— Что-то пошло не так, светочтимая, верно? Охранный амулет не сработал. Причина меня мало интересует, поскольку эта проблема уже позади, но теперь у нас остался один зверь на двоих. Надеюсь, ты не против такого способа путешествия?
— Нет... Никсард. — Голос Онни против воли дрогнул.
Засферник чуть улыбнулся.
— Приятно видеть, что в наших отношениях намечается прогресс.
Смысл последнего слова остался неясен, но на всякий случай Онни огрызнулась, быстро возвращаясь к привычной самоуверенности:
— Не обольщайся, хальд.
Он тут же стер улыбку, словно ее и не было.
— Хальд... Да, я для вас действительно чужак, и ты даже не представляешь, насколько — внешность обманчива... Ну да ладно, нам пора в путь. Как предпочитаешь сидеть, сзади или спереди?
Онни понимала, что на хвосте у них висит погоня, и вместо того, чтобы стоять и трепаться, следовало поторапливаться. Но тут до нее дошло предложение чужака. Спереди? Спереди мужчин сидят только их жены или любовницы. Это что, похабный намек? За словом в карман она никогда не лезла, всегда знала, что ответить... Онни напряглась, губы презрительно сжались, но резкое слово так и осталось непроизнесенным. Она вовремя вспомнила, кто перед ней. Откуда засфернику знать их обычаи...
И потом, он спас ей жизнь. Только что. Не амулет Наместника, а какой-то чужак спас жизнь ей, элитной воительнице Сияющего. Впору со стыда сгореть, но, в отличие от некоторых, Онни умела признавать чужие заслуги. Он это совершил, и глупо делать вид, что ничего не произошло... И что, Зверь ее заворожи, он только что сотворил с гвэлтами? Как он заставил их повиноваться? Это ведь невозможно!
— Сзади, — коротко бросила Онни, перемещаясь на задок широкого дал-роктовского седла, вполне способного вместить двоих. — Поторопись.
Вдруг, без всякого перехода, чужак оказался в седле впереди нее. Только что стоял рядом, на земле, и вот уже его спина перед ней. Стерегущего на него нет, да как же это у него получается?! Хальд же, перехватив поводья, послал чарса в галоп. Онни ничего не оставалось, как вцепиться сзади в складки его одеяния — из странного на ощупь, гибкого и явно очень прочного материала, напоминающего по виду ксомох с нехарактерным для этого вида одежды разрезом спереди. Не слишком удобно, но обхватывать чужака за талию, словно между ними есть близость, — нет уж, перебьется. И пусть только попробует сострить по этому поводу...
На то, что осталось от ее верного Шалуна, она так и не взглянула. Жаль дракха, так жаль, что аж сердце щемит — семь лет вместе службу несли, почти что член семьи был... Семьи? Нет у нее никакой семьи. Только близость с Наместником, что-то вроде служебной привязанности, а любви... истинной любви — нет. И вообще — прочь сентиментальную чепуху, не в ее характере размазывать сопли и предаваться сожалениям.
Потом они долго, — долго для тех, кого по пятам преследует погоня, выбирались из месива камней и деревьев, огибая их, просачиваясь в редкие щели среди заполонивших обочину дороги древесных великанов, устоявших от каменного урагана. И когда снова выбрались на ровную дорогу, в Ножевом ущелье загрохотало вновь — позади. Звук обвала прозвучал для Онни сладкой музыкой, способной согреть самое суровое сердце воина, так как звук этот означал гибель врагов.
Приветствие для дал-роктов удалось на славу...
Опять-таки, благодаря хальду. Инициатива этого путешествия безнадежно ускользнула из ее рук, и как ни странно, Онни это обстоятельство пока не особенно огорчало. Еще бы вон ту штуку послушать, что у чужака на виске прилеплена, и совсем стало бы славно...
Тьфу!
Ну что тут будешь делать...
16. Бой
С седла бешено несущегося по дороге чарса Инитокс с ледяной злобой оглянулся на поредевший отряд, неотступно следовавший за командиром. В запыленных после обвала доспехах, уцелевшие воины по-прежнему выглядели грозно, и настроены были решительно. Глаза воинов горели мрачным огнем. Чарсам под седоками повезло меньше, кровь на иссеченных каменным дождем шкурах животных смешалась с пылью, покрыв могучие тела грязно-бурой коркой. И все же боевые чарсы, несмотря на многочисленные раны, неутомимо пожирали расстояние. Их дух был так же неукротим, как дух повелевавших ими воинов.
Больше всего Инитокс сейчас сожалел о том, что не был таким искусным магом, как Драхуб. Да, он тоже был Посвященным, и сделал все, чтобы защитить свой отряд, но все-таки потери оказались катастрофическими. Сорок воинов въехали в Ножевое ущелье — сильные, опытные, закаленные в сражениях, закованные в мощную броню виритовых доспехов. Покинула ущелье только половина. И самое отвратительное, что погибли они не в истинном сражении, а от камней безмозглых горных тварей. Проклятые хаски сбежали с амулетами, и гвэлтам удалось выместить свою вечную скуку на его воинах.
После этого гвэлты умерли. Инитокс не сдержался. Зная, что Силу следует беречь для схватки с демоном — а после воскрешения ловчего мага ее осталось не так уж и много, и восстанавливалась она не так быстро, как хотелось бы, он все-таки применил одно из самых мощных и смертоносных своих заклинаний. Он залил склоны ущелья Серым Туманом, растворяющим не только живую плоть, но даже сам камень... Вот только потоки каменных ядер, взявших Вестников в клещи, остановить уже не смог. Не смог, будь оно все проклято! А впереди еще предстояла схватка с могучим демоном, и это после того, как Силы у него почти не осталось...
Терх запретил себе испытывать сомнения. Задание должно быть выполнено любой ценой, иначе он не достоин гордого имени своей расы.
Инитокс все-таки настигал врага, несмотря на роковую задержку. Всем своим нутром Посвященного терх чуял страшную ауру чужака, летящего впереди, ауру, даже скользящее прикосновение мыслечувств к которой свирепо жгло. Следовало успеть схватиться с врагом до границ Нубесара. Потому что если он не успеет до границ...
Справа от дороги показалась вторая караулка хасков. Не поворачивая головы, боковым зрением терх заметил двух стражников, удиравших в лес на неоседланных дракхах, малорослых и невзрачных по сравнению с чарсами. Рука инстинктивно легла на рукоятку Джарока, клинка Силы, но главной целью был демон, и отвлекаться на эти ничтожества он не собирался. Выплескивая свой гнев, Инитокс пришпорил и так несущегося во весь опор чарса, зная, что воины его отряда тут же повторят его движение. Земля дрожала под ударом копыт двадцати громадных черных зверей, роняющих с губ ощеренных пастей клочья грязно-белой пены, полотно дороги сминалось и рвалось в клочья, стена леса по краям размывалась буро-зеленой пеленой.
Резкий поворот вынес отряд на прямой отрезок дороги, ведущий к заставе нубесов, и Инитокс до боли стиснул клыки, наконец своими глазами увидев впереди двух седоков в одном седле, несущихся на чарсе, предавшем свой Род. За спиной в воздух взвился яростный вопль его воинов, также увидевших дичь. Какой бы силой и выносливостью чарс не обладал, двое хасков все-таки больше, чем один дал-рокт, и лишний вес замедлял передвижение. Всего три сотни шагов, и они окажутся в его руках... А затем месть свершится.
Но и преследуемые приближались к границе Нубесара, обозначенной слабо светящейся линией, проходящей прямо по земле. И там, за этой границей, уже выстроился в грозном ожидании боевой порядок кланта нубесов — вражеских воинов было семеро, как того требовало их священное число. Огромные сегментированные тела гигантов, отсвечивающие полированным хитином, по прочности превосходящим лучшую виритовую сталь, застыли неподвижной цепью в пяти шагах друг от друга каждый — мечеруки занесены в ритуальное положение удара. Любой из нубесов был в полтора раза выше самого рослого дал-рокта и массивен, как чарс. Инитокс понял, что смертельного столкновения не избежать, и хладнокровно принялся формировать остаток магической Силы в мощное заклинание Щита. Двадцати воинам, даже самым опытным, клант нубесов не одолеть, но отвлечь они их смогут. Решение было самоубийственным, но другого он не видел. Владыка не гневается на победителей. Впрочем, он не гневается и на побежденных. Он просто перестает их замечать. А это для любого дал-рокта — хуже смерти.
Демону не уйти. И даже нубесам его, терха Инитокса, не остановить!
Двадцать Вестников, выхватив из ножен прямые мечи, грозной стальной лавиной неслись прямо на редкую цепь нубесов, и яростный рев из их глоток несся впереди них, казалось, сминая сам воздух.
Когда расстояние до древних врагов сократилось до трех десятков шагов, Инитокс сложил пальцы щепотью и мощным волевым усилием швырнул Щит на цепь нубесов. Удар магии оказался точен, цепь нубесов разорвало пополам, двое исполинских воинов в центре опрокинулись... чтобы в следующее мгновенье вскочить и ринуться в атаку. Два десятка Вестников накинулись на них, как стая обезумевших от голода лысунов... Воздух мгновенно наполнился страшным, раздирающим уши визгом и многоголосым шелестом мечерук, разящих живую плоть... Плоть дал-роктов и чарсов. Стальные клинки бессильно звенели по броне хитиновых панцирей, высекая лишь неглубокие зарубки. Опытные, бесстрашные в своей ярости, закаленные в сражениях воины один за другим падали, словно колосья лебса под серпами хасков в пору жатвы. Гибли, как необученные юнцы, и предсмертные крики слились в один долгий заунывный вой, а кровь Рода щедро заливала бесплодную землю Границы.
Но Инитокс уже прорвался. Магия проложила ему путь, и он летел прямо к демону метко выпущенной стрелой, могучему, но глупому демону, спешившемуся в ста шагах позади нубесов, чуть в стороне от каменитовой дороги. Вероятно, тот решил понаблюдать за схваткой, уверенный в своей недосягаемости для мести Вестников Тьмы, Детей Идущей.
Он был все ближе...
Копыта чарса рвали дерн, мощная грудь родового зверя, защищенная толстым стальным щитом, готова была уже всесокрушающим тараном подмять демона под себя... Посвященный собрал в кулак последние остатки магии, создавая вокруг себя ореол защиты.
Ближе...
Инитокс отчетливо видел бесстрастное лицо демона, спокойно и неподвижно стоявшего на пути неотвратимо надвигающегося урагана мускулов, стали и мести...
В странной, отдающей жуткой пустотой ауре демона не было ни малейшего страха, и тогда страх ощутил терх. Демон даже не пытался использовать для своей защиты меч Силы, отнятый им у Драхуба, — Инитокс безошибочно узнал Оретун по источаемой им мощной эманации могущества. Меч так и остался висеть у седла чарса-предателя, сбоку от хааскинки, которая предпочла встретить свою смерть верхом, в отличие от самоуверенного демона.
Когда терх оказался на расстоянии десяти шагов, женщина выхватила три ножа и с небывалой меткостью и скоростью один за другим метнула их в Инитокса так, что они слились в полете в стальной трезубец. Первый нож нацелился в горло, второй и третий юркнули в прорези для глаз, но магия защиты отбросила их прочь без всякого вреда для терха.
Ближе...
Аура демона вдруг взорвалась, выбросив в сторону терха десятки зубастых мыслещупалец, и свирепая оглушающая боль охватила тело дал-рокта с головы до ног, казалось, разрывая его в мелкие кровоточащие клочья.
Его это не остановило.
Слишком поздно — он не мог уже остановиться. Собственный Меч Силы, верный Джарок, взлетел в позицию — стремительное, неуловимое движение, проверенное на шеях десятков хасков, раксов и хабидонов, взгляд которых не способен справиться с подобной быстротой удара.
Демон был прямо перед ним.
Неподвижная фигура, прищуренный взгляд, змеящиеся из темных как Ночь глаз копья мыслещупалец. Инитокс пронзительно взвыл, не в силах больше терпеть беспощадную боль, рвущую тело на части. И с размаху опустил Джарок вниз, на голову ненавистного врага, в последний миг с кристальной ясностью ума осознавая, что напрасно положил весь свой отряд верных, лучших воинов Рода.
В следующий миг глухой таран беспамятства вырвал его из седла.
17. Граница
Он опять это сделал.
Онни Бельт широко раскрытыми глазами смотрела на засферника, замершего в двух шагах от неподвижных тел дал-рокта и его чарса. Теперь она готова была поверить чему угодно. Прямо на ее глазах невысокий невзрачный чужак в мгновенье ока поверг наземь огромного жуткого всадника. Она даже не успела понять, как он это сделал. Только что Вестник несся на них во весь опор, рассекая воздух светящимся клинком из макама, и Онни уже готова была дорого продать свою жизнь, не сомневаясь, что одолеть Посвященного не удастся, как не удавалось это до сих пор не одному хаску, кроме магов, превосходящих их силой. А теперь командир дал-роктов валялся у их ног. Чужак даже не воспользовался мечом, как две капли воды похожим на меч терха, мечом, на который он так и не обратил внимания за всю дорогу, словно магический клинок, отнятый у самого ловчего мага дал-роктов, был для него не более чем безделушкой. Онни не могла этого постигнуть умом. Но она была потрясена. До глубины души.
Слегка тронув поводья чарса, она подъехала ближе.
Не обращая внимания на поверженных противников, засферник как ни в чем не бывало смотрел в сторону нубесов, уже закончивших схватку и деловито стаскивавших туши чарсов и тела их седоков в одну общую кучу. Выполнялась эта жуткая работа без особых усилий, что красноречиво подчеркивало невероятную физическую силу хитиновых воинов.
— Честно говоря, не думал, что семеро нубесов, как бы внушительно они не выглядели, так легко справятся с двумя десятками Вестников, — с едва заметным удивлением покачал головой Никсард. — Вестники ведь тоже не дети... Незабываемое зрелище.
Онни усмехнулась. Признание спутника показалось ей забавным. Лично она все еще находилась в шоке от того, что сделал он сам.
— Поверь, нубесы — еще не самые сильные воины Теневого мира.
— Что они собираются с ними делать?
— Огонь — лучший способ избавиться от тел Вестников. Кроме того, это любимый ритуал мечеруких.
Чарс нервно затанцевал под ней, повернул вправо морду. В темном выпуклом глазе плескался гнев. Зверю снова не позволили подраться. Дружинница, укротившая на своем веку немало серых дракхов, соскочила на землю, от греха подальше. Пусть с ним засферник управляется... К тому же у нее нашлось неотложное дело. Быстренько отыскав в траве свои метательные ножи, она подошла к телу терха и окинула его внимательным взглядом. Вестник лежал на спине, незряче уставившись в хмурое небо. Шлем, изображавший хищную голову какой-то неведомой твари, слетел при падении и валялся неподалеку, обнажая голый бугристый череп. Серое лицо искажено посмертной мукой, клыки оскалены, руки широко раскинуты, пальцы правой даже после смерти крепко сжимают меч Силы. Эк его приложило-то, прямо сочувствие появляется. Подробности ментального поединка чужака с терхом от Онни ускользнули, но и того, что она смогла почувствовать как эрсеркер, ей никогда не забыть. Засферник вдруг превратился во что-то непередаваемо жуткое, нечеловеческое... И "неистребимая" снова испытала суеверный страх, как в Ножевом ущелье. Угораздило же Верховного мага навязать ей такого подопечного... За свою жизнь Онни Бельт бесстрашно отправила во Мрак немало существ — и хасков, и иных, илсутов, но давно ее так никто не пугал, как засферник.
