Королевский шпион. Победив, заточи нож

— А что ты сам собирался делать? — после мучительных раздумий, наконец, спросил он меня.

— Я только могу предложить, вашей милости, взять под арест каждого из участников шайки. Под...

— Ты соображаешь, что говоришь, дурак?! Главного казначея под арест! Да нам голову снимут в один момент за подобное самоуправство!

— Ваша милость, можно я договорю?

Шевалье зло сверкнул глазами.

— Говори уже, — сердито буркнул он.

— Их всех надо посадить под домашний арест и приставить к ним стражников. Пусть каждый из них сидит у себя дома, до приезда королевской комиссии.

Услышав подобное, Антоша выпучил на меня глаза, так как подобные методы никогда не практиковалось в судебной средневековой практике. Несколько минут у него ушло, чтобы осмыслить и понять, как это будет выглядеть на самом деле, после чего его лицо несколько посветлело, хотя страх и неуверенность из его глаз так и не ушли.

— Даже не знаю. Наверно, все-таки... так можно сделать. Ведь главное, как я понимаю, чтобы они не с кем не общались. Я правильно понял?

— Да, ваша милость. Вы все правильно поняли. И было бы хорошо обыск у них сделать.

— Никакого обыска! Я запрещаю! А посадить под арест надо только двух человек, казначея и нотариуса. Главного казначея запрещаю трогать даже пальцем!

— Как прикажите, ваша милость, — я склонил голову.

— Жак! — вдруг позвал он одного из солдат.

Тот быстро подошел к нему.

— Да, господин.

— Срочно найди кого-нибудь из офицеров городской стражи и приведи сюда. Скажешь, что его ждет королевский эмиссар. Не медли!

— Слушаюсь, господин.

ГЛАВА 7

Спустя полчаса солдат появился в зале таверны уже вместе с лейтенантом и несколькими стражниками. За это время я успел позавтракать и чувствовал себя вполне сносно, несмотря на сумбурную ночь. К этому приплеталось чувство удовлетворения, что свою головную боль мне удалось спихнуть на так удачно подвернувшегося Антошку. Я уже успел поинтересоваться у него, как тот оказался здесь раньше времени, на что получил ответ, что прибыл из-за письма одного дворянина, которое добралось до короля. Речь шла о загадочном происшествии. Обычно такими делами занимались наместники короля и местные представители судебной власти, но в этом случае письмо попало в руки короля, который лично приказал разобраться с этим делом. Вот и послали вперед комиссии молодого и зеленого Антуана, чтобы тот предварительно разобрался с этим делом, а потом доложил главе королевскому эмиссару о результатах.

Лейтенанту городской стражи было предъявлено письмо, которое начиналось со слов "Предъявителю сего письма..." и заканчивалось словами "оказывать всяческое содействие", за подписью канцлера и скрепленное королевской печатью, после чего тому только и оставалось, стать по стойке "смирно" в ожидании приказов, тем более, что о приезде в город королевской комиссии знали практически все. Антуан отдал ему приказ, чтобы лиц, указанных в списке, прямо сейчас заключить под домашний арест, никуда не выпускать и не разрешать ни с кем встречаться, после чего я подробно объяснил лейтенанту, как организовать охрану. Тот, в полной растерянности, только пучил от усердия глаза и со всем соглашался, к тому же он был предупрежден, что будет отвечать по всей строгости королевского закона, если с пленниками что-то случится.

— Надо изъять у них оружие, и запретить что-либо делать, — осторожно подсказал я Антуану. — Ведь они могут уничтожить важные документы.

— Лейтенант, вы слышали, что сказал этот человек?!

— Так точно, сударь! Будет исполнено! — отчеканил лейтенант и тут же ушел со своими людьми.

Хотя лейтенант был в возрасте, о чем говорила седина на его висках, но дураком не был и сообразил, что в городе до приезда комиссии были засланы королевские шпионы, которые все разведали, а значит, по приезде королевской комиссии сразу начнутся аресты. Так что ему, возможно повезло, что он оказался, в нужный момент, на стороне королевских слуг.

Бандиты, тем временем, были уведены солдатами в тюрьму. Я пошел вместе с ними для того, чтобы все объяснить тюремному начальству и снять с них предварительный допрос, а Антуан остался ждать, на постоялом дворе, выполнения своих приказов. Я прекрасно понимал, что тот сейчас ругает и проклинает меня, но при этом был благодарен шевалье за то, что не ударился окончательно в панику и не спрятал, как страус, голову в песок, а взвалил на себя огромную ответственность, хотя он, по своей сути, был еще мальчишкой, которому очень страшно.

Первичный допрос бандитов ничего не дал, все трое отказались говорить, но глядя на работу городского палача, я не сомневался, что скоро они начнут признаваться. Оставив их в тюрьме, я вернулся на постоялый двор. Тут новости были поинтересней. Во-первых, слухи об арестах разошлись по городу почти моментально, правда, не среди обычных горожан, а среди городских властей и знатных людей. К Антуану уже наведался чиновник из мэрии, посланный местными властями на разведку, но в нос ему, с весьма таинственным и важным видом, был подсунут официальный документ, после чего последовала просьба-приказ о содействии королевскому эмиссару в расследовании этого дела. Не успел чиновник от мэрии отбыть, как появились судебные власти — прево и капитан городской стражи. Они пробовали возмутиться, как так, почему без их ведомства производятся аресты, но Антуан сумел проявить характер и пообещал, что, если все его требования не будут выполняться, он сам, лично, заведет на них дела о государственной измене. Последним прибыл лейтенант и самолично доложил, что двое преступников схвачены и сидят сейчас в своих кабинетах. В доме у каждого из них находятся два сержанта, один из которых следит за прислугой, другой — за хозяином дома. Антошу я застал, сидящим за столом, со стаканом вина, когда он слушал доклад лейтенанта.

— Ну что? — поинтересовался у меня шевалье.

— Пока молчат, но скоро начнут говорить, ваша милость.

— Надеюсь, — недовольно буркнул Антуан де Парэ.

Глядя на лейтенанта, стоящего в ожидании распоряжений, мне в голову пришла мысль, и я решил ее сразу озвучить.

— Ваша милость, а может, мы с вами, предварительно поговорим с преступниками? Попросим выдать нам бумаги...

— Ты, предлагаешь мне, дворянину, копаться в бумажках?! Я тебе что, судейская крыса?! — В Антоше неожиданно взыграла дворянская спесь. — Это дело дознавателей! Пусть они с ними разбираются!

Всплеск его эмоций был следствием накопившегося напряжения и то, что он сейчас взорвался и выплеснул на меня свое раздражение и злость, было нужной и своевременной разрядкой. На парнишку слишком неожиданно свалилось такое большое, ответственное и опасное дело. Неизвестно, как отнесется король к арестам без официального предъявления обвинения, пусть даже и домашним. Да и у главного казначея, наверняка, есть солидная поддержка наверху, поэтому он постарается всячески выгородить своих сообщников, поэтому что из всего этого получится, один только господь бог знает.

— Извините, ваша милость. Нижайше прошу меня простить. Не подумал, дурная голова, ляпнул по глупости, — тут решил я схитрить и пойти другим путем. — Тогда разрешите мне, ваша милость, просто пойти и посмотреть, как у них там. Заодно спросить, нет ли у них жалоб на содержание.

Вспылив, Антуан, быстро отошел, но при этом его тон был сурово-приказным: — Хорошо. Сходи. Потом доложишь! Господин лейтенант, вы не откажете мне в просьбе?

— Слушаю вас, сударь!

— Там на постах стоят ваши люди. Сопроводите этого человека.

— Будет сделано!

Не успел я развернуться, как последовал новый приказ одному из солдат: — Жак! Пойдешь с Клодом. Будешь его охранять.

— Слушаюсь, сударь.

Никто бы нас с Антуаном в обычное время и слушать не стал, если бы город не ждал королевскую комиссию во главе с эмиссаром, которая собиралась расследовать кражи из государственной казны, а это приравнивалось к государственной измене. После подобных обвинений летели головы герцогов и ближайших родственников королевских семейств, что уже говорить о городских властях, а тут еще пронеслась весть о том, что в городе уже давно окопались королевские шпионы, которые уже давно собирают сведения обо всех именитых и богатых людях города. А у кого грешков нет? Стоило Антуану де Парэ предъявить бумагу, как страх охватил городские власти, которые теперь не знали, что известно королевским слугам и с какой теперь стороны ждать подвоха. Паника воцарилась в их умах, поэтому ни у кого не хватило смелости возразить против ареста королевского казначея и нотариуса, хотя мэр, прево и офицеры городской стражи регулярно получали взятки и бесплатно пользовались услугами "Дома изысканных удовольствий". Теперь каждый из них был сам за себя, готовый продать с потрохами любого, лишь бы самому не попасть под пресс королевской немилости.

Первым в списке посещений у меня был казначей, шевалье Клод де Бриг.

Я постучался в дверь, а когда она открылась, на пороге показался стражник. При виде меня он испугался, как человек, которого застали на месте преступления. Не успел он открыть рот, как я приложил палец к губам, после чего оттолкнув его с дороги, кинулся в дом. Я почуял запах горелой бумаги еще на лестнице. Пулей влетел на второй этаж и ударом ноги распахнул дверь кабинета. Хозяин дома, сжигавший на большом блюде какие-то бумаги, подняв голову, недоуменно посмотрел на меня, а вот стражник, стоявший недалеко от двери, замер, широко раскрыв глаза от удивления. Он узнал меня, так как был среди других сержантов, которые арестовали меня в кабинет заместителя прево. Я не стал медлить. Подскочив к казначею, который застыл, не отрывая от меня испуганного взгляда, я ударил того в лицо. Тот отшатнулся, но зацепившись за стоящее за спиной кресло, рухнул на пол. Я быстро огляделся. Жак, вбежавший следом за мной и теперь стоявший у входа, наблюдал за происходящим бесстрастным взглядом. У сержанта, который понял, что вляпался в дерьмо по самые уши, в глазах заплескался ужас. Тишину прервал, тяжело дышащий лейтенант, который в силу своего возраста, несколько опоздал. Я быстро подобрал рассыпавшиеся листы, а затем присоединил их к другим документам, лежавшим на столе. Кроме бумаг и письменных принадлежностей на столешнице стояла, с откинутой крышкой, небольшая шкатулка. Я заглянул в нее, там лежало три полных монет кошелька и еще пустое место. Подойдя к стражнику, я протянул руку. Тот, словно загипнотизированный, не отрывая от меня взгляда, засунул руку в поясную сумку и вытащил кошель, после чего протянул мне. Я положил четвертый кошель на место, в шкатулку. К этому моменту встал на ноги де Бриг, вытирая с губ кровь, со страхом глядя на меня. За все это время не было ни сказано ни слова. Мне были нужны бумаги, лежавшие сейчас на столе, но Жак обязательно доложит де Парэ о них, поэтому надо было от него избавиться.

— Жак, арестуй стражника и выведи его из кабинета.

Солдат беспрекословно повиновался мне, выхватив меч, он сказал: — Иди, сволочь. Дернешься, убью.

Только за ними закрылась дверь, как я повернулся к растерявшемуся лейтенанту. Мне надо было сделать так, чтобы он стал моим должником.

— Господин лейтенант, вы только что были свидетелем невыполнения приказа вашим сержантом. Его подкупили. Что вы на это скажите?

Лейтенант смотрел на меня с надеждой, думая о том, что сейчас в руках у этого королевского слуги даже не его карьера, а жизнь. Он не видел общей картины, поэтому не знал, что нет у меня никаких прав, а если честно говорить, то я вообще пустое место, но при этом его страх был вполне обоснован. По приезде королевской комиссии, власть на какое-то время перейдет в ее руки, и когда начнутся разбирательства, городские власти могут начать сводить счеты между собой с помощью доносов, а тут поймали на измене стражника, которого он сам ставил на пост, а значит, за его действия отвечает своей головой.

— Сударь, я могу вас попросить не докладывать господину эмиссару об этом случае?

— Попросить можете, — неопределенно ответил я.

— Я бы сам с ним разобрался. Да так, чтобы другим впредь неповадно было! — даже не сказал, а уже прорычал старый вояка. — К тому же я буду премного вам благодарен за это одолжение.

— Хорошо, — затем повернувшись, и при этом глядя прямо в глаза казначею, я указал пальцем на шкатулку. — Сколько здесь?

— Сто золотых монет.

— Это случайно не деньги гарнизона замка Божон? — с невинным видом поинтересовался я у него.

Молодого казначея словно плетью ударили. Он отшатнулся, глядя на меня с ужасом и удивлением, при этом чисто инстинктивно у него вырвалось: — Как ты...

Правда, в следующее мгновение он оборвал сам себя. Криво усмехнулся, словно говоря, меня так просто не возьмешь, а в глазах пылают два костра, разожженные ненавистью.

— Ничего не докажешь, сволочь!

— Докажу, — уверенно заявил я ему, при этом усмехнулся, открыто и нагло. — Для петли тебе вполне хватит.

Он явно прочувствовал жесткость и уверенность моих слов, так как резко побледнел, а на его лбу выступили бисеринки пота. Его замешательство оказалась настолько большим, что, даже не понимая, что делает, он инстинктивно вскинул руку к воротнику камзола и притронулся к своей шее. Его можно было сломать прямо сейчас, и я мог бы это сделать, но не стал, потому как уже наломал достаточно дров, из которых потом могут сложить костер, на котором меня и сожгут. Я дал ему время и де Берг сумел преодолеть свой страх.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Документы и деньги я забираю. Господин лейтенант — свидетель. Если вы, сударь, окажетесь невиновны, вам их вернут, а если докажут вашу вину, вам уже будет все равно, кому они достанутся, — я опять тонко намекнул казначею на казнь. — У вас, сударь, будут возражения?

Королевский чиновник, державший себя в руках из последних сил, только отрицательно мотнул головой. Сунув бумаги в поясную сумку, а шкатулку под мышку, я усмехнулся про себя. Де Бриг, похоже, является самым слабым звеном в их шайке. Выйдя, мы разделились. Лейтенант остался решать вопрос с заменой и наказанием стражника, а мы с Жаком, получив от него пароль для стражи, отправились к нотариусу. Когда мы вошли в его кабинет, тот стоял у открытого окна и смотрел на улицу. На стуле, в углу комнаты сидел стражник. При виде нас он вскочил. Стоило мне назвать пароль, как стражник склонил голову в коротком поклоне.

— Пришли с обыском? — повернулся к нам хозяин кабинета. Что-то в нем мне показалось знакомым, но где и когда я мог его видеть, пока понять не мог. Меня удивило, что он был совершенно, даже как-то неестественно, спокоен, а ведь знал, что находится на пути к эшафоту.

"Может, он действительно главарь, как говорил де Мони. Или так сильно рассчитывает на помощь своего покровителя?".

— Нет, у меня пока нет таких прав, сударь. С вами будут разбираться королевские дознаватели и люди королевского прево, которые уже прибыли в город.

При этих словах в его глазах скользнул страх. Люди королевского прево Луи Тристана Лермита, которого современники назвали "бешеным карателем короля", вызывали ужас у всего населения королевских владений, начиная от простого народа и кончая высшим дворянством.