Оммёдзи. Неправильный шиноби.

Оммёдзи. Неправильный шиноби.

https://ficbook.net/readfic/3062071

Автор: Dragonwing (https://ficbook.net/authors/1164673)

Фэндом: Naruto

Рейтинг: NC-17

Жанры: Фэнтези, Мистика, Экшн (action), POV, Мифические существа, Попаданцы

Предупреждения: OOC, Мэри Сью (Марти Стью), ОМП, Элементы гета

Размер: планируется Макси, написано196 страниц

Кол-во частей: 54

Статус: в процессе

Посвящение:

Глубокая благодарность Читающему за фанфик "Ирьенин", показавший мне, что мир "Наруто" может быть интересным, а слог фанфика — красивым.

Примечания автора:

Пока это черновик. Я изрядный лентяй, и могу делать паузы.

На написание сподвигла нелогичность канонической системы магии, ибо сам неплохо знаком с оккультными течениями как Востока, так и запада. Стало интересно, что получится, если эти системы столкнуть )

Не забывайте ставить лайки, чтобы мне не было скучно! =)

Внимание! Теперь продолжение будет публиковаться следующим образом:

— новая часть будет добавляться обычным способом;

— продолжение главы будет публиковаться как новая часть, с тем же названием и порядковым номером;

— по завершении главы эти части будут склеиваться в одну, а лишние главы будут удаляться.

Статуя Карасу-тэнгу:

http://i849.photobucket.com/albums/ab57/Edain/Characters/2007-03_jp-kamakura_12_kenchoji_karasu-tengu_b_zpseeb47736.jpg

Пролог

Я сижу неподалёку от лестницы в общественном парке Деревни Листа, там, где из земли выходит один из родников, и размышляю. В основном, размышления касаются того, как страшно жить. Можно говорить о том, что ребёнку в 5 лет рановато думать о подобном, но... это ребёнку — пять лет, точнее, его телу. Мне — за тридцать. И я много где не прочь был бы оказаться, но не во вселенной, повторяющей эту анимэшку. Почему не куда-то, где есть нормальная магия? Почему не 'Стальной Алхимик', почему, блин, не 'Призрак в Доспехах', в котором магии нет, но есть смысл и логика? Видимо, 'патамушта'. Потому что способ, который меня сюда закинул, тоже не без изъяна.

Не поймите неправильно, но я — маг. Обычный такой. Церемониальный. Самоучка Западной традиции, каких полно на грешной Земле. Это как любое хобби: увлёкся, и на всю жизнь. Порой даже эта жизнь целиком начинает крутиться вокруг хобби, вот как у меня. Правда, кое-что, по мелочи, у меня всё же получалось. Пока однажды я не замахнулся на большее, и не вызвал демона.

Не то, чтобы это было впервые, но в этот раз я где-то ошибся. Поздно гадать: была ли ошибка в имени, в печати-ламене, или я напортачил в самом ритуале... Вы не поверите, с какой лёгкостью душу могут вырвать из тела и потащить куда-то, куда вам точно не хочется попасть. И действительно: где вы слышали о демонах, утаскивающих душу в райские кущи? Я, даже если бы слышал, не поверил бы.

Само собой, когда я несколько смирился с тем фактом, что тела у меня уже нет, я начал биться за то, что осталось. Разумеется, я не 'победил', не 'поглотил демона', и вообще ничего подобного из фантазий прыщавых недорослей не сотворил. Вот вы демона видели? А я видел, и ощущения от попытки как-то ему помешать на его поле — примерно как от попытки затормозить электропоезд, вцепившись в подножку локомотива. В общем, не знаю, как было дело, но я намасленым угрём вывинтился из его 'рук', как только появилась возможность — и считаю, что мне неимоверно повезло!

А потом я бесконечно долго падал. Падал, падал. Потом уже и падение перестало восприниматься, став данностью. Измерять время, не имея даже тела, невозможно. Я успел вспомнить и повторить всё, чему учился, и найти некое удовольствие в попытках восстановления давно выветрившихся из памяти формул, букв, учебников от младшей школы до ВУЗа... и вдруг упал. Без всякого предупреждения, всей спиной о весьма твёрдую и отчего-то горячую землю.

Очнулся я через год (так мне сказали). Год, наполненный болью, которая то звучала эхом, то ввинчивалась шурупами в кости — но после бесконечного падения это не было чем-то уж очень плохим уже потому, что вообще было. Всё познаётся в сравнении, знаете ли. Я метался по каким-то рушащимся коридорам, отражался в осколках зеркал, слышал сказки, а через миг уже бродил по колено в озере из оторванных конечностей... только потом я понял, что так умирал бывший хозяин этого тела. Только моё присутствие держало его, потому что тело не желало умирать. Ведь в нём был и тот, кто хотел жить, в отличии от его хозяина... И однажды я отпустил его, просто поняв, как это сделать. Он ушёл... а я очнулся.

Моё имя теперь — Хоши Инуэ. Я был младшим сыном в семье кузнеца Мизухара Инуэ. Незадолго до того, как мне исполнилось 5 лет, Девятихвостый Лис напал на Конохагакурэ, и среди жертв оказалась вся моя семья. Так мне рассказали, я сам не слишком хорошо помню детали произошедшего, ведь меня теперешнего там не было. Хотя отголоски боли и ужаса, заново пережитого маленьким Хоши, пока он лежал в коме, а потом пребывал в абсолютной прострации, я вспоминаю. Спасибо, что вместе с этим ужасом мне досталась и большая часть его памяти. Я не буду выглядеть совсем уж идиотом...

Завтра меня отдадут в один из приютов. Оценив за неделю моё состояние, ирьенины признали меня здоровым. Не знаю, чего было больше: радости от моего выздоровления, или сожалений: со счёта отца на моё содержание списывались деньги. Думаю, потом, когда они кончились бы, меня бы признали 'овощем' и если бы и держали — то только в качестве живого хранилища органов для трансплантации (обидно, но логично).

У семьи хоть и был домик с небольшой мастерской, и кое-какие деньги, но я не получу их, пока — как минимум — не поступлю в Академию шиноби. Другого пути у меня, в общем, и нет: ни семьи, ни клана за спиной. Я практически не помню канона и урывками вспоминаю первый сезон, да рассказы о втором. За пророка не сойду, и кто вообще послушает 'ударившегося головой' мальца?

Сегодня последний день в госпитале, и я удрал на прогулку. Нужно обдумать, как мне жить дальше, и подольше. Потому что я как-то не верю, что из меня выйдет гениальный шиноби. А кому-то другому выжить здесь непросто...

Примечание к части

Комментарии приветствуются, но знайте меру. Только по делу — и помните, что это всё же неканон! )

Приют

Вот так, прыжком, я перескочил целый год в приюте.

Я постепенно привык к виду Конохогакуре: постоянному лету (по меркам моей родины), к несколько провинциальному виду малоэтажных домов с непривычно округлыми контурами и яркими крышами, к узким улочкам с перекинутыми через них мостиками, переходами и бельевыми верёвками. К деревянным тротуарам и утрамбованным грунтовкам окраинных улочек, к закрытым кварталам кланов и к шиноби, скачущим по крышам, будто сверчки.

Пожалуй, нет смысла рассказывать, как я его провёл. После 30 уже не особо помнишь, какими жестокими могут быть дети, если ты на них не похож — а я, само собой, таким и был. И мне ещё повезло. Белой вороной я не стал, что само собой напрашивалось. Но я приложил все усилия — и стал вороной чёрной.

Как-то сходу заняв позицию малость сумасшедшего молчуна, я некоторое время избегал детских разборок. Потом меня начали в них втягивать, и я быстро уяснил, что холодная голова взрослого даёт почти абсолютное преимущество в детской сваре. В общем, никто не мешал мне заниматься своим делом... а дело у меня было.

Днём нас учили кое-как писать и читать, и прочей дошкольной ерунде с поправкой на окружение, а вечером я прятался в укромном уголке сада и занимался тренировками. Разумеется, я не владел великими таинствами подготовки ниндзя-шиноби, но помилуйте! Нельзя было на Земле не подцепить хоть минимальный набор информации о ниндзя, боевых искусствах и подобных вещах. Поэтому я, насколько позволял организм, тренировался — в основном, занимаясь растяжкой, вспомненными кусочками йоги, и... магией. По большей части, просто медитативными упражнениями.

Надо сказать, мои занятия были второй по значимости причиной, из-за которой я слыл ненормальным. Первая — та самая травма — была, конечно, весомее, а заодно оправдывала вторую. Если заранее списать человека в разряд психов, ему многое сходит с рук. Ну, хоть на этом спасибо. Тем более, что меньше дразнить меня не стали. Но я быстро научился прятаться так, чтобы меня не нашли. Можно было накостылять паре-тройке самых назойливых заводил, но по старой памяти рука не поднималась, хоть и было, за что. И тем не менее, политика игнорирования дала плоды, дразнить меня стало неинтересно, а следить — бесполезно и иногда опасно (тут я действительно не стеснялся расквасить пару носов: кто его знает, как отнесутся к моим занятиям).

В общем, я был до ужаса нейтральным существом с хорошими оценками, у которого можно попросить списать, но с которым не будешь дружить. Тем лучше на данный момент: не отвлекали.

Не знаю, в чём причина, но это тело упорно не хотело выполнять упражнения на управление внутренней энергией! Возможно, тут вообще всё не так, но пока нас никто и ничему не учил, и всё, что мне было известно — это существование некоей 'чакры': энергии, вырабатываемой организмом, которой могли пользоваться шиноби.

От названия ужасно хотелось заржать, словно лошадь. А я-то три десятка лет был уверен, что знаю, что такое чакра, и даже — сколько их. Смех, правда, вышел бы нервным. Все мои знания тут как-то не очень годились. Однако на что-то они годны, если уж я — здесь! Это обнадёживало.

Я многое перепробовал. Руны Футарка не отзывались, каббалистические символы и зодиакальные знаки оставались мёртвыми: ведь даже луна и звёзды тут были совсем чужими. Боги, и раньше не баловавшие вниманием, не отзывались. Я почти отчаялся, пока, в один прекрасный день, совершенно случайно не зажёг траву под кустом.

Когда сил для зажжения свечи требуется больше, чем для вызова демона, такое вот случайное действие производит натуральный разрыв шаблона. Я всего лишь позволил себе немного разозлиться, сложил простейший 'треугольник', по совместительству — 'Знак Огня'... Внутренняя сила, будто только этого и ждала, колыхнулась, будто масло в банке, и словно плеснула через кромку. Не так много её, видать, было, я аж шлёпнулся на пятую точку из-за слабости в ногах, но...

Я. Зажёг. Траву!

Что бы ни было дальше, у меня уже есть нечто вроде дополнительного аргумента. Конечно, пока это больше похоже на мышиный писк. Но клянусь всеми местными ками, я из него ещё выращу Тигрокрыса!

По-быстрому затоптав тлеющие стебельки, я с волнением отправился назад, в приют. Кажется, теперь я знаю, что искать и на чём сконцентрироваться.

Примечание к части

Совершенно не хочется выписывать взаимоотношения малолеток в приюте. Ранние периоды буду преодолевать вприпрыжку.

Приют, 2 год. Якуши-сан.

Первое, чем я озаботился — это добывание необходимых мне материалов и инструментов. Не то, что я их как-то добывал. У меня, вообще-то, есть деньги! Просто мне их не дают. А потому, мне нужно встретиться и побеседовать с Якуши-сан!

Ноно Якуши курировала приюты. Вообще, в Конохе он, оказывается, не один. Всего их три, и Якуши-сан обычно находится в самом большом, центральном. Том самом, где вроде бы и обитает Наруто Узумаки, правда, пока в основном вопя и агукая. Хотя фиг знает: с его темпами, он уже сейчас может вопить о том, как станет Хокаге... не до него пока. Ещё два приюта были созданы, когда выяснилось, что центрального не хватает. Что-что, а бесхозные постройки под приюты нашлись...

В общем, С очередным визитом 'няни Ноно' я улучил момент, и с максимально официальным для ребёнка видом завёл деловой разговор...

— Простите, что отрываю вас от важных дел, Якуши-сан. Не уделите мне немного своего времени?

Надо сказать, что выглядела Ноно весьма удивлённой. Обычно мы, дети, общались с ней куда как запросто, а тут — такой официоз! Даже футболка и шорты на мне были самые новые и чистые из всех запасов. И физиономия настолько придворно-протокольная, что я уверен: ей стоило немалого труда не рассмеяться.

— Да, конечно, Хоши-кун. Видимо, ты решил спросить о чём-то очень серьёзном, раз забыл, что меня можно называть просто Ноно! — улыбнулась она.

— Моё дело незначительно, Якуши-сан, но без вашей помощи мне, ребёнку, никак его не осуществить. Я хочу учиться большему, чем сейчас, чтобы потом успешно поступить в Академию. Но пока я слишком мал, и меня не принимают всерьёз. Мне не попасть в библиотеку Деревни, я не могу распоряжаться деньгами, оставшимися от семьи, чтобы покупать книги и другие вещи. Нижайше прошу вас помочь мне, если это возможно.

— Однако, какая необычная просьба, Хоши-кун. — вот теперь Якуши-сан действительно удивилась. — Пожалуй, ты второй ребёнок, у которого я вижу такое стремление к знаниям, и первый, который делает это так рационально. Но чего же ты хочешь от меня?

— Вы могли бы выступить поручителем от приюта, чтобы я мог делать всё это с вашей помощью. Мне не нужны непосредственно деньги. Я могу пройти по магазинам деревни, и записать, что именно мне требуется и сколько оно стоит. А вы могли бы получить эту сумму с моего счёта и приобрести всё нужное, как официальное лицо. Ну и пропуск в библиотеку, конечно, без вас мне не оформят. Если моя просьба не стеснит вас — прошу, окажите мне эту услугу! — я склонился в вежливом поклоне.

Ноно засмеялась и потрепала меня по волосам.

— Теперь я знаю, кого ставить в пример Кабуто-куну! Он ещё более одержим знаниями, чем ты, но куда менее предусмотрителен. Надеюсь, это научит его правильному планированию... Хорошо, Хоши-кун. Я попробую тебе помочь. Это всё?

— Не совсем, Якуши-сан. Не мог бы я одолжить у вас несколько листов бумаги и карандаш? Список надо на чём-то составить, а бумагу нам выдают только на занятиях, и пишем мы кистями и тушью. Это неудобно для записей на ходу...

— Хорошо, хорошо, Хоши-кун. Я вижу, ты всё продумал, и знаешь — это меня радует! Думаю, ты поступишь в Академию, и станешь замечательным тактиком. Давай зайдём в канцелярию, я дам тебе бумагу и карандаш. Когда ты принесёшь свой список, я проверю его, а потом выпишу нужную сумму. Я даже попрошу кого-нибудь из знакомых сходить с тобой по магазинам, чтобы не случилось чего. Идём! — взяв меня за руку, она направилась в канцелярию приюта.

Удивительный человек наша 'няня Ноно'! Я вроде взрослый, но когда она обращается со мной, как с ребёнком, это вызывает какое-то тёплое, уютное чувство. Я помню, что с ней что-то должно случиться, из-за чего Кабуто и перейдёт на сторону Змеиного Саннина — и вполне его понимаю. Жаль, что я понятия не имею, что там и как произошло...

Так или иначе, теперь у меня есть бумага и карандаш. В магазины пойду завтра вечером, после занятий. Целых пять листов бумаги! На одном я запишу список покупок, а вот остальные спрячу пока. А то дети растащат на оригами, а мне записи делать не на чем!

Во имя всех ками, дожили: радуюсь обычной бумаге, с которой могу делать то, что хочу, а не что зададут.

Шоппинг спасает от стресса, если платишь не ты.

Великий день! Я наконец-то иду по магазинам не просто пооблизываться, а по делу! Впрочем, если подумать, тут это нормально. Когда восьмилетки в Академию поступают...

Немного обидно, что всё придётся тратить 'по делу'. Я бы не отказался зайти, скажем, в кондитерскую... увы, чем меньше будет сумма, тем больше шансов её получить. Хотя, нужно прикинуть, во сколько обойдётся по порции данго на весь приют. Ноно-сан любит детей, и не откажет (тем более, за мой счёт!). Да и день рождения у меня скоро. Хотя, мне больше дораяки нравятся, нас, ребятню, торговцы иногда угощают. А если увижу Митараши Анко, обязательно куплю ей дайфуку, забавы ради. Моти с начинкой из анко для Анко! Думаю, она потому и ела данго, что те — без начинки, хе-хе!

Словно будущий завоеватель на беззащитную страну, я смотрел на скопления лавок и магазинов, чьи вывески и флаги пятнали яркими мазками центральные улицы деревни. Можно пройти по ним, а можно зайти в рыночный квартал. Но отчего-то хочется именно пройти, а не толкаться, так что шумный рынок меня подождёт.

Итак, первое... книжный магазин? Ага, вот сразу же! Первое — это лавки рядом с Академией. Мне много чего нужно, и в первую очередь — сумка, чтобы это многое таскать! А уж в таскании на себе кучи вещей шиноби переплюнут разве что профессиональные грузчики, и то, если Фуин не использовать. Так-то один шиноби со свитком — это как целых три прапорщика из прошлой жизни... унесёт всё.

Рюкзачок, поясные подсумки, и один набедренный. Самые дешёвые, мне же не на миссии с ними ходить. Ну и ремень к ним. Итого, полсотни рё. Аккуратно записываю каной все позиции. Потом, приличные штаны, рубашку и сандалии, чтобы пустили в этом в библиотеку. По сути, недорого, ещё полсотни. И только теперь — в книжный... хотя, минуточку.

Захожу в ближайшую оружейную лавочку. Конечно, тут всё самое простое и дешёвое: расходники для будущих генинов, не более того. Но надо же ребёнку на чём-то тренироваться! В общем, записываю отдельно пять сюрикенов, три куная и простой нож-айкути... учебный, без режущей кромки. И десяток сенбонов. Гм... 120 рё. Интересно, за что? Разве что за ножны к ножу... Ками с ним, может, вообще не разрешат оружие покупать, так что и загадывать не буду.

Книжный магазин, наконец-то! И понеслось... Две пачки бумаги по сотне листов, две плитки туши, пара новых кистей (как я ненавижу обгрызенные кисти из приюта!), карандаши, линейка, десяток конвертов, тушечница, ластики, перочинный нож ... странно, перьев нет, а перочинные ножи есть... а вот готовален просто нет. Они что, циркулей не знают? Не верю! Ещё две тетради по полсотни листов и блокнот. На наборы для каллиграфии даже не смотрю, боюсь. Вдруг челюсть об пол разобьётся? Это на Земле простой циркуль стоил как буханка хлеба, а не здесь... и так набрал на сотню.

Теперь в скобяную лавочку. И боюсь, что вот тут меня ждёт настоящее разорение... если вообще дадут что-то купить. С оружием хоть понятно, зачем: тренироваться.

Маленький фонарь и свечи к нему, две пачки. Два маленьких напильника, точильный камень, сапожный нож, шило, тонкий шнур, несколько иголок, нитки. И главное — деревянный ящик для всего этого, с замком. Ну как, замком... для вида пойдёт. Сколько там набежало-то? Ками помилуйте, почти 300 рё... плюс услуги носильщика наверняка. Не потащит же этот знакомый Ноно-сан всё на горбу? Скорее, меня заставит, чтобы не наглел.

Гулять, так гулять. Ещё 40 порций данго, на всех детей и учителей. Грубо считая, почти семь сотен рё... ой, не поймут меня, однозначно не поймут...

В общем, пред очи Ноно-сан я предстал в волнении. И волновался всё сильнее, пока она читала список, на глазах становясь задумчивее. Наконец, она взглянула на меня. Честно говоря, первый раз на меня глядели, как на взрослого.

— Если бы тут были ещё кое-какие предметы, я бы подумала, что ты решил сбежать из Конохи, Хоши-кун. У меня будут к тебе два вопроса. От того, как ты ответишь, будет зависеть моё решение.

— Я весь внимание, Якуши-сан — коротко кланяюсь.

— Итак. Почему я решила, что ты не собираешься бежать, как ты считаешь?

— Вы сами говорили, что я хорошо всё планирую. В списке есть то, что мне не унести с собой. Но нет того, что обязательно стоило бы взять в дорогу. Той же фляги, например. Вы бы не поверили, что я про неё забыл.

— Гм.. Хорошо. Второе: оружие, письменные принадлежности — это понятно, но зачем тебе инструменты?

— Я неопытен и наверняка буду портить оружие на тренировках, потому и выбрал такое, какого не жалко. Но даже его нужно будет приводить в порядок, и за меня этого никто не сделает. Я всё же сын кузнеца, и думаю, что управлюсь с железом.

— ... Хорошо. Слишком продуманно для ребёнка, я уже начинаю опасаться за тебя, Хоши-кун, но — пусть так. Однако все эти предметы, кроме письменных принадлежностей и одежды, будут храниться в ящике, а ключ будет у дежурного учителя. Они будут присматривать за тем, чем ты занимаешься.

— Для того я и добавил ящик в список, Якуши-сан! — улыбнулся я.

— Ты немного пугаешь своей предусмотрительностью, Хоши-кун. Совсем как взрослый, опытный человек. Сколько же надо пережить ребёнку, чтобы так отточить разум...

'Да нисколько', — подумал я, — 'Просто вам, Ноно-сан, невдомёк, что вы говорите со взрослым.'.

— Ладно! Похоже, маленький тактик-кун, мне придётся позаботиться и о разрешении для тебя на допуск к тренировочным полигонам Академии! — Ноно вдруг улыбнулась. — Только не вздумай тренироваться с оружием где-то ещё! И помни, что без учителя ты можешь освоить разве что метание, а всё остальное даже не вздумай тренировать! А то твои наставники меня проклянут, когда будут переучивать. Вообще, прошу тебя, Хоши-кун... — на лбу Ноно появились морщинки — всё же будь более ребёнком. Меня так и тянет проверить, ты это, или я попала под действие гендзюцу. Ты ещё маленький мальчик. Будь им, пока можешь...

Она потрепала меня по голове и вздохнула.

— Сегодня среда. В субботу мой друг сходит с тобой по магазинам. Не волнуйся, деньги я выпишу. Они же твои.

* * *

Вот интересно, а пойдут эти свечи в качестве ритуальных? Никто не даст ребёнку спокойно отлить самодельные, расспросами достанут.

Праздник-праздник

Знакомый Ноно-сан оказался шиноби-чунином. Молчаливым, и явно отправившимся со мной исключительно в качестве одолжения. Недовольно сопя, он запечатал покупки в свиток, а потом протянул мне два плотных бумажных прямоугольника.

— Держи, малец. Это твой пропуск на один из полигонов при Академии. Можешь приходить вечером, когда занятия заканчиваются. Но если всё будет занято — извини, мест нет! Будешь ждать другого дня. А второй — разрешение на посещение Библиотеки. Да, вот ещё... — он протянул мне круглый кошелёк. — Тут 23 рё: сдача с семисот, которые сняла Ноно-сан. Она сказала отдать это тебе, на мелкие расходы.

— Спасибо, шиноби-сан.— вежливо поклонился я. — Могу я чем-то угостить вас в знак благодарности за помощь? Конечно, сладости не самый лучший вариант, но если я не ошибаюсь, тут хватит на бутылочку хорошего саке для вас... разумеется, если вы его купите. Мне-то не продадут!

— Ха, мелкий хитрый паршивец! — захохотал шиноби. — Не обижайся, это я с уважением. Решил обзаводиться неформальными связями, а? Кстати, я только что проиграл спор Ноно-сан. Она была абсолютно уверена, что ты попытаешься как-то так отметиться. Ладно, оно того стоило... давай кошелёк, сейчас вернусь.

Он буквально вихрем метнулся ко входу в какой-то ресторанчик и вернулся назад.

— Вот! — гордо показал он мне бутылку. — В принципе, саке можно много где купить, но эти ребята делают его хорошо. Оно у них подороже, и потому разливают его в бутылки поменьше. Тут около литра, и тянет она на 16 рё. Глядишь, пригодится. У меня вся команда берёт саке только здесь! Вот твоя сдача, 7 рё. На будущее, меня зовут Накадзима Сарутоби. Глядишь, ещё свидимся потом. А пока — ну-ка, прокатимся! — с этими словами он подхватил меня на руки...

На мгновение я понял, что ощущает камешек, выпущеный из рогатки. Нет, не совсем так: скорее, узелок, завязанный на конце отпущенной резинки. Такое длинное, чуть растянутое 'о-о-о-оп-па!', сопровождаемое шорохом чего-то кружащегося, и мы уже стоим перед дверями приюта.

— Запомни, мелкий: вот так выглядит Шуншин нашей Деревни. Обязательно научись, пригодится! Так, куда это всё девать?

— Ящик — в учительскую, ну и остальное туда же. Большая часть в нём будет храниться. Заодно учитель данго раздаст!

— Ага, понял. — он вихрем метнулся в здание. Когда я догнал его, он уже складывал мои вещи в ящик, поставленный в углу учительской. Ишимару Йошитоки, дежурный учитель, следил, чтобы коробки с данго не грохнулись со стола.

— Хорошего дня, мелкий! Ну а я побежал. Наши собираются вечером, а тут я, и не пустой... неплохо, на мой взгляд, хоть и маловато! Расскажу, как меня шестилетний наниматель саке угощал, хе-хе... глядишь, не поверят — так я и спор с Ноно отобью!

Только я его и видел.

Не думаю, что он так обрадовался угощению. Скорее, по меркам Конохи ситуация действительно забавная. Да и ладно.

* * *

Вечером всех угощали данго (я честно стянул три порции, которые посчитал на себя. Что с того, что это не дораяки? Всё равно вкусно!). А ближе к ночи я ушёл на любимую полянку между кустов в садике, вставил свечу в фонарь, и с непередаваемым удовольствием заставил её вспыхнуть. В рюкзаке лежали тетрадки, кисть и тушечница, в подсумке вместо сюрикенов — блокнот, перочинный нож и карандаш. Вынув блокнот, я аккуратно нарисовал пятиконечную звезду, разместил на лучах знаки Огня, Воды, Воздуха, Земли и Духа. Удовлетворённо присмотрелся к ним, и гордо заявил:

— Не знаю, как тут у вас принято, а у меня будет вот так!

* * *

Воскресенье и в Конохе выходной. Покарайте меня ками за глупость, но я упорно не пойму, отчего они считают неделями. Но это не так важно. Сегодня у меня поход в Храм Божественной Мудрости! То есть, в Библиотеку Конохи.

Разумеется, я оделся в новый костюм. Умылся, почистил зубы... балбес, надо было сперва умываться, а потом одеваться... неважно. И, разумеется, меня пустили внутрь только после демонстрации пропуска, чуть ли не обнюхав его.

Первое разочарование постигло меня почти сразу же. Львиная доля названий на книгах и свитках была написана кандзи. Кандзи я не знал...

Что же, будем подходить к делу логически. Если ты не знаешь кандзи, то должен учить их. Значит, наверняка есть учебники, написанные каной. Вот их и будем искать, для начала. И я начал раскопки...

Учебники я нашёл. Но выносить их из Библиотеки мне запретили. Тоже мне, читальный зал Библиотеки Академии Наук! Но не красть же книги... пока. Буду сидеть и переписывать.

Надо сказать, что мозг ребёнка впитывает информацию с невообразимой для взрослого скоростью. Когда же процессом руководит сформировавшийся интеллект, мозг превращается в поистине чудовищную машину познания. У меня никогда не было такой хорошей памяти, как сейчас! Либо я об этом не помню. Хе-хе... В общем, проштудировав с дюжину учебников, я обнаружил, что все они ссылаются на один источник: 'Прописи ироха'. Так что к вечеру я не только уходил, унося с собой тщательно скопированный стих из 47 символов кандзи с переложением на кану, но и горланил на радостях:

Хотя сейчас цветы находятся в полном

цветении, они скоро осыпятся и завянут;

человек тоже вынужден подчиняться

законам бренности бытия;

как хорошо было бы где-нибудь в уединении

преодолеть всю суету быстротечной жизни;

однажды возникнет чувство легкости,

свободы от всяческих заблуждений, и

неожиданно тебе откроется подлинная суть вещей.

Путь в тысячу ли начинается с одного шага. Что же, я с гордостью могу заявить, что этот — даже не второй. Я иду!

Приют, конец 2 года. Многакандзи.

Вы когда-нибудь стирали пальцы кистью до пузырей? Невероятное ощущение, поразительное ещё и тем, что такой пакости никак не ждёшь. Это ведь не обувь, которую ещё не разносил. А вот можно, оказывается.

Уяснив, что мне придётся изучать всю местную систему письменности, я не стал пороть горячку. Вот изучу так, чтобы наверняка соображать что и где — тогда и буду экспериментировать с ритуалистикой. А то видел я Фуин-печати. Не каждый принтер так рисует, как местные каллиграфы! Значит, и мне нужна квалификация того же уровня. Прошлый раз уже навызывался демонов, на семь жизней вперёд хватило ощущений. Никакой практической магии, пока руку не набью!

Оказывается, любое дело становится отдыхом, если перед этим ты задолбал себя до полусмерти другим занятием. Ками, с каким удовольствием я бегал на тренировки! Не то, что кунаи — брёвна бы метал, только не снова эта каллиграфия! Это же неподъёмно для человека! Но что поделаешь, если на другом плече весов поселилась семейка из моего инстинкта самосохранения и его прелестной дочурки, паранойи. Так что три часа в день, как минимум, я занимался рисованием кандзи.

Мой счёт, из-за расходов на бумагу, похудел ещё на 100 рё, а Ноно-сан иногда отлавливала меня в укромных местах приюта, чтобы отнять фонарь, чернила и бумагу, и уложить спать. Всё же она чудесный человек, так беспокоится из-за совершенно чужих, в общем-то, детей!

Пару раз видел Накадзиму, тот ржал, но здоровался и угощал всякой ерундой. Кстати, он тогда выиграл спор, рассказав про меня. Хотя потом всё равно они всей командой выигрыш пропили. Вот она, командная работа!

Через полгода я уже знал кандзи на уровне 'читаю со словарём'. Словарь был большой, но в рюкзак влезал. Кстати, Ноно-сан подарила. Он старенький и довольно ветхий, зато бесплатно! Говорит, в Академии учебники списывали, она и взяла для меня. Так и тянуло спросить, не могла бы она ещё что-нибудь по теории чакры взять? Не успел. Она меня насквозь видит, сказала, чтобы и думать не смел. Без учителя, мол, ни ногой в это дело!

Ладно, я не гордый. Начал искать в Библиотеке — и таки нашёл! Правда, учебник старый, и части страниц нет, но начало можно прочитать.

Так и шло: с утра занятия с приютскими учителями, потом несколько часов каллиграфии, а вечером, если не занят полигон — тренировки. Я уже неплохо попадаю в мишень с тарелку размером метров с пяти. Но если вдруг начинаю переполняться гордостью — мне достаточно оглянуться назад. И увидеть, что отметка рубежа для метателей ещё в добрых пяти метрах сзади.

Зато я сделал хвосты для своих кунаев. С ними их куда проще метать. Главное — попасть в мишень, а заботиться о постановке руки уже нет нужды: хвост сам их разворачивает. В магазинах ни кунаев, ни сенбонов с хвостами почему-то нет. Не используют? Надо попробовать сделать из сенбонов дротики, как в детстве.

Ну и перед сном, а также в любой момент свободного времени — медитации и упражнения по управлению чакрой. Ох, и намучался я с ними...

Для начала, я попросту не могу ощутить этот их 'очаг', ну хоть убейте! Два месяца бился, и никакого отклика. Потом снова разозлился, плюнул на всё, и начал поочерёдно делать упражнения, подменяя очаг одной из семи 'чакр'. И ведь сработало!

Пока что мне удаётся удерживать листик. Ну, и немного его двигать, только не слишком точно. Есть какие-то закономерности в том, как меняется воздействие при обращении к разным чакрам... нет, ну что за люди?! Вот самому себе теперь не объяснить, чакра с чакрами перепутывается! Ладно, раз уж я не на Земле, то земные термины буду как-бы брать в кавычки.

Так вот, в зависимости от задействованной 'чакры', листик по-разному управляется и отзывается на мои усилия. Лучше всего идёт со второй и с третьей. Как-то так...

Постепенно готовлюсь к тому, чтобы нарисовать свою первую печать. Но и её буду делать по-своему. Здесь для Фуин применяют особую бумагу и чернила, которые мне просто не продадут. А я сделаю так, как делал на Земле: сам приготовлю чернила, очищу, освящу, бумагу тоже освятить надо... Вот и проверю, как получится.

Собственно, потому и не слишком рвался экспериментировать. Этот мир живёт по своим правилам, и чтобы создать верный ритуал, нужно знать и имена ками, и соответствующих духов и демонов, нужную символику, их симпатии и антипатии. Это всё нужно учить, и понятно, что не из детских сказок. Пришлось делать выписки из трудов по философии и религии. Библиотекари думают, что я над ними издеваюсь. А я думаю, что это надо мной издеваются! Ну кто придумал эти биджевы свитки, а? Их же не пролистаешь!

В общем, сейчас конец лета моего второго года в приюте. Мне шесть с половиной лет, я могу сбить кунаем сидящую ворону, мои руки в пятнах чернил, и кандзи уже снятся мне в кошмарах. Завтра — первая проба. Только бы хоть что-то получилось!

Другая сторона.

Когда я выбирал, что за печать мне создать первой, соблазнов было множество. Но я поставил себе главное условие: ничего серьёзного! Желающие могут с бухты-барахты пытаться создавать взрыв-печати, свитки хранения и прочее, но я же понятия не имею, что и как у меня выйдет! Оказаться, например, внутри созданного мной же свитка очень не хочется.

Из мелочей — точнее, из чего-то с виду достаточно безопасного — в голову приходило следующее: печать ограждения места, печать отвода глаз, и печать видения незримого. Так я их для себя обозначил. Почему именно их? Ответ прост: даже на Земле я довольно успешно проделывал такие вещи, и примерно представляю, как они действуют. Но ограждение места мне пока незачем, за мной и так бросили подсматривать. Отвод глаз? Это забавная шутка, но я же не собираюсь ничего воровать или прятать. Так что, пожалуй, видение незримого будет полезнее всего. А что? Бьякугана нет, шарингана нет, про этот ваш риннеган вообще знаю только, что это офигеть-как-круто, каналы и тенкецу не вижу. Вдруг поможет? Решено, так и сделаю.

Готовился я весь день. Нагло прогулял занятия, чего отродясь не было в этой жизни, чтобы обустроить из камней и глины какой-никакой алтарь. На ужин обещали онигири — их я решил использовать в качестве жертвенного подношения. Окружил полянку между кустов верёвкой, на которую повесил ярлычки со знаками Огня, Воды, Воздуха и Земли, а на алтаре поставил табличку с именем Оо-котооси-о-но ками, Бога-Мужа Великого Деяния. Как смог, нарисовал печать самодельными чернилами самого простого варианта: толчёный уголь из жаровни, в которой воскурялась горькая полынь, смола драконника из алхимического магазина и немного собственной крови. Контур печати я внаглую срисовал с обычной взрывной , благо это, если я правильно понял, стилизованные кандзи значений восьми триграмм; над ней я нарисовал гексаграмму 'Беспорочность', а под ней — 'Созерцание'. Внутри окружности, не особо мудрствуя, разместил кандзи 'Истина' и 'Взгляд'. Тупо и просто, как каменный топор, и далеко не так изящно, как могло бы быть... Если я что-то понял неверно, и 'механизм' взрыв-печати содержится именно во внешнем контуре, меня ожидает масса забавных ощущений.

В полночь я сидел в своём импровизированном храме и мандражировал. Но любопытство оказалось сильнее страха ошибиться. 'Наверное, я недостаточно качественно умер, если вытворяю подобное безрассудство' — подумалось мне, когда я зажигал свечи и клал приношение на алтарь. Затем чёртова дюжина безумных учёных в моей голове придушила осторожность и спрятала её трупик. И правда, сам ведь себе не прощу, если не попробую. С этой мыслью я коротко помолился ками о покровительстве, и начал плавно водить пальцем по линиям печати, как-будто 'сливая' в неё чакру.

Видимого эффекта не было. Но с другой стороны, а чего я ждал? Это же не бомба. Да и та должна рвануть когда сказано, а не при изготовлении. Ладно, предположим, что концентрация чакры в печати низковата и повторим столько раз, сколько нужно.

В общем, часа через полтора, судя по сгоревшим свечам, мне это поднадоело. С мыслями о том, что не надо лезть в чужой монастырь со своим уставом, особенно если это Шаолинь, я уже поклялся было себе, что без учителя никаких больше экспериментов...

Благодарение ками, что мне хватило терпения высидеть так долго. Не догори свечи, я бы и не заметил: воздух над бумажным ярлыком с печатью колебался, словно та нагрета не хуже крыши в жаркий полдень!

Я осторожно взял печать кончиками пальцев. Бумага словно щекотала их сотнями муравьиных лапок... или мне кажется? Однако, вот она в руках, и что дальше? Никаких изменений не вижу.

Впрочем, поскольку в чернилах была моя кровь, печать должна быть со мной связана. Гм... а если так? Я сложил руки в печать концентрации, зажав ярлык между указательными и средними пальцами, и, глядя поверх рук, послал чакру в печать.

Поле зрения словно подёрнулось туманом. На секунду мир будто выцвел, но потом вернулся, оставив лишь непонятные бледные всполохи мерцать то здесь, то там. Что-то определённо происходит, но что? Так, надо успокоиться... Я прикрыл глаза — и тут же, охнув, выпустил печать из рук. На секунду под опущеными веками мне предстал окружающий мир — но иной, чем раньше! Чёрно-бело-серый, с редкими мазками размытого цвета, он походил на подмокшую фотографию..

Подняв ярлык с земли, я закрыл глаза, сложил руки в печать и снова выпустил чакру. Темнота прыжком отскочила в стороны, и я увидел то, что меня окружало, с закрытыми глазами! Всё было серым, и лишь немногие предметы светились неярким цветным свечением: чернильница с остатками чернил, лужицы воска от свечей, алтарь, верёвка со значками... Я опустил голову: моё тело тоже светилось. Открыл глаза, и картинка исчезла, оставив только бледные всполохи. Закрыл — появилась снова. Это что же, нужно закрывать глаза? А что ещё?

Экспериментировал я ещё целых два часа. За это время я успел выяснить, что технике абсолютно всё равно, закрыты мои глаза, или прикрыты чем-то непрозрачным. Также не обязательно держать печать концентрации: мне удалось запустить технику, даже когда ярлык лежал в кармане. Правда, это было посложнее, но вполне терпимо.

Что делать теперь, когда в моих руках такая замечательная штука? Разумеется. Смотреть достопримечательности! И я убежал в Деревню.

В сером мире новой техники бледно светились живые существа. Ярко светились припозднившиеся шиноби, вспыхивали работающие фуин-преобразователи. Но самое главное: прозрачными тенями по Конохе скользили духи.

Я собственными глазами видел духов-Ёкай: смог разглядеть контуры топавшего позади бетобето, видел пробегающих по дворам дзасики-вараси. Множество духов! Правда, мелких и безопасных, но ведь есть и другие, и я могу их поймать!

Тут я весело рассмеялся. Да, могу... и даже знаю, с кого начну. Когда ещё была жива семья, поговаривали, что старая кошка отца, в которой он души не чаял, давно обзавелась раздвоенным хвостом, потому и не показывается людям на глаза. Маленький Хоши страшно пугался. А отец только посмеивался. Но это было давно. Теперь в этом теле живу я — и знаете, что? Мне бы пригодилась собственная маленькая некомата!

Находка

Следующий месяц прошёл в подготовке к поимке духа. Главная проблема была в том, что я понятия не имел, как это сделать. Ведь мы не на Земле, где я мог воспользоваться заклинаниями призыва чтобы вызвать духа, и магическими инструментами — чтобы заставить его подчиниться. По крайней мере, если здесь и были такие способы, никто о них не спешил рассказывать. А потому — снова здравствуй, Библиотека. Здравствуйте, пыльные свитки по пяти метров длиной, я так по вам соскучился... ещё бы сто лет не видеть. Если Наруто станет Хокаге, обобью начальственный порог и притащу всех нукенинов в подарок, но уговорю издать указ о переводе всей информации для Библиотеки в формат книг. Это цель покруче захвата мира.

В первую очередь, я искал материалы по Ба-Гуа. Ну ведь неспроста внешний контур печати мне показался так похожим на эту диаграмму! Искал, искал... и нашёл совершенно не там, где ожидалось.

Первые материалы обнаружились в летописях правящего дома Страны Огня. Упоминалось, что одним из советников Дайме был отшельник-оммёдзи, чьё искусство помогало делать крепости неприступными, судьбу благосклонной, а будущее — ясным. Натурально, придворный маг! И его ведь ещё где-то упоминали...

Точно! В Библиотеке есть копия древнего трактата 'О неприступных крепостях' его авторства! Разумеется, я даже не заглянул в него, потому что архитектором становиться не собирался. Но похоже, что дело вовсе не в архитектуре.

Трактат я нашёл быстро. Здоровенный талмудище в невзрачной обложке из некрашеного картона явно никому не был интересен. Во всяком случае, на покрывавшей его пыли только мои пальцы и отметились. Я взял его с полки, открыл, перелистнул несколько страниц... и на какое-то время мир утратил значение.

Из маловменяемого состояния я вышел под вечер, обнаружив, что исписал заметками всю имевшуюся при себе бумагу. Глянул на открытый разворот, и понял, что сегодня я совершу первое своё преступление в Конохе: украду эту книгу. То, что она вообще стоит здесь на полке, иначе как попущением всех ками да тупостью прошлых библиотекарей не объяснить. Её первые страницы начинали с того, как важно строить крепости в соответствии с местом, выбранным для постройки, и наоборот. Затем начинался учебник молодого геодезиста, рассматривающий особенности рельефа и всего, что на нём расположено, и так продолжалось до середины книги. А потом автор начинал объяснять влияние рельефа на мистическую силу места, приводить соответствия определённых типов местности к гексаграммам 'Чжоу-И', описывать их тайное значение и мистические названия, и наконец — вот оно! Базовые диаграммы, начиная с развёртки компаса для геомантии, и заканчивая порядками рассмотрения триграмм и гексаграмм на диаграммах 'Неба и Земли'!

Эту книгу попросту нельзя оставлять здесь. Узумаки отняли бы её, поставив печать молчания; более радикальные Учихи по-тихому зарыли бы всех свидетелей в лесу, а книгу отдали своим учёным. Ками неблагие и все девять биджу впридачу, да ведь это готовый учебник по теории Фуин-дзюцу, по самым что ни на есть основным принципам!

Сейчас я смотрю на рисунки, и понимаю, как сильно мне повезло, что я выбрал контур взрыв-печати, а не свитка хранения. Если первая направляет действие наружу, и вычерчивается по Янь-диаграмме, то вторая — внутрь, и вычерчивается по Инь. У них даже порядок рассмотрения символов разный. И, к слову, вовсе это не кандзи, соответствующие триграммам: это слова силы, по сути, командный язык, а расположение слов на диаграмме указывает последовательность выполнения и влияние слов. Судя по всему, используй я другой контур, и моя духовная сущность могла быть перестроена на восприятие лишь того, что находится в некоем пространственном кармане... ну, или нечто вроде того. Тело, которое может двигаться, говорить, но при этом не слышит, не видит, ничего не ощущает, не чувствует запаха и вкуса. Кошмарненький вариант...

Оторвав себя от мыслей: 'Как хорошо, что дураков карма щадит!', я начал думать о том, как вынести бесценную книгу. В теории, они все отмечены метками, на которые срабатывает барьер. Но все ли? Может, только считающиеся ценными? Я быстро потянулся к печати 'видения незримого', закрыл глаза и заново оглядел книгу. Печать была. Старая, почти разряженная, она была вклеена внутрь обложки. Но даже такой вполне хватит, чтобы барьер меня поймал. Придётся совершить надругательство... Я достал перочинный нож, и аккуратно срезал обложку. Затем вставил её между самыми большими и пыльными книгами, какие увидел. Извини. Книжка, мне ты нужнее, а сама обложка информации не несёт. Обещаю, я потом сделаю тебе новую, кожаную! Дай только вытащить тебя отсюда.

Книгу я аккуратно упаковал в обёртку от пачки бумаги. Надеюсь, никто не заметит.

* * *

Не заметили! Старикан-библиотекарь куда больше был озабочен тем, что я не дал ему уйти домой пораньше, чем содержимым моего рюкзака. С немалым трепетом я прошёл через двери... ничего. Барьер меня не остановил, кража не обнаружилась. И слава всем, кому надо, если бы меня поймали с этой книгой, думаю, мне пришлось бы всерьёз задуматься о планах на третью жизнь.

Весь остаток недели на занятиях я был невнимателен, кунаи на тренировках шли в молоко, а прохожие поминали меня недобрым словом, когда я на них натыкался. Но мне было всё равно, я был занят: думал! Уложить в голове целую систему знаний — это вам не ворон чихнул, это нужно осознать. Иначе толку с них никакого не будет. К выходным я всё же решил, что готов попробовать создать новую печать по новой схеме. И если получится — я иду на охоту за первым своим духом.

Под это дело я, по старой памяти, заготовил книгу с чистыми страницами, чуть больше блокнота, чуть меньше тетради — такую, чтобы удобно было в сумке таскать, но и на страницу чтобы влезало побольше. Будет у меня первая в этом мире Книга Духов, хе-хе! Главное, чтобы 'Зловещими мертвецами' дело не кончилось. Я не Эш, и бензопилы у меня нет.

Кошка

Кончается третий год в приюте. Мне уже исполнилось восемь, и в ближайший набор я буду поступать в Академию шиноби. Не очень представляю себе, как это будет выглядеть. Конечно, вступительных экзаменов я не боюсь, но вот проверка ирьенинами, особенно с учётом того, что я сейчас в госпитале... Боюсь, когда они не найдут у меня 'очаг', возникнет множество вопросов. И хотя я могу доказать наличие способностей (то же прямое манипулирование огнём запросто тянет на кеккен-генкай), при этом останется вопрос, как я его применяю-то, без чакры? Пока что они уверены, что просто ошиблись.

А в остальном всё довольно забавно. Опытным путём я вывел, что здешняя магия условно разделена на три области: техники Фуин, содержащие церемониальные элементы, техники нин, фактически являющиеся прикладной биоэнергетикой, и техники ген, отвечающие за взаимодействие сознаний. При этом все нин-дзюцу по своему применению напоминают дубину: у кого больше, тот и сильнее. Никакого изящества, максимум — на уровне тактики применения. Хотя, мне сложно судить, ведь все мои выводы я сделал на основе различных баек.

У меня же всё через непонятное место. Нет никакого понятия 'родства со стихией': какую выбрал, той и пользуюсь. Но при этом все 'ручные печати' для меня — бессмысленные жесты, поскольку они выстраивают течение чакры по каналам определённым образом — а у меня каналы устроены иначе. Довелось приглядеться и сравнить. Там, где у шиноби разветвлённая сеть каналов и аж 361 тенкецу, у меня — несколько окружённых капиллярами мощных магистральных каналов, выходящих из тела буквально в паре десятков мест. Я могу прогнать через себя дикое, по местным меркам, количество чакры (для своего возраста, конечно), но не имею источника, который загрузит их хотя бы на один процент. Однако при концентрации я начинаю втягивать окружающую энергию, словно пылесос, причём непонятно даже иной раз: откуда?

Ах да, я же упоминал, что не вижу каналы и тенкецу. Ну, правильнее сказать, что не видел. Но потом случилось несколько событий, которые что-то во мне изменили. Я ведь говорил, что собирался поймать духа?

* * *

Ками свидетели, чего мне стоило проявить терпение и тщательно подготовиться. Не терпелось доказать самому себе, что я чего-то стою. Но я заставил себя тщательно продумать всю операцию, включая 'план Б', и последующие буквы также не забыл.

У меня было нарисовано две обновлённых печати 'видения незримого', причём одна на бумажном ярлыке, а вторая — зашита в хатимаки. Потом я сделал печать, которая должна была удержать духа. Для этого я вписал в диаграмму Ба-Гуа, развёрнутую триграммой Цянь вверх (что должно было связывать и ограничивать ёкай) и окружённую символами Раннего Неба (так вот что это были за закорючки!), кандзи 'Ограничение' на месте триграммы 'Огонь'. Теоретически, это должно было удерживать на месте огненного ёкай, а некомата как раз сущность Огня. Ну, и в центре вписал имя нашей кошки. Да уж, с именем Ониби ей один путь — в демоны!

На случай, если понадобится изгнать разгневанного духа, сделал ещё две печати, поскольку не знал, какая сработает. Одна, вместо притягивания, должна была изгонять духа, и была зеркальным отражением ловушки. Вторая, теоретически, должна была поглощать Огонь и ослаблять некомату.

Ну, и как последний аргумент — уже мой эксперимент 'западного' образца. Талисман в виде трёх окружностей, на которых были выписаны знаки Огня и Воздуха в должной пропорции, должны были — согласно моим знаниям — создать молнию. Не заморачиваясь, я вписал соответствующий кандзи в центр композиции. Расчёт был на то, что применять это всё равно не придётся, а как сделать правильно, мне пока в голову не пришло. Но если припечёт, попробую. Теоретически, есть особая вонючая смесь, описанная в легендах, но для её приготовления нужны такие компоненты, которые мне взять негде... а потом ещё три месяца ждать, пока они перегниют, фууу!

Вопрос, как выманить некомату, меня не заботил. Какая кошка не любит рыбу? Тем более, это наша кошка!

Вот так, наловив мелкой рыбёшки, я и отправился под вечер во двор нашего дома.

* * *

Всё начиналось хорошо. Никто за мной не следил, не задавал дурацких вопросов, дом не охраняли. Ворота были закрыты, но уж я-то знал, где ещё можно пролезть! Так что проникнуть домой не стало проблемой.

Когда стемнело, я обустроил подставку из старого ящика, а на неё поставил глиняную плошку с рыбой и масляный светильник, тоже сделанный из рыбы, которые кошки просто обожают воровать. К ящику привязал ярлык с печатью. Остальные печати рассовал по карманам шорт. Думал было купить лёгкую юкату в качестве ритуальной одежды, но решил, что в шортах я, если что, бегаю лучше. Повязал хатимаки, опустил её на глаза, приготовил свою Книгу Духов и притворился, что меня тут как-бы и нет.

На удивление, ждать мне пришлось недолго. Максимум через полчаса я услышал мягкие, но тяжёлые шаги, затем у миски кто-то фыркнул и захрустел рыбной мелочью. Я подал чакру в опущенную на глаза повязку, и тут же увидел двор. У ящика с миской стояла папина кошка... всё, как и говорили легенды: с метр в холке, хвост вилкой и дымчато-полосатый окрас. Ониби её назвали за глаза пронзительно-голубого цвета, словно огоньки на болоте, но сейчас их видно не было — морда-то в миске. Я сложил руки в знак концентрации. И мысленно произнёс: 'Печать ловушки духов: активация!'.

Бело-жёлтый свет вспыхнул вокруг некоматы. Она взвизгнула и попыталась отпрыгнуть, но словно налетела на стену! Такое ощущение, будто вокруг неё образовалась незримая сфера, где едва хватало места, чтобы сделать пару шагов. Некомата яростно зашипела и выдохнула шарик голубоватого огня, но тот растаял, едва вылетев у неё из пасти.

Я встал и подошёл чуть ближе.

— Здравствуй, Ониби. Ты помнишь меня?

Кошка напряглась, припала к земле и пронзила меня взглядом.

— Ты похож. Очень похож на хозяина. — наконец ответила она взрослым женским голосом. — Неужели кто-то из семьи выжил? Мне казалось, я чувствовала смерть всех.

— Как видишь. Ониби, я ещё здесь.

Кошка нахмурилась.

— Ты изменился, молодой господин. В этой стране давно не слышали об оммёдзи. Разве что монахи в монастырях хранят некоторые секреты... старые ёкай говорят, что со времён Мудреца в этом мире сильных оммёдзи не осталось. Но взгляд Шинигами, видимо, сильно меняет человека. Я вижу, что это ты. Но не узнаю тебя...

— Я уже не тот, каким был.— согласился я с кошкой. — Но речь не обо мне, некомата-сан. Говорят, вы с отцом были дружны. Согласна ли ты служить мне?

— Тебе?! — некомата зашипела и выгнула спину. — А ты вытаскивал меня из реки? Ты кормил меня молоком, пряча от старших, получал порку, но не говорил, где спрятал котёнка? Я едва узнаю тебя, а ты просишь службы, маленький наглец! Что же, я послужу тебе... но при одном условии!

— Каком? — я чувствовал, что зря спрашиваю, но куда деваться.

— Победи меня! Докажи, что ты сильнее, или я сожру тебя и займу твоё место! — провыла кошка.

И тут меня пробрал смех.

— Займёшь МОЁ МЕСТО?! Ками, да я ещё не видел такой глупой кошки! — всхлипывая от смеха, я пытался успокоиться, но не получалось. — Старый блохастый коврик, посмотри на меня! Я что, похож на того, кого боги одарили счастьем? Сменяешь свою судьбу на судьбу сироты только ради того, чтобы его сожрать? Да я оставлю тебя сидеть в этой печати до тех пор, пока ты сама не запросишься на службу, на что мне дурная зверюга, променявшая почтение и приношения на жизнь приютского мальчишки? Думай, чем угрожаешь, некомата! А умирать, к слову, я уже умирал — и знаешь, не так и страшно!

— Ну, кому некомата, — рявкнула кошка, и её глаза налились голубым пламенем, — а тебе, еда — Бакенеко!

С этими словами она несколько раз полоснула когтями по невидимой стене, и я вдруг отчётливо понял: ещё пара таких ударов, и печать её не удержит...

Я торопливо достал печать ослабления, подошёл ближе и активировал её, бросив под ноги некомате. Та взвизгнула, словно ей отдавили оба хвоста, и как-то съёжилась, но начала ещё яростнее полосовать стены невидимой тюрьмы. Я вынул печать изгнания и в сомнениях посмотрел на кошку: ослабление сработало, должна и эта сработать... ну не хочу я терять такого великолепного духа, да ещё и где потом найти такого, имя которого я точно знаю?

Зря я раздумывал. Барьер вспыхнул и исчез, я успел увидеть, как серое тело взмыло в воздух... 'Один шанс из многих. Успеть шлёпнуть печать прямо ей на морду, это должно её прогнать!'. Неимоверным усилием, раздирая, кажется. само время на доли секунды, я увернулся от лап, и пока тяжёлая туша придавливала меня к земле, с размаху влепил бумажный ярлык прямо между синих глазищ с вертикальными зрачками и направил в него чакру.

На секунду всё замерло. Кошка, забавно скосив оба глаза к переносице, вдруг совершенно по-человечески спросила:

— Ой. А это что ещё такое?..

Я с ужасом глядел на её морду и понимал, что второпях перепутал карманы. Это была моя самодельная печать молнии... Затем резкая вспышка окрасила весь мир в белый цвет. Кто орал сильнее, я или некомата, не знаю. Думаю, всё же она: как-никак, она старше и вообще магическое существо...

Нашла и принесла меня в госпиталь команда чунинов, отправленная проверить подозрительный выброс чакры и вспышку. Говорят, по двору валялось множество обгоревших мелких рыбёшек, а по земле от того места, где я лежал, расходились фульгуриты.

В общем, очнувшись после этого я и обнаружил, что теперь могу видеть энергетическую картину человека, просто как следует сконцентрировавшись. Возможно, дело в выгоревшей дотла печати из налобной повязки, не пережившей удара молнии?

Кстати, на следующее утро у меня на тумбочке обнаружилась моя Книга Духов. На первой странице был крупный отпечаток кошачьей лапы и надпись:

'Не будь таким рассеяным, молодой господин, оммёдзи это не к лицу, шиноби тем более. Ониби'.

Большие неприятности

Предисловие к главе

Уважаемые читатели! Чтобы не возникало споров и вопросов, заранее сообщу некоторые вещи.

Первое: некомата так и будет некоматой, а не кавайной некой. Почему? Потому что некомата, превращаясь в человека, ушей и хвостов не сохраняет ) Соответственно, никакого разврата с её участием не будет, и вообще, она серьёзная взрослая женщина, ей сопляки неинтересны, разве что в качестве приёмных котят сойдут )))

Некомата выбрана по нескольким причинам. Во-первых, и в главных, герой знает её имя! Во-вторых, это один из сильнейших ёкай, и в-третьих, она ещё и благосклонна к семье, в которой выросла (в отличии даже от другой кошки, однохвостой бакенеко, или от кошки "кася", ворующей трупы на похоронах. И уж тем более — от кайбё, мстительного духа кошки). Что до лис — помилуйте, ребёнку связываться с кицуне, не имея опыта? Нет, спасибо. Дождитесь момента: будут вам и кицуне, и они, и тэнгу, и много ещё кто.

Касательно текста, отделённого звёздочками: это не текст автора, а просто отдельные мысли персонажа или выделенные моменты событий. Мне не нужно спрашивать, годятся ли обычные свечи в качестве ритуальных: как-никак, я практикую два десятка лет. Если уж занимаешься ритуалами, то знаешь, что любое отступление от него вносит элемент неустойчивости. Даже такое маленькое, как свечи не из того материала и не того цвета.

Слабое взаимодействие персонажа с окружающими людьми уже было объяснено. Дети в приюте ему попросту скучны. он взрослый человек, несмотря на тело ребёнка. Взрослых, которые ему интересны, и которым есть до него дело, практически нет: за всё повествование образовалась пара человек. Но теперь их будет становиться больше. К тому же, главный герой и раньше по роду занятий не был душой компании, а сейчас, сосредоточившись на обучении и развитии, полностью выпал из орбиты интересов окружающих. Будь он клановым, это пошло бы ему только в плюс. Да и в семье такое приветствовали бы, но герой — сирота, кому он нужен. Тем более, некоторое знание канона говорит ему, что если упустить время сейчас, то к последующему великому песцу он придёт неподготовленным.

Ну. а вот теперь начинается следующая глава.

* * *

Иногда маленький недосмотр может повлечь за собой большие последствия. Я в полной мере ощутил это, когда на следующий день ко мне заявилась военная полиция Конохи, читай: представители клана Учиха.

Формально, это не было чем-то особенным. Меня нашли и отметили в качестве потерпевшего и потенциального свидетеля загадочного выброса чакры. Неформально... при мне нашли бумажку с печатью. Пускай, с точки зрения профессионалов, она не могла работать из-за негодных материалов. Главное, пусть и нестандартно, но канонам она следовала. Думаю, профессионал легко определит как 'стиль', так и мастера, который обучал — или наоборот, по банальнейшим ошибкам поймёт, что печать рисовал самоучка. Вот здесь и появляется вопрос: откуда приютскому сироте, чья семья никогда не была связана с Фуин-дзюцу, обучиться подобному? Жаль, что эта мысль пришла ко мне поздновато. Придётся что-то врать. Не думаю, что они прямо в госпиталь притащили кого-то из Яманак: куда я денусь-то из деревни? А вот если они не удовлетворятся моими ответами — вывернут мозги наизнанку. Ведь сейчас Фуин, кажется, является их монополией в Конохе.

Что же делать? Даже если меня просто мирно загребут в клан, чтобы вдумчиво разобраться — их же вроде перебьют в ближайший год! Ой, сейчас начнут вопросы задавать...

— Здравствуй, Хоши-кун. Мы из полиции Конохи. Я хотел бы расспросить тебя о том, что произошло позавчера.

Я сделал вид, что очень напуган. Хотя какой там, сделал вид, я и был напуган!

— Я не уверен, что хорошо помню, Учиха-сан... — сделав виноватое лицо, ответил я ему. — Ведь я всего лишь хотел навестить свой старый дом. Сам не понимаю, что так грохнуло! — разумеется, он поймёт, что я недоговариваю...

— Хорошо, допустим. К этому мы ещё вернёмся. Теперь ответь мне, Хоши-кун, что это, и откуда оно у тебя?

Все черти и биджу, так и знал, не пропустили они мою самоделку! Хотя... есть мысль! Поскольку я ребёнок, может вполне сойти за правду. Только ребёнок вёл бы себя иначе. Но... Если подумать о том, что вот эту мою безумную самоделку показывали мастерам, и представить всё, что они могли сказать про её автора... я почувствовал, как совершенно непритворно краснею. Что, собственно, и нужно было.

— Это я нарисовал... — тихо-тихо сказал я.

— Ты? И зачем, Хоши-кун?

Я собрал волю в кулак, и прямо взглянул в глаза этому Учихе. И правда, глаза красные, даже одна томоэ есть.

— Я играл в шиноби. Но скоро я поступлю в Академию, и стану уже настоящим шиноби, Учиха-сан! — с некоторым вызовом ответил я.

— Играл, значит. Похвально, деревне нужны шиноби. В тебе явно говорит Воля Огня. Скажи, мальчик, а почему ты нарисовал всё именно так? Кто-то тебе посоветовал, или ты видел такой рисунок?

— Никто мне не советовал, я сам придумал!

— Хоши-кун, не пытайся мне врать. Нельзя просто взять и придумать даже часть того, над чем мудрые люди бились сотни лет. Впрочем, если ты не хочешь говорить мне правду, я могу забрать тебя в полицию, и там специалист вытащит всё из твоей головы. Даже то, что ты сам не помнишь. Правда, ты при этом можешь остаться дурачком или умереть, но ты же понимаешь: безопасность Конохи превыше всего!

— Но я и правда сам нарисовал! — зашмыгал я носом. — Просто картинки очень похожи, я и сделал свою, чтобы играть! Специально, чтобы не случилось чего!

— Похожи? На что это они похожи? — подобрался Учиха.

— У папы книга была, очень старая... он говорил — она о том, как делать все дела в соответствии с миром и Волей Огня... — ответил я, всё так же шмыгая носом. — Я почти ничего не помню, только вот такие круги там были, и ещё всякие чёрточки, короткие и длинные. А кандзи я тогда не знал, и прочесть не мог... Но они были похожи на печати, которые я видел у шиноби. Вот и нарисовал, чтобы похоже было...

— Гм... А ты не помнишь, где у твоего папы была та книга?

— Не знаю. На полке он её не держал. Я оттуда брал всякие, картинки смотреть, и там её не было...

— Ладно, это мы проверим. — сказал Учиха. Да, быть в моём старом доме грандиозному шухеру с обыском. — И всё же, что так грохотало во дворе? Там словно молния в землю ударила!

Я подобрался, обхватил колени руками, и сказал:

— Наверное, это призрак...

Учиха снисходительно поглядел на меня.

— Хоши-кун, ты хочешь, чтобы я поверил в призрака, бросающего молнии?

— А вот и был! — возмущённо воскликнул я. — Вы же там не были, и не видели, а я был! Он меня напугал, и я его огнём... Тогда он пропал, а потом бахнуло! Шиноби же могут молниями швыряться, значит, и призраки могут!

— Ну да, а я — Рикудо-саннин... — ухмыльнулся в ответ Учиха. — Молниями кидаюсь, огнём... СТОП. Что значит, 'напугал, и я его огнём'?

Я сделал вид, будто ужасно перепуган тем, что проговорился. Нервничал я и правда на полную: либо в результате спишут всё на произошедший у меня неконтролируемый выброс чакры, либо, допытываясь до правды, на запчасти разберут.

— Я его зажёг. — тихо ответил я.

— Что значит, зажёг? Факелом ткнул, маслом из лампы облил?

— Нет! Просто зажёг. Я могу, если недалеко...

Сказать, что Учиха был озадачен, это ничего не сказать. Сын мастерового, откуда ему знать разрозненные куски Фуин, а теперь ещё, похоже, и Катон? Наверняка думает, не перепутали ли меня с кем-то после нападения Лиса. Или уже выдумал целую теорию заговора.

— То есть ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты можешь зажигать огонь на расстоянии, а также в существование призраков? Хоши-кун, я не настолько легковерен! Наверняка своим враньём ты пытаешься прикрыть кого-то! Вопрос только в том, делаешь ты это добровольно, или по принуждению? Может, в твоём старом доме обосновались шпионы Кумогакуре, и ты теперь боишься, что они найдут тебя, если выдашь их? Мы сейчас направим туда шиноби, и они сразу их схватят!

— Ничего подобного! Я бы не стал бояться шиноби Кумо посреди родной деревни! — возмутился я. — И вообще, не верите в призраков, ну и не надо! А насчёт огня — спорим, вот возьму и зажгу?!

— Мальчик, если ты сможешь доказать, что владеешь Катоном, я сам в призраков поверю! — рявкнул в ответ шиноби. В дверь заглянула встревоженная медсестра. — Вон отсюда, пока мы заняты! — дверь захлопнулась, в коридоре раздался какой-то шум.

— Ага, значит, поверите! — я ухмыльнулся. — Не скажу насчёт Катона, шиноби-сан. Но когда прибегут доктора, я скажу, что это всё вы виноваты! — и с этими словами я сложил пальцы в Треугольник Проявления, направив поток на занавеску.

Полыхнуло знатно. В азарте и нервах я перестарался, но и сам не ожидал, что займётся вся занавеска разом. К счастью, она почти мгновенно превратилась в пепел, оставив лишь клубок белого дыма под потолком. Учиха, оторопев, смотрел на происходящее, и шептал что-то вроде: 'да быть не может... с одной печатью формы, без техник... неужели геном...'. Фиг тебе!

Тут в палату разом вломились ирьенины, мужик с огнетушителем, и... Якуши Ноно. Ура, она не даст меня в обиду!

— Ноно-сан, этот Учиха хочет меня куда-то забрать! И не верит ничему! Я не хочу никуда с ним идти! — закричал я, потом соскочил с кровати и спрятался ей за спину.

Кавардак стоял знатный. Учиха орал, ирьенины суетились, мужик шипел струёй пены и поливал окно, Якуши-сан что-то выговаривала красноглазому...

В общем, меня так никуда и не забрали. Ноно успела отправить записку Хокаге, тот прислал группу АНБУ, и в результате меня просто оставили в палате под охраной. Видимо, не могли решить между собой, тайный шпион я, или ценный экземпляр какого-то кеккей-генкая. Но теперь, по крайней мере, кому-то одному не удастся меня тихо умыкнуть для опытов. А как поймут, что я просто аномалия — глядишь, и отвяжутся. Надеюсь.

А если нет — сбегу из Конохи, к биджу. У меня некомата есть, не пропаду.

Опытный кролик

Две недели! Ровно две проклятые биджу недели, вот сколько я провалялся в госпитале, где даже за моим походом в туалет приглядывали! Хотя забавно было наблюдать, как представители Учиха обмениваются раздражёнными взглядами с АНБУ. Каждый считал, что другой ему мешает правильно мной распорядиться. Приходила как-то ночью Ониби, вселившись в медсестричку, жаловалась, что весь дом перерыли. Вот так же, парами и зыркая друг на друга.

Вообще, мне повезло, что в госпитале меня так 'любят и знают', ведь я у них год пролежал. Если бы не это, не отделался бы я четырнадцатью днями безделья. А так, моя медкарта со всеми анализами уже была здесь. Стало ясно, что ничего во мне особо не изменилось с тех пор. Ирьенинов не сильно волновало состояние моей 'СЦЧ', то есть системы циркуляции чакры, ведь я не был шиноби. Записали, что в результате травмы там сам Рикудо-саннин ногу сломит, и забыли меня как страшный сон.

Родства ни с одним известным кланом — носителем кеккен-генкай исследования не подтвердили. Все результаты: я могу в некотором объёме напрямую выполнять преобразования Катон, где-то на уровне техник D-ранга, формируя очаг возгорания в радиусе около четырёх метров... и всё! То есть больше они не нашли вообще ни-че-го. Пришлось мудрым головам признать, что если у меня и есть новый кеккен-генкай, то очень уж бестолковый. Может, у потомков что-то и определится, мол.

Ох, как же я старался, чтобы именно такое мнение у них и сложилось! Ведь я мог не только огонь так провести. Точнее, это выглядело ещё забавнее.

Там, где шиноби вызывали огонь, воду, воздух и прочее, воздействуя ими на мир, я ничего не вызывал. Вместо этого я менял материю, придавая ей свойства элемента. Огонь нагревал; Воздух делал предмет зыбким и подвижным, словно полуматериальным; Вода заставляла предметы течь и менять форму, а Земля — остывать и становиться твёрже. Да-да, ещё и поэтому они ничего бы не поняли, ведь я использовал герметический подход, а не их систему элементов, похожую на китайский У-син. Да и то, выглядящий как У-син с жёсткого похмелья. Ну вот куда делись 'Металл' и 'Дерево', и откуда взялись Молния с Воздухом? Были у меня идеи, но их проверю после госпиталя.

В общем, решили, что с меня ни пользы, ни вреда. Мол, не будем мешать поступать в Академию: генин, наверное получится, и ладно. А за потомками будем приглядывать, если оставит. На этом службы интерес ко мне потеряли — и слава всем Богам и Ками, сколько их ни есть. Завтра выписываюсь, а всего через два месяца — привет, Академия Шиноби!

* * *

В то же самое время, в резиденции АНБУ.

Шиноби в маске Филина, вытянувшись, докладывал сидящему напротив за столом Волку.

— Я не совсем понял, Филин. Вы взяли копию того рисунка мальчишки, отдали нашему мастеру Фуин, и что же именно произошло? Или ты думаешь, я не понимаю разницу между 'нефункциональна' и 'никакого наблюдаемого воздействия'? Она осталась мёртвым рисунком. Или нет?

— Волк-сан, мастер действительно нарисовал печать. И когда на полигоне её активировали, ничего не произошло. Кроме одного: печать активировалась.

— Что значит — активировалась? — холодно уточнил Волк.

— Как Вам известно, существуют три варианта: печать либо не работает вовсе, если контур неверен; либо высвобождает чакру в виде вспышки, осыпавшихся чернил или иного эффекта; либо выполняет функцию, расходуя чакру. Печать израсходовала чакру.

— Это вы назвали 'никакого действия'? Ну, и что же сделала эта печать?

— Мы не знаем.

Волк некоторое время пристально вглядывался в глазницы маски Филина.

— Поправь меня, если я ошибаюсь: печать мальчишки сделала нечто, для чего предназначалась. Но вы, умники, понятия не имеете, что именно такого она сделала?

— Именно так, Волк-сан.

— Забавно... Что ж, ты свободен. По поводу мальчишки: когда поступит в Академию, проследи, чтобы ему подвели учителя Фуин. Видимо, у него какое-то интуитивное сродство с печатями, как у Узумаки.

Филин кивнул и вышел.

Ещё некоторое время Волк сидел, положив подбородок на сплетённые пальцы, а потом пробормотал:

— Сродство, как же... Даже Узумаки не могли нарисовать печать, не зная, что делать. Так или иначе, мальчик, откуда-то ты это знал. И я выясню, откуда.

* * *

Две недели, оставшиеся до поступления в Академию, я провёл с толком. Больше того, у меня наступил прорыв! Если ради подобного нужно каждый раз попадать под надзор Больших Братьев — не знаю, как мои нервы выдержат. Но главное: я понял, в чём загадка этой их чакры! Всё оказалось до смешного просто.

Как известно в узких кругах, в современной Западной системе тоже не четыре, а пять Элементов. Кроме Огня, Воздуха, Воды и Земли есть ещё и Дух, или Эфир. Он является истоком, порождающим все остальные элементы, основным материалом, слагающим Вселенную, источником бесконечной трансформации, если угодно — эманацией Творца. Обозначая его как 'прану', как абстрактную 'энергию' и т.п., с ним работали напрямую и йоги, и биоэнергетики. Наиболее подвижный, и в то же время наиболее капризный, Дух требует от мага лишь одного: отточенного контроля, а во всём остальном подчиняется желанию мага. Да эти местные шиноби попросту работают с Духом напрямую, даже не подозревая об этом, и заставляют его облечься в форму техник! И все 'склонности к стихии' — не более, чем психологический фактор.

Я могу выполнить любую из техник любого природного преобразования, потому что для меня не существует подобных барьеров. Кроме того, часть их защитных и сенсорных техник проигнорирует мои действия, так как будет искать принципиально иные проявления. Но увы... у меня не существует и такой гигантской 'батарейки', как у здешних шиноби. Даже по-максимуму 'накачавшись' Духом, я тяну разве что на слабенького генина, если судить по ёмкости получающегося 'псевдоочага'. То есть не превосхожу посредственного кланового ребёнка, и даже уступаю, ведь накопленное мной в течении часа медитации рассеется примерно за сутки. Или чуть больше. Возможно, мне как-то удастся это компенсировать в будущем.

С другой стороны, если просто тянуть чакру из окружающего мира, я могу непрерывно выдавать поток, сравнимый с таким у ирьенина С-ранга, пока держу концентрацию. То есть, ирьенин прекратит, когда упадёт от чакроистощения, а я — когда у меня глаза слипаться начнут и внимание рассеиваться. Будь я зарядным контуром, а шиноби — конденсаторами, цены бы мне не было.

Теоретически, я также могу принять от других и перенаправить просто огромное количество чакры, но проверить это не с кем. Может, и к лучшему. Так или иначе, я смогу изобразить наличие 'очага', и в Академию поступлю. А дальше... увидим, какие в этом лесу шишки.

Хлопоты

За два дня до поступления меня неожиданно пригласила на разговор Ноно Якуши. Разумеется, игнорировать приглашение той, кто для меня столько сделал, я не собирался. Так что собрал сумку и отправился в центральный приют, где она работала.

Погода была отличная, по карманам завалялась мелочь, так что я купил в лавке несколько яблок и грыз их, беззаботно разглядывая дома в этой части деревни. Дойдя до места, я прошёл через ворота приюта... и кубарем полетел на землю. Что-то подвернулось под ноги, да ещё и на хорошей скорости. Устоять на ногах не было шансов, так что я постарался хоть упасть поаккуратнее. Вышло не очень, подо мной что-то болезненно вякнуло, я уронил кулёк с яблоками и расцарапал ладони.

— Так! Какого биджу тут пытаются грохнуть будущих шиноби ещё до того, как они поступили в Академию!!! — взвыл я. Царапины сильно щипало. Подо мной что-то зашевелилось, и на свет вылез мальчишка в рваной майке, шипящий и растирающий локоть.

'Так, вроде цел. Минуточку! Блондин. Мордаха пыльная, ничего не разглядишь. Но закон подлости такая штука... Ладно, сейчас выясним наверняка.'.

— Ага! — обвиняюще наставил я палец на мальчишку. — Судя по сопровождающей тебя разрухе, ты Наруто, могу спорить!

— Откуда ты знаешь? — пробухтело это недоразумение. Я схватился за голову. Ну всё, это судьба...

— Откуда, откуда... Я же будущий шиноби, как-никак! Чего ты так бросился мне под ноги-то, охламон?

— Сам ты охламон! — завёлся мелкий.

— Ага, теперь и я, спасибо тебе за это. Ты в рваной майке, я просто пыльный. Два охламона. Вот как я теперь Ноно-сан покажусь?

— Я не виноват! Сам под ноги смотри!

— Слушай, мелкий, ты чего буйный-то такой? Не шурши, лучше помоги яблоки собрать. — я взял кулёк, и начал подбирать раскатившиеся яблоки. Сзади раздалось сопение, потом Наруто протянул мне три подобранных яблока.

— О, молодец. Так, одно я заберу, а пару оставь себе. Считай, это за то, что ты покажешь мне, где комната Ноно-сан.

Мелкий Наруто разулыбался.

— Ладно, я бы тебя и так провёл! Но за яблоки спасибо. Давай за мной! — не успел я опомнится, а он уже усвистал внутрь корпуса. Ладно... буду искать по следам разрушений и жертвам.

Добрался я ровно тогда, когда Якуши-сан отчитывала Наруто за беготню. Он оправдывался, что всего лишь показывал дорогу, но его попутчик отстал.

— Здравствуйте, Якуши-сан! Вы меня звали?

— Вот он! Я же говорил, Ноно-сан, что показывал дорогу! Просто он ходит очень медленно!

— Хоши-кун! Я вижу, ты уже познакомился с Наруто-куном? — улыбнулась Ноно.

— Да, было дело. Но вы ведь не для того меня звали, Ноно-сан, чтобы с ним познакомить?

— Верно. Наруто. Иди поиграй, нам с Хоши-куном нужно поговорить.

— Да ну... Они все вечно не хотят со мной играть! — он скорчил кислую мордаху.

— Тогда сходи яблоки помой. Нечего есть немытыми. — сказал я.

Насупившись, мелкий ушёл. Ноно вздохнула.

— Всегда вот так. Никто не хочет с ним играть, никто не хочет дружить. 'Демон'... это им всем ещё аукнется, я уверена. Но разговор не о нём, а о тебе, Хоши-кун! — Ноно поправила очки, села за стол и открыла небольшую папку с документами.

— Хоши, послезавтра ты поступаешь в Академию Шиноби. Сегодня тебя снимают с довольствия в приюте. По идее, тебе положено скромное выходное пособие, однако деревня несла расходы на хранение твоего семейного имущества, поэтому пособия ты не получишь. Однако, в связи с тем, что ученик Академии — уже не просто ребёнок, тебе возвращается твой дом. В противном случае, ты бы жил в общежитии. Вот, возьми ключи. Печати с ворот и дверей уже сняли. — она протянула мне небольшое кольцо с ключами. — Также тебе оформлен доступ к семейному счёту, правда, ограниченный. Твой лимит расходов — две тысячи рё в месяц. Это довольно много: твоя стипендия в Академии, положенная сиротам, составляет три тысячи рё. Также деревня оплатит счета коммунальных служб. В общем, положение далеко не плохое. — Ноно улыбнулась. — Плюс, как отличнику, тебе положен приз в размере пятисот рё, правда, здорово? В общем, завидным женихом тебя ещё не назвать, но обеспеченным студентом — вполне! И, кстати, о студентах...

Якуши сняла очки и потёрла лицо ладонями.

— Я вынуждена уехать из деревни. Уехать надолго. Кабуто-кун достаточно серьёзный мальчик, но всё же не такой ответственный, как мне бы хотелось, и слишком увлекающийся. По возможности, присмотри за моим мальчиком, Хоши-кун. Я хочу, чтобы в его окружении был человек, в котором я уверена.

Мысленно я со всей дури треснул себя по лбу. Присмотреть за Кабуто?! Да он же станет шпионом Орочимару! Вот как мне за ним присмотреть, а?

— Можете быть уверены, Ноно-сан, если Кабуто понадобится помощь, я буду рад её оказать. — нейтрально ответил я. — Но помните, что я — всего лишь мальчик, его ровесник.

— Мне достаточно этого. — улыбнулась Ноно. — Ты, как я вижу, даже с Наруто поладил, так что справишься. Я не прошу невозможного. Просто поддержи его, при случае. А теперь возьми документы и ключи, и иди. Конечно, ты мог бы переночевать в приюте. Но я думаю, ты захочешь поскорее вернуться в родной дом.

Продолжение главы чуть позже

Хлопоты. Продолжение

* * *

Переезд прошёл буднично, словно я каждый день перебираюсь с места на место. Наверное, потому, что все мои вещи так и не наполнили купленный в своё время ящик. По-быстрому наняв грузчиков, я отправился домой.

Идти было недалеко. По сути, мой приют располагался так же по левую сторону от главных ворот, только он был от них совсем недалеко, а мой дом — в получасе ходьбы, в жилых кварталах между кварталами Учиха и Абураме. Нужно было пройти по главной улице, свернуть налево и дойти почти до стены. Тут располагали самые шумные мастерские, вроде кузниц; тут и жили мастеровые.

Открыв ворота, я велел сгрузить ящик на крыльцо, расплатился, и присел, задумавшись.

— Ониби, ты здесь?

Что-то пушистое незримо ткнулось в ногу.

— Разумеется, молодой господин. Я не отлучаюсь надолго, если мне не прикажут. И кто бы присматривал за этими ищейками-шиноби? Они только вчера наконец ушли.

— И как? Нашли что-нибудь, кроме несуществующего тайника?

— Только копилку вашей почтенной матери, молодой господин, в которой она откладывала деньги на хозяйство. Признаю: пересчитали и даже обнюхали, но не взяли ни рё. Кстати, будьте осторожнее с кланом собачников. Они не могут меня найти, но чуют и рычат.

— Буду знать. Ладно, пойду устраиваться. Хоть что-то из вещей не растащили?

— Осталась только мебель. У нас нет даже постельного белья и посуды. Дом целый год считался бесхозным, чему удивляться. Я — кошка, а не сторожевой пёс.

— Могла бы и пугнуть...

— Ну да, а потом люди сожгли бы дом.

— И то верно.

В общем, я затащил ящик в прихожую, прикинул, что нужно купить для начала, и отправился по магазинам.

Пришлось снова нанять носильщика, иначе я бы всё не утащил. Постельное бельё, посуда, немного одежды, полмешка риса, пара копчёных куриц, овощи... мне нужно было всё, и я не знал, за что хвататься. Решил брать то, без чего вот прямо сейчас не обойтись. Кстати! В школу нужна новая одежда. А то у меня, как у Тома Сойера: есть костюм, в котором я хожу, и Другой Костюм.

К счастью, тут не было средневековой проблемы с готовой одеждой. Выбрал себе радикально чёрный комплект из куртки, бесформенных штанов с утягивающими ремешками, митенок и сурового вида сандалий. К счастью, тут уже додумались до готовых эмблем, и красные знаки Водоворота на грудь и на спину мне пришили без проблем. Для разнообразия набрал цветных футболок, чтобы не выглядеть совсем чёрной тучей, несколько бандан, ну и белья для комплекта. Чуть не забыл взять пару полотенец, две банных юкаты и набор банных принадлежностей. Вот так посмотришь, посмотришь, и двух тысяч рё недосчитаешься. Спасибо, мама, ты и с Небес заботишься о сыне: в копилке 'на мелкие расходы' нашлось аж три тысячи.

К закрытию успел в купальню на горячих источниках. Завтра проверю, как работает сантехника дома: Ноно-сан говорила, что всё оплачено и подключено. Эх, интернет не проведён в Коноху... ну да и компьютеров тут нет. Может, и к лучшему, ничто не отвлекает.

Перед сном, прикупив все нужные мелочи, я прошёл в старую часовенку на нашем дворе. Поставил на алтарь таблички с именами отца и матери, воткнул в песок ароматические палочки, зажёг свечи. Сжёг на жертвеннике несколько бумажных купюр, поставил две чашечки хорошего чая. Отец, мама... я уже не ваш сын. Но я вас помню, и его любовь к вам отзывается и во мне тоже. Будьте счастливы вместе с малышом Хоши, который не смог без вас жить, и счастливого вам перерождения.

Затем на малом алтаре разместил всё подобающее.

— Ониби?

— Да, молодой господин?

— Зайди. Тебе понравится.

Ставшая видимой кошка, шлёпая подушечками лап, вошла в миниатюрный зал, и сразу стало тесно.

— Ты решил почтить память родителей, молодой господин? Достойное деяние.

— Само собой. Но я позвал тебя не за этим. — я указал рукой на малый алтарь. — Отныне это твоё, и всегда будет твоим.

Кошка ткнулась мордой в малый алтарь. Рядом с держателем для ароматических палочек стояла миска со свежей рыбой, а на алтаре была установлена табличка с кандзи 'демон' и 'огонь'. Потом подошла, положила голову мне на колени, и... заурчала.

Когда догорели свечи, я отправился спать. Завтра предстояло многое сделать. В том числе, отдать кое-какие долги.

Благодарность

Первое, что сделал я ранним утром — это озадачил работой некомату.

— Ониби, для тебя есть первое задание.

— И что же успел придумать хозяин? — лениво протянула кошка, развалившаяся в солнечном квадрате на полу.

— Мне нужно, чтобы ты поймала какого-нибудь мелкого бакэмоно. Любого, какой сможет притвориться человеком хотя бы с четверть часа. Ты сможешь быть достаточно убедительной, чтобы мне не приходилось гоняться за каждой такой мелочью?

— Обижаете, молодой господин! — фыркнула кошка. — Но толку вам с него?

— Мне нужен простенький шикигами. Хочу сделать подарок.

— Гм... тогда совсем мелочь не годится. Но тут есть несколько соё, за бутылку саке они сами согласятся. Правда, потом ещё просить явятся.

— Сойдёт. Передай тогда, пусть явятся в дом к полудню. Я собираюсь переделать комнату родителей в заклинательную, туда и зови.

Пока некомата работала, я вырезал из бумаги несколько силуэтов-человечков и нарисовал на каждом кандзи 'Повиновение' и 'Служба'. Печати тут были не нужны, ведь я собирался договориться с духами по-хорошему. Так что закончил быстро, даже успел позавтракать, и к полудню в пустой комнате появился временный алтарь, а также талисманы-ленточки, свисающие с протянутых под потолком бечёвок. Для сельской местности сойдёт.

Духи явились вовремя. При жизни они явно были развесёлой компанией пьянчужек, но сейчас, в присутствии некоматы, сильно робели. Я объявил, что их работа — принять вид человека, который использует фигурку, и притворяться им, сколько смогут. Достаточно просто вести себя нормально, выполнять сложные дела не потребуется. Узнав, что за службу от них просят, и что каждому предлагается чашка сейчас, и бутылка после службы, алкаши согласились, не раздумывая. Всё же не каждый день им на жертвенник саке льют, а чтобы из рук оммёдзи, да прямо в мир духов, чтобы как прежде глотнуть... Энтузиазма было море, обещали и друзей позвать, но столько духов-пьяниц разом мне было ни к чему. Разлили, выпили... Я вписал на фигурки имена двоих, и те с лёгким дуновением втянулись в бумагу.

Что же, проверим... Я положил одну фигурку на ладонь, и сдул её. Фигурка взлетела, и тут же обернулась моей копией, сидящей напротив. Я придирчиво осмотрел её. Соё горделиво подбоченился, и сказал чужим голосом:

— Да не волнуйтесь, молодой господин, никто не отличит! Для вас и Госпожи Кошки отработаем на совесть!

Я скривился.

— Ну да, не отличит, пока ты рот не раскроешь. Мало того, что саке от тебя шибает, так ещё и голос взрослого мужика из уст ребёнка... Ладно, не разговоры разговаривать отправляю. Выйди-ка, милейший, из дома, обойди его кругом, потом принеси камешек со двора — и твоя служба окончена. Можно сказать, тебе повезло.

Соё вскочил, вежливо поклонился и вышел. Я глянул на оставшихся и 'заряженную' бумажную куклу.

— Если сейчас всё нормально ваш приятель сделает, налью по чарке. Остальное, когда отслужите. Ну и крутитесь неподалёку, иногда от щедрот буду угощать. На праздники.

Те радостно закивали.

В это время первый соё вернулся, и гордо протянул камень. Я его даже узнал: один из тех, что принёс для временного алтаря.

— Вот, господин! Видите, даже вещи могу поднимать!

— Хорошо, ты меня обрадовал. Вот твоя награда. — я протянул бутылку в добрых два литра. — Сам унесёшь?

— Обижаете, господин! Чтобы я саке не унёс? Да мне тогда вечный позор! — дух в моём облике схватил бутылку. Хлопок, и бумажная куколка падает на пол, а бутылка исчезает, появляясь уже в призрачном виде в его руках. Гм... хитро. И не скажешь, что мелкие духи.

Раскланявшись, соё вежливо ушли через двери. Вторую куколку я аккуратно упаковал в плоский кожаный конвертик. Пора навестить Ноно-сан. Да и с моим управляющим делами неплохо бы заранее познакомиться.

* * *

Ноно приняла меня ближе к обеденному времени, когда вернулась в приют из госпиталя.

— Что случилось, Хоши-кун? У тебя остались вопросы, или ты уже соскучился? — улыбнулась она.

— Ноно-сан, я уже большой. В Академию иду, а вы со мной, как с малышом. — укоризненно ответил я.

— Ах, Хоши-кун, ты такой уморительно серьёзный становишься, когда это подвергают сомнению, я просто не смогла удержаться! — Ноно рассмеялась. — Так что ты хотел?

— Всего два вопроса, Ноно-сан. Первый: кто в Академии будет моим финансовым куратором? Кто рассматривает вопросы доступа к счёту?

— О, я не сказала? Дайкоку Фунено, учитель тайдзюцу. Остальные учителя у вас пока непостоянные, а единственный из определившихся, Ирука Умино, будет учителем первый год, и его решили не нагружать дополнительной работой, пока не освоится.

— Отлично. Второй вопрос. Скажите, ваш отъезд... это ведь будет непростая поездка, я верно понял? Возможны... сложности?

Якуши-сан нахмурилась, протёрла очки платком и снова их надела.

— Иногда я забываю, что ты очень наблюдателен для своих лет, Хоши-кун. — пожаловалась она. — Просто страшновато становится. Извини, я ничего не могу рассказать тебе про мою поездку.

— И не нужно. Молчание иногда говорит громче слов. А потому... — я вынул из подсумка конвертик. — примите этот дар от благодарного вам ребёнка. Можете относиться к нему несерьёзно, но я делаю свой подарок искренне. Если бы вдруг, скажем так, лисе, преследуемой собаками, нужно было запутать следы, она бы очень обрадовалась такой вещице. Просто положите листок из конверта на ладонь, дуньте на него, и увидите, что будет. Только очень вас прошу, Ноно-сан! — я пристально взглянул ей в глаза. — Не шутите с этим. Чудеса пугливы, и если вы попробуете сделать так ради смеха, второй возможности уже не будет. Это всё, чем я могу отблагодарить вас за то, как вы мне помогали. Жаль, что большее мне недоступно.

Якуши-сан ошеломлённо смотрела на меня. Потом взяла конвертик, словно прислушиваясь к чему-то.

— Хоши-кун... Скажи, это как-то связано с тем, что тебя допрашивали Учиха?

— Извините, Ноно-сан! Я не могу рассказать вам о том случае ничего, достойного внимания. — улыбнулся я в ответ.

— Понятно. Что же... молчание иногда действительно громче слов. Спасибо за подарок. Я обещаю, что буду относиться к нему с подобающей серьёзностью...

* * *

Дайкоку Фунено оказался добродушного вида круглолицым чунином, в бандане и с бородкой клинышком. Он не сразу понял, что мне от него вообще нужно, а когда понял — изрядно удивился.

— Я думал, ты за дополнительными деньгами 'на обзаведение' пришёл, парень. — признался он. — А тут вот в чём дело... Ну, не знаю, обычно такие вещи не покупают через Академию. Мастерская, говоришь? Зачем тебе это?

— Я сын кузнеца. — пояснил я, — И сама кузница у меня есть, только инструмент весь пропал. Опять же, железо... Я надеюсь, что закупка через Академию избавит меня от лишних вопросов, да и цену поможет выбить поскромнее.

— С ценой это ты загнул! Академия на балансе у Деревни, и деньги тратит 'не свои', потому на цену не глядит. Знаешь, какие из-за этого ссоры у подрядчиков? Всем хочется сделать заказ у клиента, который не экономит чужие рё. Так что лучше купи всё сам. А для представительности я могу потом с тобой сходить. Заодно и чеки выпишу.

— Спасибо, Фунено-сенсей. А могу я ознакомиться со списком моих будущих соучеников?

Фунено рассмеялся.

— Неужели всех сразу? Ты знаешь, что на первый год обучения поступают 300 человек? Голова не лопнет? Давай, я лучше тебе список твоего класса покажу.

Это очень интересно. Вдруг кого вспомню из канона. Так, почти три десятка человек. Трое Хьюга, одна Инузука, почти десяток неклановых... Биджудаму мне в сортир, Учиха Итачи! О, Амида Буцу, а мне так хотелось спокойно отучиться... Сенсей заметил мою реакцию на его имя, и усмехнулся:

— Что, тоже наслышан о молодом гении-Учихе? Могу сразу сказать, видеть его мы будем редко. Зачисление в Академию для таких — пустая формальность, он будет появляться только на зачётах. И то, если миссии позволят, он ведь уже генин! Что, завидуешь?

— Нет. — покачал я головой. — Либо это стоило ему невероятных трудов, либо однажды ками спросят с него плату за такой аванс, как гениальность. Мне бы чего попроще. Стезю героя я не потяну.

— Ха! Да ты говоришь, как старик. Чтобы мальчишка в твои годы не грезил о подвигах? Некоторые и после тридцати прекратить не могут!

— Ну вот такой я неправильный ребёнок, Фунено-сенсей. Слишком много думаю. Спасибо вам за информацию и за доброту. До завтра!

Я в раздумьях отправился на рынок. Странно... почему я не нашёл в списке Кабуто? Наверное, он в другом классе.

* * *

Проверка показала, что вода и электричество в дом подаются. Но судя по толщине проводов, многое в розетку не включить. Хотя у меня не то, что радио — даже паршивой лампочки пока нет. Вода нагревалась дровяной печью, Фуин-плиты у нас не было.

Я проверил и отцовскую кузницу. Ну что сказать... воришки были довольно вежливы. Утащили только инструменты и нетяжёлые вещи. Так что наковальня была на своём месте, хотя и непривычная на земной взгляд: узкая и довольно длинная. Но самое главное — уцелел штамповочный пресс.

Это, как по мне, было самым ценным имуществом; к счастью, ещё и самым тяжёлым. Четыре направляющих, толщиной сантиметров по пять, были закреплены на станине с отверстием под матрицу. По направляющим ходил боёк, весом не меньше полутонны, выполненный из железной плиты и насыпного короба с песком. Цепь ручной лебёдки поднимала боёк на добрых полтора метра примерно за минуту, после чего его можно было зафиксировать... или уронить вниз. Как помнил я-Хоши, одного удара хватало для вырубки будущей лопаты или лемеха из листа. Жаль, форм было маловато. Также уцелела старая волочильня, но она ещё при отце была ржавой. Всё равно из Страны Железа проволока лучше качеством.

Горн тоже был в порядке, только меха нужно было смазать маслом, чтобы кожа не лопнула. Тигли лежали неподалёку, никому не нужные. Балбесы-воришки унесли тигельные клещи, а их оставили.

В целом, набить ящик углём, купить инструмент и металл, и можно работать. Разница в цене самодельных кунаев и сюрикенов с покупными может быть довольно значительной, для меня это важно. Кроме того, никто не продаст мне пока оружие с особыми свойствами, но есть хороший шанс его выковать. Не зря же на земле я учился ковке! Попробуй, добудь в городе правильный ритуальный кинжал: ноги собъёшь. И заплатишь, как будто он говорящий.

У носильщиков на рынке я уже превратился в достопримечательность, наверное: ребёнок, покупающий большие тяжести. На этот раз мне и вовсе пришлось нанять телегу. Конечно, большую часть заняли дрова и уголь, но ещё и небольшой комплект инструмента, и горка делового металла, ученический кузнечный фартук, рукавицы... ещё две тысячи рё. Я уже наполовину истратил месячный лимит, на счёте осталось девять тысяч. Плохо, но что делать? Окупится.

Развесив и разложив инструмент, я запер кузницу, и отправился разжигать печь-титан. Нужно как следует вымыться, и вообще приготовиться к первому дню. Но что брать с собой? Идти в "полном снаряжении"? Я усмехнулся: некоторые уловки, которые известны на Земле даже по фильмам и байкам, здесь либо не пользуются спросом, либо, наоборот, хранятся в секрете. Так что хитрые подвесы для ножен (кстати, у меня уже два ножа, и кунаев с сюрикенами прибавилось), кармашки за воротником и в рукавах — это всё я подшивал сам. Мало ли, пригодится. Хотя бы впечатление создать. Я примерил костюм. Ножны, подвешенные горизонтально на поясе, не мешали и сидели удобно. Кажется, в каноне такие были у Сакуры. Но у меня есть и другие... Лёгкое движение левой рукой, отводящее полу куртки, и в пальцы точно ложится рукоять второго ножа, подвешенного на левом боку остриём вверх. Незаметно, а главное — не видел, что кто-то ещё так носит. Будет и у меня фирменная штука. Не считая ёкай и чисто земной магии.

Примечание к части

Дополнил главу.

"День Знаний"

По зрелому размышлению, утром я оставил дома большую часть железа. Ну правда, не на войну же иду! Тем более, что ножи у меня тренировочные, задразнят, мол, игрушки с собой принёс. Так что шесть кунаев, дюжина 'хвостатых' сенбонов и десяток сюрикенов разместилась в небольших подсумках, вот и весь арсенал. Главное, тетради и прочую канцелярию взять! Позавтракал, собрал рюкзак, и вперёд... щазз! Ониби притащила в зубах какую-то книжку.

— Это что? — спросил я.

— А то не видишь, хозяин. Сборник молитв к ками, из часовни. Бери книгу, бери бумагу, а я скажу, что писать. Значит, расчерчиваешь лист примерно так... — и она когтем показала будущие линии. —

Потом вписываешь вот эту молитву, там всего пара строчек, сюда моё имя, сворачиваешь во тут и тут...

— И что это будет? — любопытствую я.

— Как это, что? О-фуда, конечно! Я же теперь не просто ёкай, у меня даже алтарь есть. Так что пиши по всем правилам, потом вот там дырочку сверху, и на шнурке на шею повесь.

— Зачем?

— Зачем, зачем... В школу с тобой пойду, хозяин. Нечего шляться без присмотра, да и вообще, скучно мне тут.

— Инузук дразнить собралась?

— Нет, просто проследить за одним котёнком, возомнившим, что раз он победил тапки — то уже взрослый кот! Не спорь, мне лучше знать!

Я подумал, не нашёл никакого подвоха, и надел о-фуду на шею. Пусть будет.

На площади перед башней Хокаге собралась толпа новичков и их родителей. Присмотрелся: да, где-то половина точно неклановые. И две трети из них — явные 'собратья' из приютов. Глядишь, знакомых встречу. Хотя, если классы набирались по успеваемости, то вряд ли. Будем откровенны: из всех приютских, о ком я слышал, соперничать со мной может только Кабуто. Он — за счёт таланта выезжает, я — за счёт упёртости и 'попаданческого' багажа. Остальные приютские учились на 'отвяжись', мягко говоря.

Кстати, вот и Кабуто. Вместе с Якуши-сан, видимо, ещё не уехала. Помахал им, получил ответное приветствие. До чего жаль, что Кабуто станет шпионом Орочимару! Я уверен, он один из самых адекватных персонажей в этом мире. Надеюсь, мне удастся как-то смягчить его настрой.

На балконе появился Хокаге, произнёс речь, я её благополучно прослушал. Дополнительная мотивация для учёбы мне не требуется. Потом скомандовали расходиться по классам. Так... вот доска с расписанием и планами, моя аудитория — 308. Потороплюсь.

Вхожу в аудиторию. Гм, не последний, и ладно. Аккуратной кучкой сидят Хьюга (или Хьюги? Так и не понял, как на родном склоняются клановые фамилии), 'камчатка' уже оккупирована родными приютскими мордахами... Вау! А вот это, с метками на щеках, что — Инузука? Всё, я влюблён, влюблён, влюблён...

— Фр, хозяин, от неё же псиной несёт! — внезапно раздалось в ушах. Я аж вздрогнул, потом пробурчал едва слышно: — А от кого-то, между прочим, несёт кошками, и ничего! Вот не дайте ками, это помешает мне с ней познакомится, изобрету шампунь для ёкай и буду мыть тебя каждый день.

С этими словами я спокойно подошёл к свободной парте рядом, положил сумку, и поздоровался.

— Привет! Ты не против, если я сяду здесь?

Девочка с лёгким удивлением посмотрела на меня.

— Нет, конечно. Тут не занято.

— Ну, мало ли, у тебя какие-то планы. Например, хочешь сесть с друзьями.

Девочка немного смущённо улыбнулась.

— Да у меня и нет почти друзей вне клана, это не принято. А в классе только я одна из Инузука...

— А, так ты, наверное, Инузука Хана? Я видел тебя в списке класса. А где твой лохматый напарник?

— Заболел. — Девочка явно загрустила. — Я его разбаловала и перекормила мороженым, теперь у него болят и горло, и живот разом. Его братья остались с ним, а я пошла в школу одна, да ещё и без обеда в наказание. Но я сама виновата, заслужила. — самокритично закончила она.

— Гм... Может, и виновата, но удержаться и не баловать питомца очень тяжело. Даром что нас в приюте не баловали, а котёнок у нас вечно был раскормлен до формы шара! — подбодрил её я. — Ничего, зато потом ты не будешь его баловать.

— Ты из приюта? — удивилась девочка. — Я думала, из какого-то клана. Сперва решила, что из Учиха, но веера у тебя на одежде нет, хотя цвета те же. А Узумаки, у которых был водоворот, вымерли.

— Нет, не вымерли, я одного знаю. Правда, он тоже сирота. — возразил я. — А что, это так важно, что я не из клана?

— Нет, пожалуй... просто непривычно. — улыбнулась Хана. — Кроме того, ты ведь так и не назвался, верно?

— О! Ну, просто увлёкся разговором с умной девушкой, бывает со мной такое. Прости, Хана-сан. Меня зовут Инуэ Хоши, к твоим услугам! Я потомственный кузнец, но интересуюсь не только железом. Я с радостью стану твоим другом, если ты или твои мохнатые друзья не будут возражать. Особенно они, потому что у меня дома кошка, и запах наверняка цепляется!

Хана слегка покраснела, но улыбнулась, и ответила:

— Я не против, Хоши-сан. Только мы, наверное, очень громко разговариваем: все смотрят...

Я оглянулся. Действительно, на нас смотрели так, будто мы тут обнимашки затеяли. Ну, что делать... Я усмехнулся и сказал:

— Тут всё просто, Хана-сан: парни завидуют, что я первый подошёл и познакомился с самой красивой девушкой в классе, а девушки — что к ним до сих пор никто не подошёл знакомиться... тормозят, что делать!

Хана сдавленно прыснула, спрятав лицо в ладонях, и сказала:

— Хоши-сан, ты невозможно прямолинеен и совершенно не уважаешь этикет! Зато с тобой определённо не скучно.

Парни в классе раздражённо бухтели, девочки шушукались. Вошедшая парочка Хьюга (единственная в классе девочка-Хьюга в том числе) удивлённо на это посмотрели, и подсели к своим. Хорошо, что её не было, когда я говорил о 'самой красивой', а то Хьюга точно встали бы на защиту достоинств своей представительницы! Что до наших приютских, так шапочно они меня знали, 'Сумасшедший Отшельник' был фигурой непонятной и в чём-то зловещей, и сейчас они делились сведениями со всеми желающими. Но тут вошёл юный гений-Учиха, а за ним — учитель, и все разговоры прекратились.

* * *

Удивительное дело, первым учителем у нас оказался приснопамятный Умино Ирука. Причём мы были его первыми учениками... ну-ну. Надеюсь, мы с ним поладим. Если учить как следует будет — поладим точно, большего мне от него и не нужно.

Ирука-сенсей формально поздравил нас с поступлением (экзамен мы сдавали ещё до того, а клановые поступают без экзаменов), раздал листки с расписанием. Потом мы вставали и представлялись. К моей радости, слава 'Безумного Отшельника' полностью терялась на фоне гения-Учиха, что не могло не радовать.

Просмотрел расписание на полгода. Мда... из относительно боевых — только физподготовка и метательное оружие, молодым шиноби наверное скучновато. Основное учебное время приходится на историю, этикет, математику, каллиграфию и управление чакрой. А что, нормальный список, мне нравится.

Заполнили какие-то анкеты, написали короткое сочинение на тему: 'Почему я хочу стать шиноби', и наступила большая перемена. Я, сразу как нам разрешили, встал и подошёл к Хане.

— Хана-сан, не откажешься пообедать со мной?

— Я же говорила, Хоши-сан, что наказана. Нет у меня бенто...

— Зато у меня есть. Я вообще перестарался вчера, и приготовил многовато. Так что если копчёная курица и тушёные овощи с рисом тебя устраивают, приглашаю к столу.

— Ох... ты такой внимательный, Хоши-кун. Прямо как кавалеры моей двоюродной сестры! — Хана погрозила мне пальцем. — Такое чувство, будто завтра ты уже придёшь к отцу свататься!

Все захихикали, но я с невозмутимым видом ответил:

— Не думал об этом, но возможно, это лучшая идея, которая могла бы прийти мне в голову. Однако для таких мыслей ещё рановато. Как-то неловко свататься к химе клана, пока ничего особенного из себя не представляешь. Тебе так не кажется? Вот позже, может быть... — я задумчиво поднял глаза к потолку, потом вернул взгляд. Хана и половина девчонок стояли, демонстрируя различные оттенки красноты. — О, Хана-химе, не принимай это настолько всерьёз, мы же ещё дети! Если тебя задела моя болтовня, готов искупить свою вину. И вообще, обед пропустим!

Хана встряхнулась, будто ошарашенный щенок. Ками, ну какая же она забавная.

— Да, Хоши-кун, а ты нахал... Ладно, пойдём во двор, не есть же в классе.

* * *

Видимо, обед во дворе был хитрым планом маленькой мести. Судя по взглядам, бросаемым на меня соклановцами Ханы, я получил с десяток недоброжелателей разной степени раздражённости. Представителей других кланов в подобном не заметил — ну так Хана-тян с ними и не общалась почти. Приютские же в это не встревали, скорее наоборот: собирались наблюдать этот театр со стороны. Про клановых они толком ничего не знают, а вот про меня — знают. Того и гляди, начнут ставки делать.

Ну вот и первая мохнато-хвостатая ласточка. Отделился от группки своих, и идёт в нашу сторону. Не обращая на меня внимания, заговорил с Ханой-тян:

— Хана-тян, присоединяйся к нам! Химе клана негоже сидеть рядом с безродным мусором.

Гм... вот так сходу — и с таких аргументов начал? Ну-ну...

— Хана-тян, теперь я не удивлён, что ты сидишь со мной. Неужели твои сверстники в клане настолько ужасно воспитаны ?

Хана не успела ответить, как Инузука обратился к своей собаке (этакой полугодовалой овчарке):

— Кури, объясни этому невежде, что нельзя поднимать голос на вожака.

Пёс зарычал. Я не стал дожидаться, когда он бросится, и сжёг ему шерсть на кончике хвоста. Запахло палёным, тот взвизгнул и закрутился на месте. Инузука обалдело смотрел на происходящее, потом заорал на меня:

— Ты!!! Да как ты посмел...

На этом месте, благо он стоял ближе четырёх метров, я аккуратно обвёл его с собакой кругом горящей травы. Главное, не показывать, что это не так и просто...

— Да, я. Кстати, меня зовут Инуэ Хоши. Как видите, мне этикет знаком, в отличии от вас. Но поверьте, незнание имени не помешает мне устроить тут бесплатный фестиваль кисияки...

Продолжения не последовало, потому что в вихре шуншина сразу появились несколько сенсеев Академии.

— Что здесь происходит? Инузука Акиа, Инуэ Хоши, Инузука Хана, вам что, неизвестны правила Академии?

— Добрый день, Дайкоку-сенсей, и вы, сенсей... — я вежливо поклонился прибывшим. Ируку и Дайкоку я знал, третьего, из Хьюга — нет.. — Что-то случилось? Мы расположились на обед в неположенном месте?

— Инуэ Хоши, я не знаю, кто учил тебя Катону в таком возрасте, но техники применяют только на полигонах, и уж тем более — не в драках!

— Драках? — я удивлённо поднял брови. — Но ведь никто не дрался. Мы просто обсуждаем загадочное событие...

— А это тогда что?! — Ирука-сенсей раздражённо указал на выжженные полоски травы.

Внезапно со стороны послышался мальчишеский голос:

— Тут не использовали техники, Ирука-сенсей.

Гм... Надо же, Итачи. И шаринган активен. Интересно, много он видел? При этих словах сенсей-Хьюга активировал бьякуган, осмотрелся, и недоумённо крякнул.

— Ирука, тут никаких признаков использования чакры...

— Но... а это как же? — тот с удивлением показал на выжженое кольцо.

— Так мы это и обсуждали, Ирука-сенсей! — вставил я. — Откуда ни возьмись, раз! И вот, выгорело.

Все трое недовольно посмотрели на меня. Я сделал лицо, как у храмовой статуи, безмятежное такое... Вот подозревают они, что надули: следы-то есть! А мы, вроде, не при чём...

— Ладно, заканчивайте обед, занятия через 15 минут.

Учителя ушли, тратиться на шуншин не стали. Я оглянулся на Итачи, но тот просто развернулся и ушёл. Посмотрел на Инузуку.

— Мы обсудили все вопросы, я думаю?

Тот настороженно кивнул. А интересный парень. Вспыльчивый и заносчивый, но не трус. Только подобрался весь.

— Ну вот и отлично! Давай, Хана-тян, надо успеть поесть.

Та задумчиво разглядывала землю. Потом сказала:

— Да-а... я совсем не понимаю, что ты тут устроил, Хоши-кун. Пожалуй, слова о твоей прямоте были преждевременны. Однако с тобой точно не соскучишься! И, кстати, как-то незаметно мы перешли на другой уровень общения. Я уже опасаюсь, что слова насчёт сватовства окажутся пророческими! — она рассмеялась. Фу-ух, вроде не злится, что я её соклановца отшил. Повезло.

В общем, обедали второпях. Затем ещё занятия, и нас отпустили. Перед воротами я попрощался с Ханой (кое-кого явно аж передёрнуло от обращения 'Хана-тян'!), и отправился было домой, но ощутил какое-то неудобство. Оглянувшись, увидел вдали Итачи, глядящего на меня. Затем он молча развернулся и ушёл.

И почему у меня такое чувство, что добром это не кончится?

Ночной разговор

Пролетели полгода. Удивительно, как быстро это произошло. Я сделал для себя несколько открытий, как в учёбе, так и в местной магии, как приятных, так и не очень.

Выяснилось, что благодаря тренировкам я мало уступаю клановым детям в физподготовке и метании оружия, пока те не начинают использовать чакру. Но как раз сейчас занятия по контролю начали давать результат, и это постепенно компенсируется. А оценки по контролю чакры у меня — на твёрдое 'хорошо'. Хотя усилий, которых мне это стоило, хватило бы на 'превосходно'!

Комплексы тайдзюцу, которые дают в Академии, пока скорее разминочные и гимнастические. По стилю напоминают китайский Длинный Кулак. Я когда-то пытался заниматься Саньда, но бросил из-за лени. Так что гениальных новаторств не внесу, но на что смотреть примерно знаю. Шиноби очень не любят бой на сверхкоротких дистанциях, как мне кажется. Нет развитой техники работы локтями и коленями — или нам её не дают? Впрочем, с этого полугодия должны начаться спарринги, увидим.

Что до общения в Академии — ну, большинство учеников мне по-прежнему скучны, всё же они дети. Исключение составляют Хана, потому что умна и симпатична, Акимичи Кайто, потому что мы с ним одинаково любим готовить мясо, и... Учиха Итачи. Как я и предполагал, его интерес дёшево мне не обошёлся...

* * *

Буквально через пару дней после 'дня знаний' Ониби разбудила меня посреди ночи.

— Хозяин, в доме чужой!

Ого, подумалось мне. И кому же понадобился бедный я?

— Ониби, чем сможешь помочь? — прошептал я, цепляя несколько кунаев из подсумка, висящего рядом на стене.

— Могу драться, могу дыхнуть огнём так, чтобы не поджечь дом. Хозяин, если это вор и ты его убъёшь, отдай его мне? Заведу себе игрушку.

— Ой, сомневаюсь, что это вор... им дома побогаче нужны... Давай-ка обойди со стороны входа. Где он?

— В гостиной, не двигается.

— Вот видишь, точно не вор. Там же нет ничего.

Я аккуратно, стараясь двигаться потише, вышел в коридор с кунаями наготове, и тут из гостиной раздался знакомый бесстрастный голос:

— Можешь не прятаться, Инуэ-сан. Я жду тебя.

Все ками и девять биджу мне на чердак, вот уж кого я никак не ждал у себя дома посреди ночи! Ну, прятаться и правда бесполезно. Я спокойно прошёл в гостиную.

— Чем обязан вашему столь позднему визиту, Итачи-сан?

Надо признать, сохранить невозмутимость было адски сложно. Учиха Итачи (!) сидел у меня в гостиной (!!) перед маленьким столиком с чайничком и двумя чашками (!!!). Надеюсь, он пришёл не в любви признаваться, я гетеро... проклятье, ну о чём я думаю. Единственное, что нас связывает — Академия. А точнее, недавнее происшествие.

— Несколькими вещами. Но прежде чем мы начнём разговор, не представишь мне своего духа? Невежливо вот так подкрадываться.

Проклятье! Он видит Ониби! Да ещё и имеет наглость говорить про вежливость, прокравшись ночью в дом! Хотя, что я могу ему противопоставить? Ничего, кроме хорошей мины при плохой игре...

— Момо, покажись нашему гостю, пожалуйста.

Воздух перед дверями в прихожую замерцал, и из него соткалась сидящая кошка почти с меня ростом. Два её хвоста раздражённо хлестали по бокам. 'Другого имени не мог придумать, Хозяин? Я что, котёнок?!' — так и читалось во взгляде.

Итачи обозрел некомату и удовлетворённо кивнул.

— Значит, я не ошибся.

— Как вы смогли заметить её, Итачи-сан? — поинтересовался я.

— Видимо, особенность моих глаз. Это не единичный случай. Главное, что некомата тебя слушается. А учитывая недавние события, вывод прост: ты знаешь, как общаться с духами. Ты — оммёдзи.

— Оммёдзи лишь сказка. — нейтрально заметил я.

— Как и некомата.

Итачи приложился к своей чашке, затем жестом указал мне на вторую.

— Не беспокойся, Хоши-кун, у меня в этом деле свой интерес. Я хотел бы воспользоваться твоими услугами.

Однако... мог бы подождать, пока я чашку отставлю. Чуть не подавился! На секунду мне показалось, что в красных глазах Учихи мелькнул смех... неужели специально?

— И чем же несовершенный может помочь гению клана Учиха? — мы тоже умеем язвить, да!

— Я хочу подчинить семейного духа.

— О! И кто же он?

— Тэнгу. Карасу тэнгу.

* * *

Итачи уже давно ушёл, а я всё 'переваривал' информацию.

Оказывается, многим кланам в древности покровительствовали духи. Сам Рикудо-саннин, по словам Итачи, определённо был не только шиноби, но и оммёдзи, потому и совладал с Дзюби.

Однако клановые ёкай — не 'призыв', с ними либо нужно подружиться, либо подчинить их. За десяток поколений, в течении которых ёкай не общались с представителями клана, само их существование превратилось в детскую сказку. Да и силы их сравнимы с техниками примерно А-ранга, максимум S, причём использовать их, когда захочется, тоже не выйдет. В общем, с практической точки зрения такие хлопоты встают дороже, чем освоение ещё одной высокоуровневой техники, решили в своё время старейшины кланов — те, что ещё помнили о такой возможности.

Итачи не зря считался гением. Он оценил пользу дружественного ёкай для шиноби-одиночки. И вся цепочка его расследования, от странного события с моим участием до разговора в гостиной, уложилась всего в два дня! Гений... и при этом немного романтик. Верить в духов — это так непрактично.

В общем, Итачи решил, что тэнгу замечательно дополнит его возможности, а полученный им призыв, вороны, замаскирует его присутствие.

Что радует, он не стал меня шантажировать. Почему? А кто его знает, но причины наверняка были. Может, надеялся и дальше пользоваться 'эксклюзивными услугами', а может, что-то такое просчитал, кто его поймёт? Главное, он пообещал мне щедрую плату: немалую сумму денег, и... одну из реликвий клана Учиха, хоть и не главных. Конечно, реликвиями не разбрасываются, но эти, второстепенные, порой хранились в семьях, и особо не воспринимались всерьёз — а зря. Потому что Итачи предложил мне самый настоящий веер гумбай, предназначенный для 'укрощения демонов'.

Да-да, вот ту самую красно-белую штуку с кланового знака Учиха.

Лично для него она была бесполезна, для клана тем более. Конечно, она не была бы реликвией, ничего из себя не представляя. Но, по меркам Учиха, способность формировать технику Ветра 'D'-ранга — это даже смешно. Что им этот 'Малый Порыв Ветра'? Всё не веер Темари но Собаку, на который я насмотрелся в первом сезоне. Но гумбай — не утива, он даже оружием может служить, и в этом качестве он для меня бесценен: и магический инструмент, и оружие сразу.

Договорились, что я буду готовиться в течении года. Всё же тэнгу, пусть даже карасу тэнгу, не какой-то там дзасики-вараси. Разорвёт на части, если что не по нраву, за ними это водится. Веер он пообещал дать незадолго перед ритуалом, а деньги — передать после. Немалые деньги, кстати, шестьдесят тысяч, моя годовая стипендия.

Ну вот... готовлюсь потихоньку. Полгода прошло.

* * *

За эти полгода многое произошло такого, о чём Конохе лучше было не знать. Я собирал травы, разыскал месторождение болотного железа (в болоте, вот неожиданность-то), рисовал о-фуда, а некомата обзавелась 'игрушкой'.

Этот парень явно был разбойником. Ему не повезло, причём совершенно случайно. Он следил за мной в лесу, наверное, думал ограбить или украсть и продать, однако неудачи преследовали его. День был на редкость пасмурным, как раз для сбора некоторых трав, поэтому собирающуюся грозу он не заметил, а после — угодил под случайную молнию, когда вышел на полянку. Наверное, та ржавая оглобля у него за спиной притянула молнию. Я только и успел, что услышать гром, а потом Ониби сказала, что рядом кто-то умер.

Как выяснилось, некоматы действительно могут оживлять трупы недавно умерших. Оживлять, но не воскрешать. Так что теперь у меня в доме обитал вполне себе живой ревенант без капли мозгов, управляемый кошкой. Он притворялся слугой, таскал тяжести, выносил мусор, и вообще занимался подобной работой. Питался обычным рисом, без изысков. Зато когда Ониби полностью брала его тело под контроль — тут уж он становился живее всех живых. Так что у меня появился неуязвимый спарринг-партнёр (а что ему, покойнику, сделается?). Конечно, техники его на куски бы разнесли, но обычные телесные повреждения, вроде ушибов и переломов, он заращивал за полчаса.

Знаете, что страшнее, чем спарринг с управляемым некоматой покойником? Спарринг с покойником, когда некомата управляет тобой! Ей, видите ли, пришло в её ушастую голову, да не облезет на ней шерсть десять тысяч лет, что она сможет передать мне что-то из своих умений. Не без оснований, признаю. Под контролем некоматы я мог выдохнуть поток синего огня, поджигающего лишь то, на что он был нацелен (ух, как потом саднило горло!), носиться по помещению так, будто кошка — это я, а также бить 'призрачными когтями', выскакивающими из пальцев на добрую треть сяку, примерно 10 сантиметров.

Несколько месяцев истязаний привели к тому, что последнюю способность я освоил для применения и без контроля некоматы. Хотя и вид, и эффективность её поменялись: когти игнорировали защиту, но вред наносили слабенький. Они даже не рассекали кожу, скорее, на пути их движения лопались капилляры, оставляя зону болезненной и очень глубокой гематомы, сочащейся кровью. Ониби таким ударом перешибала деревце и выхватывала кусок из деревянной балки...

Зато я научился наполнять когти Первоэлементом, меняя наносимый вред. Например, после удара Огнём оставался ожог, а после наполнения Водой и Землёй следы на коже ещё и покрывались инеем. Не сильно-то это поможет против шиноби, но против духов, как внезапно выяснилось, идеально. Напавшего на меня иттан-момэн я рассёк на части за полсекунды, и только потом уже испугался. Так что на будущее и для тэнгу у меня есть сюрпризы.

Однако сейчас мне светят другие проблемы. Крайне недовольный моей дружбой с Ханой, её соклановец, тем не менее, соблюдал определённый кодекс чести. Либо опасался моих 'техник', что тоже вероятно. Но во время учебных спаррингов техники применять запрещено, и тут он наверняка решит 'подписать фуригану ко всем кандзи'. Это одна из причин, по которой некомата и гоняла меня, оседлав свою 'игрушку': теперь я не только довольно силён, но и немного отработал технику на "живом" противнике.

Откуда сила? Так я ведь неспроста искал железную руду. Кузницу я всё же наладил. Сейчас, правда, только набиваю руку, но ведь штамповку никто не отменял. Правда, в отцовской коллекции из оружейных нашёлся только штамп на кунаи.

Набрать железной 'каши', принести домой, высушить, выплавить в примитивной печи, разрубить крицу на части, прокалить их в тигле с углём без воздуха... выругаться, выкинуть получившийся чугун и повторить процесс. Две плавки съели все остатки моего времени за этот период, и ещё отщипнули кусочек от сна, но что делать? Я же учусь. Потом руду будет таскать болванчик Ониби. Сейчас же мне хватило материала на полторы дюжины кунаев. Не стоит того, скажете? Как-бы не так! Достаточно было ковать их в соответствии с земными правилами ковки магических орудий, да попросить Ониби как следует подышать огнём на тигель при плавке, и они начали проводить чакру. Хреновенько проводить, да. Но если обычный кунай разрушался порой за один бросок после напитывания чакрой, то мои, несмотря на худшее качество, лишь крошились по кромкам сильнее обычного. Учитывая это, я выиграл несколько десятков тысяч рё, уж десять-то наверняка! Это знание приятно согревало, и заставляло позабыть о натёртых рукоятью молота ладонях.

Завтра первые спарринги, и Большой Злой Собак попытается указать мне место в стае. Вот прямо жду — не дождусь!

Спарринг

Утро в Академии началось с того, что Хана отловила меня перед воротами.

— Хоши-кун, ты должен знать: вчера мой дурной двоюродный брат торжественно пообещал своим приятелям, что в спарринге выбьет из тебя всю дерзость.

— Ожидаемо, Хана-тян. Ты волнуешься? И за кого из нас? — подмигнул я.

— Дурак! За тебя, конечно. Даже в худшем случае к услугам Акиа будут лучшие ирьенины, а вот насчёт тебя — сомневаюсь! И потом, дураков-братьев у меня полно, а лучший друг — один, вот... — Хана вдруг покраснела. Ой-ой, да неужто? Приятно, что за меня так, гм, переживают!

— Ты, конечно, понимаешь, что отказаться от спарринга, если он будет, я никак не могу? — спросил я.

— Я тебя хорошо знаю, конечно, ты не откажешься. И Акиа уговаривать бесполезно будет... — тут я перебил её.

— Даже не пытайся. Я не позволю тебе унижаться перед ним из-за меня. Не волнуйся, хоть я и неклановый, но тоже не так прост. В бою я бы точно не проиграл, твой брат слишком прямолинеен. А на тренировке... всякое бывает. Но даже если меня отдубасят — то за право быть твоим другом. Оно того стоит! — я легонько щёлкнул её по носу. — Не волнуйся, я тренировался. Справлюсь!

— Обещаешь? — она серьёзно посмотрела на меня.

— Обещаю, что постараюсь!

— Ладно... — она тяжело вздохнула. — Но смотри! Нарушишь обещание, тогда и от меня получишь! Вот так!

С этими словами она чувствительно ткнула меня кулаком в плечо, и убежала в Академию. Я пошёл следом.

* * *

Вся первая половина дня была полна нетерпеливым ожиданием. Разумеется, Акиа растрезвонил про то, как будет валять меня в пыли. В обед я не стал есть, уселся медитировать.

— Ну что, господин, подерёмся?

— Да, Ониби, но ты ограничишься ролью зрителя. Я хочу победить сам.

— Сам? И прямо-таки победить? Господин, Инузуки сильны, воспользуйтесь мной!

— Спасибо, Ониби, — улыбнулся я, — но ты — мой козырь на крайний случай. А это просто спарринг.

— Смотрите, господин, лечить-то вас некому, если что... — с сомнением протянула некомата.

— Ничего, если что — поднимешь меня, и буду ходить, как живой... Ай! — рассерженная кошка больно цапнула меня за пятку.

Наконец, во второй половине дня объявили учебные спарринги. 'Ками', — думал я, не обращая внимания на дерущиеся пары, — 'пусть первым мне попадётся именно этот болван Акиа! Если он увидит, как я пытаюсь драться, неожиданности не выйдет.'. И — ура!

— Четвёртый спарринг! Инузука Акиа — Инуэ Хоши! — объявил Фунено-сенсей.

Мы вышли, поклонились. Надо признать, вёл себя Инузука достойно: ни тебе хвастовства, ни обещаний 'вот теперь-то мне показать'. Жаль... лучше бы он был глупее. Я встал в подобие стойки 'песочных часов', и замер. От хвастовства он не удержался, наверняка будет атаковать.

Раздались смешки и комментарии. Ну да, стойка довольно необычная. Однако при атаке противника мне понадобится максимум подвижности, иначе задумка не удастся...

Акиа подобрался по-звериному, и рванул на меня. Быстро! Даже быстрее, чем я ожидал! Запаса в доли секунды едва хватило чуть сдвинуть ногу, чтобы ввинтиться под его правую руку. Акиа охнул, налетев грудью на выставленный вперёд локоть, инерция тянула его ноги вперёд, а толчок валил назад — аккурат туда, где уже было моё левое колено. В последний момент я чуть убрал ногу, чтобы не переломать ему рёбра, и в результате он только получил здоровенный синяк на боку, и со всей дури хлопнулся спиной о землю. Не теряя времени, я изобразил добивающий в горло, и отскочил под крик сенсея: 'Стоп!!!'. Стою и думаю: а ничего так вышло. Быстро и сердито... Акиа тоже вставал, держась за бок.

— Акиа-кун, ты в порядке? Может, в госпиталь? — волновался сенсей.

— Спасибо, Фунено-сенсей, всё хорошо. Я готов к продолжению занятий. — ответил тот.

Бои пошли по кругу, Инузука сотоварищи периодически бросали на меня взгляды с самыми разными выражениями: от удивлённого, до испуганного...

... а в следующем бою Акиа разделал меня. Как Бог черепаху. Просто снёс с места.

Ему тоже прилетело, но на этот раз уже я собирал себя с земли. А потом ещё раз. В общем, два из трёх он выиграл.

Самое же интересное произошло после занятий.

* * *

Когда я выходил из ворот, Акиа с компанией был уже здесь. Чего-то такого я опасался, потому ушёл, не прощаясь с Ханой, чтобы её не впутывать. Однако свою 'стаю' Инузука отослал. Повисло молчание... Наконец, он заговорил.

— Ну что, безродный? Дерёшься ты фигово.

Я промолчал.

— Что молчишь?! — вспылил Инузука. — Да, я выиграл! Но мы оба понимаем, что выиграл я, а победил — ты! Эти дурни так и не поняли, потому я их и отправил, чтобы не мешались. А ты, что, не торжествуешь?

— Я бы рад, да рёбра болят сильно. — поморщился я.

— Само собой! — ухмыльнулся Акиа. — Не представляешь, как я зол был. Кстати, сестра рвалась тебя 'спасать'. Пришлось ей объяснить, что драться я не буду. В общем, не вздумай её как-то обидеть или повести себя недостойно, понял?! Если бы ты не победил, я бы тебя и на ри к ней не подпустил. Большинство этих — он пренебрежительно мотнул головой в сторону, куда ушла 'стая' — не понимают, как ты меня подловил... а подловил смертельно. Бейся мы всерьёз, за тот остановленный удар я бы тебе жизнь был должен. А так... просто закрою глаза на то, что ты трава безродная. Иди уж, успокой сестру. Кстати, — с деланным безразличием спросил он, — а кто тебя так учил драться?

— Семейные традиции! — улыбнулся я.

— Неплохие! — солидно покивал Акиа. — Вот если станешь великим мастером, мне не стыдно будет, что сестра с тобой связалась. Так что тренируйся! Я буду проверять, и если не станешь сильнее — значит, сестру не ценишь! Уяснил?

— Уяснил, уяснил. Ты только на бок-то так не кривись, а то решат, что тебе здорово досталось — подколол я.

Инузука гордо выпрямился, задрал подбородок и удалился.

А я вернулся в Академию. Где был обнят, слегка побит, перебинтован в медпункте, назван божественным остолопом, узнал, что за меня страшно волновались, и был поцелован в щёку. Обалдеть... по местным меркам, это почти признание в любви.

Приятно, словами не передать...

Дела торговые

Решение проблемы с Акиа сняло огромное количество накопившегося напряжения, которого я и не замечал. Разом появилось множество времени, но его тут же съело куда большее множество дел.

Для начала, мне следовало готовиться к поимке тэнгу. Нужно было потренироваться на духах послабее, да и арсенал свой пополнить. Мне нужны и посох сякудзё, и чётки нэндзю, и верёвочные силки. Хотя, вместо них лучше выковать пару цепей. Гома-гатана тоже нужна, а ведь её не купишь... Правда, у Итачи вроде какой-то серьёзный древний меч был, но сваливать всё на него неосмотрительно.

Опять же, хороший учитель тайдзюцу мне очень нужен. Тут я надеялся, что Сарутоби Накадзима мне поможет, так или иначе: либо удастся через него прокрутить чакропроводящее оружие, либо теми же кунаями расплатиться за уроки. Правда, есть опасность, что он сдаст меня старейшинам и Хокаге, всё же возможность изготовления чакропроводящего оружия дорогого стоит.

А может, рискнуть и выйти с этим предложением к Хокаге напрямую? Обеспечить ему монополию с хорошей прибылью... Всё равно без меня ему это не реализовать, в техническом смысле, а принуждать — неизвестно, что выйдет. Посмотрим по реакции Накадзимы на серьёзный деловой разговор.

Решено: поговорю с ним, а там посмотрим, как дело пойдёт. Вдруг смогу что-то интересное урвать? Жаль, Ноно-сан уже уехала, но не вечно же надеяться на неё.

* * *

Письмо в клановый квартал Сарутоби я передал следующим утром. В нём я предлагал Накадзиме встретиться для приватной деловой беседы в удобном ему месте, в ближайшее время. Намекнул на возможную прибыль для обоих. Не прогадал: ещё днём посыльный занёс ответ в Академию. Предлагалось зайти в 'Ресторан данго' через пару дней ( в любой другой меня и не пустят, пожалуй). Так что всё свободное время я полировал шесть 'образцов', получившихся лучше всего. Товар должен быть не только качественным, но и приличного вида.

И вот настало условленное время. Я пришёл в ресторан сразу после Академии, но Накадзима-сан уже был внутри: сидел за столиком, чем-то угощался. Увидев меня, шиноби помахал мне рукой.

— О, Хоши-кун, а вот и ты! Давненько мы с тобой не виделись. Ну рассказывай, что за дело у тебя? Опять нужно таскать что-то тяжёлое? — определённо, у него было приподнятое настроение.

— Накадзима-сан, поверьте, у меня серьёзный деловой разговор. Поэтому начнём с такого вопроса: известны ли вам техники, защищающие от прослушивания? Если да, то прошу вас их применить.

— Ты меня пугаешь, Хоши-кун! Ладно, так и быть... я знаю одно простое дзюцу Ветра как раз на такой случай. Ветер: Сфера шёпотов! — он сложил шесть печатей, и воздух наполнился лёгким шелестом, словно ветер гонял опавшие листья. — Вот! Это дзюцу не из сильных, но любой, кто попробует нас подслушать, услышит только беспорядочное шуршание. Так зачем же эти сложности? Я заинтригован!

В ответ я молча выложил перед ним свёрток из рисовой бумаги с кунаем внутри. Накадзима развернул его.

— Гм... Кунай. Не из лучших, прямо скажем, хоть и ухоженный. Не пользовались, только навели красоту. Клейма нет. И что же в этом особенного?

— Попробуйте выпустить через него чакру, Накадзима-сан.

— Испорчу же... — буркнул было шиноби, и тут же изумлённо замолчал. Буквально обнюхал кунай, потом достал из подсумка свой, и провёл моим по кромке. На ней тут же образовалась глубокая зазубрина.

— Ничего не понимаю. — негромко сказал он. — Ощущения непривычные, но это определённо чакропроводящее оружие. Вопрос, сколько оно держит чакру, и как надёжно, но в любом случае штука непростая. Минимум пять сотен рё за штуку, вообще-то. И на них почти всегда стоят клейма мастеров Страны Железа. Откуда у тебя это, малыш?

Я молча выложил на стол ещё пять свёртков. Глаза Накадзимы округлились.

— Признайся, Хоши-кун, ты нашёл клад?

— Не угадали, Накадзима-сан. Но давайте предположим, что это — не единственные образцы.

— Предположил. Ты хочешь продать их?

— Не совсем так. Вот эти, — я указал на шесть кунаев — они просто образцы. И я бы преподнёс их вам в подарок... как благодарность за соответствующие контакты с людьми, заинтересованных в источнике таких... уф! — длинная фраза окончательно заплела мне язык, и я таки прикусил его.

— Извините, Накадзима-сан, мне не даётся высокий слог. Говоря по-простому, у меня есть возможность получить ещё. Возможность, которой нет больше ни у кого в Деревне. И мне хотелось бы поставить её на службу Деревне... к взаимной выгоде, конечно. Деньги очень нужны...

— Не моего уровня вопрос. — отрицательно помотал головой Накадзима. — Тут должны решать старейшины или Хокаге. Тебе следует подать прошение, и если старейшины сочтут это важным...

— Накадзима-сан, я ребёнок. — перебил я. — Пусть я и в родной Деревне, но где гарантия, что никто не решит поживиться за мой счёт? Я доверяю вам, потому что вы друг Ноно-сан. Но между мной и Хокаге большой список людей, определяющих, что доводить до его сведения. Вы член того же клана, и вы — полноправный чунин. Вы могли бы получить аудиенцию у Сарутоби-доно, и взять на неё меня? Или устроить нам беседу вечером, в клановом квартале? В любом случае, эти шесть кунаев я дарю вам.

Накадзима задумался.

— Аудиенция, это нереально сделать быстро. — наконец решил он. — Но ты правильно решил, что у нас можно устроить неофициальную встречу. Конечно, Хирузен-сама будет недоволен, и если важность дела не оправдает этого, всё недовольство выльется на меня. Я тогда из чунинов до конца жизни не вылезу... Но чакропроводящее оружие — это серьёзный вопрос.

Сделаем так. Хокаге закончит работу часа через три. У нас есть достаточно времени. Сейчас мы едим, раз уж зашли, после этого идём в наш квартал. Ты побудешь у меня, а я пойду постерегу Хирузена-сама. И если он согласится уделить тебе время, у тебя будет шанс. Твой подарок я предъявлю ему в качестве доказательства твоей серьёзности. Всё же ребёнок-сирота не играет в игрушки стоимостью в три тысячи рё...

* * *

В ожидании Накадзимы я сидел и нервничал. Фактически, сейчас решался не только вопрос моих финансовых возможностей: решалась судьба. Если Хирузен решит, что меня надо держать при себе, никакие аргументы его не остановят. Он мог бы и вовсе решить, что я слишком непредсказуемый фактор, исчезновение которого вполне стоит потери некоторого количества дорогого ресурса. Я надеюсь только на его коммерческую жилку и на то, что Хирузен всегда был мастером компромиссных решений.

— Ониби, готовься к тому, что я тебя вызову перед нашим собеседником. И веди себя так, словно помогаешь мне исключительно из симпатии. Пусть думают, что я — так, довесок к тебе, причём не слишком весомый. Ну, и если что — сматываемся. Лучше всего будет позволить меня схватить, чтобы ты продемонстрировала свою независимость. А потом ты сама меня вытащишь.

— А ещё лучше, чтобы этого делать не пришлось. Господин, ты рискуешь так, что я начинаю сомневаться в твоём рассудке.

— Уж какой есть.

К тому моменту, когда мне удалось унять нервную дрожь, вернулся Накадзима, взъерошенный, как воробей после драки. Он молча поманил меня за собой. Мы прошли мимо нескольких рядов коттеджей, и добрались до резиденции Хокаге. Главное строение клана впечатляло, но не роскошью, а скорее основательностью. В воздухе ощущался запах растущего табака. Интересно, у Хирузена что, своя делянка с самосадом?

Мы вошли в обширную прихожую, больше напоминающую зал, и разулись. Затем Накадзима провёл меня через длинный коридор в небольшую гостинную-дзасики, явно предназначенную для неофициальных встреч. Хирузен сидел перед низким столиком с чайным набором, уже в домашнем кимоно и без обязательной шляпы. Мы поклонились и замерли.

— Я привёл мальчика, Хирузен-сама.

— Да, вижу, Накадзима. Я уже вспомнил, где о нём слышал. Скандал с Учиха в госпитале, подозрение на новый кеккен-генкай. Оставь нас, я поговорю с Хоши-куном.

Накадзима вышел и задвинул сёдзи. Ну вот, я наедине с самым, возможно, могущественным человеком Конохи. Нервно сглотнул вставший в горле ком. Хирузен заметил это.

— Прекрати нервничать и садись к столу, Хоши-кун. Что бы ни было, ты уже здесь, зачем переживать? Ведь именно поговорить со мной ты и хотел.

— Хирузен-сама, для начала я хотел бы выразить вам своё глубочайшее уважение. — начал я. — Именно благодаря ему я и решил, что только вы сумеете решить мой вопрос к всеобщему удовлетворению. Довёл ли Накадзима-сан до вас суть моего дела?

— Он принёс мне шесть чакропроводящих кунаев. Сказал, что получил их в подарок от тебя. Однако тебе, юноша, негде было их взять. У тебя в семье не было шиноби, и у тебя нет такого количества денег, чтобы тратить их на столь щедрые подарки. Ты не замечен в контактах за границей деревни, я бы об этом знал. А сопоставив появление кунаев из ниоткуда и их не слишком высокое качество, остаётся лишь один вариант: ты сделал их сам. Но откуда ты взял сталь для них?

— Я выплавил её, Хирузен-сама.

Сарутоби задумался. Потом взял трубку, прикурил её от возникшего язычка пламени,, и пару раз затянулся.

— Ты хочешь сказать, что нашёл месторождение нужной руды у самой деревни?

— Нет, Хокаге-сама. Я научился выплавлять её из обычной руды...

Хирузен снова затянулся и на мгновение прикрыл глаза. Затем с полминуты изучал моё лицо.

— Для деревни очень важно иметь источник такой стали. Интересы Конохи требуют, чтобы я взял тебя под охрану, а также предоставил мастеров, которым ты сможешь передать секрет. После чего продолжать охранять тебя, поставив к тому же печать Проклятого Языка.

— Это было бы разумно, Хокаге-сама, если бы я мог передать своё умение. Но от меня это никак не зависит. Если вы позволите, я покажу вам причину.

Сарутоби кивнул.

— Момо, покажись уважаемому Хирузену-сан.

Воздух справа от меня сгустился, и превратился в двуххвостую кошку. Хирузен окаменел.

— Позвольте познакомить вас с Момо-сан, Хирузен-сама. Момо-сан сопровождает меня. Возможно, из чистого любопытства. Именно она превращает обычную сталь в особую... когда у неё есть такое желание, конечно. Поэтому я и не могу передать этот секрет. Вся моя заслуга — это благорасположение Момо-сан.

— Вы очень похожи на Двухвостую, Момо-сан...— осторожно начал Хирузен, но некомата оборвала его.

— Не родня! Это она похожа на нас. Я — обычная ёкай. Просто приглядываю за этим мальчишкой, он забавный.

В глазах Хирузена почти можно было рассмотреть мелькающие цепочки из фактов, рассыпающиеся и перестраивающиеся заново.

— Понятно. — наконец улыбнулся он. — Теперь вы изо всех сил будете доказывать мне, что нет никакого проку в запирании Хоши-куна под замок. Почтенную Момо-сан это не удержит, а без неё от Хоши не будет проку, так?

— Вы правы — признал я, — Но ведь это соответствует истине.

— Давай я попробую предположить, Хоши-кун, с каким предложением ты пришёл. Ты знаешь, что реализовать этот металл сам не сможешь, и надеялся предложить мне эксклюзивные поставки в обмен на безопасность и твёрдый сбыт.

Мда, Хирузен просчитал меня буквально за минуту...

— В принципе, я не против такой сделки.— задумчиво произнёс Хирузен. У меня в голове тут же начался карнавал с фейерверками. Я уже думал, что выйду отсюда только в сопровождении АНБУ, и стану работником местного варианта "ящика". Но либо у Хокаге есть другие планы, либо он просто не считает это достаточно серьёзным делом, просто интересным, и только.

— Но это будет зависеть от того, какое количество стали ты сможешь изготовлять. Однако печать ты всё равно получишь, это даже не обсуждается.

Я прикинул в уме, сколько занимает производство одного слитка.

— Примерно два килограмма в неделю, Хокаге-сама. Но это с условием, что руду я буду получать, а не добывать. К сожалению, Момо просто не сможет помогать мне чаще.

— Два килограмма? Очень хорошо. Это увеличит наши поставки примерно на одну десятую. Учитывая неясное качество, я предлагаю тебе две тысячи рё за килограмм...

— Хокаге-сама! — возмутился я. — Разве вы способны ограбить беззащитного ребёнка, дав ему всего полцены?..

Началась торговля. Подозреваю, что Хирузен просто издевался. Хотя чай и пастила в перерыве были отличные.

* * *

Уже дома, куда меня отвёл тот же Накадзима, Ониби спросила меня:

— Господин, но почему два килограмма? Это же всего одна плавка. Мы могли бы и каждый день по столько делать...

— Тогда нас точно бы посадили на цепь и заставили работать целыми днями на благо Конохи. — фыркнул я. — А все поставщики нанимали бы шиноби, чтобы со мной разделаться. Нет, спасибо! Мне учиться нужно, и духов заклинать. У нас тэнгу в планах, не забыла?

* * *

В гостиной у Хирузена, чуть позже. То, чего я видеть никак не мог.

— Он ничего не заподозрил? — спросил Хирузен.

Из потайной ниши вышел АНБУ в маске Кота.

— Ничего, Хокаге. Он до сих пор уверен, что удачно скрыл свои занятия и способности.

— Хорошо. Завтра после занятий в Академии встретьте его и отведите к Ибики, ставить печать. К этому времени обеспечьте присутствие Иноичи. Я хочу, чтобы он аккуратно проверил все детали. Вдруг он знает о слежке, и решил обмануть обманщика?

— Слушаюсь, Хокаге-сама. — ответил Кот и ушёл так же, как появился. Хирузен задумчиво грыз мундштук трубки.

— Хоши-кун, Хоши-кун, недооцениваешь ты старика. Главное, чтобы Данзо ничего не узнал...

Недетские игрушки

— Инуэ Хоши! Это никуда не годится! — распекала меня Хана, подбоченившись. — Ты окончательно зарылся в свитки, и не находишь времени для друзей! А когда ты не сидишь в библиотеке, ты, видите ли, занят в кузнице!

— Неправда, я ещё на пробежку выхожу... — вяло отбивался я.

— Хана намекает, что ей обидно — прокомментировал Кайто, меланхолично грызя полоску сушёной рыбы.

— Бака! Ничего подобного я не говорила! — возмутилась Хана. — Но Кайто прав, и теперь мне ещё и обидно от твоих нелепых отговорок!

— Неужели без меня так скучно? — удивился я. — Подумаешь, заработался... Всего две недели так.

— Не две, а три! Ну, вообще-то и правда скучно. — немного смутилась Хана. — И кроме тебя никто не умеет приманивать этих смешных белок, птиц и всякую мелюзгу...

— Вот уж нет! — отрезал я. — Прошлый раз твои Трое Братьев решили, что это такая бесплатная столовая! Знаешь, как на меня звери обиделись? Я ту белку неделю лечил! Теперь не приходят.

— Ну извини, они просто маленькие ещё. — выражение лица Ханы стало виноватым. — И они были наказаны. Обещали больше так не делать.

— Ладно... но давайте в этот раз без игр со зверями. Кайто может сосисок притащить, пожарим, а я... Куплю-ка я фейерверков! Мы их ни разу не запускали.

— Может, лучше ты тоже сосисок возьмёшь? — с энтузиазмом предложил Кайто.

— А, тебе лишь бы лопать. Ты в этом похож на Братьев: неудивительно, что вы спелись. — фыркнула Хана.

— Вы, девчонки, ничего не понимаете в развлечениях.— убеждённо сказал Кайто.

— Ладно, встречаемся у парка в семь. — заключил я. — Фейерверкам нужен вечер.

* * *

Я шёл к лавке 'огненных дел мастеров' и думал о том, что успело измениться за эти три недели, прошедшие после разговора с Хокаге.

Печать мне таки поставили, как и обещали. Но в процессе установки началось что-то маловразумительное.

Лежу это я на кушетке, и вдруг понимаю, что думаю чужими мыслями. Такое странноватое ощущение... Если кто сталкивался с одержимостью, тот на себе испытал. Тут ведь главная проблема в том, что до последнего чужие от своих отделить не можешь. Однако у меня такой опыт был.

Самый простой способ избавиться от подобного — это устранить "кнопки", на которые нажимает попавшая в тебя сущность. Не получая ответного выброса силы, она теряет интерес. потому что питаться ей нечем. Но, судя по настырности, ко мне в голову лез человек.

Два приёма, защищающих от подобной атаки, изучает каждый практикующий: это барьер Розы и Креста, и Пентаграмма Изгнания. Что же выбрать? Пентаграмма имеет явный агрессивный характер, а барьер просто скрывает сознание, заставляя лазутчика бессмысленно блуждать в тумане. Не желая привлекать излишнее внимание, его я и выбрал. Мысленно заключил своё "я" в три "взаимно перпендикулярных" кольца, точки пересечения которых также обвёл кругами, образуя символы розенкрейцеров. Получившаяся сфера привычно замерцала, пространство за ней словно поплыло... вроде, работает. Если не начнут задавать откровенные вопросы, значит — получилось.

Не начали.

Судя по всему, это была проверка кем-то из Яманака, по указанию Хирузена. Надо было сразу сообразить: случай-то идеальный! Протормозил я. Кто знает, что он успел разглядеть?

Проверили: кого-то незнакомого попросили задать мне вопросы из списка. Я отвечал заранее заготовленными фразами, и — вот ведь гении, блин! — даже ни на палец не мог отступить от них, хотя пробовал: попросту сразу терял сознание, и весь результат. Сделано на совесть, да...

Зато теперь у меня есть источник дохода. Каждый вторник приезжает телега, привозящая руду и уголь, а также несколько одноразовых глиняных вкладышей хитрой формы, которые я закапывал в гору земли, превращая в печи. Эта придумка стоила некоторых денег, но сильно облегчила мой труд. Теперь каждый четверг я раскочегаривал 'систему', выплавлял крицы, выбивал из них шлак штампом, заменив матрицы на гладкий 'молот', рубил получившиеся блины на полосы, и клал их 'дозревать' в тигель с древесным углём до вечера пятницы. Ониби следила за огнём, и 'гасила' его, пока я был в Академии: попросту выпивала, как воду. А по субботам с утра меня будил пробравшийся в дом член АНБУ, и забирал небольшой свёрток с двумя килограммами стали.

Деньги от Хокаге исправно капали. Правда, в банке мне сказали, что это перевод средств по 'Особой программе помощи сиротам Конохи'. Думаю, Хирузен постарался, чтобы его имя нигде не фигурировало.

Тем временем у меня, в ящике с железным хламом, каждую неделю оседало ещё с килограмм моей стали. Вот уж где её искать не будут точно!

Я же пока готовил чертежи инструментов. По моим прикидкам и согласно книге, мне нужен был посох с кольцами, пара цепей и веер ооги, в дополнение к гумбаю. Покуда я не умею толком лить бронзу, детали придётся заказывать. Также надо озаботиться запасом гохэй (и вообще бумаги), сделать симэнава, в общем, работы много.

Но и забывать свою Традицию я не собирался. Всё равно нет гарантий, что у новичка сработают местные техники. Так что озаботится маленьким 'набором демонолога' мне придётся. Хорошо, что некоторые вещи можно просто купить!

Атэм — ну, его я выкую в любом случае, без него никак. Бронзовый котёл небольшого размера купить не проблема, подходящую чашу можно заказать у медников (ну вот не употребляется здесь такая форма, как 'кубок на ножке'). А вот меч и жезл...

Сделать их по отдельности несложно. Но у меня и так 'семь дынь без упаковки', поэтому хочется сделать 'трость-шпагу'. И всё бы ничего, если бы я мог аккуратно просверлить отверстие по оси довольно длинной палки! Кто не пробовал, не поймёт. На Земле ради этого мне пришлось идти на поклон к мастерам-токарям, и под мой заказ они ваяли специальное сверло на калёном стальном прутке в два метра длиной. Представив, каково это будет здесь, я тихонько начал биться о подвернувшийся столб головой...

— Юноша, это вы таким оригинальным образом стучитесь? Осторожнее, если у вас из глаз посыплются искры, то в Конохагакуре будет фейерверк, какого она ещё не знала! — отвлёк меня ехидный голос. Я осмотрелся... О! Да это я так задумался, что дошёл до лавки фейерверков. И бьюсь лбом о столб навеса.

— Извините! Это всё мысли об учёбе! — сказал я, и под ехидные шуточки продавца начал выбирать ракеты.

* * *

Мы сидели рядом с рекой, ели обжигающие, чуть подгоревшие сосиски, и смотрели, как начинают вспыхивать первые звёзды.

— Ну, самое время. — я вытер руки о траву. — Позже было бы лучше, но вам за позднее возвращение достанется.

— Чур, я запускаю вон ту 'чукку'! — заявила Хана. — И ещё вот ту ракету, она такая БОЛЬШАЯ!

— Гм... — я едва удержался от совершенно недетской подколки. — да пожалуйста! А мы с Кайто пока установим остальные.

Мы втыкали хвосты ракет в землю, по какому-то хитрому плану, придуманному Кайто. Я сильно подозревал, что после взрыва огни сложатся в кандзи 'Еда'. Тем временем Хана расставила свои игрушки, схватила уголёк и подожгла 'чукку'. Серия маленьких свистящих ракет улетела в небо и с треском разорвалась. Три Брата в ужасе прикрыли головы лапами.

— Хана, ты издеваешься над своими нинкенами? — укоризненно спросил я.

— Ничего подобного! Пусть привыкают к грохоту! Мама с папой говорили, что в бою иногда такое творится, никакие уши не выдержат! — прокричала она в ответ.

— Твои уже не выдержали, орёшь за десяток шагов... — буркнул Кайто. Тем временем Хана запалила большую ракету, та с рёвом взвилась в воздух...

Случай один на тысячи. Видимо, прошлый залп оглушил какую-то летучую мышь или птицу. И та беспорядочно металась над нами (всё живое предусмотрительно удрало после первого залпа). Ракета угодила точно в неё, и развернулась...

Кайто охнул, Хана закричала что-то, а я думал только об одном: такая здоровая штука, даже если не попадёт ни в кого, рванёт не хуже гранаты. Вихляя сломанным хвостом, ракета, словно надумав наконец, рванулась точно к нам.

Я судорожно потянулся к ней, пытаясь сбить или схватить плетью из нитей Духа, выметнувшейся через центр ладони, думая только о том, что четыре метра — этого мало, слишком мало! Мир как будто свернулся в узкую трубу, на одном конце которой был я, а на другой — ракета, словно выросшая в размерах... и тут я нащупал её! Нащупал, и со всей дури выдал по порции Воздуха и Огня, метнувшихся вдоль плети!

Рвануло так, словно ракет там был ящик. Я не удержался на ногах и грохнулся на пятую точку. По реке шла рябь, от Монумента вернулось эхо...

— Кха, кха! — раздалось слева. Это отплёвывался от пыли и песка Кайто. Сзади скулили нинкены, Хана сидела, вцепившись в их шерсть, глядя на реку просто огромными глазами.

— Ты прав, Кайто. — наконец сказала она. — Лучше бы мы ещё сосисок взяли...

Она встряхнулась.

— Хоши, а где ты выучил эту технику?

Вот неугомонная!

— Какую? Технику 'Покажи пальцем на летящие Плохие Новости'? Так я её только что придумал. Тьфу! — я тоже сплюнул пыль.

— Да нет же! Ту, которой ты ракету взорвал. Две крутящихся искры, которые попали в ракету и бабахнули! Наверное, она для применения издали: в пятнадцати метрах так рвануло, что у меня Братья чуть не поседели. Неужели в библиотеке нашёл? Научишь?

И тут из-за деревьев выскочил несущийся со всех ног патруль.

Ой-ой. Кажется, я попал.

* * *

Очередной 'привод' в полицию Конохагакуре не порадовал. Похоже, меня уже поставили на учёт в местную 'детскую комнату милиции', или что-то в этом роде. Я изо всех сил молился ками, чтобы Хана не брякнула про 'крутую технику'... а потом подумал, что я — балбес, не использующий свои возможности.

— Ониби, ты можешь как-то нашептать Хане, чтобы не упоминала ни про что, кроме ракеты?

— О, слава Идзанами-но-ками, господин начал размышлять и что-то делать! — фыркнула кошка. —

Ты только учти, господин: если меня в виде кошки к ней не пустят, то я даже за Призыв сойти не смогу. Решат, что поработал телепат. Или наконец догадаются, что ты повелеваешь духами.

— Всё равно ты не сможешь заставить её забыть о произошедшем, насколько я знаю, да?

— Не смогу. Но предупредить всё же попробую. Только после этого она допросит тебя не хуже местных стражей порядка, поверь, господин!

Когда составляли протокол, я усиленно делал виноватое лицо, и 'раскололся', что якобы прицепил на ракету взрыв-печать. Делал жалобные глаза и просил простить, раз никто не пострадал. Оказывается, пострадавшие материально всё же были: выбило несколько стёкол. Пришлось раскошеливаться... что сильно удивило Учих-полицейских. Никак не ожидали, что ребёнок просто достанет местную чековую книжку, и выпишет чек на сумму штрафа. Кажется, они решили, что я чей-то внебрачный сынок, и проще отвязаться. Либо это только выглядит так... Наверное, Ониби удалось поговорить с Ханой и объяснить, какое её поведение лучше для меня.

Из участка Хану забирал какой-то чунин её клана, поговорить не получилось. Она успела только грозно на меня посмотреть, и крикнуть, мол, завтра поговорим. Зато Кайто подошёл и чувствительно ткнул кулаком в бок.

— Хана просила передать, что завтра ты нам всё расскажешь. И поверь, от нас ты сказками не отделаешься!

— То есть? — удивился я.

— То и есть! — отрезал Кайто. — Мы, Акимичи, не тупые, мы просто неторопливые. И Инузука тоже отнюдь не глупые щенки. Мы с Ханой уже не раз замечали, что с тобой что-то не так. Спасибо, конечно, что ракету отбил. Но попробуй только завтра отвертеться и не рассказать, в чём дело, и мы больше не друзья!

С этими словами он ушёл в сторону своего квартала. Я стоял и боролся с желанием побиться головой о что-нибудь твёрдое. Конспиратор! Тебя дети раскололи! А это значит, что заинтересованные лица или уже знают всё, или что-то подозревают. Здравствуй, паранойя.

Сказка

Весь остаток ночи я провёл так, будто мне в постель натрясли песка.

Мои друзья... завтра они могут перестать ими быть. Детские обиды и ссоры — самые тяжёлые, даже по пустякам. Что для меня важнее: сохранить тайну, или сохранить дружбу?

У меня хорошие друзья. Даже с меркантильной точки зрения: Хана — член правящей семьи клана, пусть и не наследница, Кайто — из семьи, традиционно занимающейся фармацевтикой. Но главное — у меня просто нет других людей, с которыми мне удалось сдружиться. А Хана и Кайто — уникальные дети. Я — взрослый, вовсю играющий ребёнка, а они — дети, которые взрослее иных моих знакомых на Земле. С ними мне не нужно слишком уж притворяться.

Ну, сохраню я секрет, и что? Снова буду одиночкой, зацикленным на выживании, скрытности и тайнах? А потом рехнусь и превращусь в подобие местных суперзлодеев. Точнее, даже рехнуться не успею: меня прихлопнут, пока бед не натворил, словно комара.

Давно пора признаться себе: никаких тайн мне сохранить не удастся, по крайней мере, в полном объёме. Сейчас меня наверняка постоянно 'ведут', и если не раскрыли всего — то лишь потому, что не понимают, что искать. Для Хирузена я просто пацан с исковерканной чакросистемой, получивший в результате странные особенности, немного полезный, и только. Следов улучшенного генома во мне нет, вероятность нового — сомнительна.

Пора решать, что я могу сказать друзьям, а что нет. Факт общения с духами мне уже не скрыть. Значит, нужно всё валить на них, не демонстрируя наличия уникального вида магии. В конце концов, тут в легендах были колдуны, и их силы опирались именно на подчинённых сущностей. Один дух, которого я могу спокойно продемонстрировать, это Ониби. Хирузен про неё знает, фурора она не произведёт. А взрыв ракеты... предположим, что у меня был ещё один дух. Скажем, маленький огненный, ещё не придумал, какой именно. Скажу, что всё моё управление огнём от него и исходило, а когда нужно было подорвать ракету — мне пришлось выпустить духа на неё. И теперь его нет, нужно ловить нового. С одной стороны, это всё 'объясняет', а с другой — делает ценность моих занятий с духами сомнительной. Если ради одного, пусть и солидного выстрела, 'снаряд' нужно отлавливать днями, то ниндзюцу надёжнее. Техники не зависят от капризности духов и вообще от их наличия. Так что если и узнает Хокаге что-то — решит, что овчинка не стоит выделки.

Успокаивая себя такими думами, я пытался уснуть, но так ничего и не вышло. А рано утром ко мне постучался Кайто.

— Что случилось? — мрачно пробурчал я. — Шесть утра, я ещё мог попытаться заснуть!

— Ага, и это было бы твоё первое опоздание. — хмыкнул тот. — Давай собирайся, Хана подойдёт прямо к школе.

Я с тоской посмотрел на полоску облаков, над которой поднималось ярко-оранжевое солнце, и застонал.

— Вы мне что, так мстите?

— Головой думай, Хоши! Все дети вечно куда-то ходят, что-то затевают, делятся секретами... и делают это после Академии. Никому и в голову не придёт искать нас в её здании до начала учебного дня. Взрослые уверены, что знают всё про нас наперёд. Так что у твоих секретов большой шанс так и остаться секретами... для всех, кроме нас.

Гм... а верно ведь. Хочешь надёжно защитить секреты — сделай так, чтобы враг искал их где угодно, но только не там, где они хранятся. Ну вот кто сказал, что Акимичи — недалёкие бойцы-контактники? Мне такое даже в голову не пришло. Думал, к водопадам пойдём, чтобы не подслушали.

По дороге думал о том, какое удивительное время для секретов — утро в Конохе. Почти все люди спят, шиноби из Учиха расслабились, свет на улицах прогнал ночные страхи, и кажется, что ничего плохого произойти уже не может, только не сейчас! Наверное, так и брали города по утрам земные полководцы: тёплыми и сонными.

Хана уже ждала нас на крыше Академии. Я поздоровался, и мы уселись так, чтобы восходящее солнце не било в глаза, а с улицы нас не было видно.

— Так что вы хотите знать? — спросил я.

— Хоши, не води нас за нос. Давай, ты сам расскажешь то, что нам нужно знать. Если мы не услышим устраивающего нас объяснения, то просто разойдёмся, вот и всё. — ответила Хана.

— Вот просто разойдёмся? — удивился я.

— Ну да. Не устраивать же тебе допрос. Всего лишь перестанем быть друзьями. — Хана вздохнула. — Пойми, Хоши! Каждый шиноби имеет право держать свои техники в секрете. Но мы не пытаемся вызнать у тебя эти секреты.

— Мы хотим понять, откуда они у тебя вообще взялись, такие секреты. — веско добавил Кайто. — Даже гении-шиноби демонстрируют владение мощными, но уже известными техниками. Ты же владеешь чем-то, чего, по идее, быть не должно вовсе.

— Именно, Кайто! — кивнула Хана. — Ты не владеешь тайными техниками, вовсе нет. Всё выглядит так, будто вокруг тебя оживают сказки. И это не гендзюцу, они действительно оживают. Что скажешь, Хоши-кун?

Я вздохнул.

— Куда же от вас денешься. Поймали друга в плен, и довольны. С чего бы начать? — я запрокинул голову, и начал разглядывать небольшие белые облака.

— Наверное, с того, как Девятихвостый Лис напал на Коноху, и семья одного упрямого кузнеца не успела в убежище вместе с остальными. Они попали под удар, и выжил только младший сын... Почти год он был не умнее растения, его душа была словно выбита из тела, но вдруг он пришёл в себя. Утратив часть памяти, с перекрученной чакросистемой, но — и с кое-чем ещё. Не знаю, называть ли это благословением или проклятием, но мальчик начал видеть то, чего не видят другие, и о чём он слышал только в сказках, которые рассказывала мама...

* * *

Я придерживался плана и не стал рассказывать всего. Друзья друзьями, но есть разница между необычным своим и непонятным иномировым чужаком. Так что рассказ занял недолгое время.

— Надо же... — задумчиво протянул Кайто, — Действительно, как в сказке. А что, с обычными стихийными техниками действительно всё настолько плохо?

— Ирьенины говорят, что да, плохо. — вздохнул я. — может, я и смогу что-то выполнить, но совершенно непонятно, чему меня учить. Печати, и те у меня нормально не работают.

— Хоши-кун, а ты можешь показать нам каких-нибудь духов? — спросила Хана. Глаза её горели неподдельным энтузиазмом. Ну, я знал, что до этого дойдёт.

— Момо-сан, не могли бы вы показать себя моим друзьям? — произнёс я, глядя в пустой (для всех, кроме меня) угол. Прозвучало сердитое фырканье, затем мягкое топанье больших лап, и рядом со мной материализовалась Ониби, рассерженно хлещущая по бокам хвостами. Ну, не нравится ей 'публичное' имя, что поделать.

Раздался стук: это Кайто выронил конфету, которую собирался запихнуть в рот. Небывалое зрелище, Акимичи уронил еду! Хана же просто охнула, и восхищённо уставилась на кошку.

— Какая красавица! Хоши, да она больше моих нинкенов! Я её поглажу, лад... Ой! — Хана с писком отшатнулась. Ониби сидела, прижав уши, и раздражённо шипела в её сторону, а на полу красовались четыре глубокие, чуть дымящиеся царапины.

— Ты бы поосторожнее, Хана-кун. Ведь даже твои нинкены меня к себе так не подпустят, а Момо — не просто кошка, она ещё и ёкай, разумное, сильное и весьма сердитое создание. — со значением произнёс я. — Меня она ещё терпит, но никак не является домашней зверюшкой. И вообще, если тебя царапает кошка — то попортит тебе кожу, а если тебя поцарапает Момо — то попортит стену за тобой. Будь вежлива и осторожна, общаясь с ёкай!

— Ого... — произнесла Хана, стараясь не делать резких движений. Потом она поклонилась, не вставая с колен. — Простите меня, Момо-сама, я вела себя недостойно. Моё невежество лишь в малой степени искупает мою вину. Моё имя — Инузука Хана. Надеюсь на вашу доброту.

— Любопытная девочка, но воспитанная. — промурчала Ониби. — Понимает, когда нужно извиниться. Ты уж представь мне и второго своего друга, Хоши-кун!

Кайто неторопливо, с достоинством поклонился.

— Моё имя Акимичи Кайто, уважаемая Момо-сама. Для меня высокая честь — быть представленным вам.

— И этот хорош. Почти такой же, как тот старик в смешной шляпе. — на этом месте одноклассники дружно сглотнули. — Ты подружился с достойными молодыми людьми, Хоши-кун. А сейчас я оставлю вас, знакомство — это хорошо, но дела не ждут. Так что не зови меня по пустякам, Хоши-кун.

С этими словами Ониби поднялась на лапы и пошла в угол, на ходу тая в воздухе и становясь невидимой для остальных. Я продолжил играть на публику.

— Уф! Хана-кун, ты меня перепугала. Это же не просто кошка, это же некомата! Не зря Рикудо-саннин назвал так одного из биджу: поверь, вовсе не за милый характер!

— Да, напугала она меня... — Хана поёжилась. — Прямо как окаа-сан, когда очень сердится. Но я тут подумала, Хоши...

— О чём?

Хана потупилась. Потом сказала:

— Момо-сама ведь очень сильная, да? Но ведь наверняка есть и маленькие ёкай, даже не злые. В сказках ведь есть, правильно?

— О, нет! — Кайто классическим жестом прикрыл глаза ладонью. — Эти Инузука! Хана, тебя только что чуть не порвали на части, а ты уже хочешь завести себе ещё одну зверюшку!

— Кайто, бака, ты ничего не понимаешь! Момо-сама чудесная, просто у неё характер такой! — возмутилась Хана. Затем снова повернулась ко мне. — Хоши, ну можно, а? Какого-нибудь маленького, пушистого.

— Хана! — твёрдо сказал я, глядя ей в глаза. — Я рассказал вам то, что вы хотели знать. Мог бы, как ты понимаешь, сослаться на то, что Хокаге в курсе, но не стал. Однако ёкай — не плюшевые игрушки! Не то, чтобы я был против, — смягчился я, заметив вечный аргумент женщин, заблестевший в её глазах, — но имей же совесть! Мне это непросто даётся. Хотя, можем договориться, услуга за услугу.

— Вредный ты, Хоши. — насупилась Хана. — А что тебе нужно-то?

— Да ничего особенного. Мне нужны учебные свитки по Фуин, точнее — по запечатыванию предметов. Нам это будут давать в Академии только через год, а заранее показывать не хотят. И в библиотеке нужных пособий просто нет. Вещь не особо и редкая, просто очень надо именно сейчас. А я тебе самого пушистого ёкай найду.

— Хм... я пороюсь на полках. Но мог бы и просто так девушке подарок сделать!

— Если я каждый раз буду поддаваться на твоё обаяние, глазастая химе, то через месяц, не больше, ты будешь из меня верёвки вить! — ехидно заметил я.

— Да ну тебя! Сам бака, и кошка у тебя — баканеко! — фыркнула Хана. — Достану я тебе свитки, но смотри, чтобы мой ёкай был самым симпатичным!

— А что же не просишь самого сильного? — спросил Кайто.

— Угу, как же! Хоши — жадина! А вообще, я бы и сама отказалась. Видел, как Момо-сама высокомерно относится к Хоши? Нет уж, я всё-таки химе клана, и обращаться так с собой не позволю. Зачем, раз так, мне ёкай, с которым мы будем ссориться? Что до силы, так у меня Трое Братьев есть. А сам-то попросить не хочешь?

— Нет, спасибо. — отмахнулся Кайто. — Он, небось, ещё и подачки выпрашивать будет, как твои нинкены, а мне самому вечно не хватает, всё с вами делю.

Сотворение

Формально присутствуя на занятиях, мысленно я в этот день был весьма далёк от постижения наук. Несмотря на то, что разговор с друзьями прошёл по намеченному плану, следовало уладить вопрос с духом для Ханы. И ведь не любой мне подойдёт...

Домой я шёл, задумчиво пиная камешки и дорожную пыль. Наличие пыли и ясное небо говорили о том, что поймать камаитачи мне не светит, они появляются только в дождь (вот уж кому в Стране Дождя раздолье). Кома-ину мне не призвать: они живут в храмовых статуях, как и Фу-псы, а где мне найти храм, который позволит выдернуть духов из статуй-защитников? Тануки глуповатые, хоть и забавны, а некомату я Хане ловить просто не хочу: маленькая ещё! Хотя, есть одна идея...

— Ониби, прогуляйся вдоль реки. Проверь, не топил ли кто недавно щенков. А если ничего не найдёшь, посмотри, не хоронил ли кто собаку. Нам нужен дух собаки, и не озлобленный.

— Ну, допустим, найду. Только ловить сам будешь, мой господин! Мне они на один укус, за шкирку не притащишь — развеются.

— Ты найди, а дальше уже моё дело.

Некомата удалилась, а я начал мастерить печать. Мне предстояло выполнить достаточно хлопотный ритуал преобразования. Я собирался воспользоваться земной техникой создания элементальных сущностей, совместив её с земной же печатью удержания, или Малой Гексаграммой Соломона, чтобы придать обычному духу собаки внешность и свойства Фу-пса. Трудность была в том, что элементальные духи требуют регулярного 'кормления' и практически не способны к саморазвитию, потому я и решил использовать дух собаки в качестве основы. Когда-то мне доводилось создавать инструменты на основе духа, и не только звериного. Процесс не столько трудный, сколько кропотливый...

Однако, кое-чего у меня не хватало. Мне был нужен 'дом духа'. Пожалуй, следует прогуляться. Заодно и поем где-нибудь, сегодня времени на готовку не будет точно. Как и на сон...

Я взял из копилки пару тысяч рё, и распихал их по карманам. Воришек Учиха исправно вылавливали, но мало ли что! Конечно, мне столько денег не нужно, но прогулка по лавкам — это такое дело... обязательно чего-нибудь захочется. Я мысленно вздохнул... Детям проще, мне уж если хочется чего — так оно, обычно, оказывается дорогим, как чугунный мост.

Обойдя полдюжины лавочек, я обзавёлся чётками из тёмных деревянных бусин, размерами с отсутствующий тут грецкий орех каждая. С некоторым трудом выбрал брелок в виде забавной мохнатой собаки, вырезанный из кости какого-то морского зверя. Ничего более подходящего просто не было. Ох и стоил он... как-бы Хана не отказалась его брать. Потом мне пришло в голову, что надо бы запастись свечами и благовониями. В общем, начав с лавочек, я закончил рыночным кварталом. Благие ками, ну как же мне хотелось поскорее добраться до любой местной обжираловки! Кажется, сандалии — и те бы сжевал. Кстати, в каноне упоминалось одно место... Я хмыкнул. Пора навестить центр местной вселенной: Ичираку рамен! Ну как, центр... условный. Хоть я и не был фанатом этого сериала, но не посетить закусочную — это же как для фаната 'Звёздных Войн' не улыбаться при включении фонарика!

Некоторое время я бродил в районе предполагаемого расположения закусочной, потом понял, что сейчас переварю собственный желудок, и начал спрашивать дорогу. И после очередного вопроса вдруг увидел готовый ответ.

— Эй, мелкий! Наруто!

Белобрысый хулиган в рваной футболке поднял голову и сердито оглянулся.

— Да сюда смотри! Не помнишь, что ли? Ты меня к Ноно-сан в кабинет провожал, и ещё яблоки рассыпал!

— А.. точно. — как-то блекло улыбнулся тот. Странно, и это вечный оптимист всея Конохи? Не похоже... — Ты этот... Хоши-кун, да? Чего тебе?

— Гм.. Ну, вообще хотел поздороваться, а заодно спросить: не знаешь, где тут раменная Ичираку? Я в другой стороне живу, где тут что — не знаю.

— Ичираку? Вон там, второй поворот. — оживился Наруто. — Я там часто хожу, пахнет вкусно!

Ну ни фига себе! Кажется, сейчас мне доведётся заложить один из краеугольных камней канона!

— Пахнет, говоришь? Пошли, проверим. Я сегодня угощаю!

... Пресвятый Боже, все ками оптом с Амиками Аматерасу во главе, и Будда с Магометом в кильватере! Я в жизни не видел столько радости и одновременно неверия во взгляде одного человека, тем более — ребёнка. Наверное, так выглядели дети в концлагерях, никак не могущие до конца поверить, что их наконец освободили...

Нет, я знал, что в детстве Наруто всё было довольно мрачно. Но как он изменился с момента ухода Якуши Ноно! Может быть, это играют неудовлетворённые родительские чувства моей тридцатилетней души, конечно — но кажется, я уже готов набить кому-то морду. Правда, силёнок не хватит. Ладно... делаем, что можем, не привлекая внимания, по возможности. Только пристального взгляда Данзо мне, сиротинушке, и не хватало.

Я схватил Наруто за руку:

— Чего стоишь, показывай! Знаешь, как я жрать хочу?

* * *

Раменная была — ну просто один-в-один как в каноне. Прилавок, занавески, дядька в халате и шапочке, пар над котлами. И пахло... на удивление вкусно. Вот что значит хорошие продукты, тут даже местный 'доширак' вполне съедобен!

— Хозяин! — закричал я, усаживаясь. — Мы празднуем, так что всё самое вкусное мне и моему другу! Ты чего будешь? — я повернулся к Наруто. Тот сидел, совершенно обалдевший. — Так, хозяин, мой друг в шоке, так что ему двойную порцию вашего коронного блюда, а мне — двойной рамен со свининой и яйцом! И чай. Мы гуляем, у меня зарплата! — я гордо потряс кошельком.

— О, шиноби-кун празднует, и решил отметить в заведении Теучи? Что же, я не посрамлю гордое имя 'Ичираку'! Вы ещё не раз после такого придёте ко мне! — разулыбался этот крупный дядька. Я улыбнулся в ответ.

— Если нам понравится, о мастере Теучи узнают все наши друзья!

Теучи грохнул перед нами двумя здоровенными мисками.

— Будущие шиноби должны хорошо питаться! Ешьте на здоровье! Коноха знает, что нужно её защитникам!

Действительно, позитивнейший дядька. Кстати, а что там будущий великий герой? Я оглянулся. Наруто смотрел на миску, словно подозревал её в нематериальности.

— Лопай, остынет же! — я сунул ему палочки.

Мда... со своей порцией мелкий расправился просто легендарно. Я и половины не успел съесть. Глядя на него, сказал:

— Если хочешь добавки, не стесняйся. Только не обожрись, смотри. Если голодный — может стать плохо. Кстати! Ты чего такой смурной-то? Подрался с кем?

— Да нет... — снова помрачнел Наруто. — Просто у нас какие-то гады завелись. Собаку убили...

Я поперхнулся лапшой. Вот и не верь после этого в судьбу...

— К нам в приют пёс приходил, бродячий. Хороший, не кусался. Мы его кормили, чем было. А сегодня я его нашёл. Камнями закидали... Ну чем им собака помешала, даттебайо?!! — вдруг заорал он, утирая внезапные, злые слёзы.

Я вздохнул. Не глядя, протянул ему салфетку со стола.

— В мире полно глупой жестокости, Наруто-кун. И чаще всего она валится на тех, кто беззащитен. Кто-то глумится, кто-то равнодушен, а кто-то и рад бы защитить, но человек не может быть везде... Жаль, я этого гада не видел, мы бы ему с тобой таких кандзи по всему телу прописали — всю жизнь бы не сошли! Ты это... держись, в общем.

Наруто шмыгнул носом.

— Стыдно, Хоши-кун. Я когда дрался, не плакал. И когда пороли, тоже. А тут — не удержался.

— Да ладно. Я ничего не видел, а салфетка — так это ты раменом обляпался.

Наруто хохотнул. Ну у него и смены настроения.

— Слушай, Наруто-кун. Ты ведь того пса похоронил?

— Как смог. Палкой копать не очень получалось. — тот вновь нахмурился.

— Знаешь, меня называют 'Сумасшедшим Отшельником'. Может, это глупо, но я почитаю ками, и выполняю всяческие положенные ритуалы. Говорят, верные псы после смерти обретают наилучшее перерождение, но всё же, я могу помолиться на его могиле. Пусть в следующей жизни, если он снова будет псом, ему попался самый лучший хозяин! Как думаешь?

— О! Я бы никогда не догадался! Классная идея, даттебайо! — загорелся энтузиазмом Наруто.

— Не ругайся, — наставительно произнёс я, — ками этого не любят!

— А они что, прямо так тебе и говорят?! — глаза Наруто стали восторженно-испуганными и совершенно круглыми.

— Ну, как тебе сказать-то, Наруто-кун... Мой ото-сан когда-то говорил: 'Когда ты говоришь с ками — это молитва. А когда ками говорят с тобой — это ты перебрал саке!'. Так что я просто молюсь и поступаю так, чтобы было не стыдно, если они смотрят на меня. Доедай, и покажешь могилу. А потом сразу в приют, искать будут.

* * *

Всё прошло довольно буднично. Я расставил удачно купленные свечи, сложил из бумаги гохэй, одел чётки и начал тянуть мантры, запомненные ещё на Земле. Тут их всё равно никто не употребляет... Наруто заворожённо глядел на меня — а я тем временем опутывал сидящий на могиле дух бедного пса линиями из Духа, выстраивая клетку с узлами в виде 'креста и розы'. Духу было больно и обидно, но злобы я в нём не чувствовал ...

Наконец я сжал 'клетку' в маленький шар, и обернулся к Наруто.

— Ну вот, что мог, я сделал.

— Это было круто, Хоши-кун! Только немножко долго. — заявил этот нахал.

— Эй, Наруто! Тут же не бой, я ками молился! — насупился я. — Вот закончу Академию, стану шиноби, тогда и будут техники со всякими красивостями. Буду полноправным генином, защитником Деревни!

— Круто! Тогда я тоже стану шиноби, не хуже тебя, Хоши-кун! — заявил Наруто. Даа, вот он, каноничный образ...

— Ха! Ты, мелкий, сперва дорасти и поступи в Академию, тогда и посоревнуемся. А пока беги назад, в приют. Как-нибудь потом увидимся.

— Ага, обязательно! — и только пятки засверкали.

Ну... я ведь его почти не обманул, правда? У пса будет новая жизнь и отличная хозяйка.

* * *

— Хозяин, я нашла несколько подходящих духов! — встретила меня Ониби на пороге дома.

— Я тоже нашёл, и уже принёс сюда. Извини, что заставил бегать, просто совпало. Пойдём, посмотришь, как это будет.

Мы прошли в импровизированный 'заклинательный покой', который я подготовил ещё перед уходом.

— Хозяин! А что это? Я такого ещё ни разу не видела. — опасливо попятилась Ониби.

— О-о, это особенная вещь. — улыбнулся я. — Это особая печать для создания духов... Смотри: внешний круг удерживает энергию внутри. Восьмиконечная звезда говорит о том, что мы принимаем все стороны четырёх основных Первоэлементов, как хорошие, так и плохие...

— Хозяин, но разве их не пять? — перебила некомата.

— Слушай, я знаю, что делаю, поверь мне! Дальше: в центре расположена другая окружность с шестиконечной звездой, для удержания духа. Если бы я хотел создать нового, то обошёлся бы без неё. Туда мы поместим нашего пса. Но сперва приведём всё в готовность. Для этого положим 'дом духа' в центр, чтобы у духа был материальный "якорь"... — я положил костяной брелок в печать. — Теперь я наполняю Духом внутренний круг, чтобы он мог удержать душу пса... просто касаюсь его, и переливаю силу в линии...

Круг с гексаграммой замерцали пурпурным светом. Я подтянул к себе парящую рядом 'духовную клетку', опустил её в центр, и развеял нити Духа. Душа пса появилась на нужном месте.

— Вот, а сейчас я наполню внешний круг, и после соединю свой разум с духом в печати. Так я смогу изменять его, как мне угодно. Ну и как сумею, конечно.

— Но, хозяин! Это же невозможно! — запричитала Ониби. — Только легендарный Мудрец, говорят, был способен на такое, но у него...

— Значит, так! — повысил я голос, взглянув на Ониби. — Невозможно — это твоё мнение! Я же буду просто делать! Смотри сама!

И с этими словами я уселся рядом с печатью, выдёргивая своё сознание в тонкий план.

* * *

Первый мир, мир эфирный. По сути — то, что я вижу новым зрением, тот уровень, где существуют духи. Мне пока не сюда. Тут образуется 'тело' духа, но сперва нужно создать его образ. Ещё одно усилие...

Мир второй. Астрал... Тут всё иначе. Заклинательной комнаты нет, только я, кусочек пространства с печатью рядом, а вокруг — настоящий калейдоскоп. Чувства, образы, ощущения... но мне всё ещё не сюда. Новое усилие.

Мир третий. Ментал.

Я никогда не мог подняться выше, но именно здесь, в совершенно неописуемом словами месте без времени, расстояния и направлений, находится суть личности любого существа. И нужная мне — вот она, рядом, связанная со мной печатью. Я охватываю её своим присутствием, и начинаю ощущать суть каждого движения мысли и каждого побуждения мёртвого пса.

Мне пришлось убрать память, практически до щенячьего возраста. Я не был уверен, что смогу отделить хорошие воспоминания от плохих. Теперь войдём в представления сущности о себе. Я принимаю в себя эти ощущения, а потом начинаю менять их в соответствии со своим замыслом. Прокручиваю в мыслях весь процесс становления, от неуклюжего толстолапого щенка до грозного Фу-пса. От души добавляю уверенности в своей способности делать рывки, подобные молнии... О мощных когтях, и ещё более мощных клыках, отблёскивающих голубым пламенем Духа, о рокоте грома в рычании и отблеске зарниц в бдительных зрачках. Красной нитью прошиваю идею железной верности и стремление защитить своего вожака и партнёра...

Уф, как же тяжело изменить даже не сопротивляющегося и довольно простого духа, пусть даже смерть частично успела его разрушить. Теперь 'ухватить' нити его стремлений и понятий, и опуститься уровнем ниже. Заплести в узоры ощущения и то, что из мыслей им соответствует, чтобы верная служба несла ему радость... затем опуститься в эфирный план, и проследить, как суть духа формирует себе новое тело, подправляя этот процесс кое-где... И наконец, выпасть обратно в реальность, подобрав костяной брелок из центра печати.

Свечи прогорели, как и ароматические палочки. Но рассвет не виден, значит, ночь ещё не кончилась. Я оборачиваюсь туда, где, по ощущениям, сидит Ониби.

— Ну как? Говоришь, 'невозможно'?

Некомата остекленевшими глазами, похожими на две луны, таращилась на меня. Потом припала на брюхо, и поползла ко мне, подобрав под себя хвосты. Ээ... чего это она?

— Р-р-рикудо-Саннин, Вы вернулись в мир? Это же была Банбуцу Созо, да? Но... а где же Ваш риннеган? — жалобно промяукала она....

Пиф-паф

Я смотрел на Ониби, и думал.

Рикудо-Саннин, Мудрец Шести Путей, Бог Шиноби... Что я знаю о нём? Да практически ничего. В местных сказках написано практически то же самое — за исключением, собственно, такой детали, как риннеган. Которого у меня и правда нет. Это не считая того, что я уж точно НЕ Рикудо. Можно, конечно, притвориться — но для чего? Обмануть перепуганную ёкай? Она и так меня слушается. Зачем трепать её призрачные нервы, валерьянки не напасёшься потом. Но как-то объяснить всё надо. А как?

— Ониби... — я подошёл и положил ладонь ей на загривок. Некомата вздрогнула и сжалась. — Вот честное слово, не Рикудо я, всеми ками клянусь. И что ты за штуку назвала, понятия не имею.

— Вы смеётесь надо мной, Мудрец... — нервно проговорила кошка. — Всем известно, что только у Вас была эта сила!

— Не у меня, а у него, говорю же: не Рикудо я! Ну не может быть, чтобы ни у кого больше этих сил не было! Опять же, сами-то ками вполне могут подобное. Отчего бы им не пошутить, и не наделить мальчишку силой, просто интереса ради? Или для каких-то своих, неведомых целей. Этот твой Мудрец ещё много чего мог, вроде бы, чего мне и не снилось. Так что успокойся! Мне сил едва хватило на духа собаки — а ты паникуешь так, словно я тут Дзюби призвал!

Кошка нервно вздохнула.

— Я подумала, сейчас Вы скажете: 'Ты непочтительно себя вела!', и — раз! Как с этой собакой. Переделаете, как хочется...

Я сел перед кошкой, схватил её за пушистые щёки и ткнулся лбом в лоб.

— Мало того, что я просто не смогу. Так мне этого ещё и не хочется. Ты меня устраиваешь такой, какая ты есть, Ониби. И хватит мне 'выкать'. Ты, между прочим, хоть и молодая некомата, но старше меня почти вдвое. Мне неловко. — я начал аккуратно чесать кошку за ушами и под челюстью.

Постепенно она начала расслабляться и задышала ровно.

— Ох. Ну и напугал ты меня, молодой хозяин. Однако, ведь чудо из чудес! Божественная сила воплотилась на земле!

— Ага. Мелкая, сопливая, девятилетняя божественная сила. Просто ужас! — съехидничал я.

— Эй! Хватит ругать моего хозяина, хозяин! — оправившаяся от потрясения некомата шутливо боднула меня головой. Я со смехом грохнулся на спину.

— И всё же, надо хранить это в тайне, Ониби. Этот риннеган — это ведь додзюцу. А ну как решат, что у меня оно есть? Проще будет самому себе глаза выколоть. Так что смотри, если что — никому!

— Хозяин! — возмутилась кошка. — Да с кем мне сплетничать?! Разве что с другими ёкай, так они с людьми не говорят. Забыл, что ты сейчас — пожалуй, единственный оммёдзи?

— Ну ты же можешь являться людям. — резонно заметил я. — Значит, сильный ёкай, решивший мне напакостить, вполне может кому-то обо мне нашептать. Так что, даже если хочется похвастаться, лучше не надо.

— Ты ещё мне посоветуй спьяну не болтать, хозяин!

* * *

Ещё некоторое время я потратил на допрос некоматы. Вот откуда ей знать о Рикудо, если свитков она не читает, а возраст её — чуть за 20, если вместе с кошачьей жизнью считать.

Оказалось, что мои подозрения не напрасны. Все ёкай и духи одного вида сразу рождаются с определённым набором 'родовой' памяти, включающей всё: от легенд до специфических техник. А вещи глобального масштаба, например, истории о Рикудо, страшные катастрофы, священные и проклятые места огромной силы — о них хоть что-то любому духу известно. Такое вот 'духовное радио'. Ужасно напоминает эффект от теневых клонов... я уверен, потом выяснится, что клоны — по сути, ответвление техники создания элементальных духов.

За такими разговорами небо успело посереть. Ложиться спать уже и бессмысленно, и вредно.

— Надо мне собираться, Ониби. Эх, выучить бы тех самых теневых клонов, сейчас бы они мне чай сделали... Ты не представляешь, как я вымотался. — я широко зевнул.

— Ладно, хозяин. Ты меня так трогательно успокаивал, что я просто обязана тебе хоть чаю сделать.

С этими словами Ониби плавным движением встала... и на её месте образовалась молодая женщина. Лет двадцати пяти или чуть больше, в шёлковой юкате...

— Рот прикрой, хозяин, и прекрати так пялиться, будто взрослых женщин не видел. Сейчас онэ-сан сделает тебе чаю, о отмеченный ками раздолбай...

* * *

На занятия я едва не опоздал. Еле досидел до конца! Наверное, дело не только в бессонной ночи. Сенсей запустил мне куском мела в лоб... только так и разбудил. Смех и грех!

После уроков Хана и Кайто подошли выяснять, что это со мной (среди других учеников не посекретничаешь). Но я просто сказал им следовать за мной, и молча дошёл до самого дома. Некомата с помощью своей марионетки уже накрыла чайный столик, за который мы и уселись.

— Так, Хана. — начал я, протянув ей брелок. — Возьми вот это и сожми в руке.

Девочка взяла фигурку. Сжала, выжидательно глядя на меня.

— Отлично, теперь мысленно позови её, примерно как ты звала бы своих нинкенов.

Хана сосредоточилась. Ничего не произошло.

— И что? — удивлённо спросила она.

— Что, что... плохо позвала. — буркнул я. — Сосредоточься, почувствуй присутствие духа в брелке, и позови его.

— А как его зовут?

— О, Рикудо, да откуда мне-то знать?! Вот когда назовёшь, тогда и имя будет! Зови давай, я всю ночь над ним работал!

Хана прямо вздрогнула от неожиданной отповеди, но послушно замерла, прикрыв глаза. Минуты две ничего не происходило, но тут Хана ойкнула, а в воздухе, в ладони над столом, соткался полупрозрачный мохнатый щенок. Он шлёпнулся вниз, опрокинув вазочку с пастилой, и заскулил.

— Чего сидишь?! — воскликнул я. — Возьми на руки и успокой бедолагу, что ли...

Девочка неверяще протянула руки, которые, к её удивлению, не прошли сквозь полупрозрачное существо. Как только она коснулась его, щенок тявкнул и цапнул её за палец, тут же начав выглядеть совсем как живой.

— Вредина! Отпусти немедленно, ты чего кусаешь хозяйку? — возмутилась Хана.

— Ну, поздравляю. — шлёпнул я ладонью по лбу. — Кажется, теперь его зовут Гай... (害)

Через пять минут восторгов и сюсюканий новонаречённый Гай опять стал полупрозрачным и исчез.

— Он ещё маленький и слабый. — пояснил я. — Носи брелок при себе. Он будет поглощать лишнюю духовную энергию, и подзаряжаться. Пока призывай его раз в день, и корми молоком с несколькими каплями своей крови. Постепенно он окрепнет и сможет приходить надолго, вырастет... сама увидишь.

— Спасибо, Хоши! — сияя, поблагодарила Хана, и даже обняла меня (ну ничего себе!). Кайто многозначительно хмыкнул, но предпочёл сосредоточится на сладком. — Вот, я ещё вчера нашла то, о чём ты просил. И вообще, если что ещё нужно из свитков, ты спрашивай! Я постараюсь незаметно принести. А зачем тебе техники запечатывания? Хочешь научиться делать свитки?

— Не совсем, но и их тоже. Если получится, я сам покажу. Ладно, допиваем чай, и по домам. Я с ног валюсь!

* * *

— Хозяин, так для чего тебе понадобились эти техники? — спросила Ониби после того, как друзья ушли.

— О, ну конечно, чтобы запечатывать предметы, а ты как думала? — усмехнулся я. — Правда, не только в свитки. Сейчас проведём один эксперимент, и тогда всё будет ясно.

Я взял кусок чакропроводящей бумаги размером с монету, и быстро нарисовал на нём печать. Рисунок состоял из окружности, в которую был помещён треугольник, направленный остриём вверх и перечёркнутый горизонтальной линией посередине по высоте. Под треугольником я начертил четвёртую триграмму. Затем перелил в контур столько Духа, сколько смог за один раз. Потом дошёл до кузницы, и взял среди хлама обрезок трубы, видимо, когда-то служившей водопроводом. Вернувшись в зал, я прилепил импровизированную печать в центр правой ладони. Накрыл печать трубкой, придерживая её от падения кончиками пальцев, и засыпал в открытый конец несколько печенюшек. Некомата с жалостью смотрела на меня, как на сумасшедшего... Улыбнувшись, я двумя пальцами левой руки прикоснулся к трубе, и произнёс:

— Веер из листьев в руках Старшей Дочери, пусть принесёт ветер с Юго-Восточного пути Бессмертия!

С резким хлопком трубку выбило у меня из руки. Но перед этим печенюшки со свистом пронеслись над столом, и с треском разлетелись в пыль, ударившись о стену.

— Сработало. — меланхолично отметил я. — Ну, ты понимаешь, что это могли быть совсем не печенюшки. А что до свитков, так всё просто: мне вовсе не хочется каждый раз засыпать внутрь новый заряд руками, будто неучёный крестьянин. Шиноби мы, или где?

* * *

Идея обзавестись хорошим дальнобойным оружием пришла мне в голову самым естественным образом: в результате оценки моих реальных способностей в ближнем бою. Я не более, чем "середнячок", да и с техниками, ориентированными на ближний бой, у меня проблемы. И поскольку избежать карьеры шиноби я не могу (да и не очень хочу, это вопрос статуса), уничтожение противника на дальней дистанции становится вопросом выживания.

Снайперская винтовка в комплекте с навороченным прицелом решила бы многие мои проблемы, но существование тут огнестрельного оружия находилось под большим вопросом. Будучи неплохо подкованным технически, я представлял себе весь набор технологических цепочек, необходимый для правильного изготовления даже простой винтовки. Одному мне такое не потянуть вообще никак! А если кустарничать, то результатом станет какое угодно оружие, но точно не снайперское. Дробовик ещё куда бы ни шло... Луки же здесь хоть и есть, но они просто громадные и не особенно мощные.

Нет, это не наш выбор! К тому же, разобравшись, шиноби первые решат меня грохнуть, чтобы простые люди с таким оружием не могли составить им конкуренцию. Я хочу реализовать всю конструкцию, используя техники и магию. Тогда меня посчитают ещё одним необычным шиноби, а не угрозой существующему миропорядку.

Замахиваться сразу на изготовление высокоточного дальнобойного оружия я не стал. Для проверки я выбрал конструкцию, напоминающую что-то среднее между спортивным пистолетом и встроенным авиационным пулемётом. С пистолетом её роднил относительно длинный ствол, а с авиационным пулемётом — отсутствие каких бы то ни было приспособлений для удержания. По сути, это был голый ствол, совмещённый с разъёмным патронником. Сечение патронника напоминало... наверное, подземный туннель для поездов: одна сторона (та, что снималась) была плоской, чтобы на ней можно было разместить печать. Торец патронника закрывался крышкой из чакропроводящей стали, на донышке которой была нанесена печать Ветра. Я собирался закрепить это устройство на широком кожаном наруче и управлять им, подавая чакру к печатям...

Чёрта с два!

Печати для макимоно имели такие размеры, что никак не влезали на плоскую часть гипотетического патронника!

Пару дней я ходил мрачный, как Санби посреди Суны. Ребята что-то спрашивали, я отвечал невпопад, только и занимаясь черканьем набросков и последующим их сжиганием. В конце концов даже Хана сказала, мол, я определённо не в себе, и не стоит ли мне прогуляться в госпиталь? Я извинился и сказал, что просто думаю над одной проблемой. Она многозначительно покивала, и потребовала показать потом, что из этого получится. Пришлось пообещать, чтобы не мешала думать...

Занятия шли своим чередом, мы начинали готовиться к сдаче тестов за год. На очередном спарринге я задумчиво вышел к противнику, получил в лоб, задумчиво встал и получил нагоняй от сенсея. Тот поругался, понял, что мои мысли где-то далеко, и махнул рукой.

Однако удар по башке, согласно мировой статистике, бывает полезен для мышления. Ньютон закон всемирного тяготения открыл. Мне вот тоже мысль пришла... пока не знаю, удачная ли. Надо проверять! Домой я не просто шёл, а бежал, так чесались руки начать быстрее.

В конечном итоге я выяснил три вещи. Первое: запечатанный в макимоно предмет появляется в той же позиции по отношению к печати, в какой запечатывался. Второе: если этому не мешает посторонний предмет, распечатываемая вещь появится, даже если на печати что-то лежит. Третье: частично развёрнутый свиток тоже работает, если на открытой площади есть место для предмета.

Выяснив это, я... прогулял Академию. Не специально: увлёкся изготовлением экспериментальной конструкции, а когда оторвался от верстака — было уже за полдень. Передо мной лежала штука, напоминающая гибрид игрушечной пушки со старинным матричным принтером и роликовой отжималкой для белья. Этакий пулемёт с бумажно-ленточным питанием. Макимоно был растянут на двух катушках, соединённых предметным столиком. сверху на этот столик надевался открытой стороной патронника будущий ствол (уже настоящий, просто не отполированный изнутри), аккуратно накрывая место, в которое запечатывались чуть модифицированные сенбоны. "Надо позаботиться об изготовлении зарядной машинки. Чтобы запечатывание-распечатывание происходило в одном месте, с точностью до доли миллиметра..." — подумал я. "И свитки нужно делать самому, чтобы ширина была поменьше.". Действительно, при общей длине всей конструкции буквально в один сяку, почти вся длина приходилась на ширину свитка.

Ладно, пора выполнить натурный эксперимент. Я аккуратно подал чакру в свиток. Послышался лёгкий шорох. Отсоединив ствол, я обнаружил плотно севший в патронник укороченный сенбон с "хвостом" и кожаной калиберной шайбой в передней части. Отлично, сама подача работает! Теперь вернём ствол на место, и проверим источник воздуха...

Нацелив ствол на стену кузницы, я подал поток Воздуха в печать. Резко хлопнуло. моя вундервафля едва заметно вздрогнула, и из досчатой стены брызнула древесная пыль. Ничего себе! Сенбон, размерами с гвоздь-сотку, вошёл по самую шляпку!

— Да. Хоши... — задумчиво произнёс я. — Даже если ты не станешь шиноби, тебе не будет равных в производстве автоматических молотков. "Рай для строителя от Хоши-куна", покупайте чакрамолотки только у нас, всё равно их никто больше не делает... гм.

Последовательно активируя печати, сделал несколько "выстрелов", заглянул в патронник. Мда... если бы предметы не возникали чуть выше печати, сенбоны продрали бы макимоно за один-два выстрела. Надо научиться делать печати на металлических пластинах.

Попытался выпустить часть сенбонов в максимальном темпе... БАХ!!!

Ствол с треском оторвался от основы и улетел в потолок. Погнутые сенбоны рассыпало вокруг. Накладочка... И. кстати, пара иголок у меня в плече торчит. Хорошо, что краем и гнутые, а если бы точно прилетели?

Судя по всему, печать выдала несколько сенбонов разом. Видимо, есть какой-то предел её реакции. Они не поместились в патроннике, а "защита от дурака" сработать не успела. Или я что-то придумаю, или автоматического игломёта мне не видать.

Ладно, пора закругляться. С такими экспериментами можно просто не дожить до окончания Академии. Поем, высплюсь, а там — утро вечера мудренее! И надо сходить к оружейникам, заказать наруч с креплениями.

Новые возможности.

Мне исполнилось девять.

Учебный год, всё ускоряясь, движется к концу — а я, оторвавшись от своего изобретательского угара, наконец-то огляделся по сторонам. В том смысле, что параллельно с подготовкой к тестам нашёл время как следует подумать.

Судя по всему, Академию я закончу. Техники ранга "Е" я потяну, этого достаточно, чтобы сдать минимальный норматив. Но что я смогу предъявить сверх того?

Хана и Кайто обещали помочь с техниками, но учитывая их специализацию, толку мало. Акимичи честно сказал, что ни одной техники, не завязанной на соответствующее телосложение, он в доступной части клановой библиотеки не видел. Хана принесла кое-что из клановых, но результат был странным. Вроде бы и есть какой-то отклик, а вроде и нет. Хотя, благодаря ей у меня появились свитки Мистической Руки и Временного паралича. Кажется, она очень высоко оценила мой подарок, если так старается помочь.

Из своих же техник я мало что могу применить с толком. Управление Первоэлементами не может пока нанести сильного прямого вреда. Та комбинация Огня и Воздуха, которой я взорвал ракету, хороша, но дальность — шагов тридцать, может быть сорок. Хороший генин без проблем кинет на такое расстояние кунай с кибакуфудой, а мне ещё и сосредоточиться нужно. Радует лишь то, что я могу задействовать любой Первоэлемент.

Вот печати, которые я рисую, действительно радуют. Один "Призыв молнии", чуть не лишивший меня жизни, чего стоит! Однако нельзя же таскать с собой рюкзак с макулатурой. Точнее, можно, но не хочется.

Игломёт у меня так и не вышел толком. Оказалось, что предел скорости работы макимоно — полсекунды, если направлять чакру быстрее, она выдаёт все предметы разом. А что такое два сенбона в секунду? Да их руками метают быстрее! Некоторые — даже точнее! И хотя я помню о стреляющих зонтах дождевиков, конструкции их я не знаю.

Единственная радость — я неплох в кендзюцу, но в Академии ему мало учат. Надо нанять учителя, пока деньги есть.

Нужно совершенствоваться. Придумать новые способы применения моей магии в бою, попытаться создать духов-солдат, подчинить мощных ёкай. Меньше полугода осталось до обещанной встречи с тэнгу, а у меня и конь не валялся. Эх, тяжела ты, жизнь неправильного шиноби...

* * *

С некоторых пор мы начали проводить совместные тренировки на одном из клановых полигонов Акимичи. Как-то так сложилось, что в их квартале спокойнее всего. Тренировали тай, разгоняли источники, медитировали. Техник нам ещё не давали, но Хана уже тренировала хенге, а Кайто — частичное увеличение. Я же играл с вариантами магии, сказав, что поймал нескольких мелких духов, и теперь снова кое-что могу.

В один прекрасный момент речь зашла о чакре как таковой.

— Я немного завидую Хъюга. — призналась Хана. — Наш клан видит мир немного шире, чем другие шиноби, для нас важны запахи. Они как-будто дают нам второе зрение. А бьякуган даёт Хъюга возможность видеть чакру. Наверняка, это тоже интересно! Здорово видеть мир в большем количестве оттенков! Ну, в каком-то смысле. Я не очень понимаю, как передать это словами.

— Но ведь чакру можно увидеть и без бьякугана. — рассеянно ответил я, увлёкшись манипуляцией с Огнём.

— Да, говорят, шаринган Учиха тоже это позволяет. — заметил Кайто.

— Причём тут додзюцу? Для того, чтобы видеть чакру, глаза совсем не нужны. Если правильно тренировать своё "внутреннее зрение", можно обойтись и без них.— я сосредоточенно глядел на стену, пытаясь превратить маленький лепесток Огня в шар, размером хотя бы с яблоко.

— Ну и в какой тайной книге ты это вычитал, Хоши-кун? Я тоже хочу познать эту величайшую тайну, которая изменит мир шиноби!— съехидничала Хана.

— Нет такой книги, я сам учился. И вряд ли изменит. Дальше, чем на полсотни шагов, у меня видеть не выходит. Вот сейчас ты, Хана, опять применила хенге, но в самом конце чуть сбилась, когда меня дразнила, поэтому ничего не вышло.

Тишина.

— Хоши?

— Ну чего тебе? — устало ответил я. Шарик не получался.

— Ты только что увидел, что и как я делаю, сидя к нам спиной?

Ох. Кажется, я прокололся. Тут ведь не бывает такого! Вообще нет такого понятия, как "рабочее поле"!

— Так что же получается, Хоши? Ты сенсор? И говоришь, что сам учился? — удивился Кайто.

— Ну... да.

Быстрые шаги с двух сторон, и друзья садятся по обе стороны от меня.

— Мы уже привыкли, что от тебя всякого можно ждать, но ты опять удивил.— Хана была крайне серьёзна. — С такими умениями, тебе нужно основывать собственный клан, Хоши-кун. Если доживёшь, конечно. Но как вообще ты научился такому?

— И подойдёт ли эта техника нам? Разумеется, если ты захочешь нас ей обучить. — добавил Кайто. — Не то, чтобы Акимичи страшно нуждались в сенсорах, но вообще и сенсоры, и ирьенины в большом дефиците. Тренинг, помогающий сделать плохонького сенсора из любого шиноби — это сокровище, Хоши-кун. Я даже не уверен, имеем ли мы право просить тебя о таком: не наш уровень.

Я покачал головой.

— Тренироваться нужно несколько лет. И я вовсе не уверен, что у меня выйдет научить кого-то. Могу только сказать, что я не то, чтобы вижу, а словно чувствую движения и потоки чакры вокруг, на определённом расстоянии. Это как если бы зрение вдруг удалось выразить через осязание и вкус одновременно. Как раз то, о чём говорила Хана насчёт запахов, только я ощущаю чакру. Ведь всё пространство пронизано ей, всегда сколько-то чакры есть вокруг. Например, вот тут, на полигоне, остаточной чакры довольно много из-за того, что твой клан активно тренируется. Гм... а ведь это интересно...

Я встал и лёгкими движениями поводил руками перед собой.

— Что ты делаешь, Хоши-кун? — удивилась Хана.

— Мне тут пришла в голову интересная идея. Я могу управлять тем же Огнём, но не могу провести его сквозь себя в достаточном количестве. чтобы создать огненный шар, как в техниках Катона. Но может быть, я с самого начала был неправ? Ведь если вокруг есть чакра, и применить её мне нужно в каком-то месте, зачем сначала тащить её внутрь, а потом выпускать наружу? Да, она рассеяна, но если как следует потянуть...

Я сосредоточился, и увидел окружающий мир духовным зрением. Действительно, в воздухе словно висит тонкая сеточка. Она стала заметна, потому что впитала выбросы чакры на полигоне. Теперь только зацепить её...

Глубоко вздохнув. я принял "стойку всадника" и сложил руки перед собой, будто удерживая мяч. Быстро создал из Духа шар, зависший между ладонями, и приказал ему "зацепиться" за нити сетки. Держится!

— Ну, да пребудут с нами благие Ками! Ребята, вы бы пригнулись. — громко произнёс я.

Академическая школа тай, движение "Две бабочки". Правая рука идёт к плечу, левая к поясу. Только обычно там раскрытые ладони, а у меня они смотрят друг на друга, удерживая шар. При движении он поворачивается, и я в этом повороте словно наматываю на него энергетическую сетку окружающего мира. И в ответ чувствуется сопротивление!

Вторая часть движения: правая ладонь по диагонали уходит к правому бедру, левая — к правому плечу, с силой накручивая на шар ещё один слой сетки. Громко ойкнула Хана — это шар стал видим обычным взглядом! Ярко-жёлтый, с каждым моим движением он светлел и явственно нагревался...

Третья часть движения: двойной удар ладонями вперёд, левая вверху пальцами вверх, правая внизу пальцами вниз, словно выпуская огромный шар. Ну так и выпустим его.

Яркий бело-голубой шар с голову человека размером мягко покатился по воздуху в сторону стены... ДАДАХ!!!

Отплёвываясь от пыли, Хана и Кайто подбежали ко мне. Я стоял и смотрел на дело рук своих. Было на что: в солидной кирпичной стене выбило десяток кирпичей, стена была опалена и змеилась трещинами. Вся трава у подножия обуглилась. Отлетевший кусок кирпича рассёк мне кожу на лбу, но я это едва заметил.

— Хоши-кун, ты ненормальный! Но это — просто обалдеть можно! Родители на уши встанут, расспрашивать будут... меня ведь такому не учили. Придётся что-то придумывать. — Кайто разговаривал довольно громко и тряс головой. Увидел, как я на него смотрю.

— Ишь ты, разухмылялся! Вот что ты скажешь об этом безобразии? — он показал на стену.

— Скажу, что это класс С, не меньше! Здорово! — я радостно засмеялся. — А говорили, что выше класса D мне ничего не светит! Кусайте локти, ирьенины! — я с хохотом погрозил кулаком в сторону, где находился госпиталь. Внезапно земля как-то непривычно поехала вбок. — Кайто, извини за бардак. Ой, что-то мне нехорошо... заигрался я...

Встревоженную речь Ханы я уже не разобрал, потому что валялся на земле, а небо кружилось и темнело.

* * *

Очнулся я, лёжа на футоне в незнакомой комнате. Рядом сидели за низеньким столиком Хана и Кайто.

— О, ты вновь с нами, Хоши. — заметил Кайто. — Значит, так. Мы сказали, что взрыв стал результатом твоих экспериментов с кибакуфудами. Все в курсе, что ты их кое-как сам рисуешь, так что не удивились. Так что знай, что отвечать.

— А про то, что на самом деле было, мы никому не скажем. — добавила Хана. — Но ты всё же подумай, можно ли такому научиться и нам. И не напрягайся так больше. Даже мама Кайто заметила, что у тебя лёгкое чакроистощение.

— Это я сдуру так бабахнул. — признался я. — Увлёкся идеей... буду теперь осторожненько экспериментировать и смотреть, что получится. Спасибо тебе и твоей семье за хлопоты, Кайто. Мне очень неудобно перед тобой за такой беспорядок на полигоне.

— А, не обращай внимания. — махнул рукой Акимичи.— Стену не снёс, и ладно. На то и полигон! Вот если бы ты мне комнату так разворотил, тогда да, обидно было бы.

Хана о чём-то задумалась, а потом спросила:

— Слушай, Хоши, ведь раньше всякими духами монахи занимались?

— Ну да, так в книгах пишут. А что?

— Так может, тебе в старый храм сходить?

— Да кто ж меня отпустит? — удивился я. — Один я до Храма Огня быстро не доберусь, и вообще, что я монахам скажу? "Уважаемые, а не дадите ли порыться в вашей библиотеке, а заодно, не научите ли чему интересному?".

— Нет! — Хана замотала головой. — Не в Храм Огня! На территории Деревни и рядом было несколько маленьких храмов. Почти все они были в клановых кварталах, но мало где сохранились в первозданном виде. Как-то не уживаются шиноби с монахами, что ли... Но есть один старый маленький храм почти сразу за стенами. Он давно развалился и зарос, но остались каменные столбы, какие-то здоровенные скрижали, несколько храмовых статуй. Вдруг ты найдёшь там что-то, понятное тебе, но непонятное нам?

Я в глубочайшей задумчивости уставился на Хану. Та слегка покраснела.

— Что? Думаешь, я сказала глупость?

— Нет, — покачал я головой. — Думаю вот: жениться на тебе, что ли? Будет кому думать за меня...

... Первый раз за две жизни меня побили палочками для еды.

* * *

На следующий день мы, не откладывая, сразу после занятий отправились к развалинам храма. За ворота нас одних не выпустили бы — но, к счастью, нам удалось прошмыгнуть между выезжающими телегами. Не то, чтобы нас не заметили — скорее, подобные вещи были обыденностью. Детям никогда не сидится на месте, и иногда проще контролировать, чем запрещать. Если насчёт детей нет особых инструкций — отметили, сообщили, кому надо, и всё.

Храм располагался буквально в получасе ходьбы от стен. Старый, заброшеный просёлок проходил по окраине маленькой, такой же заброшенной деревеньки из трёх развалившихся домов, и сворачивал куда-то в сторону основной дороги на Танзаку. Небольшую тропинку, отходящую в сторону, смог бы различить только опытный следопыт, если бы не обрамляющие её каменные фонари. Тропинка вела нас ещё минут пять, и наконец упёрлась в короткую — на пять ступенек — каменную лестницу. Каменные тории покрылись мхом и вьюнками так, что на фоне деревьев их было не различить и с полусотни шагов. За ними нас встретила небольшая площадь. Судя по тому, как она заросла, её никогда не мостили. Вокруг площади располагались остатки центрального здания храма и боковых крыльев.

От крыльев осталось лишь воспоминание: построенные из дерева, они недолго прожили без должного ухода. Но центральное здание было частично сделано из камня, и потому сохранило форму, несмотря на обвалившуюся крышу и провалы в стенах.

Прямо перед ступеньками в центральное здание сидели две статуи Кома-ину. Я пригляделся: как и положено, это были не совсем псы. Левая статуя, с открытой пастью, больше напоминала льва, а правая, с закрытой — собаку. А и Хум, восточная версия Альфы и Омеги, просим любить и жаловать. Легонько проведя рукой вдоль статуй я убедился, что глубоко внутри ещё живы спящие духи-стражи. Это очень хорошо... и перспективно.

— Ну вот, Хоши, мы и пришли! — весело сказала Хана. — А если зайти внутрь, то увидишь на стенах каменные плиты с надписями. Ещё там есть алтарь, но он завален обломками крыши и сгнившими сёдзи. Да и пол весь прогнил, так что я никогда там особо не бродила.

— Зайдём да посмотрим, что тут думать. — рассудительно заметил Кайто. — Я вот ни разу тут не был, интересно же. Хоши, не сделаешь мне огонёк? Спалю пакет от чипсов, не хочу мусорить в храме.

Кайто протянул мне пакет.

— Клади туда! — я указал на замшелый обломок камня. Потом быстро поджёг бумагу. Пока она горела, вынул из рюкзака три больших восковых факела.

— О, так вот почему у тебя рюкзак был так набит! Здорово тебе не терпелось, если ты с утра их взял, когда мы ещё и не договорились!

Я поджёг факелы и раздал всем. Мы вошли в храм...

Не сказать, чтобы внутри было темно: скорее, тут царили сумерки. Но если что-то ищешь, освещение необходимо. Я огляделся. Сохранившиеся плиты на стенах действительно были покрыты столбиками кандзи. Стиль письма чуть устаревший, но так удобнее высекать линии на камне.

— Вы тут постарайтесь не переломать ноги, а я пока почитаю. — сказал я, доставая блокнот и карандаш, и устроился у первой слева от входа плиты.

— Да-да, дедуля, мы тебя прекрасно слышим! — съязвила Хана. — Я пока гляну на алтарь.

Друзья копались в сгнившем деревянном месиве, а я пытался разобрать надписи. Притчи о Мудреце составляли большую часть. Любопытно, но не более. Записал какие-то перечисления Сокровищ Рикудо, всякие интересные моменты, и тут сзади послышался хруст. Я обернулся: друзья настороженно замерли у алтаря, как и я, вслушиваясь.

— Что это было? — спросил я.

— Кажется, что-то под нами... — настороженно отозвался Кайто. — Хоши-кун, зацепи крюк за столб, и кинь нам верёвку. Не нравится мне...

Не успел Кайто договорить, как хруст раздался снова, и от пола взлетело несколько столбиков пыли.

— Прыгаем! — закричала Хана. И в этот момент, с громким треском, большой кусок пола просел вниз, скрывшись в туче пыли.

— Хана! Кайто! Вы целы?! — испуганно закричал я. Ками, я даже верёвку из рюкзака вытащить не успел!

Внезапно рядом со мной громко чихнули. Затем несколько гнусавый голос, крайне напоминавший голос Ханы, ответил:

— Фа фсё ф пофядке, фодофди... Пчхах!

Пыль медленно оседала, и я с облегчением увидел обоих друзей, целых и невредимых, только ужасно грязных. Большой кусок пола рядом с алтарём провалился вниз, но неглубоко, буквально по пояс взрослому человеку.

— Вот ведь старая развалина! — начал ругаться я.

— Эй! — прервал меня Кайто. — Не поверите... мы что-то нашли!

Среди обломков досок пола виднелись ступени лестницы, постепенно уходящей вниз, под основание алтаря. И ещё там была дверь. Открытая дверь!

Примечание к части

Продолжение следует.

Сокровища храма

Даже если бы мы не пришли сюда с целью найти что-нибудь полезное для меня — как могут дети устоять перед открытой дверью явно секретного прохода? Даже если это дети-шиноби... особенно если это дети-шиноби!

— Так, сгоряча не лезем.— заявил я.— Верёвку всё же закрепим, вдруг там ловушка или опять что-то провалится. Факелы ещё и на четверть не сгорели, сойдут. Я пойду впереди, а вы страхуйте меня верёвкой. Но сперва... Момо-сан, появитесь, пожалуйста!

Некомата вышла из теней в углу храма и уселась рядом, вопросительно глядя на меня.

— Момо-сан, не могли бы Вы осмотреть находящееся за дверью? — почтительным тоном попросил я. Некомата фыркнула.

"На публику играешь, господин? Показываешь, какая я обидчивая и независимая?" — прозвучало в голове. "А то как же! Дезинформация — наше всё!" — весело ответил я.

Ониби походкой манекенщицы прошлась до двери, на долю секунды скрылась за ней, и с изумлённым видом появилась снова.

"Почему ты вернулась?" — спросил я. "Что-то не так? Там опасно?".

"Господин, ты не поверишь, но я никуда не возвращалась. Я шла прямо, а оказалась здесь!".

— Ну надо же, как интересно... — протянул я.

— Что, Момо-сан нашла что-то? — с жадным любопытством спросила Хана.

— Точно, нашла. Нашла, что тут стоит какой-то барьер против ёкай. Её просто развернуло назад. Кажется, мы нашли именно то, что нужно! — с удовлетворением подытожил я. — Но это значит, что простые методы себя исчерпали.

С этими словами я решительно подошёл к двери, шагнул в темноту... и споткнулся.

— Всех биджу в хвост и в гриву! — выругался я, поднимаясь, и тут же рассмотрел. на чём я лежу.

— О, Ками благие, да тут скелет!

— Где?! — завопили позади на два голоса, после чего друзья вломились в дверь, совершенно позабыв про идею страховать меня. Я протянул руку в указующем жесте.

— Да вот, прямо здесь. Я в него и упал.

Скелет лежал навзничь в какой-то паре шагов от двери. Свет наших факелов довольно ясно освещал короткий, в несколько шагов, коридор, далее открывающийся в комнату несколько больших размеров.

— Странно. Как-то неправильно он лежит. — заметил Кайто.

— Вполне правильно для того, кому проломили голову не меньше сотни лет назад. Вон, смотри, какая вмятина на черепе сзади! Хоши! — вдруг с испугом спросила она, — А он не мог стать призраком и остаться здесь? Мне что-то не по себе...

— Может, и мог. — пожал я плечами. — Но пока ничего такого я не почувствовал. Странная рана у него, как будто треснули чем-то очень большим. Хотя...

Я вышел назад, в обрушившуюся часть храма, и внимательно рассмотрел остатки пола. Догадка легко подтвердилась.

— Представляете, это просто несчастный случай. Та часть, что провалилась — большой скрытый люк, откидывающийся в сторону. Кажется, он спускался вниз, но тут крышка сорвалась и разбила ему голову. Он успел открыть дверь, потому ввалился внутрь, упал и умер уже здесь. — я присмотрелся к скелету. — На нём неплохо сохранившаяся шёлковая хламида. А если приглядеться к черепу, то видно, что зубы сточенные, и нескольких не хватает. Похоже, это был последний настоятель храма, или что-то вроде того.

— Какая глупая смерть... — вздохнула Хана.

— Смерть не бывает глупой. Просто так сложилось. — возразил я.

— О великие мудрецы, позвольте позднерождённому прервать ваш спор! — с издёвкой начал Кайто. — Но не стоит ли вспомнить, что факелы не бесконечные? Давайте пока осмотримся. Потом можем даже похоронить останки по всем правилам, но мне не хотелось бы пропускать ужин!

— Подожди. Я думаю, сперва надо осмотреться вокруг и проверить тело.

— Хоши, тебе что, упасть на него было мало?

— Да нет же, просто... — я осмотрелся. — Ага, вот он! Так и знал! Не мог же старик обойтись без посоха!

Солидная палка, больше моего роста длиной, откатилась к стене и была почти незаметна из-за пыли. Я поднял её и слегка отряхнул. раздалось мелодичное позвякивание. То, что нужно!

— Хоши, а почему этот посох такой странный? Чтобы все слышали, как идёт его владелец?

— О, Хана-кун, это целая история... Посох — особый символ. Он символизирует, ни много ни мало, самого Рикудо, основателя Нинпо! Смотри, видишь это навершие, в которое продето шесть бронзовых колец? Кольца обозначают Пути, которые постиг Мудрец, и их звон распостраняет его силу везде, куда доносится. Этот посох нужно чтить, как оружие и как священный предмет, и без крайней нужды не класть ни на что, а всегда стараться ставить вертикально, кольцами вверх: ведь он воплощает Мудреца. а тому вряд ли бы понравилось, если бы его клали на полку. Ещё, останавливаясь на ночлег, следует омывать подток посоха, как ноги человека после дальней дороги...— тут я увидел, что друзья смотрят на меня, словно я Каге. вдруг решивший станцевать на площади. — Что такое?

— Ничего...— завороженно ответила Хана. — Просто я и не думала, что ты столько всего знаешь об этом. Интересно, ужас просто!

— Э-э... ну, потом расскажу. если что. Пойдёмте дальше.

Аккуратно обойдя покойного настоятеля, мы прошли в комнату, примерно десять на десять шагов размером. Стены из камня местами были покрыты потёками воды, но в целом тут было сухо и довольно чисто. Несколько рассохшихся ларей стояли вдоль стен; сплошь покрытый паутиной стеллаж располагался у дальней стены (кого же тут ели эти пауки?). В глаза бросалось множество узких глиняных таблиц с рядами кандзи, висевших на стенах, и большой каменный монолит напротив входа. Монолит был покрыт вязью почти неразличимых кандзи везде, кроме большого участка впереди, на котором был вырезан странный рисунок в виде решётки. Я пригляделся внимательнее. Четыре линии на пять. Рядом три полустёртых изображения рук, сложенных во что-то вроде печатей. Мне больше всего это напомнило мудру "Волшебного меча" для правой, левой и двух рук соответственно, но что же значит всё остальное? Даа, тут работы надолго. Может, на стенах будет что-то попроще?

— Я опять чтением займусь, — обратился я к друзьям, — а вы можете пока осмотреться и поискать что-то интересное. Только аккуратно. Ловушек я не особо опасаюсь, а вот выпавшего на голову камня из кладки — запросто. Если что загадочное найдёте, скажите — я проверю на чакру.

Без долгих обсуждений ребята набросились на "сокровища". Хана предпочла порыться на стеллаже, а Кайто занялся одним из ларей... тут же обнаружив в нём старое мышиное гнездо. Ох... если там и были свитки — светлая им память.

Ладно, так что со стенами?

Таблички содержали недлинные столбцы кандзи, буквально по нескольку слов. Некоторые предварялись знаком в виде той же решётки, другие — пентаграммы. Гм... я обернулся назад. Действительно, ещё несколько табличек висело по сторонам от входа. Но какой-то системы не прослеживается... только на одной табличке встречается и решётка, и пентаграмма. Ну-ка, ну-ка...

"Знаки Сэмандоуман. Пятиконечная звезда Сэман, или Гобоусэй, предназначена ловить и удерживать духов. Решётка Доуман отражает зло.". Ого! Это что же получается... помеченное пентаграммой — для подчинения духов, решёткой — защитное, а без знаков — нечто третье? Но что же тогда на центральном камне?

Ладно, начнём читать по порядку.

"Сие есть воззвание к Ками о помощи.

元柱固具、八隅八気、五陽五神、陽動二衝厳神、

(Гантюу кошин, хатигуухацуки, гоёу гошин, онмёу нисёу гэншин)

Твердая причина есть, 8 углов — 8 ки — души (триграммы), свет движется, есть две оппозиции (вращение инь-ян) божественного порядка.".

Ну-ка, дальше...

"Сие есть слова для изгнания злобных демонов.

害気を攘払し、四柱神を鎮護し、五神開衢、悪鬼を逐い、

(Гайки о юдзури харайши, шитюушин о тингоши, гошин кайэй, акки о харай)

Загрязненное ки должно очиститься, 4 столпа священных богов, защищающих город (зверей), 5 божественных элементов, помогите избавиться от демона."

Экзорцизм! Я нашёл МЕСТНЫЙ вариант изгнания!!!

"Сие есть средство очищения места от зла и неправильности.

奇動霊光四隅に衝徹し、元柱固具、安鎮を得んことを、

(Кидоу рэйкоу шигуу ни сёутэцуши, гантюу гошин, антин о эн кото о)

Духи света с 4-х сторон, помогите исправить причину случившегося зла, ради безопасности города."

"Сие есть призыв огненных стрел Ками, поражающих Зло.

慎みて五陽霊神に願い奉る

(Цутомитэ гоёу рэйшин ни нэгаи татэмацуру)

Явите 5 светлых ян душ богов, почитаю, поклоняюсь.".

И ещё... и ещё...

Всеблагие Ками, девять биджу и Дзюби прицепом, кажется, я попал в место обитания одного из последних наследников оммёдзи. Тэнгу, ты слышишь меня? Вздрогни! Теперь я тебя в футон закатаю!

— Хоши! Да послушай же! — меня с силой похлопали по плечу. Я потряс головой. Кайто и Хана стояли рядом и чего-то ждали.

— Что? — удивлённо спросил я.

— Так он нас не слышал! — засмеялся Кайто.

— Угу. наш Отшельник весь ушёл в древние тексты. Хоши-кун, там ещё много всякой непонятной ерунды, но разбирать некогда: факелы прогорают. Правда, кое-что мы нашли, глянь! — Хана протянула мне палочку, на которой держала несколько браслетов из крупных бусин.

Я всмотрелся в них Истинным зрением. Так, какие-то потоки чакры в них, определённо, есть. Но присутствует и чёткий каркас из линий Духа. Судя по количеству чакры, ничего убийственного в них нет. Надо рассмотреть поближе.

На каждом из браслетов было девять особо крупных бусин с вырезанными кандзи. И эту последовательность я вспомнил! Самое забавное, что выучил я её ещё в той жизни... по фильмам о ниндзя. Герой Шо Косуги перед поединком складывал девять мудр, отдалённо напоминающих здешние печати, и произносил эту фразу. Толковали её по-разному, но одно из значений — старинное. якобы, заклинание против демонов: 臨、兵、闘、者、皆、陳、烈、在、前 (что-то вроде 'все, что движется ко мне, пусть движется от меня'). Так, сосредоточиться. Кладу браслет на крышку ларя. Медленно, аккуратно складываю мудры.

— Рин. — первый кандзи тускло вспыхивает.

— Пе. — теперь второй. Получается?

— То, Ся, Кай, Дзин, Рэцу, Дзай, Дзэн!

С последними словом и мудрой кандзи вспыхивают, и вокруг словно прокатывается невидимая волна. В ответ вспыхивают и остальные браслеты, а в голове раздаётся возмущённый мявк оставшейся снаружи Ониби.

"Господин, ты рехнулся?! Я едва успела отскочить! Что ты там вытворяешь?!".

— О как... — глубокомысленно отметил я. Затем снял с палочки ещё два браслета, и вручил друзьям по штуке.

— Держите. Это сильный оберег против демонов. Потом научу пользоваться. А пока давайте вернёмся назад. Только заберём останки настоятеля, да я сделаю так, чтобы здесь никто не шлялся. Это будет только нашим местом, согласны?

Друзья активно закивали. Ещё бы, делиться с кем-то такими находками!

— Хоши, я так поняла, что тут для тебя просто как склад колбас для кошки. А для нас тут найдётся что-нибудь, кроме приключений? — уточнила Хана.

— Не уверен, что это будет нечто быстрое, как обычные техники, смотреть надо. — честно ответил я, заворачивая кости настоятеля в остатки рясы. — Но вообще тут всё вроде рассчитано на шиноби с обычной чакросистемой. Значит, для вас тут наверняка подходит ВСЁ. Вопрос скорее в том, применимо ли оно в жизни обычного шиноби...

— Ха! Быть НЕОБЫЧНЫМИ шиноби куда интереснее, как мне кажется!

Собрав кости, мы вылезли наружу. Я подумал, и взял посох.

— Сейчас кое-что сделаю, и возвращаемся.

Вообще, я думал поставить печать Розы и Креста обычным способом, но теперь решил поэкспериментировать. Сформировал в сознании каркас из трёх колец, а затем трижды неторопливо ударил посохом о землю, с каждым ударом расширяя зону охвата. Третьим ударом я как-бы "пригвоздил" центр построения к земле. Присмотрелся: линии Духа висят на своих местах. Что же, время покажет. На нас, как присутствующих при создании, печать действовать не сможет всё равно.

Неподалёку мы быстро выкопали неглубокую могилу и установили обломок камня. Я выцарапал на нём: "Последний настоятель старого храма" — всё, что мы знали, и прочёл молитву, пообещав себе позже сделать всё как следует. Подгоняемые голодным Кайто, мы вернулись к воротам, и без особых проблем проскочили внутрь с очередной телегой. Вот мы и дома.

Что же, день был... насыщеным. И его окончание меня весьма обнадёживает.

Собака

Пару дней я занимался систематизацией и переписыванием того, что нашлось в храме. Мы решили, что материалы должны быть у всех, раз вместе нашли этот подвал. Хотя я немного сжульничал: материалы-то будут у всех, но пока — только то, что сумели прочесть, и без моих мыслей на этот счёт. Я в любом случае буду продвигаться в их освоении намного быстрее.

Также разворошили стеллаж и лари. В них обнаружилось немало интересного! Здоровенный наконечник для "Лунного ножа", с которым разве что Кайто и мог управиться. Два тяжёлых, несмотря на маленький размер, бронзовых серпа, непонятного назначения и совершенно не восточного вида. Ещё два браслета-оберега. Большая книга в потрескавшемся кожаном переплёте, закрытая на хитрый замочек, которую мы пока не вскрывали, и два футляра, предположительно, со свитками. Две заплесневелых холщовых сумки, одна из которых явно принадлежала целителю (вот только мыши побили, разлили и подгрызли практически всё содержимое. Этот подвиг был отмечен дюжиной мышиных трупиков). Позеленевший бронзовый гонг без цепочек. В общем, добавить сюда барометр и спасательный жилет — и я бы точно почувствовал себя Муми-троллем.

Свитки и книгу мы оставили "на потом", а всё остальное друзья поделили (от своей "доли" я отказался). Не знаю, что будет в этих записях, но пока что самое ценное, на мой взгляд — это центральный камень! Потому что я, хоть и не смог пока разобрать надписи, саму решётку опознал.

Кудзи-кири, "Девять разрезов реальности" — вот как называлась эта техника на Земле. Особым образом начерченная в воздухе решётка "вскрывала" реальность, давая доступ к "изнанке" мира, после чего маг тем же способом вписывал нужный кандзи в пространство решётки. Отпечатываясь на "той стороне", в мире Духов, кандзи становился чем-то вроде проявленного желания, приобретая силу заклинания. Многие на Земле слышали об этой технике, а вот о тех, у кого она реально получалась, я что-то не слышал, уж простите за каламбур. Но тут совсем другие условия, может, она и будет работать? Другое дело, что она требует, якобы, особых тренировок, совершенно мне неизвестных.

Посему я решил не заморачиваться с ней, а освоить, для начала, "базовые" заклинания и мантры. Нужно было экспериментировать, готовиться к вызову тэнгу... Но судьба решила, что быть скучной ей не к лицу.

* * *

Разговор, которого я не видел.

Старик в треугольной шляпе, покусывая мундштук незажжённой трубки, глядел в хрустальный шар. Стоящий напротив АНБУ терпеливо ждал.

— Значит, они раскопали что-то в этих развалинах. — задумчиво произнёс Третий Хокаге. — Надо же, под самым носом. Но чего не ждали мы, того и Данзо не должен был подозревать. Та заготовка, которую мы планировали использовать к концу года, уже может использоваться?

— Через пару дней, Сарутоби-сама. Нам нужно вывести его из равновесия, чтобы он решился воспользоваться прочитанным свитком для своей "праведной мести". Немного наркотиков, гендзюцу — и дело сделано.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он уже купил собаку, Сарутоби-сама. А он ненавидит собак. — несмотря на маску, в голосе АНБУ явственно была слышна улыбка.

— Вот как. Ну что же... Надеюсь, Тсуме никогда об этом не узнает. Действуйте.

* * *

Не прошло недели, как ЭТО случилось.

Несчастные случаи, убийства и прочее, вообще-то идут бок о бок с шиноби. Но есть такая вещь, как логика. И когда ты слышишь новость об Инузуке, которого загрызла собака, логика однозначно заявляет: да быть такого не может!

Во-первых, Инузуки и собаки живут душа в душу. Во-вторых, я скорее поверю, что это Инузука загрыз собаку! Постороннюю, естественно: в то, что нинкен может повредить своему партнёру, или наоборот, я попросту не верю. Однако факт остаётся фактом: один из немолодых чунинов-Инузука мёртв.

Слухи ходили чудовищные. Пересказывать все не буду, достаточно упомянуть, что одним из вариантов было: "Джинчурики Девятихвостого ночью обернулся Лисом и загрыз бедного собачника.". Обоснованиями подобных "перлов" люди себя даже не утруждали. Разве мало такого замечательного факта, что все Инузука расхаживали по деревне в сопровождении нинкенов, а если те были малы — их сопровождал взрослый шиноби-соклановец и его питомцы? Но у нас был свой источник, и этот источник явно знал побольше коноховских сплетниц.

Хана попросила, чтобы мы ждали её у меня дома после занятий. Появилась она ближе к вечеру, со всеми Братьями.

— Хоши, — начала она с порога, — готов ли ты принять официальный заказ, как оммёдзи?

Я поперхнулся чаем. Кайто перестал жевать!

— ЧЕГО-О?!

— В связи с тем, что случилось в квартале нашего клана, я была вынуждена рассказать о тебе ока-сан. Мне... удалось убедить её в том, что ты сможешь помочь, если захочешь. — она тяжело вздохнула, вынула из-под куртки небольшой свиток, и протянула его мне двумя руками, низко поклонившись. — Инуэ-сан, согласитесь ли вы принять приглашение моей ока-сан?

Ками всеблагие, это что должно было случиться-то? Глава клана не приглашает на беседу мальчишку-простолюдина, если только... если только она не в панике, и не цепляется за единственную призрачную надежду. О, демоны, неужели всё так и есть?

— Хана, поведай мне, пожалуйста, с чего твоя почтенная мать решила, что именно я могу помочь?

— Она вообще о тебе практически ничего не знала. Но я смогла убедить её в том, что создавший это, — она выложила на татами костяную собачку, — сможет справиться с тем, с чем она не смогла. Потому что существо, загрызшее нашего родича, было...

— Стоп! — я поднял руку. — Дай-ка я сам догадаюсь. Это была голова собаки на призрачном теле, да?

Хана молча кивнула, а я внезапно понял, что чувствовал Гендальф на мосту в Мории.

Инугами. А я и так до смерти устал.

* * *

Я встал и молча начал собираться. Как хорошо, что я готовился к призыву тэнгу! Сейчас у меня есть почти всё, что я могу как-то использовать, ну или думаю, что могу. Хотя при взгляде на спрятанные в простом сундуке залежи колдовского добра подкрадывается мысль о необходимости тележки.

Хана напряжённо смотрела на мои сборы, потом не выдержала:

— Что, так ничего и не спросишь? Ни что тебе предлагают за работу, ни что уже натворил этот демон?

— А нет разницы.— хмыкнул я. — Пусть это останется между нами, но мне пришлось бы идти, хочу я того или нет. Я знаю о том, что такое инугами. Его вызвали для мести, но беда в том, что остановится призвавший его уже не может. Мало того, что он окончательно сходит с ума: если не занимать демона работой, он может напасть на призвавшего. Значит, он будет убивать, убивать... и однажды мы всё равно столкнёмся, вот только он будет куда сильнее. Но смотри, не говори этого матери, хорошо? А то она цену скинет. — с этими словами я по локоть влез в большую коробку с печатями.

— Хоши играет в злого колдуна, захотевшего подзаработать на чужом горе. — грустно улыбнулся Кайто.

— Вовсе нет. — ответил я. — Просто мысль о заработке отвлекает меня от мысли, что убить инугами невозможно.

— Как?! — в ужасе вскрикнула Хана.

— А вот так. Легенды так говорят. Нет, я может и смог бы... если бы кто-нибудь любезно согласился его подержать. Нет таких? Жаль, а я-то надеялся попробовать...

— Но если его не убить, что же нам делать?.. — на глаза Ханы навернулись слёзы.

— Изгонять, конечно. Кроме того, — тут я изобразил кровожадную ухмылку, — вызвавший его как раз вполне уязвим. Надеюсь, никому его не жалко?

С этими словами я вывалил на пол целую кучу вещей. Мда... или тачка, или макимоно.

— Кайто?

— Чего?

— Слушай, там у кузницы тележка стоит. Притащи, а?

* * *

И вот, в сиреневых вечерних сумерках мы бежим к кварталу Инузука. Без тележки, да. Хана сказала, что это уже перебор, да и медленно, и выдала мне свиток. Фиг отдам теперь.

Глядя на людей так и хотелось сказать что-то вроде: "Хоть ками и избавили их от ужаса истинного понимания событий, печать подкрадывающегося кошмара незримо лежала на их лицах и действиях...". Тьфу, какой пафос. Но иначе и не скажешь. Подспудно люди ощущали, что сейчас все они беззащитны перед тем, что придёт к Инузука — а в том, что придёт, они не сомневались ни секунды, и это само по себе было симптомом.

Хана провела нас через один из боковых входов, чтобы никто не заметил. За забором нас сразу встретили двое шиноби, и проводили в главное здание квартала. Там мы расположились в небольшой комнатке для гостей.

— Подождите тут, я извещу ока-сан. — сказала Хана. — Она наверняка захочет сначала поговорить с тобой, Хоши.

С этими словами она вышла и задвинула сёдзи. Я повернулся к Кайто.

— А ты-то чего увязался?

— Дурак ты, Хоши, хоть и колдун. Мы друзья! И вообще, мне интересно. Кстати, я могу тебе чем-то помочь в процессе?

— Можешь.

Я распечатал из свитка пачку печатей и сумку с кунаями собственной работы. Выбрал десяток, и прикрепил печати к рукояткам.

— Что это? — поинтересовался Кайто. — С виду не кибакуфуды, я их знаю.

— Смотри. Вот эти восемь — должны отпугивать демона. С их помощью ты постарайся не дать ему покинуть место, где мы будем сражаться. Просто бросай их перед ним, и активируй печать. А эти два — печати призыва молнии. Они сработают, раз на небе есть облака, но только на открытом воздухе. И смотри, не брось ближе, чем в паре десятков шагов, а то самого шарахнет!

— Занятные у тебя игрушки, дружище... И кунаи, я чувствую, непростые?

— А как же. Для себя всё самое лучшее, знаешь ли.

В этот момент вернулась Хана.

— Идём, Хоши. Ока-сан ждёт.

* * *

Ещё на подходе к двери, за которой ждала глава Инузука, я почувствовал тяжёлый, металлический запах крови в воздухе. Крови и какой-то мерзкой гнили, почти неощутимой. Видимо, либо ранили её, либо она не отходит от чьей-то постели. Подожду, не буду строить предположения. Всё равно сейчас всё узнаю.

Первой вошла Хана. Поклонилась и отошла в сторону, пропуская меня. Я осмотрелся. Мда, не уверен, что на меня обратили внимание. Могучая женщина, которую я видел на церемонии поступления, видимо, и есть Инузука Тсуме. Только всё её внимание было уделено лежащему на подстилке большому псу. Лапы пса были аккуратно пристёгнуты к специальным креплениям довольно свободными ремнями — видимо, чтобы не мог расчесать раны. Тсуме меняла повязку на морде пса... и, по моим ощущениям, без особой пользы.

Видимо, это её нинкен. Когда демон напал, глава клана не могла остаться в стороне, но что она могла сделать? Инугами тяжело ранил пса и оставил умирать.

Молчание затягивалось, и я наконец решился.

— Прошу прощения, Инузука-сама, но так вы ему не поможете.

Плечи склонившейся над собакой женщины напряглись. Затем она медленно, явно боясь потревожить нинкена, повернулась ко мне. Ярости в её глазах хватило бы и на двух демонов.

— Мальчишка! — рыкнула она. — Что ты понимаешь! Куромару сильнейший из всех, он справится с любыми ранами!

— Но не с этой. Вы и сами это понимаете. Ирьенины вашего клана уже сказали, что бессильны, верно?

— Хана! Это ты рассказала?!

Девочка отчаянно замотала головой.

— Нет, мама, он даже не знал, что Куромару ранен, клянусь!

— Давайте не будем кричать. Просто позвольте мне помочь. Хуже не станет, верно? Заодно это наилучшим образом подтвердит мои возможности.

Тсуме нехотя отодвинулась от подстилки.

— Смотри, мальчишка, если Куромару станет хуже...

— Довольно! — весьма дерзко перебил я Тсуме. — Потом вы выскажете всё, что хотели, а сейчас не мешайте, хорошо? Хана-кун, кстати, надень своей почтенной матери запасной браслет.

Хана увлекла мать в сторону. Я распечатал из свитка курильницу, пару листов бумаги, деревянную рейку, и быстро соорудил гохей. Затем провёл им сперва через дым благовоний, потом над псом от хвоста до морды, и прочёл:

— Гантюу кошин, хатигуухацуки, гоёу гошин, онмёу нисёу гэншин.

Угли в курильнице ярко вспыхнули на секунду, и эхо молитвы словно осталось висеть в воздухе. Со стороны Тсуме послышалась какая-то возня, но я не стал отвлекаться.

— Кидоу рэйкоу шигуу ни сёутэцуши, гантюу гошин, антин о эн кото о! — с этими словами я начертил гохэем Доуман над головой пса.

Пёс взвизгнул, и из жуткой раны на месте глаза заструилась вонючая чёрно-зелёная жижа. Её потёки извивались, будто живые, но я попросту сжёг её выбросом Огня.

— Всё, можете звать ирьенинов. Теперь они справятся.

Меня довольно грубо отпихнули в сторону. Тсуме буквально обнюхала Куромару, затем выбежала прочь. Я поправил курильницу и бросил на угли использованный гохэй, но тут же вынужден был схватить её сквозь рукава и отойти в сторону: Тсуме вернулась в сопровождении двух ирьенинов, начавших со всё нарастающим (судя по удивлённым возгласам) удивлением обихаживать пса.

Спустя пять минут Тсуме вышла в соседнюю комнату, знаком велев мне следовать за ней.

* * *

— Я не привыкла долго говорить. Всякие ритуалы меня раздражают. Скажу прямо, паренёк: ты спас моего Куромару, и я перед тобой в долгу. И, судя по увиденному, вряд ли ты попросишь конфет в качестве вознаграждения.

— Чтобы отдать долг, для начала вам нужно выжить. Ведь он вернётся, и продолжит убивать.— ответил я.

На лицо Тсуме словно набежала тень. Она достала из-за пазухи маленький свиток и протянула мне. В свитке был столбик кандзи:"Месть придёт за каждым из вас".

— Судя по неровным линиям, писавший явно не контролировал себя. Вполне ожидаемо. Есть хоть намёк на то, кто и за что решил отомстить вашему клану?

— Инузука — воины! — отрезала Тсуме. — И я с гордостью могу сказать, что желающих множество! Но мне неизвестно, кто способен на подобное извращение естества!

— Однако он сильно ненавидит ваш клан. Даже способ мести выбрал максимально оскорбительный...

— Дочь говорила, ты знаешь толк в подобных вещах. Я бы не поверила, но видела этого демона, и видела твоего ручного духа. Не знай я, кто ты, можно было бы заподозрить, что всё происходящее — твоих рук дело. Сперва показать непобедимого врага, потом пообещать защиту от него. Но Хана тебе верит. Да и твой призрачный щенок... он не пахнет болью и ненавистью. Ты и тот, кто призвал это чудовище — разные.

"Вот не подозревал, что у ёкай есть запах." — подумал я.

Тсуме раздражённо прошлась взад-вперёд по комнате.

— Что ты хочешь за избавление клана от этого чудовища, мальчик-колдун? Деньги? Техники? Что-то ещё ценное?

Я задумался.

— Деньги... — медленно начал я, — у меня пока есть, и будут ещё. У меня сейчас попросту нет понимания, на что потратить сумму, большую, чем у меня есть. Техники? Это хорошо, но что мне в них? Они не помогли вам против демона. Я не знаю, чем клан сможет заплатить мне.

— Ты считаешь, что мы неспособны оплатить твою работу? — гневно нахмурилась Тсуме.

Я предостерегающе вытянул руку.

— Не в этом дело. Я не знаю ничего, что есть у клана Инузука, и чего я не мог бы когда-нибудь получить сам. Кроме одного: самого клана Инузука.

— Что?! — изумилась Тсуме. — Как тебя понимать, мальчишка?!

— Я не хочу ничего, что может запятнать честь клана. — рассудительно продолжил я. — Быть принятым в клан я не рассчитываю, мы слишком разные. Каким-то образом управлять кланом... зачем? Мне это не нужно. Пожалуй, единственное, что меня реально интересует, это поддержка клана Инузука.

— В каком смысле?

— Однажды я создам собственный клан. — пояснил я. — И, если мы все переживём сегодняшний день, я хочу, чтобы и до, и после, клан Инузука поддерживал меня, пока это не несёт урона их чести. Как по мне, это ценнее любых денег.

После долгой паузы Тсуме в задумчивости совершенно по-простецки потёрла рукой затылок.

— То ли ты меня оскорбил, то ли сделал комплимент всему клану, никак понять не могу. — произнесла она. — Твоё предложение, мальчик, выглядит настолько привлекательным, что поневоле подозреваешь ловушку. Но я не могу её разглядеть.

— А её и нет. — ответил я. — Просто я считаю, что если хочешь завоевать дружбу честного человека — будь с ним честен.

— Льстец. — буркнула Тсуме.

— Немного. — пожал я плечами. — Только прошу, если всё пройдёт удачно, держите произошедшее в секрете. Не стоит пугать людей... но иметь лишний повод сильно их удивить — это полезно.

— И как ты предлагаешь мне объяснить соклановцам, отчего они вдруг должны воспылать братскими чувствами к простому мальчишке-шиноби? — изумилась Тсуме.

— Ну... есть у меня одна идея. — хитро ухмыльнулся я...

.........

Несмотря на серьёзную напряжённость обстановки, выходя из комнаты Тсуме совсем по-девчоночьи захихикала, увидев дочь.

— Ока-сан? — удивлённо спросила та.

— Нет-нет, Хана, ничего. — затем она обернулась ко мне. — Знаешь, паренёк, сдаётся мне, что демон — не самое опасное, что тебя ожидает.

* * *

Большая площадка рядом с собачьими тренировочными площадками подходила идеально.

— С чего ты взял, что он придёт сюда? — хмурилась Тсуме. Она решила, что обязана своими глазами видеть работу того, кто ищет дружбы клана. Что же, разумно.

— Придёт, никуда не денется. Он же, в глубине души, собака. — ответил я, вычерчивая посохом линии Сэман. Затем я вырезал из бумаги несколько человеческих силуэтов, и капнул на них своей кровью. Каждый из них ляжет на вершину луча, чтобы мой контроль был полным. — Вы отдали распоряжение о готовности следопытов?

— Да, конечно, третий раз спрашиваешь!

— И всё же проверить не мешает... — я сверялся с небольшим Ло-Пань. — Так, придёт он, скорее всего, вот с той стороны. Кайто, ставим колышки.

Мы огородили площадку колышками с соломенной верёвкой, оставив широкий проход. Я начал подвешивать гохеи на каждую линию. Биджу, как быстро темнеет...

— Всех собак убрали?

— Да!

-Момо-сан, будьте любезны, вы мне нужны.

Из теней позади Тсуме соткалась некомата. Её светящийся контур длинным прыжком переместился к центру площадки, вызвав явную оторопь главы Инузука неожиданностью своего появления.

— Откуда она взялась?! — рявкнула Тсуме.

— Как откуда? Я позвал, и она пришла. Момо-сан ходит своими тропами, да? — я ласково погладил кошку.

— Хозяин, ты решил поймать эту блохастую образину? — мурлыкнула некомата. Предводительница клана явственно зарычала, приняв "блохастую образину" и на свой счёт.

— Поймать, не поймать... главное, чтобы она мне больше не мешала. Подразнишь её, Момо-сан?

— О, ты знаешь, как порадовать, хозяин. Обожаю дразнить собак! Но ты уж повнимательнее, чтобы бедняжке Момо не прищемили хвосты!

— Не прищемят. — я расставил внутри ограждения курильницы. — А то ведь ты мне потом покоя не дашь. Ладно, уже совсем стемнело.

Я потянулся силой к курильницам, и угли зарделись. Повторяя линии Сэман, я сплёл контур из Духа между курильницами, затем сложил печать концентрации. Струйки дыма устремились по висящей в воздухе пентаграмме, выгнутой куполом. Отлично.

— Не будем ждать, пока тварь явится сама. Начинай концерт, Момо.

Ониби уселась в центре площадки, поёрзала, и наконец издала вопль. Клянусь, это был самый мерзкий, самый презрительный и самый кошачий вопль на свете. Запертые нинкены Инузука по всему поместью, как один, зашлись лаем, но тут же стихли, выполняя приказ хозяев. Собаки вне квартала останавливаться не собирались... пока, наконец, их лай не перекрыл протяжный, хриплый и какой-то обволакивающий вой.

— Ставлю ведро свежей рыбы против твоего выпавшего уса, Момо, что ты изрядно его разозлила. Выходи из ограды сразу, как он появится, не мешкай.

Ониби обернулась, и тут смазанное чёрное пятно, источающее трупную вонь и запах псины, пронеслось над площадкой, сбивая её с ног. Клубок тел прокатился до самой ограды и сбил её, выбив огромный сноп солнечных искр.

— Проклятье! Сбрось его с себя, Момо! — закричал я, бросаясь к ним.

В центре клубка появилось голубое свечение.

— Кайто, внимание! Печати!

— Понял!

Клубок озарился яркой вспышкой синего пламени, и развалился на две части. Ониби отбросило к площадке, а демона — в сторону. Но некомата сама поняла, что делать, и вызывающе зашипела на тварь. Инугами, перетекающий, словно чёрная жижа с торчащей из неё собачьей головой, рявкнул и бросился на неё. Я едва успел подскочить ближе, и когда тварь проносилась мимо, сконцентрировался на набалдашнике посоха, наполнил его Огнём и со всей дури, словно хоккеист шайбу, приложил её по заднице. Тварь издала полувизг-полурык, и её словно швырнуло в воздух, перекидывая через некомату. Не упустив момента, кошка рухнула на спину, и прошлась по инугами всеми четырьмя лапами, только синий огонь брызнул. Тварь влетела на площадку.

— Сейчас, Кайто!

Мне некогда было следить за тем, насколько успешно у него получится, тут я надеялся на Ониби и меткость парня. Раз уж я так бездарно позволил обрушить магическую ограду... Некогда сожалеть! Пальцы складываются в двойное кольцо мудры, и я произношу:

— Гантюу кошин, хатигуухацуки, гоёу гошин, онмёу нисёу гэншин!

Линии Сэман вспыхивают, и тварь с визгом отлетает в центр звезды. Получилось?

— Хоши! Кажется, вышло, он заперт! — крикнул мне Кайто. Однако я почувствовал какое-то шевеление. Что он задумал, проклятый биджу пёс?

Инугами встал на лапы, встряхнулся, и начал ритмично порыкивать. Я увидел, как бумажные фигурки задымились, и тут по телу ударило разъедающей болью. Он ломает пентаграмму!

Я выкрикнул мантру защиты, боль ослабла. Что же, следующий козырь. Присев на одно колено, я высоко поднял правую руку, растопырив пальцы, и резко хлопнул ей по земле. В ту же секунду дым из чудом устоявших курильниц взвился в воздух, сплетаясь во вторую пентаграмму, и рухнул вниз, прижав тварь к земле. Я стиснул пальцы, набрав горсть пыли: линии послушно стянулись к центру, опутывая воющую тварь, распластанную на лучах. Ох, как же, блин, больно-то! Ладно, морда, сейчас мы побеседуем...

— Цутомитэ гоёу рэйшин ни нэгаи татэмацуру!

Пять ярких белых искр возникли в воздухе, метрах в шести над головой. Неторопливо сделав полный круг, они рывком выросли до размеров хорошего арбуза, и затем рванули к демону, вытянувшись, будто потоки золота, выплеснутые из тигля. Яркая вспышка!

В центре сети из дымных линий уже не было чернильно-нефтяной туши демона. Полупрозрачное тело пса, увенчанное начавшей гнить головой, сейчас могло только рычать, с ненавистью глядя на меня слезящимися глазами. Я подошёл к нему вплотную.

— Да-да, я всё понимаю. Ты меня ненавидишь, но ты вообще-то всех ненавидишь, верно? И ты, конечно, меня запомнишь, и обязательно разорвёшь на куски, как только освободишься. Ведь ты не можешь не выполнить приказ хозяина. Того, кто тебя кормил, кому ты был предан... И кто жестоко убил тебя! — жестко закончил я фразу.

Инугами хрипло, взахлёб, залаял.

— Да, конечно, я вру. А хочешь посмотреть на себя? — с этими словами я вытащил из набедренной сумки небольшое бронзовое зеркало и поднёс его к морде инугами, так, чтобы он мог разглядеть себя.

С минуту пёс молчал. А потом горестно завыл...

— Больно, да? — прошептал я, гладя холодную голову мёртвой собаки. — Куда больнее, чем когда он отсёк тебе голову. Этого ты даже не почувствовал. Просто был благодарен, что он наконец-то пришёл и накормил тебя...

Отойдя чуть в сторону, я развеял дымную сеть и Сэман. Протестующе вскрикнула Тсуме, но инугами встал на шатающиеся лапы, и, продолжая выть, побежал туда, откуда пришёл. Я сел на землю, полностью опустошённый. Подбежала Тсуме.

— Зачем ты отпустил его! Почему не добил?!

— Духа мести нельзя убить, пока его питает человеческая ненависть... — вяло ответил я. — Но слышите? Его вой становится всё более злым. Отправьте следопытов. В конце его пути вы найдёте человека, который будет вести себя, будто собака. Это и будет виновник. Можете делать с ним, что хотите. Или убейте, или после я изгоню из него демона, а дальше — опять же, как знаете. Момо, ты как?

Некомата подошла.

— Всё в порядке, просто царапины. Завтра сойдут.

— Отлично. Вы тут приберите с Кайто, пожалуйста. Я сейчас опять в обморок свалюсь.

Ну, и свалился, чего уж там.

* * *

Не помню, что мне снилось. А разбудил меня негодующий женский вопль за сёдзи, не уступавший по пронзительности вчерашнему воплю Ониби:

— ЧТО-О!? КАКАЯ ЕЩЁ ПОМОЛВКА?!!!

Примечание к части

Автор таки не поставил галочку "черновик", судя по всему. Рад бы сказать, что был пьян, но увы... одного не пойму: меньше страницы вроде бы не отсылалось раньше.

Ожидание

После сражения с демоном события тянулись, как резина. Я отлёживался, Инузука шушукались втихаря, Хана злилась. Кайто ходил с видом: "Знаю, но не скажу".

Я же пил укрепляющие, спал, и обдумывал свои ошибки.

С чего вообще я взял, что синава с гохэями (ограждающая соломенная верёвка с талисманами из сложенной бумаги — прим. автора) остановит инугами? Конечно, мне было не с чем сравнивать, но я понадеялся на аналогию с магическими кругами. И если бы не перестраховался — там бы мы все и остались. Либо я чего-то не знаю, либо что-то неправильно делаю.

Но мужик-то каков? Ни разу не шиноби, простой крестьянин из деревушки, походя разрушенной шесть лет назад во время Третьей войны. И так вышло, что во время нападения Инузука малость увлеклись. Их можно было понять: считалось, что в деревне не осталось своих, по крайней мере, в живом виде. Этот крестьянин решил под шумок удрать и вывести семью, когда шиноби сцепились — а попал аккурат между двух огней. Когда Инузука закрутил технику "Клыка", на траекторию удара вставать не следует.

Вся его ненависть сосредоточилась не на причине войны, а на её слепом инструменте.

Неясно одно: где, ну ГДЕ, биджу побери, он раздобыл столь подробный свиток призыва инугами?!

Тсуме рассказала мне об этом через три дня, пригласив на беседу. Изгонять демона им не понадобилось: разведка собрала данные на крестьянина и без дополнительных мер. Просто никто не ждал от него — такого.

Свиток она демонстративно сожгла на моих глазах. Сказала, что подобному не стоит существовать. И серьёзно так попросила меня никогда не записывать этот ритуал. Я проникся и пообещал. А что? В крайнем случае, надиктую...

А вот Хана... На пятый день я купил сладостей, несколько сортов её любимых фрикаделек, заказал букет, символизирующий глубочайшие извинения и заверения в дружбе, и приложил подарок, который давно готовил. Вздохнул, пробормотал на русском:"Аве, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя...", и отправился в клановый квартал.

Встретили меня вполне радушно, но не оставляло ощущение, что за спиной, как только я отвернусь, пытаются не засмеяться. Как я их понимаю.

Радует то, что не выгнали. То есть выгонять-то не стали бы, но могли извиниться, мол, химе не может меня принять, по вполне уважительной причине. Однако нет: провели во внутренний двор, где был небольшой садик.

Я присел на циновку у столика, на котором уже стоял чайник. Будем ждать.

Наконец, послышались шаги. Хана явно была раздражена.

— О, кто пришёл! Ну здравствуй, жених. Без моего ведома всё придумали, и только через неделю решился-таки объясниться?! Правильно, чуть раньше не посмотрела бы, какой ты у нас герой, натравила бы Братьев! Как ты мог?!

Я встал и низко поклонился:

— Хана-химе, я искренне прошу прощения за то, что такой вариант маскировки произошедшего был выбран по моей идее. Клянусь, никакого урона Вашей чести не предполагалось. Вы можете разорвать помолвку в соответствующий срок. Если бы не обстоятельства...

— Обстоятельства?! Да кем ты меня выставил, на пару с ока-сама?! Наследником станет Киба! Я не наследую, и имела право выбрать мужа сама! Мне пришлось буквально выбивать это из ока-сама, а теперь она всё отменяет! Ты вообще ни во что меня не ставишь? А о моих чувствах ты подумал?!

— Если бы не обстоятельства, то я не отважился бы просить Вашей руки ранее, чем по прошествии шести лет, когда мы оба были бы в соответствующем возрасте, и я мог бы предложить Вам условия, достойные химе клана. — закончил я, и протянул букет. — Хана, прости балбеса, а? Пожалуйста.

Хана стояла, красная, словно помидор, даже клыки на щеках не различить. Я молчал. Наконец, она порывисто вздохнула и спросила:

— Так ты что, серьёзно?

— Мы ещё маленькие, но за исключением этого — да, я серьёзно. Дело не в том, что это хорошая причина для изменения отношения клана ко мне. Я ужасно боялся, что тебя кто-нибудь уведёт у меня из-под носа. Вот... поторопился.

Я указал на коробку для пикника.

— Может, ты простишь меня, и пообедаем, в знак примирения?

Девочка какими-то деревянными шагами подошла к коробке и заглянула внутрь.

— Фрикадельки. — бесцветным голосом произнесла она. — Мои любимые.

Внезапно она села прямо там, где стояла, и взахлёб заплакала. Я бросился к ней, приготовившись схлопотать по голове... вместо этого меня обеими руками сгребли за хаори, и уткнулись мокрым от слёз лицом в грудь.

— Дурак! — всхлипывала она. — Я всегда... (хнык)... а потом решила, что для тебя просто (хнык) маскировка (хнык-хнык)... И так дразнили, что с простолюдином бегаю, а я говорила, что ты хороший! (хнык-хнык!) Почему ты мне не сказал?!

Я погладил Хану по волосам.

— Страшно было. Драться с твоими родственниками — не страшно, а сказать — страшно. Кто ты, а кто я. Химе клана Инузука и Сумасшедший Отшельник...

— Идиот... — буркнула Хана в мокрое хаори.

— Ага.

— Демонов гонять он не боится, а девушке признаться страшно.

— Ага.

— Ты другие слова знаешь вообще?!

— Ага. Знаю...

* * *

Подозреваю, что Тсуме наблюдала за нами издали (чтобы прекратить смертоубийство, если что не так). Она выдержала благородную паузу, дав нам с Ханой время привести себя в порядок. Появилась она, когда я уже расставлял на столе принесённые лакомства. Я быстро встал и почтительно склонился.

— Счастлив видеть Вас, Инузука-сама.

— Оставь это. Мы не на приёме у Даймё. Вы решили свои проблемы, молодёжь? Или как?

Я переглянулся с Ханой, она кивнула.

— Мы пришли к пониманию и достигли согласия по большинству вопросов. — дипломатично ответил я.

— К согласию... — усмехнулась Тсуме. — Смотри, Хоши-кун. Всё будет зависеть от мнения моей дочери. Я не о поддержке клана, разумеется.

— Ни минуты не сомневался в твёрдости слова Инузука. — вновь поклонился я.

— Ладно, вижу, я тут лишняя. Воркуйте себе. Меня ждут дела. Дочь, не забудь отдать Хоши-куну те копии домашних заданий, что ты для него делала.

Ну надо же, как. Злилась на меня, и при этом заботилась.

Тсуме ушла, а я достал из кармана заготовленный подарок.

— Вот, возьми. Я для тебя сделал. Помнишь, мы говорили про возможность видеть? — я протянул девочке толстый негнущийся кусок картона с печатью Зрения.

— Ой. Это что, то самое? Способ видеть чакру?!

— И чакру, и духов, и просто ночью что-то различать. Только её нужно носить именно на голове, например, засунув под хатимаки. Подаёшь чакру, и где-то минут пятнадцать она работает. Потом снова нужно активировать.

Хана осторожно повертела её в руках.

— А тебе не страшно отдавать мне такое? Тайна клана, и прочее...

— Не страшно. — мотнул я головой. — Она заработает только тогда, когда нарисована моей кровью, с соответствующим ритуалом. Сколько бы желающих не было, я — один. Так что пользуйся на здоровье. Ты вроде увлеклась ветеринарией — может, и тут она поможет немного, при повреждениях чакросистемы. Считай это подарком на помолвку.

Носатый дьявол

Два месяца пролетели как одна минута, несмотря на все мои старания их растянуть.

Памятуя о тех ошибках, что едва не привели к катастрофе в деле с инугами, я, как говорится, "дул на воду, обжёгшись на молоке", и пытался предусмотреть буквально всё. При этом на душе камнем висело понимание того, к чему такое обычно приводит: ещё пессимист Мерфи на Земле об этом говорил. Но что оставалось делать? Пойти к Хокаге и сказать: "Дедушка Хирузен, я тут собираюсь родового ёкай Учиха вызывать, не подстрахуете меня?". А ведь тэнгу — это не коку риса: он мало того, что сильный ёкай, так ещё и шиноби из сильнейших, если судить по мифам Земли!

Так что всё то время, что у меня оставалось, я учил молитвы и заклинания. А когда от вида кандзи начинало тошнить, заговаривал бумагу, чернила, соломенные верёвки. Или ковал цепи. Или... да много чего.

Жизнь размеренно текла мимо. Занятия в Академии шли своим чередом. Я машинально записывал лекции, так же машинально делал упражнения по работе с чакрой (о, ками, на фоне моих "домашних" занятий это даже не детский сад, это ясли!), а на тренировках по тайдзюцу нагло жульничал, отдавая управление телом Ониби и отправляя своё сознание подремать.

Кайто и Хана упросили меня обучать их, но пока лишь стоически терпели мою постоянную занятость. Я дал им пару упражнений с Земли, направленных на развитие работы с Духом, но... помнится, у меня самого первый результат появился спустя полгода, о чём я честно их предупредил. Хотя, кто знает... может быть, совмещение тренировок в ниндзюцу и моих упражнений может дать результат и быстрее? Увидим позже.

В определённый момент мой контроль вырос до какого-то порогового уровня, и у меня впервые получилось начертить Кудзи-Кири. Линии решётки словно повисали в воздухе. Но что дальше? Стоило мне отвлечься на любую задачу (например, на вычерчивание кандзи поверх решётки), и конструкция из чакры рассыпалась искрами. Моих умений явно недостаточно. Хотя, увидев однажды рисование решётки, Хана как-то странно глотнула воздуха и поинтересовалась: а точно ли у меня в роду не было Узумаки? Я уверил её, что уж этого за родом Инуэ не замечалось. Может, мы и рады были бы, но ведь надо ещё уговорить Узумаки!

Кстати, об Узумаки, точнее, о конкретном Узумаки-дзин. Как там поживает Наруто, интересно. Давно его не видел, совсем обиделся, небось. Надо повидать, а то мало ли что будет с этим ритуалом. И лучше придумать какой-то подарок. Кстати, есть одна мысль на эту тему...

К Наруто я отправился, изрядно отмахав руки в кузнице, потому что как раз пришло время для очередной партии стали. Прибывшему курьеру Анбу я передал двойную партию, сказав, что на следующей неделе буду занят и не смогу работать. Оплату же пускай передадут через две недели, со следующей партией. Тот молча кивнул и исчез, как всегда.

Я же как следует отмылся с помощью Ониби, и уселся пить утренний чай. Кстати, эта чертовка взялась меня дразнить, залезая в свежесделанную душевую вместе со мной, якобы, чтобы проследить за тщательным мытьём ребёнка. У-у, морда наглая, кошачья, не объяснишь же ей, что в голове у малыша тридцатилетний мужик! Её просто веселила моя неадекватная реакция.

Дождавшись утра, я упаковал подарок и отбыл в Академию. Учебный день прошёл, как обычно. Разве что в последние месяцы Хана частенько делилась со мной своим бенто, в результате чего один болван был как следует бит мною, а ещё двое — её соклановцами. Исключительно в воспитательных целях. А Инузука, надо сказать, молодцы, железно держат линию клана! Такое неожиданное ощущение поддержки... Правда, они сами же меня как-то отловили и предупредили, что если я обижу Хану, то... в общем, лучше так не делать. Ответственные ребята.

Хане и Кайто я сказал, что пойду повидать Наруто, а после у меня будут дела, так что сегодня я занят до вечера. Отчего так внезапно? Ну вот так. Просто на занятиях ко мне прилетел учебный кунай с запиской от Итачи на рукояти, но не говорить же им о секретном клиенте. Теперь главное — успеть обернуться в два места и не опоздать.

Наруто я без проблем нашёл в детдоме. Наказанный за какую-то провинность, он подметал мусор.

— Эй, Наруто-кун, давно не виделись! — крикнул я. — И вижу, ты уже успел что-то натворить, как всегда!

— Хоши-семпай! — разулыбался тот во всю полосатую мордаху. Он то ли вовсе не умеет обижаться, то ли настолько рад, что о нём вспоминают... Но всё же он более человечен, чем в аниме.

— Ты продолжай, продолжай, а то не доделаешь — ещё накажут. — потрепал я его по голове. — Я тут посижу немного.

— Сейчас, я мигом! — и Наруто развил такую бурную деятельность, что я быстро отбежал в сторону. Вот, блин, "Пыльная Молния Конохи"! Ему только электрогенераторы крутить. Утром, вместо разминки: деревне как раз до вечера хватит.

Мусор был изничтожен за пять минут. Наруто поставил веник и намылился было в мою сторону, но я сделал отрицающий жест:

— Не-не-не, и не вздумай! Сперва умойся, а то я просто удеру! Мне сегодня ещё в одно место надо, а после тебя, такого грязнющего, только в купальню да в прачечную идти!

Тот надулся, но быстро сбегал умыться и стряхнуть пыль. Я осмотрел его.

— Отлично, теперь я в безопасности. Слушай, Наруто, ты извини, что не заглядываю. Академия и работа отнимают кучу времени.

— Да ладно, сэмпай, я не обижаюсь! — засмеялся Наруто. — Вот стану Хокаге, тогда и припомню, если не забуду, хе-хе!

— О, горе мне, будущему шиноби, привлёкшему гнев Хокаге ещё когда тот был молод! — картинно схватился я за голову. — Кстати, о шиноби и прочем. Видишь ли, может статься, что я на некоторое время пропаду.

— Тебя отправляют на миссию?! — восторженно спросил Наруто.

— Да какой там! Я даже Академию не закончил! — урезонил я его. — Просто личные проблемы, которые нужно решать. Так что я решил тебя предупредить. Ну а заодно подарок хочу сделать. Правильный подарок, как для будущего шиноби!

С этими словами я достал из набедренного кармана кожаный футляр с ремешками, напоминающий кобуру. Затем дёрнул клапан, и мне в руку выскользнул миниатюрный, почти игрушечный, но ничуть не менее опасный от этого кёкэцу-сёгэ. Небольшой кинжал с боковым лезвием-крюком был тщательно отполирован и заворонён; рукоять была обмотана кожаным шнуром. В кольцо на рукояти была закреплена тонкая цепь в два сяку, а к её свободному концу крепилось кольцо большего размера.

— Это кёкецу-сёге. Шиноби нечасто им пользуются, потому что умеют ходить по стенам и деревьям... но всё же, он и замечательное оружие, и инструмент. К кольцу ты можешь привязать верёвку, и использовать его как крюк. Ну, и кинжал остаётся кинжалом, как ни крути! Потом, когда научишься пользоваться чакрой, он станет тебе не нужен, но сейчас — вполне пригодится, как думаешь? Только с двумя условиями, Наруто. — строго глянул я ему в глаза. — Никому не говори о подарке, и не порань никого без самой, что ни на есть, крайней нужды. Иначе нам обоим не поздоровится.

— Класс, даттебайо! — прошептал маленький Узумаки. Но вдруг он нахмурился.

— Хоши-сэмпай, а ведь ты боишься, что не вернёшься. — сказал он, как гвоздь вбил. Вот тебе и малыш.

— Всякое бывает, Наруто. Тебе ли не знать? Но если не буду дурнем, всё обойдётся. Так что не думай о плохом раньше времени, не гневи ками! Всё, я побежал по делам. Смотри, не сверкай подарком! Я специально ножны сделал так, чтобы кинжал под клапаном прятался. Пока!

— Пока, сэмпай! Возвращайся! — донеслось сзади. Я уже бежал на встречу с гением Учиха.

* * *

Для новой встречи Учиха выбрал городской парк. Место он не называл, и я отправился к берегу, рассудив, что он и сам меня найдёт. Мне пришлось прождать не меньше получаса, когда присутствие Итачи стало ощутимым. Наверняка проверял, есть ли слежка, параноик... уважаю!

— Здравствуй, Хоши-кун. Готов ли ты?

— Вполне. Как только закончится учебная неделя, так и начнём. Не забудь принести веер.

— Он уже со мной. Хочешь получить его сейчас?

Я сорвал травинку и задумчиво пожевал её.

— Нет смысла, пожалуй. Всё равно за такой короткий срок я его толком не освою, а ритуальную часть можно и с учебным отрабатывать. У тебя будет сохраннее. Лучше скажи, ты выбрал место?

После короткой паузы Учиха, с едва заметной тенью неудовольствия, ответил:

— Ты не говорил про выбор места.

— Хм... а как ты себе это представлял, Итачи-кун? Призывать его в вашем квартале? Ладно... есть у меня одно на примете, к счастью. Вечером, часам к восьми, подходи к воротам на Танзаку, там тебя встретят и проводят. И вот ещё что, принеси самого лучшего сакэ, какое сможешь достать. Тебе будет проще, ты уже генин, мне-то не везде продадут.

— Как много? — невозмутимо спросил Итачи.

— Ну, маленького бочонка хватит. Один сё. Но если хочешь, бери больше, тэнгу любят выпить...

* * *

Накануне ритуала я решился. Как только нас отпустили с занятий, я окликнул друзей:

— Хана, Кайто! Пойдёмте, разговор есть.

Заинтригованные, друзья дошли со мной до дома. Ониби накрыла чайный столик. Отдав должное неплохой сенче, я перешёл к самому неприятному.

— Тут такое дело... завтра я вызываю духа для клиента.

— И ты говоришь об этом только сейчас? — изумился Кайто.

— Я вообще этого говорить не должен, ни сейчас, ни потом. Клиент хочет сохранить всё в тайне, и может себе это позволить. Во всех смыслах может, а ваши головы мне дороги.

— Опять ты во что-то ввязался, Хоши. — недовольно поморщилась Хана. — От такого чая впечатление испортил...

— Слушайте, вот выпустимся, так на миссиях ещё хуже секретность будет. Не драматизируйте, а? Я вообще-то не отказался бы от вашей помощи в ритуале, но нельзя. Однако вы можете помочь мне и по-иному.

— В смысле? — спросила Хана.

— Ну... там приготовлений много. Вам только на ритуале быть нельзя, чтобы клиента не видеть. Что к чему вы оба уже понимаете, объяснять не придётся. Я, собственно, не просто помочь зову, тут у меня деловой интерес. А раз так, то прибылью я, конечно, поделюсь. В каком виде — на ваш выбор. Считайте это миссией, которую я оплачиваю, пусть и неофициальной.

— Обидеться на тебя, что ли... — задумчиво произнёс Кайто.

— За что? — удивился уже я.

— За мысли дурацкие! Мы же друзья! Конечно, я тебе помогу, чего ты о деньгах речь заводишь?

— Э, нет! — возмутился я. — Это уже нечестно будет! Я деньги получу, а вы — нет?

— А, — махнул Кайто рукой, — что там тех денег... работа-то уровня разнорабочего. Да и сколько ты сейчас не заработай — у вас с Ханой, считай, всё в одну копилку пойдёт, а, голубки?

— Кайто — бака. — с невозмутимым видом ответила Хана. — И вообще, не завидуй. Хоши, конечно, мы тебе поможем. Но раз ты начал, я и от денег отказываться не буду. Сам виноват! Будто не знаешь: девушка может потратить ЛЮБУЮ сумму, даже затерявшись посреди песков Суны. И сколько же ты предлагаешь за работу, до-ро-гой? — ехидно мурлыкнула она.

— По две тысячи.

— Чего? — раздался сдвоенный вопль.

— Хоши, если ты не в курсе, это гонорар шиноби-генина за миссию С-ранга!— добавила Хана.

— Да знаю я! Но эта сумма предусматривает и то, что завтра мы прогуляем Академию.

— Всё равно, это весьма щедро. Биджу! Хоши, а ты не хочешь стать Хокаге, а? — шуточно взмолился Кайто. — Вот мы, шиноби, тогда заживём!

— Извини, дружище. — усмехнулся я. — На эту работу уже есть один многообещающий претендент.

* * *

Утром, вместо Академии, мы вновь улизнули из Деревни и направились к старому храму. Я был навьючен, как мул: в макимоно всё банально не влезло. Пришлось даже попросить Ониби отвести глаза постовым: проскользнуть мимо с охапкой бамбуковых жердин на спине не было и шанса.

Работы хватило на целый день. Мы подметали, выносили мусор, запирали сёдзи в безнадёжно захламлённые комнаты на специальные замки. Потом я прошёлся по всем углам, разбрасывая жареные бобы. Пусть примитивный ритуал, но в этот раз я не собирался упускать ни одной мелочи!

С помощью тонкого шнура разметили во дворе храма Семан. Линии мы с Кайто выкопали на ладонь в глубину, и засыпали специально собранным мной пеплом благовоний, после чего вновь заровняли, словно ничего и не было. Затем я растянул по окружности тонкую железную цепь с медной заклёпкой в крайнем звене, так, что направление прихода ёкай оставалось открытым. Рядом не забыл положить молоток и маленькую наковаленку.

Внутри круга я вкопал бамбуковые шесты с мою руку толщиной, а на них повесил курильницы. Между собой шесты мы соединили новой синавой с талисманами; такие же талисманы, но уже на деревянных табличках, я повесил на шесты, а в углах пентаграммы разместил уже не бумажные фигурки, а литые бронзовые статуэтки-сосудики для моей крови. Вне круга, на луче Духа, я поставил столик для письма и барабан с колотушкой, а также подставку для оружия (неудивительно, что в макимоно это всё не помещалось, да?). За границей круга разместились и восемь фонарей с большими свечами.

Дальше пришёл черёд моих собственных наработок. На шесты, в соответствии со значением лучей, были подвешены перья орла, череп быка, шкура змеи и с трудом добытый львиный коготь (Ониби сказала, что львиный, по её мнению, но со львами тут вообще тяжело). Затем я достал выуженные из памяти наброски, и прочитал на русском сперва Заклинание Четырёх, потом Заклинание Соломона. Все потребные инструменты я заранее выложил на письменный столик. Сложно сказать, как именно действует земная ритуальная магия в этом мире, но от "предметов силы" определённо начало фонить. С этого момента я запретил друзьям заходить в круг, на всякий случай.

У меня при себе, кроме прочего, имелись классический жезл-шпага, храмовый посох, зарекомендовавший себя в схватке с инугами самым лучшим образом, две дюжины кунаев с разными печатями, и две цепи манрики-кусари с шипастыми вставками. Думаю, если мне не хватит этого, то можно и вовсе не дёргаться. К тому же, я рассчитывал на веер Учиха.

Тем временем незаметно подкрался вечер. Я вынул из кармана два аккуратных свёртка и передал друзьям.

— Вот, ваша обещаная плата. Я взял серебром, чтобы проще было тратить, не вызывая вопросов. Скоро уже придёт клиент, так что вам лучше уходить. Пожелайте удачи, что ли.

— Пусть ками сберегут тебя, Хоши. — серьёзно ответила Хана, и неожиданно крепко меня обняла. Кайто подтверждающе кивнул.

— Задай очередному ёкай перцу, Хоши-кун. А если всё пойдёт наперекосяк, постарайся дотянуть до утра. Ты уж извини, но если утром мы не застанем тебя дома, то пойдём выручать.

— Спасибо. Сейчас возвращайтесь, и постарайтесь не оглядываться. Духи этого не любят.

Ребята ушли. Я позвал Ониби и попросил её пойти к воротам, встретить Итачи. Сам же я прорисовал нитями Духа над кругом вторую пентаграмму, затем Розу-и-Крест, и уселся медитировать.

Итачи появился спустя два часа. Как раз настало время разжигать курильницы и зажигать свечи в фонарях. Протянул мне двухлитровый бочонок сакэ с вычурной печатью знаменитого винодела и кожаный футляр с гунбаем. Пока я осматривал веер, он обошёл двор по кругу.

— Необычно. — проронил он наконец, остановившись рядом.— Я и чувствую чакру, и одновременно не чувствую её. Впервые у меня нет точных слов.

— У меня тоже. Так и живу, Итачи-кун. Это что, вот чуть позже начнётся такое, что и неточные слова кончатся. Возьми-ка это... — я протянул ему подсумок с дюжиной заговорённых кунаев. Итачи удивлённо поднял бровь и показал на свой немаленький арсенал.

— У тебя таких нет, Итачи-кун. Тут два вида. С красной лентой — отпугивающие ёкай, с синей — вызывающие удар молнии. Первые — чтобы дополнительно сдерживать ёкай внутри круга, а вторые... сам понимаешь. У меня такой же набор.

Итачи внимательно осмотрел кунаи. Потом уточнил:

— А синие на продажу делаешь, Хоши-кун?

— Очень мало, чернила требуют добавки моей крови. В принципе, можем договориться. Это техника примерно аналогична техникам Райтона С-ранга, но в нужных условиях её эффективность сравнима с В-рангом. Вместе с кунаем брать не обязательно, можно и отдельно. Единственное условие: если небо абсолютно ясное, не сработает. Потом обсудим, хорошо?

С этими словами я взялся за бочонок. Гм... как же его теперь внутрь поставить? Ладно, чего секретничать-то... Я распечатал крышку, сел перед кругом и поставил бочонок перед собой. Затем сконцентрировался, подхватил бочонок нитями Духа. и медленно, обливаясь потом, над самой землёй протащил его до центра круга. Отлично!

Когда я открыл глаза, Итачи пялился на меня своим шаринганом так, словно увидел не то Рикудо, не то Дзюби, не то обоих разом. На этот раз был мой черёд удивлённо приподнимать бровь.

— Это ведь не обычная техника? — спросил наконец Итачи.

— Учиха, ну зачем тебе об этом знать? — поморщился я. — Сам видишь, в бою от неё толку не будет. Да, это не обычная техника. Можно назвать её "дзюцу духовной руки", но как бы с ирьенинами путаницы не вышло. Вот могу я кое-как управлять нетяжёлыми предметами рядом с собой. Медленно, печально, и ни на что не отвлекаясь. А толку? За это время ты меня сто раз по голове тюкнуть мог. Я не смогу использовать мощные техники, зато есть у меня вот такая неоднозначная компенсация.

Учиха покачал головой.

— Ты недооцениваешь количество сюрпризов, которые хранятся в тебе, Хоши-кун. Поверь, многих до дрожи напугало бы то, что ты проделываешь, и это когда тебе десяти нет! Лучше тебе научиться хранить собственные секреты понадёжнее.

Я поднялся и обошёл двор, поджигая угли и свечи жестами рук.

— От кого хранить-то, от тебя? Так ты, Итачи-кун, как ни прячь — всё равно всё узнаешь да подсмотришь. Тут чем старательнее прячешь, тем сильнее интерес! Вот в тебе я более-менее уверен почему-то. С другими пока дел особо не веду.

— А как же Инузука?

— У них особый случай. Глава клана дала слово чести, и я ей верю.

— Не расскажешь?

Я покачал головой.

— Извини, Итачи-кун, тут замешана честь клана. Я обещал.

Обещал он, обещал... — послышался хриплый голос из центра двора. — Лучше бы ты саке побольше принёс да кружку поставил, невежа! Разве так встречают гостей?

Мы оба чуть не подпрыгнули и уставились в круг. Рядом с бочонком стоял человек, покрытый чёрными перьями, с изрядным клювом вместо носа и рта, и посохом на плече.

Карасу-тэнгу не стал ждать, пока я позову его, и пригласил себя сам.

* * *

Не медля больше ни секунды, я начал читать "Помощь ками". Пентаграмма отозвалась... и больше ничего. Никаких вспышек и искр в духовном зрении, не засветились ограды... что вообще происходит?

Тэнгу запрыгал в середине двора:

— Ой, ой, беда пришла! Страшный оммёдзи поймал меня! Или... — он жёстко глянул из-под нависших бровей глазами с тремя томое — ... всё же не поймал, а? Да ты иди, иди, мальчик. Проверь, что не так! — и демон зашёлся в хохоте.

— Стой здесь! — бросил я Учихе, и шагнул к кругу... Брр, что это за ВОНЬ?!

В курильницах больше не было благовоний! На их месте тлели горсти свежего птичьего помёта, распространяя мерзкий запах.

Охваченный жуткими подозрениями, я бросился к верёвочной ограде. О, ками! Висящие на верёвке талисманы были изрисованы какими-то похабными надписями. Я выпрямился и посмотрел на демона.

— Ты ведь уже давно здесь, верно?

— Понятливый мальчик. — кивнул тэнгу. — Догадайся, когда я пришёл?

— Вместе с Учиха, когда же ещё. — вздохнул я. — И перед тем, как прийти, закрутил в лесу мою некомату, верно? Поэтому её до сих пор нет.

— Да. — тэнгу довольно зажмурился. — так весело было смотреть, как вы строите планы на мою поимку! И что теперь, маленький колдун? Что ещё у тебя в рукаве?

Я сделал несколько быстрых шагов к цепи...

— Нет-нет-нет, колдун! — воскликнул тэнгу, перебрасывая из руки в руку молоток и наковаленку. — Без этого у тебя ничего не выйдет, сам понимаешь! — и он опять зашёлся в приступе смеха. — О, ками! Вы, смертные, такие смешные. просто сил нет!

Я взбесился.

— Смешные, говоришь? — прошипел я. Ярость накатила такая, что "когти некоматы" полезли наружу. — Ладно, весельчак. Сейчас я посмешу тебя, только на свой лад!

Воздев руки, я вспомнил, как стоял в собственном маленьком Храме, первый раз совершая Великое Вызывание...

ЭХЕЙЕХ, ИАХ, ЯХВЕ, ЭЛЬ, ЭЛОХА, ЭЛОХИМ, ИЕГОВА САВАОФ, ЭЛОХИМ САВАОФ, САДАИ, АДОНАИ! Десятью Именами Того, Кто сказал — и свершилось, Кто был, есть и грядёт, я взываю к Силам! Сила Царства в моей правой руке и под левой стопой! Славу несу я в левой руке и попираю ногой правой! Венец Его на челе моём: кто может противостоять Ему?!

Слова неизвестного здесь языка гремели над лесом. Поначалу хихикавший тэнгу с некоторой тревогой начал прислушиваться и оглядываться вокруг. Поздно! Я уже продолжал.

— Как отделил Он Небо от Тверди, и положил им границы, так и я, властью Его, полагаю здесь границу! И да не пересечёт этого круга ни одно существо, пока на то не будет моей воли! Да будет так! — я с силой ударил пяткой жезла по земле.

Гул пронёсся среди деревьев. Тэнгу бросился ко мне, но пентаграмма под землёй двора и её копия в воздухе полыхнули белым. Линии протянулись, соединяя предметы силы и меня на пятом луче, и демон с размаху врезался в невидимую стену, на миг вспыхнувшую ярко-синим.

— ТЫ!!! Ты запер меня здесь! Как ты посмел, щенок?!! — заорал тэнгу, внезапно становясь выше ростом. А вот это он зря: теперь он ещё и макушкой врезался в пентаграмму, висящую над ним.

— Как, как. Взял, да и посмел. И, кстати, я ещё не закончил.

Сложив руки на груди, я продолжил декламацию:

— Как Сердце Розы скрывает в себе золото Духа, так Роза, сотворённая духом моим, да сокроет от мира происходящее! Да будет так!

Символ Розы и Креста засветился бледно-золотистым, охватил храм своими контурами и исчез.

— Это чтобы ты не вздумал позвать своих слуг, ворона крикливая. — удовлетворённо продолжил я. Уф, наконец-то можно чуть-чуть расслабиться.

Я оглянулся. Итачи, с двумя кунаями наизготовку, стоял неподалёку. Я ощущал его смятение, но по активированному шарингану не определить, в восторге он, или наоборот, хочется ли ему в жизни этого не видеть. Жаль, жаль. Я так хотел пополнить свою коллекцию бесценных выражений лиц.

— Ну вот, Итачи-кун. Мы поймали тигра, оседлали и держим за уши. Теперь хочешь-не хочешь, а держись и скачи, чтобы не съели.

Итачи кивнул, и вдруг бросился ко мне, рывком свалив на землю. В соседнее дерево с гудением впечаталась наковаленка. Так, у него там ещё и молоток был... ВЖУХ! Точно, был, но уже нету. Я встал и отряхнулся.

— Сочтёмся. Итачи-кун. Спасибо.

— Не за что, колдун. Если ты не справишься, он мне явно жизни не даст. О себе забочусь.

Повернувшись к беснующемуся тэнгу, я спросил:

— Кидаемся, значит? Злой, значит? Ну ладно, будем воспитывать.

Я прочёл "Стрелы Ками". Пять шаров света появились в воздухе, покрутились, и... исчезли.

— Дурной колдун!!! — заорал тэнгу. — Да кто тебе сказал, что я — Зло?! На меня такое не действует!

— Ах, так ты у нас, получается, такое особое Добро? — возмутился я. — Ну ладно... Добро ты наше пернатое, сейчас я тебе устрою! Я же тогда, получается, Зло, правильно?!

С этими словами я подхватил линии Духа верхней пентаграммы, и крепко впечатал демона в пыль. Подождал с полминуты, и впечатал ещё раз... потом ещё.

Когда я остановился передохнуть, прежде чем повторить эту успокаивающую мои нервы процедуру в четвёртый раз, тэнгу начал что-то выкрикивать и чертить в воздухе перед собой. Печати? Нет! Он же Кудзи-Кири рисует, просто она видна только с его стороны! В панике я вцепился в линии пентаграмм всем, чем можно было...

ХРЯСЬ!!!

Я очнулся от того, что меня поливал водой Итачи. Брр...

— Как ты, Хоши-кун?

— Биджу с тем, как я! Где эта ворона?!

Итачи пожал плечами.

— Где сидел, там и сидит. И ещё в круге дымится что-то.

Я оглядел себя. Мда... синяки, кровь из носа и краешков глаз, прикушенный язык, и лопнувшие сосуды на запястьях и лодыжках, из которых сочится кровь. Это чем меня так?

Взгляд на круг. Тэнгу, притворяясь кучей перьев, сидит в центре. Ага... понятно. Это была продвинутая версия того фокуса, что пытался провернуть инугами. Но статуэтки оправдали себя, хоть и раскалились докрасна. Дым как раз над теми местами, где они зарыты в песок. Похоже, неудачное заклятье хлестнула и по мне, и по заклинавшему.

-Эй, тэнгу! Не надоело? Я ведь к самому главному даже не перешёл. Может, сдашься по хорошему, и пойдёшь к этому Учихе на договор?

Куча перьев зашевелилась.

— Не... злые вы, колдуны. Не пойду. Я тут сколько угодно сидеть могу, а вам рано или поздно надоест.

— Ох, не хотел я этого... — кряхтя, поднялся я. — Ну да ладно, придётся идти на крайние меры.

Я вынул гунбай и взмахнул им в сторону демона.

— Футон: пыльный вихрь!

Столб крутящегося воздуха образовался вокруг тэнгу, втягивая пыль, обрывки соломы из синавы и прилетевшие листья. Тэнгу отмахивался, кашлял и чихал — и, пока он это делал, я вновь потянулся и выудил чудом уцелевший бочонок из круга.

— НЕЕЕТ! МОЁ САКЭ!... — раздался горестный вопль...

* * *

— Проклятые твари! Мерзкие, бесчестные людишки! Чтоб вас по утрам только биджу и будили!

Я умиротворённо зажмурился и повторил процедуру.

— Нееет!!! Как вы можете делать такое, отродья бездны?! Воистину, это вас должны поражать "стрелы ками", а не меня!

Я повернулся к Итачи.

— Мясо уже поджарилось. Нальём ещё по чашечке?

Итачи глянул в бочонок.

— Пожалуй. Там ещё полно, но ночь длинная. А в следующую ночь мы еще принесём.

О, а парень хорошо поймал идею.

— Да! Побаловать себя хорошим сакэ после таких трудов — лучший отдых!

— Великолепным, Хоши-кун! — поправил меня Итачи. — Поверь: не хорошим, а просто великолепным! Триста пятьдесят рё за бочонок в один жалкий сё!

Лёгким движением он убрал голову с траектории полёта тяжёлой сандалии-гэта. Первую сандалию тэнгу швырнул минут десять назад...

* * *

— ХВАТИТ!!! — взревел наконец тэнгу, словно раненый медведь.

— Да! Нам ещё на всю ночь хватит. — кивнул я. — Мы же не напиться решили, а просто посидеть хорошо.

— Хватит, колдун. Я готов договариваться.

Мы с Итачи тут же приняли серьёзный вид.

— Ты согласен пойти на договор с Учиха Итачи? — для проформы уточнил я.

— Да! Но только договор ещё не значит, что я буду делиться с ним секретами своего народа!

С этими словами тэнгу выбросил из круга средних размеров свиток.

— Подписывай, малолетний Учиха. Тот развернул свиток, надрезал палец и поставил метку.

— Тебе, колдун, не предлагаю, я уж лучше сдохну тут.

Я пожал плечами.

— Так мне и не надо. Я по заказу работаю, ничего личного. Вот только один вопрос. Итачи, ты ведь хочешь узнать секреты племени тэнгу?

— Почту за честь. — спокойно ответил тот.

— Тэнгу, я предлагаю тебе дать ему шанс. Испытай его.

— Ха! Что ты смыслишь в этом, колдун?

Я повернулся к оружейной стойке и взял с неё два простых посоха в шесть сяку длиной. Потом подобрал разбросанные гэта. Подошёл к барабану, несколько раз ударил в него ладонями и пропел:

— "Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу, а со мною — девять тэнгу...". Станцуй с ним, демон...

* * *

Я полностью погрузился в ритм. Нельзя было сбиться и упустить мелодию, которую напевал карасу-тэнгу.

Он и Учиха танцевали друг напротив друга. Длинные посохи балансировали вертикально на кончиках их носов (что тэнгу, само собой, давалось куда легче). Казалось, они просто пляшут — но нет! Активированный шаринган светился в глазах каждого из них, Итачи стремился повторить каждое движение карасу-тэнгу, а тот — запутать и сбить его, так, чтобы не нарушить при этом ритм танца.

-Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу, а со мною — девять тэнгу. Если дождик не пойдёт, будем до утра плясать!

Я не представляю, сколько часов это длилось. Тени от фонарей плясали вместе с танцующими, а для меня весь мир сосредоточился на тугой коже барабана.

— Тэнгу, тэнгу, девять тэнгу, а со мною — десять тэнгу. Если тигр не придёт, будем до утра плясать!

В один прекрасный момент они просто остановились. Постояли друг перед другом, и тэнгу просто улетел. Я же попросту вырубился, как всегда.

Проснулся я ранним утром, разбуженный упавшей с дерева точно на нос каплей росы. Поднявшись, я огляделся. Ничего не изменилось с ночи. Учиха сидел неподалёку и что-то читал. Увидев, что я проснулся, он встал, подошёл ко мне и протянул небольшой шёлковый кошелёк. А затем, совершенно неожиданно, глубоко поклонился. И когда он выпрямился, я увидел, что не всё этим утром осталось таким, как прежде.

В глазах Итачи теперь было по два томое.

Затишье 1-4

Интермедия

— Хоши-кун, а почему ты не использовал гунбай? Ведь ты говорил, что он должен подчинять духов.

Я покраснел.

— Ты не поверишь, Итачи-кун... Так и собирался сделать, но когда этот тэнгу начал пакостить — мне от злости словно память отшибло. Забыл я...

Итачи некоторое время смотрел на меня, будто решая, вру я или нет, а потом непочтительно, совершенно по-человечески, заржал. До самой деревни шёл и хихикал, зар-раза.

* * *

У самого порога дома меня встретила Ониби. Кошка в своей человеческой форме униженно склонилась передо мной, встав на колени.

— Прости, господин, я не справилась...

— Так! — начал я. — Сразу говорю: давай обойдёмся без всех этих церемоний и заявлений, мол, твоя жизнь теперь не имеет смысла, честь запятнана и прочего в таком духе. Тебя смогли запутать, заключили в иллюзию — бывает. Я жив, всё удалось. Так что не порти мне праздник самоуничижением, хорошо? Ты для меня не столько слуга, сколько последняя частичка, оставшаяся от семьи, что-то вроде троюродной сестры. И твой проигрыш намного более сильному противнику огорчителен, но и только. Справились-выжили-забыли! Прекращаем нытьё и празднуем. Наша чистая прибыль — примерно пятьдесят четыре тысячи рё!

Ониби подняла на меня слегка зарёванное и очень удивлённое лицо.

— Что? О, Боги... не иначе, первое, что делают ками, превращая кошку в некомату — это вкладывают в неё почтение к традициям. Привыкай жить в семье, где своими не разбрасываются. Траур окончен!

Некомата робко улыбнулась.

— Спасибо, господин...

— Хоши! С этого дня ты называешь меня Хоши. Эти твои "господин" и "хозяин" были забавны только поначалу, а теперь просто уши режут. В общем, готовься к празднику. Как явятся Хана с Кайто, а они точно явятся, пригласи их на чай. Скажи, что я устал и сплю, но они могут располагаться в доме. Могут убедиться, что я жив, только пусть не шумят. Заодно посчитай, сколько у нас денег, мне нужно знать свои возможности. Всё, я в душ и спать, дом на тебе.

* * *

Спал я до раннего вечера, а когда проснулся — выяснилось, что друзья опустошили мою кладовую с готовой едой. Не иначе, из мести. Ониби озаботилась сбегать за данго и сделать чай, потому ярость моя не была сокрушительна... и вообще, я люблю данго. Особенно, когда голоден.

Зная мои вкусы, Ониби накупила кучу продуктов. Что же, готовка — тоже своего рода колдовство! Я приступил к приготовлению еды, тем временем Ониби зачитывала мне результаты "ревизии".

— Момо, не ходи вокруг да около. Мне совершенно не обязательно знать, сколько у нас риса с точностью до зёрнышка! Вообще, прямо сейчас меня только деньги и интересуют. Сколько у нас в копилке?

— Не считая твоего счёта в банке, ни-сан, получается сто девяносто две тысячи рё.

Я чуть не разбил миску.

— Биджу! Когда я успел столько наработать?!

— Ну, я посчитала весь доход от продажи стали, плюс награду от Учиха, плюс твою ежемесячную стипендию, и вычла наши траты. Кстати, весьма немалые для ученика, мы тратим по шесть тысяч в месяц.

— Ага... и это с учётом того, что половина стали уходит Деревне, а половина остаётся у нас... Значит, так, Ониби. Сейчас я пишу письмо Хирузену-сама с прошением об аудиенции, отнеси его в канцелярию Хокаге. После нужно будет озаботиться тем, чтобы найти побольше клиентов по нашему профилю. Основание клана, пусть и малого, дело долгое и хлопотное. И дорогое, увы.

— Но ведь заявку на основание клана могут подавать шиноби не младше чунинов!

— Заявку — да. Но сейчас я хочу обеспечить выполнение предварительных условий. Поддержка одного клана у меня пока что есть — и, если ками будут благосклонны, никуда не денется. Недвижимость есть. Хоть и не клановый квартал, но формально сойдёт. Теперь нужно разместить депозит на четверть миллиона рё, и предварительные условия выполнены. Останется только получить одобрение Совета, но до этого момента пройдёт не меньше трёх лет.

— Тогда зачем торопиться?

— Чем больше пунктов мы выполним сейчас, тем меньше возможностей будет у Совета вставлять нам палки в колёса потом! Почти наверняка желающие найдутся, это же политика.

* * *

Аудиенцию я получил уже во вторник. Хирузен благосклонно воспринял моё желание, поставив лишь одно условие: деньги я кладу не на депозит, а просто на счёт в банке Деревни. А недостающую сумму могу, так и быть, положить в депозитарий, но только в виде десяти килограмм чакропроводящей стали. Конечно, этот жук извлечёт из моих денег дополнительную прибыль, но по масштабам Деревни сумма довольно мала. Комплект документов, необходимых для заявки на основание клана, он будто заранее подготовил, честное слово. Оставалось только заполнить всё, что уже возможно, и положить документы в банковский сейф.

— Я рад видеть, как ты растёшь и развиваешься, Хоши-кун. До меня доходили определённые слухи, убедившие меня в том, что твои таланты касаются не только производства стали. Хорошо, что силы Деревни пополнятся ещё одним уникальным кланом. На Совете, куда ты придёшь уже чунином, я буду поддерживать тебя. Кстати! Совсем из головы вылетело! Мне сказали, что ты общаешься с Узумаки Наруто?

Упс! А вот теперь надо быть осторожнее, раз он про это заговорил.

— Да, Хирузен-сама. Мы как-то познакомились в приюте, когда я уже собирался поступать в Академию.

— И что же вас связывает? О чём вы говорите?

— О всякой мальчишеской ерунде, Хирузен-сама. Просто он напоминает мне меня самого. Он тоже сирота, и, кажется, пострадал от Лиса похожим образом. Я чувствую в нём что-то похожее на мой случай. Кто знает, возможно, у него будут те же проблемы, что и у меня. А может быть — и те же способности. Вот и всё, наверное...

— О, понимаю, родственные души! Это хорошо. Но должен сказать, Наруто — необычный мальчик. Поэтому, пожалуйста, если ты заметишь в нём какую-то странность, обязательно сообщи мне. Я когда-то немного знал его родителей, было бы нехорошо оставлять мальчика совсем без присмотра, но у меня вечно нет времени даже на своего внука...

"Хм... несколько отличается от канона." — подумал я. "То ли это такая игра, то ли здесь есть что-то гораздо большее...".

— Разумеется, Хокаге-сама! Я сделаю так, как Вы говорите. — кивнул я.

— Хорошо, Хоши-кун. А теперь иди, меня желает увидеть ещё очень много людей.

Из резиденции Хокаге я шёл, пребывая в задумчивости. Похоже, меня пристегнули к Наруто внештатным шпионом. Слава Богам, Хирузен не подозревает об ЭТОЙ стороне моих знаний. Однако, я автоматически превращусь в объект наблюдения для этого их "Корня"... Не встречался, и не желаю, если честно.

Будем надеяться, что подобное негласное задание означает потенциальное включение меня в его коалицию. По всем параметрам подхожу: неклановый, молодой, сам продвинулся, веду с ним дела. Что хочу основать свой клан — так перечисленного это не отменяет, зато снимает с меня массу подозрений в глазах клановых. Политика... ну-ну.

Интермедия

АНБУ мягко спрыгнул с потолка перед Хирузеном.

— Новости? — коротко спросил тот.

— Слухи начали распространяться. Мы уже не можем пресекать их, не вызвав ответного интереса. Максимум через месяц Данзо узнает о Вашем протеже, Хокаге-сама.

— Ничего. Пока узнает, пока будет присматриваться... На первый взгляд, мальчишка не делает ничего, способного быстро и критически изменить ситуацию. А вот когда Учиха развернутся как следует — о, вот тогда придётся нам прятать парня как можно дальше. Передай, чтобы наготове был набор миссий, по которым можно будет повысить его до чунина полевым патентом. Не верю я, что мой старый друг даст ему спокойно сдать экзамен, если поймёт, куда мы нацелились. И прикрепи по тройке к его друзьям. Не хочу, чтобы в случае чего у нас образовался оммёдзи-нукенин. Деревня и так уже по уши в колдовстве и нелюдях.

* * *

Под впечатлением от разговора я пришёл домой, будучи погружён в глубокие раздумья. Оказываясь в роли пешки на чужой доске, я сильно рискую. С другой стороны, не попавшие на доску вовсе не в состоянии контролировать свою жизнь, а перевёрнутая пешка может превратиться в "золото" — и это всё оставаясь в рамках правил... но кто тут собирается играть по правилам? Нужно смириться с тем, что Хирузен уже сбросил меня на доску, и хорошо, если не "висячей пешкой" перед полным строем своего противника (употреблены термины сёги — прим. автора). И теперь бедной пешке нужно максимально повысить свои шансы, чтобы не погибнуть бесславной смертью обычного асигару.

Столкновение с тэнгу многое мне дало. Я увидел применение Кудзи-Кири в действии, и теперь примерно понимаю, как это выглядит. Я убедился, что каким-то образом каббалистические техники работают и в этом мире. Возможно, Тот, к кому обращается применяющий их, и правда — Творец всего сущего, в том числе и Богов? А главное, встряска, полученная мной после удара тэнгу, что-то сдвинула внутри меня, и я словно перешёл на новую ступеньку развития.

Пусть мне по-прежнему были недоступны техники, требующие большого объёма чакры, поскольку в моём организме она едва вырабатывалась и почти не задерживалась. Теперь я могу не только преобразовывать Дух в нужный Первоэлемент, но и трансформировать его в чакру нужной разновидности! Получалось, что пусть и немного, но чакра у меня была ВСЕГДА. Чтобы устроить мне чакраистощение, теперь нужно как-то не позволить мне дотянуться до элемента Духа... а он, на минуточку, пронизывает весь мир. Барьерные техники, кажется, вовсе его игнорируют. Словом, по меркам шиноби у меня очень мало чакры, но она быстро "восстанавливается". Единственное, что омрачает ситуацию — для восстановления я должен быть в сознании. Ну и жадность, конечно. Хочу больше!

Но чакру нужно куда-то девать, на что-то тратить. И поэтому я, решившись, весь вечер копался гнутыми проволочками в замке старой книги из храма.

Утром я пришёл в Академию полусонный, но довольный, как кот на молочном заводе.

— Хоши, ты просто подозрительно сияешь! — заявила Хана.

— Сейчас начнёт скромно так хвастаться чем-нибудь. Спорим? — предложил Кайто.

— Что тут спорить, а то я его не знаю! Ну, выкладывай, чем удивлять собрался, до-ро-гой! — пропела Хана.

— Не здесь. На крышу пойдёмте, пока занятия не начались.

Мы поднялись. С утра тут, как обычно, было пусто. Я осмотрелся: вроде никого нет. Тем не менее, выбрал для нас такую позицию, что наблюдающему за нами шиноби пришлось бы маскироваться разве что под утренний воздух. Потом распечатал из макимоно два свитка.

— Держите. Я и Момо полночи это переписывали. Цените! Можете даже падать ниц и возносить мне хвалу, я не обижусь.

Кайто фыркнул. Хана развернула начало своего свитка и начала читать. Потом, держа его за деревянные ролики, начала быстро проматывать, проглядывая.

Что ты там такого нашла? — удивился Кайто. Он развернул свою копию. — Ну, сборник печатей, вроде тех, что Хоши рисует.

— Хоши, — серьёзно спросила Хана, — давай, я потом буду хвалы возносить? Я и так поняла, что ты у меня самый лучший. Мама с ума сойдёт. — она подошла и поцеловала меня в щёку.

— Так, Хоши, быстро говори, в чём секрет! — заявил Кайто. — Я нарисую такой свиток и завтра подсуну кое-кому. Мне нравится его воздействие на девушек!

— За такой свиток тебя и моя мама поцеловала бы. Печати — это мелочь. Там в конце — базовые тренировки, о которых говорил Хоши, но переработанные для использования с чакрой. В общем, я прямо сейчас сбегаю с занятий, и несу это прямо к окаа-сан. А тебе, Кайто, поскольку твоя семья не знает о происходящем, советую начать их морально готовить к получению новых техник. И к тому, кого за них благодарить.

Она взглянула на меня.

— Хоши, с чего такой подарок?

Я вздохнул.

— Кажется, я влез на очень большую доску для сёги, друзья. И теперь хочу подстраховаться. Ведь если кому-то нужна фигура-оммёдзи — значит, её есть против кого применять. А один я не могу быть сразу везде и защитить вас. Эти печати и умения помогут хоть как-то. Ну, и про сенсорику мы уже говорили.

— А ты не боишься за уникальность своих знаний?

— Не-а.— покачал я головой. — Здесь самые основы. Кто хочет большего, будет искать учителя. И я окажусь ближе всех. Прямая выгода!

— Хоши, тебя Хирузен-сама, часом, не покусал? Ты стал таким же прожжённым дельцом!

— Кайто, деловые навыки — не бешенство. Они или есть, или нет. Талант!

В результате на занятиях из нас троих я был один. Первый пункт выполнен.

* * *

— Ониби! — закричал я с порога.

— Да, ни-сан? — некомата как раз накрыла столик к моему возвращению, судя по тому, что я видел сквозь раздвинутые сёдзи.

— Для тебя есть работа. Пойдём.

Я скинул обувь, прошёл к столу и принялся уплетать салат. Это было единственное блюдо, которое Ониби могла готовить сама. Наверное, потому, что тут её талант "рвать на мелкие кусочки" находил удачное применение. Лучше она только рубила фарш на котлеты, но умудрялась половину съесть в процессе.

— Значит, так. Мы ввязались в чьи-то разборки, и тут я с прискорбием обнаружил, что как полководец никуда не гожусь.

— Почему, ни-сан?

— Да потому, что армии у меня нет! Ты, конечно, хороша, но всего одна, и твоя должность — скорее офицерская. А вот рядовых у нас просто нет! Не призраков-алкашей же считать. Так что с сегодняшнего дня ищем духов и ёкай, да не простых, а померзее и попакостнее. Чтобы их и не жалко было, если что. Инугами тут не подойдёт, да и обещал я Тсуме-сама... А вот пара десятков юрей, и таких, которым всё не успокоиться — самое то. И ещё кого-нибудь не столь сильного, но с виду пострашнее. Ищи их, Ониби, и обязательно найди! Не таких, так предложи идеи! А то прямо чувствую, как время утекает.

— Да, ни-сан. Сейчас же займусь, и всех мелких ёкай под копьё поставлю. Всё так серьёзно?

— Лучше бы я ошибся, Ониби...

Вечер я провёл в размышлениях. Духов нужно ловить, а во что? Земную ловушку для неупокоенного я сделать мог, но для этого требовалось золото. Оставлю это на крайний случай. Гм... есть один вариант.

Пока работали обычные магазины и рынок, я мухой пролетел по ним, и накупил целый ящик тыкв-горлянок. Вернувшаяся Ониби застала меня вырезающим символы на одной из них.

— Хоши, я нашла! Но это снаружи, за стеной, и идти нужно полдня!

— Гм... — я оторвался от резьбы. — А что там?

— Проклятое кладбище! Говорят, во время прошлой войны там похоронили останки жертв, не отделяя крестьян от бандитов и вражеских шиноби. Торопились, и похоронили без соответствующих церемоний. Всё бы ничего, но жертв было много! И теперь, по рассказу одного тануки, там постоянно бродят с десяток юрей, один страшнее другого! Местные давно туда не ходят.

— То, что нужно. Кончится неделя, и поедем. Я найму повозку. А пока, глянь-ка на это!

Я показал некомате горлянку с уже прокрашенными линиями.

— Что это, Хоши?

— Я бы тебе показал, но боюсь, тебе не понравится. Да и сильна ты очень. Пойдём, побродим по городу, как увидим гадость какую — на ней и продемонстрирую.

* * *

Идея некомате понравилась, впрочем, как всегда, когда требовалось подрать кого-то когтями. Ониби вообще терпеть не могла низшую нежить, в отличии от обычных ёкай, к которым даже благоволила свысока.

Решив, что рабочие окраины — лучшее место, мы отправились туда.

Стемнело. Прошёл уже час, но на улицах почему-то не было ни одного ёкай. Обычно мелкие духи сновали везде. И сейчас я мог различить их внутри домов, но не на улице. Что за напасть?

— Чем-то нехорошим тут пахнет, ни-сан. — отметила Ониби. — Кажется, сегодня мы не одни ищем, кому бы надрать уши.

— И, кажется, уже нашли. — вздохнул я.

— Где? — встрепенулась некомата, мгновенно переходя в кошачий облик.

— Не дёргайся. На соседней улочке. Только не бросайся сходу, мне интересно, кто там. Понятно только, что не человек. Лучше пройди в тыл по крышам, а я так, по улице пойду.

Некомата метнулась вверх и пропала. Я же неторопливо свернул за угол. Так... силуэт на следующем перекрёстке. Если бы не духовное зрение, принял бы за обычную девушку. Вот, она меня услышала, развернулась... О, биджу! Надо же, чтобы ТАК не повезло! Просто одно к одному.

Как-то резко девушка оказалась рядом. Симпатичная с виду, в довольно современном платье, только лицо закрыто шёлковым шарфом.

— О, мальчик! Скажи пожалуйста, я красивая?

Я вздохнул, страшно жалея, что не потащил с собой посох. Сжал в правой руке манрики-кусари, в левой тыкву, затем твёрдо посмотрел ей в глаза и ответил.

— Ты бы снимала уже маску, Кутисакэ-онна. Вот уж не думал встретить тебя в Конохе...

Девушка вздрогнула, как от пощёчины, но медленно убрала шарф с лица.

— Умный мальчик... Ну что, а ТАК я красивая?

Рот девушки был криво рассечён зияющим шрамом от уха до уха, через который проглядывали зубы...

* * *

Я удовлетворённо кивнул головой.

— Ну точно, Разрезанный Рот. Солнышко, тебе ужасно не повезло, ты нарвалась не на того ребёнка. — с этими словами я дал концу цепи свободно упасть на землю.

Кутисаке-онна возмущённо вскрикнула и выхватила откуда-то вакидзаси.

— О, надо же. — удивился я. — Местная специфика, что ли? Небось, "медовой куоничи" была?

— Мальчишка! Я тебя на куски разрублю!

— Не-а, не сможешь. Попробуй, подойди.

Кутисаке-онна рванулась ко мне — и тут же отлетела назад. Недоумённо тряхнув головой, прыгнула снова, и вновь была отброшена.

— Вот, видишь? — сочувственно покивал я головой. — Ты даже подойти ко мне без моего разрешения не сможешь. Суть в том, что ты, на самом-то деле, обычная юрэй. Чтобы представлять для меня проблему, такой как ты нужно сотню лет силу копить, или убить не один десяток человек. Но ты ещё молода, иначе слухи бы ходили.

В светящихся глазах духа появилось сомнение. Она явно подумывала развернуться и сбежать подальше от непонятного ребёнка, но вся суть её проклятия противилась этому. В следующий момент свистнула цепь и оплела её шею.

— Манрики-кусари является оружием, но мало кто помнит, что изначально её называли "цепью для связывания демонов".— наставительным тоном заявил я. — Ты не слишком-то дёргайся, а то шипы ещё и горло располосуют, будет неэстетично. СТОЯТЬ, я сказал!

Паникующий дух встал, как вкопанный.

С сомнением повертев тыкву в руке, я продолжил:

— Вообще, хотел на ком помельче испытать. Ну ладно. Можешь потом гордиться, что была первой, хоть ты мне и нафиг не нужна... — с этими словами я активировал печать из триграмм на тыкве. Волны света хлынули из горлышка, опутывая и словно растворяя в себе кутисаке-онна, а затем втянулись внутрь. Что-то брякнуло. Я аккуратно воткнул на место пробку.

— Ониби! Ну как тебе, понравилось?

Кошка спрыгнула с крыши и задумчиво обнюхала бутылку.

— Говорят, у Мудреца было что-то похожее, но я подзабыла эту легенду. Ни-сан, ты точно не помнишь, чем занимался в прошлом перерождении?

— Уж точно не выведением биджу. Блин, вот же попалась мне эта дура призрачная!

— А чем ты так разочарован? Ты хотел юрэй — вот тебе юрэй.

— Ну, сама посмотри. Мне нужны были духи поаморфнее, без такой вот "специализации", которых не придётся переделывать. Но и не забрать эту я не мог: она начала бы меня преследовать, даже если бы не хотела, суть у неё такая — всегда добираться до жертвы, на которую уже напала. Видела же: саму себя пересилить и удрать не смогла. В общем, как наплечный мешок с пожитками без лямки: и не выкинуть, и тащить неудобно. Вот ведь не повезло нарваться на призрака, специализирующегося именно на детях.

— Вообще-то о таких веками страшные сказки ходят, а ты походя по бутылкам их рассовываешь, ни-сан.

Я устало приложил ладонь ко лбу.

— Ониби, это просто дух покойника! Тебе самой они максимум на развлечения годятся, ты же некомата! Но в целом это ерунда. Проблема номер два — в том, что за нами подсматривали несколько любопытных наблюдателей — именно в тот момент, когда от драки было никак не увернуться! Теперь слухи точно поползут. Даже не знаю, радоваться известности, или огорчаться. Но теперь придётся все действия ускорить, а то мы совсем без защиты пока. Вот что, не будем ждать выходных. Скажусь больным, возьму повозку, выпрошу у Тсуме-сама пару бойцов в сопровождение, и завтра же едем на то кладбище. Идём домой, чудо хвостатое, пока ещё на кого не наткнулись...

— Погоди, Хоши, тут что-то было. Когда она исчезла... Вот!

Некомата схватила зубами какой-то предмет и принесла мне. Ёлки зелёные, ну интересно тут сакура цветёт! Это же её вакидзаси!

Я начал слегка нервно смеяться. Поздравляю тебя, Хоши, с первым выпавшим лутом! Вытащив платок, я аккуратно взял через него меч. Однако...

— С ума сойти, Ониби. Нам достался клинок, которым пользовался призрак. Никогда о таком не слышал, а ты?

* * *

На следующее утро, во время завтрака, Ониби сказала, что у ворот меня ждут несколько человек. С нехорошим предчувствием я велел ей впустить их, и вышел во двор.

Там оказались двое стариков и пара детинушек возраста лет двадцати пяти — тридцати. Старики, увидев меня, тут же поклонились, за ними с некоторой "тормознутостью" поклон повторили громилы.

— Почтенный господин, заступник вы наш! Жители квартала уже вторую неделю страдали от проклятья! Троих детей эта демоница убила! Мы Учиха в полицию жаловались, да эта тварь хитрая, только на детей и нападала! Вчера я случайно видел, как Вы забрали эту проклятую и избавили нас от ночного кошмара! Примите нашу благодарность, господин!

Я поморщился. Началось, и так быстро...

— И многие видели?

— Нет, молодой господин! Только я, да сосед мой, вот он. Старшины мы в нашем квартале! А это старшенькие наши, наследники! Вы не подумайте, мы старые традиции помним, болтать не станем и другим заповедаем! Но Вы уж примите от нас, за избавление... — с этими словами он вытащил из-за пазухи какой-то свёрток. Затем подошёл, и с поклоном протянул мне.

Я откинул ткань, и увидел небольшое ручное зеркало, бронзовое, в лаковом деревянном корпусе. Не слишком дорогая штука... значит, это особый дар?

Я присмотрелся. В духовном зрении поверхность зеркала мерцала цветами от серебристо-белого до фиолетового. Обалдеть! Я знаю, что это! А старшина — хитрый жук: и меня задобрить умудрился, и от цукумогами избавиться!

— Это ведь унгайкё, верно, староста?

— Именно так, молодой господин! — мелко закивал старик. — Нам таким владеть невместно и страшно, а Вам в самый раз для Ваших дел! Хранили, как реликвию, но дети важнее!

Я степенно кивнул.

— Хорошо. Я оценил ваш дар. Кстати, если найдутся ещё другие цукумогами, я куплю их. Если будут досаждать ёкай, разрешаю обращаться ко мне, но за болтливость — выпущу проклятие обратно. Можете идти, меня ждут дела.

Несколько раз поклонившись, старики и их сыновья удалились.

— Это кошмар, Ониби. Вот увидишь, теперь они будут приходить и жаловаться на каждого паршивого домового...

* * *

В Академии я пожаловался Фунено-сенсею на плохое самочувствие и температуру. Он отпустил меня, взяв обещание выполнить двойной объём домашних заданий: я был на хорошем счету, и он сделал мне такое послабление. Хану я попросил передать мою просьбу Тсуме-сама, особо уточнив, что люди мне нужны доверенные и не болтливые.

Пока бегал, пока нанимал повозку, пока ругался с хозяином, достаточно ли я взрослый, пока явились присланные Тсуме шиноби — подобрался ранний вечер. Так что, выехав, мы добрались до места аккурат к темноте. Интересно, эти ребята хоть подозревают, на что подписались?

Я ухмыльнулся. Сегодня, несмотря на то, что реальная опасность невелика, их понятия о страхе значительно изменятся.

* * *

Мы остановились у начала тропы, ведущей к затерявшемуся среди лесистых склонов холмов кладбищу. Следовало подойти ближе, но когда я представил себе ощущения этой пары шиноби при виде призраков, вылезающих из общих могил... нет уж, надо иметь возможность трактовать события по-своему.

Кайоши и Мичи Инузука были обычными шиноби, но их близкое родство с Тсуме должно было гарантировать их молчание, в случае чего. Мичи дорос до чунина, и его поставили старшим. Их нинкены были настолько похожи, что я с самого начала махнул рукой на попытки их различить. Здоровые, мохнатые псы светло-серого цвета, раздражённо фыркавшие в мою сторону, чуя присутствие некоматы.

Я приказал Кайоши вбить костыль в землю рядом с тропой и привязать лошадей, мордами в сторону главной дороги. Затем вместе с Мичи начал сгружать свой инвентарь. Заметив, что Кайоши нацелился ставить палатку, я остановил его:

— Эта штука точно не понадобится.

— Как? — удивился тот, — Мы же на ночь останавливаемся.

— Ах, да, я же не сказал. Мы здесь ради моей работы, и происходить она будет ночью. Поверь мне, тебе не захочется спать рядом со слывущим проклятым кладбищем.

— Ваа! — аж подпрыгнул тот, — Какое ещё кладбище?!

— Да обычное, старое. С Третьей войны осталось.

— Кайоши, не болтай, лучше помоги нам всё ставить. — сказал Мичи.

Втроём мы быстро расставили восемь шестов с факелами по обе стороны дороги. Я начал устанавливать и разжигать курильницы, а шиноби велел натянуть верёвки между шестами и развесить талисманы.

— Как-то это странно... колдовством попахивает. — покосился на меня Кайоши.

— Что значит — попахивает?! — возмутился я. — Нормальное колдовство! Попахивает тухлятина!

Мичи пихнул товарища в бок и начал что-то громко шептать ему на ухо. Я различил слова "демон", "Тсуме-доно", "колдун"... ясно, слухи ходят. Смиряюсь с неизбежным.

— Держите. — я протянул каждому из них по цепи. — Встаньте по обе стороны от меня. Когда они появятся, вашей задачей будет захлёстывать их цепью и держать, хотя бы несколько секунд. Остальное — моё дело. Ну, и по сторонам поглядывайте, мало ли что.

— "Они"? Ты о ком это, Хоши-кун? — дрогнувшим голосом спросил Кайоши.

— Поверьте, вы ни с чем "их" не перепутаете, когда увидите. — многозначительно ответил я.

Безусловно, я поступал нехорошо. Стоило успокоить моих охранников, объяснить им всё — но мне был нужен их страх. Хоть один из них должен был бояться, чтобы наверняка стать приманкой для юрэй. Конечно, я надеялся на то, что он сможет держать страх в узде, но испытывать его всё равно будет.

"Ониби!" — мысленно позвал я. — "Не появляйся перед ними, но когда я отдам тебе приказ, проломись через траву и кусты, так, чтобы это было заметно.".

"Там колючки!" — возмутилась некомата.

"Обещаю лично вычесать тебя, когда вернёмся.".

Собственно, ждать уже было нечего. Время подходящее, по всем канонам. Я величественно простёр руку над травой, и приказал:

— Приди ко мне, Момо!

Кусты у дороги хрустнули, словно через них ломился кабан. Ветки раздвинулись, но глаза изумлённых шиноби увидели только пустой проход среди ветвей, медленно смыкающийся. Полоса сминающейся травы приблизилась ко мне, выплеснула нечто незримое на дорогу, и это нечто пристроилось под моей рукой, подняв несколько фонтанчиков пыли.

"Эффектно." — похвалил я.

— Иди же, и выгони их сюда, Момо! — с этими словами я направил руку в сторону кладбища. Поднимая пыль, невидимая глазу Ониби умчалась, куда сказано.

-А вот теперь будьте внимательны. — сказал я, кладя справа барабан, а слева — ящик с горлянками. После чего начал наигрывать на барабане какую-то мелодию, подходящую к случаю. Тут слова были не важны, главным был ритм. Ну, и моя незримая воля, исподволь начинавшая пропитывать окружающее пространство. Так что надеюсь, что "Колдун Восходящего Солнца" от ребят из группы "Буготак" не слишком оскорбил здешних духов.

Основная проблема была в том, что я не мог поставить полные защитные барьеры. Юрэй должны были подойти достаточно близко, а Сэмэн не позволил бы им находится ближе, чем в нескольких десятках шагов. Поэтому приходилось идти на риск.

Юрэй не заставили себя ждать. Туманный контур, перетекающий из формы человеческого силуэта в подобие иссохшей коряги и обратно, показался между холмов, двигаясь в нашу сторону. Не переставая отбивать ритм, я закончил куплет, и обратился к замершим шиноби:

— Вот первый ваш враг. Таким может стать дух человека, похороненного без обряда. Просто запомните на будущее. А пока — работайте...

Дух приближался. Я продолжал тянуть мелодию и бить по барабану, нашарив левой рукой горлянку. Страх за спиной можно было пощупать руками, так мне казалось. Но когда дух был уже рядом, свистнула удлиненная цепь, и он замер на месте. Я поднял тыкву, вспыхнуло сияние, и цепь упала на землю, сердито лязгнув.

— Вот, видите? Не так и сложно, как кажется...

Отлов бродячих юрэй шёл уже чисто механически. Даже побаивающийся призраков Кайоши, собственноручно отловив почти десяток, осмелел настолько, что спросил:

— А что с ними будет теперь?

Я задумался над хорошей версией ответа.

— Они упустили свой шанс попасть в круг перерождений. Это мучительно для них. Я верну их туда, но в оплату за кое-какую работу. Это справедливый обмен.

"Хоши!" — вдруг донеслось до меня по нити связи с некоматой. Я поднял руку в сигнале "Замри!".

"Что такое, Ониби?".

"Будь осторожен, тут есть ещё кто-то! Я чувствую плохой запах, и несколько могил разрыты! А буквально пять минут назад этого запаха не было.".

Меня охватило нехорошее подозрение.

"Ониби, когда ты говорила, что жертв было много... Много — это примерно сколько?".

"Ну, судя по рассказам, вся тысяча, но так, на вид — максимум две-три сотни.".

"СКОЛЬКО?!".

Ками, я идиот. Почему я раньше не спросил? И почва... я отложил колотушку и ковырнул землю концом посоха. Торф. Дважды кретин. Трупы в торфе не разлагаются, а консервируются. Идеальное место для появления...

"Хозяин!!!".

-...Тимиморё. — огорчённо произнёс я.

— Что за тимиморё? — настороженно спросил Мичи.

— Дурные духи гор и лесов. Не сказать, что плохие...

Я вздохнул. Вот СЕЙЧАС лучше всё объяснить, потому что если шиноби струсят и сбегут — мне конец. Тимиморё слабы, но вот защита от духов против них практически бессильна.

Вокруг начал сгущаться редкий зловонный туман.

— Бывает, что мы, люди, устраиваем войны. Потом мы закапываем в одном месте тела, привязывая к местности дух страдающих жертв. Их мучения искажают характер духов природы. Они становятся злобными, грубыми.. а потом обретают тело, наилучшим образом помогающее устранить вредоносное влияние. Когда трупы истлевают сами по себе, такого не случается. Но здесь, в торфяной почве, тела жертв войны сохранились не хуже, чем пропитанные консервантом. А что могут духи гор и лесов сделать с ними, раз те отказываются гнить? Они не могут их сжечь, не знают, как перезахоронить, да и умишка не хватает. И остаётся лишь один способ...

С нескольких сторон раздалось низкое, хриплое рычание.

— Это самый естественный для природы способ: СЪЕСТЬ тела. — закончил я, и прикрыл глаза. Раз, два.. восемь. Восемь демонов. Весело.

* * *

— Итак, Мичи-сан, Кайоши-сан! Я не буду указывать вам, как сражаться. Скажу только о наших противниках. Они не носят оружия, у них нет брони, но они крайне живучи, имеют когти и клыки, и вдобавок к ним — рога на лбу. В остальном можете считать их такими же, как обычные люди, вполне смертные. Не подпускайте их к лошадям, иначе будем тащить повозку сами. Я встану у задка, чтобы за спиной что-то было. Действуйте по своему усмотрению.

— Но, Хоши-кун! Тсуме-доно сказала, что мы за тебя головой отвечаем! Может, ты спрячешься в повозку? — озабоченно спросил Мичи.

— А под повозку не залезть? Не напрягайся так, Инузука-сан. — усмехнулся я. — Всё-таки я будущий шиноби, и вообще... Но если что, поглядывайте одним глазом и на меня.

"Ониби, вприпрыжку сюда, и затаись. Будешь бить им в спины и смотреть, не появятся ли ещё.".

"Уже, Хоши." — озабоченно ответила некомата. "Их уже одиннадцать... секундочку... десять. Фу. Нет, опять одиннадцать!".

"Вот встряли-то, да?".

"Не волнуйся, понадобится — вынесу тебя за шкирку, как котёнка.".

"Опозоренный, но живой, ага... Ничего, Ониби, есть у меня и на этот случай идеи. Как говорил один мудрец: "С огнём сражайся огнём!". Правда, все только пальцем у виска крутили.". С этими словами я залез рукой в один из мешков и вынул оттуда вакидзаси.

"Хоши! Но это же ЕЁ меч!".

"Угу, и я о том же...".

Прыгнувшие из теней демоны не дали нам договорить.

Я почти не помню, что было дальше. Вот один из тимиморё летит на меня... я встаю в неклассическую для этих мест ножевую стойку, и тут вакидзаси словно дёргает меня за руку. С удивлением я наблюдаю за тем, как моя рука перехватывает его обратным хватом, заводит за спину, и я замираю в низкой стойке, подобно скрученной пружине. Демон с лёгким удивлением замирает напротив, удивлённый чем-то, а я неожиданно для себя говорю:

— МАЛЬЧИК, ДА У ТЕБЯ МНЕ И СПРАШИВАТЬ НЕ НУЖНО. Я УЖ ТОЧНО КРАСИВЕЕ ТЕБЯ!

Тимиморё прыгает, но я проворачиваюсь, выбрасывая руку с вакидзаси. Лезвие вспышкой сверкает чуть ниже его нижних рёбер, с тихим хрустом перерубая и плотные мышцы, и дублёную кожу, и позвонки... а потом мою память захлёстывает жёлтым пламенем, бьющим из глаз кутисаке-онна.

В себя я прихожу через какое-то время. Судя по звукам, бой идёт вовсю. Рядом со мной валяются четыре тела, точнее, восемь половинок тел. Я сижу на корточках, вонзив клинок в землю, и повторяю: "Уходи... уходи... я — не ты!". Со всхлипом втянув воздух, отрываю руку от рукояти и оглядываюсь вокруг. Рядом катается сыплющий голубыми искрами клубок: вот он разваливается. выпуская взъерошенную некомату и отдельные куски тимиморё. Рычат нинкены Инузука, а со стороны кладбища медленно ползёт нечто здоровенное. Я не выдерживаю. Что бы там не лезло, я даже названия его не знаю, но встречу со всем гостеприимством.

— Ониби, прикрывай повозку!

Взлетаю на дугу тента, благо, детский вес позволяет. Вынимаю шесть красных кунаев из подсумка, и швыряю их поперёк дороги на пределе дистанции. Земля не уворачивается, так что метров на сорок я добросил. Ну, давай, замри тут хоть на секунду...

Оно замирает, и я очередью запускаю все шесть кунаев с печатью Молнии, не боясь промазать по такой туше.

Удар!

Первая пошла. Ничего, это только начало.

Удар!

Вторая. Я разглядел то, что к нам ползло. Так. не знаю, кто тут главный, но ЭТОМУ я попадаться не хочу. Не желаю быть жертвой ползучего холодца из мертвечины размером со слона!

Удар!

Вот, получи. Сейчас бу...

Удар! УДАР!

Что такое? Я бросал через равные промежутки...

УДАРУДАРУДАР!!!!!!

...

Мама родная, у меня было всего шесть кунаев!

УДАРУДАРУДАРУДАРУДАРРРРРРРРР!

... дальше не помню.

* * *

Примечание к части

продолжение следует

Затишье 5

В себя я пришёл от редких капель дождя, падавших на лицо. Голова болела так, словно я ей стены ломал. С трудом приоткрыл глаза. Бледный утренний свет, верхушки деревьев по сторонам. Обод колеса повозки, с которым я встретился макушкой. Запах озона и гари... ЭЙ!

Я вспомнил события ночи и подпрыгнул, но тут же с шипением схватился за голову. Больно, биджу вас раздери!

Первое. Мы всё ещё рядом с кладбищем.

Второе. Я ещё жив.

Третье. Никто обо мне не позаботился.

Кажется, первый раз за все недавние передряги я очнулся первым. Расту над собой, однако. Минуточку... Ониби! Никогда ещё не слышал о ёкай, потерявшем сознание! Но где она тогда?

Пересилив головную боль и общую побитость, я встал.

Местность вокруг не сильно отличалась от всего увиденного ранее. Повозка. Остатки моих колдовских приспособлений. Куча тел тимиморё, уже начавших оплывать. Торчащая из земли рукоять вакидзаси. Два тела шиноби, два собачьих и две конских туши. Я что... один выжил?

Бросаюсь к шиноби. О, ками, спасибо вам! Живы! Только местами есть ветвистые следы поражения молнией. Живы даже собаки и лошади! Но где же Ониби?

Кое-как я поставил палатку и перетащил туда Инузука и их собак. Совершенно не помню, что делать при поражении молнией. Однозначно, тёплое питьё, и вообще тепло, не помешают. Кроме того, сердечные стимуляторы... в аптечках у шиноби должны быть, мы проходили уже.

Устраиваюсь в повозке. Грею воду на чай при помощи Огня, тащу в палатку, завариваю.

Полчаса пытаюсь заставить шиноби очнуться, за это время чай остывает. Наконец, Мичи со стоном открывает глаза и пытается сесть.

— Лежите, Мичи-сан. Как вы?

— Паршиво. Молнией долбануло. Вот откуда такая гроза, а? Хотя, если бы не она, было бы хуже. Сам видел, как поджарило одного из этих, как их... тимиморё. У нас все живы?

— Да, но всем досталось. А так — можно сказать, что мы победили. Правда, мы и не воевали. Что до меня, Мичи-сан... как наниматель, я восхищён вашей работой, и плачу вам обоим премиальные.

— Это буквально пробуждает меня к жизни! — слабо ухмыльнулся тот. — Надеюсь, ты дорого ценишь сверхнормативные услуги.

— Вы позаботьтесь об остальных, хорошо? Я пойду, закончу дела.

Я вылез из палатки. Морось ещё висела в воздухе, но тучи уже сдувало ветром. Сев в позицию для медитации, я попытался дозваться Ониби. Через некоторое время, с немалым трудом, мне это удалось.

"..оши? Ты живой?!".

"Да, Ониби. Где ты?".

"В храме у нас дома. Очнулась у.....нутри, а тебя нет.".

"Мы все живы. Сиди там. Жаль, плохо слышно... Ты не знаешь, что тут случилось с молниями?".

"Конечно, знаю! Ты вызываешь молнию, обраща.......ухам Грома. Обычно один, ну два раза, а тут ты шесть раз буквально у них на голове сплясал! Конечно, они взбесились! Ну и выдали всё своё недовольство, как могли." — связь явно улучшалась.

"Ониби, обманщица, ты же бежишь назад, верно?".

"А ты прямо горишь желанием запретить мне, ни-сан?".

"Да ками с тобой, я сейчас даже мухе ничего запретить не смогу, наверное. Рад, что ты цела.".

Вот, значит, в чём дело. Мои печати взбесили духов. Логично. А ведь хватило шести штук... как раз столько я всегда таскал с собой. И Кайто столько дал. И Итачи продал. Надо предупредить, что у них нашлась скрытая функция "неожиданного Армагеддона".

Мысли текли лениво, как мёд из трещины в улье. Уже очнулись лошади, и с всхрапываниями поднялись на ноги. Инузука вылезли из палатки, все четверо, хе-хе... а я всё сидел и не мог заставить себя двигаться. Наконец, пригрело солнце. А заодно явилась Ониби.

Надо сказать, Инузука преизрядно ошалели, увидев здоровенную двухвостую кошку, с лёгкостью проскочившую мимо, бросившуюся на меня, и вместо кровавой разборки устроившую сеанс облизывания. Суть-то они поняли, а вот откуда кошка — не очень. Но на фоне ночных событий необычный зверь выглядел нормальным до оскомины, как соломенные дзори на ногах у крестьянина. Я не стал их разубеждать.

Пока шиноби приводили друг друга в порядок, я решил пройтись по округе. Не то, чтобы я верил, будто из монстров "выпадают" сокровища. Механизм куда сложнее. Дело в том, что при уничтожении действительно сильного ёкай высвобождается огромное количество Духа. И в этот момент он готов принять любую форму, за которую сможет "зацепиться". Тут всё зависит от простого фактора: а есть ли рядом тот, кто даст эту форму? Ну, как в дзен-буддистской притче о дереве в глухом лесу: если его падения некому было слышать, падало ли дерево? Поскольку такие совпадения происходят, в основном, в бою, результат может быть разнообразнейшим. Кто-то получает "посмертное проклятье от монстра", в которое верит; на кого-то падает волшебный меч, который якобы хранил монстр... всё это мысли убийцы, материализовавшиеся при помощи силы убитого.

Я определённо прикончил ту штуковину, раз ещё жив. Но вот незадача: в момент её смерти я уже был в отключке. Если вообще получилось хоть что-то, то оно будет совершенно странным.

Перво-наперво, я вытащил из земли вакидзаси. При этом клинок явственно хихикнул, а у меня в голове прозвучал вкрадчивый голос: "Мальчик, ты хочешь ещё кого-нибудь убить?". Нервно потрогав лицо (Щёки вроде целы), я буркнул в ответ: "Не сегодня, спасибо.", и спрятал меч на старое место.

Затем прошёлся вдоль куч трупов с ритуальным ножом. Отчекрыжил две головы на всякие опыты, и поотрубал все рога. Когти же у тимиморё были мерзкими, потрескавшимися и грязными: трупоеды, этим всё сказано.

Затем я двинулся к месту смерти большой твари. В первую очередь, мне необходим был большой кусок дерева, поражённого молнией. С этим, определённо, не было проблем: материала накромсало на годы вперёд. С трудом подняв охапку полусгоревших сучьев, я вывалил её в телегу. Можно было упаковать всё в свиток... но я сознательно искал причину оттянуть исследование эпицентра. Ладно... если сбегу, а тут останется лежать какая-то опасная дрянь, закон кармы обязательно нас сведёт, но уже неожиданно. Лучше уж сейчас.

Я подошёл поближе, на полную катушку задействовал духовное зрение, и приготовился к худшему...

Ничего.

То есть вообще — ничегошеньки!

Да что за везение такое! Даже с кутисаке-онна выпал клинок, которого по всем законам не должно было быть, а тут, когда имелся шанс на доброе или злое чудо — ничего!

Как-то обидно даже.

* * *

Вернулись мы после четырёх часов дня, потому что измученные лошади еле плелись. Я загнал повозку во двор, потом мальчишка из конюшен отгонит её, и выдал шиноби десять тысяч рё премии на двоих. Тсуме я деньги за миссию уже отдал (мимо кассы Деревни, между прочим!). Сейчас — спать, а потом долго и вдумчиво работать. Благо материала полно, я насчитал девятнадцать заполненных тыкв. Можно сказать, это разом и мои боеприпасы, и солдаты. А пока что довольно с меня авантюр. По крайней мере, на этой неделе.

* * *

Интермедия

Маленькая чёрная тень отцепилась от дна повозки и неуклюже шлёпнулась на землю, не издав, однако, ни звука. Маленький Двуногий привёл её сюда. Она не знала, почему следует за Маленьким Двуногим, просто это казалось важным. Большие Двуногие были ей совершенно неинтересны, как и их Мохнатые. Она опасалась только Огромной Прозрачной, но та была слишком большой, и не обращала на неё внимания. Это хорошо.

В логове Маленького Двуногого было дупло, где она смогла спрятаться. Теперь можно смотреть. Ей было интересно, как получается, что Маленький Двуногий иногда бывает Очень Большим.

Она тоже так хочет. Она узнает.

Death Ex Machina 1

Свои трофеи я спрятал подальше. Не думаю, что стоит их показывать Хане и Кайто... уж точно, не сейчас. Работа с мёртвыми, всё же, не то, что выставляют напоказ. Тем более, если они станут твоим основным оружием.

Я внаглую делал вид, что мне нездоровится. С лёгкими угрызениями совести принимал заботу Ханы и слова поддержки Кайто, и отсыпался в их присутствии. А когда их не было — работал, наложив на дом печать тишины.

Несколько дней и ночей, проведённых то в кузнице, то за рабочим столом, одарили меня чёрными кругами вокруг глаз, а десятки магических экспериментов — общим истощённым видом. так что в моей болезни никто не сомневался. Но если бы кто-то заглянул ко мне под утро, его ожидала бы масса впечатлений. В большой комнате "заклинательного покоя" стало тесно от дополнительного рабочего стола во всю стену, чётко разделявшегося на химическую, письменную и чертёжную части. Поверх чертёжной стоял неизвестный здесь самодельный пантограф, настроенный на уменьшение масштаба; в самом углу примостился импровизированный слесарный уголок. Малые стационарные пентаграммы-ловушки, в количестве трёх штук, расположились у противоположной стены, и в их контурах медленно клубился грязноватый серо-зелёный туман пойманных юрэй, то и дело принимающий отвратительные образы. Несколько свежих подпалин на стенах и потолке также не настраивали на мирный лад.

Кузница обзавелась странной конструкцией, смысл которой вряд ли был бы понятен местным жителям, а земной инженер-оружейник с гомерическим хохотом опознал бы его, как станок для электрохимического сверления. Не угадал бы никто: это была самодельная машинка для полировки внутренних поверхностей при помощи чакры. О качестве её работы много могла бы рассказать изрядная куча покорёженных, треснувших и искромсанных трубок, добавившаяся к общей груде металлолома. Появился и миниатюрный токарный станочек с ножным приводом, размером со старинную швейную машинку, тоже явно сделанный "из шишек и желудей". На горне лежал ювелирный тигель и форма для литья.

Больше недели я "болел" таким образом. Но в результате передо мной стояло... гм... ЭТО.

ЭТО больше всего напоминало здоровенную снайперскую винтовку, наподобие RAI-500. Но вместо оптического прицела на ней стоял отрезок медной трубы с руку толщиной, закрытый куском чёрного вулканического стекла спереди, и расходящийся сзади четырьмя лапками, удерживающими прозрачный шар. "Ствол" имел такой диаметр, что конструктор прототипа язык бы себе от зависти откусил: ровно один сун, то есть три сантиметра с долями миллиметра. Половина ствола была цельной, но ближе к оконечности он имел десяток сквозных отверстий, перемежающихся припаянными пластинами с печатями. Как и у прототипа, никакого магазина не было и в помине. Вынимающийся затвор имел гладкое зеркало с креплениями для вырезанной на стали печати Ветра. Сошки и приклад присутствовали, но были довольно хлипкими на вид.

— Я понимаю, ни-сан, что это оружие. Вроде того, что у тебя не вышло в своё время. Но мне кажется, что все недостатки того, неудачного варианта, здесь ты довёл до абсурда. И зачем ты сделал ЭТО таким здоровым? Использовать как дубину?

— А вот это будет сюрприз, Ониби. Пойдём.

Мы вышли во двор. Я оглянулся на Монумент Хокаге.

— Как думаешь, Ониби, как далеко до него?

— Не меньше ри (примерно 4 км).

— Далековато... Что бы выбрать поближе?

Осмотревшись, я выбрал один из домов ближе к центру.

— Вот тот дом, Ониби. Видишь, с какими-то флагами? Отправляйся к нему и смотри на левый угол крыши с нашей стороны. Твоей задачей будет развоплотить юрэй, когда он появится.

Кошка ускакала, на бегу растворяясь в воздухе. Я же, не торопясь, вытащил из дома невысокую скамейку, опёр на неё сошки и повернул ствол в сторону цели. Вынул затвор, вставил в вырез печать и как следует закрепил; потом вложил в ствол обточенный и покрытый символами рог тимиморё с глубоким отверстием на тупом конце, и вставил затвор на место. После чего сконцентрировался и подал чакру в стеклянный шар.

С неслышимым никому, кроме меня, писком, запустилась "система". Шар замерцал, и в нём проявилась картинка. Словно два изображения накладывались друг на друга: одно смутно показывало чёрный туннель с пятнышком серого света в конце, а другое — часть Конохи, на которую смотрело оружие. Не торопясь, я развернул оружие поточнее, и нажал на "спуск".

Послышался негромкий хлопок, сменившийся удаляющимся шипением. Картинка скачкообразно поменялась: теперь я словно летел с большой скоростью в сторону выбранного дома. Вот порыв ветра сбивает меня в сторону, но усилием воли я чуть доворачиваю обратно. Нужная точка постепенно оказывается выше, и я приказываю приподняться следом. Проходит около пяти секунд, и я словно врезаюсь в угловую балку на большой скорости... изображение гаснет.

Я не торопясь начинаю разбирать оружие. Труба ствола, медный "прицел" и цевье с прикладом и сошками отделяются друг от друга. Я осматриваю их на предмет дефектов... всё в порядке. Делал с запасом прочности, наверняка переборщил, теперь в оружии лишних три-четыре килограмма...

Возвращается некомата.

— Глубоко вошло? — спросил я.

— Только дырку и видно было. Либо на всю длину, либо стрела на куски разлетелась при ударе. Мне как-то не до этого было, я за духом бегала. — она приняла человеческую форму и осторожно потрогала разобранное оружие.

— И сложно из этого стрелять? — поинтересовалась она.

— Нет... если говорить обо мне. Другой шиноби сможет выстрелить, но не дальше и не точнее, чем из обычного арбалета. А вот управлять стрелой в полёте, как я — вряд ли. Даже если у него будет нужная стрела, с заключённым внутри духом, он не сможет установить связь между ней и шаром правильно. А уж стрелы — и вовсе проблема. Нужны материалы, нужны пленённые духи, причём не всякие, и умение работать с ними. Из 19 духов у меня вышло только десять стрел, теперь их уже девять. А запасной рог остался всего один.

— Фактически, ни-сан, сейчас ты всё такой же слабый шиноби, не тянущий на генина, но одновременно — потенциально опаснейший убийца?

— Более чем. Стрела, даже если не убъёт жертву, превратит её в одержимого. Как представлю, так самому чуток не по себе.

— Это будет твоим секретным оружием?

Я тяжело вздохнул.

— Какой там, секретным... Сейчас утро — спорим, что уже к обеду за мной придут из АНБУ? Наверняка есть наблюдатель, мы ведь ценный ресурс производим. Продаём чакропроводящую сталь чуть ли не по цене лома, Хирузен на готовых изделиях поднимает восьмикратную цену. Плюс все прочие странности... Но лучше ходить под ним, чем под кем-то неизвестным с неясными мотивами.

Ониби нахмурилась.

— И что же нас теперь ждёт, ни-сан?

— То, что я и планировал.— усмехнулся я. — Примерно так же, как у Учиха Итачи. Секретная миссия в составе АНБУ, досрочный выпуск экстерном и выдача протектора "по факту", а затем — формальное включение в АНБУ, чтобы кто-нибудь меня у Хокаге не перехватил. Про шиноби, убивающих на таких расстояниях, даже легенды не ходят.

— А если ты ошибся?

Я вздохнул.

— Тогда кранты нам, сестрёнка. Мне уж точно...

... Я ошибся ненамного: за мной пришли вечером. Сперва не появились, как обычно, друзья, а когда наступили сумерки, трое АНБУ в масках зашли прямо на кухню, где я пил чай.

— Инуэ Хоши, Хокаге желает видеть вас. — безэмоционально сообщил один из "масочников".

Я подхватил длинный футляр, в каком иногда хранят большие мечи, и поклонился, выражая готовность следовать за ним.

"Ну, Хоши," — сказал я себе, — "теперь ты либо выйдешь от Хирузена в маске, либо ты от него не выйдешь.".

И мы пошли.

* * *

Продолжение следует

Примечание:

Винтовка RAI-500:

http://sniper50.narod.ru/html-s/rai500.html

Death Ex Machina 2

Отослав доставивших меня АНБУ, Хирузен поставил локти на стол и долго смотрел на меня поверх сплетённых пальцев. Меня всё это должно было пронять до печёнок, само собой, взгляд у Хокаге — та ещё бетонная плита. Но пугать меня сейчас не имело смысла: куда дальше-то? Сам подставился, сам накрутил себя, сам же и отбоялся уже.

Наконец, заждавшись какой-либо реакции, Хокаге прервал молчание.

— Ничего не хочешь мне рассказать, Хоши-кун?

Я мысленно вздохнул.

— Хокаге, я ещё ребёнок и плохо ориентируюсь в том, что конкретно может Вас интересовать. Основной предмет интереса, полагаю, я принёс с собой.

— Ах, юноша... — Хокаге взял с подставки трубку и зажал мундштук в зубах, затем прикурил "от пальца". — Конечно, твоё новое оружие мне интересно. Но основной предмет интереса — не оно, а ты сам!

Я изобразил вежливую заинтересованность. Хирузен усмехнулся.

— Ладно, Хоши-кун, поступим по-твоему. Начнём с самого начала. Я разверну для тебя картину происходящего так, как сам её вижу, а потом мы оба попытаемся найти ответ на интересующие меня вопросы. Нужно обязательно найти их... до того, как ты вернёшься домой.

"О, ками, какой намёк на то, что пока ответов не будет — я отсюда не уйду." — подумал я.

— Итак! Начнём с момента, когда некий мальчик, сильно пострадавший от ударов Девятихвостого, приходит в себя в госпитале Конохагакуре. Постепенно он поправляется, хотя внутренние повреждения от чакры биджу весьма серьёзны. Затем он попадает в приют, поскольку семьи у него не осталось — и вот тут начинаются первые странности. Мальчик демонстрирует недюжинный интеллект, ярко выраженные индивидуальные черты, нехарактерные для столь юного возраста, и крайне интересный набор увлечений. Репутация в приюте специфическая: связываться с ним лишний раз никто не хочет, называя его "колдуном" и "блаженным", хотя последняя несколько уничижительная характеристика никак не проявляется в учёбе.

Затем мальчик устанавливает деловые отношения с куратором приюта, и получает при её посредничестве доступ к своему наследству. Но не тратит его на ерунду, обычно интересную детям! Напротив, все его траты вписываются в чёткие рамки, и связаны с учёбой. Пара случаев с покупкой сладостей на всю группу — не в счёт.

То ли ирьенины что-то просмотрели, то ли время пришло, но у мальчика появляются совершенно парадоксальные способности к управлению чакрой. Основной парадокс, разумеется, в том, что никаких способностей у него и быть не должно. Тем не менее, есть подтверждённые случаи проявления. А последнее медицинское обследование показало достаточное для поступления в Академию Шиноби развитие СЦЧ.

Всё так же опираясь на помощь Якуши Ноно, куратора приюта, мальчик добивается собственных условий поступления и обучения, возвращая себе наследство семьи. Количество бюрократических казусов, возникшее в процессе, заслуживает отдельного внимания...

"Да, это уж точно прокол был." — подумал я. "Такой напор от семилетнего пацана — это само по себе необычно.".

— Учитывая необычность проявившихся способностей, — продолжил Хирузен, — а также нестыковки в поведении, я приказал установить наблюдение за тобой, Хоши-кун. И главное, что бросилось в глаза аналитику при изучении отчётов — то, что ты почти всегда чётко представлял себе, что и зачем делаешь. Но анализ действий заводил в тупик, потому что пронизывающая их система была попросту ни на что не похожа. И это заставило меня всерьёз забеспокоиться.

Начиная с того момента, как произошла история в госпитале с участием Военной полиции, ты постоянно находился под наблюдением, Хоши-кун.

Сперва я подозревал, что ты одержим каким-то сильным ёкай. Потом твои действия разрушили эту версию, и я решил, что в твоём теле возродился дух одного из колдунов-оммёдзи прошедших времён. Дух, или как минимум память... За первый вариант говорила недетская рассчётливость, пронизывающая все твои действия. Ты прекрасно оценивал свои возможности и окружающую ситуацию. Даже твоя идея с чакропроводящей сталью говорила о том, что детская самонадеянность и гордыня тебе не свойственны: ты оценил обстановку, и сам выбрал себе хозяина, наиболее тебя устроившего. Мне весьма интересно, кто же ты на самом деле, Хоши-кун... но об этом мы поговорим чуть позже, если ты не против.

Я кивнул — а что мне оставалось?

— Все дальнейшие твои поступки лишь укрепляли меня в этой мысли. Кстати, АНБУ с огромным трудом смогли проникнуть на территорию старого храма. До сих пор никто не понял, как ты защитил его: это не совсем гендзюцу, не кеккай-дзюцу и не фуин-дзюцу... и это тоже весьма интересно.

Но последнее твоё изобретение было особенным. И что же ты сделал, Хоши-кун? Спрятал его? Нет! Ты демонстративно предъявил его работу наблюдателям, словно заявляя: у тебя есть нечто, и ты желаешь поторговаться! Все твои поступки в прошлом говорят о том, что ты не беспокоишься за возможность просто отобрать у тебя это оружие. Я думаю, дело в том, что ты сам — часть оружия, и без тебя оно бесполезно. Я прав, Хоши-кун?

"Во даёт старикан... железная логика, как и ожидалось..." — грустно подумал я, кивая.

— Рад, что угадал. Но тогда возникает вопрос: почему именно я? Почему ты не отдаёшь эту возможность Инузука, которые тебе благоволят? Почему не пытался договориться с Учиха, которые до сих пор тобой интересуются, стараясь не подавать вида, особенно в последнее время?

"Что ж, Хоши, твой выход как актёра." — подумал я. "Хотя Хокаге в качестве экзаменатора вместо Станиславского — это немного слишком.".

— Предчувствие, Хокаге. — коротко ответил я.

Хирузен нахмурился.

— Предчувствие чего, Хоши-кун?

Я пожал плечами.

— Не знаю, Хокаге. Я могу ответить, но это прозвучит настолько по-детски, что мне даже неудобно говорить Вам подобное...

Хирузен отмахнулся.

— Позволь мне самому решать, наивны или нет твои предчувствия. Расскажи, что ты ощутил, и чего в результате добиваешься?

— Это как плотные тучи, Хирузен-сама. — постарался я подобрать слова. — Тучи, несущие страшную бурю... Они ещё далеко, и даже на горизонте не видно полосы грозовых облаков, но я откуда-то знаю, что они уже там. Их тень уже накрыла Конохагакуре. И я чувствую, как время просачивается сквозь пальцы, капля за каплей. Время, за которое можно сделать что-то, или убежать. Но я не могу убежать, потому что здесь останутся дорогие мне люди. И не чувствую сил что-то сделать самостоятельно — такого, что ощущается правильным, способным защитить. Я ещё недостаточно тренирован, неопытен и многого не понимаю. Только мысль о том, что угрозе нужно ответить всем, словно одному человеку, даёт ощущение правильности. А значит, я должен передать свои возможности не клану, не организации, а всей Деревне. Чтобы никто не использовал их для собственного усиления и интриг. И единственный, кто здесь имеет право говорить за всю деревню — это вы, Хокаге-сама. Я хочу предложить вам свои способности, в обмен получив возможности для самосовершенствования и защиту.

* * *

Некоторое время Хокаге обдумывал какие-то свои мысли.

— Что же ты предлагаешь, Хоши-кун, если говорить конкретнее?

— Для начала — возможность устранять важные цели на большом расстоянии. Несмотря на определённую медлительность моего оружия, я могу поразить из него цель, находящуюся более чем в половине ри. Причём сделать это я могу в темноте, в дождь, и даже в том случае, если в процессе мишень скроется за препятствием, поскольку я могу управлять выпущенной стрелой.

Хирузен аж слегка поперхнулся, на секунду утратив контроль над эмоциями.

— Больше половины ри практически в любых условиях? Ты не преувеличиваешь, Хоши-кун?

— Скорее, чуть приуменьшаю для верности, Хокаге-сама. — уточнил я.

— И у этого идеального оружия нет недостатков?

— Разумеется, есть! Первый недостаток — это я сам. Стрелок должен контролировать духа, заключённого в стреле, иначе ничего не выйдет. Второй — след чакры. Те же Хъюга с лёгкостью заметят стрелу бьякуганом, я уверен. А Учиха, если успеют заметить, наверняка увернутся. Также стрела не может пробить стену или броню, кроме разве что защитного жилета. На неживое она тоже не действует толком, потому марионетки и стихийных духов ей не уничтожить. Но главное — редкость материалов. Именно редкость, а не дороговизна! Если рог или кость нужного вида ещё можно купить, то духов не продают, наверное, и на чёрном рынке.

— Это скорее радует, чем огорчает, юноша. Я буду чувствовать себя куда спокойнее, зная, что со стороны врагов подобное нам не грозит. Следовательно, ты видишь свою работу как бойца на сверхдальней дистанции, в составе защищающей тебя группы?

— Не только. В крайнем случае, я могу устроить беспорядки и различные сложности для противника, используя подчинённых ёкай. Это не слишком разрушительное влияние, но крайне разнообразное по форме. Однако подобное требует времени.

На лице Хирузена промелькнула тень злорадного предвкушения. Затем он перешёл к торгу.

— Что же ты хочешь получить, Хоши-кун?

Я собрался. Нужно разложить всё по полочкам, и выпросить максимум.

— Для начала, по итогам первой миссии я хотел бы получить звание генина.

Хирузен кивнул.

— Далее, я попрошу принять меня в штат АНБУ, чтобы находиться исключительно под вашей юрисдикцией, Хокаге-сама. Это должно включать в себя возможность получать нужные тренировки.

— О подобном мог бы и не спрашивать, Хоши-кун. — фыркнул Хирузен. — Ещё мне не хватало, чтобы кто попало отдавал тебе приказы.

— После этого, я прошу дать мне возможность изучения соответствующих разделов архива АНБУ. Техники меня не слишком интересуют, поскольку вряд ли я поднимусь выше С-ранга. Но вот история и информация по моему профилю...

— Логично. Печать у тебя уже стоит, нужно будет лишь немного подправить её.

— Также мне понадобится доступ к складам редких ингредиентов, если они будут необходимы.

— При условии, что ты сможешь обосновать мне эту необходимость, Хоши-кун. Деревня не будет тратить деньги просто так.

— Разумеется, Хокаге-сама! Далее, если к этому моменту обстоятельства будут позволять, в течении трёх лет я прошу присвоить мне звание чунина полевым патентом. Вряд ли я наберу достаточно сил, чтобы пройти экзамен обычным путём, а раскрывать свои способности вы мне не позволите, верно?

— Верно, верно. И звание тебе нужно ради основания собственного клана, чтобы не было стыдно перед одной маленькой химе, да? Понимаю тебя, Хоши-кун.

Хокаге встал и несколько раз прошёлся по кабинету.

— Ты получишь то, что просишь, юноша. Но взамен... мы вместе с тобой сыграем в одну занимательную, хоть и опасную игру. И ради победы в ней ты будешь вести двойную жизнь. Будешь ходить в Академию, и никто не будет знать, чем ты занимаешься на самом деле. Для этого мы приоткроем некоторые тайны, и дадим нужным людям знать, что я использую тебя как мастера по работе с чакропроводящим металлом. Поэтому у тебя появится нужная легенда для пропусков занятий...

"Как в песне." — подумал я. "Никто не знал, а я — Бэтмен! Это во что же старик меня впутывает?".

* * *

Продолжение следует

Death Ex Machina 3

Мне дали на сборы буквально двое суток — и то, я думаю, исключительно ради подготовки всего моего колдовского барахла, специфика которого была не слишком знакома Хирузену. За это время он умудрился так развернуть машину производства слухов, что мои связи "на высшем уровне" получили с десяток объяснений, среди которых было и "правильное": о работе с чакропроводящим металлом. Под это дело даже была организована маленькая кража из кузницы, с демонстративной ловлей воров.

Кайто и Хана долго возмущались отвратительной работой военной полиции, и разубеждать их я не стал.

Всё делалось второпях, явно перекраивая ранее выстроенные планы. И я надеялся только на то, что в составлении новых участвовал некто уровня стратегов клана Нара.

— Знаете, меня ведь Хокаге вызывает. — задумчиво выдал я на следующий вечер.

— Что, по поводу расследования? — вскинулась Хана. — Выжми из полиции компенсацию, что ли!

Компенсацию? Из Учиха? Ну-ну, подумал я, уже выжал. Из них после нападения Лиса ничего выжать не смогли.

— Нет, это по поводу кузнечного дела. Как я понял, важный и секретный заказ. Работать буду на какой-то из баз АНБУ. Говорят, там недели на две работы, но платят отменно...

В результате половину сборов и хлопот взвалила на себя Хана. С весёлым видом (и очень серьёзным взглядом) она собрала мне набор вещей, часть из которых я и не думал брать, и упаковала в собственноручно принесённые новые свитки. Заявила, что раз уж я навязался ей в качестве жениха, она просто обязана позаботиться, чтобы я дожил до свадьбы.

Так или иначе, два дня прошли. Вместе с четырьмя АНБУ мы отправились куда-то посреди ночи, прихватив всё моё снаряжение. Тащили меня на закорках, по очереди, потому что бегать по деревьям я не умел — а значит, мы торопимся. О деталях мне должны были рассказать ближе к месту прибытия. Однако голова на плечах у меня всё же была, и благодаря знакомству с картой и компасом, я примерно представлял себе направление движения. Мы двигались на восток, чуть отклоняясь к югу. И поскольку в развалинах Узушиогакуре нам делать было нечего, единственным разумным направлением оставалось лишь одно.

Мы направлялись в сторону Скрытого Тумана. Или, вернее, Кровавого Тумана.

* * *

На второй стоянке, как только трое из АНБУ занялись устройством лагеря, четвёртый подошёл ко мне и указал на траву.

— Садись.

Сам он расположился напротив. Вынул небольшой свиток, пёстрый от покрывающих его печатей, и распечатал из него несколько листов бумаги.

— Хокаге велел ввести тебя в курс дела. На сегодняшний день мы несколько отстаём от других Великих деревень по темпам развития. Недалёк день, когда они решат взять реванш за проигрыш в Третьей войне, а мы не будем готовы к подобному ещё лет десять. Камень и Облако готовы сговориться, и если так — Туман присоединится к ним. Сейчас мы можем предпринять некоторые действия для того, чтобы Туман был занят собственными проблемами. Надеюсь, ты внимательно слушаешь?

— Да, Барсук-сан. — ответил я, назвав его по виду маски.

— Хорошо. Мы получили данные о том, что Теруми Мэй, возглавляющая повстанцев из клановых шиноби Кири, готова выступить против Ягуры в решающем бою за пост Мизукаге, осадив Киригакуре. Восстановление сильных кланов Тумана под её руководством нам не на руку, но это будет нескоро. А объединённая Ягурой Киригакуре может вступить в игру буквально в течении года. Поэтому наша задача — поспособствовать победе наследницы Теруми. Конечно, мы ничего не сможем сделать с Ягурой: он всегда с охраной, и он джинчурики Санби. Но остаются ещё и Великие Мечники Тумана. Выведение из строя даже одного из них сильно поможет Теруми Мэй. Твоей задачей будет уничтожить или вывести из строя хотя бы одного, лучше — двух из них. Но не больше, иначе победа окажется для Теруми-химе слишком лёгкой. Возьми и посмотри на эти фотографии, это твои цели.

Я принял бумаги и начал их листать. Акибино Джинин, носитель Кабутовари. Хозуки Мангетсу, носитель Хирамекарей. Куросуки Райга, носитель Кибы. Мунаши Джинпачи, носитель Шибуки. Гм...

— Но ведь даже я знаю, что их называют "Семь мечников Киригакуре". Семь — не четыре. Что с остальными?

— Хошигаки Кисаме и Момоичи Забуза объявлены нукенинами и покинули Туман. Про владельца Нуибари нам ничего не известно. Хотя в его использовании был замечен и Хозуки Мангетсу.

— Понятно. — кивнул я. — Барсук-сан, когда предполагается действовать, до начала сражения, или в процессе?

— Разумеется, в процессе. Никто не должен заподозрить постороннее вмешательство.

— Тогда нам необходимо прибыть хотя бы на день раньше начала. Лучше за два.

— Увы, это сложно. Мы рассчитывали подтянуться следом за наступающими повстанцами Теруми, чтобы нас не обнаружили.

— Об этом не беспокойтесь.— отмахнулся я, перебирая варианты действий в уме. — Главное, дайте мне полчаса по прибытии на место. У нас в команде есть сенсор?

— Да, Хорёк обладает бьякуганом.

— На каком расстоянии он способен находить цель? У меня довольно узкое поле зрения, понадобится целеуказание, чтобы ускорить работу.

Хорёк с Барсуком переглянулись.

— Чуть больше ри, дальше не ручаюсь.

— Этого хватит. — обрадовался я. — А теперь покажите-ка мне на карте, куда вы предполагали выдвинуться во время боя.

Анбу опять переглянулись.

— Что? — удивился я. — Неужели никаких планов?

— Это же бой. — попытался объяснить Барсук. — Вообще неясно, как близко мы сможем подойти, и куда именно.

— Надо быть параноиком, чтобы искать врага на расстоянии ри от поля боя. Собственно, на это и весь расчёт. — возразил я. — Но всё же посмотрим карту. Только учтите, господа шиноби, тактике меня никто не учил.

— Тогда зачем тебе карта, Хоши-кун? — возмутился Хорёк.

— Не мне, а вам! Посмотрите, и прикиньте, в каком месте мы точно не должны оказаться. Ну, такие места и подходы, которые будут для Теруми Мэй удобнее всего...

* * *

— Теперь я точно знаю, что в нашей группе нет никого из клана Нара. — фыркнул я, глядя на покрытую свежими пометками карту.

— Это почему?

— Потому что у этих лентяев есть не только планы на все случаи жизни, но даже план того, как действовать без плана!

Шиноби в маске тигра не выдержал и рассмеялся.

— Ладно, я рад, что развеселил вас, Тигр-сан. Значит, вы рекомендуете вот эти два места? Почему?

— Расстояние меньше ри, неудобные для войск подходы...

— Отлично! — перебил я. — Но ведь тогда вот это — я ткнул пальцем в карту — ещё лучше, и ближе на треть!

— Отсутствие прямой видимости. — возразил Барсук. — Там небольшой холм между этим местом и Кири.

— О! — удивился я. — Это помешает бьякугану, да?

— Да он-то тут при чём? — явно рассердился Барсук. — Как ты будешь стрелять, сквозь землю?!

— О, Ками, за что мне это... — я вздохнул. — Барсук-сан, просто разместите нас за холмом, а Хорёк-сан перед боем поднимется на него. Поверьте, уж мне-то этот холм никак не помешает.

* * *

Ещё два дня скачек по деревьям, и мы дошли до самой восточной части полуострова, словно толстый жадный палец указывающего на страну Воды. Дальше только морской путь. Надо сказать, я опасался того, что все корабли и лодки зафрахтованы сторонниками повстанцев, собирающимися на битву. И того, что мои сопровождающие решат этот вопрос радикально, попросту вырезав нанимателей-конкурентов. Но нет, они как раз и притворились повстанцами Кири, даже умудрившись выторговать что-то при найме под этим предлогом.

С непривычки меня немного укачало, поэтому я старался спать все два следующих дня, доверив Ониби разбудить меня, если что пойдёт не так. Поэтому до самого прибытия в Ода мир для меня не существовал. Уже в порту мы с трудом увернулись от шиноби-повстанцев, желающих выяснить, к какой группе мы относимся, и околицей выбрались к дороге на Кири. Запас времени у нас явно оставался.

По прибытии на место первое, что я сделал — неприлично заржал. Нет, это определённо судьба, карма, или нечто вроде того. Место, которое я выбрал, оказалось старым, заброшенным и слегка подтопленным деревенским кладбищем. Видимо, тут хоронили жителей предместья, но потом либо река сменила русло, либо грунтовые воды вышли, и поверхность земли теперь напоминала мокрую губку. Хотя, вот уж сюда точно никто не сунется.

Я по-быстрому расставил извлечённые из свитка курильницы и фонари, а затем выполнил ритуал Розы и Креста. Теперь мы были защищены от не слишком назойливых поисков. Однако стоило принять некоторые дополнительные меры.

"Ониби, прогуляйся по округе. Если найдёшь мелких ёкай или юрэй, заставь охранять это место. Пусть местные скорее старые таби согласятся сжевать, чем лишний раз сюда подойти.".

"Я поняла, Хоши.".

Всё, за эту часть тоже можно не волноваться. Так что я сел в сэйдза, и начал неторопливо работать с Землёй, уплотняя и подсушивая круг в пару дзё диаметром. Колени промокли, но через полтора часа у нас была площадка для лагеря и для моей работы.

— А, так вот кто это делает! Хоши-кун, ты мог бы попросить меня использовать Дотон. — удивился Барсук.

Я изо всех сил постарался не покраснеть. Балда! У нас же Катон и Дотон самые распостранённые стихии! Барсук небось за несколько секунд всё сделал бы... Что бы такого соврать, дабы не позориться...

— Я решил, что не стоит давать лишний шанс сенсорам Тумана. Кроме того, мне нужно тренировать контроль. Совместил нужное с полезным. — я брезгливо отряхнул штаны. — Но не скажу, что с приятным. Однако сейчас мы можем по мелочам пользоваться чакрой, и никто чужой сюда не забредёт.

— Нас что, не видно? Это такой барьер? — изумился Тигр. — Так надо же Мышь предупредить, он на разведку пошёл!

— Нет, нас видно. Просто мы никому не интересны, даже смотреть в нашу сторону никто не хочет. Не то, что идти. А на вас это не подействует, так всё устроено.

— Действительно, у тебя очень интересные техники, Хоши-кун. — задумчиво произнёс Барсук. — А запечатывать их можно, чтобы потом применить?

— Когда вернёмся, подробно оговорим это, Барсук-сан! — улыбнулся я.

* * *

Двое суток я занимался тем, что разбирал, чистил и снова собирал своё оружие. Ониби периодически докладывала о немалых толпах шиноби, прибывающих на рубежи. Думаю, уже никто ни от кого не скрывался, и на фоне такой толпы мы попросту терялись. Обстановка постепенно накалялась, и на вторую ночь всё же "грянуло".

Разбудил меня Хорёк.

— Бой начался. Повстанцы идут на приступ внешней стены. Вот тебе радио, я поднимаюсь на холм. Буду наводить тебя по той таблице, что ты нарисовал. Компас у меня есть. Не подведи, Хоши-кун.

— Подведёшь тут... — бухтел я вслед убежавшему Хорьку, навешивая печати Огня на всё, что не собирался тащить назад. — Хокаге голову снимет, а потом мне же её назад и продаст, причём дорого...

Я вылез из палатки, обняв чехол с оружием, и аккуратно установил "ружьё" на заранее вбитую опору. Так, проверка... В казённик ушла деревянная стрела, покрытая резьбой, с духом какой-то мелкой ночной птахи. Выстрел в воздух поверх холма! Я приникаю к прицелу.

— Хорёк, говорит Звезда ("Хоши"), вижу тебя, вижу позицию, всё нормально. Через минуту готов принять целеуказание.

— Не торопись, Звезда. — хмыкнуло в ухе. — Они пока не разошлись настолько, чтобы посылать в бой Мечников. Жди. Может, тебе успокоительного принять?

— Нельзя, — с сожалением отвечаю я, — может повлиять на реакцию. Жду, Хорёк.

Минуты тянулись и тянулись. За холмом уже началась серьёзная заварушка: отзвуки и отсветы техник были слышны и видны даже нам. Я буквально заставлял себя сидеть неподвижно. Ужасно хотелось встать и размять ноги.

— Звезда, это Хорёк, слышишь меня? Первая цель появилась! Номер один, на десять часов от тебя, расстояние двадцать один тё, впереди группы!

Я резко довернул ствол в нужную сторону, и выпустил болт. Приник к прицелу, ожидая, пока тот наберёт высоту, и аккуратно наклонил его остриё вниз. Ну, давай, где же ты? Ищем наступающую от Деревни группу... вот она. Есть! Здоровый мужик с топором и молотом. Заставляю болт набирать скорость в скольжении вниз. Мечник врезается в группу противника, и резко смещается. Доворачиваю стрелу! Ками, такой здоровый, а скачет, как заяц! Вот, уже доли секунды... Биджу! Он чуть дёрнулся, и стрела разбилась о дополнительную защиту на его плече! Я хватаю новую стрелу, собираясь повторить выстрел, и тут слышу в наушнике:

— Хорошо! Он потерял подвижность и уронил молот, на него набросились кучей и буквально затоптали! Мы совершенно не при чём. Ищем следующего, Звезда!

Уф... Я облегчённо вздохнул. Наверное, это юрэй из сломанной стрелы набросился на него. Хороший эффект. Дайте Ками, чтобы дальше было не хуже.

Минут пять прошло, и Хорёк дал следующую цель.

— Звезда, цель номер три, на двенадцать часов, восемнадцать тё!

Навожу ружьё, стреляю, и почти сразу замечаю цель. Парень с двумя клинками, из которых торчат серповидные отростки. Стрела будто сама ложится на траекторию, и точно поражает его куда-то в левый бок. Изображение исчезает. Я облегчённо вздыхаю: план выполнен, и к тому же с такой лёгкостью! Уже вставая, слышу:

— Звезда, цель не поражена! Он продолжает сражаться! Внимание, новая цель: номер два, на один час, в девятнадцати тё!

Проклятье! Что же это такое? Может, он устойчив, или у него есть какой-то талисман, вроде моего браслета? Или я вовсе ошибся, и сильному шиноби одержимость не грозит? Хоши, если это так, то ты умрёшь с пониманием лишь одной вещи: ты идиот!!!

Где там новая цель?! Будем надеяться. что у этого Райги просто было, чем противодействовать мне. Быстро, разворот и выстрел! Новая стрела взвивается под более крутым углом, и в падении я осматриваю бой с высоты. Знатная заваруха, особенно у стен, где развлекаются Ягура и Мэй-химе... а вот и цель! Интересно, ждёшь ли ты удара сверху?

Стрела входит слева от шеи, вертикально вниз, поражая лёгкие. Не жилец, особенно в бою. Ну что, теперь-то получилось?

— Звезда, говорит Хорёк. Цель номер три выходит из боя, уничтожая всех без разбора!

О, таки достала тебя моя стрела! Хотя, план-то перевыполнен...

— Всем за холм! Укрыться! — вдруг слышу я панический вопль Хорька. Слышно даже не через приёмник. Блин! Хоши, а что делают со снайпером, если находят?

Хватаю в охапку ружье, бегу к холму — и тут его верхушку сносит ударом огромного водяного шара. "Не иначе Санби нас поприветствовал" — успеваю подумать я перед тем, как нас накрыла каша из воды и земли.

Против обыкновения, в этот раз я сознания не терял. Вырубился Хорёк, стоявший ближе к эпицентру. Тигр с Мышью несли его по очереди, меня же тащил Барсук. Печати Огня для уничтожения улик я задействовать не смог, их попросту смыло. Впрочем, в этой грязи утонет всё, что угодно, а нашу палатку вполне может унести на десяток тё в сторону. Она АНБУ-шная, без ярлыков: пускай ищут хозяина, если что.

Успокоился я только после того, как мы вскочили на наш баркас и отчалили.

Светало. Я задумчиво привязывал линь к предметам своей одежды, и выкидывал их за борт полоскаться. Надо же... никак не могу поверить, что вот только дюжину часов назад поучаствовал в огромной схватке, тайком уничтожив или обезвредив троих легендарных шиноби. Я даже не знаю, что с ними было в каноне. Слишком легко всё вышло: небольшая машинка для убийства, и такой результат...

Меня одолевали дурные предчувствия.

Цена жизни

Рыбацкий баркас, на котором мы возвращались, АНБУ попросту угнали. Поэтому у берегов континента мы без зазрения совести затопили его ко всем Биджу, чтобы замести следы. Меня опять тащили на спине до берега.

К моменту, когда мы вышли на прибрежный песок, сил уже не оставалось. Кое-как проковыляв с полчаса, мы остановились в редкой рощице. Двое АНБУ закинулись чакровосстанавливающими пилюлями и свалились в сон, ещё двое изображали часовых.

Видя это безобразие, я встал и сделал маленький защитный круг. Если что, он даст мне почуять врага... я надеюсь. Паранойя не ослабевала, продолжая меня грызть с момента бегства из Страны Воды.

АНБУ устали так, что даже не обратили внимания на мои выкрутасы. Кажется, их заботило только одно: отстоять вахту, передать дежурство второй паре, и выспаться. Что же, разумная мысль, надо следовать примеру более опытных товарищей.

"Ониби, покрутись вокруг. Охранные чары действуют на небольшом расстоянии, я не смогу никого заметить издали.".

"Хорошо, хозяин." — услышал я, проваливаясь в тревожный сон.

* * *

Проснулся я совершенно внезапно. Только что мне казалось, будто происходит нечто страшное — и вдруг я вываливаюсь из сновидения в сонную тишину маленького лагеря. Часовые успели смениться, лёгкие облачка почти невидимого дыма от костра висели между редких древесных стволов. Перекликались вдали ночные птицы... всё совершенно спокойно, будто мы и не на тайной операции...

Тайной операции. Тайной. Операции.

Что-то не так.

Я с усилием приподнялся и оглядел лагерь духовным зрением. Всё в норме. Ауры АНБУ отражают их усталость и вымотанность, даже свежие часовые вялы и слегка сонны. Никаких духов, никаких чужих людей в ближнем радиусе.

Нужно спать дальше. Завтра мы с самого утра будем бежать, как ненормальные, и силы понадобятся даже мне. я поставил барьер, часовые на месте, дым не виден, костёр не светит, корабль мы утопили — нас практически невозможно найти.

Дым?..

Лекция по основам тактики шиноби, примерно полгода назад.

— АНБУ, в отличии от обычных шиноби, совершенно особый случай. Их работа требует максимальной скрытности. Поэтому на секретных миссиях они не разбивают полноценный лагерь, не разводят огонь для бытовых целей, и не готовят пищу, питаясь особыми рационами и пилюлями. Их нельзя заметить не только по свету костра и дыму: вы не найдёте и остатков костра. Как будто их тут и не было...

Мы не жгли костёр. Это не наш дым!

Я рванулся, пытаясь вскочить, но тело отказывалось повиноваться. Со скоростью мухи, попавшей в клей, я принял сидячее положение. Увидел огромную, прозрачную пасть, оскалившуюся клыками в мою руку длиной, падающую на лагерь сверху, попытался закричать...

Суирьюдан но Дзюцу. Водяной Дракон.

И всё кончилось. Я точно понимал, что на этот раз — действительно всё.

* * *

Первым чувством, которое я испытал, очнувшись, было отстранённое изумление. В конце концов, я уже никак не ждал того, что очнусь. Разве что квакая на листе кувшинки, или ещё в каком смешном перерождении. Тем не менее, похоже, что я жив. Короткий "йой" показал, что даже не переломан в месиво. Странно. Где логика?

-Хоши! Хозяин, ты очнулся! — послышался радостный возглас Ониби. — Как хорошо! Я уже думала, что всё зря!

Я попытался сесть. Тело не слушалось, мышцы были словно ватные. Когда я попробовал что-то сказать, вышло только подобие вороньего карканья.

— Нет, Хоши! Тебе надо полежать ещё немного. Вот, вода... — я увидел Ониби в её человеческом виде, прикладывающую чашку к моему рту. — Не волнуйся, хозяин. Буквально пять минут, и ты снова будешь в форме... Ох... — её голос неожиданно сорвался, и она резко отвернулась.

Чувство, что происходит нечто очень неправильное, да что там — плохое, навалилось с новой силой.

— Как... остальные? — наконец сумел выговорить я.

— Да будет их перерождение счастливым, хозяин. Они были хорошими соратниками. Но их было не спасти.

Одно место и время. Четверо АНБУ убиты. Я жив. Вот она, неправильность.

— Ониби. Как я остался жив?

Пауза.

— Ониби. Что происходит? Почему они мертвы, а я выжил?

Тяжёлый вздох.

— Хоз... Хоши. Никто не выжил. И ты — тоже.

Небо над головой пошатнулось.

-... всё, кроме перелома шеи. Я могла оживить твоё тело, но душа должна была проследовать на перерождение, таков закон.

"Вдох. Выдох. Я дышу, тело функционирует. Я мыслю — значит, существую. Моя душа всё ещё здесь. закон нарушен. Но закон НЕЛЬЗЯ нарушить.".

— Ониби. Я слышал, что даже кьюби-но кицуне не могут воскресить умершего.

Молчание.

Я попытался продолжить задавать свои вопросы, но холодная ладонь накрыла мои губы, и я внезапно потерял способность произносить звуки.

— Прости. Всё равно ты понял бы всё через пять минут. Закон нельзя нарушить, душа должна уйти на перерождение... но Шинигами милостив. Его дело — чтобы не нарушался круговорот. Поэтому вместо одной души может уйти другая.

Я замер. Не может быть...

— Всё равно я бы умерла. Латая твоё тело, я перенапряглась и полностью растратила силы. Практически растворилась в тебе. Что толку умирать без пользы. К тому же, ты сын моего хозяина. Ты даже не помнишь, а я сидела у твоей колыбели. Какая кошка бросит своего котёнка? Ты не сердись, хозяин, и не волнуйся. Это ведь просто ещё одно перерождение...

Всхлип.

— Ты только храм мой не забывай, ладно? Может, я вернусь...

...

— Ониби?

Тишина.

* * *

Продолжение следует

Цена жизни 2

Не буду рассказывать, какими путями я добрался до Конохи. Сам толком не помню, но точно не через главные ворота. Почему-то мне показалось, что появление восьмилетнего недогенина с полным мешком "взрослого" железа и четырьмя запечатанными телами АНБУ в свитке, это слишком громкое и наглое заявление о себе.

Тела были наскоро подлатаны Ониби. С их помощью она выкопала меня из месива грязи и брёвен, и унесла подальше. Теперь управлять ими было некому. Но не бросать же их. Как не гляди, и товарищи, и ценность, и улики сразу.

Окончательно я пришёл в себя только в маленьком домашнем храме. Я сидел на полу и баюкал в руках потрескавшуюся табличку с именем Ониби.

Ониби сказала, что ушла на перерождение. Значит, однажды кошка вновь родится на земле, если уж не попала в желудок Шинигами? Но тогда что же получается...

Кошки, какими бы они ни были — это животные, иной вид, чем люди, и духи их подчинены иному принципу. Весь вид олицетворяет один Великий Дух, который и управляет воплощениями своих детей. А значит, я могу обратиться прямо к нему.

Правда, никогда я не был силён в шаманизме. Но как говорила одна достойная женщина, учившая меня основам: "Ты, главное, убедись, в какую сторону ползёшь по Великому Дереву, букашка. И не забудь выпрыгнуть в Средний мир, пока не съели.".

Наступление ночи застало меня ползающим на коленях по двору. Я вычерчивал круги, окружая ими символ Великого Дерева, соединяющего Нижний и Верхний миры со Средним. Грубые каменные статуэтки Хранителей Врат замерли по углам, скаля в крике только что слепленные из текучего камня морды. Мука, мёд и кровь свежезаколотой овцы щедро устилали дно жертвенных ям. Надеюсь, я купил эту овцу... совершенно не помню.

Сжав в руке обычный деревянный посох, я начал с пением обходить двор кругами, призывая Великих Духов обратить взгляд на Срединный мир. Ударом силы я заставил вспыхнуть костры, политые ароматным маслом, запах которого охватил весь двор. И когда я почувствовал, как под поступью Великих Духов реальность трещит и прогибается, будто тонкий дощатый настил, я затянул гимн для Великой Матери-Кошки, рождавшийся прямо на моих губах за мгновение перед тем, как сорваться в воздух.

— О Великая, — пел я, — чьи хвосты охватывают Землю, а когти держат Солнце, будто клубок шерсти! Ты, чьи дети охотятся в ночи и среди дня, воздавая тебе хвалу громкостью песни и беззвучностью шага! Ты, чей прыжок подобен молнии, а терпение — неподвижной скале, чьи глаза в ночи сияют подобно двум лунам, а уши слышат движение птиц на другой стороне мира!

Мир словно плыл перед моими глазами. Казалось, пространство раздвинулось, как занавеска, и с той стороны на меня пристально взглянули две огромных жёлтых Луны с вертикальными зрачками.

— Великая Мать всех кошек! Дочь твоего рода ушла за меня на перерождение. Долг мой тяжёл! Прошу тебя, верни свою дочь в Средний мир! Богатые жертвы в твою честь не иссякнут ни от меня, ни от моих потомков!

Могучий поток ветра, будто мягкая лапа, ударил меня в грудь и опрокинул, прижав к земле. Нечто придвинулось вплотную ко мне, окатывая запахами леса, воды и ароматом сырой рыбы.

"СТО".

Я попытался как-то прохрипеть вопрос, но голос опередил меня.

"СТО ВЕЛИКИХ ОХОТ. ОДИН ХИЩНИК ПРОТИВ ДОБЫЧИ. ПОДАРИ МНЕ СТО ОХОТ. ТОГДА ПРИХОДИ СНОВА.".

Под резкий свист уходящего воздуха костры вспыхнули, мгновенно прогорая дотла, и наступила тишина. Только у меня в руках остался посох... и табличка из часовни с именем Ониби. Уже без трещин.

Через полчаса я уже стучался в одну из калиток поместья Инузука.

* * *

Когда на середину приёмного дня, по совершенно незначительному поводу, оказалась записана Инузука Тсуме, Хирузен не удивился. Это давно назревало: уже третий день, как Хоши-кун и сопровождающие задерживаются. Старшенькая волновалась, мать навела справки — и обнаружила, что о месте назначения никто не знает и никогда на этой базе не был. Вообще-то он ожидал, что Тсуме попросту вломится к нему со скандалом. Неужели правящая химе клана наконец повзрослела?

"Подождём." — подумал он.— "Она сама всё объяснит, раз уж потрудилась поступить так официально.".

Перед самым обедом его известили о прибытии Тсуме. Вслед за секретарём из приёмной донеслось сдержанное порыкивание и перебранка.

— Хокаге-доно, — доложил АНБУ, — она желает войти вместе со своим псом.

Хирузен нахмурился. Тсуме не настолько глупа, чтобы верить, будто присутствие Куромару даст ей хоть какие-то преимущества в схватке с ним. Зачем ей пёс, которого она раньше всё время оставляла снаружи?

Хотя... ей нужен вовсе не пёс. И драки она не ищет. Ей нужен повод войти в кабинет вдвоём, так, чтобы все были убеждены: глава Инузука была наедине с Хокаге. Ведь нинкен, понятное дело, не в счёт!

— Впустите их.

Секретарь кивнул и развернулся к двери.

— И отзовите охрану, у нас личный разговор.

"Представляю, какие слухи теперь начнут гулять в АНБУ! Ничего... пусть дети помучаются." — ехидно подумал Хокаге.

Тсуме с Куромару вошли в кабинет. Дверь закрылась. Сарутоби сложил несколько печатей, активируя барьеры, и властно произнёс:

— Можешь снимать хенге, Хоши-кун. И — да, приветствую тебя, химе.

Силуэт Куромару поплыл, открыв внешность Инуэ Хоши.

С минуту Хокаге пристально глядел на эту парочку. Затем закрыл глаза и тяжело произнёс:

— Четыре оперативника АНБУ. Не самые лучшие, но одни из вернейших... Полагаю, вы справились и не попались туманникам.

Хоши молча кивнул.

— Значит, на обратном пути. Ты убрал следы?

— Тела и вещи в резиденции Инузука, Третий. — ровным голосом ответил Хоши.

— Кто это был? — спросил Хирузен.

— Не знаю, Хокаге. Но я навсегда запомнил оттенок его чакры. Если он применит какую-то технику при мне... я узнаю его.

Хирузен промолчал. Затем отошёл к окну, посмотрел на крыши Деревни, на солнечные зайчики от оконных стёкол...

— Тсуме-доно, примите мою благодарность. Вы придумали наилучший способ для сохранения тайны. Примите у себя Хоши-куна ещё на несколько дней. Позже я пришлю сопровождающих для отправки его на одну из дальних баз АНБУ, где-нибудь на границе. Ему нужно побыть вдали от Деревни. Да, Хоши...

Хирузен запустил руку в ящик стола, и извлёк оттуда протектор Деревни Листа и гладкую, словно фарфоровую маску без каких-либо черт, только с прорезями для глаз.

— Я почему-то даже не сомневался, что ты вернёшься. Поздравляю, Хоши. Теперь ты генин Деревни Листа и член АНБУ. Твой патент я передам вместе с сопровождающими. Как и вознаграждение за миссию А-ранга. О дальнейшем я вам сообщу. Хоши, тебе не возбраняется общаться с членами клана Инузука, но при условии, что Тсуме-доно проконтролирует сохранение ими тайны. Можете идти, и не забудьте про хенге.

Тсуме уже подняла руки для складывания печатей, но Хоши прервал её, обратившись к Сарутоби.

— Хирузен-доно, у меня есть одна просьба.

— Да, Хоши-кун?

— Если вдруг окажется, что у Вас завелись подходящие, но совершенно ненужные враги, по которым Вы не заплачете — не забудьте о том, что у Вас есть я.

Хокаге с лёгким удивлением взглянул в лицо мальчика.

— Ты так быстро вошёл во вкус, Хоши-кун?

Тот отрицательно качнул головой.

— Нет, Хокаге, вовсе нет. Просто... — его лицо на долю мгновения исказилось от совершенно неуместной у ребёнка, какой-то даже нечеловеческой, гримасы. — Вы не поверите, но очень нужно.

Медленно, отчего-то словно боясь потерять зрительный контакт, Хирузен вынул из другого ящика "книгу Бинго" и бросил мальчику. Тот аккуратно вынул её из воздуха, поклонился, и в следующие секунды уже выходил следом за молчаливой Тсуме, в облике Куромару.

Несколько минут Хирузен глядел на закрывшуюся дверь. Потом вынул из складок одежды сюрикен, и приложил прохладный металл ко лбу.

— Дожили... — буркнул он в рукав.

Отъезд 1

Время в клановом поместье ощущалось тягучим, словно резина. Напряжение, ставшее привычной константой за время обратной дороги, ослабло, и привыкший к полной отдаче организм провалился в эту вынужденную паузу, как в умелый бросок мастера дзю-дзюцу.

Мне было решительно нечем себя занять, чтобы отвлечься от тяжёлых размышлений.

Общаться мне разрешили только с Ханой и Тсуме-доно, передвигаться — только на территории главного здания поместья. Хирузен явно не желал, чтобы мой предполагаемый убийца застукал меня живым. Возможно, он также не хотел, чтобы убийцу застукал я.

Хотелось верить, что выгоды от меня живого достаточно велики для Хокаге, чтобы моё неудавшееся устранение не было его рук делом. Хотя, тогда он давно мог бы прикончить меня. Хана искренне пыталась как-то отвлечь меня, но я всё глубже погружался в невесёлые мысли.

И всё же привычка не отступать, начав дело, привитая ещё на Земле долгими повторениями бессмысленных с виду магических упражнений, не дала мне уйти в депрессию. Мозг продолжал работать и искать выходы из ситуации.

Для начала я вытребовал у Тсуме-доно доступ к малой кузнице. Аргументация в виде обещания попросту рехнуться без работы возымела действие. С одной стороны, ей и самой наверняка было любопытно, а с другой — она уже немного опасалась того, что может натворить оммёдзи с окончательно съехавшей крышей. Так что кузницу мне выделили.

Сутки я убил на подготовку и работу, а потом вручил Хане четыре подвески из кованого золота, в виде широко раскрытого глаза.

— И что мне с этим делать? — задумчиво спросила она. — Зная тебя, дорогой мой будущий муж, это точно не просто побрякушки. Такое не наденешь. чтобы покрасоваться.

— Разумеется, солнышко. Ювелир из меня так себе, сама видишь. Эти жутковатые глазки — результат моего размышления над тем, что же пошло не так.

— И что ты надумал? — заинтересовано спросила она.

— Главное — это тот факт, что я всё же не сенсор. Поэтому враг, способный атаковать мощно и издалека, попросту оказался вне моего поля зрения. И вот эти штуковины могут в будущем спасти наши жизни. Видишь ли, заключённые в них духи — слабые, но очень чуткие создания. Фактически, это обычные мыши. Но эти малютки способны отдалиться от хозяина на сотню-другую шагов. Сделать они ничего не могут, но каждый способен почувствовать поток ки, направленный на хозяина. Таким образом, носящий подвеску может ощутить поток враждебной ки на значительном расстоянии, и определить направление с точностью до одной двенадцатой круга: по числу привязанных духов.

— Получится, как если бы ты стоял в десяти шагах от врага, когда он думает, что ты — в десяти сотнях шагов, и не скрывается?

— Примерно так.

— Наверное, хорошо поможет против разбойников, и даже против неопытных шиноби. — покачала она головой. — Но если враг нападает, не испытывая эмоций? В этом случае твои духи ничего не увидят.

— Не бывает защиты от всего на свете. Единственный вариант: не подставляться. — пожал я плечами. — Эти амулеты для тебя, для главы клана и для Кайто. Четвёртый просто на всякий случай.

— Ты беспокоишься, потому что надолго уходишь, да? — внезапно сменила тему Хана.

— Да. Минимум на год, а может, и больше. Но я буду писать тебе.

— Как? Разве с секретных баз разрешат отправлять письма? — лицо Ханы помрачнело.

— А я не буду спрашивать! — ответил я. — Смотри!

С этими словами я вынул из подсумка лист бумаги, и быстро свернул журавлика. Затем прикоснулся к нему мудрой "волшебного меча", наполняя Воздухом и призывая мелкого духа этой стихии. Журавлик встрепенулся, потом сорвался с моей ладони и, часто взмахивая узкими крылышками, сделал круг по комнате, в которой мы сидели.

— Никому не показывал, так что только ты и я знаем. Они летят медленнее почтовых птиц, но и перехватить их нельзя: просто рассыплются пеплом.

С минуту Хана глядела на порхающего журавлика, после чего сказала:

— Знаешь, Хоши, ты вроде и молнию можешь с неба спустить, и духов изгонять. Но меня почему-то сильнее всего изумляют такие вот вещи, которые ты сам, похоже, считаешь мелочью. Чудотворец ты мой.

— Вот прямо твой? — выгнул я бровь?

— Мой, мой, куда ты денешься. Будто я тебя не знаю. Раз обещал — мой. И вообще, укушу ведь. Или Куромару попрошу.

— Лучше уж ты.

— Ты не оммёдзи, ты извращенец. Только после свадьбы.

* * *

Следующая ночь была очень важной.

Потеряв ("Временно!"— скрипнул я зубами) Ониби, я лишился не только близкого друга. Я лишился напарника, оружия и фамильяра в одном лице. Мне необходима была замена. И единственный доступный мне кандидат... мда. Я задумчиво разглядывал вакидзаси Кутисаке-она, лежащий на наковальне. Не лучший клинок сам по себе, есть что поправить. Но главное — исправить не клинок, а духа. И, насколько я вообще разбираюсь в женщинах, она будет крайне против такого вмешательства. Тот факт, что после моей работы обычная проклятая юрэй превратится, ни много ни мало, в мононоке, мою задачу совсем не облегчает.

Вычертив нужные знаки в кузнице, я привязал к пробке тыквенного сосуда длинный шнурок. Поставил его внутрь рисунка, отошёл и выдернул пробку. Можно было красиво швырнуть тыкву в круг, так, чтобы она разбилась, но зачем портить хорошую вещь?

Бледный дымок рванулся ко мне, но растёкся по незримой границе рисунка, тут же приняв облик Кутисаке-онны. Та недовольно вскрикнула.

— Неожиданно, правда? — сказал я. — Соскучилась без живого собеседника?

— Что тебе от меня нужно, мальчишка-колдун? — раздражённо прошипела юрэй. — Убивать тут вроде некого.

— Ничего, ещё найдётся, кого. Но меня не устраивает то, как неудобно с тобой работать, да и сил у тебя маловато. Хорошо, что ты с клинком сейчас, по сути, одно целое. Мне не придётся заходить в круг, чтобы что-то поправить.

Я поднял вакидзаси и начал снимать тесьму с рукояти.

— Эй! Как тебе не стыдно проделывать такое с девушкой, наглец?! — взвизгнула та, прикрываясь руками, хотя все предметы её одежды остались на местах.

— Ты мёртвая, а я как-то предпочитаю живых девушек.— буркнул я, продолжая работу. — Точнее, буду предпочитать через несколько лет, и вряд ли мои вкусы настолько изменятся. — с этими словами я аккуратно выбил мэкуги и снял рукоять и цубу с клинка. Потом несколько раз дёрнул привод мехов, подогрев угли.

— Ты... ты что такое задумал? — испуганно залепетала юрэй, совсем как живой человек.

— Что, что... Буду делать тебя сильнее и полезнее. К тому же, насколько я разбираюсь в проклятиях, тебе ведь всё время больно? Так вот, потом боли не будет, обещаю.

— Всемилостивые ками, неужто не врёшь? Хотя, с тебя станется, колдун... погоди-ка, — с подозрением спросила она, глядя на сияющую магией двухлитровую бутыль саке, вынутую мной из свитка, — а это ещё зачем?

— Совсем глупая? Я же сказал: потом не будет больно. А сейчас будет очень больно. Так что пей, пока даю.

— Нет!!! — закричала она, превращаясь в облачко, стремящееся просочиться сквозь дальнюю сторону пентаграммы. — Я не хочу!!!

— У тебя просто нет выбора.— покачал я головой, накладывая на кузню заклятие тишины.

* * *

Продолжение следует

Отъезд 2

Я рисковал, надеясь, что Сэмэн удержит сущность Кутисаке-онна, не нарушая связи с клинком. Баланс между связью и полной идентичностью в магии очень тонок. Конечно, тот факт, что проклятая не могла вырваться из тыквы через кинжал, давал какие-то гарантии, но не являлось ли это также и знаком, что связь чересчур слаба для работы?

И всё же я вновь вошёл в Треугольник Искусств для того, чтобы перекроить сущность второго духа в моей здешней практике. Так же, как и прошлый раз, выскользнул за пределы тела и слился с поющей низкими нотами струной чуждой сущности, скользнув по ней вверх. Теперь нужно вычленить проклятие, чтобы сделать его более явным, но и более управляемым.

Как я и предполагал, оно было "заякорено" неглубоко, на уровне чувств и эмоций. Мне следовало изменить проклятие, добавив к нему нечто вроде управляющих поводков, а потом перенести его на уровень выше, фактически, в ментальное тело проклятой, что сделает её намного сильнее и стабильнее.

И вот, когда я осторожно, обливаясь невидимым потом, тащил эту "магическую бомбу" на более высокий план, я и ощутил постороннее внимание.

Повернуть голову в тонком мире невозможно, точнее — глупо сравнивать перенос внимания с поворотом части материального тела. Настоящие мастера и вовсе в подобном не нуждаются. полностью воспринимая сферу мира вокруг себя настолько далеко, насколько позволяют силы. Я же вынужден переносить внимание... и когда увидел небольшой чёрный объект со множеством алых глаз, плавающий буквально перед моим "носом", я испугался. Настолько, что "выронил" сущность Кутисаке-онна.

Тут всё и полетело кувырком. Как обычно.

* * *

Интермедия

С тех пор, как ушла Огромная Прозрачная, ей было намного проще следовать за Маленьким Двуногим. Кроме того, вокруг него всегда было столько вкусной еды! Она старательно подбирала каждую хитодаму, которой брезговал Маленький Двуногий, и уже выросла почти втрое, ведь она ещё и охотилась!

Сейчас она уже понимала. что Маленький Двуногий — никакой не маленький. Просто он так устроен, что его настоящего не видно, пока он не вывернет себя наизнанку. А для этого Маленькому Двуногому приходилось делать всякие Вещи. И вот сейчас он как раз собирался сделать что-то такое.

Маленькая Тень старательно наблюдала за тем, как он строит эти красивые, но опасные стенки для таких, как она. Хорошо, что ей не пришло в голову кинуться на Маленького Двуногого ещё в тот раз, когда она освободилась из разбитого обелиска! Еды и так полно, а вот кто ей расскажет и покажет Вещи? Маму давно убили, но и это везение: половину Маленьких-детей та съела сама. Тому Огромному Двуногому следовало бы долго приносить часть добычи в благодарность!

Всё же интересно смотреть, как при помощи своих Нитей он делит и перекраивает Мёртвую. Видимо, ему тоже не нравится вкус мёртвого, и он решил найти ей другое применение. Даже странно, как они похожи с Маленьким Двуногим в некоторых мелочах. Но как же интересно он плетёт свои Нити! А она может так же? Надо рассмотреть получше...

Маленькая Тень спустилась по Нити совсем близко, и тут Маленький Двуногий почуял её. Как она могла забыть! Ведь сейчас-то он совсем не Маленький! В панике она дёрнулась в сторону, и увидела, как мимо падает большой лохматый ком Нитей, бывший когда-то Мёртвой. На мгновение она решила, что всё обошлось, и тут же ощутила могучий рывок в сторону кома.

Их Нити перехлестнулись, и теперь стремительно тянули их друг к другу, запутываясь всё больше!

Глядя в безумные даже для духа глаза Мёртвой, она ощерилась, проскрежетав как-то подслушанное от одного Двуногого Сильное Слово, и приготовилась дорого продать свою жизнь.

В конце концов, Маленькая Тень уже ненамного меньше Мёртвой!

* * *

Чужое вмешательство

Первое, что мне подумалось: вот сейчас эта психованная юрэй на мне и отыграется. Ведь в момент, когда я тащил её проклятие "вверх", формально я уже не был разделён с ней кругом — фактически, я был частью её.

Второй мыслью было то, что страшная месть проклятой всё не торопится рухнуть на мою голову.

Третья мысль прийти не успела, поскольку меня со всей дури рвануло куда-то, словно меня привязали к причальному концу отходящего судна.

Происходило что-то явно незапланированное, даже в качестве вероятного плохого исхода.

Благословенные ками, спасибо вам за ту книгу из храма! Вцепившись в пространство всем, чем можно и нельзя, я судорожно вычерчивал между собой и тёмным шевелящимся клубком, в который меня несло, решётку Девяти Разрезов. И надо же, отрешённо подумалось мне, как хвост подпалили — так с первого раза вышло! Реальность тонкого мира вскрылась квадратиками, и я швырнул в провал кандзи "Повеление". Символ ухнул в ничто, как в колодец. Не успел я ничего сказать, как моё бессознательное желание прекратить эту вакханалию сработало... как-то.

Клубок на мгновение вскипел, и разделился на две части. Маленькая часть скользнула ко мне и растворилась на полпути, выпав в материальный мир. Большая же превратилась в ровный яйцевидный кокон коричневого цвета с золотистыми нитями. Толстый шнур того же цвета шёл от кокона к моей левой руке, оборачиваясь трижды вокруг запястья, после чего конец его размывался до полной неразличимости.

Не ожидая ничего особо позитивного, я вытолкнул себя назад, в тело.

* * *

— Надо же, Маленький Двуногий, а я сейчас почти такого же размера, как и ты! — услышал я подозрительно весёлый детский голос. На шипение Кутисаке-онна этот голос вообще не походил, и называла она меня совсем иначе.

И кто это тут у нас?

Открыв глаза, я осознал и тот факт, что валяюсь на полу. Тело почти ничего не чувствовало: явный симптом перегрузки. Будет и больно, но уже потом.

Перед самым носом валялся клинок вакидзаси — но, ками благие, как он выглядел! Некогда серебристый металл походил

теперь на чёрную воду в торфяном озере, и был покрыт редкими прожилками белого цвета, расходящимися из центральной части словно бы даже поменявшего форму клинка в разные стороны. Гм...

Я наконец сел и направил взгляд в сторону круга.

Что тут сказать... в нём сидело одно из очаровательнейших существ женского пола, встречавшихся мне в этом мире!

Разумеется, с поправкой на возраст, поскольку этой девчонке было лет двенадцать, или около того. Классическое простое кимоно коричневого цвета с золотыми листьями удивительно шло к её белой коже и длинным прямым волосам, вопреки ожиданиям, не убранным в соответствующую кимоно причёску. Ничего не понимаю... даже в случае успеха, мононоке должна была сохранить черты своего прототипа. А это кто угодно, но не та сумасшедшая куноичи!

— В этот раз ты показал отличную Вещь! — воодушевлённо произнесло это создание. — А потом, когда Мёртвая кусалась, ты вдруг стал таким Большим, ну просто Огромным!

Гм... это мне только слышатся заглавные буквы?

— А ты будешь ещё показывать мне Вещи? Я не умею плести такое, а маму убили ещё до того, как она решила, что пора учить нас вместо того, чтобы есть. — и девчонка хихикнула, словно выдала отменную шутку. — Впрочем, пока ты держишь меня на этой Нити, я всё равно не смогу отойти. Мне такую не то, что не порвать: даже не сплести пока. — с видимым сожалением сказала она. — Но ты ведь научишь? И не будешь меня есть? Я видела, ты не ешь таких, как я!

Чувствуя, что увиденное мне не понравится, я сосредоточился на духовном зрении. Почти ничего не изменилось. Только обнаружился полупрозрачный коричнево-золотой шнур от руки девчонки к моей руке.

А ещё шесть дополнительных глаз у неё на лбу, по три с каждой стороны. Такие, небольшие и красные. Подумаешь, какая мелочь.

Я схватился за голову, прикрыл глаза и застонал.

Раздался дробный топоток, и мне на лоб легла узкая холодная ладонь.

— Тебе нехорошо? Может, мне поймать какую-нибудь еду? Я всегда ем. когда мне нехорошо, и всё проходит!

Я открыл глаза. Девчонка стояла рядом, с искренним любопытством глядя мне в глаза. Наверное, всеми своими восемью. Разумеется, Сэмэн против юрэй совершенно неощутим для этого существа.

— Ты что, цутигомо? — спросил я.

— Что-то такое! — радостно закивала она. — Хотя Огромный Двуногий, который маму убил, сказал, что я дзёрё-кумо. Это когда он меня в камень на кладбище сажал. А ты потом камень разбил. Вот!

— Вообще-то цутигомо таких, как я, едят. Как у тебя с аппетитом? — флегматично поинтересовался я.

— Мама бы съела. А мне неинтересно. Может, когда-нибудь и будет интересно, но я же ещё маленькая. И вообще, теперь ведь тебе придётся меня кормить! — захихикала она.

— Почему?

— Так ты же меня сам привязал, я теперь не могу пойти охотиться — пояснила девчонка. Потом поморщилась. — Не привыкла я так ходить. Как-то шатко. — С этими словами она приподнялась, глубоко вздохнула, и передо мной оказался кентавр в паучьей версии.

Сразу стало ясно три вещи.

Первое: в таком виде она вдвое выше меня. И таки да, паук. Реально страшно... но, по-своему, эстетично.

Второе: одежда этой форме, похоже, не свойственна, часть её заменяется хитиновыми пластинками. Но по тому, что ими не прикрыто, могу сказать, что там как минимум лет тринадцать.

Третье: если Хана её увидит, то убьёт. Меня.

Отведя глаза и закряхтев, как старик, я снял с крючка куртку и бросил ей.

— Прикройся. Смущаешь.

Зашуршала ткань. Я обернулся, и тут же отвернулся назад.

— Да не паучью часть же! Куртка на неё и не налезет!

Снова шуршание. Я обернулся. Ну, хоть так...

Я раздражённо встряхнул левой рукой. на которую был накручен незримый шнур. Словно искра пробежала по воздуху, паучиха тихонько пискнула и будто сложилась внутрь себя, провалившись в центр частокола из собственных подкашивающихся ног.

— За что? — захныкало оттуда. — Это потому. что я оделась неправильно с первого раза?

О, ками.

— Успокойся, я случайно. Эх... как тебя зовут-то, горе моё?

— Маленькая Тень.

— Ладно. Первый, и самый главный вопрос: а чем тебя кормить?

Если подумать, цутигомо — это очень неплохой ёкай. Только вот смущает меня что-то, а что — понять не могу.

Отъезд 3

Игра в прятки

— Ладно, — вздохнул я, — грешно не принимать то, что посылают нам ками в своей щедрости... Для краткости я буду называть тебя Хикагэ (日陰). Ко мне обращайся "господин", наедине можно по имени. И не показывайся на людях в таком виде, с испугу нас обоих пристукнут, слова вымолвить не успеем!

— Хорошо, господин. — ответила новонаречённая Хикагэ, неожиданно продемонстрировав классически-точный поклон "младшей". — А та маленькая двуногая, что метит вам в пару, относится ко "всем людям"?

— С чего это ты спрашиваешь?— нахмурился я.

— С того, что она движется сюда, господин!

— О, демоны... так исчезни пока, чего ты ждёшь?!

— Господин, — нахалка потупила взор, но я-то чуял, что она веселится на всю катушку. — Мой род не умеет исчезать. Только прятаться или менять форму...

Вот оно. Я ведь чувствовал, что есть какой-то подвох! Теперь я оказался посреди клана следопытов с пауком-ёкаем шести с половиной сяку ростом!

Раздался осторожный стук в дверь.

— Хоши, у тебя всё в порядке? — голос Ханы был полон беспокойства. — Мне послышалось что-то странное.

— Песец... — обречённо произнёс я, прижав спиной дверь.

— Кто это, хозяин?

— Самый могучий из ёкаев одной дальней страны, чья поступь неотвратима... быстро лезь на потолок и сделай вид, что тебя тут нет!

Одним невесомым прыжком цутигомо взлетела до потолочных балок, и словно размазалась по крыше.

— Хоши! Почему ты не открываешь? — сёдзи дёрнули уже всерьёз.

— Минуточку, Хана! — я глубоко вздохнул. Буду говорить, как есть.

* * *

-Хоши, что за детские игры?! — буквально прошипела Хана, врываясь ко мне. — Я чего только не успела подумать! А ты тут запираешься, и ведёшь себя, словно мальчишка, прячущий отцовский меч, стащенный "поиграть"!

-Вообще-то я тут колдовал, солнышко. — с укоризной начал я. — Разве можно вот так вламываться в подобные моменты?

— Не держи меня за деревенщину, дорогой. Сам дал мне печать зрения, помнишь? Я пришла, когда исчезли эти твои барьеры. Ну, что ты тут утворил такого, что не хотел меня пускать? Опростоволосился, и теперь прячешь следы, чтобы никто не увидел? — она неожиданно улыбнулась. — Я всегда говорила тебе, что ты у меня гений! Так что показывай, я не буду смеяться.

"Смеяться? О, если бы...".

— В принципе ты права. Я действительно колдовал, и получил немного не то, чего ожидал. Проблема в том, насколько оно "не то", и в каком смысле...

— Ну так покажи и не увиливай!

— Мда... Слушай, ты как предпочитаешь, рассердиться или испугаться?

— Я сейчас рассержусь и так!

С потолка послышалось сдавленное хихиканье. Хана замерла.

— Это не смешно. Кто тут, Хоши?

"Ладно, чему быть, того не миновать. Хикагэ, спускайся. В полный рост, если ты понимаешь, о чём я.".

"О, я понимаю, господин!" — прилетел смешок по связующей нити.

— Если ты посмотришь мне за спину и чуть вверх...

— А-А-А-АААА!!!

— ... то сама поймёшь, что видеть это тебе не стоило.

БАХ!

Взрыв и маленький пожар списали на мои эксперименты. Хана отказывалась объяснять, что именно произошло, и все решили, что она просто покрывает какую-то мою глупую ошибку. Но на самом деле причина в том, что у Ханы лёгкая арахнофобия.

Ну, или была лёгкая.

* * *

Прошёл ещё один день. Что ж, время потрачено не зря: в моей книге появился ещё один сильный ёкай. Но вот проблему с оружием я так и не решил.

Возможно, требуется какое-то особенное вдохновение, которого мне сейчас не хватало. Магия упорно не желала вплетаться в металл достаточно гармонично, чтобы результат мне нравился. Я одну за другой браковал заготовки. Некоторые даже перековать было невозможно, поскольку заложенная в них сила мгновенно выплёскивалась.

Цутигомо с интересом наблюдала за происходящим.

— Господин, а чего ты пытаешься добиться? — наконец спросила она.

— Хоть чего-нибудь стоящего! — огорчённо буркнул я в ответ. — Такого, чтобы всерьёз удивить врага. Но всё получается как-то однобоко и предсказуемо. Нет у меня стоящего оружия для ближнего боя.

— А паутинка что, не пригодилась? — с удивлением показала она пальцем на подставку, где покоился бывший танто Кутисаке-онна.

— Да я чего только не пробовал с этим мечом делать. Но после вашей драки — смотри сама, что получилось!

Я снял с подставки танто и вытянул из ножен полупрозрачный тёмный клинок с узором паутины и резко провёл им по тыльной стороне предплечья. Кромка, да и всё лезвие, прогнулись, не нанося вреда, словно я попытался резать дерево птичьим пером.

— И перековать его не выходит: в огне его металл начинает трещать и скручиваться.

— Разумеется! — возмутилась Хикагэ. — Кто же суёт паутину в огонь! Наверное, она просто не понимает, что должна тебя слушаться, ты ведь не нашего рода.

— Слушаться? — удивился я. — В каком смысле?

— Да вот в таком. Дай мне её! — рукоять перекочевала в узкую ладонь паучихи— А теперь смотри на свои палки.

Резким хлещущим движением она взмахнула танто, и вдруг его лезвие исчезло, будто бы растаяв в воздухе. В следующее мгновение одна толстая бамбуковая жердь из связки, стоявшей в углу, с треском лопнула.

Я слегка обалдел. Это что, невидимый хлыст? Но тут Хикагэ взмахнула уже в направлении потолочных балок... и повисла, держась за рукоять.

Тетраграмматон и пресветлые Ками, доктор Джонс, вы просто сопляк по сравнению с девчонкой, а ваш кнут — тяжеленное старьё!

— Иногда они получаются из крови нашего рода, пролившейся на останки врага. Вид всегда разный, но действуют одинаково. Она из моей крови, и потому слушается меня. Как бы вас с ней познакомить?.. О!

Внезапно я ощутил приступ ехидного веселья, пришедший по связи.

— Господин, а ты точно хочешь, чтобы паутинка была твоей?

— Но ведь это не меч. Много им навоюешь против того же самурая из Страны Железа? — возразил я. На самом деле, мне ужасно хотелось заполучить новую игрушку, но кто знает, стоит ли оно того?

— Это паутинка. А значит, она может принимать любую текстуру, свойственную паутине: гладкую, клейкую, колючую...

"Этакая пила Джигли на рукояти. Можно ведь и голову снести...".

— ... а возможно, что и ядовитую или парализующую...

— Всё!— не выдержал я. — Всё, уговорила, я хочу эту твою паутинку! Но как сделать, чтобы она меня слушалась?

— Гм...— паучиха задумчиво потёрла щёку. — Я бы просто облизала лезвие, и всё, но у тебя не получится. Можно капнуть тебе на язык несколько капель моей крови, но лучше не стоит.

— Почему?

— Так помрёшь же от яда! — беспечно отмахнулась она. — Впрочем, есть идея. Тебе придётся мне поверить, господин... тем более, что убить тебя я не могу, как ты помнишь.

— И что нужно будет сделать? — с подозрением спросил я.

— Просто закрыть глаза и довериться мне. Я клянусь, что всего лишь привяжу к тебе эту паутинку, и более ничего не сделаю.

В общем, жадность пересилила осторожность, тем более, что формально я был в безопасности. Я закрыл глаза, прошуршал шёлк... и в следующую секунду меня поцеловали.

Это было... ох, не знаю, как и описать. В общем, очень-очень по-взрослому. Кажется, если уж ты дзёро-гумо, то с самого рождения.

С первого мгновения я понял, что не могу двигаться. Узкий и быстрый язык демоницы источал какой-то токсин, действующий на скелетные мышцы, и в то же время приносящий невероятную, свежую прохладу... Тело замерло, совершенно "отпустив поводья"; разум чуть отстранённо отметил, что, судя по всему, самое интересное меня ждёт, когда начнутся микроотключения дыхания.

Разум был прав. В общем, на протяжении неопределяемого точно промежутка времени это было очень-очень интимно. А потом я пришёл в себя от ощущения мокрой шёлковой ленты на языке.

Цутигомо стояла рядом, придерживая меня лапами. Одна её рука удерживала мне челюсти, а другая вела по языку лезвием паутинного танто. Закончив, она отпрыгнула в сторону, принимая человеческую форму, а я просто шлёпнулся на задницу.

— Это у вас всегда вот ТАК? — просипел я высохшей глоткой.

— Ну, как тебе сказать, господин. Обычно ТАК у нас только перед обедом. Если ты понимаешь, о чём я. — подмигнула эта чертовка.

— А другого способа не было? — мрачновато спросил я, поняв, что буду, ками её побери, скучать по этому.

— Наверное, можно было бы придумать что-то. — пожала та плечами. — Но я хотела добиться двух вещей, и всё получилось!

— Это каких? — напрягшись, потребовал я уточнений.

— О, всё просто. Во-первых, я добыла своему господину неплохое оружие, чтобы он прожил дольше и научил меня большему. Посмотри!

Я взглянул на танто. Клинок струился в воздухе, подобно летящей в августе по ветру паутине, и послушно изгибался в разные стороны. Как завораживающе...

Добрых полчаса я не мог оторваться от нового оружия. нитка паутины то обращалась в упругий тросик, то в липкий шнур, то в плеть мелкозубой колючей проволоки. Я даже смог создать облако летящих паутинок, чем привёл Хикагэ в изумление и восторг. А потом явился гонец и передал, что у меня есть час на сборы.

Уже собираясь, я вспомнил.

— Хикагэ! Так что было "во-вторых"?

— О, это? Ну, я просто бегала, слушала там и сям, и решила, что очень весело будет поддразнивать твою самочку, господин, тем, что мой первый поцелуй был с тобой!

— О, Рикудо-заступник, а смысл-то какой? — возопил я.

— А, брось, господин. Ты не паук, тебе не понять.

Первая охота.

Хирузен, как и положено каноничному Третьему, мудрил.

Таинственная группа молчаливых шиноби проследовала к воротам сквозь марево утренних сумерек, показав стражам на воротах какой-то особо важный пропуск. Всё для соблюдения секретности... но так, чтобы обязательно попасться на глаза кому надо.

Мы же вышли на четыре часа позже. Точнее, выехали на телеге вместе с бригадой каменщиков из Танзаку. Каменщики не имели к нам ни малейшего отношения, мы впятером просто прятались в телеге, а на них было наложено соответствующее гендзюцу: нас они попросту не замечали.

Хокаге дал мне сопровождение из трёх АНБУ исключительно ради того, чтобы те несли меня посменно. Кажется, он разделял моё мнение о том, что лучшая защита — это быть неинтересным, а вовсе не хорошо охраняемым. Умей я бегать по деревьям и воде — вообще одним человеком ограничился бы, наверное. Спасибо, хоть в свиток не запечатал.

Пятой в нашей компании была паучиха...

Это отдельная песня — то, как скрипел зубами Хирузен, увидев Хикаге. Она портила ему какие-то планы, связанные с логистикой и секретностью. Но делать нечего: мне нужен дух-защитник, другого взять негде.

И вот я снова путешествую, привязанный к спине шиноби. Пошли вторые сутки. Хикаге бежит рядом, и, к удивлению попутчиков, ничуть не отстаёт. Даже находит время транслировать мне окружающие пейзажи, избавляя от скуки. Впрочем, картинки сопровождаются её же комментариями, в основном — кулинарного характера (если из всех кулинарных приёмов вы признаёте только разделку). Кончилось тем, что я начал читать ей основы магии, лишь бы не смаковать очередной набор ощущений от высасывания хорошо переварившейся белки. Заодно проверю, правда ли то, что духа невозможно научить чему-то, не соответствующему его природе. Хотя до этого покуда ой как далеко.

Всё же Страна Огня очень красива. Говорят, что Каминари но Куни красивее, но я с опаской отношусь к горам, а также к холоду. На прошлой миссии я был озабочен мыслями о задании, но сейчас меня просто доставляли с места на место — и я находил время полюбоваться высоченными стволами деревьев, игрой солнца с тенями листьев, послушать песни духов Воздуха в ветвях. И птицы, и звери в лесах Огня были крупнее, чем на Земле. В целом, лес напоминал аккуратно высаженный парк. Я не понимал, в чём дело, пока на первом привале не решил "послушать" дерево. Оказывается, в их природе был заложен механизм, не дающий семенам прорастать в радиусе, плотно занятом корневой системой соседа. Это, плюс отсутствие снегов и заболоченности, обеспечивало простор между стволами и небольшое количество хвороста. Сухостоя я и вовсе не замечал. Картинка, а не лес!

На привалах я делал гимнастику, восстанавливая кровообращение, медитировал, а потом начинал гадать.

Сама практика гадания была облечена в форму выкидывания фишек на платок с хитрым рисунком. Фишки, для пущего нагнетания таинственности и страха, были сделаны из костей фаланг пальцев. Сошли бы и ракушки, и деревяшки, но имидж — наше всё! Тем более, способ был родом из магии вуду.

И вот, вечером второго дня, я озабочено разглядывал получившийся расклад. А расклад, к слову, мне совершенно не нравился.

— Что не так, хозяин? — присела рядом Хикаге.

Я потыкал пальцем в кости.

— Всё не так. Видишь, как они лежат?

— Это что-то значит?

— Смотри. — я собрал кости, встряхнул в ладонях и снова бросил на платок. Несмотря на мелкие различия, рисунок практически был тем же, что и в предыдущий раз.

— Ого! Это ведь что-то значит?

— Да. В этом гадании важно, какие фишки на какую часть рисунка упадут. И вот эта комбинация называется "гиена". — произнёс я на русском.

— А что это значит?

— "Враг, который неотступно идёт за тобой, и нападёт, как только почует слабость.". Кто-то идёт за нами, несмотря на все предосторожности, а мы его не замечаем. И даже наши попутчики не замечают, хотя это их работа.

— Так скажи им это!

— Нет доказательств. Да и что они сделают? Я тебе сам скажу: решат, что врага не видно, потому что он далеко. И что нужно оторваться от преследователя наверняка. Будут бежать, как проклятые...

— Поняла. Ты думаешь, что именно этого враг и ждёт!

— Именно. И когда они совсем вымотаются — он нападёт. Поэтому я им ничего не скажу. Но будем настороже...

Он напал через день.

Утро прошло, как обычно. Я снова оказался на спине у очередного ниндзя, но потом... Спустя пять минут мы как-то незаметно отстали от остальных.

— Куда ломанулись эти недоумки? — буркнул себе под нос мой "транспорт", и подался вдогонку остальным.

"Хозяин! Куда это вы все собрались? Или так и задумано?" — пришла мысль от Хикаге.

"Отстали, догоняем." — пояснил я.

"Как интересно! А почему вы все бежите в разные стороны?" — невинно поинтересовались на том конце мысленной связи.

"Стоп! Ты где?".

"Справа от тебя, в двух десятках шагов.".

Я похолодел. Ведь минуту назад я отчётливо видел Хикаге среди ускоряющейся группы впереди...

На нас наложили массовое гендзюцу. На всех. Мы не просто бежим в засаду: мы уже в ней!

* * *

Я лихорадочно обдумывал, как быть дальше.

Он знает, что мы попали в гендзюцу. Через пару минут он (или они, не дайте ками) решит, что мы достаточно разбежались в стороны, и начнёт выбивать нас поодиночке. Либо, что вероятнее. начнёт с меня.

Нужно подготовиться, дать знак моему носильщику, а главное — разрезать эти биджевы обмотки, в которых я спелёнан! А снимать гендзюцу я не умею. Ну да ладно, будем брать на неожиданность.

Я аккуратно дотянулся одной рукой до подсумка с кунаями, а другой трижды сжал плечо АНБУ-шника.

— Что такое? — спросил он.

— Мы в гендзюцу, нас ведут. Режу обмотки, прыгай в сторону! — скороговоркой выдал я, и полоснул кунаем по ткани, поддав в клинок Огня. Запахло гарью, но зато прочные ленты материи тут же распались — и я, само собой. полетел вниз, успев лишь приказать мысленно: "Хикаге. хватай меня!".

Паучиха не подвела. Хоть и у самой земли, она перехватила мою тушку, и рванула на всех шести куда-то. Сзади раздался треск, что-то с шумом упало, засвистело, потом в композицию добавился короткий вскрик. Будем исходить из худшего и считать, что моего АНБУ-шника вывели из игры.

Ладно, переведём игру на другое поле. Гендзюцу воздействует на пять чувств? Отменим их для обоих сторон!

— Прикрывай! — буркнул я Хикаге, шлёпаясь в позу для медитации. Ну, где мой арсенал...

Первое: достаю фигурку шикигами и пускаю в неё поток Духа. Один из старых знакомцев-алкашей тут же появляется в моём облике. Я указываю рукой в сторону от схватки:

— Беги туда, делай вид, что прячешься.

Тот, даже не кивнув, рванул с места. Вышколенные они у меня, да.

Второе: крошу в пальцах одной руки фигурку рыбки. а другой руки — фигурку птицы, сделанные из поделочного теста, высвобождая мелких духов Воды и Воздуха.

— Туман, и побольше. — приказываю им, подкрепляя слова изрядной порцией Духа. Сущности сливаются, и закручивают расходящуюся спираль, каждый виток которой мгновенно набухает биджевым хвостом густейшего белого марева. Теперь на квадрате со стороной в пару десятков дзё ни зги не будет видно уже через десяток секунд, благо, мы в лесу. Надеюсь, тумана он от меня точно не ждал.

Третье. Распечатываю арсенал, пихаю Хикаге маленький пятизарядный арбалет. Мысленно приказываю подняться на дерево и стрелять в чужих, попутно объясняя, как взводить тетиву. Сам же хватаю Паутинку, вакидзаси, и вешаю на пояс здоровенную сумку вроде "почтальонки". Почти пятнадцать секунд...

Четвёртое. Захлёстываю Паутинкой нижнюю ветвь соседнего дерева, аккуратно выбираю слабину. Затем закрываю глаза, и перехожу на Духовное Зрение.

Вот ты где, голубчик. Я тебя вижу.

Преследователь был один. Это хорошо. Кем бы ни был его наниматель, он умён, и не послал бы на ликвидацию одиночку — значит, наша "гиена" решила выслужиться. Замечательно. Столкнуться с группой было бы фатально.

Плохо то, что он совсем рядом. буквально в пяти дзё.

— Похвально, щенок. Ты меня удивил этим туманом.

О, решил пообщаться. Ну точно, мнит себя неимоверно крутым и устраивает самодеятельность.

— Но ты зря решил, что за ним тебе удастся скрыться. Малейшее движение — и я услышу тебя. Зря ты лишил самого себя хорошего обзора, ведь в слухе тебе со мной не тягаться! — силуэт сделал движение рукой, и в воздухе рассыпался тонкий звон колокольчика.

"Проклятье." — подумалось мне. — "Неужто звуковик"?

Это объясняет всеобщее погружение в гендзюцу, но главное — как-бы он не оказался способен видеть ушами, словно летучая мышь.

— Учитель хотел, чтобы я доставил тебя живым. Ты заинтересовал его. Но я думаю, это лишнее. И так слишком много выскочек лезет вперёд, желая стать Повелителями Духов. Я не позволю тебе занять чужое место. Тем более — моё место!

"Кранты. Этот псих меня живым не выпустит, раз начал заварушку.".

Ладно, оценим твой великолепный слух...

Я протянул "щупальце" и пошевелил им траву, словно кто-то переступил с ноги на ногу. В ответ засмеялись.

— Ты и правда думал обмануть меня? Думал, я не отличу шаги от простого шороха травы? Наивный мальчишка! Ладно, пора показать тебе, кто тут хозяин. Не хочу, чтобы нам внезапно помешали. Этот туман ведь создан духами, а не техникой, верно? Но поверь, ветру всё равно, какова природа тумана! — с этими словами он начал складывать какие-то печати. Ещё секунда, и я лишусь единственного преимущества.

"Не тягаться с тобой в слухе?" — разозлился я. — "Хорошо, болтливый кретин. Потягаемся в громкости!".

Резко удлиннив "щупы" в его сторону, я соединил их, и швырнул по ним искры Огня и Воздуха.

БАХ!

Сухой хлопок был похож на треск молнии: такой же резкий и сильный. Наверное, брось я кунай с печатью. или начни двигаться для запуска техники, он бы всё услышал и успел подготовиться. Но сейчас совершенно невидимая гигантская хлопушка долбанула буквально у него перед носом.

О, как он взвыл! Совершенно, скажу я вам, немузыкально.

Однако воздушная волна разом снесла и кусок туманного облака. так что своего обидчика он тут же заметил. Когда он бросился вперёд, я успел разглядеть кровавые капли, падающие из его ушей. Барабанные перепонки долой... впрочем, это не помешает ему вырвать мне сердце.

"Только бы всё правильно вышло!" — думал я, прыгая в сторону изо всех сил. Враг дёрнулся за мной... но я-то держался за рукоять Паутинки! Словно на "Гигантских шагах", меня с ускорением крутануло вокруг ствола, и через долю секунды я буквально вылетел на врага — но уже со спины.

Реакцию опытного шиноби с моей не сравнить: он уже начал разворачиваться ко мне, чтобы отбить удар, но я и не собирался бить, спасибо. В вынырнувшей из сумки руке находилась моя старая поделка, творчески переосмысленная, пусть и собранная "на шдудочках". Рявкнув, она выпустила в противника пачку из двадцати сенбонов. Размениваться на две иголки в секунду я больше не собирался.

Видимо, я переборщил с наполнением печати. Крышку-затвор сорвало, и она пребольно треснула меня по руке. Но эффект! Я такого сам не ожидал.

Сенбоны вылетели из кургузого ствола как попало, чуть ли не клубком, но со скоростью, близкой к звуковой. Двадцать игл по пять грамм весом, буквально с четырёх шагов. Средняя часть туловища врага попросту перестала существовать.

Грудная клетка с руками и головой провалились вниз — и, словно в насмешку, за спиной сверху тренькнула арбалетная тетива, вогнав болт ему в голову. От Хикаге пришла волна смущения. А меня совершенно неожиданно замутило...

Я подошёл к телу. Всё, мертвее мёртвого. Зачем-то срезал с рукава колокольчик. Потом, по наитию, макнул в лужу крови палец. "Первая добыча для тебя, Мать Кошек. Довольна ли?" — подумал я, и слизнул кровь.

В голове отдался басовитый, совершенно не кошачий рык. Меня аж затрясло, но недовольства в нём, кажется. не было... надеюсь.

И тут, наконец-то, появились мои заблудшие "носильщики". Боги, пусть только не просят объяснений. Тошнит меня. Кажется, от пережитого страха.

Когда эта парочка отвлеклась на оказание помощи едва живому, но всё же уцелевшему сослуживцу, я спросил у Хикаге:

— А чем тебя так смутило то, что ты ему в голову попала?

— Да я вообще в грудь целилась, хозяин. когда ты его в росте подсократил. Просто испугалась, что попала уже в мёртвого. Вдруг ты решил бы, что я собралась присвоить твою добычу? У нас за такое и самого съесть могут.

До базы мы добрались с опозданием на четыре дня. Хорошо прогулялись... душевно.

Каменный улей — 1

Секретная база АНБУ... впечатляла.

Раньше на этом месте была небольшая горная долинка. Однако это было так давно, что сейчас и следов снаружи не найти. И тому были серьёзные причины.

В долинке располагался небольшой монастырь. Кто знает, что и с кем тут не поделили во времена смут, но стены ущелья, ведущего в долину. сперва сдвинули, а после обрушили какие-то могучие мастера Дотона. То ли свои же. чтобы не дать врагу проникнуть внутрь; то ли противник решил, что проще оставить монахов умирать от голода, чем оставлять за спиной...

Так или иначе, АНБУ проникли сюда на сотни лет позже, отыскав тайный подземный ход по воле слепого случая. Он тоже оказался завален. но ход — не ущелье, да и жадность с любопытством не дали бросить затею. И вот, после двух месяцев работы нескольких мастеров Дотона, глазам шиноби открылась долина. На приличной площади располагалось озерцо. питаемое горной речкой; луг плавно переходил в поросший лесом горный склон. По другую сторону долины, в стене ущелья, были вырублены многочисленные помещения монастыря; вынутым камнем замостили двор и сложили из него же декоративную стену с приземистыми башенками. Арки нижнего ряда сменялись полукругами верхних пещер, и так — на четыре террасы-"этажа" вверх: словно крайне аккуратные и не лишённые вкуса ласточки вырыли норки на обрывистом берегу. Хотя, учитывая равномерность промежутков, скорее это напоминало пчелиные соты. Неподалёку от озера виднелись оплывшие рытвины брошенных рисовых полей. Даже несколько коров и бычков паслось рядом.

А ещё там были кости.

Видимо, когда ущелье завалили, не осталось никого, кто мог выбраться наружу. Какое-то время монахи (или кто тут оставался) жили в замкнутом мирке, похоронив павших, но... это же были монахи. Последние из них уже были не в состоянии даже похоронить ранее умерших товарищей. Сил им хватило лишь на то, чтобы отвязать скотину. Зато умерли они, как монахи: в молельном зале, в позе для медитации... Впрочем. кто знает. как умирают монахи?

Так или иначе, АНБУ приняли наследство, со всем уважением похоронив останки монахов на стареньком кладбище.

Наша инвалидная команда была уложена в лазарет, а когда меня отпустили — её уже и след простыл. Хотя они оставили мне на один макимоно больше, чем я брал с собой. Вроде как поблагодарили, что ли? Это не считая сданного тела "звуковика", также записанного на меня. Нужно будет не забыть посмотреть, что там.

Хотя, не забыть было сложно.

База могла принять несколько сотен шиноби, но находились здесь едва полтора десятка, не считая меня. Причём десять из них были чем-то вроде "учебного класса": три тройки с наставником. Остальные же работали чем-то вроде "стратегического радара", посменно сканируя местность вокруг на изрядную глубину. Разумеется. меня пристегнули к учебной группе...

На третий день я взвыл и отправился к старшему базы, носившему маску лягушки. Меня всерьёз интересовало: кого именно они хотят из меня сделать? Силовые тренировки и практика различных дзюцу — это чудесно, но толку-то с меня в них? Если тренировки в тай ещё были полезны, то осваиваемые АНБУ дзюцу Б-ранга были мне недоступны в своём классическом виде! Полдня у меня уходило ровно на то, чтобы это продемонстрировать ещё раз!

Выслушав меня, этот Жаб молча протянул мне письмо, словно того и ждал. Письмо с печатью Третьего.

"Здравствуй, Хоши-кун. Наверняка у тебя уже возникли претензии к тому. чему тебя пытаются научить. Если нет — то я в тебе ошибся.

Понятно, что для оммёдзи такая программа не подходит. Поэтому вторая половина дня будет находиться в твоём полном распоряжении, для твоих личных тренировок — с условием. что я буду получать о них полный отчёт. При необходимости использовать для своих целей иное время дня, ставь в известность командира базы заблаговременно. Однако я настаиваю. чтобы ты в полной мере прошёл курс обучения тайдзюцу.

Для всех прочих целей к твоим услугам вся долина, включая кладбище и небольшой склад материалов в одной из жилых пещер. На многое не рассчитывай, материалы дороги! И. к слову: я по-прежнему жду восстановления твоих поставок железа.

Обо всём необходимом извещай командира. Он будет отправлять мне письма со своим Призывом.

Напоминаю тебе. что здесь ты на два года. К концу обучения ты должен будешь выполнить не менее трёх миссий ранга С и одной — В, чтобы официально закрепить свой статус и получить право на полевой патент чунина. Помни об этом. и проявляй должное усердие.

Да пребудет с тобой Воля Огня, верный сын Конохагакуре.".

Гм... а раньше не могли сказать?

* * *

И начались одинаковые дни, наполненные тренировками до обеда, и различными изысканиями — после. Правда, самого обеда не было. Есть до или сразу после тренировок было форменным безумием. так что наедался я. как зверь: на ночь. В прошлой жизни говорили. что это ведёт к бессоннице... ха! Только не после шести часов занятий тай в день.

База не имела особых технических ресурсов. поэтому все мои занятия изобретательством временно прекратились. Разве что новых стрел для "винтовки" я собирался наделать про запас. А значит — зубрёжка и энергетика, для тренировки мозга и тонкого тела!

Некоторую отдушину в этом однообразии давали только редкие письма, которые я отсылал Хане (удивительно. оказывается писать письма так же интересно, как и читать!), да занятия с Хикаге. У неё начались бесконтрольные всплески энергетики, и чтобы не пострадать самому, пришлось обучать паучиху. Она была на редкость прилежной ученицей, но что самое главное: никогда не доставала меня нытьём или вопросами, чувствуя моё настроение.

В последнее время наша связь будто "растянулась", позволяя ей удаляться от меня на добрую сотню метров. Это очень радовало, снимая массу ограничений в мобильности. Теперь я мог прийти, скажем. в бывший молельный зал монастыря, и отпустить её лазать по ближайшим коридорам и помещениям, до сих пор пустующим. Бывало, мы просиживали так наши вечера на протяжении целых недель.

Уж не знаю, была ли это интуиция, или удача, а может — всё вместе? Или повлияло то, что Хикаге — ёкай. а не человек... Так или иначе, нам удалось то, что не удалось АНБУ.

Мы нашли вход в подвал монастыря. Ну. или что-то вроде того.

Примечание к части

По причине осени и командировок у меня был некоторый кризис. Но не жанра. а скорее сонливости и лени )

Надеюсь порадовать вас продолжением уже завтра.

Каменный улей — 2

— В общем, господин, сказалась общая человеческая ограниченность. — хвасталась паучиха. — Люди честно искали потайные двери, и столь же честно их не нашли. Не подумали, что дверью может оказаться целая комната!

Да уж, возразить мне было нечего. Вытянутая комната в четыре дзё длиной и в два шириной сообщалась с остальными помещениями обычным проходом, не имевшим даже остатков дверных петель. Кладовка и кладовка. А что фонит следами Дотона — так весь монастырь такой.

А между тем пол, который по идее вырезан зацело с комнатой в толще скалы, имеет тончайшую канавку вдоль стен. Туда и волос не пройдёт, но само наличие разделения... Возможно, АНБУ даже попытались просканировать камень, но на три человеческих роста вниз был сплошной монолит.

Как выяснилось, интересное начиналось чуть ниже. Хикаге не давало покоя ощущение присутствия обычных мелких пауков там, внизу, где им не было места. А девочка она не только любопытная, но и терпеливая до упёртости. Впрочем, десятки лет запечатывания в камне и не такому научат. Так что проход она искала, выражаясь земными словами, "как хлеб ищут".

Проход, не проход, но кое-что она нашла.

Снаружи, перед дверным проёмом, имелась почти незаметная восьмигранная выемка размером с мелкую монетку. И от неё вглубь стены, и далее вниз, шла тончайшая нить Духа. Когда же я попробовал "скользнуть" по этой нити, то на глубине обнаружил спящего, но всё ещё полного сил элементаля Земли.

От неожиданности я замер... а потом тихо, не создавая лишних колебаний, вернулся в тело. Счастье, что не разбудил! Этой здоровой туше, находящейся в привычной среде, я пока не соперник. Однако жёсткие линии привязки к месту разглядеть я всё же успел. Похоже, дух Земли оставлен здесь в качестве охранника. Странный выбор места. Хотя, а вдруг это вовсе не охранник? Точно!

— Ты права, Хикаге, мы все болваны. Это не комната, и даже не дверь. Это ЛИФТ!

Та пожала плечами.

— Понятия не имею, что это такое. Но похоже, весёлое. А что с ним делать?

Вот умеет же зараза многолапая обломать.

* * *

Два дня я потратил на понимание простой истины: что бы там ни было, а будить элементаля "нештатно" я буду лишь в самом крайнем случае. Он был ощутимо сильнее даже той твари на кладбище. Но там мне неожиданно помогли молнии, а здесь, в пещерах, они не работают. Да, я мог бы установить барьер. Но поддержание сильного барьера потребует от меня неподвижности. Что же получается: открыть дверь — открою, да так и останусь на пороге сидеть? Кроме того, пусть он и защитит меня от сущностей Земли, но вот от летящей каменюки никак не спасёт. Тупик...

Разумеется, если есть замок, то должен быть и ключ. И я догадываюсь. что играло роль ключа: личная печать настоятеля. И если она не привязывается к владельцу особым образом, то нужно просто найти её.

Ну здравствуй, очередное кладбище... только вот фиг я буду копать. Пора поумнеть уже.

Одной из особенностей моей нестандартной работы было то, что я мог "просмотреть" прошлое вещи. Хотя в прошлой жизни делал я это весьма паршиво, надо признать. Но сейчас психометрия вместе с обращением к Земле должны помочь мне в начальных шагах: в восстановлении стёршихся надписей на могильных камнях.

Ух, адов труд! Глубина концентрации, понадобившаяся для этого, была запредельной — и то, я мог проникнуть в прошлое камня только до момента, когда изменения переваливали некий порог. К счастью, проявление надписи сюда подходило, а низшие техники Дотона позволяли восстановить рельеф кандзи.

Как я и предполагал, большинство монахов кремировали, после чего накопившиеся урны предавали земле. Однако настоятелей и видных персон хоронили отдельно. Мне нужен был последний из настоятелей. И спустя одиннадцать дней я нашёл-таки подходящую могилу. Осталось договориться о проведении ритуала с Жабом.

С этим вообще не возникло проблем. Он лишь поинтересовался, ждать ли каких-то особых проблем в результате, и требуется ли мне освобождение от занятий тай на следующий день. И правда, лишние сутки отдыха мне пригодятся. Ритуал же я решил провести этим же вечером.

В принципе, вызов души умершего в восточных практиках — это вам не призыв неупокоенного. Тут всё и проще, и сложнее одновременно. Самое главное, что опасности при вызове души монаха не должно быть вообще никакой. Наконец-то меня ждёт по-настоящему безопасный ритуал!

К сумеркам у меня всё было готово. Визитка с изображением молящегося и именем настоятеля опиралась на большую свечу; бумажный зонт прикрывал её сверху. Щепоть пепла из урны была высыпана мной поверх визитки, затем сверху я положил наскоро сделанный из меди амулет с шестилепестковой мандалой. Затеплив ароматическую палочку, я произнёс первое воззвание:

— О, Ками Небес и Ада! Пусть умерший, изображение которого запечатлено на этой карточке, прибудет сюда. Пусть сознание того, кто оставил этот мир и изменяет собственное тело, сосредоточится на этом символическом рисунке, даже если он уже родился в одной из шести сфер или еще блуждает в промежуточном состоянии, где бы он ни находился!

Затем я начертал в воздухе символ шестилепесткового лотоса, и начал "обрывать" его лепестки:

— Пусть на время растворятся воплощения твои во всех шести мирах! Воля Ками изымет тебя из Ада! И сферы злых духов не станут местом твоего пребывания! Сферы животных, людей, титанов и богов не дадут тебе приюта и воплощения, пока я зову тебя!

Пламя свечи затрепетало. Где-то, на самой грани восприятия, словно зарокотал гром. Высшие сферы не слишком любят подобное самоуправство. Но, поскольку я вмешиваюсь в круговорот Душ только на краткий промежуток времени, необходимый для разговора, немедленной кары не будет. Я начал следующее воззвание:

— Слушай, о ты, блуждающий среди иллюзий иного мира! Прибудь на это место, одно из самых очаровательных в нашем человеческом мире! Этот зонтик будет твоим местом, укрытием, священным алтарем. Этот рисунок — символ твоего тела, этот пепел — символ твоей речи, этот амулет — символ твоего духа... О, сделай из этих символов свою обитель! Приди же и говори со мной!

Порыв ветра, подхватив дым курительной палочки, взметнул пепел умершего в воздух, и в следующее мгновение передо мной сидел пожилой, выбритый наголо мужчина в монашеском кеса. Правда, палитра была чёрно-серой, но пепел есть пепел.

— Почтенный Сайтё? — спросил я.

— Именно! — ответил призрак монаха. — И я полагаю, юноша, у тебя было веское основание для того, чтобы столь грубо выдернуть меня из круговорота душ? В противном случае я рекомендовал бы твоему, несомненно, почтенному отцу уделить больше внимания телесным наказаниям.

— Для этого мне пришлось бы вызвать ещё и его, почтенный Сайтё. — хмыкнул я. — Впрочем, давайте перейдём к делу, ибо терпение Ками коротко. Ваш монастырь в плачевном состоянии...

— Не сомневаюсь, ведь именно при его защите я и покинул этот мир, обрушив ущелье. — покивал настоятель. — Видимо, умудрился завалить и подземные ходы. Перестарался, бывает. Полагаю, все мои братья уже покинули мир живых, а вы пришли на развалины.

— Воины моего селения нашли это место заброшенным, но они совершенно не интересуются его прошлым. Я же — иное дело. Но осталось столь мало! Свитки истлели, камень выветрился... Хотя вашего духа Земли я всё же нашёл.

— О! А ты способный юноша! — явно удивился монах. — И что, побеседовал с ним?

— Почтенный Сайтё, я ребёнок, но не дурак. Потому мы, собственно, и беседуем.

— Ясно. Не просто мальчик, но ещё и оммёдзи. А раз наставника нет рядом — значит, искусство в глубочайшем упадке. Воинственные невежды смогли победить. Что же, такова воля ками... И теперь ты пришёл за ключом.

— Само собой. — пожал я плечами. — Тут всё равно не осталось ничего полезного для оммёдзи, кроме подземелья.

— Полезного? — внезапно захохотал призрак настоятеля. — Ну, в общем ты прав, юноша: оно полезно. Думаю, подобное любопытство достойно награды. Сможешь воспользоваться — тогда то, что внизу, будет твоим. Я же с удовольствием выслушаю твой рассказ о произошедшем. Главное, пепел не рассыпь!

И с этими словами призрак растаял в воздухе. Лёгкий ветерок загасил свечу и унёс прочь облачко пепла и визитку.

— Вот ведь ехидна! — бросил я в сердцах. — Ничего толком не сказал, и улетучился!

— Он хитрый. Совсем как ты! — заявила Хикаге.

— Почему это?

— А ты тоже любишь недомолвки и загадки, господин.

— Он мог бы и яснее сказать. В конце концов, где печать, так и не объяснил!

— Да, велел только пепел не рассыпать...

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, а потом Хикаге с воплем: "Урна!" кинулась к надгробию.

— Стой, балда! — заорал я, но было поздно. Хикаге схватила урну... сыпанули мелкие искры, паучиха с визгом отскочила, и урна грянулась о камень.

Мне оставалось только смотреть, как ветер с издевательской лёгкостью рассеивает тонкий пепел... Ну нет! Метнувшиеся щупы охватили кусок пространства, и я усилием воли сделал воздух в нём неподвижным. Может, хоть горсточку соберу?

— Дурында многолапая! — ругался я. — Он же монах! Святой человек, считай! Думать надо было...

— Прости, господин... — похоже, мнившей себя умницей паучихе было реально очень стыдно. — Вот...

И она протянула мне потемневшую бронзовую призму личной печати настоятеля Сайтё.

Каменный улей — 3

Весь следующий день я посвятил сборам и подготовке. Спелеология — не мой конёк, но и уходить вниз я собирался ненадолго. С утра нужно быть на занятиях, не то Жаб нажалуется Хирузену, а тот с меня шкуру спустит.

Так что с собой у меня мало что было. Самым тяжёлым грузом была сотня старых кунаев, ожидающих перековки, которые в случае необходимости должны были сойти за клинья. Вместе с ними в макимоно отправилось два мотка верёвки, спальник и недельный запас пищевых таблеток и воды. Это на крайний случай, конечно. В другой свиток я запихнул кое-какое колдовское добро, на случай появления зловредных духов, да ещё коробку свечей со склада. Самое главное в моём снаряжении — это Паутинка! Спуститься, подняться, перепрыгнуть что-то, по наглой морде хлестнуть... для всего годна. Ну и Хикаге: целый юнит поддержки, так сказать, да ещё и повышенной проходимости (даже по потолку). Теоретически, просто нет пещер, из которых я с таким набором не вылезу. Мне пока только краем глаза глянуть, и назад. Нужно понять, не слишком ли велик кусок для меня одного.

На следующий день, по окончании занятий, мы двинулись ко "входу". Я приложил печать к выемке. Ничего не произошло.

— Старикашка нас обманул, господин? — спросила Хикаге.

— Какой-то мелковатый обман бы вышел. — не согласился я. — Может, застряло что? Хотя как может застрять "лифт" на Дотоне, там же ни одной движущейся детали...

Цутигомо шмыгнула в кладовую, я даже не успел её остановить... и ничего не случилось. Она пробежала вдоль стыков стен.

— Всё как было, господин. Ни щёлочки.

— Гм... не понимаю. — сказал я, делая шаг внутрь. — Может, надо было посильнее нажаАААТЬ?!!!

Пол одним движением просел вниз, а потом чувствительно ударил в ступни. Всё замерло.

— Похоже, оно ещё и на вес реагировало. — меланхолично заметил я. — Мы вдвоём — примерно один мелковатый взрослый. И что тут у нас?

— У нас темно! — радостно ответила Хикаге.

— Спасибо, а то я бы не заметил: уж очень тут темно! — фыркнул я в ответ, вынимая фонарик. Его я тоже одолжил на складе. Правда, не с полок, а из аварийного шкафа...

Впереди зияла арка входа, а за ней виднелось несколько большее помещение. Прямо напротив, шагах в пятнадцати, был следующий проход. Тишина... ни пыли, ни запахов, ни врагов. Хикаге опять шмыгнула вперёд.

— Ну никакого инстинкта самосохранения! — буркнул я. — Ты не паук, ты муравей какой-то.

В проходе появился тусклый свет, а затем раздался довольный голос Хикаге:

— Хозяин, тут какие-то шкафы! И вроде бы полные!

Шкафы — это интересно.

* * *

Вдоль каждой стены соседнего зала (или большой комнаты?) стояло по три шкафа солидных размеров. Мы открывали их, рассматривали содержимое — и чем больше видели, тем больше нарастало моё беспокойство. Какая-то мысль звенела на краю сознания, и требовала быстренько уйти отсюда. Я регулярно оглядывался на "лифт". но он был на том же месте. Что же не так?

— Снова ты, хозяин, над чем-то задумался. — отметила паучиха, играя с шаром бледного пламени. Сейчас она работала торшером. — Чем тебе так не нравится этот арсенал?

— Своей ограниченностью. — наконец-то понял и озвучил я. — Смотри! Во всех шкафах полно оружия: мечи, кинжалы, дубины разные, топоры. Но здесь вообще нет метательного оружия! Я не говорю о луках или арбалетах, тут даже завалящего куная не найти! И ведь шкафы полные, то есть их не унесли отсюда. А какой арсенал без метательного оружия? Это же основной расходный материал в бою! Да и остальное оружие странное...

— Чем это?

— А ты присмотрись.

Хикаге с минуту глядела на шкаф с различными мечами.

— Странно. Тут несколько типов мечей. Но меч каждого типа не одинаков, а немного отличается от собратьев размерами.

— Именно. Будто это не арсенал вовсе, а примерочная.

— Примерочная? Кстати, хозяин, а когда вернёмся — ты сводишь меня по магазинам? Надоело ходить в иллюзорных платьях.

— Да свожу, свожу, тут ещё вернуться надо... — я в задумчивости взял из стойки в шкафу самый маленький. но всё равно длинноватый для меня чань-бо.

Тонкий, одновременно певучий и надломленный звон раздался в моём сознании. Я прекрасно знал его. На Земле такое называется "астральный колокол". Что-то произошло. Что-то очень-очень неприятное.

— Уходим, Хикаге! — бросил я, и рванул к "лифту"... чтобы увидеть на его месте гладкий камень. Выхватив фонарик. я тщательно оглядел края бывшего прохода. Выемка, должна быть выемка для печати!

Ничего. Камень, как камень.

— Ничего не понимаю... — обиженно произнесла Хикаге. — Если нас хотели поймать, отчего так долго ждали? Ловушка должна срабатывать мгновенно!

— А это и не ловушка... — произнёс я, охваченный внезапным подозрением. — Оно просто ждало, когда мы выберем. И если я, не дайте ками, прав...

Подняв фонарик, я подошёл к оставшемуся проходу. Довольно большой коридор, в три дзё шириной и два высотой. Но меня интересовали не размеры. Я направил луч на притолоку... и разразился гнусными ругательствами на трёх языках.

— Что случилось, хозяин? — не на шутку переполошилась Хикаге.

— Кранты нам случились, маленькая. Ну почему, почему именно так? — и мой горестный вопль устремился в потолок. Чуть выше изображённых над проходом Дракона и Тигра.

— Каким образом я, оммёдзи, умудрился угодить в этот ками забытый местный Шаолинь? Оно мне надо было?!!

Примечание к части

На всякий случай: выделенное в тексте курсивом Хоши произносит по-русски. Чисто ради экспрессии и колорита )

Каменный улей — 4

— Я тебя только попрошу об одном. Хикаге. Вот здесь и сейчас — не суйся ты вперёд, ради всех ками. Даже из самых благих побуждений.

— Почему это? — насупилась паучиха. — Я не слабее тебя, хозяин. притом быстрее!

— О, а может ты и ловушки видишь? — ядовито прокомментировал я.

— А ты?

— А я — вижу!

Действительно, ловушки я видел. Частично. Пропитанный магией Земли камень не желал поддаваться. и вместо половины дзё я видел едва на локоть. Так что самих ловушек я не видел, но вот щели и замаскированные отверстия в стене — да. А они многое скажут понимающему человеку.

Также я видел и тускло мерцающие знаки фуин-печатей, отвечающих за... что-то. То ли стихийные ловушки, то ли чувствительные элементы, не понять. Что же, будем пробираться.

Я распечатал верёвку и два десятка старых кунаев, а также коробку мела.

— Держи конец верёвки, второй я обвяжу вокруг пояса. Если заметишь что-то, что я пропустил — выдёргивай меня оттуда. Только не в другую ловушку.

— Всё так плохо. хозяин? — серьёзно спросила Хикаге.

— Скорее, я даже преуменьшаю наши беды. Если я прав, то эти коридоры рассчитаны на монстров уровня джонинов. специализирующихся на тайдзюцу. Вроде того двинутого из Конохи, Гая Майто. Он если бы знал. где мы сейчас, от зависти стены бы ломал. Головой. Вот, смотри!

Я выбрал Духовным Взором одну из замеченных нажимных площадок. и метнул в неё кунай изо всех сил. Площадка утопилась в пол... и по коридору прокатилась волна металлического лязга.

Раз! — от потолка отделяется шипастая трапеция, проносясь вслед "невнимательному шиноби".

Два! — механическая кукла с молотом выворачивается из стены, нанося страшный удар сверху вниз рядом с площадкой.

Три! — наклонные копья почти беззвучно поднимаются. готовясь встретить убегающего вперёд от опасности бойца.

Потом всё замирает.

— Бррр! — вздрагивает Хикаге. — Хозяин, а может быть, просто дождёмся помощи? Твоя самка с собаками точно тебя найдёт, если что.

— Думал уже. — отмахнулся я. — мало того, что волокита с решением отправить сюда Инузука займёт дней десять: ну там, понять, что мы пропали, отослать письмо, потом его рассмотрят, и может быть кого-то пошлют — а добираться сюда почти неделю. Дня три без еды не проблема, а вот вода... я на неделю взял. Но и это не страшно. Вот начнут они искать. Найдут по запаху кладовую, где мы исчезли. Начнут пробиваться вниз... и разбудят элементаля. Он такое устроит, что тут все коридоры рухнут. Так что надо выбираться самим. А будут ли искать — там увидим.

* * *

Через полчаса я громогласно поклялся:

— Выберемся отсюда — клянусь, вызову душу первого настоятеля. и узнаю. что за маньяк строил этот лабиринт! Вырву его душу из круга перерождений, вселю в кожаный мяч, и распостраню в Стране Огня игру в футбол!

— Лучше распострани её в уделе адского князя Ян-ло, хозяин. А мячик из его души они сами сделают. — посоветовала Хикаге, прижавшись к стене и стараясь перевести дух. Только что она вытащила меня из ямы-ловушки. Но какой!

Представьте себе, что на полу коридора видны прорези. очерчивающие яму, и спусковая площадка. с идущими куда-то внутрь рычагами. Вы подходите. чтобы очертить опасное место мелом... и обнаруживаете. что летите вниз! Потому что вся эта дрянь была не более. чем отвлекающим рисунком на идеально подогнанной крышке ямы куда большей площади, срабатывающей непонятно от чего!

Раз за разом картина усложнялась. Ловушки стояли не поодиночке. а "кустами", так. что срабатывание одной задействовало остальной куст по схеме, гарантировано задевающей нерасторопного человека. Нерасторопного — читай: не умеющего двигаться и думать со скоростью молнии.

Второй после ямы "куст" едва не оставил нас без ног. Отвлекая внимание мельтешащими на уровне плеч клинками, система раскрутила над полом тонкую проволоку, примерно на уровне лодыжки. Я видел прорези. но вот саму проволоку не заметил. И если бы не характерный свист, как у мощной земной газонокосилки, порубило бы нас на силос, как ту траву.

— Всё, — охнул я, когда мы выбрались из зоны действия "куста", — привал. Иначе на следующей я просто сдохну, чего-то не заметив. Сколько мы тут уже скачем?

— Наверху уже стемнело, хозяин, я чувствую.

— Тогда отдыхаем. Начнём. когда выспимся. Кроме того. у меня есть идеи. Хватит уже тыкаться наобум. Это игра на чужом поле.

— Ты что-то придумал?

— Придумал, не придумал... завтра увидим.

* * *

Проглотив с утра по паре таблеток и запив их водой, я распечатал из свитка несколько листов бумаги.

— Что это будет, хозяин? — спросила паучиха.

— Вполне обычный шикигами. Точнее, целый десяток шикигами, связанных со мной. Я буду просто сидеть тут, не подставляясь, и посылать их вперёд. Через них я могу смотреть, и даже нажимать всякие кнопки с рычагами. Мы заранее составим план всех ловушек и того, как они работают, а потом проложим дорогу в обход.

— Но мы же пробовали, и влезали в другие ловушки!

— А это всё от неверного планирования. Я не могу пока ходить по стенам и потолку. Но ведь ты-то можешь! Вобьём клинья, протянем верёвочный мост. Я пролезаю по нему, затем ты отвязываешь верёвку, и мы повторяем процесс. Надеюсь, на потолке нет такого безобразия, как в полу.

И началась рутина. Я сидел, и одного за другим заговаривал вырезанные из бумаги силуэты. Полдня прочь, минус четыре таблетки и два стакана воды. Хочется пить, но я ввёл экономию.

Затем я по одной поднимал в воздух фигурки-шикигами, и отправлял их в полёт. Смотреть Духовным Взором сквозь них было ужасно муторно. К вечеру я разметил около двадцати дзё коридора, обнаружив и исследовав четыре куста ловушек. Минус четыре шикигами, плюс одиннадцать стигматов от полученных ими повреждений на мне. Весьма больно. Но всё же от дальней точки было видно. что коридор вроде бы скоро заканчивается.

Ещё одну ночь я спал. как убитый. Жаб наверняка уже отослал письмо Хирузену. Плевать, главное — выбраться.

Утро. Ещё восемь таблеток, ещё литр воды на двоих. Сегодня мы попробовали тянуть верёвку под потолком. Всё бы ничего, но кунаи отвратительно держатся в потолке. Если бы я мог вбивать их хотя бы в стену!

Обнаружилось, что некоторые ловушки крайне нервно реагируют на удары по потолку и стенам. И при этом достают высоко... или вделаны прямо в потолок. Теперь на верёвке узел, с трудом проходящий сквозь кольца, а у меня на спине — четыре параллельных следа от шипов. Верёвку перерубило упавшим лезвием. а шипами была усажена дубина. Не смог увернуться, когда проскакивал ловушку после падения.

Начал тренировать хождение по стенам. Хикаге так устала, что уже не смеётся. Кроме того, теперь у неё на одну лапу меньше. Говорит, что после хорошей охоты отрастёт новая Именно благодаря этой лапе у меня на спине только борозды, основной удар приняла паучиха. Пусть и говорит, что иначе никак было (связь, мол, сама бы померла со мной ), но всё равно приятно. И вообще, у меня уже получается, просто рисковать не хочу.

И вот,наконец-то впереди замаячил хвост коридора. О. Яхве, хочу домой. Как же хорошо там, где нас нет! Во всяком случае куда лучше, чем здесь.

Мы направляемся к выходу, и тут я краем глаза успеваю заметить вспыхнувшие контуры печати.

— Назад! — ору я. отдёргивая Хикаге. Мимо пролетает струя огня (а вот и первая стихийная ловушка!), мы уворачиваемся, я пытаюсь понять, куда лучше бежать, и тут из-под моей ступни раздаётся негромкий щелчок.

* * *

Стены вздрогнули, а выход закрыла какая-то тень. Послышался хруст, нарастающий и быстро превратившийся в грохот...

На нас катился здоровенный каменный каток!

то вам не шар, который не задевает углы. Цилиндр, у которого высота и диаметр совпадают с размерами коридора, не имеет мёртвых зон!

— Хозяин! — отчаянно завизжала Хикаге.

— На потолок и бегом назад! — закричал я, лихорадочно концентрируя эту их упрямую чакру в ступнях.

"Он будет катиться, задевая элементы ловушек." — лихорадочно вертелось в голове. — "Это его немного замедлит, и если не попасть под удар механизмов... хоть какой-то шанс!".

Всё это я додумывал. уже вцепившись в верёвку. Крутанувшись, я упёрся ногами в потолок, и... побежал.

Я старался забыть о катке, о ловушках, о том. как хочется пить. Главное. правильно переставлять ноги и концентрировать чакру. Левая. правая, левая, правая...

Разумеется, я сбился. Но хоть в самом конце коридора, аккурат над ямой. Хикаге рыкнула, и успела поймать меня в воздухе. Сидя на краю ямы. мы успели увидеть, как жуткая каменюка, выбивая искры, ударяется о стену ямы и валится вниз... где её подхватывает странный разлапистый ковш. Крышка ямы начала медленно вставать на место.

Я сидел, парализованный мелькнувшей догадкой.

— Хозяин, что же нам теперь делать? — плакала рядом паучиха.

Я вытер пот дрожащей рукой.

— Ты не поверишь, Хикаге, но, кажется, я нашёл выход.

* * *

Хикаге недоумевающе посмотрела на меня.

— Прислушайся. Ты должна чувствовать вибрации получше меня. Слышишь? Вода льётся где-то внизу. А раньше не лилась.

— Хозяин. только не говори. что утонуть — это тоже выход.

— Глупый паучонок. Смотри сюда! — я развернул самодельную карту коридора.

— Вот ловушки, которые мы нашли. Здесь. почти в самом начале, огромная яма. А в самом конце — ловушка. заставившая нас спустить на себя камень. Очень изящно. Инженер действительно был гением. Могу поспорить. сейчас коридор выглядит точно так, как мы его увидели в первый раз.

— Да. так и есть... — удивилась Хикаге, посмотрев назад.

— Заметь, там не валяются обломки ловушек. которые этот каток разнёс по дороге. Куда же они делись? А всё просто: прокатившись, он взвёл их снова, убрав в стены! А потом ковш на дне ямы поймал его, и неторопливо потащил обратно. наверх. Видимо, за счёт использования силы подземных вод.

— И что это нам даст? Ты хочешь проплыть по подземному руслу? Река выходит из скалы на другой стороне долины! Даже если это та же река, мы просто задохнёмся!

— Ну вот ещё, плавать в темноте непонятно куда! Будем умнее. Ковш тянет каток в начало коридора? Так нам как раз туда и надо! Осталось лишь заставить ловушку сработать в нужное нам время...

— Извини, хозяин, но ты ненормальный. — убеждённо заявила Хикаге. — Впрочем, я не лучше. Ну и как мы это сделаем?

* * *

В конечном итоге, я отправил ещё четырёх шикигами к самому катку. Один должен был активировать ловушку по команде; другой — сделать это ещё раз. когда ковш нас донесёт; два были в резерве. Затем я заставил открыться яму, а сам принял единственную пилюлю стимулятора из аптечки. Мне может понадобиться вся возможная скорость.

Лёгкая концентрация — и послышался нарастающий грохот. Я сорвал с пояса Паутинку.

— Помни, — сказал я Хикаге, — цепляемся за ковш, не за каток!

Налетающий камень падает вниз, и мы прыгаем следом: я — на Паутинке, Хикаге — по стене. В следующий миг мы уже висим, намертво вцепившись в какие-то отростки ковша.

— Вот мы и здесь. и едем куда-то. — констатирует Хикаге, держась пятью уцелевшими паучьими лапами за ковш, а в руках засвечивая "волшебный огонь".

— Теперь минут пятнадцать нас будет тащить наверх. Ждём.

Постепенно, со скрипом, ковш доставил нас наверх, и выкатил камень на какую-то хитрую толкающую систему.

— Там впереди откидной люк, хозяин. Большой и тяжёлый.

— Ну так попросим открыть... — сказал я. концентрируясь на втором шикигами. Грохнуло, лязгнуло, и камень рванул с места.

— Вперёд!— закричал я, и кинулся следом, почти прижимаясь к обколотому боку катка и молясь всем Богам, чтобы меня на него не намотало. Но тут каток ушёл вперёд, а за спиной. едва не "погладив" по волосам, захлопнулась крышка. Развернувшись. мы в пять прыжков одолели последний кусок коридора...

... чтобы вылететь в неровный зал. В свете магического огня были видны ЕЩЁ ПЯТЬ КОРИДОРОВ, расходящихся из него.

Всё же, я найду и воскрешу этого инженера. Раз двадцать. Для начала.

Каменный улей — 5

Тяжело вздохнув, я бросил Хикаге:"Держись за мной.", включил Духовное Зрение, и медленно пошёл к центру зала, где размещалась какая-то бесформенная масса. "Не думаю, что сам зал полон ловушек." — вертелось в голове. "Кажется, это просто некое ознаменование пройденного этапа. И возможность перевести дух. ".

Зал имел форму неровного овала с грубо выровненной поверхностью. Стены, столь же грубо обработанные, не имели видимых украшений или надписей. Похоже, руководствоваться нечем. Но, с другой стороны — это хоть не какая-то хитрая задача.

В центре зала была вырублена чуть приподнятая площадка со стороной где-то в пару дзё. В её середине была устроена своеобразная "альпийская горка", покрытая мхом, а из трещины в камне почти беззвучно бежал ручеёк. Стекая вниз, он наполнял маленькую выемку, размером с кухонную раковину. Наверно, где-то на её дне было отверстие, иначе выемка давно бы переполнилась. Я подошёл ближе, нагнулся и попробовал воду. Гм... вкусно. Минералка, не слишком едкая. Самое то для восстановления сил.

— Садимся и отдыхаем, Хикаге. — скомандовал я. — На сегодня и так хватило веселья.

С этими словами я распечатал... ещё один спальник, котелок и небольшую сумку. Паучиха слегка обалдела.

— Хозяин, но ведь спальник и прочее снесло катком!

— Ага. Это второй. Взял про запас. Погоди, сейчас чай согреем. Другого горячего не будет, из продуктов только пищевые таблетки.

Набрав в котелок воды, я нагрел её Огнём и заварил чай. Некоторое время мы молча сидели, прихлёбывая горячую жидкость. Постепенно ощущение висящей над головой опасности отступило, и я почувствовал, что в подземелье довольно прохладно.

— Что дальше, хозяин? — поинтересовалась Хикаге между глотками чая.

— Да ничего особенного. Я высплюсь, а потом наделаю ещё шикигами и разошлю их составлять карту коридоров. И мы выберем тот, по которому проще выбраться отсюда. Я думаю, четыре из них предназначены для того, чтобы удлиннить путь, и в конце концов выведут в пятый. Если, конечно, тут ещё что-то не напридумывали.

— Так пятый коридор, он что, ведёт прямо к выходу? Тогда все будут идти только по нему!

— Самый короткий путь — не обязательно самый простой. Может, пятый — вовсе гарантированная смерть? А потому — я сплю, чтобы начать на свежую голову. Присматривай тут.

— А я когда спать буду?

— А тебе, вообще-то, незачем! Ты это делаешь ради удовольствия. Ладно, — я расстегнул молнию и развернул спальник в одеяло, — если что, приткнёшься, но не буди и не теряй бдительность. А то рассержусь и накажу.

С этими словами я укрылся краем одеяла и мгновенно заснул.

* * *

С утра я повторил уже ставшую рутиной процедуру создания шикигами, и разослал их по коридорам.

Постепенно вырисовывался план лабиринта. Не такой он был и сложный сам по себе, если бы не ловушки. Пара коридоров выводила во вторую пару, где-то на середине пути, и, повернув в одну сторону, мы оказывались в центральном зале. Поворот в другую сторону приводил нас куда-то в пятый коридор, довольно далеко от входа. Выход же из пятого коридора многозначительно заканчивался большим железным сосудом, закрывающим дверь. Кроме того, этот коридор, в отличии от остальных, шёл всё время вверх.

— Логика понятна. — постановил я. — Либо ты всё время выходишь обратно в зал, либо продвигаешься к выходу. А простота лабиринта — это потому, что думать здесь некогда. Думаю, после второго-третьего прохождения коридора сил на мышление уже не остаётся. Но вот этот кусок пятого коридора меня беспокоит.

— Чем же, хозяин?

— Я не нашёл в нём ловушек. На первый взгляд — ни механизмов, ни печатей не видно. Но я в жизни не поверю, что можно внаглую продефилировать по нему к выходу. Или это такое издевательство от инженера над слишком умными?

— И что будем делать?

— Знаешь... я никогда не считал себя слишком умным. Поэтому мы пойдём напрямик и посмотрим, что там. Все остальные пути длиннее вчетверо, и не менее весёлые с виду, чем первый коридор. Даже моё любопытство имеет предел, я устал здесь торчать!

С этими словами я запечатал все вещи обратно в свиток, приказал Хикаге засветить свой шар поярче, и взял Паутинку в одну руку, а кунай — в другую. И мы пошли.

Медленно, буквально на пальцах, мы двигались вперёд, делая по паре десятков сяку в минуту. Я по-прежнему не видел никаких признаков ловушек. Вот по правую руку обнаружился проём.

— Выход из правой пары коридоров... — прокомментировал я.

Ещё десяток дзё. По левую руку уже виднелся проём, связывающий этот проход с левой парой коридоров, а в самом конце, казалось, появлялось желтоватое свечение. Солнце? Нет, мы слишком глубоко.

— Хозяин! — вдруг встревожилась Хикаге.

— Что?

— Тебе не кажется, что стало холоднее?

Я прислушался к ощущениям. Действительно, холоднее, чем в зале. Но ведь мы поднимаемся наверх, должно быть наоборот?

— Сильно холоднее! — уже с уверенностью заявила паучиха.

Я бросил взгляд на пол — ничего. Ни печатей, ни ловушек. На стенах тоже. Потолок? Вроде нет, только что-то тускло светится. Минуточку...

Я изо всех сил напряг глаза — и наконец-то увидел. В глубине скалы сидела целая череда духов Воды и Земли, собирающих свой элемент, смешивающих его с соседним. Вся "масса" остывала на глазах...

— Земля — это холод и сухость, Вода — холод и влажность. — пробормотал я. — При смешении остаётся только холод...

На потолке разбежались по сторонам первые линии изморози.

— Бежим! Вперёд, со всех ног!

Мы рванули вперёд. Коридор вокруг замерзал прямо на глазах. Пальцы и лицо начало щипать.

"Температура падает быстро, но не настолько, чтобы не успеть одолеть коридор." — подумал я, и тут ноги заскользили по ледяной корке. Сила тяжести неудержимо повлекла наз вниз по ледяной горке, в самое сердце зарождающегося морозного ада. Похоже, всё продумано.

— Держись за меня! — крикнул я, и хлестнул Огнём перед собой. Взвился мгновенно остывающий пар, но я успел проскочить ещё пол-дзё, таща за собой паучиху. Ещё один удар, ещё...

"Это ненадолго. Коридор обмерзает быстрее, чем я продвигаюсь, а моего резерва недостаточно, чтобы выжечь всё перед собой. Попробуем иначе.". Я взмахнул Паутинкой, приказывая ей вцепиться в пол как можно дальше впереди, и послал по ней импульс Огня.

Зацепилась! Паутинная плеть резко сжалась, подтягивая нас, и мы обогнали ползущую ледяную корку!

Ещё два повтора — и мы вырвались на горизонтальную площадку. Морозный треск в коридоре прекратился.

— Это с какой же скоростью нужно бегать... — изумилась Хикаге.

— С благословения ками, не иначе. — хмыкнул я. — Тут или замёрзнешь прямо в коридоре, или пойдёшь через левую часть, чтобы путь по льду сократить. А есть ещё и вариант скатиться вниз и переломать там кости. Хороший человек лабиринт строил, с фантазией... — и я обернулся в сторону выхода.

* * *

В стене, которой заканчивался коридор, была явно выделена орнаментом дверь. Но вот с нашей стороны она была загорожена железным кувшином в человеческий рост. И, не считая свечения, от него явственно тянуло жаром. Я подошёл к нему вплотную.

"Смотри-ка, ты был прав, мой тёмный брат!" — вдруг послышался голос. Он был звонким, как медная труба, и в то же время нёс какие-то шипящие нотки. "Впервые за последние пять сотен лет к нам пришёл очередной кандидат!".

"Не пять, а шесть сотен, рогатая башка!" — недовольно рявкнули в ответ. — "Похоже, от невозможности чем-то заняться молнии окончательно спалили твой разум!".

"Не кипятись, собрат! Пора выполнять нашу работу, как бы нам она ни надоела! Тем более, за шестьсот лет я уже и её готов делать, всё не игра с тобой в шоги в уме!".

— Смертный! — громыхнуло под потолком. — Ты прошёл коридоры смерти, и стоишь перед последним испытанием! Отодвинь с пути этот сосуд, и выйди в мир обновлённым!

— Да, да... — я схватился за уши. — И незачем было так орать, я прекрасно слышу ваш разговор. Знаю я, что нужно делать, дайте с духом собраться...

С этими словами я вздохнул, и начал заворачивать рукава. Будет чертовски больно.

— Хозяин, а кто эти два болтуна? — спросила Хикаге.

Над котлом повисло ошеломлённое молчание.

"Собрат, ты слышишь? Мне не почудилось, мало того, что их двое, так они ещё и слышат нас?".

"Заткнись, чешуйчатый, Хануман тебе собрат! Но в кои-то веки ты прав... ничего не понимаю...".

— Да что тут понимать-то? — сказал я, разгоняя свой "псевдо-очаг". — Испытание: сдвинуть кувшин. Схватить его можно только одним способом, в результате на руках будут выжжены клейма. Всегда был уверен, что они делаются не просто так. Вы уж извините, но на ожог третьей степени я не согласен. — с этими словами я покрыл предплечья плёнкой из Воды, и, пока не передумалось, охватил кувшин в узком месте.

Боль от ожогов — жуткая штука. Я её всегда терпеть не мог. К счастью, максимум, что мне горзит сейчас — это пузыри на коже, покров из Воды выдержит несколько секунд. Разогнав чакру по организму, я хэкнул и принял вес сосуда на ноги. ТВОИХ ЖЕ КАМИ В ДУШУ!!! Больножежзараза...

Не прошло и секунды, как дно сосуда бухнуло об пол левее двери.

"Надо же, справился..." — задумчиво прогудела медная труба.

"А я даже сказать не успел. Но хотел."— прорычал зверь в ответ.

"Думаю, он сам сейчас всё скажет. Даже такого, чего мы предпочли бы не знать."

Я оглянулся на дверь. Весь проход за ней был плотно забит огромными булыжниками.

Обвал прошёлся и по этому коридору...

* * *

Вновь осозновать себя я начал только через какой-то промежуток времени. Хикаге успела усадить меня, вынуть бинты из поясной аптечки, и аккуратно обматывала мои предплечья. В голове было как-то по-особому пусто и звонко.

— Что будем делать, хозяин?

Голос Хикаге звучал ровно, но по связи я чувствовал накатывающее на неё отчаяние. И отчего-то это стало последней каплей.

— Отчаянная ситуация требует отчаянных мер. Как говорил один древний герой: "В этом лабиринте выход — где вход.". Возвращаемся и выходим.

— Но как?! Пройти весь ледяной коридор у тебя не хватит резерва, или замёрзнем, или кости переломаем!

-О, не думаю! — злобно ухмыльнулcя я, глядя на кувшинище у выхода.— Тут есть пара горячих парней, которые мне изрядно задолжали. Поверь, они сделают эту часть работы за нас!

С этими словами я обмотал руку тряпкой, схватил кувшин за край горловины, и опрокинул на бок. Несколько раскалённых кусков непонятной субстанции выпали на пол.

— Смертный, что ты делаешь с нашим обиталищем?! — громыхнуло под потолком.

— Да вам оно самим надоело! Ничего, сейчас прогуляетесь! — и я со всей силы ударил кунаем по печати, нарисованной на дне, разбивая контур.

Кувшин завибрировал, и я толкнул его вниз по коридору.

— А теперь — за ним!

Мы припустили вниз, пытаясь угнаться за раскалившимся скачущим железным сосудом. Под вопли на два голоса он катился под уклон, с каждой секундой всё сильнее раскаляясь. Его жар буквально выжигал всё вокруг, духи Воды схлопывались и развеивались облачками пара от такого напора эманаций Огня.

"Будут эфирные ожоги. Шкура слезет, как со змеи..." — мельком подумал я.

С грохотом и воплями кувшин вылетел в зал, подпрыгнул и финишировал аккурат в ёмкости с водой. Раздался треск, и металлическая оболочка развалилась на куски.

В ту же секунду мои предплечья словно в мясорубку засунули. Бинты на руках задымились и вспыхнули, но неестественное пламя почти сразу погасло.

"Может, это карма, собрат?" — раздалось у меня в голове. "Мы перешли от Величайшего в сосуд, а теперь вновь вернулись из сосуда к человеку?".

"Скучнее, чем здесь было, уже не будет.".

Наплевав на происходящее, я подбежал ко входному коридору, и приказал оставшемуся шикигами активировать каток.

Каменный валик с уже привычным грохотом понёсся вниз.

— Быстрей, быстрей! — кричал я. — Пока он перезаряжает ловушки, они не так опасны, и срабатывать будут за нашими спинами!

Мы неслись, как угорелые (во всяком случае, я слегка дымился), и буквально через минуту уже перемахнули через яму. Прыжок — и мы вновь в комнате со шкафами.

* * *

Действовал я исключительно по наитию. Управлять элементалем я не могу, но нащупать удерживающую его клетку — запросто. Главное, сломать её нужным образом. Элементаль Земли спокойно передвигается под землёй без тела, но для передвижения в воздухе ему нужно сформировать тело из материала своей стихии. Я установлю барьер вокруг "ствола шахты", и взломаю клетку сверху. У элементаля, желающего освободиться, не будет иного пути, как создать тело из породы, пробив таким образом дыру наверх.

Я расставил взятые на складе свечи вдоль стены, и начертил "решётку", вплетая её в цилиндр невидимой сетки Духа. Затем прошёлся "щупами" по толще камня под потолком, ломая верхние скрепы "клетки". Работа восточной магии закончена, а теперь... Изгоняющая Пентаграмма Земли!

Казалось, кто-то беззвучно взревел. Столб пыли и каменных обломков взметнулся вверх, не смея преодолеть меловую грань, затем вытянулся в две громадные тумбы-ноги, и они со скрежетом уползли вверх. Элементаль отправился прорываться на свободу.

Я заглянул в образовавшуюся шахту. Так и есть: проломил всё на два этажа вверх... но сейчас он найдёт не затронутое барьером место, и утечёт в свою стихию.

— Быстрее, Хикаге, пока тут всё не завалило!

— Подожди, хозяин! — паучиха выбирала что-то среди камней. — Вот, уже всё!

Приняв среднюю форму, она рванула вверх по стене. Я хлестнул Паутинкой по выступу на середине шахты и подтянулся, потом зацепил бывший потолок кладовой...

Вокруг творилось Рикудо знает что. Обломки, дыры.. Но главное, через покорёженные коридоры был виден свет вечернего солнца!

Мы наконец-то были наверху.

* * *

Уже выкарабкиваясь наружу следом за шустрой паучихой, я встал на краю разбитого фасада монастыря.

— Ну? Я же говорил, что вытащу нас оттуда!

Хикаге обернулась, продемонстрировав полную охапку каких-то круглых штук, и поджимая очередную отбитую лапу.

— Да, хозяин. С тобой точно не соскучишься.

Вдруг её лицо исказилось ужасом.

— Сверху!!!

Я поднял голову. Словно в замедленной съёмке, здоровенный булыжник выпадал из стены точно надо мной. Вот он сорвался вниз...

"Руки, мальчишка!" — грохнуло в голове. "СКРЕСТИ РУКИ ПЕРЕД СОБОЙ!!!".

"На какой только бред не тянет перед смертью..." — успел подумать я, глядя на приближающийся камень.

Размазанный в воздухе прозрачно-голубой силуэт метнулся вверх, заключая меня в сферу небесного цвета пламени. Она приняла на себя камень, плавно прогибаясь — и тут ярко-алый силуэт метнулся вверх, разбивая булыжник в мелкое крошево.

Шатаясь, я стоял посреди кучи обломков. Вокруг меня сияла небесно-голубая сфера, по которой, точно живые тени Нара, скользили силуэты тигра и дракона.

Алая луна

Как обычно со мной бывает в результате таких переделок, я грохнулся в обморок. А очнулся уже запертым в камере.

Жаб решил не рисковать остатками базы, оставляя меня на свободе. А может, опасался, что я сбегу, и перевалю все шишки на него? Ладно, главное, что кормили. Хикаге, к слову, заперли в соседней камере.

По словам допрашивавшего меня Жаба, мои художества стоили деревне половины базы. Часть лабиринта просела, и помещения монастыря над ними рухнули; часть комнат и коридоров превратил в обломки буйствующий дух. По счастью, шиноби с подозрением относились к монастырю, расположившись на самом краю комплекса. Обошлось без погибших. Но четверо тяжелораненых АНБУ — на моей совести. Не побитых камнями практически не было вовсе. не считая парочки. охранявшей вход.

Когда Жаб озвучил примерный ущерб, мне стало откровенно кисло. Восемь МИЛЛИОНОВ. Было бы меньше на порядок. но — секретность места, отвратительная логистика, невозможность использовать никого. кроме АНБУ, в ремонтных работах, плюс срыв режима наблюдения. плюс расходы на лечение. Кажется, я ещё очень долго буду работать за еду...

Впрочем, есть плюсы. о которых Жаб пока не ведает. Хикаге передала, что подобрала кое-что очень ценное на том месте, где был привязан элементаль, но что это — я пока не понял. Видеть нужно. а мы. как я уже говорил. в разных камерах.

Наконец, из Конохи пришло ответное письмо. Хирузен затребовал меня назад, то ли на "правёж", то ли с целью законопатить подальше на два ближайших года. Ом-мани-падме-хум, как говорится... я старался не думать о грядущей каре.

Жаб дал мне сопровождающего из Учиха, носившего какую-то смешную птичью маску, и отослал. Хотел дать двоих, но я объяснил, что бегать по деревьям и прочим поверхностям теперь умею... Проверил, фыркнул, и дал только одного — но зато с шаринганом: видимо. чтобы я не сбежал.

Так что вместо недели мы возвращались в Коноху трое суток, и то — по моей неопытности. За это время я несколько раз падал, дважды влетел головой в ветку, а мелькающие переплетения сучьев буквально поселились у меня на сетчатке, вылезая. как только я закрывал глаза.

К позднему вечеру четвёртого дня АНБУ-Воробей (который всё не понимал, отчего я кличу его то капитаном, то Джеком) провёл меня через какую-то секретную калитку в стене. Калитка явно была только для своих, в части, где к стене примыкал квартал Учиха. Отправляться к Хирузену было поздно, а к Инузука меня не пустили. Расположились мы в штабе полиции.

— Скажи спасибо, что не в камере!— назидательно сообщил Воробей. — Тут полно своих. за тобой присмотрят, но и убегать ты вроде не настроен. Конечно, парень, ты изрядная заноза в пятке — но всем понятно, что тот бардак ты устроил не со зла. Однако сделать вид, что ничего такого не было, всё же нельзя. Сиди тут, вроде как задержанный.

С этими словами он отправился болтать к каким-то своим знакомцам, оставив меня и Хикаге на топчане в приёмном зале.

— Уф, наконец-то передышка. — вздохнул я. — Так что ты мне хотела показать?

Хикаге. изнывавшая всю дорогу от желания похвастаться, но старательно скрывавшая секрет от Воробья, протянула мне узелок из куска некрашеной материи. В нём что-то глухо брякнуло. Гм... На ощупь, в узелке находилось несколько округлых предметов. Весьма увесистых, надо сказать.

— Это я нашла внизу. Не совсем понимаю, что это, но по виду... так и хочется уточнить у тебя. хозяин: а духи Земли, часом, яйца не несут?

Я развязал узелок. Пять круглых окатышей, почти одинаковых с виду. Они были бы ничем не примечательны. если бы не два обстоятельства: нашли их вовсе не в реке, и магией неясного происхождения от них несло преизрядно. Я попытался поглядеть на них Духовным Зрением... и резко отвернулся. Чем бы они ни были, но концентрация энергии просто резала глаза.

— Не знаю. что это. Могу только определить. что три фонят Водой, а остальные два — Огонь и Воздух соответственно. А с виду камни, как камни. Потом посмотрим, что это. Ясно, что куда-то они сгодятся.

Оставив паучиху играть с четырьмя окатышами, я уселся медитировать с одним из "водяных" камней. Уж не знаю. сколько я просидел, пытаясь "слиться" с камнем, но прервали меня весьма неделикатно.

Вы когда-нибудь получали по голове подушкой? Такой тяжёлой и большой, отсыревшей старой подушкой из пера, которую от души раскрутили в руках перед тем. как опустить вам на затылок? Вроде и мягкая она. а в глазах темнеет, и дыхание перехватывает. Я несколько секунд хватал ртом воздух, будто выдернутая из воды рыба, пытаясь подавить непонятно откуда взявшуюся панику. прежде чем смог осмотреться. Вокруг все застыли, будто изображали жену Лота — ха, значит, и правда что-то происходит. Но откуда этот ужас, идущий у меня изнутри?

Все полицейские-Учиха рванулись на выход. Я было двинулся следом, поглядеть, что происходит — и тут знакомая тошнотворная волна, рвущая нервы, прокатилась по всему телу.

Тому, кто видел рядом ничем не сдерживаемого демона, ломящегося сквозь слои реальности, никогда этого не забыть.

На дрожащих ногах я подошёл к дверям. мечтая, чтобы всё это. в кои-то веки, оказалось иллюзией. Но всё. что я разглядел — тёмные улицы квартала без единого огонька, и багрово-алую луну в небе.

— Хозяин, мне страшно! — проскулила забившаяся в угол паучиха, перекинувшись в родной облик полутораметрового паука. — Что это?!

— А это, Хикаге, кто-то оказался настолько ненормальным, что попытался вызвать демона посреди жилого района. — ответил я, стараясь побороть тошноту. Где-то на границе сознания что-то мелодично звякнуло. словно разбившаяся хрустальная рюмка.

— Поправочка. Не попытался вызвать, а вызвал. — прошептал я. с ужасом понимая. что же происходит.

Кто-то где-то ошибся в хронологии. Уже неважно, кто.

Резня в квартале Учиха произошла не за год до выпуска Саске из Академии, а за год до поступления.

То есть — прямо сейчас.

Алая луна 2

Я плюхнулся на пол, где стоял, и начал распечатывать вещи из макимоно. Посох, бумага, печати, мелки...

— Ты что делаешь? — Воробей вспомнил о моём существовании.

— Выжить пытаюсь. — ответил я. — Тут сейчас такое начнётся, что мои прегрешения тебе ерундой покажутся. Эта дрянь вполне может всю деревню сожрать, не поморщившись.

— Какая ещё дрянь? Что ты об этом знаешь? — Воробей схватил меня за грудки и поднял на ноги.

— Слушай..те, Воробей-сан. Вы ведь нападение Лиса застали? А теперь представьте всё то же самое, только нет огромной туши, в которую можно чем-нибудь влепить. Просто вокруг смерть, и её всё больше. — я рывком сбросил его руки, хватая и рассовывая по карманам инструменты.

В это время в дверях появился один из полицейских. Постояв секунду, он выхватил танто, и бросился на Воробья.

Тот, хоть и был ошеломлён таким поворотом, не зря носил маску. Несколько движений — и Учиха-полицейский зафиксирован на полу жёстким болевым приёмом, лишившись оружия. Но буквально в следующую секунду я услышал треск рвущихся связок: напавший выкручивался из захвата так, словно не ощущал боли и плевал на сохранность своего тела. Буквально выломав руку из плеча, так, что по куртке пошли кровавые пятна, он развернулся к Воробью лицом и взмахнул рукой с зажатым в ней кунаем. АНБУ отпрыгнул.

— Что за биджевы шутки?!

— Одержимый. И это в лучшем случае... — пробормотал я.

— А в худшем?!

— А в худшем, это уже не человек!

Я сосредоточился для взгляда Духовным Зрением, и с руганью отскочил, прикрываясь посохом. На месте стройной картины человеческой энергетики ворочалась мерзкая, бесформенная тварь. "Минорный" демон, не имеющий имени.

— Воробей. не мешкай! Бей насмерть!

— Но это же свой! Он просто попал под гендзюцу...

— Он уже несколько минут, как УМЕР!

К счастью, в мире шиноби какие-то манипуляции с телами убитых были возможны. Не знаю, что себе подумал Воробей на эту тему, но с этим и двумя последующими одержимыми он расправился чётко, как по инструкции, выведя из строя все конечности и свернув шеи.

— Пацан, что вообще творится? Я же вижу, ты знаешь!

— Не мешай мне три минуты, Воробей, я пытаюсь думать!!!

Всё же для полноценного визита демона ситуация недостаточно "весёлая". Ничем не ограниченный гость с Нижних планов не экономил бы силы. Вместо одержимых нам встретились бы мутирующие носители, превосходящие человека по силе и ловкости, если мне не врали. А значит, демон чем-то ограничен, но не кругом и не клятвой... точно! Это не прорыв, а канал, закреплённый на нашей стороне за живого носителя! Надёжно, экономно, но пропускная способность ограничена возможностями тела! А это значит, уничтожь носителя — изгонишь демона.

— Воробей! Где-то тут должен быть Учиха Итачи! Найди его и тащи сюда, любой ценой! Я постараюсь пока отыскать того, кто устроил весь этот биджев концерт своими способами.

— А сам-то как?

— Дверь закрою, как же ещё! Беги, блин! — я аж зарычал.

Наверное, общий шок и знания о моих "развлечениях", вкупе с начальственным рыком, убедили его в том, что я знаю, о чём говорю. Убежал искать Итачи. Этот молодой убийца со своим тэнгу будет как нельзя более кстати, ибо есть у меня нехорошие подозрения.

Я распечатал футляр с моей "винтовкой", и безжалостно оторвал от "прицела" хрустальный шар. Мне сейчас не нужен малый угол обзора, мне нужно что-то вроде радара...

— Хикаге, запри двери и охраняй меня!

Сконцентрировавшись на шаре, "проваливаюсь" в него, оказываясь где-то над кварталом — и тут же выдёргиваю себя из эфирной проекции, спасаясь от целой толпы невоплощённых низших. И всё же заметить активные точки мне удалось. Одна была зафиксирована в районе особняка Учиха Фугаку, а другая, похоже, двигалась кругами относительно первой. Странно, здесь что, сразу два разных демона? Или это Наруто попал в замес, наперекор канону? Нет, зная повадки биджу, в этом случае тишины бы здесь и близко не было...

В любом случае, придётся проверять обе точки, и начать проще с неподвижной. Нужно подготовиться.

Я взял в руку лист бумаги и маленькие бронзовые ножницы, распечатал книгу из Храма, и открыв её на нужной странице, принялся зачитывать длинную, тягучую мантру.

* * *

Через некоторый промежуток времени в двери заполошно постучали.

— Хоши-кун, это Воробей! Открывай, Итачи-сан со мной!

— Хикаге, открой им, только вид смени. А то Итачи ткнёт железякой, не разобравшись. — приказал я. Паучиха "перетекла" в человеческую форму, и сняла засов. В зал ворвались Итачи и Воробей.

— Давно не виделись, Итачи-кун. Как там снаружи?

— Как будто в Цукиеми. — образно ответил тот. — Ты что-то знаешь?

— Что-то, конечно. Вряд ли всё. Я не знаю, кто это затеял, и кого сюда привели, но сейчас центром этого кошмара является какой-то человек. Он — носитель сущности, ответственной за всеобщее помешательство. Убъём его, и оно прекратит распостраняться. Есть, правда, странности... но, скорее всего, у меня попросту недостаточно знаний. В основном же наша задача прямолинейна и тупа, как миссия D-ранга. Так что зови своего друга, и идём искать.

— Нас всего трое.

— Чуть больше. Эй, выходите сюда.

В главном коридоре замерцало свечение, и в зал вошла живописная группа. Четверо похожих на меня один-в-один шикигами держали бамбуковые шесты, увешанные гохэями, над которыми крутилось по пять светящихся шаров "гнева Ками". Рядом с ними шли восемь безликих фигур в монашеской одежде, вооружённых шуан гоу. Эти подобия клонов были куда устойчивее даже ни разу не виденных мной по сию пору "теневых", но имели фиксированный вид, количество, набор умений, и делались долго. Минут пять. К тому же, единовременно не могло существовать более восьми "бумажных воинов"... Но пока они были — они сражались.

— На первое время их хватит, но лучше всё сделать быстро. Каждый убитый противник — это гибель одного из твоего клана. Но и щадить их мы не сможем.

Итачи молча кивнул, и выполнил призыв. С хлопком в воздухе рядом нарисовался тэнгу.

— Наконец-то! Чего стоите, быстрее, эту тварь нужно уничтожить! Если оно останется в мире, то разве что Ками, спустившись с небес, смогут вышвырнуть его прочь! Но при этом и нас могут туда отправить в суматохе!

Комментировать было нечего. Даже ничего толком не понимающий Воробей соображал, что пора действовать.

Первые атаки мы отбили с лёгкостью. Неприятным было то, что одержимых приходилось убивать: терять сознание они напрочь отказывались. Возможно, всяческие обездвиживающие яды помогли бы, но кто же знал? Так и шли к особняку Главы, сбрасывая с себя набегающие группы одержимых.

Первая серьёзная схватка стоила нам половины бумажных воинов, пяти зарядов "гнева", и... Воробья. Это уже были одержимые-шиноби, что в исполнении Учиха особенно неприятно. Но к несчастью, среди них был кто-то из близких Воробья... Как я понял, у него просто меч не поднялся на близкого человека — а через секунду его буквально смели. Хорошего тебе перерождения, Воробей. Ты не стал бездушным убийцей, хоть эта человечность тебя и сгубила.

Пока я заново наговаривал молитву, восстанавливая заряд "гнева", меня прикрывал "гвардейский огнемёт имени тов. Мадары" в исполнении Итачи. Пара шиноби всё же прорвалась ко мне, но полыхнула ало-голубая сфера, раздались звучные шлепки ударов, и они разлетелись в стороны сбитыми кеглями. Правда, я и сам будто схлопотал каменной плитой.

— Мальчишка, мы не сможем тебя долго прикрывать! — рыкнули на меня. — Твоих сил ещё слишком мало, чтобы вызывать нас! Максимум, ещё один раз, на втором ты сам помрёшь!

Сфера погасла. Сжав строй, мы двинулись вперёд.

Вокруг особняка Фугаку было довольно тихо. Наверное, именно поэтому редкий тяжёлый стук, идущий откуда-то справа от ворот, показался особенно зловещим. Я вгляделся Духовным Зрением в улицу за ближайшим домом.

— Кто-то идёт к нам, Итачи. Не с добром.

Учиха скользнул вперёд, замерев на десять шагов впереди.

Из-за поворота показалась сутулая фигура. Какой-то старик — старик ли? — с клюкой шёл нам навстречу, как ни в чём ни бывало. Итачи с шипением втянул воздух. Я же прикидывал: старик, клюка, резня...

— Данзо-сама, что здесь происходит? — холодно спросил Итачи.

"Отлично. Вот и главная бука всея Конохи. Но что-то подсказывает мне, что не всё так просто...".

— Кажется, у тебя был приказ, Итачи-кун. Но похоже, что ты совершил самовольную отлучку. — прохрипел старик.

— При нападении на мой клан...

— Ты больше НЕ часть клана! Разве ты забыл, что теперь ты — часть Корня?

— Сожалею, Данзо-сама, но я подаю в отставку.

— Итачи-кун... разве ты не знаешь, что из Корня не уходят? Как начальник Корня, я вынужден принять меры...

Я смотрел на всё происходящее, на бешеную круговерть "гнева" над шестами... и вдруг понял.

— Боюсь, Данзо-сама, Итачи-сан никак не может быть подвергнут наказанию. Не исходящему от Вас, уж точно.

Забинтованная голова повернулась ко мне.

— А-а, мальчишка Хирузена... Не неси чушь. Я — глава Корня, и мне решать, как наказывать подчинённых. А также, что делать с неугодными Конохагакуре. Неважно, один это человек, или клан!

Я покачал головой.

— Всё верно, если бы не одно "но". Этот пост должен принадлежать человеку.

Хороводы "гнева" над шестами закрутились быстрее.

— А учитывая, что эта техника не может быть нацелена на человека... — я полуприкрыл веки, отпуская с поводка два набора "гнева". Шаровые молнии сорвались вниз, ударив по фигуре Данзо.

— ... получается, что должность Вы занимаете не по праву. Данзо-сама.

Фигура старика, охваченная белым пламенем, "поплыла". Он словно навис над нами, прибавив в росте вдвое, а в плечах — едва ли не втрое. Ошмётки порванного и сгоревшего хаори сползли с его плеч, обнажая чудовищные бугры мышц под кожей алого цвета. Длинные острые рога появились на лбу; один глаз светился жёлтым пламенем. второй, скрытый ранее под сгоревшими бинтами, пылал красной палитрой шарингана. Клюка оказалась здоровенной тяжёлой палицей-канабо.

— Ну вот. — мрачно сказал я, — Они, как он есть. Да ещё и с шаринганом. Как-то погано вечер начинается, а, Итачи?

Алая луна 3

Итачи не ответил. От него вдруг пахнуло такой дикой ненавистью, что меня аж шатнуло.

— Шисуи... так вот почему ты молчал...

Я не успел моргнуть, как Итачи уже оказался за спиной Данзо, отведя в сторону руку с мечом в финальном движении какого-то приёма кендзюцу.

— Нет, Итачи! Он... — успел крикнуть я перед тем, как на него опустилась канабо.

Однако АНБУ есть АНБУ. В последнюю долю секунды Учиха всё же увернулся от сокрушительного удара, выбившего яму в мостовой.

— Они практически неуязвимы для обычного оружия! — я разрядил в Данзо ещё один "гнев", давая Итачи передышку, и стал начитывать молитвы.

Передо мной возникла кутерьма: это оставшиеся бумажные воины выстраивались между мной и Данзо. Хикаге с сомнением крутила в руках связку кунаев. Пользоваться ими она не умела, а лезть в ближний бой ей было страшно. Могу её понять: впервые аллегория о человеке-пауке и человеке-тапке получила такое яркое отражение в реальности. Восстановив один заряд "Гнева Ками", я начертил кудзи-кири с кандзи "гармония", и указал на Данзо. Фигура они пошла рябью, превращаясь в человеческую. "Получилось!" — подумал было я, но тут Данзо вновь обратился в демона. Похоже, его гнев слишком силён. Я не могу обратить вспять процесс. который непрерывно подпитывается им самим изнутри.

Попробуем иначе. Раз уж кудзи-кири работает и как прямое воплощение воли...

Я выхватил кунай, и порезал им предплечье. Убедившись. что всё лезвие покрыто кровью, я начертил кунаем новую решётку. Хм, определённо, с кровью ощущения иные. Завершив девятую полосу. я несколькими движениями выписал в ней сыплющим искрами кунаем другие кандзи:

— Они Канкин! 鬼 監禁

Линии вспыхнули ярко-синим и метнулись вперёд, оплетая демоническую форму Данзо. Тот зарычал, но смог устоять на ногах. Однако пошевелиться даже на палец он был не в состоянии. Лишь огромные мускулы бугрились. вызывая снопы искр и явный треск от прозрачных синих канатов.

Итачи с победным криком нанёс укол мечом в тело демона... и обнаружил. что не может воткнуть его даже на глубину ладони.

— Хоши, как мне прикончить эту тварь?!

— А никак. Нам бы Кусанаги сюда, или ещё какой из чудесных мечей.

— Ну так заколдуй его! Изгони. сделай что-нибудь, это ведь ты оммёдзи!

— Да не могу я с ним ничего сделать. Изгнать из тела никак: это его собственное тело. Убить или пленить... я мог бы, но времени не хватит. Чувствую, что у нас минут пять всего, а работы — на сутки. небось... если повезёт.

— Так что, мы даже сделать ему ничего не можем?! — на лице Итачи нежелание сдаваться мешалось с отчаянием.

— Знаешь, Итачи... — я задумчиво глядел ему в глаза. — Это я не могу. А вот ты, пожалуй. можешь.

— Но это ты — колдун!

— А это не у меня — Мангеке шаринган!

— Да нет у ... — Итачи осёкся, потом приложил руку к глазам. Снова убрал.

— Что, правда?

— Ну, на взгляд невежды... — я протянул ему зеркальце из моих колдовских запасов.

Несколько секунд тот глядел в него, потом тяжело вздохнул.

— Эх, Шисуи... даже умерев, ты позаботился обо мне.

— Шисуи? — переспросил я.

— Да. У Данзо в глазнице только что нашёлся его правый глаз.

Мы помолчали с полминуты.

— Он сейчас освободится. Что мне делать?

Я задумался.

— Убить его мы не можем. Но ты можешь его использовать. Внуши ему ложную память о том. что всё прошло по его плану. Все Учиха мертвы, и так далее. И что меня он не видел.

— Что-то ты знаешь о шарингане больше, чем я.

— Я и не знаю, но ваши с его помощью биджу скрутить могли. А он, слава Ками, не биджу. Получится — и сможем наконец найти и заткнуть источник этого сумасшествия. А ты уведёшь за собой всех выживших.

Так или иначе, ему это удалось. Данзо, безвольно подобрав свою железяку, убрёл куда-то.

В особняк Итачи зашёл один. Вышел через некоторое время, кажется. даже бледнее, чем обычно, и судорожно пытаясь оттереть руки какой-то тряпкой. На мой безмолвный вопрос он коротко ответил.

— Отец. И мать. Тоже.

Саске мы нашли в зале для приёмов. Он безвольно лежал в центре непонятного рисунка, уперев открытые глаза в потолок. Над его грудью мрак крутился в воздухе, будто свиваясь в толстое, тёмное веретено. Центр веретена чуть светился. и от этого оно напоминало вертикально прорезанную глазницу. Иногда из неё. подобно слезам. срывались облачка мрака, и, со слышным только мне воплем, очередной Низший улетал искать добычу.

— Убить его ты мне. разумеется, не позволишь? — поинтересовался я.

Итачи поднял на меня глаза с мгновенно завертевшимися звёздами Мангеке.

— Ясно, вопрос снимается. Будешь должен. Но ты хоть понимаешь, что не сможешь взять его с собой? Ведь ты ничего не должен знать, Учиха все якобы вырезаны, и Данзо тебя не видел.

— Но оставить его... — растерялся Итачи.

— Я уйду с вами, а утром вернусь, мол, только что прибыл. Потом буду приглядывать за ним, по возможности. Но не думаю, что "последнего из Учиха" бросят без присмотра. Да и в том состоянии. в котором он будет, лучше ему остаться в Деревне.

Приказав Хикаге, тихонько пристроившейся в углу. перерисовать все печати. я распаковал макимоно со своим барахлом. Никакого ритуала. подходящего к случаю для этой реальности. я не знал. Мне придётся действовать грубо, устанавливая барьеры на энергетику Саске при помощи самодельных печатей, и одновременно контролируя в тонком мире. чтобы это не нанесло ему чрезмерных повреждений. Так что пока занимался тем. что укреплял его и себя всеми защитными символами, которые казались подходящими.

Когда все поводы ещё немного потянуть время кончились. я глубоко вдохнул, и чуть ли не на локоть засунул руку в спираль мрака. Внешний мир выключили...

* * *

Я висел на краю своего рода тоннеля в "нижнем" астрале. В одну сторону неслись тёмные пятна Низших, в другую — человеческие сущности. Надеюсь, это не означает. что все погибшие Учиха больше не получат перерождения.

Главное — не дать тонкому телу Саске критично пострадать при обрыве канала. Это звучало просто — ровно до тех пор. пока светящиеся белые ножницы барьеров не рассекли "туннель". На секунду я ощутил себя космонавтом в развалившемся корабле, а потом меня вышвырнуло в никуда.

Вокруг не было ничего. Точнее. вокруг как раз было Ничто, как бы парадоксально это не звучало. И в этом жадном, стремящемся поглотить хоть что-нибудь, месте, незримо присутствовали сущности ещё более жадные, чем само Ничто. И имя им было — легион...

Творец Всемогущий. я до сих пор думал. что Бездна Голодных Глаз — лишь фантазия писателя. Но вот же она, и я — перед ней. Глаза незримых тварей, живущих в Ничто, раскрывались, и оценивающе меряли меня движениями зрачков. Они одновременно были здесь, и отсутствовали. Я понял, что ничего не знаю о демонах, пусть и успел близко пообщаться с несколькими экземплярами. Не знаю, и не хочу знать.

Кажется. я успел несколько раз состариться, умереть и родиться заново, хотя находился там совсем небольшой промежуток времени. Ровно столько. чтобы многоголосица в моём сознании успела проговорить:"Мы-тебя-видим-помним-хотим!".

После меня выдернуло в реальность, как рыбу, подсечённую опытным рыболовом. Следующие пять минут меня тошнило. Итачи меня держал. Хикаге сочувственно молчала. Или наоборот. Не помню.

Саске мы оставили в особняке. Итачи сказал. что брат сходил с ума. потому что помнил каждую душу родичей, ушедшую сквозь него. Ему пришлось стереть и заменить его память, но отрицательные эмоции никуда не делись. Для них нужен был якорь, чтобы мальчик остался хоть с небольшими шансами сохранить рассудок. А поскольку тот видел, как Итачи убил отца и мать... понятно. Как и следовало ожидать.

Через полтора часа я и горстка последних Учиха покидали Коноху через старый секретный проход времён Хоширамы. Их оставалось двадцать девять человек.

* * *

Утром, последовавшим за ужасными и непонятными событиями в квартале Учиха, к главным воротам Конохи подошёл подросток с протектором Листа, весь встрёпаный и местами осыпанный сухой хвоей. Отдавая пропуск и письмо дежурным. он сказал:

— Генин Инуэ Хоши, по требованию Хокаге, для дисциплинарного разбирательства. А мой сопровождающий давно проходил? Он вчера убежал вперёд. Сказал, что-то случилось...

Часть вторая, глава первая. Новый этап.

Прошёл год с момента истребления клана Учиха.

За это время произошло множество событий. но почти все они были мелкими в масштабах Деревни.

Резню списали на сошедшего с ума Итачи. Данзо так и не смог вспомнить обстоятельств нашего столкновения, посему я благополучно остался в стороне. С горьким юмором отметил, что Итачи постфактум произвели в дзёнины. Видимо, схлопотать от нукенина в чунинском звании Данзо показалось совсем уж позорно. Когда Итачи очередной раз прислал ворона, вместо послания отправил ему экземпляр книги Бинго, куда его внесли. Пусть тоже порадуется. А заодно учтёт, что награда за его голову перевалила миллионный рубеж.

По моему совету, он увёл остатки клана в Страну Рек. Там у него был шанс спрятать их, а заодно столкнуться с кем-нибудь из Акацуки. Нужно ведь как-то зарабатывать на жизнь первое время, и раз нельзя спрятаться — проще выставить себя напоказ. Заодно это отвлечёт внимание от беженцев.

Как именно всё прошло, я не знаю, но плащ с облаками Итачи получил.

Я тайком присматривал за двумя мелкими суперменами, когда мог. Пару раз подкармливал Наруто в раменной; прогонял заклинаниями ночные кошмары у Саске. Сделать нечто большее для них я всё равно не мог, чтобы не привлекать внимания и не рушить события канона под корень. Да и со временем было туго.

За год я выполнил семь миссий по ликвидации, расстреляв боезапас до конца. По итогам я получил ранг чунина, и... статус "спящего" АНБУ. Это было весьма неплохо. "Спящие" не ведут активной деятельности, не несут регулярную службу: Хокаге просто "достаёт их из шляпы", как фокусник кролика, когда хочет устроить смертельную неожиданность противнику. Это означало, что спустя год, сдав выпускной экзамен и пройдя командную стажировку, я смогу "уйти на покой", не заботясь о выполнении регулярных миссий: у "Спящих" был вполне приличный оклад, и льготы при занятии бизнесом в Деревне. Пока что мне был назначен связной-куратор. и догадайтесь, кем он оказался?

Теучи-сан из "Ичираку". Вот как знал, что этот дядька совсем не прост!

В качестве его подчинённого я должен был помогать АНБУ следить за Наруто, пользуясь нашими редкими встречами для вытягивания "личной" информации, уходящей потом к аналитикам. Проще говоря, болтать с ним "за жизнь", выясняя психологическое состояние джинчурики. Непыльная работёнка для человека, прекрасно относящегося к этому электровенику.

Моё состояние в финансовом плане было весьма скромным. Собственно, я заработал весьма немалую кучу рьё, но... сейчас в депозите, в банке столичного семейства Хоши (как ни странно, не родня!), лежит сертификат на сто тысяч рьё и прошение о создании клана. Главная ценность — именно прошение, потому что в рекомендателях значатся кланы Инузука и Сарутоби, а слово последних в политике деревни значимо настолько, что его можно нарезать брусками и ставить пробу.

Разумеется, всё это не даром. Теперь изрядная часть моей жизни расписана наперёд, в строгом согласовании с планами Хирузена. Правда, он не знает, что по канону он столько не проживёт, но мало ли? Правильного делового партнёра можно попробовать выручить... а если и нет, фиг старейшины клана выпустят меня из своих загребущих лап.

Условием Хирузена было создание мною оружейной и артефактной мастерской, работающей преимущественно на АНБУ. То есть даже не выполняя миссий, я фактически непрерывно находился на миссии. Которую мне оплатили исключительно содействием и обещанием льгот в будущем. Вот ведь хитрая обезьяна. Хотя признаю: в рамках этого содействия мне были обещаны полугодичные курсы фуиндзюцу, которые дают АНБУ-шникам, и стажировка у любого оружейного мастера в Деревне сроком на те же полгода. Подозреваю, что реальная ценность моих умений до сих пор мне неясна. Иначе с чего такая щедрость?

Правда, кроме своих колдовских фокусов я так и не усовершенствовался толком в обычных для шиноби дисциплинах. Так... вытягиваю академические экзамены на четвёрку с минусом, не более того. Но Тигр и Дракон торжественно обещали, что как только я смогу выделить им хотя бы месяц — тут же пойму разницу между "техниками древних мастеров" и академическим тай.

Хикаге и Хана постоянно ругаются. Одна из вредности, вторая из ревности. Бесит Хану тот факт, что мы даже пообщаться не можем без присутствия паучихи в радиусе сотни метров. Но ничего, я работаю над тем, чтобы удлиннить "поводок". А вот с Братьями Хикаге, на удивление, ладит.

Но сейчас паучиха плотно занята делом. Я заявил ей, что пора бы оплачивать мои труды как учителя. И теперь это чудо сидит. надувшись, и прядёт. Собственную паутину. А потом ещё и ткать будет. Деревня ещё узнает, что такое одежда из настоящей демонической паутины!

Так и живём пока. Хлопоты, хлопоты... Но завтра должно случиться разом два события. Во-первых, прилетит ворон от Итачи. А во-вторых, главные герои всея канона поступают в Академию. Такой момент пропускать нельзя.

Завтра я иду на торжественный приём новичков в Академию.

* * *

продолжение следует

Глава 1. Продолжение

1. Утро

Множество умных, но ленивых людей говорили: утро добрым не бывает! Они предвзяты в своих оценках. Сам факт того, что утро наступило, а ты ещё жив, несёт положительную окраску. Правда, бывает так, что это единственная хорошая новость. Потому вдвойне хорошо, что утро пришло, я жив, и не жду неприятностей. Если не считать совсем уж внезапных каверз судьбы.

Для меня сегодняшний день знаменует начало пятого года обучения в конохской Академии. Не успею опомниться, как начнётся практика, и — здравствуй, почти свободная жизнь "спящего"! Я смогу, наконец, заняться собственными делами: Охотой, кланом и совершенствованием в магии. А сейчас нужно привести себя в порядок и поспешить на главную площадь. Хочу поприветствовать Наруто, ну и Саске, как-бы невзначай. Потом первый урок, традиционно ознакомительного характера, и я отправлюсь искать нужный "факультатив" — а если быть точным, записываться на вечерние занятия к мастеру фуин-дзюцу. Оказывается, он есть прямо в Академии. Как же легко спрятать человека! Достаточно не повесить табличку на его кабинет.

А вот позже у меня будут куда более запутанные дела. Прилетит ворон. Я передам ему информацию о Саске, а он принесёт мне свиток по техникам кендзюцу Учиха, крайне мне необходимый. Потому что в рукопашном бою, каким бы мастером я ни стал, местным монстрам тайдзюцу я всё одно проиграю всухую. Ладно, не всухую, но всё же. У меня не хватит чакры на то, чтобы напитывать тело. Либо я буду так сосредоточен на её поглощении и использовании, что не смогу быстро реагировать. Определённо, классическое тай не для меня.

Поразмыслив над крохами опыта в этом мире, и над грудой бессистемных знаний прошлого, я более-менее определился с тем, как мне действовать в ближнем бою. Но в качестве дополнительного материала мне нужны чужие наработки... как можно больше, чтобы не изобретать велосипед. Итачи согласился поделиться.

Что же, вещи собраны, бенто упаковано, тянуть незачем.

— Хикаге, помнишь, как мы договаривались?

— Господин, ты зануда. — фыркнула паучиха. — Весь конец прошлого года мы жили по этому расписанию.

— Возможно, именно потому, что я регулярно тебе о нём напоминаю?

С этими словами я сунул перекинувшейся в человеческую форму паучихе сумку-"узелок" со свитками, тетрадью и кошельком. Нормально готовить японские сладости у меня не очень получается, потому перекусывать она предпочитает в кафе. Заодно может спокойно дожидаться там меня. Рядом с Академией достаточно мелких забегаловок в пределах радиуса "поводка".

— Не забудь, сегодня ты должна окончательно выучить принципы неравновесного смешения Первоэлементов. Иначе никакой практики не будет!

Хикаге поморщилась. Удивительно. как плохо в её голове укладывались принципы земной магии, адаптированные к местным условиям — и это при огромном желании учиться! Несколько раз я с изумлением обнаруживал её плачущей на чердаке. Из-за того, что не могла усвоить логику, конфликтующую с врождёнными знаниями. Приходилось успокаивать.

Я тем временем облачился в "сбрую"-разгрузку, без которой на улице уже не появлялся. Портупея из кожаных ремней охватывала корпус и бёдра, а дополнительные ремешки сбегали от плеч вниз к наручам, придерживая их на месте. Ничего особенного, по большому счёту: в основном сбруя удерживала тренировочные грузы. Я не мог себе позволить бешено дорогой костюм с фуин-утяжелителями. А при попытке сделать его самостоятельно соорудил на дворе небольшой прудик. Сперва тестовый образец продавил землю на сяку вниз. а потом взорвался. Хорошо, что мне хватило ума не испытывать его на себе.

Кстати, после взрыва засыпать яму так и не удалось. Каждый день она снова восстанавливалась. Пришлось сделать пруд. На воду эта аномалия отчего-то не влияла. Теперь у меня под окнами плещутся карпы. Ониби понравилось бы...

Ну и ещё на сбруе крепятся три пары ножен и плоский ранец. Две пары расположены на, гм, спине, друг над другом, так, что рукояти имитаторов оружия выглядывают над бёдрами, и ещё пара — торчат над плечами. Сейчас в них вставлены грубые квадратные бруски железа с намотанными "рукоятями". Таскаю на себе почти восемь килограмм дополнительного груза. Ничего... нужно привыкать.

Всё, время вышло. Пора в "школу".

* * *

Ничего нового я от церемонии поступления не ожидал. Это не более, чем традиция; не поступай сегодня двое "суперменов", пошёл бы сразу в класс. А так — хоть посмотрю на реакцию окружающих.

Собственно, вот и площадь. Народ кучкуется по кланам или иным объединениям. А вон и Саске стоит. Весь такой отдельный, да. Ох уж эта манера "не демонстрировать слабости". Кстати. я даже не знаю толком, кто его курирует вообще? Ни один клан его к себе на воспитание не взял. Ладно, подойду.

— Приветствую, Учиха-доно. — церемониальный поклон главе другого клана. — Поздравляю с поступлением. Не сомневаюсь, что скоро клан вновь засияет столь же ярко, как раньше. Хорошо, что в Конохагакуре снова появится шиноби-Учиха.

Мальчишка явно опешил от такой неожиданности, но постарался не подать виду. Марку держит, поклон выдал правильный.

— Благодарю. — равнодушно ответил он. — Мы были представлены?

— Нет, вряд ли. Наши пути пролегают очень уж далеко друг от друга. Моё имя — Хоши Инуэ, я потомственный оружейник. Хотя многих Учиха я знал.

— Отчего же Вы решили выразить мне своё уважение в этот момент?

— О, просто потом будет поздно. Буквально двадцать минут, и в течении целого года до моего выпуска я смогу называть Вас просто "кохай", чем не премину воспользоваться, ибо не силён в этикете. — улыбнулся я. — Я лишь хотел сказать: не только Вы храните память о клане Учиха. И теперь клан — это Вы. Больше, чем просто человек Учиха Саске. Я не сомневаюсь, что Вы не опозорите имя Учиха, Саске-доно. Просто постарайтесь возродить клан как можно скорее. Без ваших людей в Конохе пустовато. Приятного обучения Вам. — я снова поклонился, и отошёл, оставив явно озадаченного Саске со своими мыслями.

Зачем я это сделал — да фиг знает. Конечно, я в результате засёк минимум двоих переодетых АНБУ, которые его "пасли"... но от этого мне ни холодно, ни жарко. Просто нечто изнутри дёрнуло сказать именно такие слова. Может, они чуть догрузят ту чашу весов, на которой взвешивается возрождение клана, в противовес мести? Канон всё равно скрипит, теряя гайки по дороге, так пусть хоть мелкие положительные влияния копятся.

О, а вот и Наруто, раздолбай такой. Как всегда, в последний момент.

— Эй, апельсин усатый! Дуй сюда, пока не началось! — замахал я ему рукой. Мда, как все косятся.

— Хоши-кун? А ты чё тут делаешь? — мелкий явно удивлён и обрадован.

— Хех, а ты уже позабыл, что я тоже здесь учусь? Так что тебе ещё год со мной сталкиваться, кохай! — подмигнул я. — Слушай, мне уже в класс нужно идти, но я хотел тебя поздравить. Вот и поздравляю. Учись хорошо, и всё такое.

— Спасибо, Хоши-кун! — воскликнул мелкий. — Вот увидишь, я ещё стану Хокаге!

— Если будешь много орать, мало учиться и мало жрать, то не станешь. Потому как будешь заметный, глупый и хилый! — я вкатил ему щелбан. — Но повлиять я могу только на третий пункт. Подарка у меня нет, на, держи бенто. Специально готовил. Цени, это только раз, на поступление!

Кажется, Наруто малость опешил.

— Что... специально мне?

— Нет, моей покойной бабушке! Но она не пришла, потому отдаю тебе. Потом сам себе готовь, если не умеешь — научу... коли время будет. Всё, я свалил учиться. Дерзай!

Под вопль: "Спасибо, семпай!!!", смешавшийся с сигналом начала церемонии, я ломанулся в класс. Хорошо, он выходит окнами на боковую стену, и окно открыто. Не опоздаю.

* * *

Продолжение следует

Глава 1. Продолжение 2

В класс я залез, когда шаги учителя уже были слышны в коридоре. Хана сердито зыркнула на меня, и указала взглядом на моё место. Её соклановцы подарили мне по сочувствующему взгляду. Кажется, теперь их вполне устраивает, что мишенью для плохого настроения химе будет ещё кто-то, кроме них. Махнул рукой им и Кайто, осыпался на своё место, незаметно подсунув принцессе маленькую коробочку со шпажкой данго. Заметит, будет ругать за ребячество, но я-то знаю: ей нравится.

Пятый год изрядно радовал. Теперь мы учились вещам, необходимым именно шиноби. Тактика, прикладная психология, актёрское мастерство, искусство семи обличий ситиходэ, юриспруденцию, новейшую историю Стран и их системы управления... это не считая прикладных предметов. У меня и в мыслях не было филонить. Во-первых, это было интересно, а во-вторых — важно. И если за цунэ но гата, сюккё или ямабуси я ещё мог себя выдать (хотя какой ямабуси в моём возрасте? Они же рождаются прямо из скал уже взрослыми и мудрыми, само собой.), то для роли комусё нужно было играть на флейте; саругакуси нужны были ещё большие умения в искусстве музицирования; хокаси должен был не просто танцевать или жонглировать. но делать это зрелищно. Так что я учусь играть на бива, сямисэне, сякухати и хитирики. Первое и второе — нечто вроде лютни или гитары, а третье и четвёртое — подобны свирели и гобою. Как говорит сенсей, мы не обязаны быть гениями, но сыграть так, чтобы в придорожном трактире нас накормили — просто обязаны, иначе никто не поверит. Причём играть слишком хорошо также не рекомендуется.

Ну а прикладные занятия — всё тот же набор. Тайдзюцу, ниндзюцу, метание оружия и, как ни странно, кобудо. Странно для попаданца, конечно, потому что в аниме не было ничего подобного. А тут есть вполне реальный шанс огрести от визуально невооружённого генина тяпкой-кува. Или, не приведи ками, веслом. Конечно, объём давался минимальный, но он был.

Расписание до нас довели, пожелали не опаздывать завтра, и предоставили самим себе. Разумеется, Хана не могла этим не воспользоваться.

— Лентяй. — фыркнула она, выходя в коридор. — Почти опоздал. Или опять не знал, куда свою служанку спрятать?

— Видят ками, судьба моя, мало чего ещё я желаю так же сильно, как разобраться наконец с этим поводком, чтобы стереть с твоего лица это недовольное выражение. — не остался я в долгу.

— Да-а? А чего же ещё, интересно, ты так желаешь?

Я наклонился, и прошептал ей на ухо:

— Через два года расскажу. Если будешь не против.

Хана закономерно стала похожа на помидорку. Она жутко стесняется намёков на свадьбу и всё ей сопутствующее. Боги, что Япония, что местные — страны двойных стандартов.

— Кстати, скоро намечается очередной поход в нехорошее место, как полтора года назад. Но на этот раз я думаю пригласить тебя и Кайто с собой.

— Думаешь, окаа-сан согласится? — тут же забыла о смущении Хана.

— Думаю. Во-первых, охрану я тоже возьму. А во-вторых, надо же вам с Кайто практиковаться. Зачем я вам свитки с упражнениями давал? И Гая поднатаскаешь, как раз добыча по нему будет. Кладбище там немаленькое, ему хватит.

— Хоши, только ты умудряешься пригласить красивую девушку на кладбище! — съехидничал подошедший Кайто.

— Это ерунда. Главное, я делаю это так, что она соглашается. Таково моё киндзюцу! — пафосно заявил я, и получил локтем. — Солнышко, ну не хочешь, так могла бы и сказать.

— Хочу. Это тебе за заявление, будто ты покорил девушку техникой.

— А разве нет?! — притворно изумился я.

— Бака, конечно нет! Никто не может меня принудить! Я... ой...

— Ага, — кивнул я. — Сама покорилась. Ладно-ладно, шучу, не хмурься! Ты не покорилась, а согласилась сделать меня счастливейшим из смертных. Так пойдёт?

— Уже лучше. — довольно кивнула скорая на расправу злодейка.

— Ладно, товарищи, кому куда, а мне записываться на дополнительное обучение. Так что пойду я. А вам нельзя. Учитель такой секретный, что аж самого себя найти не может. Хана, если вечером я освобожусь, то пришлю птичку. Пустишь в гости?

— Если эту свою оставишь за забором.

— Так нельзя, солнышко. С верными слугами так не поступают. Да и ты ей нравишься.

— Это пугает ещё больше!

— Я её у Братьев оставлю. Ты же знаешь, они дружат.

— И за это предатели ещё получат.

— Они тебя любят!

— Биджу с тобой. За них получишь ты.

— Договорились!

— Ты что, совсем меня не боишься?

— Я тебя люблю.

— Бака. Ты выиграл.

Кайто в углу прикидывался ветошью и тихонько ржал.

* * *

Нужный мне кабинет, согласно плану, прятался за одной из безликих дверей на первом этаже Академии. И, судя по планировке, окон не имел. Интересно, это чтобы не подсмотрели, или чтобы не сбежали? Ладно, выбор невелик. Войдём же в это святилище знаний.

Мда, на святилище кабинет не тянул. Как и преподаватель — на жреца. Если только он не был жрецом какого-то Бога Ломания Подков. Судите сами: при нормальном росте этот человек обладал мощными буграми мышц на груди, и совершенно титанической толщины запястьями. Ками, да зачем он маску-то напялил, такую же, как у меня? Тут и лица видеть не нужно, чтобы в толпе узнать. Как он такими ручищами кисть-то держит?

— А, новенький. — просипел он. Интересно, это он маскирует голос, или так он звучит? Бред какой-то. — Помню, помню. Говорили. Будешь учиться у меня полгода, как и прочие. Приходить раз в три дня. Или реже, если ты совсем бездарь.

— Сенсей, а почему не наоборот? — удивился я.

— Не хочу тратить время на бездарей. Ну-ка, умник, признавайся: уже пробовал что-нибудь сам?

— Дурак тот, кто не пробовал. — пожал я плечами.

— И как? Получилось?

— Чаще нет, чем да.

— О! — неподдельно удивился безымянный сенсей. — И руки-ноги всё ещё на месте? А покажи-ка мне что-нибудь. — и он указал на столик для каллиграфии, на котором были разложены принадлежности. Я скептически глянул на это.

— Полагаю, кибакуфудой я не отделаюсь?

— Ну-ка, а откуда такое мнение? — сенсей аж забыл натужно сипеть.

— Просто любую печать можно превратить в кибакуфуду. Главное, правильно её испортить. Как мне кажется. — пояснил я.

— Надо же! И что ты можешь показать большего, знаток? Печать для макимоно?

— Нет, они мне не даются. — с сожалением ответил я. — Попробую другое.

Я подошёл к столику, взял кисть и подходящую тушь. Эту печать я назвал "замок". Первая её часть отвечала за соединение в единое целое с предметом, на который она ложилась. На другой же стороне я размещал символы, наполняющие печать прочностью. Поскольку и соединение, и прочность были присуще одному Первоэлементу, Земле, между собой знаки не конфликтовали. Быстро нанеся их на бумагу, я отрезал нужную часть листа, сложил печать концентрации, а потом перенёс в знаки нужный Первоэлемент. На мгновение в воздухе похолодало, а на языке почувствовался пыльный привкус.

— Готово, сенсей.

Тот с сомнением подошёл и взял печать.

— Надо же, прямо двусторонняя! На одной стороне места, видать, мало? Ну, и как она должна действовать?

Я огляделся вокруг. Гм... дверь всего одна. Ладно, тем веселее.

— Приложите поверх щели между дверью и косяком той стороной, что с треугольником. Активируется обычной "змеёй".

Сенсей глянул на меня с подозрением, ясно читаемым в прорезях маски. Затем вернулся к столу, и достал из него обрезок камеди. Быстро нагрев её низкоуровневой техникой, он мазнул смолой по двери, и прилепил мою печать. Интересно, зачем?

Оказалось, ради безопасности. Он отошёл в другой конец класса, и наколдовал какой-то незнакомый мне барьер поперёк всего помещения, и только затем сложил печать "змеи".

Разумеется, ничего не случилось. По-моему, его это огорчило.

— Ну? И что теперь? — спросил он.

— А Вы дверь открыть попробуйте, сенсей.

Тот подошёл к двери, дёрнул ручку раз, другой... та не шелохнулась. Сенсей удивился.

— Это что?

— А это моя печать. Она соединяет два предмета, к которым прикреплена.

Сенсей ещё подёргал дверь.

— Гм... Я имел в виду, что она очень крепко их соединяет.

На меня бросили задумчивый взгляд.

Затем я наблюдал следующие попытки: оторвать печать; намочить бумагу и отклеить её; разрезать бумагу; поджечь бумагу (дверь горела лучше); воздействовать каким-то потоком чакры (не понял, что он делал).

— Ну, и что теперь? Сидим тут, или ломаем? — в голосе сенсея пропало всякое сипение, а раздражение мешалось с явным интересом. Весьма нездоровым, на мой взгляд. Я прикинул время.

— Просто ждём ещё около двух минут.

Через три минуты раздался шорох, и бумага печати осыпалась мелким порошком.

— Вот и всё, сенсей.

Тот буквально обнюхал место, где была печать. Протёр меж пальцев щепоть оставшегося порошка.

— Объясняй. — ультимативно заявил он.

— Первая печать заставляет бумагу слиться в одно целое с материалом предметов. Вторая наполняет её чакрой Земли, придавая твёрдость и прочность. Постепенно чакра расходуется, чем сильнее воздействие, тем быстрее, а затем все нагрузки применяются к материалу разом. Если их было много, бумага превращается в порошок. Наверное, техники Райтона подействуют на печать и сломают её сразу, не проверял.

Сенсей некоторое время молчал, потом указал на столик.

— Ну-ка, изобрази мне обе печати отдельно.

А я — что? Я изобразил...

Бедолага схватился за голову.

— Благие ками, кто тебя учил?! Вот когда ты рисовал этот знак, какой образ ты представлял?

Я непонимающе поглядел на него. О. Теперь я видел фэйспалм в маске.

— Всё с тобой понятно. Приходишь каждый второй день, кроме выходных.

— Так часто? — удивился я.

— А иначе я за целостность Деревни не ручаюсь. Ты вообще не понимаешь, что делаешь, но при этом оно почему-то работает. И я не хочу случайно оказаться рядом, когда твои художества поведут себя как должно, и рванут. Всё, иди отсюда. Первое занятие послезавтра.

"А вот это обидно" — подумал я. — "Ладно, проглотим. Только вы, сенсей, позабыли кое о чём. Теперь вам регулярно ПРИДЁТСЯ быть рядом. И я отомщу. Так, между делом.".

* * *

продолжение следует

Глава 1-3

Учитель очень быстро доказал мне всю глубину моего невежества в фуиндзюцу. Ему хватило одного дня.

— Если бы я не знал точно, что у тебя не было наставника из Узумаки — никогда бы не поверил. — заявил он на следующем занятии.

— Почему? — удивился я.

— Потому, что тебя словно учили по их методикам. Но отчего-то на определённом месте остановились, и дальше ты двигался, как слепой щенок по коридору.

— Но ведь я понял основные принципы! — возмутился я. — И печати у меня работают!

— А то, что у тебя получилось, вообще печатями сложно назвать. — бескомпромиссно заявил учитель. — Ты совершенно правильно рисуешь основные знаки, но дальше... Для того, чтобы печать работала, ты вынужден буквально оставлять в ней часть себя. А знаешь, почему? Потому, что призвав нужные силы, ты не умеешь направить их в нужное русло правильным способом! И в результате делаешь это чистым усилием воли!

"Вообще, формирование мыслеформы усилием воли — основа той магии, которую я изучал. Так что неудивительно.".

— К слову, Хоши-кун. Раз уж твои "печати" умудряются работать, получается, что у тебя просто неимоверный контроль и сила воли.

"Ага, как же. Второе — да, а с первым проблемы. Попробуй-ка проконтролируй то, что твоему организму чуждо.".

— Но этим я займусь позже. А сейчас возьми вот это. Как по-твоему, что перед тобой?

Я взял протянутый мне свиток. В самом начале его располагалась эта таблица:

http://www.ninpo.org.ua/system/data/editor/Image/dense/angojutsu/angojutsu002.jpg

Девять биджу и десятый. Ни добавить, ни убавить.

Я стоял, как поражённый прозрением монах. То, что я считал разночтением в символах печатей, оказалось совершенно отдельным алфавитом. Абсолютно непохожим на кану, и никак с ней не связанным...

Я мог годами биться над вопросом: "Что же я делаю не так?", но не узнать ответа!

— О, судя по глубине молчания, ты понял! — с сытым удовлетворением в голосе заявил учитель. — А что ты думал, дзюцу образовались на пустом месте? Да, принцесса получила силу, съев фрукт Дерева-Бога. Но как по-твоему, откуда взялись знания о том, как эту силу применять?

— Что это за язык, учитель? — с трепетом в голосе спросил я, не отрываясь от знаков.

— Это мало кому известно, Хоши-кун. Немногие посвящены в эту тайну, и среди них — я, великий... — тут он запнулся. — ладно, забудь. Чакра, основа наших сил, пришла к нам от Дерева-Бога. Но если фрукт лишь содержал в себе чакру, то остальные части Дерева-Бога управляли ей. Знаки, которые ты видишь, повторяют рисунок прожилок на коре и листьях Синдзю, указывающих чакре, куда и как течь.

Было видно, что повествование захватило самого учителя.

— Перед тем. как совершить свой поступок, принцесса долго созерцала танец волшебства на листьях и ветвях Синдзю. Да, именно таково было имя Дерева-Бога. Она смотрела и запоминала, а после — рисовала, сравнивала, и вновь смотрела, снова и снова... Пока в определённый момент к ней не пришло знание, какой рисунок линий на плоти Синдзю как влияет на движение чакры. И тогда она постигла язык, на котором говорил Дерево-Бог с миром, и связь всех знаков с чакрой.

Мы все — наследники того знания, и наш язык есть упрощённая версия того, что постигла Кагуя. Потому, даже не зная языка Дерева-Бога, можно в какой-то степени воздействовать на чакру обычными словами. Но только особые слова, написанные в нужных местах печати теми символами, что заставляли чакру течь по прожилкам в теле Синдзю, в полной мере проявляют могущество фуиндзюцу. Техники, которая говорит с миром на языке Бога...

— Учитель, а много ли существует слов в языке Синдзю, которые используются в фуин? — жадно спросил я.

— Тысячи, ученик. И до сих пор даже Алые Дьяволы не могли постигнуть и половины их сути!

В голосе учителя явно ощущалась улыбка безумного учёного. И... мне это нравилось, биджу его побери.

* * *

*

Вас когда-нибудь захватывало целиком интересное занятие? Настолько полно, что факт совершённых походов в туалет осознаётся только потому, что штаны сухие и чистые, а значение слова "еда" не сразу вспоминается? Меня — да.

Информация моего здоровяка-учителя буквально взорвала мой мозг. Я ещё не знал божественного языка, но теперь знал, на что смотреть. Единая система накрепко связала мои разрозненные эксперименты, заполняя пробелы в знаниях. Нет, я не чувствовал себя так, словно могу всё. Но понимал, что однажды — смогу, если и не всё, то многое.

Уже сейчас я понимал, как резко уменьшить печати по площади. Догадывался, как задать им сложный алгоритм действия, или как соединить два разных фуин в одном рисунке, а не позориться, рисуя печати на разных сторонах листа. Я смогу загнать моё пневматическое "ружьё" в небольшие габариты... смогу создавать печати, которые будут сами изменять суть простых духов под заданный образец... это сколько же рутинной работы можно будет избежать!

И, наконец, можно будет всерьёз взяться за трофеи, собранные Хикаге.

Геология отрицает возможность появления драгоценных камней вне сопутствующей каждому виду породы. Но геология пасует там, где в дело вступает магия, чакра и земные элементали. Так что у меня на руках было несколько драгоценных камней... или я уже говорил? Причём накачанных стихийной чакрой "под пробку". Более того: я уверен, что один из камней уже является готовым к рождению элементалем Земли. Фактически, мы разграбили "гнездо" того духа, что жил под монастырём.

Разумеется, иметь собственного элементаля Земли — это здорово, но не совсем то, чего мне хотелось. А хотелось того, что весьма редко встречается в этом мире. Хотелось летать.

Я решил, что будет неплохо завести себе нечто большое и летающее. Дракон вполне подойдёт.

Глава 2-1

Спустя месяц после начала пятого года обучения

"Оказывается, встреча лба с партой сопровождается роскошными визуальными эффектами." — подумал я. — "Как это я умудрился? Сидел... записывал. Ах, да! Затылок! И чьё это ки так фонит? Хотя... понятно, чьё. Попал я.".

С некоторым трудом оторвав голову от парты, я прикрыл глаза, сделал глубокий вдох... и повернулся к Хане.

— Принцесса моя, кажется, я опять учудил что-то, да? — смиренно произнёс я, глядя в полные злости глаза.

— Ты!.. Мерзкий духолюб, недостойный внимания порядочных девушек, ещё смеешь спрашивать?! — прорычала Хана, становясь опасно похожей на свою мать. — Да ты ТРЕТЬЮ НЕДЕЛЮ ходишь, как суновская марионетка, и всех игнорируешь! А вчера!.. — тут она попросту захлебнулась возмущением, — Вчера, видимо, исчерпав все причины, ты посмел от меня СБЕЖАТЬ! — её правая рука устремилась к моей щеке, чтобы закатить по ней изумительную затрещину. Ага, стало быть, по затылку мне прилетело с левой... спасибо, что живой.

Я быстро подал чакру в кожу лица, чтобы не ходить потом со следом от пятерни на щеке, и поймал финишировавшую на мне ладонь своей.

— Химе души моей, мне нет оправданий. — тихонько проговорил я, закручивая вокруг нас Воздух, чтобы остальные не грели уши. — Твой недостойный жених иногда неспособен отличить вечное от сиюминутного, и слишком увлекается паутиной кандзи. Я готов понести любое наказание. В том числе всё-всё тебе рассказать. И спасибо за этот удар. Возможно, ты спасла храм моего разума от окончательно съехавшей крыши...

— Да откуда у тебя там храм! — разъярённо фыркнула она, не спеша, впрочем, вырывать руку или добавить с другой. — Там и на ночлежку для бедных не наберётся! Хорошо, что ты хоть иногда это осознаёшь... после УДАРНОЙ дозы лекарств.

— Прости. — сказал я, целуя её ладонь. Плевать на одноклассников, они привыкли, особенно после пары-тройки показательных мордобоев. Пусть я не всегда побеждал, но внушить мысль, что проще меня убить, чем остановить, смог.

— Ками с тобой, ненормальный. — буркнула Хана, чуть расслабившись. — Не вздумай удрать сегодня. Будешь мне всё показывать.

— Не рассказывать? — я вопросительно приподнял бровь.

— А то я тебя не знаю. Месяц! За месяц ты Скалу Хокаге мог бы перевернуть. Точно, что-то ты там придумал.

* * *

Стоя в полутьме моего "заклинательного зала", Хана завороженно глядела на большой, почти в семь сяку диаметром, рисунок, вырезанный на цельном листе бронзы. Линии и знаки равномерно пульсировали зелёным в такт свечению большого драгоценного камня, помещённого в центре рисунка. Огромная печать казалась лёгкой бумажной ширмой, закрывающей отверстие на ту сторону мироздания, где нет вещей и существ, лишь только искры и реки разноцветного огня...

— Как красиво... — прошептала Хана, потрясённая до глубины души.

— Угу. Сам не ожидал. — подтвердил я, тоже зачем-то шёпотом.

— А что это?

— Ну-у... — замялся я. — Помнишь, я тебе Гая сделал?

Хана непонимающе взглянула на меня. Затем, с нарастающей паникой, посмотрела на печать с драгоценным камнем, и снова на меня.

— Инуэ Хоши, — предательски дрогнувшим голосом спросила Хана, — отвечай мне, как перед самим Шинигами на суде: ты что, втихаря решил из соломы и смолы десятого биджу слепить?..

— Нет-нет, ты чего, куда мне! — отрицательно помотал я головой. — В Мудрецы не гожусь, знаешь ли. Просто однажды жутко захотелось летать.

— Летать. — нервно повторила Хана. — Ну, ладно... Вроде не страшно. А кто ЭТО будет? Большая птица?

— Ну-у... нет.

— Только не говори, что здоровенная пчела!

— Да что я, псих? Ты ещё муху посоветуй!

— И на том спасибо вам, благие Ками... стоп. — она с подозрением уставилась на меня. — Уж не связано ли это с огромным количеством нарисованных драконов, которые постоянно образовываются в твоих тетрадях?

— Эм, конечно, предполагалось, что будет такой небольшой дракончик...

— А что НЕ предполагалось?

— Да не знаю я! — в сердцах ответил я, не выдержав. — Перестарался я понимаешь? Сил-то хватило, а когда образ делал, не удержал. Одни Ками ведают, что теперь получится. Не справился я! Стыдно мне!

Хана с минуту молчала, глядя на меня, как на тяжелобольного, но любимого родственника.

— Хоши, а что в ЭТОМ у тебя пошло так, как ты задумывал?

— Он будет летать.

— Это ты меня так утешил?! — взвилась Хана.

— Ещё он будет считать меня своим хозяином и подчиняться.

Хана тяжело вздохнула... несколько раз.

— Пойду, расскажу окаа-сан. О таких вещах лучше знать заранее. И.. когда?

— Через год, не раньше.

— Вот замечательно, — съязвила принцесса, — у моего жениха объявится младенчик ещё до нашей свадьбы! И без моего участия!

Я подошёл и осторожно обнял её.

— Зубастик ты мой... ну не сердись. Всё будет хорошо.

Раздражённо пофыркав с минуту, Хана немного успокоилась.

— Ладно. Тебя не переделаешь... чудотворец биджев. Но с тебя четыре ближайших выходных, посвящённых только мне, понятно?! И не думай, что отделаешься "прогулкой на кладбище" — погрозила она пальцем. — Её ты и так уже обещал.

Тенчикьё

Что ни говори, а быть готовым выполнять свою работу как член АНБУ я обязан. И потому нельзя было откладывать поход за материалом для стрел.

Третий лишь уточнил, нужна ли мне дополнительная охрана. Я вежливо отказался, но чую, моё мнение тут играет последнюю роль. Всё равно я обещал Хане "прогулку на кладбище", и без охраны её почтенная мать нас никак не отпустит. Только на этот раз следует взять ещё и Кайто.

Учёба продолжалась; продолжались и пытки, коварно названные "углублённым курсом Фуиндзюцу", под руководством культуриста-маньяка. Но пока я не могу похвастаться какими-то особыми успехами. Вся моя работа состоит в том, чтобы крепко сжимать голову: того и гляди, под давлением новой информации лопнет, словно надутая через соломинку жаба. Спасибо и на том, что знания в меня впихивались не столь противоестественным способом. Сколько бы их ни было — пока что учитель не счёл их достаточными, чтобы переходить к практике. Сижу, зубрю, рисую своеобразные "прописи"... А этот чёрт стероидный только издевается. Ничего, земля круглая, за углом встретимся. Я тебе даже мстить не буду. Я на тебя Наруто натравлю. Потом.

В середине недели я предстал пред требовательным взглядом главы Инузука.

— Тсуме-доно, счастлив видеть Вас. Прошу простить за то, что незначительные школьные дела не позволяют мне выражать своё почтение так часто, как следует воспитанному юноше.

Тсуме сморщилась, будто лимон укусила.

— Прекрати разводить политесы, малец, ты не на приёме у старой обезьяны Третьего. Или ты решил убедить меня, что запал не на химе клана, а сразу на Главу? Так ты мелковат для этого.

— Ничего не могу с собой поделать, Тсуме-доно. Въелось. — развёл я руками. — Если привыкну, и начну общаться с прочими сильными мира сего, как с Вами, оскорбятся и открутят голову, не спросив фамилии. Как здоровье Куромару? Глазница не беспокоит?

— Твоими молитвами, нет. Рассказывай, куда ты собрался дочь тащить?

— Да я бы и не стал, но она настояла. Нужно, как прошлый раз, покопаться на одном кладбище неподалёку. Хотел попросить у Вас охрану. Только на этот раз, наверное, четверых. Как-никак, нужно уделить дополнительное внимание Хане-химе и Кайто-чану.

— А, то есть двух перепуганных до нервного тика шиноби тебе показалось мало? Решил увеличить счёт? Знаешь, — усмехнулась она, — у меня тут как раз есть парочка много о себе возомнивших. Наказывать вроде и не за что... а вот поручить им важное задание — самое то. Пусть погордятся, щенки... А Кайоши и Мичи, думаю, не откажутся. Но учти, если Хану хоть поцарапают... — нахмурилась Глава.

— Только через мой труп.— отрезал я. — А труп из меня получается с трудом, проверяли. Не волнуйтесь, Тсуме-доно. Скорее Хирузен голым спляшет на главной площади вокруг костра из своих архивов, чем я позволю какой-нибудь дряни коснуться Ханы-химе. Людей я опасаюсь куда больше.

* * *

Вернувшись домой, я застал Хикаге за рукоделием. Да-да, это одна из её задач! Не пропадать же такому добру, как демонический паутинный шёлк! Правда, ради этого материала мне каждый вечер приходится ходить с ней на охоту, ибо из ничего паутина не возьмётся, да и работает довольная паучиха куда как лучше.

— Хозяин, с возвращением! — пропела она, раскручивая прялку. Надо сказать, то ещё зрелище: паукокентавр, собирающий на катушку собственную паутину. Ткать я её не заставляю, пусть лучше теорию магии зубрит. Ткачей в Деревне хватит.

— Да, да, я вернулся. И заканчивай на сегодня. Прошлую партию уже израсходовали?

— Верно. Мастер-ткач так старался выяснить у меня, откуда Вы берёте шёлк... это было очень забавно! Вот, наша доля получившейся ткани. Десять дзё, четыре сяку шириной. Остальное ушло ему в оплату, как и договорились. Там примерно половина будет. А почему Вы не взяли с него денег?

— Как говорил один торговец дурманными зельями: "Первая доза в подарок!". — пояснил я. — Этого товара ещё нигде нет. Если догадается правильно им распорядиться — за следующей партией сам прибежит, роняя гэта, и любые деньги заплатит. Шутка ли: чакропроводящий шёлк, повышенной прочности!

— А Вы наверняка из него сошьёте что-то для своей самки. Ту же форму. — упрекнула Хикаге, демонстративно надувшись. — Я, можно сказать, СЕБЯ не жалела...

— Брось, я же вижу, что ты не злишься. Но для успокоения твоей коварной натуры, подскажу один повод для шутки: самое изысканное женское бельё делают из самого лучшего, редчайшего шёлка...

Хикаге на мгновение замерла, обдумывая мои слова, а потом залилась звонким хохотом.

— Ох, хозяин... вот это по-нашему! Я всегда знала, что мне повезло служить действительно понимающему смертному... и что, подарите?

— Я?!— на моём лице отразилось чуть наигранное непонимание. — Нет, как можно? Я не могу дарить своей невесте настолько неприличные подарки! Разумеется, такое должна дарить лучшая подруга... — на секунду я задумался. — Ну ладно, не подруга, а, скажем, искренняя анонимная поклонница...

— А она не убежит с криками от комплекта белья из паучьего шёлка? — усомнилась паучиха.

— Вот и увидим, что в ней сильнее: арахнофобия или стремление быть неотразимой. — заявил я. — А то надоело мне, что она на тебя рычит. Будем приучать. Методом пряника.

* * *

Сборы и выход сперва были назначены на вечер пятницы, поскольку я планировал вновь пользоваться фургоном. Но узнав об этом, капитан АНБУ, к которому я был временно приписан, выдал мне (под роспись!) целых шесть макимоно приличного качества. Всё моё барахло влезало в три свитка. А раз так, мы могли отправиться субботним утром, и всё равно прийти раньше. Даже шиноби-недоучка, которого не учили ходить по воде и прыгать по деревьям, может полдня бежать со скоростью, впятеро превосходящей неторопливое движение повозки.

Поэтому вечер пятницы я провёл вместе с Ханой в одном из лучших ресторанчиков, зарезервировав нам один из дорогущих столиков, расположенных на изгибающихся мостиках, что опутывали сеть искусственных рыбных прудов.

Рыбные фрикадельки смогли приятно поразить мою маленькую хищницу. Так что по завершении вечера я был вознаграждён поцелуем в щёку и сообщением, что процесс извинений начат вполне приемлемо.

Утром же я встретил в поместье Инузука всех шестерых участников вылазки. Быстро обняв Хану и пожав руку Кайто, я оглядел оставшуюся четвёрку. И если Хана с Кайто были просто хорошо собраны, а до пары "наказанных" мне не было особого дела, то Мичи и Кайоши меня поразили.

Не считая обычного снаряжения, за спиной у них висело по штуковине, напоминающей смесь била, мясницкого тесака и нагинаты. Тяжеленное лезвие хитрой формы, предназначенное для мощных рубящих ударов, обратный изгиб режущей кромки с выдающимся округлым "клювом", и мощная рукоять в три сяку длиной превращала это оружие в подобие китайского да-дао, совершенно здесь неизвестного.

Пока я глазел, парни поздоровались, коротко поклонившись.

— Рад видеть вас снова, уважаемые шиноби! — с удовольствием ответил я на приветствие. — У нас очередной совместный поход. И, вижу, вы изрядно подготовились! Я такого оружия ещё не видел.

Шиноби переглянулись.

— Да это и не оружие вообще-то, Хоши-кун. — признался Мичи. — Мы этими штуками туши разделываем, когда братьям еду готовим. Лезвие махом кости перерубает. Как бы нам прошлый раз эти тесаки пригодились!

— Ну, дадут Ками, в этот раз и не пригодятся, обойдёмся цепями. В том месте не должно быть ничего слишком серьёзного. Однако за предусмотрительность хвалю, будете поощрены из моих личных средств! — улыбнулся я. — А теперь поведайте мне, что за артистов придала нам Глава?

— А, ну их... — раздражённо махнул рукой Кайоши, — щенки не перебесившиеся. Мы о них позаботимся, не отвлекайтесь. Геройства им захотелось. Выставим их охранять химе и Акимичи, а под конец заставим и самих "поохотиться", если штаны не испачкают. Тсуме-доно настоятельно просила продемонстрировать, как далеко от верхушек травы, в которой они прячутся, до Неба...

Утряся организационные мелочи, мы двинулись к воротам. Только сейчас заметил, что нас подобралось семеро человек и семеро псов. Забавное совпадение.

* * *

Бежали мы часа четыре, или около того. Затем я скомандовал короткий привал. Пока все утоляли голод и жажду, я развернул карту.

— Смотрите, примерно через два часа мы прибудем на место. Тут проходит одна из дорог в сторону Травы, сейчас почти не использующаяся. Далее она примыкает к центральной, пересекающей границу на месте моста Теньчикъё, но так далеко мы зайти не успеем. Неподалёку от перекрёстка будет очередная деревня, разрушенная во время Третьей Войны. Сейчас её заселяют вновь, и жители жалуются на юрэй. По этим слухам я и выбрал точку назначения. Судя по местности и слухам, ничего страшнее призраков нам не встретится, но лучше быть готовыми.

— Опять бутылки будете наполнять, Хоши-кун? — спросил Мичи.

— Именно. А вы — ловить да охранять. У меня целая корзина горлянок, и все нужно наполнить.

(продолжение следует)

Тенчикъё 2

(Напоминаю, предыдущая часть была дописана!)

На месте мы действительно были спустя два часа. Потом ещё два ушло у меня на то, чтобы с помощью Ло-Пань выбрать наиболее благоприятные пути для умерших. Точнее, наименее благоприятные для их упокоения в мире, и наиболее подходящие для моей затеи. Кладбище было относительно недавним, послевоенным, устраивали его второпях, попросту выбрав удобное место среди холмов, и нормального геоманта у людей под рукой явно не было.

Хана и Кайто некоторое время смотрели на мою работу, но поняв, что сейчас идёт однообразная рутина, присели неподалёку на траву, коротая время.

На третьем часу ко мне подошёл Мичи.

— Хоши-кун, там наши юнцы заявляют, что вокруг бродит какая-то девушка.

— А, точно! — потёр я лоб. — Совсем забыл.

"Хикаге, давай сюда, помогать будешь.".

"Да, хозяин!".

— Пропустите её сюда, когда подойдёт.

Через некоторое время Хикаге уже бегала туда-сюда с шестом, помогая мне размечать площадку для ритуала в соответствии со сторонами света. При виде её молодые шиноби чуть ли не слюну роняли. А вот знакомая мне парочка глядела подозрительно.

— Кайоши! — негромко позвал я. — Ну-ка, рассказывайте, отчего так странно коситесь на мою служанку?

— Так непонятно с ней всё! — ответил тот. — Вроде девка как девка. Не шиноби, а за нами успела. В науке вашей явно понимает. Ходит... как-то не так, даже не пойму, в чём штука. Но главное, химе на неё волком глядит, а сама за Братьев прячется. Явно непростая девка! А раз так — колдовство какое, точно. Ваша епархия, не наша.

— Углядел, хм... А вот Хикаге нужно ещё тренироваться. Ну ничего. А давай твоих щенков попугаем?

— Только не сильно. А то, боюсь, и нас напугаешь.

— Да ладно. Только давай сделаем это действительно смешным. Пойдите к этим двоим, и заведите разговор о Хикаге. Добейтесь того, чтобы устроить спор. Мол, что им храбрости не хватит завести шашни с моей служанкой. А как поспорите, дай знак. Кунай урони, что ли... не, лучше сядь этот свой тесак точить. Тогда и я подключусь.

Кайоши отошёл, а я начал устанавливать шесты для светильников, распаковывая их из свитков. Следовало потянуть время, чтобы самый большой шест был поставлен лишь тогда, когда спор будет объявлен. Так что я не торопился: присматривался к тому, ровно ли всё стоит, нет ли кривизны... Наконец, после очередной бурной дискуссии, Кайоши уселся на землю, и начал водить камнем по лезвию тесака.

"Хикаге, сейчас будем шутить.".

"Я слышала, хозяин. А в чём соль? Мне кого-то из них съесть, когда ухаживать полезут?".

"Нет, всё проще. Сейчас я попрошу тебя мне помочь повесить фонарь... понимаешь?".

Хикаге измерила шест взглядом.

"Довольно высоко. О! Я поняла! Хозяин, вы умеете развлекаться!".

Я распечатал большую корзину с масляными фонарями.

— Хикаге! Повесь фонарь на этот шест!

— Но тут высоко, хозяин! — жалобно ответила та.

— Не спорь и вешай! — строго приказал я.

— Ну ла-адно... — огорчённо протянула "девушка", видя, как один из молодых шиноби встаёт, видимо, предложить помощь. Затем развела руки, чуть присла, и встала уже на шести длинных паучьих лапах. Подол платья живописно раскидывается по массивному паучьему "брюшку", скрывая впереди место перехода женского тела в паучье. Одним движением подняв фонарь на макушку шеста в целый дзё, она вновь опускается, складывая лапы — и вот уже перед сбледнувшим с лица юным шиноби вновь стоит красивая девушка. Заметив его странный вид, она заботливо спрашивает:

— Могу ли я чем-то помочь господину шиноби?

— Н-н-ет, всё хорошо... домо аригато...— дрожащим голосом ответил тот, и как был, спиной вперёд, аккуратно пошёл обратно, не сводя глаз с Хикаге.

Кайоши старательно делал вид, что ему интересно лишь качество заточки тесака. Со стороны, где сидели химе и Кайто, раздавалось сдавленное фырканье.

— Так сколько, ты говоришь, детишек заведёшь? — нарочито громко переспросил Мичи.

Кайоши не выдержал, и захохотал, чуть не уронив тесак на ногу.

(продолжение следует)

Тенчикъё 3

Весь ритуал шёл, как и было запланировано. Горели фонари-факелы, отдавался в зубах рокот барабана, юрэй сползались на зов, как тараканы на сахарный сироп. Поработать цепями удалось всем шестерым, причём младшие были преисполнены неподдельного энтузиазма. Я уже начал заполнять четвёртый десяток горлянок, когда заметил, что Хана неуверенно мнётся рядом.

— Что-то случилось? — удивился я.

— Не уверена. — мотнула она головой. — Вроде бы, всё и в порядке, вот только твой подарок говорит о желающих мне смерти.

— Так это не удивительно. Тут самые настоящие духи умерших. Вряд ли они пожелают тебе "десять тысяч лет жизни". — резонно заметил я.

— Нет! С этими всё ясно. Их я даже чувствую. Но вот сзади — никого нет. А Ки — есть. Словно мне желает смерти воздух...

С неслышимыми криками: "А я же говорила!" моя паранойя воспряла ото сна. Я лихорадочно начал активировать все заготовленные на подобный случай защитные заклинания и талисманы, и тут заметил то самое, характерное "шевеление" над нами.

— Все в центр!!! — бешеным голосом заорал я, одним движением рассеивая к биджу трёх приблизившихся юрэй. Не до них!.

Чуть не пинком зашвыривая в центр площадки между факелами любопытную паучиху, я успел заметить примерно такие же действия, которыми старые знакомцы пихали внутрь круга молодых шиноби и их питомцев, и вот тут-то "громыхнуло".

Со знакомым, холодящим сердце рёвом в воздухе образовалась зубастая полупрозрачная морда, рушащаяся на нас. Снова здравствуй, Смерть... а это платье ты уже одевала, я помню.

Но тут навстречу Великому Водяному Дракону рвануло вверх пламя из факелов, сплетаясь в относительно простую, и тем не менее мощную барьерную печать. Восемь малых элементалей Огня ворвались на план Воды над нашими головами, круша и испаряя скрепы техники. И пусть сил уничтожить её им не хватало, но дестабилизировать настолько, чтобы барьер пережил атаку — вполне хватило.

Казалось, что океан рухнул вокруг нас. Целых три бесконечных секунды багровое пламя с трудом просвечивало через толщу воды, и ещё целую секунду победно сияло, выстояв. Затем факелы начисто выгорели. Мы были живы.

— Хоши! Хоши! — кричала мне Хана, пытаясь дозваться сквозь "фантомный" грохот воды в ушах. — Нас хотели убить!

Я прерывисто вздохнул.

— Поправка, солнышко. Не "хотели", а "хотят".

Щёлкнув, вокруг нас воздвиглись мерцающие зелёным стены барьера.

* * *

Все молча смотрели на стены прозрачного зеленоватого куба, внутри которого мы были заключены. Не такой уж и большой барьер: рёбра в пять дзё. Брошенные предметы просто отскакивали назад.

— Почему он не нападает больше, Хоши-кун? — внешне спокойно поинтересовался Мичи.

— Потому, что он пока один. Великий Водяной Дракон — его любимый фокус, а тут рядом нет большого водоёма. Он рассчитывал одним махом избавиться от всех нас... ещё раз. — я не сдержался и оскалился. — Но я второй раз порчу этой твари весь праздник. Сейчас он здорово потратил чакру. Ему нужно было сразу запереть нас в барьере, и дождаться появления остальной команды, но я задел его профессиональную гордость. Как же так, какой-то шкет выжил после его удара! Он решил самоутвердиться... использовал затратную технику... это было ошибкой. Впрочем, главную ошибку он совершил куда раньше.

— Это какую?

— Не добил меня прошлый раз.

Я скривился.

Такой умелый, такой могучий, и такой глупый боец Корня... Вы так и не поняли, что иногда можно прыгнуть выше головы, и для этого совершенно не обязательно иметь сильные ноги. Достаточно иметь хороший трамплин. Мой трамплин звался "Маньяк-сенсей по фуиндзюцу". И чтобы порвать на части конкретно тебя, ублюдок, я не то, что трамплин сооружу — я себе фейерверк в зад вставить готов. К тому же, я очень долго и очень напряжённо обдумывал эту проблему. Проблему по имени "Корень".

— Слушайте внимательно. Мы не сможем поймать его, а если смогли бы, то не имеем права подвергать опасности химе клана.

Последовали пять согласных кивков и возмущённый рык упомянутой химе.

— Если ждать, к нему подойдёт помощь, и нам конец. Если взломать барьер и уйти, он наведёт на нас команду, нас догонят, и результат будет тот же. Поэтому все делают так, как я скажу, и не спорят.

Я пристально оглядел всех.

— Особыми чарами я ненадолго отведу его глаза. Вы все делаете клонов, и отправляете в сторону Конохагакуре. Разумеется, клонов он вычислит...

Из сумки я вынул большой лист бумаги, мысленно разделил его на шесть полос, и начал сгибать.

— Этот барьер он явно поставил с помощью готовых печатей. Повторить его сходу у него не получится. Потому он бросится преследовать нас... а на деле, меня и группу моих созданий. Такого он точно не видел, и решит: раз там клоны, то здесь — оригиналы. И я поведу его к мосту Тенчикъё. Там есть место, где я смогу их всех подловить. Вы же останетесь тут, под чарами отвода глаз, и дадите дёру, как только убийца рванёт за мной.

Я выразительно глянул на Хану.

— Надеюсь, уж тебе-то не нужно объяснять, что это всё — наш долг? И что возражения не принимаются хотя бы потому, что потом нам придётся отчитываться перед твоей окаа-сан?

Судя по тому, как синхронно вздрогнули все Инузука, перспектива героической смерти виделась им несколько более, гм... перспективной, чем недовольство Главы.

— Готовьтесь. — подвёл я черту. — У вас на всё минут двадцать. И доберитесь живыми. Иначе из могилы вытащу и задолбаю вусмерть. Я смогу.

Я уселся рядом с покосившимся от чьего-то удара барабаном. Неслышно подошла Хана, и осторожно положила руку мне на плечо. Я накрыл её ладонь своей.

— Иначе никак не выходит, да? — отчаянным голосом прошептала она. — Совсем-совсем?

— Никак, солнышко моё. Я ещё попробую одурачить пятерых "корневиков", но вот дать им бой мы не сможем и все вместе. Хотя я многое дал бы за то, чтобы прищучить эту тварь, загнавшую нас в барьер.

— Почему?

— Я узнал "запах" его чакры. Это из-за него погибла Момо-сан.

Хана тяжело вздохнула.

— Понимаю. Это уже личное. Я тоже не простила бы никому ни одного из Братьев. Ты только помни, что вернуться нужно обязательно. Потому что я — это тоже "личное". Хорошо, будущий муж?

— "Муж — объелся груш"... Я тебе уже говорил, что никуда не денусь от тебя.

— Хорошо. Мы не будем мешать. Когда нам уходить?

— Как только ты перестанешь чувствовать этого гада. Но не позже, чем спустя полчаса. Отвод глаз может развеяться.

Хана кивнула, и пошла к остальным. Я же достал кисть, тушечницу, и заготовку для печати, а также бронзовые ножнички из храма.

Под медленный речитатив мантры я создавал бумажных клонов на основе даосской техники "бумажных воинов" со своей родины. Отдельно клонов я уже делал; отвод глаз я впервые соорудил ещё для Якуши Ноно. Осталось соединить эти техники вместе. Благо, земная магия — не местное пальцевыворачивание, и не нужно экспериментировать с печатями.

Буквально десяток минут, и шесть человек с семью псами встали рядом со мной. Силуэты их прототипов стали в тот же момент почти неразличимы.

— А бедной маленькой мне не светит убегать от опасности... — с притворной грустью произнесла Хикаге. — Такова участь носящих магический "поводок"...

— Не грузи. Тебе самой интересно. К тому же, наши жизни связаны. — отмахнулся я. Наставал черёд фуин-печати.

Спасибо, качок-извращенец, помешанный на фуин. Ты не успел научить меня тому, как создать что-нибудь по-настоящему дельное. Но вот как сломать нечто аккуратное и красивое вдребезги, объяснил великолепно. С меня бочка сакэ.

Кисть в тушечницу. Первый штрих. Понеслась!