| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Единственный путь выйти с территории замка без ведома хозяина — это найти брешь. Как один из множества вариантов — перепрыгнуть или перелететь. Только последней способ — это не очень хороший вариант, по периметру стоит всего дядюшкиного владения стоит купольная защита и в нее можно нечаянно попасть — тогда весь замок и его окрестности переведутся на военное положение и... Короче, военный сбор, ополчение, побудка спящих в склепе любимых жен и родственников клана — это меньшее, что может произойти. Искать брешь довольно долгое занятие, делать нейтрализационое заклятье — холодно, прорывать пространство — знаний не хватит... Да, нам с пьером остается прыжок. Я его не осилю, рост не тот, силы не те, а вот эльф! Этот сможет. У него как раз форма боевая даже и не думает меняться на нормальную. Вот сейчас это как нельзя кстати. Ерунда — перепрыгнуть надо будет около десяти метров в высоту — зато свобода так близко, это и сообщила пьеру.
— Кириадна! Мэльефольос ми терольосиэ! — возмущается.
— Нет, а что ты предлагаешь мне? Рыть подземный ход, когда я тут даже сообразить не могу где право, а где лево?! — лучше сейчас повозмущаться, чтобы понял, как важно побыстрее перебраться на ту сторону. Да, мне тяжело угодить. Да, я любою скачу из одного мира в другой, так это же я следы вижу, а не этот ушастый!
Вздыхает, сжимает покрепче, напрягается. Ага, стойку боевую принимает и прыгает. Отличный прыжок. В ушах у меня даже ветер засвистел. Морозно-то как, даже тепло от эльфа не спасло от этого ледяного потока воздуха. Тыкаюсь носом в удобную впадинку там, где косточки под названием ключица образуют такое милое углубление, прямо как для носов другого человека. Красота! Отличное изобретение придумал Всевышний: теплое, функциональное и очень приятное, так как если ткнуться туда носом — его не разобьешь, а согреешь, да еще и запаха нанюхаешься замечательного, солнечного...
— Салько арьимал жьонья? — спрашивает, а я даже чувствую, как его вибрирует его голос, низкий, бархатный, теплый.
— А дальше, превращайся обратно в нормального эльфа, опасность миновала, и нам пора в Сэлью. Помнишь?
— Пко льуья, Кириадна.
— Вот и умничка, возьми с полки печенюху, только меня не отпускай, а то тут очень холодно, а с тобой тепло. Вот, — бурчу ему куда-то в эту вот самую впадинку.
Тень ехидно комментирует: 'А ты еще для верности шмыгни. Как тебе такая идея? Она сегодня же разок прокатила!'
У меня вопрос: почему я месяц не ждала, когда ты сама ко мне попросишься, а? Вот лежала бы на кроватке, мне бы зад растирали, лечили всякими мазями, кормили, укрывали теплым одеялком. Так нет же, я тут с тобой в своей голове всякой ерундой страдаю. Например, ищу того гада, что каким-то образом решил извести будущего правителя всего эльфийского народа, а попутно и меня, и княжича. Красота, да?
'Ладно тебе. Смотри, сейчас сбрасывать с себя боевую форму будет. Держимся крепче, а то мало ли... Вдруг скинет на землю?' Я ему скину! Пусть только попробует, тогда я его так искусаю, что мало не покажется.
'А дотянешься-то?'
Ха! Прыгаю я очень высоко, а еще есть магия. Вот только бы в теплые края перебраться для начала! Тогда пусть трепещет, если уронит меня на эту промозглую землю. Мало ли тут какая температура-то? А вдруг я сразу приморожуся к земле так, что фиг потом кто меня отдерёт. Вот что тогда делать будем, а?
'Ну... Будем отковыривать тебя. А потом лечить попу... Ты ведь на нее собралась падать?'
Я вообще не собираюсь падать... это так, чисто гипотетические размышления на данную тему. Ха! И чего это ты, тень, мне мозги канифолишь?
'Ладно тебе! Это чтоб кое-кто перестал дрожать и хлюпать носом. Видишь, все нормально, держит тебя и колдует одновременно. Ты его не отвлекай сильно. Хватит ерзать уже. Он сосредоточиться не может. Села и сиди, как обезьяна'
Да не ерзаю я! Тоже мне, советчица. Просто у меня косточки затекли. Ладно, пока тепло, то можно и потерпеть. Ага, колдует, задает координаты. Чувствую, как за спиной загорается переход в мир эльфов. Эх, скоро я попаду в тепло! Движение, кручение и вот мы в светлом помещении.
— Сынок? — раздается прямо над ухом, — Ты опять подобрал бездомную собачку?
* * *
Да! Это была мама Санни. Голос приятный, нрав не кроткий, а язык-то какой! Сплошные эпитеты, которые причудливо складываются в историю о чудесном добром и веселом детстве самого сильного, самого лучшего и доблестного пьера дома Солнца.
А дело в чем? Так в том, что когда пьер был очень юного возраста, то всегда испытывал жалость к беззащитным созданиям Всевышнего, чем часто досаждал своей маме. Сейчас, увидев своего родного 'цветочка яркого солнечного и прелестного' с непонятной ношей на руках, мама подумала, что сынок взялся за старое. Ха, как бы ни так. Стоило белобрысому эльфу только чуточку приспустить гобелен, как последовала немая сцена.
— Элишша? — шепотом спросила мать сына, точно боялась, что что-то может произойти, — Санни...
Я почувствовала, как руки пьера, затвердели на мне, а потом послышался перезвон каблуков, видимо мама пьера решила поближе рассмотреть то, что притащил сын домой. Посильнее ткнулась пьеру в грудь, никак нельзя, чтобы меня видела посторонняя дама. Пусть это и жена верховного пьера дома Солнца и мама Санни, но чем меньше знают обо мне в эльфийских землях, тем лучше, не для меня — для них.
— Цвет моей жизни, ты снова... — почти на выдохе произнесла эльфийка, затем дотронулась до моих волос и испуганно ойкнула.
— Вот-вот, — не понятно к чему ответил матери сын, — открой портал в Сэлью, и никому не говори о том, что я здесь был не один.
— Хорошо, — опять шепотом.
Вдруг где-то вдалеке послышался гул, точно целое агрессивное полчище бежало по всему замку в одно помещение. Послышались жесткие и одновременно напевные обрывки фраз, металлический лязг, перезвон подошв по полу. Стены помещения начали трястись, а пол явно подрагивать.
— Быстрее, — шепчет пьер.
Гул все нарастает, вот уже слышен топот, ругань, кто-то колотит то ли в стены, то ли в дверь, мне из моего укрытия не видно, у пьера очень удобная грудь — спрятался и ничего не страшно. Вжих, и портал рассекает пространство, Санни со мной на руках, едва успев сказать матери 'Спасибо', вступает в него. Мы переносимся в сэлью.
Я и не заметила, как опять начала дрожать. Ощутимо тряслись все поджилки, точно снова в темном мире побывала. И главное из-за чего? Шум. Самый обычный шум множества эльфов и у меня паника поднимается, не пристало маленькой наследнице бояться, она должна действовать! Если есть препятствие на пути, то его надо перепрыгнуть, если реку — переплыть, а с непонятным шумом от очень большого количества народа можно просто обойтись — заставить их замолчать, остановить или забыть, заткнуть их рецепторы восприятия... Держатели нутром чуют опасность, это как знать, что приближается гроза — признаки есть всегда: клокочущее сердце, пот по всему телу, холодный озноб, учащенное дыхание. А еще смутный предполагаемый исход событий. Это когда ты знаешь, откуда придет беда и что надо сделать, чтобы свести к минимуму ее последствия.
— Ты дрожишь, — констатация факта от великого пьера дома Солнца.
— Угу.
Не просто дрожу, а мне уже физически плохо от предполагаемого исхода событий. Уж, не знаю, что там у матери пьера сейчас происходит, но это было явной угрозой для меня. И что это? Что за шум-то? Эльфы — это слишком мирная раса. Насколько мне известно, то не было у них ни одной войны между домами, точнее не так, после самой первой войны — других больше не было. А тут целая толпа их, и как кричали на своем диалекте. Громко, мне казалось, что стены будто рушиться от этого гомона, от странных напевно-воинственных голосов. В ушах до сих пор стучит, как кто-то гремит ногами, как сильно содрогаются от стука не то стены, не то дверь.
Отвлекает меня от раздумий пьер.
— Ты замерзла, тебе надо принят ванну, — и, не спрашивая хочу или нет, шагом куда-то направляется. Видимо, пьяра перенесла нас в покои сына, потому что я прекрасно слышу, как приглушенно звучат шаги Санни — только в покоях у нас есть ковер, а еще немного скрипят половицы паркета.
Бултых, эльф наполнил магией ванну. По комнате разнесся приятный запах свежести.
— Кириадна, — бархатисто шепчет пьер мне в макушку, — отцепляйся, тебе нужно согреться.
Не хочу. Он теплый. Конечно, и вода теплая, но в воде я-то буду одна, а так я с ним. 'Дождешься, хозяйка, он тебя так, прямо в латах твоих в воду положит. Не буди Лихо...'. Ага, и тень активизировалась. Вот, спрашивается, чего ты молчишь, когда мне очень страшно, а когда у меня появляется какое-то успокоительное, так ты сразу вставляешь свою притычку?
'Ой, какие мы нежные, — растягивая слова пробубнила тень и вышла из меня, — Я пойду к своим, узнаю новости'. Вот сразу бы так сделала, давно пора. А то только и делает, что думать мешает. Тень не ответила. Она юркнула в свой мир, оставив меня, все еще вцепившуюся в пьера всеми руками.
— Осеннее солнце, — вздохнул Санни, — Ладно. Если не хочешь отцепляться, то...
Если бы знала, что пьер вмиг сдерет с меня одним щелчком всю одежду, полезла бы в ванну, не раздумывая. Если бы знала, что останусь после этого наглого избавления от одежды в одних трусиках, то точно смогла бы расцепить руки и осталась одной в теплой водичке. А еще я бы точно воспользовалась магией и вышвырнула эльфа за дверь. В принципе, можно было бы пережить, что я осталась без одежды — чего стесняться, ведь он меня голой видел, хоть это и не прилично. Но вот следующее я пережить вообще отказываюсь, потому что ....
— Ийййййй! — пискнула я, когда почувствовала, что одежда слетела по щелчку пальцев и с Санни.
Никогда в жизни не смогу полностью передать, что я ощутила в тот момент. Стыд, смущение, испуг и ... удовольствие. Потому что на мой писк меня и по головке погладили, и по спинке, где та самая ложбинка позвоночника, провели костяшками пальцев, а еще... Еще мне ласково, еле уловимо, невесомо и нежно провели свободной рукой по плечам, собрав в непонятный жгут мои рыжие волосы, едва коснулись нежно шеи, надавили на какую-то точку в том месте, где заканчивают расти волосы... По телу сразу же прошла приятная и сладкая волна расслабления. Протест и стыд с легкой толикой страха как-то забылись. Шаг. Балансировка на одной ноге и приседание. Теплая вода обволакивает.
Я прикрыла глаза и только почувствовала, нежели услышала, как пьер сел в ванну.
— Кириадна... — зовет пьер, — посмотри на меня.
Вдыхаю сладковатый аромат пьера и чуть приоткрываю глазки. Причем это сделать вот очень-очень сложно, ибо толика испуга все-таки у меня в мозгу есть. Сначала, сглатываю, потому что после вдоха резко сердце биться начинает, как пичужка в силках, а только потом перевожу взгляд с воды и своих рук на пьера. Перед глазами сразу появляется совсем не белое, как можно было бы подумать, тело. Золотистое, я бы даже сказала солнечно-орехового с ноткой шампанского и персиковой мякоти. Без всяких неровностей, гладкое, точеное с красиво выпирающей косточками ключицы, изящной впадинкой, мощными плечами.... Теперь смотрю на шею — сильная, могучая. Подбородок острый и волевой, губы — невероятно мягкие (точно знаю — проверено мною), розоватые и одновременно персиковые, слегка потрескавшиеся, но блестящие, нос — тонкий без горбинки, мужественные скулы и глаза. Когда в романах, которые я читала в огромном количестве лет пять назад, пишут, что глаза — зеркало души, я всегда смеюсь. Нельзя так писать. Там ровным счетом ничего не отражается — радужка, зрачок, хрусталик да белая оболочка: нет тут приспособления для разговора. Зато взгляд как раз и может о много поведать. У пьера сейчас сине-черные глаза. Не видно голубой радужки — большой и черный зрачок почти все пространство заполонил — удивительное зрелище, завораживающее, оно точно приковывает внимание, убивает волю.
— Кириадна, — на грани слышимости произносит пьер.
Я смотрю только в его глаза. Любуюсь удивительным сочетанием не злости, а чего-то странного, магнетического, что приковывает меня. В голове ветер, в ушах стук, который переплетается со звуком воды, тиканьем часов где-то в основных покоях, и нашим дыханием. Время? Не смешите. Остановилось оно, его нет. Есть только черные глаза и тепло внутри. Тянусь к нему. Так хочется прикоснуться к его золотистой коже, хочется быть ближе к этому Солнечному пьеру, хочется ощутить под руками тепло и мягкость его тела...
Желание сбывается. Я прикасаюсь, глажу и, невероятно, меня обнимают! Те самые руки, такие надежные, такие ... эльфийские! И я замираю. Потому что начинаю вбирать в себя аромат пьера — солнце, мед и радость лет. Безумно приятно и неверотяно хорошо! Пьер тоже молчит, только сердце его начинает биться быстрее, он притискивает меня ближе, и вот я совсем лежу у него на груди. Опять замираю, только руками обвиваю его талию и все...
— Кириадна... — уже у меня в голове.
— Аленса...
Ну, раз он перешел на свое наречье...
Не знаю, что мной двигает. Первый раз такое вообще ощущаю. В детстве с отцом принимала ванну, он меня мыл, я у него на руках сидела — было только приятно и тепло, но вот чего-то острого я не испытывала. Хотя... Так это ж папа, а это целый пьер, нда... Где-то на сердце что-то сладко замирает и даже приносит еле заметную, боль, как удар током, только еще быстрее, но во много раз не такой больной. Что нашло на бедную наследницу? Вспоминаю несколько слов на древнем языке у держателей
— Йлшатхрнолгркда... — шепчу в ответ и смотрю в эти черные глаза.
Именно нашло. Точно и без мозга вовсе. Если бы кто узнал, что у меня сейчас происходит в рыжей голове, подумал, что из ума выжала. Кто-то бы сказал просто реакция на стресс, а кто-то бы пропустил мимо ушей — что ни скажет держатель в таком юном возрасте...
Тепло убаюкивает, ласково заставляет прикрыть глаза, и я на грани этого то ли сна, то ли яви ощущаю, как меня отстраняют, нежно гладят по всему телу, по груди, рукам животу и ногам. Кажется, из груди вырывается стон и меня окончательно уносит куда-то в сторону приятных ощущений блаженства и беспричинной радости. И только шепот не дает ускользнуть в темноту сна:
— История маленького мальчика — слишком отважного, чтобы бояться... Первый подарок за всю жизни — небесная улыбка прекрасной маленькой девочки... Борьба за нее — невыносимая и сладостная ноша, которая обещает что-то... Хрупкая и сильная, нежная и резкая, не ребенок, но и не полностью раскрывшийся цветок девичества... Солнечная леди, свет и радость, тьма и печаль... Защитница, единственная... Неповторимая... Мой дар, дар неба, дар от Всевышнего...
Потом меня поднимают на руки и расслабленную уносят и кладут на кровать. Тут мягкое, но расслабленное теплое тело сразу чувствует ее холод. А я... Точно ото сна отхожу и резко начинаю ощущать то самое! Это она! Опасность! Резко открываю глаза и смотрю на нежно улыбающегося пьера:
— Санни, холодно... — шепчу, прикладываю руку к груди и дрожу. Опять всем телом ощущаю, как окутывает ледяная волна чего-то страшного и раскрываю глаза.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
