напрягается Салли, как он спорит с Рикки, отказываясь принимать его бескорыстную помощь, а потом на стоянках, если они приходились на отшибе от городов и деревень, отлучается в ближайшие кусты и выходит оттуда взъерошенный и бледный. Созревающий Двуликий был живым доказательством правоты повстанцев. Оливье видел, как иногда, забывшись, Салли принюхивается к друзьям-омегам, потом спохватывается, краснеет и извиняется. Медик и сам замечал, что теперь начинает оценивать друга уже несколько иначе... Феромоны слегка изменившегося запаха Салли стали привлекательными и для сородичей. Рикки то и дело ворчал, обещая всё же поиметь Салли — чисто с интереса — на что тот ругался особенно энергично, злился, и Джеймс начинал их мирить. То, как Салли привязан к приёмному брату, было видно невооружённым глазом, как и то, как Салли его хочет, но отчаянно сдерживается. Дэн и Рауль тоже вели себя не совсем обычно, даже не пытаясь реализовать собственные потребности. Дэн на осторожные вопросы только отмахивался, говоря, что изменять мужу не собирается даже с самым ароматным омегой, а Рауль только грустно улыбался. Оливье даже смог увидеть, как альфа любуется своей потерянной семьёй, а когда Салли рассказал другу историю Рауля, омега долго ходил под впечатлением.

Когда на горизонте показался Дормут, Оливье приободрился. Дэн сказал, что пара химиков, которая помогает подпольщикам, активно занимается самыми разными вопросами и обладает достаточно широкими знаниями, чтобы прояснить всё, что медик захочет узнать. По тому, как бета загадочно подмигивает, Оливье понял, что пара не совсем обычная. Неужели один из лаборантов Двуликий? Уж не потому ли Дэн всё чаще намекает Салли, что это знакомство пойдёт ему на пользу?

Фургон встал на прикол рядом со свалкой металлолома в сумерках. Рауль немного удивлённо оглядывался, как и Салли.

— Здесь?

— Это только промежуточная точка, — объяснил Дэн. Он сидел рядом с альфой, который последние полдня пробыл за рулём. — Скоро будет назначенное время и придёт связной, который должен будет убедиться, что за нами нет хвоста. Если всё будет хорошо, то он проводит нас к лаборатории.

— А она часто переезжает? — спросил Оливье.

— Периодически приходится — рейды внутренней разведки ищут наших и места по вспомогательным работам. Наша разведка не всегда успевает, и тогда ребятам приходится действовать самим. В последний раз лаборатория переезжала в Прозрачную луну.

— В десятую, — перевёл Рикки. — Листва активно опадает и кроны деревьев становятся "прозрачными". Тогда наши успели перевезти лабораторию в безопасное место.

— А кто придёт?

— Увидишь. Подождём немного.

Потянулись долгие минуты ожидания. Антон снова задремал, Рикки откровенно спал, Джеймс мастерил из газетной страницы фигурку аиста, аккуратно приминая пальцами и проглаживая ногтем каждую складочку. Оливье тихонько разговорился с Салли.

— Ты вроде сказал, что Алекс у вас... Как он?

— Мечется. Ему очень плохо.

— Оно и понятно... Он же потерял своего ребёнка. — Оливье замолк. — Знаешь, Салли... Если честно, то меня немного удивило, что Ронни умер так рано.

— Рано? О чём ты?

— Я врач, Салли. Моя семья всегда была связана с медициной, ведь мы — потомственные травники. Папа и дедушка Нил учили меня лечить ещё до того, как я поступил в мед. И я умею по особенностям запаха пациента уточнять диагноз и оценивать общее состояние. Это трудно объяснить... Я после меда на практике был на границе и знаю, как пахнут умирающие. Ронни так не пах, хотя его состояние и становилось хуже и хуже. Я рассчитывал, что он проживёт хотя бы до весны, а тут... Слишком рано.

— А ты не мог ошибиться?

— Теоретически мог, но на практике... да и... — Оливье запнулся.

— И? — насторожился Салли, почуяв напряжение в голосе друга.

— Среди недостающих препаратов была ампула, которая мне покоя не даёт. Когда проводили ревизию, её тоже недосчитались, но с проверяющим был сержант Колби, который сказал, что ко мне иной раз приносят кого-нибудь из начальства после застолий, после массовых рейдов бывает большой наплыв раненых, и я не успеваю сразу фиксировать расход медикаментов в журнале. Списали на это... но я что-то не припомню, чтобы в последние полгода колол кому-нибудь этот препарат.

— А что там было?

— Очень сильное сердечное средство, которое даже альфам колоть слишком часто нельзя. Теоретически оно могло убить Ронни, но зачем это кому-то было нужно?

Салли похолодел, и на него обратили внимание все. Даже Рикки перестал дремать.

— Его надо только колоть?

— Не обязательно. Можно и в питьё накапать.

— Твоя настойка...

— Что случилось? — встревожился Рауль.

— Возможно, сына Алекса убили.

Дэн замер.

— Как это? Кто? И зачем?

Джеймс зажал себе рот ладошками. Альбинос выглядел таким перепуганным, что встревожились не на шутку все.

— Не знаю.

— Но это ещё неточно... — попытался возразить Оливье. — Это только предположение...

— У кого был доступ к твоим запасам? — перебил его Дэн.

— Прямой — только у меня.

— А у кого были ключи к лазарету?

— У меня, уборщика и моего хозяина...

Салли сел прямо.

— Тебе убивать Ронни не было никакого резона, Алексу — тем более... Значит, это кто-то из руководства.

— Но зачем?

— Может, хотели заставить Алекса что-то сделать, а он отказался?

— Но ведь в его договоре было прописано, что если Ронни умрёт, то Алекс освободится... и он тем более ничего делать не будет.

— А если это и было наказание?

— Всё равно что-то не клеится.

— Ладно, спросим у моего оми, когда вернёмся. Наверняка Алекс ему что-то сказал.

— Только самого Алекса не трогайте, ладно? — попросил Рауль. — Ему и так тяжко.

— Само собой...

Вдруг снаружи раздался тихий тоненький свист, и Рикки встрепенулся. Дэн повернулся к лобовому окну и увидел силуэт, стоящий перед машиной.

— Кто это? — Рауль настороженно принюхался.

— Свои, — расслабился бета и открыл кабину со своей стороны. — Залетай, малыш! Всё в порядке?

— Пока да. Здорово, дядя Дэн!

В кабину ловко забрался "волчонок" лет девяти-десяти. Чернявый кудряш с удивительно хорошеньким личиком улыбался широко и приветливо, демонстрируя мелкие, но заметно острые клычки.

— Знакомьтесь, это Франческо, сын одного из наших лаборантов. Мальчик умный, способный и мечтает когда-нибудь стать врачом, — представил мальчика Дэн, обнимая его за плечики.

— Я буду помогать детям рождаться, — гордо и важно заявил "волчонок". — Я недавно даже помогал на родах.

— И тебе не было... противно? — удивился Оливье.

— Нисколько, — надулся Франческо. — Я же знаю уже, как что устроено и работает. И вообще, разве не дети важнее всего? — Тут он снова заулыбался и повернулся к Дэну. — А у меня скоро братик будет! Я даже придумал ему имя. Его будут звать Флери.

— Правда? — обрадовался Дэн. — И когда?

— Как только оми и дядя Астрид нынешнюю работу закончат.

— Значит, Астрид окончательно твоим папой станет...

— Он уже им стал. Как только Флери родится, то я буду его папой называть — мы уже договорились.

— И тебя ничто не тревожит? — хитро прищурился Дэн.

— А что такого? Дядя Астрид же Двуликий, оми с ним хорошо, они любят друг друга.

— Двуликий? — Салли вздрогнул.

— Ага, — кивнул Франческо. — А ты тоже Двуликий? Ты хорошо пахнешь — похоже на дядю Астрида.

— Да, я Двуликий.

— А у тебя уже есть омега?

— Нет... у меня есть альфа и бета.

— Тоже неплохо. А как тебя зовут?

— Салли.

Франческо на удивление хорошо пах. То ли его родители были связаны импринтингом то ли просто несли в себе хороший потенциал...

— А ты не дитя импринтинга?

— Я? Нет. Мой отец был козлом и оми просто бросил.

— Но ты хорошо пахнешь...

— Спасибо оми — он ребёнок импринтинга. Ладно, поехали! — скомандовал "волчонок", пристраиваясь на коленях Рауля. — Вы ведь не просто так приехали?

— Далеко? — спросил альфа, заводя мотор. "Волчонок" его изрядно позабавил.

— Не очень. Поехали скорее, а то на ужин опоздаем — оми обещал достать вкусненького.

Новую лабораторию устроили в подвале старого, но ещё крепкого дома недалеко от свалки. Следуя указаниям Франческо, Рауль припарковался в тупике неподалёку. Как только все выбрались из фургона, Рауль и Дэн набросили серый чехол.

— А не угонят? — засомневался Салли.

— Не угонят. Куда попало нам её ставить не сказали бы.

Франческо уверенно повёл гостей к себе. Уже на подходе Салли учуял запах реактивов, доносящийся из щели в заколоченном окне. Неужели никто до сих пор не понял, что происходит в подвале? Спускаясь по лестнице — Франческо крепко держался за руку Рауля и что-то говорил — Двуликий учуял знакомый запах случки, а уже войдя в просторный подвал, услышал характерные звуки из-за ширмы в углу.

— Наверно, ждали, когда я уйду, — ничуть не смутившись, тихо сказал Франческо. — Они то и дело это делают, я не раз видел. То обнимаются, то целуются... Когда я вырасту, то никогда не буду обижать своего омегу. Я буду о нём заботиться, как дядя Астрид заботится об оми.

Большую часть подвала занимали столы, заставленные пробирками, колбами, ретортами, какими-то приспособлениями, наполовину заваленные бумагами. Были здесь и два микроскопа. В углу приткнулся маленький телевизор, рядом стояли два холодильника. На стенах тоже висели исписанные листы бумаги... Работа шла полным ходом.

Случка за ширмой достигала пика, и бессвязное бормотание и стоны стали более внятными.

— Я... я больше не могу... Астрид, милый... до упора...

— Сейчас...

Двойной вскрик, и воцарившуюся тишину нарушало только прерывистое дыхание. Салли густо покраснел, чувствуя, как изнутри начало снова подниматься желание, и отвернулся от друзей. Близость Джеймса только усугубляла это, и Двуликий укусил себя за руку, сдерживаясь из последних сил. Ну вот, опять!

— Астрид... сегодня ты просто превзошёл самого себя...

— Просто соскучился. Всё работа-работа...

— Ты бы знал, как я тебя люблю...

— И поверь мне, что это взаимно, светик мой.

— Боги милостивые... как подумаю, где бы мы были, если бы не ты...

— Я не так уж и много сделал, милый. Это всё твой "волчонок". Если бы он меня к тебе не привёл... Ладно, давай вставать, а то наши гости уже пришли.

Испуганный омежий голос охнул, зашуршало.

— О, Иво... Они же слышали...

— И что? Все свои же. Не суетись, приводи себя в порядок, а я их поприветствую.

Вскоре из-за ширмы, оправляясь и на ходу набрасывая заляпанный и прожжённый в нескольких местах реактивами халат, вышел омега, и Салли удивился. Он казался самым обычным... Это и есть Двуликий? Впрочем, "звезда" порнофильмов Аполло, говорят, тоже отличается от сородичей только размерами гениталий... Хрупкий, изящный, светловолосый, только коротко подстриженный для удобства... Ну, совсем непохож на них с Дрейком! Астрид сразу заметил собрата, принюхался и заулыбался.

— О, нашего брата прибыло!

— Это дядя Салли, — гордо представил гостя Франческо.

— Очень рад! — Астрид протянул руку, и Салли напряжённо её пожал. — Что, самый разгар? — сочувственно изогнул брови Астрид, принюхавшись снова. Салли кивнул. — Понимаю, сам это проходил. Помочь?

— Как?

— Отсосать могу или задом повернуться. Гести поймёт...

— Нет! — И Салли отшатнулся, едва не задев ближайший стол.

— Но тебе же надо...

— Нет!

— Тогда туалет вон за той дверью. — Астрид показал на небольшую дверь рядом с холодильниками.

— Сп-пасибо... — Салли буквально рванул туда и тут же заперся.

— Бедняга, — вздохнул хозяин лаборатории. — Трудно ему будет, если уже сейчас так реагирует.

— Упёрся и ни в какую! — пожаловался Рикки. — Уж я ему и так и эдак...

— Это всегда непросто. Я помню, как это у меня было... В какой-то момент едва на себя руки не наложил. А ведь мне восемнадцать было.

— Ты зарегистрирован? — поинтересовался Оливье, здороваясь.

— Нет, повезло — наш школьный врач то и дело халтурил. А ты медик?

— С дипломом.

— Хорошее дело. Это наши новые товарищи? — уточнил Астрид у Дэна, знакомясь с Антоном и Джеймсом.

— Джейми из "старичков", Антон уже согласился, а Оливье думает пока.

— А чего тут думать? Вы ведь их на базу везёте? Тогда всё нормально. Там они будут в полной безопасности... Антон, давай, садись...

Салли, слыша сквозь дверь, как спокойно они общаются, едва не взвыл, торопливо расстёгивая штаны. Да что за паскудство такое! Вместо того, чтобы сидеть вместе со всеми и набираться знаний, занимается пёс знает чем...

Когда же это проклятое дозревание закончится???

Гести, красивый омега с длинной русой косой, долго отпаивал Салли чаем и утешал.

— Ничего страшного, многие Двуликие проходят через это. Мой Астрид когда-то тоже мучился.

— Но почему оно так сильно протекает? Иногда мне кажется, что я вот-вот с катушек слечу!

— Может, потому, что твой старший отец альфа? — предположил Астрид. Пока Салли снимал напряжение в туалете, Дэн коротко обрисовал ситуацию. — Согласно собранной нами статистике, Двуликие, чьи старшие отцы альфы, страдают от гормональных всплесков сильнее, чем те, у кого отцы были бетами. По крайней мере, процент таких бедолаг среди них выше. Вероятно, срабатывает какая-то аллель, образованная с участием альфьих генов.

— То есть? — удивился Оливье, который обследовал Салли, едва тот вышел из туалета, и только головой покачивал, чуя остаточные признаки дикого перевозбуждения. Джеймс тут же выпросил у хозяев таз с тёплой водой, полотенце и аккуратно обтёр взмокшего от пота брата. Астрид одобрительно разглядывал стройный торс собрата, на котором уже чётче прорисовывались небольшие, но крепкие мышцы. До тренированных бет, конечно, было далеко, но Гести восхищённо поцокал языком и сказал, что Салли очень идёт.

— А тебе ещё не разъяснили основу наших научных умозаключений? Согласно теории Рейгана Мариуса, вклад омег в развитие и эволюцию нашей расы гораздо глубже и шире, чем заявляет официальная медицина. Что ты знаешь о репродуктивной роли омег в генетическом плане?

— Официальная медицина говорит, что генетическая изменчивость омег, которая когда-то дала им способность вынашивать и рожать детей, способна негативно влиять на генетику альф и бет, из-за чего рождаются ослабленные дети либо с врождёнными пороками, а сами омеги...

— И ты веришь в этот бред? — рассмеялся Астрид. — А ведь кажешься умным парнем. Разве в твоём вузе не касались этого вопроса?

— Я учился на другом отделении. Акушерство — это отдельное направление, там читают ряд дополнительных лекций, в том числе и по поводу репродукции.

— А почему? Ты никогда не задумывался, почему отдельные специализации делают такими узкими? В частности, акушерство. И конкурс на это отделение, насколько я знаю, пройти непросто — многие абитуриенты отсеиваются на итоговом собеседовании.

— А разве в этом скрыта какая-то тайна? — нахмурился Оливье.

— Не тайна, а подмена, инспирированная официальной наукой. Поскольку с некоторых пор начала вставать проблема омежьего бесплодия, для которого, казалось бы, нет никаких причин, отдельные медики начали выдвигать предположения, что это из-за нас. Дескать наша деградация начала переходить в новую стадию. Пока процент таких странных случаев не так высок, чтобы всерьёз беспокоиться, однако уже сейчас есть медики, которые начинают сомневаться в официальной версии — некоторые омеги, которые не могли родить от одних мужей, вполне благополучно рожали от других. И эти факты являются хорошим плевком в лицо официальной науке.

— И как вы это объясняете? — полюбопытствовал Антон, который слушал с большим интересом.

— Элементарная несовместимость родителей. Согласно теории Рейгана Мариуса, деда нашего друга Салли, двадцать пятая пара наших хромосом — это не атавизм, а стабилизатор и контролёр нашей генетики, предотвращающий многие вещи.

— Контролёр? — Оливье подумал, что он ослышался.

— Именно, — кивнул Астрид. — Рейган ещё в университете собирал статистику, изучал самые разные вещи с нуля, в том числе и нашу репродуктивную систему. Когда он учился на первом курсе, то его учёбу прервала эпидемия, во время которой он работал в столичном госпитале. Общаясь с самыми разными людьми, он познакомился с несколькими семьями, в которых омега рожал детей не от своего мужа, а от совершенно постороннего альфы или беты, а от собственного мужа родить не мог. Это насторожило нашего Учителя, и он предположил, что что-то просто препятствовало оплодотворению. Вернувшись в университет, Рейган начал углубляться в особенности репродуктивной системы нашей расы, собирал образцы... До этого он слышал о подобных вещах только в преданиях древних, и его это обеспокоило. Тогда же профессора создали микроскоп, в который сумели рассмотреть наши хромосомы, и тут же стало ясно, что хромосомы в сперматозоидах альф и бет мало чем отличаются от хромосом в сперматозоидах и яйцеклетках омег. Только семя большинства омег совершенно нежизнеспособно. Этот факт крепко взбудоражил учёный совет, поскольку доказывал, что предположение о вырождении омег лишены оснований. Что разница между нами меньше, чем заявлялось раньше. Рейган продолжил свои исследования и выявил типовые хромосомы, которые задавали путь развития будущего ребёнка с момента зачатия. Его руководитель бета Ричард Майкрофт присвоил себе его открытие, но вывернул так, чтобы не попасть под репрессии со стороны учёного совета и их покровителей. Рейгана глубоко возмутил такой подход, но он не стал поднимать шум, а просто вернулся к работе. Продолжал работать и Майкрофт. Рейган изучал хромосомный набор животных, растений и понял, что двадцать пятая пара наших хромосом одинаковая у всех трёх типов. Остальные так или иначе отличаются, но эта передаётся в неизменном виде. Рейган предположил, что геном нового ребёнка складывается из генов обоих родителей, при этом гены обоих родителей влияют на развитие и будущие качества малыша. До этого заявлялось, что генетическую основу закладывают хромосомы альф и бет, а омеги только дают яйцеклетку, которая служит чем-то вроде сосуда для этих самых хромосом, и клеточный материал омеги вносит вклад только в строение тела плода и способствует его развитию и росту. Когда Рейган услышал эту версию, то поднял её на смех. Он тогда пошутил, что тогда яйцеклетку должны штурмовать разу два сперматозоида, чтобы потом от такого альфы или беты рождались дети двух разных типов... И эти его слова легли в основу новой теории, которая временно заткнула очередную дыру. Но Рейган не собирался отдавать чистую науку на откуп кретинам. Он продолжал собирать статистику и вывел некоторые правила передачи наследуемых признаков, которые определялись невооружённым глазом. При этом основой его рассуждений было то, что мы, в отличие от животных, разделены не на два типа, а на три, что предполагает свои особенности. Он доказал, что происходит не замещение, а перекрещивание хромосом, и эти его доказательства снова были перевраны — ими начали объяснять рождение больных и ослабленных детей, а так же несуразность новорожденных "совят" и их гибель при многоплодных разнотиповых беременностях. На самом деле всё происходит иначе, и это лучше всего доказывается тем фактом, что хромосомы, определяющие типовую принадлежность ребёнка, обозначенные как двадцать четвёртая пара, отличаются друг от друга. И не потому, что яйцеклетку оплодотворяют два сперматозоида, а потому, что одна из хромосом достаётся от родителя-омеги.

— И как он это доказал? — продолжал хмуриться Оливье.

— Очень просто. — Астрид встал и принёс листок бумаги и карандаш. — Смотри сюда. Типовые хромосомы мы обозначим условно так — альфу обозначим крестиком, бету — вертикальной палочкой, омегу — ноликом. Типовой набор оплодотворённой клетки, из которой будет развиваться альфа, будет иметь пару типовых хромосом ХО, бета — IO, омега — ОО. При дальнейшем размножении от альфы будут рождаться либо альфы либо омеги, от беты — либо беты либо омеги, а если будут спариваться обычный омега и Двуликий, то на свет появятся только омеги. Типовые хромосомы влияют не только на тип ребёнка, но и на то, каким он будет. Ты знаешь о признаках, сцепленных с типом?

— Да, это аксиома, — кивнул Оливье. — Альфы имеют клыки, крупное телосложение и повышенную восприимчивость в плане зрения, обоняния и слуха, беты — более сдержанные реакции, которые мы называем самоконтролем, а омеги приобретают способность рожать детей и соответствующий репродуктивный цикл.

— Верно. Однако типовые хромосомы, задавая направление развития, не игнорируют набор генов, сосредоточенный в первых двадцати трёх парах хромосом. Если бы всё было так, как говорит официальная наука — мол, внешность и здоровье детей зависят от старших отцов, обладающих сильной генетикой, а клетки омег — это строительный материал — то дети-омеги были бы похожи исключительно на отцов, как и альфы и беты. Все мы были бы похожи друг на друга без такой разбивки по внешним параметрам. Официальная медицина давно заявляет, что источником стабильной наследственности являются альфы и беты и продолжает это утверждать. Но если бы это было так, то уже сейчас мы выглядели бы иначе, да и сама репродуктивная функция приобрела иные черты. Но ведь этого не произошло, причём отнюдь не из-за сравнительно небольших сроков естественного отбора и эволюции. Однако то, что дети наследуют некоторые признаки обоих родителей и предшествующих родственников-омег — это факт, на который попросту не обращают внимания, делая вид, что это всё мелочи, не стоящие внимания.

Оливье хотел было что-то сказать... но замолк, вспомнив что-то. Зато заговорил Салли:

— Мой Дензел... Он хоть и вполне типичный альфа, но внешне очень похож на своего оми, Люциуса. Я видел их совместные фотографии и встречался с его старшим отцом. Денз больше унаследовал от Люциуса, чем от Ригана.

— В чём это выражается? — заинтересовался Гести.

— Во-первых, он светлый, а Риган — тёмный. Денз более сухощавый и гибкий, а его отец — тяжелее. У Ригана довольно длинные клыки, а у Денза они хоть и есть, но не такие устрашающие. Я, когда их впервые увидел, то подумал, что красивее клыков я в жизни не видел. Хотя до этого даже смотреть на них спокойно не мог. Даже если просто смотреть на фото, то видно, что Денз выглядит как альфье воплощение Люциуса. Знаете, как наши Рюк и Ленни, только те — близнецы.

— А по характеру как?

— Риган более наглый и агрессивный, а Дензел в детстве был совершенно неагрессивный и вообще тихоня. Он только с возрастом начал меняться, да и то потому, что от него того требовало окружение, а пережитые стрессы до поры до времени лепили из него нервного в бытовом плане недотёпу. Он только на тренировках и в рейдах ничем от других не отличался — только был более расчётливым и сдержанным. И с нашим братом старался всегда быть осторожнее, чтобы не навредить. Даже не укусил никого!

— Вот одно из проявлений омежьей наследственности! — довольно провозгласил Гести. — В данном случае она приобрела весьма весомое значение, раз во всём остальном получился типичный альфа.

— Законы наследственности, выведенные учёными, сейчас основываются на изучении животных, вот только неудобные факты либо замалчиваются либо искажаются, — подхватил Астрид. — Да, у нас с ними немало общего, только тот факт, что животные либо разделены на два типа либо сочетают в себе признаки обоих типов, игнорируется, а ведь это предполагает несколько иные принципы и правила передачи наследственности и развития нашей расы. Это и стало роковой ошибкой учёных, подконтрольных власти. Они на этих заблуждениях обучают новые поколения, тех, кто пытается уйти чуть в сторону, подвергают остракизму, а сами тем временем всё больше запутываются в собственной лжи. Сейчас это особенно заметно. И это при том, что все эти годы ответы были под самым их носом. Теория Рейгана Мариуса проясняла все подвисы, раскладывала всё по полочкам. Да, она требовала новых исследований, чтобы подтвердить отдельные вещи, и мы сейчас это делаем, однако его выводы опрокидывали слишком многое. Согласно его теории, мы, омеги — не деграданты. Наша роль гораздо серьёзнее и важнее, если сложить вместе все факты и хорошенько подумать. И чем дольше мы изучаем этот вопрос, тем больше понимаем, что тот, кто нас создал, всё-таки был гением, пусть и обладал странным чувством юмора, наделив нас способностью рожать детей через задницу.

— Ты хочешь сказать, что от омег передаётся больше, чем фенотипические признаки?

— Гораздо больше. Ведь отчего-то наука игнорирует факты, когда альфы, беты и и омеги с возрастом начинают выбиваться за рамки нормы то по росту, то по ширине и крепости скелета то по каким-то ещё признакам.

Джеймс вдруг замахал руками, что-то начав объяснять.

— А, да, Мастер Зиг, — кивнул Рауль. — Он альфа, но почему-то всего на голову выше Салли. Мы не так давно познакомились с ним. Я тогда ещё здорово удивился. Не стоптался же он, когда состарился...

— А чем он занимается? — заинтересовался Астрид.

— Он когда-то занимался разработкой компьютеров, — сказал Салли, — но не сошёлся с руководством по поводу своего омеги-помощника. Этот омега потом занял его место и сейчас один из профессоров университета технических инноваций, в котором я учился.

— Гидеон Иварус? — улыбнулся Астрид.

— Да, мой наставник. Кстати, он и Мастер Комель три раза пытались зачать ребёнка, но у них ничего не получилось.

— Жалко, — вздохнул Гести. — Наверно, что-то в их генетике не подошло друг другу... А ведь их дети могли бы быть очень умными.

— Ничего не понимаю, — проворчал Оливье. — Как атавистические хромосомы способны препятствовать зачатию детей?

— Повторяю, это не атавизм, — вздохнул Астрид. — Роль двадцать пятой пары в нашем воспроизводстве очень велика. Наши исследования показали, что если они повреждены, то, это приводит к самым печальным последствиям.

— Кстати, этот ваш Мастер Зиг — не единственный альфа маленького роста, доказывающий, что мы правы, — сказал Гести. — Среди наших друзей есть ещё один, который отличается от своих сородичей только ростом и комплекцией, а в остальном более чем нормальный и полностью здоров.

— Как это? — не поверил Оливье. — Но ведь подобные отклонения возникают из-за сбоев в выработке тех или иных секретов...

— Да, такое тоже есть, но если происходит именно это, то попутно отмечаются и другие вещи — ослабленное здоровье, внутренние пороки развития, ранняя смертность, задержки умственного развития, внешние уродства... А Кевин абсолютно здоров. Он вполне себе типичный альфа — клыки в наличии, узел тоже, он достаточно силён, омегой не пахнет, потенция — дай Адам каждому... Единственное, чем он отличается от своих сородичей — рост и комплекция. Он очень похож на омегу.

— И чем он занимается?

— Кевин — зам бригадира в строительно-монтажном управлении. Начинал с разнорабочего, но потом быстро доказал, что годится не только на то, чтобы кирпичи класть и раствор мешать. Он со своим малым ростом и небольшим весом, помноженным на поистине омежьи ловкость и гибкость, способен забираться туда, куда не каждый альфа залезет. Его быстро оценили, начали поручать более ответственные задания, а потом начали обучать и продвигать по профсоюзной линии. Сейчас ему сорок лет, благополучно женат, двое детей — оба "совята", здоровенькие... Муж его обожает, примерный семьянин и, по общему омежьему мнению, отлично пахнет. С контролем инстинктов тоже никаких проблем нет. До мужа он не раз спаривался с течными, при это не пометил ни одного по их же просьбе и не оставил детей. Вполне благополучная семья. А ведь когда Кевин родился, то был таким маленьким, что его родителям на полном серьёзе предлагали от него отказаться — мол, не выживет. Кевин выжил, но так и тормозил в росте. Отец его стыдился, а оми только гордился тем, какой у него мальчик способный и ловкий растёт. В школе парня тоже постоянно дразнили, и в друзьях у него ходили исключительно омеги. Вот и вырос отличный парень. Похоже, что в его геноме образовалась специфическая последовательность, которая и дала ему омежье телосложение и гибкость — эти гены стали доминантными. При этом сохранились альфья выносливость и прочие признаки, сцепленные с типом. Есть ещё одна история, которая сохранилась ещё со времён старого подполья. В одном из борделей начали выставлять диковинку — омегу, который по росту и ширине плеч не уступал иным альфам. Он был довольно силён физически, обладал завидным здоровьем, но силой характера похвастаться не мог. Его оми едва смог родить сына, а потом акушеры долго головами качали, пытаясь объяснить тот факт, что омега родился таким крупным. Уэйд рос быстрее своих нормальных сородичей, и это тоже вызывало недоумение. При этом, когда он вступил в возраст созревания, никаких отклонений не было — устойчивый цикл, со здоровьем полный порядок. В конце концов парня украли работорговцы и продали в один из борделей, где Уэйд промаялся почти три года, пока Риан со своим отрядом его оттуда не вызволил. Уже в штабе Уэйд нашёл себе пару и даже благополучно родил двух детей — альфу и омегу. "Совёнок" родился вполне нормальным, а вот альфа получился на удивление рослым — как раз под древние доспехи. Сейчас Альфред работает в музее древней истории и выступает в театрализованных презентациях. Несколько раз его даже приглашали сниматься в кино. Ты фильм "Покорение" смотрел? — Оливье кивнул. — Помнишь солдата, которого наши выставили поединщиком против вражеского воина? Так вот, это и был Альфред.

— Да... здоровый парень, хоть и очень молодой, — согласился Антон. — Я тогда ещё подумал — где они его откопали?

— И пахнет Альфред тоже очень хорошо, а его брат-омега сейчас работает в одном из офисов "Милосердия" — занимается реабилитацией пострадавших. Ликана очень ценят другие волонтёры — он всегда находит нужные слова даже для самых сложных случаев. Очень обаятельный парнишка.

— Но ведь общая норма... — попытался возразить Оливье.

— Антропологи слишком активно эксплуатируют понятие нормы, — перебил гостя Гести, и Салли показалось, что Астрид вдруг раздвоился и сменил личину. — То, что основная масса населения не выбивается за рамки этой самой нормы, только показывает, что общий генофонд сохраняет стабильность, но стабильность не всегда показатель благополучия. Омегам всё чаще прописывают препараты для благополучного течения беременности, как и лекарства уже для самих детей, которые в детстве довольно часто болеют, пока не подрастут. Это целый сектор экономики, на котором тоже делаются большие деньги, и семьям более чем скромного достатка эти препараты часто бывают не по карману, почему им приходится покупать более дешёвые аналоги, а те нередко имеют целый ряд побочных эффектов. Общее снижение здоровья нации обусловлено ухудшающейся генетикой, а условия жизни только усугубляют это дело. Ну, скажи, какой толк от хорошей генетики, если её носитель вдруг погибнет от руки какого-нибудь мерзавца или в результате халатности ответственного работника или неправильных действий врача? А ведь если, допустим, омега, пусть и с самой хорошей наследственностью, забеременеет, а потом вдруг заболеет, то это отразится и на ребёнке — враждебные факторы повлияют на плод за счёт вирусов, нехватки каких-нибудь веществ или просто травм, и на свет может появиться больной ребёнок, который не факт что выживет и сможет дать потомство. Переизбыток поддерживающей химии тоже влияет на здоровье и внутриутробное развитие, добавляя своего. Нарушение правил воспроизводства повлекло за собой последствия, которые пытаются не устранять за счёт грамотной социальной политики, а компенсировать, причём достаточно безграмотно. Одно лечим, другое калечим. — Салли вспомнил Ронни и понял, что малыш родился больным потому, что Алекс в своё время тяжело переболел, а скотская медицинская политика не дала мальчику шанса на выздоровление.

— Законы передачи наследственности нашей расы очень просты, — снова заговорил Астрид. — Если омега, родившийся от альфы и омеги, родит ребёнка от беты, то потомку беты передастся часть наследственного аппарата и альфы и омеги. Но ведь у тех альфы и омеги тоже были родители, дедушки... Это как мозаика, которая каждый раз складывается из разных кусочков. Какие-то сочетания выводят отдельные гены в доминант, какие-то в рецессив, и так из поколения в поколение. Официальная наука это знает, но трактует факты так, как властям нужно, а ведь на основе этих выкладок принимаются решения на местах и выстраивается социальная политика. За века, прошедшие с начала Великого Холода, всё так ухудшилось, что дурная кровь начала травить и нас, омег, ведь ту застоявшуюся кровь со множеством новых мутаций, мы продолжаем нести дальше, передавая своим детям. И только двадцать пятая пара помогает нам хоть как-то ещё жить, сохраняя шанс на очищение. И кто-то уже смог очиститься, но для этого надо начинать жить по-человечески.

— И как двадцать пятая пара работает? — сдался Оливье, задавленный логикой лаборантов.

— Двадцать три пары хромосом, ответственных за фенотип, телосложение и физиологию, передают самые разные признаки. Двадцать четвёртая пара определяет типовую принадлежность и сцепленные с ней признаки, а двадцать пятая контролирует механизм скрещивания. Если генетика обоих родителей по какой-то причине не подходит друг другу или получившийся набор получается откровенно бракованным, то развитие оплодотворённой клетки не происходит, и та просто вымывается во время очистки. Иногда с запозданием, если оплодотворение произошло под самый занавес течки. Но получается это только тогда, когда порог несовместимости или брака критически превышен либо получившаяся комбинация или несколько комбинаций вроде как аннулируют друг друга, что делает невозможным дальнейшее развитие зиготы. Мы почти доказали этот эффект, вычисленный Рейганом Мариусом, но его ещё предстоит изучить подробно. Поскольку изрядная часть омег уже заражена дурной кровью, то чаще всего оплодотворение всё же происходит, но на свет рождается ребёнок с подпорченной генетикой. Если омега достаточно чист, то при незащищённом спаривании зачатие может и не произойти либо потом организм сам избавляется от ребёнка путём выкидыша. Если альфа или бета не так грязны генетически, то всё случается, и тут всё зависит от степени чистоты. Но если зачатие всё же происходит за счёт недостижения "порога отмены", как мы это называем, то, если уровень несовместимости критический, то беременность протекает достаточно тяжело, а то и вовсе может закончиться трагически — может погибнуть сам омега. Такая беременность подрывает его здоровье, высасывает жизненные соки, и тут уже счёт может идти на луны. Отчасти именно поэтому столько омег умирает при родах — организм за период беременности изнашивается до предела и элементарно не выдерживает нагрузок.

— А почему Мастер Комель и Мастер Иварус не смогли зачать ребёнка? — нахмурился Салли. — Они были вполне здоровы... и Мастер Комель неплохо пахнет...

— Вероятнее всего, при перекрещивании определённых хромосом получалась комбинация, которая и сыграла роковую роль. Может, она могла излишне критически отразиться на ходе беременности или что-то перебила... Например, соратники Рейгана Конрад и Римус Салливаны, с которыми он начинал, не смогли зачать общего ребёнка, притом, что оба были здоровы и достаточно неплохо друг другу подходили, но Риан потом разобрал особую нотку, которая его обеспокоила. Они не раз пытались, но все попытки провалились, и они сосредоточились на нашем будущем вожде.

— Ты про запахи? — насторожился Оливье.

— Именно. А ты не сообразил ещё сам?

— Оми способен по запаху распознать человека, — заговорил Салли. — Я то и дело сталкивался с тем, что восприятие запаха потом оказывалось верным... Почему так происходит?

— Это тоже часть нашей природы, но особо обострённым восприятием обладаем именно мы, омеги, — улыбнулся Гести. — Давайте немного отвлечёмся, я на стол соберу, и мы поговорим и об этом.

Снедь, выставленная на стол, была немудрёной. Гести и Астрид, отчаянно краснея, признались, что готовят неважно, потому и приготовили то, что проще всего. К отварной картошке, колбасе, сыру и магазинным булочкам были выставлены яблоки, груши и кувшин компота.

— Бывший муж постоянно меня пилил за то, что хозяин из меня никакой, — сказал Гести. — А когда узнал, что я поступил на заочное отделение учиться, то и вовсе взъелся. Он тогда меня за конспектами застукал, когда Франческо было три года, и выгнал нас обоих.

— А мальчика почему у себя не оставил? — удивился Оливье.

— Франческо меня защищать начал. Кастор особо ему внимания не уделял, собираясь заняться этим после детского сада, вот я и воспользовался случаем. Хороший мальчик получился. — Гести с гордостью обнял довольного сына. — Мы тогда поселились в доме под снос, я устроился дворником... Ту сессию я ещё закрыл, а потом заболел. Франческо испугался, когда мне совсем плохо стало, и за помощью побежал. Совершенно случайно он встретил Астрида и к нему бросился. Так мы и познакомились. Астрид тогда в общаге жил. Он забрал нас к себе, выходил меня... Я и не подозревал, что Астрид Двуликий, пока случайно не застал его в душевой, когда вставать начал. Помню, как испугался, когда увидел, как он напряжение снимает... Но Астрид меня успокоил, сказав, что ни к чему меня принуждать не будет. Потом у меня случилась течка, и он был со мной. Мне так понравилось, что мы стали любовниками. — Гести смотрел на своего Двуликого влюблёнными глазами и улыбался. — Потом я узнал, чем Астрид занимается, начал помогать, и это стало настоящим началом наших отношений.

— Я сразу учуял, что Гести чистый, — сказал Двуликий, беря своего омегу за руку и отвечая ему таким же пылким взглядом. — Меня так к нему потянуло, что мне стоило немалых сил сдерживаться с самого первого вечера. Останавливало только то, что Гести был болен, и я не хотел его заставлять. Я ещё не забыл, как меня самого домогались в школе... А потом во время течки Гести меня удивил — сам требовал, чтобы я был по-грубее. Когда течка закончилась, он подкараулил меня в душевой после очистки и так насел, что я едва не подумал, что у него в голове повредилось.

— Я долго не мог понять, почему меня так тянет к Астриду, пока он не дал мне почитать свою подборку по трудам Рейгана. Астрид уже тогда активно сотрудничал с подпольем после института, куда его пристроил дядя-бета, заметив, что Астрид очень способный.

— А кто твои родители? — спросил собрата Салли, поглаживая яблоко, которое так и не надкусил.

— Они были арестованы ещё во времена старого подполья, а дядя забрал меня к себе.

— А его не смутило, когда ты начал созревать повторно?

— Нет. Он был из сочувствующих и прикрывал меня, как мог. Когда я был в самом разгаре вторичного созревания и уже практически лез на стену, то он выбил мне академ, пока всё не улеглось более-менее. Даже приводил ко мне проституток, с которых брал слово, что никому не скажут.

— А кем был твой старший отец?

— Альфой, как и твой.

— А как получаются Двуликие? — спросил Антон.

— За это тоже отвечает двадцать пятая пара. Когда генетический потенциал омеги набирает нужные проценты, двадцать пятая пара запускает механизм вторичного созревания. Этим объясняются высокий порог выносливости, которым отличаются практически все Двуликие, их отменное здоровье и те случаи, когда наши братья становятся крепче.

— А как же Дэлиан? Он выше и крепче обычного омеги... Мне отец рассказывал. А ведь Дэлиан не Двуликий.

— Просто сильная альфья наследственность. Это и у альф тоже бывает и у бет. Например, у таких, как Кевин и Уэйд. Это доказывает нашу правоту.

— А почему ты больше похож на нормального омегу?

— Фенотип обычного омеги оказался доминантным, — пожал плечами Астрид, — но на всём остальном он не отразился. Салли стал покрепче, но вряд ли станет таким, как Дрейк.

— То есть бриться я не буду?

— Не будешь, иначе это уже отразилось бы на тебе. Да, ты спишь только со своими любовниками, что поддерживает нужный уровень эстрогенов в крови, но и от генетики тоже немало зависит. Ты сейчас в самом разгаре и это самое лучшее время, чтобы понять, что в итоге получится. Наша статистика показывает, что изменения, достигнутые на этом этапе, как правило, остаются неизменными. Для того, чтобы процесс продолжился, нужен более солидный толчок, чем гормональная перестройка.

— А это не слишком странно, что моё созревание идёт такими бешеными темпами?

— Процесс вторичного созревания и без того достаточно индивидуален в силу специфики генетического набора каждого нового Двуликого. Оно может начаться как в одно время с основным, чуть позже, под занавес или после. Ты и Дрейк начали созревать довольно поздно, что и спасло вас от частого гребня медицины. Мне просто повезло, но основную массу вылавливают ещё в школе. Те Двуликие, которые выпадают из Системы, живя в трущобах, могут только описать на словах, что с ними происходило, а мы, уже ориентируясь на результат, делаем выводы. Мы выявили уже несколько десятков спасшихся и официально зарегистрированных Двуликих, что сами к нам пришли, по всей стране. Это много. И это не считая тех, что фактически заперты по борделям и лабораториям. Наши стараются их разыскивать и освобождать, но и они много сказать не могут. Статистика показывает, что большая часть Двуликих проходит через вторичное созревание в промежутке от тринадцати до семнадцати лет, три-четыре процента — с двенадцати, около пяти — в семнадцать-восемнадцать. Средняя продолжительность созревания — от года до двух лет. Мы считаем именно активную фазу, через которую ты проходишь сейчас, поскольку её проще всего зафиксировать по первым признакам. Те методы, которые позволяют официальной медицине ловить нас по школам, основываются на гормональных тестах, которые показывают вероятность вторичного созревания. Те омеги, которые могут быть Двуликими, регулярно проходят подробное обследование каждые полгода, что помогает отсеивать обычных. Об этом не говорят, но эти же тесты помогают выявить омег, пригодных для военной службы. То, что ты начал созревать так быстро, можно объяснить только спецификой твоей наследственности. Особенно учитывая тот факт, что твоим дедом по омежьей линии тоже был Двуликий — сам Рейган Мариус. Мы ещё не слышали, чтобы подобное происходило, но это не значит, что активация вторичного созревания через поколение невозможно. Да и кровь Спенсеров — это само по себе нечто уникальное. Целые поколения носителей чистой крови! Таких уже почти не осталось.

— Не такие уж мы и чистые, — пожал плечами Салли. — Мой прапрадед-альфа был не слишком чист... мягко говоря... очень мягко...

— Арчибальд Кристо, мы знаем. Но его младший сын Салли был чист — грязная кровь практически не коснулась его. Чистота Спенсеров компенсировала грязь Кристо, к тому же детей было трое, что показывает, что Кристо не настолько были грязны, иначе детей бы просто не было. Или Орри Спенсер бы умер во время одной из беременностей или при родах. Потом эта чистота была приумножена очистившейся кровью Мариусов, потом Рейган заимел сына от омеги, что бы там с ним не стало... — Салли вздрогнул — особенность рождения Риана так и осталась тайной для большинства подпольщиков. — А потом был импринтинг. Ты один из самых чистых людей в нашей стране, и кто знает, как это могло на тебе отразиться.

— А обострённая восприимчивость запахов? Оми... и говорят, что и я так же могу. Интуиция...

— Эта способность дана всем нам. Вопрос только в степени развитости. Чем чище кровь, тем острее воспримчивость вне течки. Я заметил, что Оливье тоже принюхивался, когда обследовал тебя. И я чувствую, что он достаточно чист, а острое обоняние позволяет ему точнее ставить диагнозы.

— Но за счёт чего это происходит? Я понимаю про феромоны, которые помогают определить самого подходящего партнёра для производства потомства, но при чём здесь это?

— Да, при чём здесь это? — поддержал друга Оливье. — Я спрашивал папу и дедушку, но они сами не могли объяснить, за счёт чего это происходит.

— Это элементарно, — улыбнулся Гести. — Наше тело, пока оно живо, испускает целый букет запахов. Это результат работы обмена веществ. Пот, слюна, самые разные жидкости и вещества, необходимые для жизнедеятельности... Всё это тоже влияет на наш запах. Чем чище омега, тем больше нюансов он способен разобрать.

— А фантомное восприятие запахов?

— Тоже просто. Мы с самого рождения живём в окружении самых разных ощущений. Образы, запахи, звуки... Сознательно или неосознанно, но мы запоминаем и анализируем их. Из-за сильной животной составляющей нашей природы наши инстинкты, направленные на выживание, задействуются. С возрастом вся накопленная информация начинает влиять на наши реакции и восприятие, поскольку они сцепляются с тем, что мы переживаем. Ведь если какой-либо запах сопровождает неприятности, то учуяв этот запах снова, мы вспомним и то, что он сопровождал, если переживание было достаточно сильным. Это одно из понятий психиатрии, объясняющее, откуда берутся фобии. Однако к нам, омегам, отдельные понятия не применяют, поскольку нас считают вырожденцами. Это одна из основных ошибок современной науки, в которую они поверили сами. А ведь мы наделены способностью чувствовать запахи всех трёх типов, и это неспроста. Поскольку мы вынашиваем и рожаем детей, то на то, чтобы выполнить наше предназначение, причём не один раз, и направлены наши особенности. Мы чувствуем самых подходящих партнёров для спаривания по запаху. Но мало зачать ребёнка, его необходимо и сберечь, дать возможность вырасти, встать на ноги, а для этого необходимо быть уверенным, что ребёнок будет в безопасности. Да, мы наделены очень сильными инстинктами по защите своих детей, но мы не настолько сильны, чтобы выполнить эту миссию самим. Поэтому нам нужны рядом надёжные люди, на которых мы можем положиться. И мы чувствуем таких людей. Чувствуем некие вещества, благодаря которым понимаем, кто достоин доверия. Именно это и помогает сглаживать восприятие не самых приятных запахов потенциальных партнёров. Потому-то мы и говорим об изменении системы воспитания — это один из ключей нашего спасения. Тот негатив, что мы ощущаем в свой адрес, отвращает нас от потенциальных партнёров, усугубляет вонь.

— При ближайшем знакомстве, если человек не сволочь, его запах воспринимается иначе...

— Именно. Это тоже результат работы обмена веществ. Всё, что происходит внутри нас, влияет на нас в самых разных отношениях. И омеги это чувствуют. Даже заражённые, только слабее.

— Так вот как оми разбирается в людях...

— Именно. Он обнаружил в себе этот талант ещё в детстве, а с возрастом только отточил. Тебе этот дар тоже передался, но ты пока не можешь использовать его так же эффективно. Попроси Риана подучить тебя, и, может, когда-нибудь, твой талант сыграет очень важную роль в нашей борьбе.

— Врачи-омеги тоже способны разбирать такие вещи?

— Разумеется. И ты очень удивишься, если я скажу, что частичка этого дара может передаваться альфам и бетам. Их восприятие отличается от нашего. В частности, они вполне предсказуемо не реагируют на привлекающие феромоны друг друга, но зато способны просто чуять друг друга. Что касается нас, омег, то тут всё работает так же, как и у нас по отношению к ним. Врачи, обладающие обострённым обонянием, способны ставить более точные диагнозы, но это приходит только с опытом. Интуиция — это результат высшей нервной деятельности, когда весь накопленный опыт анализируется за доли секунды и результат мгновенно выдаётся, минуя подробный разбор.

— Охренеть, — только и смог сказать Рауль.

— Понимаю, я тоже был потрясён, — улыбнулся Гести. — Но всё это описывал в своей работе ещё Рейган Мариус. Это потрясающе — он предвидел многие нынешние открытия ещё тогда! Он просчитал наше будущее в нескольких вариантах, неустанно работал, чтобы вычислить наиболее оптимальный путь нашего спасения, с учётом всех факторов!.. — Омега, только что захлёбывавшийся от восторга, погрустнел. — Вот только всё настолько спуталось и замутилось за века Великого Холода и после Радужной Весны, что без жертв и крови ничего не сделать. Если бы была возможность всё изменить мирным путём, то твой дед так бы и поступил, Салли, но это было невозможно. Поэтому он пошёл путём восстания. Находясь на грани, человек как бы обнажается, и становится ясно, кто чего стоит, спадает пелена с глаз, либо наоборот — погрязшие в косности и уюте иллюзорного мирка сопротивляются или просто ничего не делают, плывя по течению.

— Но что можно противопоставить той части нашей природы, что начинает выходить из-под контроля? — Салли подпёр голову кулаком — та просто отяжелела от обилия информации. — Ведь изрядная часть населения заражена грязной кровью. Инстинкты берут верх при таком раскладе, и не все готовы принять правду. Ведь признав её, они должны будут признать и собственную неполноценность, а кому это будет приятно? Особенно альфам, которым с детства внушают, что они Высшие.

— Да, инстинкты — это сильная штука, но наши предки, жившие до Великого Холода, смогли это всё обуздать до вполне приемлемого уровня. Для этого и была выстроена вся их жизнь — от религии до законов. Да, эта система не была совершенна, но основа работала достаточно хорошо, чтобы показать, чем чреваты ошибки.

— Что же такое инстинкты?

— Инстинкты — это результат сложного взаимодействия физиологии и психологии. Списывать их исключительно на природу типа — грубейшая ошибка. Выработка гормонов обусловлена генетическим набором каждого человека и влияет на реакции грубого физического тела. Но ведь существует ещё и высшая нервная деятельность, рука об руку с которой шагает одна из величайших тайн мироздания — Душа и Разум. Никогда не предугадаешь, что и каким образом возьмёт верх. Разгадать эту тайну смогут только наши потомки... — Астрид обнял своего омегу. — Это написал в своём дневнике Рейган, когда готовил восстание. Сознание и подсознание — это тоже сила, способная влиять на нашу жизнь, и мы намерены использовать именно этот подход. Он займёт немало времени, должно вырасти не одно поколение, чтобы всё исправилось — за века накоплен сишком большой груз проблем. Для начала надо сделать главный шаг — сказать это людям, объяснить. И для этого мы ищем аргументы и доказательства.

— И я буду искать. — Франческо устроился между родителем и отчимом. — Это важно, и я хочу, чтобы Флери жил хорошо. Я желаю своему будущему братику только добра.

— А ты уверен, что всё понял правильно? — невольно улыбнулся Рауль, любуясь решительно настроенным "волчонком".

— Я знаю, что оми и дядя Астрид делают хорошее дело. И я им помогу. А пойму потом, когда буду учиться дальше.

Салли смотрел на эту семью и вдруг понял, что они очень хорошо смотрятся вместе. Как его приёмные и кровные родители. Как Скиперич и Гилл. Как полковник Бейли и капитан Фрост. Как Алекс и его покойный муж Рон. Как Дэн и Сури. Как Рауль и Дейл. Как Девенпорт и Арти.

— Знаете, ребята... Может, Истинными могут быть только альфы и омеги, но мне почему-то хочется точно так же назвать вас. Вы так здорово смотритесь вместе! И пахнете тоже!

— А почему бы и нет? — лукаво улыбнулся Гести, обнимая Астрида одной рукой, а второй привлекая к себе сына. — Может, в этой легенде сказано больше, чем мы думаем? Ведь альфы сильнее подвержены инстинктам, и на них всё видно особенно хорошо.

Разговоры за ужином затянулись допоздна, но ночевать у гостеприимных хозяев Дэн отказался — Салли снова начал ёрзать и нервничать. На прощание Астрид посоветовал Салли всё же подумать по поводу регулярного секса с сородичами.

— Ничего плохого в этом нет, брат, уж я-то знаю. Когда дядя приводил ко мне проституток, то я от них долго шарахался. Но когда я всё же пересиливал себя и начинал с ними спать, то мне становилось легче — взаимодействие через феромоны облегчало моё самочувствие. И я принял то, что происходит.

— Но ведь...

— Ты же уже начинаешь оценивать своих с другой точки зрения, верно? Так и должно быть. И поверь — это большое удовольствие, особенно когда даёт ответный отклик. Современная Система называет нас уродами, но это не так. Ты вспомни Аполло! Он же живёт, совершенно не скрываясь, и он один такой. Может, с ним не так просто, как со всеми остальными нами, но этот пример достаточно красноречив.

— Я... если честно, ни одного фильма с ним не видел, — признался Салли. — Мне не до того было.

— Обязательно посмотри. Особенно рекомендую "Гарем" — фильм просто блеск!

Стоило Астриду упомянуть Аполло Ская, как Салли задумался. Он и раньше слышал об этом странном актёре, видел его фотографии на передовицах газет и журналов... Пресса называла его распущенным, обвиняла в неразборчивых связях, то и дело вспыхивали скандалы... И тем не менее Аполло жил, не скрывая свою странную природу. Он охотно рассказывал о своих победах на постельном фронте, ничего не отрицал... и продолжал сниматься в кино. Его гонорары были весьма впечатляющими, но то и дело уходили на покрытие судебных исков, да и жил Двуликий на широкую ногу, деньги тратил легко и не задумываясь, на что те уходят. По этой причине многие его презирали, и оставалось только удивляться, откуда бралась армия поклонников среди сородичей.

Прощаясь с гостеприимными хозяевами, Салли заметил, как Астрид, загоняя пасынка спать, о чём-то с ним шепчется, и "волчонок" радуется. Осторожно спросив Гести, Салли поразился услышанному.

— Наш будущий малыш приснился Астриду, — ответил сияющий омега. — Мы потому и решились на ребёнка — пора.

— То есть?

— Как, ты ещё не знаешь? Если омеге то и дело снится один и тот же ребёнок, то это его будущий малыш. Я уже давно вижу Флери во сне, а недавно он пришёл к Астриду. И Флери понравилось имя, которое ему Франческо придумал. Это знали ещё наши предки. Когда приедешь на базу, то попроси почитать про это. Безумно интересно!

Ночевали в маленькой гостинице на другом конце Дормута, хозяин которой был омегой и помогал подпольщикам. Это был сравнительно большой частный дом со всеми удобствами, плата получилась символической... Но Салли не спалось, хотя ему выделили отдельную комнату, чтобы не провоцировать нервных срывов из-за близости к Джеймсу. Проворочавшись, Двуликий спустился на кухню и заварил себе чаю. Там его и нашёл Дэн, которому отчего-то тоже не спалось.

— И у тебя ни в одном глазу?

— Ага. А ты чего?

— За тебя беспокоюсь. Я же вижу, что ты очень озабочен тем, что услышал. Да, это трудно переварить всё сразу, но это есть. Я тоже первое время охреневал, пока не обмозговал как следует.

Салли помолчал и спросил:

— Дэн, а почему Аполло не скрывается? Неужели большие деньги настолько его испортили?

Бета вздохнул, наливая чаю и себе.

— С ним не так всё просто. Аполло — тёмная лошадка, мы все пять лет, прошедших с выхода его первого фильма, пытались что-то о нём выяснить, встретиться с ним, поговорить... До сих пор не удаётся.

— Почему?

— Вокруг него постоянно внушительная охрана. Может, он и живёт открыто, бывает на богатых вечеринках, гуляет по дорогим магазинам, но доступ к нему крайне ограничен. Понятно, что боятся, что парня могут просто украсть, но нам упорно кажется, что всё не так просто, как кажется.

— Почему?

Дэн неторопливо отпил из своей чашки.

— Поскольку в обществе нарастает напряжение из-за усилившейся животной составляющей, власти, как могут, убеждают население, что это норма. Для этого и была выстроена современная киноиндустрия. Жанр эротического кино и порно уже занимает внушительную нишу, приносит хороший доход, актёры, которые там снимаются, известны на всю нашу страну и за границей. Вот только сама индустрия тесно переплетена с нелегальной стороной, которая постоянно нарушает закон.

— Подпольное порно?

— Именно. Власти лицемерно делают вид, что это недопустимо, время от времени кого-то сажают, оправдывая тем, что актёры работают под принуждением и в нечеловеческих условиях, кто-то получает потом возможность сниматься официально и зарабатывать, но на самом деле нелегальный промысел помогает искать свежие тела и лица официальным киностудиям. Кроме того, подпольное порно дешевле, что позволяет особо предприимчивым организовывать полуподпольные точки просмотра, распространять записи через прокат... Это большой сегмент видеорынка, который пока несильно развит, но всё же работает.

— Припоминаю, как часто этими видео развлекались в университете... — проворчал Салли. — Сколько раз меня пытались туда заманить!

— Вот видишь. Производство подпольного порно очень дёшево и сосредоточенно исключительно на изображении секса. Власти заявили, что естественные стремления нашей расы нельзя задавливать, и выделили отдельную категорию кино, в котором разрешили демонстрировать откровенные сцены. Дескать, что естественно, то не безобразно. При этом было заявлено, что в противовес низкопробному порно эти фильмы будут настоящими произведениями искусства. Да, производство таких фильмов очень дорогое, над ними работают профессионалы высокого класса, и результат действительно достоин похвалы, но сценарии утверждаются в полном соответствии с государственной идеологией. Они демонстрируются в кинотеатрах и используются в качестве наглядного пособия на лекциях по репродукции в школах. Я помню, как мы сидели в классе и смотрели один из таких фильмов. Учитывая, что все мы в этот момент активно созревали, то это производило на нас очень сильное впечатление. Я в какой-то момент, каюсь, сорвался и поимел одного из своих одноклассников насильно, но потом мне стало стыдно и я извинился. Я начал задумываться и пришёл к выводу, что это один из инструментов пропаганды. Да и моя семья тоже была свидетельством того, что государственная машина, мягко говоря, лукавит. Мой отец был примерным мужем, в семье царили мир и покой, и для меня это всегда было примером. То, чему нас учили в школе, противоречило тому, что я видел рядом с собой, так что в подполье я пришёл во всеоружии, готовый принять новое знание.

— Обалдеть...

— Не то слово. Так что с официальным порно всё очень сложно. А в том, что касается Аполло, и вовсе тёмный лес. Мы пытались выяснить, откуда он взялся, но ничего не нашли.

— Совсем?

— Совсем. И поиск сам по себе был трудным. Во-первых, внешность Аполло. Ты уже должен был заметить по имеющимся фотографиям, что он очень ярко красится. Без макияжа в свет не выходит, все фотосессии предваряет долгая и кропотливая работа гримёров. Аполло даже волосы красит в неестественный красный цвет. Это всё сглаживает его природные черты, искажая до неузнаваемости. Наши художники нарисовали пару примерных портретов, с которыми мы прочесали всё, что смогли найти, но никто там Аполло не видел. И это при том, что Вильям Пламмер, основной владелец студии "Заря", утверждает, что нашёл его на улице, где Аполло подрабатывал проституцией. Якобы разглядел в нём незаурядный талант и решил дать шанс, но парень избаловался и начал отбиваться от рук... Мы пробовали разыскать его по имени, ведь "Аполло" — имя редкое... И тут провал. Мы даже попробовали пошерстить архивы приютов, но это было почти безнадёжно, ведь "совята" ощутимо меняются с возрастом. Скорее всего, официальная биография парня липовая, что даёт неутешительный вывод — он уже давно крутится в порноиндустрии. Слишком уверенно и убедительно он держался перед камерой в своём первом фильме "Юный развратник", в котором играл одержимого демоном Двуликого, соблазнившего сперва своего отчима-омегу, потом молодёжь городка, в который они приехали, потом собственного отца, а потом погубил сам город... И на первых фотосессиях для журнала "Сладкая жизнь" он отработал так, как не каждые опытные модели отработают.

— Как это?

— Он, похоже, пришёл с самого низа, где его эксплуатировали достаточно долго, оттуда и такой опыт. Официально об этом не говорят, но подпольное порно распространяет и такое, за что официальный закон даёт внушительные тюремные сроки.

— И что это? — замер Двуликий, холодея.

— Порно с участием детей, в том числе и самых разных типов. И не только.

— Дети?..

— Да. Это особая категория для особо пресыщенных, которая весьма востребована. Ты, наверно, не поверишь, но существует даже специфическая проституция, в которую вовлечены альфы и беты характерной наружности. — Салли побледнел. — Один из наших соратников пять лет был проституткой в закрытом борделе, в котором соблюдается полная анонимность клиентуры. Бета Калвин попал туда, когда ему было пятнадцать, а в двадцать его вышвырнули на улицу — стал слишком брутально выглядеть, потеряв юношескую незрелость. Мальчиков обоих типов продают наравне с "совятами", и некоторые из них, обнаружившие очевидный талант, получают возможность обрести свободу. За это они получают славу и официальный статус, избавляются от грязного прошлого, а за это их обязывают молчать. Калвин лично видел на подпольных съёмочных площадках нынешнюю знаменитость Рафа Каина, который сейчас активно снимается для кино и журналов, ведёт спортивную передачу, блистает на светских вечеринках... Раф снимался в ранней юности в роли пассива и так ловко притворялся, что ему это нравится, что его очень быстро повысили в ранге, а потом состряпали новую биографию и легализовали. Не исключено, что то же самое произошло и с Аполло, и "зелёный свет" ему могли дать тогда, когда он обнаружил признаки вторичного созревания. Ведь за Двуликими ведётся самая настоящая охота в силу их редкости, пихают сумасшедшие взятки участковым и школьным врачам, чтобы те давали сигнал до того, как новый Двуликий попадёт на карандаш властей. Аполло был официально зарегистрирован, когда ему было восемнадцать, полностью созрел, и он подписал официальный контракт с Пламмером. Есть подозрения, что и паспорт у него фальшивый — сам он говорил, что первый свой паспорт быстро потерял, так что его пришлось восстанавливать, чтобы он мог подписать контракт.

— А его поведение? Все эти скандалы?

— Мы подозреваем, что парню намеренно лепят соответствующий образ. Во-первых, на съёмки, в которых он участвует, посторонним попасть просто невозможно — там охраны понатыкано у всех выходов. Во-вторых, как я уже сказал, Аполло никуда не выходит без охраны, но в самый удобный для скандала момент охранники словно теряют бдительность, после чего его обвиняют в очередном адюльтере и требуют возмещения ущерба. За ночь с ним платят бешеные деньги, и Аполло говорит об этом с откровенным хвастовством... А ведь вы наделены обострённой восприимчивостью, и никакой не то что Двуликий, а обычный омега не будет с таким удовольствием спать с нашей элитой — они воняют. Аполло со слишком большим удовольствием рассказывает о своей работе на камеру. Один раз нам удалось пропихнуть в персонал своего человека в качестве уборщика, и он мельком видел Аполло. Пламмер говорит, что на площадке Аполло ведёт себя неподобающе, то и дело срывает съёмки, но наш парень утверждает, что Аполло ведёт себя совсем иначе. Он даже почти не ест — только пьёт кофе, трескает карамельки и курит. Никогда не спорит с режиссёром, в точности выполняет все указания... Он совершенно непохож на того избалованного большими деньгами сумасброда, каким его то и дело выставляет пресса. А его фильмы — это что-то невероятное! Тебе стоит посмотреть, чтобы оценить самому. И я тебя уверяю — Аполло неспроста оброс такой армией фанатов среди омег. Я видел самые разные его фильмы и уверяю тебя — Аполло великий актёр, который, возможно, отыгрывает собственную жизнь.

Салли оторопел.

— Разве это возможно?

— Другого объяснения у нас нет. Сейчас мы ищем способ встретиться с ним неофициально и всё-таки поговорить без свидетелей, чтобы задать беспокоящие нас вопросы. Если мы правы, то парня надо вытаскивать оттуда, чтобы он рассказал всю правду о киноиндустрии. И как можно скорее.

— А почему не поговорить с Рафом? Он же не так сильно охраняется — в газетах всегда хватает его снимков везде и всегда.

— Раф альфа и разговаривать о таких вещах не будет. Он ведь, как мы подозреваем, и сейчас периодически продаётся на закрытых аукционах. То, что ему позволяют ходить без присмотра, доказывает, что на всех таких есть компромат, который будет выброшен, если парни нарушат договорённость. Оно им надо? А нам нужен кто-то достаточно известный, чтобы встряхнуть это болото как следует. Нам нужен Аполло. Да и омеги в том плане гораздо охотнее идут на контакт. Привычные. Если бы только их при этом лучше слушали... Так что при первой же возможности будем к нему подбираться, чтобы прощупать почву.

Салли нахмурился.

— Когда я могу посмотреть его фильм?

— В следующем городе глянем афишу, и если там что-то будет, то обязательно сходим, — пообещал снабженец. — А сейчас допивай чай и иди спать. Сейчас тебе надо отдыхать как следует — мне Далтон и Дрейк советовали приглядывать.

В Тарутине снова сделали остановку — Дэн должен был передать пару писем. Город был не самым большим, не самым благоустроенным, но кинотеатр в нём был, и Рикки, сбегав на разведку, сказал, что после десяти вечера будут показывать "Гарем".

— Я мельком его видел... Просто блеск! Мы должны сходить!

— Надо будет достать билеты на места подальше от всех, — сказал Дэн, покосившись на Салли, который с утра снова был мрачен — на него опять накатило так, что даже проснулся, и Рикки предпринял энергичную попытку "помочь". Вспыхнула потасовка, которая перебудила всех. Ребята потом помирились, но осадок всё равно остался. — На скольких брать?

— Я вас лучше в фойе подожду, — отказался Рауль. — Я этот фильм видел, когда в рейде был и мы в свободное время в кино пошли. Может, он и хорошо снят, но так извратить Двуликого... И вообще, события, может, и происходили в реальности, но и их умудрились переврать. Не хочу это смотреть снова.

— Фильм основан на реальных событиях? — удивился Салли.

— Да, — подтвердил Дэн. — Почти два века в нашей стране была мода на восточную роскошь, а особо богатые даже заводили себе гаремы по примеру восточных владык. В те времена, что показали в фильме, был заключён очередной договор о мире и торговле с востоком, и в качестве жеста доброй воли нашему императору подарили наложника, которого и играет Аполло. После этого случилась попытка переворота, император едва не был убит, и сценаристы обвинили во всём нового фаворита, который, якобы, и подбивал на это. На самом деле, и об этом писали Спенсеры, события просто наложились друг на друга. Да, новый наложник-Двуликий действительно переспал со всем гаремом, был в фаворе у императора, но к заговору он не имел никакого отношения. Он был вынужден бежать, спасая свою жизнь, но был убит. На него попросту всё спихнули как на шпиона.

— Я тоже пойду... если можно, — смущённо попросился Антон. — Я этот фильм не видел ни разу. Я только "Дитя тьмы" видел и "Нежность"...

— А там про что? — заинтересовался Салли.

— "Дитя тьмы" — это продолжение "Юного развратника", где Омен разоблачается как Дитя Деймоса и уничтожается журналистом-бетой. А в "Нежности" рассказывают, как новый ученик частной школы для омег совращает всех воспитанников, после чего школу со скандалом закрыли.

— И тебе понравилось?

— Очень, — покраснел инженер. — Особенно "Нежность". Сразу видно, что в паре с сородичами Аполло почти не притворяется. И он действительно хороший актёр.

— И я пойду, — сказал Оливье. — А Джеймсу этого лучше не видеть...

Альбинос обиженно насупился.

— Вообще-то ему уже есть семнадцать, — перевёл Дэн. — Он просто выглядит младше.

— Тогда ладно... Рикки, ты пойдёшь?

— Разумеется, — фыркнул омега. — Вдруг Салли проникнется настолько, что получится его всё-таки растормошить? Некоторые сцены там оч-чень горячие!

— Тебе точно не обломится, — буркнул Салли.

Рикки только рассмеялся.

Начало фильма было назначено на десять двадцать. Устраиваясь на заднем ряду, Салли заметно нервничал. Фильмы с Аполло всегда пользовались популярностью, и даже сейчас, когда с выхода "Гарема" прошло около двух лет, свободных мест в зале по-прежнему было мало. Двуликий с удивлением заметил, что большую часть зрителей составляют омеги, которые с какой-то особенной надеждой смотрели на пустой пока экран. Были и пары, но для них были выделены места в углах. Судя по всё больше повисающему запаху в зале, некоторые пришли не только кино посмотреть.

Вот свет погас, засветился экран. Сначала прошла заставка киностудии "Заря", потом логотипы компаний-спонсоров. Краткая справка, озвученная голосом, просветила о временах, показанных в фильме... И на экране начали сменяться отдельные фрагменты подготовки нового наложника ко встрече с Его Величеством. Салли с первых же кадров оценил мастерство постановщиков и оператора. Особый акцент был сделан на красоте будущего фаворита — его чистой коже, по которой прихотливо вились яркие разноцветные татуировки в виде цветов и листьев, плавных изгибах стройного тела, блеске густых красных волос, выразительных зелёных глазах, которые густо подводили какой-то краской, алом росчерке полных губ... Время от времени показывали императорские покои, и Первый советник предостерегал от излишнего внимания к подарку — дескать, такой подарок может быть с подвохом, и если узнает Патриарх... Общий кадр показал новенького во всей красе, и Салли почувствовал, как к его лицу приливает кровь, а внизу живота заворочалось — Аполло стоял перед высоким зеркалом в резной раме полностью обнажённый вполоборота, и от одного взгляда на него, освещённого на редкость потрясающе и интригующе, бросало в дрожь. Особенно при сопровождении всего этого великолепной оркестровой музыкой и сладким ароматом Джеймса рядом, которого удалось протащить контрабандой в общей толпе. Вот Двуликий на экране плавно и грациозно развернулся, чтобы приступить к облачению в лёгкий, почти ничего не прикрывающий наряд из полупрозрачной переливающейся ткани, на его руки и ноги стали надевать браслеты с позвякивающими подвесками в виде монет, и Салли отчаянно закусил губу, слыша, как восторженный омежий шёпот прокатился по залу. Аполло был красив и... отчаянно соблазнителен. Гибкий стан, тонкие запястья и изящные щиколотки, точёные плечи. В каждом движении, в каждом жесте сквозило нечто, заставляющее сердце колотиться, а дыхание — сбиваться. Аполло смотрел прямо в камеру, и его горящий взгляд пронзал...

Салли вцепился в подлокотники своего кресла и сосредоточился на сюжете.

Фильм беспорно был настоящим произведением искусства. Повествование шло ровно, без ощущения рваности, работа оператора и осветителей была на высоте, музыка написана так, что только усиливала эффект от просмотра... Роскошь декораций и реквизита, удачно подобранные актёры... Когда император, разгорячённый яростным танцем "подарка" по имени Орион, повалил омегу на дорогие ковры, срывая с него одежду, стало ясно, что омега — Двуликий. И он уже сам был изрядно возбуждён. Он не зажимался от запаха своего нового хозяина, а льнул к нему, требуя взять себя здесь и сейчас. Салли невольно вспомнил свои страстные свидания с Дензелом... и едва сдержал стон, чувствуя, как начинает возбуждаться по-настоящему. То, что творилось на экране, напоминало то, что не раз он переживал сам. Салли, дрожа всем телом, потянулся к застёжке на штанах... и вдруг заметил, как на лице Аполло промелькнуло выражение... брезгливости. Это длилось от силы пару секунд, но Салли успел заметить и понял, что страсть — это актёрская игра. Это помогло взять себя в руки.

После страстной случки император, выжатый до предела, просто заснул, а новый наложник долго смотрел на него со злорадной ухмылкой.

Следом за этим перед Салли развернулась тончайшая интрига, пронизанная жарким сексом. Новый фаворит последовательно соблазнил весь гарем, Первого советника, командира дворцовой гвардии, устроил самую настоящую разнузданную оргию, на которой верховодил всем... Просто ходячий порок и коварство! Салли с трудом убеждал себя, что это только игра — настолько убедительным был Аполло. Особенно ему запомнился эпизод, в котором Орион соблазнил нынешнего императорского фаворита — эта случка отличалась от остальных. Салли смотрел на неё, разинув рот. Это выглядело так... естественно. Во взглядах, которыми обменивались омеги, светилось что-то особенное... И именно этот несчастный омега и стал первой жертвой коварного соблазнителя — его казнили за измену государю, когда застали в объятиях стражника по наводке Ориона.

Попавший под безраздельное влияние нового фаворита император забросил государственные дела, которые полностью легли на плечи Второго советника — Эммануила Спенсера. Увидев в фильме своего предка, Салли удивился.

— Да, это было, — тихо шепнул Дэн. — Именно Эммануил сумел предотвратить два кризиса, которые проморгал император.

А интрига продолжалась. Орион подбил своих поклонников на переворот, который сорвался из-за одного из наложников, который случайно узнал, что после осуществления переворота его отдадут Первому советнику, которого он терпеть не мог. Наложник предупредил Спенсера, и тот разоблачил заговорщиков. Орион решил просто убить императора, но не успел, и ему пришлось спасаться бегством. Когда он встретился на границе с ожидавшими его шпионами востока, которые маскировались под простых торговцев, его настиг нож, брошенный меткой рукой Спенсера.

Когда фильм закончился, Салли заметил, что на него все смотрят, а Дэн активно тормошит, торопя на выход.

— Прости... — Салли в полном замешательстве начал вставать, чувствуя, как подгибаются ноги.

— Вот это и называется "сила искусства", — понимающе кивнул бета. — Хорошо ещё, что я выбрал места подальше от центра.

— Сильно от меня пахло?

— Все омеги учуяли, а по углам были слишком заняты. Ну как? Пережил катарсис?

— Вряд ли, — поморщился Рикки, следом за ними пробираясь к выходу и помогая Оливье с Антоном. — Штаны сухие.

Джеймс тоже выглядел весьма впечатлённым просмотром, но, заметив, в каком состоянии находится старший брат, закрутил головой, ища выход. Уже в фойе он начал искать туалет, чтобы Салли смог умыться и отдышаться.

— Ну... как тебе? — спросил его Салли, упираясь руками в бортик умывальника. С его волос капало. Альбинос покачал головой, разводя руками, потом сочувственно погладил брата по плечу. — Да, пробирает не по-детски... Аполло и впрямь классный актёр! В какой-то момент я даже поверил в то, что вижу. И всё-таки Дэн прав — с ним что-то не так. Надо будет достать все фильмы с участием Аполло и просмотреть очень внимательно. Мне кажется, что это может быть важно. И я сильно сомневаюсь, что наш предок мог так хладнокровно убить Двуликого. — Джеймс согласно закивал, помогая себе руками. — Так он этого не делал? — Джеймс снова закивал, давая понять, что Эммануил и помогал Ориону сбежать. — Вот это больше похоже на правду. Надо же... А ведь люди, завороженные всей этой детализацией, охотно верят, что так и было... Это кем надо быть, чтобы так безбожно врать?! — Джеймс только вздохнул.

Уже на улице Салли окончательно пришёл в себя. Вернувшись к фургону, он подёргал Дэна за рукав.

— Дэн, а где мы можем достать полную коллекцию фильмов с Аполло?

— Что-то заметил?

— Да. И, по-моему, это может быть важно.

— Тогда в следующем городе и поищем. Там есть точка, где торгуют порнухой самого разного уровня. Можно найти и полную подборку с Аполло, но это будет недёшево стоить. — Заметив, как огорчился Салли, Дэн ободряюще похлопал его по плечу. — Ничего, что-нибудь придумаем по дороге. Раз уж тебе что-то такое показалось, то это не может быть просто так — это у вас семейное.

Салли скептически усмехнулся, но ничего на этот комплимент не сказал.

Следующий город ничем не отличался от Тарутины. Фургон остановился на окраине, даже не пересекая городскую черту, и Дэн повернулся к пассажирам.

— Значит, так. Мы с Салли сейчас уходим, а вы ждёте нас здесь. Рауль, ты за старшего.

— А вы надолго? — встревожился Оливье.

— Не очень. Нужный нам магазин не очень далеко. И ещё... возможно, мы принесём что-нибудь. Так что готовьте местечко.

— Много? — навострил уши Рикки.

— Увидишь.

Салли вдохнул поглубже, попросил Джеймса никуда не уходить и выбрался из машины.

— Этот магазин маскируется под книжный, — объяснил по дороге снабженец. — И это одна из оптовых точек по распространению нелегального порно, но и в розницу тоже торгуют. Раз человек знает, за чем пришёл, то он не от кого попало. Лавка связана с местной студией, где всё это и снимается. Наши уже давно думают, как бы им всю работу сорвать, вот мы и пощиплем их немножко.

— А предупредить?

— Я уже отзвонился куда надо, так что там ждут наших действий. Заодно поищем то, что поможет вывести наших на след других студий.

— А как же риск? — насмешливо поинтересовался Двуликий. — Меня пилил, а сам...

— Тут риск минимальный, — отмахнулся бета. — Это только магазин, кроме продавца и приходящего уборщика там никого не будет. Я уже продумал план, тебе только подыграть надо, чтобы отвлечь продавца.

— А чего раньше не пытались тряхнуть?

— Не были уверены, что здешняя студия вообще существует. Первые разведки показывали, что на местах сидят люди, которые не в курсе, а когда я звонил нашим по поводу ближайшей точки, мне сказали, что новый продавец был сослан туда за то, что развлекался с товаром и срывал съёмку. Значит, какие-то концы у него должны были остаться.

— И кто маякнул?

— Уборщик, причём буквально недавно. Когда привезли новую партию, он подслушал, как продавец ругался с поставщиком.

— И что я должен делать?

— Можешь изобразить моего любовника? Только и надо что строить глазки, виснуть на мне, подхихикивать в нужных местах, а твой запах поможет создать нужное впечатление.

— Ясно, дурачком притвориться, — вздохнул Салли. — Ну... "игрушкой" я уже был, сыном мафиозного босса тоже... значит, пора и это попробовать.

Магазин выглядел непрезентабельно. Сомнительно, что он мог похвастаться хорошей клиентурой... Войдя, Салли едва сдержался, чтобы не поморщиться — большая часть стеллажей была заставлена утверждённой классикой и омежьими романами в крикливых обложках. Салли даже узнал несколько. Большая часть названий была ему знакома и вызывала только зевоту. Исключением были роман "Достучаться и забыть", который ещё со школы нравился им с Дензелом, и несколько книг некого Закари Рэйда, которые нахваливали его друзья из кафе. Прочитать их Салли не смог — был слишком занят — но, судя по кратким пересказам под обеденный чай, книжки всё-таки отличались от основной массы. Услышав и учуяв, что кто-то выходит к посетителям, Салли тут же напустил на себя самый расслабленный вид, какой только смог, и начал изображать живой интерес.

— О, кто к нам пришёл? — заулыбался продавец-бета. — Добро пожаловать... — Тут он учуял запах Двуликого, и его улыбка стала откровенно фальшивой. — Чего изволите?

— Я ищу кое-что из особенного, — ответил Дэн, привлекая Салли к себе и выразительно поглаживая его тыл. — Хотелось бы разнообразить досуг...

Салли отвернулся, изображая смущение, и захихикал.

— Понятно... — протянул продавец. Пахло от него неважно, а при обострённом чутье Двуликого — и вовсе отвратительно. Он с лёгким подозрением приглядывался к клиентам. — Ищете что-то конкретное?

— У вас есть фильмы с Аполло? За ценой не постою.

— О, вы пришли точно по адресу! — обрадовался продавец, не переставая алчно принюхиваться к Салли. — В моём магазине есть самая полная подборка его фильмов. Причём не кустарные копии, а самые что ни на есть качественные оригиналы...

Похоже, что в магазине больше никого не было, и Салли немного расслабился. Подробности плана Дэн раскрывать не стал, но Салли понял, что платить всё же не придётся. Уж не собирается ли Дэн прихватить ещё и в довесок? И как он собирается провести продавца?

Продавец, продолжая принюхиваться к Салли, пригласил их в подсобку, и Салли увидел довольно просторное помещение, заставленное полками, на которых выстроились длинные ряды видеокассет. Там же стояла видеодвойка — очень дорогая вещь — и несколько удобных кресел.

— Можете убедиться сами, — угодливо частил продавец. — Желаете посмотреть? Что будете смотреть? Рекомендую...

— Давайте "Жаркий полдень".

— О, сразу видно знатока...

Салли осторожно принюхался... и понял, зачем Дэн попросил его придти с ним. Продавец явно нацелился на него, и Дэн собирался этим воспользоваться — дождаться, когда сородич на него нападёт, и тогда они вместе вырубят нападающего. Если бы здесь был кто-то ещё, то Дэн бы дождался, пока чужак уйдёт.

Продавец достал с полки одну кассету, и Салли поверил, что это оригинал — яркая красочная коробка абсолютно новая, даже в защитной плёнке, которая была нетронутой. Продавец аккуратно вскрыл плёнку, и Дэн присвистнул.

— Да... Действительно оригинал!

— Мы предельно честны со своими покупателями. Занимайте места...

Салли пристроился на коленях Дэна, который тут же облапил его, демонстративно водя носом по его шее. От этого по коже поползли мурашки, как и от чистого аромата друга, и продавец едва не споткнулся. Салли понял, что начал сильнее пахнуть. Ну, всё! Если всё получится, то Дэна ждёт самый настоящий допрос! И пусть только посмеет вякнуть что-нибудь ещё про минимальный риск! Если они вернутся на базу с трофеями, то Риан сразу всё поймёт, и Дэну тоже влетит. В том числе и за наглость.

На экране видеодвойки появилось изображение, и Салли почуял, что запах продавца тоже усилился. В воздухе слегка потяжелело. Ага, просчитывает, когда ловчее напасть. Дэн казался совершенно спокойным. Салли сделал вид, что увлечён фильмом, в котором омега-Двуликий Винсент вовсю развлекался на морском курорте, пока его родитель надрывался на двух работах. В конце концов Винсент прошляпил течку, и один из местных заделал ему ребёнка... Съёмка течки была настолько реалистичной и напомнила приступы Соломона, что Салли стало не по себе. Неужели даже в таком состоянии парня выставляют перед камерой? Это меньше всего походило на игру... Мерзавцы!

И в этот самый момент Салли и Дэн почуяли ещё больше усилившееся давление продавца — тот собирался напасть. Бета был довольно силён, но этого было слишком мало, чтобы даже навести оторопь на Двуликого. Дэн сжал ладонь Салли, разворачивая его к себе лицом и делая вид, что собирается позабавиться... Салли успел вцепиться в занесённую руку с увесистой палкой, задержав удар по затылку Дэна.

Схватка получилась короткой, и продавец был надёжно обезврежен. Пока Дэн его скручивал, Салли остановил фильм, извлёк кассету, убрал её в коробку и перевёл дыхание.

— И как будешь перед моим оми оправдываться?

— Так же, как и ты.

— Да он меня с тобой теперь отпускать не будет!!!

— Будет, только сперва помурыжит как следует. Он и сам прекрасно знает, что без риска иногда никак, но должен же он побеситься?! Ты думаешь, что мы про всё ему докладываем сразу?

— Как так?

— А так. Риан сам не раз откровенно рисковал, проворачивая свои дела, выстраивая нашу машину, то и дело использовал те же методы, что и мы. А поскольку он родитель, то, узнав про риск, обязан наорать на тебя и меня. Инстинкты никто не отменял. И всё же он знает, что откуда берётся и зачем это нужно. Побесится и успокоится, особенно увидев, что мы привезли.

Салли только головой покачал. Тем временем Дэн начал обыскивать подсобку и нашёл три вместительные сумки-баула. Они начали споро упаковываться, ориентируясь по названиям и датам на кассетах.

— Двойку тоже прихватим, — сказал Дэн, застёгивая третий баул. — Лишней не будет.

— И как ты собираешься это всё волочь до машины?

— Так ведь тут должна быть их собственная. Пошли посмотрим на заднем дворе.

— Машину тоже угоним?

— Нет, бросим.

— Ты ненормальный!

— Как и твой Дон. Он отлично впишется в нашу бригаду.

Салли вспомнил визит в "Соблазн" и был вынужден согласиться. Уходя, он вспомнил про замеченные книги и решил прихватить и их. Дэн сперва нахмурился, а потом, прочитав имя автора, смягчился.

— А, Закари... Я слышал, что он хорошо пишет. Берём.

Машина и впрямь нашлась, старенькая, но на ходу. Правда, с топливом была беда — впритык до места стоянки их фургона. Загрузив всё отобранное, Дэн велел Салли садиться и вернулся в магазин. Отсутствовал он минут десять и вернулся с толстой тетрадью.

— Вот, то, что нужно. По дороге завернём к нашим и отдадим, а они накроют студию и её содержимое. А там и до остальных доберутся.

— А омеги? Остальные?

— Переправят в ближайший офис "Милосердия". За них можешь не переживать.

Увидев подъезжающую машину, Рауль выскочил из кабины фургона.

— Ты рехнулся?! — закричал он на бету.

— Всё нормально, там только продавец был.

— С Рианом будешь объясняться сам!

— Ясное дело. Ты лучше не разоряйся, а помогай перегружать.

Видеодвойка вызвала бурный восторг у Рикки и Джеймса, а баулы с кассетами повергли в шок.

— Ну вы и наклептоманили...

— Это и для дела тоже, — пояснил Дэн, забрасывая сумку в кузов, где Рикки споро отодвигал её в свободное местечко. — Судя по датам, там фильмы за последние четыре года, причём с пометкой "эксклюзив", и кое-что из совсем старенького, что всё ещё пользуется спросом.

— А фильмы с Аполло?

— Все семнадцать.

— Круто!

Салли отдал книги брату, и тот с восторгом уставился на красивые обложки.

— Потом почитаем, — пообещал Двуликий. — Мои друзья из кафе очень хвалили.

Из-за этой операции пришлось сворачивать. Дэн передал тетрадь старшему группы, которая занималась местной подпольной студией.

— Вот спасибо! — обрадовался омега Нил О'Рейли, листая трофей. — Как раз вовремя — до нас дошёл слух, что туда начали детей привозить.

— Оборудование не трогайте, а отправляйте прямо на базу.

— Понял. Доставим в лучшем виде. Домой?

— Ага, а то я уже по своему Сури дико скучать начал... — Снабженец заулыбался.

— Слушай, Дэн... — спросил Салли, как только фургон вернулся на прежний курс. — А разве тебя не беспокоит, как я пахну? Да, ты бета, но ведь...

Снабженец только улыбнулся.

— Салли, ты, конечно, соблазн ходячий, но ничто не заставит меня забыть про Сури. Я люблю своего омегу и точка.

— Но ты...

— Я могу изобразить интерес и даже засмотреться всерьёз, но никаких активных действий ты не дождёшься, даже если будешь намеренно меня соблазнять. Я верный муж. У кого хочешь спроси.

Группа взяла прямой путь на базу, когда случилось непредвиденное.

Рикки уже представлял себе, как будут удивляться их новые друзья, когда прибудут на базу, и трещал без умолку, не забывая подкатывать к Салли, на что Двуликий только отмахивался. Он начал читать первую из прихваченных книжек и к собственному удивлению понял, что прежние друзья не преувеличили ни на слово — книга и впрямь была хорошей. Та, которую он и Джеймс начали читать, называлась "Чужая маска" и описывала историю любви Двуликого и хозяйского сына-омеги. Уже на середине забрезжило подозрение, и Салли посмотрел на выходные данные, но те ни о чём ему не сказали. А ведь эта история походила на ту, что со слов Джаспера пересказывали его родители... Только события были помещены во времена после Радужной Весны. В кратком предисловии было сказано, что автор — замужний омега, муж которого является совладельцем издательства. Те омежьи романы, что Салли читал раньше, отдавали излишней приторностью, периодически встречались противоречия и логические разрывы, из-за которых Салли и начал относиться к любовным романам с лёгким презрением, но роман Закари был иным. Писал этот омега достаточно жёстко и без лишних соплей, тщательно прорабатывал каждую деталь, что показывало высокую эрудицию и серьёзное отношение к собственному творчеству. Стоило поделиться этим наблюдением с Дэном, как тот тут же закивал.

— Заметил? Наши тоже это заметили. Ты, может, не поверишь, но книги Закари стали пользоваться популярностью не только у омег, но и их братьев и мужей. Любовные линии в его книгах никогда не преобладают, вылезая на передний план только там, где нужно. Он очень строго работает на сюжет и описывающие детали, а там, где не хватает знаний, обходится общими словами, стараясь не выпадать за рамки правдоподобия.

— А кто он? Вы не знаете?

— Мы, конечно, стараемся, наблюдать за деятелями искусства... Закари сейчас тридцать три года, воспитывает двух детей — бету и омегу. Его муж вполне приличный, к увлечению супруга отнёсся благосклонно. Сейчас мы ищем к нему подход, чтобы прощупать почву. Может, получится с ним договориться...

— А кто родители Закари?

— Они перебрались в центр с юга. А что?

— Да его книга... События хоть и происходят во времена после Радужной Весны, но уж очень похожи на то, что рассказывали мои родители о своём друге Джаспере и его молодых годах.

— Как это?

— Джаспер Двуликий и начал повторно созревать в четырнадцать. Вскоре после этого ему сделали операцию по удалению матки и яичников, из-за чего его развитие пошло по другому направлению и он вырос похожим на бету. Отец сделал ему фальшивые документы, и они переехали. На новом месте, едва Джаспер закончил школу, случилась эпидемия, и его родители умерли. Он нанялся на работу к богатому человеку — присматривать за его сыном-омегой, которого уже планировали отдавать замуж. Элин и Джаспер полюбили друг друга, начали тайно встречаться, а потом, когда до свадьбы осталось совсем немного, Элин попросил у Джаспера ребёнка. Будущий родственник разозлился, но прикрыть это дело согласился, а Джаспера со скандалом уволили, после чего он оттуда уехал. Этот роман слишком похож на всё это, только про операцию не было упомянуто.

Дэн нахмурился.

— Может, совпадение?

— Не знаю... Элин обещал, когда прощался с Джаспером, что назовёт сына Жасмином, а этого омегу зовут Закари... но уж очень точно всё описывается.

— Надо будет напрячь наших, — покачал головой Рауль. — И если это сын того самого Джаспера, то это надо будет учитывать при дальнейшем планировании. Если этот... как его?

— Элин.

— Если Элин рассказывал сыну про настоящего отца, то Закари, возможно, неспроста написал свою книгу. Вдруг это попытка связаться с Джаспером?..

Внезапно Рауля перебил Оливье. Медик активно принюхивался.

— Джейми... ты пахнуть сильнее начал или мне кажется?

Салли тоже напрягся. Он ещё утром заметил, что от братишки вроде бы начало попахивать, но списывал это на обострившееся обоняние... Слова Оливье вызвали внутри холодок ужаса, и Двуликий принюхался. Запах альбиноса и впрямь стал гуще.

— Да, он пахнуть стал сильнее, — подтвердил Антон. — Течка что ли скоро?

Фургон резко остановился, и Дэн с Раулем повернулись к пассажирам.

— Как течка? — вскричал бета. — Да его бы в жизни с базы не выпустили, если бы был такой риск!

— Сейчас осмотрю и станет ясно. — Оливье поддёрнул рукава. — Съезжай с дороги.

Дэн вернулся к рулю, и фургон тут же свернул к обочине. Когда машина остановилась в чистом поле, уже зеленевшем новой травкой, Оливье вывел альбиноса на свежий воздух, увёл в сторонку и начал обследовать, не переставая озабоченно принюхиваться. Джеймс выглядел так, как будто что-то натворил и ждёт неминуемого наказания, что подтверждало худшие подозрения.

— Течка, — сделал вывод Оливье. — Уже очень скоро — густота запаха нарастает ненормально быстро.

Рауль выругался, а Салли скрипнул зубами и повернулся к понурившемуся брату.

— И как это понимать?

Альбинос сжался и начал медленно жестикулировать, после чего Рауль снова выругался. По "словам" паренька, до предтечки оставалось около полутора суток.

— И ты всегда так внезапно пахнуть начинаешь? — удивился Оливье. Джеймс кивнул. — Странно. Я что-то не припомню такого.

— Отец рассказывал, что Суо, омега из его бывшей стаи, активно пахнуть начал за три дня до течки, — вспомнил Салли. — Значит, такое всё-таки бывает, пусть и редко.

— Всё это очень интересно, но что нам теперь делать? — сердито поинтересовался Дэн. — До ближайшего убежища далековато, а поблизости ни одного достаточно надёжного места. Почему Риан нас не предупредил заранее? Я бы подкорректировал маршрут. Нынешний рейс не из самых длинных...

Альбинос покосился на старшего брата, тут же отвёл взгляд, и Салли всё понял. И поразился заботе и коварству любимого родителя.

— Не может быть... Он спятил???

Джеймс пожал плечами, и тут дошло и до альфы с бетой.

— Охренеть... — протянул Рауль.

— Узнаю нашего комиссара, — проворчал Дэн. — Вполне в его духе.

— В каком смысле? — удивился Оливье.

— Решил одним камнем двух воробьёв подбить — и Джеймс будет под надёжным присмотром и Салли никуда не денется.

Антон ахнул.

— Он планировал, что Салли будет с братом во время течки? Как в вашем отделе?

— Именно. Салли достаточно тяжело привыкает к новому положению, так что Риан решил его подтолкнуть в надежде, что парень всё же окончательно смирится с этим.

— Нет!!! — Салли резко отвернулся. — Ни за что!!!

— Презервативы у тебя с собой? — со вздохом поинтересовался Дэн у Джеймса. Альбинос поспешил к фургону и достал из своего рюкзачка знакомую коробочку. Похоже, что Риан всё рассчитал как следует, снабдив младшего сына самыми прочными "резинками" первого размера, какие только нашлись в хозяйстве Сьюки.

— Нет!!! Я не буду!!! — разозлился Двуликий. — Он же мой брат!!!

— Боюсь, что у тебя выхода другого нет. Я Сури изменять не буду — проходил уже, когда один из наших омег попросил помочь, но ничего не вышло. Я так активно думал о своём, что на чужого просто не встало как следует... Рауль и Рикки на курсах Рюка ни разу не занимались, Антон и Оливье, даже если им примерно объяснить, правильно сделать не смогут, а первая течка с партнёром или просто помощником для омег особенно важна. Остаёшься только ты.

— Нет!!!

— Так ведь ваш оми всё предусмотрел. Кое-какой опыт у тебя уже есть, надо только успокоиться...

— Я не буду снова трахаться с братом!!! — вырвалось у Салли, и Рикки замер.

— Как? У вас уже было? Когда?

Джеймс решительно заслонил брата собой и, сердито и возбуждённо мыча, начал размахивать руками, давая понять, что это была его идея и Салли не виноват. Дэн и Рауль ошарашенно переглянулись.

— И тебе... понравилось? — уточнил бета. Джеймс кивнул и взял брата под локоть. Салли вырвал руку и отошёл, ругая и проклиная своего родителя. — Ясно. Понятно, почему Риан решил, что пусть с тобой будет кто-то свой, чем чужак.

— Я не хочу, — процедил Салли, понимая, что всё равно ничего другого не остаётся. Да, Риан ему хорошую свинью подложил, но в его расчёте был свой резон. Зная, как трепетно Салли относится к младшему брату, он был абсолютно уверен, что всё пройдёт в лучшем виде. — Не хочу...

Джеймс робко подошёл к нему и осторожно приобнял, опустив голову на плечо. Явно пытался выпросить прощения, не используя свой коронный щенячий взгляд. Понимает, как напуган Салли. Всё-таки почти луна в одном фургоне при активном дозревании...

— Значит, разобрались, — вздохнул Дэн. — Осталось понять, как всё организуем. Место-то найдём, а с водой как быть?

— Над костром канистру присобачим, — махнул рукой Рауль. — Я так уже делал один раз. Только полную набирать не надо, а то греться будет пёс знает сколько.

— Ладно, займёшься, как только на прикол встанем. И надо будет разгрузить фургон.

— Хорошо.

— Ладно, поехали дальше. Тут речушка недалеко есть... Только в деревеньку за припасами заедем, а то наших может не хватить.

Салли вспомнил, какой аппетит у него прорезывался после приступов Соломона, как его собственные любовники быстро уничтожили его скудные запасы ещё у "Диких псов"... и, скрепя сердце, начал настраиваться. Он слишком хорошо помнил собственные течки. Тем более, что Джеймс впервые будет переживать это всё с полноценным партнёром.

По пути выяснилось, что течка Джеймса длится около трёх суток, периодичность вспышек — три в сутки. Оливье снова подивился, но ничего говорить не стал. Подобная частота тоже не слишком вписывалась в норму, но состояние здоровья альбиноса серьёзных опасений не вызывало, что показывало, что для него это вполне нормально. Риан, заботясь о младшем сыне, оборудовал для него отдельный бокс в самой глубине базы и всегда занимался сыном сам, не подпуская чужаков. Понаблюдав за работой Рюка и других помощников, он на последних двух течках сам ухаживал за Джеймсом, но ведь он — обычный омега, а Салли Двуликий. Значит, во время вспышки гормональная буря будет подхлёстываться ещё больше... Салли, обдумав со всех сторон, решил сразу не спариваться с братом, чтобы выяснить, насколько всё будет остро. Согласно тому, что сообщил Джеймс, первая трёхчасовая вспышка приходится примерно на восемь часов утра — плюс-минус — вторая начиналась около трёх часов дня и длилась полтора часа, а самая долгая выпадала на ночь — почти шесть часов. Если всё грамотно рассчитать, то уже ночью можно будет попробовать...

Салли внутренне метался, но уже понимал, что бросить брата на произвол течки просто не сможет, как не смог остаться безучастным к Соломону, увидев, что с ним происходит во время приступов. Пока они ехали к реке, намеченной Дэном, Джеймс принюхивался к нему всё активнее, то и дело Салли замечал в серых глазах альбиноса огоньки вспыхивающего желания, но пока он никаких откровенных жестов не предпринимал. Значит, непосредственно во время течки возможно будет всё.

Место, выбранное Дэном, было тихим, удалённым от населённых пунктов и очень красивым. Выйдя из фургона, Салли тут же вспомнил родной Кайел, потом приёмных родителей... Ностальгия захлестнула его с головой, даже в глазах зажгло. Джеймс заметил и учуял беспокойство брата и осторожно подёргал за рукав.

— Ничего, просто дом вспомнил, — мотнул головой Салли, утираясь. — У нас в Кайеле почти так же. Там, наверно, уже тоже всё зеленеет... — Джеймс погладил его по груди в области сердца. — Да, жутко соскучился. Ты не думай, наших родителей я тоже люблю... даже оми нашего, хитрована... — Джеймс расплылся в улыбке, порозовев. — Но и оми Лексуса и папу Майкара я тоже люблю. Я так хочу вас познакомить... Уверен, оми Лексус быстро тебя полюбит, как родного.

Какое-то время они просто стояли рядом, глядя, как речка неспешно несёт свои воды куда-то вдаль.

— Джейми... я тут подумал... и решил, что сразу мы спариваться не будем. Нет, я не отказываюсь, — поспешил объяснить Салли, увидев, как хмурятся бровки брата. — Просто я боюсь причинить тебе вред ненароком. Понимаешь, когда ты один переламываешься, то это воспринимается не так, как потенциальный партнёр для спаривания. Феромоны в этот момент что-то внутри будят, и всё воспринимается по-другому. Мне говорили, что при спаривании обычных омег и Двуликих всё происходит не так, как альфой или бетой, но для тебя же это будет в первый раз... И я подумал, что сначала стоит проверить, как ты будешь на меня реагировать. Всё-таки мы во время течки становимся особенно чувствительными и восприимчивыми, и я не хочу, чтобы твоя первая течка с партнёром получилась неудачной и потом помешала тебе с отношениями с будущим мужем. Понимаешь? — Джеймс кивнул. — А так будет больше уверенности, что всё пройдёт нормально. Ты привыкнешь к моему присутствию рядом, будешь поспокойнее... да и я проверю, не переклинит ли меня вдруг. Не хотелось бы на базу... нежданный подарочек для оми привезти, — густо покраснев, добавил Салли.

Джеймс тоже покраснел и уткнулся в плечо старшего брата.

— Вот и договорились. Твоя первая вспышка придётся на утро, правильно? Значит, к ночи мы будем более-менее готовы.

Фургон уже активно разгружали, аккуратно складывая коробки и ящики на травку. Оливье перебирал походные одеяла, прикидывая, как устроить братьев поудобнее, при этом украдкой косился в их сторону. Рикки что-то беспечно говорил, но Салли не прислушивался. Его больше беспокоило другое.

— Джейми... а как бы ты хотел? Что я могу для тебя такого сделать, чтобы тебе было приятнее?

Альбинос снова покраснел, нервно облизал свои губы и робко коснулся губ брата.

— Ты хочешь... чтобы мы при этом... целовались?

Джеймс кивнул, коснулся пальцем своего лба, а потом изобразил открывающуюся книгу. Это означало просьбу научить. Салли смутился.

— Ну... учитель по этим делам из меня не ахти... Я сам учился... И вообще, бывает по-разному... кому-то нравится одно, кому-то другое... Я могу попытаться, но пригодится ли тебе это именно в таком виде? — Джеймс просительно изогнул бровки. — Ладно, попробую. Вот в самом начале и попробуем.

На ночь их устроили в фургоне. Джеймс уже переживал предтечку — он за ужином почти ничего не ел, только пил чай и пощипывал печенье. Оливье снова провёл осмотр... Пока ничего тревожного не обнаруживалось. Пахло от альбиноса всё сильнее, и Салли стоило немалых сил сдерживаться, чтобы не наломать дров. Не хватало ещё потом брать на себя ответственность за ребёнка! Делать аборт Риан не позволит, да и как оформлять Джеймса в абортарии по фальшивому документу? Конечно, можно и заплатить, но во сколько это обойдётся? Власти вели достаточно жёсткий контроль над абортами, регулярно повышая таксу и оправдывая её ухудшающейся демографической ситуацией и инфляцией, но любой здравомыслящий человек поймёт, что это тут ни при чём — приюты по-прежнему были забиты. И это не говоря об армии беспризорников и лишённых надзора детей трущоб по всей стране.

Джеймс ни на шаг не отходил от брата. Принюхивался он всё активнее, то и дело прижимался, словно привыкал заранее. Салли нервничал, вспоминая своё первое спаривание и пытаясь просчитать, как всё будет у них. Джеймс был достаточно эмоциональным пареньком, и это обязательно отразится на результате...

— А где вы будете спать? — спросил Двуликий у Дэна. — Не слишком холодно будет?

— Нормально, уже достаточно тепло по ночам, — отмахнулся Рауль. — Главное, чтобы никто не припёрся невовремя.

— Не должны, — сказал Дэн. — Салли, ты только не дёргайся, хорошо? Нервозность тоже отражается на выбросе феромонов, а значит — и на партнёре тоже.

— Постараюсь, — поёжился Салли. — Просто я помню, как у меня было в первый раз...

— Так ведь ты всё-таки омега, а не альфа, — успокоил его Рикки. — Моим первым партнёром на течке был бета, потом я спаривался с Дрейком, и с Дрейком было спокойнее не только из-за того, что он Двуликий. Всё-таки Природа поступила с нами очень мудро — феромоны сородичей воспринимаются спокойнее, и голову можно потерять только от нервов или сильного контраста с окружением.

— А контраста и нервов уже было предостаточно, — проворчал Салли. Так вот почему с Дензелом всегда было острее! Альфа! Причём очень подходящий альфа. А он в какой-то момент едва не начал думать про импринтинг... Значит, Дензел и впрямь умудрился влюбиться, раз на него была такая сильная реакция. И что делать? Выбирать его или всё же убалтывать обоих любовников на тройственный союз? Разбивать такому замечательному парню сердце, отвергая, совсем не хотелось — от одной мысли на душе тяжелело.

— Ладно, идите спать — Оливье вам уже постелил, — велел Дэн. — Вам надо отдохнуть как следует. Салли, повторяю — не дёргайся. Это вполне нормально. Всё-таки вы с Джейми не кровные родственники...

— Только мне от этого не легче, — проворчал Двуликий, вставая с травы. Джеймс тоже поднялся, крепко держась за его руку.

— И всё-таки это играет свою роль. В древних манускриптах говорится, что чем чище кровь, тем лучше контроль. Да, к родне может потянуть — инстинкты есть инстинкты — однако разум способен подарить контроль. Для особо неуверенных даже существовали специальные храмы и монастыри, куда на время течки мог придти любой омега. Альфам туда путь был закрыт. Там же прятали детей, уберегая от нежелательных претендентов...

— ...однако любви горы по плечо и море по колено, — хихикнул Рикки. — Среди преданий есть одно, как один альфа всё же пробрался в монастырь к своему возлюбленному в самый разгар течки, они зачали ребёнка, а потом просто поставили родню перед фактом. Пришлось их женить.

Антон засмеялся.

— И много у вас такого чтива?

— Полная библиотека! Пока будешь выздоравливать и осваиваться — бери и читай, сколько влезет. Только на некоторые книжки записываться надо — они буквально на расхват. Риан даже планирует заказывать дополнительные экземпляры у наших печатников.

— А у вас и типография своя есть? — удивился Оливье.

— Да, есть. Наши соратники из мирного населения ведь не только на заводах и фабриках пашут. Некоторые открывают собственное дело и помогают нам. Есть две типографии, где в ночные смены и под списание брака печатают наши книги и брошюры, которые потом распространяются через благотворительные организации вроде "Милосердия".

— Это у вас уже столько сторонников? И не боитесь, что кто-то сдаст?

— Так ведь в ночные смены кого попало не ставят. Это отрабатывал ещё Рейган, когда организовал газету "Стрела", где и окопался новый штаб. Там же были сделаны многие копии запрещённых книг, собранных ещё в то время. Так что почитать у нас хватает. Вон Дензел в свободное время не только с Салли по углам обжимается, но и читает, набираясь знаний.

— Да, он парень любознательный, — согласился Оливье. — Он после течки Салли попросил у меня что-нибудь почитать по теме, а потом уточнял...

Медик зорко наблюдал за братьями. Когда двери фургона закрылись, он озабоченно передёрнул плечами.

— Всё будет хорошо, — успокоил его Дэн. — Салли очень любит брата и не причинит ему вреда.

— Но ведь...

— Его всплески не только из-за дозревания — я слышал, что ему Астрид на прощание говорил. Если омега переламывается во время вспышки один, то это очень мучительный процесс, ведь не реализуется природное предназначение. Наверняка тут то же самое. Салли начинает реагировать на сородичей, отказывается от секса с ними, вот организм и мстит, подгоняя пинками. Риан как-то рассказывал, что когда он сбежал от Гиллиана, не желая втягивать его в наше болото, то обе течки буквально на стену лез — тело требовало Истинного. Помножить это на любовь — и всё становится ясно и понятно.

— А как у тебя в первый раз было с Сури? — спросил бету Антон. — Ты вроде говорил, что течка была...

— Ага. У нас был рейс, уже домой ехали. Я задержался — хотел подработать на чёрный день и кое-что поискать для себя. Как сейчас помню... — Снабженец даже глаза прикрыл, вспоминая. — Иду по улице и вдруг слышу, как кто-то плачет. И омегой в преддверии течки тянет. Любопытно стало, свернул в проулок, а там Сурен с сыном. Они тогда пытались убежище найти, но не выходило. Где-то за час до нашей встречи они едва спаслись — на Сури покусился какой-то гад. Меня увидели, испугались... А я стою и слова сказать не могу — так вкусно от Сури пахло! Никогда ещё таких не встречал прежде. Кое-как взял себя в руки и начал их убеждать, что не обижу. Сури тоже что-то во мне учуял и сказал, что я говорю правду. Мы поговорили, и я предложил им помочь. Сурен согласился — до течки оставалось буквально около суток. Я нашёл им комнатку, заплатил из того, что успел заработать — даже не думал, что эти деньги отнюдь не лишние. Меня больше беспокоила безопасность Сури. Пока он переламывался на первой вспышке, я за дверью сидел... Весь извёлся — так меня к нему тянуло! Сидел и ругал себя. Дескать, извращуга ты бессовестный, это же ребёнок, ему всего четырнадцать!.. А перед глазами... Ладно, дотерпел до конца, потом взял себя в руки, напряжение сбросил... Потом заглянул к ним и понял, что что-то случилось — Сурен весь в слезах был. Оказалось, что в тот раз вспышка прошла тяжелее обычного, Сури совсем измучился. Меня увидел... и меня к нему опять потянуло. Сурен это заметил, преградил мне дорогу, и я увидел, что у него в руке кухонный нож. Если бы я попытался дотронуться до Сури, то он бы без колебаний на меня с этим ножом...

— Сурен об этом не говорил... — протянул Рауль.

— Не любит вспоминать. Сури всё-таки слез с кровати и ко мне побежал. И я понял, что ему нравится, как я пахну. И тут Деймос меня за язык дёрнул предложить свою помощь. Сурен тут же на дыбы встал, а Сури только плотнее ко мне жмётся и просит. Сурен пометался-пометался, я поклялся, что не причиню Сури вреда, что буду осторожен... и он согласился. Время до следующей вспышки я потратил, чтобы найти презервативы попрочнее, а потом предложил Сурену посидеть с нами, раз он так боится. Он тогда в углу сидел со своим ножом, и меня это нервировало, но когда у Сури вспышка началась, то я моментально об этом забыл. — Дэн помолчал и продолжил. — Знаете, ребята... мне кажется, что Астрид и Гести правы. Может, беты Истинными и не бывают, но что-то подобное с нами всё же происходит. Я читал, что когда Тобиас Мариус встретил своего будущего мужа, прадеда нашего Салли, то до новой их встречи у него не было ни одного омеги. Он просто не мог на них смотреть как на потенциальных партнёров. И к Салли его тянуло со страшной силой. Они много лет прожили душа в душу, и ни разу Тобиас не ходил налево. Вот и со мной случилось что-то в этом роде. Когда я учуял, что у Сури вспышка начинается... увидел его... как он волнуется и ждёт меня... Мы ведь так или иначе вспоминаем своих предыдущих любовников, подсознательно их сравниваем... а я в ту ночь про всех них забыл, как будто их и не было. Да! — кивнул Дэн на потрясённый взгляд Оливье. — Невероятно, но факт! Ощущение было таким, как будто Сури сейчас станет моим первым.

— И что? — придвинулся ближе Рикки. Он буквально сгорал от любопытства.

— Я осторожничал вовсю и всё никак не мог налюбоваться. Сури казался мне самым красивым и желанным омегой в мире! Единственным! Я даже про Сурена с ножом забыл, а ведь с инстинктом самосохранения у меня всё в полном порядке. Сури сам ко мне тянулся, просил побыстрее, а я боялся причинить ему боль — ведь он тогда был совершенно нетронутым. Просто чудо, что Сурен сумел его уберечь! А когда настал момент проникновения, то Сури просто раскрылся передо мной. Он потом сказал, что было почти небольно... Боги, это было что-то невероятное! Когда всё закончилось, я увидел, как Сурен сидит в углу — уже без ножа в руке — и плачет. Пока он ухаживал за Сури, я рядом сидел — Сури всё не отпускал мою руку. До самого конца течки мы с Сури были вместе, а потом я предложил им поехать со мной на базу. Отпустить их я уже не мог — понял, что влюбился. Останавливало меня только то, что Сури было всего четырнадцать. Уже на базе Сури начал то и дело попадаться мне навстречу, просил быть проводником, садился рядом за обедом и ужином... Я очень быстро перестал замечать нашу разницу в возрасте, а развлекаться с другими, как раньше, уже не получалось — я видел перед собой только Сури. Потом он как-то сам ко мне пришёл, утащил в библиотеку и прямым текстом попросил случку. Я где стоял там и сел. Я видел, конечно, как Сури смотрит на меня, но и надеяться не смел, что моё чувство может быть взаимным. Сури буквально преследовал меня, надеясь, что я сам сделаю первый шаг, а я не смел... и он взял инициативу в свои руки. И я сдался. Отвёл его к себе... Мы начали тайно встречаться... Потом я уехал в очередной рейс, а Сури ждал меня. Когда я вернулся, то Сури был одним из первых, кто меня встречал. Сурен нас увидел, призвал к ответу...

— Рассердился? — заулыбался Антон.

— Ещё как! Кричал на меня, едва не побил, Сури меня защищает... Потом Сурен слегка остыл и выставил условие — никаких детей, пока Сури не исполнится восемнадцать. Когда Сури стукнуло шестнадцать, мы уговорили Сурена на свадьбу. Хорошо погуляли... Потом Риан выделил нам комнату в блоке для семей.

— И трудно было с Суреном уживаться? — хихикнул Рикки.

— Непросто, — засмеялся и сам бета. — Он то и дело к нам вламывался, придирался по мелочам, ворчал, что мы ему спать мешаем... — Бету перебил дружный смех. — но мне всё это было неважно. Сурен очень хороший человек, просто немало всего пережил и очень боится за сына. Это у омег в крови. Я действительно очень люблю его, поэтому и не сержусь. Он подарил мне моего Сури, сберёг его для меня, и за это я всегда буду перед ним в неоплатном долгу.

— Ты... счастлив? — Голос Оливье дрогнул.

— Да, я очень счастлив. Когда я езжу по стране, то встречаю немало похожих пар. Кто-то, может, и пытается, скрывать, но глаза-то не замажешь... И такие пары часто приходят на просветительские вечера, поддерживают друг друга, дружат семьями, растят детей... Их становится всё больше, и начало было всерьёз положено именно после Революции Омег, когда самые смелые взяли свою судьбу и судьбу детей в собственные руки. Понятно, что и до революции такие были... Сейчас их подавляет Система, но Рейган и наши предшественники всё же сделали большое дело, расшевелив людей и заставив их спрашивать. За двадцать лет выросло новое поколение, которое теперь создаёт свои семьи. Поле созревает, пусть власти и пытаются направить это всё в нужное им русло. Вот только законы развития общества тоже на обочину не выкинешь. Да, официальная идеология сильна по-прежнему, но и мы не стоим на месте. А когда мы заговорим в полный голос через нашу партию, то и другие начнут пересматривать какие-то приоритеты. А уже это станет началом нашей полной победы.

Оливье уставился на огонь, снова вспомнив Дерка Дроу. Как он там, на базе? Жив ли? Помнит ли его?.. Неужели он всё же умудрился влюбиться в этого наглого самодовольного штурмовика?!.

И ведь так хочется его увидеть снова.

— Дроу, ты почему не в своей комнате? Команда "отбой" уже прозвучала.

Альфа вздрогнул и вскочил с крыльца лазарета, услышав суровый голос полковника.

— Простите, сэр... бессонница.

— Давно?

— Не очень...

— А чего сразу к Форману за снотворным не пришёл? Чего тут высиживаешь?

— Да я тут... гулял... Думал, что поможет... — промямлил штурмовик, отводя взгляд и краснея за неловкую ложь.

Все последние недели Дерк был сам не свой — из головы не выходил арестованный Оливье Медейрос. Когда в новостях, а потом в газете сообщили про дерзкий побег омеги, Дерк стал плохо спать — во сне снова и снова его тревожил образ замёрзшего тела в оранжевой робе, валяющегося на притоптанном снегу. От этого хотелось выть, и Дерк часами лежал на своей койке, вцепившись зубами в подушку, чтобы не разбудить соседа. Альфа не понимал, что с ним творится.

За прошедшее время на базе всё притихло, следователи внутренней разведки уехали, вместо Оливье прислали бету Райана Формана, который и долечивал его спину, но Дерк каждый раз, приходя на массажный сеанс или принимая очередной укол, вспоминал такие же уверенные, но особенно бережные и заботливые руки омеги, от прикосновений которых даже первая боль была не такой раздражающей. Вдыхая запах Оливье, альфа невольно расслаблялся и наслаждался ароматом травяного чая с молоком, которым его угощали в деревне хорошие знакомые семьи, когда он был восьмилетним мальчишкой. Дерк на всю жизнь запомнил то лето — яркое жаркое солнце, мягкая сочная трава, тёплые речные воды... и вкусный травяной чай с молоком. Жаль, что больше это не повторилось... Этим летом и тем самым чаем и пах Оливье. И почему он сразу не учуял? Под этот аромат Дерк даже начал рассказывать омеге-медику что-то из своей жизни, Оливье скупо отвечал... А потом Оливье арестовали. Когда его увозили, Дерк стоял дежурным у выезда. Увидев омегу в наручниках и поняв, что его увозят во внутреннюю тюрьму, альфа едва не бросился наперерез конвою. Куда?!! Ведь не может того быть, чтобы... Оливье обернулся перед тем, как сесть в кузов, их глаза встретились, и в груди альфы дрогнуло и сжалось от неясной тревоги. В карих глазах Оливье что-то блеснуло. Страх? Надежда? Мольба? И этот взгляд по-прежнему не выходил из головы.

Спустя луну с лишним на штурмовика начали недоумённо коситься сослуживцы, и Дерк понял, что ни разу ни у кого не одалживал омегу. Поразмыслив, Дроу решил попросить Скиперича Бэллза, который недавно стал хозяином Гилла с вахты технического отдела — Гилл был одним из самых покладистых омег на базе. В своей комнате беты не было, и Дерк, рассудив, что тот сейчас у своего омеги, направился к общаге персонала. Однако стоило ему заглянуть в окно общей кухни, как альфа потрясённо замер. Скиперич сидел за широким столом и ковырялся в какой-то механической детской игрушке, а вокруг него сгрудилась ребятня и внимательно наблюдала, что он делает. Вот на кухне появился Гилл с широкой тарелкой в руках. На тарелке возвышалась горка домашнего печенья, на которое тут же налетели малыши. Скиперич отложил игрушку с отвёрткой и подхватил "волчонка" Ралли под руки, чтобы не сшиб Дикси и Сандро. Он помог присмотреть, чтобы дети не передрались из-за лакомства, потом что-то сказал Гиллу, и омега... с тёплой улыбкой кивнул. Вскоре он принёс бете красивую чашку с дымящимся чаем и бережно поставил рядом. Скиперич улыбнулся, обхватил его за талию, привлёк к себе... и альфа вцепился в рубаху, под которой болезненно заныло — Гилл САМ потянулся к своему хозяину и ласково его поцеловал. Скиперич выглядел таким довольным... и Дерк понял, что услышит отказ. До него и раньше доходили слухи, что Бэллз, став владельцем персонального омеги, резко всем отворотил оглобли, говоря, что самому мало, отказывался от самых щедрых предложений, а тут, оказывается, такое... Вспомнились Ворон, Саммерс и Берил... Дерк развернулся и побрёл обратно к себе.

После увиденного Дерк окончательно потерял интерес к другим омегам. Он ещё не раз приходил к омежьей общаге, видел, как Бэллз помогает омегам что-то чинить, таскать, красить или просто присматривать за детьми. А однажды принёс большую коробку с игрушечной железной дорогой! Восторгу ребятни не было предела. Тут же на кухонном столе была собрана вся дорога, потом запустили паровоз с вагончиками... На это зрелище сбежались все омеги и откровенно завидовали розовеющему от счастья Гиллу, который вместе со своими детьми стоял рядом со Скиперичем. В какой-то момент Сандро запросился к бете на руки... и тот охотно его подхватил, бережно придерживая и что-то тихо говоря. Гилл так смотрел на своего хозяина, что это вызывало такие же острые приступы зависти, какая виделась в глазах других омег!.. но те и искренне радовались за друга. И снова вспоминался последний взгляд Оливье. Дерк втайне от других вырезал из сохранённой газеты фотографию беглого медика, аккуратно приклеил на кусок картона и постоянно носил с собой, время от времени доставая и разглядывая её. Он уже изучил это лицо до мельчайших деталей — миндалевидные карие глаза, округлые очертания скул, простой изгиб губ, узкий подбородок, аккуратное длинное каре тёмных волос с каштановым отливом на солнце... И почему он раньше не замечал, как Оливье красив? А какие у него бережные руки... Омега всегда делал такие незаметные уколы, что Дерк, который раньше побаивался уколов, перестал дёргаться при виде иглы...

С началом снеготаяния Дерк стал всё чаще маячить возле лазарета, как будто оттуда мог выйти Оливье, чтобы почистить площадку, аккуратно сбить сосульки или вытряхнуть коврик... но в лазарете теперь всем заправлял Форман, и альфе там делать было практически нечего. И всё же он продолжал приходить туда. Штурмовик стал плохо спать... и вот его на крыльце застал полковник Бейли.

— Ну, чего молчишь, как сыч? Какого пса лысого ты тут забыл?

Полковник так пристально сверлил парня своим пронзительным взглядом, что молодой альфа опустил голову.

— Я... я не знаю... сэр, — шёпотом признался он.

Полковник было нахмурился, а потом его смуглое лицо вдруг смягчилось.

— Оливье, да? Волнуешься?

В голосе полковника проскочила странная интонация, и Дерк приподнял голову.

— Что?.. Нет...

— А мы волнуемся. — Из ночного полумрака, кое-как разгоняемого дежурным освещением, вышел капитан Фрост и встал рядом с мужем, который приобнял его за плечи. Увидев это, Дерк машинально сглотнул, загоняя поглубже подкатывающий к горлу ком. — Но мы уверены, что Оливье жив. Он умный и смелый парень. Не пропадёт, если смог уйти от конвоя. Кстати, ты в последнее время неважно выглядишь... — Капитан встревоженно вскинул брови. — Ты хорошо себя чувствуешь?

В голосе капитана-омеги прозвучала забота... и Дерк вспомнил своего родителя-омегу, которого уже давно не видел. Не так давно из дома пришло письмо от него, но Дерк не стал отвечать, но не потому, что было всё равно, как раньше, а потому, что просто рука не поднялась. Прежде он все папины письма выбрасывал, едва прочитав, но это лежало в его вещах по-прежнему. Невскрытое. Дерк отчего-то боялся его вскрывать. Ища свежие носки и натыкаясь на конверт с маркой, на которой был нарисован цветок незабудки, альфа замирал, после чего перекладывал письмо ниже, и так до следующего раза.

— Да... всё в порядке... сэр...

Капитан мягко улыбнулся, подошёл вплотную, протянул руку... и Дерк вздрогнул от касания его ладони, которую все знали по тренировкам. Неужели эта рука может быть такой мягкой?

— Уверен, что не хочешь поговорить? Поверь — легче станет. Идём к нам? А то тебя проверяющий увидит. Ты что больше любишь — чай или кофе?

Дерк смотрел на Фроста и глазам своим не верил. Неужели это тот самый суровый омега, не единожды доказывавший, что мало чем уступает молодёжи, а в чём-то и превосходит их?

— Чай... и лучше... с молоком.

Фрост понимающе улыбнулся.

— Найдётся. Надеюсь, это поможет тебе заснуть, а то работать не сможешь. Зачем тебе лишние неприятности?..

Вернувшись к себе, Дроу достал из шкафа папино письмо, вскрыл и начал читать... после чего бережно сложил и убрал на место. Затем он вынул из кармана самодельную карточку с портретом Оливье и долго разглядывал, поглаживая. То, что рассказали ему за чаем полковник и капитан, внушило робкую надежду, и альфа впервые за последние недели смог заснуть спокойно.

Салли проснулся от сочного яблочного аромата и подскочил, сообразив, что едва не проспал. Джеймс уже лежал рядом с ним — полностью раздетый и прикрытый одеялом.

— Который час? — Джеймс привстал и показал оставленные Дэном часы. Было около семи утра. Салли выдохнул с облегчением — время ещё есть. — Как ты себя чувствуешь? — Альбинос вскинул сжатый кулачок. — Хорошо. Я... отлучусь на минутку и вернусь.

Джеймс закивал. Салли укутал его поплотнее — с утра было довольно свежо — и выбрался из фургона. Рауль и Рикки уже раздували костёр, Антон сидел рядом на пеньке, держа на коленях сушняк, а Дэн поднимался от реки, неся канистру с водой. Оливье заметил друга и поспешил к нему.

— Ты...

— Только что встал. Пока всё нормально.

— А...

— Время есть.

— И вы...

— Нет, мы договорились, что спаривание будет ночью. Сначала надо понять, чего ждать, и настроиться.

— Хорошо... Но если что — зови. Мы будем рядом.

Справив нужду и умывшись у реки, Салли нервно сжевал пару бутербродов, напился заваренного чаю, посидел немного с друзьями, поминутно поглядывая на часы... Пора. Оливье пожал ему ладонь на удачу, Салли криво улыбнулся и вернулся в фургон, где, казалось, дышать уже было невозможно — дыхание перехватывало от густого соблазнительного аромата. Салли кое-как взял себя в руки, чувствуя, как заныло в паху. В глазах слегка потемнело. Снова накатывало желание... Нет, не сейчас!!! И это всего лишь начало... всего три часа... Это было похоже на прыжок в воду с разбега... Джеймс уже смотрел на старшего брата жадно и нетерпеливо, его ноздри раздувались, вбирая привлекательный запах. Он дрожал...

Начинается. Так, надо успокоиться, пока не случилось непоправимое... Поздно.

Альбинос выбрался из-под одеяла и буквально налетел на него. Он обхватил Двуликого обеими руками, прижался носом к его шее, а потом жадно прильнул к резко пересохшим губам. Салли не устоял на ногах, и оба они упали на пол.

— Джейми... подожди... успокойся... Мы же договорились...

Никакой реакции. Салли понял, что зря так долго шатался снаружи — Джеймс едва не решил, что брат передумал, и это его подхлестнуло. Ещё он учуял нервозность, и инстинкт подтолкнул действовать самому, чтобы уж наверняка. Это же было с самим Салли во время первой вспышки с Доном и Дензелом. Омега ещё не забыл, как это было... и как ему было стыдно, когда всё схлынуло.

Узнавая нюансы природы их расы, Салли каждую мелочь соотносил с собственным опытом, и это лишний раз доказывало, что его дед был настоящим гением. Собрав всё это воедино, соединив с последними научными открытиями, он стремился дать их народу новый толчок к развитию... который был остановлен теми, кому это было не нужно. Кто хотел сохранить всё в неизменном виде. Однако правда то и дело высовывалась, портя им всю обедню и добавляя будущей партии голосов. Готовясь к ответственной миссии, Салли перебирал факт за фактом, пытаясь выстроить оптимальную линию, чтобы к ночи настроиться самому и подготовить брата к первому в его жизни спариванию... и собственная заминка грозила всё испортить. Неуверенность, опасения... А ведь всё это уже было, только сам Салли был по другую сторону.

Позже, когда та течка завершилась очисткой, парни долго сидели в комнате Салли и обсуждали произошедшее, чтобы в следующий раз учесть все те промахи, что были допущены. Частично они угадали правильно, и, если не считать первой же вспышки в "Последнем приюте", новая течка прошла без особенных эксцессов. А вот первая... Салли, который не один вечер и ночь успел провести в объятиях своих любовников, совершенно не ожидал от себя подобного. Да, во время обычных случек тяга была, пусть и подхлёстываемая начавшейся активной фазой вторичного созревания, но то, что случилось перед и во время его первого спаривания... Салли, который быстро полюбил спать со своими "хозяевами", не отказывался лишние минуты поласкаться, поцеловаться, потискаться, а то и похулиганить. Даже когда тело начинало требовать особенно настойчиво, он не терял головы. А тут мало того, что все планы были подпорчены преждевременно начавшейся течкой, так ещё и обстановочка сложилась такая, что Салли просто сорвался на полную, измотав и себя и своих парней! Обсуждая потом и разбираясь, троица только утвердилась в том, что Салли намеренно вселили в смешанную общагу для штурмовиков, чтобы нагнать страха и подтолкнуть к нужному для руководства решению. Да, комната была снабжена изоляцией, однако Дон быстро выяснил, что имела место не только беспардонная экономия, из-за которой запах Салли всё же просачивался в коридор, собирая новых претендентов, но и откровенная провокация. Изоляция была не современной, разработанной в лабораториях концерна Барри ещё до зачатия Салли — она абсолютно не пропускала запахи — а старой, второго поколения, созданной на основе изоляции, изобретённой ещё Донованом и Франческо Лайсергами при жизни предков Салли, Тобиаса Мариуса и его мужа-омеги. Интересно, где они её откопали только? Дон даже отщипнул немножко, а потом ругался — материал был буквально на истечении срока годности. Вероятно, со склада выскребли самое завалящее. Майкар, почуяв, что его приёмный сын вступил в возраст созревания, не пожалел денег и для комнаты выписал тот самый материал, последнего поколения. Изолятор в омежьей общаге был отделан таким же — полковник Бейли лично этим занимался, не пожалев собственных денег для доплаты. Он бы и для нового программиста расстарался, но именно тогда, когда комнату ремонтировали, альфу услали в командировку на какие-то учения и всё сделали без его участия. Капитан Фрост, который наблюдал за процессом, потом, когда они с Салли отдыхали в предбаннике, рассказывал, как ругался его муж, но дело было сделано. И ведь расчёт полностью оправдался! Салли, который и так-то примчался к себе буквально на грани смертельного страха, едва успел принять душ и дождаться своих ребят, был до смерти напуган присутствием взбудораженных соседей за дверью, а когда пришёл Дон, то, учуяв своего, надежного и желанного, омега потерял голову. Сработал инстинкт. Особенно, когда к ним пришёл Дензел. Потому-то парень потом, после первого спаривания с Салли, и отключался — через омежьи феромоны передалась мольба о защите, и организм альфы работал на пределе своих возможностей. В следующие дни, когда Салли слегка пришёл в себя и немножко успокоился, проблема состояла только в нарастании течки. И всё же первая вспышка оказалась почти провальной, и Салли, очнувшись после первой сцепки, едва не умер от жгучего стыда. Если бы рядом были не его ребята, которые, как могли, его подбадривали и утешали... Оттого-то Салли и был таким неистовым и ненасытным, стремился к ним, хотел их до умопомрачения. Хотел только секса с ними и больше ничего, а потом рыдал в перерывах... Кое-как они ту течку пережили, вторая прошла уже спокойнее, когда к утру Салли осознал, что они успели найти комнату, а уж в боксе отдела Сьюки и вовсе никаких проблем не было, если не считать налётов Риана. Сработали их полное доверие друг другу, взаимное влечение и настоящая душевная привязанность. Парни продемонстрировали всю силу своей очистившейся крови, так и не дав комиссару серьёзного повода для того, чтобы сорваться на них как следует. Было только желание, подхлёстнутое вторичным созреванием, не было такой нервозности и напряжения... которые теперь подхлёстывали альбиноса. И если ничего не предпринять, то через три часа паренёк будет так же мучиться от стыда, как когда-то сам Салли.

Кто бы не давал указания руководству "Диких псов", но этот гений точно в курсе полного текста диссертации Рейгана Мариуса и активно это всё использует. И этот умник наверняка сидит в руководстве внутренней разведки.

Всё это промелькнуло в голове Салли за считанные секунды. На принятие решения оставалось и того меньше, и Салли решился. Он дал себе волю и сам крепко поцеловал брата. Пусть убедится, что их договорённость в силе, и успокоится хоть немного, а там будет полегче.

Салли осторожно вцепился запястья брата, опрокинул его на спину и начал целовать и ласкать дрожащее тело. Альбинос глухо застонал, подаваясь навстречу. Почувствовав, как между собственными ягодицами становится влажно, Салли навис над тяжело дышащим братом.

— Джейми... потерпи немного... я только разденусь...

Тот энергично закивал. Джеймс уже весь раскраснелся от возбуждения, в воздухе пахло не только им, но и его смазкой. Пока Салли раздевался, юноша цепко наблюдал за ним. Отшвырнув в сторону ком из собственных вещей, Двуликий вернулся к брату, который моментально обхватил его за шею и потянулся за новым поцелуем.

Салли никогда не забывал, какая у Джеймса чувствительная тонкая кожа, но сейчас омежка был подобен оголённому нерву — вздрагивал и стонал от каждого прикосновения. Он льнул к брату, цепляясь за него, как утопающий за соломинку, и удерживать его от попыток подставиться под эрегированный, истекающий смазкой член Двуликого, было непросто. Сам Салли воспринимал всё на удивление ясно, пусть и был на взводе от охватившего его встречного желания, однако не настолько, чтобы забыть про собственную задумку. Он лихорадочно вспоминал весь свой опыт, в том числе и первую вспышку течки на базе, когда ему помогал Ленни. Тогда, чуя рядом омегу, Салли мучился и от притяжения к другу, но отчаянный зуд в заднице, который умело смягчали опытные пальцы Ленни, был сильнее... И это был единственный способ хоть как-то продержаться эти три часа. Салли опустил ладонь на бедро альбиноса, поглаживая и приподнимая. Джеймс послушно поддался, и дрожащий палец Салли скользнул вдоль влажной ложбинки.

Когда Салли узнал подробности размножения их расы, а потом изучал методички из школы под комментарии приёмного отца, то поначалу злился на то, как боги создали омег. Ну, какому умнику пришла в голову идея устроить зачатие и роды через задницу??? Они птицы что ли??? Или черепахи??? Так омеги яйца не откладывают!.. Чуть позже, узнав подробности, не отражённые в методичках, Салли немного успокоился. На первый план вышли совсем другие опасения — несвоевременно забеременеть и быть элементарно порванным случайным партнёром. Ещё до начала основного созревания и на его заре омежка не раз становился случайным свидетелем чужих случек, а то и спариваний, и видел, как кривятся и плачут от боли его сородичи, когда их брали грубо и бесцеремонно. Видя, во что превращаются детородные органы альф, Салли с содроганием представлял себе, как эта штука проникает в него самого. Неужели это возможно? Ведь задняя дырочка такая маленькая... Может, анус омег и награждён большей эластичностью, чем у других типов, но ведь она не просто так почти всегда закрыта. Смотря учебные фильмы на лекциях по репродукции, Салли заметил, что анус омег имеет более специфичный вид, чем у альф и бет — он чуть больше в пропорциональном соотношении. Да, это частично может решить проблему проникновения, особенно со смазкой, но ведь всё равно это больно... Помучившись сомнениями, Салли всё же решился на эксперимент. Ему тогда было тринадцать, он был дома один — родители ушли в гости, строго наказав ему никому дверь не открывать. Салли порылся в шкафчиках, подобрал самое безобидное, что смог найти — щётку для волос с круглой рукояткой — закрылся в своей комнате и попытался запихнуть её в себя. Не без труда, но ему это удалось, вот только ощущения были такие, что отбили охоту пробовать дальше. Только значительно позже Салли понял, в чём состояла его ошибка — он уже был настроен на боль, действовал не слишком обдуманно, вот и было больно. Во время течек было проще, да и разминал он себя исключительно пальцами... Первую настоящую имитацию спаривания он не запомнил и потому был потрясён тем, что рукоять толкушки для приготовления картофельного пюре, что потом продемонстрировал ему Дон, не причинила ему никаких беспокойств. Он едва ощущал её размер! Ребята тогда засиделись за занятиями, и Салли, озабоченный очередными экзаменами, был уверен, что не пропустит начало и успеет добежать до дома. Но просчитался. Через несколько лет, занимаясь сексом со своими любовниками, Салли быстро привык к ним и окончательно понял, что проблема была исключительно в голове. Искренняя ласка и взаимная симпатия успешно решили все проблемы, Салли успешно расслаблялся, а всё остальное брала на себя Природа. Это дарило просто умопомрачительное удовольствие! Теперь, когда Салли оказался по другую сторону, собственный опыт давал хорошие подсказки, вот только роль актива всё ещё была слишком непривычной. С Соломоном было проще — несчастный сам помогал, оставалось только попасть в нужный ритм, не забыть про контрацепцию, а потом просто утешить и поддержать беднягу, когда приступ заканчивался. А тут ведь не болезнь, а самая обычная течка.

Стоило пальцу коснуться припухших краёв омежьего ануса, как тот тут же поддался, раскрываясь навстречу и пропуская в себя первую фалангу, и почти сразу же сжался. Джеймс глухо застонал от облегчения. Салли, не забывая целовать, начал осторожно разминать возбуждённое отверстие, которое казалось горячим от прихлынувшей к нему крови. Вспомнилась их случка в душевой... Всё-таки там было иначе. Течка — это совсем другое. Маленький член альбиноса тоже слегка напрягся, доказывая, что всё идёт, как надо, но вот его темперамент уже начал внушать опасения. Отвлечь... надо отвлечь... Как бы так пристроиться, чтобы и дело сделать и не сорваться самому?.. Ага, перевернуть на живот. Ленни именно так и сделал — попросил перевернуться...

Вот внутрь входят уже три пальца. Джеймс оттопыривает истекающую обильной смазкой попку, подаваясь навстречу, комкает пальцами одеяло, ёрзает от переполняющих его ощущений. Он блестит от выступившего на теле пота, тяжело дышит, лоб, шею и плечи облепили промокшие волосы... Салли ласкает его спину, не забывая стимулировать уже начавший сжиматься и разжиматься анус, и внимательно наблюдает. Взгляд юноши уже потерял всякую осмысленность, блуждает по всему фургону, из уголка приоткрытого рта сбегает ниточка слюны... Салли понял, как во время вспышек выглядит сам, сравнил с кадрами "Жаркого полудня"... Сволочи! Они действительно снимали Аполло в разгар течки! Можно себе представить, как он себя потом чувствовал, видя это всё на экране...

Вот анус Джеймса начал сокращаться всё чаще и сильнее, он задышал особенно хрипло и тяжело, тональность стонов поднялась до самого верха... Вот он перевернулся на спину, начал выгибаться, прижимаясь к старшему брату, обхватывая его ногами и глубже насаживаясь. Салли едва успел вытащить пальцы, иначе альбинос поймал бы его своей сцепкой. Возбуждение становилось попросту болезненным, и Двуликий вцепился в собственный член. Хватило пары движений — всего-то помассировать разбухший узел — и на живот альбиноса излилось обильное живородящее семя.

— Иво милостивый, что там происходит?! — в отчаянии бормотал Оливье, прислушиваясь к доносящимся из фургона звукам. — Может, проверить, как они там?

— Нет, нельзя, — отрицательно мотнул головой Дэн. — Сьюки никогда не пускает посторонних в бокс до завершения — это может перепугать омегу, и тогда последствия останутся надолго. Тем более, что для Джейми это первый раз... Не аукнулось бы потом. Вы же во время течки становитесь особенно восприимчивыми.

Антон и Оливье синхронно вздрогнули, вспомнив собственный опыт. Рикки сочувственно приобнял новых друзей.

— Вот именно. Только об этом официально не говорят, а потом рассуждают об омежьей истеричности.

— В этом и заключается главное преимущество Двуликих, — добавил Рауль. — Они не просто знают — они всё это испытывают сами.

Кое-как отдышавшись, Салли понял, что пока всё закончилось. Он ужасно устал за эти три часа, весь взмок от напряжения, а под конец Джеймс его всё же поймал... Всего он кончил три раза. Выглядело это, конечно... Сам альбинос лежал на одеяле ничком и тихо постанывал. Салли не без труда сел и схватился за голову. Боги, как он выдержал?..

Тихий скулёж вырвал его из вязкого мессива мыслей, и Салли метнулся к очнувшемуся брату, поняв, что начинается этап осознания произошедшего. Джеймс потрясён тем, что случилось, и сейчас ему как никогда нужны поддержка и доброе слово.

— Джейми, малыш...

Джеймс медленно поднял на брата совершенно больные глаза, из которых градом покатились крупные слёзы.

— Ну что ты, не плачь так... — Салли приподнял его и ласково обнял, приглаживая растрёпанные волосы. — Ничего страшного не произошло. У многих из нас так бывает. И у меня было. Всё хорошо.

Джеймс вцепился в него и зарыдал. Ему было ужасно стыдно за себя. В романе "Чужая маска" описывалось спаривание главных героев, и юноша, вероятно, решил, что так же будет и у него, однако реальность оказалась куда циничнее.

— Ты не виноват, малыш. Виноват я — перенервничал. Вот потому-то я и сказал, что сразу спариваться мы не будем. Ведь это твой первый раз с партнёром, и всё воспринимается иначе. И я не знал, как у нас всё будет. Да, первый блин получился комом, но мы же с тобой это учтём, верно? — Джеймс мелко закивал, всхлипывая. — Ты у нас мальчик умный, я тоже не из самых глупых... Мы с тобой отдохнём, всё обдумаем, и днём будет полегче, когда мы успокоимся. А ночью всё будет хорошо. Ты мне веришь? — Джеймс снова кивнул. — Вот и замечательно. Тут главное — доверие. Знаешь, я во время своего первого спаривания так сорвался, что хотелось умереть от стыда, а уже на нашей базе в боксе почти не волновался, и всё прошло нормально. И ребята мои действовали на редкость слаженно.

Джеймс начал успокаиваться. Посидев с ним ещё немного, Салли вспомнил, что надо бы приводить его и себя в порядок... Уложив брата и укутав одеялом, Салли натянул трусы и выбрался из фургона. От волны свежего лесного воздуха с влажной речной примесью у него моментально закружилась голова, и парень наверняка бы упал, если его не подхватил поспешивший навстречу Оливье.

— Салли! Салли... стой прямо, всё нормально... Как ты? Как всё прошло?

— Сам себе всё подгадил, — пробормотал Салли, вцепляясь в друга. — Не стоило так долго снаружи шляться... И я почти уверен, что старшим отцом моего братика тоже был альфа.

— Таким темпераментным оказался? — догадался Рикки.

— Ага... Вы воду согрели?

— Даже слегка остыть успела, — кивнул Дэн, подёргивая ноздрями. — Ну и пахнет от тебя... Тебе тоже помыться стоит.

— Разумеется... только сначала чего-нибудь попить — умираю просто! И Джейми отнести надо.

Притихший альбинос, напившись воды, покорно позволил обтереть себя. В глаза друзьям он не смотрел, только молча цеплялся за ладонь старшего брата, который сидел рядом и шёпотом его подбадривал. Накормить его не удалось — отказался. Обойдясь чаем, Джеймс вскоре заснул, и Салли побрёл мыться к реке. Оливье ему помогал.

— Тебе бы тоже вздремнуть...

— Нет, не буду. Днём надо будет заняться Джейми пораньше, чтобы и самому настроиться и его успокоить.

— Так как всё прошло?

Салли рассказал, заодно поведал и о своих догадках по поводу Аполло. Медик был так потрясён услышанным, что громогласно и нецензурно выругался, чего от него трудно было ожидать.

— ...Мерзавцы! — добавил он под конец тирады.

— И не говори. Теперь я абсолютно уверен, что на самом деле Аполло там живёт на правах красивой и доступной куклы. И я в блин расшибусь, но помогу его оттуда вытащить! Осталось только понять, чем его там держат, что он так охотно и долго играет на публику.

— Думаешь, его заставили подписать контракт?

— Сто процентов. Но если бы дело было только в этой паршивой бумажке, то Аполло давно бы свалил от Пламмера. Там есть что-то ещё...

— А, может, кто-то?

— Например?

— Ну... не знаю... Ребёнок или близкий родственник...

— Или возлюбленный. Он же Двуликий. Может, на съёмочной площадке у него завязались серьёзные отношения, и этим его и запугивают? Если это омега, то такое вполне возможно... Надо будет всё-таки отсмотреть всё, что мы с Дэном добыли. Нюхом чую — мы там всё и найдём.

— Салли... — Оливье помялся, покраснев. — А... каково это... быть по ту сторону?

— Это трудно объяснить, но всё то, что с тобой самим происходит, уже воспринимается совсем по-другому. Со стороны смотрится, конечно, ой-ё-ёй... но когда ты вспоминаешь, как это у тебя самого было... Неудивительно, что нас со времён Великого Холода считают прирождёнными шлюхами. Когда плюёшь на простые и понятные вещи, а бедный омега, разрываясь между зовом Природы и отвращением, начинает сам вешаться... А с учётом количества дурной крови, что гуляет в народе... Дед правильно сказал, что на то, чтобы всё это исправить, не одно поколение уйдёт.

Оливье слушал друга с искренним восхищением.

— Неужели это и есть чистая кровь? Ты на редкость рассудителен и умён для омеги! Да ещё и в такой обстановке...

— Не преувеличивай, — поморщился Салли. — Предки всего лишь дали мне хороший потенциал. И если бы меня воспитывали не оми Лексус и папа Майкар, то неизвестно ещё, что бы из меня получилось.

— Салли... — Оливье покраснел ещё сильнее. — Я знаю, ты ещё ничего не решил... но если что... могу я потом обратиться к тебе... за помощью?

— Можешь, но ничего не обещаю. Мы с тобой друзья, и это будет мне мешать. Всё-таки я не могу просто прыгнуть в койку с кем попало ради тупого удовольствия.

— Все Двуликие такие разборчивые?

— Не только в этом дело. Я ещё в школе такого натерпелся, что это со мной на всю жизнь осталось.

Джеймс проснулся за час до новой вспышки. Салли попытался его хоть чем-нибудь покормить, но юноша отказывался есть — снова обошёлся чаем. Оливье его бегло осмотрел, обнюхал, подсчитал пульс... Вроде бы всё было в порядке.

— Если что...

— Мы помним, — кивнул Салли, и Оливье прикрыл двери фургона.

В запасе оставалось ещё полчаса, и Салли решил не терять это драгоценное время зря. Джеймс уже сидел напротив него и нервно покусывал губы.

— Не волнуйся, — погладил его по румяной щёчке Салли, и альбинос прижался к его ладони плотнее, поводя головой и подлаживаясь. — Всё будет хорошо, я с тобой. Ты отдохнул? — Джеймс кивнул. — Вот и хорошо. Теперь мы попробуем по-другому, чтобы к началу настоящей вспышки уже немножко настроиться. Сиди спокойно, старайся дышать равномерно. Сейчас нельзя лишний раз переживать. Сейчас я разденусь, и мы начнём.

Раздеваясь, Салли прислушался к себе. Похоже, что Астрид был прав... Через феромоны, особенно во время течки, передаётся уйма информации, на которую и возникает реакция. Это регулирует выработку гормонов, обеспечивая сравнительно гармоничное взаимодействие во время спаривания... если учтены все факторы. Когда началась активная фаза вторичного созревания и Салли начал реагировать на привлекающие феромоны сородичей, то из-за специфики традиционного воспитания боролся с этим влечением, снимая его в объятиях своих любовников. Да, это помогало, но организм требовал омег, которых Салли старательно игнорировал. И организм ему начал мстить. Объектом особого притяжения стал Джеймс, к которому Салли успел изрядно привязаться, а сейчас, когда Салли всё-таки переборол свои сомнения и решился на спаривание, его тело успокоилось, готовясь к настоящему делу. Кто бы, в конечном итоге, не создал их расу, но он точно был гением! Жаль, что он, Салли, не додумался до всего этого раньше... Ведь многие ему предлагали, и среди них было немало хороших ребят. Пожалуй, стоит всерьёз подумать о том, чтобы завести и любовника-омегу — не только для полного комплекта, но и для того, чтобы потом увереннее определиться с деторождением. Так, Джеймса из списка смело вычёркиваем — семья не в счёт! — Ленни с Крисом тоже... Рикки, Алистер и Элиот слишком назойливые, так что до них очередь если и дойдёт, то очень нескоро... если дойдёт вообще... Соломона на произвол судьбы и болезни не бросишь... Оливье... можно подумать, но в ближайшее время им обоим будет не до того. Да и у парня явно уже наметилась сердечная привязанность. Это сейчас он под впечатлением, которое потом пройдёт... Так, опять не о том думаешь! Хорош отвлекаться!

В фургоне уже запахло сильнее, и Салли вдохнул поглубже, собираясь.

— Симптомов пока нет? — Джеймс отрицательно помотал головой, хотя уже потихоньку начал ёрзать. — Хорошо. Сядь поудобнее и закрой глаза. Расслабься.

Джеймс уселся на колени и послушно закрыл глаза. По его телу пробежала первая дрожь волнения. Салли снова прислушался к себе — спокойно — и придвинулся ближе, вдыхая сочный яблочный аромат брата. Осторожно опустил руки на его хрупкие плечи, почти невесомо огладил... Джеймс шумно вздохнул. Его запах смягчился, став ещё притягательнее, язычок скользнул по нижней губе...

— Ты... только не волнуйся, — шепнул Салли и медленно коснулся его губ, которые потянулись навстречу.

Утро многое дало не только Салли — Джеймс тоже обдумал произошедшее. Он всегда был сообразительным мальчиком, это подчёркивали все, а Риан и вовсе гордился. Поняв, насколько нелегко пришлось и старшему брату, альбинос попытался исправиться и выкинуть из головы книжное описание. Их первый спокойный поцелуй получился простым и лёгким. Салли выдохнул с облегчением и повторил, вспоминая, как скреплял договор с Доном. Он же тогда был сам не свой от волнения... и всё получилось. Вот что значит "опыт"!

— Всё хорошо?

Джеймс, не открывая глаз, кивнул и улыбнулся. Его тонкие руки взлетели с колен и обвились вокруг шеи Салли. Новый поцелуй вышел более плотным и влажным, а потом Салли позволил аромату Джеймса окутать себя и повести. Как тогда, в душевой. Только теперь Салли был спокоен и даже начал получать удовольствие от происходящего. Он наслаждался мягкостью и нежностью кожи альбиноса, которую не успел забыть, тем, как пальчики Джеймса погружаются в его волосы на затылке и перебирают их, как юноша прижимается к нему всё плотнее... и расслабленно поддаётся ласке...

САЛЛИ ПОНЯЛ, ЧТО ЕМУ ЭТО НРАВИТСЯ!!! Точно так же, как ему нравится спать со своими ребятами! Особенно с...

Вот Джеймс задышал чаще, и Салли, уловив запах смазки, понял, что начинается по-настоящему. Пока ничего страшного не происходило, контроля над собой он не терял, Джеймс тоже... Похоже, что всё идёт, как надо. Ладонь Двуликого уверенно скользнула вдоль бока альбиноса и опустилась на бедро. Одновременно Салли бережно укладывал брата на спину, не забывая ласкать его всего — от запылавшего лица до затвердевших крупных розовых сосочков. Вот рука скользнула вдоль напрягшегося и втянувшегося животика — Джеймс глухо застонал в очередной поцелуй — огладила внутреннюю сторону бедра, пухлую ягодицу, и под пальцами начала ощущаться густая смазка.

— Всё хорошо... только не волнуйся...

На этот раз Джеймс не стал моментально сжиматься — он просто раскрылся навстречу его пальцам, а потом мягко обжимал. Когда рядом тот, кто нравится, кто подходит в плане генетики и не вызывает опасений, то всё происходит само собой, омега расслабляется. Взаимная тяга без лишних стрессов, которая способствует рождению здорового потомства. Тут главное — не мешать и не спугнуть. Неудивительно, что первая случка с альфой была такой удивительной и прошла на ура — рядом был тот, кто был искренне симпатичен. Друг, защитник. Тот, кто...

Эти полтора часа прошли в полузабытии взаимных ласк — то осторожных то жадных. Несколько раз Джеймс порывался было зайти дальше, но Салли мягко его осаживал "не сейчас". Он тоже хотел большего, однако не собирался отступать от своего плана — коробочка с презервативами ждала ночи. И это только на ближайшие три дня. Никак иначе. А оми он потом сам всё выскажет... если не передумает.

Джеймс оказался весьма способным учеником, а уж целоваться он полюбил практически сразу. Его многолетние упражнения с различными головоломками и острый глаз позволяли безошибочно угадывать со второго или третьего раза, что понравится старшему брату. Салли буквально плыл в мареве его страсти, в которой всё же чувствовалось напряжение и нетерпение, но было ещё слишком рано. И альбинос это понимал. И сдерживался, как мог. Когда всё закончилось и они отдыхивались, лёжа на залитой смазкой и семенем одеяле, Джеймс робко прильнул к Салли, опустив свою голову на его плечо.

— Ты в порядке? — Джеймс кивнул. — Хорошо. Всё получилось... значит, ночью будет тоже хорошо. Я, собственно, так и планировал...

Джеймс привстал, навис над братом, коснулся его щеки... В его серых блестящих глазах светилось что-то такое, отчего в груди Двуликого сладко сжалось.

— Что такое, малыш?

Губы юноши разомкнулись, и в яблочной тишине фургона прошелестел его хриплый голос:

— С'-с'а-и...

Салли так удивился, что тоже привстал.

— Что?.. Что ты сказал?

— С'-с'а-и... — повторил Джеймс и прижался щекой к щеке брата.

Все попытки Риана всё-таки обучить приёмного сына связной речи потерпели крах. Отчаянный комиссар перепробовал всё, что только мог, подолгу занимался со своим "совёнком", но ничего не помогало. Джеймс всё больше предпочитал язык мимики и жестов, стесняясь своего глуховатого бессвязного мычания. Иногда ему всё же удавалось выдавить из себя какие-то членораздельные звуки, но это происходило так редко, что каждый такой успех становился событием. Салли был свидетелем такого случая только один раз — когда Риан застал его с Дензелом в укромном уголке возле одного из выходов с базы. Вождь и идеолог набросился на любовников с отборной бранью, Салли начал оправдываться... Совершенно случайно туда занесло Джеймса. Альбинос моментально всё понял и решительно встал на защиту старшего брата и своего нового друга, которого так же искренне полюбил. Оторопевший от такого предательства комиссар застыл, потеряв дар речи, Джеймс обнял его, просительно заглянул в глаза и промяукал нечто, в котором Салли с трудом, но разобрал слово "оми". Риана это так растрогало, что Дензел в тот раз отделался лёгким испугом... И вот Салли снова услышал от брата что-то более-менее разборчивое.

Своё имя.

"С" получилась сильно шипящей, "а" — довольно чистой, "и" — сильно искажённой, но это всё же было связное слово.

— Скажи ещё раз!

— С'а-и, — лучась довольной улыбкой, повторил альбинос уже увереннее.

— Молодец! — От переизбытка нахлынувших эмоций Салли крепко обнял брата. — Может, ты у нас всё-таки заговоришь когда-нибудь?

Джеймс смущённо пожал плечиками, а потом намекающе коснулся губ брата пальчиком.

— Всё, дорвался, — тихо рассмеялся Двуликий. — Я надеюсь, ты не забыл, что это только на время течки? — Джеймс живо закивал. — Умница. — И альбинос получил свою награду. Джеймс снова увлёкся, и Салли стоило немалых усилий его остановить. — Ладно-ладно, не в последний раз. Сейчас мы будем приводить себя в порядок, ты поспишь ещё, а ночью у нас очень важное дело будет. Надо отдохнуть как следует.

Когда Салли выбрался из фургона, то увидел, что его встречают все. Вперёд тут же выдвинулся Оливье.

— Ну, как? На этот раз было тише...

— Получилось. Кажется, я понял принцип.

— Как Джеймс?

— Отдыхает.

— А ты?

— В норме.

Рикки принюхался к Двуликому и рассмеялся.

— Что, проникся?

— Привыкаю, — дипломатично ушёл от ответа Салли. — Всё равно деваться некуда... с подводной лодки. Ладно, я мыться. Позаботьтесь о моём брате, ладно? И... я есть хочу.

— О, пошла нормальная реакция! — довольно потёр ладони Рикки. — И кто станет следующим в твоём списке?

— Не ты точно, — вяло огрызнулся Салли, беря из рук Рауля полотенце, и пошёл к реке.

— А чего так? — обиделся омега.

— Ты не в моём вкусе.

— Почему это?

— Слишком наглый. Как Элиот и Алистер. А мы, Мариусы, если нас пытаться заставить и долбить то, что нас бесит, без остановки, от этого только сильнее упираемся.

— Вы слышали, как он это сказал? — невольно восхитился Дэн. — Сын своего отца, без всяких сомнений.

— Вот только хорошо это или плохо? — скис Рикки. — И всё-таки я его дожму!

— Попробуй.

— Тогда Салли придётся заводить настоящий гарем, — пошутил Рауль. — Альфа и бета у него уже есть...

— И много от него тогда останется? — в тон ответил бета. — Работы будет море, не исключено, что снова придётся куда-то ехать... Риан не поймёт.

Перед ночной вспышкой Салли вывел брата на свежий воздух. Немного отдохнувший альбинос крепко держал старшего брата под руку и с оттенком превосходства косился на Рикки, который ему откровенно завидовал. Солнце величаво опускалось за горизонт в обрамлении багряно-золотистых облачков, в воздухе пахло речной свежестью, где-то заливался соловей. Как будто Иво решил придать уверенности своим потомкам и добавить романтики в предстоящее событие. Тихо, красиво, мирно... С трудом верилось, что где-то там, в тесноте больших городов, живут люди, изрядная часть которых почти не знает этой красоты, дарящей умиротворение. Что где-то творятся настоящие ужасы.

Они сидели на бережке на мягкой травке, обнявшись. Джеймс жмурился от удовольствия, чувствуя, как Салли ласково поглаживает его плечо и тихонько дует в висок. Двуликий снова рассказывал о Кайеле и тамошних закатах, свидетелем которых он не единожды становился. С грустным смехом вспоминал, как когда-то рвался уехать оттуда как можно дальше... Жалел только о разлуке с родителями. А потом, уже в столице, понял, что этот маленький городок, в котором он столько всего натерпелся — одно из самых любимых мест в его жизни. И второго такого места никогда не будет. Потому что это дом.

— ...Если так случится, что мы скоро победим, то я обязательно туда вернусь. И оми нашего уговорю переехать. Думаю, что после всей этой войны Кайел будет тем самым местом, где он сможет обрести покой... А ты поедешь с нами? — Джеймс кивнул, прильнув плотнее. — Вот и отлично. Хорошо. Я бы хотел, чтобы вся моя семья была со мной. И я уверен, что твоим будущим детям там обязательно понравится.

Джеймс робко потянул за рукав, и Салли по блеску в его глазах и густеющему яблочному аромату понял, что пора.

— Возвращаемся? — Снова кивок и молчаливая просьба. Салли с удовольствием её выполнил, и Джеймс жадно вцепился в волосы на его затылке. — Тише-тише, всё будет. Не надо делать это у всех на глазах, а то Рикки, как овод, зудеть начнёт. Идём. Ты хорошо себя чувствуешь? — Альбинос закивал. — Отлично.

Когда они чинно проходили мимо друзей, Оливье робко пожелал удачи. Дэн помог омегам забраться в кузов, где уже проветрили и навели порядок, и закрыл за ними двери. В водительской кабине горел свет, а стенка, отделяющая кабину от кузова, опущена полностью. Салли убедился, что коробочка с презервативами никуда не делась, и положил её поближе. Джеймс уже заметно напрягся. Он теребил воротник своей рубашки и покусывал губы. От него пахло всё упоительнее.

— Начинаем? Только сильно не гони — вся ночь впереди. И я никуда не денусь.

Новый поцелуй был крепок и нежен одновременно. Салли начал неторопливо раздевать брата, Джеймс ответил тем же. Обоюдное возбуждение и взаимное притяжение нарастали. Салли уже не боролся с собой, откровенно любуясь младшим братом. Он всё больше понимал правоту Дрейка и Астрида — ощутимая разница в росте и комплекции отсутствует полностью, даря обширные возможности приласкать партнёра как следует. Это было видно по фильмам с Аполло. Впечатляющее преимущество. Прав был тогда Алекс, говоря, что если бы омеги были сравнительно честно поделены на обычных и Двуликих, то альфы и беты вымерли бы... Это не было похоже ни на что! Но ведь и среди других типов хватает хороших и достойных людей! Их отец, полковник Бейли, Майкар, Дон, Дензел, Скиперич... Вспомнив своего альфу, Салли невольно встревожился. Как он там, далеко от него? Жив ли? Не ранен ли? Как прошёл спасательный рейд? Ведь это очень опасно... В воздухе даже промелькнул отголосок дивного аромата Дензела, но это была только вспышка памяти... Нет, сейчас не до этого — в его объятиях дрожал и постанывал Джеймс.

Вот они, уже полностью раздетые, жадно целуются и ласкают друг друга. Салли, почувствовав, как начинает требовательно пульсировать узел, потянулся к коробочке. Голова при очевидном желании по-прежнему оставалась на редкость ясной... Пока надрывался пакетик, Джеймс, тяжело и прерывисто дыша, напряжённо наблюдал за братом. С размером Риан, разумеется, не промахнулся — это был стандартный подростковый размер для начавших созревать бет. Для Двуликих, как когда-то объяснял на первом инструктаже Стефан, он вполне подходит. Салли до сих пор с лёгким смущением вспоминал, как его учили с презервативами обращаться — чувствовать пристальный взгляд наставника на своих причинных местах было не слишком приятно. Тогда-то стало понятно, почему альфы так озабочены собственным размером. Подумаешь... Убедившись, что презерватив не соскочит и не порвался — руки слегка дрожали — Салли вернулся к брату.

— Готов?.. — Быстрый кивок. — Хорошо... Как ты хочешь?

Джеймс решительно притянул его к себе и обхватил ногами, активно потираясь влажной попкой о головку. Салли невольно улыбнулся — он тоже любил быть со своими ребятами лицом к лицу, смотреть им в глаза. Особенно в миг проникновения. Видеть, как в этот момент пульсируют зрачки альфы, как жмурится бета... Точно так же, как сам Салли, альбинос обхватил его торс, вцепился в окрепшие плечи, изогнулся... В истекающий терпкой густой смазкой зад Салли вошёл довольно легко — всего в два толчка. Джеймс даже не поморщился! Он просто раскрылся навстречу! Тихий стон нетерпения ворвался в ухо Салли, мышечное колечко тут же сжалось, и он замер, выжидая. Это было гораздо сильнее, чем в душевой! Джеймс с мольбой что-то забормотал, ёрзая и прося продолжения. Он был такой тугой... Соломон всё же пропустил через себя слишком много народа, и тяжёлый недуг добавлял своего... Салли мысленно обозвал себя растлителем и мягко толкнулся.

Если не считать обволакивающего густого облака омежьих феромонов и знакомого по гормональным всплескам неудержимого желания, которое успешно сбрасывалось в объятиях Дензела, особой разницы Салли не чувствовал. Он просто был с другой стороны. И разве что Джеймс стонал и вскрикивал совсем не так, как в душевой. Очень быстро Салли забыл о последней неуверенности и полностью отпустил себя. Природа взяла своё. Вбиваясь в жаркое податливое тело, с каждой секундой Салли хотел всё больше и больше. Когда внутрь протолкнулся уже отчаянно ноющий узел, а Джеймс так и норовил насадиться до упора, в глазах померк свет. Инстинктивно Салли толкнулся ещё несколько раз, как никогда остро чувствуя собственный узел, который плотно обхватывал и массировал серией коротких пульсирующих сжатий анус альбиноса. Плотный захват сцепки, яростный оргазм, накрывший мозг, каким-то краем сознания Салли разобрал нестройный хор двух голосов... и понял, что проваливается в такое знакомое забытие. Сквозь наползающую пелену он чувствовал, как анальный сфинктер Джеймса, казалось, выдаивает его. Каждое неловкое движение рождало новую молнию, проходящую сквозь всё тело и дарящую незабываемое удовольствие.

И время растворилось в вечном "сейчас".

Когда Салли очнулся, то понял, что Джеймс его уже отпустил. Омежка лежал на его груди и встревоженно ждал, когда старший брат очнётся. Заметив, что Салли пришёл в себя, альбинос подтянулся к изголовью и встревоженно погладил его по голове.

— С'а-и...

— Уже... всё? Получилось?

Двуликий не без труда привстал, наблюдая, как Джеймс за чем-то тянется. Пару секунд спустя Джеймс протянул брату использованный презерватив. Тот был... цел. Чтобы окончательно убедить брата, что получилось, омежка резво развернулся тылом, и Салли, принюхавшись, выдохнул с облегчением — пахло только потом и смазкой. Он без сил опустился на одеяло, от которого остро и густо пахло спариванием.

— Хвала Светлейшему...

Джеймс с довольной мордашкой на миг выпал из поля зрения и вернулся с новым квадратиком, при виде которого Салли полуистерически расхохотался.

— Ну точно... Твой родной отец был альфой... Может, дашь хотя бы пять минут? Только-только очухался!

Джеймс с готовностью кивнул и привалился под его бок, нетерпеливо поглаживая покрытую испариной грудь брата, а Салли лишний раз утвердился в мысли, что семья — это запретная территория. Может, по крови они и неродные, но Риан роднил их больше общих генов — старшего сына вынашивал и рожал, а младшего принимал и воспитывал. Оба они унаследовали изрядную частичку своего оми, и, как только течка закончится, это знание станет самой надёжной страховкой от возможного Зова Природы.

Омег везде много. А они всё-таки братья.

Рауль прислушивался к возне в фургоне. Похоже, что братья разошлись не на шутку... Дэн, Рикки и Антон уже крепко спали. Не спал только Оливье, мужественно и терпеливо выстаивая врачебную вахту. Омега заметно нервничал, ломая мелкие веточки и бросая их в огонь.

— Интересно, как они там?

— Судя по всему, сейчас самый разгар. — Альфа сел рядом с ним. — Не перестаю удивляться прозорливости Риана — Салли недолго упирался! Пока мы вас не нашли, он от предложений со стороны наших омег шарахался, как от чумы, стоило всем узнать, что он Двуликий. Даже от родителей съехал, чтобы на брате не сорваться.

— И всё же у них было... — Оливье выглядел задумчивым.

— Наверно, это случилось перед самым переездом. Мне рассказывали, что Салли тогда два дня сам не свой был, потом Риан его на смотровую вызвал, из дежурки всех выгнал... Представляю, что и как он там ему объяснял!

— А какой он — Риан Сантана? — сменил тему Оливье.

— Хороший, добрый и отзывчивый омега. С ним всегда интересно поговорить, он любого готов выслушать, помочь... Настоящий лидер. Сильный, решительный... и всё же настоящая чума! Минуты спокойно не посидит — то по базе мечется, что-то делает, то над донесениями сидит, то привезённые газеты штудирует, а как только погода позволяет — срывается в большой мир и катается по стране. Минувшей зимой куда-то ездил, а потом мы узнали, что он с ближайшей точки передал приказ искать Салли с ребятами после побега, а как найдут — глаз не спускать... Старается во всё вникать, пашет практически на износ и на этой почве то и дело срывается — от усталости и раздражения. Любит при этом покричать, тумаков не жалеет, обкладывает по-всякому... Его и боятся и любят одновременно все наши.

— Что, на всех срывается?

— Только на трёх людей он никогда не кричит. Это Джейми, Конрад Салливан и Гай Андерсон. С Джейми-то всё понятно... Конрад — последний из первых сподвижников Рейгана. Старый уже совсем. Комендатурой заведует. Он Риана с пелёнок знает, видел, как он первые шаги делал, даже сейчас то и дело порывается его воспитывать... За сына всегда держал, хоть и поругивает до сих пор. Наши любят его расспрашивать, каким наш любимый комиссар в детстве был — Конрад умеет рассказывать.

— И каким Риан был? — заулыбался Оливье.

— Да примерно таким же, как сейчас. Послушать Конрада — так он ни капли не изменился. Только вырос и серьёзными делами занялся. Помню, как мы на свадьбе Дэна гуляли... Я тогда только-только в себя пришёл после гибели моих омежек и в люди вышел... до этого ни с кем особо не общался, только с товарищами по отряду... Клянусь тебе, это надо было видеть! После того, как он провёл церемонию, началось веселье, и Риан в нём был главным заводилой. Ни одной такой свадьбы я не видел! Он даже меня танцевать вытащил, представляешь?! — Оливье не сдержал смешок — немолодой альфа в центре танцпола представлялся плохо. — Сам как вихрь кружится... Он потрясающе танцует!.. И работает на совесть. Сколько раз я сам видел, как он отбирал у кого-то инструменты и начинал возиться сам...

— Он что, всё умеет делать?

— Не всё, но старается вникать. Отец ему всё наше будущее передал, взвалил на его плечи этот груз, вот он и старается, на себе тащит. Может, и раздолбаем, как раньше, остался, как Конрад говорит, но никогда не забывает, что что стоит на кону, с тех самых пор, как понял. Когда мы с ним в первый раз разговаривали, он мне признался, что иной раз руки опускаются, когда оглядывается назад и понимает, сколько всего ещё надо сделать, сколько людей погибнет, пока мы закончим то, что Рейган начал... Со слезами рассказывал, как он всегда отчаянно завидовал обычным людям, у которых было лёгкое ли тяжёлое ли, но всё-таки нормальное детство и жизнь вообще, которые могли позволить себе спокойно пойти и развлечься куда-нибудь... У него этой самой нормальной жизни было слишком мало, он её урывками ловил. Был бы он не Мариус, а кто-нибудь другой — давно бы бросил всё, но долг перед нашим народом и трудом предков не позволяют. Вот и терпит.

— Поэтому он смог оставить Салли у чужих людей?

— Да. Не решился отбирать у своего мальчика шанс на относительно спокойную жизнь. То, что ему предстояло сделать, было слишком опасно и сложно, чтобы постоянно оглядываться. Да, он смог это сделать и не вернуться через день, но чего ему это потом стоило... А когда появился Джейми, то тут и думать нечего было — моментально его к себе забрал. Базу уже более-менее приспособили к нормальной жизни, он заранее запасся, пока Джеймс-старший беременный ходил...

— Он... умер?

— Да. Подробностей я не знаю, но роды начались внезапно. Риан старался быть рядом, следил, чтобы Джеймс не перенапрягся. Они как раз какую-то штольню разглядывали, когда воды отошли. Ребёнок-то родился благополучно, но Джеймсу вдруг плохо стало. Приличного врача тогда на базе не было, понять, в чём дело, было невозможно, и Джеймс умер. Перед этим Риан пообещал, что позаботится о малыше.

— Да... омега...

— И этим всё сказано. Он безумно любит нашего альбиносика.

— А этот... Гай Андерсон?

— Альфа. С ним отдельная история. Риану двенадцать лет было, когда он был на одной из удалённых баз в лесу Дронера. "Дикие псы" тогда-только-только начали активно разворачиваться... Базу вычислили, окружили... Кстати, отрядом командовал ваш полковник Бейли. Риан тогда их засёк, предупредил своих, начали эвакуацию... И в самый разгар они столкнулись. Один из штурмовиков стрелять начал, и отец Гая Глеб спас нашего комиссара. Умер у Риана на глазах. И Риан отдавал этот долг, взяв под защиту его мужа Полли и Гая, который совсем мелкий тогда был. Полли умер несколько лет назад от болезни.

— Полковник...

— Да. Он уже тогда был, по сути, одним из нас. Его родитель, Гай Уортингтон, сумел воспитать его хорошим человеком в противовес отцу и деду альфам. В тот день, когда Риан и полковник впервые встретились, погиб денщик Аарона Френсис, на котором Аарон собирался жениться.

— Да ладно... — ахнул омега.

— Да, это правда. Тогда командование без предупреждения подогнало большой калибр, лес обстреляли, и у Риана палец на спусковом крючке пистолета дрогнул. Френсис увёл полковника с линии выстрела и принял эту пулю в себя.

Оливье потрясённо замолчал.

— Чем активнее полковник работал и повышался в чине, тем активнее наши бойцы требовали его ликвидировать, но Риан сопротивлялся и защищал, как мог. Он быстро распознал в Аароне своего, мучился угрызениями совести за Френсиса... и он же спас его и Мака, когда они встретились через год после той операции. Риан тогда был с Гейлом Робинсоном, Аарон и Мак одни вживых остались, и Риан учуял в них Истинную пару. Он уговорил Гейла их отпустить.

— Капитан... — кое-как выговорил Оливье. — Я неплохо их знаю... Прекрасная пара...

— Вот именно. У нашего вождя глаз-алмаз и нюх отменный. Так что, если вдруг стервятником налетит — не пугайся и не обижайся. Это нормально. А случись чего — наш комиссар за своих готов глотку перегрызть. В том числе и в самом прямом смысле.

Оливье поёжился.

— Я читал, что он крайне жесток...

— По отдельным вопросам да. С мерзавцами у него разговор короткий, слово с делом расходятся редко. Конрад говорит, что Риан стал таким после того, как собственными руками прикончил того, кто убил Стива, его первого наставника по боевому делу. Риану тогда было всего десять лет. — Оливье сглотнул. — И он очень гордился тем, что сделал. Тогда-то он и нарисовал свою метку в первый раз.

— Десять... всего десять...

— Единственное, о чём Риан всегда жалеет — это о том, что он не может лично покарать сволочь, которая уничтожила его родную деревню и всех её жителей.

— Деревня? — Оливье побледнел.

— Она называлась Сантана. У Рейгана там был дом, оставшийся от родителей. В том самом доме Риан и родился. Там же Рейган начал планировать, как и что будет делать. Когда пришли правительственные войска, они едва успели спастись — Рейган с Рианом, Конрад, его второй муж Римус и Стив, тот самый.

— Так это не повстанцы деревню спалили?!!

— Нет. А зачем им это надо было? Мариусы успели воспитать целое поколение, организовав школу, которой не было ни в Сантане ни в ближайших сёлах. Часть этих детей потом уехала в большие города на поиски счастья и удачи и увозила с собой то, чему их учили Мариусы. Когда власти и их закулисные хозяева узнали об этом, то велели убить всех. Главной целью был именно Рейган, а остальные пошли для ровного счёта и на всякий случай. Однако многое из наследия Мариусов всё-таки осталось ещё тогда и уже ходило в народе. Это начали ещё Спенсеры и Баалы, отчего пять раз и поднимали инквизицию.

— А... сколько Риану было тогда?

— Четыре года. Самый ужас он не видел — его полусонного из дома выносили, но шум, крики и гарь пожара помнит до сих пор. Потом часто просыпался посреди ночи от кошмаров... Тебе холодно? Дрожишь.

— Нет... просто жутко. Четырёхлетний ребёнок столкнулся со смертью...

— Потому-то Риан таким и получился. Он не мог спокойно смотреть, как одни новые друзья хоронили других, и начал примыкать к отрядам бойцов. Можно себе представить, как ему было плохо, когда Рейгана казнили... Конрад рассказывал, что Риан был очень крепко связан с отцом, пусть в какой-то момент они постоянно ругались — Рейган не хотел пускать сына в бой, пока не смирился и не начал обучать, готовя себе преемника. Именно после казни отца Риан и захотел родить ребёнка — постоянно откладывал... А перед этим он собрал всех, кто уцелел, и велел залечь на дно. Какое-то время крутился один, пока не вытащил из лагеря Гиллиана и ещё нескольких соратников, а потом они начали строить нашу базу и поднимать остальных.

Оливье неуверенно придвинулся ближе к альфе, и Рауль набросил на его плечи свою куртку.

— Спасибо...

— Не за что.

— Рауль... а как вы думаете... любой альфа может измениться?

Рауль понимающе улыбнулся.

— Любой. Глен Бейли, старший брат вашего полковника, как раз из таких. Его воспитывали тем ещё циником, однако Аарон всё же сумел ему показать, что это не лучший вариант, и Глен пересмотрел свои взгляды. Судя по датам, это случилось после того, как их родитель, Гай Уортингтон, погиб в парламенте, став смертником от отряда Гейла Робинсона, который к тому времени откололся от Рейгана. Сейчас Глен благополучно женат на бывшем денщике и близком друге самого Аарона Диего, у них двое детей, младший омега, а старший, Сид альфа, обожает и бережёт и отчима и братишку... Кстати, этого мальчика зовут Френсис. — Оливье улыбнулся. — Так что любой, в чьей душе есть свет, может измениться. Нужно только суметь найти человека, который даст этому свету разгореться.

В глазах омеги заблестели слёзы, и Оливье их смахнул, пряча вновь вспыхнувшую надежду.

— Значит, всё будет хорошо.

— Как его зовут?

— Дерк Дроу. Он альфа.

— Желаю удачи. — Рауль протянул руку и погладил нового друга по плечу.

Скоро в фургоне всё стихло. Рауль прислушался, бросил взгляд на часы...

— Кажется, почти всё. Давай-ка воды согреем.

Оливье кивнул, подхватил пустую канистру, и они пошли к реке за водой.

— Можно ехать, — сказал Дэн, проверив груз и лишний раз обнюхав фургон. — Где там наши братья-акробаты?

— Джейми прокладку меняет, — отозвался Оливье, помогая Антону сесть в машину.

— Ясно.

Все последние два дня компания опасалась лишний раз приближаться к фургону. Похоже, что первое настоящее спаривание закончилось благополучно... Когда Оливье и Рауль осторожно заглянули в фургон через полчаса после предположительного завершения вспышки, то застали очень интересную картину — омеги лежали на одеяле в обнимку и чему-то тихо смеялись. Джеймс выглядел уставшим, но довольным, Салли — сытым... После обязательных водных процедур они легли спать — снова в обнимку. Уходя, Оливье не выдержал, обернулся и увидел, как альбинос целует старшего брата — отнюдь не по-братски. Салли отвечает, причём с явным удовольствием. Похоже, что порог неприятия пройден. После каждой новой вспышки медик осматривал Джеймса, исследовал каждый использованный презерватив... Ни одного разрыва, ни одного синяка. Двуликие и впрямь не страдают одержимостью! Поразительно...

Когда пошли первые очистные спазмы, Оливье опекал альбиноса особенно внимательно. За все дни течки юноша не съел ни крошки, однако Салли то и дело подшучивал, что Джеймс будто намеренно его каждый раз изматывает. Оливье даже набрался смелости и подсмотрел за ними в щёлочку. Он был потрясён тем, что увидел — братья словно были напичканы возбуждающими препаратами, которые, по слухам, принимают некоторые порно-актёры, чтобы работать полный съёмочный день и не терять формы. После каждой вспышки Салли ел так, словно постоянно голодает, на подначки Рикки совершенно не реагировал и возвращался в фургон с видом выполняемого долга. Омега-врач то и дело просыпался ночью, когда ночная вспышка заканчивалась, пробирался к машине и осторожно заглядывал внутрь... Салли и Джеймс крепко спали под одним одеялом. Салли очень трогательно и заботливо обнимал брата, словно оберегая его от чего-то. И каково ему в самый разгар?..

Оливье не раз попытался представить себе, каково быть Двуликим, но вся фантазия пасовала. Да, омега не раз ловил себя на том, что ему нравится запах тех или иных сородичей, но ни разу это не вызывало желания, хотя бы подобного течному. Факт существования Двуликих опрокидывал многое, в том числе и то, чему Оливье учили в меде. Астрид несомненно испытывал влечение к своему омеге, их взаимодействие было видно во всём — в том, как они брались за руки, как смотрели друг на друга, и подслушанная случка не лгала — Оливье на слух никогда не жаловался. Салли и Джеймс тоже обменивались подобными жестами, но куда сдержаннее, то и дело отводили глаза и краснели... и всё же каждое спаривание было пронизано взаимной страстью — это чувствовалось по запаху.

Джеймс активно отъедался после течки. Юноша выглядел таким довольным, словно приобщился к великой тайне. Когда пришло время доставать гигиенические прокладки, он отказался от помощи Оливье и утащил в кусты старшего брата. Рикки последовал за ними и был с возмущённым воплем альбиноса выкинут оттуда. Оказалось, что их друг попытался воспользоваться моментом и всё же раскрутить Салли на короткий перепих, за что едва не получил в глаз уже от Салли.

— Ещё раз — и прощайся с единственным шансом! — жёстко заявил Салли.

— Так ты всё же решил нарушить свой...

— На пути, — сердито перебил Салли, поправляя на брате штаны и ремень. — В последний раз прошу — пока по-хорошему: отвали.

— То есть после братишки ты так проникся, что теперь будешь драть его при каждом...

Тут уж Салли не выдержал, и они сцепились. Джеймс сначала растерялся, но всё же собрался с духом и ринулся в самую гущу. Дэн и Рауль поспешили на помощь. Кое-как омег растащили, и тут все потрясённо уставились на встрёпанного Джеймса, который пытался успокоить разозлённого брата и постоянно бормотал нечто, похожее на... его имя.

— Вы слышали? — Рикки моментально забыл про свой промах. — Он говорит "Салли"!

— Значит, его речевой центр не настолько повреждён, — сделал вывод Оливье. — Как часто Джеймс говорит настолько внятно?

— Я только во второй раз слышу. Риан много лет угробил, пытаясь обучить его хоть чему-то, но практически ничего не добился.

— Это мы ещё посмотрим, — самодовольно усмехнулся Салли, вставая. Он ещё толком не остыл, но видя, как потрясены и обрадованы друзья, великодушно простил Рикки за наглость, решительно запихнув его в самый конец списка потенциальных любовников. — Вчера около полудня Джейми почти правильно сказал "хорошо".

— Да? — заинтересовался Дэн. — А можешь ещё раз? — повернулся он к альбиносу.

Юноша, отчаянно краснея, долго мотал головой, отказываясь, но всё же уступил настойчивым просьбам. То, что он не без труда выговорил, было похоже на "хорошо", но дальше Джеймс экспериментировать отказался, спрятавшись от всех в объятиях старшего брата.

— Стесняется, — пояснил Салли Оливье и Антону. — Потому-то он и пытается говорить так редко.

— А как ваш папа с ним занимался? — полюбопытствовал медик.

— Джейми всё же может издавать какие-то звуки, и на этом оми и пытался сыграть, разработав когда-то систему имитации, которая помогла бы хоть как-то разработать артикуляцию и связки, чтобы не пришлось тратить лишнее время и нервы... Но и это почти не помогло.

— А откуда он это взял?

— В прежнем штабе был один омега, а у того немой сын. Оми сразу не поверил, что малыш не сможет говорить, и начал с ним заниматься в свободное время. До полноценной речи развить не получилось, но мало-мальски он говорить научился. Оми пробовал это и на Джейми, но ничего не вышло. Иногда получается, и это ещё даёт нам надежду.

— У вас на базе много медицинской техники?

— Мало, но уже пытаемся достать ещё. А что?

— Думаю, что если удастся провести полное обследование мозга Джеймса, то получится выяснить, что мешает ему говорить. Иногда хирургическая операция...

— Оми не рискнёт, — нахмурился Салли, приобнимая брата. — Он предпочтёт оставить Джейми немым, чем потерять его совсем. И я с ним согласен. К тому же операции на головном мозге не дают стопроцентной уверенности в успехе. Пусть Джейми не разговаривает, но зато у него много других талантов, которые прекрасно это компенсируют.

— И всё же проверить не помешает.

— Посмотрим.

На третий день очистки Джеймс вполне отдохнул, и группа решила ехать дальше. Больше промежуточных заданий не было, предстоял прямой путь домой, и Рикки уже азартно делил с альбиносом очередь на игровую приставку.

— Салли, может, всё-таки...

— Пока Джейми будет играть? И не мечтай.

— Что, на Ленни глаз положил? Так он ещё девственник. Или Крису внимание уделишь? Он будет непрочь...

— В ближайшее время мне будет не до того. И Соломона навестить хочу.

— Соскучился? — Рикки прищурился.

— А если скажу, что да? Обидишься?

— Немножко. Я понимаю, что Соломон болен и без поддержки не может жить нормально, но ведь и мы ничем не хуже. Только здоровы.

— Я подумаю. Только заруби на носу — не давить и не напрашиваться, иначе так и останешься в самом хвосте предполагаемого списка.

— Значит, распробовал?

— Распробовал. Только не ждите, что я сразу превращусь в универсального любовника, готового на подвиги где угодно и когда угодно.

— Ладно, подожду...

— Всё, поехали. — Дэн сел за руль. — Скоро будем дома.

Обратный путь прошёл без приключений. Когда на горизонте взмыли ввысь вершины гор, Салли приободрился. Он успел соскучиться по родителям и друзьям... и Дензел скоро должен вернуться. Салли был уверен, что с его альфой всё в порядке, но хотелось всё-таки убедиться в этом лично. Увидеть его светлые добрые глаза, вдохнуть дивный аромат полной грудью, обнять...

Улыбка на лице Двуликого померкла. Вспомнился сон, пришедший под утро, и в груди Салли ёкнуло. Это был очень странный сон.

Салли бродил в мутной дымке, пронизанной тусклым светом. Он всё никак не мог понять, где находится. Вдруг он услышал где-то рядом тихий жалобный детский плач. Салли прислушался, повернулся на голос, отчаянно вглядываясь в туман, и вскоре увидел сидящего на земле ребёнка. Это был "волчонок" примерно годовалого возраста. Салли опустился рядом с ним на колени, гадая, откуда мальчик мог здесь взяться. Круглощёкий, с растрёпанными льняными волосами и голубыми, как небо, глазами, он почему-то напомнил о Дензеле. Увидев Салли, "волчонок" перестал плакать и протянул ручки, шмыгая носом-пуговкой. Двуликий инстинктивно подхватил малыша на руки.

— Ты чей? Не надо плакать, иди ко мне...

Мальчик охотно позволил взять себя на руки и прильнул к груди чужого дяди. Салли, приглаживая его волосы, почувствовал, что на сердце теплеет. "Волчонок" уютно устроился на его коленях и затих.

— Чей же ты? И как ты здесь оказался? Где твой папа?

Разумеется, "волчонок" не ответил — он ещё не умел говорить. Салли разглядывал его со всё больше возрастающей симпатией. Малыш и впрямь был очень милый. Захотелось чем-то помочь ему, но чем? Тем временем туман развеялся, и вокруг стало тепло и солнечно. Двуликий обнаружил, что сидит на до боли знакомом лугу, а неподалёку стоит полуразрушенный дом. "Волчонок" начал с любопытством оглядываться по сторонам. Вдруг он что-то увидел и заёрзал, показывая пальцем.

— Что там, малыш?

"Волчонок" потянулся в сторону дома, лопоча, и Салли всё понял.

— Ладно, пойдём туда, — сказал он малышу, бережно придерживая его. Ощущение маленького тельца в своих руках становилось всё привычнее — сразу вспоминались вечера в омежьей общаге и разномастная стайка детворы, требующая внимания. Это были замечательные вечера...

Вот они уже рядом с домом, который не один раз становился тайным убежищем для загнанного "охотниками" омежки. Дом был двухэтажным, выстроенным из красного кирпича, как и многоквартирный дом, где жили Вороны. С односкатной крышей, просторной мансардой, маленьким заросшим садом и рукотворным прудиком за задним двором. Салли как-то очнулся под одним из здешних кустов после особенно мучительной вспышки... Тот запах потом пришёл к нему несколько лет спустя в облике альфы, который стал для него одним из самых близких людей. Салли хорошо знал каждый уголок этого дома. Знал провалившуюся крышу с торчащими балками, рассохшийся паркет, провалы окон, в которые сейчас щедро лился солнечный свет. Салли, осторожно ступая, ходил по дому. Он даже не заметил, как начал рассказывать о нём малышу. Как попал сюда в первый раз ещё совсем мальцом, как впервые пришёл сюда на летний праздник с приёмными родителями и искупался в прудике. Как Майкар рассказывал ему историю этого дома...

Когда-то этот дом принадлежал мелкопоместному дворянину, чьи предки владели этим краем. Ко времени Революции Омег род обнищал, и всё, что у них осталось — этот дом. Потом случилось страшное — небольшой отряд вражеских солдат ушёл от преследования и напал на обитателей дома. Никто не спасся, а самих солдат перебили местные альфы. Дом так и остался заброшенным и со временем стал разрушаться. Его оплёл плющ, в комнатах росла трава, даже проросло деревце. Салли всегда нравилось ходить по этому дому, находить какие-то старые вещи и представлять себе, как здесь когда-то жили люди. И хотелось, чтобы когда-нибудь и у него был такой большой и интересный дом... Этот дом стал вторым самым любимым местом в Кайеле — первым была родительская квартира.

"Волчонок" на удивление внимательно его слушал, склонив лохматую головёнку набок, и от этого было ещё приятнее держать его на руках. Салли захотелось показать малышу прудик, и он вышел на задний двор, заросший густым кустарником. От одного только вдоха в груди болезненно заныло, и Салли до слёз захотелось увидеть Дензела. "Волчонок" обеспокоенно завозился на его руках, и Салли перехватил его поудобнее. Откуда-то прилетел порыв ветра, и Салли уловил тот самый аромат, от которого сразу стало спокойно на душе.

Малыш начал дремать. Он так уютно устроился на руках Двуликого, что отпускать его совершенно не хотелось. Салли снова начал его разглядывать... и вздрогнул, узнавая какие-то черты. Влетевшая в голову мысль испугала омегу.

— Ты?..

"Волчонок" взглянул на него... и улыбнулся. Это была такая знакомая улыбка!.. Салли замер, отказываясь верить своим глазам. Неужели этот малыш?..

Вдруг за его спиной зашуршали чьи-то тяжёлые шаги. Салли резко обернулся, инстинктивно прижимая к себе ребёнка, и узнал застывшую в нескольких шагах рослую широкоплечую фигуру.

— С'а-и! — встревоженно придвинулся Джеймс.

— А? Что? — встрепенулся Салли, очнувшись от нелёгких мыслей.

— Ты в порядке? — поинтересовался и Оливье, принюхиваясь.

— Да, всё нормально. Просто сон вспомнил...

— Какой сон? — широко зевнул Рикки, разбуженный голосами и особенно вредной колдобиной.

— Да... ерунда.

— А кто-то говорит, что сны — это совсем не ерунда. — Дэн сбросил скорость — они подъезжали к заповеднику. — Наши предки придавали снам особое значение.

— Официальная наука говорит, что сны — это результат обработки нашим мозгом накопленной за день информации, — добавил Оливье. — Что сны — это отражение каких-то наших страхов, тайных желаний и стремлений... Мой дедушка Нил говорил, что к снам нельзя относиться легкомысленно, какими бы бредовыми эти самые сны ни были. Особенно, если это омежьи сны.

— А откуда он это узнал? — поинтересовался Рикки, потягиваясь.

— От своего родителя, тот — от своего, а тот — от своего наставника-беты, который учил его ремеслу травника.

— Так ты — потомственный травник!

— Ага. Мой предок тогда сиротой остался, и тот травник его подобрал, вырастил и обучил. Он много чего рассказывал... И так начался наш род. Я с ранних лет помогал папе с дедушкой, а когда вырос, то решил учиться в меде, чтобы соединить то, чему меня учили, с официальной медициной.

— Наверно, тот бета либо знал кого-то из Баалов либо их знал его наставник. В нашей библиотеке есть архивы, собранные Баалами, — покачал головой Салли. — Оми мне рассказывал, что там есть и сборники записей травников с самых древних рецептов.

— Ты их читал?

— Нет, просто знаю, что они есть. Некоторые тетради зашифрованы, какие-то написаны таким неразборчивым почерком, что до сих пор разбираемся. Во многих есть рисунки. Думаю, что оми позволит тебе их изучить. Судя по всему, там должны быть и рецепты настоев, которые помогали бороться со слишком сильными инстинктами и прочими проявлениями нашей природы до Великого Холода.

— Было бы здорово! — обрадовался медик.

— Так что по поводу снов? Чем они таким могут быть важны?

— Есть легенда, что омега может увидеть во сне своего будущего ребёнка, — просто сказал Дэн.

Салли вдруг вспомнил, что говорил Гести о запланированном малыше Флери...

— Будущий... ребёнок?

— Да. И не надо сразу говорить про суеверия. Может, и не все омеги признаются, но я уверен, что почти все хотя бы один раз, но видели такие сны. — Дэн усмехнулся. — Мой оми точно меня во сне видел, причём не один раз. Даже отцу я снился!

— Правда?

— Ага. Мой оми начал видеть меня во сне с самой свадьбы. Сначала я снился редко и был маленьким. Потом начал расти, говорить, потом начал проситься к ним... Отец не спешил обзаводиться наследником — хотел подкопить денег, чтобы было на что меня кормить и одевать. Оми начал его просить, потом уговаривать... Он безумно хотел увидеть меня поскорее. В реале на руки взять, а не ждать, когда придёт пора спать ложиться. Отец упирался, и однажды я сам к нему во сне пришёл. Я буквально терроризировал его, и отец поддался на уговоры. А потом, когда увидел у меня на груди родинку, что я ему во сне показывал, даже испугался. Понял, что это был не просто сон.

— А кем был твой отец? — спросил Антон.

— Монтажником. Его арестовали за участие в митинге протеста, потом просто забили на допросе, а оми умер вскоре после того, как я вступил в подполье — тяжело заболел. Он часто мне про эти сны рассказывал, а уже в подполье я узнал подробнее.

— И что это значит? — удивился Салли, с дрожью вспоминая свой сон.

— Древние говорят, что если один и тот же ребёнок снится снова и снова, то это неспроста. Такие дети особенные. Им либо суждено стать великими, либо они должны сделать что-то, может, и незаметное, но способное повлиять на судьбы множества людей. Рейган был одним из таких особенных детей, и ты Риану снился не один год. Малыши из снов могут предсказывать будущее, они знают почти всё, дают советы, которым лучше следовать.

— С тех пор, как мой предок Ламберт Медейрос стал практикующим травником, он и его потомки не выходили замуж. — Оливье насторожился. — Им всем снились дети, которые указывали, от кого они должны рожать, стоило только тем показаться на горизонте. И каждый раз оказывалось, что предсказания были верными...

— Тогда неудивительно, что ты так хорошо пахнешь, — усмехнулся Рауль. — Светлейший явно вас под своё крыло взял.

— Я тоже снился! — встрепенулся Антон. — Причём в одном из снов папа увидел меня уже в очках. А когда я родился и мне в пять лет прописали очки, то в лавке оптики папа увидел те самые очки — дужка была с браком, отчего оправа с уценкой пошла.

— Вот! — воздел палец Дэн. — Это ли не доказательство, что наши предки были правы?

— И всё-таки должно быть какое-то рациональное объяснение, — покачал головой Оливье. — Я не верю в такие совпадения.

— Да, эти сны можно объяснить какими-то подсознательными и инстинктивными реакциями, но сколько бы не прошло времени с этими снами, на свет появляются дети именно того типа, что и во сне. Какова вероятность этого совпадения? Причём со временем дети становятся именно такими, какими омеги видели их во сне.

— И ты всерьёз в это веришь?

— Верю. Мне Сури перед отъездом сказал, что ему приснился малыш, и я бы хотел увидеть такой же сон, чтобы на собственном опыте убедиться.

— И кто это будет? — спросил Салли, внутренне обмирая.

— Бета. Пока мы подождём с малышом, но он уже запланирован свыше. Осталось только уговорить Сурена, а то он опять сказал, что рано... Кстати, Джейми, а ты снился? — Альбинос с улыбкой закивал. — Так я и знал.

— Я... тоже снился, — вдруг признался Рауль. — Только я папе сперва не поверил, когда он мне это рассказывал. Папа приехал в деревню из города после того, как его изнасиловали во время течки... Он говорил, что после того, как понял, что скоро появлюсь я, он хотел пойти на аборт, но тут я ему приснился и попросил этого не делать. И папа меня оставил. Чуть позже я ему снова приснился и посоветовал купить лотерейный билет. Государство тогда внезапно расщедрилось... Папа послушался и выиграл внушительную сумму денег. Я снова приснился и попросил, чтобы папа перебрался именно в деревню. Нам тех денег и на переезд и на обустройство хватило, а потом первые пару лет соседи помогали.

— Я думаю, что эти сны обусловлены не только намертво вшитыми инстинктами, — сказал Дэн. — Влияют самые разные факторы, в том числе и прививаемое воспитание. Это как со словами Рейгана о самих инстинктах, помните? А вот почему сны сбываются в мельчайших деталях, то это уже загадка, которая и заставляет меня верить в промысел божий. Если бы только официальная точка зрения не давила это всё, называя антинаучной ересью и происками Деймоса, то изрядная часть нашей истории пошла бы по другому пути.

— Я тоже снился, — сказал Рикки. — Оми рассказывал, что когда на завод, где он тогда работал, пришёл новый грузчик-альфа, я ему приснился уже шестилетним и буквально начал требовать, чтобы он поскорее зачал меня именно от него. Оми так и сделал, а потом тот альфа погиб во время аварии в погрузочном цехе — какие-то крепления не выдержали. Он прикрыл собой двух омег, которые ему помогали, и те не пострадали. Оми даже его имя до сих пор помнит — Аскольд Тревор.

— Вот, — кивнул Дэн. — Не исключено, что твой оми подсознательно почуял в нём хорошего человека, и это подхлестнуло его инстинкты. А вот всё остальное... Кто знает.

Салли снова вспомнил "волчонка" из своего сна и поёжился. Уж не первый ли это звоночек? Неужели его первенец будет от Дензела? Ведь это именно его он увидел перед тем, как проснуться.

Поздно вечером фургон подъехал к уже знакомой деревеньке Грушицы. Припарковавшись в надёжном месте, Дэн повёл друзей к Карлу, который встретил их с распростёртыми объятиями.

— Вернулись? Вот радость-то! Ну, как съездили?

— Отлично съездили, — сверкнул улыбкой Салли. — И угадайте, кто с нами?

Увидев краснеющего Оливье, старый альфа так и сел.

— Где вы его нашли?

— В одном тихом месте. Так что пользуйтесь случаем, пока дипломированный врач и потомственный травник из славной семьи Медейросов ночует в вашем доме, — провозгласил Рикки, заходя и пихая Оливье в спину. — И с нами ещё инженер с раненой ногой, так что готовьте и ему местечко.

Карл тут же засуетился, увидев Дэна, помогающего зайти хромающему Антону. Уже скоро на столе пыхтел самовар, Джеймс и Салли торопливо накрывали на стол. Оливье охотно согласился на дармовой медосмотр — Карл пожаловался на боли в коленях и спине. В прихваченных медикаментах нашлось нужное лекарство, однако Оливье собственной рукой написал рецепт лечебной настойки, которую стоит принимать, когда созреют нужные травы, и пообещал с оказией прислать мазь собственного изготовления для втирания.

— Всё-таки возраст у вас уже весьма почтенный, — пояснил медик альфе. — Полностью вас вылечить не удастся, но зато эта настойка будет снимать боли и позволит вам более-менее нормально жить и работать. Современные лекарства, если они качественные, конечно, хороши, но всё-таки лучше Природы ничто не лечит.

— А у тебя хороший почерк, — похвалил Карл. — Разборчивый.

— Традиционной "шифровкой" я тоже писать умею, — рассмеялся Оливье. — Наш профессор говорил, что такая "паутинка" придаёт важности врачу, раз он это понимает. Врачи ведь издревле пользовались уважением и почётом. Даже не все правители осмеливались с ними спорить. Я читал, что даже великий Альфред Завоеватель становился смирным, как овечка, когда его лечил придворный лекарь. А ведь он был тем ещё тираном и самодуром... если верить официальной истории.

— А про баню что медицина говорит? — хитро прищурился старик.

— А у вас баня есть? — не поверил собственным ушам Антон.

— Есть. На ночь глядя топить не буду, но завтра вы попаритесь как следует. Вам с дороги самое то.

— Ура! — обрадовались Оливье и Антон.

— Кстати, на территории базы тоже баня есть, — сказал Рауль. — Если что — просите, не стесняйтесь.

За столом только и разговоров было, что про рейс. Рикки похвастался новыми приобретениями, Оливье взахлёб пересказывал то, что узнал от химиков в Дормуте, Рауль с Дэном гадали, как лучше преподнести Риану особенно напряжённые моменты...

— Кстати, он тут ко мне заезжал, — вдруг сказал Карл. — Спрашивал, не проезжали ли вы через нашу деревеньку.

— Как? — удивился Салли. — Оми не говорил, что куда-то собирается ехать так рано...

— Он часто куда-то ездит один, причём время года и погода ему редко мешают. Не знаю, как твой отец его так спокойно отпускает... — Карл покачал седой головой.

— И... куда он ездит?

— Никто не знает. Он и зимой уезжал... — начал Дэн.

— Погоди-ка! — перебил бету Салли. — Когда это он уезжал?

— Когда ты и твои ребята от "Диких псов" свалили.

— А разве он не на базе был? Алекс мне говорил, когда мы пришли...

— Алекс явно сказал то, что Риан просил. Когда собственно ваш побег состоялся, твоего оми на базе не было — он только на подъезде был где-то в районе Камелота. Узнал из новостей, добрался до ближайшей точки связи и передал срочное сообщение. А когда вернулся, то начал психовать, ожидая новостей. Гиллиан его еле-еле успокоил, потом дела навалились...

— Они с Алексом так дружны?

— Ага. Думаю, что они и прежде были знакомы, но доказательств нет. Риан Алекса очень высоко ценит, смерть Ронни переживал так, будто малыш был его собственным сыном...

— Так куда оми ездит?

— Зависит от того, один он или с сопровождением. Если с отрядом, то это по делам. А если один... Он один был? — обратился Дэн к Карлу. Старик кивнул. — Значит, это что-то личное.

— И что это может быть?

— Думаю, что Риан пытается выяснить, что случилось с телом его отца. После казни и вскрытия тело Рейгана пропало. Сведений или слухов о кремации нет, половина тех, кто был ответственен за транспортировку, погибли при странных обстоятельствах. Риан считает, что тело Рейгана могли сохранить и спрятать в качестве этакого трофея или очередной приманки для него. Всё ещё надеется похоронить отца со всеми почестями, как полагается. Чтобы увековечить память о нём.

Салли нахмурился. Уже известные факты начали представать в несколько ином свете. Если Риан и Алекс были прежде знакомы — вполне могли пересечься задолго до "Диких псов" — то тогда внимание Алекса становилось вполне объяснимым, как и его рассказ перед отъездом. Предупредил, узнав в новеньком родного сына хорошего знакомого. А что сразу не признался — так за Салли же следили с самого приезда. А Алекс не дурак и не мог рисковать, в том числе и сыном... А если Ронни убили именно поэтому?.. Может, Риан тогда ему что-то сказать успел, отчего Алекс быстро добрался до центральной базы...

Надо будет поговорить с другом начистоту, как только нарисуется свободное время.

— Зачем ты меня разбудил? — Салли отчаянно подавлял зевоту.

— Салли... пожалуйста... — Рикки едва не плакал. — Я всё сделаю, что ты попросишь... только подари мне хотя бы полчасика.

Салли приглушённо выругался и прислонился к стенке. Они стояли в сенях.

— Да что ты всё заладил?! Тебе спать не с кем больше? Или я какой-то особенный? Или ты просто из спортивного интереса?

— Нет, не из спортивного интереса. Ты мне, и правда, нравишься... и ты третий Двуликий, которого я знаю лично. Я понимаю, ты не можешь спать с кем попало. Я тоже не сразу на это решился, но ты не думай, что я трахаюсь со всеми подряд.

— Но почему именно я? Что такого ты во мне учуял? Или всё дело в том, что я — сын нашего вождя?

— Нет, не в этом... — Рикки покраснел. Не похоже, что врёт... — Ты очень вкусно пахнешь, и я... я очень хочу провести с тобой ночь. Я не буду набиваться на что-то серьёзное — мы не настолько близко и давно знакомы — но хотя бы одну ночь...

Омега выглядел таким расстроенным, что Салли стало его жалко.

— Рикки...

— Пожалуйста, Салли... — Рикки прильнул к нему, крепко обняв. — Всего один раз... Соломон так хорошо о тебе отзывается... и Джейми остался доволен... и твоим ребятам я уже давно завидую...

— Хорошо. Только не сейчас. Сейчас я спать хочу, и ты много от меня не дождёшься. Когда приедем на базу, то договоримся, и мы встретимся. Но у меня будет условие.

— Всё, что захочешь!

— Ты не будешь трепаться об этом на каждом шагу. И набиваться на повтор.

— Хорошо, обещаю.

— А сейчас пошли спать.

Рикки долго возился рядом с Салли, и Двуликий мысленно вздохнул. Рикки ему нравился, этот парень хорошо пахнет, и в дороге на него тянуло тоже... Вот только Салли не был уверен, что стоит это делать. После течки с братом Салли слегка успокоился, окончательно приняв то, кем стал, однако его всё ещё тревожила популярность, которую он снискал на базе. От предложений отбоя не было, и Салли нередко отговаривался работой, чтобы отделаться от претендентов. После того, что он узнал об Аполло, Салли претила сама мысль менять партнёров, как перчатки. Пожалуй, Рикки уделить немного внимания можно... но это не значит, что это можно расценивать как начало Большой Карьеры!

Место, где они застряли при выезде, на этот раз проехали благополучно.

— Эта дорога ведёт в садовое хозяйство, которое принадлежит нам, — объяснил Дэн новеньким. — На выезде дежурят наши ребята, но вы их не бойтесь. У нас все достаточно дружелюбные и выдержанные. Могут подшутить, но вы особо не слушайте. Наши всегда подшучивают над новыми омегами, чтобы расшевелить — многие приезжают прямо из "Милосердия".

— Наверно, сады уже цветут... — вздохнул Рикки. — Дети помогают садовникам, готовят теплицы... В огородах работа кипит, и если повезёт с погодой, то скоро будем есть клубнику!

— У вас бывает клубника? Настоящая? — обрадовался Антон. — Обожаю клубнику!

— Единственное, что мы выращиваем не на продажу, — подтвердил Рауль. — Наши ребятишки очень стараются, чтобы у нас была клубника, ухаживают за грядками... Я сам за ними присматриваю в такие дни, если никуда не надо ехать.

— Уверен, тебе у нас понравится, — похлопал Антона по плечу Рикки. — Как только вылечим твою ногу, я стану твоим проводником по нашим местам, если кто-то ещё не найдётся. У нас есть на что посмотреть. И обязательно попроси Риана показать нашу сокровищницу. Там есть такие вещи... Это доказывает, что до Великого Холода всё было иначе.

— Да, я видел, — подтвердил Салли. — Потрясающие скульптуры, фрагменты керамики с росписью, даже куски стен из старых зданий... А ещё там есть картины Лориена Райли, которые запретили к показу или пытались уничтожить. Райли даже написал портрет моих предков — Тобиаса и Салли Мариусов.

— Правда? И как?

— Никакая фотография не показала бы их лучше. Райли был настоящим гением.

— И вы обязательно должны увидеть статуи наших первопредков, — добавил Дэн, выворачивая руль. — Это одно из самых ценных наших сокровищ. Именно тогда, когда Мариусы нашли Иво и Адама и доказали, что они когда-то стояли в определённом порядке, стало ясно, что кто-то на самом верху не заинтересован в правде. Мариусы и их друзья с огромным риском для жизни спасли эти статуи. Когда-то они стояли в центральном святилище, а когда грянул Великий Холод и наше наследие начали уничтожать, то последние правоверные жрецы спрятали их. Мы не знаем, кто создал эти статуи, но это был настоящий мастер. С первого взгляда это любой поймёт. И знаете, кто стоит в центре скульптурной композиции? Иво. У Риана есть идея построить на базе подобие церкви, чтобы статуи продолжали выполнять ту миссию, для которой были созданы, но у нас нет настоящего священника, чтобы мог вести службу и выполнять обряды по старому протоколу.

— Вы хотите восстановить и это? — удивился Оливье.

— Уже восстанавливаем. Ты удивишься, узнав, сколько у нас сторонников среди священнослужителей низшего ранга. В основном, это омеги, но есть и другие, которые тайно учат первоначальным Заветам своих прихожан, которые, ходя по храмам и церквям, мысленно возносят совсем другие молитвы. Копии старых книг ходят по рукам наравне с трудами Рейгана Мариуса, но об этом пока молчат. Риан пытался кого-то уговорить перебраться к нам и вести службу, но все отказываются. Они всё ещё боятся, а присвоить духовное звание может только духовник более высокого ранга. И всё же наш комиссар не теряет надежды. Религия — очень важная составляющая общества, которая строит мировоззрение, и эта основа тоже должна быть восстановлена, если мы хотим выжить.

Впереди показались высокие ворота, и Дэн несколько раз посигналил. Оливье и Антон напряглись — из-за деревьев вышли двое омег, на поясах которых висели кобуры с пистолетами. У одного даже была рация. Охранники были настроены очень решительно. Салли узнал Уолли и Габриеля.

— Кто идёт? Если ответ будет неверным... — заговорил Уолли, берясь за рукоять своего пистолета.

— Салли, вперёд, — пригласил Дэн. — Тебе скорее поверят.

Салли охотно выбрался из фургона. Увидев его, омеги расслабились.

— Салли! — обрадовался Уолли, убирая ладонь с оружия. — С возвращением! Как съездили?

— А по осадке разве не видно? Ну что, пароль зачитывать или прямо так пропустите?

Габриель только отмахнулся, повернулся к воротам и громко свистнул.

— Иво милостивый... — охнул Оливье, глядя на Уолли. — Кто его так изуродовал?

— Подпольные производители порно, — ответил Рикки. — Уолли туда попал в пятнадцать лет, долго сопротивлялся, и его отдали для дрессировки двоим кобелям. После изнасилования Уолли был в таком шоке, что долго смеялся, и хозяина это выбесило. Бедняге изрезали лицо, после чего просто выбросили. Наши из "Милосердия" нашли Уолли и выходили. Уолли полгода просто помогал в центре и параллельно начал учиться самообороне. Куратор обратил внимание, как усердно парень занимается, а потом пригласил к нам. Сначала Уолли хотел вступить в боевой отряд, но потом начал заниматься на курсах Рюка и передумал.

— Он решил работать в отделе пережидания? — Оливье заметил, что ворота начали открываться.

— Да. Когда он увидел, как работают опытные помощники и как потом их благодарят, то решил попробовать это на себе, а после той течки пошёл учиться. До того он переламывался один — никого к себе не подпускал.

Ворота открылись, и к фургону вышли двое альф с ружьями. Один был в синей рубахе, второй — в кожаном жилете.

— Привет, Салли!.. — махнул рукой второй. — Дэн, заруливай! Как съездили?

— Привезли кое-что интересное, — подмигнул Салли альфе в синей рубахе. — Привет, Сван. Ты как на счёт хорошего кино?

— А есть на чём смотреть? — загорелся тот.

— Про видеодвойку слышал? Мы достали. И отлично работает.

— А что смотреть будем?

— Когда скопирую всю подборку с Аполло...

— Вы достали фильмы с Аполло??? — хором воскликнули альфы, пропуская фургон на территорию.

— Да. Оригиналы мы оставим для исследований, чтобы найти подход к самому Аполло, а копии можно будет смотреть на досуге.

— Класс! — восторженно вскинул своё ружьё над головой Сван. — Я до сих пор помню, как мы на выезде смотрели "Танец страсти"! Аполло был просто неподражаем! Когда смотреть будем?

— Выбирайте время... Кстати, у нас двое новеньких.

— Кто такие? — заинтересовались сторожа.

— Оливье Медейрос, врач, и Антон Вернер, инженер. Оба омеги.

— А они симпатичные? — хитро подмигнул другой сторож.

— Маглор! — укоризненно свёл брови Сван.

— Да ладно... Если они симпатичные, то это прибавит мотивов позаботиться о них как следует. Таким омегам всегда приходится труднее всего.

Оливье поджал губы, услышав это, попросил Дэна остановиться и выбрался из фургона.

— Вы действительно так думаете?

Альфы обернулись на голос, и Сван заулыбался.

— О-о! И кто это из наших новых друзей?

— Оливье Медейрос. Я врач.

— Отлично! Очень рад познакомиться. — Сван в два шага приблизился и протянул свою огромную ладонь.

Оливье осторожно принюхался. Сван пах вполне терпимо — неприятные примеси хоть и ощущались, но достаточно слабо и не раздражали. Писаным красавцем Сван тоже не был, но искреннее радушие это с лихвой компенсировало.

— Взаимно. Можно спросить?

— Что угодно.

— Я и Антон действительно будем... в безопасности?

— Даже если кто-то и посмеет переступить черту, то сам не обрадуется, — заверил Маглор. — Во-первых, свои бока намнут, а во-вторых, наш любимый комиссар долго разбираться не будет — живо башку свернёт. У нас с этими делами очень строго. Никаких скидок на возраст... Кстати, Салли, твой оми сейчас по садам ходит.

— Он уже вернулся?

— Да, буквально позавчера.

— И в каком настроении вернулся?

— Злой. Твой отец немало времени потратил, чтобы его успокоить. — Сван потёр шею. — Да ещё и Зейн опять...

Джеймс тоже вылез из фургона, подскочил к сторожам и замахал руками. Антон, увидев, что альбинос альф совсем не боится, начал выбираться наружу следом за ним. Рауль подхватил его под руки и начал помогать. Появление инженера тоже заинтриговало Свана и Маглора, а стоило им заметить, что омега-инженер хромает, альфы нахмурились.

— Что с ним случилось?

— Подстрелили, когда мы его спасали, — вздохнул Салли.

— И кто посмел? — скрипнул зубами Маглор.

— Администратор кафе, в которое Антона устроили для вида.

— Давай-ка поподробнее, — потребовал Сван, закрывая ворота.

Салли кратко рассказал, и альфы дружно выругались. Сван подумал, повесил ружьё на плечо и подхватил инженера на руки. Антон только охнуть успел, весь сжался, и Сван ободряюще улыбнулся.

— Не бойся, не съем. Я даже в детдоме ни одного омегу не обидел!

— Вы... детдомовский?

— Да, попал туда прямо из Дома Малютки, — вздохнул альфа. — Мне пытались найти семью, но никто меня не брал.

— Странно... Вы вроде... справный... — Антон вдохнул запах Свана и успокоился — альфа пах достаточно прилично. В сравнении с бывшими хозяевами и последним насильником — и вовсе хорошо.

— Правда? Спасибо на добром слове, — сверкнул клыкастой улыбкой Сван. — От вас это слышать особенно приятно. Не бойся, Антон, здесь тебе точно ничего не грозит. Поднести тебя до коменданта?

— А...

— Ты же скоро работать будешь, верно? Придётся изрядно побегать по уровням, и ноге твоей сейчас лучше не перенапрягаться, чтобы побыстрее зажила. Если ты не возражаешь, то я попрошусь тебя сопровождать, чтобы время не терять зря — Тор сейчас чертовски занят и лишних проволочек не хочет.

— А вы его знаете?

— Достаточно неплохо. Он альфа приличный.

— Ладно, тогда мы поедем на разгрузку, — улыбнулся Дэн. — А вы погуляйте пока.

— Чтоб без меня ящики не вскрывали! — пригрозил Салли. — И чтоб поднимали аккуратно. Что-то сломают — оми пожалуюсь!

— Не волнуйся.

— Сван, аккуратней! — пригрозил напарнику Маглор. — Ценные кадры пугать нельзя!

— А я попугаю бережно, — невинно ответил тот.

Рикки погрозил приятелю кулаком, и фургон поехал дальше.

Сады уже вовсю цвели, и Салли с наслаждением вдыхал эти ароматы. Устав от шума больших городов, он буквально отдыхал здесь. И то, что по садам сновали работники, оживлённо обсуждая садовые работы и присматривая за резвящейся малышнёй, было настоящим бальзамом на душу.

Оливье с удивлением заметил под одной из яблоней парочку, которая, хихикая, явно собиралась расположиться надолго. Сван свистнул, и подростки брызнули с места, крепко держась за руки.

— Ещё чего придумали! Другого места не нашли? Здесь же дети гуляют! — прикрикнул на них альфа.

— И... у вас это нормально? — осторожно спросил Антон, крепко держась за его плечо.

— Молодёжь, — вздохнул Сван. — Как только начинается цветение, постоянно на них натыкаемся. С романтикой внутри горы туговато, вот и пользуются, пока тепло. Приходится следить, чтобы кусты и деревья не общипали. Наши специально полянки цветов высаживают, и всё-таки кто-то ухитряется своему омежке цветочек умыкнуть — в волосы воткнуть. Когда можно будет купаться, будет поспокойнее — в свободные дни постоянно на речках и озёрах пропадают, иногда с ночёвкой ходят, по окрестностям гуляют...

— И... альфы не... своевольничают? — Оливье заметил ещё одну пару — "волчонок" и омежка под четырнадцать лет. Они сидели под другой развесистой яблоней и что-то читали. При этом альфа выполнял роль подушки под спину для своего спутника и приобнимал его за талию. Омежка явно был доволен этим.

— Не позволяем. У нас любой может пожаловаться, и все точно знают — если наш любимый комиссар почует ложь, то будет буря. Сколько бы времени не прошло и кто бы не наврал.

— А... в плане секса вообще?

— Омежкам позволяется только с установлением цикла, чтобы не спровоцировать преждевременного созревания, которое может повредить здоровью. В школе уже с двенадцати лет начинают читать лекции по репродукции, причём для всех скопом, а чуть позже разъясняются нюансы. И ты не пугайся, если к тебе будут приходить ребята с деликатными вопросами — некоторые чересчур увлекаются, и запасы лечебной мази тают довольно быстро. Особенно весной и летом.

— Значит, всё по согласию?

— Только так и позволено, а уже дальше следят родители и наставники.

Оливье оглядывался по сторонам и активно принюхивался.

— У вас не только плоды и ягоды выращивают?

— Ещё есть цветочные сектора декоративных сортов для ближайших городков, но не очень большие... А что?

— А найдётся кусок земли под лечебные растения? На тот случай, если современных лекарств будет недостаточно, мази и настойки будут хорошим подспорьем. Да и химией людей поменьше будем пичкать...

— Выделим, — кивнул Сван. — Чем больше наши узнают, из чего и как нынешние лекарства делают, то всё больше доверяют именно народной медицине. Надо будет свести тебя с Лукасом из архивов — он точно знает, где старые рукописи травников, расшифрованные Мариусами и переписанные Баалами, лежат...

Оливье всё больше убеждался, что здесь действительно приличные люди живут. Это даже напомнило некоторых соседей из его родного пригорода Катены... Омега-медик начал расслабляться и готовиться к ударному труду по защите здоровья местного населения.

Салли и Джеймса приветствовали многие, Салли на все расспросы только делал загадочное лицо и просил немного времени на разбор привезённого, альбинос украдкой жестикулировал, подогревая любопытство друзей. Подходили и к новеньким. Узнав, что на базе теперь есть врач-сородич, многие местные омеги искренне радовались — Далтона, конечно, уважали, но перед течкой всё же было достаточно напряжно проходить обязательный осмотр.

Весть о возвращении сыновей вождя разлетелась быстро, и очень скоро новенькие смогли воотчию лицезреть легендарного Риана Сантану, который стремглав мчался навстречу своим детям, не хуже породистого скакуна перепрыгивая через случайные препятствия. Оливье и Антон озадаченно переглянулись — всё же представляли себе Риана немного другим, более степенным.

— Мальчики... наконец-то... — Риан поочерёдно крепко обнял и расцеловал своих детей, едва сдерживая слёзы облегчения. — Ну, как съездили?

— Кое-что привезли — тебе понравится, — ответил Салли, обнимая родителя не менее крепко — успел соскучиться и по самому оми и по его аромату. Он уже почти не сердился за подлянку с течкой брата. — И у нас новенькие. Знакомься, Оливье и Антон.

Риан повернулся к гостям... замер, нахмурился...

— Салли... — каким-то деревянным голосом заговорил комиссар. — Карл мне сказал, что Оливье бежал и, скорее всего, попал в лапы мафии. Как вы его нашли? И забрали?

— Давай потом? Не стоит разбираться при других, — поспешно заговорил Салли. — Да, пришлось рискнуть, но тут особенные обстоятельства были...

— Особенные обстоятельства? — Риан резко обернулся к старшему сыну. В его голосе прорезался рокот. — То есть вы просто сунулись в пекло, не поставив в известность своих? Самодеятельностью занимались?

— Оми... это случайно получилось... — Салли невольно втянул голову в плечи, почуяв гнев родителя. На тот раз он был более ощутимым, чем обычно. — Мы сначала Антона нашли, а он уже на пределе был... забирать надо было срочно... Его подранили, и один бомж нам адрес дал, где помогут, а там Оливье... Но с нами Рауль был, он нас прикрывал...

— А куда Дэн смотрел?! — вскипел Риан. Джеймс попытался его успокоить, но омега так зыркнул на младшего, что тот попятился и спрятался за спину брата.

— Он на переговорах был с Рикки. Мы не успели его предупредить... и отвлекать не хотели... Оми, ведь обошлось же... — Поняв, что любимый родитель менять гнев на милость не собирается, Салли выпрямился и пошёл ва-банк. — И вообще, за ту свинью, что ты мне заранее подложил, тебе грех меня в чём-то упрекать!

— Что???

— Я про Джейми и его течку. Я всё понял, но это было самое настоящее свинство с твоей стороны. Мог бы и предупредить. Хотя бы намекнуть. Это разве не авантюра была? А если бы мы задержались?

Риана затрясло... и тут из-за деревьев вышел Гиллиан. При виде немолодого, но статного эффектного альфы на фоне цветущих яблонь новички благоговейно выдохнули, и Салли снова загордился отцом.

— Ясно, разборки начались. Драться будете или всё же спустим на тормозах?

Увидев и учуяв мужа, Риан слегка остыл, а когда Гиллиан начал мягко поглаживать его плечи, только выругался.

— Вечером у нас — как штык, — бросил он сыну. — И чтоб не врать — прокляну!

— Только Рауля и Дэна не трогай. Это целиком и полностью моя ответственность. Кстати, Оливье с собой кое-какие лекарства и штучки прихватил. Попроси кого-нибудь его к Далтону проводить.

— Проводят, не переживай...

— Я провожу. Привет, Оливье.

— Алекс! — Омега-медик искренне обрадовался старому другу. — Наконец-то! Боги, как же давно не виделись...

Омеги обнялись.

— А ты отлично выглядишь.

— Со мной сравнительно хорошо обращались — там врачи очень нужны. А ты... как?

— Пыхчу помаленьку, — грустно улыбнулся бывший уборщик. — Сейчас работы много, рефлексировать особо некогда... и за детьми глаз да глаз нужен...

— Вижу... — Оливье заметил двух малышей, которые мялись за спиной Алекса — "волчонок" и бета.

— Дядя Салли! — К маленькой толпе подбежал Ричард. — А дядя Рауль приехал?

— Приехал, он сейчас на разгрузке. — Салли подхватил мальчика, притормаживая. — А дядя Дензел приехал?

— Нет ещё. Дядя Сторм сказал, что они своё задание уже сделали и сейчас с каким-то грузом едут.

— Откуда знаешь?

— Так отдел связистов — это настоящий проходной двор, — проворчал Риан. — Каждый раз, как группы уходят в большой мир, кто-нибудь обязательно шастает, чтобы побыстрее узнать, когда подъезжать будут. Так что поторопись — чем быстрее их разгрузим, тем легче им будет работать.

— Затем и Антона вызволяли. Мы уже поговорили, и он готов приступить к работе хоть завтра.

— Сначала к Далтону, потом к Конраду, а потом к Тору, — закивал Сван. — Комиссар, позвольте мне сопровождать Антона по базе до самого выздоровления.

— Если что — шкуру спущу.

— Ясное дело.

— Скажешь Конраду, чтобы поселил ребят вместе — они уже знакомы, и так им будет комфортнее...

Из глубины сада донеслась отборная ругань, Риан закатил глаза, скрипя зубами, а Гиллиан вцепился в него, удерживая на месте.

— Зейн? — догадался Салли.

— Неймётся ему, — кивнул Гиллиан. — Его к садовым работам припрягли, а он бунтует. Рвётся в бой, а какие ему задания с таким психом? Так скоро всё-таки загремит в изолятор.

Оливье тут же вспомнил про свою сумку.

— В фургоне моя сумка! Там есть сильное успокоительное. И действует быстро.

— Алекс. — Риан повернулся к другу.

— Мы быстро, — кивнул тот и повёл Оливье за собой.

— Ладно, идите, — махнул Риан сыновьям, — после поговорим, а сейчас надо разобраться с этим остолопом, пока он малышню не перебудоражил и не порушил здесь всё.

Разгрузка уже шла полным ходом. Любопытных хватало, кто-то позвонил в компьютерный отдел, и Салли, попав в разгрузочный, быстро наткнулся на Криса, который крутился рядом с машиной.

— Салли! Ты вовремя!

— Случилось чего?

— На днях кое-что привезли. Трофеи. Ленни уже всё подготовил, но без тебя трогать не решились — "винт" какой-то необычный. Может, нового поколения...

— Ладно, сейчас посмотрю. — Двуликий окликнул Рауля, который торопливо передавал сумку Оливье и Алексу — омеги тут же куда-то убежали. — Рауль, коробку с приставкой достаньте. Далеко она?

— В кабине. Сейчас.

— Видеодвойку отнесите в командный центр, я потом подключу — надо будет кое-что просмотреть. Кассеты — Люку. Пусть присмотрит. А остальное — к нам в отдел.

— Кассеты? — вскинулся один из грузчиков, юный альфа Рузвельт. — Кино смотреть будем?

— Да, мы кое-что достали, но это будет попозже — надо подборку с Аполло скопировать...

— А "Гарем" есть??? — хором выкрикнули несколько голосов.

— Там все семнадцать фильмов.

По разгрузочному прокатился ликующий вопль.

— Книжки тоже сразу забирай. — К Салли пробрался Дэн со стопкой. — А то живо ноги приделают, а потом сделают глазки пуговками...

— Джейми, неси в библиотеку, — поручил книги Закари Салли брату. — Путь поставят на приход, как положено. — Альбинос закивал и жадно уставился на коробку с приставкой, которую уже протягивал Рауль. — Чуть позже. Заодно оми отвлечётся. Чую, что Зейн его уже до истерики пару раз доводил, и новое развлечение будет как раз кстати.

Крис тоже голодными глазами смотрел на яркую коробку с пластиковой ручкой, за спинами омег уже зашептались, и Салли обернулся.

— Пока только одна, но я подумаю, как перегнать игры на другой носитель и собрать отдельный системник под это дело, — предупредил он. — Потерпите немного.

— Уже играли? — спросил Крис уже в коридоре. — Работает?

— Ещё бы ей не работать, — хмыкнул Салли. — Даже Рауль попробовал.

— А когда?..

— Сначала гляну, что у вас там, а там посмотрим. Может, ближе к вечеру... И молись, чтобы мой братишка не оккупировал, а то он уже увлёкся.

— Кассет к ней много?

— Вообще-то они называются "картриджи", — напомнил Салли.

— Так проще.

— Знаю, я сам долго привыкал.

— А как вы её достали?

Салли начал рассказывать, и Крис расхохотался, когда история дошла до пломбы.

— Да... Я знал, что ты недалеко от папеньки ушёл! — пихнул он друга локтем в бок.

— Всё для пользы дела.

— А ты уже не дёргаешься, — заметил Крис. — Улеглось что ли?

— Типа того. Кстати, как Соломон?

— Неплохо. Приступы уже более-менее облегчаем, последние три даже вычислялись до часа, и даже не так выматывается, как раньше... А что, соскучился? — хитро прищурился омега.

— Беспокоился. Но раз ему уже получше, то это хорошо. Ребята из Дормута кое-что прислали...

Ленни тоже обрадовался, увидев друга, а когда увидел коробку, то запрыгал, как мальчишка.

— "Сесна"! Тоже хорошая!

— Запихни куда-нибудь поглубже. — Салли вручил ему свою ношу. — Когда разгребёмся с тем, что мы привезли, займёмся организацией досуга. И скоро будем кино смотреть. Вы мониторы проглядели, как я просил?

— Да, нашлись четыре подходящих.

— Потом из них соберём большой. Будем кино смотреть, а потом — телетрансляцию, когда наладим.

— Надо в столовке монтировать. Мы уже и местечко приглядели...

— Отличная идея! Кстати, ты из Аполло только "Гарем" любишь?

— А есть ещё? — замер Ленни.

— Все семнадцать. А на кассете с "Танцем страсти" даже есть видеоклип на песню.

— Класс!!!

— Показывай, что вам привезли...

Увидев задание, Салли только ахнул. Ребята из штурмовой группы умудрились выковырять не только часть какого-то пульта, боясь выламывать именно жёсткие диски, но и прихватили часть очень полезной аппаратной составляющей. Не полностью, но зато провода и кабели обрезали очень аккуратно, ни одна плата не пострадала, и Салли, осмотрев "подарок", остался доволен.

— Да, это из последнего, — кивнул он. — С подключением придётся малость повозиться, но зато потом дело пойдёт на лад. Заодно начнём, наконец, практиковаться...

Вдруг в отдел к ребятам вбежал Мирро. Омега выглядел очень взволнованным.

— Ленни... только что Сторм получил сообщение...

— Рюк? — встрепенулся тот.

— Не только. Не хочу тебя будоражить раньше времени, но...

Ленни замер, и в его больших глазах заблестела влага.

— Оми?.. — резко охрипшим голосом спросил он.

— Да, — заулыбался Мирро. — Нашёлся в той самой партии. Жив, почти здоров и уже едет сюда.

Ленни прикрыл рот ладонями, потеряв на миг дар речи, а потом расплакался.

Риан от души обругал обоих сыновей, узнав подробности спасения Антона. Больше всё-таки досталось Салли, но Двуликий к тому моменту уже настроился и стойко перенёс разнос, заслоняя собой Джеймса. Потом, слегка успокоившись, Риан расспросил про то, как прошла течка Джеймса и получил в ответ такую же, пусть и не столь темпераментную отповедь.

— Но ведь я поступил правильно? — ничуть не смутился комиссар.

— Правильно, и всё же так откровенно подставлять... Я едва всё не испортил от волнения!

— И как ты себя сейчас чувствуешь? — Риан заботливо всмотрелся в старшего сына.

— Нормально. Похоже, что из-за того, что я так долго сопротивлялся, мне и было так хреново.

— Разумеется. Это наша природа, от которой так просто не отмашешься — с ней как-то договариваться надо. И что ты собираешься делать дальше?

— Астрид советовал всё же найти себе кого-нибудь, пока всё не уляжется совсем, но я же не могу с первым подвернувшимся... И ты не смей! — погрозил Салли брату. — Я тебе сразу сказал — это только на время той течки.

Альбинос только рассмеялся, обхватил руку брата и потёрся о его плечо щекой, тихо промычав что-то, и Риан замер.

— Что?.. Что ты сказал? Я не ослышался?

— Он сказал "хорошо"! — воскликнул Гиллиан, который всё это время был контролёром при разговоре.

— Ты тоже услышал?

— А ещё он почти полностью произносит моё имя, — похвастался Салли. — Оливье сделал вывод, что его речевой центр, возможно, не так сильно повреждён, как ты и Далтон думали. Джейми же почти всё время молчит... Может, ещё что-то получится исправить?

Риан, услышав, как Джеймс зовёт брата по имени, окончательно перестал сердиться и начал расспрашивать про другие особенности поездки. Салли рассказал про старого альфу-компьютерщика, про Астрида и Гести... а потом со вздохом признался про свой налёт с Дэном на магазин подпольного видео.

— А зачем вы туда-то полезли? — Риан, вопреки ожидаемому, почти не рассердился.

— Чтобы достать подборку фильмов с Аполло. Мы ещё кое-что прихватили... В общем... Кажется, я понял, почему Аполло до сих пор в деле, а не попытался улучить момент и сбежать от хозяев.

— Дэн тебе рассказал о предположениях на его счёт?

— Да. И я, когда мы "Гарем" в кино смотрели, заметил, что в одном из эпизодов между Аполло и одним из его партнёров-омег что-то есть.

— С кем именно? — заинтересовался Риан.

— С тем, что играл прежнего императорского фаворита. Я не совсем уверен — Аполло со всеми очень убедителен — но там мне что-то показалось. Я посмотрел на других коробках... Этот омега ещё снимался с ним в фильме "Нежность". Посмотрим?

— Думаешь, у них завязалось что-то серьёзное?

— И если это так, то Аполло могут шантажировать его жизнью и здоровьем, — кивнул Салли. — Перед тем, как попробовать поговорить с ним самим, стоит найти того парня, Авеля, и потолковать с ним.

— Где кассеты? — деловито спросил Риан.

— У Люка. Видеодвойку я велел в командный центр отнести. И ещё... Вы слышали о таком писателе — Закари Рэйд?

— Да, наши хвалят. А что?

— Я несколько романов Закари прихватил в том магазине... Я подозреваю, что Закари — сын Джаспера.

— Как это? — оторопел Гиллиан.

— Его роман "Чужая маска". Если не считать времени действия и кое-каких деталей, то она почти полностью воспроизводит историю так, как тебе её Джаспер рассказывал. Так можно описывать, только получив информацию из первых рук. Закари и его родители перебрались в центр с юга...

— Где книга? — перебил сына Риан.

— Я сказал Джейми, чтобы в библиотеку отнёс с остальными.

Альбинос понятливо метнулся к двери. Вскоре он вернулся, неся с собой уже знакомую книгу. Риан тут же раскрыл томик на предисловии, потом на выходных данных.

— Ладно, прочитаем. И если ты прав, то я постараюсь лично встретиться с Закари. Если он — сын нашего Джаспера, то это может быть весьма полезным.

— Оми... — Салли помялся. — А зачем ты уезжал? Тело дедушки искал?

— Не только. Разобрался с Крейгом Ломмом. Не слышал ещё? Наверно, руководство тюрьмы пытается прикрыть, но я уже передал свою добычу нашим, и скоро они передадут на распространение.

— Добычу? — нахмурился Салли.

— Я записал его признание на диктофон и сделал несколько снимков. Жаль, что камеры не было... И... да, я проверял один след. — Риан скрипнул зубами. — Наши нашли одного парня, который видел, как вывозили тело из анатомички, описал машину и водителя...

— Кто такой?

— Санитар, трупы обмывал перед кремацией. Жаль, что номер машины не запомнил, но зато он разглядел на руке одного из гонцов татуировку. Весьма заметную. Я ещё не забыл, где такие видел, так что продолжу рыть. — Похоже, что именно это и было главной причиной злости Риана по возвращении. — Я должен узнать, что стало с телом отца!

Салли ободряюще обнял родителя, и комиссар успокоился. Тут в дверь осторожно постучались, и вошёл Оливье.

— Добрый вечер... сэр... Мне сказали, что вы хотели со мной поговорить...

— Да, проходи, — тут же посерьёзнел Риан. — Это очень важный разговор.

— По поводу уколов, которые я Салли делал?

— И это тоже. Чай пить будешь?

— Спасибо, меня уже Сури напоил.

— Что с ним?

— Ничего, просто познакомились за ужином. — Оливье заметно волновался и теребил рукава своего недавно выданного комбинезона с нашивками медчасти. — Дэн так о нём по пути рассказывал, что я просто не смог отказать.

— Да, прекрасная пара, — заулыбался Риан, а Гиллиан гостеприимно придвинул табурет. — Они отлично друг другу подходят. Глядя на них, я вспоминаю своих дедушек...

— Тобиас и Салли?

— Да. Хочешь, я тебе их покажу?

Оливье не смог сказать "нет", и Риан достал с полки семейный альбом. Впрочем, Оливье быстро заинтересовался семейным архивом Мариусов, поражённо ахал, отмечая несомненное фамильное омежье сходство... Потом Риан начал расспрашивать Оливье о его собственной семье, а, узнав, что омега родился и вырос в пригороде Давоса Катене, тут же вспомнил пару своих знакомых оттуда. Очень удивлённый Оливье сказал, что эти люди до сих пор живы, и какое-то время омеги увлечённо перемывали им кости. Салли, наблюдая за их разговором, никак не мог отделаться от ощущения, что Риан намеренно расслабляет гостя, пусть и искренне всем интересуется. Пообещав Оливье делянку под лекарственные растения и помощников из числа детей и подростков, а также полный доступ к старым сборникам рецептов, комиссар вернулся к прежней теме.

— Оливье, так что это был за препарат?

— Для подавления агрессии альф. Этот препарат блокирует, а потом резко снижает выработку тестостерона в организме, причём надолго, пока этот эффект не пройдёт. Поскольку общий уровень агрессии альф вырос, то руководство озаботилось вопросами подавления возможных бунтов на местах.

— Тестостерон участвует и в том, что издавна называется "сила духа альфы", — задумчиво сказал Гиллиан. — Уж не собираются ли власти использовать этот препарат в качестве пыточного инструмента для особо непокорных?

— То есть подавить выработку тестостерона, заблокировать выработку и выброс соответствующих феромоноподобных летучих веществ, а потом давить волю подследственных? Логично, — согласился Риан, всё сильнее хмурясь. — Когда этот препарат поступил на базу? — спросил он у Оливье.

— Вскоре после того, как я поступил на службу.

— Что говорилось в сопроводительных документах?

— Что возможны критические ситуации на территории базы. Регламент и инструкция по применению препарата были достаточно подробными, но когда Крейг напал на Салли, вломившись в его комнату, распоряжения использовать этот препарат я не получил, хотя Крейг едва весь карцер не разнёс. Я специально напомнил об этом командованию, когда готовил дозу обычного транквилизатора, но мне сказали, что необходимости в применении нового препарата нет.

— Лишнее доказательство, что эта провокация была спланирована заранее, — качнул головой Гиллиан. — В своём последнем сообщении Стефан говорил, что руководство что-то затевает, и, если бы было больше времени, отбил бы более подробный отчёт.

— Но как ты рискнул вколоть эту дрянь Салли? — насторожился Риан. — Ведь если препарат рассчитывался на альфу, то вряд ли кто-то предполагал, что его используют на омеге. Да, Двуликие часто отличаются сильной стойкостью по сопротивлению силе альфы, хорошим здоровьем и выносливостью, но всё же до альф им далеко. Что, если бы эта дрянь повредила Салли?

— Да, риск был... — замялся Оливье, не поднимая глаз. — Но я не мог поступить иначе. У Салли начиналась течка, руководство ждало её результатов, тут обнаружилось, что у Салли началось вторичное созревание, а оно ведь сопровождается повышением выработки тестостерона... Я боялся, что эта гормональная перестройка начнёт вызывать немотивированную агрессию и у Салли, ведь о... Двуликих так мало известно... Я не хотел для Салли неприятностей, не мог дать руководству лишнего повода прижать его к ногтю... и рискнул.

— Но ведь ты врач. Ты должен был оперировать чем-то ещё. Сомневаюсь, что особенности Двуликих вам давались на практикумах и семинарах.

Оливье помолчал и сказал:

— Когда я учился на втором курсе меда, то случайно стал свидетелем одного разговора. В наш институт тогда приехал бета в штатском и вызвал на разговор одного из профессоров. Я мимо проходил — нёс кучу папок в архив и случайно её выронил. Пока подбирал, то услышал и увидел, как этот бета показывает профессору какие-то документы и спрашивает о вероятностях. Мимоходом он упомянул о "ненормалах"... то есть Двуликих, — поправился Оливье, заметив, как Риана, Гиллиана и Джеймса передёрнуло от этого слова, — и о том, что у них зафиксирован рост выработки тестостерона в организме в связи с созреванием и развитием семенных желез. Я и запомнил...

— И что этому типу было нужно?

— Я так понял, что просто консультация. Профессор об этом визите никогда не говорил, как и том, что к нему вообще за консультациями ездят.

— Ещё раз к нему приезжали?

— Нет, но несколько раз он куда-то уезжал. Один раз это было в разгар сессии, и зачёты у нас принимал доцент.

Риан хмурился всё сильнее.

— Как зовут этого вашего профессора?

— Донован Рэллем. Хотите... поспрашивать его?

— Было бы нелишним, — кивнул комиссар, и Гиллиан, чувствуя, как его муж напряжён, сжал его ладонь. — Мы сейчас ищем место, где на Двуликих проводят эксперименты. То же место используется для разведения чистокровных омег — Двуликих заставляют спариваться с заранее отобранными омегами, чтобы получить потомство, после чего детей у родителей отбирают. — Оливье побледнел. — Мы подобрали одного омегу, которому почти удалось сбежать, но его тяжело ранили и выбросили на изрядном расстоянии от этого проклятого "крольчатника". Возможно, что там же держат и нашего друга Джаспера. Мы обязаны как можно быстрее разыскать это место и вызволить парней, а потом разыскать и вернуть им детей. Потом об этом будет громогласно объявлено всему миру.

— А что стало с тем омегой? — Голос Оливье дрогнул.

— Аки умер. Мы похоронили его на нашем кладбище тут недалеко. — Риан рвано вздохнул. — Я пообещал ему, что найду его малышей и позабочусь о них.

— Да... так будет правильно... Жаль, что я ничем не могу помочь в этом.

— Ты уже помог — дал нам ниточку, а там мы весь клубок размотаем. Кстати, ты маркировку на ампулах того препарата помнишь?

— Конечно, помню. Её можно увидеть не только на медикаментах, но и медицинской технике.

— И кто производитель?

— Фармацевтическое отделение империи Барри.

Риан и Гиллиан переглянулись.

— Значит, исследования всё же проводятся, но исключительно для поддержки штанов, — мрачно сделал вывод Риан. — Плюс ищут оружие против нас. О чём только думает Влад?!! Он же не полный идиот, его аналитики постоянно мониторят обстановку в стране, собирают статистику, которая только подтверждает, что ситуация медленно, но ухудшается... Какого лысого пса он делает???

— Должен быть мотив. Точка опоры, — качнул головой Гиллиан. — Отец, как ты верно заметил, не идиот, значит, тут замешано что-то достаточно серьёзное, иначе бы он не шёл против здравого смысла...

— Отец? — замер Оливье. — Влад Барри... ваш отец? А я всё думаю, кого вы мне напоминаете...

— Да. Официально я давно считаюсь мёртвым и пока воскресать не собираюсь, но как только возникнет необходимость, то я это сделаю.

— Салли... ты не говорил, что ты ещё и внук Влада Барри. — Омега-медик обернулся к другу.

— К слову не приходилось. Ты сильно не болтай, ладно? Это не какой-то там особый секрет, многие наши здесь знают, но за пределы базы это пока выходить не должно.

— Хорошо...

— Вот и замечательно. — Риан слегка расслабился. — Как вас с Антоном устроили? Комната хорошая?

— Ничего, удобная. Нам уже предложили её обставить по-домашнему соседи, помощь предлагают, одежду приносят, советы дают... Все такие радушные...

— Замечательно. Ты только сильно не теряйся, спрашивай, если надо будет. Если появятся идеи — делись, а я подумаю, как их воплотить в жизнь. Ты уже был у Далтона?

— Да, когда Зейну укол делал и устраивал его в палате... Часто Зейн у вас буянит?

— Регулярно. — Риан сокрушённо вздохнул. — После того, как он сбежал из "Скормлайна" и добрался до нас, то мы просто не знаем, что с ним делать — он отказывается воспринимать здравые рассуждения. Понятно, что в лагере ему пришлось несладко, и я это чую, но он наотрез отказывается говорить, в чём конкретно дело. Если так пойдёт и дальше, то придётся принимать самые крутые меры, а мне бы этого не хотелось.

— Я попробую с ним поговорить. Всё-таки я человек новый, толком ещё ничего не знаю... Может, мне удастся что-то из него вытянуть?

— Попробуй, — кивнул Риан. — Чем быстрее мы поймём, что с ним происходит, тем скорее сможем помочь.

— И... по поводу Конрада Салливана. Вы заметили, что он начал слабеть? От него уже почти не пахнет.

— Давно заметил, — тихо ответил Риан и сгорбился. — Я уже два года это замечаю. Думаю, что ему уже недолго осталось.

— Пока рано готовиться, но процесс пошёл, — кивнул Оливье. — Год, может, два он ещё проживёт, но потом...

— Ты... можешь ему помочь? — В бесцветных глазах Риана сверкнула боль.

— Да, кое в чём могу, и травы в этом окажут посильное содействие, но всё же вам стоит подумать о замене или хотя бы о помощнике для него.

— Подумаю.

— Как же я по тебе соскучился! — Дон, тихонько урча, водил носом по шее Салли, который, разомлев после роскошного оргазма, лежал на спине с закрытыми глазами.

— Да ладно, — вяло отмахнулся омега. — Разве тебе не с кем было отдохнуть?

— Ну, сравнил! — возмутился бета, приподнявшись на локтях. — Это так, временная замена и дружеская поддержка, а ты — это совсем другое! На тебе я жениться хочу, детишек понянчить... — Дон приник щекой к окрепшему прессу любовника.

Салли вспомнил свой недавний сон... и поджал губы.

— Ты так твёрдо намерен не делить меня ни с кем, если...

— А есть другие варианты?

— Ты не думал о тройственном союзе, как в древние времена?

— А потом омегу себе заведёшь для полного комплекта? — насупился Дон.

— А чем плохо? Мой дед мечтал о большой и дружной семье, чтобы чистая кровь нашего рода разошлась как можно шире... Разве это не отличный шанс исполнить его мечту и подать пример другим?

— И ты согласен на это?

— Я ещё по пути сюда тебе предлагал такой вариант. Я уверен, что Денз согласится...

— Сильно сомневаюсь, — буркнул Дон, садясь. — Он, помнится, тоже не хотел походов налево после законной свадьбы.

— Так ведь он уже знает гораздо больше, чем раньше...

— Нет, Салли, — посуровел Дон. — Можешь считать меня зашоренным, но если так получится, что ты станешь именно моим, то я никому больше не позволю к тебе прикасаться. Может, я слишком заморочен Системой, а, может, слишком часто видел, как на тебя облизывались все подряд, но я не хочу, чтобы моего мужа мацали чужаки.

— Но ведь сейчас... — Салли тоже сел.

— Ты ещё ничего не решил и волен делать, что твоей душе вздумается. Я это понимаю, почему и позволяю себе пошалить. Но когда я сделаю последний шаг к брачному ложу, то всё это тут же прекратится. Семья — это слишком серьёзно, и я намерен посвятить ей всего себя, когда придёт время.

Салли нахмурился. Он почувствовал то же самое, что и в ту ночь, когда его шкодливый любовник пристрелил вора и убийцу Грызуна... Да, он не перестал тогда хуже относиться к Дону, но тот случай и только что сказанные слова родили в его душе слабое сомнение. И тогда и сейчас перед ним был как будто совсем другой человек, которого он совсем не знает... и испытывать это было не слишком приятно. Особенно, если вспомнить, сколько всего Дон успел для него сделать.

— Ты перенял от какого-то предка-альфы гипертрофированный инстинкт собственника?

— Возможно. Я уже говорил тебе, что ты всегда мне нравился. Я готов был предложить тебе серьёзные отношения ещё тогда, в школе. И я уверен, что из нас бы получилась отличная семья... но я не хочу, чтобы после венчания — неважно, по какому обряду и где — ты развлекался с кем-то ещё. Пусть и с самыми благородными стремлениями. Мой отец вполне мог погуливать на стороне, но никогда этого не делал — он выбрал себе мужа и исполнял свой супружеский долг, храня ему верность. Отец всегда говорил мне, что боги видят нас насквозь, и, чтобы не попасть после смерти в ненасытную утробу Деймоса, надо быть верным своему слову. И я поклялся себе. И ты должен это понимать, чтобы принять решение.

Салли отвернулся.

— А как на счёт моего мнения? А вдруг я встречу своего Истинного? Что ты сделаешь? Убьёшь его?

— Слишком абстрактная ситуация. — В голосе Дона промелькнула странная интонация, и Салли насторожился. Запах беты слегка изменился... Надо будет всё же поговорить с Рианом и попросить пару советов, как лучше анализировать свои обонятельные ощущения... В воздухе повисло ощутимое напряжение. Уж не боится ли Дон такого поворота событий? Ведь даже Тобиас Мариус пережил немало неприятных дней после смерти Адама Баала... — Разбираться будем, если это случится. А пока я сказал.

— Ты понимаешь, что это уменьшает твои шансы?

— Понимаю. Но я буду с тобой честен. Салли, я обещаю, что буду для тебя образцовым мужем. Я не буду зажимать твои права и мнение ни в чём... кроме этого.

Салли скрипнул зубами. Он понимал друга, но такая категоричность рождала протест.

— А, может, всё же подумаешь? Ведь нам так хорошо втроём... и когда Дензел вернётся...

— С ним я пока согласен тебя делить — он мой самый лучший и ближайший друг, ему я доверяю, как самому себе, вот только дружба дружбой, а табачок...

— И всё же подумай на счёт тройственного союза. Ведь можно не разбрасывать содержимое кисета по разным самокруткам, а набить одну трубочку и курить по очереди... Мой прадед Салли готов был пойти на это, став новым воплощением Иво после стольких лет забвения старых традиций. И я готов пойти на это. И кого попало я в свою семью не приведу. Ты же знаешь — я не могу спать с кем попало, и, тем более, я не собираюсь обзаводиться очередным супругом в обход мнения прежнего. Подумай.

— Ладно, подумаю, — вздохнул бета, заметив, что его любовник всерьёз расстроен состоявшимся разговором. — Салли, я такой, какой есть. Знаю, у меня куча недостатков, я авантюрист по натуре, но если ты согласишься выйти за меня, то многое изменится. Это условие — единственное, которое я тебе выставлю.

— А как быть с моей природой Двуликого? Даже после завершения вторичного созревания потребность останется. Взаимодействие через феромоны — это очень важная составляющая...

— Всё, пошёл грузить, — проворчал Дон. — Ты этого в Дормуте наслушался?

— Не только. Сам многое понял. Да, наша раса устроена по-дурацки, а Великий Холод переломал всё, что смог, и переломить все эти предубеждения будет непросто, но с чего-то надо начинать. И я хочу начать. И я хочу исполнить мечту своего деда. Он был лишён возможности воплотить её в жизнь, всю жизнь прожил один, отдал всего себя спасению нашего народа, и его мечта заслуживает того, чтобы исполниться.

— И как ты себе это представляешь? — Дон развернулся к нему всем корпусом.

— Думаю, что всё же выношу и рожу первенца сам. Скорее всего, это будет или твой ребёнок или ребёнок Дензела. Потом я рожу второго от другого из вас, а потом найду себе мужа-омегу, который родит нашей семье ещё двух или трёх детей. Чтобы не прервался род. Чтобы чистой крови было как можно больше. Это наследие Спенсеров и Баалов. Оно не должно пропасть.

— Да, знаю...

Дон с опаской смотрел на Салли, не зная, что и думать. Да, приход на центральную базу повстанцев сильно повлиял на его омегу, Салли активно дозревает, набирается знаний... Но тогда, когда их путь только начинался, бета и предположить не мог, что всё обернётся именно так. Салли всегда говорил, что хочет одного мужа на всю жизнь, и Дон рассчитывал когда-нибудь стать этим самым единственным. Потом были "Дикие псы" и Дензел, и Дон понял, что его шансы начали уменьшаться. Это только прибавило желания заполучить Салли в единоличное владение. В какие-то моменты, становясь свидетелем "домогательств" к Салли со стороны других омег, Дон даже начинал злиться, видя в этих славных ребятах конкурентов. Потому и уделял им столько внимания. Ещё бы! Салли, может, и омега, но вполне способен за себя постоять или, как минимум, спастись бегством и найти себе надёжное убежище, в котором можно пересидеть очередной этап "охоты". В случае, если он всё же выберет себе в постоянные спутники омегу, то сделает всё, чтобы защитить и его тоже, как пытался защищать других омежек в школе. Вторичное созревание дало ему шикарный шанс обзавестись потомством, не напрягаясь лишний раз и не теряя времени, которое можно потратить с пользой на борьбу с прогнившей Системой... Но если сначала Дон просто подшучивал над возлюбленным, поощряя его походы к Соломону, то теперь, когда Салли начал думать о перспективах нетрадиционной с современной точки зрения семьи всерьёз, то это насторожило, рождая внутри самый настоящий протест.

Салли, узнав всю правду о борьбе подполья и своей семье, искренне гордился своим происхождением и своими предками. В этом нет ничего плохого — Дон и сам любил и уважал родителей, отец стал для него одним из главных авторитетов... Однако такая приверженность Салли к родовым корням начала серьёзно изменять его взгляды на жизнь. Теперь Салли был готов обзавестись тремя мужьями и произвести на свет много детей. ВМЕСТО ОДНОГО — СРАЗУ ТРОЕ!!! Это рушило все надежды беты. Нет, ему предлагали место в семье, впрямую не отказывали, но делить Салли, этого роскошного, интересного, красивого и непохожего ни на кого омегу с кем-то ещё? Нет! Либо он будет принадлежать ему одному, либо...

Прокрутив эту мысль в голове, Дон едва не ругнулся в полный голос. Всё, приехали. И что теперь?! Салли упрям, как и его младший отец, давить бесполезно — только ещё больше упрётся. Всё же он и Риан слишком сильно похожи, и несомненное омежье сходство, передающееся из поколение в поколение — Салли показывал своим любовникам семейный альбом — выразилось не только во внешности. Орри Спенсер передал младшему сыну дух и волю своего рода, которые потом перенял Рейган. Эти же черты передались и Риану, который ради исполнения родовой миссии нашёл в себе силы расстаться со своим первенцем, долгожданным и желанным, на долгие годы. Теперь это всё начинает проступать в Салли, который настолько проникся идеей предков, что изменил своей юношеской мечте ради исполнения семейного долга. Да, кого попало он в свою семью действительно не приведёт, в этом он остался прежним... но Дон не хотел видеть в своей семье посторонних. Даже если это будут свои, которым полностью доверяешь и к которым что-то чувствуешь. Импринтинг, который повязал Салли и Дензела, это лишний раз показал. Может, пока Салли этого не понимает, не чувствует — слишком много всего навалилось и времени перевести дух и обдумать не хватает — но рано или поздно это произойдёт. И что тогда?

Дон вспомнил отца, его рассказ о первой любви и выборе в пользу Андре, с которым Декстер Берил уже много лет живёт в согласии и вполне доволен. Тот омега, Рейчел, разбудил во вполне сдержанном флегматичном бете бешеную страсть, похожую на одержимость. Декстер говорил, что жизни без Рейчела не представлял. Рейчел умел соблазнять и делал это, упиваясь своей властью над партнёрами, наслаждаясь сексом. Это был странный омега, который завладел Декстером на два года, пока тот не прозрел, застав своего возлюбленного в объятиях другого, альфы. И Декстер, осознав, что из себя представляет этот парень, кое-как сумел избавиться от этой одержимости. Холодный разум подсказывал, что жить с этим парнем он не сможет, что это будет сущий кошмар. Даже дети вряд ли смогут полностью избавить Рейчела от этой пагубной страсти. Андре был другим, вполне традиционным омегой, он обеспечил Декстеру уют и заботу дома, и бета искренне привязался к мужу. Это было как раз то, что ему было нужно на самом деле. Декстер и сейчас иногда вспоминал распутного и взбалмошного Рейчела, пропавшего на просторах необъятной родины, но уже с недоумением. Как он смог вляпаться в такое? Куда делись его хладнокровие и выдержанность?.. Сейчас, вспоминая тот разговор с отцом, Дон вспомнил и его слова о Салли:

"Дон, я понимаю, правда. Ты любишь Салли, и это совсем не то, что тогда случилось со мной. Я не спорю, Салли — отличный мальчишка, умный, и родители у него хорошие... Но ты уверен, что с ним сможешь обрести семейное счастье? Может, ты и авантюристом растёшь, но рано или поздно тебе понадобится тихая гавань, чтобы отдыхать и набираться сил перед новым рывком. Ты уверен, что Салли сможет обеспечить тебе это? Азарт и активная жизнь, конечно, хороши, но рано или поздно ты устанешь и тебе захочется другого. Сможет ли Салли дать тебе то, что тебе будет нужно? Ты не думай, я не отговариваю, а предупреждаю. Я смог найти то, что хотел, и даже со временем полюбить твоего папу. Андре замечательный, я это сразу понял, когда мы встретились. Может, женился я и по расчёту, но расчёт оказался правильным. Сейчас я счастлив и доволен. Я бы хотел, чтобы и твоя жизнь сложилась так же удачно. Салли — мальчик самостоятельный и со временем станет вполне самодостаточным. Ты уверен, что сможешь принять это?"

Дон всё больше убеждался, что отец был прав. Встретившись с Салли на базе "Диких псов", он увидел, что Салли не только ничуть не изменился, но и стал твёрже, крепче духом. То, что выделяло его из общей кучи юных сородичей ещё в школе и помогало бороться за свою честь, росло и крепло. Да, Салли по-прежнему мечтал о семейном уюте и надёжном супруге, но лишний начальник на свою голову ему был не нужен. Он признавал только равенство — это становилось очевидно, когда они оказывались в одной постели. Иногда Салли позволял себе быть расслабленным и занимал позицию принимающей стороны, но он и не отказывал себе в удовольствии проявить инициативу. Дон думал, что отношения с Салли, выстроенные на принципах равенства, могут стать залогом крепости их семьи, и думал так до самой первой их течки. Наблюдая за спариванием друзей, бета понял, что в объятиях альфы Салли совсем другой. В такие моменты больше работают инстинкты, и Салли желал подчиниться альфе. Он явно принимал это как должное... Сообразив про импринтинг, Дон проклял тот день, когда Дензел приехал на базу. Он старательно скрывал досаду, не зная, что делать. С одной стороны был Салли — омега, которого он любил и желал с самой школы. С другой — лучший друг, который стал настоящим братом. Две чаши весов уравновесились, и решения у этой дилеммы было только два — либо отказаться от Салли и искать себе другого омегу либо согласиться на нетрадиционную семью. Дензел тоже, похоже, начал проникаться новым знанием, и, возможно, даже согласится на тройственный союз, чтобы не потерять Салли — он часто разделял его точку зрения, поддерживал и даже молча сносил придирки и нападки Риана! И всё же назвать его омежьим подкаблучником просто не поворачивался язык — Дон видел прежде пару таких бедолаг. Они молча слушались мужей, выполняли их капризы и бессильно ругались, терпя до последнего, после чего случался развод, потом новые мужья, которых уже давили как следует, выплёскивая на них всё своё негодование, скопившееся во время предыдущего брака. Слухи о таких случаях гуляли по стране уже давно, превращались в анекдоты и служили лишним стимулом доминирования старших мужей над младшими. Дензел не подчинялся безоговорочно, а разделял убеждения Салли. Может, это и есть подлинное равенство? Гиллиан когда-то столкнулся с той же проблемой, которая была даже похлеще — Риан с детства воспитывался при штабе повстанцев и много чего успел нахвататься от своих наставников. И это не считая его природных качеств. И всё же Гиллиан остался со своим Истинным не только из-за притяжения инстинктов. Он просто принял то, что ему досталось, научился сосуществовать рядом со своим неугомонным комиссаром, безошибочно угадывая, когда можно вмешаться и притормозить его. И Риан это видел. То, что Гиллиан никогда не давит своего омегу даже в самые пиковые моменты — другие бойцы рассказывали и поражались выдержке комиссара боевого крыла — только добавляло уважение к нему со стороны других соратников. Это и есть равенство? Умение не просто придти к компромиссу, но и суметь встать на сторону своего избранника? Может, стоит попробовать? Да, ломать старые привычки непросто... однако стремление всё же заполучить Салли не угасало до сих пор. Салли — не Риан, он всё же ищет тёплого семейного уюта, похожего на то, в котором рос, и Дон готов был ему этот самый уют обеспечить, причём не хуже, чем это сделал бы Дензел. Оставалось только последнее препятствие — импринтинг. Как только Салли осознает его, то придётся всё же выбирать — либо стать третьим членом семейного союза либо отказаться от Салли и искать другого спутника жизни, ибо смириться с присутствием третьего, а то и четвёртого, ему будет сложно.

Дон мысленно ухмыльнулся, вспомнив Алекса. Этот омега мог бы стать неплохой заменой Салли... Да, не красавец, заметно старше, уже потрёпанный жизнью, но рядом с ним всегда было вполне уютно. Неужели его судьба — повторить судьбу старшего отца?..

Нет, рано сдаваться. Может, Салли и не осознаёт пока, что происходит, но ведь случиться может всякое. И их договор с Дензелом всё же давал шанс заполучить желаемое. Да, тяжело и жалко будет потерять такого друга, но жизнь такая. И если Дензел погибнет на одном из заданий — даже если у них с Салли уже будет ребёнок — бета сделает всё, чтобы сдержать обещание. В память о лучшем друге.

— Ого! Похоже, что наши парни притащили кое-что по-настоящему стоящее!

— Что именно? — придвинулся ближе Крис. Всё это время он пристально следил за тем, что делает Салли.

— Защита здесь стоит неплохая, но вот работал над ней, похоже, лентяй. Он взял готовую версию и добавил пару элементов. Откуда это привезли?

— Из офиса компании Барри в Вудстоке. Это отделение корпорации. Ребята сказали, что спёрли это в отделе продаж или что-то в этом роде. В отчёте должно быть записано.

— Да, я вижу. Это часть системы по хранению данных. Объёмы памяти у неё внушительные по нынешним понятиям, но время от времени накопленное надо сгружать на другие носители, иначе память забьётся и начнёт по умолчанию убирать реже всего используемые данные. Судя по тому, что здесь есть, последнюю очистку проводили не так давно, но что-то уже накопиться успело. Как только посмотрим, что именно успели загрузить... Нда, надо поскорее заняться перестройкой, а то возиться будем до нового Великого Холода, если так пойдёт и дальше — защиту же постоянно совершенствуют.

— Наверно, придётся переезжать... — Ленни неуверенно оглядел их комнатушку.

— Придётся, но я поговорил с Тором и оми перед отъездом. Они уже даже нашли нам место. Пока доставят оставшийся груз, мы должны подготовить место для монтажа и примерную схему. Тор сказал, что постройку новых генераторов скоро закончат, и нас к ним подключат... А это что такое?!

Говоря, Салли не прекращал работать с трофеем. Только что он вывел на экран монитора список рабочих файлов и заметил среди ровных строчек вполне читаемых наименований две или три, поименованных странными наборами буквенных символов. Получить доступ оказалось непросто, пока Салли не сообразил, что это не таблицы и отчёты по продажам, а какие-то схемы, для вскрытия которых требовался другой алгоритм. Приглядевшись, он сорвался с места и начал звонить родителю. Но Риана на месте не оказалось — Люк растерянно сообщил, что Зейн, отлежавшись в лазарете, снова закатил истерику, разбил шприц с новой дозой успокоительного, ударил Оливье, вырвался на волю и сбежал в неизвестном направлении. Салли, не на шутку взволновавшись, велел ребятам оставаться на месте и помчался искать Риана, опасаясь, что сегодняшняя выходка окончательно выбесит комиссара, и тот всё же прибьёт старого друга под горячую руку.

На базе уже царил переполох — все дела были заброшены, и все силы были направлены на поиски Зейна. Салли всё же сумел разыскать младшего отца, который вместе с мужем прочёсывал нижние этажи, и присоединился к ним.

Зейн нашёлся в одной из шахт, которую планировали перестроить под грузовой лифт. Омега забился в самый дальний конец, из которого доносились сдавленные ругательства, смешанные с тихими рыданиями. Риан без колебаний полез за сородичем, наплевав на страховочный трос, которым предложил обвязаться Гиллиан. Какое-то время эхо доносило до их с Салли ушей тихие голоса, потом разговор перешёл на повышенные тона, потом посыпался отборный мат, и терпение Риана, похоже, лопнуло. Он что-то сделал, Зейн заткнулся, и Риан крикнул, чтобы сбросили трос. Вскоре их обоих подняли наверх, Риан бесцеремонно вышвырнул приятеля из шахты и прижал к каменной стене, вцепившись в воротник. Зейн был бледен и трясся, как припадочный, а Салли потрясённо попятился. Его младший отец был просто в ярости, и его сила, не уступающая среднему альфе, буквально бушевала в воздухе. Может, Риан и омега, но то, что Салли ощущал, казалось невероятным. ОТКУДА???

— Ты что творишь??? — рычал Риан на Зейна, который всё сильнее втягивал голову в плечи. Омега уже не стоял на ногах — колени подгибались — и Риан буквально держал его на весу. — Тебе, ..., уже тысячу раз было сказано — отдыхай, лечись, навёрстывай!!! А ты что себе позволяешь??? Все работы были остановлены, чтобы тебя, е...на, найти!!! Разве так поступают боевые товарищи???

— Боевые товарищи??? — всё же огрызнулся Зейн. — И это ты мне говоришь?..

Риан оборвал его хлёсткой пощёчиной.

— Да, я тебе, ..., говорю!!! Я, твой, ..., командир!!! Ты что мне обещал, когда приехал сюда??? Что будешь так же подчиняться, как и тогда!!! И что я вижу???

— А что мне делать??? Ты никуда меня не отпускаешь!!! Я здоров, я готов сражаться, а ты меня заставляешь то с детьми возиться то грядки полоть!!! Я же солдат, а не дачник!..

— Здоров??? Нет, ..., ты не здоров!!! Ты больной на всю башку у...к!!! Куда подевался тот Зейн, которого я когда-то знал??? Который всегда слушал, что ему говорят???

— Нет, это куда подевался тот Риан Сантана, которого я когда-то знал?!! — взорвался Зейн, обретя второе дыхание. — Ты что, забыл всё??? Раньше мы то и дело сидели над планами, что-то делали, резали гадов и поднимали людей, а сейчас ты сидишь в этой дыре и строишь тихое гнёздышко!!! Ты что, всё забросил и решил выстроить идеальный мир здесь???

— С чего ты это взял??? Ты что, совсем отупел в этом грёбаном лагере??? Это центральная база, здесь люди живут! Почему я не должен думать об элементарных удобствах для них? И боевые выезды уже скоро начнутся...

— Элементарные удобства? — захихикал Зейн, и Салли подумал, что лагерь и впрямь что-то сломал в его голове. — Да они только и делают в свободное время, что трахаются по углам, гадают, когда им телевизор сделают, и...

Риан снова ударил его, и в воздухе потянуло знакомой гарью сильнее.

— А ты сам??? Забыл, как в свободное время распускал хвост??? А сколько раз я сам тебя заставал с кем-нибудь??? И сейчас ты смеешь упрекать в этом своих товарищей??? Что с тобой случилось, Зейн??? С каких пор ты стал таким идиотом??? Пойми, дурила, — двадцать три года прошло!!! Двадцать три года ты был отрезан от большого мира!!! И за эти двадцать три года многое изменилось!..

Салли почувствовал за своей спиной старшего отца и безотчётно вцепился в его руку.

— Что происходит? Откуда у оми такая мощная сила альфы? Он же омега...

— Наверно, это побочный эффект эксперимента Рейгана, — шепнул Гиллиан, приобнимая старшего сына. — Среди его предков по обеим линиям были альфы, особенно по линии Салли, и, наверно, получилась специфическая комбинация, которая и создала этот эффект. Впрочем, я не так часто вижу, чтобы сила нашего оми взлетала на такую высоту — для этого его надо довести до белого каления. И сегодня Зейну это удалось.

— И ты... всё равно остался с ним?

— Да. Да, для меня это стало неожиданностью, но не отворотило от цели.

— ...Ты же был в курсе наших с отцом планов!!! И пока ты сидел в лагере, мы приступили ко второй части!!! КО ВТОРОЙ!!! Первый этап завершён!!!

— Но почему ты не включил меня в боевой отряд??? Я могу сражаться!..

— Потому что ты сидел! Я достаточно наслышан, что там с людьми делают, и сам кое-что увидеть успел. Последствия так или иначе остаются, и я должен быть уверен, что в разгар операции ты не сорвёшься и не запорешь нам всё к псам шелудивым! Смертники нам сейчас не нужны — нам нужны вменяемые бойцы. Которые понимают, что происходит, и способны действовать с холодной головой. Поэтому я тебе и говорю — навёрстывай. Сейчас надо действовать особенно тонко и осторожно, чтобы не загубить на корню всё, что мы за эти годы выстроили. И ты пока не готов к этому.

Волна гари схлынула — Риан начал выдыхаться. Тут рядом с шахтой появился Джеймс, сжимая в руках большой термос. Увидев обоих спорщиков, он отшатнулся к стене, бледнея, и Салли бросился к брату, которого взвесь в воздухе перепугала до полусмерти. Всё-таки он обычный омега... Это он, Салли, обладает врождённой стойкостью, которая укрепилась с вторичным созреванием, а Джеймс такой способностью не обладает. Почуяв рядом брата, Джеймс прильнул к нему и начал успокаиваться.

В воздухе пахнуло мочой, и Салли заметил, что штаны Зейна начали намокать. Это Риан ТАКОГО страху на него нагнал? Риан брезгливо отпустил приятеля, который как куль осел у стены и сжался, багровея от стыда. Из-под растрёпанных, иссечённых сединой волос донёсся всхлип.

— Ты не готов. И то, что ты об...ся, этому подтверждение. Зейн, не вынуждай меня прибегать к крайним мерам. То, что я так долго терпел твои выходки здесь, — это только дань нашей прежней дружбе. Я слишком хорошо помню, каким ты был. Что случилось в лагере? Почему ты стал таким?

Но Зейн не ответил. Риан вздохнул, откидывая с бледнеющего лица сползшие волосы — ни одного седого! — повернулся к мужу, настороженно зыркнул на сыновей и тихо сказал:

— Гиллиан, позови кого-нибудь. Пусть уведут Зейна в изолятор, обмоют и переоденут. Позже я с ним поговорю.

— Снова укол?

— Нет, хватит и обычного успокоительного. Надеюсь, что я его достаточно прибил, чтобы начать, наконец, ..., думать. Видит Светлейший, я не хотел, но с этим уже пора кончать.

Джеймс всё же рискнул подойти к приёмному отцу и протянул ему термос. Риан слабо улыбнулся.

— Спасибо, солнышко. Ты... прости за это...

Джеймс так же слабо улыбнулся в ответ и начал трясущейся рукой отвинчивать крышку. Салли пришёл к нему на помощь, и Риан смахнул слезу. Он выглядел ужасно уставшим, немного хрипел. Гиллиан приобнял его, ласково поцеловал и повернулся к старшему сыну.

— Салли, не надо спешить с выводами, хорошо?

— Это как... в ту ночь... когда вы вместе спасали Никки?

— Да. Может, твой оми и необычный, но он твой оми. Он не чудовище.

Салли покосился на поникшего родителя, молча пьющего что-то из термоса.

— Неужели он всё ещё не смирился с?..

— Не с этим. С некоторыми последствиями. Ты ведь почувствовал, верно? И Джейми тоже. В этом всё дело. Тогда он опасался, что я, увидев и ощутив это, начну воспринимать его не так, как раньше. Со всеми вытекающими. С одной стороны, он хотел, чтобы я ушёл, но с другой... И когда я отказался уходить, то это стало для него потрясением.

— И ты... до сих пор не пожалел?

— Нисколько. Я люблю его таким, какой он есть. И если после всего этого ты перестанешь с нему относиться так, как он уже привык, то это станет сильным ударом. Риан слишком долго ждал вашей встречи.

— Не буду. Я уже знаю достаточно, чтобы понять. Оми, — Салли коснулся плеча родителя, который всё ещё настороженно зыркал на него из-под длинной чёлки. — ты позволишь мне присутствовать на твоём разговоре с Зейном? Я тоже хочу узнать, что с ним случилось.

— Х-хорошо... Ты... ты прости...

— Ничего. Я Двуликий, могу выдерживать и не такое... просто это было неожиданно.

— И ты не считаешь меня... уродом?

— Тогда и я тоже выродок, — усмехнулся Салли, обнимая родителя. — Я же твой сын.

Риан криво усмехнулся в ответ.

— И тебя это не коробит?

— Нисколько. Идём, я тебе кое-что покажу. Может, и рановато, но сейчас тебе стоит отвлечься.

В пещере появились Маглор и Кристиан. По тихому приказу Гиллиана они бережно подхватили тихо плачущего Зейна под руки и куда-то повели.

Риан с любопытством наблюдал, как Салли подключает приставку к монитору, а Джеймс копается в коробке с какими-то яркими штучками.

— Это игры, да?

— Да. Мы по дороге проверили. Всё работает. Не хотел показывать тебе так рано, но Джейми предполагал, что скоро тебе понадобится новая отдушина, куда можно будет скидывать нервы. Собственно, за этим мы её тогда и доставали — Джейми просил.

Риан ласково взъерошил макушку младшего сына.

— Ты так хорошо меня знаешь...

Джеймс порозовел — он уже вполне оправился от шока. Салли закончил с проводами, пригласил родителя сесть и начал объяснять. Риан и впрямь быстро забыл про инцидент с Зейном и с азартом включился в игру. Салли зарядил картридж с "Охотничьим сезоном", искренне пожелав, чтобы его любимый родитель не повредил кнопки.

— И в чём суть игры?

— Пятый век Великого Холода. При княжеском дворе появляется новый охотник-альфа, но он должен доказать, что он действительно хороший охотник, и ему дают задания. За крысу дают пять медяшек, за белку — восемь, за оленя, лося и так далее уже платят серебром или золотом. Если попадается пушной зверь — песец или лиса — то можно поторговаться. Золотыми, серебряными или медными монетками обозначаются очки. Одна золотая равна трём серебряным, серебряная — десяти медным. Часть добычи можно продавать и на вырученные деньги покупать или обновлять оружие.

— И за крыс тоже можно деньжат срубить? — скривился Риан.

— Тогда случились особенно голодные годы, так что не брезговали ничем... если верить официальным историкам.

— Ясно. Я, конечно, и крыс жрал, они вполне съедобны, если прожарить как следует, но с них особо не наешься — мяса там на один укус омеги.

— С каждым уровнем задания становятся всё сложнее, а потом выясняется, что придворный, который его нанимал, метит на трон и собирается жениться на сыне князя, а потом убить его самого и узурпировать власть. В общем, потом тебе придётся убивать прихвостней злодея, а в конце охотиться на него самого по всему замку.

— И что в финале?

— Если победишь — слава, почёт и прекрасный омега в мужья.

— Как банально.

— Ты сначала попробуй сыграть. Я до конца не доходил ни разу, и, если честно, хочется посмотреть финальную заставку.

Салли запустил игру, и Риан, увидев начальную заставку, присвистнул.

— Ого! А тут нарисовано круче, чем в автоматах! Такими темпами научатся делать графику, мало отличающуюся от реальности.

— Ещё бы! Потому-то детей и молодёжь и дразнят такими игрушками.

— Куда дальше жать?

— Сейчас заставка кончится... Смотри и слушай внимательно все следующие — там могут быть подсказки. Вот, теперь жми "старт".

Комиссар быстро втянулся в игру и освоился с кнопками. Уже на втором уровне он начал отмахиваться от подсказок и советов сына. Крис и Ленни с жадностью наблюдали, не решаясь просить посидеть хоть немного. Зато очень скоро за дверью начали собираться другие зрители. Они тихо обсуждали игру, как бы они сами поступили в том или ином случае, гадали, когда выпадет шанс поиграть самим... Когда Риан, ругаясь, начал гонять по замковой территории прихвостней главгада, в отдел вошёл Гиллиан. Понаблюдав за открывшейся его взору картинкой, он улыбнулся старшему сыну.

— Хорошая игрушка. Долго ещё?

— Предпоследний уровень. Играл?

— В старую версию. Графика там была простой и плоской, звук не такой объёмный, а в целом похоже. Сириус тоже играл, и мы часто соревновались, кто больше очков наберёт.

— И кто выигрывал?

— Не я. Сириус был умный мальчишка, и после его смерти я пообещал себе, что буду хорошо учиться, чтобы не отстать от него.

Очередная заставка, и парни из коридора, стоящие ближе всех, осторожно просунули головы. Из динамика прозвучали голоса:

— Значит, ты не хочешь выходить за него замуж?

— Нет... только не за него... Он страшный...

— Твоего отца! Что за бред? — выругался, кривясь, Риан. — Может, омеги уже тогда и были запуганные, но чтобы они ТАК смотрели на альфу... И кто рисовал этого мальчишку?! С таким задом ему никак не может быть тринадцать лет! И с такой физиономией он бы за любого пошёл — выглядит, как полный идиот. И ведь с такими играми "волчатам" навязываются ложные стереотипы!

— Да, будущего мужа главгероя могли бы нарисовать и поумнее, — согласился Гиллиан, вставая за его спиной. — И ты посмотри, как нарисовали самого Охотника! Просто шкаф! Причём трёхстворчатый. Да любой нормальный омега тех времён от него бы стрекача задал, пытаясь представить себе, какого размера у него хозяйство в возбуждённом состоянии! Порвёт даже во время течки. Причём в самый разгар вспышки, когда уже почти всё равно с кем.

— Эх, если бы я только мог сам придумывать и делать игры! — вздохнул Риан. — Я бы такую игру сделал...

— Сейчас будет подсказка, — похлопал его по плечу Салли. — Прошляпишь — проиграешь.

— Откуда знаешь?

— Однокурсники говорили.

Заставка закончилась, и начался финальный уровень. Риан, разозлённый, отыгрался на противнике по полной программе. Разработчики постарались сделать этот уровень как можно интереснее и заковыристее, и именно там большинство игроков "сливались", в азарте забывая про время и теряя осторожность. Комиссар и тут не сплоховал, но бой затянулся. Риан гонял противника по лестницам и этажам, караулил из-за углов и наконец настиг. Картинная гибель врага удовольствия не доставила ему ни капли, как и финальная заставка.

— Слишком пафосно, — прокомментировал он, откладывая пульт. — Но было интересно... Как там Зейн? — обернулся он к мужу.

— Успокоился. Оливье посоветовал выждать ещё пару часов. Может, встанешь? Тут есть немало желающих сыграть.

Риан повернулся к двери, и головы моментально втянулись обратно в коридор. Омега хмыкнул и встал со стула.

— Ладно, идите, только сперва разыграйте очередь. И чтоб не мешать работе отдела!

— Да, комиссар, — донёсся нестройный хор голосов.

— Оми, я уже взломал трофей, — сказал Салли, провожая младшего отца до двери. — Там есть отчёты и какие-то схемы... Думаю, это будет интересно.

— Схемы? — нахмурился Риан.

— Похоже на чертежи или планы каких-то зданий. Есть на чём распечатать?

— Есть. Прошлой осенью парни раздобыли кое-что из офисной техники на пробу... только у нас краски мало и нужной бумаги — деньги и силы уходили на более насущное. Как раз поехали добывать. Принести?

— Да, принесите. Я распечатаю, что смогу, а остальное перерисуем вручную.

— А подключить сможешь? — Риан кивнул на компьютер.

— Смогу, мы достали переходники и кабели, а программу установлю, как только вернёмся к работе.

— Ты и это привёз?

— Да, Мастер Комель сосватал. Он ручается, что всё в полном порядке.

— Отлично. Ладно, работай, не буду мешать. Как только я пойду к Зейну, то позвоню.

Риан приобнял старшего сына — Салли почувствовал, что родитель всё-таки волнуется — и покинул отдел, вполголоса переговариваясь с мужем. Едва их голоса стихли в отдалении, в отдел протиснулись Маглор и Мартин. Лица обоих альф так и пылали энтузиазмом. Салли выглянул в коридор и покачал головой.

— Как будем жребий тянуть? Бумажками или пересчитаемся?

— Бумажками, — тут же заволновался народ.

— Ладно. Ленни, Крис, надёргайте и поставьте цифры, а тянуть будут партиями. Составим список и вывесим на двери. И если кто-то пролезет не в свою очередь — больше не пущу. Если не сможете придти в свою очередь, то меняйтесь сами, но чтоб всё было зафиксировано.

Зейн, уже притихший и приведённый в порядок, сидел на койке, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом. Салли с жалостью смотрел на этого постаревшего сломленного человека, гадая, что же такого могло с ним произойти.

— Зейн, поговорим? — Риан присел рядом со старым другом.

— О чём? — глухо спросил тот. Голос абсолютно безжизненный...

— Что с тобой случилось? Ты же всегда был сильным, боевым, упрямым, местами наглым... но никогда таким безмозглым. Ты хочешь за что-то мстить? За что? За нерождённого сына?

— Нет.

— А за что? Подобное я видел только в тех наших бойцах, что были одержимы жаждой мести. Таким был Гейл, почему и ушёл потом. За что же мстишь ты?

Зейн поднял голову, и в груди Салли болезненно сжалось. Запах омеги, бьющий в нос, был пропитан едкой горечью. Как у Ригана, Расмуса и Рауля. И некоторых других знакомых, переживших потерю, сравнимую со смертью.

— Помнишь, как мы нашли Гиллиана? — Риан кивнул. Он тоже принюхивался к старому другу, стремясь не упустить ничего. — Когда мы поняли, что он твой Истинный, то сначала восприняли это как забавный казус. Ну, повезло тебе, ну, инстинкты... Ведь Полли так хорошо всегда отзывался о покойном муже, пусть и не любил его по-настоящему. Я тогда думал, что у вас примерно то же самое. Но потом, когда я наблюдал за вами, то понял, что тут всё гораздо серьёзнее. Что между вами что-то большое и настолько сильное, что от этого запросто может крышу сорвать. Я пытался себе представить, на что это похоже — пережить импринтинг — но не смог. Я ведь даже подглядывал за вами... — Риан хмыкнул. — И я тебе завидовал по-чёрному. Я видел, как ты на своего альфу смотришь, как он смотрит на тебя... Я хотел, чтобы и на меня когда-нибудь так же смотрели. Но такого человека не было. И я решил, что никогда не встречу своего Истинного. Может, он где-то и есть, думал я, но он так далеко, что наша встреча никогда не состоится. И я смирился с этим. Потом была оборона штаба, я остался в числе добровольцев. Джаспер был на соседней со мной позиции... Потом нас схватили. Да, я повёл себя как полный придурок — хвастался, что состоял под твоим командованием, что мы друзья не-разлей-вода, строил из себя парня, круче которого только горы и варёные яйца... Ну, и влепили мне по-полной, а перед этим по рукам пустили. Три или четыре казармы прошёл, чуть не разорвали. Потом лагерь... Три года прошли как в кошмарном сне. Работа, холод, голод, насилие, безнадёга... Потом я забеременел, случился выкидыш на раннем сроке... А буквально через три луны привезли новую партию. И в этой партии...

Зейн затрясся, по его щекам покатились слёзы, и Салли всё понял.

— Твой... Истинный? — Голос комиссара резко охрип.

— Да. Его звали Роланд Эверли. На допросе ему выбили правый глаз и порезали лицо, он сильно хромал из-за переломов, но в лазарете ему даже пару дней отлежаться не дали — на следущий же день погнали на работу. У нас там угольные шахты, ты знаешь... — Риан кивнул, сглотнув. — Его неподалёку от меня поставили. Я не сразу учуял... но тут он пошатнулся и упал. Я бросился к нему... и тут меня захлестнуло. Я на него смотрю и ничего понять не могу. Чем дольше я смотрел и дышал им, тем сильнее меня к нему тянуло. Я даже про работу забыл. Кое-как растормошил его... Роланд очнулся и так на меня уставился... Ноздри раздуваются... И я всё понял. И испугался. Тут надсмотрщик подошёл, Роланд кое-как поднялся, начал работать, а сам всё в мою сторону косится. За обедом он ко мне подсел, как-то разговорились... Я еле-еле слова подбирал. Никогда со мной такого не было! Он, оказывается, слышал легенду об Истинных от своего деда-омеги и мечтал когда-нибудь найти своего... и вот... Нас поселили в разных казармах, и когда пришло время идти спать, я всё никак заснуть не мог. Рано утром я встал, пошёл к нужнику, а там Роланд стоит. Он дождался, пока я выйду, оттащил меня в укромное местечко, и там... — Зейн прикрыл лицо обеими руками, и Риан его обнял за плечи. — И я понял, что это такое — встретить Истинного. Это не просто легенда или инстинкты. Это нечто большее. И лагерь перестал мне казаться адом, пока в нём есть Роланд. Потом в одной из шахт случилась авария, несколько парней погибли, жителей бараков перетасовали, и Роланд попал в мой. Он добился от ответственного за барак, чтобы ему выделили место рядом со мной, и почти каждую ночь мы были вместе, стараясь не будить соседей. Я про всё забывал в эти минуты! Я уже считал дни до своей очередной течки, как кто-то заметил, донесли начальству...

Зейн замолк, захлебнувшись слезами, и Салли понял, что то, что потом случилось, стало последней каплей, сломавшей омегу.

— Приехало большое начальство... Роланда увели на допрос... Потом рано утром выгнали всех из бараков... а там... колодки... Роланда приковали... и на глазах у всех... — Салли оцепенел от ужаса — вспомнил рассказ Дэнвера Бейли. — Меня привязали перед Роландом и заставили на это смотреть... Я видел, как Роланду больно... но он смотрел только на меня... шептал, что любит меня... что это не конец... что мы ещё встретимся... в следующей жизни... и всё будет хорошо...

— Сколько их было? — тихо спросил Риан, скрипя зубами.

— Десять... Где только откопали?.. Все здоровущие... На последнем Роланд потерял сознание... его всего в крови в лазарет отволокли... а потом вынесли на рогоже и потащили в мертвецкую. Я сумел сбежать из шахты — меня на откатку поставили... и увидел его... Меня поймали, высекли, засадили в карцер... а мне было всё равно — я даже не чувствовал боли... Я уже ничего не чувствовал... я словно умер.

— Как же ты сбежал?

— Летом пришла новая партия... — Зейн утёрся и уткнулся в плечо друга. — И среди новеньких был омега... Элвис... и мой напарник Генри оказался его Истинным. Я им говорил, что надо быть осторожнее... что за это карают и очень страшно... Они попытались сбежать... и их застрелили при побеге. Я до сих пор вижу их в кошмарах наравне с Роландом — лежат у забора мёртвые, Генри Элвиса собой прикрывает... крепко так держит... как меня когда-то Роланд... И это меня как будто встряхнуло. Я решил, что выберусь любой ценой. А тут та троица сорвалась в побег — весточка пришла, что кто-то их кинул. Я пробрался следом за ними... Добрался до вас... а тут... мир... тишина... и ты с Гиллианом... Стоит мне только подумать, как бы жили я и Роланд... и Генри с Элвисом... кабы не этот проклятый лагерь...

— Да, власти продолжают ломать, — кивнул Риан, обнимая друга крепче и поглаживая его спину. — Они делают это намеренно, чтобы озлобить тех, кто сумеет пережить лагеря. Чтобы подточить нас и нашу уверенность. Но за эти годы многое изменилось. Пока ты сидел, выросло новое поколение, которое медленно, но меняет наше общество. Система пытается их давить, жить мешает, но они продолжают бороться. И их уже так много, что совсем скоро мы начнём регистрировать нашу партию, которая будет представлять наши интересы уже официально. Предстоит трудная работа, и сорвиголовы сейчас так не нужны, как тогда, понимаешь? Сейчас мы должны действовать тоньше и осторожнее, иначе всё, чего мы добились за эти двадцать лет, пойдёт прахом. А ты слишком надолго выпал из обычной жизни, вот я и хочу, чтобы ты смог хоть как-то к ней вернуться, чтобы увидеть, как всё меняется. А ты буянишь.

— Но как же мне жить? Ведь Роланд... Я до сих пор не могу забыть...

— Это невозможно забыть. Особенно при тех условиях, в каких вы встретились. Да, это чудовищный груз, но с ним можно жить, пусть и трудно. Среди нас есть ребята, которые потеряли своих Истинных, и они пытаются как-то жить. Помогают нам, чтобы другие пары потом могли жить счастливо. И ты можешь тоже помочь нам.

— Как? Ты же в бой меня не пустишь...

— Теперь точно не пущу. Ты просто погибнешь зря. Давай ты поедешь в город? В офисах "Милосердия" нужны работники.

— И что я там делать буду?

— Жить. Наблюдать. Помогать. Работы хватает. В "Милосердие" приходят самые разные люди за помощью и поддержкой, привозят освобождённых, которым надо как-то устраиваться, наши за детьми присматривают, когда родители пропадают на работе... Люди там нужны не меньше, чем в бою и здесь. И это тоже очень важная работа, ведь именно эти самые люди потом должны поддержать нашу партию на ближайших выборах, чтобы наши кандидаты начали менять этот бардак сверху. Вы будете нашим лицом, а мы — изнанкой, которая будет защищать вас и снабжать компроматом. Именно так всё и спланировал изначально мой отец. Поедешь?

— А я... смогу?

— Я не знаю, но попытаться стоит, ты так не думаешь? Я нашим письмо напишу, чтобы тебя сильно не грузили... Поближе к нам тебя отправить или подальше?

— Поближе... чтобы я смог вернуться...

— Хорошо. Ты только не дури, ладно? — Зейн мелко закивал, всхлипывая. — Не молчи, говори сразу. Если что — тебя привезут сюда, а уж я за тобой сам пригляжу. А теперь отдыхай. Я сейчас сильно занят — скоро отправлюсь по стране... Завтра загляну.

Риан бережно уложил друга на койку, поправил подушку, укутал покрывалом и тихо вышел в коридор, сопровождаемый сыном. Салли всё ещё пребывал в шоке.

— О, боги... — выдохнул Двуликий. — Бедный Зейн... Пережить такое...

— Да, потерять своего Истинного — это одна из самых страшных вещей для омеги, — ответил Риан, прислоняясь к стене. — Когда твой отец сидел в "Боргерштайне", я буквально с ума сходил, пытаясь себе представить, что с ним сейчас происходит. Насилие над альфой — это самый циничный инструмент, которым ломают особо непокорных и запугивают остальных. Бет это тоже ломает, а мы-то привычные. Я и раньше слышал об этом и до смерти боялся, что и с Гиллианом сделают то же самое, но Светлейший уберёг, да и отец твой повёл себя умнее. И он был так силён, что никто просто не посмел его нагнуть. И его ломали иначе. На него натравливали других, били, морили голодом, морозили по карцерам, наваливали работы столько, что ни один нормальный альфа не сделает... Не смогли сломать. Он выжил сам и спас наших, с которыми мы потом начали всё поднимать заново. Когда мне потом Лавлас рассказывал, как это было, я с трудом верил. Ведь мой Гиллиан вырос в богатой семье! Был обычным мажором! Да, за прошедшие с побега из дома три года он стал сильнее, но лагеря перемалывают большинство практически в щебень, прибивают к земле так качественно, насколько это возможно... Гиллиан вынес всё. И я, поняв это, загордился им ещё сильнее... и это усугубило мою тоску по тебе. На волне всего этого я нашёл Джеймса, а потом родился наш малыш...

— Встретить Истинного...

— ...это и благо и одновременно тяжкий груз. Если вы ещё и соединяетесь душами, то образуется прочнейший союз, который в буквальном смысле делает вас единым целым. И потеря своей половинки становится страшным ударом.

— Астрид и Гести считают, что нечто подобное происходит и с бетами и с Двуликими, просто альфы сильнее подвержены инстинктам и на них всё сильнее заметно.

— Отец тоже это предполагал, и я не раз встречал пары, подобные Истинным. Я смотрел на фотографию Лексуса с Майкаром, что ты привёз... Они тоже выглядят как Истинная пара. Я ещё в тот день почуял, что их запахи на редкость хорошо сочетаются... Дэн и Сури так же отлично друг другу подходят. У них будут замечательные дети. И чего Сурен до сих пор упирается?.. — Риан отлепился от стены и встряхнулся. — Ладно, пошли.

— Значит, ты отсылаешь Зейна в большой мир?

— Давно пора. Будем надеяться, что там он успокоится.

Отец и сын пошли по своим делам, но Салли всё же свернул на полдороге и вернулся в изолятор. Зейн уже крепко спал, утомлённый долгой истерикой и тяжёлой исповедью. Салли посмотрел на него через окошко и подумал, что стоит быть поосторожнее с альфами. Ведь если он всё же встретит своего Истинного, то его стремление исполнить мечту деда может накрыться не самым приличным местом. Кто знает, кого Светлейший предназначил ему и где он ходит?..

— Спасибо, — прошептал Соломон, прижимаясь к Салли. — Сегодня мне было особенно легче. Как ты этого добился?

— Просто кое-что понял.

— Что именно?

— Частью твоего лечения являются покой и доброжелательное отношение партнёров, верно? — Соломон кивнул. — Я тут познакомился с нашими друзьями, которые помогают разрабатывать блокаторы и лекарство для таких, как ты... И я понял, что не только это облегчает твоё состояние. Через феромоны ты получаешь некие сигналы, которые и способствуют регуляции выработки гормонов. Это работает по отношению ко всем — и к нам, и к альфам и к бетам. Взаимная реакция, замешанная на симпатии, генетике, инстинктах и психологии. Но поскольку у тебя гормоны сбоят, то во время приступов очень важно находиться в нужном эмоциональном состоянии и тебе и твоим помощникам. Когда ты спокоен и чувствуешь искреннее сочувствие, то это частично выравнивает сбои в выработке гормонов. Рядом с альфой реакция всегда сильнее, ведь они сильнее подвержены инстинктам, а с нами, Двуликими, легче, ведь мы тоже омеги, и это рождает ответную соразмерную реакцию, особенно когда мы сами настроены на нужную волну. Может, я немного путанно объясняю, но я так понял. Ты долгое время был изгоем из-за своей болезни, потом игрушкой в борделе, и это до сих пор в тебе аукается. Но здесь ты под надёжной защитой, тебе пытаются помочь, уже что-то нашли, и тебе стало легче. Сегодня я пришёл к тебе уже подготовленный, примерно зная, что надо делать, и ведь сработало, верно?

— Ты... изменился, — чуть покраснел Соломон. — В прошлые разы ты был какой-то напряжённый, а сегодня... Ты как будто получал настоящее удовольствие.

— Да... я окончательно принял то, кем стал, — смутился Салли. — Это было непросто... но теперь всё иначе.

— И что ты будешь делать дальше?

— Пока я окончательно не дозрею, то мне понадобится постоянный омега, пока мой организм не начал снова коленца выкидывать. Ведь мне нужен был омега, а я увиливал, вот гормоны мне и мстили. Потом, когда всё уляжется, буду думать всерьёз.

— А ты... приходи ко мне, — предложил Соломон, заливаясь краской ещё больше. — Ты помогаешь мне, а я буду помогать тебе. Мне... хотелось бы попробовать... вне приступов... Узнать, как это бывает...

— Хорошо. Вдруг это тоже тебе поможет? Надо будет поговорить с Далтоном...

— И твоя чистая кровь выполнит своё предназначение — лечить и очищать. Может, именно поэтому мне с тобой становится легче?

— Очень даже может быть. Ладно, надо бы в душ... Давай я тебя провожу и помогу помыться?

— Да... спасибо...

Салли поднялся с постели, накинул халат, помог Соломону одеться и, поддерживая его под руку, повёл в душевую. Проведя с беднягой очередной приступ, Салли окончательно убедился, что понял всё правильно — Соломон уже не так мучился, даже улыбался. Возможно, его степень болезни не так велика, как думали изначально... Значит, лекарство найдут уже очень скоро, особенно когда перетрясут секретные разработки лабораторий Барри. И со временем паренёк сможет покинуть отдел пережидания и жить полноценной жизнью. Может, ему и придётся долгие годы жить на найденном лекарстве, но зато это даст ему шанс когда-нибудь создать свою настоящую семью. Может, даже с детьми.

Салли бережно помог Соломону принять душ, чувствуя, как от омеги исходят волны симпатии и притяжения. Его организм тоже откликался, но уже не так, как во время приступа. Если бы он не подустал, как и сам Соломон, то наверняка попробовал переспать с другом в обычном режиме. Научившись получать удовольствие от секса с сородичами и пережив подобное с больным другом, Салли окончательно успокоился. Ничего сверхъестественного. Всё так, как и должно быть. Осталось только грамотно этим распорядиться.

На обратном пути они наткнулись на Сьюки, который с некоторым удивлением смотрел, как омеги тихо переговариваются. Когда Салли, уложив Соломона отдыхать и поцеловав на прощание, вышел в коридор, то заметил лукавую улыбку начальника отдела.

— Что?

— Ничего. Значит, ждать тебя и дальше?

— Я пока договорился только с Соломоном. И у меня есть идейка, которую надо обсудить с Далтоном.

— Ну-ну...

— Даже не думай, — пригрозил Салли. — Я ещё ничего не решил.

— Неужели?

— Именно. И хватит Дрейка с Десмондом тиранить, а то на бобах останешься.

Сьюки только рассмеялся.

— Ну, как устроились? — подсел к Оливье и Антону за завтраком Салли. Дон тоже присоединился, а Джеймс остался в командном центре, чтобы убедиться, что Риан не забудет поесть — неугомонный комиссар совсем заработался, готовясь к очередному отъезду и оставляя последние распоряжения.

— Отлично, — улыбнулся медик. — Соседи уже в гости ходят, Далтон вроде ничего... Сван нам экскурсию устроил... У вас тут так здорово всё устроено!

— Ещё бы! Все вместе это строили. А как работа?

— Я ещё не всю картотеку посмотрел — отвлекали, но ничего сверхсложного нет. И Далтон дал мне твою карту посмотреть.

— И что?

— Очень интересно. Я тут начал читать работы твоего деда-омеги... Рейгана. Я и не подозревал, что он так внимательно всё изучал! Настоящий учёный! Никаких нестыковок, все объяснения в высшей степени логичны... Правда, в лабораторных условиях не всё ещё можно доказать, но подвисов практически нет. Он даже выдвинул по несколько версий по некоторым вопросам! И официальная наука всё это игнорирует? Да как так можно?!

— Не всё игнорирует, — вздохнул Дон. — Кое-что активно приворовывают и ставят себе на службу, а что-то даже перевирают.

— Да, выкладки по психологии и импринтингу, — кивнул Оливье, принимаясь за завтрак. — Я про это начал читать в первую очередь. И ведь всё буквально лежит на поверхности, а они свой огород городят! Сами ведь тонуть начинают!

— Именно поэтому исследования и статистика, которую собирают наши правозащитники и ребята из "Милосердия", так важны. Статистику, может, и называют самой лживой наукой, однако от фактов так просто не отмашешься, когда они буквально под нос лезут, — сказал Салли. — Именно ею и будем оперировать на первых дебатах. Посмотрим, какие аргументы будут выдвигать наши оппоненты, а потом добьём своей логикой. Если бы можно было привлечь на свою сторону серьёзных учёных...

— Они боятся, — мрачно проткнул кусок маринованного гриба Дон. — Того и гляди реанимируют статью о неблагонадёжности, предыдущие репрессии ещё забыть не успели, вот они и молчат. Чтобы начать действовать, нужна солидная поддержка, а чем выше сидит эксперт, тем менее охотно он пойдёт на сотрудничество с нашим братом.

— Может, когда удастся накрыть "крольчатник" и разговорить Аполло, кто-то решится? Оми так просто это всё замолчать не даст.

— Кстати, что ты там на трофее нарыл?.. — полюбопытствовал Дон, с подозрением жуя гриб. На секунду ему показалось, что он горчит как-то странно. Хотя Риан вроде бы в столовой пока не появлялся и на кухне им не пахло... Пока Салли был в рейсе, счёт составил тринадцать-ноль, и бета весь извёлся, пытаясь подловить Риана, который ловил его в самый неподходящий момент. После одного случая над парнем полдня смеялось как минимум пол-базы, а тот, багровея от стыда, спрятался в конурке Конрада, чтобы без помех зашить аккуратно распоротый шов на заднице, попутно громогласно жалуясь, на что старик только обидно рассмеялся и сказал, что Риан с ним ещё по-божески обошёлся. — Слушай, Оливье, а у вас в аптечке всё на месте?

— Да, я сам с утра проверял... А что?

— Да гриб какой-то странный...

— Дай сюда. — Оливье подцепил кусочек с его тарелки и внимательно обнюхал. — Ничего такого. Даже не испорчен. По-моему, ты начинаешь впадать в паранойю. Признай, наконец, поражение и сосредоточься на подготовке.

Про "войну" Далтон рассказал Оливье уже на второй день знакомства. Омега-медик охотно посмеялся, но предпочёл перестраховаться и провёл ревизию. Всё было в наличии. Хотя с их вождём и идеологом ничего нельзя было знать наверняка.

— Признать поражение? Да мне оскорбление нанесли! — возмутился Дон. — Для меня это вопрос чести!

— Всё равно Риана не переиграешь. У него такой опыт...

— И всё же я не сдамся!

— А ты затаись, — предложил Салли. — А когда будет подходящий повод — праздник какой-нибудь — поймаешь момент и подловишь его на чём-нибудь простеньком. Условие было какое? А всё гениальное просто. И все увидят.

— Ты играешь против родного отца?!

— Да просто надоело видеть твою мрачную физиономию. Предложи устроить перерыв. Сошлись на обучение и его скорый отъезд. А потом со свежими силами продолжите.

— Наверно, так и сделаем. Уедет он надолго, так что отдохну и мозги прочищу...

Тут к их столу подбежал Джеймс.

— С'аи!

К тому, что юноша всё же начал потихоньку разговаривать, привыкали до сих пор, и на возглас обернулись все, кто сидел поблизости. Кое-кто даже поощряюще похлопал, но альбинос только отмахнулся.

— Что такое? — Джеймс замахал руками, зовя в командный центр. Салли понял, что Риан зовёт по какому-то важному делу, и встал, отодвигая поднос с недоеденным завтраком. — Это так срочно? — Джеймс кивнул. Краску с волос он смыл сразу, как вернулся домой, и Оливье на следующее утро с любопытством изучал его подлинный облик. — Иду. Ребята...

— Мы всё понимаем, иди, — кивнул Антон. — Потом поговорим ещё.

Люк встретил Двуликого с улыбкой.

— Заходи скорее, только тебя ждут.

— А в чём дело?

— Обсуждают перспективы на будущие операции. Кассеты с Аполло забрали...

— А, ясно. Спасибо.

В зале совещаний уже собрались все комиссары. Это была просторная комната с большим круглым столом, вокруг которого стояли стулья. На стене большая доска, вокруг шкафы с документами и персональным оружием комиссариата. Сбруя с пистолетами Риана висела на спинке его стула. Омега редко расставался с ними надолго — привык за столько лет — но практически никогда не пускал в ход в обществе. Если только разогнать или припугнуть. Трофейная видеодвойка сиротливо приткнулась в углу, на столе лежали видеокассеты.

— Салли, наконец-то! — воскликнул Риан, вскакивая. — Прости, что поесть толком не даю, но чем скорее разберём твою идею, тем быстрее начнём работать.

— Где розетка? — Салли начал подключать видеодвойку. — Значит, мои догадки признали перспективными?

— Более чем, — кивнул бета Грей Анкона, комиссар по связи, перед которым скоро должен будет отчитываться Салли, как только отдел будет полностью перестроен. Именно Грей стал старшим отцом сына Лавласа, шестнадцатилетнего омежки Янека, и комиссары воспитывали юношу вместе, так и оставшись хорошими друзьями. — Если ты прав и Аполло шантажируют чьей-то жизнью, то этого парня не просто так используют. Возможно, сам Аполло что-то ему рассказал. Чем скорее мы его разыщем, тем проще будет договориться.

— Наверно, это будет непросто... — засомневался Двуликий.

— Конечно, но Аполло очень важен для нас, и его лояльность — пункт первой важности. Как зовут того омегу?

— На коробке написано, что его зовут Авель Орсон, но нет никакой гарантии, что и его имя настоящее.

— Логично. Всё подключил?

— Всё. — Салли проверил и отошёл к родителям. — Начнём с "Гарема"?

— Да. Заряжай.

До нужного эпизода Салли проматывал на средней скорости, после чего начали смотреть на нормальной. Смотрели очень внимательно, но потом Риан начал просить перемотать на несколько секунд назад, а потом и вовсе отобрал у сына пульт и начал химичить сам.

— Точно! Салли прав! — воскликнул он, останавливая воспроизведение. — Вы видели?

— Что? — нахмурился Тор.

— Вот, этот кадр. Приглядитесь.

На экране застыл стоп-кадр, в котором Аполло и его партнёр страстно целовались. Точнее, собирались поцеловаться в очередной раз — их лица замерли в предельной близости друг от друга. И выражения их лиц были весьма красноречивыми.

— Ого! А парни даже и не думали притворяться, — заулыбался Лавлас. — У них точно что-то было во время съёмки. Где они тут ещё?

Салли начал очередную перемотку. Потом включили фильм "Нежность", который вышел спустя пару лет после "Гарема", и последние сомнения отпали окончательно — на эпизодах, где Аполло и Авель работали в кадре в паре, между омегами искрило вовсю.

— Студия находится в столице... — Риан задумался. — Надо будет напрячь наших, чтобы перебрали всех омег-актёров, числящихся в базе данных. Ещё надо будет дать им портрет Авеля и конкретное указание. Чем быстрее мальчишку найдём, тем лучше.

— Думаю, что про него тоже ничего не найдём, — вздохнул Гиллиан. — Если он и Аполло пришли с самого низа, то перед легализацией хозяева наверняка зачистили всё, что можно.

— Значит, запускаем поиск по порно-записям. Авеля почти не красят, значит, его опознать будет проще. Салли ещё кое-что привёз, так что начнём с него, а потом начнём смотреть другое.

— И кого посадишь перед монитором? — поинтересовался заместитель Лавласа, ведающий вооружением, альфа Рогволд.

— Рикки Лае. У него профессиональная память на лица и отменная наблюдательность. Его родитель не прогадал, заводя ребёнка от конкретного альфы.

— Рикки сказал, что сам подсказал оми, — сказал Салли, снова вспомнив свой сон.

— Даже так? Значит, парень далеко пойдёт.

— А от такого обилия порнухи Рикки плохо не станет? — засомневался Тор. — Омега всё-таки...

— Так ведь не для собственного удовольствия. И вглядываться надо будет только в лица. Звук выключит, чтобы не мешал, и вперёд.

— Тогда ладно. Салли, ты не передумал оборудовать нашу комнату?

— А вы уже просмотрели мои предложения?

— Да, предложения более чем толковые, — кивнул Тор. — Когда наладим электроснабжение и не придётся слишком сильно контролировать расход, то будет весьма кстати.

— Отлично. Мои ребята уже просмотрели те мониторы, что у нас есть, и я привёз парочку. Вам подойдут.

— А прочая техника?

— Соберём, — пообещал Двуликий. — Как только доставят остальную часть нашего груза, то я лично прослежу сборку и отладку. Потом покажу вам, как с этим обращаться, чтобы вы не вызывали меня слишком часто.

— Лучше подбери парнишку по-толковее и обучи его, — посоветовал Грей. — Уметь самим, конечно, дело хорошее, но лучше перестраховаться, чтобы не отвлекаться, боясь ткнуть не туда.

— Джейми?

— И ещё кого-нибудь. Пора готовить новые кадры, потом кто-то поедет в большой мир на другие точки, чтобы работать на других базах.

— Как только соберу новые системники, то займусь. Обучить пользователя проще, чем нового программиста. И всё же надо искать спецов для технического контроля, если вы планируете всё же строить и систему внешнего наблюдения.

— Заодно и это поспрашиваю, — кивнул Риан. — Ведь не только в твоём университете программеров и операторов готовят. Кто-то работает на криминал, кто-то выпал из Системы, кто-то учится сам... — Вождь и идеолог виновато изогнул брови. — Навалил я на тебя...

— Сам виноват — приехал сюда, — улыбнулся Салли. — Не беспокойся, оми, я не подведу. Думаю, что к твоему возвращению уже что-то сделаем.

— Отлично. Попроси Люка и Джейми найти Рикки, я сам объясню ему задачу.

Рикки заметно нервничал, разглядывая стопки видеокассет. Под просмотровую выделили небольшую комнату, до которой протянули удлинитель до ближайшей розетки. Дрейк, который вместе с Кристианом с вожделением разглядывал видеодвойку, откровенно позавидовали омеге, которому было совсем не до того. Поручение было серьёзным, и Рикки волновался — СТОЛЬКО порно самого разного формата он, наверно, больше никогда не увидит!

Салли объяснил, как включать, как вставлять и вынимать кассеты, как перематывать. Это Рикки усвоил быстро.

— Салли... — робко начал парень, вспомнив про обещание.

— Я помню, — кивнул Салли, лишний раз проверяя все провода. Вроде всё было в порядке. — Когда тебе будет удобно и где?

— Я... я не знаю... — покраснел Рикки, от которого запахло чуть гуще. — Ты ведь тоже будешь занят...

— Тогда чуть позже договоримся. Я от своих слов не отказываюсь.

— А... как ты себя сейчас чувствуешь?

— Нормально. Похоже, что кризис пройден. Волнуешься?

— Конечно, мы же друзья!

— Тогда вот тебе в качестве аванса. — Салли резко притянул омегу к себе и поцеловал прямо в губы. Рикки только ахнуть успел. — А ведь ты был ближе к концу списка...

— Дурак был, — покраснел Рикки. — С вами, Мариусами, надо только договариваться. Надо было раньше сообразить, а я так хотел... И Дэн говорил...

— Ничего. Ладно, не буду тебе мешать. Если что — зови. И... сильно не разбаловывай желающих забежать на огонёк, — посоветовал Салли напоследок.

— Ещё чего! Только отвлекать будут. Вдруг я самого Аполло проморгаю?!

— А ты думаешь, что он может быть здесь? — Салли бросил взгляд на стопки кассет. — А узнаешь ли?

— Если Аполло с малых лет в этом дерьме крутится, то главный свой опыт он зарабатывал именно там. Думаю, что смогу его опознать если не по лицу, то хотя бы по фигуре и манере двигаться.

— По фигуре? Вряд ли ему там будет больше пятнадцати, а сейчас он на пару лет старше меня.

— А ты разве не заметил, какие у него плечи? А ещё у Аполло под левой лопаткой родинка есть, похожая на боб. Уж она-то точно никуда не делась. И я думаю, что вряд ли Аполло будет сильно отличаться от себя нынешнего в плане телосложения. Если его продали на подпольную студию вскоре после начала основного созревания, то раннее его приобщение к сексу могло спровоцировать преждевременное созревание.

— Но ведь это вредно для здоровья омеги! — возмутился Салли.

— А кого это тогда волновало? И ещё, Риан сказал, что стоит поискать Аполло и его фотографии в старых подборках журналов с детским порно, которые из-под полы и на точках продаются.

— Даже сейчас с трудом верится, что это скотство существует, — выругался Салли, опираясь на корпус видеодвойки. — Это же дети!!!

— Теневые дельцы ищут, чем развлечь целевую аудиторию, — помрачнел и Рикки, занимая своё место и перебирая первые кассеты, выбирая, с чего начать. — Мне Уолли рассказывал, что его сначала фотографировали, а потом уже пытались перед кинокамерой ставить. Наверно, все с этого начинали... Традиционный секс кому-то уже приелся, вот они и ищут чего-нибудь экзотического.

— И те, кто сидят на самом верху, это наверняка поощряют. Дэн говорил, что из-за усиления животной части нашей натуры власти всеми силами убеждают население, что это нормально, для чего разделы с порно и вывели на официальный уровень.

— Да, я тоже так думаю. Наши ребята часто рассказывают, что иной раз сдерживаться непросто было и бывает, но им совесть не позволяет просто брать то, что хочется. А есть такие, которым этого мало, и они всё-таки срываются. И это не считая носителей дефектных комбинаций генов.

— И всё-таки наша кровь медленно, но очищается. Наших, которые совсем плохо пахнут, я встречал не так много.

— Вот и хорошо. Значит, наша победа приближается.

— Всё, не буду тебе мешать, работай. Встретимся за ужином?

— Ага.

Едва Салли ушёл, Рикки зарядил первую кассету, запустил воспроизведение и начал смотреть, предварительно убавив звук. На экране появилась первая заставка.

За ужином Рикки выглядел слегка осоловелым и дёргался от каждого прикосновения. Оливье, встревожившись не на шутку, принёс ему успокоительное из своих запасов, сам отмерил нужную дозу и напоил.

— Дурдом какой-то! — высказался омега, обретя дар речи. — Я только начал, а уже тошнит!

— Может, не будешь смотреть всё подряд? — посочувствовал Алекс.

— Нет, я продолжу, — упрямо мотнул головой Рикки. — Я тут начал понимать, что именно пропагандируют такими фильмами, по какому принципу отбирают новеньких... И я даже нашёл старое видео с Рафом!

— Раф Каин? — ахнул Сури из-за соседнего стола. — Он тоже начинал на подпольной студии?

— Да, причём в такой роли, что страшно становится. Понятно, почему он начал так много пить... Наверняка до сих пор кошмары снятся.

Альфы за соседними столами дружно выругались, а кое-кто изъявил желание увидеть это собственными глазами.

— Нет, — категорично отказал Риан. — Не хватало ещё, чтобы вы об этом на каждом углу плескать начали.

— Но ведь это же бомба! — возмутился Сван, который так и продолжал опекать Антона, который уже окончательно к нему привык. — Мы должны с ним встретиться и...

— А ты бы стал рассказывать самые позорные страницы собственной биографии посторонним? — нахмурился Риан. — Ты понимаешь, что именно этим компроматом и заставляют молчать не только Рафа, но и других знаменитостей, прошедших через подобное?! При тех стереотипах и имидже Рафа, который активно выстраивает телевидение, обнародование подобных фактов станет для парня ударом под дых. Кто знает, что он после этого с собой сделает?!! А он ведь, по сути, ни в чём не виноват. И пока он не поймёт, что его прошлое не в ответе за его нынешнее будущее, что можно быть настоящим альфой, даже пройдя через всё это, вызвать его на откровенный разговор не получится. Насилие часто используют в лагерях, чтобы сломать самых упорных, и это стабильно работает. Знаешь, почему? — Сван насупился. — Потому что подобные вещи для альфы — самый страшный позор, который даже хуже статуса калеки. Мы, омеги, мало-мало привычные, беты тоже с трудом, но могут вернуться к нормальной жизни, но не альфы. Они ломаются, спиваются или подсаживаются на наркоту, падают на самое дно, а то и кончают с собой. Когда я жил в Викторане во время беременности, то видел несколько таких парней. Пока этот жестокий обычай будет сохраняться и поддерживаться идеологией, это будет продолжаться и оставаться самым лучшим способом затыкать рты. Так что пока Рафа не трогаем. Как только мы спасём Аполло и он расскажет на камеру всё, что знает об этом произволе, а мы обнародуем этот материал, то тогда можно начинать искать подходы и к Рафу и остальным.

— Но ведь ваш муж... — осторожно начал Кристиан.

— Меня не тронули, — глухо поправил альфа. — Зато очень даже тронули Корина, который погиб десять лет назад. И я видел, как его насиловали пятнадцать охранников во главе с начальником лагеря. Корин был молодым парнем, ему было всего двадцать два года, он был на грани самоубийства, и мы всей стаей спасали его от этого. Убеждали, что произошедшее никак не отразилось на нём, что это ничего не значит, что он сильный и сможет справиться с этим, доказав свою силу. Что, вернувшись к нормальной жизни и пропустив этот эпизод, он останется тем, кого все знали. Корин смог справиться с потрясением, дожил до освобождения и многое успел сделать, но боль от унижения, которому его подвергли, всё-таки никуда не делась. Даже спустя много лет он видел тот день в кошмарах. Нас с малых лет растят с убеждением, что мы Высшие. Дети Адама, которые созданы для того, чтобы править остальными. Что альфе не подобает стоять униженным. И это проходит через всю нашу жизнь, застревая в подкорке. И этим пользуются палачи внутренней разведки. Так же они пользуются слабостями и остальных. Они ломают бет, находя их слабости, ломают омег, пользуясь их уязвимостью по части восприятия и привязанности к детям. Те, кто знают содержание диссертации нашего вождя и Учителя, пользуются основой, на которой выстроена нынешняя Система, в которой были взращены мы все. Прежнее общество воспитывало своих детей иначе, укрощая животную сущность, учитывая все слабые и сильные стороны нашего народа, используя знания, которые начали уничтожать с наступлением Великого Холода. Вы все читали предания наших предков и знаете, что то, что нам с рождения вбивают в головы наставники и клерики, не является истиной в последней инстанции. Каждый может подвергнуться самому страшному унижению, и каждый может показать свою силу, пересилив эту боль. Что альфа, что бета, что омега. И наш враг пользуется тем, что несчастные начинают винить себя, бояться, что об этом узнают другие. Любое знание, даже ложное, имеет силу тогда, когда оно передаётся. И изменники старой веры запустили ложную посылку, начав травить наш народ изнутри. Они использовали это, чтобы держать нас в кулаке. Ложь, запущенная изменниками ради собственного выживания и амбиций, настроила нас на нужную им волну. Они обучили своих преемников, воспитав их в этом самом ключе, а те эту ложь пронесли через века. Теперь всё это используют новые хозяева жизни, и они используют эту ложь, опускаясь на дно извращений и показывая самим себе, что для них является удовольствием то, что для других табу и позорное клеймо на всю жизнь. Они искренне считают себя исключительными, поскольку стоят на самом верху социальной пирамиды. Они презирают нас — тех, кто стоит внизу и вынужден каждый день бороться за своё место под солнцем. Они считают, что деньги и власть дают им неуязвимость, и именно в этом их раз за разом переубеждал Гейл Робинсон. Гейл показал свою силу, не расколовшись под пытками, и его начали травить, вырвав в наркотическом бреду нужные им сведения. И всё же Гейл не дал им удовольствия выставить себя перед общественностью сломленным — он умер в камере. Как и его соратники. Кто-то точно так же умер под пытками, кто-то получил пулю, как наш вождь и Учитель, кто-то умер уже в лагере. Они боролись до конца. Наш вождь тоже не сдался, и наш друг Полли запечатлел это, сняв его Манифест на камеру. Все вы видели эту запись. Мы можем показать свою силу, идя дальше. Сквозь грязь и холод.

Сквозь грязь и холод ты иди,

Оставь сомненья позади...

Салли вспомнил стихи, написанные отцом. Значит, он уже тогда понимал то, что только что сказал.

— Папа...

— Салли, ты, как и все, кто сейчас находится здесь, должны закончить то, что начали Мариусы. Нам ещё много чего предстоит сделать, и мы должны использовать знания, сохранённые Спенсерами и Баалами, чтобы спасти остальных. Дать им шанс на лучшую жизнь. Нашими слабостями и дальше будут пользоваться. Ложь всё ещё живёт среди людей. Она будет жить ещё долго, и кто-то должен это остановить, пока не поздно. Брать на себя ответственность и даже вымазываться в грязи. Расплата рано или поздно настигнет всех, за всё в этом мире надо платить, и мы должны будем ответить за всё то, что сделали, но эта плата не должна быть отдана просто так. Иначе всё, что мы делаем, будет бесполезным.

В столовой повисла тягостная тишина. Тут из-за стола поднялся Алекс и чеканным шагом вышел. Салли было вскочил, но Риан успел поймать старшего сына за рукав.

— Не надо, пусть идёт. Я сам поговорю с ним.

— Но почему?..

— Позже узнаешь. Сейчас Алексу очень тяжело. Как Зейну. Он когда-нибудь всё же справится со своей болью и сможет вернуться к прежней жизни... хотя бы частично, но времени прошло слишком мало.

— Девять лет со дня смерти Рона...

— ...а Ронни умер всего несколько лун назад. И они были тем единственным, что было самого ценного у Алекса. Как мой отец и вы для меня. Это та цена, которую заплатил Алекс. Которую заплатили многие из наших соратников и здесь и в большом мире. И я платил — все те годы, что был вдали от тебя. Время сейчас такое, мы теряем тех, кто нам люб и дорог. Это неизбежно, но легче от этого не становится. И этим тоже пользуются наши враги. Мы не должны поддаваться. Надо держаться вместе. И мы будем. Только так мы сможем жить дальше.

Салли смотрел на своего младшего отца и в очередной раз почувствовал, какой груз этот омега несёт на своих плечах. В бесцветных глазах Риана стояли усталость и боль, но в них была и сила. Убеждённость и вера. Он намерен был идти до конца, каким бы тот не был. Сильный человек.

Другого преемника у Рейгана Мариуса быть не могло.

Работа продолжилась.

О чём Риан говорил с Алексом после ужина, так и осталось для Салли тайной, но бывший уборщик взял себя в руки. Он вернулся к товарищам и активно помогал в садах и с детьми.

Зейн больше не бузил. Из лазарета его по-прежнему не выпускали, но Оливье и Далтон уверяли, что бедняге стало полегче. Он молча выполнял все предписания врачей, читал последние новости и готовился отправиться в большой мир. Появилась надежда, что омега когда-нибудь сможет залечить какие-то раны со временем, но двадцать три года в лагере останутся с ним навсегда.

Рикки продолжал просматривать видео, ища нужные лица, но пока ничего не нашёл. Он даже перестал появляться в столовой, чтобы не пугать друзей своей бледной физиономией. Оливье встревоженно заглядывал к нему по несколько раз за день, приносил успокоительное, и пока всё было нормально, хотя соседи Рикки по комнате говорили, что омега начал плохо спать. И Салли решился выполнить своё обещание, чтобы поддержать друга.

— Рикки, ты как тут?

Омега резко обернулся, торопливо ставя воспроизведение на паузу. На экране видеодвойки замерла совокупляющаяся троица — двое альф активно и крайне цинично трахали совсем юного омежку с густыми рыжими волосами в декорациях автомастерской.

— Ничего... А что?

— Нашёл что-нибудь?

— Пока нет. Ни Авеля ни Аполло пока не нашёл, зато наколол парочку нынешних знаменитостей. Твой оми попросил меня отметить эти фильмы... Будем с ними договариваться, когда придёт время.

Салли бросил взгляд на бумажные листы, лежащие на маленьком столе — Рикки уже что-то записывал.

— Ты всё ещё хочешь провести со мной ночь?

Рикки едва не выронил пульт.

— Ты...

— Тебе надо отвлечься — я же вижу, как на тебя действует вся эта грязь. И все остальные тоже. Отвлекись на пару часов, а? Заодно я выполню своё обещание.

— С-сейчас? — покраснел Рикки.

— Можно и сейчас. Где и как бы ты хотел?

Рикки смущённо покосился на экран.

— Не знаю... Я, когда впервые увидел фильм с Аполло, то захотел попробовать испытать какое-нибудь маленькое, но настоящее романтическое приключение... но как это сделать?

— Сейчас в садах достаточно тепло. — Салли сел рядом на край стола, и Рикки поёжился, краснея ещё сильнее. — Я захвачу чего-нибудь перекусить, одеяло поплотнее... Устроим настоящее свидание. Как тебе такая идея? Или завтра улучим момент и сбежим куда-нибудь подальше?

Рикки замялся.

— Ну... я знаю пару укромных местечек... Давай я досмотрю это, а потом ты придёшь за мной?

— Много ещё?

— Час или полтора.

— Тогда я начну готовиться.

— А твоя работа?

— Ребята справятся. Мы как раз собрали три системника, сейчас Ленни и Крис устанавливают программное обеспечение. Они вполне смогут сделать это и без меня. Заодно отделаемся от паломников, зачастивших к нам.

— А игры?

— Я уже перегоняю их на отдельный жёсткий диск, потом установим этот комп где-нибудь, чтобы желающие не мешали остальным. Приставку отдадим в школу, чтобы дети играли, а потом начнём учить их работать на компьютере. Заодно Соломон сможет попробовать — Оливье и Далтон говорят, что ему стало гораздо лучше, и со временем он даже сможет покинуть отдел пережидания, как только тестирование нового комплекса препаратов завершится успешно.

— Ты навещал его?

— Забегал сегодня утром. К сожалению, я не могу слишком часто его сейчас навещать, но как только переоборудование нашего отдела завершится, то смогу уделять ему больше времени.

— Используешь с ним тот свой опыт с Джейми?

— Да. Мои догадки вполне соотносятся с теориями моего деда Рейгана, а комплексное лечение всегда приносит больше пользы, чем просто лечение.

Рикки тихо улыбнулся. Он смотрел на друга с изрядной долей восхищения.

— До сих пор с трудом верится, что ты не зазнался, узнав о своём происхождении...

— А почему я должен был зазнаться? — искренне удивился Салли.

— Так ты же урождённый дворянин, и не только по омежьей линии, потомок легендарного древнего рода, прямой наследник такого великого человека, как Рейган Мариус, а тот — наследник Спенсеров и Баалов...

— Не моя это заслуга, и я не хочу уподобляться тем скотам, что сейчас стоят у власти, — мотнул головой Салли. — Я не чувствую себя каким-то особенным в этом плане, ведь меня воспитывали самые обычные люди. Папа Майкар очень умный человек и всегда говорил мне, что по-настоящему человек может гордиться только тем, что сделал сам. Предками надо гордиться, это правильно, но нельзя приписывать себе их заслуги. Да и я столько раз был в таких ситуациях, которые лишний раз показывают, что от происхождения нет никакого толка, когда доходит до настоящего дела.

— Ты про университет и декана?

— Именно. Может, я тогда и не знал, кто я на самом деле и чей потомок, но уже тогда я понял, что я — всего лишь омега, который мало чем отличается от остальных.

— Но ты теперь Двуликий...

— И всё. В остальном я такой же, как и ты. Только со знаменитыми предками и университетским дипломом. Ладно, — Салли похлопал друга по плечу, коротко чмокнул в висок, и Рикки невольно вздрогнул, вдохнув манящий аромат Салли, от которого уже начинался знакомый зуд и ускорилось сердцебиение. — пойду запасаться. Раз ты хочешь романтики, то попробую тебе её устроить. Есть у меня одна идейка... Надеюсь, что тебе понравится. Один раз Дон что-то в этом роде устроил на той базе, и было здорово.

— И... что это будет?

— Увидишь.

Рикки, заинтригованный донельзя, вернулся к просмотру, но его мысли то и дело обращались к предстоящему мероприятию. Когда они мылись в баньке старика Карла, Рикки украдкой любовался стройным окрепшим телом Салли, то и дело представляя себе, что бы он сделал, согласись Салли хотя бы на одну случку. Салли беспорно был хорош, унаследовав не только красоту обоих родителей, но и их врождённое чувство собственного достоинства. И всё же было в нём и что-то такое, что выделяло его на общем фоне. Потому-то за ним сородичи бегали не меньше, чем за Дензелом. Сам Рикки уже догадался, что Дензел и Салли Истинная пара, и потому набиваться в постоянные любовники не собирался. Салли пока не осознаёт, что происходит, да и не хотелось разбивать такую красивую пару. Любой, у кого есть мозги, это поймёт. Чем больше парней это понимали, тем меньше становилось желающих попробовать всё же пойти против Природы и поиметь своего, однако многие ещё надеялись хотя бы на Салли, ведь омеги-Двуликие — это до сих пор одна большая загадка. Вдруг импринтинг не помешает Салли активно встречаться с сородичами? Ведь к Соломону тот заглядывает, и сам Соломон говорит, что у Салли в этом плане всё в порядке. Значит, шанс урвать кусочек своего есть...

Рикки всё же выключил запись и откинулся на спинку стула, напряжённо всматриваясь в своё отражение в погасшем мониторе. Вроде бы всё нормально... Нет, надо бы подготовиться тоже. Для встреч с другими Рикки никогда специально не готовился, и всё случалось в рядовом порядке — просто секс по дружбе — но тут было нечто особенное. Частично Салли тогда угадал — Рикки хотел бы проверить, чем прямые потомки Спенсеров отличаются от обычных людей. Обладатели самой чистой крови в стране, носители разнообразных талантов, обладающие обострённой восприимчивостью. Наверняка эта самая восприимчивость даёт им особое преимущество. Судя по тому, что Джеймс остался доволен прошедшей течкой — даже если сделать скидку на его неопытность и неискушённость — то Салли и впрямь сделал что-то особенное, что позволило ему не наломать дров. И Соломону в первую же встречу с Салли после приезда стало получше — это рассказал заглянувший с подносом Габриель, а он услышал от Сьюки лично. Омеге ещё больше захотелось переспать с Салли, чтобы понять, что же это такое. И Рикки волновался.

Подумав, он записал, на чём остановился, черкнул записку для тех, кто мог заглянуть, и поспешил к себе. Торопливо принял душ, почистил зубы, сменил бельё. Долго и придирчиво причёсывал свои светло-русые с рыжеватым отливом волосы. Снова всмотрелся в своё отражение в маленьком зеркале. Ладно, красивее всё равно не станет, а косметики на базе было мало — берегли для особых случаев. Можно было сбегать к Джеймсу и выпросить то, что ему купили в дороге, но времени оставалось всё меньше. Рикки повязал на голову свой платок и поспешил обратно.

Салли пришёл примерно через пять минут после его возвращения в просмотровую. Он держал в руках свёрнутое одеяло и какую-то сумку.

— Готов? — с улыбкой спросил Салли.

— Да... наверно... — От волнения голос омеги охрип, а ладони резко вспотели.

— Так куда пойдём?

Салли совершенно не был взволнован, и это удивляло. Совсем недавно он постоянно дёргался, находясь в обществе сородичей, на все предложения густо краснел, запинался и отказывался с категоричностью давшего обет, но сейчас вёл себя так, словно всего этого не было. Течка с Джеймсом что-то изменила в нём, и что бы не случилось, но Риан поступил правильно.

— Идём в сад. Там сейчас никого не должно быть — поздно уже.

— Хорошо, идём. — И Салли протянул другу руку.

Солнце уже почти село, и под деревьями было темновато.

— Завтра опять солнечно будет, — заметил Салли, глядя на безоблачное небо. — Лето начинается...

— Ага, — рассеянно кивнул Рикки. — Салли...

— Что?

— А... почему ты вдруг перестал дёргаться? Ты же до течки с Джейми сам не свой был...

— Я понял, почему мне было так хреново — от того, что я уклонялся от Зова Природы. Организм требовал, я шарахался, вот и шибало. Это как во время течки, когда ты один переламываешься — гормоны не получают нужной реализации. А я же активно дозреваю.

— И что теперь думаешь?

— Думаю завести хоть какие-то отношения, пока всё не придёт в норму, чтобы опять не началось. Но я не могу спать с первым попавшимся человеком, так что тут надо крепко подумать.

— А потом что будешь делать?

— Мой дед-Двуликий когда-то мечтал о большой семье с кучей детей — часть он хотел выносить и родить сам, а остальных ему должны были родить. Он хотел нетрадиционную по тем временам семью, в которой было бы как минимум три родителя — альфа, бета и он плюс один или двое обычных омег. Но его мечты были разбиты вдребезги, и он... с трудом решился на одного ребёнка. Он так и прожил один, посвятив себя моему оми и нашему делу. Я хочу осуществить его мечту, чтобы наша кровь как можно шире разлилась в мире.

— Да, я слышал о том, что с Рейганом в юности случилось, — печально кивнул Рикки. — Страшно думать, что даже великие не застрахованы от подобного... Наверно, это ещё больше укрепило его в желании всё изменить.

— Да, я тоже так думаю. И поэтому я хочу осуществить его мечту.

— И кого ты пригласишь в свою семью? Своих парней?

— Да, хотелось бы. Я им уже предлагал, кстати — ещё по пути сюда — но они сказали, чтобы я выбирал. Сейчас мне начинает казаться, что Денз бы всё же согласился на подобный союз, но Дон мне на днях сказал, что он не согласен. Правда, пообещал подумать.

— А омеги?

— Пока не знаю. У нас много славных омег, они все очень хорошие. Даже Элиот с Алистером. Я ведь нос от них сейчас ворочу не от переборчивости, а оттого, что мне мало простого влечения. С Джейми всё получилось, поскольку я его и без того люблю. С тобой я согласился, потому что ты меня всё же попросил по-хорошему. И ты мне очень нравишься.

— Спасибо... — снова покраснел Рикки, останавливаясь. — Салли... я, может, и не лучший любовник на базе...

— Тут и уметь особо ничего не надо, — ободряюще приобнял его Салли. — Когда я скреплял свой первый договор с Дензелом, то я просто начал, как считал нужным, а потом меня повёл за собой его запах. Ты же знаешь, как мой альфа пахнет...

— Да, знаю, — улыбнулся Рикки. "Мой альфа..." Интересно, Салли сам себя слышит, когда говорит это? — Пахнет как дитя импринтинга.

— И это притом, что у него два сводных брата по старшему отцу. Наверно, его предки смогли очиститься за много поколений... Полковник Бейли тоже хорошо пахнет, пусть и не так, как Денз или мой отец. Скиперич изменился, как и его запах, но всё же я бы не согласился с ним спать, хотя он мне стал очень симпатичен. Даже из любопытства. В рейсе по пути нам попадались самые разные люди, и родители мне немало рассказывали. Восприятие запахов — дело сугубо индивидуальное, как и избирательность в сексе. Нам такая восприимчивость дана не просто так, и если нас притягивает тот или иной партнёр, то это показывает, насколько он подходит в плане будущего потомства. Но дело не только в генетике. Мы так же чувствуем, насколько подобный человек надёжен в плане обеспечения и защиты ребёнка. И просто любовь своё дело делает. С Джейми всё получилось, поскольку мы братья, пусть и не по крови, и нас влечёт друг к другу. Джейми мне доверяет, я хочу заботиться и оберегать его, как Рюк всегда берёг и защищал Ленни. Мы с тобой, может, и цапались периодически, но всё же друзья, пусть нашей дружбе отнюдь не сто лет в обед и свой пуд соли мы съесть ещё не успели. И сейчас я понимаю, что у нас всё получится. Только надо попытаться создать атмосферу, как это Дон называет, и тогда нам будет вместе достаточно хорошо. Просто постарайся расслабиться, сосредоточься на моём запахе и делай, что в голову взбредёт. Пусть мой запах сам тебе подскажет, что надо делать.

— Так вот почему так важны мелочи! Я слышал такое выражение, но не совсем понимал...

— Да. Может, они ничего и не значат, если рассматривать каждую в отдельности, но именно собрания самых разных мелочей делают нас такими, какие мы есть, определяют нашу жизнь и влияют на принятие решений. Мелочи важны не только в дедуктивном методе для расследований преступлений, но и в повседневной жизни. Долгие века на мелочи в нашем поведении не обращали внимания, ломая нас и наши судьбы, создавая порой невыносимые условия, и омеги не выдержали и восстали. Поэтому они так отчаянно сражались, переступая через себя и свои инстинкты. Потому и оми смог найти в себе силы и расстаться со мной тогда — он разглядел и учуял в оми Лексусе более чем надёжного человека. И в очередной раз не ошибся. Я теперь знаю всё это и буду искать возможных мужей для своей большой семьи именно по этому принципу. И, конечно, должна быть достаточно глубокая симпатия, чтобы разбудить весь потенциал наших генов и родить здоровых детей.

— А... меня бы ты пригласил в свою семью? — Рикки отвёл взгляд.

— Не знаю. Пока не знаю. — Салли принюхался. — Ты замечательно пахнешь, и это доказывает, что твой оми выбрал самого подходящего альфу, чтобы заиметь от него ребёнка. Твой отец, наверно, был очень хорошим человеком, и в ту течку, когда ты был зачат, Природа порезвилась на славу.

— Оми всегда вспоминал его с теплом, — снова заулыбался Рикки.

— Вот видишь. Думаю, что сейчас они смотрят на тебя из больших окон Мирового Дома и радуются, что твоя жизнь складывается достаточно хорошо.

— Надеюсь, что я встречусь с ними там. Я бы спросил у отца... много чего спросил бы. Я же знаю его только по папиным рассказам.

— И каким он был тогда? — полюбопытствовал Салли.

— Оми говорил, что отец был очень осторожным в первую ночь... для альфы, а на вторую стал посмелее. Он даже пометил оми не сразу, и было почти не больно. А под конец даже ухаживал — помогал мыться, приносил перекус в постель...

— Думаю, что он понял, что за омега ему предложил провести течку вместе, сумел оценить его по достоинству, и если бы не та авария, то, возможно, они бы растили тебя вместе.

— Ты так думаешь? — В груди Рикки трепыхнулось.

— Да. Когда я был товаром на Ярмарке, то одного из парней, что был со мной, успели продать. Я сам предложил купить Роджера одному альфе — мне показалось, что он не так плох. И когда они уходили, то понял, что почти угадал — этот альфа, Марк, оберегал его от остальных. Потом ребята Артура их нашли, проследили, и Роджер выглядел вполне довольным. Марк ему тоже показался неплохим. Наверняка со временем из них получится хорошая семья — их запахи неплохо друг другу подходили ещё тогда. Теперь я в этом абсолютно уверен.

— Вот что значит быть чистокровным! — восхитился Рикки.

— Вы тоже так можете. И чем чище омега, тем острее его восприимчивость. Это часть нашей врождённой интуиции, и к ней стоит прислушиваться, а со временем опыт её отточит. Как у моего оми. Куда теперь?

— Идём.

Рикки завёл Салли в самую глубину садового хозяйства. Окончательно стемнело, и омеги включили прихваченные с собой фонарики. Вот впереди показался большущий пышный куст. Рикки огляделся, прислушался и нырнул под защиту ветвей. Салли последовал за ним и очутился в самой настоящей пещерке с листвой вместо свода. Места там было достаточно, чтобы хватило с удобством устроиться какой-нибудь парочке.

— Здорово! — похвалил Салли. — И как часто ты тут бывал?

— Один раз с Дрейком, один раз со Сваном и один раз с Десмондом. Про этот куст многие знают, и некоторые специально устраивают тут свидания в солнечную погоду.

— Ладно, выйди ненадолго, — попросил Салли. — Я всё подготовлю и позову тебя.

Рикки кивнул и вышел на простор садовой дорожки. Вскоре среди листьев начали вспыхивать крохотные огоньки, и Рикки понял, в чём заключалась задумка Салли. Да, это очень интересно... и, наверно, будет, очень красиво.

— Рикки!

— Иду.

Когда омега нырнул обратно под полог листвы, то замер от восторга. Салли одолжил одну из праздничных гирлянд в школе и развесил её на ветвях, создав уютный полумрак, расцвеченный алыми, зелёными, голубыми и жёлтыми огоньками. На раскатанном на густой мягкой травке одеяле был приготовлен лёгкий стол — термос с чаем, пара булочек и крупное сочное яблоко. Салли протянул руку куда-то под ближайшую ветку, и откуда-то полилась красивая мелодия, от звучания которой защемило в груди.

— Что... это?

— "Летняя рапсодия", которую приписывают бете Симону Грею, но на самом деле её написал его муж-омега Аясэ. Я обожаю его пьесы. Нравится?

— Но как ты... это сделал?

Салли с улыбкой приподнял ветку, и Рикки увидел небольшую коробочку, из которой и доносилась мелодия.

— Это проигрыватель, а в нём кассета с пьесой. Я откопал его на складе ещё перед отъездом, он еле работал, но мы с Крисом его починили, а кассету я купил, когда мы по Каргополю гуляли. Работает на батарейках, но я переделал под аккумулятор, и его должно надолго хватить. Ну, как, потянет на романтическую обстановку?

Рикки смахнул непрошеную слезинку и кивнул.

— Это... здорово.

— Тогда подсаживайся. Посидим пока, перекусим, а там по ходу...

В медленно меняющемся свете гирлянды Салли выглядел ещё привлекательнее. Он смотрел прямо на Рикки, и тот буквально таял, наслаждаясь его запахом. Запахом чистой крови.

Под волшебную мелодию Аясе Салли разломил одну из булочек пополам и протянул половину Рикки. Тот взял и чуть вздрогнул, почувствовав касание пальцев Салли к своей ладони. По телу омеги тут же побежали мурашки, и впервые Рикки по-настоящему оробел перед партнёром. Как в свой самый первый раз.

— Салли...

— Не волнуйся, всё хорошо.

— Снова аванс?

— Почти. Я чувствую, как ты нервничаешь, и хочу помочь тебе расслабиться. Просто отдыхай и получай удовольствие.

Салли взялся за яблоко и разрезал его пополам. Рикки, увидев протянутую половинку, густо покраснел. Яблоко стало на их базе сакральным символом... Яблоня — дерево Иво, символ плодородия и семьи.

Они какое-то время просто сидели рядом, перекусывая и разговаривая ни о чём. В лиственной пещерке всё больше повисало возбуждение, и Рикки уже начал подумывать, что можно и приступить к основному действу. Салли находился к нему так близко, что Рикки буквально ощущал тепло его тела. От аромата Двуликого потихоньку начала кружиться голова. Вот Салли осторожно приобнял друга за плечи и тихо спросил:

— Хочешь? Я чувствую...

— Да...

— Я тоже. А ты чувствуешь?

Рикки глубоко вдохнул.

— Да...

— Тогда...

Салли приблизился к другу вплотную и мягко поцеловал в губы. Рикки инстинктивно потянулся навстречу, обнимая его за талию. С каждым новым поцелуем объятия становились всё крепче, ласки смелее и энергичнее. Салли был прав — запах стал их проводником... На секунду Салли остановился, и Рикки застонал от охватившего его разочарования.

— Я на секунду, — успокоил его Салли. — Только уберу кое-что, чтобы не мешало...

Рикки успокоился. Салли быстро убрал под ветки остатки позднего ужина, и омеги снова сплелись в объятиях. Вот они начали опускаться на одеяло, попутно раздевая друг друга. Вот уже остались в чём папа родил, и Салли навис над Рикки, глядя ему в глаза. Зрачки расширены, ноздри подёргиваются, дыхание участилось, а запах становился всё гуще.

— Рикки... я...

— Да. Давай.

Рикки с нетерпением коснулся возбуждённого члена Двуликого и поразился тому, какая у Салли гладкая и нежная там кожа. Трогать и поглаживать одно удовольствие! Салли осторожно опустился сверху, зацеловывая плечи, шею и грудь любовника, и Рикки поплыл. Он тихо застонал, когда Салли вобрал в рот его сосок и мягко облизал его языком. Он поддавался, когда руки Салли осторожно начали поглаживать его бока и бёдра, подбираясь к заветному местечку. Рикки уже тёк, и первый палец проскочил внутрь легко и свободно. Рикки расслабленно приподнял колено, давая более удобный доступ.

Это было ни на что не похоже! Рикки забыл обо всём. Мелодия Аясэ звучала где-то там, сплетаясь с дивным ароматом Салли, мерцающий изменчивый свет гирлянды расплывался перед глазами, и было одно сплошное наслаждение. Рикки едва понимал, что делает. Он тонул в запахе Салли, позволяя ему облечь себя полностью. Когда Салли подхватил его под колени, Рикки сам заёрзал, подставляясь, чтобы ему было удобно. Когда сравнительно некрупный член начал мягко проникать внутрь, Рикки обхватил Салли ногами и начал подаваться навстречу. Потом было головокружительное движение, жар во всём теле, сбитое дыхание. Вот Рикки почувствовал, что уже приближается к самой грани, и прижался плотнее, насаживаясь до самого корня. Разбухший узел протолкнулся внутрь, и спустя пару мгновений Рикки бурно кончил, обхватывая Салли руками и неосознанно впиваясь в его плечи ногтями. Чувствуя, как внутрь изливается тёплое семя, как узел движется и шевелится, Рикки снова разразился оргазмом...

Когда они расцепились, Рикки не сразу отпустил Салли. Омега лежал рядом со своим любовником и едва сдерживал слёзы. Ничего подобного он никогда не испытывал! Значит, вот как оно бывает?!!

— Рикки... ты плачешь? — Салли встревоженно привстал, поглаживая друга по щеке. — Что не так?

— Всё... так... просто... я... Салли...

Рикки не знал, как описать своё состояние — просто беспомощно открывал и закрывал рот. Салли, всё поняв, мягко обнял его, и Рикки облегчённо разревелся. Он только теперь полностью понял и осознал, что ему совсем недавно объяснял Салли. Секс может приносить удовлетворение не только от близости доброго друга, которому просто некуда девать распирающее его яйца семя, но и дарить по-настоящему приятное взаимное удовольствие. Доверие и симпатия, усиленные природными силами, незамутнённая кровь и просто желание. Настоящее счастье, которое в страшные времена Великого Холода выпадало отнюдь не каждому омеге. И теперь оно стало чуть ближе.

— Салли...

— Я знаю. Нечто подобное случилось со мной после первого спаривания с Джейми, когда я начал понимать, что мне это действительно нравится. Просто нравится. Что я хочу этого. И это изменило меня. Стало последним кусочком в моей новой картине мира.

— Это... чудесно...

— Мне тоже было очень хорошо. И если ты хочешь ещё...

— Очень хочу!

— Эта ночь твоя, Рикки. И помни про наш уговор.

— Я не буду болтать, обещаю. Это не то, что можно рассказывать всем подряд. И если это и есть магия чистой крови, то она заслуживает того, чтобы приумножиться.

Риан медленно шагал по садовой дорожке, погрузившись в свои нелёгкие думы. Проблема с Зейном была, вроде бы, благополучно разрешена, и скоро бедняга отправится в ближайший офис "Милосердия". Однако и помимо старого друга проблем хватало, работы впереди ещё много, а его самого уже не хватает, и пора было что-то делать. Одно решение напрашивалось давно, и отец во время последнего разговора говорил о такой возможности, но воплощение этой идеи натыкалось на одно препятствие...

Внезапно комиссар услышал какой-то шорох и тихий смех. Похоже, что какая-то парочка расположилась в знаменитых кустах на сон грядущий — среди листвы мерцали разноцветные огоньки. Шугануть их что ли?.. И тут Риан узнал голос и запах старшего сына. Салли был не один. Принюхавшись, Риан узнал Рикки, осторожно подкрался и прислушался.

— ...ну и выдумщик! — Судя по шороху, омеги уже одевались.

— Ага, Дон на эти дела большой мастер. Откуда только что берёт?! Если бы некоторые позы не были такими неудобными...

— А вдвоём они тебя брали?

— В один свисток? Брали раза два. В первый было немного больно, но я быстро расслабился, а во второй раз нам помешали — оми опять ввалился и всё испортил. А что?

— Я тут пересмотрел "Возмездие для господина", чтобы приглядеться к Аполло... Пламмер говорил в интервью, что ту сцену с дуплетом придумали уже по ходу съёмки — Аполло якобы похвастался, что запросто примет сразу двоих — но мне кажется, что это враньё. Сцена смонтирована так, словно её собирали из разных кусков, а часть их отснимали уже потом — есть мелкие нестыковки.

— Неужели часть этих кадров была настоящей? — В голосе Салли прорезался ужас.

— Во время одного поворота камеры было видно лицо Аполло, и я ясно увидел на стоп-кадре, что ему реально больно, страшно и противно. Уверен, что во время съёмки что-то произошло, а потом сцену доработали и вставили в фильм.

— Козлы е...ые!!! — выругался Салли. — Так, надо срочно вытаскивать Аполло из этого дерьма, пока его там реально не убили!!!

— Сразу вытащить не получится, — вздохнул Рикки. — Наши уже давно вокруг студии круги нарезают, я сам слышал. Пока не найдём способ пройти через охрану без лишнего шума, чтобы никто не понял, что мы замышляем, соваться бесполезно. Особенно сейчас, когда мы знаем про Авеля. И Аполло пока держится, раз достаточно уверенно держит рабочий темп. Он же Двуликий, а вы достаточно выносливые, и вряд ли Пламмер так просто позволит загубить курицу, несущую ему золотые яйца.

— И всё же Аполло там оставаться нельзя. Как только мы его заберём, то я бы хотел с ним встретиться.

— Обязательно, — пообещал Риан. — В конце концов, пообщаться с собратом ему будет просто полезно.

Салли испуганно охнул, огоньки погасли, и омеги вскоре выползли из-под куста, смущённо отводя глаза. От них активно пахло случкой, Рикки прижимал к себе свёрнутое одеяло, а Салли — небольшую сумку.

— Так... — протянул комиссар, подсвечивая парней фонариком. — Вижу, что мой мальчик решил удариться во все тяжкие?

— Мы ещё в Грушицах договорились, — густо покраснел Салли. — И я всего лишь сдержал обещание... И Рикки надо было отвлечься — от всей той грязи ему чуть плохо не делается. Я только помочь ему хотел... поддержать...

— "На меня ты положись, только без одежды", — насмешливо добавил Риан цитату из одной пошловатой народной песенки. — Ладно, я это не в укор. Молодец, Салли, хорошо придумал. Чую, вы хорошо покувыркались. Ну, Рикки, как тебе мой сын?

— Двуликий... — тихо ответил тот, невольно сжимаясь. — Что тут ещё скажешь...

— Вы и дальше будете встречаться?

— Пока не знаю, — пожал плечами Салли. — Посмотрим. Но кто-то мне точно понадобится, а с кем попало я не могу.

— Вот и славно. Ладно, Рикки, иди к себе и ложись спать. Выспись как следует и завтра снова за работу. Много высмотрел? — Рикки пожал плечами. — Потом для меня суммируешь и отдашь, когда я приеду.

— Вроде отчёта?.. А я не умею их писать... — растерялся Рикки, вцепившись в одеяло ещё крепче.

— Напиши, как умеешь. Главное — чтобы было понятно и разборчиво. Считай это сочинением на заданную тему.

— Хорошо, комиссар.

— Всё, иди, а мне с Салли потолковать надо. Хорошо, что я вас встретил.

— Спокойной ночи, Риан.

— И тебе добрых снов.

Рикки отдал одеяло Салли и скрылся во мраке.

— О чём ты хотел со мной поговорить?

— О будущем. Нет, это не по поводу твоих будущих мужей, — успокоил сына комиссар. — Дело в том, что передо мной встала одна проблема, я уже знаю, что надо делать, и хочу тебя предупредить заранее, чтобы ты потом не гадал и не метался.

— И что за проблема?

— Нужен новый лидер, который станет нашим лицом. Лицом подполья, за правым плечом которого я встану.

Салли недоумённо нахмурился.

— Новый... лидер? Зачем? Ведь теперь наш вождь ты! Дед сам тебе эти полномочия передал...

— Да, всё правильно, но тут не так всё просто, малыш, — вздохнул Риан, и они неторопливо направились к центральному входу. — Дело в том, что мы сейчас воплощаем в жизнь вторую часть плана отца по изменению нашего общества и государственной политики. Уже в следующем году, возможно, даже весной, мы приступим к регистрации нашей партии, а там уже начнётся самая настоящая война в эфире. Мы накопили достаточно материала и свидетельских показаний, чтобы начать, но действовать надо очень осторожно, ведь ответная реакция последует незамедлительно, а на стороне официальных властей слишком много влиятельных людей, они контролируют все рычаги и кнопки. Эта махина слишком тяжела и неповоротлива, чтобы с ней сладить быстро, и нам придётся всё время действовать с оглядкой. Лидеров партии, наших сторонников и просто сочувствующих придётся охранять, вовремя реагировать на угрозы, предотвращать покушения и провокации, а на это будет уходить очень много сил. Кто-то должен взять на себя административные обязанности подполья, пока я буду заниматься этой частью, иначе я просто сдохну, пытаясь успевать повсюду, а преемника все эти годы искать было некогда.

— А разве комиссариат...

— Комиссариат — это что-то вроде кабинета министров, контролирующая группа, сводящая воедино разные направления нашей деятельности — от боевой до снабжающей, но тут важно отслеживать всю картину в целом. Да, я пока кое-как справляюсь, и сам видишь, во что я превращаюсь. — Комиссар скрипнул зубами. — В самом начале, когда мы только начали восстанавливаться после казни моего отца, деваться было просто некуда, и я тащил всё на себе. Когда я пробрался к оми в тюрьму, и он давал мне последние наставления, он посоветовал заранее присмотреть подходящего человека, чтобы он смог стать лицом подполья, поскольку опасался, что может настать момент, когда я уже просто не смогу быть вождём.

— Как это?

— Элементарно. Я всё-таки солдат, боевой командир, а не администратор, Салли. Моё место на передовой, а не в кабинете. Я вырос в постоянном напряжении, рано пошёл в бой под командованием Гейла, упражнялся с оружием, убивал, в конце-то концов. Сейчас, когда наша организация разрослась настолько, я уже скоро не смогу нести на себе весь этот груз, поскольку слишком зациклен на определённом восприятии происходящего. Большая часть моих поездок — это способ отслеживать все изменения, составление общего представления о происходящем и настроениях в обществе. Это необходимо, чтобы делать прогнозы и просчитывать дальнейшие ходы, не допуская промахов, и это съедает слишком много сил, отвлекая от не менее насущных вещей. Тут нужен не просто талантливый администратор, а прирождённый политик, способный вести переговоры и заключать компромиссы не в ущерб нашему делу. А я, как бы не старался, уже скоро не смогу это делать. Многие восхищаются моей способностью быть везде и всегда на своём месте, но они и понятия не имеют, чего мне это всё стоит. Все эти мои психи и срывы... вроде того... с Зейном... — Салли приобнял родителя, почуяв, как он напряжён. — это результат того, что я уже начинаю ломаться. Я всё-таки занимаюсь не своим делом. Я делал это всё только потому, что на данной стадии был нужен человек, который в деталях знает все тонкости задумок моего отца и ориентируется в обстановке. У меня всё это было, когда я вытаскивал твоего отца и своих соратников из лагеря. Задачей номер один тогда было восстановить наши силы и приступить ко второй части наших планов, ведь люди уже были расшевелены, процесс пошёл, и все усилия властей и закулисных игроков в последние двадцать лет были направлены на то, чтобы свести наши достижения на нет. Распуская наших уцелевших соратников, я сказал всем, чтобы они затаились до сигнала, а до того продолжали распространять среди людей полученное знание. Искать надёжных людей, на которых в случае чего можно было положиться. Просто жили. Чтобы люди не забывали о том, что мы пытались им сказать. Наша работа не останавливалась ни на луну, и, когда мы вернулись, это стало очевидно. Сеть фондов "Милосердие" стала базой для сплочения людей, и пока их считали обычной благотворительной организацией, особого внимания на ребят не обращали. Какие-то убогие что-то делают... ну и пусть делают. Больших денежных фондов у них нет, работают на сплошном энтузиазме, но ведь у нас есть куда более важные рычаги воздействия... Да, они продолжают давить на народ через прессу и деньги, но ведь игнорирование нормальных процессов в обществе приводит к тому, что в один прекрасный день их усилия начинают тормозиться из-за того, что на некий важный пост попал человек, разделяющий наши убеждения, способный повлиять на весь расклад. И его работа начинает приносить плоды. Таким человеком и стал Аарон.

— Полковник Бейли?

— Да. Гай Уортингтон — храни его душу Светлейший! — Риан благоговейно перекрестился. — совершил самый настоящий подвиг, родив своего третьего сына. Аарон получился не просто понимающим и смелым альфой, способным понять нас, омег, но и человеком, придумавшим способ показать, что мы способны быть равными, ни в чём не уступать так называемым Высшим. Мне рассказывали, что в офис движения "Доверие и помощь", которое и создало "Милосердие", когда-то пришёл пожилой омега по имени Бэзил, который был денщиком в семье Бейли. Аарон тогда был ещё ребёнком, а в нашей стране возникали первые общественные организации омег. Так вот, от Бэзила остались кое-какие записи, в которых он рассказал об Аароне. О том, как он настойчиво и втайне от отца и деда регулярно встречался со своим родителем, как помогал другим омегам в доме по хозяйству, даже научился вязать. — Салли недоверчиво хихикнул. — Полли мне тоже об этом рассказывал, хотя я тоже в это не поверил сначала, — понимающе улыбнулся Риан. — Аарон уже тогда видел, что омеги ничуть не хуже альф, уважал их. Став старше и попробовав поставить себя на наше место, осваивая наши умения, он понял, что некоторые наши качества можно с пользой и высокой эффективностью использовать в самых разных сферах. И именно исходя из этого он предложил ввести квоту на обучение омег в военных училищах. Мы сумели раздобыть его докладную записку, в которой он обосновывал свою точку зрения, и руководство военного училища приняло это предложение. В эту идею мало кто верил, отбор и отсев быстро выставили вполне ожидаемые ограничения, однако кое-кто всё же сумел пробиться и завершить обучение. Мак Фрост стал настоящим феноменом, привлёк внимание Аарона, и он выписал его к себе. Чем всё закончилось, ты знаешь. Но был не только Мак. Были и другие. И уже на вполне официальном уровне подтвердилось то, что уже давно знали на самом дне — омеги могут быть сильными не только духом, но и телом, нести в себе силу, способную свернуть горы, если их способности находят поддержку и применение. Ты рассказывал, что в твоём университете когда-то работал альфа...

— Мастер Комель.

— Да, он самый. Он тоже нам крепко помог, когда взял к себе помощником Гидеона Иваруса, нынешнего профессора твоего факультета. Он, поняв, какой смышлёный омега к нему попал, начал активно подключать его к своей работе, Гидеон быстро доказал свой талант, и теперь он входит в научную элиту, пусть к нему и продолжают относиться свысока, как к выскочке. Но это и сейчас очень полезный выскочка, на котором изрядно держится прогресс в отдельных областях, он обучает молодёжь, проводит новые изыскания. И были другие, сумевшие пробиться выше ожидаемого. Это врачи, педагоги, инженеры, пилоты, механики... Большая их часть так и застряла на среднем уровне за спинами других, более заметных, делая основную часть работы, но их скидывать оттуда не спешат, поскольку они, увлечённые своей работой, всеми силами пытаются сохранить статус-кво, то, чего сумели добиться. На этом тоже держится нынешняя Система, лицемерно выдавая их достижения за достижения других людей. Но ведь такая работа создаёт то, что в итоге станет нужно новому обществу! И их пример вдохновляет других. Если бы работорговая империя не выхватывала из числа одарённой омежьей молодёжи тех, кого можно выгодно продать, то таких было бы больше, да и способов прервать восхождение наверх по-прежнему много. Это и система обучения в приютах, и отсутствие инфраструктуры по защите омег во время течки, и скверные жилищные условия, и ценовая политика, лишающая возможности вовремя доставать то, что могло бы в нужный момент помочь... Факторов много. Кто-то всё же преодолевает все препоны, но им пока достаются места во вторых и третьих рядах. Кто-то в своих городах всё же организовывает безопасные места для омег. Например, в столице этим активно занимается Барон Лейла, и его гостиницами, снабжёнными запахоизоляцией и всеми необходимыми вещами, регулярно пользуются. Плохо то, что для полного обеспечения обслуживания нужны солидные деньги, чтобы откупаться от проверяющих, и это серьёзно влияет на таксу, как и стабильно растущие тарифы на коммуналку. Есть система выплаты в рассрочку, но и это тоже не всегда является выходом, а власти уничтожают такие точки, чтобы не терять потенциальную выгоду с новых детей и прибитых к земле омег, неспособных выбиться наверх по причине стеснения в средствах, образовании и обременённых детьми, которым тоже нужно внимание. Множественные соблазны, система ценностей, прививаемых через кино и телевидение, морочат голову подрастающему поколению, и на этом тоже наживаются. И различные крупные медийные фигуры, как Раф Каин и Аполло, являются инструментами этой пропаганды. Наверху тоже не идиоты сидят, они тоже анализируют это всё, и мы до сих пор до конца понять не можем, почему они игнорируют очевидное. Ведь дело не только в их зашоренности и страхе потери нынешних позиций. Есть один ключевой игрок, который и направляет это всё в нужное русло. И всё это сплетено в огромный тесный клубок, который одним ударом рубить просто опасно — начнётся хаос, а вторжение из-за границы, где всё ещё хуже, просто сметёт нас. Я тебе пока этого не рассказывал, но мы пытаемся наладить связи с полезными людьми и за границей, чтобы выяснить, что же там происходит, и хоть как-то обезопасить ситуацию на границах, выиграв необходимое время на свою работу и перестройку. Ведь наши ребята, попавшие туда в числе проданных, и там продолжают действовать, передавая знание и продолжая бороться. Поставками живой силы наши власти пытаются сдержать наступление по границе, но это сугубо временная мера, поскольку и там игнорируется естественный природный механизм размножения, из-за чего многие омеги не могут родить от тамошних альф и бет либо теряют детей на самых разных сроках беременности. Ведь тамошние медики опираются на исследование наших горе-учёных, ведущих всю ту же лживую линию! Получается замкнутый круг, из которого можно вырваться, но только перестроив существующую систему и подняв на щит моего отца и его идеи. А как власти признают это, если они давили его и его последователей, поливали их грязью... и многие из тех, кто это делал, всё ещё живы и продолжают работать. Они сейчас занимают высокие посты и не захотят терять всё это, когда вдруг вскроется, что они творили. И простым раскаянием это не исправить — слишком много душ и жизней было загублено по тюрьмам и лагерям. И есть учёные, которые всего лишь выполняли указания сверху, которые не захотят стать крайними. И сейчас нас снова начинают давить, чтобы спасти свои шкуры. Это здесь они цари и боги, а за границей, если они рискнут сорваться туда и пересидеть, они быстро окажутся на самом дне, поскольку там свои понятия. И они держатся за то, что есть у них здесь.

Салли слушал Риана и ужасался. Да, всё очень плохо... но видеть на месте вождя кого-то другого...

— Именно поэтому я и говорю, что подполью нужен новый лидер, Салли. Я просто не справлюсь со всем этим, когда начнётся буча. Нужен человек, способный повести за собой. Да, я оставлю за собой кое-какие функции советника, но это максимум. Мне предстоит вернуться на то место, которое я занимал при отце, иначе всё, что мы создавали последние двадцать лет, просто рухнет, а потом начнётся ад. Мой отец как раз был таким человеком, но я не унаследовал его способность к глобальному охвату происходящего. Я боюсь прохлопать что-то, и потому говорю тебе о возможной смене сейчас. И новый вождь нужен не только для того, чтобы грамотно распределить обязанности. Если боги будут благосклонны, и наша партия сумеет пройти в парламент, заняв нужные места, то предстоит легализация наших бойцов, чтобы они смогли вернуться к мирной жизни. Вернуться домой. И новый лидер должен будет договариваться от лица подполья по поводу программы реабилитации. Ведь мы не только убивали своих врагов и карали тех, кто ушёл от возмездия. Мы ещё и активно сотрудничаем с криминалом, проворачиваем не самые чистые сделки, срываем часть планов, и всё это отражается и на жизни простых людей. К тому же, при любой власти всегда будут недовольные. Это и те, кто не захотят принять новую точку зрения, и те, кто всё потеряет и не сможет приспособиться к новым реалиям, и их дети, лишившиеся привычного комфорта. Таких много — пропаганда государственной машины не менее эффективна, чем наша. И за всё это кто-то должен ответить, чтобы не поднялась волна встречных протестов. Перестройка будет долгой, трудной, и не все смогут терпеливо ждать, пока наступит благоденствие. Нужен будет символический жест, показывающий твёрдость намерений новой власти, строгость и приверженность выбранной линии, чтобы сдержать этих самых недовольных. Нужна будет жертва, и этой жертвой должен стать тот, кого все знают. Кого будет достаточно, чтобы выкупить для наших бойцов право на свободу. И этой жертвой стану я, а наш лидер поведёт остальных дальше. Наше дело не должно быть обезглавлено, иначе...

— ЧТО???

Салли остановился, словно налетев на стену. Риан так спокойно об этом говорил...

— Это входило в часть наших с отцом расчётов, и я решил принести себя в жертву ради блага остальных. Всё это будет продолжаться до тех пор, пока не вырастет первое неиспорченное поколение, а до этого ещё далеко...

— Оми... о чём ты говоришь???

— Говорю то, что есть. Может, это и жестоко, но это необходимость. Особенно в нынешних условиях.

— Но ведь вы сражаетесь ради общего блага!..

— Салли, слишком много злодеяний было совершено под той же вывеской. Примеров из истории хоть отбавляй. Демагоги начнут мутить воду в этом направлении, и это спровоцирует новые волнения, а мы не можем этого допустить. Люди должны знать, что любое преступление должно быть искуплено, иначе начнётся беспредел. "Победитель получает всё" — это бред, которым долгие века оправдывали свои поступки многие, совершая самое чудовищное. Если и мы поступим точно так же, то спустя какое-то время появится кто-то другой, который под той же маркой начнёт продвигать свои идеи. Идея неотвратности наказания должна стать сдерживающим фактором для всех, чтобы поддерживать порядок. Особенно пока идёт перестройка. Только тогда, когда угроза возврата к старому исчезнет, можно будет ослабить контроль. И новая система обучения и воспитания должна стать основой обеспечения нового порядка. Чтобы общество за счёт принятия равенства и взаимоуважения различных типов уравновешивало само себя. Наши предки, жившие до Великого Холода, это знали, и потому самые разные стороны их жизни были направлены на это. Наша цель — воссоздание той культуры с поправкой на нынешние реалии. Чтобы возврата к прошлому кошмару не было. А чтобы создать задел и показать, что мы готовы стать примером, нужен символический жест покаяния.

— И тебя... казнят как символ того противозаконного... что вы делали?

— Вероятнее всего это будет что-то вроде пожизненного заключения или ссылки, ведь я успел создать себе имя. И я на это согласен. А ты со мной не сядешь, Салли. Ты будешь жить дальше, растить детей и продолжать наши семейные традиции. Твоё место в зрительном ряду, а не рядом со мной. Я не позволю тебе загубить своё будущее.

Салли бросил свою ношу на траву и порывисто обнял родителя. Двуликого била дрожь страха.

— Оми... так нельзя... Я не хочу тебя потерять...

— Ты не потеряешь. — Риан ласково обнял сына, успокаивающе поглаживая его по волосам. — Я всегда буду с тобой. Во-первых, до этого дня ещё далеко и у нас полно времени, а, во-вторых, мы не перестанем общаться и тогда. Да, каждый мой шаг будут контролировать, но я всегда смогу встречаться с тобой и твоими детьми. Видеть, как вы живёте свободно и счастливо, как и все остальные, станет самой лучшей наградой за мои труды и лишения. Ведь именно за это мы и боремся. Если всё получится, то душа моя отойдёт в иной мир спокойно. Быть может, мне всё же будет дан новый шанс, и я снова приду в этот мир, чтобы добрать всего того, что у меня не было в этой жизни... Не надо плакать, Салли, ведь сейчас мы вместе. И будем ещё долго.

Салли действительно плакал. Он плакал от осознания того, кого Светлейший дал ему в родители. От осознания его силы и жертвенности. И от боязни подвести. И от боязни потерять его.

— Оми... я люблю тебя... Я так тебя люблю...

— Я тоже люблю тебя, солнышко. И всегда любил. Никогда этого не забывай.

Телефонный звонок заставил всех трёх омег оторваться от чертежа, который они копировали. Салли подошёл к аппарату.

— Да... Да, он здесь... — Замер и расплылся в широкой улыбке. — Да, конечно! Сейчас примчимся! Ждите!

— Что такое? — спросил Крис.

— Бежим скорее к главному ходу! Рюк скоро приедет — его машина уже проехала мимо лесничества, и Дэнвер отбил сообщение!

Из разжавшихся пальцев Ленни выпал карандаш и упал на пол. Омега побледнел.

— Уже?.. — просипел он.

— Да. Пошли встречать твоего папу!

У главного входа рядом с разгрузочным уже собрался весь комиссариат. Здесь же стояли наготове Оливье и Далтон — просто на всякий случай. Ленни метался, изнывая от волнения и ожидания. Пять лет! Целых пять лет неизвестности! Разлука с родителем и покойным дедом была такой внезапной и страшной... Салли и Крис стояли рядом и, как могли, утешали и подбадривали друга. Сбежалось и немало любопытных — историю близнецов знали все, и посмотреть на Виктора хотелось многим, как и просто порадоваться за друзей. И встретить своих, которых тоже ждали домой.

Вот донёсся шум моторов, и Ленни вцепился в Салли. В разгрузочный въехал первый грузовик. За рулём сидел альфа, но не Рюк — Рюк пока водить машину не умел. Вот машина остановилась, из кузова начали выбираться пассажиры. Ленни словно окаменел, боясь посмотреть в ту сторону. Вот из грузовика выскочил Рюк, мягко приземлился на обе ноги, обернулся и протянул к кому-то руки.

— Ленни... — тихо шепнул Крис, и омега медленно обернулся.

Все моментально расступились, образовав живой коридор, и Ленни, увидел, как рядом с его старшим братом выпрямляется знакомая фигура с небольшой сумкой на плече. Он всхлипнул, на миг замер, а потом резко сорвался с места.

— ПАПА!!!

Омега обернулся, и Салли даже на таком расстоянии узнал Виктора Тори — Ленни показывал ему фотографии с такой любовью и гордостью, что не запомнить было невозможно. Виктор заметно постарел за эти пять лет — жилось ему нелегко, пришлось немало вынести, но он так и остался крепок, каким Салли видел его на снимках. Вполне типичный омега, только чуть покрепче из-за тяжёлой работы с самой юности. Длинные волосы заплетены в косу, одет просто и непритязательно. Он всё ещё был довольно привлекателен, но возраст и тяготы пережитого всё же брали своё. Рюк стоял рядом и придерживал его за плечи — омега встрепенулся от знакомого голоса.

— Ленни... малыш...

— Папа!!!

Если бы не Рюк, то Ленни сбил бы родителя с ног. Он повис на шее Виктора, обливаясь слезами, пытаясь что-то говорить. Виктор выронил свою сумку и крепко обнял младшего сына.

— Мальчик мой... как же ты вырос...

— Папочка...

Риан широко улыбнулся сквозь выступившие слёзы, наблюдая за трогательной встречей, и захлопал в ладоши. Вскоре град аплодисментов взлетел над головами. Виктор настороженно огляделся, и Рюк ободряюще обнял и его и плачущего брата.

— Всё хорошо, оми. Это они радуются за нас.

Тем временем из машины выбирались другие, и их тоже спешили встретить друзья и близкие. Молоденький омежка Тобиас метался, спрашивая всех, где его брат Генри. К нему подошёл командир группы, ветеран-омега Остин Колинвуд, отвёл в сторонку и тихо начал что-то объяснять. Салли заметил, как Тобиас зажал себе рот ладошками, и понял, что двадцатитрёхлетний альфа Генри Оук погиб. Тобиас поник, и Остин обнял его, пытаясь хоть немного утешить. Братья были совсем одни, и теперь у Тобиаса не осталось никого.

Счастливое воссоединение одной семьи и горькая утрата в другой. Счастье и горе, которые всегда ходят бок о бок. Это всегда было, есть и будет. И они, как и всё остальное, тоже оставляют свой след в людских душах, становясь новым оружием, которое как спасает, так и губит.

За ужином, который начался с минуты молчания в память о погибшем Генри, Риан подсел к столу, где сидели близнецы с обретённым наконец родителем. Ленни не отходил от Виктора ни на шаг и сейчас продолжал держаться за его руку. Виктор, уже в униформе, тоже обнимал сына, а Рюк, сияющий, как начищенный самовар, рассказывал, как произошла долгожданная встреча.

— ...тут я захожу в подвал, и Денз меня окликает. Я смотрю, а там наш оми. Представляете, что со мной было?!

— Ещё как, — поддакнул Риан. — Виктор, очень рад нашему знакомству.

— Я тоже, — чуть смущённо пожал протянутую руку омега. — Рюк мне уже много чего рассказал... Спасибо, что позаботились о моих мальчиках.

— Не за что. Ваши мальчики сами неплохо о нас позаботились. Та метода, что они нам принесли, уже здорово нас выручает. А как ваш родитель додумался до этого?

— Он узнал про этот способ ещё в детдоме — услышал от уборщика. В общем, был у кого-то один знакомый... Двуликий, который использовал этот способ для помощи друзьям, чтобы те не слишком мучились во время вспышки и не забеременели.

— А этого Двуликого звали, случайно, не Рейган Хелль? — уточнил Салли.

— Да, — удивлённо кивнул Виктор. — А как ты догадался?

— Рейган Хелль был близким другом нашей семьи, — пояснил Риан. — Мой дед Тобиас Мариус точно так же помогал своему жениху перед свадьбой, когда тот начал испытывать сильное влечение, а узнал он про этот способ именно от Хелля, с которым дружил. Выходит, что этот парень тоже внёс свой вклад... — Риан запнулся, и Салли задумался. Уж очень необычно это выглядело... — только погиб он страшно и рано.

— Как жаль... Мой папа, когда я начал созревать, всегда был рядом со мной, и мне становилось легче, а наши мальчики додумали, как сделать ещё лучше. — Виктор с гордостью взглянул на сыновей, которые даже покраснели от похвалы. — Рюк сам догадался, когда у Ленни первая вспышка случилась, а папа потом объяснил, что ещё надо делать...

— Вот я и говорю — ваши мальчики нам здорово помогли. Мы уже рассылаем инструкции по центрам "Милосердия", чтобы они использовали её для помощи приходящим за поддержкой. Рюк активно обучает всех желающих, и скоро они тоже туда поедут — передавать опыт. Так что мы перед вами и вашим родителем в большом долгу. Кстати... — Риан перестал улыбаться и опустил глаза в тарелку. — что было потом, когда ребята сбежали?

— Папа... погиб, — Виктор сглотнул, но его глаза остались сухими. — Меня долго разглядывал и обнюхивал этот... мерзавец... нашёл свою метку... — Рука омеги машинально потянулась к изгибу шеи. — Меня раздели догола, оглядели и решили, что для борделя я уже не гожусь. Меня часто сдавали в аренду на тяжёлые работы, где все желающие... — Рюк тихо выругался. — а потом меня включили в партию, которую должны были продать на южные плантации, где скоро начнутся работы. И тут вы пришли.

— Это твой Дензел папу нашёл, — сказал Рюк Салли. — Его поставили под командование Салазара, а его отряд был в третьем ряду и должен был захватить бараки и вывести всех пленников в безопасное укрытие в подвалах. Там были и течные, а твой парень отлично собой владеет... И в одной из комнат он узнал папу.

— Денз... — Салли вцепился в свой поднос. Тревога охватила его, вспомнился тот самый сон... Дон, сидящий за тем же столом, настороженно глянул в его сторону.

— Жив, не волнуйся. Он отбыл в Трамп с одной из групп спасённых, а оттуда их, скорее всего, отправят забирать какой-нибудь груз, чтобы зря народ туда-сюда впустую не гонять. Думаю, что он тоже скоро вернётся.

— Замечательный парень, — искренне похвалил своего спасителя Виктор. — Я и подумать не мог, что альфа способен так хорошо сдерживаться, учуяв течного омегу! Там был один парень, Жаклин, так Дензел его вниз на руках нёс и всю дорогу утешал, пока не передал Стефану. И охранял подходы от раненых, которые были на другом конце подвала. Он такой сильный...

Риан помрачнел, но промолчал. Вместо этого он спросил:

— Как вы устроились? Комната понравилась?

— Да, спасибо большое. Риан... а что я теперь делать буду? Я не могу быть нахлебником, а от мальчиков теперь никуда не уйду...

— Знаю, вы же всю жизнь работаете. Как вам место в комендатуре? Понимаете, Конрад уже очень стар, и ему нужен помощник.

— Да, я уже видел его. Очень хороший человек... Я с удовольствием помогу ему.

— Вот и договорились. Работа там несложная, но требует внимания и строгого отчёта. Я сегодня вечером зайду к Конраду и скажу ему, что вы теперь будете вместе работать. Завтра обустраивайтесь, знакомьтесь с базой, а послезавтра можете начинать.

— Хорошо.

— И, Виктор... позаботьтесь о Конраде, пожалуйста, — тихо попросил Риан. — Он уже очень стар, слабеет, а я не могу сейчас уделять ему достаточно внимания. Понимаете... я его с самого детства знаю, он мне очень дорог... Ему и так уже не слишком долго осталось...

Виктор привстал и пожал трясущуюся ладонь комиссара.

— Я присмотрю за ним, обещаю. Я всё сделаю, что вы попросите.

— Спасибо, Виктор. Зайдите к Оливье, он будет снабжать вас потом лечебными настоями для Конрада. А когда Конрада не станет... вы займёте его место. Я уверен, что вы справитесь.

Ленни убежал в свою комнату раньше всех, да его никто и не собирался задерживать. Понятно было, то в ближайшие два дня парню будет не до работы. Крис только повздыхал, вспомнив о своих родителях и братьях, которые остались далеко на севере. С ними Крису, кстати, здорово повезло, особенно с отцом-альфой. Даглас Хэмсворт никогда не слушал проповедников и больших учёных с их заумными теориями, был упёртым реалистом и верил только тому, что видел сам. Женился без любви, а омега Паоло выходил замуж, надеясь обрести в супруге надёжного защитника. Не прогадали оба ни капли, и семья сложилась вполне благополучная. Когда родился Крис, Даглас нисколько не был обескуражен, что у него родился "совёнок", и воспитывал сына без оглядки на тип. Крис получился бойким мальчишкой, шустрым и рано начал помогать отцу по работе — бегал с поручениями в каникулы. Потом Крис заинтересовался компьютерами, начал захаживать к соседу, потом вляпался в колонию, а когда вернулся домой, то получил знатную трёпку от отца. Дескать, какой пример подаёшь братьям! Братьев было двое — альфа Рочестер и омега Принс. Рочестер уже работал вместе с отцом, Принс заканчивал школу и целился в ремесленное училище на плотника. Паоло продолжал заниматься домашним хозяйством. За прошедшие годы он успел искренне полюбить мужа, такой же взаимности не ждал и был вполне доволен уже тем, что в их семье царят мир и благополучие. Время от времени Крис посылал им письма с оказией, ответы, естественно, не приходили, и омега уже начал скучать. Риан как-то предложил ему съездить домой, но Крис испуганно отказался — боялся, что родители вообще его обратно не отпустят. Отец вполне мог привязать его в подвале, чтобы Паоло было спокойнее — уже запирал там, когда Крис вернулся домой из колонии. Познакомившись с проезжавшей мимо группой подпольщиков, Крис, не долго думая, сбежал с ними, и до сих пор мучился от того, что сорвался, не оставив записки, но обратного пути пока не было.

— А всё-таки, что это? — спросил Крис, помогая Салли склеивать клейкой лентой получившуюся "простыню".

— Планы каких-то зданий, судя по всему. Как только ребята закатают в плёнку, надо показать Тору. Он долгие годы работал на стройках и в этом деле понимает побольше, чем я. Надеюсь, что мы не зря мучились.

— А, может, Антона кликнем? Он же инженер.

— Да он, наверно, спит уже. Время-то...

— Ай, зараза, лента кончилась! — ругнулся Крис, заметив, что под рукой осталась только картонная бобинка от целого рулончика. — А нам ещё с другой стороны проляпывать.

— Сейчас к Конраду сгоняю, попрошу ещё одну. Доклеиваем и спать, лады?

— Лады... — Крис широко зевнул. — Слушай, а чего это Рикки за завтраком был такой довольный? То не появлялся в столовке, а тут вдруг пришёл...

— Наверно, отдохнул хорошо, — пожал плечами Салли. — От все эти дни порнуху просматривает, а там всякого полно.

— Ну и работку ему поручили...

— А больше некому — у Рикки глаз алмаз.

— Нашёл чего?

— Так, кое-что. Оми ему уже поручил потом всё это суммировать, и Рикки пытается что-то набросать.

— А чего там суммировать? — удивился Крис.

— Это для отдела пропаганды. Ведь подобные фильмы, внушающие определённые стереотипы, крутят альфам и бетам на лекциях по репродукции, и ты представляешь, как они на это реагируют в период пубертата?

— Особенно альфы, — мрачно кивнул Крис. — Понятно.

— Всё, я пошёл, а то до утра провозимся.

— Я пока сыграну?

— Только не продави кнопки, а то Мартин едва это не сделал.

— Я аккуратно, — пообещал Крис и тут же сел за приставку, зарядив картридж с "Лабиринтом".

Салли быстро дошёл до комендантской, постучался, понял, что дверь незаперта, вошёл и прислушался. Тишина.

Комендатура расположилась в одном из не самых удалённых участков базы. Из теплушки Конрада коридоры вели на просторные склады со всякой всячиной. Приход, расход, журнал заселения — всё было на строгом учёте. Конрад, когда уже не мог работать на участках по строительству, занялся хозяйством, боясь остаться вообще не у дел. Он старательно исполнял свои обязанности, хотя Риан и предлагал ему перебраться в город и поселиться у кого-нибудь из надёжных людей, уйдя на покой. Альфа отказался наотрез, заявив, что тогда Риана пороть будет некому, раз Гиллиан так снисходительно относится к его выкрутасам. Конрад всегда относился к Риану как к шкодливому сыну. Сам он рано овдовел, вместе с мужем Оливом потеряв и двух детей, потом встретил Римуса, который стал его вторым мужем, но детей у них так и не появилось, и безутешная пара всю свою любовь и заботу отдала сыну лучшего друга. Салли иногда заглядывал в гости к старику, и каждый раз Конрад путал его с отцом. Потом спохватывался, извинялся, всегда приглашал Салли на чай и начинал рассказывать разные истории про детство, отрочество и юность неугомонного комиссара. Рассказывать Конрад любил и умел, часто делился своими воспоминаниями с молодёжью, и кое-кто даже начал записывать его рассказы, чтобы потом про всё это узнали люди из большого мира. Про начало восстания, о Рейгане Мариусе, первых боях и вылазках, о боевых товарищах... Цепкая память Конрада хранила в себе уйму деталей — имена, даты, места. Салли не переставал удивляться такой хорошей памяти и всегда слушал старика очень внимательно. Об обоих своих мужьях Конрад тоже рассказывал очень тепло и любовно, смахивая непрошенные слезинки — под старость он сделался очень сентиментальным. Потом он снова забывал, что перед ним сидит не Риан, а Салли, и начинал выговаривать Двуликому за старые грешки родителя многолетней давности. Салли, слушая рассказы о Риане, только удивлялся тому, сколько всего он, оказывается, унаследовал. Если сделать поправку на обстоятельства, то он и Риан были одинаково подвижными, любопытными, за обоими нужен был глаз да глаз, оба постоянно ходили с ободранными коленками и локтями... Разве что Салли был всё же посмирнее — сказалась кровь старшего отца.

— Дядя Конрад! — окликнул Салли старика. — Вы где?

— Риан? Это ты, малыш? — Из-за шкафа выглянул Конрад.

— Нет, я Салли, — невольно улыбнулся омега. Конрад каждый раз произносил это таким ворчливым тоном... однако сквозь ворчание слышалась теплота.

Конрад принюхался, надел очки и досадливо сплюнул.

— Тьфу! Опять я вас перепутал! Что ж вы так похожи-то?!

— Фамильное сходство. Дядя Конрад, у нас клейкая лента кончилась. Можно нам ещё одну штучку?

— Да бери сразу четыре. Пойдём, я запишу.

На склад с канцеляркой заходили редко, ассортимент там был не слишком богатый, но запасы всё равно содержались в порядке. Конрад достал коробку с полки.

— Бери.

— Спасибо.

— А ты чего не спишь? Время-то!

— Доделываем кое-что. Как сделаем, то сразу спать пойду.

— Как оми становишься, — проворчал Конрад, поднимая коробку обратно. — Тот тоже то и дело полуночничает. Можно подумать, что ему спать вообще не надо!

— Джейми тоже то и дело жалуется, — развёл руками Салли.

— А отец чего не вмешается?

— Уже вмешивается. Перед отъездом кое-как уговаривает его побольше отдыхать и высыпаться.

— Помогает?

— Не особо.

— Совсем ты себя не бережёшь, — забубнил старик, возвращаясь к себе. — Тебе всё-таки не двадцать лет, сынок! Может, и выглядишь молодцом, но так себя гонять тоже не дело!

Ну вот, опять забыл... Салли не стал его поправлять — в такие моменты рассказы альфы становились особенно забавными и сочными. Судя по оговоркам, Рейган тоже был тем ещё трудоголиком! Понятно, в кого Риан получился таким упорным...

— Чай пить будешь?

— Конечно.

— Хоть чаю попьёшь, а то только кофе хлещешь, — продолжил ворчать альфа, доставая чайник и заварку. — Вредно столько кофе пить! Да ещё и стимуляторы из лазарета горстями таскаешь!!! Далтон сколько раз говорил тебе "Не увлекайся!"?!! На всё плюёшь, бесстыдник!!! На кого мальчишек оставишь, если сердце не выдержит?!! Зато как с мужем покувыркаться — так это с нашим удовольствием. Откуда только столько смазки берётся?!. А всё оми твой! Состряпал сам себе ребёночка, работает, как запойный, и ухом не ведёт, что ребёночек от рук отбивается! Сколько раз я ему говорил, чтоб построже тебя воспитывал... Нет же, маленький ещё, подрастёт — остепенится... Ага, как же! Да ты уже тогда, когда только заползал, постоянно во все щели нос совать начал!!! Откуда только мы тебя не вытаскивали... Я до сих пор помню, как раза четыре тебя ревмя ревущего со шкафов снимали. И как ты только туда залезал?! После первого раза уже все подходы расчистили, а то свалишься ещё и сломаешь себе чего-нибудь... Как ты туда забирался-то? Вот скажи мне? А как ты в восемь лун в подвал свалился? Не видел что ли, что крышка поднята? С другой стороны зайти было нельзя, где ступеньки? Ведь Римус всегда так поднимался и спускался, когда тебя на руках таскал.

— Так восемь лун всего... — попытался оправдать родителя Салли.

— Не оправдывайся, — отмахнулся Конрад, зажигая электрическую плитку. — Я ещё не забыл, как внимательно ты нас слушал, когда мы в гостиной свои дела обсуждали, а Римус с Рейганом тебя по очереди на коленках держали. Так смотрел и головёнкой крутил, как будто уже всё понимаешь! А когда я с тобой сидел, то по глазам было видно, что так и есть. Мне иной раз не по себе становилось, честное слово! "Совёнок", полтора года всего, а смотришь так, как будто тебе уже лет семьдесят! Когда мы тебе в первый раз карандаш в руки дали, то ты уже к вечеру правильно его держать научился, в три читал всё, что мог стащить с полок и столов... причём вслух и очень громко. Нас всё время от дел отвлекал, чтоб мы послушали. И ты мне тут отговариваешься? Ни в жизнь не поверю! Почему бы Светлейший и первопредки тебя именно к нам не заслали, но с них за такой подарочек крепко причитается! Если для меня в Мировом Доме уже не приготовили отдельные аппартаменты вместе с моей семьёй и Римусом, то я им там скандал закачу!..

Салли с трудом сдержал смех. Узнавая о детстве Риана всё больше, он только ещё больше гордился. Папенька ему достался и впрямь уникальный! Как же с ним там намучились... Зато потом это всё так жахнуло на всю страну, что Риана, когда ему было всего тринадцать, признали опасным даже власти! Эх, написать бы обо всём этом приёмным родителям... Вот Майкар повеселится!..

И Салли твёрдо решил сразу, как только все его самые близкие будут на базе, уговорить Риана сфотографироваться всей семьёй и с его любовниками, а потом эту самую фотографию вместе с письмом с попутным гонцом передать в Кайел, чтобы Лексус успокоился. Ведь наверняка переживает.

Чай поспел быстро. Конрад разлил его по старым чашкам с обколотыми краями, бросил по два кусочка сахара и продолжил рассказывать, песоча собеседника:

— Фамильное сходство говоришь? Оно и видно! Как ты Джейми по всей базе таскал, так и отец с тобой по дому ходил, пока Римус занят был. Ты ж один спать ни в какую не соглашался, только у него на руках, бывало, засыпал! Мне Стив рассказывал... Он к вам пришёл, когда тебе уже лун шесть было. Первый вечер, Римус стол к ужину накрывает, Стив пытается помогать, а Рейган сидит с тобой на руках и настороженно принюхивается. Опасности не чует, а тебя с рук всё же не спускает. Инстинкт, через плечо его да об колено... Потом тебя спать надо укладывать, а ты капризничаешь, спать не хочешь. Римус бился с тобой, бился, потом к отцу отнёс, а Рейгану работать надо было. Так он и сидел, пока ты не заснул — правой рукой пишет, левой тебя на коленях придерживает и укачивает, приговаривает что-то... Ты заснул, потом тебя Римус забрал и спать в подвальную комнатку понёс. И так не раз и не два. Когда мы из Сантаны ушли, ты подрос и тебе отдельную комнату выделили, ты то и дело среди ночи к отцу выбирался и к нему под бок приваливался, как тогда, когда вы одну на двоих делили. — Салли тут же вспомнил, как точно так же пробирался к приёмным родителям, когда ему было четыре года... — Любил ты всегда отца, и он тебя любил... а ты, паршивец, каждый нерв ему мотал, когда с Гейлом сбегать начал!!! Вот где твой ум был, скажи мне??? Разве можно было так с отцом??? Нет тебя — он всё бегал, искал, с ума сходил! И мы бегали!!! Он же всех на уши ставил!!! Один ты у него был!!! А когда вы ругаться начали, мне Римус сколько раз рассказывал, как он ревмя ревел после каждой вашей ссоры!.. — Конрад рукой махнул. — Сукин ты сын. Хорошо, что хоть потом вы кое-как договорились, и он подуспокоился, но всё равно метался, когда ты в очередной рейд уходил, ночами не спал. И за что только мы тебя так любили, мерзавец ты эдакий?! Эгоист! А потом, когда ты с задания Гиллиана притащил...

— О, какие тут интересные истории рассказывают... — В каптёрку вошёл Риан и оперся о косяк, лукаво глядя на собеседников. — А мне послушать можно?

Конрад вскинулся, поправил на носу очки и крякнул от досады.

— Ох, ты ж... Опять я вас перепутал! Прости, Салли...

— Ничего, это даже интересно, — утешил старика Двуликий. — Столько узнать можно.

— Так ведь я...

— Всё в порядке. — Салли поднялся с койки и приобнял старика. — Я ведь люблю послушать ваши рассказы, дядя Конрад. Жаль только, что нечасто удаётся.

— Прости, мальчик мой. Совсем я старый стал...

— Все такими будем.

— Вот уж не думаю, — пробурчал старый альфа, покосившись на Риана, и комиссар звонко рассмеялся.

— Буду-буду, только нескоро, не переживай... Салли, вы ещё не закончили?

— Я за клейкой лентой. — Салли показал свою добычу. — Завтра отнесём ребятам, чтобы в плёнку закатали, и тебе с Тором покажем.

— Хорошо. Послезавтра уедет Зейн, а в конце недели уже и я отбуду. Вы тут приглядите за всем, ладно?

— А отец куда поедет?

— Сначала мы вместе в пару мест заглянем, а потом разойдёмся. Он, скорее всего, раньше вернётся.

— Будь осторожен, ладно? — попросил Салли, обнимая его.

— Буду, конечно. — Риан ласково поцеловал сына. — Не сейчас мне рисковать лишний раз, когда ты будешь меня ждать. Всё, иди, а то уже ночь на дворе.

— Спокойной ночи, оми.

— Спокойной ночи, солнышко.

У выхода из комендантской Салли остановился и как можно тише вернулся обратно. Риан и Конрад уже вовсю о чём-то болтали — старик полушутливо ругал его, а сам комиссар, забравшись к нему на колени, отшучивался. Такого Салли ещё не видел. Глядя на эту парочку, он понял, насколько, оказывается, Риан и Конрад близки. Точно так же Салли, совсем ещё маленький, забирался на колени к приёмному отцу, который тут же вынимал трубку изо рта, откладывал газету или книгу, помогал устроиться поудобнее и обязательно начинал что-нибудь рассказывать. Точно так же, как сейчас Риан, Салли прислонялся к его плечу, внимательно слушал, спрашивал... Точно так же, как Майкар смотрел на приёмного сына, на Риана смотрел и Конрад. Невероятно трогательная... и одновременно страшная картина.

Оба они — и Риан и Конрад — были легендами подполья. Сын вождя и последний из ветеранов, помнящий, с чего всё начиналось. Все остальные пионеры восстания давно покинули сей бренный мир. Остались только они. Сначала уйдёт Конрад, а когда-нибудь, спустя много лет... а то и в грядущем рейде... уйдёт и Риан. Точно так же могут сгинуть и другие близкие ему люди — отец, Дензел, Дон, кто-то из новых друзей — Дэн, Рикки или Рауль... Кто угодно. Они все взвалили на себя тяжёлую и опасную миссию спасения своего народа, они сплочены единой идеей, и все рискуют потерять тех, кого любят. Как потерял Алекс. Как потерял Зейн. Как потерял Тобиас Оук. Как потеряли Рауль, Расмус и многие другие... Сколько ещё крови и слёз будет пролито, пока, наконец, взойдёт солнце над обновлённым миром?

У выезда царила всё та же суматоха. Салли пришёл проводить Зейна, беспокоясь, что в последний момент омега передумает... Но, похоже, что тот окончательно пришёл в себя. Он вполне смирно стоял рядом с машиной, облачённый в гражданскую одежду, и выслушивал последние напутствия от Риана и Гиллиана.

— ...всегда выслушают. И не суетись понапрасну. Если что, то ты всегда сможешь вернуться сюда. Вот, возьми. Это письмо главе центра Тайсону Вакару. Он альфа, но наш человек, его не бойся...

Зейн кивал, слушая очень внимательно. Увидев Салли, бывший сиделец улыбнулся.

— Салли... тоже пришёл проводить?

— Да. Уезжаете...

— Да, помотал вам нервы, и теперь буду делать это в городе, — невесело усмехнулся Зейн. — Но твой папа прав — я слишком долго не был на воле.

— Там и сейчас непросто, но всё-таки многое изменилось. Надеюсь, что вам там будет достаточно хорошо.

— Я тоже буду надеяться. Спасибо вам за всё.

Зейн пожал руки Гиллиану и Салли, крепко обнялся со старым другом, Риан помог ему сесть в кабину рядом с водителем и захлопнул дверь. Машина тронулась с места.

— Он не сбежит по дороге? — обеспокоенно спросил Салли.

— Не сбежит — он мне пообещал, да и Скорм за ним приглядит. Зейну уже стало получше, я вижу и чую, но весь этот ужас никогда не покинет его полностью.

— Сколько же их ещё будет?

— Много. — Гиллиан вздохнул. — Я и мои парни как раз отправляемся за нашими ребятами, которые всё ещё томятся в лагерях. Их осталось не так много, но они по-прежнему борются. В тех документах, что нам передал Мак, есть всё необходимое, чтобы можно было, наконец, забрать их оттуда. Вся эта история с Зейном лишний раз нам напоминает, что останавливаться нельзя. Потом мы заснимем рассказы парней на камеру, и про то, что творится за высокими заборами, узнают все. Молчать обо всём этом нельзя.

— Вы будете штурмовать... лагеря? — ахнул Салли.

— Да. Пришло время решительных действий, сын, и мы дадим знать внутренней разведке, что шутки кончились. После того, как мы спасём своих, разгромим "крольчатник" и вытащим Аполло, то пойдут самые громкие разоблачения, а там заговорят наши друзья из общественных организаций. Придётся крепко поработать, и мы должны быть готовы ко всему.

— А как же пресса? Ведь все ваши выступления будут выворачиваться наизнанку карманными журналистами...

— А для чего существуют бульварные листки? — усмехнулся Риан. — Их всерьёз почти никто не принимает, там пишут всякую ерунду для развлечения, но как только наши друзья из "Милосердия" шепнут нужные слова нашим союзникам и сочувствующим, то те начнут читать между строк и будут получать самую оперативную информацию. У нас ведь и среди журналистов есть свои люди. Осталось только скоординировать их работу и наладить снабжение добытыми сведениями, которые они уже будут подавать читателям в нужной форме. А там и до телевидения доберёмся. И, знаешь... Когда я в последний раз был в столице, то до меня дошёл слух, что собираются восстанавливать Большой Остров.

— Тот самый?..

— Да, тот самый. Я обязательно туда загляну... — И Риан ностальгически вздохнул. — Там ведь не только песни пели и танцевали. Там же мы часто вбрасывали слухи, которые потом разносились по городу и ушам других обывателей. Это, собственно, и стало одной из причин, почему власти уничтожили Большой Остров тогда. Он был одним из символов единения вопреки официальной пропаганде.

Едва отъехали одни машины, начали по очереди заезжать другие. Из первой же выскочил омега средних лет, и в нём Салли узнал Нила О'Рейли.

— Эй, куда тут оборудование кидать?

— Вы так быстро управились?

— Долго что ли? — рассмеялся омега, подходя. — Привет, Салли.

— Какое оборудование? — удивился Риан.

— Киносъёмочное. Они подпольную студию накрыли, — объяснил Салли.

— Ах, да... — И Риан широко улыбнулся. — Здорово! А больше ничего не прихватили?

— Прихватили, — кивнул Нил. — Мы там механика нашли, который должен был кое-что подлатать — одолжили с оказией, а вообще его должны были дальше везти — а тут мы. Парень — мастер Золотые Руки! У нас на базе кое-что крякнулось, так он в один день всё починил!

Из кузова грузовика выпрыгнул ещё один омега, и Салли не сдержал удивлённого вопля. Это был тот самый механик с Ярмарки!!! Имени которого он не запомнил!!! Ничего себе... Светлейший решил им подсобить всерьёз? Сначала он благополучно добрался до родителей, потом нашлись Антон и Оливье, а теперь...

Омега тоже узнал Салли и потрясённо разинул рот.

— И ты тоже здесь???

— Ага... — кивнул Салли. — А где я, по-твоему, должен быть?

— Не знаю, но говорят, что на Ярмарке такой шухер был...

— Ещё какой. Слушай, а как тебя зовут? А то я не запомнил...

— Верона Вейл. — И механик протянул свою маленькую ладонь с тонкими гибкими пальцами.

Он был небольшого даже для омеги роста, щуплый, с густыми жёсткими смолистыми волосами, стянутыми в небрежный хвост на затылке. Под ногтями чернела какая-то грязь, мизинец был замотан пластырем.

— Это ты где?

— Да... поковырялся на привалах. Там кое-что поломали случайно, а приказано было сюда везти... Ну, я и занялся, чтобы парням потом не влетело. Хорошие они ребята, жалко их стало.

— Кстати, Антона помнишь?

— Это инженер, которого первым продали?

— Ага. Он тоже здесь.

— Обалдеть! Так мы же здесь так развернёмся!..

— Причём вовремя — у нас большая перестройка будет, спецы до зарезу нужны. Я рассказывал о тебе родителям, и они даже хотели тебя искать...

Салли радовался приезду Вероны так, словно они уже давно были знакомы, хотя виделись всего однажды и даже парой слов не обменялись. Сам Верона оказался вполне общительным раскованным парнем. Работа с ним обещала быть интересной.

Салли познакомил Верону с родителями. Узнав, что перед ним сам Риан Сантана и его муж, Верона чуть языка не лишился от такой чести, потом долго тряс руку обоим комиссарам и божился работать без перекуров, пока всё не будет отлажено, как скрипочка.

— А ты куришь? — насторожился Риан.

— Да... но мне уже сказали, что с куревом у вас напряжёнка... Я с собой немного махры привёз...

— Ладно, разобьём и табачную делянку, — решил Риан, — тем более, что табак не только курить можно. Только сильно не увлекайся.

— Не буду! — поспешил заверить Верона. — Если прикажете, сэр, то я вообще брошу!..

— Не сейчас. Я скажу парням, чтобы добыли семян и рассыпного табака. И не вздумай детей подсаживать — на всех не хватит!

— Ещё чего! — возмутился Верона. — Я сам курить в одиннадцать начал и что? Так толком и не вырос!

Все, кто был свидетелем этого разговора, рассмеялись, а спустя несколько секунд засмеялся и сам Верона.

Началась разгрузка, Риан начал распоряжаться, альфы засновали туда-сюда... Началась привычная рабочая суета. Салли подхватил под руку Верону, позволил забрать сумку и потащил внутрь базы.

— А что вы делать собираетесь? — тут же начал интересоваться омега.

— Строим дополнительные генераторы, перестраивать компьютерный отдел будем, и штаб надо снабдить кое-какой техникой. В перспективе планируем систему внешнего наблюдения, и будем перестраивать всю систему связи по стране, чтобы лишний раз не гонять курьеров.

— Хорошее дело, — одобрил механик. — А с запасками как?

— Посмотришь и решишь, как быть лучше. Надо будет — достанем. Я недавно в рейсе был, и часть привезли, остальное доставят позже.

— А тут так прислушиваются к мастерам?

— Ещё бы! Ведь от того, как мы сработаем, будет зависеть успех работы остальных.

— И под кем я буду ходить?

— Его зовут Тор, он альфа и занимается техническими вопросами. Параллельно мы продолжаем обустраивать базу, чтобы в случае необходимости можно было сразу принять и разместить много людей. Словом, работы будет много.

— Чую, что курить действительно будет некогда, — вздохнул Верона. — Ладно, может, брошу наконец...

— А что, пробовал?

— Раз пять. Не получалось.

Антона нашли в лазарете — Оливье проверял, как заживает нога сородича. Увидев Верону, Антон едва не сверзился со смотрового стола, рванувшись к знакомцу.

— Верона! Ты откуда?

— Ветром принесло. — Механик сердечно обнял его. — А что с ногой?

— Прострелили, когда меня Салли забирал. Навылет, артерия не задета, так что скоро бегать буду. Кстати, это Оливье, и он не только отличный доктор, но и потомственный травник.

Омеги пожали друг другу руки. Оливье тут же принюхался.

— Куришь?

— С одиннадцати лет, — повинился механик.

— Заметно. Бросать не думаешь?

— Пробовал. Не получается. У тебя ничего не найдётся?

— Посмотрим. Мне папа и дедушка рассказывали, что если в табак одну травку добавлять, то это выводит из организма всю дрянь и помогает бросить со временем. Нужно только постепенно увеличивать процент этой травки и уменьшать содержание табака в смеси.

— А я на неё не сяду? — засомневался механик.

— Если сядешь, то это будет первый случай, — улыбнулся Оливье. — Ладно, сейчас с Антоном закончу и тобой займусь — надо на тебя карточку завести. У тебя когда ближайшая течка?

— Через две луны.

— Цикл?

— Три раза в год.

— Продолжительность?

— Три дня без очистки.

— Периодичность вспышек?

— Короткая — около пяти утра, долгая — после пяти вечера. Мне тут успели про ваш отдел пережидания рассказать...

— Один будешь или с помощником?

— С помощником.

— Бета, омега?

— Давай сперва омегу, а там посмотрим. Я тут по дороге переспал с Уорнером, который за рулём сидел... Ничего так парень. Значит, тут тем более приличные.

Оливье быстро перебинтовал ногу Антона, завёл карточку на Верону, потом посоветовал зайти к Конраду и получить ключи от комнаты и униформу. Тут в смотровую заглянул Сван.

— Закончили?.. А это кто? Ещё один новенький?

— Механик. Его зовут Верона. Верона, знакомься, это Сван.

Антон немного ревниво наблюдал, как Верона знакомится с альфой. За прошедшие дни он уже привык к компании парня настолько, что начинал скучать, возвращаясь в свою комнату. Сван даже начал ему нравиться — открытый, с юмором...

— Механик? Хорошее дело, — одобрил Сван. — Значит, вместе с Антоном работать будешь?

— Ага.

— Отлично. Антон, идём? А то Тор уже заждался — планы горят, как он сказал.

— Успеем, — проворчал омега, слезая со стола, и Сван тут же поспешил на помощь. — Видел я чертежи — всё равно за день не сделаем... Верона, пойдёшь с нами? А потом мы тебя к Конраду проводим. Я точно знаю, что рядом с нами один омега без соседа — тот в рейд ушёл. Поживёшь пока там, а потом подберут.

— А этот парень пустит?

— Пустит, не сомневайся.

— Тогда ладно.

— Ну и ну! — покачал головой Оливье, когда троица ушла, о чём-то эмоционально начав переговариваться. — И что за дурдом тут начнётся?

— Пока не разгребёмся, — улыбнулся Салли.

— А Верона такой хороший спец?

— Судя по описанию, что давали на Ярмарке, он ещё и в авиационной технике немного понимает — увлекался в детстве. Работал в крупном автосервисе, но чем-то не угодил начальству, и его продали.

— Вот Тор обрадуется...

— Ладно, я к себе пойду...

— Салли... — Двуликий обернулся. Оливье слегка покраснел. — А ты... был с Рикки?

Салли замер.

— Как ты догадался?

— Столкнулся с ним поздно ночью рядом с душевой. От него тобой пахло. И он как на крыльях порхал.

— Ну... был... Ты же видел, какой он после очередного сеанса нынешней работы бывает. Я только поддержать его хотел, отвлечь...

— И это помогло, — кивнул Оливье.

— А ты... хочешь... попросить о том же?

Медик покраснел ещё гуще.

— Если... ты не против.

— А как же Дерк?

— Так ведь он там... далеко... — Оливье вздохнул. — Ты не думай, я не забыл о нём... Просто Рикки секс с тобой так помог... Я хочу узнать, почему.

— Сейчас?

— У меня есть время.

Салли запер дверь изнутри.

— Хорошо. Только сильно не болтай, ладно?

— А я никогда болтуном и не был. А ты...

— Думаю, мне тоже не помешает.

Салли не спалось. Омега лежал на своей койке и смотрел в потолок. Он всё думал, думал и думал. Из-за этих дум он осторожно выбрался из объятий Дона и перебрался на свою койку. Хотелось обдумать всё в одиночестве, не чувствуя кого-нибудь в непосредственной близости.

Секс с Оливье ровным счётом ничего не добавил — просто приятно провёл время. Салли опасался, что у него ничего не получится, и Оливье тоже волновался, но они довольно быстро сумели расслабиться, и Оливье, приводя себя в порядок и одеваясь, тихо поблагодарил. Сцепка продлилась почти шесть минут... Эта случка лишний раз показала, что догадки Салли были правильными. И он начинает осваиваться в новом качестве основательно. Да, секс с сородичами — это приятно и интересно, разница в габаритах не мешает, взаимодействие через запахи усиливает удовольствие, а ответный отклик дарит много приятных эмоций... и всё же чего-то не хватало. Что с Джеймсом, что с Рикки, что с Оливье. Чего именно — этого Салли понять не мог. Что-то, какая-то тень мысли мелькала на задворках сознания, но Двуликий, как ни силился, поймать её за хвост так и не смог. Промаявшись так какое-то время, Салли решил обдумать это позже.

Решение Риана после победы ценой собственной свободы выкупить свободу других шокировало парня. Салли и сейчас отказывался верить в это. Неужели он и прямь готов пойти на это??? Сменить свободу на четыре стены??? После всех трудов и лишений??? Салли уже начал мечтать, что когда всё закончится, он вернётся домой в Кайел и заберёт родителя с собой, чтобы там, вдали от больших городов, бесстрашный комиссар наконец смог обрести покой и прожить остаток своих дней как нормальный человек. Конрад, рассказывая о том, как они жили в Сантане, как-то обронил, что Риан и сейчас помнит, как это было, и скучает по тем тихим, почти безмятежным временам. Это было время, когда Риан полной горстью черпал нормальное детство, которое закончилось резко и страшно. Потом было поспешное бегство, переезды, работа... Да, Рейган старался уделять сыну как можно больше времени, и Римус помогал заботиться о мальчишке, став ему вторым оми, но ведь Риан не мог не видеть и не слышать то, что происходит у него под носом! Потому-то он и начал учиться сражаться, получив в первые наставники бывшего военного Стива, достаточно сильного альфу, который заложил основы, развитые потом Гейлом Робинсоном. Учась и сражаясь, Риан почти забыл про то, что такое нормальная жизнь, и лишь иногда вырывался в неё, чтобы сходить в кино, съесть кокон сладкой ваты или мороженого, прокатиться на карусели... Разве он тогда не завидовал другим, которые, может, и жили в страхе и заботах, но имели возможность получать это больше, чем он? Ведь он всё-таки омега, а омега так или иначе стремится обрести надёжный дом и хорошую семью. Часть инстинктов, которая никуда не денется. Может, и будет дремать где-то в уголочке, но никуда не денется. Вместо того, чтобы строить свой дом, Риан всю свою жизнь истратил на борьбу, чтобы свои дома могли строить другие. Он даже был вынужден расстаться с долгожданным первенцем от любимого человека, томящегося в лагере, и, не выдержав разлуки, при первой же возможности усыновил сиротку, которого растил как родного, не считаясь ни с чем. Кусочек той самой обычной жизни, который был ему так нужен. Как можно после всего этого так спокойно и по доброй воле отказаться от того, чего так хочешь? Чего заслужил давно? К чему эта жертвенность? Неужели нет другого способа договориться с недовольными?

Салли едва не расплакался от этих дум. Он успел всей душой полюбить своего неугомонного отца-омегу и очень боялся потерять его когда-нибудь. Да, Риан, возможно, не самый идеальный родитель, но он ведь не виноват, что жизнь и лишения вылепили из него именно это. Иначе он бы не смог выжить в водовороте восстания и дать шанс другим. Это неизбежность, но она вызывала внутренний протест и нежелание смиряться. Это казалось несправедливым. При всём при том, что Салли понимал, что иначе сейчас нельзя, какая-то часть его продолжала протестовать. Почему Светлейший выстроил их мир именно так? Зачем он обрушил на них Великий Холод, если и так всё было отлично? К чему раз за разом проверять их народ на прочность? Неужели ему всё мало? Или это Деймос по-прежнему резвится, пытаясь отомстить непонятно за что? Когда же это, наконец, закончится?

Салли резко вскочил, натянул майку и трусы, достал из шкафа ключ от родительской комнаты, который так и не сдал в комендатуру при переезде, и тихонько выбрался в коридор. Было прохладно, пол холодил подошвы ступней, но Салли этого почти не замечал. Он почти бегом добрался до второго блока, тихо отпер дверь и заглянул внутрь. Было тихо. Салли прокрался в родительскую комнату и наткнулся на привставшего Риана.

— Салли? Ты что здесь делаешь?

— Я... мне нужно...

— Сейчас...

Риан осторожно выбрался из объятий мужа — Гиллиан что-то проворчал, но так и не проснулся — поднялся с постели, и омеги вышли в коридор.

— Что случилось, милый?

— Оми... я не понимаю... Может, я слишком плохо понимаю, почему ты так решил... Я не хочу, чтобы ты остаток своих дней провёл в заключении!

Салли всё таки разрыдался, и Риан обнял его.

— Я знаю, малыш. И понимаю. Но это неизбежно, как и смена сезонов. Чем-то так или иначе придётся жертвовать.

— Но почему именно ты? За что ты так себя наказываешь? Ты и так кучу всего недополучил! Почему хотя бы под занавес не добрать хоть чего-то? Ты же как никто другой заслужил покой!

— Это вечный бой, Салли. Который ведётся с начала веков. И в нём не будет победителей.

— Как это? Разве наша победа... — Салли оторвался от родительского плеча и недоумённо уставился на Риана.

— Наша победа закончит одну эпоху и начнёт другую. Победа одних означает поражение других. Так устроен наш мир — у всего есть обратная сторона. Да, рано или поздно мы победим, но именно мы будем разгребать тот мусор, что будет наломан во время этой войны. Наводить порядок, и это займёт немало времени. И на этой работе мы тоже будем нести потери, пока не вырастет первое неиспорченное поколение, ведь нам будут активно мешать те самые недовольные. И война продолжится, но уже с другим оружием и в другой обстановке. Даже тогда, когда наша раса очистит свою кровь, старые установки никуда не денутся. Будут рождаться и вырастать и альтруисты и эгоисты, и благородные и циники. И каждый будет обустраивать своё место под солнцем так, как будет считать нужным. Всего на всех никогда не хватит — ресурсы ограничены, а кто-то всегда захочет иметь больше, чем другой. Амбиции, стремление к власти и наживе тоже никуда не денутся. И это будет новая война, которую будет вести каждый, но уже для себя. Как это происходит сейчас. Ведь и ты воевал, чтобы сохранить себя неприкосновенным, получить достойное образование, верно? — Салли нахмурился. — Все мы воюем. Всю свою жизнь. Победа одних — это поражение других. И не каждый готов смириться с поражением. Это вечная война, в которой никогда не будет победителей. И она — один из тех механизмов, что двигает вперёд прогресс, благодаря которому мы развиваемся. Статичный мир обречён на вырождение и гибель. Он должен двигаться, чтобы жить. И война, в любом своём облике, даёт это самое движение. Рождение и смерть, начало и конец. Такова суть вещей, и мы никуда от этого не денемся. Хотим мы этого или нет. И платить приходится всегда, даже если нам это кажется несправедливым.

— Оми...

— Вся моя жизнь — это война. Вся жизнь общества — это борьба, которая отражается на всех. Избавиться от этой войны можно только одним способом — умереть, не быть, выпасть из неё. Вот только не мы решаем, рождаться нам или нет. В нашей власти решать, что делать с доставшейся нам жизнью. Именно поэтому я никогда не осуждаю самоубийц — они имеют на это решение и его воплощение полное право. Остальное зависит только от окружающих. Я умирать пока не собираюсь — меня слишком много всего здесь держит. И поэтому я продолжаю находить в себе силы идти дальше. У меня есть ты, Джейми, твой отец. Есть друзья. И есть миссия, которую взвалили на свои плечи ещё наши предки. Я не могу допустить, чтобы всё, ради чего они боролись и умирали, пропало впустую, ведь от этого будет зависеть, как будут жить мои потомки. Твои дети и дети Джейми. Ради вас я и борюсь.

Салли рвано вздохнул и снова прильнул к родителю.

— Я боюсь потерять тебя, — прошептал он.

— Это произойдёт ещё нескоро, обещаю.

— Ты вернёшься?

— Конечно, вернусь.

— Оми... можно я буду спать с вами? Сейчас?

— А тебе так этого хочется? — заулыбался комиссар.

— Угу.

— Идём. А то Джейми с нами спал, а ты нет... Нечестно получается.

Увидев, что между ним и Рианом осторожно укладывается Салли, всё-таки проснувшийся Гиллиан понимающе улыбнулся.

— Понятно...

— Ты не против?

— Нет, конечно.

— Спасибо, папа.

— На здоровье. Если снова захочется — приходи, когда захочешь...

— И ты тоже?! — тихо рассмеялся Риан, увидев, как в комнату просовывается полусонная мордашка Джеймса. — Ну, иди к нам.

Альбинос тоже нырнул под одеяло к родителям. Получилось тесновато, но места всё же хватило на всех. Чувствуя рядом с собой всю свою семью, Салли успокоился и начал дремать. Когда-то он точно так же спасался от дурных снов между Лексусом и Майкаром... Риан пригладил его растрёпанные волосы.

— Все хорошо, Салли. Сейчас всё хорошо. Это наше время, и его у нас никто не отнимет.

Салли согласно кивнул, широко зевнул, и долгожданный сон начал обволакивать его со всех сторон.

Конец второго тома