Существо из тени

Существо из Тени

Часть 1

Пытка не попытка?

Что делать дальше? Как дальше быть? Я путешествую уже долго. Денег хватает, но неизвестность не дает расслабиться. До обители еще полпути. Если просто ехать и ни в чем себе не отказывать, то дорога пройдет спокойно. От продажи дома осталась хорошая сумма. Хорошая для бродяги. Но что будет, если меня не примут там? А если и примут, то что ж мне, находиться там, как бедная приживалка? Запас серебра мне не помешает. Но если нормально не питаться, то кто придет в Дом Равновесия? Так хочется нормальной горячей пищи. Как аппетитно уминают свое жаркое эти два веселых гражданина. Судя по одежде, торговые приказчики. Почему Учитель жил так далеко от ближайшей обители? Думаю, я это узнаю, и чувствую, мне это не понравится. Кружка горячего вина согрела меня, но как же хочется есть. Потратить немного и уснуть сытым? Сдать одну позицию. А что я сдам потом? Чертовы городские старейшины. Такие добрые и улыбчивые, пока жил Учитель. Такие же милые и после его смерти. Но за дом дали меньше его десятой стоимости. И просто сказали, что если я не соглашусь, то мне не дадут ничего. Просто пнут под зад посильнее. Пришлось согласиться. Все правильно, так и должно быть. Падающий лист не сильнее зеленого куста.

От рассуждений меня отвлек невзрачный мужичок, севший рядом со мной. Меланхолично стукнув кружкой пива об стол, он плюхнулся на скамейку, подмяв под собой край моего мешка. Осторожно потянув, я освободил его. Мой новый сосед не обратил на меня никакого внимания. Он уставился невидящим взглядом в стену напротив. Его руки обвисли, кисти спокойно лежали на столе. Странный. Щуплый. Небритый. Одежда старая и штопанная, но чистая. Я отвернулся и отхлебнул своего остывшего вина. Вдруг мужичок потянулся к кружке и начал пить. Никогда такого не видел. Он делал пару крупных глотков и, поставив кружку, снова застывал. Меня увлек процесс наблюдения за ним. И лишь позже я заметил, что он оказался очень близко к моему мешку. Тогда я взял его себе на колени и отодвинулся. Огляделся по залу, ища хозяина или вышибалу. Но мужик, допив пиво, встал и ушел, не глядя на меня. Круги на воде еще не значит рыба.

На противоположном конце стола освободились два места. Доев свое аппетитное жаркое, приказчики быстро опрокинули глиняные кружки и, о чем-то оживленно переговариваясь, пошли на выход. На их место сразу нацелился колоритный здоровяк. Высокий, мощный, в одной руке он держал кувшин, в другой — здоровенный окорок. Оглядев стол и сидящих за ним, он локтем отодвинул пустые тарелки и сел. Тут же подбежала служанка, поставила на стол тарелку с лепешками. Собрав грязные тарелки, она повернулась и пышным задом задела здоровяка. Тот ухмыльнулся, глотнул из кувшина, откусил большой кусок от окорока и положил его на свою тарелку.

Я смотрел на него, пытаясь понять, кто он. Судя по одежде кириец. Их называют варварами, но мой учитель всегда меня предостерегал от расхожих суждений. Кирийцев называют недалекими дикарями. Буйными в гневе и глупыми. Но это далеко не так. Они могут быть очень умны. Более того они отлично знают, что о них думают, и старательно поддерживают этот образ. Вот и этот варвар был другим, нежели старался показаться. Один его умный взгляд, когда он оглядывал стол, сказал мне многое. Но от умных рассуждений меня отвлек его окорок. Большой и нежный кусок копченого мяса своим запахом быстро вывел мои мысли в другую плоскость. Хотелось есть. И варвар тут же подтвердил мне, что я не ошибался о нем.

— Корз из Северного Варадана. Угощайся, — ловко выхватив нож, он отрезал солидный кусок окорока и, кинув его на лепешку, завернул край. Аккуратно свернул и протянул мне.

— Спасибо я не голоден, — сдавленным голосом ответил я и закашлял в кулак.

— Вижу. Просто составь мне компанию, — он смотрел на меня просто и открыто, кончики губ намекали на улыбку, но насмешки не ощущалось.

— Я не против уменьшить ваше чувство одиночества. Но смогу ли я? — уже ровным голосом ответил я, стараясь не смотреть на еду.

— Ты такой же неместный, как и я. Нам есть о чем поговорить, — уверенно сказал варвар

— Спасибо. Благодарю, что боги свели меня со столь счастливым человеком, — я все же решился и взял лепешку с мясом.

— Ты о чем? — нахмурился Корз.

— Человек с открытым сердцем, щедро делящимся с другим человеком, не может быть несчастлив, — я немного испугался, что с голоду ляпнул лишнее и смог обидеть кирийца. Я почти не знаю их обычаев и совсем не знаю их столового этикета.

— Ешь, малыш, — уже открыто улыбнулся он.

Какой чудесный вкус. Может, судьба решила мне улыбнуться? Я уверен, что он сделал это бескорыстно и от него не стоит ждать подвоха. Может, не все так и плохо? Прочь эти мысли, нужно отдать должное вкусному мясу. Корз, глядя на меня из-под широких бровей, ухмыльнулся и вдруг налил мне из своего кувшина, поверх остатков моего горячительного напитка. Ширина стола ему совсем не мешала. Думаю, если бы он захотел, то, не вставая, налил бы любому за этим длинным трактирным столом. В большом лесу и медведи больше.

— Спасибо конечно. Но что это? — осторожно спросил я, надеясь, что полный рот не помешал моей речи.

— Это лучшее, что здесь можно найти. Крепленое вино. Местное. Но правильно крепленое, — покивал Корз.

— Боюсь, я не смогу его оценить так же, как и вы, — не думаю, что сейчас мне стоит налегать на алкоголь, но в большинстве культур отказ от совместного возлияния может быть истолкован как неуважение или даже оскорбление.

— Хватит, малыш. Я все понял. Но может, все же представишься? Или мне и дальше придумывать тебе прозвища? — прищурился кириец.

— Простите великодушно. Я не был готов к нашей встрече и возможно проявил себя не красиво. Но попробую исправить. Я Сит из Высоких Холмов, это в Шамшаре, — положив лепешку с мясом за неимением тарелки на горлышко кружки, я встал и слегка поклонился.

— Из глубинки, как здесь говорят. Не думай, что я считаю себя вправе задавать подобные вопросы. Но все же скажи мне, что такой молодой гражданин Второй Империи делает так далеко от дома? — спросил Корз. В это время подвыпивший горожанин проходя мимо, пошатнулся и оперся рукой на его плечо. Я ожидал взрыва, но он просто резко дернул плечом, это движение выправило крен выпивохи, и тот двинулся дальше.

— Я в пути, — коротко ответил я. Опять расспросы. Неужели я так необычно выгляжу? Наверно да. И это неправильно и опасно. Надо присмотреться повнимательней, под кого я смогу сойти.

— Ты так говоришь, что я понял, ты говоришь о Великом Пути, — он поднял указательный палец вверх.

— Именно, — решил не углубляться я. Что-то я расслабился от выпивки и еды. Не стоит выбалтывать каждому встречному о том, куда я иду. Даже симпатичному мне варвару.

— У каждого свой путь, и каким он окажется, покажет его окончание. Но глядя на тебя, я вижу, что путь твой недалек, — мрачно закончил кириец.

— Почему же вы так решили? — я выпрямился. Корз умен, и ему явно от меня что-то нужно.

— Я сам уже много лет в пути. И видел многое. Ты недолго пройдешь, — уверенно сказал он.

— Но пока не пройду, этого никто не узнает, — упрямо возразил я.

— Ты прав... — он кивнул головой задумчиво и снова отхлебнул из кувшина. — И таких я видел, — добавил он тише.

— И к чему это все? — тут я отхлебнул из своей кружки. Ух, вот и сильная же штука. Выпив, я сразу же вцепился в остатки мяса. Как плавно у нас разговор перетек в такое русло? Как будто давние знакомые.

— Хочешь со мной? — прямо спросил он.

— Это нужно вам или мне? — озадаченно спросил я.

— Ты необычный малый, Сит. Сейчас я думаю, что это нужно больше тебе. Но может статься и так, что окажется, это больше нужно мне. Не знаю. Я предложил, — тяжело закончил он.

— Благодарю тебя, такой же неместный, как и я. Возможно, в другой ситуации я бы и согласился. Но мне нужно отдать долг. А там видно будет, — да подумал я, сначала отдать долг. А потом, глядишь, можно и примкнуть к хорошей компании. Тех же кирийцев взять.

— Еще? — спросил Корз, протягивая кувшин.

— Спасибо. Нет. Действительно крепкая штука, — помотал головой я.

— Как знаешь. Ты остановился здесь? — спросил он, как-то уходя в себя.

— Жду заката , — ответил я, кивнув в сторону пристроек постоялого двора.

— Видно, что ты не богат. Но ты выбрал не то место, — сказал Корз.

— А как выбрать то? — тихо спросил я.

— Тоже верно. Но все же держись ко мне поближе, — ответил он и замолчал.

— Благодарю. Постараюсь.

* * *

В это время в подсобке состоялся знаменательный разговор. Возле небольшого очага стоял грубый деревянный стол. За ним вальяжно восседал крепкий мужчина в плаще и дорогом жилете. Длинные темные волосы подернуты сединой. Отстраненное выражение лица. На столе перед ним стояла полупустая бутылка бренди и маленький стеклянный стаканчик. В дверь без стука протиснулся невзрачный меланхоличный мужичок. Следом за ним прошел трактирщик. В комнатке было мало места, и они не торопились подойти поближе, предпочитая сохранить дистанцию.

— Что просек, Рыба? — спросил сидевший и вскинул на вошедших глаза, в которых навечно застыл металл.

— У парня что-то есть. Ценное. Твердое и спрятанное. Вряд ли шкатулка, но что-то похожее. Я думаю, книги, босс, — тихо ответил опытный вор по кличке Рыба.

— Всегда поражался твоим талантам, — сказал тот, достал с полки еще один стаканчик, плеснул в него щедро из бутылки и подвинул ближе к мужичку.

— Спасибо, босс, — ответив, он обеими руками взял стаканчик.

— Насколько ценное? — продолжил главарь.

— Мне откуда знать. Может, этот малец книги герцогини Роз бережет. Но не похоже. Насторожен и напряжен, — деловито рассуждал Рыба.

— Девки говорят, он с кирийцем нашел общий язык, — вставил трактирщик.

— Парень явно не из простых. И он здесь точно никого не знает, — добавил вор.

— И о нем никто не будет беспокоиться. Книги могут оказаться дорогим товаром. Как считаешь, с ним можно легко провернуть? — спросил главарь трактирщика и потряс в голове пальцами.

— Если убрать варвара, то да. Парень совсем зеленый, — уверенно ответил тот.

— Откуда этот волосатый? — поморщился главарь.

— Телеги оставили у Курта. Сами остановились у нас. Угрюмые парни. И непростые, постоянно друг друга страхуют, — задумался трактирщик.

— Думаешь, они по его душу? — спросил главарь.

— Нет. У них свои дела. Нередко их вижу в городе. Что делают, не знаю. Но они здесь давно дела делают, — ответил тот.

— Отправь ребят поджечь немного Курта. Заодно попугаем этого должника. Он ведь всегда задерживает оплату охраны, — командовал главарь.

— Сделаем. А что с парнем? — уточнил трактирщик.

— Тикс все сделает. И позови Шакрига. Книжника. Я хочу сразу понять, что мы имеем.

* * *

В той же подсобке. Глубокой ночью. Почти у самого очага на полу сидел всклокоченный молодой мужчина, он аккуратно перебирал книги, выложенные на большой холстине. Его руки почти нежно прохаживались по обложкам. Он открывал их, вчитывался в заглавие, листал. Иногда всматривался через большую лупу в некоторые участки.

— Что скажете, уважаемый? — твердо, но вежливо спросил главарь.

— Это книги по Искусству, господин Нэи, — ответил книжник, не поворачиваясь.

— Черт. Светлому или темному? — напрягся тот.

— Ни то ни другое. Я слыхал о Равновесии и раньше. Но в первый раз вижу это. Настоящие древние книги о другом Искусстве. Это чудо, — прошептал Шакриг.

— Значит, проблем с клериками быть не должно? — спросил самое для него важное Нэи.

— Если вы о том, обвинят ли владельца о сношении с Тьмой, то конечно нет. Это другое. Но если они узнает о них, то просто отберут. Это великая ценность, — и мягко провел рукой по корешку одной из книг, после чего уперся лупой в клеймо на нем.

— Насколько великая? — задумался Нэи.

— Если найти частного покупателя, то цена будет настолько велика, насколько он сможет ее заплатить, — ответил книжник, оказывается, он не полностью погрузился в книги.

— А что это могут быть за покупатели? — вкрадчиво спросил главарь.

— Исключая адептов тьмы и света? — почти серьезно переспросил его Шакриг.

— Очень смешно, — недовольно буркнул тот.

— Граф Адамер, султан Самаа, Круг Сидящих и тому подобное, — несколько неуверенно перечислял возможных покупателей книжник.

— Спасибо, мой друг. А у вас есть возможность связаться с ними тайно? — взяв книжника за плечи, Нэи приподнял его с пола.

— Да откуда. Я простой книгочей. А это... Это ведь... — взволновано ответил Шакриг, глядя на книги.

— Понятно. Вы свободны, — главарь стукнул в дверь, и тотчас в комнату вошел мрачный мужчина. — Расс, проводи уважаемого. И проследи, чтобы этого никто не увидел. Совсем никто. Ты понял? — он слегка задержал взгляд подчиненного.

— Понял, хозяин, — кивнул тот и обратился к книжнику. — Пойдемте, уважаемый, я проведу вас через секретный ход, — взяв его под локоть, мягко потащил наружу.

— Я всегда хожу через тайный ход. А у вас есть еще и секретный? — удивленно спросил уходящий.

— Да его мало кто видит. И никто о нем потом не рассказывает, — тихо произнес вслед Нэи. Затем повернулся, сел возле стола, плеснул себе в стаканчик и уставился на лежащие на полу книги.

* * *

Болела голова. Тело закоченело. Я завозился, пытаясь присесть. Где я? Похоже, забор трактира. А это кто? Толстый детина с дубинкой стоит шагах в пяти и внимательно смотрит на меня.

— Он очнулся, — закричал он куда-то.

Что происходит? Рот выпачкан какой-то тошнотворной гадостью. Руки кажется в золе. Я все же сел, прислонившись спиной к забору. Ощупав себя, я понял, что мои карманы пусты, только в штанах что-то твердое. Засунув туда руку, я вытащил закопченную кость, может быть и человеческую.

— Да, действительно, очень подозрительный тип. Говоришь он ушел ночью? — оттеснив детину, ко мне подошли городские стражники. Впереди выступал пожилой толстый стражник в хорошей броне. Позади него сгрудились еще несколько стражей помоложе.

— Именно так, господин Понтис. Как заполыхало на складе и все торговцы побежали присмотреть за своим товаром, так и этот потихоньку ушел. А под утро вот его нашли здесь. Ребята говорят, крики какие-то были страшные. Нечеловеческие. А вы на него гляньте, это же кровь.

Кровь? Выбросив кость, я провел рукой по лицу. Действительно толстая корка спекшейся крови. Стражники возбудились и, косясь на выброшенную кость, выставили на меня свои алебарды.

— Нужно сообщить клерикам. Похоже здесь дело нечисто, — главный стражник махнул рукой, и его люди начали брать меня в кольцо. А один повернулся и побежал вверх по улице.

— Стойте, — прохрипел я и закашлялся.

— О, смотрите, он говорит. Эй, парень, откуда у тебя кровь на лице? — спросил Понтис.

— Я не знаю. Но это не моя кровь, — кроме ломоты в теле, никаких ран на себе я не чувствовал. Надо что-то делать, как-то разогреть мышцы. Держась рукой за забор, я пытался встать.

— Не надо, — скомандовал главный, остальные стражники напряглись и остановились.

— Я просто хочу встать, — замер я в неудобной позе.

— А ты полежи, полежи, еще успеешь постоять. Ничего не хочешь сказать нам про кровь и кости? — нахмурился стражник.

— Я ничего не помню, — честно ответил я. Прошлый вечер никак не мог собраться у меня в памяти.

— Да уж. И как у них всегда память отшибает. Ну ничего, у нас ты все вспомнишь, — недобро ухмыльнулся стражник. Прошло немало времени, которое мы все провели молча. Потом к нам присоединился трактирщик.

— Вот его вещи, — И он кинул в пыль мой мешок. Насколько я видел, он уменьшился раза в два.

— Не трогайте пока. Что там? — спросил стражник.

— Не знаю. Тряпье какое-то. Я не смотрел. Я обычный человек, зачем мне лезть в темные дела? — ответил трактирщик.

— Темные дела? Кто говорит о тьме? Понтис, это вы? Что происходит, о святые заступники? Объясните мне, из-за чего вы решились побеспокоить меня в такое ранее время, — в сопровождении стражника к нам подходил высокий человек в черной сутане. Позади шли еще двое в такой же одежде, один толстый, другой высокий и худой.

— Господин ванн Ассетрис, нас вызвали сегодня утром сюда. Сообщили о подозрительном постояльце, который покинул трактир под покровом ночи. И вот утром его нашли, полюбуйтесь в каком виде, — стражник указал на меня.

— Чернокнижник? Говори, мразь! — закричал он на меня, мгновенно переходя от брезгливого недоумения к жаркой ожесточенности.

— Я? Нет. Я... — растерянно лепетал я.

— Его обыскали? — резко повернулся Ассетрис к стражнику.

— Нет. Мы не решились помешать вам. Здесь дело явно темное. А вдруг мы что-то сделаем не так, — ответил Понтис.

— Боялись, — негромко сказал толстяк в черной сутане. Однако его услышали все, — Разрешите, пастырь? — и, не дожидаясь ответа, пошел вперед. — Это его вещи? — и, так же не дожидаясь ответа, махнул длинному. Господин ванн не вмешивался в дела своих подручных.

— Не рыпайся, парень, — толстяк ловко обыскал меня. — Пусто, господин.

В это время длинный, достав откуда-то пустой мешок, быстро и поразительно аккуратно раскладывал на нем мои вещи.

— В основном тряпье. Но есть интересные вещи. Вот запрещенная книга Идонга по древней истории. И рукопись, — медленно раскрыв, он быстро стал читать. — Ого! Вам нужно обязательно на это посмотреть, господин старший каратель, — и он протянул мой дневник ванну. Но тот в руки брать не стал.

— Гляну. Я все понял. Понтис, мы его забираем. Проведите нас в цитадель.

* * *

В глубоких подвалах было сыро. Капала вода, и лишь жаркий огонь в огромном камине давал тепло. Однако мне, подвешенному на цепях, хотелось оказаться подальше от различных раскаленных в огне штук.

— Итак, Сит Безродный из Шамашарии, покайся, и мы сбережем много времени, — твердо заявил сидящий за широким письменным столом клерик. Возле стола с пыточным инструментом копошился низенький плотный мужик в кожаном фартуке.

— Я не понимаю. В чем я должен каяться? Я не сделал ничего плохого, — тихо простонал я. Меня пока просто побили, и лишь боль в вывернутых руках беспокоила по-настоящему.

— Не делал, говоришь? А измышлял? — Ассетрис не смотрел на меня. Он работал по голосу, анализируя все оттенки. Однако долговязый помощник стоял рядом со мной и внимательно вглядывался в мое лицо.

— Что измышлял? — хрипло переспросил я.

— Козни темные. Обряды богомерзкие, — перечислял клерик.

— Нет. Я не понимаю, о чем вы говорите, — я с трудом вытолкнул слова и замотал головой. Из разбитого носа вновь пошла кровь.

— А все говорит против тебя. Мне очень жаль, что ты упорствуешь в своей дерзости, — равнодушным голосом произнес клерик.

— Да что же говорит против меня? Есть пострадавшие? Свидетели? Кому я сделал зло? — закричал я, собрав силы. Но вышло жалко.

— А ты опытный отступник. Как заговорил. А то строил тут из себя. Ничего не знаю, ничего не помню. На тебе кровь. И не твоя. Значит, у кого-то в этом городе ее стало меньше. Вот и зло. А кость обгорелая? Ты сжег тело? — не давая опомниться, давил Ассетрис.

— Не знаю, откуда кость. Но это еще ничего не значит. Мало ли костей. На кладбище их полно, — растерянно ответил я.

— А вот ты и проговорился. Значит, на кладбище промышляешь злодейства свои, чернокнижник. На каком? Признавайся, — закричал Ассетрис, поднялся и повернулся к сидевшему позади незаметному в тени толстяку. — Бомот, пошли узнать, не было ли чего этой ночью на кладбищах. Пусть пройдутся по всем в ближайшей округе и даже самые маленькие проверят. На северной окраине много семейных склепов — у скарбрийцев такие обычаи. Продолжай. Я уверен, ты хочешь покаяться, не все в тебе почернело. Покайся.

— Я ничего не делал. Кровь и кость — это случайно, — понимая, как нелепо это звучит, ответил я.

— Значит, случайно. А запрещенная книга? — вкрадчиво спросил клерик, подходя ближе.

Почему он говорит только об одной. Где остальное? Но мне лучше молчать о них. Но молчать не получится. Надо что-то придумать. Но что? Мысли неслись в голове.

— Это всего лишь книга по истории. Там ведь нет ничего темного, — ответил я осторожно.

— Тьма не всегда видна. Ладно, отбросим пока историю, хотя уже из-за нее мы можем держать тебя здесь сколько захотим. А вот твоя рукопись? Это ведь твоя? — Ассетрис вернулся к столу и взял с него потрепанную тетрадь.

— Моя, — я чувствовал, что здесь не получится отрицать. Да и что можно найти крамольного в моих любительских заметках?

— Конечно твоя. Я внимательно ее прочитал. Очень интересное чтиво. Значит, твой мерзкий учитель не успел выучить тебя полностью. И ты решил сам разобраться до конца. И ты приехал сюда в большой город, чтобы тебе было проще творить непотребства. Что, в своем захолустье тесно? Я знаю, каково это. Все друг друга знают. Все всё видят. Что? На тебя стали коситься? — доверительно спросил он. Этот ублюдок думает, что читает меня, как раскрытую книгу. Лишь тот, кто не знает ничего, думает, что он знает все.

— Нет, все совсем не так. Учитель не был черным...— и я замолчал. Как мне оправдаться и не сказать ничего лишнего?

— Ну что же ты? Так хорошо начал. Продолжай. Чему он тебя учил? Ты юн и не знаешь всего. Как тебе различить свет и тьму, если ты видел только одну сторону. Расскажи мне все, я тебе все объясню. Расскажи все без утайки и спаси свою душу... Молчишь? Ну помолчи пока. Ты, может, замерз? Хочешь согреться? Или попить?

* * *

Как больно. Но тело сопротивлялось. Попробовал войти в ритм со стенами. Почувствовать течение в железных кандалах. Плесень на стенах — она же живая, неразумная но это жизнь. С каждым разом все получалось быстрее и быстрее. Холодные стены начали давать тепло. По ржавым звеньям цепи утекала боль. От стен пошли волны, успокаивающие разум, я защищен.

* * *

В пыточной.

— Молчит? — хмуро спросил Ассетрис, потягивая горячее вино со специями из большой глиняной кружки.

— Крепкий парень. Не ожидал, — с удивлением ответил долговязый.

— Он держится, хотя уже не на чем. Ему в камере никто не помогает? Смотри, я и так все узнаю, — клерик смотрел помощнику прямо в глаза.

— Да ну что вы? В серый бастион никто не сунется, — немного испуганно ответил тот.

— Дело точно нечистое. Надо переходить на другую ступень. Хватит с ним возиться, я уже давно должен был доложить в капитул об этом чернокнижнике. Кто-то может подумать, что мы теряем хватку. Ты ведь не хочешь, чтобы о нас пошли такие слухи? — мрачно спросил клерик.

— Нет, — так же мрачно ответил помощник.

* * *

— Творил ли ты черные обряды? — голос звучал как будто издали и сверху. Я ничего не видел. Правый глаз заплыл два дня назад, а левый сегодня был залит моей кровью.

— Да, — проскрипел я.

— Темна ли твоя душа? — торжественно вопрошал голос.

— Да, — только страх боли заставлял раскрываться мой рот.

— Назови всех, кто помогал тебе, — все давил голос.

— Я плохо помню, я же вчера всех назвал, — страх боли шевелил моими губами.

— А ты повтори сегодня. Давай я тебе помогу. Учитель, так? — голос как будто хотел помочь. Но это не так. Он всего лишь хочет причинить мне еще больше боли.

— Да, — боль пульсировала во всем теле.

— Дальше, — требовал голос.

— Еще Рапато сын пекаря, старьевщик Портоно и староста Вук Волас, — и страх вытягивал из меня слова.

— Немного же вас, — издевательски протянул голос.

— Да, — я готов был соглашаться на все.

— Вот только позавчера ты говорил, что сына пекаря зовут Равато, — сказал голос и замолчал.

— Я ошибся, Рапато его зовут, Рапато, — я дернулся и струны боли прошили тело.

— Ты думал, мы не сможем проверить? Дурачок, мы везде. Кроме старосты и затворника Ролшо, называемого тобой учитель, никого не существует. Ты ведь их придумал? Кого ты скрываешь? Палач, продолжай! — закричал голос.

— Нет. Я сказал вам все. Мне просто нечего сказать. Я больше ничего не знаю, — плача говорил я, вот только слез уже не осталось.

— Допустим, я тебе поверил, и ты не знаешь никого, кроме своего учителя. Но почему ты молчишь об обрядах богомерзких, которым тебя учил этот темный Ролшо? — шептал голос.

— Я не помню, — обреченно ответил я.

— Палач! — прозвучал крик.

— Нет, хватит. Вы сами не знаете, что делаете. Лучше убейте меня сейчас, — воспаленный мозг был готов на все. Не надо больше.

— Почему? — поинтересовался голос.

— Я совершил темный обряд, и если меня не убить, то к следующей луне я превращусь в темное создание и уничтожу этот город, — взахлеб рассказывал я.

— Вот видишь, какой молодец. И что за обряд? Умойте его и дайте попить. Расскажи о нем, — голос стал ласковым.

— Я нашел бродягу и перерезал ему горло. Кровь я слил в кувшин, а тело выкинул в реку, — стараясь как можно увереннее, говорил я.

— В какую реку? — уточнил голос.

— Я не помню. Было темно, — чья-то рука провела мокрой тряпкой по лицу. Правый глаз стрельнул болью, и я дернулся, зато левым стал что-то видеть. Размытые пятна на фоне страшного огня.

— Продолжай. Что ты сделал с кровью? — прозвучало справа. Двоящееся лицо клерика.

— Я пошел на кладбище...

На балконе, опоясывающем большую пыточную, стоял человек. Гости здесь не редкость. Неофитам нужно где-то учиться. Да иерархи иногда любят посмотреть на дела братии. Проникнуться духом так сказать. Некоторые говорили "вспомнить молодость". Но этот гость здесь был впервые. А если бы уважаемые инквизиторы узнали кто он, то немало старых, изношенных сердец разорвало бы на месте, да и поседевшей молодежи бы прибавилось. Но человек проник сюда скрытно и выдавать своего присутствия не собирался. Он слушал описание обряда и кривил губы. Грязное ругательство беззвучно соскочило из его рта. Он хотел сплюнуть, но сдержался. И уже развернувшись, он услышал.

— Я великий черный колдун. Скоро я стану вашим ужасом. Я приду за тобой лично.

Человек на балконе остановился в задумчивости.

— А ведь можно попробовать.

* * *

Толпа напирала. Не каждый день случается такое. Казнь и сожжение темного колдуна, да еще и творившего в нашем славном городе свои темные делишки. Телега с ржавой, но крепкой клеткой плыла над толпой. Что-то разобрать в куче тряпья, лежащей на дне, было невозможно. Но всем хотелось глянуть на страшного и ужасного. На площади уже было не протолкнуться, а увидеть вблизи колдуна хотелось многим. Казни конечно не редкость. Но что такое казнокрад по сравнению с этим? Казнокрадов мы и так каждый день видим. К сожалению, не каждый день в руках палача, ну да ничего, все там будут.

— Посторонись. А ну дайте проехать, кому говорят.

А толпа напирала. На узком повороте даже образовалась давка. Если на широких улицах дубинки стражи держали граждан на расстоянии от клетки, то здесь им было просто не развернуться, даже руку толком не поднять.

— А ну назад, — закричал багроволицый возница и пустил в дело кнут. Стража в доспехах — если случайно кому попадет, то не больно. Толпа завизжала. И никто не заметил, как быстрая рука, проникнув через прутья, ткнула чем-то в лежащего.

* * *

На Субботней площади было не протолкнуться. На большом помосте близ церковной ограды было свободнее. Измученное тело привязано к деревянной раме. Палач со своим инструментом. Черные фигуры клериков.

— Крепко привязали? Начинайте, — скомандовал старший.

— Конечно, господин капитул. Угли горячие, — угодливо ответил палач.

— И смотри, чтобы символы огненного очищения были видны. Если опять получится неразборчиво, как в прошлый раз, клянусь всевышним, я тебе лично покажу, как нужно работать с клеймителем. И догадайся, на ком я буду это делать.

— Все сделаю в лучшем виде, — черт бы побрал этого святошу. В прошлый раз старший палач сломал ногу прямо перед казнью. А я знал, что после той попойки меня поставят на клеймение? Я и имя-то свое на бумаге поставить не мог. А тут попробуй горячей железякой да на живом теле дергающемся писать. Ну ничего, сегодня то я в порядке. Да и парень, кажись, сомлел и не почувствует ничего.

* * *

Два символа вышли очень даже хорошо. Слишком хорошо, странный испуг прожег тело. Да и колдун какой-то странный попался. Не крикнул ни разу. Корежит его сильно, но не похоже, что от огня. Хорошо его отделали в пыточной. Ну ничего. Еще два символа и на костер. А глаза выколоть и язык вырезать — это вообще плевое дело. Нет, что-то не так.

Боги, как же мне плохо. И это не боль. Я уже научился распознавать все оттенки боли. Это что-то другое. Как будто твердое небо падает на меня. И закручивает в себя. Темная стена напирает на меня, готовясь похоронить меня под обломками. Как же тяжело. Что это? Попробовать договориться с ней. Приникнуть поближе, слиться. Я часть тебя. Мы с тобой одно целое. И стена отступила в недоумении. Да ладно. Давай я с тобой, ты со мной. Тебе ведь нравится, я вижу. Ты не такая уж и твердая. Привет, пока. Привет, пока. Да. Нам незачем воевать. Пошла волна и на ней. Это было удивительно. Стена стала ложем. Она раскачивает меня. И влечет. Я иду за тобой. Куда ты меня зовешь? Глаза раскрылись, я увидел путь. Кто еще кроме меня видел его? Ступить туда? Но что же там? Опасность? А что мне терять? Я иду туда. На волне.

— Эй, палач? Что с ним? — взволновался капитул.

— Больно ему. Что же еще? — удивленно ответил палач.

— Что это черное у него изо рта пошло? — спросил некто в черном.

— Кровь наверно его чернокнижная, — предположил палач.

И тут тело страшно выгнулось и резко ослабло.

— Помер, — испуганно сказал палач.

— Как помер? Да ты что такое говоришь, скотина? — закричал мэр.

— Не могу знать. Но это не я, я же легонько. Только по коже и работал, — запричитал палач.

— Снимите его, — скомандовал капитул.

* * *

От толпы мертвое тело загораживали клерики и приглашенные достойные лица. Палач склонившись пытался услышать дыхание. Собравшийся городской люд шумел все сильнее и сильнее. Непонятная задержка волновала умы. Раздавались нестройные крики.

— Что будем делать? — спросил окружавших старший клерик.

— Это вы, господин капитул, объясните. Вы сказали, что будет казнь. Толпа собралась со всей округи. Давайте быстрее заканчивайте. Они сейчас разнесут площадь, — раздраженным кричащим шепотом выступил мэр.

— Приговоренный к казни умер, — спокойно ответил тот.

— Вот и отлично. Разве казнь не должна закончиться смертью? — с сарказмом спросил мэр.

— Это не простая казнь. Колдуна нужно казнить правильно. После всех ритуальных шагов его нужно сжечь, — капитул говорил спокойно, но мысли его были далеки отсюда.

— Просто великолепно. Вот и хворост. Сухой. Я сам проследил. Вам что, огня поднести? — продолжал мэр.

— Постойте, господин мэр. Символы огненного очищения не нанесены. Колдун не лишен зрения и языка, — вмешался один из младших клериков. Ванн Ассетрис бледный стоял немного в стороне.

— Да что ж такое. Вот же он лежит, возьмите нож и сделайте все это, — показал на инструменты мэр.

— Казнь — это непростое убийство. Это знак. Это предостережение. Колдун должен кричать. Все должны почувствовать, каково это. И что вы предлагаете? Поглумиться над трупом? Нет, — твердо заявил капитул.

— Ладно, что вы хотите? Делайте все что угодно. Только быстро.

* * *

— Граждане светлого города. Казненный колдун оказался слаб и не выдержал даже начала великого обряда очищения. Сила святых знаков оказалась слишком велика для этого ничтожества. Зло повержено. Однако, чтобы показать всем темным колдунам, что их ждет, капитул Торесси приказал поместить останки колдуна в клетку и подвесить над самым высоким бастионом Святой крепости.

* * *

Сознание прояснялось рывками. Очень странно. Вместо боли пришло ощущение затягивающего омута. Тоска и безумие. А потом я ощутил биение. Что-то мрачно наблюдало за мной.

— Кто здесь? Где я? — мой голос звучал чисто, но гулко.

Появилось ощущение, что я маленький, валяюсь где-то далеко внизу. А надо мной стоит огромная фигура.

— Я приехал сюда, чтобы помочь собрату. А увидел жалкого труса, скулящего от боли, — голос бил как кнутом.

— Я не трус. Я просто хотел быстрее умереть, — тиски безумия сжимали меня, но мыслил я чисто, ясно.

— И наговорил им много того, чего говорить не смел, — уже спокойно произнес твердый голос.

— Что ты хочешь от меня? И что со мной? — я не чувствовал своего тела.

— Я решил наказать тебя. Чтобы ты навсегда запомнил о силе слов. Я провел ритуал и вернул тебя из-за грани. Теперь ты стал тем, кем обещал стать, — в голосе звучала ухмылка.

— О чем ты? Кто я? — и я не видел себя.

— Порождение тьмы. Все будут думать, что проклятие казненного сработало, — говорил колдун.

— Ты меня сделал своей тварью? Будь ты проклят, — я мог только ругаться.

— Осторожнее. Ты все еще не понял урок. Ну что же у тебя будет время, — довольно закончил он.

— Я доберусь до тебя, — безнадежно крикнул я.

— Ты смешон. Ты не знаешь, кто ты. И что тебе делать с этим. Мне ты точно не угроза. Тем более я твой создатель. Поверь мне, я знаю тебя лучше кого-либо. И знаю, как с тобой справиться, — угрожающе закончил он.

— Расскажи мне, кто я? Во что ты меня обратил? Кто я? — кричал я.

— Ты никто. Я вдохнул в тебя чистую Тьму. И мне некогда тобой заниматься, выращивая из тебя Истинное Творение. Это долго и может привлечь ко мне ненужное внимание. Это совсем не то, из-за чего я сюда приехал, — разочарованно добавил он.

— Что мне теперь делать? — я немного успокоился.

— У тебя целый город. Большой город. И многих жителей этого города ты очень не любишь. Развлекайся. И если докажешь, что имеешь силы для продолжения своей нежизни, то я найду тебя. А если я увижу, что ты достоин того, чтобы я тратил время на возню с тобой, то я помогу тебе найти свое место под Тьмой.

Боли нет. Все остальное неважно. Боли нет, и больше ничего нет. Ни голода, ни холода. Когда я в последний раз ел? Где я? Похоже на какой-то подвал. Тело. Я не ощущаю какой-либо слабости, но двигаться не могу. Только слабо ворочаться. Здесь темно, но я хорошо все вижу. Но нет цветов. Все подернуто серой дымкой. А когда я закрываю глаза, то мир меняется. В чернильной темноте вдалеке перемещаются сине-красные огоньки. Это крысы. Они не подходят ко мне близко. Умные создания. Учитель нередко приводил их в пример. Учитель. Как же это было давно. Как будто в другой жизни. Выходит, что так и есть, в другой жизни. Я умер и переродился по воле неизвестного. Но кто или что я теперь? Я не дышу, и наверно можно сказать, что я не живу. Я ничего не чувствую, и мне ничего не хочется. Что подтверждает мою нежизнь. И что у меня остается? Я мыслю — значит существую. Пожалуй, это немногое, что мне осталось. Значит, я как минимум существо.

Здесь темно. Но я почему-то отчетливо чувствую, день сейчас или ночь. И этой ночью я встал на колени. Какой прогресс. Я смог встать на колени. Руки путались, как у марионетки в руках новичка. Но я смог пробраться из угла своей каморки в другой угол. Похоже, это отнорк в большом подвале. В большом пустом подвале. Там не было ничего, кроме груд мусора и останков тел. Это я понял сразу. Значит, это заброшенное здание. Удивительно, но ясность мышления восстановилась очень быстро, и более того, я стал значительно быстрее думать. Отупение первых дней сменилось на кристальной чистоты мысли. Только иногда нападала подавляющая тоска.

Прошло три дня, и я решился ощупать себя. Я сильно похудел. Тело стало жилистым и только раны на груди не заживали до конца. Мерзкие рубцы при ощупывании вызывали жалость к самому себе. Крысы больше освоились ко мне и бегали значительно ближе, но все же не переходя некого рубежа. Я все чаще подползал к выходу в подвал, но не решался в него переходить.

Эта ночь отличилась от других. Появились гости. Сначала я их услышал, а потом увидел сквозь закрытые веки. Двое пробрались в подвал и чем-то там занялись. Я подполз поближе.

— Ты урод. Где ты был, гавнюк? — прошипел голос.

— Остынь, засранец. Я выжидал хорошего момента, — раздраженно ему ответили.

— Я заманил этого урода. Чего ты ждал? — нервно спрашивал первый.

— Я проверил улицу. Мало ли кто там еще был. Но ударил я точно, — прозвучал удовлетворенно ответ.

— Ладно. Куртку берешь? — деловито спросил первый.

— Не парь меня. Что в карманах? — немного напрягся второй.

— Фигня всякая. В кошели золотой и два серебра, мелочи много, — спокойно ответил первый.

— Тебе золотой, а мне серебро и мелочь? — предложил второй.

— Идет, — быстро согласился первый.

— Стой. Что в карманах? — угрожающе спросил голос.

Сквозь закрытые глаза я видел, как два синих огонька начали краснеть.

— Всякая ерунда. Ты куртку берешь-то? — переспросил первый.

— А мне кажется, что там было что-то важное, — продолжил угрожающе второй.

— Что? Ах ты, урод, — по звукам было понятно, что оба выхватили оружие.

— Не рыпайся. Я тебя порешу сейчас. Что в карманах? — громко спросил второй.

— Ты решил меня нагреть. Урод! — стало видно, что один огонек покраснел еще больше, зато у второго краснота сошла, и он начал наливаться синевой.

— Слушай меня внимательно, мальчик. Я резал людей, когда ты еще голышом бегал на площади. Я чую, что ты что-то нарыл в карманах. Если ты со мной не поделишься, то я заберу все, — это был синий огонек. Чувствовалось, что его холодная угроза пробирает собеседника.

— Постой, Ульрих. Не кипятись. Там точно что-то было, но я не знаю что. Я же тебе предлагал взять куртку целиком, — красный огонек быстро остывал, покрываясь серыми точками.

— Точно, малой. Предлагал. Давай посмотрим, что там.

Огоньки почти погасли. Разбойники поделили добычу и уползли. Меня они не учуяли. А я понял, что я в каких-то трущобах. По крайней мере, подвал дома, в котором убийцы делят добычу, никак не может находиться в золотом городе.

Сегодня я выполз в большой подвал. Я уже шустро перемещался на четвереньках. Ночью я выполз наверх и понюхал воздух. Столько оттенков. И много огоньков. Я сидел и нюхал до утра. Восходящее солнце начало мутить мой разум, и я уполз внутрь.

* * *

За последние дни я неплохо изучил окрестности. Это был точно район трущоб. Слушая и смотря огоньки на заходе солнца, я понял, что ночью здесь начинается основное движение. Несколько раз в этот подвал забредали разные личности. Но меня никто не увидел. На четвереньках я передвигался как спринтер. И уже передвижения стоя начали получаться. Ночью я уже подбирался к группкам людей, греющихся возле костров. Всякая рвань. Я спокойно подползал к ним поближе и слушал их разговоры.

В эту ночь я выбрался далеко. Здесь ходили люди. Я уже узнавал знакомы огоньки и фигуры. И вдруг все опустело. Новые люди появились в этом районе. И когда я их увидел, оцепенел. Стража. Шестеро бронированных стражников весело шли по улице. Куда деваться? Мною овладела паника. Я вспомнил свое задержание возле трактира и застыл. А они подходили все ближе, двое несли чадящие факелы. Я все сильнее вжимался в стену и вдруг в какой-то момент понял, что я не вижу ничего, кроме огоньков. Но я не закрывал глаза. Оглядев себя я понял, что нахожусь не на улице. А непонятно где. Спину холодила пустота. И я понял, что я во тьме. Стража прошла мимо. Языки света лизнули мою стену, но меня там не было. Когда они ушли, я выпал обратно. Тьма скрыла меня и сберегла.

Новая способность воскрылила меня. Оказывается, я мог перемещаться в любой тени совершенно свободно. Правда, в это время я ничего не видел. Но мог ориентироваться по огонькам. Теперь, увидев редкие патрули стражи, я спокойно уходил во тьму и наблюдал за ними. Меня никто не видел. Это придало мне большую духовную силу. Я проникал куда угодно, и мне никто не мог помешать. И вскоре случилось это.

Гуляя во тьме, я пробрался к границе трущоб. Здесь почти всегда было освещение, и укрытия приходилось выбирать с умом. Стражников здесь было гораздо больше, и они не ходили такими большими группами. И так получилось, что я оказался на улице где брел одинокий страж. Судя по его походке, он серьезно перебрал. Он шатался и пел обрывки песен, прихлебывая из сосуда с широким горлышком. Он прошел в двух шагах от меня, а я замер в стене жилого дома. Когда он пошел дальше, я шумно выдохнул. Учитывая, что я уже долго нормально не дышал, вышел какой-то всхрип. Стражник вдруг замер и вздрогнул. И его огонек засверкал черным светом. Я такого еще не видал.

— Эй. Кто там? Выходи. Здесь церундер городской стражи.

Однако смотрел он совсем в другую сторону, и я понял, что он меня не видит.

— Черт побери это гребаное пойло, — шумно отхлебнув, он разбил сосуд и загорлопаня песню пошел дальше.

Я двинулся за ним. Шатаясь стражник дошел до угла и начал блевать. Прокравшись в тени, я оказался прямо позади него. Я смотрел на него. Он выругался и опорожнил желудок. После чего распрямился и стоял слегка пошатываясь. Я смотрел на его шею. Раздумий почти не было. Я прыгнул и вцепился сзади в его горло обеими руками. Он захрипел. А мои удивительно сильные пальцы разорвали ему гортань. Мощным толчком доспеха он отбросил меня обратно в тень и упал на землю. Подергавшись немного, он затих. А я ощутил, как мне сразу полегчало. Как будто выпил воды после долгой жажды. Его огонек угасал, а у меня расправились плечи. Я стоял в тени снаружи, не погрузившись, и с новым интересом оглядывал окружающий мир. Как будто всю жизнь ходил с опущенной головой и вдруг поднял ее.

* * *

В гулком зале цитадели замерзал старший каратель ванн Ассетрис. Зима в этом году началась рано, топили слабо, и небольшая жаровня рядом не могла согреть. Долговязый помощник старательно ее раздувал, но даже будучи раскаленной она не грела сидящего клерика. Если поднести слишком близко, то пламя с одной стороны почти обжигало, да вот другой бок холодило. Все тепло уходило к высокому потолку. Клерик плотнее кутался в теплый подбитый мехом плащ и, высунув одну руку, писал. Вошел толстый помощник и сразу двинулся к жаровне. Проходя мимо начальника, он увидел мелькнувшую на его лице гримасу недовольства. Ухмыльнувшись внутри себя, он подумал: "Ничего-ничего, бегать по такой погоде и не согреться — невелика промашка"

— Что-то новенькое, Бомот? — спросил клерик.

— Ничего особенного. Вот разве что... — замолчал толстый, грея руки над жаровней.

— Давай не тяни, — раздраженно бросил Ассетрис.

— В нижнем городе на болотной улице нашли тело стражника, — спокойно сказал Бомот.

— И что тут особенного? Забрел недотепа близко к трущобам, вот и порешили его какие-нибудь убивцы, — бросив перо, старший каратель плотнее закутался в плащ.

— Это да. Но вот то, как он умер. Если бы нож в бочину. Так ведь ему горло разорвали. И как. Почитай от шеи ничего и не осталось. И лицо. Я тут потрещал со стражниками, которые его нашли. Он был в сознании, когда его рвали. Такой ужас в его глазах, — протянул Бомот.

— Горло говоришь? Как дознание с пропавшим колдуном? — насторожился клерик.

— Ничего. Стража говорит, их околдовали, и они ничего не видели, — ответил длинный.

— Почему нас не позвали? Если было колдовство, — спросил Ассетрис.

— Так никто не поверил. Они были явно пьяны. Просто проспали все, — почти весело ответил толстяк.

— Кто похитил тело и как — нам неизвестно, — задумчиво протянул клерик.

— Да бросьте. Неужели вы верите в то, что это тело на пропело. Парень явно не причем, — сказал Бомот.

— Но мы его хотели сжечь, как колдуна, — мрачно сказал клерик.

— А что, отпустить его после всего? — удивленно спросил Бомот.

— А если мы что-то пропустили? — насторожился клерик.

— Извините, господин Ассетрис, но мне кажется, что о таком даже мы не должны думать. Не говоря уже о начальстве. Мы нашли его и передали на казнь. А что было потом, нас не касается, — вкрадчиво ответил толстяк.

— Это правильно. Но... Приглядывай за этим.

* * *

Этот район мой. А в дальнейшем и весь город будет моим. В тени я всесилен. Все лучше и лучше у меня получалось передвигаться в ней. Это похоже на нырок под воду. Но сложнее. Ты видишь грань, отделяющую одну среду от другой. И очень плохо видно, что же происходит за ней. Помогают огоньки. Вот только граней этих много, и нужно рассчитывать, как между ними проходить. Один раз я вынырнул рядом возле какого-то бродяги. У него почти не было огня, и я его не заметил. Я мог взять его жизнь. Но в этом не было смысла. Я чувствовал, что ничего за это не получу. Да и паники среди обитателей низа мне здесь не хотелось. Нельзя кормиться там, где живешь, это я тоже сразу понял. Ну да ничего. В этом городе полно стражников. Они стали осторожнее, но это неважно. Я могу ждать. У меня полно времени. И еще очень хочется поговорить с трактирщиком, узнать, где мои вещи. И насколько он причастен к произошедшему со мной. Ничего. У меня есть время. Теперь для меня время не проблема.

* * *

Это происходило нигде, и вместе с тем везде. Шепоты уходили в тьму и приходили из нее.

— Вы решились на очень серьезный шаг. Мы бы хотели узнать зачем, — прошелестел властный голос.

— После эпохи Тайных Войн прошло полтора века. Все это время мы и наши противники Стражи Света сохраняем нейтралитет. Это вызвано нашей общей слабостью. Мы все ждем. Они ждут, пока выродится наша кровь. Мы ждем, пока не одряхлеет их воинский орден. Пока не умрут ученики учеников древних опытных воинов. И так все и происходит. Весь вопрос, кто же ослабел сильнее. Я решил попробовать узнать это, воспользовавшись случаем, — ответил твердый шепот.

— Что за случай? — прозвучал слабый вопрос.

— Запутанная история. Непосвященному будет трудно в ней разобраться и практически невозможно выйти на нас. Я создал нежить и оставил его мстить городу, — несколько гордо раздался ответ.

— Что вы смогли из него сделать? — спросил властный.

— Я ничего не смог. Как и вы бы не смогли. И никто из братьев. Эти знания, как и многие из утерянных, мы до сих пор не восстановили, — возник раздраженный ответ.

— Тогда зачем? Горожане забьют его как скотину. И что дальше? Чем нам это поможет узнать текущий баланс сил? — проявился более молодой и энергичный шепот.

— Не забьют. Я оставил его достаточно сильным и в полном рассудке. Я намерен наблюдать за ним. Если он пройдет путь самостоятельно, то я смогу повторить это на ком-нибудь другом. Таким образом мы восстановим фрагмент древних знаний. По поводу баланса. Стражи Света пришлют воинов, чтобы разобраться с тварью. А я внимательно буду за ними смотреть. Кое-что сможем понять. Возможно аккуратно вмешаюсь. Так, чтобы не оставить следов и вместе с тем прощупать их поглубже, — ответил твердый шепот.

— Почему вы так уверены в нем? — настаивал молодой шепот.

— Я вдохнул в него каплю Истинной Тьмы, — нехотя ответил твердый шепот.

— Что? Да как вы посмели? Где вы ее взяли? Или у вас была неучтенная? В любом случае, использовать каплю без единодушного одобрения совета категорически запрещено. После уничтожения источников это невосполнимый ресурс.

— Это была неучтенная. Но ненастоящая. Я нашел ее в тайнике Мерхуба. У него получилось. Она, правда, несколько отличается. Но по главным показателям сходится, — немного растерялся твердый шепот.

— Искусственная капля Тьмы. Значит, вы охотились за наследием Мерхуба? — прозвучал новый шепот.

— Это все, что у меня есть, — твердый шепот окреп и огрызался.

— Вы обязаны доложить все, что узнали, — мягко прошелестел шепот.

— Повинуюсь. Обратите внимание, что мы вдобавок получим проверку, на что способно творение Мерхуба. Если это работает, то можно пойти по его пути. Направление нам точно известно.

— Хороший план. Нужна помощь? — холодно спросил властный.

— Я сообщу.

— Будьте осторожны.

— Разумеется.

Наступила тишина. Но в другом месте, в темном кабинете прозвучал такой же безличный шепот.

— Присмотрите за ним. Издалека. И ни во что не вмешивайтесь.

— На что обратить особое внимание?

— Чтобы он не попался. Именно это важнее всего для братства. А для меня важнее всего узнать, насколько он сможет возвыситься. В идеале я должен получить все его разработки. Все понятно?

— Да.

Часть 2

И зло бежит

Отряд в белых одеждах входил в город. Тучный мужчина в полном доспехе, но без шлема, ехал впереди. Старый рисунок белым по желтому был едва различим на латах. Рядом с ним на невзрачном скакуне следовал представитель мэрии. Неказистая лошадка и потертый коричневый плащ.

— Что вы думаете об ужасе Гротфилда, сэр Лукас? — подобострастно спросил представитель.

— Чушь. Кланы снова делят город. Я видел это сотни раз. Иногда они придумывают что-то новенькое. Но пугать темным колдовством выгоднее всего. Толика затрат и большая выгода, — с пренебрежением ответил страж.

— Но и большая опасность. Если клерики их схватят... — торопливо возразили ему.

— Клерики схватят какого-то беднягу. Выбьют у него пытками признание и сожгут на костре. Теневики прекратят пугать народ, и все будут довольны. Я же говорю, я видел это сотни раз, — устало и с толикой раздражения перебил его страж.

— У нас это произошло несколько наоборот. Сначала костер, пусть и неудачный, а потом ужас на улицах, — продолжал настойчиво представитель.

— Нашелся изобретательный малый, — с легкой улыбкой ответил страж.

— Вы считаете, что казненный Сит был невиновен? — удивленно вскинулся представитель.

— Обстоятельства его смерти не столь очевидны, чтобы говорить определенно. Скажу даже больше, уменя твердая уверенность, что там дело нечисто. Однако связывать ваш ужас и казненного напрямую я бы не спешил. В анналах истории стражи нет ничего подобного. И новому взяться неоткуда. Тьмы изгнана из земель священного союза, — уверенно с напором закончил страж.

— Я охотно вам верю. А если Тьма пришла снаружи? — продолжал гнуть свою линию местный.

— Из холмов Шамашара? — недоверчиво спросил страж. — Откуда угодно, но только не оттуда, — категорично ответил страж.

— То есть вы не отрицаете возможность прихода Тьмы извне? — вкрадчиво спросил представитель.

— Не впадайте в политическую ересь, уважаемый. Подвал башни Стражей велик. И если вы решили, что ловить меня на слове — это удачный выбор, то поверьте мне, я смогу вас переубедить, — уже жестко закончил страж, даже не глядя на съежившегося представителя.

— Ну что вы, что вы. Простите меня, если я ляпнул что-то зря. Для меня это все внове. Я просто хочу, чтобы в нашем городе вновь воцарился мир. Вы только скажите. Я сделаю все, — засуетился тот.

— Все, что мне сейчас нужно от вас, — это удобное место, где бы нам никто не мешал, — уже мирно сказал страж.

— Мы все сделаем, — подобострастно сказал представитель.

— Мои дознаватели хотят поговорить с клериками, — сказал страж, кинув быстрый взгляд на своего собеседника.

— Они на месте. В цитадели. Не знаю, как господин капитул, он может быть занят, — решился все же немного возразить его собеседник.

— Им нужны будут те люди, которые работали с казненным, — продолжал страж.

— Ждут, — быстро и коротко ответил представитель.

— Хорошо. А теперь я хотел бы отдохнуть после дороги, — обыденно закончил страж.

Кавалькада остановилась на небольшой площади. Наблюдательный взгляд мог бы заметить остатки низких палаток, снесенных недавно. Два дворника усиленно убирали площадь от мусора.

— Мы прибыли.

— Ларсон, Брэг, ступайте к клерикам. Разгружайся, Трагорн, — распоряжался страж.

Часть отряда ускакала к другим воротам цитадели. На площади осталась группа воинов стражи и фургон, на вознице восседала большая фигура, лицо которой скрывал капюшон. Как только фургон остановился, из него выпрыгнула тонкая фигура. Юноша в светлых одеждах слегка пошатнулся после прыжка и принялся разминать мышцы.

— Лит, не забудь мой багаж. Поспешай. Я хочу принять ванну, — проворчал Лукас и, невзирая на доспех и возраст, проворно спустился с лошади.

— Бегу, сэр Лукас, — засуетился паренек, толком не понимая, что делать.

Воины стражи ловко занимали охранные позиции. Фургон, проехав через узкие ворота, остановился во дворе. Юный Лит, подхватив объемный кофр, последовал за Лукасом внутрь башни.

— Здесь все заброшено. Как обычно, — тихо проворчал Лукас.

— Стражи Света давно не дарили благословение нашему городу, — возвышенно, но с ноткой грустного смирения сказал представитель.

— Ладно. Как вас там? — сморщился Лукас.

— Рудовик, ваша светлость, — поклонился тот.

— Дальше мы сами. Вы помните, что сюда вход запрещен всем, невзирая на чины и должности, — строго сказал Лукас.

— Конечно. Мы помним договор. Стражники бурга проинструктированы. Дополнительно. Сюда никто не войдет, — торжественно говорил Рудовик.

— Напомните всем. Кто будет здесь крутиться без дела, отправится прямиком в наши подвалы, — махнул рукой Лукас.

— Все будет сделано, не извольте беспокоиться, — закивал Рудовик.

— Лит. Где ты, мое наказание? — огляделся страж.

— Бегу, сэр Лукас, — юноша с двумя сумками и свертком, зажатым под мышкой, шел к лестнице.

Грузный Лукас поднялся по лестнице. Крепкие двери скрывали небольшой зал. Две лестницы, ведущие наверх.

— Идем в мои покои. Устал, — тихо проговорил страж.

Поднявшись наверх, сэр Лукас проверил окна и двери.

— Все чисто. Как ты, Лита? — спросил он, грузно сев на лавку.

— О чем вы, Лукас? — переспросила юная девушка. Потом о чем-то вспомнила и кинулась к Лукасу. Начала помогать расстегивать ему пряжки ремней, держащих доспех.

— Как дорога? Не наскучила? — он полуобернулся, чтобы ей было удобнее.

— О нет. Спасибо, что вы разрешили Трагорну отвечать на все мои вопросы, — несмотря на то что ремни затянулись, она ловко с ними справлялась. Чувствовался опыт.

— Ты думаешь, я мог ему запретить? — мягко с улыбкой спросил страж.

— Он мог просто молчать. А так он говорил все. Это было очень познавательно, — быстро отвечала девушка.

— Да, старина Трагорн побывал в переделках, — протянул Лукас.

— Он допрашивал Багрового Лиса. Об этом нигде не сказано, — удивленно сказала Лита, даже остановившись.

— Орден бережет своих исполнителей, — важно сказал страж.

— Я не об этом. Он рассказал так много мелочей, которые не попали в сказание. Это бесценный опыт, — с чувством сказалаЛита.

— Бесценный опыт. Ты даже не представляешь, что это такое. Особенно для стражей ордена Света. Но я рад, что вы смогли найти общий язык. Ты можешь чувствовать себя здесь свободно. Сюда никто не сунется, — он неловко погладил девушку по голове.

— Кроме Тьмы? — быстро спросила девушка.

— Сейчас далеко не те годы. Как тебе город? — спросил он, сняв латы.

— Он пустой. Здесь все пустое. Здесь много разного. Но у этого города нет цели. И он больше мертвый, чем живой, — Лита села рядом.

— Тьма? — нахмурился Лукас.

— Ничего. По крайней мере, там, где мы проезжали. Глиняные люди. Раскрашенные и твердые снаружи и пустые внутри, — Лита поежилась.

— На здешних ночных улицах творится ужас, — твердо сказал Лукас.

— Это пустой ужас. Как пищащие крысы. Я не почувствовала настоящего ужаса, — легко сказал Лита.

— Будем отдыхать. Завтра тяжелый день. Обойдем город. И я очень надеюсь на тебя.

* * *

День уходил. Маревное полузабытье покидало меня, ясность и сила приходили на замену. Скоро ночь. Наступит время обойти свои охотничьи угодья, и возможно меня уже ждет интересная добыча. В подбирающихся сумерках я выполз из своей норы и осторожно пошел к реке. Это было немного опасно, так как уйти в тень не получится. Но я был убежден, что и полумрак меня оберегает, просто скрывает от любопытного глаза. Взоры прохожих скользили мимо меня. Я спокойно добрался до полусгнившего причала. Сюда не приходили обычные рыбаки, опасаясь, и вполне обоснованно, что их скорее ограбят, чем им удастся уйти с уловом. Местные раздолбаи могли и дождаться, пока наберется улов, и ограбить незадачливого рыбака, но скорее всего не стали бы ждать и сразу бы обобрали недотепу, опасаясь, что успеет кто-нибудь другой. Сами же они не рыбачили по другой причине. Взрослым было не до этого. Днем они отсыпались, а вечером и ночью искали поживы в кварталах побогаче. Дети же готовились стать взрослыми. Жить трудом здесь не принято. За эти два месяца я неплохо успел изучить свою обитель. Не скажу, что мне здесь нравится, но для меня сейчас это самое безопасное место.

И все же в этом месте имелся рыбак. Слепой старик приходил почти каждую ночь и рыбачил порой и до утра. Гибкий юноша приводил его и уводил утром. Как правило, с хорошим уловом. Не знаю, почему местные его не трогали. Понятно, что боялись. Но почему — мне было неизвестно, да и узнавать не хотелось. Он ловко рыбачил, и на моей памяти лишь один раз зацепился за что-то на дне. Но невозмутимо достал запасные снасти и продолжил рыбалку. Его поводырь без лишних слов направился нырять в холодную воду. Обычно старик сидел молча, лишь иногда что-то бормоча. Я старался как можно тише подойти поближе и так же молча сидел, наблюдая за речкой. У него был интересный огонек. Но не это меня привлекало.

— И сегодня пришел? — сказал вдруг старик. Я осмотрелся вокруг, но сразу понял, что он обращался ко мне.

— Ты часто приходишь. Много дней я провел в интересных раздумьях. Кто ты? Зачем приходишь сюда? Если честно, я так и не понял. Может, расскажешь? — странно он меня как-то чувствовал. И что интересно, ни разу ни выдал этого. Я наблюдал за его огоньком. Такой же ровный темно-зеленый отсвет. Он меня не боялся.

— Не хочешь? Ты странный. От тебя пахнет необычно, — значит, запах выдал меня. — Это ароматы трущоб, конечно, но непривычные. От тебя не разит перегаром. Ты не выпивоха. От тебя не пахнет гнилью, ты не рыщешь по помойкам. Запах земли, ты не спишь в удобной кровати. Чем же ты живешь? И твои шаги. Я их почти не слышу. — Еще и звуки. Конечно, он ведь слепой, у него должны были обостриться другие чувства. — Но ты не ребенок, не знаю почему, но я это чувствую. Пожалуйста, ответь, раскрой секрет, я сгораю от любопытства.

Я молчал. Да и что я мог ему сказать? У меня вообще не было желания ни с кем разговаривать. Разговаривать? Учитель говорил, что потребность общаться так же важна для людей, как есть и пить. Люди без этого не могут. Люди? А кто я? Как меня сейчас можно назвать? Существо? А что, если попробовать? Этот старик не боится меня, и я не боюсь его.

— Все же молчишь? Тебе нечего бояться. Кто бы ты ни был, я не скажу ни Шушаму, ни его отцу. — Интересно, а кто это? Старик явно думает, что я их знаю. И наверно должен бояться. А мне вот кажется, что это они меня должны бояться. Но что же ему ответить?

— За долгие годы я привык быть один. Ты знаешь, мне кажется...

— Од-начыство, — это было первое слово, которое вышло из моего горла за долгое время.

— Не понял? Что ты сказал? — удивился старик.

— Ооодииноочество, — медленно сказал я.

— А ты неразговорчив. Тебе тяжело говорить? — спросил старик, не оборачиваясь.

— Да-авно нье го-оворил ни с ке-ем, — с трудом выдавил я из себя.

— Одиночка? — полуутвердительно спросил старик.

— И-изгой, — сказал я.

— Тебя изгнали, и ты нашел свое место здесь? Или и трущобы изгнали тебя? Ты из этих что ли? Уходил бы ты отсюда лучше. Мой сын, знаешь ли...

— Меня изгнала из себя сама жизнь, — некая темная волна, поднявшаяся глубоко изнутри, исторгла из меня четкие слова.

— Что же ты сделал? — озадаченно спросил он.

— Ничего. Так получилось, — мой голос, ранее прозвучавший мощно и гулко, теперь перешел в мягкий шепот. Со мной творилось нечто непонятное.

— Да, да. Именно так говорили многие мои друзья. Да и я тоже не раз. Но ты знаешь...

— Я не причиню тебя вреда, — сказал я уверенно.

— Я как раз хотел сказать это же. Значит, мы безвредны друг для друга. Уже хорошо. Но что же ты делаешь здесь? — продолжил старик.

— Был ответ, — темная монолитная уверенность не покидала меня.

— Одиночество? Выходит, ты коротаешь со мной вечера? А я ведь и не против. Я ошибался в тебе. И ошибся не раз. Я не буду просить тебя ничего рассказать. Как показал мой опыт, это совершенно ни к чему. В молодости я бы никогда и не подумал, что захочу этого. Но было бы хорошо, чтобы мой внук сидел со мной на рыбалке и слушал мои старческие бредни. Мой внук, ты видел его. Он такой же, как и я. Я ничего не говорил ему, так как знаю, что он не станет меня слушать. Нет, он конечно послушал бы мои рассказы о давних похождениях, да вот только не это я хотел бы ему рассказать. Ты хочешь? — с затаенной просьбой спросил он.

— Не надо. Может, просто посидим? Порыбачим? — ответил я после некоторого раздумья.

— Шутишь? Это хорошо. Без этого в жизни нельзя правильно прожить. Шутить, и главное — шутить над собой, — это то, без чего не получится, — продолжал старик.

— Получится что? — резко спросил я.

— Я же говорю, правильно прожить, — озадаченно ответил старик.

— Это так важно? — бросил я.

— А что может быть важнее? — с подначкой спросил он.

— Правильно умереть? — предположил я.

— А ты не прост. Что ты знаешь о правильной смерти? Ты молод, я это понял. Что ты можешь знать об этом больше, чем старик, который готовится ее увидеть? — несколько горячо спросил старик.

— У каждого свой путь. Давай не будем об этом, — я успокоился. Хотя некоторое раздражение не покидало меня. Почему бы? Наверно в моей новой послежизни это был единственный тихий и устоявшийся момент. Теперь он разрушен разговором.

— А о чем ты хочешь поговорить? — спросил он.

— Ни о чем. Давай просто посидим.

— Не хочешь? Ты наверное прав.

Какое-то время мы сидели молча. Старик успел выловить две хорошие рыбешки. Но он не удержался.

— Ты когда-нибудь рыбачил? — спросил он, закидывая удочку.

— Было время.

— Я начал рыбачить в детстве. Раньше здесь все было по-другому. Потом я повзрослел и надолго забыл это занятие. А вот теперь я снова здесь. Все эти годы. Пролетели в один миг. И вот я опять здесь. К чему все это?

* * *

Шепоты во Тьме все усиливались. Бормотание становилось все разборчивее. И вот стали различимы слова.

— Началось. Стражи в городе.

— Поподробнее.

— Главный Лукас Октавиан. Личность известная. Считается самым опытным стражем. С ним его верный помощник Рогнирский Палач. Тот самый. Два следователя норлинга. Молодые. И еще мальчик. Держится вместе с Лукасом. Он не вписывается. Разве что родственник. Но не похож.

— Что с объектом?

— Резвится. Но по моим наблюдениям, стал разборчивее.

— Они смогут его выследить? Поймать? Уничтожить.

— Не думаю. Что заставляет задуматься.

— Да. Либо орден ослаб, либо мы чего-то не видим.

— Две команды? Но тогда получается, что они точно знают,с чем имеют дело. И опасаются противодействия властей. Такое могло быть лишь до Большой Войны,когда у нас было много последователей. Может, мне нужно что-то узнать?

— Нет. Нет у нас никакого влияния на местные власти.

— Тогда что?

— Давние противоречия с Церковью Карающих? Я разузнаю побольше об этом. Но это было бы очень хорошо. Посмотрите, что можно будет сделать в этом направлении. Если получится вбить еще один клин между ними, это будет просто отлично. И уже с лихвой окупит все затраты на это дело. Сценарий "Белее белого" до сих пор остается самым перспективным.

— Я понял. А что с объектом?

— Берегите себя. Если он выкарабкается, продолжите наблюдение. Если нет, то попробуйте это использовать.

— Его создатель мелькает иногда на горизонте.

— Пусть мелькает. Я оповещу круг о стражах в Гротфилде. Это его отпугнет. Или нет? Посмотрим.

— Понял. Я уйду в пригород. Белые могут меня почувствовать.

— Это не скажется на ваших результатах?

— Не намного.

— Держите меня в курсе при любых изменениях. Дело приобретает интересный оборот.

* * *

Ночь медленно уходила. Ничего вкусного не попалось. Осталось только заглянуть на рынок. Мой главный источник новостей. Я прокрался через развалины древней часовни. Здесь торговали снедью местные сплетницы. Протиснувшись через полуразрушенный подвал, я подобрался поближе.

— Опять ты принесла свои пироги с рыбой. Провоняет все, — вяло проворчала старуха, копаясь в маленькой тележке. Разнокалиберные кувшины выглядывали из нее.

— Надо же чем-то закусывать твое огненное пойло, — бойко ответила ей другая бабка. Из ее большого деревянного короба шел пар.

— Можно подумать, что мои покупатели нуждаются в закуске, — проворчала первая, доставая глиняные кружки.

— Опять вы за свое. Вы слыхали, что случилось в доме трактирщика на Совиной улице? — встряла третья товарка. Перед ней на небольшой скамье уже выстроились мешочки с орехами и жареными семечками.

— Опять драка. Как обычно, — пробурчала самогонщица.

— Ха. Их посетил призрак. Убила всех проклятая тварь, — весело сплевывая шелухой своего товара, прокричала старуха.

— Да ты что?! И старую Марит? — удивилась торговка снедью.

— Даже маленькую Эдиту. Мерзкое отродье перешло на детей. Вот увидишь, оно и до тебя доберется.

Я встрепенулся, убили всю семью и приписывают это мне. Я должен все узнать.

— Бедняжка Эдит, ее семье и так не повезло. Правда, говорят, старый Джона не просто так взял ее в семью. За ней был дом в ремесленном квартале, — вспоминала первая товарка, нюхая из кувшина.

— Да что ты знаешь? Братец Джоны давно был в долгах, и тот дом ушел за них, — проскрипела вторая.

— А вот и нет.

— А вот и да. Я слыхала, что...

— Да что ты слыхала, старая дура, — вдруг вмешалась бабуля с орешками.

— Кто старая? Да ты уже второй раз замуж выскочила, когда я еще в девках ходила, — вскинулась старуха.

— Ходила ты, может, и в девках, да вот полквартала уж убедились, что ты уже давно не девица, — заржала та ей в ответ, толкая локтем самогонщицу.

— Ах ты мерзкая шлюха. Да твой Ионас бегал за мной, даже когда вы уже были женаты, — похоже, ее это всерьез затронуло.

— Да кто только за тобой не бегал, сука ты ненасытная, — их опять увело в выяснение личных отношений. Да вот мне было интересно другое.

— Опять вы за свое. Йонас умер уже как пять лет. А вы все еще его делите. Безмозглые, — вздохнула старуха с кувшинами.

— Было бы что делить, — буркнула старуха, успокаиваясь.

— Конечно, он ведь мне достался, — все не отставала другая.

— Думай так и дальше, — проворчала спорщица.

— Вот кому трактир достанется? — со смыслом спросила самогонщица.

— И думать нечего. Барон на него наложит лапу, — уверенно заявила старуха с пирожками.

— Губастый ему так просто не спустит, — возражала самогонщица.

— Да кто он такой, этот твой губастый, — вскинулась ее товарка.

— А не скажи. После того как Призрак выгнал всех стражников, Барону стало тяжелее. Губастый теперь развернется. Барон живет в верхнем городе и думает, что он по-прежнему здесь хозяин. А за Губастого все местные головорезы, и денежки теперь к нему пойдут, — рассуждала торговка мелочью.

— Ну да ничего. Вот словят призрака, и Барон здесь снова будет главным, — опять уверенно говорила вторая торговка.

— Кто же его поймает? Он же Призрак, — усмехнулась третья.

— А вы опять все пролапошили? Магистрат наконец-то призвал орден Света. Вчера на закате прибыла их братия. Говорят, их самый главный сюда явился, — восторженно-испуганным шепотом закончила старуха.

— Это кто ж такой? — так же тихо спросила ее товарка.

— Не знаю. Но говорят, очень важный господин. Магистратские вились возле него, как побирушки возле богатея, когда он вчера въехал через парадные ворота, — уверенно кивнула вторая.

— Да ты что? — раскрыла рот первая.

— Да. Я слыхала, что орден пообещал словить его до конца месяца. Стражники получили приказ выйти в ночной дозор, — значительно завершила вторая. Я напрягся.

— Так они и пошли, — презрительно кинула мелочевщица.

— С ними будут воины Света. Они прихлопнут этого Призрака, как муху, — вот с этого места хотелось бы поподробнее.

— Как бы прихлопывалка не сломалась, — возразила ей торговка. После чего их разговор опять перешел в бытовую плоскость.

* * *

В старом трактире было пусто. Редкие пылинки серебрились в косых лучах света, пробивающихся сквозь маленькие закопченные оконца.

— Мы теперь здесь одни, Лита. Наши оцепили дом. Что ты видишь? — сэр Лукас раздувал большой фонарь.

— Здесь было много смерти. В зале совсем недавно. Этот дом темный. Как и этот район. Вот здесь и здесь. Но они умерли просто, — Лита ходила по залу, едва касаясь столов.

— Тварь убила их на втором этаже.

— Я вижу. Но это просто смерть. Ничего темного.

— Ты уверена?

— Да, обычная смерть. Если можно так сказать.

— Походи здесь еще.

— Зачем? Никакой Тьмы.

— Походи, посмотри. Тебе будет полезно. Прости конечно, но чем больше ты увидишь обычную смерть, тем лучше ты сможешь искать то, что надо.

— Хорошо.

Лита облазила весь трактир.

— Ничего?

— Я же сразу сказала. Но...

— Но?

— Я что-то чувствую. Необычное, но... Но не обычную смерть.

— Здесь? Где?

— Нет. В городе. В городе точно что-то есть. Но оно странное. Не могу понять. Там у реки. Оно черное, но... Но не злое. Как это может быть?

— Не важно, какое оно, если оно темное.

— Оно исчезающее черное. И мятущееся.

— Какой талант! Я вновь поражаюсь. Ты наша надежда, Литания. Значит, здесь кокон? Ты помнишь о них.

— Помню. Но оно слишком сильное для кокона.

— Значит, из него выйдет нечто очень сильное. Мы возвращаемся. С этого времени ни шагу из башни. Я вызываю подкрепление.

— Нет. Я помогу найти его.

— Его?

— Это он, я чувствую. Ему плохо и больно. Я найду его.

— Нет. Такого быть не может. Ты чувствуешь черную Тварь. Так близко. Он рядом?

— Нет, я не знаю, где он, но далеко. Но в этом воздухе его выдох.

— Все же он был здесь.

— Нет, не здесь. Но на этих людях его дыхание.

— Да что за тварь такая?

— Я не помню ничего из описаний.

— Это кокон. Кокон высшей твари. Их невозможно понять на этой стадии, потому как он сам не понимает, кто он.

— Нет. Не понимаю.

— Если мы чего-то не понимаем, то мыэто сначала уничтожаем, а потом разбираемся. Именно этим путем мы победили. Уходим.

* * *

В здании капитула собралась необычная компания. Два норлинга, высокие светловолосые в доспехах, и все клерики.

— Здесь все? — спросил один из норлингов, указывая на коробки с бумагами и вещами и на собравшихся клериков.

— Моя команда в полном составе.

— Вы должны отвечать на наши вопросы предельно искренне. Вспоминая все подробности.

— Мы должны то, что должны. Нам нечего скрывать и нечего бояться.

— Из-за ваших действий в городе темная тварь убивает жителей.

— Мы обнаружили и задержали темного адепта. Мы выбили показания и отправили его на казнь. То, что произошло дальше, не наша вина.

— Мы здесь для этого. Определить степень вины всех участников.

Молчавший до сих пор капитул вскинулся. Ему явно не нравилось, что в его вотчине появились чужаки.

— Кто здесь говорит про вину? Два бледных норлинга смеют угрожать верным служителям Церкви? Да я к вам обращаюсь.

— Капитул. Мы здесь, чтобы нести Свет. Свет покажет все, что скрыто, и если придется, выжжет все темное.

— Это мы здесь караем. Что вам нужно узнать? Спрашивайте и выметайтесь.

— Согласно уложению шести королей и двадцати особ любой, кто мешает действиям ордена Стражей, будет наказан.

— Вы два жучка, которые скрипят у меня под ногами. Вы еще не весь орден.

— Мы его представители. Если у вас есть претензии, вы можете обратиться в суд ордена.

— Я сам здесь суд. И это мой город. Если вы хотите здесь чего-то достигнуть, вам придется быть более осторожными. По крайней мере, в своих высказываниях и огульных обвинениях.

— Мы никого не обвиняем. Пока... Пока мы только собираем сведения, которыми, я не сомневаюсь, поделятся ваши люди.

— Спрашивайте. Но никаких обвинений в адрес моих людей. Они сделали уже гораздо больше, чем ваш орден.

— Это так. Гораздо больше. Они дали проклятью найти выход, и теперь темная тварь бродит по улицам вашего города.

— Так уничтожьте его. Покажите, на что вы способны.

— Мы этим и занимаемся. Но нам нужно восстановить всю цепь событий.

— Одним из доводов обвинения было наличие запрещенных книг. Мы хотим их увидеть.

— Они были уничтожены. Как и положено.

— Будет очень нехорошо, если мы обнаружим, что это не так.

— Книги были уничтожены. Это точно.

— А что было не уничтожено?

— Была рукопись. В ней не было ничего из описаний темного искусства. Это были заметки обвиняемого.

— Я хочу увидеть ее и как можно быстрее.

* * *

В башне Стражей было пустынно. Сэр Лукас и взрослая крепкая женщина.

-Докладывайте. Что вам удалось узнать?

— Мы тщательно осмотрели место преступления. Наш вывод однозначен: это не тот, кого мы ищем.

— Замечательно. Это совпадает и с моими выводами.

— Вот как? Что вы увидели, светлый страж?

— Неважно. Расскажите мне, что вы увидели.

— Мы смогли в общих чертах восстановить картину. Все произошло быстро. Это не было спонтанным проявлением. Все было подготовлено заранее. Как они вошли. А их было несколько, два или три человека. Похоже на обычное убийство. Однако преступники подготовили своих жертв. Их оглушили, об этом говорят повреждения головы. Затем они инсценировали нападение твари. Однако порезы были нанесены не когтями или зубами. Это были многочисленные повреждения острыми предметами. Для неопытных они и могут выглядеть, как нанесенные тварью, однако это не так. Взаимное расположение, глубина и длина порезов не могут принадлежать никакому животному. Брызги крови предполагают полную неподвижность жертв. Тогда как характер предыдущих нападений это опровергает.

— Они спали.

— Даже если это так, то это не подтверждают мелкие факты. К сожалению, о прошлых атаках мы знаем лишь по пересказу. Мы, конечно, внимательно допросили тех, кто видел предыдущие жертвы, но тела мы увидеть не можем. Они захоронены на освященных кладбищах, и подобраться туда незаметно не получится.

— Даже если бы вы подобрались незаметно, то скрыть сам факт эксгумации трупов вряд ли получилось бы без согласия клириков, а они его не дадут, даже придавленные моим авторитетом. Я понимаю. Тем более повторения Баатского инцидента никто ни хочет. Ведь тогда это была ваша инициатива?

— Я понесла наказание за это.

— Конечно, когда по Остхольму пошли слухи об оживших зомби, которые выкапываются из могил, началась такая паника, что вести дошли аж до Союза Света Редингхорста, и нашему представителю пришлось выдержать серьезный разговор. Я полностью поддерживаю ваше рвение. Однако сейчас не те времена, когда мы могли бы не обращать внимания на всю эту суету во время Большой Охоты. У нас слишком много врагов, которые на самом деле просто глупцы, а не враги. Мы не будем осматривать эти жертвы, даже сейчас. Когда я получил подтверждение, что в этом городе есть Тьма.

— Что вы узнали? Это точно? Настоящая Тьма или просто оттенки?

— Увы, настоящая. Но то, что произошло в этом трактире, к этому не относится, по крайней мере напрямую. Есть только один момент. Похоже, местные пройдохи решили воспользоваться моментом и помутить воду. Это просто добавит нам лишней работы. Надо придумать, что с этим делать. Если местный ночной люд начнет обставлять свои дела под нашего кандидата, то нам придется здорово побегать, чтобы все это опровергнуть. Было бы очень хорошо, чтобы вы все же нашли их, и мы публично осудили этих тварей. Чтобы остальным было неповадно.

— Нам сменить приоритеты?

— Попробуйте. Если найдется нить, которая приведет нас к ним, то это будет очень полезно. Я лично проведу показательную казнь, чтобы у других не возникло даже мысли соваться сюда. Тогда и вам полегчает.

— Но как же тварь?

— Если что появится — тащите. Но я уже вызвал помощь. Нам самим не справиться.

— Вы боитесь?

— Не только и не сколько. Это первый случай за долгие времена, когда мы вышли на них. Это слишком серьезно. Нужна помощь всех стражей. Мы обложим этот город и найдем тварь.

* * *

Я наблюдал за строением. Двери были заколочены, а возле костра перед ними толклись стражники. Хорошо вооруженные и опытные. Они боялись выйти из круга света и держались друг подле друга. Я мог бы их раскидать в случае необходимости, но мне это не нужно. А еще в соседнем здании тоже скрывались люди, они наблюдали как за стражей, так и за домом. И это были не ночные люди. Пришлые. От них шел тонкий нездешний запах. Неужто это стражи? Я наблюдал и за ними, но никакой угрозы с их стороны не ощущал. Обычные люди. Но яркие светло-голубые огоньки настораживали. Я таких еще не видел.

Ну да ничего, у меня всегда есть путь через тени. Решившись, я начал нырять через грани. Подобрался в трактир и долго сидел, осматриваясь. Никто ничего не почувствовал. Все огоньки светились так же. И я пошел внутрь.

Обычное здание нижнего города. Старое, с большой историей. Меня интересовало произошедшее недавно. Я быстро обнаружил места недавних убийств. Моих новых чувств хватило, чтобы понять. Их убили быстро, они почти не мучились. Но убийцы. Я пытался их распознать. Новые ощущения. Новые способности. Я никогда не шел по таким следам. Пытаясь настроиться на них, я почувствовал необычное. Здесь кто-то был. Даже по остаткам следов я понял. Это враг. Это Свет. Значит, они действительно могут быть опасны. Они были здесь днем. Они ищут меня. Чертовы ночные люди. Они привлекли ко мне ненужный интерес. Они будут наказаны.

Следы. Много следов. Слишком много. Как понять, кто мне нужен? Я решил запомнить самые свежие и самые темные. Я найду их в этом городе, где бы они ни были, и допрошу. Но запахи — это не огоньки, это будет гораздо сложнее. Я старался передвигаться в здании тоже через тени, чтобы не привлекать шумом стражников. И вот, прыгнув через очередную грань, я что-то почувствовал. Что-то далеко в глубине тени. Я никогда не ощущал эту глубину. Но сейчас это отчетливое ощущение меня насторожило и несказанно возбудило. Я застыл, прислонившись к стене и слушая себя. Что это было? Что-то на грани чувств. Как будто там, в глубине, что-то проплыло. Как большая рыба, прошедшая возле ног. Ощущение, что ты не один. Как будто тень колыхнулась где-то там внизу, а ко мне пришла волна. Что это? Тварь в тени? Что ей здесь надо? Она была здесь всегда или она здесь из-за меня? Или из-за произошедшего убийства? Но я видел много смертей в нижнем городе и ничего подобного. Мне нужно наружу, но я никак не мог заставить себя снова туда нырнуть. Попробую уйти так.

* * *

Я был слишком самонадеян. Это не мой район. И не мой город. Орден светлых в свое время победил, уничтожив темных. Они могут это и повторить. Отыгравшись хотя бы на мне. Что я знаю? Что я умею? А их ведь наверно учат. Они знают, кто они и что делают. Продуманные и слаженные действия говорят о том, что они делали это не один раз. Я убежал от них. Но сколько я смогу так бегать? У них наверняка есть еще силы, а я один. Мой проклятый создатель прячется где-то и не спешит на помощь. Надо уходить отсюда. И подальше. Но куда мне идти? Зачем? Смогу ли я вообще уйти от них? Надо уходить. И я понимаю, куда мне идти. Надо завершить путь. Отнести книги в дальнюю обитель. Но сначала их нужно найти. Именно так. Найти книги и отнести их в убежище.

* * *

В одном из тайных убежищ ордена Света Лукас беседовал с группой наблюдавших за трактиром.

— Абсолютно уверены?

— Символы Света сработали два из трех.

— И все же один не сработал?

— Лики не светились. Но они не считаются особо сильным обнаружителем. Они однозначно срабатывают во время темных обрядов. Простого темного рядом они не обнаружат. Зато Маска Авлара сработала. Мы оба унюхали через нее тяжелый запах. Творение темного искусства было рядом. И Бирюзовые весы качнулись. В первый раз они сработали первыми. Маска ничего не дала. Мы удивились и усилили внимание. Зато во второй раз весы и Маска сработали одновременно. И мы увидели его на крыше. Я полагаю, он проник каким-то другим способом, а ушел по крышам. Вот мы его и обнаружили...

— Так. Остановитесь. Почему его?

— Это на уровне ощущений. Динамика передвижений. Пластика тела. Что-то еще. Это он. Мы с напарником убеждены.

— Что называется, к делу не подошьешь.

— Почему он, пусть он, пришел не так, как ушел? И как, по-вашему, он пришел?

— Он мог находиться там до установления наблюдения.

— По времени возможно. Если не учитывать дневное время.

— Понял. Добавим в дело предполагаемую возможность передвижения днем. И как вариант, он веселая модификация. Практикует всегда новое. Это вообще-то свойственно Высшим. Вариативность поведения.

— Ставьте плюс. Он точно не из низших. То, что он пришел на место преступления, которое ошибочно, я повторяю — ошибочно, приписывается ему. Это говорит о том, что он максимально разумен в своем состоянии.

— Считаю нужным заметить. Мы еще не сталкивались с противником такого уровня. Необходимо усиление.

— Я вызвал его еще днем.

— Что нам делать?

— Указания будут переданы.

* * *

В здании капитула собрались все отцы города.

— Как обстоят дела?

— Хорошо. Ничего у них не получится.

— Так и что же тут хорошего? Как вы такое можете говорить? Вы знаете, сколько богатых семей покинуло город и удалилось в свои поместья? А сколько богатых купцов свернули свои дела? Город терпит убытки. А вы говорите хорошо.

— Вы сейчас о чем?

— Как о чем? Вы же сами только что сказали. Что у них ничего не получится. Что эта мерзкая тварь так и будет убивать наш город.

— Ах вот вы о чем. Не беспокойтесь, словят они нечисть или просто прибьют, это без сомнений.

— Тогда вы о чем?

— О тех обвинениях, которые они кидали в адрес нашей Церкви.

— Ах. Ну ладно. А что за обвинения?

— Это наши дела. Вас они не касаются.

— Согласен. Давайте забудем об этом. А что с поимкой? Расскажите, пожалуйста.

— Я не знаю точно, что они делают, но уверен в их способностях. Конечно, орден уже не тот, что раньше, к нашему счастью, но силенок у них хватает.

— А что они делают-то?

— Да, действительно, что? А?

— Лукас осмотрел трактир. После чего не вылезает из башни. Его помощники занимаются делом Сита.

— И это все?

— Это все, что можно увидеть. Но если посмотреть внимательно...

— И что? Не томите.

— Поделитесь с нами.

— В город секретно прибыла еще одна группа. Они шныряют в городе, стараясь себя не светить. Но они поддерживают связь с Лукасом. Что они успели разузнать, неизвестно, но думаю, немало.

— В городе есть еще стражи? Это радует. Но почему они скрываются?

— Точно не знаю, но как по мне, так действуют они грамотно. Это слаженная команда. Мы тоже, бывает, действуем не от лица Церкви, и порой это дает гораздо лучший результат, если бы мы гарцевали при всех регалиях.

— Мне кажется, я понимаю. Иногда действительно лучше идти обходными путями. Это экономит и время, и деньги. Не знал, что стражи такие ушлые.

— Ах, оставьте. Это очевидно. Орден Стражей не стал бы тем, чем он является, если бы не умел работать наилучшим образом.

— Я понял. Вы меня успокоили. А известно, когда ждать... разрешения нашей ситуации? К Празднику Лета успеют?

— Вы имеете в виду Праздники Воссияния?

— Да, конечно. Я как верный прихожанин...

— Успокойтесь. Здесь не место. Если и не успеют, то не намного.

— Вы понимаете, это очень важно. И если...

* * *

Полная луна осветила древний склеп на старом семейном кладбище. Один из старейших родов города ванн Халены обладал самым большим владением в городе. Древний и угасающий род. Темнота на одной из стен склепа начала багроветь. Каменная статуя, оплывшая под напором времени до полной неузнаваемости, начала покрываться трещинами. И с тихим треском развалилась. На ее месте можно было разглядеть темный силуэт.

— Фуух, — произнесло нечто. — Хорошая х-х-х ночка х-х-х. Чую х-х-х чую. Какая ночка х-х-с. Какие запахи х-х-х.

Фигура плавно проплыла прочь от склепа. Старый сад и вот ограда. Просочившись через решетку, фигура оказалась на улице.

— Куда же х-х-х пойти. Надо подкрепиться с-с-с.

— Надо быть осторожной, — раздался крепкий голос, идущий, как ни странно, от той же фигуры.

— Я столько х-х-х лет была осторожной с-с-с. Я голодна х-х-х. И здесь столько вкусных запахов с-с-с.

— Город уже не тот. Когда мы бежали, здесь было намного опаснее. Но не стоит расслабляться.

— Высший х-х-х гуляет здесь свободно с-с-с. Я чувствую х-х-х.

— Я слышу высокий звон. Они тоже здесь.

— Пустяк с-с-с. Надо подкрепиться. Подкрепиться, и все будет как раньше.

— Случилось то, что должно было случиться. Светляки ослабли. Город чист. Но давай не будем расслабляться...

— Нет с-с-с, этой ночью мне нужно расслабиться. После стольких лет х-х-х.

— Хорошая была задумка с нашими родичами. Но сначала нужно разузнать, что происходит.

— Разузнать х-х-х. Конечно. Нужно найти и поспрошать с-с-с.

Фигура проплыла по улице и добралась до освещенной площади. На ней горели яркие фонари. А также два костра и факелы. Усиленный наряд стражи охранял площадь. Фигура постояла во тьме и начала превращаться. И вот уже сгорбленная старуха вышла на площадь.

— Эй, старуха! Ты что здесь делаешь?

— Мне нужно. Нужно найти.

— Что тебе нужно? Ты что, совсем ополоумела? Куда ты идешь?

— Туда.

— В нижний город? Что ты там потеряла?

— Там есть. Есть. Мне нужно.

— В это время в нижнем городе?

— Я. Я быстро.

— Быстро? Бухаха. Да тебя там быстро. Это точно.

— Да что мне сделается.

— Ночной люд придумает.

— Да я уже старая. Кто на меня позарится.

— Ты что, думала, что мы беспокоимся о твоей девичьей чести? А-ха-ха. Вы слыхали, ребята?

— Да я старая. Что с меня взять?

— Это точно. А ужас Гротфилда? И его ты не боишься?

— Какой ужас Гротфилда?

— Вот же дурная старуха. Ты что, не слыхала? Ужас Гротфилда вернулся.

— Ой ты. А ты, милок, как узнал-то?

— Ты что, старуха, меня за дурака держишь? Все знают о нем. А и черт с тобой, иди. Или вправду говорят, что ужас дурачков не трогает.

— А это вот тот ужас? Нет, его я не боюсь. А вы-то столько огня жжете. Боитесь наверно.

— Слушай, бабка, шла бы ты отсюда, пока мы тебя к клерикам не отвели.

— Ох ты, не надо к клерикам. Те еще дуболомы. Я пойду, внучки. А где этот ужас? Как бы мне его не встретить.

— В нижнем городе эта тварь. Там живет и там кормится.

— Кормится. Как хорошо.

— Чего хорошего.

— Ну раз кормится, значит сытая. Хорошо ведь быть сытым.

— А ты, старуха, понимаешь. Может, домой вернешься?

— Хороший ты парень. Эх, будь я моложе, занялась бы тобой. И твоими дружками.

— А ты, бабка, не промах. Вали отсюда. Ишь ты, занялась бы.

Старуха, обойдя площадь, стараясь держаться в тени, пошла дальше.

— Какой сладкий с-с-с. И дружки твои вкусно пахнут. Но надо силенок х-х-х подкопить. А уж я за тобой вернусь.

— Нижний город. А наш Высший очень голодный. Или робкий.

— Может, он х-х-х боится?

— Что ты учуяла?

— Стражи-х-с в городе.

— Бежим.

— Нет х-с. Это дворняги с-с-с. Надо поесть, и я их съем.

— Ждать столько лет. Мы не можем рисковать.

— Ужас с-с-с Гротфилда. Они говорят ужас-с-с. Они забыли все с-х. Этот самозванец забрал мой титул-с-с. Нужно его найти. Это мой город с-с-с.

— Не забывайся, он Высший.

— Он или слаб с-с-с, или новичок. Найду и заговорю с-с-с.

— А его хозяин?

— Нет хозяина с-с-с. Дикие времена с-х. Как в давние времена с-с-с. Как вовремя я проснулась х-х-х. Пригороды. Там много детишек. Нам туда.

* * *

В нижний город бодро шествовала группа стражей. Обычная группа пузанов. Вот только глухие шлемы, закрывавшие их лица, выглядели странно. Они шествовали плотным отрядом. Первые обыватели нижнего города встретили их улюлюканьем.

— Посмотрите, кого к нам занесло.

— Эй, мясо! Пришли на убой?

— Ты смотри, а я уже и подзабыл, как они выглядят. Эй, свинка! А ну-ка хрюкни.

— В сторону, отродье.

— Шли бы вы отсюда.

— А не то что, мразь?

— Как бы вам здесь не досталось.

— От тебя что ли?

— Ну что вы, господин. Вас тут кое-кто ждет.

— А ты чего скалишься?

— Может, вам нужна помощь? Мы можем провести вас по нашим кварталам в безопасности. За один золотой. С каждого.

— Слыхали? О нас здесь, оказывается, заботятся.

— Что-то я вас не узнаю. Оттис?

— Прочь с дороги, рвань.

— Для мертвецов вы что-то слишком дерзкие.

— Как ты меня назвал?

— Мертвецы, — выкрикнул коренастый бродяга.

Бум. Резкий удар короткой алебарды древком по голове, и окровавленный бродяга упал на землю. Окружавшие загомонили. Но еще несколько злых, никого не щадящих ударов — и толпа быстро рассеялась. Двое лежали в беспамятстве, а один, очумело мотая головой, выплевывал зубы.

— Хватит. Оставьте их. Не хочу, чтобы местные гонялись за нами. Идем.

* * *

Я сидел на крыше большого старого склада. Размышления о том, что делать дальше, все больше и больше вводили в уныние. Первое время в новой нежизни было простым. А сейчас меня разрывали мысли. Надо идти в верхний город. Но как? Это может быть опасно. Там полно стражи. Они наготове. Да еще и эти стражи. Сюда они не сунутся. Местный люд их быстро вычислит и сам о них позаботится. И тут я почувствовал кровь и движение. Что-то произошло на Пепельной площади. Наверно, банды схлестнулись. Я посмотрел и увидел интересные огоньки. Другие. Это не местные, и они быстро перемещались. Я решил посмотреть поближе. Но я боялся заходить в тень. То, что я почувствовал в ее глубине, меня сильно пугало, и я решил пойти по крышам. Стараясь как можно тише, я пошел по крышам им навстречу. Я давно уже изучил эти дома и знал, где можно спокойно ходить. Я увидел их. Стражники. Давно их здесь не было. Стражники! Да еще и с такими вкусными огоньками. Эта ночь будет сытной. Но их много. И что это? Доспехи? Это точно не местные выпивохи. Может, город решил направить сюда элитных стражников? Должны ведь такие быть. И эти шлемы. Ха. Они думают, что могут защититься от меня этим железом? Но все равно надо быть осторожным. Тень — мое поле боя. Я следовал за ними, а они не спеша шли по улицам. Местного люда что-то маловато. Неужто они их распугали? Но ничего, если я все правильно сделаю, они все останутся здесь. Надо только следить. И конечно, я не прогадал.

— Стойте, я по нужде.

Ну конечно. Тебе ведь нужно отойти. Туда, где тебя никто не видит. Конечно.

— Вы двое идите за ним.

Какой у них командир осторожный. Надо будет его обязательно достать.

— Да я справлюсь. Или кто-то хочет подержать?

— Да пошел ты. — Правильно, да пошел он. Я подкрался к нему поближе и перетек через маленькую тень от угла здания, не погружаясь в тень целиком. Я находился чуть выше и справа от него. Он пошурудил в штанах, и мощная струя ударила в забор. Я смотрел на его спину и думал. Зачем мне его смерть? Но это ведь стражник. Это они пришли за мной. Я должен ему отомстить. А почему именно ему? Да потому что они все одинаковы. Пока я метался, он закончил, но почему-то не ушел. Я глянул на остальных и на мгновение оцепенел. Они меня окружали!!! Я дернулся, и тут вдруг мочившийся стражник ринулся на меня.

— Он здесь.

Я юркнул слева от него, хватанув когтями. Но кровь ему пустить не получилось. Под кожаным панцирем был еще один из отличной стали. Меня развернуло из-за завязших когтей. Ужас. Это неправильные стражники, и у них неправильные доспехи. Мой противник быстро развернулся и махнул алебардой. Она со свистом прошла у меня над головой, и я юркнул в спасительную тень. Но долго не оставался и быстро вскочил на конек крыши. Два болта прошли впритирку, я съехал с крыши, проскочив через очередной забор, ушел в тень, чтобы вылезти на другой улице, и продолжил свой бег.

— Ушел, зараза. Ушел.

— Ты как, цел?

— Да. Он висел рядом со мной и чего-то выжидал. Я чуть было не обосрался, но ждал. Ждал, пока вы его обойдете.

— А что потом.

— Он понял. Я почувствовал. Он все понял, и я решил напасть, пока он не удрал.

— Ну и придурок. Чему тебя учили? Лучше бы она просто ушла. Смотри, что у тебя в боку.

— О свет! Что за? Но крови нет!

— Гляди, какие порезы. Еще немного — и она бы тебя достала.

— По крайней мере, мы знаем, что наш доспех держит.

* * *

Я бежал и бежал, пока не юркнул в старую гнилую пристань у реки. Меня подловили. Меня чуть было не схватили. Я присел и прислушался. Никакого сбившегося дыхания. Понятно, я же не дышу. И никакой паники. Ровные мысли. Просто страх меня выгнал оттуда и все. Это были не стражники. Это были стражи. Не зря я их боялся. Ничего особенного в них не было. Но они почти сумели. Обычные люди. Но, конечно, хорошо подготовленные. А ведь там наверняка есть и другие. Нет, но как быстро они смогли на меня выйти! Надо затаиться, а лучше — уйти из этого города. Да, точно, надо валить. Только уладить пару дел и валить.

* * *

И вновь на линии шепотов возникло возбуждение.

— Слушаю вас.

— Есть подтверждение. Двойная команда в городе. И команда опытная. Есть все шансы, что объект будет пойман.

— Что за люди?

— Они хорошо укрываются. Я никого не заметил. Но в городе их обнаружили. Ведут поиск. Результаты пока неизвестны. Но есть один момент. Страж Лукас скрывается в башне. Полагаю, он опасается. Возможно, они оценивают опасность очень высоко.

— Или просто перестраховываются.

— Возможно.

— Какие будут их действия?

— Вызовут подкрепление. Это однозначно.

— Что мы можем сделать? Чтобы продолжить игру подольше?

— Я подумаю над этим.

* * *

Этой ночью в башне Стражей происходило обсуждение неудавшейся операции.

— Что, по-вашему, пошло не так?

— Во-первых, тварь повела себя странно. Она не напала по возможности. У нас не получилось связать ее боем. Во-вторых, она нас раскусила и побежала от нас. Ну и в-третьих, очень быстрая оказалась. Местами она перемещалась неоправданно быстро.

— Хорошо хоть никого не потеряли. Однако эти странности дают повод для размышления. Это не безмозглое порождение. Это думающая тварь. И это очень плохо. Либо он был под контролем своего создателя, либо это Высший.

— Даже не знаю, что хуже.

— Все хуже. Если она под контролем, то ее хозяин может ее успешно укрывать в дневное время. Но и с другой стороны, появляется шанс схватить и адепта. А если это Высший, хотя я считаю, что это невозможно, в случае если наш исходный посыл верен и это казненный, то у нас просто не хватит сил его уничтожить. Хорошо, что я уже запросил подкрепление.

— Подкрепление— это всегда хорошо. Что нам делать? Затаиться?

— Собирайте информацию о нем. Обложите его. Никаких вылазок ночью. Постарайтесь обнаружить его лежки. Когда придет отряд, устроим облаву.

* * *

Я выследил одного из них. Тонкие нити бурого цвета висели в воздухе. Я воспринимал их почти как запах. Осторожно пойдя за ними, я увидел его. Он беседовал с каким-то оборванцем. Я застал лишь конец их разговора.

— И передай, чтобы эти бочки погрузили до рассвета. Иначе вам край.

— Я все передам в точности, господин. Могу я идти?

— Беги, — и, развернув его за плечи, он придал ему ускорение пинком под зад.

Посмотрев ему вслед, он оглянулся и, не заметив меня, пошел прямо ко мне. Когда он проходил мимо, я кинулся к нему, ухватил за одежду и бросил его в канаву. Раздались треск одежды и глухой "бум", когда он ударился головой о деревянный забор. Я подскочил и ухватил его проверенным хватом за горло. Но сильно не сжимал.

— Доброй ночи, дружочек. Вот и свиделись.

Раздался хрип. Надо ослабить. Его огонек затрепетал в ужасе.

— Кто ты?

— А ты как думаешь?

— Что тебе нужно?

— Вы поступили очень некрасиво, выдав свои делишки за мою охоту. За это придется ответить.

— Отпусти. Я ничего не знаю. Ты ошибся.

— Давай ты не будешь парить меня. Я точно знаю. Вас там было четверо. И ты там был точно. Скажи мне, кто остальные.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Ты думаешь, смерть — это самое плохое, что может с тобой случиться? Хочешь узнать, что я с тобой сделаю? Ну.

— Я ничего не знаю.

— Я заберу твою душу. Я утащу ее на самую глубину Тьмы. И ты останешься там навечно. Я буду приходить и мучить тебя. Вечно. Я буду грызть твою душу, как собака старую кость. Ты думаешь, оно стоит того.

— Нет. Не надо.

— Так скажи мне. Зачем отдуваться одному. Пусть и остальные разделят твое наказание.

— Что ты от нас хочешь?

— Приведи меня к ним. И все узнаешь.

— Они меня убьют.

— А я, по-твоему, что собираюсь с тобой сделать? Ты обо мне подумай.

— Я просто делал, что мне приказали.

— Кто?

— Малик.

— Хорошо. Идем.

— Это в дровяных холмах. Нужно идти через площадь костров.

— Идем.

— Ты меня отпусти.

— Ты думаешь, ты самый умный? Посмотри мне в глаза, — я развернул его и посмотрел ему прямо в глаза. Сначала в них вспыхнул ужас, а потом его как будто сморило сном. Он расслабился и замолчал.

— Иди. Просто иди к Малику.

* * *

Мы шли по темным улочкам и кривым переулкам. Мой проводник шел медленно и тихо. Я проскакивал проулки через тень и пробегал улицы в тени. Вскоре мы достигли большого несуразного здания. Много раз перестраиваемое и достраиваемое, оно было неописуемо неопрятно. Вор тихо скользнул в один из подвалов. Я пошел за ним. Он протиснулся через узкий коридор и начал подниматься по сбитым ступенькам. Сверху его окрикнули:

— Кто там?

Он молчал.

— Кого там занесло? — мелькнула рука с фонарем. — Улас? Ты чего молчишь? Эй, я с тобой говорю.

— Нам нужен Малик.

— Нам? Кто там с тобой? Я никого не вижу.

Я прошелестел через тень. Быстро ударил его по шее, отправив его душу в мир иной, и перехватил фонарь.

— Веди.

Пройдя через паутину затхлых переходов, мы поднялись выше, наверно на уровень второго этажа. Улас вошел первым. Я за ним. Большая комната. Кто-то спит. Кто-то разговаривает попивая. У задней стенки трое деловых персонажей что-то обсуждали.

— Улас? Какого дьявола? Ты где должен быть?

— С вами хотят поговорить.

— Кого ты привел?

— Ты Малик?

— Кто спрашивает?

— Должок на тебе висит. Отдавать придется.

— Это кто такой смелый? Поставь фонарь и покажись.

— Как скажешь, — я метнул фонарь в одного из сидящих. Масло разбрызгалось, и заплясали огни.

— Что? Ты кто такой?

— Вы меня подставили в том трактире. Я пришел забрать ваши души.

— Бей его!

— Всем смотреть на меня. Я пришел за вами. Да-а-а-а-а! Я за вами. Смотреть.

— Завтра вы пойдете в стражу. И все расскажете про тот трактир. Я уж попробовал ваши души. Они уже мои. Если вы все сделаете, как я говорю, то я их отпущу. Иначе я их съем. Медленно, кусочек за кусочком. Обрекая вас на такие муки, о каких вы даже не слышали.

* * *

В грязной стражницкой сильно воняло перегаром.

— Вот сдались всей бандой посту на Трубной площади. Говорят, это они в том трактире всех порешили.

— Вот так вот пришли и сдались? В первый раз такое вижу. Погоди, это там, где тварь порезвилась?

— Ага. Говорят, испугались и решили замутить дело. И тему быстро придумали.

— Знаешь, что? В любом случае ими заинтересуются клерики, давай их сразу туда и сплавим. Зачем нам лишние хлопоты?

В большой пыточной цитадели нашлось много места. Этот зал делали явно с большим запасом. Прикованные мощными цепями к стенам слабо стонали.

— Вы их не сильно?

— Очень даже нежно. Они ведь и не скрывают ничего. Сами, говорят, пришли, покаяться решили. Все рассказали обстоятельно. Все сходится. Все детали. Они там были. И это они все сделали.

— Уверены?

— Более чем.

— Значит, их можно под суд?

— Хоть завтра.

— Они ведь не могли не знать, что их за это вздернут?

— Бывалые. Главарь их уже и на каторге побывал. Конечно, знают.

— И почему тогда пришли?

— Раскаялись, может?

— Вот эти рожи? Узнайте у них, почему они пришли. Это может быть важно.

— И я хочу при этом присутствовать.

— Сэр Лукас. Удивлен. Это ведь обычные головорезы. Уже выяснено, что это не ваш случай.

— Я и сам давно знаю, что тот трактир — это не мой случай. Но вот то, что они пришли, это точно ко мне.

— Почему же?

— На них печати Тьмы. Я вижу это даже отсюда. Лит, зачем ты за мной увязался? Иди, позови Трагорна. Он мне нужен здесь.

— Да, вашему юному помощнику здесь не место. Хотя если вы хотите понатаскать его на стража, то ничего.

— Начните с рядовых. Главарем я займусь лично.

* * *

В кабинете капитула сэр Лукас пил холодное вино. Капитул молча смотрел на него.

— То, что они сказали, крайне удивительно. Я не знаю, чему верить. Выходит, эта темная тварь более чем разумна. Она... оно знает, что происходит в городе, и обладает неким чувством. Справедливости? Или что это было?

— Это может быть чем угодно. Главное другое...

— Что же вы замолчали? Я и сам могу все додумать. Даже если непонятны мотивы этого поступка, ясно одно. Это более чем тварь. Это что-то высшее. Я не ошибся?

— Возможно, вы и правы.

— Теперь мне стало понятно, почему вы не выходите из цитадели. Вы боитесь?

— Я опасаюсь. Это разные вещи. Наших сил хватит в любом случае, но вот потери, которые мы можем понести. Я решил дождаться подкрепления.

— Город наводнят стражи?

— Просто некое усиление. Это ненадолго. И мы обязаны попытаться взять его целым. Это очень важно. Появление такой твари означает, что наши противники обладают большими силами, чем мы думали. Мы возьмем ее и все разузнаем.

— Вне стен, значит, даже для вас опасно?

— Ничуть. Но словить его сейчас мы неспособны. Зачем рисковать? Мы подождем здесь. У нас есть время. Тем более, как выяснилось, он не так уж кровожаден.

— Он?

— Это, скорее всего, ваш казненный. Сит его звали согласно вашим документам.

— Наш казненный? Как вы думаете, он может затаить обиду на нас?

— А вы как думаете?

— Считалось, что это безмозглый ночной Потрошитель. Но если он обладает теми качествами, которые вскрылись недавно, то да, он может быть очень зол.

— Это можно было понять с самого начала. С чего бы безмозглому нападать только на стражей.

— Шли разговоры, что не только на них.

— Чушь. Сплетни. Мы все проверили. Убивали только стражников. Или похожих на них. Были пьяные солдаты из гарнизона Стены. Но я думаю, они выглядели и вели себя так же, как их коллеги внутри города.

— Насколько всем... нам стоит опасаться?

— Я вот опасаюсь. И вы подумайте.

— Думаю, мои люди в этом случае оказались сообразительнее меня. Они уже давно не покидают стены цитадели. Под разными предлогами умудряются не выходить в город. Пожалуй, я не буду их наказывать за это.

— Ваше дело.

— Что будем делать с разбойниками?

— Мне все равно. Только сделайте все чисто. Не как в прошлый раз.

* * *

Вот и он. Мой старый знакомец. Первый и последний в моей жизни трактир Гротфилда. Странно, это ведь было популярное заведение. А сейчас оно выглядит заброшенным. Входные двери вовсе заколочены. Неужто я не смогу никого здесь найти? Но нет, одинокий огонек. Я пошел через задний двор. Стойла пусты. Здесь явно никого не принимают. Осторожно пройдя через несколько граней, я оказался в центральной зале. Там сидел один человек. Я смутно его припоминал. Это тот самый трактирщик. Я подошел поближе. Половица предательски скрипнула. Человек встрепенулся.

— Пришел? Иди сюда уже. Сколько можно ждать.

— Ты ждал именно меня, трактирщик?

— Кого же еще? Вот забирай. Это все твое. Забирай и уходи.

— Как благородно. Я возьму. Но тебе не кажется, что за тобой должок?

— Слушай, парень. Мы просто хотели тебя нагреть на твое добро. Кто же знал, что так повернется.

— А кость?

— Какая кость?

— Та самая человеческая. Обугленная, что у меня нашли. Вы с самого начала хотели меня подставить под клериков.

— Это мне неведомо. Я сказал им тебя убрать. Так и получилось. Может, кто хотел подшутить. Не знаю. Хочешь меня убить? Валяй. Я весь твой.

— Только лишь убить? Я столько разного могу с тобой сделать. Даже не знаю, с чего начать.

— Давай уже, только не тяни.

— Что-то здесь нечисто.

— Нечисто? — расхохотался трактирщик. — Вот уж действительно нечисто.

— Ты здесь. Сидишь и ждешь смерти от темной твари. Да, ты, конечно, набрался по самые брови. Но ты сидишь и ждешь. Значит, ты чего-то боишься больше, чем меня? Не хочешь рассказать?

— Да, мне тоже интересно. Глянь сюда, дружок, — я обернулся и выпал из реальности.

Не знаю, сколько это продолжалось. Но пришел я в себя, когда начал считать завитки внутреннего орнамента светового рисунка и сопоставлять их с количеством внешних лучей. Этот рисунок блистал посреди комнаты и исходил он от смуглой женщины в кожаном доспехе, которая говорила с трактирщиком.

— Говоришь, совесть замучила перед невинно убиенным? Ну ничего, в казематах цитадели ты все расскажешь.

Я вздрогнул при этой фразе, и она это заметила.

— Ты чего это?

— А я понял, что нужно отсюда драпать.

Резко развернувшись, я метнулся за ближайший угол, чтобы там уйти в тень. Что-то впилось мне в бедро, и в следующий момент я растянулся на полу. Оглянувшись, я увидел, что во мне сидел арбалетный болт, и тонкая серебристая цепочка связывала его с орудием в руках женщины. Свет, исходивший от нее, ослаб, и она дернула, протащив меня на полшага. Я заелозил на полу, пытаясь выкарабкаться от нее подальше. Мне бы в уголок и подальше отсюда. Но мои книги. Нужно нырнуть и вернуться за ними. Но чертова тетка тащила меня к себе. Надо уходить в тень. В тень.

— Ах ты гаденыш, — Киала тянула за цепь. Если отпустить, он прыгнет. Чертов темный прыгун. Подтянуть поближе и огреть цепью святого слова. А когда он ослабнет, спеленать. Вдруг здание затряслось, зашаталось. Где же эти помощники? Должны бежать из всех укрытий. Им пришлось оставаться подальше, чтобы их не обнаружили. Ничего, сейчас прибегут, и мы его вытащим. Вдруг сильные руки подхватили ее под мышки и резко дернули.

— Уходим. Быстро, — крикнули ей в ухо. От резкого рывка она упустила арбалет. И тварь ускребла в тень.

— Ты что творишь?

— В окно, живо.

Разбежавшись, они выпрыгнули в бумажное оконце. Но никакого резкого удара об землю не последовало. Они как будто выбрались из подвального оконца. Еще две пары рук подхватили их и потащили прочь.

— Куда вы меня тащите? Он там. Возвращаемся.

— Куда возвращаемся?

Она заметила, что ее команда сосредоточенно смотрела ей за спину. Обернувшись, она увидела ровное черное поле на месте трактира. В некоторых местах поблескивала темная тягучая жидкость.

— Где мы? И где трактир?

— Ушел весь под землю, Вот только тебя и усели вытащить.

— Ушел весь? Уходим отсюда быстро. Лучше за реку. Пошлите весть Лукасу. Этот город ждет большое пришествие. Здесь творится настоящая Тьма.

Сит, уйдя в спасительную Тьму, пытался определиться, куда бежать дальше. Он по-прежнему находился в трактире. Но где находился трактир?

— Что со мной? Как я так быстро протрезвел.

— Если я что-то понимаю, то добро пожаловать во Тьму. Кара нашла тебя все же. Ладно, я заберу свое, а тебе счастливо оставаться.

— Постой, куда ты?

— Я еще забегу, если будет время.

* * *

Я сидел на коньке крыши. Передо мной была небольшая площадь возле цитадели. Там были мои мучители. У них было то, что мне нужно. То, что они у меня забрали. То, что я собирался вернуть. Мысли текли медленно. Я не мог в себе разобраться. Я вспоминал их лица, но почему-то не ярился. Не было ни страха, ни ненависти. Я вспоминал казематы и цепи. Пытки и огонь. И опять не было страха. Те события остались далеко. Надо просто пойти туда и взять свое. Но я сидел на крыше и думал.

Вдруг мое внимание привлекла сутулая фигура, медленно двигавшаяся в тени. Мощные фонари цитадели освещали свои стены и часть улицы. Утлые огоньки городских зданий давали редкий свет. На этой улице не было жилых зданий, только публичные приемные городских служб, ночные охранники которых заперлись за надежными запорами. Фигура упорно передвигалась по направлению ко мне.

— Как здесь пусто. Как пусто. Где же все? Никого. Какая длинная улица. Какая милая площадь.

Чем ближе она подходила, тем больше становилась различима. Старуха в неопрятных платьях. Подолы выглядывали один под другим. Она подходила все ближе и вызывала все больше беспокойства.

— Вот ты где. А я тебя вижу. Да, ты, на крыше, иди сюда. Бабушке здесь одиноко.

Я собрался. Неужели стражи смогли меня найти и здесь? Но я не видел того света. И я не видел никого рядом. Что они придумали в этот раз? Я справился с ними два раза. Справлюсь и теперь.

— Ну подходи, если не боишься.

— Вот ты какой. Думаешь, мне есть чего бояться?

— Я заберу тебя во Тьму. Как тебе это?

— Тьма. Тьма.

Вдруг фигура затрепетала. И вмиг передо мной предстал силуэт, весь состоящий из самой Тьмы.

— Черного Солнца тебе-х-с, Высший. Поговори со мной.

— Что ты?

— Ты-х не узнаешь меня-с-с? Я Ахарши этого-х города.

— Что за Агарши.

Внезапно фигура вновь сплелась в фигуру старухи.

— Тебе же представились. Скажи, кто ты и что здесь делаешь?

— Это почему это?

— Таков закон. Это наш город. Кто твой хозяин? Что вам здесь надо?

— Какой еще закон? Это мой город. И у меня нет хозяев.

— Ладно, не горячись. Прошло столько лет. Все наверно поменялось. Но я не мог не попытаться. Давай успокойся. Мы долго отсутствовали. И не знаем, что здесь происходит. Расскажи нам.

— А где то, что говорило со мной раньше?

— Тебе же было сказано. Это был агарши. Мой агарши. Я его хозяин. И мне надо поговорить с твоим хозяином.

— Я уже говорил, у меня нет хозяина.

— Ну конечно, Высшие такие своенравные. Ладно, где твой Создавший.

— Не знаю. Он мне не отчитывается.

— Ха-ха. Высший с юмором — это редкость. Давай без всего этого. Я просто хочу узнать, какой сейчас расклад. Я, понимаешь, много лет прятался. И между прочим твоя волна в тени дала мне сигнал, что можно возвращаться. Так что можно сказать, что ты мне немного обязан. Расскажи, что происходит.

— Я не знаю.

— Ну ладно. Мы должны держаться вместе. По крайней мере, во взаимоотношениях с нашими врагами. Кто нам еще поможет? Только мы сами себе.

— Я, правда, не знаю. Мой Создатель оставил меня в этом городе. Он сказал, что хочет проверить меня.

— Это здесь, в Гротфилде?

— Да.

— Странно. Такое раньше возможно было в Северных пустошах или Южных солончаках. Но здесь? В одном из Столпов? Или времена так сильно изменились? Нет, не может быть, я слушал улицы. Я вижу цитадель. Я слышу Свет Стражей из башни. Такого быть не может.

— Я сказал то, что знал.

— Могу я поговорить с твоим Создателем?

— Наверно.

— Ты не понял. Я прошу тебя. Дай мне с ним поговорить.

— Я не могу помочь.

— Ну что ты такой противный? Просто при случае сообщи ему, что с ним хотят поговорить.

— Кто?

— Шашми из Кукловодов.

— Приятно познакомиться, Шашми.

— Значит, ты передашь?

— Как только он со мной свяжется.

— Хорошо. А как часто он с тобой говорит?

— Не сказать, чтобы часто. Один раз, если честно. Сразу после обращения.

— А как он тебя направляет?

— Никак. Я же говорю. Я сам по себе.

— Ничего не понимаю. Ну шепни ему тогда.

— Шепни?

— Да, просто шепни. Если ему будет интересно, скажи ему, что буду ждать его на Цветочном базаре.

— Не понимаю, о чем ты.

— Да ты что, издеваешься что ли?

— Малыш с-с-с. Я все смотрю на тебя х-х-х. Ты ведь не хочешь со мной ссориться?

— Нет, агарши.

— Хорошо с-с-с. Как тебя зовут с-с-с?

— Сит.

— Сит х-х-х. Слушай Сит х-х-х. Помоги нам с-с-с. Х-х-х-х.

— Да, просто помоги нам.

— Да я не понимаю, про какой шепот ты говоришь.

— Как же так? Ни одно создание не забудет шепот Хозяина. Вспомни слова подчинения. А?

— Какие слова подчинения?

— Любые слова подчинения.

— Он х-х-х. Не подчинен с-с. Не подчинен с-с-с.

— Не подчинен? Точно. Да, точно. Да что здесь происходит? Это что за такие новые времена? Х-м-м. Значит, ты не подчинен. Значит, любой мастер тебя может подчинить. Ты темная лошадка, Сит х-х.

— Меня никто не подчинял. И тебе не получится сделать это. Я порву всех вас. Сколько бы вас там не было.

— Стой. Я тебе не опасен.

— Но ты же Хозяин этой агарши?

— Выслушай меня. У меня было много кукол и эта самая лучшая. Когда война подходила к концу, меня загнали в угол. И я ушел темными путями, и наше здесь пристанище. Потом мы ушли в сторону, и только твои деяния нас вернули. Я не смогу никого подчинить уже. И я совсем не понимаю, как устроено сообщество Тьмы сейчас. Я тебе не враг. Но это не значит, что их нет. Там, в башне Стражи. Они слабые для нас. Мы видели настоящий Рассвет. Но тебе и они могут быть опасны, несмотря на то что ты почти Высший. Но большую опасность для тебя представляют живущие Повелители Тьмы. Неподчиненный Высший — это непростая задача, но и большая награда. Быть такого не может, что про тебя позабыли или оставили в покое. Подожди.

— Кружит. Кружит. Позабыть велит. Гулкий набат, звонкий кошель. Тень скользит, видеть не велит.

— Глаза. Она их увидела. Они здесь, смотрят за тобой и за нами. Ты под присмотром, бродяга. Они придут за тобой.

— Кто?

— Я ухожу. Я ничего не понимаю в ваших новых раскладах. Нужно затаиться. Посмотреть со стороны. Удачи тебе, Высший. Не забудь, как мы тебе помогли.

— Не забудь. И научись скрываться. Обязательно научись.

* * *

Толстый клерик шел по подземному ходу цитадели. Он не зажигал факел, так как знал этот ход до последнего камушка. Страх напополам с недовольством перекатывался по его извилинам.

— Странное же существо человек. Мы с Кордом забились в цитадель сразу, как поняли — это нечистое дело. Днем старались особенно не вылезать, а ночью запирались на пару с оружием в надежных клетях. И тут главный пришел и поделился с нами своими мыслями. Ведь он подтвердил наши опасения, а боязнь ослабла. Нужно пообщаться со своими ночными друзьями. Старые дела, да есть и кое-что новое. Ну и конечно, девочки в Веселом дом заждались.

Он открыл тяжелую дверь с хитрым засовом и, поднявшись по ступеням, вышел на уровень с улицей. Неровное освещение со стен позволяло рассмотреть кривую улицу. Он постоял еще немного и пошел по ней. Сделал десяток шагов и осторожно посмотрел за угол. Резкий удар — и в глазах потемнело. Очнулся он в том же спуске в подвал, из которого вышел. Голова лежала на нижней ступени, все остальное тело на небольшой площадке возле двери. Разбитое лицо болело. По-видимому, оно познакомилось со всеми ступенями. Кровь на затылке уже не шла, тупая боль и влажный колтун волос. Он зашевелился, и тут же кто-то прыгнул ему на спину.

— Поговорим?

— А смысл?

— Много смыслов. Умирать можно по-разному. Тебе ли не знать? А можно ведь и не умирать.

— И что же такого ты хочешь от меня услышать? И я не верю, что ты не убьешь меня.

— Просто скажи, где мои вещи.

— Это действительно просто. Их забрали стражи.

— Я не это спрашивал.

— Ищи в башне Стражей. Точнее я не знаю.

— Что за башня?

— Ну да, откуда тебе знать. Юго-Восточная башня из серого камня. Она вторая по величине и самая безлюдная. Скорее всего, на третьем или четвертом этаже.

— Проведешь?

— Даже если бы я получше выглядел, это бы не прокатило. Туда нет хода вообще никому. Таков порядок.

— Вот и поговорили.

— Раз так, то кончай с этим.

— Какой смелый. А ты ведь самый умный среди клериков. Вот и расскажи мне, как ты дошел до такой жизни.

— Издеваешься? Чего тебе еще нужно? Хочешь, чтобы я покаялся? Извинился перед тобой? За что? Ты тот, кто ты есть, а я тот, кто я есть. Мы ловим таких, как ты.

— Знаешь, что самое интересное? Я вообще был не при чем. Ты понимаешь, скотина? Вообще не при чем. Меня...

— Да ладно, хватит рассказывать. Посмотри на себя.

— Посмотреть на меня? Это говоришь мне ты? Из-за вас на меня обратили внимание те темные и решили поиграть со мной. Я просто путешествовал. Я остановился в этом городе лишь переночевать.

— Ты можешь говорить любые слова. Ты даже можешь искренне так думать. Но с простыми людьми такого не происходит. Они нашли тебя, а ты нашел их. Вот и весь сказ.

— Тебе легко говорить...

— Конечно. Мне сейчас легче всего.

— Ты можешь так думать. Но зачем ты мне все это говоришь? Хочешь умереть побыстрее и легко? А ты знаешь, я кое-что придумал. Я тебя оставлю в покое. На какое-то время. Я собираюсь покинуть этот город. Но я буду о тебе помнить. И я надеюсь, ты понимаешь, что о нашем разговоре никто не должен узнать?

— Хм. Я тебе могу в красках рассказать, что будет со мной, если хотя бы заикнусь, что мы так мило общались.

— Это хорошо. Только не забывай, что я о тебе помню. И в любой момент могу вернуться.

— И такое мы проходили. Ну да ничего, у меня таких памятливых за мою жизнь уже немало накопилось.

* * *

Литания шла по коридору, закутавшись в большое теплое покрывало. Слуги сожгли уже не одну телегу дров, но чтобы протопить эти каменные, давно не жилые помещения башни, нужно сжечь целый лес. Или людей загнать побольше. Стены могли запросто принять три сотни постояльцев. Везде горели светильники разной масти: и громоздкие канделябры, и уличные масляные фонари, и чадящие факелы.

Проходя мимо очередного ответвления, она почувствовала в нем движение. И что-то еще.

— Эй, парень. Иди сюда.

— Кто здесь?

— Иди. Иди сюда.

— Вам здесь не место. Это башня Стражей. Уходите.

— Какой упорный. Слушай, помоги найти мне одну вещь, и я уйду.

— Какую вещь?

— Вот молодец. Это рукопись. Небольшая такая. В серой кожаной обложке. Овечьей.

— Овечьей?

— Ну да. Я сам делал.

Литания вспомнила об одной похожей рукописи, которую она недавно видела.

— Это ты?

— Кто я?

Литанию пронзил испуг. Покрывало слетело, и коридор озарил голубоватый свет.

— Не подходи!

— Ух ты. Так ты из них?

Я стоял, прикрыв лицо от света, но решился взглянуть на него одним глазом.

— А ты красивая. Зачем волосы постригла?

— Уходи, тебе здесь не место.

— И ты тоже хочешь меня убить? — горько спросил я.

— Ты порождение Тьмы.

— И за это вы все готовы меня убить?

— Ты смерть и ужас. Изыди.

— Что-то у тебя не получается. Ты наверно еще слабоват для этой работенки. У той тетки лучше получалось.

— Уходи или я закричу.

— И что будет? Прибегут люди и начнется бойня? Ты этого хочешь?

— Зачем ты здесь?

— Я же говорил. Заберу свою вещь и уйду. Вот и все.

— Нет, ты меня обманываешь. Ты убийца.

— Убийца? Постой. Ты ведь поняла, о какой рукописи я говорю.

— Да. Я читала.

— Вот и скажи мне. Это ведь мой дневник. Что там такого? За что меня пытали. За что меня казнили? За что меня убили?

— Там нет ничего.

— Вот именно. И скажи, разве невинно убиенный не имеет права хотя бы немного злиться на своих мучителей?

— Я не знаю.

— И за это спасибо. Я вижу, ты нормальный страж. Или кто ты? Ученик? Давай так: дай мне рукопись, и я уйду. И клянусь, больше не потревожу вас. Я уйду из города. Где она?

Кинув быстрый взгляд на двери покоя сэра Лукаса, Литания вздрогнула и, обняв себя за плечи, твердо сказала:

— Нет. Тьме нет места под солнцем.

— Так сейчас на небе только луна.

— Ты не запутаешь меня, — после чего раскинула руки и начала тихо напевать.

— За той дверью? Спасибо. Ты знаешь, ты пой. Обязательно допой до конца, а я тихонько возьму свое, и ты меня не увидишь больше.

Я плавно скользнул по коридору, рассчитывая пройти мимо тонкой фигурки, светящейся ледяным светом. Но свет, идущий от нее начал усиливаться. Он становился насыщеннее, и в нем начали появляться узоры. И скоро они приобрели облик больших крыльев, возвышающихся за ее спиной.

— Ого. Вот ты распелась. Дай я только пройду. Да что же ты так? Много. Слишком много. Хватит. Прекрати. Прошу.

Это не был тот слепящий свет, как в трактире. Этот пел и вьюжил. Он подхватывал и уносил. Он пронизывал и влек. Через мгновение я понял, что если сделаю еще пару шагов ему навстречу, меня просто сметет. Как ветер пылинки. И я остановился и слушал этот ветер. Как тот ураган, что ловил меня на пустынном берегу. Как и тогда, я слушал его музыку, стараясь ее понять и принять. Если я стану его частью, он мне не навредит. Как можно вредить самому себе? И вот ураган затих, и лишь мы двое были в пустом коридоре. Девчонка сидела на коленях, склонив голову. Я же лежал на боку, поджав колени и локти к животу.

— Вот ты даешь. Ты как?

— Что происходит?

— Да ты тут учудила. Слушай, ты не против, я быстренько забегу вон туда и обратно. Только не начинай снова.

— Что ты такое?

— Я Существо. Я здесь, и я не собираюсь причинить тебе вред.

— Я тебе верю. Но тебе лучше уходить. Сейчас сюда придут.

— Кто? Здесь нет никого, о ком мне бы стоило беспокоиться.

Раздался шум, и в коридор влетел здоровенный мужик. Обветренное смуглое лицо и острая железяка в руках.

— Лита, ты цела? Что здесь происходит?

— Со мной все хорошо, мастер Трагорн. Просто дай ему уйти. Стой там.

— Кто это? — мысль быстро пролета по его лицу, и он зашарил на груди.

— Эй, дядя. Не надо нервничать. Все с вашей девочкой нормально. Вы не напрягайтесь, я уже ухожу.

С мощным рыком Трагорн метнул склянку. Она разбилась возле меня, и тонкие желтоватые струйки взметнулись рядом.

— Фу, какая гадость. Как же ты, дядя, не вовремя, — решив не тратить времени зря, я метнулся в комнату. Мужик взревел и кинулся наперерез. Уклонившись от железки, я ударил его ладонью по уху.

— Не-ет! — закричала девчонка. Но мужика это только ошеломило, и он, тряхнув головой пару раз, махнул своей железкой вокруг себя. Но меня уже там не было. Забежав в комнату, которая оказалась чьими-то покоями, я метнулся к столу. Быстро разгребая завалы, я нашел искомое.

— Спасибо, крылатая. Надеюсь, больше не увидимся, — и, снеся пару светильников, я хоть и с трудом ушел в тень.

Часть 3.

Да будет Свет

Я лежал на чем-то большом, бескрайне ровном. Руки и ноги раскинуты. Перед глазами кружила мгла. Это камень, огромная каменная плита подо мной. "Странно, — подумал я, — а почему не надо мной". Какие-то невнятные серые образы мелькали во тьме. Голоса на грани восприятия что-то пытались мне сообщить. И вдруг оттуда, из каменной толщи пришел толчок. Буп-п-п-п. Долгая пауза и снова — буп-п-п-п. Волна проходила по всему телу. Буп-п-п-п.

Сон уходил медленно, клочья воспоминаний шуршали в затылке. Мысли текли плавно. Странно, в последнее время я всегда просыпался резко. Одним рывком вскакивал и внюхивался в окружающее пространство. А сейчас спокойно открываю глаза. Почему меня это не беспокоит? Солнечный лучик, проникшийся через дырку в крыше, медленно крался ко мне. Что? Какой лучик? Какая крыша? Я пытался вскочить, но мое тело меня не слушалось. Окоченело? Но я не чувствую холода. Я вообще не думал о своем теле. О его возможностях и недостатках. Ни голода, ни холода. Ни воздуха, ни воды, ни пищи. Что со мной сейчас?

Я лежал на пустом пыльном чердаке. Тело не слушалось. И еще. Что-то непривычное меня беспокоило. Я прислушался. И не поверил. Равномерный сердечный стук. Это мое сердце. Медленный стук, можно спокойно досчитать до пяти. Но у меня бьется сердце!

Влево, вправо. Влево, вправо. Попытки подтянуть ноги. Снова и снова. В какой-то момент изо рта вырвался парок. Я дышал! Тело начало двигаться. Раскачавшись, я смог перевернуться на живот. Еще пару сотен попыток — и я смог согнуть руки. Рывок — и я сел. Чердак доходного дома. Кучи рухляди, расположенные в некоем неведомом порядке. Солнце! Почему я проснулся сейчас? Что-то произошло там, в башне Стражей. У меня бьется сердце, и я начал чувствовать плотское. Вот что сила Света делает! А как же мои темные таланты? Я закрыл глаза для большей сосредоточенности и увидел множество огоньков. Но теперь я различал гораздо больше оттенков, и что самое главное, я видел их перетекание. Интересно наблюдать, как синий слабеет, а красного становится все больше и больше. Очень увлекательно. Я потратил кучу времени, наблюдая за этим. А потом вдруг меня бросило в жар. А что я здесь делаю? Днем в центре жилых кварталов на крыше. И как мне отсюда выбраться?

Встал, сделал пару шагов. Заскрипело дерево. Я застыл. Я не привык к такому шуму. Но чего-то не хватает. Я только сейчас понял. Эта непрестанная жажда. Жажда жизни. Жажда мертвого тела. А сейчас? Я что, живой? Что происходит? Я сел. Я живой. Я живой. Эта девчонка, она пыталась меня уничтожить. И подарила мне это. И что мне с этим делать?

Здесь безопасно. К чему бы это? А кто меня здесь будет искать? Днем. Только не Они. А мне что делать?

* * *

Паника прошла. Странно все это. Еще и чувства мои... Вспоминая себя, я понял, что особо эмоциональным я никогда и не был. Когда наступил темный этап, мои чувства стали явно сильнее. В основном это была злость, иногда страх, изредка мне было весело. Но все это было холодно и отстраненно. Сейчас же все было предельно близко и жарко. Меняется все: и тело, и мысли. Значит, все будет тяжелее. Или наоборот легче? Я спокойно смотрю на солнце и никакого отупения. Я смогу легко передвигаться днем. Этого те, кто на меня охотится, никак не ждут. Да только смогу ли я обмануть хоть кого-то при дневной встрече? Надо хорошо приготовиться.

Решил просидеть все же весь день здесь. Погляжу на солнце. Яркий солнечный круг начал клониться к закату. К закату? Я потерялся на весь день. Просто выпал из жизни. Из жизни? Что со мной происходит? Я ведь был беззащитен все это время. А если бы кто-то зашел? Что бы они увидели? Бродягу на чердаке. Позвали бы стражников. Вот бы весело было. Так глупо попасться после всего. С этим наверно надо что-то делать. Но что? Ладно, разберусь со временем. Пора наружу.

Тихий район. Здесь живет обслуга городских особняков. Домой они вернутся поздно, многие только за полночь. Я пробрался на крышу и тихо спустился вниз. В сумраке меня обычно никто не замечает.

— Чего расселся, пьянчуга? Пошел вон, — раскричалась толстая старуха в засаленном платье. Она сидела на крепко сколоченном ящике в тени утлого навеса.

Новые подарки. Кивая и пошатываясь, я пошел прочь, держась в тени здания. Надо быть осторожнее. Я остановился. Осмотрел себя. В этом рубище мне не прорваться незамеченным из района. Вызовут стражу точно. Я их конечно нарублю, но что будет дальше? И еще жажда. Я хочу пить, безумно хочу пить. Лошади, здесь рядом лошади. Одним прыжком я перемахнул через высокий крепкий забор. Грязный двор и конюшня. А вот и вода. Грязный деревянный желоб. Но мне все равно. Вода не особо чистая. Я принялся хлебать ее ладонями. Утолив жажду, я дождался, пока вода успокоится, и пытался всмотреться в свое отражение. Света мало, но то, что я вижу, не радовало. Хотя на человека я и похож, но... Раздалось фырканье. Из загона показалась большая лошадиная морда. И эта морда не ждала меня здесь видеть. Я подошел поближе. Странно, но животное меня не боялось. Я подошел еще ближе, протянул руку. Сивая кобылка смотрела на меня мирно, хотя ее ноздри трепетали. Наверно, запашок от меня еще тот. Я не решился дотронуться до нее, но наше молчаливое общение придало мне сил. Если лошадь на меня так спокойно реагирует, значит у меня есть все шансы. Нужно найти нормальную одежду и спокойно уйти из города как обычный гражданин. Наверно, нужны будут деньги. И история. Куда я иду и почему. И куда же мне идти? В обитель, конечно. Книги отдать. Книги? А где они? Нужно вернуться на чердак. Раздались голоса, и я метнулся обратно через забор. Темнело. Сейчас наступит мое время.

* * *

Паника. Вновь паника. Уже не такая сильная. Но все же опять липкий горячий страх. Я не могу войти во Тьму. Как поплавок, я снова и снова болтался на темной поверхности. Я чувствовал себя, как муха, бьющаяся на стекле. Как вор, застигнутый под непреодолимым забором. Не могу уйти в спасительную Тьму. Я был беззащитен. Из грозного хищника я превратился в пугливую дичь. Если сейчас появится ловчий отряд стражей, они меня просто задавят здесь. Моя сила против их доспехов небольшое преимущество. Возможность уходить во Тьму и выпрыгивать из нее для удара — вот мое главное преимущество.

Спокойно. Я по-прежнему лучше всех ориентируюсь в темноте. Я пройду любых стражников. Я ведь и не планирую их убивать. Но как преодолевать освещенные площади? Вот я подошел к одной такой. Здесь не было воинов. Горожане гуляли свадьбу. Много огня и вина. Танцы. Нужно попробовать пройти здесь незамеченным. Если заметят, то просто выгонят бродягу или нальют за счастье молодых. Решено, попробую здесь. Какое-то время получалось оставаться незамеченным. Мне осталось пройти один участок позади уличных музыкантов. Однако на них многие смотрели. Яркие отсветы костров высвечивали длинные тени музыкантов на высокой стене складского здания. Я решился пробежать. Любой крадущийся будет здесь замечен больше, чем бегающий. Рванул и тут же оказался на другом конце улицы. Застыл в удивлении. Вспомнил ощущения. Я как будто проплыл по стене, затерявшись среди других теней. Заставил себя обернуться и пробежал обратно. И еще раз. И еще. Это были удивительные ощущения. Игра Света и Тьмы. Тени на стене. И одной из них мог быть я.

* * *

Ярко освещенная комната возможно и создавала ощущение простора и открытости, на самом деле была тайным и тихим местом. Большие стеклянные витражи находились на вышине высокой башни. Все сидящие в комнате были напряжены и неподвижны.

— Что происходит? — прошипел мэр. Его прежний глупо-преданный образ покинул его вместе с опрятными одеждами. Волосы были растрепаны, лицо красное и злое.

— Они все уехали. Башня Стражей пуста, — тихо сказал капитул и отпил из хрустального кубка.

— Что они сказали? — резко развернулся мэр.

— Ничего. Утром, с самыми первыми лучами они были уже у городских ворот. Все вместе. И сэр страж со своими людьми и даже с тайной командной. Сэр Лукас не проронил ни слова, — негромко но четко отвечал его помощник Рабинек.

— Это безумие. Они позорно бежали, — прорычал мэр.

— Однако стоит заметить, уже четвертую ночь не было ни одного нападения на стражников, — вставил помощник.

— Не важно. Мы звали их, они пришли. И постыдно сбежали. Могли хотя бы сказать нам что делать. Жить спокойно и счастливо или заколачивать дома и бежать самим, — замотал головой мэр и щедро налил себе из графина крепкого.

— Что будете делать? — спокойно спросил капитул.

— Я точно напишу жалобу в Высокий совет. Нобили должны знать, как орден Светлых Стражей выполняет свои обязанности, — мэр залпом выпил стакан и упорно кивнул.

— Но что вы напишете конкретно? Ведь нам ничего не известно. Стражи никогда не отчитываются перед бургами. А если они уже предоставили отчет в Высокий совет? Ваша жалоба будет выглядеть нелепо, — с ноткой презрения закончил капитул.

— Да, действительно. Они могут подумать, что я совсем не знаю, что происходит в моем городе, — задумался мэр, упершись руками в стол.

— А могут и обвинить в клевете на орден. В том, что вы сеете раздор между столпами веры, — добавил жару капитул. Он смотрел неодобрительно на мэра и катал в руках бокал.

— Как? Кто? Кто может до такого додуматься? — взбесился мэр и неожиданно разбил об стену только что наполненный стакан.

— Если смог я, смогут и другие, — капитул смотрел, как ржавые потоки стекали по стене.

— Значит, надо писать не жалобу на орден. А просьбу. Чтобы нам разъяснили, можно ли теперь не бояться Тьмы в городе, — мэр переглянулся со своим помощником, и тот ему понимающе кивнул.

— Вы думаете, Высокий совет будет рассматривать вашу просьбу? — капитул поставил кубок на стол.

— Да. Там ее даже читать не будут. Но что же, дьявол побери, нам делать? — при этом мэр подошел к столу капитула, взял с него кувшин с водой и, наклонившись, вылил его себе на голову.

— Не богохульствуйте. Я, кажется, придумал, чем вам помочь. Напишите письмо на мое имя, с просьбой передать его представителю Высокого совета от Церкви Карающих. Уверен, его святейшество сможет отлично разыграть эту карту, — капитул удалился подальше от водяных потоков.

— Благодарю вас. А вы уверены, что его святейшество вообще будет этим заниматься?

— Поверьте мне. Я знаю, что написать ему. Да и тема удобная. Если никакого отчета стражей в совете не будет. То... Впрочем, об этом рано говорить.

* * *

Старухи торговки болтали сегодня о многом. Одна из главных новостей — это, конечно, обо мне. Уже которую ночь никто не находил трупов с разорванным горлом. Шел спор о том, что было причиной. Странно, что ничего не говорят о том трактире. Надо будет туда наведаться. Я задумался, как же мне в него теперь проникнуть. И тут прозвучало нечто особенное. Говорят, стражи покинули город. Была ссылка на привратных стражников. Так же упоминался торговец снедью, который жаловался, что потерял хороших покупателей. Вот такие известия бывают порой надежнее многих. Может, стражи перешли на сухой паек? Вряд ли. Значит, они ушли. И местный люд связывает это напрямую с моим отсутствием. А что? Мне это подходит. Пусть все считают, что темный уничтожен. Правда, остается еще этот Шамши или Шашми. Если его темные делишки вылезут, то могут подумать, что это я. Надо будет поговорить с ним напоследок. Хотя как-то страшно мне с ним говорить. Надо будет поосторожнее.

Вечерние сумерки уходили. Пройдя через тень опасные участки, я двинулся дальше. Мне не помешает немного денег на мое дальнейшее путешествие. Хотя, конечно, мне много не надо. Нужны одежда и обувь. Что-нибудь очень простое. Деньги — первое и самое простое. За время моих ночных прогулок я обнаружил несколько схронок. Бандитские трогать сейчас опасно. Может, залезть в кубышку трактирщика с Конюшенной улицы? Я подумал и решил все же залезть к бандитам. Если меня кто-то попытается остановить, я смогу их переубедить. Что-то шевельнулось во мне. Темный охотник довольно заурчал в предвкушении хлещущей крови. А вот Свет внутри меня поморщился. Ладно, по обстоятельствам.

* * *

Я мылся в реке. Нашел укромный закуток рядом со старыми пирсами. Странно, но я испытывал страх перед глубокой водой. Плавать я умел, но почему-то оказаться на плаву мне было страшно. Был страх потеряться в этой темной воде. После всех погружений во Тьму это было более чем странно. Выбрался на берег по скользким камням. Обтерся украденным полотенцем. Сел и начал внимательно осматривать себя. Руки. Тонкие и узловатые. Ладони узкие и жилистые. На пальцах короткие острые ногти. Как легко они проникают в тело. Надо будет их как-то... Что-то с ними сделать. Худощавое жилистое тело. Уродливые шрамы на груди. Голова. Лысая шишкастая. Лицо вроде не страшное. Я осматривал в маленькое зеркальце каждый участок своего лица. Губы, нос, подбородок. Безволосые брови. Глаза. Вот здесь просто трагедия. Огромные черные зрачки. Белков почти не видно. Любой, кто глянет в них, поймет, что со мной что-то не так. Страшноватые глаза, если честно. Зажмурился. Наверняка есть выход. Потянулся к Свету внутри себя. Комок Света робко ринулся ко мне навстречу. Тепло пронзило меня. Гулкие удары сотрясали меня. Такое ощущение, что Свет окружил меня, я как будто купался в солнечном свете. Какие-то давние давно забытые картины из детства закружились в голове.

Стало холоднее. Свежий ночной ветер пронзал меня. Наступила ночь. Я опять выпал из реальности. Закутался в кусок ткани. Достал свечу. Разжег. Посмотрел снова в зеркальце. Зрачки сузились, почти нормального размера. Нужно пообщаться кое с кем. Широкая бесформенная хламида. Большой капюшон. Простые крепкие сандалии. Небольшая котомка. Там малость денег.

Мой старый знакомый рыбак сидел на своем месте. По привычке я сначала осмотрелся.

— Иди сюда. Сегодня я услышал тебя. И пахнет от тебя по-другому сегодня.

— Сегодня все по-другому.

— И даже голос изменился.

— Вот как? Сильно изменился?

— Не особо. Стал мягче. Лечишь горло наконец-то?

— Нет. Здесь поработало более сильное лекарство.

— Расскажешь?

— Не стоит. Может, ты расскажешь?

— Что тебе будет интересно? Рыбка сейчас другая пошла. Снасти у меня вот новые.

— Ты непокорный?

— Кому это я непокорный?

— Тебя так называли. На каком-то северном диалекте.

— Это было давно. Не знаю, как ты узнал.

— Поспрашивал кое-кого среди ночного люда.

— И тебе вот так вот рассказали?

— Я умею спрашивать.

— Ну да, ну да. Если уж после бесед с тобой целая банда убивцев с радостью побежала к палачам.

— То, что происходит со мной, то, что происходит сейчас. Как давно ты понял, кто я?

— Трудно сказать. Это было не сразу.

— Я это понял. И думал, что же тебя удерживает?

— Удерживает от чего?

— Да уж. Доносить страже ты бы не стал. Но все же, ты мог просто прекратить свою рыбалку.

— И что бы это изменило? Ты не враг мне.

— Ты не боялся меня раньше и не боишься сейчас. Это правильно. Но все эти смерти. Хотя у тебя на совести поболе будет. Но все же... темная тварь... Как-то это богопротивно.

— Бога что?

— И то верно. Ты столько прошел. Как ты удачно на каторгу попал. Специально наверно все подготовил?

— Было дело.

— А не страшно было там сгинуть?

— Конечно страшно, да вот там больше было шансов выжить. Оставил надежных людей над родней присмотреть. Денег, сам понимаешь, хватало.

— Понимаю. Все понимаю.

— Чего пришел-то?

— Поможешь мне?

— В чем же? Трупы оттаскивать? Так ведь подельник с меня теперь никакой.

— Уходить мне из города надо.

— Только сейчас об этом задумался?

— Дела были. Но сейчас точно пора.

— Так иди. Кто тебя удержит?

— Мне тихо надо уйти. И лучше с кем-нибудь неприметливым в другой город добраться.

— И что ты от меня хочешь?

— Замолви словечко перед сыном. Скажешь, старые связи.

— Не должно было их остаться. Совсем не должно.

— Всякое бывает.

— На этот случай мой сынок отлично подготовлен. Если вдруг объявится кто-то из той жизни, то долго он не проживет. Без этого никак.

— Вот и подумай, как все обставить. Сам понимаешь, для меня эти живчики не противники, порву в момент всех, кто рядом будет.

— Что бы я ему ни сказал, его это не переубедит. Мои ученики науку крепко запоминают.

— Давай тогда я ему откроюсь. Если его это не убедит, я просто уйду. Если попробует решить дело железом, ты сам знаешь, что будет.

— Зачем мне это?

— Ты жестокий грабитель и грязный убийца. В прошлом. Ты один из немногих кто может меня понять. И наверно единственный, кто может понять меня теперешнего. Я хочу покончить со всем этим и уйти отсюда.

— А ты сможешь? Ты ведь темное порождение.

— Ты много знаешь о темных?

— Ты прав. Кроме глупых баек, ничего стоящего. Но о вас много говорят. Ладно, к черту эти байки. Будет тебе встреча. Мне самому интересно, как Шейн из этого выйдет. Если справится, быть ему местным королем людей.

— Пригласи его сюда. Порыбачить.

— Боишься?

— Здесь тихо. И пусть горит костер. Огонь поможет нам больше понять друг друга.

* * *

Место бывшего проклятого трактира было загорожено высоким, в два человеческих роста, забором. Вдоль него ходили стражники. Не знаю, зачем я пришел сюда. Раньше бы я попробовал уйти во Тьму на этом месте, но сейчас что делать? Тонкой тенью на заборе я прокрался по забору и заглянул внутрь. Ничего, пусто. Черная, как будто выжженная земля. И вдруг я заметил, что тень от забора образовала очертания здания, очень похожего на трактир. Проскользнув по тени, я нырнул в дверь. Я стоял на пороге, не решаясь зайти туда. Что это теперь? В темноте виднелись непонятные очертания. Что будет, если я выйду из тени, попробую зайти во Тьму?

— Заходи, заходи. Не стесняйся. Это ведь по большей части твой трактир, — прозвучал знакомый голос. Шашми.

— Как вы нашли это место? — заходить хотелось все меньше.

— Смеешься? Вижу, вижу. Ты ничего не понимаешь. Ничего не знаешь. Какие времена настали. Какие времена. Неподчиненный Высший шатается по городу, наполненному стражами.

— Но тебе-то это никак не мешает?

— Ты заходи.

— Спасибо, я здесь постою.

— Не доверяешь мне? Слушай меня внимательно. Нам ведь нужно держаться вместе. А я тебе могу рассказать кое-что очень интересное. Ты ведь хочешь узнать, как ты появился?

— Откуда тебе-то знать? В нашу последнюю встречу ты сам был в панике.

— Я тут пообщался кое с кем. Послушал шепоты и нашел одного человечка. Его заслали следить за тобой. Он мне все рассказал.

— Ему можно верить?

— Он не врал. О да, мне он не врал. Причем такие интересные детали. Один колдунишка решил попробовать свои силы, да испугался последствий. А уж когда ты начал свою кровавую жатву, совсем забеспокоился.

— Где он?

— Не знаю, наблюдателю он не сказал. Боится сильно. Стражи опять же.

— Расскажи мне еще кое-что, — что-то он разболтался, попробую узнать побольше.

— Что пожелаешь.

— Я тут встретился с одним стражем. Очень странным стражем.

— Где это было? — тень Шашми заколебалась.

— Я заглянул к ним в башню.

— Ты слишком самонадеян. Я тебе уже говорил. Будь осторожен. Ладно, и что с этим стражем?

— Был свет, странный свет, не такой, как в прошлый раз.

— В прошлый раз? Тебе везет. Не многие творения выдерживали один раз.

— В этот раз он был не такой страшный. Но в какой-то момент я увидел крылья над стражем.

— Ты не ошибаешься? Именно крылья? Может тебе показалось?

— Я точно видел. Могу нарисовать. Длинные, узкие.

— Какие странные времена. Темное порождение встретилось с Вестником и осталось под Тьмой. Хотя. Ты другой. Наверно, так и должно быть.

— Вестник?

— Ты знаешь, я вспомнил, у меня важная встреча, а я тут с тобой заболтался.

— Что за Вестник?

— Тебе лучше не знать. Скажу лишь одно: беги отсюда. Беги.

— Лучше тебя знаю, что надо бежать. Неужто ты настолько труслив? Какие же вы темные все трусишки.

— Ха, мальчик. Поживи с наше. Особенно с мое. Те, кто не боялся, давно уже...

Тьма заколебалась и начала выцветать. Тень заколебалась, и я оказался просто на заборе.

* * *

В это время на линии шепотов было шумно.

— Насколько все плохо?

— Никто не знает точно. Наши наблюдатели в городе просто не выходят на связь, однако никаких признаков большой травли незаметно. Никто не готовит почву. Наши люди в Церкви Карающих не сообщают ничего подозрительного. В обители стражей тоже не заметно сильного движения.

— Я получил данные из других источников. Стражи покинули город в спешке.

— Может они захватили наших людей и сейчас выпытывают, что им известно.

— Если бы это произошло, мой бы человек уже умер, и я бы сразу узнал об этом.

— Мой бы то же. Обычные "Узы молчания и смерти"

— Может, они научились их блокировать?

— Во время своего наибольшего величия не научились, а сейчас научились? Оставьте.

— Но что же случилось?

— Возможно, я смогу вам разъяснить, — вмешался новый голос.

— Кто здесь?

— Как это возможно?

— Сейчас не важно, как я это сделал. Как же вы жалки. Во что же выродились наши потомки. Я слышу в ваших голосах такой ужас. А я всего лишь присоединился к вашим Темным Линиям Сумрака, Линиям Санаси. Которые вы примитивно называете линиями шепотов. Как я нашел именно ваши линии? Так просто расспросил ваших людей.

— Как же, расспросил он. На них же узы.

— Узы? Их делали, чтобы защитить тайны от светлых. Для настоящего темного это пара пустяков. Правда, вряд ли он на что-то еще пригодится. Но если захотите, можете забрать.

— Откуда ты взялся, "настоящий" темный? Почему не обратился в совет? В нашем братстве должен быть порядок.

— Я отдыхал последние пару сотен лет. Вот решил, что самое время проснуться и посмотреть по сторонам. И что же я вижу? Темное братство выродилось в кучку испуганных недоумков.

— Назовись. Я хочу знать, кто считает себя вправе кидать такое совету.

— Я Шашми из Повелителей Душ.

— Как твое родовое имя? Кукловод.

— Не будем спешить. Здесь есть кто-нибудь из Мебеди?

— Я. Сораш Мебеди. Говори.

— Хорошо, что вы выжили. Я могу рассказать всю историю Черной сабли.

— Какой сабли?

— Не могу поверить! Вы потеряли родовой клинок.

— Многое произошло. Надеюсь, ты не будешь нам рассказывать об этой якобы потерянной вещи всякие небылицы.

— Это глупо. Но татуировки вы делаете?

— Делаем. А что?

— Один из главных принципов орнамента — три по три без каждых двух-двух.

— Откуда ты знаешь? Так ты Мебеди?

— Нет, но наши роды были очень дружны и даже когда-то пересекались в древности.

— Тогда Мрагри или Манси. Нет, среди них никогда не было кукловодов.

— А может, я отступник?

— Тогда мы бы точно знали.

— Да что вы сейчас знаете? Ладно, сейчас не это главное. Вы мне верите?

— Непонятно, кто ты для Мебеди. Значит, твои доказательства сомнительны.

— Наши рода не раскрывали свою дружбу. И только в личной беседе я смогу тебе это объяснить. То, что влез к вам на линии, разве не доказывает, что я свой?

— Ты владеешь темным искусством. Этого нельзя отрицать. Значит, ты из древних братьев, переждавших Большой Рассвет. Как ты это сделал, я надеюсь, что мы еще услышим. Но, пожалуйста, расскажи, что же происходит в городе. Что с призванным? Что со стражами?

— Ха. Стражи бежали из города. Малыш оказался им не по зубам. Я сам не поверил, когда узнал. Он завалился в башню к стражам, наделал там шуму и ушел без помех. Не знаю, смог бы я такое проделать, даже с этими жалкими пародиями на стражей.

— Он так силен?

— Да. Силен и слишком много о себе возомнил. Хотя конечно с такими силами можно себе позволить. Во время нашей первой встречи он чуть было не бросился на меня. И не знаю, кто бы вышел победителем. К счастью, он молод и глуп. И паутина слов действует на него отлично. Мы даже смогли подружиться.

— Что с ним сейчас? Где он?

— Я думаю, он покинул город или вот-вот это сделает. Причем, думаю, что уйдет тихо. Стражи отступили за пополнением. Ему выгодно, чтобы его ловили в городе, а не по всей стране.

— Если стражи соберут свои силы, они смогут его уничтожить или захватить?

— Увы, да. Я, конечно, не знаю, каковы их силы сейчас, но примерно представляю. В загонной команде я видел хорошего охотника. На мелких слуг, конечно, но обучена великолепно. Просто добыча была не по зубам. Главный их страж тоже не слабак. Все они по одиночке против него не выступят. Но если загонят в угол, да еще и днем, то забьют, конечно.

— Как вы так близко подобрались к стражам?

— Уметь надо. Это не важно. Давайте думать, как нам жить дальше. Я хочу больше узнать о наших силах. Этот олух, который потратил каплю, он у вас кем идет по рангу?

— Я не олух, я уже объяснял.

— Кто ты?

— Архат Манси.

— Вы, Манси. всегда считались слишком легкомысленными. Не один раз ваши необдуманные действия ставили братство в тяжелое положение. Но и сразу скажу, много раз именно ваши рисковые мероприятия приносили братству богатства.

— Все слышали! Мы Манси ...

— Тише. Пока неизвестно, что выйдет в этот раз...

— Итак, по Ситу. Оставим его в покое. Подчинить его, я так понимаю, никто из вас не сможет. А следить за ним опасно.

— А как же вы, Шашми?

— Вообще-то я Повелитель Душ, напоминаю. Да. Кукловод. Это не моя масть. Да и признаюсь честно... Долгий отдых отнял много сил. Я пока больше знаю, чем могу. Но я знаю столько, сколько вам и не снилось. Я поведу вас к величию. Мы соберем все, что вы растеряли, и устроим им Великий Закат.

* * *

Несколько позже раздался другой шепот.

— Архат, нужно поговорить.

— Кукловод? Нас никто не слышит?

— Не уверен абсолютно, но будем считать, что нет. Сколько у тебя осталось капель Мехруба?

— Нисколько. Она была одна.

— Не ври. Не стоит. Я точно знаю, что она была не одна. Мехруб обычно делал серию, чего бы он ни делал. Их должно быть еще штук пять самое меньшее.

— Я не знаю, сколько он их сделал. Но я нашел только одну. Может быть, он использовал другие. Может быть, они... Да все что угодно может быть.

— Слушай, Манси, я знавал много ваших. Порывистые, это да. Но не глупые. Вот так считай выкинуть каплю истинной тьмы. Нет. У тебя есть еще. Ладно. Давай прекратим этот спор. У тебя есть еще капли, я знаю всю процедуру подчинения. Конечно, у нас и у Творцов слуг они разные, но я много чего изучал. Я всегда стремился к совершенству. Сам факт того, что я с вами разговариваю, это подтверждает. Я все тебе расскажу и помогу. Ты сможешь получить своих слуг. Возможно, не слабее мальчишки.

— Зачем тебе это? И почему ты тогда не подчинил его, когда с ним разговаривал?

— С чего бы начать? Давай начнем с главного. Какими бы слабыми вы б ни были в части темного искусства, в плане интриг и взаимного подсиживания Братство осталось прежним. Не так ли?

— Скорее всего. Я не знаю точно что происходило в ваше время. Но у нас с этим делом все хорошо. В смысле плохо. В смысле да. Все интригуют против всех.

— Это очевидно. Мое появление изменило баланс сил. Но никто не спешит возвысить меня на пьедестал. Даже приглашения войти в совет не последовало. От меня хотят как много больше узнать и ничего не давать взамен. Будь я хоть воплощением Кергула, мне бы само по себе ничего не перепало. Мне нужно объединиться в союз с кем-нибудь. Манси, оказавшийся поблизости, отлично подходит. Тем более с таким редким запасом.

— Вот что тебе нужно от меня. А если ты заберешь их...

— Отлично. Сколько осталось?

— Какие гарантии?

— Мы должны верить друг другу. Я тебе расскажу. Тот способ, который я применил, чтобы спастись. В общем, я немного соврал совету. Я ничего не могу и никогда уже не смогу. Мне уже никогда не создать новую куклу. Темная кровь не откликнется во мне. И значит, я практически ничего не могу.

— Вот значит, почему ты упустил Сита. Ладно, я принимаю это. Но расскажи мне, что за способ. Раз уж мы откровенны друг с другом. И кстати, их еще шесть штук.

— Не только поэтому я его упустил. Есть еще кое-что. Посещение башни Стражей не прошло бесследно для него. Я не знаю точно, что это, очень похоже на "Белую плесень". Зерно Света внутри него сожжет его рано или поздно. И не стоит находиться рядом с ним в этот момент. Я уверен, что наши братья так легко не забудут про него. Пусть тратят свои силы впустую. Мой способ? Просто я разместился в одной из своих кукол.

— Значит белая плесень... Подожди, ты внутри куклы. Но как это возможно? Я не слыхал ничего подобного. И откуда у тебя силы обращаться с линией шепотов?

— О. Это очень непростая кукла. Очень сильная и очень темная. Ужас города, который много лет убивал. В ней столько накопилось Тьмы.

— Представляю. Но как мы будем общаться?

— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем.

— Еще один вопрос. Чего ты хочешь добиться? Скрывать бесконечно то, что ты есть, сейчас невозможно. А ты не хуже меня знаешь, что наше братство не пустой звук. Мы все братья по крови. Без нашей темной крови тебе не попасть в братство никак. Перед Кергулами преклонялись, но никогда не считали равными. А тебе до них далеко.

— Древние легенды, которые считались древними еще в мои времена. Ты знаешь, как появился наш род?

— Как кровь пришла в мир? Это столь давние времена, что о них нельзя знать ничего точно. Есть легенды, ты прав, есть даже самая правильная легенда. Ты к чему клонишь?

— А я разузнал точно. Не спрашивай как. Я не собираюсь выдавать все свои тайны сразу. Но эту расскажу. Знаешь, как говорят светлые? "Тьма из плоти рождает дух, а свет из духа рождает плоть". В этом, конечно, что-то есть. Только через темную плоть, свою или чужую, мы получаем силы. Но так было не всегда. Когда-то, когда все было другим, темные мрачные души прорастали в обычных людях, и как и во все времена, они воевали с другими, разными. Но вот в какой-то момент один темный дух нашел путь, как растворить себя в плоти, как передать его по родству. За ним последовали другие его соратники. Поэтому мы, конечно, род, но далеко не братья.

— Это точно? Это ведь порождает уйму смыслов.

— И разрушает множество канонов. Не так ли? Истина всегда найдет, кому печь яйца. Так вот, я продолжу. Я хочу пройти тот древний путь и основать новый род. Вложить свой дух в новую кровь и тем самым обессмертить себя. Ведь именно с этого все и началось тогда.

* * *

В пыльном тупике стояла крепкая телега. Сквозь открытые ворота в стене можно было увидеть лошадиные стойла. Крепкий мужик простоватого вида натягивал на деревянные дуги телеги полотняный верх. Я подошел тихо и смотрел за его работой. В какой-то момент он почувствовал мой взгляд.

— Тебя, значит, надо вывезти? — спросил он, не оборачиваясь.

— Здесь есть кто-то еще?

— Тебе нужно из города?

— Нужно.

— За тебя уплачено до Великих Бродов. Если захочешь, дальше скажи. Я назову цену.

— А сейчас чего не скажешь?

— Это смотря куда тебе. Да и посмотрю на тебя. Ежели ты попутчик не хлопотный, то одна цена, а если... То, может, и не возьмусь.

— Но до Бродов доведешь в любом случае?

— Точняк. А ты что, не в путях, кто за тебя металлом и монетой позвенел?

— Для меня это не имеет никакого значения. Если для тебя это имеет, тогда я буду спокоен за себя.

— А что, может, расскажешь что почем? Я глядишь, может бы, получше расклад нашел.

— Не пытайся перепрыгнуть свою тень. Все, что мне нужно, это тихо и спокойно выбраться из города и так же тихо въехать в другой.

— След рвешь, значит. Это мне понятно. А если какие-нибудь "синие" по дороге беспределить начнут, ты как?

— Пытайся справиться сам, иначе для вас всех это плохо кончится.

— Для нас, значит? Но не для тебя. Ну и горазд же ты темнить...

— Хватит. Ты услышал все, что тебе надо. Или поехали, или оставайся здесь один.

— Поехали. Но разговор то поддерживать надо...

— Ты говори, говори. Я вижу, у тебя язык подвешен, вот и рассказывай мне истории. Я буду твоим внимательным слушателем.

— Вот и говорю тебе, яблочный то был сад. Точно яблочный. Смотрю, а там клубок такой, гончие зверя загнали...

* * *

Ветер рвал хмурые тучи, и обитель стражей Света порой озарялась яркими лучами. Низкие серые каменные крепостные стены, окруженные понизу валами снега. Ровные, геометрически правильные белые улицы. Чистые и пустынные. Редкие высокие и тонкие блестящие стелы.

В здании собраний сегодня было не то что многолюдно, на оглашения ежегодных победителей всяческих турниров набиралось и больше. Однако в этот раз здесь была вся верхушка ордена.

Командор Гэмон, облаченный в легкий кожаный доспех, пришел сразу после занятий. Вновь гонял свои боевые группы. Широкоплечий, почти квадратный, он сидел, привычно уставившись в пол перед собой. Лишь изредка его тяжелая ладонь ударяла по скамье.

Стражи всех рангов, жившие в обители и примчавшиеся по чрезвычайному зову. Все старшие учителя, а двое — находившиеся в почтенном возрасте в сопровождении, или просто говоря, при помощи своих преемников. Они рассаживались на своем ярусе, выискивая своих близких друзей, пытаясь успеть до начала собрания перекинуться парой фраз. Двое даже быстро утоляли голод. Видать, издалека.

Глава дознавателей Бегущий по Лезвию сен Тросс в окружении помощников ловил каждый момент. Он выслушивал и диктовал, читал донесения и визировал приказы.

— Давно уже не собирали мы большой совет, — раздался глубокий, одновременно тревожащий и успокаивающий голос Патроса 8-го. — Время пришло. Объявились знаки. Вновь нам брошен вызов. И опять, как и всегда, все происходит внезапно. Тьма всегда нападает неожиданно. Орден еще не понес потерь, более того, Свет явил нам своего Вестника. Это внушает надежду и вместе с тем вызывает страх. Грядут тяжелые времена, и я, пользуясь своим правом, выношу на совет предложение. Вызвать Светлых воинов.

Повисла глубочайшая тишина. Еще никто из присутствующих не слыхал таких слов ни в этом здании, ни где-либо еще. Застыл командор. Застыли старшие учителя. Замотали головами стражи, пытаясь уловить эмоции своих братьев.

— Ты услышан, Голос, — мягко сказал один из учителей. Преемник учителя Тайн Тьмы. Выждав немного, он несколько взбалмошно кинулся в бой. — Но сразу хочу заметить нестыковки в твоей речи, Голос. Насколько я изучил события в Гротфилде, могу заявить, то, что там произошло, — это полностью случайность. Сопоставив имеющиеся у нас данные по проявлениям Тьмы, я вам всем говорю, это прокол темных. Это свободный Высший. Либо сорвавшийся, либо непокорный. Это говорит о многом. Хотя бы о том, что они не так-то и сильны.

— Вы против Вызова? — спокойно спросил командор. Но как будто струна зазвенела, натянутая между смуглым мощным командором и поджарым седоватым учителем.

— Скорее нет, чем да, — невозмутимо сказал учитель. Возможно, он и не боялся командора, но на открытое противостояние явно не был готов.

— О Свет! Вислав, опять вы нам пудрите мозг. Если вы не против, то к чему эти заявления? — Голос совета звенел ярко выраженным недоумением.

— Тьма коварна. А наши удары должны быть точны, чтобы не терять сил. Все, что там произошло.

— Я не дурак, — нейтрально сказал Гэмон и замолчал.

Повисла тишина. Все ждали либо продолжения командора, либо ответа учителя.

— Я не дурак и понимаю, что там все мутно. И не стоит туда нестись сломя голову. Однако. Я точно понял, что там есть темный, который нам сейчас не под силу. Все просто. Они сильнее, мы слабее. Значит, нам нужны новые силы. И есть только один путь. И он сейчас открыт.

— Вот это интересный момент. Почему мы вдруг решили, что все так, как оно нам видится? Нечто явилось в Гротфилде. Наши стражи не справились. И что?

— Вестник! Вестник с ним не справился! Такого не было никогда!

— Я хотел бы уточнить. Все же не вестник с ним не справился, а то что наш юный страж с ним не справился, дало явить Весть. Я полагаю, если бы сейчас наш Вестник, да после подготовки, напал бы на тварь, то ей конец. Всякое было, но встречи с Вестником не выдержал никто, даже владыка И-имон-Ах-ал-алс, известный как Кергул Седьмой.

— Да он просто ушел.

— Не важно. Давайте займемся Вестником. Он сам все решит. Зачем нам начинать этот древний ритуал?

— Во-первых, нам точно известно, что Темный Сит подвергся воздействию Ветра Света. После чего он беспрепятственно ушел, легко обойдя опытного "бегущего". Это уже говорит о том, что не факт, что Вестник сможет с ним справиться. Во-вторых, за последние сотню лет это первый Вестник, и мы его будем оберегать как высшее сокровище. Ну и в-третьих, Светлая душа решит много проблем. Мы разберемся с этим темным, и мы сможем мощно прокатиться по клерикам. Светлая душа заставит их всех поджать хвосты.

— Я понимаю ваши доводы. Но вот что хочу напомнить. Все это начинает походить на качели...

— Замолчи. Не здесь. Я выношу на голосование. И напоминаю, нам нужно полное единогласие.

Прошло время, и большой шар висящий под потолком, начал мерцать. Еще немного — и он засветился в полную силу.

— Решение принято.

* * *

Малый совет кардинально отличался от большого. Командор, старшие учителя и сэр Лукас.

— Я думаю, если все согласны, то можем мы наконец увидеть Вестника?

— Это первый Вестник за сто двадцать три года. И вторая женщина за все время. Девушка. Ее наставник сэр Лукас. Литания была нашей надеждой с самого рождения. Ее дар проявился сразу, и он развивался очень быстро. Мы ожидали появления в наших рядах по меньшей мере Несущей Свет. А получили Вестника.

— Вы жалеете?

— Ничуть. Конечно, Несущих всегда мало, но с Вестником мы получаем возможность общаться с Высшим Светом, что перевешивает все.

— Я вот тут подумал, коллеги. А что, если именно воздействие Тьмы подвигло Высший Свет явить нам Вестника? Нужно поднять архивы. Никто из исследователей не упоминал о подобном, но возможно никто не догадался.

— Конечно, можете порыться. Но это совершенно неважно, — спокойно сказал Гэмон.

— Как не важно? Как не важно?

— Допустим, вы найдете этому подтверждение, Вислав. И что? Мы будем выставлять наших Освещенных один на один с сильными порождениями Тьмы? Надеясь, что произойдет чудесное превращение. Вы готовы рискнуть?

— Сейчас конечно нет. Вестник всегда один. Но на будущее, если создается возможность. А мы будем нуждаться в Вестнике. Такое знание ничуть не помешает.

— Знание не помешает. Но я уверен, что практической пользы от него не будет. Даже если бы обитель ордена населяли в большом количестве стражи с сильным даром, никто на такое не пойдет.

— Мы все же увидим Вестницу?

— Я все же за каноническое наименование Вестник.

— Хорошо. Вестник. Где она?

— Она еще юна. Ей нужно свыкнуться с ее предназначением. Сейчас она изучает все, что нам известно про Вестников. Все значит все. И тайные труды, включая работы еретиков. Ей предстоит пройти не один ритуал. Вдобавок ей еще надо готовиться к ритуалу призыва Светлой Души.

— Значит, мы ее не увидим?

— Не сейчас.

— Зачем мы тогда здесь?

— Обсудить кандидатуру выбранного.

— Кандидатуру? Значит он один? Чего тогда обсуждать, если его уже выбрали.

— Возможно, кто-то не согласится. Однако замечу — кандидат идеален.

* * *

У входа в маленький зал стоял молодой парень. Стройный, крепкий. Белая рубашка с короткими рукавами позволяла увидеть его жилистые руки. Светлые волосы и безмятежное выражение лица.

— Ты знаешь, для чего мы тебя вызвали?

— Учитель сказал мне, что орден нуждается во мне.

— Он объяснил, для чего?

— Я нужен, чтобы принять Светлую душу.

— Ты понимаешь, что тебя ждет?

— Я нужен истинному Свету.

— Буду говорить с тобой прямо. После того, когда обряд пройдет, тебя как личности не станет. Ты станешь тем, кто придет в тебя. Ты проживешь, возможно, дольше всех твоих сверстников, но это уже будешь совсем не ты.

— Великим воином света стану я.

— Это воистину так. Но в любом случае это жертва с твоей стороны.

— Наставник открыл мне таинство обряда. Я ознакомился с прошлыми случаями. Я готов на многое для Света. Но если Светлая душа придет в меня, я смогу совершить то, что никогда не смог бы сделать сам. Возможно, душа одного из великих воинов найдет меня. И тогда наши свершения войдут в легенды ордена.

— Это так. Но в легенды войдет он, а не ты. Твое имя навечно запечалится в нашей истории, но...

— Я понимаю.

— Твое решение должно быть полностью добровольным. Мы должны быть в этом уверены. Иначе в мир может прийти великое зло. Ты действительно готов отдать свое земное тело, дабы вместить в себя одного из ушедших к Свету?

— Несомненно, я хотел бы стать героем сам по себе. Однако тот путь, что возможен, в любом случае будет гораздо величественнее. Тем более что я знаю, какое зло нам сейчас противостоит. Мы должны его уничтожить.

— Назад пути не будет.

— Я готов.

* * *

Зал героев примыкающий к главной библиотеке, обычно пуст. В ордене нет привычки часто славить былых героев, вечная память в сердцах живых, в горячих душах воинов, а большего и не нужно. Лишь изредка стражи приходят сюда, чтобы укрепить свой дух, или ученик придет, чтобы проникнуться духом великих.

Сегодня в зале было по обычаю тихо, но беспримерно людно. Вдоль стен стояли стражи высших чинов. Коридор, ведущий из библиотеки в зал, был забит, как и вся библиотека и ее окрестности. Величайший ритуал ордена Стражей Света, позволяющий черпать великую силу, спасающий Свет на протяжении многих веков. Любой страж будет гордиться, что на его памяти осуществился вызов, это событие священно. Призванная душа возвеличит орден, а значит, и каждого в нем состоящего.

В центре зала под большим стеклянным куполом находится величайшее сокровище ордена, лики Героев. Они подвешены на тонких стальных тросах. Висят слегка покачиваясь. Изготовленные разными умельцами ордена. Золотые маски, сотворенные Фастриумом, стеклянные витражи Золтоса, каменные фигурки Гротоса и разнообразные лики, изготовленные менее знаменитыми искусниками. Масляные картины, фигурки из кости, медные барельефы и маленькие гобелены.

В зал медленно вошел Вестник. Литания в простых белых одеждах, на голове хрустальный сферический шлем, в руке тонкий стеклянный клинок. Ее левая рука лежит на плече избранного. Облаченный в серый плащ, с капюшоном на голове, он медленно шел, управляемый тонкой рукой. Они прошли в центр и остановились. Потянулись длинные мгновения. Избранный упал на колени. Литания, держа руку у него на плече, вскинула меч вверх.

Долгое время ничего не происходило. Но вот солнечный свет, льющийся из потолка, начал наполнять меч. Тонкий синий луч сверкнул из него и стал пробегать лики. Сначала медленно, но со временем все быстрее и быстрее.

— Мудреца, мудреца, — шептали учителя.

— Воина, воина, — шептали стражи.

— Бегущего, бегущего, — шептали дознаватели.

Луч перебегал с одного лика на другой, иногда он задерживался, и зрители замирали, он освещал лик, и даже темные каменные лики сияли. Когда же он попадал на витражи, то весь зал озарялся мерцающим светом. И вот он замер на небольшом медальоне, похожем на древнюю награду.

— Только не он, — прошептал Вислав.

Свет вспыхнул, затопил все окружающее пространство и резко погас. Настолько резко, что казалось, наступила темнота. Однако обычный солнечный свет по-прежнему светился через стеклянный потолок. И меч Вестника опустился. Коленопреклоненная фигура избранного не двигалась. Откуда-то раздался приглушенный долгий выдох.

— Кто ты? — решил спросить Голос ордена.

— Бабушка твоя, вернулась отшлепать нерадивого внука, — проскрипел голос.

— О, нет! Только не он.

— Отвечай по правилам. Кто ты?

— Капитан гвардии короля Лорика Первого. Личный номер двадцать два одиннадцать. Пароль?

— Какой пароль?

— Желательно правильный. Вы здесь совсем что ли службу забыли? Ну ничего, я вас научу Родину любить.

— Что происходит? Кого мы призвали?

— Ошибка что ли вышла? Ну вы тут разбирайтесь, а я пошел, — призванный попытался встать с колен.

— Я что-то не так сделала? — испуганно прошептала Литания.

— Ух-ты, девка. А ну-ка помоги мне, милая.

— Что с вами? Вы в порядке?

— Это по первости. Потом нормально пойдет. Крепкого парнишку вы мне подобрали. Освоюсь.

— Лорд Лейтос, пожалуйста, давайте без этого балагана, — громко, стараясь не перейти на крик, призвал учитель Вислав.

— Как ты меня назвал, пенёк?

— Капитан Лей, орден нуждается в вас, — вмешался Голос.

— Другое дело, мне нужен оперативный журнал. Краткий исторический альманах, за... За сколько?

— За сто тридцать лет.

— Что-то в этот раз долго. Сами справлялись или мои братья и сестры отличились?

— Давайте закончим ритуал, — поспешил Вислав.

— Да он уже закончен. Я здесь, вы здесь. Я бы поел чего-нибудь и выпил. Он что, постился, дурачок? Кишки скручивает, — тихо закончил призванный.

— Орден приветствует в своих рядах лорда Лейтоса Второго, — величественно провозгласил Голос.

— Лейтос приветствует орден. Планировку не меняли? Идем, деточка, проводи меня в мои покои и смотри, не порежься этой стекляшкой.

— Она тупая, — прошептала Лита.

— Я тоже когда-то так думал. Ладно, идем по дороге и поговорим, может, ты меня переубедишь. Ты, кстати, читала про Радиру Серебро?

— Это моя великая предшественница.

— Да? Значит ты вторая такая. Великая говоришь? А я ведь ее как-то раз чуть не повесил. Представляешь?

— Чуть не повесил Вестника? О, светлые боги! Но как это могло быть?

— Ну, тогда она не была Вестником. Десятник наемников, хорошо дралась на двух мечах. В их отряде одного Червя обнаружили, время тогда было лихое. Опять же, наемники друг с другом много времени проводят, значит должны видеть, что происходит. А тут такое пропустили. Нет, ну потом-то разобрались, трактир тот сожгли, хозяин которого такими темными делами занимался. А она после пыток малость тронулась. Я честно жалел ее. А потом вот так раз — и в Вестники. Вот же карьерный рост.

— Я не понимаю.

— А ты ведь совсем маленькая. Тебя кто учил?

— Сэр Лукас.

— Позовешь его, надо с ним пошептаться. Сама-то как?

— Я многого не понимаю.

— Э нет, давай сюдой пройдем, — развернул девушку Лей.

— Лорд Лейтос. Второй, извините. Ну у вас и силища.

— Тихо, не надо всем всё знать. Мне нужно сначала разобраться в происходящем. А то знаю я этих молодых да необузданных. Прям вижу, как они ждут меня завтра на коне с оголенным клинком, зовущим в бой. Не надо. Ритуал — это вам не это. А мне нужно принять ванну, выпить пару пинт легкого пива. Пусть завтра приходят. Представляю, что сейчас у высоколобых творится.

* * *

В этот раз малый совет проходил в более простой обстановке. Весь орден отмечал великое событие. На столах стояли кубки и кружки, кувшины и бочонки.

— Это немыслимо. Но почему он? — учитель Вислав склонился над кубком с вином.

— Не так то уж и плохо, насколько я помню эту личность, — сэр Лукас тянул пиво.

— А ритуал? Ритуал!!! Этот насмешник все нарушил.

— У него много титулов, Насмешник не самый худший.

— Он Ниспровергатель устоев.

— Зато я знаю его роль в ниспровержении Кергулов. И даже настоящую историю о том, как был изгнан Седьмой. Не ту сказочку про Сервентия Силу. Я всегда поражался, как он хитро смог обмануть этого так называемого Короля Обмана.

— Его подвиги, конечно, велики. Но представьте, что он сделает сейчас с орденом?

— А что он сделает?

— Я напомню, что из-за него орден лишился Следящих и Караула Великой стены.

— Мы сейчас живем без них и не испытываем горя, — вмешался командор.

— И не знаем, что происходит в Церкви Карающих.

— А они не знают, что происходит у нас.

— Хватит. Мы хотели получить Светлую душу, мы ее получили. Лорд Лейтос Второй сделает все, чего мы от него ожидаем, у кого-то есть сомнения?

— Сделает, конечно, сделает. А вот что он еще сделает?

— На все воля Света.

— Да-да, воля Света.

* * *

Низкое серое небо. Серые скалы предгорья. Должно быть здесь. Два больших валуна слева и справа от тропы отмечают начало. Подошел поближе к ним. Слишком круглые, сдается мне, не природа их так обкатала. И вот эти выщерблины. Здесь явно было что-то изображено. Что-то очень простое. Наверняка символ, обозначающий нечто. Может, само начало дороги, а может, и то, к чему она ведет.

Я все стоял и смотрел на них. Такие приступы созерцания происходили все чаще и продолжались все дольше. Как и остальные проявления. Два мелких грабителя насытили мою темную сущность. Они поджидали подвыпивших гуляк возле трактира. Я поджидал их. Не велика добыча. Тусклые огоньки, конечно, разогрелись от того ужаса, что я им внушил, но не более того. Моя светлая ипостась в такие моменты уходила, испарялась. Зато все больше времени я стоял, подставив лицо солнцу.

Солнце садилось. Надо идти, неизвестно, сколько подниматься до обители. Опираясь на палку, служащую мне посохом, я побрел наверх. Не похоже было, что здесь часто ходят. Но тропа не заброшена. Глубокая тележная колея отчетливо видна на скалистом ручейке. В ближайшем селении о них, конечно, знали, но языки распускать не спешили. И не думаю, что виной только мой утлый вид. Не любят они про нее говорить. Даже думать про нее, такое ощущение, не любят. Быстро забывают, о чем только что их спрашивали, и начинают говорить о другом. Да вот только со мной и поговорить не о чем. Кто я да откуда, я не распространялся. Странник. Хожу. Ищу. За стол я садился, но заказывал только легкое пиво. Лучше бы просто воду или вообще ничего, но это бы вызвало подозрения. Мое тело не принимало еду. Вода куда— то впитывалась. Вкус пива я не ощущал, но от него были неприятные ощущения. Поесть я брал только самое простое, и то только в дорогу. Чтобы выкинуть в укромном месте старые засохшие припасы да заменить их на новые. Вот и сейчас в котомке были относительно свежие хлеб, сыр да бурдюк с водой. На самом дне лежали злосчастные книги.

За время пути я прочитал все, даже запомнил наизусть немало интересных фрагментов. Некоторые вещи мне стали понятны. И раньше я бы их никоим образом не понял. Я видел огоньки, темные струи, моему голосу подчинялись. На моей руке даже горел Истинный свет. Но все эти разрозненные знания не давали ответ на простой вопрос. Что же мне делать сейчас? Вернее потом. Когда освобожусь от ноши данного обещания. Я много думал над словами толстого клерика. Неужели он прав, и все это нашло бы меня даже без этих проклятых книг? Что бы я делал, если бы не они? Куда бы я пошел? Встретился бы мне тот Темный, который сделал это со мной. На это нет однозначного ответа. Я склонялся к мысли, что все же нет. Но червячок сомнения сидел глубоко в моей голове.

Я давно забыл, что такое усталость. Луна не пробивалась сквозь тучи, но куда идти, я видел. Если моя темная сторона отлично мне позволяла видеть в темноте живых существ, то благодаря светлой я отчетливо видел очертания предметов. До сих пор я не мог похвастаться острым слухом, если честно, слышал я плохо. Далекие звуки не слышались совсем, даже громкие. И лишь вблизи я слышал хорошо, причем голоса живых существ намного лучше, чем неживой природы. С запахами было еще хуже. Все, что давал мне нюх, — это ощущение влажности. Уж речку от пустыни я точно различу, но не более того.

Первым я заметил огоньки. Хорошие такие, светло-голубые, подвижные. Трое, судя по ровным возвышающимся линиям на стенах. Я подошел поближе, меня никто не замечал. Странно, они тут охраняют. Редкие факелы на стенах. Что под ними, они не видят. Но хоть сами не стоят ослепленные светом и не пятятся в темноту. Стены деревянные, не сильно новые, но и не древние. Совсем не военного свойства. Скорее, защита от хищников и бродяг. Полностью преграждают тропу. Дальше наверняка спуск в долину. Где здесь ворота?

— Эй, на стене, пустите внутрь-то.

— Кто здесь? А ну покажись? Чего подкрался? Сколько вас здесь?

— Да один я. И ничего не крался, к вам тут табун прискачет, вы ничего не заметите.

— Еще один умник нашелся. На.

Со стены на мой голос прилетел факел. Один из людей побежал прочь от стены. Его огонек стал все менее различимым. Видимо, спуск в долину совсем близко. А может, в пещеру побежал? Глупости, какая пещера, зачем ему пещера? Самое очевидное — сообщить начальству. Это не очень хорошо. Я рассчитывал скоротать до утра с охраной на стене. Но сейчас разбудят злое начальство. А там оно или пошлет гонца с приказом не пускать, или пойдет разбираться само. Что тоже не сулит мне ничего хорошего. Я вздохнул. В последнее время старые повадки моей прежней человеческой сущности проявляются все сильнее. Я взял факел и начал махать им вокруг себя.

— Видите, я один.

— Кто таков?

— Странник я. Ищу успокоения. Вот к вам пришел.

— Откуда узнал?

— Рассказывали.

— Кто?

— Люди... Пустите?

— Может, и пустим.

Разговор притих. Вернулся гонец. Стражники потерял ко мне всякий интерес. Значит, будем ждать до утра. Я сел на твердую землю и прислонился спиной к стене. Уперся левым плечом и головой на притвор ворот и провалился в тот странный полусон-полуявь, что приходили теперь ко мне ночью.

— Вставай, эй ты, вставай, — меня тряс кто-то за плечо. Я открыл глаза. Стражники больше десятка стояли вокруг меня. Факелы, кольчуги, суровые лица, мечущиеся в отсветах факелов.

— Что случилось? — я начал неловко вставать. Один из стражников помог мне, крепкой рукой придав мне строго вертикальное положение.

— Я командир стражи обители. Ты кто такой?

— Я странник...

— Знаю. Ходишь, ищешь спокойствия. А это кто с тобой?

— Н-не знаю. Я один хожу, — я обернулся. Кто-то действительно спал рядом со мной в похожей позе.

— Разбудите его. И осторожнее, что-то он мне не нравится...

— Вставай, эй ты, вставай, — меня тряс кто-то за плечо. Я открыл глаза. Стражники человек пять стояли в полутьме. Свет факелов со стены освещал по большей мере меня.

— Что вам нужно? — я вскочил резким рывком. Один из стражников протянул мне руку, но я резко отбросил ее.

— Я управляющий обителью, смиренный Гарон. Что привело вас к нам, молодые люди?

* * *

Самым веселым и оживленным местом в обители была похоже внешняя стена. В долине разместилась куча разномастных домишек. В некоторых люди спали. Очень просто, на больших полатях. Когда я утром спустился вниз, меня ждал молчаливый худой старик. Я не успел подойти к нему на расстояние, на котором прилично начать разговор, как он молча повернулся ко мне спиной и пошел прочь, махнув пригласительно рукой. Я так же молча пошел за ним.

Длинный одноэтажный деревянный дом. Старик открыл дверцу чулана и, порывшись в нем, выдал мне набитую соломой подушку и грубое тканое одеяло. Показал пальцем внутрь дома и ушел. Я прошел внутрь и увидел простую и чистую обстановку. Посередине одной большой комнаты, из которой состояло все пространство дома, находился проход. Слева и справа были сплошные деревянные возвышения. Отполированные старые доски. Влажный запах. Их отмыли недавно. На обеих стенах располагались крепкие полки. На большинстве из них находились свертки. Сравнив их с тем, что было у меня в руках, я понял, это подушка и одеяло. Понятно. Значит, здесь придется спать. Утром, видать, полагается собирать свою кровать и закидывать на полку. Интересно, как часто здесь моют? И кто? Определенные люди или в порядке некой очереди? А ведь мне, возможно, придется спать вплотную с многими людьми. А если кто-то вздумает прислушаться к моему сердцебиению или дыханию? Сердце хоть и бьется, но очень редко. Дыхание незаметно вовсе. Ладно, подумаем. Я все равно не собираюсь здесь долго находиться. Выбрав полку подальше от занятых, закинул свою постель. Посмотрел на соседние полки. Только подушка и одеяло. А где же личные вещи? Осмотрелся по сторонам. Больше ничего. Все чисто. Возможно, здесь все свое носят с собой. Или есть отдельное хранилище? Или здесь личные вещи запрещены? Мне все равно книги нужно отдать, вот только в нужные руки. Будем искать. Кто здесь главный? На ум пришел управляющий из морока. Какой он был настоящий. Чертовы сны.

Я вышел из дома. Утренний туман стелился по долине. Но было удивительно тепло для этого времени и для этих гор. Из тумана вышел человек и молча прошел мимо. Я тоже не спешил завязывать беседу. Пройдя еще немного, я увидел небольшой хозяйственный дворик. Три человека мололи муку на ручных меленках. Я постоял немного. Все так же молча, не перекинувшись ни одним словом. Так не бывает, они должны скрашивать нудную монотонную работу беседой. Может им уже не о чем говорить? Много лет. Одни и те же лица. Или им запрещено? Мне никто ничего не говорил. Подошла женщина, без звука взяла мешок, наполовину заполненный мукой, и ушла. Точно запрет. Ну не могли мужчины ничего сказать ей. Хотя бы пару глупых шуток.

Пройдя дальше, я увидел поле. Обычный огород. Не совсем наверно обычный. Такого строго упорядоченного огорода я ни видал нигде. Ровнейшие грядки. Овощи расположены строго очередно. И хорошо так растут. Пышная зелень и сочные плоды. Здесь наверно работают лучшие огородники в мире. И все так же молча. Тукают тяпочки. Мерно рассыпаются какие то удобрения. Из большой деревянной бочки на деревянных же полозьях тихо булькает на поля вода.

Я обошел наверно большую часть населенной долины. И везде так же. Тихо, размеренно идет жизнь уединенной обители. Обители молчунов. Лишь одно место отличалось от всего ранее увиденного. Круглая беседка над ручьем. Человек десять сидели неровным кругом и пили что-то из маленьких чашек. Наливали из медного котелка, висящего над маленьким костерком. Передавали по кругу. Отпивали, одобрительно кивали. И по-моему, что-то бормотали при этом. Запахи. Запахи мне по-прежнему не подвластны. Закрыв глаза, я решил посмотреть на огоньки. Очень ровный свет. У двоих несколько мечется, но кажется все больше и больше успокаивается. Они здесь наверно расслабляются. Возможно, в котелке что-то крепкое? Но не похоже. Скорее всего, какие-то успокаивающие травы.

— Не хочешь присоединиться? — мягко предложил мне пухлый человечек, незаметно подошедший ко мне.

— К чему?

— Это ритуал единения. Смиряющиеся в уютном месте пьют напиток спокойствия.

— Спасибо, я не хочу пить, и спокойствия мне хватает.

— Ты хочешь. Ты очень хочешь присоединиться к нам. Смотри, как плавно струится дым. Там тепло. А запах? Ты чувствуешь, какой запах? — его голос стал еще глубже и слаще. Что-то мне это напоминает.

— У меня нос заложен. Простыл, пока шел в горах. Наверно. А вы кто? Вы здесь из главных?

— Я смиренный. Помогу тебе. Идем, присоединимся к братии, — он взял меня под локоть.

— Нет. Мне нужно поговорить с вашим самым главным.

— Каким самым главным? Ты о чем? — забеспокоился он.

— Мне нужен настоятель обители Равновесия.

— Какого равновесия? Ты о чем?

— Или Абсолютной Гармонии. Я не знаю, как вы себя сейчас называете.

— Кто ты? Что тебе здесь нужно? Кто тебя послал?

— Я буду говорить только с настоятелем.

— Здесь нет никаких настоятелей. Ты ошибся. Давай присядем, выпьем, поговорим.

— Я не устал. Я не хочу пить. Проведи меня к своему старшему.

— Не торопись. Успокойся.

С нервной улыбкой уговаривал он меня. Я не понимал, что происходит. Меня все подмывало пустить в ход темные струи или взять его под истинный Свет, но мне не хотелось начинать наше знакомство с войны. Я прикрыл глаза и глянул на его огонек. Ровный стройный огонек рвало и метало. Он меня боится. Боится так, как никогда не боялся. Я отрыл глаза.

— Не нужно меня бояться.

И тут он достал маленький мешочек и, судорожными движениями развязав его, высыпал себе на ладонь горсть. После чего резким выдохом сдул это все мне в лицо. Я стер пыльцу со своего лица.

— Не нужно меня бояться. Я не причиню вам вреда. Отведи меня, — несколько неловко сказал я, пытаясь сплюнуть с губ прилипший сор.

— Стой. Стой, где стоишь, — прокричал он и убежал.

* * *

Сосредоточившись, я пошел за его огоньком. Тяжело оказалось идти по этой пересеченной местности, одновременно наблюдая за той стороной. Не упуская его из вида, я медленно двигался за ним. Дорога пошла в гору. Узкая, но явно рукотворная тропинка привела меня на скальный выступ. Здесь располагался вход в пещеры. А в них я почувствовал много людей. Странных людей. Пустые своды и переходы пещер явно были обработаны людьми. Наконец я узкими ходами вышел в большой зал, посередине которого стоял человек. В сером балахоне, казавшемся в тусклом свете редких факелов черным.

— Кто ты?

— Мне нужен настоятель.

— Что за настоятель?

— Главный в этой обители Равновесия.

— Что ты знаешь о Равновесии?

— Мой учитель рассказывал мне. Здесь находится цель моего пути.

— Что за цель?

— Я должен передать кое-что.

— Ты пришел не по адресу. Здесь нет никакой обители Равновесия. Уходи. Тебя проводят до выхода.

— Ты мне надоел. Я хотел по-хорошему, — темные струи начали вытекать из моих рук.

— Темная тварь.

Струи жадно заструились к фигуре. Я выпотрошу его и найду того, кто мне нужен. Странный шепот начал проникать в меня. Руки ослабли. Темные струи начали испаряться. В голове застучал набат. Бум-бум-бум. Меня начало пригибать к земле. Я пытался метнуться к тени, отбрасываемой факелами. Но серая пелена связывала меня. Я дергался, но все больше пригибался к земле. Ладно, а если так? Мои руки вспыхнули. Слепящий свет разметал весь туман. Я услышал далекий крик. Сразу стало легче. Стоящий передо мной человек от неожиданности упал на колени.

— Стойте на месте, — закричал он явно не мне. Я оглянулся и с удивлением увидел двух человек, с ног до головы замотанных в серые тряпки. Каждый сжимал в правой руке узкий серый меч. Клинок опущен вниз и почти скрывается за бедром. Двигались они совершенно безшумно, и я не видел их огоньков. Услышав крик, они замерли, а я увидел еще двоих, стоявших впереди меня. Они заслонили собой упавшего. Помогли ему встать.

— Позовите мудрейшего. А ты не двигайся, и тебя не тронут.

— А если двинусь? — я еще не научился вредить людям светом. Не знаю, возможно ли это вовсе. Поэтому как можно быстрее постарался вызвать темную ипостась. Но начав издалека, тихо, с простых слов, я переходил к Голосу.

— Я пришел один. Я не вооружен. ВЫ НЕ НАВРЕДИТЕ МНЕ. НИКТО ИЗ ВАС. ОПУСТИТЕ ЭТО ТЯЖЕЛОЕ ОРУЖИЕ. ИДИТЕ ОТСЮДА, УХОДИТЕ, — последней фразой я выжал все, что мог. И снова где-то вдалеке раздался крик. Но подействовало это только на моего собеседника. Поникнув головой, он медленно зашаркал по неровному полу к дальнему выходу из пещеры. Однако его четыре бесшумных убийцы остались на месте. В неподвижности, не пытаясь задержать уходящего. Я осторожно двинулся вправо. Они так же стояли. Вот и хорошо, просто не буду их трогать, глядишь и обойдется. Где же искать этого чертового настоятеля. Я стоял, задумавшись, и опять выпал немного из окружающего. Когда очнулся, то увидел много тяжело бронированных воинов. Они тонким строем окружили пещеру. Еще по десятку защищали оба выхода. Однако они стояли неподвижно. Решив все же убираться из этой скальной крепости, я пошел к выходу. Однако по фигурам воинов понял, что они за мной внимательно наблюдают.

— Я не причинил никому вреда. И не собираюсь. Дайте мне просто уйти.

— Но ты же искал меня? Куда сразу торопишься? — раздался голос из-за бронированных спин.

— Я искал настоятеля обители Равновесия. Это ты, старик? — я разглядел говорившего.

— Я не обладаю таким титулом, и никто здесь не обладает. Но ты можешь меня так называть.

— Что-то сдается мне, ты меня тут обмануть пытаешься.

— Ты уже обманул.

— Это когда?

— Ты уже причинил вред. Два брата, пытавшихся тебя сковать, без сознания, и мы не знаем, когда они поправятся. Да и эти четыре тени возле тебя. Что с ними?

— Я не знаю, что с ними. И про тех двоих я не знал. Так что я не вру.

— Непростой у нас разговор. Да и не по простому делу пришел ты. Ты же не простой человек. Да и человек ли? Кто ты и что тебе нужно от нас?

— Я не знаю, кто я. Но хочу я очень малого. Почему мне никто не верит? Это ведь все так просто. Вот это я должен передать настоятелю. Если ты им назвался, то забирай.

— Кто просил тебя передать это?

— Мой учитель.

— Как его звали?

— Как его звали на самом деле, не знает никто. И не думаю, что вам что-то скажет то, под каким я его знал.

— Какие интересные манускрипты. Я, кажется, знаю, кто тебя послал с ними. Но вот зачем? Он хотел показать тебя? Похвастаться тем, чего никому ранее не удавалось?

— Сразу скажу, я не знаю.

— Расскажи мне все.

— Это долгий разговор. Ваши ребята устанут стоять здесь во всем этом железе.

— Они не устанут, поверь. Но ты прав, пойдем, найдем местечко для разговора.

* * *

Скальная терраса была обустроена людскими руками. Уютные скамьи, стол и лампы. Из этой точки открывался чудный вид на долину. Было еще светло, но солнце ушло за горные пики, и в глубине долины зажигались огни.

— Ты проделал такой длинный путь. И дело не только в расстояниях.

— Я понимаю, о чем ты. Скажи мне, те книги, что я принес, они хоть что-то значат для вас?

— Это ценные книги. К сожалению, наша обитель всего лишь убежище. Последние затухающие искорки. О нет, мы, конечно, будем тлеть еще долго, но никакого развития у нас нет. Эти книги помогли бы исследователям, пытливым умам, идущим по пути возвышения нашего искусства. Но это невозможно.

— То есть вещь полезная, да только воспользоваться некому.

— Идея использовать наше искусство, чтобы уравновесить в себе другие школы, приходила на ум многим. И многие пытались, я дам тебе почитать их труды. Но если кратко, то перед ними возникали следующие проблемы. Конечно, для начала очень трудно убедить других адептов научить себя. Но это самое простое на самом деле. Кто-то находил друзей, кто-то делал это тайно. Самая главная проблема заключалась в том, что уравновесить два искусства очень сложно, это как качели, на которых тебя бросает то в одну, то в другую сторону. Использовать три гораздо удобнее, но одновременно изучать три других искусства еще сложнее. Школы в лучшем случае не дружили друг с другом, а зачастую воевали. Поэтому всегда старались найти родственные школы. Уравновесить в себе Свет и Тьму никто даже не думал. Они исконные враги. Антагонисты. Скажу сразу, я восхищен твоим путем. Никогда еще в истории нашего искусства не ставилось столь грандиозной задачи. И вместе с тем я сожалею тебе. Куда бы ни завел тебя этот путь, это будет путь боли и разочарований. Мы дадим тебе все, что сможем. Но этого никак не хватит.

— Не хватит для чего?

— Чтобы уберечь себя в пути.

— В пути куда?

— Не знаю пока точно. Мы подумаем об этом. Подумаем вместе. Но тебе нужно покинуть нас.

— Чего вы боитесь? Те двое пришли в себя, и я слышал краем уха, стали сильнее. Вот теней больше не видал. Они не обижаются?

— Тебя ищут. Тебя точно ищут светлые. Не знаю как темные, создавшие тебя. Тоже наверно ищут, но у них силенок сейчас маловато. Рано или поздно они придут сюда. Сами мы справимся, они ничего не найдут. Но тебя не скрыть здесь. Серый покров, которому тебя стали учить сразу, конечно поможет укрываться, но даже если ты его освоишь в полную силу, а на это у тебя уйдут годы, на близком расстоянии тебя почувствует любой страж. Поисковую партию мы перебьем, но армия любого соверена союза нас сметет. Мы не сможем приютить тебя надолго.

— Сколько у меня есть времени? Я устал бегать, хотелось бы отдохнуть подольше. Да и узнать, освоить побольше серого искусства.

— У нас есть уши и глаза. Как только кто-то из стражей к нам заявится, у тебя будет три дня, чтобы покинуть предгорья незамеченным. Пока никого не видно.

— Понятно. А куда? Куда мне идти?

— Тебе придется сделать выбор. И лучше нам о нем не говорить. Мало ли.

— Из чего выбирать-то?

— На юг через горы можно уйти на Скалистый Берег, там Тысяча Островов и корабли, ходящие на Дальний Юг. Через Черные Леса можно уйти на север. Однако в Холодных островах не очень уютно. Но что ты знаешь о Золотой империи?

— Учитель говорил мне. Была такая страна на юге. За выжженными пустошами.

— Была? Она и сейчас есть. Конечно, в союзе Радинхерста об этом не говорят. Прошедшие годы стерли все, что о ней знали. Во многом благодаря клерикам. Ведь это там, на пустошах, имперцы разбили армию Священного Союза. В Золотой Империи Великим Вердиктом было закреплено, что ни одно искусство не может быть признано противозаконным само по себе. И лишь по делам адептов можно было их судить.

— Как такое может быть?

— Это была другая страна. Но это было очень давно. Участники Войны Севера и Юга оставили после себя мало достоверных данных. Потому как непосредственно в Последнем Сражении погибли, были уничтожены полностью все участники. От самого распоследнего обозного золотаря до королей и Высших Адептов школ. А то, что писали летописцы в далеких городах, уже много сотен раз переписали клерики.

— Но ты почему-то думаешь, что все будут счастливы видеть меня?

— Если там еще действует Великий Вердикт, то ты, по крайней мере, не будешь считаться преступником сразу как только разглядят твою ауру. Да и в целом будешь, как рыба в море таких же рыб, а не выброшенным на скалы китом.

— Как туда добраться?

— Откуда мне знать? Наверно, можно морем через Тысячу островов, там уплывешь куда угодно, если есть деньги. Можно пешочком через пустоши.

— Прибыть с помпой или прокрасться мышкой?

— Не получится ни то ни другое.

— Я преувеличиваю конечно, но... Ну ладно, я тебя понял. Давай продолжим, что еще кроме Серого покрова мне может пригодиться?

Часть 4

И Свет и Тьма

И вновь отряд Стражей входил в древний город. В этот раз все было не так, как в прошлый. Более сотни воинов в боевых доспехах с оружием наголо. Десятки телег с прислугой. И никаких встречающих у ворот. Горожане с удивлением смотрели на это войско. И если кто-то обрадовался, увидав эту силу, то были и те, кто мрачнел. Те, кто понимал, что не проездом здесь все эти люди.

В середине отряда ехали двое. Вооруженная охрана держалась подальше от них, но они были явно не лишены защиты. Крепкий молодой мужчина с рано поседевшими волосами. Легкий кожаный доспех древнего образца. Недорогое оружие в потертых ножнах и цепкий взгляд. Его можно было принять за бывалого наемника. И печальная юная девушка без каких-либо доспехов, лишь странный, тонкий и длинный меч в светлых ножнах.

— Ты уже видела этот город. Жила в нем. Но сейчас ты другая. За столь короткий срок ты изменилась очень сильно. Даже с того момента, как я почувствовал твою руку у себя на плече. Как ты его видишь сейчас? — не поворачиваясь, спросил Лей. Он внимательно смотрел на горожан, его интересовали и бедняки, и богачи. Прачка, стирающая простыни, дети, бежавшие рядом, городские стражники, весело вышедшие из трактира и остолбеневшие при виде колонны стражей.

— Он сильно изменился. Я не чувствую Его. Но... Я и не чувствую того другого, — тихо сказала Литания.

— Какого другого? Почему я не знаю об этом? — недовольно и резко спросил Лей.

— Не кого-то именно. Это было что-то, что-то очень плохое и старое, мерзкое, как кладбищенская гниль. Этого сейчас нет. Город как будто протерли мокрой тряпкой. Да, здесь есть противные места, но сейчас здесь намного приятнее.

— Мы вернемся еще к этому. А сейчас смотри на людей. Люди — это всегда главное. Попробуй заглянуть им в душу. Но ты помнишь, как я тебя учил? Сначала просто присмотрись, иначе может встретиться душа, которая тебя затянет, и плохо будет и тебе, и ей.

— Это может быть и не темная душа, а горестная. Я помню.

— Твой талант сейчас раскрывается, и это нельзя остановить или придержать. Но ты сейчас чересчур чувствительна. Со временем ты научишься закрываться, но сейчас тебе нужно расти, и чрезмерные ограничения могут нанести вред. Но ты ничего не бойся, я еще долго буду рядом.

— А потом?

— Наши пути разойдутся. Ты станешь великой, и тебе будет неудобно рядом со мной.

— Как такое может быть? — Лита смотрела в небо.

— Не стоит относиться к этому как к некой несправедливости. Это обычный порядок вещей. Как ночь, сменяющая день. Так было и так будет.

— Надеюсь, это произойдет не скоро. Я и так скучаю по Лукасу. Почему его нет рядом?

— Надейся, — буркнул Лей.

* * *

Возле башни стражей ожидала встреча. Городские служки в синих мундирах и церковники в строгих черных сутанах. Они стояли возле башни Стражей стройным отрядом, но прибывающая конница быстро спутала их ряды.

— Такой большой отряд, и без какого-либо предупреждения. Что происходит? — резво начал плотный коротышка с большой красивой цепью на шее.

— Вы считаете, что орден должен отчитываться? — Лей спешился и кинул поводья подбежавшему слуге. Уперев руки в бока, он внимательно начала осматривать встречающих.

— Мы не знакомы. Я мэр этого города. Траст. Я полагаю, что уж я-то имею право знать, что происходит в моем городе, — дрожащим голосом продолжил коротышка.

— Зовите меня Лей. Хорошо, что вы здесь. Мы перекроем эту улицу, обозу нужно место. Распорядитесь, чтобы нам не мешали, — Лей махнул рукой в воздухе.

— Вы так и не ответили, зачем вы здесь, — настаивал мэр.

— Дела ордена, конечно, что же еще, — улыбнулся страж.

— А Церковь в курсе? — тихо спросил мэр.

— Не думаю. После того как орден выслал всех соглядатаев, у них плохо с разведкой в ордене. Сообщите им сами.

— Вы не очень вежливы, а я ведь... — мэр все же пытался показать себя.

— Я знаю кто вы и что вы. Если будете мешать мне или моим людям, то я повешу вас прямо на воротах ратуши, — ласково сказал страж.

— Вы забываетесь, страж, — прозвучал гневный сухой голос. Высокая и худая фигура клерика возвышалась, как одинокая темная башня. Руки, сложенные на груди, и простой головной убор лишь подчеркивали этот образ. Он подошел тихо и стал точно за спиной Лейтоса.

— А вот и дама в черном платье решилась вмешаться в мужской разговор. Не знаю, кто ты, да и знать не хочу. Но думаю, что из вас выйдет хорошая пара... Там на воротах.

— Страж! Ты угрожаешь представителю Церкви? — уже со спокойной угрозой спросил клерик.

— Всего лишь предупреждаю. И кстати знай, если что, ты будешь у меня не первым.

Телеги начали заполнять улицу, ранее казавшуюся большой, но после такого количества тяжелой конницы и обоза ставшую жутко тесной. Глава города и представитель Церкви быстро затерялись в этой суматохе.

* * *

Лорд Лейтос шагал по башне Стражей. Везде суетился народ. Вытиралась пыль, заносились ящики, стекла и маленькие витражи в узких окнах очищались от грязи.

— Я не помню этой башни. Хотя наверняка здесь бывал. Я много времени провел в башнях ордена. Все они построены по одному плану. Уже точно и не помню почему. Там было много причин, но это сейчас не важно, — Лей стоял возле массивной колоны и гладил ее рукой.

— Чем проще, тем быстрее строить. Орден спешил закрепиться в городах, пока был на высоте могущества, — вмешался страж, ходивший следом за Лейтосом. Отсутствие доспехов говорило, что он не воин. Однако одежда и небольшой клинок говорили, что он и не слуга.

— Интересуетесь историей? — сухо спросил Лей.

— Очень смешно, мой лорд. Но я не просто интересуюсь, я к ней страстно влеком, — пылко ответил страж.

— Вы личный ученик Хранителя Памяти. Станете его преемником, полагаю?

— Он еще бодр, хотя далеко не молод. Но до того момента, когда он обзаведется Тенью , многое может произойти.

— Думаю, право вносить записи в Книгу Памяти у вас будет. Там особо ценятся сведения очевидцев.

— Я хочу признаться...

— Смелее.

— Я много читал...

— Не сомневаюсь.

— Много читал о призванных. Это ведь величайшее чудо, одна из опор ордена. И из всех героев я всегда...

— Надеюсь, вы сможете сдержаться и не утопите меня в потоках обожания. По началу я не особо приветствовал высоколобых. Но тогда и времена были другие. Сжал кулак с Вещью покрепче и вперед. Руби, кромсай без остановки. Но потом, со временем...

— С вещью? — прервал Лея страж.

— А со временем я понял, что такие, как вы, тоже... Не то чтобы нужны, хотя конечно нужны, а важны что ли. Только под ногами не путайся.

— Так и собираюсь делать. И все же, что за вещь? Я ничего подобного, никакого упоминания, — уцепился страж.

— Об этом не пишут, но об этом можно узнать. Когда поймешь, о чем спрашивать, приходи, поговорим.

— Можно еще один вопрос?

— Валяй, но только один.

— Почему Второй?

— Ты о чем?

— Почему Тротос Четвертый, ну тот который Тротос Черный Топор, а Лейтос всего лишь Второй? Я точно знаю, что Свет отпускал вас много раз.

— А, это... Традиция.

— Не понимаю.

— Да все характер мой, скажем так, сложный. На третий раз я уперся, не помню уже точно, из-за чего. Может, испугался этих цифр, или что другие их испугаются, не помню. Вот теперь тот я, что родился в Вестхийских холмах в семье мельника, — это Лейтос, а тот я, который возвращается раз за разом, — это Лейтос Второй. Уловил?

— Спасибо. Большое спасибо. Это очень интересно и к тому же раскрывает...

— Сгинь, а не то прокляну.

* * *

В самом большом зале башни собрались все "бегущие по следу" отряда. Такой случай выпадает не всем. Поучиться у самого опытного "бегущего" ордена, великого воина, Победителя Кергула и самого несносного стража всех времен, — это ли не чудо? Собрались как молодые стражи последнего выпуска, так и опытные воины. Мудрость веков долго ходила по маленькому пятачку свободного пространства. Становилось душно, вентиляция башни нуждалась в прочистке. Лейтос ходил, не обращая внимания на окружающих, можно было подумать, что он весь погружен в размышления. Собравшиеся сидели молча. Резко остановившись, Лей начал говорить.

— Скажу сразу. Не рассчитывайте на многое. Я не открою вам никаких секретных приемов бегущих. Все, что есть, вам дали ваши учителя. Остальное зависит от вас. От вашего упорства, таланта и, конечно, от вашей удачи. Но поделюсь все же одним. Внимательность. Будьте крайне внимательны ко всему, что увидите или услышите. Человек скажет: видел дом, а "бегущий" же по трещинам в стенах и материалу крыши предположит, когда и кем был он построен. Простой человек перескажет древнюю байку, а бегущий поймет, что связывает собеседников. Научитесь не только не пропустить мелочь, но и уловить всю картину разом. Глаз замыливается, опыт сначала мелкой пылью скрывает остроту ума, а затем сковывает его гранитом. В ловушку накопленных знаний попадали многие великие и делали не менее великие ошибки. Всегда пытайтесь взглянуть на событие или предмет по-другому. Если когда-нибудь почувствуете, что уже не можете, уходите.

— Из ордена?

— Скажи еще из жизни. Я имею в виду прочь с поля. За стены ордена, молодежь учить.

— Вы хотите сказать...

— Я сказал то, что хотел сказать. Как вы это поймете ваша головная боль. Продолжим, скорее всего нашего темного в городе уже нет. Но это уже не важно. Ищите, ищите везде и все что угодно. Вы должны восстановить каждый шаг этого Сита. От первого появления до ухода. Когда и где его обратили. Где было его логово, кого он здесь мог знать. Все что угодно. И конечно, нам нужно найти ниточку, по которой мы за ним пойдем. Судя по всему, этот мальчишка был не особо умен, когда был жив, обращение в Темного дает многое, но ума никак не прибавляет, и даже очень наоборот. Вперед, мои собачки, принесите мне добычу.

* * *

В помещениях Церкви карающих нарастала суматоха. Трое стражей вольно разгуливали по комнатам, и никто не решался их остановить, то ли резкий и жесткий взор старшего стража, то ли сотня бронированных стражей под окнами были причиной тому. Однако в торжественном зале их встретили. Старшие представители Церкви.

— Ваши люди уже допрашивали моих. Вы считаете, они что-то утаили? Или просто пришли развесить нас на воротах ратуши? — едко спросил капитул.

— Неужели люди разучились понимать крепкие шутки? — улыбался Лейтос. — Я не буду их допрашивать, просто хотел на них посмотреть. Ведь это первые люди света, что с ним общались. Кто его пытал? Полагаю, что вы? Вы больны? Или просто любите покушать? — плавно и незаметно страж быстро подошел к толстому клерику.

— Работа, знаете ли. Иногда приходится много побегать по делам Церкви. Хорошая еда помогает мне расслабиться, — тихо ответил тот, сложив руки на груди.

— Несомненно, вы многое сделали ради нашего общего дела. Позвольте пожать вашу мужественную руку, — Лей выдернул руку толстяка и сжал ее. — Да, крепкая ладонь. Проводите меня в ваши подвалы.

— Зачем? — мрачно спросил тот.

— Покажите мне пыточную, там, где вы разговаривали с Ситом, и покажите мне его камеру. После него там никого не селили?

— Дверь заколотили после всего, что произошло, — отвечал толстяк в спину стража.

— Вот и отлично. Пойдемте, господин? — обернулся Лейтос.

— Бомот, — обреченно выдохнул клерик.

— Мне достаточно одного этого храброго парня. Не хочу вас всех отвлекать. Спасибо.

Мрачны лабиринты церковных подвалов. Сырость и плесень. Темно. Лишь свет факела освещает стены. Бомот топал позади стража, тот же уверенно находил путь.

— Какое у вас сложилось общее впечатление об этом Сите? Только кратко, — сухо спросил Лей.

— Он слишком хорошо держался.

— Но вы же его сломали?

— Сломали, но это было другое. Я бы сказал ... не знаю... он как будто бы ушел.

— Это бывает часто?

— Очень редко, с трудом могу припомнить такие случаи.

— И все же?

— Был один беглый каторжанин. Считалось, что он не просто так людей убивал, а с неким тайным умыслом. Обряды кровавые всякие. Он долго держался. Может быть, еще пару недель — и мы бы его сломали, да не было времени, да и там все ясно было.

— Но юный провинциал — это не закоренелый убийца? Да и что на нем было? Книжки, не пойми за что запрещенные.

— Была чужая кровь и кость.

— Это ничего. И мы оба это знаем. Ладно. Расскажи мне лучше о вашей последней встрече, после казни, — Лейтос неожиданно остановился и повернулся к клерику.

— Я его не видел...

— Не надо мне врать, — резко прервал страж, и сразу же сорвался в крик: — Вот только не надо мне врать, — после чего продолжил уже спокойно. — Давай так, все, что ты скажешь мне здесь, в этой камере, останется сугубо между нами. Если ты без какой-либо утайки мне все расскажешь, я клянусь, что не буду преследовать тебя лично и не передам ничего из нашего разговора ни ордену, ни твоей родной Церкви. Если соврешь, мы продолжим в вашей пыточной, вот только в этот раз у тебя будет совсем другая роль. А если сильно меня рассердишь, то твоя камера будет именно эта, — и страж постучал по наглухо заколоченной двери.

— Он напал на меня возле одного из потайных входов, я собирался в город. Оглушил меня и оттащил в укромный уголок. Он стал очень сильным, просто ужасно сильным, — торопливо заговорил Бомот.

— Продолжай. Что было дальше? Он ведь у тебя не дорогу к булочнику хотел разузнать.

— Он начал мне угрожать, рассказал, как ненавидит меня. Сказал, что прибьет.

— Но не прибил.

— Сказал, что хочет помучить меня ожиданием. Чтобы я вздрагивал на каждый шорох.

— А ведь он просто устал убивать. Как странно. Чем дальше, тем мне все более интересен этот парень. И что самое забавное, ведь ты-то достоин смерти от его руки гораздо больше, чем те стражники, которых он забивал на ночных улицах. Не думаю, что ты сильно испугался его угроз.

— Пуганый я, — буркнул Бомот.

— На тебе его печать, пойдешь со мной. Скажешь своим, что орден нуждается в твоих талантах.

— Что за печать? — спросил толстяк в спину стража.

— Ты что, жирдяй, думал, что всю жизнь будешь всяких доходяг железом жечь? Нет. В этом мире полно настоящей Тьмы, и ты теперь связан с ней навек. Я присмотрю за тобой, и даже не думай противиться. Испепелю.

— Тапочки утром подносить придется?

— Если сильно захочешь. Стой. Что-то еще, ты о чем-то умолчал. Говори сейчас же, — холодный голос звучал угрожающе требовательно.

— Я рассказал ему, как пройти к башне Стражей. Ему там что-то надо было. Но ведь никто не пострадал. Я точно знаю, все, кто был в башне, остались живы и здоровы. Ну, забрал парень свои вещички, так и смотался из города. Всем ведь только лучше стало.

— Ты указал ему путь? Какие странные изгибы у этой речки. Сколько живу, всегда удивляюсь. Ну что ж, будь уверен, я об этом никогда не забуду. Никогда.

* * *

Перекресток Гороховой и Булочников сегодня был забит людьми, точнее стражами. Скрещенье улиц заканчивалось тупиком, высокий холм был тому виной. Высокий забор, сколоченный из необработанного кругляка, скрывал здание трактира.

Лейтос молча ходил вдоль деревянной конструкции, изредка он ударял обнаженным клинком по тому или иному бревну. Летела щепа, но какого-нибудь серьезного урона забору не было нанесено. Стража окружали "бегущие по следу", дальше по улице находились воины и слуги.

— Как думаешь, почему у тебя получилось подобраться к нему так близко? — резко развернувшись, Лейтос указал клинком на Киалу.

— Он был очень увлечен разговором с этим трактирщиком. Требовал от него вернуть украденное. Книги, — четко ответила та. Она была напряжена до предела, пыталась расслабится, но чем дольше пыталась, тем больше напрягалась.

— И снова книги. Почему вы ждали его здесь?

— Здесь все начиналось. Сюда он прибыл, как только явился в город. Затем ночь, что он делал, мы не знаем точно, но предполагаем, что провел ее все же здесь. Потом арест и казнь. Это важное место.

— Учитесь, молодые "бегущие по следу" ордена стражей. Это была отличная работа ума. К сожалению, это был единственно верный ход с нашей стороны в этой партии. Почему, девочка, ты сунулась туда одна?

— Я опытный охотник, я считала, что возьму его. Из моего отряда только я имею Дар. Остальные могли пострадать. И я ведь смогла к нему подобраться.

— Но не смогла взять.

— Я переоценила свои силы. Он смог сбросить "мерцание", да и потом был очень ловок, я загарпунила его болтом, но это только прибавило ему прыти. А что он сделал потом, я до сих пор не понимаю.

— Ты осталась жива, и это хорошо, — Лей неожиданно погладил плечо Киалы. — А то, что здесь произошло, действительно выше вашего понимания.

— Расскажите, лорд Лей, — раздался голос юного стража из толпы.

— Правильный подход, юноша... Единицы из темных существ могли сделать такое. Утащить во Тьму часть материального мира. Так Кергулы строили свои темные обители. Слуги строили замок, а они перетаскивали его к себе. Попасть туда обычному человеку без воли темного владыки невозможно, попасть туда светлому очень трудно, а выжить там почти невозможно.

— Там темная обитель? Кергул вернулся? — прошелестело в толпе.

— Там темный трактир. Если бы он вернулся, мы бы так мирно здесь не болтали. Перекройте окрестные улицы, снесите забор. Начнем.

— Пойдете внутрь?

— Я смог бы пройти туда и даже выжить. Наверно. Но в этом нет никакого смысла. Мы просто сотрем его отражение в нашем мире. Тем самым перекроем туда ход для всех людей и, возможно, для темных. Пошлите в ратушу приказ, на этом месте должна быть площадь. Без каких-либо построек, и никаких памятников. И здесь в любое время суток и года должно быть светло. Глядишь, через пару сотен лет все пройдет.

* * *

Старый покосившийся замок отлично вписывался в окружающие его сизые холмы. Вот только из одной внутренней постройки начинался отличный просторный и сухой подземный ход, который выводил в секретные подвалы темного хозяина. Тучная фигура Шашми находилась возле массивного железного шкафа.

— Какие они несовершенные, но, тем не менее, прекрасные и страшные. Где остальные?

— Извини, но я все еще не доверяю тебе. Я спрятал остальные. Покажи мне, научи. И тогда я смогу доверять тебе, — настороженно проскрипел Манси.

— Я возьму одну себе сейчас. Я давно задумал одну великолепную штуку.

— А с одной попробую я.

— Нет, не будем рисковать. Сделаем тебе одного слугу просто так. Ты же не хочешь спустить такую драгоценность на неудачную попытку? — тихий медовый голос Древнего Ужаса прошелестел под темными сводами.

— Логично. Когда приступим? — низкорослый коренастый Манси чуть не приплясывал.

— Ты уже припас кандидата?

— Найдется. А тебе нужен кто-то определенный?

— Мне нужная беременная женщина.

— Новорожденные? Это будет что-то очень темное.

— Нет, именно беременная, я проведу ритуал на ней.

— Я ничего подобного не слышал.

— Ты много не слышал, и что с того? Поверь мне, наши предки делали и более мерзопакостные вещи. Но я сделаю это еще и великолепно хитроумно.

* * *

Несмотря на неказистость, главный зал заброшенного замка был весьма достоин. Высокие темные необработанные стены и огромный камин. Пять деревянных кресел с разнообразными спинками. В кресле Ужаса сидел Манси, ноги вытянуты, в руке кубок. В кресле Темного Неба сидел Шашми. Как обычно, тихо, неподвижно. Другие кресла Злых Духов были пусты, если не исключать тонких ритуальных полотенец красного цвета, лежащих на их спинках. Они скрывали знаки, нанесенные на старое дерево. Непосвященные их не должны видеть. А Темные чувствовали их проклятую кровь всем телом.

— Неплохо, неплохо. Запасы у тебя хорошие, но ничего редкого. Так средней руки изготовителя зелья.

— Ничего, скоро все изменится. Твои древние знания помогут нам восстановить силы. Я не вхожу в совет, но знаю точно. Ни одна золотая монета в наших землях не проходит мимо наших рук. Мы способны на многое. Когда мы поднимем слуг, впитавших каплю, и много еще послабее, тогда все преклонятся.

— Не зарывайся, в эпоху нашего наивысшего могущества мы всем обладали. И чем все закончилось?

— Сейчас все по-другому. В северной империи не осталось других школ, кроме нашей и светлой. И мы в этот раз не полезем на юг.

— Искусств, правильнее говорить — наших искусств. Я так полагаю, ты считаешь светлых слишком слабыми?

— По крайней мере, слабее нас. У них нет такой популярности среди населения, как тогда, и нет влияния на власти, за этим всегда присматривают. И они ослабели в искусстве.

— Про последнее ничего не известно. Тем более я почувствовал Вестника. А это уже огромный камень на их чаше весов.

— Я читал про них многое. Но что из этого правда?

— Точно одно, ни одно темное создание против него не выстоит.

— Но ведь их убивали, и не раз.

— Каждый раз это было нечто особенное. Уничтожение каждого готовилось годами. Ладно, это сейчас не наша задача. Ты не забыл, мой юный ученик, что тебе предстоит сделать?

— Человек готов, с чего начнем?

— Сначала боль, много боли. Его нужно оторвать от этой жизни, но не дать ему окончательно уйти. И тогда он будет готов принять свою судьбу. Обратить ты его сможешь, я видел результат. Но потом его нужно обязательно подчинить, особенно, если он будет с каплей. Ты видел, что бывает, если этого не сделать.

— Я должен буду рассказать совету о том, что проделал ритуал вместе с тобой и получил идеального слугу. Но мы не будем говорить о каплях.

— Конечно. Еще одно. Сколько у совета в наличии истинных капель Тьмы?

— Не знаю, и не буду пытаться узнать, меня сразу прикончат.

— Понимаю, но предположить можешь?

— Точно есть, и не одна. Может около десятка.

— Они рискнут ввести их сейчас в дело?

— Могут попробовать одну, если я им нашепчу в подробностях удачный ритуал.

— Хорошо, когда будешь им сообщать, проговорись ненароком, что я знаю ритуал извлечения из слуги его капли, и что, возможно, ты у меня его вызнаешь.

— А ты и это умеешь?

— Пусть это будет пока моей маленькой тайной.

— Это должно их отвлечь? От нас.

— Хоть это ты сообразил.

* * *

Лейтос по привычке молча расхаживал перед собравшимися стражами. Длинная улица перед башней была пуста. Вся прислуга уже двинулась в путь.

— Этот город уже пуст для нас. Мы закончили здесь. Он ушел отсюда и очень тихо. Можно еще поискать ниточки, но это ... Это все бессмысленно. Запускаем веерный поиск, рассчитайте направления. И передайте всем мой приказ: в случае обнаружения ничего не предпринимать. Никто, кроме меня, с ним не справится. Я постараюсь находиться в зоне досягаемости. Сообщайте мне все, любые мелочи.

— Затребовать еще поисковые отряды из обители?

— Я напишу письмо с рекомендациями. Я не потерплю зеленых новичков в поле. Не в этом случае. Распорядитесь собираться в дорогу.

— Вас ждет посыльный из Церкви Карающих, — тихо сказал подошедший страж.

— Гоните его прочь, у меня нет времени на этих пройдох, — Лей продолжил шагать вдоль шеренги стражей.

— Он не из местных, у него штандарт совета Церкви.

— Откуда он взялся? — резко остановился Лей.

— К черным пришло подкрепление из столицы. Какая-то важная птица.

— Значит, местные накропали жалобу. Мне на это наплевать. Если я приду к ним, то я буду в роли оправдывающегося, но если я их проигнорирую, это будет похоже, что я испугался. По крайней мере, они так об этом будут говорить... Возможно, пришло то, к чему все и шло. Но крайне не вовремя. Впрочем, когда такое происходило вовремя? Пусть все вспомнят все замшелые правила. Составьте великое посольство, только быстро. Надо разнести их и убираться отсюда, на эти танцы у нас нет времени.

* * *

В главный зал капитула Церкви Карающих ворвался страж в потертых доспехах, рядом с ним шел страж без доспехов, но с небольшим клинком. Остановившись в центре зала, Лей молча принялся осматривать зал. Возле входа остановилась небольшая группа, девушка в доспехах и два дюжих стража с щитами и топорами. Из тени колон навстречу стражу вышел клерик. Очень высокого роста, он был одет в простые, но очень дорогие одежды. Элегантно выполненные из дешевых материалов высочайшие символы власти подчеркивали его образ. Его крепкий поставленный голос прозвучал под сводами, как глас свыше.

— Я ожидал увидеть кого-то посолиднее. Тот, кто заставил местных господ забиться под скамейки, должен быть хотя бы постарше.

— Я хоть и не дама, но говорить о своем возрасте не люблю. Вы, кстати, не проверили, у них там под скамейками хоть сухо? Я лорд Лейтос Второй, Абсолютный представитель ордена Света. Расскажите, почему я должен тратить на вас свое драгоценное время, — едко отозвался страж.

— Перед вами прокуратор Торимус. С особыми полномочиями от высшего совета Церкви Карающих и с серебряным жезлом Светлого Совета Редингхерста! — закричал клирик.

"А ведь он не стар, — подумал Лейтос. — Немного благородной седины присутствует, но для своего поста он безумно молод. Наверно очень умный. Ну посмотрим, в таких делах одного ума мало".

— Судя по вашим лицам, я должен был хотя бы удивиться или даже обосраться от страха. Я одного не могу понять, чего именно я должен бояться? Должности этого длинного? Так мне этих прокураторов и в нужниках топить приходилось. Или, может быть, полномочий совета этих свинорылых церковных чинуш? Или, может, жезла? Так я скажу, куда его лучше засунуть. Постойте, вы боитесь больше всего этого человека?

— Значит, и топить приходилось? Лорд Света бредит? Я знаю по памяти обстоятельства смерти всех прокураторов, никто из них не ушел к Свету таким путем.

— Ваша память — это то, что вы видели, или то, что узнали от других. Не думаю, что в вашей компании принято о таком рассказывать, не говоря уже о том, чтобы писать. И кстати, про дорогу к Свету, это уже вы бредите. Я не знаю ни одного вашего проклятого палача, ушедшего к Свету.

— Такой молодой и уже лорд. Это ведь высший титул в вашем ордене?

— Титул, да.

— Лейтос Второй, вам дали это имя, по-видимому, в честь того древнего лорда Лейтоса. Это большая честь и наверняка за огромные заслуги, но не стоит приписывать себе свершения вашего ... одноименца.

— Почему же одноименца? Может, это я и есть? Я вообще предпочитаю, чтобы меня называли так, как и всегда, Лей. Но у нас тут вроде протокольное собрание, вот я и решил представиться, как велят высоколобые в обители.

— Ах, так это вы и есть. Любопытно, я уже не жалею, что притащился в эту глушь. Мне довелось увидеть самого призванного. Надо будет оставить свои комментарии к книге Люция Терца, он ведь оказался прав. Орден находит безумцев, которые на самом деле считают себя призванными. Гениально, ведь никто не сможет вас разоблачить. Вы на самом деле Лейтос, вы действительно так думаете. И что интересно, ведь вас некому разоблачить, ведь все жившие в те времена давно уже истлели под землей. Я аплодирую стоя...

— Да хоть раком, — невозмутимо вставил Лей.

— Слушай, бродяга, — сорвался в крик прокуратор, — убирайся со своим сбродом прочь из этого города и из этих земель. Шутка затянулась, ваш балаган уже не веселит. Улепетывай не оборачиваясь, иначе я прикажу выкинуть вас всех за стены нагишом. А если вы попытаетесь сопротивляться, то уже в этом году войска Союза будут стоять под стенами обители шарлатанов, называющих себя орденом Света.

И явился Вестник в храм и обратился он к ним.

И вещал он о простом, но великом и прекрасном.

И слушали его многие, открыв рот и онемев.

Но прервал его грубый смех, и визгливое эхо пригнуло его голову.

И полился Свет с небес, и озарил все и вся.

И видели этот Свет даже слепые, ибо не просто это был Свет, а Суть.

И падали ниц служители.

И многие плакали, ибо прозрели они и ужаснулись грехов своих.

Но были те, кто застыл намертво, ибо сердца их были так черны, что рассыпались в прах.

Лейтос читал громко, но без пафоса, погрузившись в себя, как будто вспоминал прошедшее. Однако его слова заставили замолчать всех в зале.

— Это из ваших орденских сказок? — дождавшись пока Лей закончил, спросил прокуратор.

— Когда то эти книги были во всех ваших библиотеках. Но так к чему вы готовы? Плакать или застыть?

— Пустые угрозы вновь и вновь. Суеверия, которые ваш орден...

Лейтос, внезапно оказавшийся возле девушки, положил свои руки ей на плечи.

— Литания, вспомни ветер и поле, покажи им Свет.

Девушка, стоявшая все это время молча, склонив голову, обмякла и плавно подняла руки. Сам воздух начал излучать Свет, сначала слабый, а потом все сильнее и сильнее. В какой-то момент Свет заполонил все, он не слепил, но никто уже ничего не видел, раздались стоны и рыдания. И кажется, продолжалось это вечно.

* * *

В зале, ранее казавшемся многолюдным, стало почти пусто. Откуда-то с пола раздавались многочисленные стоны и всхлипы. Однако прокуратор Торимус остался стоять там же. Его застывшая фигура привлекала взгляды.

— Сказать, что я поражен, это не сказать ничего, — бесстрастно сказал он.

— Я не вижу слез на ваших щеках. Я тоже, скажем так, удивлен. Вы сильный человек, — говорил Лей, внимательно разглядывая лицо прокуратора.

— Ваши глаза тоже сухи.

— О-о-о, я давно на этой стороне. Даже можно сказать, на той самой стороне буквально. А как вам это чувство? Понять, что всю жизнь был не там и не с теми?

— Я вынужден вас покинуть, я буду думать. Вы вольны делать в этом городе все, что пожелаете, — Торимус резко развернулся и зашагал твердым шагом в глубину зала.

— Я вас понимаю, и мы, кстати, покидаем это славное местечко. Дела знаете ли.

— И вы не говорили о простом и прекрасном, — остановился Торимус.

— Так я и не Вестник.

Лей настороженно смотрел вслед уходящему. Очевидно было, что он о чем-то напряженно размышляет.

— Самый странный прокуратор из встречных мною. Если не сбрендит, то далеко пойдет. По крайней мере, мне хоть было с кем поговорить после твоих откровений. Ты как? — участливо спросил он Литанию.

— Ты мог меня предупредить. Я бы сама все сделала. Зачем...

Но Лей ее грубо прервал:

— Потому что тебе надо многому научиться, очень многому. И к моему величайшему сожалению, это нельзя рассказать, это нельзя заучить, зазубрить. Это можно только пережить или не пережить, тут уж как получится. Поверь мне, я стараюсь действовать очень мягко, и не потому, что ты девчонка или такая редкость. Я просто знаю, как это сделать, и я это делаю. Подвернулся хороший случай, и я им воспользовался. Ты можешь меня винить, можешь возненавидеть, и скорее всего так и произойдет, это не важно. Важно чтобы ты быстрее встала на ноги.

— Ты невыносим! Как ты можешь быть таким?

— Что ж, я таким стал. И я такой есть. Пойдем, надо собираться в дорогу, а тебе лучше отдохнуть после сегодняшнего.

* * *

Тренировка по скрытию проходила как обычно. Я почувствовал настоятеля задолго. Он еще набирался смелости, стоя на площадке третьего яруса, а я уже отчетливо читал смятение в его огне. И уверен, что в этом состоянии меня бы никто не почувствовал. Хорошо. Кстати, отличная там площадка, видно большую часть укромной долины, давшей мне приют и учебу. Жаль, что так ненадолго.

— Что, уже пора?

— И чем быстрее тем лучше.

— Где они?

— Не знаю. Но верные люди передают, много поисковых партий Церкви рыщут по дорогам. Конные патрули и заставы. Если ты на них наткнешься, то лучше подальше от нас, чтобы нельзя было вычислить, откуда ты идешь.

— Скажи мне честно, сколько я успел узнать?

— Больше, чем я рассчитывал, меньше, чем ты мог. Несмотря на то что с тобой произошло, ты еще молод и не умеешь концентрироваться на цели. Это придет со временем.

— Насколько я научился закрываться?

— Только страж и только посвященный в их искусство сможет тебя разглядеть, и то в непосредственной близости. Если ты, конечно, не прибегнешь к своим способностям, тут все будет зависеть, что ты применишь. Я не знаю, на что ты способен наибольше, поэтому не знаю, за сколько тебя заметят в этом случае. Лучше, если ты ничем не будешь пользоваться, пока не покинешь эти земли. Ты уже решил, как пойдешь? Нет, не говори мне. Просто скажи, решил?

— Да. Меня проводят?

— До предгорий. Припасы тебе уже собрали. Тебе понравился наш мед, я велел положить лучший.

— Мед, да? А я ведь никогда его не любил. А сейчас это единственное, что я ем с удовольствием. Я уже давно не получал радости от пищи, да и вообще есть стал недавно.

— В прежние времена любая обитель равновесия была бы рада видеть тебя у себя в гостях. Я бы сам бросил все и отправился с тобой. Но сейчас... У нас нет будущего. Мы только хотим выжить.

— Если я найду место, страну или край где у нас будет будущее. Мне дать вам весть?

— Это слишком опасно. Ты заглядываешь слишком далеко. Мне прискорбно, что даже в тот момент, когда мы тебя выгоняем, ты думаешь о нас и о нашем деле. Это все твоя молодость. Когда ты станешь старше, ты поймешь, что спасти всех не получится. Начни с себя. А затем жизнь тебе раскроет свои планы на тебя.

* * *

Покинул я обитель ночью. Меня провели тайным ходом через хребет. Узкие горные тропы и древние тоннели. Старый проводник впереди меня и четыре серые тени позади меня. Зачем? Неужто они боятся, что я развернусь и брошусь назад просить оставить меня убежище? Мы спустились с горы, и проводник растаял в ночи, только тени остались со мной.

— Идите сюда, я хочу поговорить, — они безропотно подошли.

Я не видел их лиц, ночь и серые балахоны скрывали все.

— Скажите, зачем вы здесь?

— Только скажи, и мы пойдем с тобой.

— Зачем? — по-настоящему удивился я.

— Мы лучшие и мы устали.

— Устали? От чего?

— Нас не назначили, мы такими стали, потому что у нас есть Дар и мы старались. Долгие годы учения и тренировок. Мы способны на многое, но нам, скорее всего, никогда не выпадет шанс их применить. Вымрем в этих скалах, как и наши учителя, и их учителя. Я говорю от нас четырех, возьми нас собой. Мы разделим все тяготы твоего пути и примем все, что выпадет на твою судьбу.

— Вы все старше меня.

— Причем здесь возраст? Это судьба, разве ты не понимаешь. Такое выпадает раз в жизни, да и то не в каждой жизни.

— Вам нужны приключения?

— Просто хочется чего-то большего. И мы уверены, с тобой мы этого достигнем.

— Большего? А если меня затравят стражи, вы просто сдохнете рядом со мной.

— Это уже что-то. Но я уверен, все будет не так.

— Я благодарен обители за гостеприимство и учебу, и я бы не хотел...

— Настоятель сказал, что все будет зависеть от тебя. Если ты откажешь, мы вернемся, если согласишься...

— Мы слишком странная компания.

— Ищут-то одного.

— Я привык ходить один.

— Ты уже согласился, просто продумываешь, как нам вместе быть.

— Ты...

— Простите, господин.

— Не называй меня так.

"Хорошо, Сит, успокойся. Здесь нет опасности, но если ты потеряешь контроль в других местах..."

— Когда человек не знает, какое принять решение, он пытается переложить это решение на другого или на предмет. Где-то бросают монетку, где-то бросают кости или смотрят на небо. Вы не пойдете по моему следу, продумайте путь сами. Если, как ты говоришь, это судьба, то вы найдете меня. Там и решим. Вам нужен человек, я расскажу, кто он, где я его видел в последний раз и как его тогда звали.

* * *

Великолепная зала малого совета была полна. Ряды скамеек, кресел и роскошнейших кресел расположившись в причудливом порядке, разнообразнейшие наряды, от безупречно простых до безумно сложных. Давно Церковь Карающих не сотрясали такие грандиозные слухи. На золотом троне, скрытом местами золочеными гобеленами, восседал глава Церкви. Председатель Высшего Совета Церкви, Его Священство Арнимариус Сантийский, прозванный среди своих Жирный Паук.

— Прокуратор Торимус, какая радость, что вы все же соизволили явиться к нам. Вот уже три дня, как вы прибыли в столицу, а мы не слышали вашего доклада. Зато мы услышали много слухов. Которые породили много домыслов. Но как хорошо, что вы все же здесь. И все нам разъясните, — миролюбиво начал Арнимариус.

— Это было тяжелое дело, мне пришлось принимать тяжелые решения, но я готов поклясться, что я действовал на благо Церкви и ее прихожан, — медленно, с расстановкой отвечал прокуратор.

— Вот как. Насколько нам не изменяет память, вы должны были расследовать тяжкие преступления представителей так называемого ордена Света, и вам были даны высочайшие рекомендации, как именно это нужно сделать.

— Именно так.

— Я знаю, вы опытный докладчик, брат Торимус, но вот против официальных бумаг слов будет не достаточно. Не так давно нам доставили сей документ, подписанный вами собственноручно, в коем сказано: никаких препятствий ордену не чинить и по возможности помогать изо всех сил. Я просто в предвкушении от того, что услышу, как вы сможете связать этот документ, предписывающий всем представителям Церкви встать на сторону ордена, с вашей задачей этот орден разнести.

— Никакой связи нет, я действительно приказал братьям помогать ордену и я действительно этого хочу.

— Выходит, вы открыто противопоставляете себя Церкви, ведь совет вам прямо указывал...

— Совет — это не Церковь, — жестко кинул Торимус.

— Еретик! Я не верю своим ушам. Прокуратор, призывающий к расколу, надо же. Червь, ты понимаешь, куда ты идешь? — лицо Паука начало краснеть.

— Совет — это не один председатель, это люди Церкви. Я выношу на открытое голосование вопрос. Стоит ли осудить прокуратора Торимуса за его миссию в Гротфилде? Кто за, прошу поднять руки. Благодарю. Кто против? Премного благодарен. Итак, продолжим, — никогда еще совет не выносил своих решений так быстро.

— Но как? Как ты это сделал?

— Я не просто так провел эти три дня в городе. Но все же продолжим. Брошенные мною слова слишком громкие, чтобы их забыть. Дабы не вызывать брожения умов и не ослаблять силы нашей Церкви я прошу отставки с поста прокуратора, начиная со следующего утра. Кто за? Кто против? Решено. Пользуясь правом моей текущей должности, я выношу вопрос об отправке брата Торимуса послом мира в обитель ордена стражей. Кто за? Кто против? Решено.

— Они закрыли ворота перед братьями много лет назад, — осмелился вмешаться один из заседавших в совете.

— Значит, настало время их открыть.

— Объясни. Что ты творишь, хитроумный засранец? — прошипел глава совета.

— Я не в силах. Но возможно, я смогу сделать так, чтобы на некоторых лицах сидящих здесь появились слезы. По крайней мере, я попытаюсь.

* * *

В этот раз линию шепотов разрывало от гневных голосов.

— Архат Манси, ты что себе позволяешь?

— Вы о чем? — даже через линию можно было услышать глумливость в этом ответе.

— Не смей увиливать. Мы все это чувствуем. Сколько темных ритуалов ты провел?

— Семь. Из них два неудачных. Так что можете меня поздравить, у меня теперь пять отличных, сильных и покладистых слуг. С каждым днем они набирают силы и вскоре раскроются полностью.

— Без разрешения совета? Немедленно их уничтожь.

— Вот еще. Я планирую создать еще пару десятков.

— Я тебе приказываю...

— Если ты, старый тапок, будешь продолжать говорить со мной таким тоном, я вызову тебя на поединок, и у совета появится новый глава. Уж будьте уверены.

— Давайте не будем ссориться. Архат, мальчик мой, ты немного погорячился. Нельзя так с советом. Но и вы господа наверно не совсем понимаете происходящее. Наш Манси за это небольшое время сильно продвинулся на пути Темного Искусства, — вмешался Шашми.

— Так вот откуда ноги растут. Это ты, отрыжка прошлого, его подбил.

— Я всего лишь его обучил, показал, как все делать правильно. А вот решения, что ему со всем этим делать дальше, он принимает сам.

— Именно так. И если я вам говорю, что вам пора начинать меня бояться, то я продолжу, и скажу вам, что моего учителя вы должны бояться еще больше, потому как...

— Ну полно, Манси, ты преувеличиваешь...

Отдельной тонкой линией шепотов тихо прозвучало.

— Ты что творишь, пацан? Что ты на меня киваешь? И так подставляешь свою шею, так еще и мою.

— Но ты ведь сам говорил им, какой ты сильный, хотя ты намного слабее.

— Просто прекрати им угрожать, и не вытаскивай меня на свет.

— ... нам нельзя сейчас распылять силы в междоусобице. Появился Вестник.

— Объявился еще некто под именем лорд Лейтос Второй, и судя по донесениям, это не пустая фигура.

— Лорд Света, да еще и такой деятельный. Я вам расскажу, как я это вижу. У нас есть два пути. Первый — мы закапываемся еще глубже и сидим в своих норках, трясясь от страха. Второй — поднимаем толпы слуг и бросаем их на всех тех стражей, которые рыскают сейчас в поисках малыша Сита. Загнать их всех в обитель, связать их по рукам и ногам. Пусть наши люди в Церкви поднимут шум, заставят их оправдываться и сидеть тихо. После чего взять всю власть в наши руки, — закончил Манси.

— Чтобы победить Вестника, нам придется подчинить всех и каждого во всем Священном Союзе, да и этот лорд, думаю, крепкая штучка.

— Мы убивали уже и Вестника, и лордов. Но думаю, Вестник сейчас не проблема. Она юна, неопытна, и с ней носятся, как с величайшей драгоценностью. Думаю, отряды наемников у вас сильны, как и в давние времена? — поинтересовался Шашми.

— Есть и обычные, и Гнилые. За Вестником можно погоняться. Стойте, что-то ты, безродный, сильно раскомандовался.

— Я просто делюсь своим видением происходящего. Мой друг создаст сильных слуг и разошлет их по округе. Если мы договоримся с Церковью, то свои владения он обезопасит. Темные творения остановят стражей, а клерики прикроют нас от войск суверена. Разыграем старую пьесу. Весь вопрос: что будете делать вы? Решайте.

— Ты уверен, что Вестник нам не помешает?

— В ближайшие годы точно, а что будет дальше, будет во многом зависеть от того, как мы разыграем карты. Ваш ход, господа советники.

* * *

Небольшой холм над широкой развилкой множества дорог. В разные стороны продвигались отряды стражей. Воины, обозы, служки.

— Здесь наши пути расходятся, — сказал Лей, смотря вдаль.

— Как? Уже? — покорно спросила Литания.

— Не бойся, это не навсегда, это не то, о чем мы говорили. Мне нужно разобраться с одним важным делом.

— Сколько заберете с собой людей? — спросила Киала.

— Стражей ни одного. Этот улыбчивый толстячок вполне составит мне компанию, — от сильного хлопка по плечу Бомот еще сильнее помрачнел.

— Это может быть опасно.

— Если я не справлюсь сам, то мне никто не поможет.

— Что нам делать?

— Продолжайте поиски, увеличьте размеры поисковых партий и осторожнее с клериками.

— У этой сети получаются уж слишком большие ячеи.

— Не беспокойтесь, у вас и рыба крупная.

— Это из-за церковников?

— Из-за них тоже. Берегите себя, надвигается буря.

— С каким отрядом мне отправиться? — спросила Литания.

— С тем, который увезет тебя в обитель.

— Но никто из стражей не справится с Темным без меня или вас.

— От этой бури содрогнется весь мир. Изменятся очертания берегов, и из глубин поднимутся острые скалы. Даже большому и сильному кораблю лучше переждать в надежном месте. Пожалуйста, поверь и отправляйся немедленно.

— Я чувствую, как темнеет небо на западе. Темные тучи все больше и больше.

— Да? А я направление пока не чувствую, только привкус во рту знакомый. Предупредите, пусть на западном направлении будут осторожнее.

— Могу я узнать, куда направляетесь вы?

— Пока точно не знаю, но чувствую, что на восток.

* * *

Обратно путешествовать гораздо легче. Навыки, полученные в обители, могут помочь защититься не только от владеющих искусством. Теперь при желании я могу оставаться незамеченным даже обычными людьми. Нет, невидимкой обращаться не умею, но люди хоть и видят меня, не испытывают ко мне никакого интереса.

Нет необходимости заказывать еду и питье в трактире, нет надобности забиваться в самый неосвещенный угол. Я как мебель или небо, меня все видят и признают неотъемлемой частью окружающего мира. На дороге всадники обогнут меня и поедут дальше, и я уверен, что если их спросить, видели ли они кого-нибудь на своем пути, то никто меня не вспомнит. Если случалось встретить попутную телегу, я молча в нее залазил и ехал молчаливым грузом. И к счастью, это работало даже в периоды моих затмений, которые, к сожалению, никуда не уходили и даже не стали реже. Надеюсь, что в таком отстраненном состоянии меня не заметят ни светлые, ни темные, по крайней мере издалека. А вблизи я и сам их почувствую. Правда, что делать, пока и не знаю. Наверно придется драться. Что ж, я готов.

* * *

Скрытый балкончик нависал над небольшим крепостным двором. Криво воткнутые факелы освещали неказистые постройки. Архат Манси сидел на небольшом деревянном кресле.

— Кого ты привел сегодня? — спросил он раболепно склонившегося слугу.

— Наемник из Высокой Скалы. Один из лучших.

— Бронированный пеший мечник. Отлично. У него хорошие доспехи? — Архат налил себе вино.

— Он один из лучших, он никогда не экономит на железе.

— Не экономил. Да. Я хочу это видеть. И дайте ему разогреться. Пусть сначала Хлот и этот второй, как его, ну пусть палками по нему хорошо пройдутся.

Говард Тейт был недоволен собой. Его образ жизни давно разучил жаловаться на свою судьбу, но сейчас причина недовольства была другой. Зачем он согласился ехать в эту дыру? Деньги были обещаны солидные, поручитель один из самых серьезных деятелей рынка услуг. Но все же его не покидало ощущение, что он опустился в какие то низины. Темные и мрачные. Он вспомнил стеклянные витражи Остхольмских площадей, в красивых полированных доспехах он мрачно и торжественно шествовал по мраморным лестницам. И ведь крови-то и пролилось не так уж и много, но отныне ему туда путь заказан. И вот сейчас он находится здесь. Древние замшелые крепостные стены и местный лэндлорд, наверно толстый, постоянно рыгающий урод. И откуда у него такие деньги? Да, точно, деньги. Отработать контракт, взять деньги и свалить отсюда. Посредник говорил, что будет проверка. Что ж, давай сюда свое отребье, хозяин.

На плохо освещенный двор вышли двое в кожных куртках. У каждого в руках по толстому деревянному шесту. Спокойно, без криков и подначек они разошлись и начали обходить с разных сторон одинокую фигуру бронированного бойца. Тот так же спокойно поднял щит, до этого лежащий у ног, просунул руку через петли и плотно прижал щит к доспехам. После чего быстрым движением выхватил меч из ножен.

"Опытные ребята, — подумал Говард. — Будут пытаться выбить меч или ошеломить, могут и просто взять на измор. Хотя вряд ли, им ведь тоже надо себя показать. Вот только чего у них морды такие спокойные? В этом положении самое разумное прислониться спиной к укрытию и спокойно, не дать зайти в тыл, после чего спокойно выждать удачный момент и заколоть сначала одного потом другого. Ну уж нет, я может тоже хочу развлечься".

Местные проверяющие с шестами уже стали по обе стороны мечника, который стоял не шевелясь. И вдруг мечник будто взорвался, резкий выпад в правую сторону. Меч сверкнул молнией, и хотя на самом деле он не доставал бойца с шестом, тот рефлекторно отбил его концом своей дубины, однако затем последовал жесткий удар щитом, и боец упал, потеряв свое оружие. Однако мечник не стал его добивать, а, стремительно развернувшись, атаковал второго противника. Яростные выпады, пару вмятин на щите — и вот уже и другой повержен. Наемник из Высокой Скалы в этот раз не был милосерден и, казалось, небрежным ударом, самым кончиком меча, чиркнул упавшего по горлу. Кровь хлынула на устилавшую землю солому. Бронированный воин повернулся к своему первому противнику.

Когда все закончилось, Говард обратился к хозяину отребья. Тот, высунувшись чуть ли не на половину, наблюдал за пролитой кровью.

— Хочешь продолжить?

— Достаточно. Великолепный бой. Я и правда восхищен.

— Проверка закончена?

— Можно и так сказать. Да, пожалуй, перейдем к главному блюду.

— Что от меня требуется?

— Выжить. Просто выжить.

Из-за угла башни показалась нелепая фигура. Косматый человек шел на четвереньках. Стараясь держаться в тени от чадящих факелов, она медленно продвигалась к воину в доспехах.

— Это что такое? — сердце забилось сильнее. Давно позабытые нотки паники зазвучали в голове.

Косматый прыгнул, это был нечеловеческий прыжок по дальности и по скорости. Удар, раздался жуткий крик, две фигуры покатились по полу. Тейт лежал на спине, он был ошеломлен, но быстро пришел в себя, подтянул щит. Меч он не потерял. Облокотившись на локоть, он тяжело встал. Неподалеку скулила косматая тварь. Успел, он успел вскинуть меч и она налетела на него всем телом, затем в падении меч погулял у нее в потрохах, и сейчас ей было очень плохо.

— Что за... игры здесь... — прохрипел Тейт.

— Неожиданный поворот. Можем это списать на случай, кому удачный, а кому и нет. Но это ведь не повод закончить веселье, — Манси уже запьянел и непонятно от чего больше: от вина или крови.

После этих слов во дворе появилась еще одна темная фигура и шатающейся походкой пошла к мечнику. Тот сразу все понял и звонко ударил мечом плашмя по щиту.

— Сюда, все сюда. Я приглашаю всех... — тощая фигура, прокравшись, прыгнула на него сзади. Тонкие руки обвили шлем, а клыки пытались прогрызть металл стойки, прикрывающей шею.

На небольшом балкончике стоял Архат Манси, внимательно наблюдающий за происходящим. Неслышно подошла тучная фигура Древнего Ужаса.

— Развлекаешься? — раздался голос Шашми.

— Не без того конечно, но ведь и с пользой. Необходимо понимать, чего стоит мое войско. Ты видал, как он насадил Носатого? Скажешь, случайно? Нет, это опытный воин. А сколько их таких еще шатается по этим землям? Нарвешься на компанию таких вот, и никакие Высшие не помогут.

— Извлекать пользу из всего? Я рад, что ты выучил этот урок. Но не позволь себя обмануть случаю. Этот воин действительно редкость. Рассчитывать, что у врага будет полно таких, это чрезмерная осторожность. Но да, на таких можно попасть. Наша главная задача всегда была одна — не попадать на таких. Наша сила в другом, у нас впереди целая вечность, мы можем позволить себе выжидать и нападать на тех противников, которых сможем победить. И конечно, паника. Целые войска разбегались в страхе перед нами, хотя если б им хватило духу, они бы стерли нас в порошок. Запомни раз и навсегда, блистательные победы — это способ другой стороны. Наша победа — это не удар топора, а надежная и неизбежная удавка.

— Простите, учитель, но что-то вас сегодня заносит, — пьяно отмахнулся Манси.

— Этому наверняка есть объяснение. Мне совершенно не нравится то, что ты здесь устроил.

— Ну вот опять. Мы же говорили много раз об этом, и ведь ты соглашался со мной.

— Все равно мне это не нравится. И скажи, пусть не добивают этого воина, я забираю его себе.

— Этого мечника? Он конечно хорош, но зачем он тебе? Да и моим маленьким слугам нужна кровь.

— Вспомни, с чего я начал. И я думаю, ты найдешь, чем их потешить.

* * *

В этот раз линию шепотов тяжело было назвать тихой.

— Что ты себе позволяешь, мальчишка? — звенел грохот шепота кого-то из Темного совета.

— Я позволяю быть себе тем, кто я есть. Я Темный Владыка и я призываю своих слуг, — Манси несло, и уж по своей воле он не собирался останавливаться.

— Все тяжелее и тяжелее скрывать все происходящее в твоих землях, — заговорил Темный тише.

— Это не мои земли. Когда я там закончу, никто никогда не найдет концов. Я не так туп, как вам хотелось бы, — Манси просто пьянило силой.

— Стражи придут за тобой, — увещевали голоса.

— Не думаю, они сейчас гоняются за нашим маленьким детенышем.

— С которым ты связан и по которому они могут найти тебя.

— Это уже не важно. Братья, хватит скрываться, пришло время древних знаний и нашей силы. Мы сможем вернуть свое положение, — давно уже на линии шепотов не звучали такие страстные призывы. Не для того ее придумали.

* * *

— Ты спешишь. Я же тебе говорил, мы побеждаем не спеша, — Шашми был крайне раздражен.

— Ты многого не знаешь, многое произошло, пока ты прятался. Да я понимаю, из-за моей спешки я могу привлечь внимание стражей, но если я не успею, то меня съедят свои же. За многие годы выстроился механизм, и те, кто забрался на вершину, внимательно следят за всем, и уж мое стремительное возвышение никак не осталось вне их внимания. Мой убийца уже выбран, и, может быть, уже направляется ко мне. Даже убийцы моих знакомых и их знакомых выбраны. Как и убийцы убийц. Мы научились скрываться, скрываться по-настоящему. Если я хоть немного остановлюсь, мне конец.

— У тебя отличные начальные условия. В таком положении если не сдохнешь, то многого добьешься. Что ж, пожелаю тебе удачи, но ты же помнишь, какая моя задача?

— Помню. Но ведь я не помешаю? А если у меня все получится, я ведь смогу и помочь.

— Тогда нам действительно нужно поспешить. Поезжай и поищи нужных людей, тебе нужно много слуг, чтобы перехватить управление.

— Отправляюсь немедля.

"Какой героический темный владыка попался, — думал Шашми, — ладно, мальчик, играй в свои игры сам. А я, пожалуй, уйду. Настало время. Я всегда умел чувствовать наступление ЭТОГО времени. И я, конечно, заберу все твои капли Тьмы. Тебе теперь это ни к чему. Новое чучело для стражей уже бежит им на встречу".

* * *

Сегодня на моем пути предстала большая река. Когда я шел в обратном пути, я переплыл ее вплавь. Нашел в кустах старую малопригодную лодку и соорудил из нее небольшой челн для пожитков. В сумерках не спеша поплыл по медленным водам. Одежду, конечно, немного подмочил, но для того бродяги, каким я пробирался, это пустяк. Усталости я не испытывал, но был постоянный страх потерять направление.

Сейчас на мне добротная одежда и весь набор одинокого путника. Мне не перебраться самому в далекую империю, значит, придется совершенно обычным способом пристать к одному из караванов, которые должны туда ходить, пусть даже контрабандному. Дорога придала мне сил, и я решил так же, под серой пеленой, перейти эту реку. Нанять лодку или дождаться парома? В лодке мало мест, чем меньше людей, тем сложнее. Через паром проще. На этой стороне реки мало построек. Дом смотрителя парома и, конечно, трактир для застрявших на этом берегу. С той стороны зато целый маленький городок. Значит, самое сложное будет попасть на этой стороне на паром, а там в суматохе выскользну.

В зыбкой тени трактира я спокойно дождался, пока проскрипит старый паром. Ниже по течению есть двухэтажные громадины, а выше неплохие каменные мосты, но на них стоят крупные города, в которых меня могла ждать неприятная встреча. Проскользнуть в этом захолустье мне представлялось самым надежным. Вот пассажиры покинули паром, и на него стали подниматься следующие. Две пустые телеги и пятеро землепашцев разместились на нем. Паромщик, быстро собрав с них плату, с надеждой всматривался на дорогу и трактир, но желающих переправиться больше не было. Крестьяне начали подгонять паромщика, но тот огрызался на них. Он явно не хотел переправляться полупустым. Я решил повлиять на процесс. Ослабив серую пелену, я подошел к нему и, кинув серебряную монету, крикнул ему:

— Сдачи не надо, поплыли.

— Отправляемся.

Возможно, это очень рискованно, он ведь наверняка запомнит и щедрую оплату, и что путник торопился. Но с другой стороны, он не знает, откуда я пришел, и не увидит, куда я уйду. На этой работе все, кого он переправляет, давно уже слились в один неразличимый поток лиц. Пройдет пару дней — и он не вспомнит, как я выглядел, еще пару — и он не вспомнит, в каком году это было.

Уже на середине реки я почувствовал неладное и чуть было не запаниковал. Отголоски Тьмы донеслись с берега, к которому мы приближались. Я начал соображать, как можно отсюда сбежать. Прошло немного времени в лихорадочных размышлениях — и я успокоился. Я уже ведь решил, что если придется драться, то буду драться. Когда берег стал более различим, я еще успокоился, там какая-то мелочь. Я или подчиню ее своей Тьмой, или уничтожу Светом.

Когда паром начал причаливать, я сначала сильно удивился. На причале полно церковников. И опять мысли завертелись волчком. Черные сутаны и черные доспехи. Каратели? Ищут меня? Конечно, ищут меня. Прорываться с боем? Но зачем? Они мне не страшны. Но откуда тогда Тьма? Поймали кого-то? Что делать? Помочь или просто пройти мимо? Решу на месте.

Дерево ударилось об дерево, затянулись канаты, и крестьяне потащили своих лошадей. Церковники с разочарованием пропустили пустые телеги и уцепились в косматого мужичка непонятного возраста. Быстро его раздели догола, пощупали худое тело и такие же карманы и отпустили его. Я же не спеша прошел мимо всего этого, пытаясь разглядеть Тьму.

Возле каменной сторожки местной городской стражи горел огонь и толпились церковники. Подвешенный за руки человек громко кричал. Собравшиеся вокруг оживленно переговаривались.

— Признайся, признайся, когда ты вступил в сговор с темными силами. Признайся! — кричал огромный клерик в черной кольчуге.

— Я ни в чем не виноват, — заплакал висевший. Я всмотрелся в него и не увидел в нем ни капли Тьмы.

"Каждый виновен в чем-либо, понятно, — подумал я, — обычное развлечение этих гадов", и тут я понял, что клякса Тьмы клубилась в голове здоровенного клерика. Я остановился как вкопанный.

— Во мне нет Тьмы.

— Есть проверенный способ, я нанесу на тебя огненные письмена, и если в тебе есть...

— Прекратить! — услышал я свой голос.

— Что? Ты кто таков? — зазвенело оружие. Кто-то поперхнулся пивом.

— Страж. Этот человек чист перед Светом. Немедленно отпустите его.

— Ты что же думаешь...

— Сейчас же, — и яркий Свет замерцал в воздухе.

* * *

Старик, на редкость быстро оклемавшийся от пыток, мылся в большом корыте возле колодца. Да и какой старик, пожилой потертый жизнью крестьянин.

— Спасибо, господин страж, да только зря вы это. Ну пожгли бы малость да отпустили. Это они со скуки.

— Могли и не отпустить.

— Э-эх, и так то же. Да вот только сейчас мне точно конец. Они такого не простят. На вас, конечно, у них кишка тонка. А я вот он, здесь. Дом сожгут, а у меня семья. И чего делать-то теперь?

— Прости старик, но не мог я так просто пройти мимо.

— Да понимаю я, по-стражницки это очень, да мне не легче от этого.

Необдуманно поступил я, ох как необдуманно. Хорошо хоть Светом по ним ударил, наверно именно эта половинка во мне и сыграла. Сейчас-то что делать? Как помочь его семье? И тут изнутри, как пробка, выскочила мысль. Темная мысль. Убить их всех, да и дело с концом. И сразу стало легче. Конечно, они достойны этого. Но надо сделать все красиво.

Темная степная ночь. И огромные костры клериков. Конечно, дрова-то они не сами заготовляют, местные привозят. Пьянствуют господа церковники. Начальство далеко, а смятение в умах чем-то снять надо. Но какое-то приличие блюдут. Пара часовых у костра осторожно потягивают из спрятанных кувшинов, все веселье в большом шатре. И там страсти кипят. Я спокойно стоял в темноте и слушал пьяные разговоры.

— Еще раз увижу эту белую мразь, прибью.

— Точно! Стрельнуть из даля, чтобы не слепил, а потом в топоры. А тушку в реку. Пусть потом ищут.

— Нет. Надо с ним по-настоящему поговорить. Настучать по голове и ноги в костер, он так просто не должен уходить.

Градус пьянки нарастал. Они уже плохо понимают, что происходит, и все с оружием. Я смотрел за главарем. Тот молча напивался. Задело его-то как хорошо. Но я думал, свет выжжет его, а вот не произошло. Темная гниль в его голове так и осталась. Вот с него и начну.

Темные струи из обеих рук начали извиваться в направлении будущих покойников. Одна заползла в шатер и направилась к главарю церковников, вторая поползла к часовым. Струя коснулась, и первый часовой замер, уставившись незрячими глазами на костер, со вторым я переборщил, и он упал ничком, умер сразу. Некому меня научить, как точно управляться с этим. Забыв про охрану, я сосредоточился на происходящем в шатре. Темная клякса в голове главного церковника как будто с радостью встретила мою струю, и вскоре Тьма бурлила в жертве. Убивать! Убивать! Всех убивать!

Главарь взревел, отбросив кувшин с пойлом. Галдеж сразу прекратился, и все уставились на кричавшего, тот же, схватив топор, сильно ударил сидевшего справа клерика. Топор развалил ему голову, и кровь щедро плеснула по окружавшим. Вторым ударом главарь отрубил руку сидевшему слева от него, тот закричал и упал под стол. Все вскочили и с изумлением наблюдали за происходящим. Главный с ревом бросился на остальных, и ему навстречу полетел метательный нож, небольшое лезвие полностью вошло ему в грудь, но не остановило. Нашелся кто-то опытный в таких делах, и я понял, что его нельзя упускать. Тьма хлестнула по остальным, и вот уже у метателя в спине появились две жуткие раны от мечей. Два рядовых клерика с удивлением посмотрели на свои окровавленные мечи и тут же с криками принялись рубить своих товарищей. Все произошло быстро. Крики стоны и много крови. Главарь с криком вырвался из шатра, подлетел к окаменевшему часовому и сходу снес ему голову. Он кричал и кричал, пошел к реке, споткнулся, упал в воду головой вперед и сразу же затих.

Тьма во мне довольно урчала, но ей на смену приходил забившийся свет.

— Что я наделал? Я же хотел спасти несчастного старика.

— А теперь, ты думаешь, от него отстанут? Скоро здесь будет полно клериков.

— Да, точно, пора нам отсюда уходить.

* * *

Как обычно, я забился в самый угол трактира. Высокая глиняная кружка с пивом передо мной. Я щедро заплатил хозяину за постой и выпросил еду в номер. Простой прием, выработанный во время скитаний, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Как же я устал от этой жизни-нежизни. И главное, этот вопрос, что стучит в моей голове. К чему мне теперь стремиться? У меня нет никаких целей. Есть задача не попасться, но только ради этого имеет смысл существовать? С городом я поквитался, книги донес. Обитель не то что не смогла предложить новый смысл, они просто выгнали меня, опасаясь за свои жизни. И не мне их в этом винить. Что дальше? Пробираться в далекую империю? А что там? Даже если все так, как мне описали, то что я там буду делать? А может, получится найти собратьев по искусству. Заняться изучением. Прислушался к себе внимательно. Нет, что-то эта идея не вызывает во мне никакого желания.

Эти мысли теребят меня уже давно, но, невзирая на это, я не спеша двигаюсь на восток. Вдали от больших дорог, пешком. Пока не упрусь в край Священного союза, а уже там на месте разузнаю и, может, приму решение. В это время на пороге трактира появилась тучная фигура, и я сразу вскинулся.

— Эй, трактирщик! Найдется, чем утолить жуткий голод ОДИНОКОГО путника? Ну просто совсем-совсем одинокого.

— Конечно, уважаемый. Проходите, проходите. Превкусней-ш-ш-шее рагу из зайца, только что приготовили. Есть колбаса, вот окорок, его мой зять делает. Семейный рецепт. Чего испить изволите?

— Принеси мне пиво на пробу. Но учти, принесешь мочу, вылью тебе на голову.

— Ну что вы, что вы, свежайшее пиво. Его мой...

— Мне все равно, кто из твоей семьи к чему причастен. Неси быстрее.

Когда трактирщик убежал, Бомот подошел ко мне поближе шагов на пять. Он поднял руки и показал, что они пусты.

— Я один и не вооружен.

— Знаю, что один. А если бы и был вооружен, ты думаешь, оно бы тебе помогло? Зачем пришел? Но сначала скажешь, как нашел меня. И кто еще об этом знает?

— Я отвечу на все сразу. Меня отправили, чтобы я пригласил тебя на встречу к одному человеку. Он и сказал мне, где тебя найти. Вот мы двое, получается, и знаем.

— Расскажи мне об этом человеке.

— Он из ордена, и большая шишка. Но он простой человек, если ты понимаешь, о чем я.

— Как он нашел меня?

— Он тебя чувствует. Не знаю, как. Я, может, неправильно выразился, про шишку. Он не чинуша, он воин. И знаешь, о нем всякое говорят. Что он как бы второй раз воскресает уже... Я не знаю. Но он очень необычный человек. И после всего того, что произошло в городе после его прибытия. Эта девушка... Она Вестник.

— Воскресает? Девушка? Эта не та же, что была в тот раз со стражем? Под мальчика стрижена.

— Да ты что? Под какого мальчика? Ах ты ... Точно, очень похожа. Можно подумать, брат и сестра. Но раз ты говоришь, значит точно она.

— И что же она такого сделала? Что заставило тебя так измениться?

— Заметно?

— Мне даже очень.

— Это невозможно описать словами... Это как...

— Хватит! Кто он для нее?

— Наставник. Старший товарищ.

— Значит, старший. Я, кажется, догадываюсь, почему он не пришел сам.

— Я тоже. Вы бы тут такое начали сразу же.

— Где встреча?

— Я проведу до тропинки, там дальше будет заводь. Он будет ждать.

— Что он хочет?

— Поговорить.

— Ты в это веришь?

— Я сказал, что он простой человек, но это о другом. Он очень не простой человек. Да и не человек наверно. Он мне много рассказывал. Такие знаешь случаи из жизни. И их было очень много, и происходило это уж очень в разное время. Одному человеку такое не пережить. Так вот, тебя ищет много людей. Но лорд Лей их оставил и отправился на встречу с тобой. Я не знаю, что будет потом, может, он продолжит тебя травить, но сейчас он просто хочет с тобой поговорить. Понять, кто ты.

— А если он поймет про меня что-то очень плохое? Не примется ли он меня там, на месте уничтожать?

— Честно? Не знаю. Но тебе лучше с ним увидеться. Я так думаю.

* * *

На дальних подходах я попробовал "Ровный стол". Интересно придумали мои серые. В этом состоянии ты ощущаешь бескрайнюю ровную плоскость и себя в центре. И если правильно войти, то со временем начинаешь ощущать все неровности на этом столе. И каждая своеобразна по-своему. Не всегда, конечно, можно точно понять, что есть что. Но самое главное — ничего пропустить нельзя. Я смотрел и видел его. И лишь вдалеке на пределе восприятия что-то еще. По крайней мере, он точно один. Накинув на себя серый покров, я пошел дальше.

Он сидел один, и его лошади не было видно. Ровно сидящая фигура, уставившаяся в никуда.

— Подходи ближе. Я не знаю где ты, но чувствую тебя здесь.

— Скажи мне сразу, кто ты?

— Это не просто объяснить...

— Враг или друг?

— Эх, молодость. Но ведь ты же серый вроде. Сам должен понимать.

— Во мне есть Тьма. Ты Свет. Мы враги.

— Тьма — это начало, абсолютный источник. Свет — это конец, высшая точка. Когда иссякает Свет, приходит Тьма. Из Тьмы рождается Свет, и все повторяется.

— Мудро. Наверное. Но при чем здесь это?

— Ты должен понять и запомнить. Все эти цвета искусств, старый термин тебе наверно тяжело понять, ты никогда не мыслил мир разноцветным, эта чертова война раскрасила мир только в два цвета. Ладно, и Свет, и Тьма не имеют никакого отношения к религии, идеологии вопросам веры или политических убеждений. Это способ видеть и взаимодействовать с миром другими способами. И нет правильных или неправильных способов. Они просто разные, и вот только то, как ты этот способ применишь, уже и явит, правда это или нет. Большинству не дано вовсе хотя бы увидеть эту грань, не говоря уже о том, чтобы за нее перейти. Все это принимается как отклонение от нормы, и это так. Но если таких, как мы, станет много, то это будет новая норма.

— Опять не пойму, к чему ты клонишь. Я простой парень из холмов. И я знаю то, что я знаю. Вы, светлые, всегда гоняете темных, это ваша суть.

— Наша суть совсем не в этом. Это всего лишь последствия решений разных людей.

— Извини, но я не могу поверить тебе. Вы ведь непримиримые враги.

— Раньше все было по-другому. Раньше Школы соперничали друг с другом. Но это было состязание равных. Как бег наперегонки. Никак не война. Да и с Церковью тогда были совсем другие отношения. Она тогда и называлась по-другому, они много раз меняли название. Сейчас уже и не важно, как их тогда звали. Так вот им все равно было, кого карать. Темных жгли как врагов, а светлых топили как еретиков. Да вот только со временем темные многому научились. Когда они смогли выстроить ритуал "Повелитель — Хозяин", вот тогда все переменилось. Чернорясым пришлось обратиться к нам. И мы все сделали как нужно. И сами многому научились. Мы стали такой силой, что Церкви ничего не оставалось, как переписать свою историю. Потом начались Тайные войны. Они длились несколько поколений. Темные мутили воду. Управляя сильнейшими этого мира, они стравливали страны. Повергнуть этот мир в хаос — вот была их цель. Расстроить ряды ордена и уничтожить стражей в бесконечной череде мелких стычек. Когда мир зашатался, уже мало кто понимал, что происходит. Не знаю точно, как это получилось, какие силы и за какие ниточки дергали, однако это случилось. Мир готовился к великой битве. В степях Адрилианда собирались армии, готовясь переломить историю. Но то, что произошло, спутало карты всем. Адепт школы Огня, один из сильнейших среди многих, призвал высшие силы и испепелил всех: армии, предводителей, адептов.

— Не знаю, о каких древних временах ты говоришь, но когда меня загоняли стражи в городе, никакого состязания равных я не заметил.

— Каких равных? В тебе столько Тьмы, что... Им повезло, что живы остались. Если бы ты тогда не испугался, то порвал бы всех.

— Мне говорили, что вы противоположности и всегда вели войну.

— Это тебе твои серые рассказали? У которых ты гостил? Не бойся, я не собираюсь выпытывать у тебя их местонахождение. Если нужно будет, я найду их в тех горах. Но ты сам подумай, зачем им тебе все рассказывать? Кто ты им? Они ведь тебя выперли, как только поняли, что от тебя слишком пахнет жареным. Да и что они знают? Старые рукописи, авторы которых больше пускали туман, нежели писали правду. Передаваемые устно знания? Через сколько умов они прошли? Как исказились? А я все это видел лично. Я помню, как все начиналось.

— Сколько же тебе лет?

— Это сложный вопрос. Как считать: по годам жизни или начиная с моего рождения? А может, правильнее с моего первого явления. Мои друзья стражи думают, что только ритуалом можно вернуть душу. Глупцы. Конечно, высшие силы — это нечто. После ритуала сила сразу появляется в новом теле. Но и своим ходом тоже неплохо. Главное, что не нужно играть эту дурацкую роль. Да и... За все приходится платить. Первое время после призыва ритуалом чувствуешь себя как с промытыми мозгами. В голове светло и пусто. Своих мыслей почти что нет. Со временем проходит. Да и с каждым разом проще, быстрее в себя приходишь. А я из явно пришедших самый частый гость.

— Ты предлагаешь мне поверить тебе?

— Это тебе решать. Я решил, что нам нужно поговорить. Ты должен понимать, что ты не всесилен здесь.

— Я это и так понимаю.

— Это хорошо. У меня были некие опасения после твоих приключений в городе. Как ты обошелся с Литанией. С одной стороны, ты ее не тронул, а с другой — ни одно создание Тьмы до той поры не могло противостоять Вестнику.

— Она Вестник? Вестник чего?

— Это сложный вопрос. И я вроде бы должен знать более многих. Ведь во многом благодаря этим силам я здесь. Однако это не так. Я не имею ни малейшего понятия, что это. Наши умники нагородили уйму теорий. Но я не вижу в них ничего, кроме работы ума. А Вестники — это те люди, через которых мы наблюдаем проявление тех самых сил.

— Она как пророк? Она должна была разметать меня на мелкие кусочки.

— Не пророк. Не знаю точно и не буду повторять разные домыслы. Да, от тебя просто ничего не должно было остаться. Но то, что с тобой произошло, — именно это меня интересует больше всего. Ты ведь простой парень. Во многих смыслах. Ты не особо умен. И ты далеко не адепт. Даже не ученик адепта. Хотя твой учитель все же смог тебе многое дать. Очевидно, что ты хороший материал для серого учения. Непонятно, почему твой учитель тобой серьезно не занимался.

— Он был очень стар. Он часто называл меня именем моего отца. Я думаю, он знал его мальчишкой. Он иногда пытался мне объяснить, но я плохо его понимал. Я пытался собрать свои воспоминания. Я так понимаю, что если бы он начал со мной заниматься по-настоящему, то он бы просто не успел. Он точно знал, когда умрет. И к этому моменту я был бы не готов к этому учению. Он боялся, что я стану чем-то другим, я не знаю чем. Но без его контроля в этот момент я бы стал наверно опасен. Для себя и для окружающих.

— Какой интересный был у тебя учитель. Жаль, что мне не довелось с ним пообщаться. Я так понимаю, что сейчас ты очень непостоянен?

— Мне помогли. Там. Они старались. Но...

— Им было страшно. И они понимали, что их сил недостаточно. Жаль, что серое искусство так и не развилось. Возможно, если бы у них получилось, то все было бы по-другому. Но чего уж жалеть. Я помогу тебе. Открою пару светлых практик. Но потом тебе нужно уходить отсюда. Уходить далеко. Есть идеи куда?

— Мне рассказывали...

— Отличное решение. Там тебе будет проще. Здесь я не смогу тебя не замечать. Мне нельзя подставлять орден. Я продолжу тебя искать. И твои темные собратья про тебя не забудут. Ты слишком спорная фигура. Лучше тебе будет убраться с этого поля.

— Хорошо, что наши намерения совпадают. Я тоже хочу быть подальше отсюда.

— Ты их чувствуешь?

— Эта темная тварь из города. Агарши и ее хозяин. Они жуткие.

— Что за хозяин?

— Шамши или Шашми. Он находился внутри этой старухи.

— Я уловил его запах. Но они уже убрались оттуда. Сладковатый запах и бубенчики. Кукловод, переживший Рассвет Ярости. Это хороший противник. Вот я им и займусь. И еще, если тебе все же удастся добраться до Империи Золотого Ящера, помни одно — не верь никому.