— Если бы! Проклятый маг запрудил скатами-переростками всю реку, не сунешься. Мы успели пробиться на небольшую песчаную отмель прямо в центре. тут можно отдохнуть, но недолго — скоро утро, а мы тут как на ладони. Ты как, в порядке? По реке плыть не удастся, нужно пробираться на наш берег, а затем по мелководью вдоль него — до нашей площадки.

— А почему не выйти тут?

— Думаешь, нас тут ждут? охранные заклинание наверняка работают в ночном, максимальном режиме — да нас спалит, стоит нам сделать пару шагов от берега. А может, и того раньше, но будем надеяться на лучшее.

— Наши все уцелели?

Айяр отвёл глаза.

— Молодого парнишку помнишь, ну который вместе с тобой прибыл. Пропал ещё во время бойни там, в лагере. Остальные — тут, они и не в таких передрягах бывали, верно?

Раздался одобрительный гул голосов. И тут же возмущённый Марека.

— Нет, в таких, когда у отряда половина оружия, добытого тяжким ратным трудом, за несколько секунд просто испарилось, такого ещё не было! Я потерял оба метательных молота плюс одну секиру! А вторая вся затуплена, ей заниматься придётся чёрт знает сколько, что бы в порядок привести! Мне этих тварей склизких приходилось зубами грызть! А вкус у них... быр, ладно бы морские были, те хоть соленые, а эти — преснятина одна!

Тихий смех — вполголоса, но дружно. И снисходительное замечание Ируга

— Ну, раз Марек начал ворчать, значит, всё приходит в норму. У кого-нибудь есть идеи, как отсюда выбраться?

Задумчивое молчание. Все срочно принялись приводить в порядок оружие. Большинство доставали ножи— всё, что осталось от ночного рейда. Ладар проверил оба своих меча — один за спиной, другой в руках и бодро предложил:

— Как насчёт использовать воон то брёвнышко? — он указал на темнеющее на фоне серебристой глади реки пятно бревна, наполовину зарытого в песок.

Тихий, снисходительный смех Ируга.

— Я его первым делом осмотрел. Оно в воде уже несколько месяцев. Стоит его сдвинуть на глубину — тут же на дно пойдёт.

— А если просушить? Магически?

Отставной маршал задумался, а Марек, торопливо проползя по песку до бревна, вонзил в него нож и разочарованно осклабился.

— Тут труха одна. Высушите — и оно просто рассыплется. Его вода только и держит.

Ируг решительно покачал головой.

— Юнец подал отличную идею. Аккуратно тащите бревно на песок, я его укреплю и выкачаю, сколько могу, воды из сердцевины. До берега оно дотянет, а нам больше и не надо. Будем за него держаться и от скатов отмахиваться. Рикс, поможешь?

Ладар торопливо кивнул и честно добавил:

— Только толку от меня будет немного. Я практически пуст. — Он протянул руки вперёд — и с ладоней его заструился еле заметный, мягкий свет. Ируг изучающее посмотрел на него, вздохнул — и стал добавлять что-то своё...

К лагерю подошли, когда восток уже начал розоветь в ожидании дневного светила. Грязные, в ошметках своей и чужой крови. Ируга, потратившего все силы, волокли на руках по очереди. Несколько магов, дожидавшихся их появления, торопливо забрали осколки кристалла, разблокировали уже приходящие в убийственное состояние эмблемы — и исчезли в дымке портала. Никто даже и не подумал осмотреть раненых, помочь им хоть чем-то. Штрафбат.

Все торопливо принялись мыться, чиститься, перевязывать рану друг другу. Ладар, с трудом передвигая ноги, поплёлся к ручью — уже перед самым лагерем одуревшие от усталости штрафники попари в какое-то болото и теперь всех покрывала корка вонючей грязи.

Там уже плескался Айяр — совершенно обнажённый, он стоял в нижней части ручья, что бы не мутить воду, торопливо скрёбся пучками травы. Небольшой бочонок с едким жидким мылом стоял наготове.

Торопливо скинув вонючую одежду, Ладар ухнул рядом, подняв кучу брызг.

— Пожалуй, я тут полежу до обеда. Глядишь, грязь сама сойдёт. Ты там нашим скажи, что бы не волновались!

Айяр ухмыльнулся, повернулся к новичку, собираясь съязвить — и глаза его застыли, став круглыми от удивления.

— Интересно! Ты в курсе, что у тебя на теле, от плеча вниз, застыл чёткий чёрный отпечаток цветка... Розы, кажется, если вот это — шипы... — Он задумчиво поглядел на чернеющие пятна и добавил:

— Дело, конечно, твоё, но если не хочешь лишних вопросов, поскорее мойся и дуй в палатку. На тренировках твои плечи видели все — и никаких таких чёрных цветков там не росло...

— Ты так и не оделся! Зато прибарахлился. — тихий смешок. Ладар с трудом поднял голову — входа в его палатку, откинув полог, стоял Айяр и, посмеиваясь, наблюдал за всклокоченным парнем. Штаны он, конечно, натянул, а на большее откровенно не хватило сил — едва увидев постель, он рухнул в неё, даже не обратив внимание, что она подозрительно мягкая. Зато сейчас, привстав, он с расширенными от удивления глазами рассматривал новёхонькую кровать, с мягкой перинкой, которой могла бы позавидовать и избалованная Марго.

— Это... Как это?

— Видать, кто-то на тебе неплохо подлатался. — Айяр махнул рукой вверх. И постарался отблагодарить.

— Что значит — подлатался? — Ладар вытряхнул из мешка запасную рубаху и торопливо оделся.

— А ты и правда думал, что уничтожения вражеского кристалла нужно дабы мы перешли в наступление? — Гибкая фигура огорчённо махнула рукой. — Это вряд ли. В лучшем случае — отвлекающий ход. Иначе бы гвардию послали. А мы — нас можно использовать по всякому. Например, делать ставки.

— Ставки? — Глаза сидящего на кровати парня вспыхнули, дерево новёхонькой кровати затрещало от сжатых рук. — Объясни!

— Жизнь воина на войне коротка. Это боль и смерть. Аристократы и маги же воюют всю свою жизнь, достаточно долгую. Для них это — бесконечная шахматная партия, где простые солдаты — мелкие разменные фигуры, не более. Ну а поскольку любая, даже самая интересная игра может наскучить, если играть в неё слишком долго, иногда они делают ставки. Удастся — не удастся, выживут — не выживут. Не знаю, кто рискнул поставить на тебя, зелёного сосунка в практически смертельном рейде, но он наверняка отхватил хороший куш. И попытался отблагодарить. Ладно, не кипятись — пойдём, как всегда, для выживших стол накрыт. Сегодня ребята в схорон ходили, вооружались, так что есть что отметить!

Ладар угрюмо стал одеваться. Подумав, отложил оружие, взяв только небольшой метательный нож — тот, что получил в первый, памятный день штрафбата. Идти на пир вооружённым смешно, невооружённым — словно голому.

— Айяр, а почему ты меня о выжженном цветке ничего не спрашиваешь?

— А что спрашивать? Захочешь — сам скажешь. Нет — зачем заставлять говорить ложь.

— Это откат того феербола. А такой специфический — из-за моей дури. Да толком я и сам не понял, почему.

— Хорошо. — Айяр улыбнулся, не акцентируя внимание на некоторые пропуски в объяснениях. — Будем надеяться, со временем он у тебя пройдёт, а то парни засмеют. Им только дай повод.

Марек сиял. Огромная, в рост человека двуручная секира стояла в самом центре палатки, переоборудованной в столовую, и сияла, явно сегодня отполированная со всем тщанием.

— А, Рикс, глянь, что в глубине нашего схорона нашлось! Как же я раньше-то не прошерстил там всё? Ну, как, красавица?

Ладар смерил взглядом великолепие оружия, отметив и высоту и диаметр стального древка, и толщину огромных лезвий.

— Это на какого-то великана. Человеку такое и поднять трудно!

Марек обиженно фыркнул, подскочил с любимице и ловко подхватив одной рукой, выскочил на воздух. Все высыпали следом — поглядеть, как осваивается с новым приобретением крепыш, в котором явно угадывалась кровь иных рас.

Секира сверкала. Солнце отражалась в полукружье лезвий, пускало огненные зайчики со стального жала, пугало сполохом разрезаемых на части лучей. Воздух басовито гудел, уступая сверкающему колесу, и казалось, сто это огромный стальной волчок кружиться на поляне — волчок в центре которого ловко вертится кряжистый человек. Но вот движения сменились — перехватив большую секиру обратным хватом, под лезвия, одной рукой, Марек выхватил свою прежную, малую секиру — другой. Теперь сполохи опасных дуг чередовались, обозначая разные зоны поражения — и лишь иногда прерывались резкими выпадами стального наконечника древка.

Когда запыхавшийся Марек остановился, все одобрительно заорали, и отправились выпить за великого воина. Риксу налили вдобавок и штрафную — как усомнившемуся, потом пили за удачно завершённую операцию, за новое, не менее прекрасное оружие, за будущие походы...

Где то через пару часов Ладар с трудом вылез из столовой. Небо, уже тёмное, кружилось, звёзды водили хороводы, земля норовила вырваться из под ног и больно стукнуть по лицу. С трудом добравшись до палатки, он принялся торопливо, не разжигая света, раздеваться — как вдруг две нежных руки обвили его за шею и чей-то тонкий голос прошептал:

— Привет. Не ждал меня?

Это было сказочно. Он двигался, как в тумане, обнимая и лаская свою мечту, они вновь и вновь сплетались в объятьях, покрывая друг друга поцелуями, и парню казалось, что у него выросли крылья и он летит высоко над землёй...

— Илис... Ты прекрасна!

Увесистая пощёчина была ему ответом. Ладар, не ожидавший подобного, плюхнулся с кровати, неловко извернувшись так, что бы не обрушить саму палатку.

Тут же зажёгся под потолком магический светильник, осветив разъяренное лицо Марго:

— Кто такая Илис? Что, ты и тут умудрился найти себе девку? Я, как дура, переживаю за него, тайком пробираюсь, а он...

Лицо её пошло пятнами, и, грубо выругавшись, она исчезла в малом портале.

— Рикс! Что тут у тебя за крики? — Полог распахнулся, и в шатёр ввалились его сослуживцы, блистая обнажённым оружием.

Ладар встав, торопливо накинув на себя простыню.

— Да всё нормально. Просто поздравили... с удачным рейдом. Ничего особенно.

— Ага, и поэтому у тебя всё лицо в губной помаде. — Ехидству Марека не было предела. Эх, нас никто так не поздравляет. Ну, не будем мешать. Только вы это — потише, ладно? А то как бы ронхарцы не решили, что тут наступление готовиться, и не начали обстрел!

Под звуки громового хохота сослуживцы отправились обратно — праздновать, а Ладар, с трудом усевшись на край кровати, стал приходить в себя.

— Рикс! Подъём! Не стоит тратить свободный день на безделье, если, быть может, вся твоя жизнь будет зависеть от отработанных сегодня приёмов.

Глаза никак не хотели раскрываться, ноги были ватными и отказывались служить, голова трещала и мир вокруг тихонько вращался.... Встать? Нет, только не сегодня!

— Доброе утро! Айяр, ты не мог бы зайти попозже... Например, ближе к вечеру?

— Нет! В десяти минутах бега течёт чудный холодный ручей, он живо поставит тебя на ноги. Давай, пять минут — и ты должен быть на ногах! А я пока соображу, что тебе можно сейчас поесть.

Ладар с трудом поднялся на ноги. Похоже, он отравился чем-то из вчерашнего — слабость, тошнота, приступы головокружения... С трудом он оделся и, пошатываясь, выбрался из палатки.

Айяр с небольшим вещмешком и несколькими деревянными бокенами стоял неподалёку, чистый и свежий, словно и не пил вчера наравне со всеми.

— Что я вчера пил?

— Вчера-то? Ну, насколько я помню, пятилетнее красное, потом сгущенное белое, потом коктейль 'огонёк'...

— Хватит! Как же мне плохо...

— И ещё ты пил кимскую смесь. Знаешь, что это такое?

— Нет... судя по моему нынешнему состоянию — явная отрава...

— Практически угадал. Её разработали лет сто назад как упреждающее противоядие, штука довольно противная, зато даёт иммунитет ко многим ядам. С тех пор её всё совершенствуют и совершенствуют, включая дополнительные компоненты, в противовес появляющимся новым ядам. Насколько я знаю, та штука, которую привезли для Ируга — самая крутая, она даже небольшой иммунитет от магии даёт. От каких-то её разновидностей.

Ладар пошатнулся и сел. Мир, покачавшись, немного уменьшил вращение и фигура Айара перестала дрожать, приобретя более чёткие очертания.

— Ну вот сам бы её и пил! Я то в чём виноват!

— У нас уже все этим переболели. Последнюю порцию он добыл по старым армейским каналам специально для тебя. Боюсь, с рядовыми солдатами тебе редко придётся сражаться, а все элитные части Ронхара имеют привычку добавлять что-либо к честной стали. Терпи, холодная вода тебя взбодрит, а интенсивная тренировка за полдня поставит на ноги. Иначе будешь болеть не меньше недели, а столько времени у тебя просто нет.

Вода была просто ледяной. Ладар рухнул в ручей, подняв кучу брызг, и усилим воли расслабился, не давая готовым сжаться, подобно пружинам, мышцам, вытолкнуть тело на берег, к тёплому солнышку. Говорливая вода деловито обтекала человеческое тело, опустившееся на залитое солнцем дно ручья, щекоча кожу упругими струями и покалывая песчинками. Вытерпев так долго, что лёгкие зажгло от недостатка кислорода, Ладар вылетел на берег — и, не давая мышцам опомниться и скрутиться в судорогах, подхватил один из деревянных мечей и обрушился на стоящего в ожидании Айяра.

Тело вело и ломило, тысячи разный импульсов обрушивались на мелькающие руки и ноги. Наставник, вначале с улыбкой наблюдающий за потугами новичка согреться поединком, сам вспотел, с трудом пытаясь удержать странную, рваную манеру боя, не успевая отражать удары, идущие подчас с самых неожиданных направлений. Нахмурившись, он начал взвинчивать темп, подхватил второй бокен — но Ладар, отпрыгнув на мгновенье, сделал то же самое — и кинулся вперёд, вращая тяжёлыми клинками из влажного дерева, словно игрушечными прутиками. Впрочем. надолго его не хватило. Дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее, паузы между ударами — длиннее, и Айяр, изловчившись, выбил один из мечей, приставив свои к горлу противника. Тот, кивнул, соглашаясь с поражением, и повернувшись, отправился одеваться, припадая на одну ногу — судороги всё-таки сделали своё дело.

— Рикс, это была импровизация или ты уже думал над такой манерой вести бой?

— Серединка наполовинку. Мысли были, но смутные: драться по правилам — это значит зря терять время, а как нарушить их, я не понимал. Давно хотел поэкспериментировать с внезапной сменой атак, но никак всё не получалось, зато трясучка в руках здорово помогла. То есть, конечно, дрался я плохо, сам понимаю — зато теперь есть идеи, как сокращая и напрягая мышцы, можно менять темп и уровни движений клинка. Но тут ещё нужно долго думать.

— Отлично! На досуге займёшься. А пока — бери клинки и продолжим!

— Слушай, Айяр, может, хватит? В голове всё шумит!

— И будет шуметь, пока в крови кимская смесь. Её только движениями и выгонять. Так что давай, не ленись!

Ладар встал, подхватив всунутые в руки мечи. Азарт прошёл, шум в голове, слабость — он бил, с трудом ставя блоки и частенько получая удары деревянным концом меча противника, но упрямо поднимал тяжеленные муляжи и продолжал нападать. О технике речи не было, но постепенно он втянулся, практически полностью сосредоточившись на обороне и лишь иногда устраивая атаки — скорее для острастки, чем из желания реально достать противника. Не те были скорости, что бы на равных тягаться с тонким и юрким, как ртуть, 'ночным воином' — это прозвище Айяра он услышал только вчера, на банкете. Услышал — и удивился. Так обычно называли вампиров в страшных историях. Но ведь это — сказки! Или нет?