Оммёдзи. Неправильный шиноби.

— Рин. — первый кандзи тускло вспыхивает.

— Пе. — теперь второй. Получается?

— То, Ся, Кай, Дзин, Рэцу, Дзай, Дзэн!

С последними словом и мудрой кандзи вспыхивают, и вокруг словно прокатывается невидимая волна. В ответ вспыхивают и остальные браслеты, а в голове раздаётся возмущённый мявк оставшейся снаружи Ониби.

"Господин, ты рехнулся?! Я едва успела отскочить! Что ты там вытворяешь?!".

— О как... — глубокомысленно отметил я. Затем снял с палочки ещё два браслета, и вручил друзьям по штуке.

— Держите. Это сильный оберег против демонов. Потом научу пользоваться. А пока давайте вернёмся назад. Только заберём останки настоятеля, да я сделаю так, чтобы здесь никто не шлялся. Это будет только нашим местом, согласны?

Друзья активно закивали. Ещё бы, делиться с кем-то такими находками!

— Хоши, я так поняла, что тут для тебя просто как склад колбас для кошки. А для нас тут найдётся что-нибудь, кроме приключений? — уточнила Хана.

— Не уверен, что это будет нечто быстрое, как обычные техники, смотреть надо. — честно ответил я, заворачивая кости настоятеля в остатки рясы. — Но вообще тут всё вроде рассчитано на шиноби с обычной чакросистемой. Значит, для вас тут наверняка подходит ВСЁ. Вопрос скорее в том, применимо ли оно в жизни обычного шиноби...

— Ха! Быть НЕОБЫЧНЫМИ шиноби куда интереснее, как мне кажется!

Собрав кости, мы вылезли наружу. Я подумал, и взял посох.

— Сейчас кое-что сделаю, и возвращаемся.

Вообще, я думал поставить печать Розы и Креста обычным способом, но теперь решил поэкспериментировать. Сформировал в сознании каркас из трёх колец, а затем трижды неторопливо ударил посохом о землю, с каждым ударом расширяя зону охвата. Третьим ударом я как-бы "пригвоздил" центр построения к земле. Присмотрелся: линии Духа висят на своих местах. Что же, время покажет. На нас, как присутствующих при создании, печать действовать не сможет всё равно.

Неподалёку мы быстро выкопали неглубокую могилу и установили обломок камня. Я выцарапал на нём: "Последний настоятель старого храма" — всё, что мы знали, и прочёл молитву, пообещав себе позже сделать всё как следует. Подгоняемые голодным Кайто, мы вернулись к воротам, и без особых проблем проскочили внутрь с очередной телегой. Вот мы и дома.

Что же, день был... насыщеным. И его окончание меня весьма обнадёживает.

Собака

Пару дней я занимался систематизацией и переписыванием того, что нашлось в храме. Мы решили, что материалы должны быть у всех, раз вместе нашли этот подвал. Хотя я немного сжульничал: материалы-то будут у всех, но пока — только то, что сумели прочесть, и без моих мыслей на этот счёт. Я в любом случае буду продвигаться в их освоении намного быстрее.

Также разворошили стеллаж и лари. В них обнаружилось немало интересного! Здоровенный наконечник для "Лунного ножа", с которым разве что Кайто и мог управиться. Два тяжёлых, несмотря на маленький размер, бронзовых серпа, непонятного назначения и совершенно не восточного вида. Ещё два браслета-оберега. Большая книга в потрескавшемся кожаном переплёте, закрытая на хитрый замочек, которую мы пока не вскрывали, и два футляра, предположительно, со свитками. Две заплесневелых холщовых сумки, одна из которых явно принадлежала целителю (вот только мыши побили, разлили и подгрызли практически всё содержимое. Этот подвиг был отмечен дюжиной мышиных трупиков). Позеленевший бронзовый гонг без цепочек. В общем, добавить сюда барометр и спасательный жилет — и я бы точно почувствовал себя Муми-троллем.

Свитки и книгу мы оставили "на потом", а всё остальное друзья поделили (от своей "доли" я отказался). Не знаю, что будет в этих записях, но пока что самое ценное, на мой взгляд — это центральный камень! Потому что я, хоть и не смог пока разобрать надписи, саму решётку опознал.

Кудзи-кири, "Девять разрезов реальности" — вот как называлась эта техника на Земле. Особым образом начерченная в воздухе решётка "вскрывала" реальность, давая доступ к "изнанке" мира, после чего маг тем же способом вписывал нужный кандзи в пространство решётки. Отпечатываясь на "той стороне", в мире Духов, кандзи становился чем-то вроде проявленного желания, приобретая силу заклинания. Многие на Земле слышали об этой технике, а вот о тех, у кого она реально получалась, я что-то не слышал, уж простите за каламбур. Но тут совсем другие условия, может, она и будет работать? Другое дело, что она требует, якобы, особых тренировок, совершенно мне неизвестных.

Посему я решил не заморачиваться с ней, а освоить, для начала, "базовые" заклинания и мантры. Нужно было экспериментировать, готовиться к вызову тэнгу... Но судьба решила, что быть скучной ей не к лицу.

* * *

Разговор, которого я не видел.

Старик в треугольной шляпе, покусывая мундштук незажжённой трубки, глядел в хрустальный шар. Стоящий напротив АНБУ терпеливо ждал.

— Значит, они раскопали что-то в этих развалинах. — задумчиво произнёс Третий Хокаге. — Надо же, под самым носом. Но чего не ждали мы, того и Данзо не должен был подозревать. Та заготовка, которую мы планировали использовать к концу года, уже может использоваться?

— Через пару дней, Сарутоби-сама. Нам нужно вывести его из равновесия, чтобы он решился воспользоваться прочитанным свитком для своей "праведной мести". Немного наркотиков, гендзюцу — и дело сделано.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он уже купил собаку, Сарутоби-сама. А он ненавидит собак. — несмотря на маску, в голосе АНБУ явственно была слышна улыбка.

— Вот как. Ну что же... Надеюсь, Тсуме никогда об этом не узнает. Действуйте.

* * *

Не прошло недели, как ЭТО случилось.

Несчастные случаи, убийства и прочее, вообще-то идут бок о бок с шиноби. Но есть такая вещь, как логика. И когда ты слышишь новость об Инузуке, которого загрызла собака, логика однозначно заявляет: да быть такого не может!

Во-первых, Инузуки и собаки живут душа в душу. Во-вторых, я скорее поверю, что это Инузука загрыз собаку! Постороннюю, естественно: в то, что нинкен может повредить своему партнёру, или наоборот, я попросту не верю. Однако факт остаётся фактом: один из немолодых чунинов-Инузука мёртв.

Слухи ходили чудовищные. Пересказывать все не буду, достаточно упомянуть, что одним из вариантов было: "Джинчурики Девятихвостого ночью обернулся Лисом и загрыз бедного собачника.". Обоснованиями подобных "перлов" люди себя даже не утруждали. Разве мало такого замечательного факта, что все Инузука расхаживали по деревне в сопровождении нинкенов, а если те были малы — их сопровождал взрослый шиноби-соклановец и его питомцы? Но у нас был свой источник, и этот источник явно знал побольше коноховских сплетниц.

Хана попросила, чтобы мы ждали её у меня дома после занятий. Появилась она ближе к вечеру, со всеми Братьями.

— Хоши, — начала она с порога, — готов ли ты принять официальный заказ, как оммёдзи?

Я поперхнулся чаем. Кайто перестал жевать!

— ЧЕГО-О?!

— В связи с тем, что случилось в квартале нашего клана, я была вынуждена рассказать о тебе ока-сан. Мне... удалось убедить её в том, что ты сможешь помочь, если захочешь. — она тяжело вздохнула, вынула из-под куртки небольшой свиток, и протянула его мне двумя руками, низко поклонившись. — Инуэ-сан, согласитесь ли вы принять приглашение моей ока-сан?

Ками всеблагие, это что должно было случиться-то? Глава клана не приглашает на беседу мальчишку-простолюдина, если только... если только она не в панике, и не цепляется за единственную призрачную надежду. О, демоны, неужели всё так и есть?

— Хана, поведай мне, пожалуйста, с чего твоя почтенная мать решила, что именно я могу помочь?

— Она вообще о тебе практически ничего не знала. Но я смогла убедить её в том, что создавший это, — она выложила на татами костяную собачку, — сможет справиться с тем, с чем она не смогла. Потому что существо, загрызшее нашего родича, было...

— Стоп! — я поднял руку. — Дай-ка я сам догадаюсь. Это была голова собаки на призрачном теле, да?

Хана молча кивнула, а я внезапно понял, что чувствовал Гендальф на мосту в Мории.

Инугами. А я и так до смерти устал.

* * *

Я встал и молча начал собираться. Как хорошо, что я готовился к призыву тэнгу! Сейчас у меня есть почти всё, что я могу как-то использовать, ну или думаю, что могу. Хотя при взгляде на спрятанные в простом сундуке залежи колдовского добра подкрадывается мысль о необходимости тележки.

Хана напряжённо смотрела на мои сборы, потом не выдержала:

— Что, так ничего и не спросишь? Ни что тебе предлагают за работу, ни что уже натворил этот демон?

— А нет разницы.— хмыкнул я. — Пусть это останется между нами, но мне пришлось бы идти, хочу я того или нет. Я знаю о том, что такое инугами. Его вызвали для мести, но беда в том, что остановится призвавший его уже не может. Мало того, что он окончательно сходит с ума: если не занимать демона работой, он может напасть на призвавшего. Значит, он будет убивать, убивать... и однажды мы всё равно столкнёмся, вот только он будет куда сильнее. Но смотри, не говори этого матери, хорошо? А то она цену скинет. — с этими словами я по локоть влез в большую коробку с печатями.

— Хоши играет в злого колдуна, захотевшего подзаработать на чужом горе. — грустно улыбнулся Кайто.

— Вовсе нет. — ответил я. — Просто мысль о заработке отвлекает меня от мысли, что убить инугами невозможно.

— Как?! — в ужасе вскрикнула Хана.

— А вот так. Легенды так говорят. Нет, я может и смог бы... если бы кто-нибудь любезно согласился его подержать. Нет таких? Жаль, а я-то надеялся попробовать...

— Но если его не убить, что же нам делать?.. — на глаза Ханы навернулись слёзы.

— Изгонять, конечно. Кроме того, — тут я изобразил кровожадную ухмылку, — вызвавший его как раз вполне уязвим. Надеюсь, никому его не жалко?

С этими словами я вывалил на пол целую кучу вещей. Мда... или тачка, или макимоно.

— Кайто?

— Чего?

— Слушай, там у кузницы тележка стоит. Притащи, а?

* * *

И вот, в сиреневых вечерних сумерках мы бежим к кварталу Инузука. Без тележки, да. Хана сказала, что это уже перебор, да и медленно, и выдала мне свиток. Фиг отдам теперь.

Глядя на людей так и хотелось сказать что-то вроде: "Хоть ками и избавили их от ужаса истинного понимания событий, печать подкрадывающегося кошмара незримо лежала на их лицах и действиях...". Тьфу, какой пафос. Но иначе и не скажешь. Подспудно люди ощущали, что сейчас все они беззащитны перед тем, что придёт к Инузука — а в том, что придёт, они не сомневались ни секунды, и это само по себе было симптомом.

Хана провела нас через один из боковых входов, чтобы никто не заметил. За забором нас сразу встретили двое шиноби, и проводили в главное здание квартала. Там мы расположились в небольшой комнатке для гостей.

— Подождите тут, я извещу ока-сан. — сказала Хана. — Она наверняка захочет сначала поговорить с тобой, Хоши.

С этими словами она вышла и задвинула сёдзи. Я повернулся к Кайто.

— А ты-то чего увязался?

— Дурак ты, Хоши, хоть и колдун. Мы друзья! И вообще, мне интересно. Кстати, я могу тебе чем-то помочь в процессе?

— Можешь.

Я распечатал из свитка пачку печатей и сумку с кунаями собственной работы. Выбрал десяток, и прикрепил печати к рукояткам.

— Что это? — поинтересовался Кайто. — С виду не кибакуфуды, я их знаю.

— Смотри. Вот эти восемь — должны отпугивать демона. С их помощью ты постарайся не дать ему покинуть место, где мы будем сражаться. Просто бросай их перед ним, и активируй печать. А эти два — печати призыва молнии. Они сработают, раз на небе есть облака, но только на открытом воздухе. И смотри, не брось ближе, чем в паре десятков шагов, а то самого шарахнет!

— Занятные у тебя игрушки, дружище... И кунаи, я чувствую, непростые?

— А как же. Для себя всё самое лучшее, знаешь ли.

В этот момент вернулась Хана.

— Идём, Хоши. Ока-сан ждёт.

* * *

Ещё на подходе к двери, за которой ждала глава Инузука, я почувствовал тяжёлый, металлический запах крови в воздухе. Крови и какой-то мерзкой гнили, почти неощутимой. Видимо, либо ранили её, либо она не отходит от чьей-то постели. Подожду, не буду строить предположения. Всё равно сейчас всё узнаю.

Первой вошла Хана. Поклонилась и отошла в сторону, пропуская меня. Я осмотрелся. Мда, не уверен, что на меня обратили внимание. Могучая женщина, которую я видел на церемонии поступления, видимо, и есть Инузука Тсуме. Только всё её внимание было уделено лежащему на подстилке большому псу. Лапы пса были аккуратно пристёгнуты к специальным креплениям довольно свободными ремнями — видимо, чтобы не мог расчесать раны. Тсуме меняла повязку на морде пса... и, по моим ощущениям, без особой пользы.

Видимо, это её нинкен. Когда демон напал, глава клана не могла остаться в стороне, но что она могла сделать? Инугами тяжело ранил пса и оставил умирать.

Молчание затягивалось, и я наконец решился.

— Прошу прощения, Инузука-сама, но так вы ему не поможете.

Плечи склонившейся над собакой женщины напряглись. Затем она медленно, явно боясь потревожить нинкена, повернулась ко мне. Ярости в её глазах хватило бы и на двух демонов.

— Мальчишка! — рыкнула она. — Что ты понимаешь! Куромару сильнейший из всех, он справится с любыми ранами!

— Но не с этой. Вы и сами это понимаете. Ирьенины вашего клана уже сказали, что бессильны, верно?

— Хана! Это ты рассказала?!

Девочка отчаянно замотала головой.

— Нет, мама, он даже не знал, что Куромару ранен, клянусь!

— Давайте не будем кричать. Просто позвольте мне помочь. Хуже не станет, верно? Заодно это наилучшим образом подтвердит мои возможности.

Тсуме нехотя отодвинулась от подстилки.

— Смотри, мальчишка, если Куромару станет хуже...

— Довольно! — весьма дерзко перебил я Тсуме. — Потом вы выскажете всё, что хотели, а сейчас не мешайте, хорошо? Хана-кун, кстати, надень своей почтенной матери запасной браслет.

Хана увлекла мать в сторону. Я распечатал из свитка курильницу, пару листов бумаги, деревянную рейку, и быстро соорудил гохей. Затем провёл им сперва через дым благовоний, потом над псом от хвоста до морды, и прочёл:

— Гантюу кошин, хатигуухацуки, гоёу гошин, онмёу нисёу гэншин.

Угли в курильнице ярко вспыхнули на секунду, и эхо молитвы словно осталось висеть в воздухе. Со стороны Тсуме послышалась какая-то возня, но я не стал отвлекаться.

— Кидоу рэйкоу шигуу ни сёутэцуши, гантюу гошин, антин о эн кото о! — с этими словами я начертил гохэем Доуман над головой пса.

Пёс взвизгнул, и из жуткой раны на месте глаза заструилась вонючая чёрно-зелёная жижа. Её потёки извивались, будто живые, но я попросту сжёг её выбросом Огня.

— Всё, можете звать ирьенинов. Теперь они справятся.

Меня довольно грубо отпихнули в сторону. Тсуме буквально обнюхала Куромару, затем выбежала прочь. Я поправил курильницу и бросил на угли использованный гохэй, но тут же вынужден был схватить её сквозь рукава и отойти в сторону: Тсуме вернулась в сопровождении двух ирьенинов, начавших со всё нарастающим (судя по удивлённым возгласам) удивлением обихаживать пса.