В этот раз мне нашлось занятие поспокойнее — уговорил Зарда сразиться в "четверку". Игра эта довольно сложная, можно просидеть за одной партией и часы, и дни напролет. Зард и я далеко не новички в ней, поэтому партия тянется уже часа три. И только буквально несколько ходов назад мне удалось прорвать оборону капитана, сконцентрировав на фланге крупные силы. И сейчас, планомерно развивая успех, я отодвигаю его фигуры к краю доски. Хотя силы у него еще есть, да и ресурсы позволяют вывести из дока пару еммеров. Но вряд ли это ему поможет, так как мои тааноты заняли очень удачную позицию, позволяющую им не только прикрывать свои силы, но и держать под ударом весь центр позиции Зарда. Сами же они надежно прикрыты резервом. Однако Зард слишком упрям, чтобы так легко сдаться — видимо, он надеется на мою ошибку. Так что партия продолжается.
Доиграть нам не удается. Внезапно на связь выходит командир пятой сотни — Ахейя — в район дислокации которого мы, кстати, и направляемся. Он сейчас на позиции, позволяющей перехватывать корабли, идущие кратчайшим путем с Рабены на Лигурию. Разумеется, эти корабли его интересуют только как объект потенциального внимания со стороны вольных. Которых в том районе должно быть как блох на бродячей собаке. Пятая сотня прибыла на место совсем недавно и должна там оставаться до самого нашего прибытия. А потом ей предстоит дальнейший путь на "юго-восток" к конечной точке маршрута, лежащей в четырех тысячах минд. Как раз на линии кратчайшего маршрута с Лигурии до Земли.
— Командир, один из зондов только что поймал и ретранслировал сигнал с рабенийского транспорта. Его преследуют пять кораблей, из которых, по его мнению, два являются клагерами и три — зайонами. Движутся прямо на нас, я не стал ждать и отправил один десяток навстречу.
Собственно, от меня сейчас ничего не требуется — вмешиваться в работу капитана пока незачем. Ахейя просто ставит меня в известность о своих действиях. Выслал десяток — это правильно. Если на хвост транспорту сели клагеры, то транспорт рискует не долететь до места расположения пятой сотни. Что всю сотню не послал — тоже правильно. Две недели назад пятая тысяча открыла счет уничтоженным в бою кораблям вольных, рассеяв по Галактике один зайот и два зайона, попытавшихся оказать сопротивление. Причем их противником выступал один-единственный тарсер, отставший от сотни из-за небольшой поломки в двигателе и внезапно обнаруживший поблизости корабли вольных. Недолго думая, далат, управлявший тарсером, полетел "посмотреть поближе". Во время полета ему удалось перехватить и расшифровать передачу между кораблями. Выяснилось, что корабли принадлежали вепрату Пагридаса, довольно известного своей жестокостью. Кстати, предки этого вепрагонта были землянами, что весьма редкий случай для вольных. Далат, не долго думая, раскрыл себя и предложил пиратам сдаться — потом ему Танаул за самоуправство всыпал по первое число, в наказание отстранив на два месяца от полетов. Вольные, понятное дело, в ответ только рассмеялись и принялись расстреливать тарсер из бортового оружия. Была опасность, что система защиты, еще ни разу не испытанная в бою, подведет. Слава конструкторам — защитное поле выдержало все залпы. А далат неторопливо подвел тарсер вплотную к вольным и, выдерживая паузу, тремя выстрелами из эмпылеров уничтожил их одного за другим. Последним был зайот, в котором находился сам Пагридас. Увидев реальную силу противника, вепрагонт взмолился о пощаде. Но далат процитировал ему соответствующий пункт нашего устава, согласно которому любой, кто применил оружие против члена организации, должен быть уничтожен. В назидание другим. После чего выстрелил по зайоту. Танаул хотел было наказать далата еще и за то, что тот не взял пленных, но тому удалось оправдаться тем же самым пунктом устава. Так что с этой стороны к нему было не подкопаться. В настоящий момент этот далат сидит взаперти на Базе, но зато для содумников он настоящий герой.
Несмотря на произвол далата, этот случай показал, что мы можем быть уверены в мощи наших кораблей. Я не сомневаюсь, что одиннадцати тарсеров с лихвой хватит для небольшого отряда вольных.
Хотя стоит заметить, что два клагера — это серьезная сила. Это очень опасные противники, если речь идет об обычных кораблях. Экипаж каждого клагера — от пятисот до восьмисот человек. С экипажами зайонов получается под две тысячи. Вот только этим двум тысячам вольных ничего не светит против десяти далатов и одного веанита, пилотирующих самую слабую в боевом отношении конфигурацию тарсера — поисковую. Эта конфигурация слаба только в сравнении с другими конфигурациями тех же тарсеров — линейной, ударной и огневой. Любые другие типы кораблей, известные в Галактике, все равно на порядок слабее. Даже будь на месте клагеров самые мощные еммеры — им тоже несдобровать. Поэтому, я спокоен за десяток. Меня больше волнует, чтобы он успел до того, как вольные настигнут транспорт.
Размышления прерывает осторожный вопрос Зарда:
— Что-то случилось?
Я вспоминаю, что Ахейя доложил ситуацию мне лично, так что капитан-один не в курсе. Отдаю приказ лусагану включить Зарда в число лиц, имеющих доступ к каналу связи с пятой сотней, и он получает исчерпывающую картину.
К счастью, поисковые тарсеры обладают самой высокой скоростью из всех конфигураций. Так что десяток приходит вовремя — клагеры даже не успевают сблизиться с транспортом на дистанцию действия своих самых мощных резонаторов.
Проскочив мимо рабенийского корабля и выключив маскировку, тарсеры сближаются с кораблями вольных и ложатся на параллельный курс. Веанит, командующим десятком, в соответствии с правилами требует назвать себя и предлагает сдаться. Вольные реагируют предсказуемо — тут же открывают огонь. Правда, этому предшествует мысленный приказ, отданный по конселг-связи с одного из клагеров. Ну что же, этим сигналом главарь выдал свое местонахождение! Веанит, не дожидаясь подсказки от капитана, тут же делит отряд на два звена. Первое звено "старших" далатов немедленно атакует зайоны, а также второй клагер. При этом на крейсер отводится два тарсера, а на легкие рейдеры — по одному. Зайоны взрываются сразу, защитное поле клагера все-таки частично сдерживает первый удар эмпылеров, но и оставшейся мощности хватает для выведения корабля из строя. Второй залп добивает крейсер. Одновременно второе звено под предводительством самого веанита сближается вплотную с командным клагером. Три тарсера вскрывают корпус корабля вольных, после чего пилотирующие их далаты высаживаются на крейсер. Двое других далатов вместе с веанитом остаются прикрывать штурмующих. В отличие от захвата кораблей Техогна, нет необходимости в демонстративных действиях, поэтому далаты-штурмовики действуют с максимально возможной скоростью и скрытностью. Их тарсеры, управляемые удаленно, "глушат" селгенсты вольных, а пулсаты переходят в режим "невидимка", из-за чего далатов нельзя увидеть глазами. Пулсаты, кроме всего прочего, снабжены гравитационными двигателями, мощности которых хватает, чтобы мгновенно разогнаться до нескольких десятков километров в секунду. Но сейчас этого не требуется — хватает и двухсот метров в секунду.
Два далата устремляются к двум нейтрализаторам, а третий мчится прямо в рубку. По дороге все трое "выключают" глушителями попадающихся на пути вольных. Со стороны они выглядят как несущиеся по коридорам невидимые и неслышимые смерчи, при соприкосновении с которыми люди валятся на палубу штабелями.
Оказавшись рядом с нейтрализаторами, далаты, не медля ни секунды, разносят аппараты при помощи фокусирующих гравиколлапсоров. Эти приборы также входят в состав пулсатов. А через секунду их товарищ достигает рубки и, игнорируя запертую дверь, вламывается внутрь, разнося стену при помощи того же гравиколлапсора. Удар глушителя валит всех находящихся в рубке вольных.
Главный лусаган клагера реагирует на выведение из строя командного состава вполне стандартно. Он блокирует все ксауганы кроме одного, с которым можно работать только после предъявления мыслекода. Далат тут же сооружает фантом, подключенный к этому ксаугану, и генерирует первый попавшийся мыслеобраз. Ксауган честно начинает сравнивать этот мыслеобраз с тем, что заложен в нем самом, и в этот момент тарсеры, используя п-сканеры, делают полную селгограмму интеллектуальной системы, выявляя в ганах активированные области. Селгограмма тут же транслируется в сотню, а та уже заранее собралась в аналитический ментоид, использующий все возможности бортовых лусаганов. Тем временем ксауган, определив, что мыслекод неправильный, активирует встроенный в рубку резонатор, пытаясь поразить фантом. Чтобы не смущать интеллектуальную систему, фантом изображает гибель.
Ментоиду хватает пары секунд, чтобы полностью смоделировать нужный участок ксаугана, расшифровать его и выдать правильный мыслекод. Появляется еще один фантом, который предъявляет этот мыслекод, после чего клагер полностью переходит под управление далата. И первым же приказом тот отключает генераторы защитного поля. После чего тарсеры без помех залпом накрывают клагер электромагнитными лучами бортовых глушителей. А сотни вольных, так и не успевших понять, что же произошло, валятся без сознания. На далатов, разумеется, поле не действует, так как на пулсатах есть генераторы защитного поля. Да еще и тарсеры создают вынесенное защитное поле вокруг своих хозяев — можно в атомный реактор лезть, не опасаясь за здоровье. Вторым приказом далат останавливает клагер. От начала штурма проходит чуть меньше семи секунд, а все уже закончилось.
Зард недовольно кривится. Норматив ударной сотни в таких же условиях составляет всего четыре секунды, при этом штурмовать флагманский корабль должен всего один далат, плюс один остается страхующим, а задачей остальных является уничтожение других кораблей противника. Если бы его сотня показала подобный результат, то получила бы от меня полный разнос. Но глупо требовать от поисковиков укладываться в нормы, предназначенные для ударных и линейных эскадр. Все же их основное назначение — это поиск и преследование, а не эскадренный бой с элементами штурмовых операций. С другой стороны, пятая сотня входит в состав моей тысячи, являющейся ударной. Поэтому навыки ударно-штурмовых операций должны быть на высоте, независимо от типа сотни.
Хотя, если честно, я очень надеюсь, что мне никогда не придется использовать тысячу как однородное ударно-штурмовое соединение. Потому что такая необходимость может возникнуть, только если потребуется атаковать объединенный флот размером в несколько тысяч кораблей. А такие флоты может выставить лишь Тройственный Союз, Рабена или Лигурия. У последней, правда, он состоит в основном из малых и средних кораблей типа зайотов и клагеров; основных же боевых кораблей — еммеров, штурмоносцев и таанотов — очень мало.
Другими словами, применение моей первой ударной в качестве цельной боевой единицы целесообразно только в случае прямого военного конфликта с планетами Высшей Пятерки. Крайне нежелательный вариант, поскольку воевать с официальными правительствами Восьмерки Развитых планет не входит в наши планы. Главная причина проста — мало радости доставит стрельба по кораблям, на которых, возможно, сражаются твои родственники или родственники твоих товарищей. Боюсь, в таком случае мы рискуем столкнуться с расколом в организации. А если раскола не будет, то психологическое состояние личного состава окажется, мягко говоря, на низком уровне. А у нас от этого зависит очень многое. Например, такой важный показатель, как эффективность ментоидов, особенно боевых. В итоге в таком столкновении мы рискуем оказаться без нашего главного козыря. Поэтому тарсеры и обходят стороной флотилии Союза, держатся подальше от Лигурии и Рабены, не связываются с небольшими флотами Шилина и Бадуага, не лезут на Землю. Мы не враждуем с ними и готовы дорого платить за то, чтобы и они нас не считали за врагов. Поэтому вариант использования в бою всей тысячи пока считается маловероятным, но на всякий случай мы к нему готовы. Более того, давно разработаны схемы применения всего нашего флота — а это более одиннадцати тысяч кораблей. Те же вольные, если они вдруг объединятся, способны выставить флот под двести тысяч кораблей. Но такой вариант практически нереален, так как у них слишком много внутренних противоречий. Даже во время Санованской войны вольные действовали разобщенно, не согласуя действия друг с другом.
Ладно, политика политикой, но за уровнем подготовки в тысяче следить все равно нужно. Придется собрать капитанов, указать на проблему и начать ее решать. А сейчас лучше промолчать, а то Ахейя, который небось считает, что все сделал на "отлично", запросто может обидеться. С этими мальчишками приходится становиться педагогом, ничего не попишешь.
Ловлю себя на мысли, что называю "мальчишкой" капитана-пять, который вообще-то мой ровесник, даже чуть постарше. Но ему не пришлось пройти через то, через что прошел я и еще двенадцать других членов организации. Если бы не смерть Пелланона, то нас было бы четырнадцать. Потеря близких, унижение, ненависть — всего этого нам пришлось хлебнуть с лихвой. Я впервые убил человека в шестнадцать лет. Мои ровесники сейчас учатся в университетах, а я уже ощущаю себя глубоким стариком. По крайней мере перед Ахейей, пришедшим в организацию с Первой Волной набора.
Пока я думаю об Ахейе, рабенийский транспорт напоминает о себе. Его экипаж, который, надо полагать, не отрываясь следил за коротким боем, неожиданно разворачивает корабль. Рабениец подходит поближе к клагеру и тарсерам и останавливается неподалеку. Но пульсер он предусмотрительно держит разогнанным — п-сканеры и селгенсты тарсеров прекрасно это видят. Следует отдать должное смелости рабенийского капитана — он-то не знает, нужно ли ему опасаться своих неожиданных спасителей или нет. Похоже, рабенийцы не знают, как себя вести в этой ситуации. С одной стороны, хоть они и слышали переговоры веанита с вольными перед боем, название "Галактика" им ни о чем не говорит, и им непонятно, чего от нас следует ждать. С другой — как-то нехорошо просто улетать, даже не поблагодарив тех, кто тебя спас. Звездолетчики очень высоко ценят взаимовыручку, так как зачастую лишь благодаря ей им удается спастись, внезапно оказавшись лицом к лицу с равнодушной космической бездной.
— "Галактика", говорит капитан корабля "Пезхина Меаи", — вещает в конселг-эфире транспорт. — Меня зовут Пезхина, хотел бы узнать, требуется ли от меня какая-нибудь помощь?
Веанит связывается с Ахейей и спрашивает, что делать с рабенийцами. Проблема заключается в том, что, предусмотрев разнообразные варианты боев со всеми возможными противниками, мы совсем забыли выработать линию поведения в случае контакта с дружелюбно настроенными жителями Галактики. Сейчас рабениец здорово мешает, так как клагер нужно подготовить к буксировке на Базу, а технологию буксировки показывать посторонним запрещено. Но просто послать его подальше тоже нельзя. Доверие жителей Галактики мало завоевать — нужно его еще постоянно поддерживать. Поэтому я принимаю решение вмешаться:
