Существо из тени

— Нет, именно беременная, я проведу ритуал на ней.

— Я ничего подобного не слышал.

— Ты много не слышал, и что с того? Поверь мне, наши предки делали и более мерзопакостные вещи. Но я сделаю это еще и великолепно хитроумно.

* * *

Несмотря на неказистость, главный зал заброшенного замка был весьма достоин. Высокие темные необработанные стены и огромный камин. Пять деревянных кресел с разнообразными спинками. В кресле Ужаса сидел Манси, ноги вытянуты, в руке кубок. В кресле Темного Неба сидел Шашми. Как обычно, тихо, неподвижно. Другие кресла Злых Духов были пусты, если не исключать тонких ритуальных полотенец красного цвета, лежащих на их спинках. Они скрывали знаки, нанесенные на старое дерево. Непосвященные их не должны видеть. А Темные чувствовали их проклятую кровь всем телом.

— Неплохо, неплохо. Запасы у тебя хорошие, но ничего редкого. Так средней руки изготовителя зелья.

— Ничего, скоро все изменится. Твои древние знания помогут нам восстановить силы. Я не вхожу в совет, но знаю точно. Ни одна золотая монета в наших землях не проходит мимо наших рук. Мы способны на многое. Когда мы поднимем слуг, впитавших каплю, и много еще послабее, тогда все преклонятся.

— Не зарывайся, в эпоху нашего наивысшего могущества мы всем обладали. И чем все закончилось?

— Сейчас все по-другому. В северной империи не осталось других школ, кроме нашей и светлой. И мы в этот раз не полезем на юг.

— Искусств, правильнее говорить — наших искусств. Я так полагаю, ты считаешь светлых слишком слабыми?

— По крайней мере, слабее нас. У них нет такой популярности среди населения, как тогда, и нет влияния на власти, за этим всегда присматривают. И они ослабели в искусстве.

— Про последнее ничего не известно. Тем более я почувствовал Вестника. А это уже огромный камень на их чаше весов.

— Я читал про них многое. Но что из этого правда?

— Точно одно, ни одно темное создание против него не выстоит.

— Но ведь их убивали, и не раз.

— Каждый раз это было нечто особенное. Уничтожение каждого готовилось годами. Ладно, это сейчас не наша задача. Ты не забыл, мой юный ученик, что тебе предстоит сделать?

— Человек готов, с чего начнем?

— Сначала боль, много боли. Его нужно оторвать от этой жизни, но не дать ему окончательно уйти. И тогда он будет готов принять свою судьбу. Обратить ты его сможешь, я видел результат. Но потом его нужно обязательно подчинить, особенно, если он будет с каплей. Ты видел, что бывает, если этого не сделать.

— Я должен буду рассказать совету о том, что проделал ритуал вместе с тобой и получил идеального слугу. Но мы не будем говорить о каплях.

— Конечно. Еще одно. Сколько у совета в наличии истинных капель Тьмы?

— Не знаю, и не буду пытаться узнать, меня сразу прикончат.

— Понимаю, но предположить можешь?

— Точно есть, и не одна. Может около десятка.

— Они рискнут ввести их сейчас в дело?

— Могут попробовать одну, если я им нашепчу в подробностях удачный ритуал.

— Хорошо, когда будешь им сообщать, проговорись ненароком, что я знаю ритуал извлечения из слуги его капли, и что, возможно, ты у меня его вызнаешь.

— А ты и это умеешь?

— Пусть это будет пока моей маленькой тайной.

— Это должно их отвлечь? От нас.

— Хоть это ты сообразил.

* * *

Лейтос по привычке молча расхаживал перед собравшимися стражами. Длинная улица перед башней была пуста. Вся прислуга уже двинулась в путь.

— Этот город уже пуст для нас. Мы закончили здесь. Он ушел отсюда и очень тихо. Можно еще поискать ниточки, но это ... Это все бессмысленно. Запускаем веерный поиск, рассчитайте направления. И передайте всем мой приказ: в случае обнаружения ничего не предпринимать. Никто, кроме меня, с ним не справится. Я постараюсь находиться в зоне досягаемости. Сообщайте мне все, любые мелочи.

— Затребовать еще поисковые отряды из обители?

— Я напишу письмо с рекомендациями. Я не потерплю зеленых новичков в поле. Не в этом случае. Распорядитесь собираться в дорогу.

— Вас ждет посыльный из Церкви Карающих, — тихо сказал подошедший страж.

— Гоните его прочь, у меня нет времени на этих пройдох, — Лей продолжил шагать вдоль шеренги стражей.

— Он не из местных, у него штандарт совета Церкви.

— Откуда он взялся? — резко остановился Лей.

— К черным пришло подкрепление из столицы. Какая-то важная птица.

— Значит, местные накропали жалобу. Мне на это наплевать. Если я приду к ним, то я буду в роли оправдывающегося, но если я их проигнорирую, это будет похоже, что я испугался. По крайней мере, они так об этом будут говорить... Возможно, пришло то, к чему все и шло. Но крайне не вовремя. Впрочем, когда такое происходило вовремя? Пусть все вспомнят все замшелые правила. Составьте великое посольство, только быстро. Надо разнести их и убираться отсюда, на эти танцы у нас нет времени.

* * *

В главный зал капитула Церкви Карающих ворвался страж в потертых доспехах, рядом с ним шел страж без доспехов, но с небольшим клинком. Остановившись в центре зала, Лей молча принялся осматривать зал. Возле входа остановилась небольшая группа, девушка в доспехах и два дюжих стража с щитами и топорами. Из тени колон навстречу стражу вышел клерик. Очень высокого роста, он был одет в простые, но очень дорогие одежды. Элегантно выполненные из дешевых материалов высочайшие символы власти подчеркивали его образ. Его крепкий поставленный голос прозвучал под сводами, как глас свыше.

— Я ожидал увидеть кого-то посолиднее. Тот, кто заставил местных господ забиться под скамейки, должен быть хотя бы постарше.

— Я хоть и не дама, но говорить о своем возрасте не люблю. Вы, кстати, не проверили, у них там под скамейками хоть сухо? Я лорд Лейтос Второй, Абсолютный представитель ордена Света. Расскажите, почему я должен тратить на вас свое драгоценное время, — едко отозвался страж.

— Перед вами прокуратор Торимус. С особыми полномочиями от высшего совета Церкви Карающих и с серебряным жезлом Светлого Совета Редингхерста! — закричал клирик.

"А ведь он не стар, — подумал Лейтос. — Немного благородной седины присутствует, но для своего поста он безумно молод. Наверно очень умный. Ну посмотрим, в таких делах одного ума мало".

— Судя по вашим лицам, я должен был хотя бы удивиться или даже обосраться от страха. Я одного не могу понять, чего именно я должен бояться? Должности этого длинного? Так мне этих прокураторов и в нужниках топить приходилось. Или, может быть, полномочий совета этих свинорылых церковных чинуш? Или, может, жезла? Так я скажу, куда его лучше засунуть. Постойте, вы боитесь больше всего этого человека?

— Значит, и топить приходилось? Лорд Света бредит? Я знаю по памяти обстоятельства смерти всех прокураторов, никто из них не ушел к Свету таким путем.

— Ваша память — это то, что вы видели, или то, что узнали от других. Не думаю, что в вашей компании принято о таком рассказывать, не говоря уже о том, чтобы писать. И кстати, про дорогу к Свету, это уже вы бредите. Я не знаю ни одного вашего проклятого палача, ушедшего к Свету.

— Такой молодой и уже лорд. Это ведь высший титул в вашем ордене?

— Титул, да.

— Лейтос Второй, вам дали это имя, по-видимому, в честь того древнего лорда Лейтоса. Это большая честь и наверняка за огромные заслуги, но не стоит приписывать себе свершения вашего ... одноименца.

— Почему же одноименца? Может, это я и есть? Я вообще предпочитаю, чтобы меня называли так, как и всегда, Лей. Но у нас тут вроде протокольное собрание, вот я и решил представиться, как велят высоколобые в обители.

— Ах, так это вы и есть. Любопытно, я уже не жалею, что притащился в эту глушь. Мне довелось увидеть самого призванного. Надо будет оставить свои комментарии к книге Люция Терца, он ведь оказался прав. Орден находит безумцев, которые на самом деле считают себя призванными. Гениально, ведь никто не сможет вас разоблачить. Вы на самом деле Лейтос, вы действительно так думаете. И что интересно, ведь вас некому разоблачить, ведь все жившие в те времена давно уже истлели под землей. Я аплодирую стоя...

— Да хоть раком, — невозмутимо вставил Лей.

— Слушай, бродяга, — сорвался в крик прокуратор, — убирайся со своим сбродом прочь из этого города и из этих земель. Шутка затянулась, ваш балаган уже не веселит. Улепетывай не оборачиваясь, иначе я прикажу выкинуть вас всех за стены нагишом. А если вы попытаетесь сопротивляться, то уже в этом году войска Союза будут стоять под стенами обители шарлатанов, называющих себя орденом Света.

И явился Вестник в храм и обратился он к ним.

И вещал он о простом, но великом и прекрасном.

И слушали его многие, открыв рот и онемев.

Но прервал его грубый смех, и визгливое эхо пригнуло его голову.

И полился Свет с небес, и озарил все и вся.

И видели этот Свет даже слепые, ибо не просто это был Свет, а Суть.

И падали ниц служители.

И многие плакали, ибо прозрели они и ужаснулись грехов своих.

Но были те, кто застыл намертво, ибо сердца их были так черны, что рассыпались в прах.

Лейтос читал громко, но без пафоса, погрузившись в себя, как будто вспоминал прошедшее. Однако его слова заставили замолчать всех в зале.

— Это из ваших орденских сказок? — дождавшись пока Лей закончил, спросил прокуратор.

— Когда то эти книги были во всех ваших библиотеках. Но так к чему вы готовы? Плакать или застыть?

— Пустые угрозы вновь и вновь. Суеверия, которые ваш орден...

Лейтос, внезапно оказавшийся возле девушки, положил свои руки ей на плечи.

— Литания, вспомни ветер и поле, покажи им Свет.

Девушка, стоявшая все это время молча, склонив голову, обмякла и плавно подняла руки. Сам воздух начал излучать Свет, сначала слабый, а потом все сильнее и сильнее. В какой-то момент Свет заполонил все, он не слепил, но никто уже ничего не видел, раздались стоны и рыдания. И кажется, продолжалось это вечно.

* * *

В зале, ранее казавшемся многолюдным, стало почти пусто. Откуда-то с пола раздавались многочисленные стоны и всхлипы. Однако прокуратор Торимус остался стоять там же. Его застывшая фигура привлекала взгляды.

— Сказать, что я поражен, это не сказать ничего, — бесстрастно сказал он.

— Я не вижу слез на ваших щеках. Я тоже, скажем так, удивлен. Вы сильный человек, — говорил Лей, внимательно разглядывая лицо прокуратора.

— Ваши глаза тоже сухи.

— О-о-о, я давно на этой стороне. Даже можно сказать, на той самой стороне буквально. А как вам это чувство? Понять, что всю жизнь был не там и не с теми?

— Я вынужден вас покинуть, я буду думать. Вы вольны делать в этом городе все, что пожелаете, — Торимус резко развернулся и зашагал твердым шагом в глубину зала.

— Я вас понимаю, и мы, кстати, покидаем это славное местечко. Дела знаете ли.

— И вы не говорили о простом и прекрасном, — остановился Торимус.

— Так я и не Вестник.

Лей настороженно смотрел вслед уходящему. Очевидно было, что он о чем-то напряженно размышляет.

— Самый странный прокуратор из встречных мною. Если не сбрендит, то далеко пойдет. По крайней мере, мне хоть было с кем поговорить после твоих откровений. Ты как? — участливо спросил он Литанию.

— Ты мог меня предупредить. Я бы сама все сделала. Зачем...

Но Лей ее грубо прервал:

— Потому что тебе надо многому научиться, очень многому. И к моему величайшему сожалению, это нельзя рассказать, это нельзя заучить, зазубрить. Это можно только пережить или не пережить, тут уж как получится. Поверь мне, я стараюсь действовать очень мягко, и не потому, что ты девчонка или такая редкость. Я просто знаю, как это сделать, и я это делаю. Подвернулся хороший случай, и я им воспользовался. Ты можешь меня винить, можешь возненавидеть, и скорее всего так и произойдет, это не важно. Важно чтобы ты быстрее встала на ноги.

— Ты невыносим! Как ты можешь быть таким?

— Что ж, я таким стал. И я такой есть. Пойдем, надо собираться в дорогу, а тебе лучше отдохнуть после сегодняшнего.

* * *

Тренировка по скрытию проходила как обычно. Я почувствовал настоятеля задолго. Он еще набирался смелости, стоя на площадке третьего яруса, а я уже отчетливо читал смятение в его огне. И уверен, что в этом состоянии меня бы никто не почувствовал. Хорошо. Кстати, отличная там площадка, видно большую часть укромной долины, давшей мне приют и учебу. Жаль, что так ненадолго.

— Что, уже пора?

— И чем быстрее тем лучше.

— Где они?

— Не знаю. Но верные люди передают, много поисковых партий Церкви рыщут по дорогам. Конные патрули и заставы. Если ты на них наткнешься, то лучше подальше от нас, чтобы нельзя было вычислить, откуда ты идешь.

— Скажи мне честно, сколько я успел узнать?

— Больше, чем я рассчитывал, меньше, чем ты мог. Несмотря на то что с тобой произошло, ты еще молод и не умеешь концентрироваться на цели. Это придет со временем.

— Насколько я научился закрываться?

— Только страж и только посвященный в их искусство сможет тебя разглядеть, и то в непосредственной близости. Если ты, конечно, не прибегнешь к своим способностям, тут все будет зависеть, что ты применишь. Я не знаю, на что ты способен наибольше, поэтому не знаю, за сколько тебя заметят в этом случае. Лучше, если ты ничем не будешь пользоваться, пока не покинешь эти земли. Ты уже решил, как пойдешь? Нет, не говори мне. Просто скажи, решил?

— Да. Меня проводят?

— До предгорий. Припасы тебе уже собрали. Тебе понравился наш мед, я велел положить лучший.

— Мед, да? А я ведь никогда его не любил. А сейчас это единственное, что я ем с удовольствием. Я уже давно не получал радости от пищи, да и вообще есть стал недавно.

— В прежние времена любая обитель равновесия была бы рада видеть тебя у себя в гостях. Я бы сам бросил все и отправился с тобой. Но сейчас... У нас нет будущего. Мы только хотим выжить.

— Если я найду место, страну или край где у нас будет будущее. Мне дать вам весть?

— Это слишком опасно. Ты заглядываешь слишком далеко. Мне прискорбно, что даже в тот момент, когда мы тебя выгоняем, ты думаешь о нас и о нашем деле. Это все твоя молодость. Когда ты станешь старше, ты поймешь, что спасти всех не получится. Начни с себя. А затем жизнь тебе раскроет свои планы на тебя.

* * *

Покинул я обитель ночью. Меня провели тайным ходом через хребет. Узкие горные тропы и древние тоннели. Старый проводник впереди меня и четыре серые тени позади меня. Зачем? Неужто они боятся, что я развернусь и брошусь назад просить оставить меня убежище? Мы спустились с горы, и проводник растаял в ночи, только тени остались со мной.

— Идите сюда, я хочу поговорить, — они безропотно подошли.

Я не видел их лиц, ночь и серые балахоны скрывали все.

— Скажите, зачем вы здесь?

— Только скажи, и мы пойдем с тобой.

— Зачем? — по-настоящему удивился я.

— Мы лучшие и мы устали.

— Устали? От чего?

— Нас не назначили, мы такими стали, потому что у нас есть Дар и мы старались. Долгие годы учения и тренировок. Мы способны на многое, но нам, скорее всего, никогда не выпадет шанс их применить. Вымрем в этих скалах, как и наши учителя, и их учителя. Я говорю от нас четырех, возьми нас собой. Мы разделим все тяготы твоего пути и примем все, что выпадет на твою судьбу.