| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В ответ Контарини поморщился и произнёс:
— Мне не удалось убедить его продолжить войну, ваша светлость. Он ссылается на большие потери своей армии, из-за прошлой неудачи, и на то, что мы нарушили договор, не обеспечив его армию оружием. Из-за чего он не рискует продолжить борьбу с султаном. Хотя такое желание у него и есть.
— Часть его бывших воинов служит у меня, наёмниками, — пожав плечами, проговорил Конев, — Если он вступит в войну, я верну ему их. Вместе с их оружием. Готов предоставить ему и не нужное мне оружие из трофеев. Включая пушки, и предам султану Узун-Хасану пленных артиллеристов из осман. Дабы они обучили его воинов, как пользоваться пушками. Плюс готов оказать ему содействие наёмниками, в захвате территорий южнее рек Чорох и Келькит, и в возвращении их в состав его султаната. Плюс это может способствовать восстанию в бейлике Карамонидов[9]. Думаю, Касым-бей воспользуется возможностью вырваться, из-под власти османов, и возродить свой бейлик. В этом я так же готов и ему содействовать. Например, направить туда тех его бывших подданных, что мы освободили и освободим из турецкого плена.
— Хм... — задумчиво сказал венецианец, — Пожалуй, мне будет необходимо это срочно сообщить Узун-Хасану. Одно плохо, у меня не средств что бы вернуться в Тебриз. И передать ваше предложение, ваша светлость, султану Узун-Хасану.
— Я прикажу выделить вам пятьсот флоринов, что бы вы могли добраться до Тебриза, — произнёс Конев и, посмотрев на Анаит, добавил, — Госпожа секретарь передаст это моё распоряжение казначею и обеспечит получение этой суммы вами.
Женщина кивнула, проговорив, что она всё поняла, а Конев, уже повернувшись к Лудовику да Болонья, спросил:
— Ведь вы господин посол составите компанию господину Контарини?
— Да, ваша светлость, составлю, — ответил посол папы, — Но это будет не скоро. Если мы будем добираться в Тебриз, как попали сюда, через царство Картли, то опасаюсь, что это займёт много времени.
На что деспот, посмотрев на стены цитадели, проговорил:
— Думаю падение цитадели это дело нескольких дней, а потом наши войска будут выдвинуты в сторону крепостей преграждающий путь в Зиганский проход. Понтийские ворота я намерен оставить за собой. Вы же сможете отправиться с нами. А там вы, на выделенных вам конях, в сопровождении наёмного отряда из уроженцев Аюк-Коунлу, отправитесь по караванному маршруту в Тебриз. Благо там всего несколько дней пути. И доставите от меня султану, личный подарок, императорскую кофеварку, — при этих словах Конев подумал, что вместо стеклянных колб вполне можно будет использовать стандартные стеклянные литровые банки, для местных это и так будет "дорого, богато". А всё остальное быстро сделают на оставшемся, на борту кораблей, оборудовании и с помощью имеющегося инструмента, — А потом вы вернётесь. И уже получите кофеварки для понтифика и дожа республики. Думаю, теперь вы сможете вернуться через Молдавию и Венгрию. Преодолев море на кораблях. Вас, господа, такой вариант устроит?
— Вполне, — согласились с предложением Конева оба посла. А тот продолжил:
— Я только хочу спросить вас об одном человеке, который должен быть с вами, после князя Московского Марко Толмаче[10], где он?
— О-о-о, ваша светлость, вы говорите о Марко Россо? — тут же переспросил Контарини и, дождавшись кивка Конева, продолжил, — Мы с ним расстались в Поти. Когда выяснилось, что Каффа захвачена турками, то мы остались ожидать оказии. А он отправился в Шимаху, что бы добраться в Москву через Астрахань[11]. Но думаю, он тоже появиться здесь. Как только узнает, что вы тоже воюете с ханом Ахматом.
— Очень на это рассчитываю, — согласился Конев, — Ну а пока побудьте гостями императрицы. Вам выделят помещения в Прекрасной крепости. И обеспечат достойный вас прокорм.
Оба посла буквально рассыплись в благодарностях. А потом Лудовик да Болонья, произнёс:
— Ваша светлость, я вижу в вас доброго христианина. Не желаете принять крещение от католической церкви? По примеру господарей Валахии и Молдавии. Которые приняли католическую церковь и пользуются сейчас поддержкой и благословлением понтифика. Ведь один бог, одна вера, должна быть и одна церковь. И в церкви должен быть один пастырь, наблюдающий за паствой Христовой.
— Ну, это сложный вопрос, господин посол, — протянул Конев, а потом, посмотрев на Аминэт, которая всё время разговора простояла улыбаясь рядом с деспотом, явно демонстрируя свои права на него, и попросив её приготовить ещё кофе, снова повернулся к да Болонья и продолжил, — Для меня есть сложности в принятии постулата о непогрешимости папы Римского. Помня историю про папессу Иоанну[12]...
— Это поклёп на святую католическую церковь, — вскричал было папский посол, но поняв, что он прервал регента, тут принял смиренное положение, даже сложил руки на груди и добавил, — Прошу простить меня ваше светлость, но этот поклёп на святость церкви, просто возмутителен.
— Хорошо, господин посол, — холодно произнёс в ответ Конев, — только из-за уважения у католической церкви, я прощу вас. Хотя и склонен считать, что высшие силы, если посчитают себя оскорблёнными, способны постоять за себя и сами. Но от подобного шага меня предостерегают и гораздо более мирские дела. Хотя из-за чего всегда проверяют пол вновь избранного папы Римского? Но оставим этот вопрос. И да я в курсе, что господарь Валахии Влад Цепеш и господарь Молдавии Стефан III приняли крещение по католическому обряду. Из расчёта получить помощь от всего католического мира. В своём противостоянии с неверными. А вместо этого наступление в Валахию в этом году расстроилось только из-за того, что собранные для этой цели войска короля Венгрии были задействованы в борьбе с войсками его наихристианийших коронованных соседей. Стремящихся забрать у него Силезию. Да и я знаю, что в своё время константинопольский патриарх принял главенство над собой римского папы. И католический крест был принесён даже в Москву. Вот только помощи, от понтифика, Константинополь не дождался. А после падения города, османы вынудили нового патриарха отказаться от главенства над ним понтифика. Так что я не вижу смысла отправлять деньги в Рим. Для строительства Сикстинской Капеллы. Я лучше потрачу их тут, для строительства крепостей, создание армии и борьбы с врагами христианского мира.
— Я понял вас ваша светлость, и доведу ваше мнение до понтифика, — снова приняв смеренный вид, ответил папский посол, — Но очень надеюсь, что вы в дальнейшем, измените своё мнение. Ибо в единстве церкви сила.
В ответ Конев усмехнулся и ответил:
— Ну про единство церкви говорить уже поздно. Сомнения, брошенные Яном Гусом, уже попали на благодатную почву. И скоро дадут сильные и многочисленные всходы. Ибо, сомнения раздают ересь, ересь рождает инквизицию. И скоро, христианские коронованные особы, снова начнут резать друг друга. Доказывая в борьбе и через кровь, что именно их трактовка христианской веры наиболее правильная и истинная. И тут дай бог понтифику удержаться на троне. И всё это на фоне натиска осман на Европу. Мы, наверное, не доживём до такого, но я ожидаю что Рим буде захвачен и разграблен христианским войском, а где-то в это же время Вену будут осаждать османы.
— Свят, свят, — стал креститься Лудовик да Болонья, произнеся, — Не дай бог такую напасть. Но вы очень хорошо осведомлены, ваша светлость. Не поделитесь информацией, кто будет представлять такую угрозу церкви.
На что Конев ответил:
— Вот тут я с вами полностью согласен господин посол. Не дай бог, но к этому всё идёт. И я уж постараюсь держаться подальше, от этой неизбежной свары, в святой католической церкви. А по поводу осведомлённости, то в наше время это не является тайной. Но сейчас возможно изменяться лица или обстоятельства. Это возможно отсрочит неизбежные процессы, господин посол, но остановить их, нет сил не у меня, ни у католической церкви. Хотя признаюсь честно ересь, что всё в жизни предопределено и есть люди изначально угодные богу, что проявляется в их успешности, а есть те, что изначально неугодны и неудачники, меня коробит. И против неё я буду выступать.
На эти слова деспота, посол понтифика склонил голову, в знак своего удовлетворения. А в это время Аминэт снова сделала кофе, и наполнила им, опустевшие было чашечки. Но снова насладиться кофеем Конев не успел. Зазвонил его телефон и под удивлённые взгляды послов Конев достал, как они подумали шкатулку с тёмным зеркалом и произнёс:
— Слушаю, Конев.
Услышав голос Стрельцова:
— Клим, наши ангелы докладывают, что проломы вполне достаточные для прохода пехоты. Но турки строят позади них баррикады и начали копать рвы. Надо штурмовать.
— Тогда, Игорь, начинай, только створки ворот ещё пушками выбейте, — проговорил деспот, при этом поморщившись, так как понимал, что такой штурм по сути вражеского города выльется в большое количество крови. С грабежом и насилием. С другой стороны, цитадель, где сейчас жило только мусульманское население, от него, очищать придётся. Что бы передать его в ведение компании. Так что грабёж будет неизбежен. А вот насилие, то если избежать его никак не получиться, то значит, его необходимо возглавить. И Конев продолжил:
— И передай по войскам, город будем грабить, но его не жечь и не разрушать. А всё сносить, для последующего дележа. При этом за живых пленников будет премия. Особенно большая за дев, оставшихся невинными, ну и за юных вдов, что останутся чистыми.
И отключив трубку, Конев потребовал себе своего жеребца. И пока быстро допивал кофе объяснил послам, что это их замена посыльных, в их время. Где вместо людей используются аналоги молний. И что сейчас начнётся штурм города. И действительно по осаждавшим город войскам прокатились звуки сигнальных труб. А войска, выполняя команды, стали необычайно быстро выстраиваться в боевые порядки[14]. И буквально в считанные минуты, буквально ошарашив скоростью подготовки к сражению послов, всё поле перед стенами оказалось занято готовыми к штурму войсками. А орудия очень быстро развернувшись открыли огонь по створкам ворот. И очень меткими выстрелами быстро открыли и этот проход в город. А к Коневу, очень старый конюх подвёл его огромного, серого жеребца. На которого он легко поднялся. И надев шлем, приподняв, правда, забрало стал, сидя под личным флагом осматривать поле предстоящего боя. И заметив, что турки стали заполнять проломы своей пехотой, пока их ополченцы стали срочно возводить в проломах баррикады, послал гонца на артиллерийские батареи, что бы те перенесли огонь по проломам, не позволяя там ни заваливать их, ни концентрировать силы. И скорость, с которой и тут был перенесён артиллерийский огонь с ворот на проломы, откуда буквально вышибли, как вражескую пехоту, так и не успевшие появиться баррикады, снова удивило наблюдавших за штурмом послов. А потом взревели трубы и войска, под барабанный бой, и под музыку, с развёрнутыми знамёнами, ровными рядами направились на штурм. И всё это произошло, по мнению послов, пусть и дьявольски, всё-таки это были христиане, но невероятно стремительно.
4
Как бы то ни было, но вторжение чужой армии это всегда кошмар и ужас для простых людей. А при подобных катастрофах всегда страдают невиновные. Вот и сейчас, когда Конев на своём жеребце подъезжал к бывшему дворцу Трапезундских императоров в самой дальней и самой высокой части скального выступа, что образовывал Среднюю и Верхнюю части города, то он видел на площади перед ним сидевших на камнях девушек и молодых женщин. Которые испугано, озирались по сторонам. А женщины ещё и прижимали к себе маленьких детей. И деспот их отлично понимал. Для них, сейчас, рушился привычный для них мир, и они сейчас были полностью в руках страшных и беспощадных завоевателей. Которые захватили их город, выхватили из их домов, убили их родных и теперь купили их на этой площади. Ну а что, "Добро твоё кому-то отзывается злом — пора пришла платить по долгам[15]". И этим невинным девушкам, и молодым женщинам приходилось теперь расплачиваться за то, что их предки пришли сюда, когда то, причём не так-то уж и давно, всего дюжину лет назад, как завоеватели. Что творили тут как бы ни то же самое, если не хуже. А отвечать за это приходиться им. Хотя для этих девушек и молодых женщин всё было не так и плохо. Их выкупали у захвативших их воинов, спасая от насилия. Которое вместе, с повальным грабежом, сейчас и происходило в захваченном городе. А по всему войску было объявлено, что детей не трогать, а за невинных дев и молодых женщин можно получить выкуп, вместо насилия над ними. И по сути всё самое плохое для них уже закончилось.
А что оставалось делать, ведь не стоило лесть со своим уставом в чужой монастырь. И не позволить грабить город, и сбрасывать нервное напряжение, после кровавого боя глаза в глаза, было чревато. И его прямой запрет на подобную отдушину для войск, если бы и не встретили недовольством, так проигнорировали бы точно. Не по традиции. Но вот, идеи что можно всё пограбить, а потом поделить, а свой город не разорять и не жечь, а за честь молодых и красивых полонянок, которых потом можно будет взять в жёны, ещё и заплатят, оказались понятны воинам. Так что после боя, когда уцелевшие турки сдались, кандидаток в собственные жены воины сводили на площадь перед бывшим дворцом императоров, всё, что было не приколочено, сносили в свой лагерь, туда же сводили подросших детей, ну и отовсюду неслись крики тех женщин, которым не повезло.
Ну тут опять же всё было относительно. В христианском мире таким женщинам, выжившим после подобного, был путь или в монастырь, или же на социальное дно, или же оставалось только топиться. На Руси так точно. У мусульман, если не перерезали горло и не брали в свой гарем, жизнь тоже была не сладкой. Но хотя бы после родов или после того как потеряла кровь женщина считалась чистой, от предыдущего мужчины. И то, что было, уже как бы не считалось, и, если повезёт, женщина могла ещё выйти замуж. Но Конев был человеком своего времени, и он хотел дать шанс даже этим несчастным. Подумав, что их можно будет собрать и дать им вполне достойную работу. Например, делать стандартные бумажные патроны. Как это делалось в девятнадцатом веке. Когда смогли добиться большой унификации ружейных стволов. Ну а что делается бумажная трубка, из вощеной бумаги, один её конец заклеивается, туда помещается стандартная круглая пуля и стандартная навеска пороха. После чего дюжина[16] таких зарядов помещалась в картонную коробочку и обклеивалась ещё одним слоем вощёной бумаги. Для предохранения от влаги. Да это было относительно дорого. Но потом это было удобно в использовании, да и позволяло стрелкам иметь стандартный готовый выстрел. Ну и деспот хотел санкционировать в армии институт маркитанток. По крайней мере, это позволило бы женщинам быть при деле, не бедствовать и быть желанными для мужчин.
При этом сражение за город прошло, если и не совсем гладко, всё-таки в городе был многочисленный, хорошо вооружённый и достаточно замотивированный гарнизон, во главе с решительным командиром, но довольно быстро. Хотя турки и несколько раз сделали попытки скинуть взобравшихся на стены русских. Атакуя их. Нет, турки усвоили урок, и если на стенах не было русских, то в проломах они не появлялись, чтобы не попасть под артиллерийский огонь. Но стоило в проломе появиться пехоте русских, как турки тут же кидались в контратаку, с копьями наперевес. Или же стреляя из луков и размахивая саблями. При этом Конев видел как командиры, взобравшихся в пролом стрелковых подразделений, своими протазанами управляли действиями подчинённых. Как указывая направление ведения огня, так и угол[17], в данном случае склонения вниз. Ну, или используя их древки, подгоняли нерасторопных или проявивших малодушие и замескавшихся. Ну и ровняли их древками строй стрелков. При этом это ещё оставалось и оружием, которым можно было держать на дистанции от себя врага.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
