Loose Cannon. часть 2

Глава 27 Гермиона общается с Райаном.

Текст главы

Райан принял душ и переоделся в чистую одежду, когда обнаружил Гермиону на поле, и наложил на свои волосы сушащее заклинание, которое означало, что они светлые. Но она больше не видела сходства с Эрролом Реддингтоном — она видела только мужчину, который покорил ее меньше чем за неделю.

— Извините, что это заняло так много времени, — сказал он. — Прошло некоторое время, прежде чем Таттл начала свои записи, но они, к счастью, были короткими.

— А-а. — Он почему-то почувствовал разочарование.

— Это не было проблемой — солнце даже немного выглянуло.

— Отлично! Как раз вовремя, чтобы мы могли посетить промозглый паб. Ты уверена, что хочешь составить мне компанию? — Она заверила его, что да, и он повел ее к камину в зале прилета.

Когда они вышли из "Треснувшей подзорной трубы", толпа скандировала имя Райана и разразилась громкими приветствиями.

— Это Райан, мать его, Беллами! — закричал фанат, и кто-то запустил в него пинтовым стаканом.

— А ты чего хочешь, любимая? — спросили они Гермиону, но прежде чем она успела ответить, другой поклонник тоже протянул ей пинтовый бокал.

— Пива, я полагаю, — сказала она, и все рассмеялись.

Высокая чернокожая женщина, в которой Гермиона узнала напарницу Райана по команде, жестом пригласила их к столику, и Райан представил ее.

— Гермиона, это Рене Викерс. Рене, это Гермиона.

— Приятно познакомиться с тобой, Рене. И поздравляю — вы были великолепны сегодня днем. Уверен, вам было нелегко оправиться от всех этих финтов.

— Сначала не получалось, — сказала Рене, — но в конце концов мы освоились. Гарри всегда был сумасшедшим или это что-то новенькое?

— Нет, он всегда был таким, — сказала Гермиона, делая глоток пива. — Но я не уверена, что кого-то из нас можно было бы назвать уравновешенным — во всяком случае, не всегда.

— Должно быть, это заразительно, — сказал Райан, — потому что я просто схожу с ума всякий раз, когда оказываюсь рядом с тобой. — Он обнял ее за плечи, и она в ответ под столом положила руку ему на бедро.

— Райан, я никогда не видела тебя таким, — сказала Рене. — Очевидно, что для того, чтобы привлечь твое внимание, нужна награда в виде ордена Мерлина.

— Или, может быть, просто победа в двух матчах подряд, — сказал другой мужчина за столом. Он повернулся к Гермионе и добавил: — Кстати, я Оуэн Барроумейкер. Резервный искатель.

— Конечно! — сказала Гермиона. — Гарри так много рассказывал мне о тебе, говорил, что ты просто великолепен.

— Значит, вас двое, — сказал Райан, прежде чем к нему подошла группа фанатов в поисках автографов.

Оуэн усмехнулся.

— Какое-то время от него не будет вестей — он будет занят, особенно с учетом того, что все трое охотников будут здесь сегодня днем. — Он указал на Даррена, который сидел за другим столиком с Роном, Чарли и Гарри. — Но я рад возможности поговорить с тобой — похоже, ты играешь важную роль в жизни Гарри.

— Да, мы вроде как усыновили друг друга как родные братья на первом курсе в Хогвартсе, поскольку мы оба единственные дети.

— Я с трудом могу представить себе эту концепцию — у нас с женой четырехлетние дочери-близнецы, а это значит, что мы миновали стадию единственного ребенка. Но я рад, что вы с Гарри были вместе... Я полагаю, что большая часть волшебной Британии, на самом деле, тоже

Он сделал паузу, прежде чем продолжить.

— Признаюсь, я беспокоюсь из-за того, что у него нет семьи — должно быть, это из-за отца во мне. Он явно вырос хорошим человеком, но у меня нет ощущения, что за ним присматривает много взрослых, или, по крайней мере, он так считает.

— На самом деле, я думаю, что он так же относится к тебе. Он называет тебя своим наставником, и я никогда не слышала, чтобы он кого-то так описывал, по крайней мере, не в отношении себя.

— Это удивительно. Я думала, что эту роль исполнял Альбус Дамблдор.

— Не так сильно, как вы могли бы подумать, — сказала Гермиона. — Профессор Дамблдор был очень скрытным, и, хотя он любил Гарри, я не думаю, что он когда-либо действовал в его интересах. Все дело было в победе над Волдемортом.

Оуэн вздохнул.

— Гарри, должно быть, было нелегко. Я бы, конечно, хотел, чтобы "Пушки" продолжали побеждать, но я не представляю, как смогу манипулировать им, чтобы это произошло, даже если бы это было возможно.

— Нет, конечно, нет. Я думаю, именно поэтому вступление в "Пушки" принесло ему такую пользу — Квиддич намного проще, чем все, что его просили делать раньше. Ты либо ловишь снитч, либо нет.

— Все не так просто, — сказал Оуэн. — Существует также множество интеллектуальных игр. Он рассказывал вам о насмешках?

— Да, он упоминал об этом.

— Это удивительно важная часть работы Ищущего, возможно, даже большая, чем на других должностях. И Гарри — огромная мишень — его жизнь полна травм, и у него нет ни капли личной жизни.

— Нет, на самом деле это не так, — сказала Гермиона. — И становится все хуже... слава Мерлину, из-за отсутствия личной жизни, а не из-за травмы.

— И он не просто получает оскорбления — мне пришлось тренировать его отпускать колкости. Пока что он, кажется, справляется с этим нормально, но я должен предупредить тебя как его друга, что он может начать говорить шокирующие вещи. Я знаю, что сам проходил через подобный этап.

Гермиона на мгновение задумалась.

— Да, в последнее время он стал более саркастичным, раз уж вы об этом заговорили. Даже высокомерным. — Она подумала о том, как он общался с Финеасом Найджеллусом ранее на этой неделе.

— Боюсь, что это моя вина, — сказал Оуэн. — Только так другие Искатели не разорвут его на куски.

— Забавно... люди в Хогвартсе часто обвиняли Гарри в высокомерии — в частности, один из наших профессоров, — но я никогда не замечала этого. Он всегда казался мне немного потерянным, за исключением, конечно, тех случаев, когда сражался с Волдемортом. Он становился совершенно другим человеком, когда они встречались лицом к лицу.

— Интересно, — сказал Оуэн. — Но, возвращаясь к главной теме, если он хоть немного похож на меня, его высокомерие будет только усиливаться, прежде чем станет лучше.

— О боже.

— Да, и мы, возможно, смотрим на неизведанную территорию. Я был хорошим ловцом, но далеко не таким летуном, как Гарри, и я был отстранен от игры из-за травм. И, честно говоря, у Гарри гораздо больше причин для самонадеянности, чем когда-либо было у меня. Он был мастером Старшей палочки, ради Мерлина, и еще тысячью других вещей.

Гермиона кивнула.

— Да, я это понимаю. И более того... — она заколебалась. — Наверное, мне не следует тебе этого говорить, но Дамблдор намеренно сдерживал его в течение многих лет.

— Я не удивлен.

— Так что это еще одна причина, по которой Гарри может зайти слишком далеко в противоположном направлении. — Она посмотрела на него и спросила: — Как ты думаешь, есть ли смысл пытаться предотвратить это?

— Трудно сказать. С одной стороны, я думаю, что полезно выплеснуть эти чувства наружу, особенно если они были подавлены. Но, с другой стороны, в больших дозах они ядовиты, а в случае с Гарри возникает дополнительный риск огласки. Если он скажет что-то особенно неприятное в неподходящий момент, это может преследовать его всю оставшуюся жизнь.

— Как вы думаете, другие искатели донесли бы на него?

— Нет, насмешки — это гордая традиция квиддича. Если он не ведет себя как придурок, когда видит их за пределами поля, они будут уважать его личную жизнь.

— Что мне тогда делать? — спросила она.

— Я уверен, что моя жена и кое-кто из моих приятелей могли бы предложить что-нибудь, но короткий ответ — это спросить его об этом. Если он засранец, вы должны так и сказать. Но что еще важнее, вам нужно держать его под контролем — вам и всем его старым друзьям. У него нет такой семьи, как у меня. Я постараюсь помочь и ему, но не думаю, что это окажет такое же влияние.

— Не будь так в этом уверен. Он и так тебя очень уважает, и ему не хватает мужских образцов для подражания. Он совсем не помнит своего отца, а его крестный Сириус был довольно странным человеком. Вероятно, лучшим примером для подражания, который у него был, был Ремус Люпин — один из наших преподавателей защиты, — но он погиб в последней битве. — Она посмотрела на него и сказала: — На самом деле, вы мне его напоминаете. Не физически, а из-за некоторых ваших манер и, что более важно, из-за того, как вы общаетесь. Я подозреваю, что Гарри тоже это заметил, по крайней мере, подсознательно.

— Я, конечно, буду рад помочь, если смогу. Это самое малое, что я могу сделать после того, как освободил монстра. И если он сможет пройти через это, я думаю, что в конечном итоге ему будет лучше. В некоторых отношениях он очень взрослый, даже мудрый, и это все изменит.

Райан закончил раздавать автографы и повернулся к Гермионе.

— Я бы сказал, что мы пробыли здесь достаточно долго. Мы можем уйти в любое время, когда ты захочешь.

Она улыбнулась, прежде чем снова повернуться к Оуэну.

— Большое спасибо за предупреждение. Я подозреваю, что вы правы, это пойдет Гарри на пользу, даже если временами будет неловко. И, признаюсь, мне любопытно, что он может сказать — надеюсь, наедине.

— Это будет, по крайней мере, интересно, — сказал Оуэн. — Гарри умеет обращаться со словами — сегодняшнее высказывание в "Пророке" было классическим.

— Он изменил его! Мы составили его вместе, даже с одним из наших бывших профессоров, а потом Гарри в последнюю минуту изменил его.

— Дай угадаю... "чушь собачья?"

— Да, и последнюю строчку тоже.

Оуэн улыбнулся.

— Он, безусловно, добился своего. Я с удовольствием посмотрю, чем все закончится. — Он поднялся и сказал: — Было приятно познакомиться с вами. Мне пора возвращаться к своей семье, и, похоже, вы с Райаном тоже готовы уехать.

— Увидимся ли мы на вечеринке в следующие выходные?

— Да, вместе с моей женой и несколькими нашими школьными приятелями. Помимо всего прочего, нам интересно посмотреть дом Гарри.

— Не пропустите гобелен, — сказала Рене.

Гермиона и Райан попрощались и направились к камину. Она подняла на него глаза и спросила:

— Куда?

Он долго смотрел на нее, сияя улыбкой.

— Мне все равно, куда ты идешь.

— Ну, один из нас должен решить. Может быть, в твоей квартире?

— Или на край света... ... Я последую за тобой куда угодно.

— Это твоя квартира. Пойдем, — сказала она, потянувшись за порохом.

Через несколько мгновений они прибыли, и как только вышли из камина, она обняла его.

— Ты был великолепен сегодня. Я так гордилась тобой.

— Я думаю, ты пробудила во мне это чувство, — сказал он, прежде чем поцеловать ее. — Знаешь, ты очень вдохновляешь.

Они все еще стояли, что было немного неудобно из-за его роста.

— Не хочешь присесть? — спросила она. — Ты, должно быть, совершенно измотан.

— Честно говоря, я умираю с голоду. Половины пакетика чипсов в пабе было явно недостаточно.

— Хочешь, я что-нибудь приготовлю? У тебя дома что-нибудь есть?

— Ничего интересного, — сказал он. — Но мы могли бы заказать еду навынос в тайском ресторане, если хочешь.

После того, как она выбрала что-то из меню, он позвонил в ресторан, чтобы сделать заказ.

— Все будет готово через десять минут. Ты можешь либо подождать здесь, пока я заберу его, либо пойти со мной.

Она выглянула в окно.

— На улице так мило... Я пойду с вами. Но сначала позвольте мне надеть что-нибудь не столь кричаще оранжевое; у меня в сумке есть сменная одежда. — На самом деле, даже не одна.

После того, как она переоделась, Райан аппарировал их в переулок недалеко от центра города, откуда до ресторана было всего несколько кварталов. Они подождали на скамейке снаружи.

— Что ты думаешь о моих родителях? — спросил он. — Энни отругала меня за то, что я вот так вывалил их на тебя.

— Они мне очень понравились. И я не думаю, что когда-либо встречала кого-то, похожего на твою маму.

— Для тебя это Люсинда Спунвокет. Я давно понял, что она не похожа на других мам — ведьм или магглов.

— И твой отец тоже произвел на меня впечатление, особенно своим отношением к волшебному миру. Казалось, он прекрасно разбирается в магии, но не совсем... выхолощен ею, за неимением лучшего слова

Райан рассмеялся.

— Наверное, помогает то, что он инженер. В них больше чванства, чем можно было ожидать.

— И очевидно, что твоя мать восхищается им, что тоже не может не радовать.

— Да, они по-прежнему очень любят друг друга, даже не будучи связанными узами брака. Я считаю их хорошими образцами для подражания в этом отношении.

— Мои родители тоже, — сказала она.

— Что мои родители подумали о матче? Мне говорили, что им обычно скучно.

— Сначала, я думаю, им было скучно, но как только Гарри начал делать ложные выпады, им, похоже, понравилось.

— Это хорошо. Думаю, я прочитаю ее лучшие цитаты в следующем выпуске.

— У них будет из чего выбрать, — сказала Гермиона, смеясь. — Я бы затруднилась назвать самые любимые.

Их еда была готова, Райан заплатил за нее, и они аппарировали обратно в квартиру.

— Я мог бы быть взрослым и прислуживать вам за столом, но обычно я ем на диване под музыку. Это нормально?

— У меня остались приятные воспоминания о твоем диване, так что да.

Они вместе и болтают о предстоящем матче. Она показала ему статуэтку Гарри Поттера, которую купила, и он был впечатлен.

— Посмотри на это! — воскликнул он. — У нее маленький шрам и все такое.

— Я подумывала купить твою, но решил, что она и в подметки не годится оригиналу.

— Я удивлен, что где-нибудь не продают фигурки Гермионы Грейнджер.

— Что, чтобы дети могли притвориться, что сражаются с Волдемортом в саду за домом?

— конечно. Это то, чем мы с моими кузенами-волшебниками занимались в детстве. Мы сочиняли истории о Гарри Поттере, бессмертных колдунах и так далее. В то время это было очень весело, хотя сейчас, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что это довольно отвратительно. Кажется, я припоминаю, что мы взяли моего маленького кузена на роль Гарри и инсценировали убийство его родителей. Мне предложили сыграть Волдеморта, потому что я был самым высоким — мы, конечно, называли его "Сами-знаете-Кто". Мы даже нарисовали ребенку шрам на лбу... Моя тетя была в ярости.

— Боже милостивый, не рассказывай об этом Гарри. Он знает, что люди рассказывали о нем разные истории, но мысль о том, что дети будут разыгрывать убийство его родителей, — это уже чересчур.

— На самом деле, я, наверное, должен ему рассказать. Лучше услышать это от меня, чем от соперника-Ловца, который бросит в него такой же удар.

— Это хорошая мысль. Мы с Оуэном говорили о насмешках в пабе сегодня днем и о том, как это может повлиять на Гарри. Каков был твой опыт?

— Я не думаю, что для Охотников это так же плохо, как для Ищеек, поскольку мы движемся быстрее, но я, безусловно, получил свою долю. Обычно это о моем отце, или, может быть, кто-то найдет цитату из моей матери, но в остальном это о Пушках в целом. Убийство моих бабушки и дедушки не является достоянием общественности, так что, слава богу, об этом никогда не говорилось.

— Это облегчение. — Она подумала и добавила: — Как ты думаешь, они будут насмехаться над тобой из-за меня, как только услышат о нас? Гарри сказал, что с ним такое случалось.

— О боже, ты прав. Почти наверняка.

— Не будь таким галантным по отношению ко мне. Я уверена, что слышала и похуже.

— Я беспокоюсь не о худшем, — признался Райан.

Гермиона почувствовала, что краснеет.

— Это всего лишь слова, — сказала она, хотя и знала, насколько вредными могут быть слова.

После ужина они некоторое время слушали музыку и в конце концов начали целоваться. Поначалу их разговор был неторопливым, так как они только что поели, но постепенно он стал более настойчивым.

— Может, нам перебраться в твою спальню? — спросила Гермиона, затаив дыхание.

— Ты бы этого хотела? Я не хочу на тебя давить.

Она ответила ему невербально, прежде чем сказать:

— Да, определенно. — Она хихикнула и добавила: — Совершенно определенно.

Он улыбнулся.

— Я, конечно, не стану тебя останавливать. Совсем наоборот — Он перекинул ее через плечо, и она засмеялась, дрыгая ногами. — Осторожно, не высовывай голову из двери, — сказал он.

Она впервые увидела его спальню, которая выглядела по-мужски опрятно, с небольшой стереосистемой на комоде.

— Подождите, я перенесу музыку сюда. — Он выключил музыку в гостиной и вернулся в спальню с кассетой, которую вставил в проигрыватель.

— Я записал микс-запись, — признался он. — Извините, я ничего не мог с собой поделать.

— На ней есть надпись "Секс-микс Гермионы"?

— Так и должно быть? Я не хочу предполагать.

— Да, — сказала она, и они продолжили с того места, на котором остановились.

Было еще светло, и они не торопились.

— Боже мой, — сказал он, увидев ее шрамы.

Она была смущена.

— Извините, я знаю, что они ужасные, но это шрамы от проклятия, и с этим ничего не поделаешь.

— Я не это имел в виду. Ты прекрасна... все вы. Но ужасно видеть, что тебе пришлось пережить. — Он нежно поцеловал ее и спросил: — Они чувствительные? Я не хочу причинять тебе боль.

— Нет, слава Мерлину. Они просто выглядят ужасно.

Он провел пальцем по слову, которое Беллатриса Лестрейндж вырезала на её руке: "Грязнокровка".

— Боже мой, Гермиона. Мне так жаль, что тебе пришлось все это пережить. Мысль о том, что кто-то может причинить тебе боль...

— Теперь все кончено. И та, кто это сделала, мертва.

— А ты жива, — пробормотал Райан.

— Да, — сказала она, — я жива. — После долгого молчания она бросила на него дерзкий взгляд и добавила: — А теперь докажи мне это.

Когда они закончили, уже стемнело, и они лежали в объятиях друг друга.

— Ты, должно быть, вымотался, — сказала она. — Сначала трехчасовой матч, а теперь это.

— Думаю, я буду хорошо спать. Надеюсь, ты останетешься на ночь?

— С удовольствием. Могу я принести тебе стакан воды или чего-нибудь еще?

Он сел.

— Я хозяин, конечно, это моя обязанность.

— Я бы сказала, что ты был более чем гостеприимен.

— Ты тоже, — сказал он, убирая локон с ее лба. Он встал и вышел из комнаты, вскоре вернувшись с двумя стаканами воды. — Я прошу прощения, что у меня нет шампанского с клубникой или чего-нибудь более романтичного.

— Я рад, что ты этого не сделал — это выглядит довольно заискивающе.

Он рассмеялся и сказал:

— Спасибо, что превратили мою неподготовленность в достоинство.

Некоторое время они что-то довольно бормотали друг другу, прежде чем, наконец, заснули. Гермиона несколько раз просыпалась ночью из-за незнакомой обстановки, но улыбалась, когда вспоминала, где находится. Тепло и надежность Райана заставляли ее чувствовать себя в безопасности до глубины души.

Она снова заснула и, наконец, проснулась при свете дня. Райан все еще был в постели и нежно смотрел на нее.

— Доброе утро, — сказал он с улыбкой, от которой у нее внутри все растаяло.

— Доброе утро. Ты хорошо спала?

— Великолепно. Но просыпаться было еще приятнее. Я не могу поверить, что ты настоящий.

— Я испытываю к тебе те же чувства. Ты давно проснулся?

— Недолго, — сказал он. — Может быть, полчаса.

— Полчаса? Тебе разрешалось вставать с постели, если ты хотел.

— Я не хотел. Я наслаждался моментом. А также пытался решить, был ли вчерашний день лучшим в моей жизни.

— Ты пришел к какому-нибудь выводу? — спросила она.

— Я решил, что так оно и есть... пока что. Но я надеюсь превзойти это. Возможно, сегодня.

Она прижалась к его руке, и некоторое время они лежали рядом, ничего не говоря.

— Я не ожидал, что это произойдет так скоро, — признался он.

Гермиона смутилась. Не слишком ли она торопила события?

— Полагаю, это тоже произошло раньше, чем я ожидала, но... — Она замолчала, не зная, как закончить предложение.

— Нет, я не это имела в виду. Я имела в виду, что я не из тех, кто может заниматься сексом просто так.

— Просто так? — встревоженно повторила она.

— Извини, я неправильно все это выражаю. Это просто ... У меня были плохие отношения с женщинами, и это усложняло мне жизнь.

У него были неприятности с женщинами? Неужели Гарри что-то упустил? Она молчала, надеясь, что он скажет больше, но в то же время опасаясь этого.

— Когда мне было пятнадцать, один из моих одноклассников дал мне приворотное зелье, — сказал он. — Угостил меня этим после матча по квиддичу.

Она резко вдохнула. Ее собственные страхи исчезли, но сменились ужасом и состраданием.

— О, Райан, — сказала она, поворачиваясь к нему.

Он лежал на спине и смотрел в потолок. Она протянула мне то, что я принял за стакан сока. День был жаркий, и я выпил бы что угодно. Это был не сок, но он был невероятно вкусным, так что мне было все равно.

— Зелье подействовало быстро, и внезапно она стала самым прекрасным человеком, которого я когда-либо видел. И это имело обратную силу, влияя на мои воспоминания о ней. Насколько я знал, я всегда был безумно влюблен в нее.

— Это была твоя подруга? — спросила Гермиона, на мгновение заподозрив Энни.

— Не особенно. У нас было несколько совместных занятий, и мне говорили, что я ей нравлюсь, но я не думаю, что поощрял ее.

Слава богу, не Энни, подумала Гермиона.

Райан продолжил:

— Она увела меня с поля, и я с готовностью последовал за ней. Я бы пошел за ней куда угодно. Я только что сыграл матч и хотел принять душ, но не мог вынести разлуки с ней. Итак, мы отправились в дом ее родителей — они, к счастью, были далеко, — и она присоединилась ко мне в душе.

— Было довольно тяжело находиться рядом с ней, когда она была одета, но без одежды она была неотразима. Я едва успел смыть с себя все мыло, прежде чем отнести ее в спальню. К счастью, она наложила противозачаточные чары... Я бы не знал, за какой конец палочки держаться.

— Это был мой первый раз. Не могу сказать, что это было мое лучшее выступление... Я чуть не лопнул от первого прикосновения. Но через несколько минут я был готов к большему. И еще раз после этого, и так далее. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я начал снова.

Он все еще смотрел в потолок, и Гермиона прижалась к нему теснее, чтобы обеспечить комфорт.

— Мы, должно быть, провозились несколько часов. В конце концов, я был слишком возбужден для полового акта, поэтому исчерпал свой творческий потенциал, найдя другие способы доставить ей удовольствие. Она принесла мне немного еды, которую я проглотил — я настоял на том, чтобы есть с ее тела, потому что не мог вынести отсутствия контакта с ней.

— А потом действие зелья начало ослабевать. Я не сразу понял, что произошло — я просто был подавлен и поспешил домой. А потом я едва мог смотреть на нее.

— Ты кому-нибудь рассказывал? — спросила Гермиона. — Конечно, в Уиджингтоне были правила поведения.

— Нет, тогда я никому не рассказывал — я не хотел об этом думать. Я пожаловался родителям, что хочу сменить школу, но не стала объяснять почему, так что из этого ничего не вышло.

— А как же твои друзья? Ты рассказал кому-нибудь из них?

— Я не говорил Энни, если ты об этом спрашиваешь. Наши отношения тогда были немного сложными, и я думаю, это расстроило бы ее. Но я рассказал об этом одному из своих приятелей, и он не понял, в чем дело. Девушка была довольно симпатичной, но не в моем вкусе. Он даже поздравил меня с тем, что я сорвал вишенку, сказал, что как раз вовремя.

— О, Райан. Мне так жаль.

— Думаю, я решил посмотреть на это с его точки зрения, так как так было проще. Легче, чем признать, что это было на самом деле.

— Ты имеешь в виду изнасилование?

— Да. Мне потребовалось много времени, чтобы прийти к этому выводу. Я не чувствовал, что подхожу под описание — во мне и так было сто восемьдесят сантиметров ростом, и почти восемьдесят три килограмма. Но, конечно, с Любовным зельем это не имеет никакого значения.

— Несколько лет спустя я рассказал Энни, и она посоветовала мне обратиться к психотерапевту. К счастью, к тому времени я уже начала получать зарплату и смог заплатить за это. Я никогда не рассказывал об этом своим родителям — мне было слишком стыдно.

— В конце концов, ты им сказал?

— Да, я попросил их прийти на сеанс ко мне. Целительница сказала им, что это встречается чаще, чем вы думаете, и что она консультировала многих ведьм и волшебников.

— Как они отреагировали? Если ты, конечно, не возражаешь, если я спрошу.

— Мой отец был в отчаянии. Он и представить себе не мог, что ему придется так беспокоиться обо мне. Когда мне было шестнадцать, через несколько месяцев после инцидента, он прочитал мне строгую лекцию, в которой рассказал, как вести себя с женщинами, никогда не давить на них, чтобы они что-то делали, и так далее. Ему и в голову не приходило, что я уже испытал это на себе, и, конечно, тогда я ничего не сказал.

— Я ожидал, что моя мать будет в ярости, и, конечно, она была в ярости. Из-за моего одноклассника, а не из-за меня. Но она также была расстроена, что я никогда ничего не говорил, — расстроена из-за себя. Она чувствовала, что потерпела неудачу как мать, потому что не поняла, что произошло, не прочитала между строк, когда я захотел сменить школу. Она думала, что я просто ною.

Райан больше не смотрел в потолок. Он стоял лицом к Гермионе, и его опущенный взгляд разбивал ей сердце.

— В процессе выздоровления я поговорил со своей бывшей одноклассницей. Это не обязательно то, что посоветовал бы маггловский психолог, но моя ситуация была не совсем аналогичной.

— Как она отреагировала?

— На самом деле она начала испытывать угрызения совести по этому поводу. Похоже, впоследствии у нее появился поклонник, на чувства которого она не ответила взаимностью, и хотя он никогда не давал ей приворотного зелья, она поняла, как ужасно было бы, если бы он это сделал.

— Она должна была извиниться по собственной инициативе, а не ждать, пока ты начнешь с ней спорить, — нахмурилась Гермиона.

— Не знаю, хотел ли я этого, — сказал он. — Это могло бы только преждевременно разбередить рану.

— Как это влияет на тебя сейчас? — спросила она. — Как ты думаешь, Целитель разума был полезен?

— Да, безмерно. Просто иметь возможность говорить об этом без стыда было огромным достижением. Знать, что я не сделал ничего плохого.

— Почему ты думаешь, что сделал что-то не так?

— В этом и заключается коварство приворотных зелий: в том, что в то время мне это очень нравилось. Экстаз и чувство удовлетворения были невероятными. На самом деле, я думаю, что это на несколько лет лишило меня возможности поддерживать нормальные отношения... они просто не шли ни в какое сравнение.

Гермиона почувствовала себя немного обескураженной. Как ночь, проведенная со мной, могла сравниться с тем, что он пережил, когда ему было пятнадцать?

— За несколько лет? — спросила она. — В этом плане что-то изменилось?

— Со временем, да. Одна вещь, которую я усвоил, это то, что я не могу заниматься случайным сексом. Мои товарищи по команде несколько раз приглашали меня на свидания, когда я только присоединился к "Пушкам", и я уверен, они думали, что я безнадежен. Дело в том, что мне нужна сильная эмоциональная связь с партнером. В идеале — любовь.

Он многозначительно посмотрел на нее, и ее сердце затрепетало.

— Я знаю, мы знаем друг друга совсем недолго, — сказал он. — Так что, возможно, это всего лишь увлечение. Но, Гермиона, я не могу поверить, насколько... Я уже влюблен в тебя. И я использую это слово только как заполнитель, потому что не хочу ничего испортить, используя другое слово слишком рано.

— Я очень... ты мне тоже нравишься, Райан.

— Надеюсь, я не поставил тебя в неловкое положение, — сказал он. — Это не совсем легкий разговор.

— Нет, я рад, что ты мне все рассказал. Ты такой замечательный человек, Райан, и мне стыдно за то, насколько я недооценивала тебя. Сначала, конечно

— За то, что я спортсмен? — спросил он, улыбаясь.

— Более того. Я подумала, что тебе все дается легко, и, вероятно, у тебя не такой уж сильный характер.

— Потому что я хорошо выгляжу, ты имеешь в виду.

Она была удивлена, что он это сказал.

— да.

Он нахмурился.

— Я уверен, что у меня были несправедливые преимущества — на этот счет были исследования. Например, когда меня повысили до стартового состава на первом курсе, ходили слухи, что это было сделано для привлечения большего количества ведьм на стадион. Я тоже слышал насмешки на этот счет.

— Но это же смешно, — сказала Гермиона. — Ты, безусловно, лучший бомбардир.

— Изначально я такой не была. Более того, мои товары всегда продавались лучше, чем у других, с большим отрывом, хотя Гарри собирается меня уничтожить.

— Это правда, — сказала она. — Наверное, четверть зрителей вчера были в его номере. Хотя я видел, как девушка купила твой постер, а не постер Гарри, потому что он так часто появляется в "Пророке".

— Я рад это слышать — очевидно, у моего фонда безумных ученых все еще есть надежда. Но, Гермиона, ты, как никто другой, должна знать, что привлекательность не решает всех проблем.

— В том-то и дело, Райан. Я чувствую себя обманщицей. Знаешь, у меня не такие волосы от природы. Это просто от чар, которые я нашла в старой книге заклинаний.

— Я знаю это. В конце концов, я видела твои фотографии. Ты всегда завязывала их сзади.

— Да, потому что иначе это будет страшно — я тебе покажу. — Она воспользовалась волшебной палочкой, чтобы снять амулет со своих слегка растрепанных кудрей.

Он рассмеялся, увидев ее волосы во всей красе, но затем похотливо улыбнулся ей.

— Гермиона, ты хоть представляешь, как сексуально выглядишь? Не пойми меня неправильно, но у тебя прическа гламурной модели семидесятых.

Она была одновременно огорчена и удивлена.

— Я и не подозревал, что ты так хорошо знаком с гламурными моделями семидесятых.

— Я вырос до появления Интернета, помнишь? Мои товарищи по футболу обычно передавали старые журналы как контрабанду. Дата публикации не имела значения — мы смотрели на них не из-за моды. Поверь мне, Гермиона, у тебя потрясающие волосы.

— Верно, но это еще не все. Раньше у меня тоже были огромные передние зубы, пока старшая медсестра Хогвартса наконец не исправила их. Все мальчишки смеялись надо мной.

— Они, наверное, были в тебя влюблены.

— Нет, я уверена, что они этого не сделали. Всю начальную школу я была изгоем, и то же самое было с моими первыми двумя месяцами в Хогвартсе. Тролль чуть не убил меня, потому что я прятался в туалете и плакала.

— Вряд ли это повод посылать за тобой тролля.

Она сердито посмотрела на него.

— Не думаю, что ты понимаешь, Райан. Никто не думал, что в детстве у меня были сексуальные волосы — и слава богу за это, я полагаю. Они просто думали, что это некрасиво, что я уродина. И они мне так и сказали.

— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. Дети могут быть такими жестокими.

— Это еще одна вещь, которую я имела против тебя, — призналась она. — Ты напомнил мне одного из хулиганов, которых я знала в начальной школе. Своей внешностью, конечно.

— Это прискорбно, но я рад, что ты смогла не заметить этого. Должен признаться, что ты точная копия той безумной милой ведьмы, которая спасла Британию.

— А ты мог не обращать на это внимания? — спросила она, улыбаясь.

— Я мог бы не обращать на это внимания весь день, — сказал он, откидывая простыню.

В конце концов они встали с постели, и он приготовил для них завтрак.

— Во сколько твои родители ждут нас? — спросила она.

— До полудня. Я думаю, дорога до дома Гарри в Лондоне займет меньше двух часов в одну сторону.

— А ты уверен, что мы не можем воспользоваться магическим транспортом?

— Да, к сожалению, в прошлом я испортила стереооборудование. Оно должно быть полностью аналоговым.

Она нахмурилась.

— Это может быть сложно. Дом скрыт от магглов. Если мы входим через парадную дверь, мы с Гарри обычно сначала разочаровываемся.

— Ты прав, это проблема. Есть ли способ проникнуть внутрь через задний двор?

— Нет, через садовую стену входа нет.

— Насколько здесь оживленная улица? Есть ли шанс, что нас никто не увидит?

— Да, два года назад, но с тех пор район стал лучше, вероятно, потому, что Кричер и Билл Уизли удалили из дома всю темную магию". Она помолчала, а потом ее глаза загорелись. — Но, конечно, мы можем воспользоваться мантией-невидимкой Гарри. Это не повредит снаряжению?

— Я не понимаю, почему это так. Зачарован только плащ, а не его содержимое. И оно не будет уменьшаться в размерах, как вещи в твоей сумочке. Как ты собираешься забрать это у него?

— Я не решаюсь сейчас пытаться — у него почти наверняка есть компания. Но, возможно, я могла бы послать ему патронуса из дома твоих родителей и попросить оставить его в прихожей.

— Ты имеешь в виду под этим ужасным портретом?

— Нет, Гарри наконец-то удалось от нее избавиться. Ее заменил его крестный отец.

— Сириус Блэк?

— Не совсем — его анимагическая форма, Бродяга. — Она рассказала ему эту историю, и Райан был немало удивлен.

— У Гарри действительно самая странная жизнь из всех, что я когда-либо встречал, — сказал Райан.

— Возможно, ты прав. По крайней мере, все наконец-то изменилось к лучшему. Но я думаю, что люди начинают забывать, насколько трагичным это было, теперь, когда он герой войны и звезда квиддича, не говоря уже о так называемом лорде.

— Возможно. Не стоит ли нам посмотреть, что скажет Пророк сегодня утром? — спросил он, доставая это из камина. — По какой-то причине я совершенно забыл об этом до сегодняшнего дня.

— Да, почему бы и нет, — ответила она, собравшись с духом, как обычно.

Он развернул его на кухонном столе. Для разнообразия, Гарри не был на первой полосе, за исключением небольшого заголовка в рамке, ведущей к спортивным новостям: "Поттер, пушки сокрушают стрелы, 310-70".

— Это неплохо, — сказал Райан. — Я полагаю, у лордов-волшебников еще не было времени организовать свою защиту. Возможно, их домашние эльфы все еще работают над этим.

Райан взял спортивную рубрику, в которой превозносились выступления Харри и были представлены большие фотографии его наиболее эффектных финтов, в том числе того, который завершился броском Райана ленивым хватом.

— Вот это хорошая фотография, — сказал он. — Мои родители, пожалуй, могли бы это сделать — они довольно привередливы.

— Жаль, что они не могут повесить это на холодильник из-за ваших маггловских отношений.

— Нет, но они нашли несколько обходных путей. Ты увидишь, когда я приведу тебя в дом.

Гермиона была уже на полпути к основному разделу газеты, когда у нее перехватило дыхание.

— Райан, в колонке светских сплетен есть наша фотография.

На фотографии были запечатлены Гермиона и Райан, целующиеся после матча. Они оба были растрепаны из-за дождя, а руки Гермионы нетерпеливо блуждали по полю. В сопроводительной статье говорилось:

"Это только начало! Гермиона Грейнджер, 19 лет, очевидно, бросила своего давнего поклонника Рональда Уизли, 19 лет, ради 22-летнего сердцееда из "Пушки Педл" Райана Беллами. Эти двое были запечатлены целующимися средь бела дня после крупной победы "Пушек" над "Эпплби", в которой красавчик забил девять голов. "Пророк" выражает сочувствие многим ведьмам из фан-клуба Беллами, высказывая предположение, что некий рыжеволосый обладатель ордена Мерлина, возможно, нуждается в утешении."

— О, ради всего святого! — воскликнула она. — Я не бросала Рона.

— Конечно, нет, — сказал Райан. — Ты порвала с ним до того, как мы начали встречаться. Но "Пророк" не мог этого знать.

Гермиона покраснела и сказала:

— Это неправда. Рон порвал со мной.

Глаза Райана расширились.

— Ты серьезно? Что, блядь, с ним не так?

— С ним все в порядке. Мы просто не подходили друг другу, и он был первым, кто это понял. Я признаю, что это стало для вас шоком, но, очевидно, я доволен тем, как все обернулось.

— Я тоже, — сказал он. — Полагаю, мне следует отправить ему открытку с благодарностью.

— Он, вероятно, предпочел бы, чтобы вы отправили исправление в "Пророк". Я уверена, он будет в ярости, узнав, что его бросили.

— Полагаю, Джанет утешает его достаточно хорошо.

— Они встречаются? — удивленно спросила Гермиона.

— Да, с прошлых выходных, как и мы. Прости, я думал, ты уже знаешь.

Гермиона вздохнула.

— Все в порядке. Я определенно не в том положении, чтобы осуждать за то, что я так быстро двигаюсь дальше. — У нее было другое мнение о Джанет, но она оставила его при себе.

После еды они приняли душ — порознь. Гермионе очень хотелось пригласить его присоединиться к ней, но она не знала, не напомнит ли это ему о его опыте с приворотным зельем.

— Как мы доберемся до дома твоих родителей? — спросила она, когда они оделись.

— Призрак, — сказал он, — но в этом есть своя система. Мои родители придумали ее вместе.

— Да, я хотел спросить, чем занимается твоя мама, чтобы сделать карьеру.

— У нее, строго говоря, ее нет.

— В самом деле? Вот это сюрприз. Она не показалась мне ведьмой-домоседкой, тем более что у нее был всего один ребенок.

— На самом деле, я был большим наказанием, чем вы думаете. В дополнение к моей случайной магии, я был довольно энергичным. Очевидно, типичный мальчик.

— Да, но после того, как ты пошел в школу?

— Она закончила курсы заклинаний еще до моего рождения, и я думаю, что она собиралась преподавать, но мне сказали, что на своей первой работе она долго не продержалась, потому что не поладила с директрисой. А потом у нее родился я, и мне требовалось все ее внимание — она не могла просто отдать меня в ясли.

— Да, мои родители тоже были против, — сказала Гермиона. — Моей маме пришлось на несколько лет оставить работу, чтобы присматривать за мной.

— К тому времени, когда я пошел в школу, я думаю, она уже вошла в ритм. Мой отец зарабатывает приличную зарплату, а мама умеет экономить самыми разными способами, используя магию. Она также очень умелая мастерица — например, столярничать по-магловски, — так что дом просто чудо.

— Мне любопытно на него посмотреть. Пойдем?

— Да, — сказал он, беря ее за протянутую руку. — Мы аппарируем в садовый сарай, и вы увидите, что произойдет оттуда.

Райан развернулся на каблуках, и, верный своему слову, они оказались в помещении, которое оказалось довольно большим садовым сараем. Там было окно, выходившее на заросли кустарника, так что внутри было не темно.

— Видите это зеленое пламя? — спросил он, указывая на маленькое пламя внутри стеклянного колпака. — Это говорит о том, что путь свободен и что в доме нет магглов, кроме моего отца. Если бы там кто-то был, пламя было бы красным, и мне пришлось бы действовать осторожно.

— Ты не боишься случайного возгорания, ведь пламя здесь горит постоянно? — спросила Гермиона.

— Нет, это волшебное пламя, и оно ничего не пожирает. Я мог бы полить его бензином, и ничего бы не случилось.

Гермиона была очарована.

— Это потрясающе. Что дальше?

Он открыл дверь и провел ее в сад. Глаза Гермионы расширились, когда она огляделась вокруг — это была настоящая волшебная страна, состоящая в основном из маггловских растений и цветков, но она могла видеть и клочки волшебных трав, спрятанные тут и там. Там также был большой огород, и, похоже, начали созревать первые помидоры.

— О, Райан, это чудесно! Я бы с удовольствием показал это моему другу Невиллу — он изучает гербологию в совершенстве.

— Я полагаю, ты имеешь в виду Невилла Лонгботтома, одного из героев Хогвартса?

— Да, и я все еще зла, что его не наградили орденом Мерлина. После всего, что он сделал в борьбе с Волдемортом и для защиты студентов Хогвартса, он более чем заслужил это.

— Прибереги свой гнев для моей матери. Ей нравятся подобные вещи, особенно когда виновато министерство.

— Я заметила это вчера. Я вдруг поняла, почему ты не был шокирован, когда я послал Гарри вопилку на нашем первом свидании.

— Люсинда не беспокоится о ревунах, — сказал он. — Проблема, по ее мнению, в том, что впоследствии они рассыпаются в прах, и она предпочла бы оставить постоянную запись. Однажды она попробовала переделать канцелярские принадлежности Howler, чтобы посмотреть, сможет ли она убрать этот шаг, но это было арифметически невозможно. Что-то о сохранении магической энергии, как бы абсурдно это ни звучало.

— Фантастика, — сказала Гермиона. — Есть, наверное, миллион вещей, о которых я бы с удовольствием поговорила с ней.

Они вошли через раздвижную стеклянную дверь в нечто вроде столовой, хотя она явно выполняла и другие функции. Там было пианино, которое играло джазовую музыку без посторонней помощи.

— На самом деле, это довольно неплохо, — сказала Гермиона, — хотя, конечно, я не эксперт. Но у него нет того механического звука, который ассоциируется у меня с пианино для проигрывания.

— Определенно нет, — сказал Райан. — Мой отец не потерпел бы этого. Я унаследовал от него музыкальный снобизм, хотя у нас разные вкусы.

Обеденный стол был большой и в основном заставлен поделками, хотя на одном конце оставалось место для нескольких предметов сервировки. Гермиона обратила внимание на множество движущихся фотографий на стенах, в том числе на квиддичные снимки Райана, предположительно сделанные в школе.

— Странно видеть, что вы летаете в цветах, отличных от "Пушки оранжевый", — сказала она.

— Да, Уиджингтон не смог подготовить меня к этому аспекту моей профессиональной карьеры. По сравнению с этим красный и черный кажутся скучными.

— Но они немного похожи на мантии Гриффиндора, что мне очень нравится.

— Ах да, это же Хогвартс для смелых и дерзновенных, не так ли? Вы были удивлены, что вас не поместили в дом умников? Рейвенхерст, кажется?

— Рейвенкло, и да, я была немного удивлена. Но по какой-то причине я хотела, чтобы меня определили в Гриффиндор — судьба, я полагаю, — и так оно и случилось.

— Как ты думаешь, это судьба, что Гарри присоединился к "Пушкам" только для того, чтобы мы с тобой могли встретиться? — тихо спросил он.

Она покраснела.

— я не знаю... тебе лучше спросить в Отделе тайн. Кстати, твоя мама рассказала мне об этом вчера. Я никогда раньше не слышал, что они назначают школы для магглорожденных.

— О боже, как ты это восприняла? Гарри был потрясен и молчал, когда я сообщил ему эту новость на прошлой неделе.

— Примерно так же, я подозреваю. Я полагаю, до вас дошли слухи, что Гарри был объектом пророчества.

Он кивнул.

— Да, и это всегда казалось довольно правдоподобным, по сравнению с другими слухами о нем. Иначе зачем бы Волдеморту пытаться убить его, когда он был ребенком?

— Вот именно. Я не могла не задаться вопросом, не должна ли я была... помочь ему.

— В этом есть смысл, как и во всем, что связано с предсказаниями, которых обычно немного. Обычно это куча мусора, но иногда он попадает в точку.

— Спасибо вам! На самом деле, я вылетела со второго семестра занятий по прорицанию, чтобы больше никогда не возвращаться. Профессор Трелони — я употребляю слово "профессор" в широком смысле — продолжала предсказывать смерть Гарри, и через некоторое время это предсказание устарело. Это был год, когда мы думали, что Сириус Блэк придет, чтобы убить Гарри, а Трелони продолжала видеть Мрачное будущее Гарри. Оказалось, что это всего лишь анимагическая форма Сириуса

— Значит, она все-таки была права? — ухмыльнулся Райан.

— Точно, как сломанные часы. Но почему я ворчу по поводу Трелони, когда есть волшебный дом, который можно исследовать? — Она посмотрела на фотографии и спросила: — Что происходит, когда к нам приезжает маггл? Например, вы не можете просто заморозить удары по квиддичу.

— Нет, но посмотри на это. Он осторожно коснулся рукояти своей волшебной палочки, которая была спрятана в кармане, и пробормотал заклинание. Пианино немедленно прекратило играть, и крышка плавно опустилась на клавиши. Фотографии перестали двигаться, и вместо фотографий Райана, на которых он играет в квиддич, появились фотографии, на которых он играет в футбол. А волшебные принадлежности для рукоделия, в том числе моток блестящей пряжи, просто исчезли из поля зрения.

— Блестяще! — воскликнула Гермиона. — И ты проделал все это с помощью одного заклинания? Как такое вообще возможно?

Прежде чем он успел ответить, из кухни донесся крик.

— Райан, ты что, возишься с защитой? Я пытаюсь что-то приготовить.

— Прости, мам. Я просто показывал Гермионе окрестности.

Они вошли на кухню и увидели, что Люсинда стоит за стойкой, а Уолтер за столом читает "Гардиан". Кухня была просторной, с неприхотливыми деревянными столешницами и многочисленными шкафчиками, размеры которых идеально подходили для этого нестандартного пространства. Плита AGA произвела на Гермиону неизгладимое впечатление, хотя она была значительно более потрепанной, чем те, что обычно публикуются в журнале Ideal Home.

"Это маггловский режим", — объяснил Райан, открывая большой шкаф, чтобы достать продукты, которые можно найти в обычном супермаркете. "А это магический режим", — сказал он, снова касаясь своей палочки и бормоча еще одно заклинание.

Содержимое комнаты преобразилось, и то, что раньше было несколько причудливой, но в остальном обычной маггловской кухней, превратилось в полноценную лабораторию зелий, соперничающую с лабораторией в Хогвартсе, только поменьше. Две конфорки на плите были изменены в размерах, чтобы лучше вместить казаны, а миски с готовыми ингредиентами стояли на столе, где стояла Люсинда.

— О нет, мы помешали тебе готовить? — спросила Гермиона.

— Не беспокойся, — сказала Люсинда. — Когда защита меняется подобным образом, она автоматически накладывает чары стазиса, что означает, что я могу вернуться к ней через три дня, если понадобится. На самом деле, он все еще находится в статическом состоянии — я подниму его вручную, как только Райан закончит показывать вам все вокруг.

Гермиона была поражена. Райан открыл шкаф, который показывал ей ранее, но на этот раз он был заполнен огромным количеством принадлежностей для зелий. Гермиона прочитала несколько этикеток и увидела на удивление непонятные ингредиенты. Внизу каждой этикетки была аккуратно написана дата, и почти все они были свежими.

— Значит, ты зельевар? — спросила Гермиона. — Райан сказал мне, что ты мастер в заклинаниях, но, очевидно, ты не просто любитель зелий.

— Я официально не изучала зельеваренее, кроме того, что изучала в Уиджингтоне, но последние несколько лет это стало для меня серьезным хобби.

— Я это понимаю, — сказала Гермиона. — Очень серьезное хобби. У вас есть какая-то конкретная цель или вы экспериментируете по всем направлениям?

Райан бросил вопросительный взгляд на мать, и она кивнула.

— Моя мама учится на целителя.

Гермиона быстро поняла намек.

— Ты имеешь в виду, без официального целительского образования?

— Да, и с сопутствующими ограничениями, — ответила Люсинда.

Гермиона знала, что обучение целительству проводилось только в форме ученичества, и одним из требований было, чтобы ученик поклялся своей магией никогда не лечить магглов магическим образом, за исключением оказания первой помощи, не превышающей того, что может оказать парамедик. Поэтому было бы запрещено лечить сломанную руку магла быстрее, чем это мог бы сделать врач, не имеющий отношения к магии.

— Спасибо, что доверяете мне, — сказала Гермиона, зная, что Люсинда поймет, что она имеет в виду. Как сотрудник министерства, Гермиона была обязана сообщать о нарушениях закона, особенно в том, что касалось Статута секретности.

Люсинда кивнула.

— Я думаю, вы доказали, что не подчиняетесь бесчеловечным законам. Разумеется, я не собираюсь нарушать Статут о секретности, но я не могу просто сидеть сложа руки и смотреть, как наши друзья и семья напрасно страдают, не говоря уже об Уолтере.

— Как ты собираешься обойти проблему секретности? — спросила Гермиона, хотя и знала, каким будет ответ.

— Чары на память. Я, конечно, терпеть их не могу, но в данном случае это меньшее из двух зол. Она на мгновение занялась приготовлением каких-то ингредиентов, прежде чем добавить: — Люди все время исцеляются спонтанно, особенно магглы. Исследователи-медики на самом деле не понимают, как работает болезнь, иначе они смогли бы постоянно ее лечить. Худший вред, который я могу причинить, — это спровоцировать серию спонтанных ремиссий, что может озадачить какого-нибудь эпидемиолога, который разбирается в цифрах, но вряд ли нарушит Статут секретности.

— А как насчет продолжительности жизни? — спросила Гермиона.

— Я думаю, что смогу продержать Уолтера около себя, пока ему не исполнится 105 лет, и, надеюсь, он будет в хорошем состоянии. После этого посмотрим. Существует не так много исследований о том, насколько мы можем продлить жизнь магглов с помощью магии, так что, я полагаю, с Божьей помощью он станет тестовым примером.

— Я надеюсь, вы планируете вести записи, даже если не сможете их опубликовать.

— Да, я собираюсь это сделать. Я еще не придумала, как освободить их, когда придет время, конечно, после того, как мы с Уолтером оба уйдем. Мы не хотим, чтобы у Райана или кого-либо еще были неприятности из-за того, что они подстрекали меня. Но я уверен, мы что-нибудь придумаем.

— Я уверена, что так и будет, — сказала Гермиона, снова оглядывая кухню. — Это действительно замечательно. Могу я спросить, как ты это делаешь?

— Это довольно сложно, как, я уверен, вы можете себе представить. Заклинания, которые, как вы видели, произносил Райан, являются всего лишь спусковым механизмом, запускающим серию переключателей в защитных чарах. Они также срабатывают, если в дом входит маггл, отличный от Уолтера. И если бы мы пригласили твоих родителей, я могла бы заменить его и для них.

— Это было бы замечательно — я бы с удовольствием показала им это. Я завидую твоей лаборатории зелий, потому что в доме моих родителей мне негде готовить. К счастью, у Гарри есть лаборатория, которой я могу пользоваться, когда захочу.

— Я впечатлен, что ты можешь даже сварить зелье от икоты, следуя инструкциям, которые ты получила в Хогвартсе. Я знаю, Северус Снейп — герой, но просто возмутительно, как плохо он учил всех, кроме своих любимцев.

Райан сказал:

— Гермиона сварила оборотное зелье на втором курсе. — Он повернулся к ней и добавил: — В заброшенном туалете, верно?

— да. Мы пытались определить, кто стоит за нападениями василисков. Люди обвиняли Гарри.

— А, точно, — сказала Люсинда. — Он еще и змееуст. Невероятно.

— Больше нет, — ответила Гермиона. — Подробности конфиденциальны, но если коротко, то Гарри потерял способность, когда умер Волдеморт. Теперь он может разговаривать со змеями не лучше, чем мы с тобой.

— Жаль, но я бы хотела завести ручную змею, с которой можно было бы разговаривать, — призналась Люсинда, вызвав смешок Уолтера.

— Конечно, ты бы хотела, дорогая. Ты могла бы сделать целую корону из них и пугать соседей на Хэллоуин.

— Например, — сказала Люсинда. — Райан, прости, что не поздравила тебя со вчерашним матчем. Это было хорошо сделано.

— Да, это было действительно интересно, — сказал Уолтер. — Твоя мама только однажды пожаловалась, что хочет часы.

— Во время трехчасового матча? — воскликнул Райан. — Это может стать новым рекордом. Ты видел фотографию в "Пророке"?

— Нет, пока нет, — ответила Люсинда. — Было что-нибудь интересное?

— Я так и думал, — сказал Райан, роясь в поисках "Пророка" под различными разделами "Санди Гардиан". Он открыл страницу, на которой был изображен его рулет "Ленивец".

— Это хорошо, — сказала Люсинда с оттенком удивления. — Этому точно место в альбоме для вырезок.

— Есть еще одна фотография, — сказал Райан. — О нас с Гермионой, в колонке светских сплетен. — Он открыл нужную страницу.

Люсинда удивленно подняла брови, когда увидела это.

— Это, вероятно, объясняет сову, которую я получила сегодня утром, предположительно, от кого-то из членов семьи. Она указала на нераспечатанный конверт на прилавке.

Гермионе было любопытно, что это за письмо, но, конечно, это было не ее дело.

— Мне открыть его? — спросил Райан.

— Как хочешь.

Райан открыл и просмотрел письмо.

— Это от Бернарда, — сказал он. — Хочет пригласить нас всех на ужин, включая Гермиону.

— Бернард, по-моему, может это сделать, — ответила Люсинда. Она повернулась к Гермионе и добавила: — Он чистокровный, и во время войны он был особенно молчалив. Не пожиратель смерти, заметьте, и, вероятно, даже не сочувствующий. Скорее пассивно-уступчивый тип, что, если подумать, хуже всего. Никаких убеждений, кроме как защищать свою шкуру. Он, вероятно, сообщил бы о вас в министерство, если бы увидел вас, когда за вашу голову была назначена награда. Кстати, к какому числу нежелательных лиц вы принадлежали? Было трудно говорить прямо.

— Я была второй, — сказала Гермиона. — Грязнокровки превосходят чистокровных.

— Да, совершенно верно, — сказала Люсинда. — Это удобная мнемоника. Если вы с Райаном все еще будете вместе на Рождество, возможно, мы сможем использовать это фото в нашем ежегодном письме. У вас нет открытки с шоколадной лягушкой, не так ли?

— Нет, но у Гарри есть.

— У тебя он скоро будет, — небрежно ответила Люсинда. — Райан, когда тебе нужно взять машину? До Лондона и обратно ехать долго.

— Вообще-то, нам, наверное, лучше уехать прямо сейчас.

— Тебе нужны бутерброды в дорогу? Вчера после матча я был в "Уэйтроузе", так что у нас все готово.

— Это было бы здорово, спасибо, — ответил Райан.

Гермиона предложила свою помощь, но Люсинда отмахнулась от нее.

— Я приготовила для мальчика тысячи бутербродов, еще несколько ничего не изменят. Кольца?

— Да, пожалуйста, — сказал Райан, и Гермиона с трудом подавила улыбку. Люсинда назвала звездного охотника "Пушек" "мальчиком" и предложила ему кольца, возможно, самую популярную магловскую закуску, и Гермиона была совершенно очарована.

— Гермиона, может, тебе стоит поговорить с Гарри о мантии-невидимке? — спросил Райан.

— Да, спасибо, что напомнили. — Она повернулась к Люсинде и Уолтеру и спросила: — Ничего, если я вызову Патронуса на кухне?

— Я не уверена, — сказала Люсинда. — Уолтер, ты не мог бы заглянуть в книгу по этикету? Я не могу вспомнить, где уместнее использовать патронусов — на кухне или в гостиной.

— Давай, — рассмеялся Уолтер. — Я с удовольствием посмотрю.

Гермиона использовала одно из своих последних воспоминаний о Райане, чтобы создать необычайно яркого патронуса-выдру, которого она отправила с сообщением для Гарри. Через несколько минут Сохатый вернулся с ответом Гарри.

— Конечно, я оставлю его в прихожей под ногами Бродяги. До скорой встречи, и, пожалуйста, поблагодари Райана и его родителей от меня, — произнес голос Гарри.

— Какой воспитанный мальчик, — сказала Люсинда. — Пожалуйста, похвалите Поттера за его манеры.

— Должен сказать, это даже более убедительно, чем то, как он вчера летел над полем", — сказал Уолтер. — Этим Ловцом мог быть любой черноволосый парень, но, насколько я знаю, подделать Патронуса невозможно.

Люсинда закончила упаковывать их ланчи, и Гермиона была рада увидеть, что она взяла с собой полдюжины кухонных принадлежностей, завернутых в вощеную бумагу. Райан, с точки зрения Гермионы, был взрослым и мужественным человеком, и то, что она видела в нем мальчишескую сторону, растрогало ее до глубины души.

— Мы уходим, — сказал Райан. Они попрощались, и Райан повел Гермиону к выходу, где был припаркован "Рено" его родителей.

— На нем есть какие-нибудь чары? — спросила она, ожидая ответа.

— Да, их много. В основном, конечно, для безопасности, но есть и самоуправляемые автомобили. Поездка должна быть довольно неторопливой, за исключением последнего отрезка, когда мы путешествуем по Лондону.

От деревни, где жили родители Райана, до квартиры Райана в Кембридже было недалеко, и вскоре они загрузили стереосистему и колонки в машину. Естественно, у Райана была стопка компакт-дисков, которые он мог слушать по дороге.

— Я не могу забыть дом твоих родителей, — сказала Гермиона. — Полагаю, все это сделала твоя мать?

— Да, хотя мой отец помог больше, чем ты могла ожидать. Заклинания довольно сложные и требуют изрядной доли логики, так что они решали их вместе. И, как вы знаете, арифмантика включает в себя множество вычислений, которые не требуют магии, поэтому он помог и с этим.

— Это замечательно. Мне нравится, насколько гармоничным выглядит их брак.

— Да, они установили высокую планку.

Они хорошо провели время, добираясь до Лондона, и умудрились не заблудиться, найдя площадь Гриммо. Райана не впечатлил район.

— Это улучшенная версия? — спросил он, и Гермиона посмотрела на это свежим взглядом. Надо признать, что кучи мусора исчезли, и все разбитые окна, кроме одного, были заделаны, но все равно было не особенно приятно.

— К сожалению, да. Раньше здесь буквально повсюду валялся мусор и стоял отвратительный запах. Будет интересно посмотреть, продолжит ли она неуклонно улучшаться или в конце концов выровняется.

Райан покачал головой.

— Темная магия — это просто ужас. Я не понимаю, как кто-то может ее терпеть.

Гермиона разочаровала себя и вошла через парадную дверь, чтобы забрать мантию-невидимку. Бродяга тут же залаял, и Гарри высунул голову мгновение спустя. — Вам с Райаном нужна помощь? — спросил он.

— Вообще-то, это могло бы пригодиться, — ответила Гермиона. — Не с такой сумкой, но мы могли бы использовать другую приманку. План состоял в том, чтобы лишить Райана иллюзий внутри машины, накинуть мантию-невидимку на коробки со стереосистемами и колонками, а затем заставить Гермиону и Гарри выйти из машины у всех на виду. Они демонстративно болтали перед открытым люком, пока Райан заносил коробки в дом. К счастью, дождь все еще моросил, так что на улице было не так много людей, как могло бы быть в противном случае.

План сработал без сучка и задоринки, и как только все было готово, они втроем собрались, чтобы обсудить вечеринку.

— Ты уже получил много ответов? — спросила Гермиона.

— Да, я заходил в Гринготтс около часа назад, и они дали мне целую кипу писем. Пока что все согласились, за исключением двух наших одноклассниц.

— Кто именно? — спросила Гермиона.

— Салли-Энн Перкс и Лили Мун. Честно говоря, я их даже не помню.

— Это потому, что мы практически ничего не слышали о них после отбора. Они оба учились в Хаффлпаффе и были вместе, но ни с кем больше не общались. Я не удивлен, что они тебе отказали. Но все остальные пока согласились?

— да.

— Меня это тоже не удивляет, — сказала она. — Наверное, это светское мероприятие десятилетия, во всяком случае, для людей нашего возраста.

Гарри недоверчиво покачал головой.

— Мне пришло в голову, что это будет моя первая настоящая вечеринка по случаю дня рождения, без нависшей над нами войны или чьей-то недавней смерти, прикасаясь к дереву.

— Я не знал, что это и твой день рождения тоже, — сказал Райан. — В приглашении об этом не говорилось.

— Гарри не хочет подарков, — объяснила Гермиона. — Но я думаю, что это безнадежное дело... твой день рождения — практически национальный праздник.

— Честно говоря, я просто благодарен судьбе за то, что я жив. До прошлого года почти все мои дни рождения казались мне последними. И вечеринка в прошлом году была довольно скромной.

Джинни и Гермиона настояли на том, чтобы устроить вечеринку в честь Гарри на площади Гриммо, но дом еще не был полностью очищен от темной магии, поэтому атмосфера была не слишком радостной. Они уговорили Джорджа присоединиться к ним, но он все еще сильно горевал и умудрялся высасывать из комнаты много воздуха. И, конечно, отсутствие Фреда по-прежнему причиняло ему сильную боль.

— Да, это было довольно сдержанно, — сказала Гермиона. — Но этот год обещает быть очень веселым, особенно с таким количеством новых людей.

— Я на это надеюсь, — сказал Гарри.

Гермиона посмотрела на свои наручные часы.

— Нам с Райаном, наверное, пора возвращаться в Кембридж. Еще раз поздравляю с матчем — надеюсь, ты хорошо провел время, отпраздновав его.

— Я так и сделал, спасибо. Вообще-то, ты познакомишься с ней на вечеринке, — ответил Гарри, прежде чем понял, что нечаянно связал воедино слова "праздновать" и "Хелена".

— Это ты сказал, а я нет, — рассмеялась Гермиона. — Но я с нетерпением жду встречи с ней. Это та самая ведьма с фотографии в "Пророке"?

— Да, ее зовут Хелена. Она нашего возраста и ходила в школу под названием Уэст-Чипворт.

— У нее есть имя и все такое? — спросила Гермиона. — Это звучит серьезно.

— Я не думаю, что это серьезно, — сказал Гарри, — но она мне очень нравится. С ней очень весело. Правда, она не очень любит публичность.

— Я понимаю, почему это было бы невозможно, — сказала Гермиона, радуясь, что у них с Райаном не возникнет такой проблемы.

— Кстати, хорошая картинка в "Пророке", — ухмыльнулся Гарри.

— О боже. Ты слышал об этом от Рона?

— Что, о том, как ты бросила его ради Райана?

— Точно. И Райан знает всю историю, так что тебе не нужно ходить вокруг да около.

Гарри кивнул.

— Он справится. Я уверен, что Джанет готовится трахнуться с ним где-нибудь на публике, чтобы отпугнуть всех кружащих вокруг ведьм. — Он помолчал и добавил: — Э-э, ты ведь знала о нем и Джанет, верно?

— Да, Райан рассказал мне. Но я, конечно, в порядке. Рон был прав — мы не подходили друг другу. Просто он был первым, кто это заметил.

Они с Райаном поехали обратно в Кембридж и вернули машину к дому его родителей. Гермиона с удовольствием снова провела бы вечер с Райаном, но не хотела больше откладывать встречу с родителями.

Когда Гермиона вернулась домой, ее отец был настолько любезен, что притворился, будто она никуда не уходила всю ночь.

— Привет, букмаффин, как дела? — спросил он.

— Действительно хорошо, спасибо. "Пушки" победили.

— Да, я заглянул в "Пророк" сегодня утром. Похоже, Гарри и Райан проделали отличную работу.

— Они справились, — просияла она. — А мы с Райаном только что вернулись после того, как отвезли его стереосистему домой к Гарри на вечеринку.

— На машине? С мальчиком? — начал Дэниел, но Эмили шлепнула его.

— Дэниел, ты обещал! С возвращением, Гермиона, — сказала ее мать. — Сегодня утром в газете была замечательная фотография Райана.

— Да, и сразу после этого он забил гол, — сказала она.

Родители уставились на нее, и Гермиона поняла, что ее мать имела в виду фотографию из колонки светской хроники, где они целуются, а не фотографию Райана, сжимающего в руке рулет.

— О боже, — сказала Гермиона. — Я имела в виду фотографию в спортивном журнале.

Эмили и Дэниел закатили истерику, и, как только Гермиона справилась со своим унижением, она сделала то же самое.

— Я просто пойду наверх и притворюсь, что никогда этого не говорила.

— Да, продолжай, — сказал Дэниел. — Спасибо.

Эмили последовала за Гермионой наверх, в ее комнату, все еще ухмыляясь.

— У тебя все в порядке, дорогая?

— О, мам, я так счастлива. Райан замечательный, и я познакомилась с его родителями, они тоже замечательные. Его мать ужасна, но в самом лучшем смысле этого слова, и вы с папой будете в восторге от них. — Она не упомянула о том, что Люсинда учится на целителя, но она думала об этом весь день и о том, как это может повлиять на ее собственных родителей.

— Я рад, что все так хорошо складывается. Я с нетерпением жду возможности получше узнать Райана и познакомиться с его родителями. Надеюсь, скоро?

— Да, я так думаю.

Ее мать спустилась вниз, оставив Гермиону размышлять о прошедших полутора днях. В голове у нее все еще гудело от всего, что она увидела и узнала, а тело все еще трепетало после ночи и утра, проведенных с Райаном. Но вместо того, чтобы анализировать это, как она обычно делала, она просто позволила всем ментальным и физическим ощущениям течь сквозь нее, не связывая их с рассказом.

"Я жива", — подумала она, и ее сердце наполнилось радостью.

Глава 28 Гарри знакомиться с другими искателями.

Текст главы

Когда в понедельник утром Гарри прибыл на тренировочный комплекс, Лара прикрепляла табличку к шкафу, где хранила целебные зелья. Он был слишком далеко, чтобы прочитать текст, но увидел большую цифру 2.

— Что это? — спросил он, подходя к ней.

При ближайшем рассмотрении обнаружилась надпись: "Дни, прошедшие с тех пор, как "Гарри Поттер" был на первой странице "Пророка".

— Я дарю тебе бесплатный билет на воскресный спортивный выпуск, — сказала она. — Даже несмотря на то, что формально слово "Поттер" было на первой странице.

— Я полагаю, я не имею права на исключение, когда меня называют лордом Блэком?

— Хорошая попытка. Нет.

— Это, случайно, не связано со ставками Суреша? — спросил Гарри.

— Да, напрямую. Сотрудники "Пушек" тоже хотели поучаствовать в этом.

— Я думал, это просто ставка чести.

— Так и есть, — сказала Лара. — Честь очень важна для организации Пушек.

— Я подозреваю, что эта череда событий скоро закончится — лорды больше не смогут молчать.

— Нет, я так не думаю. Они, вероятно, просто спорят о том, чья сова должна доставить это.

— Имею ли я право участвовать в пари? — спросил Гарри.

— Нет. У тебя слишком много власти, чтобы повлиять на исход.

— Ты имеешь в виду, появляясь где-то в мантии? Или отчитывая весь волшебный мир?

— Например.

Гарри вздохнул и пошел в раздевалку.

— Доброе утро, — сказал Оуэн. — Ты готов к вечеринке искателей приключений?

— Я не могу дождаться!

— Это хорошо, я общался с некоторыми из них, и они проявляют к вам повышенный интерес, особенно после субботнего матча. По-видимому, пара омниокуляров ходит по кругу.

— Омниокуляры в прямом или переносном смысле?

— В прямом смысле этого слова, с записями ваших различных финтов.

— Ну, тогда, я полагаю, вам будет о чем поговорить, — сказал Гарри. — Кстати, как вы с Гермионой поладили в "Подзорной трубе"? Я видел, как вы сидели вместе.

— Блестяще. Ты ей небезразличен, как, я уверен, ты уже знаешь.

— Это взаимно. Как ты думаешь, чем Таттл сегодня нас удивит?

— Я полагаю, что мы будем продолжать в том же духе. Хотя в субботу мы играем с "Паддлмиром", и они на первом месте.

— Как у них с нападающим?

— хорошо. Действительно хорошо. Отличный летчик. Хотя, возможно, я не такой хороший наблюдатель, как ты. Он очень похож на тебя, каким ты был, когда начинал несколько недель назад.

— И что он за человек?

— Солидный парень. Возможно, ты познакомишься с ним сегодня вечером. Фил Рутледж, магглорожденный. Так что не принимай всерьез насмешки Грязнокровок.

— Приятно слышать.

Они вместе направились к скамейкам, и вскоре после этого появился Таттл.

— Всем хорошей субботней работы. Я надеюсь, вы все немного отдохнули, потому что на этой неделе мы собираемся работать усерднее, чем когда-либо. Мы будем играть в Паддлмере, и еще три недели назад считалось, что победить в игре с "Пушками" будет легко. К настоящему времени они убедились в обратном, но, можете не сомневаться, они досконально изучат наш последний матч, чтобы понять, как остановить Поттера. Так что нам нужно опередить их.

— И как, по-твоему, мы это сделаем? — спросил Даррен.

— Выносливость.

Гарри услышал, как несколько его товарищей по команде сглотнули.

— Пятнадцать кругов. Сейчас.

Гарри побежал, но недостаточно быстро, чтобы избежать встречи с Джанет.

— Это все твоя вина, Стукач.

— Ты хочешь сказать, что если бы я не помогла разработать выигрышную стратегию, мы бы все равно пробежали всего десять кругов?

— Точно, — сказала Джанет. — У нас была хорошая жизнь, пока не появился ты. Всю неделю тренировались, ходили на матчи, терпели поражение, были в шоке. Повторяю.

— С таким отношением ты никогда не получишь свою статуэтку.

Она покачала головой.

— Подумать только, всего три недели назад ты был мальчиком в очках, который просто хотел ладить со всеми. А теперь ты носишь мантию, враждуешь с лордами, говоришь всякую чушь.

— К чему ты клонишь?

— Я просто очень горжусь.

Гарри рассмеялся и побежал впереди нее. Пятнадцать кругов не были бы проблемой — это было чуть больше пяти километров вместо трех, и поле было ровным.

Субботний вечер с Хеленой был потрясающим. Она была так возбуждена после ночного клуба, что забыла заказать массаж ног, да и макияж ее сильно возбуждал. Накладные ресницы не продержались всю ночь, и ее попытка накрасить ими Гарри закончилась веселой неудачей. Позже ему приснился еще один кошмар, но она прижалась к нему, и вскоре они заснули.

Утром они были на время ошарашены отсутствием сплетен о Гарри в "Пророке" — Хелена была убеждена, что лорды отомстят. Они снова позавтракали в постели, на этот раз с большим количеством цветов, и Хелена притворилась, что плачет от разочарования.

— Она великолепна, — подумал Гарри, и ему было трудно вспомнить, почему это должно было быть просто увлечением. По правде говоря, он все еще мало что знал о ней — он даже не был уверен, есть ли у нее братья или сестры, а спросить почему-то так и не вспомнил. Вероятно, это было потому, что они всегда жили настоящим моментом, будь то остроумное подшучивание, эмоциональная связь или физическое удовольствие.

Возможно ли было построить на этом отношения? И смогла ли она преодолеть свое отвращение к публичности и захотеть остаться с ним? По правде говоря, он не совсем понимал ее отвращение. Большую часть своей жизни он ненавидел публичность, так что теоретически мог понять, но труднее всего было, когда лгали о нем и о Волдеморте. Из-за этого погибли люди. Но когда Пророк солгал о нем сейчас, это не возымело такого эффекта — они с Хеленой могли смеяться над этим в течение нескольких минут.

Что плохого в том, что она известна как прекрасная подружка Гарри Поттера? Возможно, на нее посыпались бы вопли, но один-единственный визит в Гринготтс положил бы им конец. А тем временем они бы развлекались по-всякому — проводили вечера вместе и не расставались. Он знал, что она поладит с его товарищами по Хогвартсу, и ему понравилось знакомиться с ее подругой Ребеккой, которая, по-видимому, все еще встречалась с Джорджем, так что, похоже, он поладит и с другими ее друзьями.

В целом, Хелена показалась ему идеальной парой. Он был рад показать ее на вечеринке, если бы она ему позволила. Но у него сложилось впечатление, что она собиралась провести большую часть вечера со своим другом, а в конце просто проскользнуть наверх с Гарри. В любом случае, это все равно был его лучший день рождения на сегодняшний день.

К тому времени, как он закончил свои круги, он устал не больше обычного, но гимнастика — это совсем другое дело. Кроссовки были просто ужасными, и Гарри подозревал, что ему понадобится что-нибудь из шкафчика Лары. Возможно, он мог бы поручить это задание Кричеру, хотя эльф уже был занят подготовкой дома к вечеринке. Или, если быть более точным, для домовых эльфов Хогвартса, которыми он планировал командовать.

Кричер решил, что он превосходит эльфов Хогвартса, потому что он был единственным связанным с Гарри эльфом, а не просто одним из них в толпе. Более того, он чрезвычайно гордился своей способностью получать безмолвные приказы, что, по его словам, доказывало, что он самый преданный из слуг. Гарри время от времени замечал, что Кричер с тоской смотрит на него, а затем закрывает глаза, как будто ждет, что Гарри вот-вот появится в его сознании и скажет "привет".

Пока что это не вызвало проблем, и Гарри не думал, что в ближайшее время ему понадобится наказывать Кричера. Но он также понял, что ничто в его жизни не предсказуемо, и поэтому время от времени ловил себя на том, что откладывает наказания на черный день. Например, "Эта верхняя книжная полка выглядит неуклюже... Интересно, понравилось бы Кричеру забраться на нее на несколько часов". Или "Держу пари, что эту водосточную трубу никто не чистил уже много веков — это должно быть настоящим удовольствием".

Тренировки в воздухе, как и ожидалось, были изнурительными, с особым упором на нарушения со стороны Гарри. Таттл надеялся расширить свой репертуар к субботнему матчу, предполагая, что Паддлмир подготовится ко всему, что он сделал против "Эрроу".

После душа все гости отправились в город на ланч. Суреш и Гэри заговорили о том, что им не помешало бы выпить пол литра пива после такого тяжелого утра, но, конечно, они не заказали ничего, кроме обычной воды или безалкогольных напитков.

— Такими темпами к субботе мы все будем в коматозном состоянии, — проворчал Даррен. — Как ты думаешь, ты не мог бы взять напрокат несколько дополнительных диванов, чтобы все могли прилечь?

— Чепуха, — сказал Райан. — Так всегда бывает в начале недели. Таттл бывает с нами строга, но к четвергу она смягчается, и к субботе мы совершенно расслабляемся.

— Почему вы нарушаете наше неприкосновенное право ныть? — простонала Джанет. — Я понимаю, что вы очень самодовольны, потому что вас сфотографировали целующейся с кавалером ордена Мерлина, в то время как я была достаточно благоразумна, чтобы поцеловаться со своим кавалером наедине. Но обязательно ли вам еще и мучить нас банальностями?

— Райан прав, — сказал Гэри. — Через несколько дней все будет в порядке. Таттл не собирается отправлять нас на матч совершенно измотанными. А это значит, что мы должны подойти и для вечеринки Гарри.

— Ты уже получил ответ от людей? — спросила Рене. — Все ли, кого ты пригласил, планируют прийти?

— Да, за исключением пары чрезвычайно застенчивых одноклассниц из Хогвартса.

— Ты серьезно? — спросил Суреш. — Насколько застенчивым нужно быть, чтобы пропустить вечеринку века?

— Кажется, Гарри сказал "чрезвычайно", — заметил Даррен.

— Поттер, расскажи мне побольше об этих одноклассниках, — попросила Джанет. — Я хочу понять, что ими движет.

— Честно говоря, я ничего о них не знаю, они учились в Хаффлпаффе, как и Гэри, и, по-видимому, держались особняком.

— Кто они? — спросил Гэри.

— Салли-Энн Перкс и Лили Мун.

Гэри пожал плечами.

— Никогда о них не слышал. Что странно, потому что я был старостой.

— И, очевидно, вы так и не узнали, что значит "чрезвычайно", особенно когда речь идет о застенчивости, — сказал Даррен.

— Я думаю, мы уже заговорили на эту тему, — сказал Суреш. — Но все ли остальные придут?

— Да, все, о ком я слышал на данный момент.

— Чрезвычайно застенчивые близнецы могли бы неплохо подзаработать, продавая свои портключи на черном рынке, — сказала Джанет. — Как ты думаешь, это всего лишь долгосрочная афера?

— Ты хочешь сказать, что они притворялись застенчивыми в течение восьми лет на тот случай, если Волдеморт не убьет меня и я в конце концов устрою грандиозную вечеринку с целью получения прибыли?

— Именно это я и имел в виду, Стукач-задница.

Суреш посмотрел на Джанет и сказал:

— Я рад, что нам не нужно беспокоиться о том, как ты будешь обеспечивать себя после завершения своей карьеры в квиддиче. Ты та еще аферистка.

— Я предпочитаю термин "предприниматель".

К концу обеда они снова оживились и были довольно оживлены к началу тренировочного матча. Гарри протестировал измененные стратегии финтов, и преследователи и загонщики неплохо справились с восстановлением после его атак. Он поймал снитч относительно рано — всего через сорок пять минут, — а это означало, что у них у всех было достаточно времени, чтобы расслабиться.

— Я прощаю тебя, Поттер, — сказала Джанет. — На данный момент.

Возвращаясь к зданию, Оуэн рассказал больше подробностей о вечере искателей приключений.

— В этом месяце он проводится в "Угрюмом Боуттракле", который немного более простоват, чем обычно, поэтому вам лучше оставить белые халаты дома. Никто не пьет много, потому что — давайте посмотрим правде в глаза — все мы люди легкого веса. Я содрогаюсь, когда представляю, на что похожа вечеринка загонщиков.

— Это пугающая мысль, — сказал Гарри.

— Ты бы хотел пойти туда вместе? — спросил Оуэн. — Это могло бы немного снять напряжение с обеих сторон.

— Я бы с удовольствием, спасибо. Встретимся у тебя дома или ты хочешь пойти ко мне?

— Тебе стоит побывать у меня. Джилл до смерти хочется увидеть твой дом в субботу, и она засыплет меня вопросами, если я увижу его первым.

— В основном он просто огромный и мрачный. Но мне он почему-то понравился.

Гарри принял душ, пошел домой и, отдохнув на диване, решил побаловать Кикимера, молча попросив поужинать с ним. Он решил, что это не помешает ему практиковаться, поскольку во время вечеринки может оказаться полезным незаметно общаться с эльфом.

Наконец пробило восемь часов, и Гарри отправился по камину домой к Оуэну. Он был одет в обычную маггловскую одежду, не желая навлекать на себя насмешки в будущем, надев что-то слишком яркое.

— Гарри, добро пожаловать, — крикнул Оуэн. Он нес двух извивающихся девочек — по одной под мышками — и они довольно громко визжали. Гарри заметил, что на одной из них была пижама со светящимися в темноте оленями. — Мы как раз укладываем их спать, несмотря на все их попытки отложить это. Вы можете подождать здесь, я выйду через несколько минут.

— Спасибо, не торопись, — сказал Гарри. Он был один на кухне, которая, по-видимому, была коттеджем, похожим на тот, который он всегда представлял себе, когда представлял, что Сириус усыновил его в младенчестве. Здесь было тепло и очень волшебно, немного похоже на Нору, но гораздо менее хаотично. Он задумался, можно ли наполнить площадь Гриммо таким же теплом, не разрушая того, что ему здесь нравилось.

На одной из кухонных стен было приклеено множество детских рисунков, и Гарри увидел следы присутствия нескольких кошек. Он вдруг понял, что дом похож на дом его родителей в Годриковой лощине, за исключением того, что Волдеморт не разрушил его наполовину. Если бы родители Гарри не умерли и если бы у него был младший брат или сестра, он был уверен, что Джеймс Поттер затащил бы их в постель точно так же, как это делал Оуэн.

— Вот как выглядит нормальная жизнь, — подумал Гарри. Он почувствовал себя незваным гостем, и его захлестнула волна тоски.

На кухню вошла женщина примерно того же возраста, что и Оуэн.

— Гарри, я Джилл, рада наконец-то познакомиться с тобой.

— Я тоже рад с вами познакомиться. Извините, что отрываю Оуэна от вас сегодня вечером.

— Не волнуйтесь. Он никогда не пропускает вечера искателей приключений, и я знаю, что он с нетерпением ждет возможности представить вас всем.

— Честно говоря, я не могу представить свою карьеру в Пушках без него. Он был чрезвычайно полезен, и я тоже очень привязался к нему.

— Он чувствует то же самое по отношению к тебе, Гарри. Он понятия не имел, чего ожидать, когда ты подписал контракт с командой, и я переживал за него в тот первый день. Но он пришел домой и сказал, что ты молодец, что в устах Оуэна — высокая похвала.

— Я просто благодарен за то, что познакомился с ним и проработал с ним всю неделю. Могу добавить, что он замечательно умеет подшучивать.

— Так мне говорили. К счастью, он научился держать себя в руках на поле, иначе нам понадобилась бы свободная спальня или даже сарай. У вас случайно нет подземелья?

— Нет, похоже, Блэки не были склонны к такому гостеприимству, слава Мерлину.

— Должен признаться, что я и мои школьные приятели не можем дождаться, когда увидим ваш дом. Бабушка моей подруги Фионы в сороковых посетила прием в таунхаусе Блэков, и, по-видимому, это навсегда отвратило ее от Темных искусств.

— Ух ты, теперь я почти жалею, что мы убрали всю Темную магию из этого места. Это могло бы послужить предупреждением.

Оуэн вернулся на кухню и сказал:

— Джилл, они готовы ко второму рассказу. Не позволяй им убедить тебя, что я им ничего не читал.

— Приятно познакомиться с тобой, Гарри, и приятно провести время сегодня вечером. Она быстро поцеловала Оуэна и вышла из комнаты.

— Извини, что заставила тебя так долго ждать. Полагаю, сейчас мы устроим торжественное появление, что не входило в мои намерения.

— Все в порядке, — сказал Гарри.

— Я должен предупредить тебя, что все будут внимательно следить за тобой, ища преимущество, которое они могли бы использовать во время матча. Они будут дружелюбны, и по большей части это будет искренне, но не раскрывайте никаких уязвимых мест, о которых они еще не знают.

Гарри на мгновение представил себе Дурслей, а затем вспомнил, как умерли Седрик и Сириус.

— Спасибо, приятно это слышать.

Один за другим они прошли через камин и оказались в "Угрюмом лукотрусе", который выглядел убого, но, к счастью, был намного чище, чем "Кабанья голова". С двух круглых столов, сдвинутых вместе, раздался дружный возглас.

— Мастер Курганов, я вижу, ты доставил товар, как и обещал, — сказал волшебник, которого Гарри принял за одного из Искателей.

— Я человек слова, Уэйнрайт.

— Располагайтесь поудобнее — мы оставили для вас почетное место, — сказал Уэйнрайт, указывая на два тесных места, где сходились столы.

Гарри и Оуэн втиснулись в свои кресла, и все представились. Присутствовало около восемнадцати игроков — новичков и резервистов, представляющих большинство команд. Все, кроме четверых, были мужчинами, и Гарри заметил, что почти все они были примерно его роста.

— Добро пожаловать в лигу, Поттер. Ты, безусловно, произвел фурор, — сказал один из игроков, чье имя Гарри никак не мог вспомнить. Селден Путтик? Банчори-сосиски?

— Всплеск? — спросил Барнуисл, с которым Гарри играл в субботу. — Скорее, взрыв! Моя жена попросила меня сказать тебе несколько резких слов, Поттер, — ты напугал ее до полусмерти.

— Прости, это не входило в мои намерения. Я всего лишь хотел напугать вас до полусмерти.

— Все, поднимите руки, если ваш тренер заставил вас сегодня смотреть "Поттера" в омнинокль, — сказал один из зрителей. Киран Шеппард? Балликастл? — Почти все подняли руки. — Что, ты не, Уитер?

— Нет, — сказал Уитер. — У ос есть Омут памяти.

— Разве мы не шикарны, — сказала Элли Хоббс, Искательница гарпий.

— Так что насчет тех финтов, Поттер, — сказал Шеппард. — Почему, во имя Мерлина, тебя не обвинили в блатчинге? Очевидно, ты пытался врезаться в других игроков.

— Нет, я не пытался — я пытался почти врезаться в других игроков. Это совсем не одно и то же.

— Это формальность, о которой я когда-либо слышал, — сказал Шеппард. — Отличная работа.

— Да, выпьем за это, — добавил Уитер, поднимая свой бокал. — Твоя формальность официально разрушила все наши жизни.

— Люди из Skele-Gro уже предложили тебе контракт на поддержку? — спросил Уэйнрайт.

Гарри рассмеялся.

— Нет, но я слышал, что они положили глаз на Оуэна".

Остальные рассмеялись.

— Это правда, что Серебряная Стрела сделал тебе предложение? — спросила одна из соискательниц. Айла Престон... Кенмор? Нет, Кэрфилли.

— Да, но я не собираюсь это принимать.

Один из Соискателей выплюнул свое пиво.

— Вы что, с ума сошли? Это самое выгодное спонсорство, которое вы можете получить, без исключения.

Гарри посмотрел на пол литровый стакан, который ему кто-то протянул.

— я знаю. Но я бы предпочел не привлекать к себе такого внимания.

— О вас три раза в неделю пишут на первой странице "Пророка", и вы беспокоитесь о привлечении внимания? — воскликнул Путтик.

— Более того, ты публично послал всех лордов-волшебников подальше и беспокоишься о привлечении внимания? — добавил Уитер.

Гарри вздохнул.

— Меня обвиняли в стремлении привлечь к себе внимание с моего первого дня в Хогвартсе. Если я напишу свое имя на метле и появлюсь на витринах магазинов, это только подольет масла в огонь.

— Мне жаль тебя расстраивать, Поттер, — сказала Хоббс, — но все и так считают, что ты ищешь внимания. Так что ты можешь просто взять галеоны.

— Это неправда, — сказала еще одна из искательниц. Сара, как ее там? Гордость Портри? — Кроме письма о лордстве, Поттер, похоже, не пытается попасть в газеты.

— Вы предполагаете, что он не доносит на репортеров, — сказал другой Искатель. Совсем не помню его имени, но он из "Сороков". — Это было довольно разумно, Поттер, — дать "Пророку" эксклюзивное интервью о том, как ты ушел из министерства и присоединился к "Пушкам", даже не поговорив ни с кем. Я полагаю, ты выбрал команду с худшим ловцом и сделал свой ход?

— Это даже отдаленно не соответствует действительности, — сказал Оуэн. — Гарри подслушали, как он шутил с приятелем, и "Пророк" поддержал это. До этого у него не было намерения уходить из министерства.

— И они просто наняли вас на следующий день? Никаких испытаний или чего-то в этом роде? — настаивал Искатель Сороки. Эндрю Гилстрэп. Мерлин, ну и придурок!

— Они проверяли мой полет и мою способность ловить снитч.

— И что ты об этом думаешь, Барроумейкер? — спросил Гилстрэп. — Ты был бы следующим в очереди.

— Нет, я уже много лет не выходил на старт из-за своих травм. Пушки просто помогают мне быть рядом в случае крайней необходимости.

— Я рад, что они это сделали, — сказал Гарри. — Вы лучший наставник и партнер по тренировкам, о котором я только мог мечтать.

— Мне было приятно, — сказал Оуэн.

— Сними номер, — съязвил Шеппард. — Но вернемся к главному... Не могу поверить, что ты отказываешься от "Серебряной стрелы". Что, блядь, с тобой не так?

— Читай между строк, — посоветовала Хоббс. — Поттер унаследовал состояние от Блэков и не нуждается в золоте. В конце концов, он настоящий лорд.

Все посмотрели на Гарри, который молчал.

— Вот тебе и ответ, — продолжила она. — Следующий вопрос?

— Что, во имя Мерлина, заставило вас и ваших приятелей вломиться в Гринготтс? — спросил Уэйнрайт.

— Извините, это секретная информация, — сказал Оуэн. — Хорошая попытка.

— Клянусь, у нас была веская причина, — сказал Гарри, пытаясь разрядить обстановку.

— Очевидно, потому, что это положило конец войне, — сказал Уитер. — Ты вообще спал между проникновением в Гринготтс и убийством Волдеморта на следующее утро?

— Нет, как только цепь событий началась, ее уже было не остановить.

Путтик медленно покачал головой и посмотрел на других Искателей.

— Мы в полной заднице.

— Здесь не о чем спорить, — сказал Барнуисл. — В субботу Поттер разнес меня в пух и прах.

— Извините, ничего личного! — сказал Гарри.

— Нет, в этой насмешке было что-то личное, и я собираюсь поделиться этим с другими в качестве общественной услуги. "По крайней мере, я делал что-то во время войны, помимо игры в квиддич за кучку пожирателей смерти", — процитировал он.

Остальные искатели вздрогнули, а Шеппард сказал:

— Ой!

— Знаете, во время войны мне буквально снились тревожные сны об этом, — сказал Путтик. — Я играл в квиддич, и вдруг появился Гарри Поттер... разочарованный.

— У меня тоже такое было, — сказала Сара, — только там еще была Гермиона Грейнджер.

— Мне тоже снились сны о Грейнджер, но они были гораздо приятнее, — сказал Уэйнрайт.

— Прибереги это для следующего матча "Пушек", — сказал Уитер. — Это хороший материал для насмешек.

— Забудь об этом, — сказал Оуэн. — Я безжалостно насмехался над Гарри из-за Гермионы в течение двух недель. У него иммунитет.

— Эй! — запротестовал Гарри. — На чьей вы стороне?

— Хорошая мысль, — сказал Оуэн. Он повернулся к остальным и сказал: — Обязательно называйте ее словом на букву "Г". Это всегда выводит его из себя.

— Нет, это не так, — сказал Андерхилл. — Я пытался.

— В любом случае, тебе лучше не связываться с Грейнджер, — сказал Шеппард. — Она сейчас с Райаном Беллами, и он ест "искателей" на завтрак.

— Гермиона может сама о себе позаботиться, поверь мне, — сказал Гарри.

— Что она тебе сделала? — спросил Андерхилл.

— Она прислала мне сообщение в позапрошлую субботу. Оно пришло, мягко говоря, в неподходящий момент.

— Снимаю шляпу перед Грейнджер, — сказал Престон, смеясь. — Что ты такого сделал, чтобы заслужить это?

Гарри взглянул на Оуэна.

— Это было связано с инцидентом с домашним эльфом.

Оуэн покачал головой и сказал:

— Твои похороны, Поттер.

— Что? Они ничего не смогут использовать против меня.

— Они изобретательны, — сказал Оуэн. — Но ладно, продолжай.

— Благодаря моему крестному, у меня есть домашний эльф, который настолько изменился, что вернулся к тому, с чего начинал. Утром перед матчем "Пушек" против "Фэлконс" он проявил мазохистские наклонности и почти умолял меня наказать его. Поэтому я предложил запереть его в шкафу на несколько часов, но забыл выпустить незадолго до матча, так что мне пришлось вызвать его на стадион. Гермиона пронюхала об этом — без каких-либо смягчающих обстоятельств — и отправила мне вопилку за оскорбление домашних эльфов.

— Имейте в виду, — добавил Оуэн, — это было примерно через тридцать секунд после откровения лорда Блэка. И примерно за пять минут до начала матча.

Андерхилл был ошеломлен.

— И тогда вы вылетели и сразу же вытерли пол вместе с нами? Блядь, Поттер!

— Похоже, что Сам-Знаешь-Кто упустил свое истинное призвание в обучении Искателей, — сказал Уитер. — Как ты думаешь, мы могли бы выпустить несколько пожирателей смерти из Азкабана по программе освобождения от работы, чтобы обучить остальных из нас?

— Говори за себя, Уитер, — сказал Гилстрэп.

Некоторое время разговор продолжался в том же духе, в основном касаясь Гарри. Эндрю Гилстрэп из "Монтроуз Мэгпайз" был настроен наиболее враждебно — Гарри предстояло играть против него на выходных после вечеринки. Фила Рутледжа из Паддлмира на встрече не было, поэтому Гарри не смог его разглядеть.

Элли Хоббс из "Холихедских гарпий" тоже не понравилась Гарри. Если бы она была более дружелюбна, он, возможно, спросил бы ее о первом рабочем дне Джинни, но он знал, что слишком уязвим в этом плане, поэтому держал рот на замке.

Во время некоторого затишья Гарри решил сменить тему.

— Ваши преследователи так же часто задают вам вопросы о правилах подсчета очков в квиддиче, как наши с Оуэном?

Раздался общий стон.

— Все это гребанное время, — сказал Путтик. — Как будто у нас есть какое-то право голоса в этом вопросе.

— Как ты думаешь, мы могли бы высказаться? — спросил Гарри. — Или это безнадежное дело?

Престон оценивающе посмотрел на него.

— Ты действительно предлагаешь что-то изменить? Обычно я бы сказал: "Забудь об этом, это невозможно", но с Гарри Поттером в деле может появиться надежда.

— У тебя действительно такое огромное самомнение, Поттер? Ты думаешь, что сможешь изменить правила многовекового вида спорта? — спросил Гилстрэп.

— Нет, мое самомнение не настолько велико, — отрезал Гарри. — Я подумал, что если бы достаточное количество людей объединилось и, возможно, привлекло бы искателей из других стран, мы могли бы добиться некоторого прогресса.

— А кого вы знаете в других странах? — усмехнулся Гилстрэп.

— Виктора Крама.

Это привлекло всеобщее внимание.

— Почему Крам должен быть за это? — спросил Шеппард.

— По той же причине, что и мы все, — ответил Гарри. — Квиддичу нужны лучшие результаты и — осмелюсь предположить — часы. Как ты думаешь, болельщикам нравится, когда матч заканчивается через десять минут?

— Забудьте о болельщиках, — сказал Престон. — Как вы думаете, нравится ли владельцам, что продавцам пива приходится закрывать магазины так рано?

— Но как это вообще может сработать? — спросил Хоббс. — Вы полагаете, что поимка снитча не приведет к окончанию матча? — Что бы мы делали, пока не истечет время?

— Э-э, хороший вопрос, — ответил Гарри. — Что думаете?

— Отвлекать других игроков? — спросил Уитер.

— Это новый набор навыков для Ловца, тебе не кажется? — сказал Престон.

— Не для Поттера, — печально заметил Барнуисл.

Оуэн покачал головой.

— Нет, у вас не может быть ловцов без Снитча. Выпустите еще одного.

— Но это только усугубит проблему подсчета очков, — сказал Уэйнрайт.

— Нет, если мы не изменим стоимость Снитча, — сказал Гарри. — Скажем, пятьдесят очков.

Многие из претендентов кивнули, но Трент сказал:

— Это должно быть нечетное число, чтобы уменьшить вероятность ничьей.

— Сорок девять, — объявил Паттик. — Семь в квадрате, что придает ему магическую силу.

— Мне это нравится, — сказал Престон. — Сколько времени будут идти часы?

— Футбольные матчи длятся девяносто минут, — сказал Гарри. — Плюс-минус.

— Что произойдет, если никто не поймает снитч за девяносто минут? — спросил Уэйнрайт.

— Продолжайте, — сказал Андерхилл. — Болельщики любят длинные матчи. Вот только короткие никто не выносит.

— Мне это нравится, — сказал Уитер. — Это все еще дань традиционному квиддичу. Иначе все старикашки будут жаловаться, что мы разрушили спорт — они обожают рассказывать истории о восемнадцатичасовых матчах.

— Это потому, что им не приходилось в них участвовать, — проворчал Путтик.

— Это могло бы сработать, — сказал Оуэн. — Гарри, как ты думаешь, ты мог бы привлечь Крама к работе?

— Я не видел его почти два года. Но нет ничего плохого в том, чтобы спросить.

— Вы действительно это серьезно? — спросил Гилстрэп. — Как бы вы вообще поступили — отправили бы еще одно заявление в "Пророк"?" Он напыщенно прочистил горло и сказал: "Я, Гарри Джеймс Поттер, настоящим прошу полностью изменить правила квиддича, потому что мне не нравится нести ответственность за то, выиграет моя команда или нет. Я бы предпочел надеть мантию пожирателя смерти и трахнуть свою девушку, даже если ей стыдно, что ее видят со мной.

Гарри в гневе оттолкнулся от стола, но его стул врезался в стул Оуэна. Прежде чем Гарри успел что-либо сказать, Оуэн сказал:

— Гилстрэп, это было неуместно. Ты не на поле.

— Серьезно, Эндрю, — сказал Андерхилл, — ты действительно обвиняешь Гарри Поттера в том, что он одевается как пожиратель смерти? Он заслужил право носить все, что ему, блядь, нравится — он мог бы носить маску с черепом, и я бы не стал жаловаться.

— Отлично, — сказал Гилстрэп. — Я приберегу это для матча. Послезавтра, в субботу, Поттер.

— Я с нетерпением жду этого, — сказал Гарри, свирепо глядя на него.

Последовало долгое и неловкое молчание, пока Шеппард не сказал:

— Итак, Поттер, как бы вы оценили свой первый вечер Искателей по десятибалльной шкале? Один балл — "Я бы предпочел выпить Скеле-Гро", а десять — "Я только что убил Волдеморта".

Гарри усмехнулся, и все, казалось, расслабились.

— Определенно, это лучше, чем Скеле-Гро. Особенно после того, как мне пришлось заново отращивать все кости в правой руке.

К облегчению Гарри, все начали обмениваться историями о Скелгро, и больше никаких напряженных разговоров не было. Гилстрэп ушел первым, и несколько других Соискателей извинились от его имени.

— Это было совершенно недопустимо, — сказал Барнуисл. — Барроумейкер может сказать вам, что между поведением игроков на поле и за его пределами существует огромная пропасть.

— Я знаю, — сказал Гарри. — И поверьте мне, я слышал гораздо худшее, чем то, что сказал Гилстрэп.

— Я в этом не сомневаюсь. Значит, ты вернешься?

— конечно.

— Хорошо, — сказал Престон. — Я чувствую странный оптимизм по поводу нашего плана реформировать правила квиддича. Обязательно свяжусь с Крамом.

Гарри пошел домой с Оуэном, где они сели за кухонный стол и просмотрели вечер.

— Вам лучше поостеречься Гилстрэпа. Я никогда не играл с ним, но, как вы можете себе представить, он пользуется дурной славой.

— Какова его история? — спросил Гарри. — Он ведь не сочувствует пожирателям смерти, не так ли?

— Нет, я так не думаю. Я почти уверен, что оба его родителя — магглорожденные, но не цитируй меня в этом.

— Все ли в порядке с моим поведением? Моя жизнь была такой... нетипичной, что я даже не уверен, что знаю, как нормально взаимодействовать, особенно с людьми, с которыми я только что познакомился.

— В целом, ты справился отлично. Хотя я понимаю, почему Гилстрэп был расстроен тем, как быстро тебя приняли в команду и назначили стартовым игроком. Остальные из нас прошли испытания, а затем в течение года или более вносили взносы в резерв. В то время как ты, похоже, проснулся однажды утром и поклялся себе Мерлином, я, пожалуй, поиграю в Искателя Пушек!

— На самом деле, примерно так и произошло, — сказал Гарри. — Я увидел ту статью в "Пророке" и подумал: "А почему бы, блин, и нет?"

Оуэн усмехнулся.

— Желаю тебе больше энергии. Ты и так неплохо летаешь. И вы, конечно, заплатили свои взносы в другом месте.

— Полагаю, я так и сделал. — Гарри посмотрел на часы и сказал: — Мне пора идти. Спасибо, что взяли меня с собой, я обязательно вернусь. Большинство других соискателей были великолепны.

— Ты должен вернуться — ты обещал связаться с Виктором Крамом.

— Боже правый, ты прав.

Гарри вернулся домой и, готовясь ко сну, размышлял о своем вечере с "Искателями". Ему в голову пришла мысль: "Я никогда не смогу угодить всем".

Это не должно было стать откровением. Он был мишенью за то или иное преступление с самого своего рождения. Более того, в детстве ему никогда не удавалось угодить тете Петунии и дяде Вернону — самой высокой похвалой, которую он получал от них, было молчание, а это означало, что они не могли найти повода для критики.

Внезапно Гарри подумал о Люциусе Малфое. Если бы я хотел получить его одобрение, что бы мне нужно было сделать? Сначала ему нужно было подружиться с Драко в Хогвартс-экспрессе, хотя Драко только что оскорбил всю семью Рона. Тогда Гарри пришлось бы позволить распределить себя в Слизерин, хотя его и предупреждали о его дурной репутации. Ему пришлось бы отречься от своей собственной матери, поскольку она была магглорожденной, и, вероятно, назвать Гермиону Грязнокровкой.

Короче говоря, ему пришлось бы отказаться от всех своих собственных ценностей и убеждений, чтобы заслужить одобрение Люциуса Малфоя. И, поступив так, он потерял бы одобрение десятков или даже сотен других людей, включая Рона, Гермиону, Минерву, Сириуса, Ремуса и Дамблдора. Так какое это имело значение, если он не нравился такому зануде, как Эндрю Гилстрэп, или если Элли Хоббс из "Гарпий" была убеждена, что он ищет внимания?

"Но это действительно важно", — сказал тихий голосок внутри него, и у него возникло интуитивное воспоминание о том, как он снова оказался в чулане под лестницей. Гарри рефлекторно расширился до широкого осознания, как учил его Оуэн, и, хотя это принесло облегчение, он также почувствовал болезненное желание, от которого не мог избавиться. Некоторое время он оставался в этом равновесии, позволяя противоположным ощущениям неуютно сосуществовать.

В конце концов, он просто почувствовал усталость. Ему хотелось, чтобы Хелена была рядом — не обязательно для секса, а просто для компании, — но звонить было уже слишком поздно, а даже если бы и не было, у него не было адреса ее каминной. Дом казался очень большим и пустым, если не считать Кричера, конечно, и Гарри с завистью подумал о теплом и уютном коттедже Оуэна.

Он заснул, и, к счастью, никакие кошмары его не беспокоили. Когда он проснулся сразу после семи, он чувствовал себя отдохнувшим и немного побаливавшим. Кричер! тихо позвал он.

— Да, хозяин! — раздался голос.

Не будете ли вы так любезны подать обычный завтрак в мою спальню на стол?

Кричер был бы очень рад, хозяин. Завтрак на одного?

Да, спасибо. Уволенный. Присутствие Кричера исчезло из головы Гарри.

Он умылся и оделся, и вскоре на маленьком столике появился его завтрак со скромной цветочной композицией и "Пророком" на подставке. Заголовок на первой полосе гласил: "Лорды призывают Поттера исполнить Священный долг".

Гарри тяжело вздохнул, прежде чем прочитать статью, которая состояла всего лишь из открытого письма:

"Мы, нижеподписавшиеся лорды и леди волшебной Британии, считаем своим долгом ответить нашему уважаемому юному коллеге Гарри Поттеру. Хотя сама Магия даровала ему титул лорда Блэка, мы уважим его нынешнюю просьбу не называть его таковым.

Мы не претендуем на то, что понимаем, как работает глубинная магия, лежащая в основе Визенгамота, самого высокого института нашей страны, но, как его присягнувшие и помазанные на царство распорядители, мы призываем Поттера пересмотреть свой безудержный отказ от нее. Ибо именно это, сам того не желая, и сделал юный Поттер — отвергая атрибуты магического лордства, он отрицает благородный руководящий орган, который служит основой магической Британии.

Мы со смирением просим Поттера послужить своей нации на самом высоком уровне: в качестве титулованного члена Визенгамота. Мы верим, что сам Мерлин руководил непостижимой цепью событий, которые привели волшебника с таким удивительным происхождением, как Поттер, к столь высокой роли.

Мы понимаем, что у юного Поттера есть второстепенные требования к своему времени, но мы надеемся, что он не позволит этим занятиям отвлечь его от его самого священного долга перед всем волшебным миром.

Всегда к вашим услугам,

Лорд Ксантус Фоули

Лорд Понтиус Флинт

Леди Виолетта Грин Грасс

Леди Амортизия Лэдью

Лорд Сайрус Макмиллан

Лорд Озимандиас Селвин

Лорд Ромулус Винтер"

Гарри провел рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями. Это не сработало. Вздохнув, он взял палочку, вызвал в памяти недавнее воспоминание с участием Елены и произнес заклинание "Экспекто патронум".

На экране появились подсказки, и Гарри обратился к нему с сообщением:

— Гермиона, извини, что беспокою тебя в такую рань, но ты читала "Пророка"? Мне бы не помешал второй мозг, предпочтительно твой, поскольку мой, похоже, не работает. Я на третьем этаже. Спасибо. — Сияющий олень ускакал в никуда.

Минут через пять Гермиона заглянула в открытую дверь спальни.

— Ты здесь? — спросила она.

— Да, я завтракаю. Надеюсь, я не оторвала тебя от твоих дел — уверен, Кричер сможет что-нибудь приготовить, если захочешь.

Гермиона вошла и огляделась по сторонам.

— На самом деле, я никогда раньше не видела хозяйскую спальню, — сказала она. — Ты сам выбирал эту кровать?

— Нет, она досталась вместе с домом.

— Мерлин, им, наверное, пришлось строить дом вокруг нее. Это удобно?

— Да, именно так, иначе я бы, вероятно, уничтожил его с помощью Адского пламени. К счастью, Билл смог убрать всю Темную магию, — сказал он. — Тогда хочешь позавтракать?

— Нет, я уже поела. И да, я прочитала заявление лордов. Что вы об этом думаете?

— Я даже не знаю, что и думать. У меня такое впечатление, что они оскорбляли меня с этого момента и до воскресенья, но я хотел бы узнать ваше мнение, прежде чем обижаться.

— Боюсь, я пришла к такому же выводу, — сказала она. — Если бы меня попросили представить краткое изложение, я бы сказала, что они полностью обошли вопрос 1707 года, что означает, что это правда, и они это знают. Поэтому вместо этого они ответили кучей болтовни о Мерлине и самой магии, чтобы создать впечатление, что они не просто кучка позирующих болванов. Более того, демонстрируя впечатляющую небрежность в рассуждениях, они приравнивают светлости к Визенгамоту, который они изображают непогрешимым, а не прославленным судом кенгуру, и прямо обвиняют вас в том, что вы отвергаете это.

Гермиона говорила все это без остановки, поэтому ей нужна была пауза, прежде чем продолжить.

— Чтобы добавить драматизма, они намекнули на происхождение твоей матери, назвав это "удивительным происхождением", а затем довершили дело, высмеяв твою карьеру в квиддиче и предложив тебе бросить все и явиться в Визенгамот, чтобы примерить одну из этих забавных шляп. — Она помолчала и добавила: — Я думаю, этим все сказано.

Гарри кивнул.

— Не будет ли с моей стороны преувеличением, если я предположу, что они думают, будто я еще не послужил Британии наилучшим образом? Например, победив Волдеморта?

Она снова просмотрела заявление лордов.

— Нет, вы правы. Я не уверен, как я это пропустил.

— Как вы думаете, почему к этому не прилагается статья?

— Я подозреваю, что "Пророк" находится в руках одного или нескольких лордов, а это значит, что они не могут просто разорвать это заявление на части. Но они также не могут придумать, как это защитить, поэтому просто печатают это без комментариев.

— Должен ли я отправить ответ? — спросил Гарри.

Гермиона покачала головой.

— Нет, ты явно одержал верх. На работе все еще обсуждали твое вчерашнее заявление, и все хотели знать, правда ли то, что было про 1707 год. Я ухитрилась провести весь день в архивах, занимаясь исследованиями, и по меньшей мере полдюжины человек пришли, чтобы ознакомиться с теми же записями, что и я. Раздалось много смешков, а один пожилой волшебник даже исполнил что-то вроде победного танца.

— Блестяще. Кстати, вы обратили внимание на имена лордов и леди, которые его подписали?

— да. Интересно, насколько близки к ним Дафна Гринграсс и Эрни Макмиллан?

— И Маркус Флинт, — добавил Гарри. — Он был пожирателем смерти? Я не могу вспомнить.

— Неясно, но он определенно был неприятным. Я думаю, что, вероятно, они также консультировались с лордами, которые не захотели подписывать свои имена, или которых попросили этого не делать.

— Ты имеешь в виду семьи пожирателей смерти?

— Да, — ответила Гермиона. — Я посмотрел, в каких еще семьях есть лорды, и в их число вошли Трэверс, Яксли и Розье. И, конечно, Малфои.

— конечно.

— Так что я бы сказал, что ты победил — по крайней мере, пока. Молодец!

— спасибо. Как всегда, я бы не справился без тебя. — Он продолжал есть и спросил: — Ты уверена, что я ничего не могу тебе предложить? Может быть, булочку?

Она села.

— Хорошо, если ты настаиваешь. Можно мне взять это, или ты хочешь послать за Кричером?

— Давай. Я только возьму еще одно внизу — хочу заглянуть к Бродяге, прежде чем уйду на тренировку.

— Ты часто здесь завтракаешь?

— Нет, до этого я завтракал только один раз, когда у меня болели ноги после тренировки. — Она скептически посмотрела на него, и он пояснил: — Один раз, когда я был один. — Полагаю, у меня просто было настроение для этого сегодня. Здесь, наверху, довольно приятно.

— Да, я полагаю, на такой высоте немного больше дневного света, — сказала она. — И цветы здесь чудесные.

— Так и есть. Я зарегистрировал аккаунт у волшебного флориста, чтобы помешать Кричеру воровать цветы. На пути было несколько препятствий, но он, наконец, справился с этим.

Гермиона ухмыльнулась.

— Ты собираешься начать носить бутоньерки к своим парадным мантиям? Или дарить букеты своим кавалерам?

— Очень забавно, — сказал Гарри. — На самом деле волшебники не носят цветы к своим мантиям, не так ли?

— Исторически сложилось так, что да. Я видела это на некоторых портретах. Вы тоже хотите вернуть это в моду?

— Это немного заманчиво — мне больше нравятся цветы, — но "Искатели" никогда бы не позволили мне смириться с этим. Вчера вечером я познакомился с несколькими из них, и один из них устроил мне разнос из-за моей мантии пожирателя смерти.

— Он просто завидует. Ты выглядела в ней сногсшибательно.

— Ну, мне нужно играть против него в следующие выходные, так что я, наверное, подожду до следующего уик-энда, прежде чем начну носить цветы.

— Я с нетерпением жду этого. Джордж Браммелл одобрил бы. Заметьте, ничего особенного. Я уверена, что вы не хотите выглядеть как жених.

— Нет, я полагаю, это немного преждевременно, — рассеянно сказал он.

Она приподняла бровь, но ничего не сказала.

— Мне пора идти. Сегодня я хочу провести небольшое дополнительное исследование о стратегиях борьбы с половозрелыми вейлами.

— Габриэль? У тебя наверняка есть иммунитет.

— Да, но завтра вечером мы с Райаном ужинаем в коттедже "Шелл". Как ты думаешь, у него будут проблемы? И, пожалуйста, будь честен.

— До того, как я увидел ее в субботу, я бы сказал "нет". Я не помню, чтобы у меня были проблемы с Флер или даже с вейлой на чемпионате мира. Но Флер тогда была старше, а я был более забитым.

— Я так понимаю, в субботу все было по-другому?

— Боюсь, что так. Мне пришлось сознательно подумать о Хелене и мысленно прокричать "Четырнадцать!" несколько раз, чтобы взять себя в руки. Но Райану, возможно, будет легче, если ты будешь рядом с ним. Возможно, вы могли бы поддерживать физический контакт — даже залезть ногой под стол.

— Бедный Райан, я знаю, ему было бы неприятно вот так потерять самообладание. Я бы предложил не приглашать его на ужин, но подозреваю, что он захочет доказать свою преданность.

— Пожелайте ему удачи. И уж точно не принимайте это на свой счет, если он поскользнется — это было все равно что оказаться под проклятием Империус.

— Спасибо, что предупредил заранее. Я ухожу! — сказала она, направляясь к двери.

Даже после ухода Гермионы Гарри почувствовал облегчение от чувства одиночества, которое он так остро испытывал прошлой ночью. Оглядываясь назад, он понял, что завтракал в своей спальне, чтобы имитировать жизнь в квартире разумных размеров, а не в огромном таунхаусе. Не то чтобы ему не нравилась площадь Гриммо — ему нравилось ее обветшалое великолепие, и у него не было желания жить где-либо еще. Но он с нетерпением ждал возможности заполнять ее людьми на выходные и в последующие годы.

— Этот дом уже несколько десятилетий не был настоящим домом, — подумал он, вспомнив Регулуса, у которого был только Кричер, и Сириуса, у которого вообще никого не было. Гарри представил себе далекое будущее, когда на площади Гриммо будет шумно от детей и, возможно, будет по-настоящему лаять собака, и никто из тех, кто ее посетит, не назовет ее мрачной.