Loose Cannon. часть 2

— Осуши его, Стукач, — приказала Джанет. — Нам нужно наверстать упущенное время.

Он уже собирался возразить, когда заметил пустое место на том месте, где раньше были шоколадные лягушки. По крайней мере, Гермиона повесила табличку, с несчастным видом подумал он, прежде чем выпить весь стакан залпом. Несколько зрителей зааплодировали, и кто-то крикнул:

— Блестящая вечеринка, Поттер!

— Намного лучше, — сказала Джанет, жестом подзывая эльфа, чтобы тот наполнил бокал Гарри. — Я ожидаю, что ваш вечер станет лучше.

Ее предсказание оказалось неверным — теперь, когда Гарри был в столовой, к нему подошла новая толпа доброжелателей. Некоторые из них были приятными: например, его товарищи по команде и их друзья, а также старые члены ОД, такие как Сьюзан Боунс и Терри Бут. Но было и несколько зануд, таких как Захария Смит и Кормак Маклагген.

"Держись", — подумал Гарри. Я не приглашал Маклаггена.

— Поттер, — сказал он. — У вас здесь отличное место. Не могу сказать, что я когда-либо ожидал, что Избранный будет назначен главой Дома Блэков. Ты собираешься начать изучать Темные искусства прямо сейчас? Я полагаю, за этой запертой дверью наверху у тебя целая библиотека.

Джанет была озадачена.

— Простите, вы обвиняете Гарри Поттера в том, что он превратился в Темного волшебника? Ты издеваешься или просто спятил?

— Я, конечно, издеваюсь, — сказал Маклагген. — Но я прощаю вас за то, что у вас сложилось неверное впечатление. Кстати, меня зовут Кормак. Я полагаю, вы учились в какой-нибудь другой школе, кроме Хогвартса?

Рон выглядел не слишком довольным тем, что Кормак болтает с Джанет, но Гарри наклонился к нему, чтобы успокоить.

— Расслабься, она просто играет с ним, прежде чем приступить к убийству.

— Наверное, ты прав — посмотрим, что получится.

Однако Джанет продолжала разговаривать с Кормаком, не прибегая к своему обычному сарказму, а когда Рон попытался поймать ее взгляд, она проигнорировала его. Рон выглядел все более раздраженным, что побудило Гарри потащить его обратно в бар.

— Я уверен, она просто пытается придать пикантности, заставляя тебя ревновать, — сказал Гарри.

— Это работает, — с горечью сказал Рон, когда домашний эльф снова наполнил их бокалы. — Полагаю, у нас обоих сегодня проблемы с ведьмами.

— Надеюсь, они временные — Хелена обещала мне удовлетворительное завершение, но я понятия не имею, какой у нее график. Возможно, она думает о двух часах ночи, насколько я знаю.

— Я уверен, Ромильда Вэйн с удовольствием помогла бы тебе скоротать время, — предположил Рон. — Или любая из нескольких десятков присутствующих ведьм.

— Нет, на самом деле мне нравится Хелена. Но я бы хотел, чтобы она не была такой затворницей — я был бы на седьмом небе от счастья, если бы мы просто танцевали вместе.

— Ух ты, у тебя все плохо получается. Знает ли она об этом или все еще думает, что это просто интрижка?

— Я не знаю, — сказал Гарри, делая еще один большой глоток из своего бокала. — Конечно, так все и начиналось, но в ней есть что-то особенное. Она великолепна, умна, заботлива и веселее всех, кого я когда-либо встречал. Хотел бы я вас познакомить, но, конечно, она прячется.

— Тебе нужно отвлечься, приятель, — сказал Рон. — Не с ведьмами, а с людьми, с которыми ты действительно хочешь поговорить, а не с такими придурками, как Захария Смит.

— Хорошая идея. Интересно, где Алистер?

— Кто такой Алистер? Как он выглядит?

— Он вампир. Примерно моего роста, седовласый, но в остальном выглядит молодо.

Рон уставился на него.

— Ты пригласил вампира в дом, полный впечатлительных молодых ведьм и волшебников?

— С Алистером все в порядке, и мы договорились. Он привел с собой двух рабов, чтобы держать свою харизму в узде. И он учился в Гриффиндоре столетия назад.

Выражение ужаса на лице Рона сменилось любопытством.

— Ты меня заинтересовал — давай найдем его.

Гарри еще раз напомнил, почему рост считался преимуществом — Рон быстро нашел Алистера в гостиной на первом этаже, по обе стороны от него стояли рабы. Вампир поднялся, когда увидел Гарри.

— Гарри, — сказал он, протягивая руку. — Я вижу, ты продолжаешь прогрессировать, — добавил он, одобрительно взглянув на мантию Гарри. Его взгляд на мгновение задержался на бутоньерке в цветочек. — Позволь мне поздравить тебя с днем рождения.

— Спасибо, Алистер. Я рад, что ты сегодня здесь.

— Да, это интересное событие. Волшебная Британия находится на перепутье, и вы дали ей мощный толчок в определенном направлении. Отмена так называемого звания пэра была проведена мастерски. Действительно, чушь собачья.

— Надеюсь, это означает, что никто больше не будет называть меня лордом Блэком.

— Имена — это интересно, — сказал Алистер. — С одной стороны, они совершенно произвольны. Ваша сущность не изменилась бы, будь вас Гарри Поттер или лорд Гарри Блэк. И все же у каждого из них есть своя сила. Ты заметил, что название по-прежнему вызывает трепет, даже несмотря на то, что ты продемонстрировал, насколько оно бессмысленно?

Гарри был немного смущен присутствием Рона, но ответил честно.

— да.

— И даже без титула фамилия Блэк ощущается иначе, чем фамилия вашего отца.

— Да, она ощущается совершенно по-другому.

— Я вижу, ты почтил память своей матери, украсив лацкан своего пиджака лилиями. А как же твой отец?

Гарри нахмурился.

— Как я могу отдать дань уважения своему отцу? Я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что он любил квиддич.

— А какой у него был характер? — спросил Алистер.

— У меня были противоречивые сведения, и ему был всего двадцать один год, когда он умер. Очевидно, к тому времени он немного повзрослел, иначе моя мать не вышла бы за него замуж, но мне говорили, что он был довольно высокомерным. И я видел доказательства этого в Омуте памяти.

— А что с твоим другим отцом?

— Ты имеешь в виду Сириуса?

Алистер кивнул.

— Он тоже был высокомерным, — сказал Гарри. — И они оба были хулиганами. Но они были преданными друзьями — друг другу, а также Лунатику, их партнеру, который был оборотнем.

— Еще один отец, — заметил Алистер.

— Полагаю, ты прав. Но они все мертвы. На самом деле, это закономерность.

— да. Так как же вы их почитаете?

— Ну, я уже умер, так что мы можем вычеркнуть это из списка, — сказал Гарри, заставив Алистера и Рона рассмеяться. — Ты хочешь сказать, что я должен уважать своего отца, будучи высокомерным? Это не похоже на хорошую идею.

— Ты всегда мог бы оказать честь Сириусу, если бы был импульсивным, — предположил Рон. — Или оказать честь Лунатику, если бы... ну, не знаю... если бы его пинали и он хандрил из-за этого. Я думаю, у тебя есть солидное преимущество по всем трем пунктам.

— Спасибо, — едко сказал Гарри. — Так что ты хочешь этим сказать, Алистер? Не мог бы ты выразиться немного более расплывчато? Серьезно, ты почти такой же плохой, как Дамблдор.

— Ни одна из этих черт не является негативной по своей сути. Высокомерие — это всего лишь признак уверенности в себе и обладания властью. Быть порывистым — значит быть решительным.

— Тебя не пинали и ты не хандрил, — сказал Рон.

— Ты выжил. В этом нет ничего постыдного.

Гарри подумал о своей жизни с Дурслями. "Тогда почему он так себя чувствует?"

— Потому что стыд — это чувство безопасности.

— Блядь! Они пинали меня годами. Я никогда никому не рассказывал, даже тебе, Рон. От стыда не чувствуешь себя в безопасности. Это просто дерьмово.

— Почему ты никому не сказал? — спросил Алистер.

— Потому что я, блядь, не хочу — для тебя это достаточно веская причина?

— да.

Гарри выпрямился и посмотрел на Алистера.

— Я рад, что ты пришел сюда, правда рад. И, без сомнения, я скоро увижу тебя снова, возможно, когда моя девушка бросит меня. Но с меня хватит этого разговора, и я собираюсь уйти.

Алистер почтительно кивнул и подождал, пока Гарри и Рон уйдут, прежде чем сесть.

Гарри решительно зашагал вверх по лестнице.

— Это было тяжело, — сказал Рон. — Куда мы идем?

— Три остановки, — сказал Гарри. — Сначала в столовую, чтобы взять пару зачарованных кубков, потому что последнее, что мне сейчас нужно, — это проклятое любовное зелье. Вторая остановка — гостиная, где я оставил около дюжины бутылок виски, которые мне навязали. И третья остановка — крыша, потому что, может быть, если мне повезет, Хелена уступит и позволит мне потанцевать с ней.

Никто не подошел к ним, пока они шли, что Гарри отметил с отстраненным интересом. Либо мои чары "Держись подальше" работают в полную силу, либо все слишком пьяны, чтобы заметить Мальчика, который, блядь, выжил.

Гарри отодвинул занавеску в гостиной, чтобы показать семейство бутылок виски размером с бутылку Уизли.

— Что это за последняя бутылка? — спросил Рон.

— Блейз подарил ее мне — это магловский односолодовый напиток.

Рон осмотрел его и осторожно понюхал.

— Забини — претенциозный засранец, но я готов поспорить, что он разбирается в напитках. — Он плеснул немного в их бокалы.

— Хорошая новость в том, что он не добавлял Любовное зелье, — сказал Гарри, прежде чем сделать первый большой глоток. — Плохая новость в том, что он, очевидно, тусовался с Джинни.

— Ты серьезно?

— Если только он не врал, тогда да, я серьезно. Может, поищем их?

Рон нахмурился.

— Это не похоже на хорошую идею.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри, делая еще один большой глоток. — Я мог бы познакомить Джинни с Хеленой. Может быть, она подскажет, как меня бросить.

— Хелена не собирается бросать тебя. Тебе завидует каждый гребаный волшебник в Британии — за исключением меня, слава Мерлину, — и почти каждая ведьма в этом доме ухватилась бы за возможность переспать с тобой.

— Да, при условии, что их не должны видеть со мной на людях. Они могут воплотить в жизнь свою детскую фантазию о том, что их выберет гребаный Избранный, но не дай бог Пророк узнает об этом, потому что тогда у них тоже не будет никакой личной жизни.

— Хватит виски, приятель, — сказал Рон, забирая у Гарри почти пустой стакан. — Давай поднимемся на крышу.

Они поднялись еще на один пролет, на уровень, где находилась спальня Гарри, а также несколько увеличенных с помощью магии гостевых комнат. Комната Гарри была специально защищена гоблинами, чтобы позволить войти только ему, но все остальные были доступны. Большинство дверей, однако, были закрыты. Чистокровный декоратор снова в ударе, подумал он.

В широком коридоре стояло много людей, разговаривая, и, проходя мимо, он услышал голос Оуэна.

— Гарри, вот и ты, — сказал он.

— Оуэн! — воскликнул Гарри. Я люблю Оуэна! радостно подумал он и обнял его. — Не могу передать, как я рад тебя видеть! Рон, это Оуэн. Он великолепен — если бы не он, я бы, наверное, остался на третьем месте.

— Оуэн Барроумейкер! Я надеялся встретиться с тобой сегодня вечером, — сказал Рон, пожимая ему руку. — Ты был великолепен. Я был в шоке, когда в тебя попали эти бладжеры. Сразу два... грубый. Ты помнишь это, Гарри?

— Да, но это был год Амбридж, так что все как в тумане. Вы все хорошо проводите время? Я надеюсь на это! Извините, я был таким никудышным хозяином.

— Вы были прекрасным хозяином, — сказала Джилл. — Это прекрасная вечеринка.

— Ты получила мою открытку с шоколадной лягушкой? Эти ублюдки прислали мне целый ящик, не предупредив, так что теперь я выгляжу как самый большой придурок в мире.

Оуэн усмехнулся и сказал:

— Не волнуйся, мы слышали всю историю — все слышали. Мы все от души посмеялись, но не за твой счет. — Он указал на женщину, с которой они стояли, и сказал: — Гарри, я хотел бы представить тебе Фиону, нашу школьную подругу.

Ну, привет! подумал Гарри.

Приятно познакомиться с тобой, Фиона, ты классная птичка! Может быть, я отправлю тебе сову, когда Хелена меня бросит.

Джилл и Фиона рассмеялись, а Оуэн спросил:

— С тобой все в порядке, Гарри?

— Да, я великолепен. Я отдаю дань уважения трем своим умершим отцам, будучи одновременно высокомерным, импульсивным и ... каким был последний, Рон?

— Хандрит. И на него насрали.

— Точно, Парень, На Которого Насрали.

— Тебе нужен стакан воды? — спросил Оуэн, доставая волшебную палочку.

— Не знаю, есть ли у тебя здесь один из тех зачарованных кубков? Я не хочу, чтобы ты поил меня приворотным зельем.

Джилл и Фиона продолжали смеяться, а Оуэн поколдовал и наполнил стакан водой.

— Выпей это. Ты же легковес, помнишь?

Гарри послушно выпил его и сказал:

— Ты прав, мне нужно прийти в себя. Мне нужно выпить еще десять бутылок виски. И это даже не считая тех, что в столовой. Теперь я понимаю, зачем Дамблдору нужны были носки — держу пари, люди всегда угощали его виски. О, подожди, нет, это были книги. Блядь, вот и вся моя теория.

— Ты достаточно поел перед вечеринкой? — спросил Оуэн, который все еще выглядел обеспокоенным.

— Да, на этих выходных у меня целая армия домашних эльфов, ты не заметил?

— Я пробовал, но тебе нельзя их есть.

— Нет, конечно, нет, — сказал Гарри. — Гермиона устроит мне истерику, если я попробую.

Оуэн посмотрел на свои карманные часы.

— Рон, ты не мог бы присмотреть за ним? Нам с Джилл пора домой.

— Да, без проблем. Спасибо.

— Спасибо, Оуэн, — сказал Гарри. — Ты мой самый любимый человек во всем мире, за исключением Хелены, но она собирается меня бросить, так что скоро ты будешь на первом месте. О, и еще есть Рон и Гермиона, но они не в счет.

— Увидимся в понедельник, — ответил он. — Еще раз спасибо, что пригласили нас.

— Да, спасибо, — сказала Джилл, — это было чудесно.

— Очень запоминающееся, — добавила Фиона, и женщины снова рассмеялись.

Гарри и Рон поднялись по узкой лестнице, ведущей на чердак, но кто-то на лестнице преградил им путь.

— Привет, — сказал Гарри. — Странное место для сидения. Разве дом недостаточно велик для вас? О, вы Салли-Энн Перкс. Я понимаю, вы чрезвычайно застенчивы. Тогда продолжайте в том же духе.

— Это замечательная вечеринка, — сказала она. — Во сколько она вам обошлась?

— Не знаю, много. Это, конечно, не имеет значения. Пустяк. У меня три умерших отца, но золота в избытке.

— Три отца?

— Сириус, Ремус и Джеймс. Последнего я не помню, но мне говорили, что он похож на меня. За исключением глаз — у меня глаза моей покойной матери. Блядь, звучит жутковато. Как будто они у меня где-то в банке.

— Ты идешь на крышу, чтобы найти свою девушку?

— Да, но она, вероятно, все еще прячется от меня. Она ненавидит публичность, ты же знаешь. Но, думаю, ты бы поняла, она чрезвычайно застенчивая и все такое. Хотя вы, вероятно, наименее застенчивый, чрезвычайно застенчивый человек из всех, кого я когда-либо встречал. Что, естественно, заставляет меня задуматься обо всех чрезвычайно застенчивых людях, которых я не встречал.

— Как ее зовут?

— Чрезвычайно застенчивый человек? Откуда мне знать ее имя? Что именно в "чрезвычайно застенчивом человеке" тебе непонятно?