Салли нахмурился, вспоминая, как папа, терпя побои мужа, всегда прикрывал не лицо, а именно живот... и сам Салли во время отцовского гнева...
— Да... было такое...
— Так что до весны надо будет подготовиться. И кстати, у близнецов появилась какая-то идея, как пережить течку без последствий и настоев. Надо будет поговорить с ними, и, если идея стоящая, напроситься в испытатели. Уверен, они нам не откажут.
— А что за идея?
— Ребята пока помалкивают. Ничего, приедем — раскрутим. Ни о чём не беспокойся, любовь моя, всё у нас будет хорошо. — Тобиас ласково поцеловал своего омегу. — Может, не сразу и не всё, но будет хорошо. Обещаю...
— Как ты сказал? — встрепенулся Салли.
— Любовь моя.
— Скажи это ещё раз! — Салли улёгся на жениха и потёрся щекой о его грудь.
— Любовь моя...
Пожилой ювелир-бета удивлённо выпрямился, поправляя очки. В его скромную лавку зашла молодая пара. Бета и омега, причём омега одет в одежду заметно устаревшего фасона, но нисколько этого не стеснялся. Ювелир сразу отметил то, как уверенно этот юноша держится за руку своего спутника, который ему совершенно не подходил — худой, долговязый и кажущийся на фоне хорошенького омежки совершенно невзрачным. Очки в самодельной оправе придавали ему вид простака-заучки. С виду студент из не самой обеспеченной семьи — сильно поношенные сапоги и гражданская шинель. И чего они тут забыли? У них деньги вообще есть?
Молодой бета уверенно подвёл своего омегу к одной из витрин.
— Ну, давай, выбирай.
— Но это же слишком дорого... — растерялся тот, разглядывая кольца, выложенные под стеклом. — Я же просил — что-нибудь простое.
— А я обещал, что куплю тебе кольцо, достойное тебя. Мы женимся, и это кольцо ты будешь носить долго, а, может, и до самой своей смерти.
Женятся? Похоже, что сбежали от родительского надзора. В последнее время нетерпеливая республиканская молодёжь часто это делала, после чего просто ставила родню перед фактом. Правда, благополучия в таких семьях надолго не хватало — омеги выскакивали замуж за тех, кто, как им казалось, спасёт их от отцовского выбора, но вульгарный быт потом всё расставлял по местам.
Ювелир осторожно принюхался и удивился снова. Омежка был не просто хорошеньким — он ещё и пах на редкость соблазнительно. Будь он один — попытался бы нагнуть и поиметь в своё удовольствие, а раз уже нашёл себе кого-то, то исключается. И совсем не из-за того, что сам давно женат. Приглядевшись, бета отметил отменное здоровье юноши, хорошие волосы и зубы, статную хрупкую фигурку. На невольничьем рынке за такого можно выручить солидные деньги! И чем ему приглянулся этот нескладный очкарик?
— Но ведь...
— Ну, не хочешь с таким камушком, то можно подобрать что-нибудь попроще. — Бета потянул своего омегу к другой витрине, где были выставлены кольца подешевле. — Смотри, вставки из яшмы, малахита... и не слишком дорого.
Ювелир нахмурился. Обычно омеги, которых приводили сюда за украшениями, смотрели не на цену, а на внешний вид колец и всего прочего.
— Лучше совсем простое, — покачал головой омежка, хмурясь все сильнее, — без камней. Если ты хочешь подарить мне кольцо с камнем, то это вполне может подождать до лучших времён.
Ювелир растерялся. На вид омежке было не больше восемнадцати. Откуда такое здравомыслие в столь нежном возрасте?! Да на этих пальчиках должны красоваться самые лучшие вещи! И, судя по всему, омежка выходил замуж по любви — это было ясно по тому, какими глазами он смотрел на своего избранника. Он словно не видел ни заметно кривого носа, ни излишнюю даже для беты худобу и некоторую неуклюжесть. Верно говорят — омег не поймёшь. Интересно, этот парень уже его отъездил? Судя по слабому запаху, что-то явно было.
— Но здесь нет таких.
— А давай у хозяина спросим? Вдруг найдётся?
Молодой бета приобнял своего жениха, и они подошли.
— Здравствуйте, — заговорил он первый.
— И вам день добрый, молодые господа. Что-то ищете?
— Да. Дело в том, что мы женимся через несколько дней и ищем обручальные кольца.
— Поздравляю, — вполне искренне ответил ювелир. — А разве вам ничего из выставленного не приглянулось?
— Это слишком дорого, — тихо заговорил омежка. — Мы сейчас не можем себе этого позволить. У вас есть кольца без украшений?
Ювелир поймал взгляд омежки и снова удивился. Никакой показной скромности! Он действительно так считал. Откуда его молодой сородич выкопал это чудо?
— Но у меня нет таких, — развёл руками ювелир. — Все образцы выставлены на витринах.
— Совсем-совсем? — огорчённо изогнул брови омежка. — Я слышал, что вы скупаете старые кольца, чтобы пустить их на переплавку. Может, там что-нибудь найдётся?
Ювелир чуть не сел на пол. Этот птенец действительно согласен на такое??? Да кто он такой? С луны свалился?
— Да, есть... но зачем вам этот лом? Он же тусклый, гнутый...
— А можно просто посмотреть? Может, найдётся что-то достаточно приличное? Я любому кольцу буду рад.
Бета огорошенно полез под прилавок за большой шкатулкой, в которой хранил старую мелочь, купленную с рук. Пожалуй, пара мало-мальски приличных колец там и найдётся. Иво Милосердный, этих двоих даже жалко. Ладно, если найдётся что-то подходящее среди этого хлама, то можно и уступить за бесценок.
Омежка начал уверенно перебирать свалку старья, а ювелир не мог не думать о том, какими бы кольцами он украсил эти изящные пальчики. Юноша был просто очарователен! И почему он выбрал этого неуклюжего нищего очкарика?..
— Тобиас, смотри!
Омежка с радостным возгласом выхватил из груды два кольца и показал жениху. Ювелир пригляделся и чуть не позеленел от досады. Так вот куда он их запихнул!!! А думал, что пропали с концами...
На ладошке омеги лежала пара колец, которые попали в лавку меньше тридцати лет назад. Бета уже не помнил, кто их принёс, но он тогда сразу обратил внимание на необычность этих колец. Во-первых, они были очень старыми — явно передавались из поколения в поколение не одну сотню лет. Во-вторых, они не были запаяны наглухо, как будто изначально предполагалось, что их будут подгонять на новых владельцев. В-третьих, было очевидно, что они парные — узор филигранного тончайшего плетения был абсолютно одинаковым. И, в-четвёртых, сам узор и конструкция колец были непохожи на то, что ювелир видел раньше. Это была трёхслойная решётчатая плетёнка шириной в палец в виде растительного орнамента, собранная из нескольких частей. Тонкость работы неизвестного мастера поражала, и бета решил при случае попытаться повторить её, но вскоре закрутился с текущими заказами и забыл про покупку. Какое-то время кольца просто лежали рядом с верстаком, потом были куда-то убраны, чтобы не дразнить случайных гостей, которых очень привлекало это чудо неизвестного мастерства — один даже едва их не украл! — а потом сам так и не вспомнил, куда бросил эти несчастные кольца. Странно, что они до сих пор не попали в переплавку!
Тобиас поправил постоянно сползающие очки, пригляделся к кольцам, и его лицо застыло.
— Не может быть... Салли, это же фамильный орнамент Спенсеров!
— Вот именно! Ты представляешь...
Ювелир остолбенел. Спенсеры? Тот самый легендарный род? Неужели к нему попало что-то из их фамильных ценностей? Бета как-то краем уха слышал, что у этих родовитых, но почти обнищавших во время Революции Омег дворян были свои особенные украшения, а к новым приобретениям они предъявляли особые требования. Все драгоценности этой семьи выполнялись по особому заказу — массивные драгоценные камни и громоздкость они не особо жаловали, предпочитая простоту и изящество.
— ...что-нибудь осталось?
— Совсем ничего. Мои предки были вынуждены продать всё, что у них было.
— Никогда бы не подумал, что они найдутся. Интересно, когда их создали?
Ювелир кое-как взял себя в руки.
— Простите... Так вы Спенсер, молодой господин? — обратился он к омежке.
— Да. Мой папа — последний потомок Спенсеров.
Ювелир буквально разрывался пополам. С одной стороны, стоимость этих старых колец резко возросла в разы, но с другой... Если этот Салли действительно потомок того славного рода, то требовать с него настоящую стоимость грех. Спенсеры совершили немало великих деяний во славу Ингерна, и, как их наследник, этот юноша является владельцем колец по праву крови, пусть они и были куплены честно. Ведь неспроста же кольца потерялись и нашлись именно тогда, когда омежка пришёл в лавку.
Молодой бета достал потёртое портмоне и начал отсчитывать деньги.
— Боюсь, что мы не сможем заплатить вам полную цену сейчас, но мы можем договориться, и я буду выплачивать вам частями...
— Не стоит, — со вздохом принял решение ювелир. Да, жалко было расставаться с такой ценной парой колец, безусловно, но он был честным торговцем. — Я уступлю их вам за столько же, за сколько купил. Вот только жаль, что я не успел скопировать себе их узор и устройство. Я по большому счёту только за этим их и покупал.
И безуспешно пытался повторить, мысленно добавил ювелир.
— Я могу вам перерисовать, — предложил омежка. — Я умею рисовать. У вас найдётся карандаш и бумага?
Ювелир тут же всё принёс и с восхищением наблюдал, как омежка перерисовывает кольца. Явно учился сам, но талант налицо. Его жених тоже наблюдал за процессом с видом знатока.
— А когда вам принесли эти кольца? — поинтересовался он.
— Скоро уже тридцать лет будет. Я тогда только-только открыл свою лавку и работал по частным заказам.
Когда рисунок был завершён, бета с относительно лёгким сердцем отдал кольца, пересчитал деньги, и покупатели покинули лавку. Они оживлённо переговаривались, и ювелир понял, что у этой пары есть шанс на счастливую совместную жизнь. Кто бы мог подумать, что жалкие и наивные омежьи романы способны становиться реальностью?!
А ещё ювелир думал о кольцах и Спенсерах. По его подсчётам, кольца попали в лавку около двадцати шести лет назад. Этому Салли вряд ли больше восемнадцати. Когда там случился пожар, погубивший последнюю усадьбу Спенсеров?
Уже в снятой комнате Тобиас примерил кольца и был потрясён тем, что маленькое оказалось Салли в самый раз. Второе тоже село на его собственный палец как родное — оно было так остроумно собрано, что легко подгонялось под нужный размер.
— Впервые вижу такое, — признался он жениху. — Я изучал историю ювелирного промысла, но про такое нигде не читал. Даже фудзины в свои лучшие времена подобного сделать не могли! Ведь для того, чтобы вытянуть настолько тончайшую проволоку и уметь с ней работать, нужно было обладать поразительными навыками. На старых портретах Ингерна таких колец тоже нет — подобную технологию выполнить практически было невозможно. Слишком мелкая работа. Ты обрати внимание на соединения! А само плетение? И ведь всё это выполнялось вручную, а потом пропаивалось в единое целое, чтобы кольца не деформировались. И три слоя своего характерного вида. Целых три!
— И что это может означать?
— Я затрудняюсь определить их возраст. Видно, что кольца передавались из поколение в поколение много веков, но то, как они сделаны... Даже если их создали в середине или под самый конец Великого Холода, то таких мастеров тогда просто не было.
— То есть они гораздо старше?
— Не исключено. Я не удивлюсь, если они были созданы мастерами, которые владели навыками и технологиями древних. Помнишь, я тебе рассказывал про статую? Она тоже была выполнена с невероятным мастерством, которое сложно ожидать для древней эпохи, как её описывает официальная история.
— Получается, что наши предки были более развитыми, чем говорят летописи?
— Да. Папа тебе что-нибудь рассказывал такого, что не совпадало с официальными канонами?
Салли поджал губы. Рассказы и сказки Орри всё чаще представали в совершенно ином свете. Неужели он что-то знал такое, о чём не мог сказать прямо?
— Да... он много чего рассказывал. Я ещё удивлялся, что его рассказы противоречили проповедям и священным текстам, но они казались мне более правдивыми. Только папа просил никому о них не рассказывать. Это было нашей маленькой тайной.
— И что такого необычного было в его рассказах?
— Когда я был маленьким, он рассказывал, что первым человеком, которого сотворил Светлейший с помощью Флоренса, был омега Иво. Потом Деймос, чтобы уничтожить очередное великое творение, наслал лютый голод на часть зверей и натравил их на Иво. И Светлейший, чтобы уберечь самое лучшее творение, попросил Флоренса, и тот обратил в подобие человека самого крупного волка. Этим полуволком был Адам, первый альфа. Иво добрым словом и лаской приручил его, обучил божественному языку, и Адам стал для него верным другом и надёжным защитником. Деймос, увидев, что ничего не вышло, наслал на Иво, когда тот спал, чёрное колдовство и наделил его невероятно притягательным запахом, который свёл с ума Адама. И Светлейший прислал Рослина, первого бету, который сумел укротить Адама. Снять чёрное колдовство сразу не удалось, а поскольку людей стало трое, то боги решили дать им возможность плодиться так же, как и животным. Только Иво должен был сам выбрать себе мужа, от которого будет рожать детей. А для того, чтобы защитить людей от колдовства и коварства Деймоса, боги воздвигли Мировой Дом на трёх столпах. Если кратко, то так.
— А официальные Заветы утверждают, что первым был Адам, которого поставили Владыкой над зверями, когда Деймос наслал на будущих хищников лютый голод. — Тобиас всё больше хмурился, стремительно это обдумывая. — Потом ему дали в спутники Иво, который был глуп и наивен, и по этой самой причине сам принял чёрный дар Деймоса. А чтобы в первой семье царил мир, боги сотворили первого бету. После чего был воздвигнут Мировой Дом... Получается, что Архонты проповедовали изначальное равенство. Или нет? Как там было дальше?
— Деймос был в ярости и вознамерился добиться изгнания первых людей из Мирового Дома. Его бесила мысль, что эти ничтожные создания бессмертны, как и боги. Он обратился скорпионом, проник в Мировой Дом и начал нашёптывать смутные мысли Рослину. И Рослин поддался, после чего соблазнил Иво первым. Деймос помчался к Адаму, чтобы рассказать ему обо всём. Адам как раз был на охоте. Узнав, что Рослин опередил его, пришёл в ярость, помчался обратно и застал их в самый разгар действа. Он так разгневался, что едва не убил Рослина, но Иво его остановил, сказав, что согласен рожать детей от них обоих, после чего сам перед ним склонился. Он помирил их, и в Мировом Доме снова воцарились мир и покой.
Спустя какое-то время Иво произвёл на свет сразу двух детей, и Адам с Рослином опять поссорились. Каждый считал этих малышей своими. Адам снова впал в неистовство, началась драка. Иво испугался их, схватил своих детей и сбежал из Мирового Дома в леса, где его снова атаковали хищники, которых натравил Деймос, который и спровоцировал эту ссору. Иво не смог защитить своих детей, и те погибли, а сам Иво, израненный, кое-как вернулся назад. Увидев, что он весь в крови, Адам и Рослин перепугались, а когда узнали, что дети погибли, устыдились. Светлейший изгнал обоих из Мирового Дома, лишив божественного света и бессмертия. Но Иво отказался оставаться один. Он так любил своих мужей, что последовал в изгнание вместе с ними. И вместе с ним на землю попал кусочек божественного света первого творения, которое через омег передавалось детям Адама и Рослина. А чтобы не было впредь раздоров из-за детей, боги определили время для зачатия и наделили детей особыми признаками, чтобы можно было сразу понять, кто появился на свет. Сначала, когда людей было мало, срок их жизни исчислялся сотнями лет, но чем больше людей становилось, тем больше сокращался срок их жизни. Частичка божественного света делилась и дробилась, соединяясь в потомках и давая силу для продолжения жизни.
