— Конечно. Но я не могу произнести его вслух. Имена — слишком мощная штука, ими не следует разбрасываться. Видишь, я многому научился за годы своего рабства.

— А она может летать? — не успокаивался Мэт, — Или плеваться огнем?

— Ты путаешь ее с английскими драконами, — со смехом отвечал Вири. — Я слышал, что в Британии они умеют и то и другое. А у нас живут танифы, создания водной стихии, очень могущественные и очень древние. Когда она узнала, что я больше не принадлежу Пуарате — очень обрадовалась возможности отплатить ему за старые обиды. А еще она пообещала отвезти нас вниз по реке так далеко, как только сможет.

— Значит, — в смятении произнес Мэт, — завтра мы опять будем кататься на танифе?

Вири кивнул.

— Никто не в силах приручить танифу, даже Пуарата. Нам оказана большая честь. Танифа согласилась помочь нам в нашем путешествии, и она желает нам победы. Это добрый знак.

— А что мы теперь будем делать? Поедем искать твое па? А что случилось на мосту?

— Не всё сразу! — Вири поднял руки, притворяясь, что сдается. — Я всё расскажу, маленький братец, только по очереди, ладно? Значит так, на мосту мы оказались как раз вовремя, и танифа всё-таки откликнулась на зов, как я и надеялся. Хоть она и появилась в самый последний момент, но благодаря ей мы ускользнули от погони.

— А люди? Там же было полно народу на улице, что они должны были подумать, когда увидели всё это?

Вири пожал плечами:

— Вряд ли они видели то, что происходило на самом деле. Скорее всего, для них всё выглядело просто как большая авария на мосту, ну и, может, еще сильный всплеск. Создания Аотеароа никогда не показываются в своем истинном обличии тем, кто не принадлежит к их миру. Основной проблемой был ты — ты ударился головой и ушел на дно, хорошо, что Фитци успел предупредить танифу, и она спрятала тебя во рту.

— Во рту?! — вскричал Мэт.

Келли снова заворочалась.

— Тише ты, — шикнул на него Вири. — Да, во рту. Не волнуйся, мы тебя отмыли. Мы с Келли взобрались танифе на спину, тут на мосту появился Пуарата, его люди открыли огонь, но танифа перенесла нас в Аотеароа и повезла вниз по течению. Я был в отчаянии, я серьезно думал, что мы тебя потеряли, пока танифа не изогнулась и не выплюнула тебя, как невкусный кусочек.

Мэта передернуло.

— Господи! Я был у нее во рту!

— Точно, — весело подтвердил Вири, — ты — счастливчик, маленький братец, это большая честь!

— Ладно, — произнес Мэт, успокоившись, — значит, сейчас мы всё еще в Аотеароа?

— Да, — отвечал Вири. — В стране мифов Новой Зеландии. Видишь, луна полна и созвездия в небе не похожи на те, к которым ты привык в реальном мире? Утром ты увидишь и другие отличия, — он снова подбросил в огонь ветку и продолжал: — Мы должны поступить, как советовала Паниа-с-рифа: добраться до па Маунгатаутари. Завтра к полудню будем там.

Мэт откинулся на спину и втянул холодный, пахнущий дымом воздух.

— Значит, завтра... всё кончится? — он задумался, через что ему уже пришлось пройти и сколько всего сделать. На глаза навернулись слезы, и Мэт попытался притвориться, что это просто от дыма. Увижу ли я снова маму? И папу? Он же пытался помочь, он понял, чего хотел Пуарата... Пуарата! Он не отступит. Он не любит проигрывать. Что же делать?

— Мне жаль, Мэт, — сказал Вири с сочувствием, — но ничто не кончится до тех пор, пока живы Пуарата и Тупу, — его взгляд стал холодным и безжалостным, и только теперь Мэт увидел в глазах воина весь груз прожитых столетий. Мэт не мог себе представить эти века рабства.

— Ты отдашь тики тохунге Хакавау, — сказал Вири, положив тяжелую ладонь на плечо Мэта, — и мы с ним сделаем то, что должны сделать. Я не успокоюсь, пока не уничтожу Пуарату, а ты не сможешь вернуться домой. Чего бы мне это ни стоило.

Что-то в его голосе заставило Мэта зябко поежиться.

Мэт проснулся на рассвете, когда небо посветлело, а берега реки заволокло густым туманом. Келли и Вири еще спали, Фитци снова куда-то запропастился. Потягиваясь и зевая, Мэт побрел к реке, чтобы умыться. От воды тянуло холодом, ивы и гладкие валуны на берегу призрачно темнели в белесой дымке. Где-то вскрикнула невидимая птица.

Мэт постоял, глядя на подернутую рябью воду у берега и размышляя, что делать дальше. Туман скрадывал всё за пределами нескольких шагов, и другой берег не был виден. Мэт даже забеспокоился, найдет ли он дорогу назад. Он повернулся и позвал Вири. Ответа не было. Келли тоже не отзывалась.

Достав из кармана кору и кельтский узел, Мэт сложил их вместе, и они легко слились в единое целое, словно никогда и не разлучались. Помедлив мгновение, Мэт извлек тики, надел все три шнурка на шею, спрятал медальоны за пазуху и собрался было идти на поиски лагеря, но громкий всплеск заставил его обернуться.

Танифа смотрела на него сверху вниз, и в утреннем свете она казалась еще огромнее, чем вчера — слишком огромная для этой реки — на ее покатом лбу можно было разместить небольшой грузовик. Мэт вспомнил, что сделала танифа с черным BMW и с опаской взглянул на чудовищные зубы. Из гигантской пасти со свистом вырвалось дыхание, обдав Мэта невыносимым запахом тухлой рыбы. Глаза танифы мерцали, как два огромных стеклянных шара, а гладкая блестящая шкура была покрыта зеленоватой слизью и водорослями. Медленно наклонившись к мальчику, водяной монстр посмотрел на него сперва одним глазом, затем вторым.

Мэт словно примерз к камню, на котором стоял. Затем, наконец, нашел в себе силы и, кашлянув, дрожащим голосом произнес:

— К-киа Ора. С-спасибо, что спасла меня.

Танифа приблизила к нему свою огромную морду и коснулась его лица кончиком носа. Гигантские ноздри втянули воздух, а затем выпустили белую струю пара. Уставленный на Мэта сияющий глаз мигнул, а затем танифа медленно положила голову на берег.

Мэт вздохнул и смог наконец пошевельнуться, колени по-прежнему дрожали. Он попятился, не сводя глаз с чудовища. Танифа снова мигнула и уставилась на что-то позади Мэта. Из тумана послышался отрывистый лай, и на берег выскочил Фитци. Танифа скосила на него свой огромный глаз, и лабрадор, тихонько заскулив, склонил голову, будто в поклоне. Танифа с громким шипением обдала их обоих струей пахнущего рыбой пара и слегка шевельнула хвостом, обрушив на берег большую волну.

Из тумана возник Вири и положил руку Мэту на плечо:

— Идем. Пора собираться.

Они уничтожили все следы лагеря, и Вири повел свой маленький отряд обратно на берег. Танифа медленно поднялась из воды и уставилась на них немигающим взглядом. Она спокойно позволила Вири погрузить своих спутников ей на спину. Келли прижимала к себе Фитци и казалась напуганной и усталой. Когда все устроились, Вири произнес что-то на маори, танифа пришла в движение и, вильнув змееподобным телом, устремилась по течению, оставляя за собой широкий след на поверхности воды.

Это было незабываемым путешествием. Двигаясь на север по течению Ваикато, они проплывали мимо множества таниф поменьше, которые выглядывали на поверхность, как крокодилы в африканских реках, чтобы посмотреть на монстра, вторгшегося в их владения, но увидев размеры танифы из озера Таупо, тут же прятались в глубине.

— Ваикато танифа рау, хе пико хе танифа, — пробормотал Вири. — Это старая поговорка. "В реке Ваикато сотни таниф, в каждой излучине по танифе". Это правда, хотя все думают, что она имеет в виду мелких вождей вдоль реки.

Видел Мэт маорийского рыбака, который разинув рот смотрел на проплывающее чудовище, а затем с проклятиями бросился поправлять сметенные волной сети, и белую девушку в старинном платье, с криком скрывшуюся при виде танифы, и компанию сидевших в тени деревьев человечков-тики, похожих одновременно на гоблинов и на маленьких будд, проводивших их непроницаемыми взглядами. Видел он и огромную бескрылую птицу, выглянувшую из зарослей, вдвое выше человеческого роста, покрытую грязно-коричневыми перьями — моа, нелетающий гигант, который когда-то привольно бродил по лесам Новой Зеландии.

— А я думал, они вымерли! — изумленно протянул Мэт и тут же же прикусил язык, осознав, как глупо это прозвучало здесь, в земле мифов, на спине танифы.

И даже если никакие существа из легенд и сказок не показывались на глаза, достаточно было вдохнуть этот воздух или заглянуть в ослепительную синеву неба или глубокую зелень леса, чтобы понять — здесь был совершенно особенный мир. Все вокруг играло яркими красками, словно излучая собственный свет, пульсируя жизненным сиянием — каждое деревце, каждая травинка и даже каждый камень; воздух был теплым и ароматным, а солнце удивительно ярким, но не обжигающим. Даже птицы и рыбы в реке, казалось, были наделены собственным сиянием, были частью этого волшебного мира, через который танифа несла на своей спине четверых друзей.

Аотеароа невозможно спутать с нашим миром, думал Мэт, очарованный окружающим. Он жадно ловил каждое слово Вири, когда тот рассказывал, мимо чего они проплывали. Все эти места были знакомы воину: где-то он побывал сам, о чем-то только слышал, но вот наконец он стал узнавать те места, где он играл ребенком, или охотился юношей. Па Маунгатаутари было уже близко.

К вечеру танифа вынесла их на речной берег и бесцеремонно стряхнула на мелководье, а затем, подняв со дна тучу ила, вильнула длинным телом и заскользила назад, вверх по течению. Фитци выбрался на сушу и с негодующим видом отряхнулся. Келли подобрала его и обняла, шепча что-то в мохнатое ухо. За весь день Мэт не слышал от нее ни единого слова, но вид у нее был такой же ошарашенный, как у него самого. Сам он тоже промок, но был настолько взбудоражен, что совершенно не расстроился. Его мысли всё еще неслись сквозь новый волшебный мир, полный удивительных созданий и разных чудес. С восторгом обернувшись к Вири, Мэт заметил его отстраненный взгляд и осекся. Там, на западе, куда смотрел Вири, вдалеке виднелась цепочка холмов.

— Нам туда, — сказал Вири, неожиданно положив руку на плечо Мэту. — Там мой дом.

Келли с Фитци на руках присоединилась к ним, и все уставились на холмы. Вири медлил.

— Идем, — сказал он наконец.

Они нашли тропу, еле заметную в густом буше, и отправились по ней, пробираясь между плотно сомкнутых зарослей. Здесь было прохладно, и громко пели цикады. Веерохвосты порхали вокруг, на лету хватая песчаных мошек, от кустов мануки[2] поднимался густой медвяный аромат.

Добравшись до крутого склона холма, Вири внезапно остановился. Перед путниками возникла фигура воина — призрачный силуэт в лучах заходящего солнца. Вири обратился к нему на языке маори, и воин замер, пораженный и испуганный.

— Тоа? — воскликнул он. — Тоа? — и тут же убежал прочь.

Келли озадаченно покосилась на Вири.

— Ты вроде говорил, мы идем к тебе домой?

— Так и есть, — отозвался Вири.

— По-моему, этот парень был не особенно рад тебя видеть.

— Это так. В последний раз я был здесь уже рабом Пуараты. И я убил своего брата, — голос Вири дрогнул, — Вот почему здесь меня называют Тоа. Отец отнял мое настоящее имя.

Мэт смотрел на него, чувствуя, как его радость и воодушевление улетучиваются, оставляя горьковатый привкус тревоги.

— Но ты же не виноват, — тихо сказала Келли.

— Я сделал это моими собственными руками, — возразил Вири.

— Но по приказу Пуараты! Ведь это он тебя заставил, разве не так?

Вири покачал головой:

— Я твердил себе то же самое сотни лет. Но всё, что я знаю — это моя рука нанесла смертельный удар. Ты говоришь, это был приказ Пуараты. Но что если на самом деле он не заставлял меня? Что если в глубине души я сам этого желал?

Келли скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на Вири:

— Не смей так говорить! Ты не убийца!

Вири пристально посмотрел ей в глаза и отвернулся. Мэт заметил, как дрожат ее губы.

— Идем, — сказал Вири. — Вход в деревню там.

Мэт раньше видел па на картинках и в виде маленьких моделей в музеях, а однажды папа возил его в реконструированную деревню под Роторуа[3]. Но эта была настоящей. Па Маунгатаутари располагалось на невысоком холме, чьи склоны были изрезанны многоуровневыми террасами, разделенными деревянными изгородями. Другие изгороди, повыше, окружали группу деревянных домиков-фаре. Ворота были украшены резными фигурами чудовищ, выкрашенными охрой, с глазами, украшенными переливающимися раковинами пауа[4]. К воротам сбежались черноволосые и смуглолицые обитатели деревни: голые ребятишки и взрослые в набедренных повязках, причем некоторые женщины не закрывали грудь. Мэт смутился и с трудом заставил себя прекратить разглядывать их прелести, чувствуя себя крайне неловко.

Пришельцы остановились на плотно утоптанной площадке перед воротами. Жители па сохраняли полное молчание. Впереди всех выстроился ряд воинов, а позади — группа старейшин столпилась вокруг вождя, как куча осенних листьев у корней дерева.

Трое воинов выступили вперед, один из них, одетый в льняную юбку, приблизился к Вири, потрясая тайахой и поигрывая могучими мышцами. Его длинные волосы были собраны в узел на макушке, на гладко выбритом лице замысловатым узором переплетались линии моко, глаза блестели недобрым огоньком. В каждом его движении чувствовались угроза и вызов.

Мэт уже много раз видел традиционную церемонию приветствия в мараэ, и эти долгие пляски, крики и потрясание оружием его смешили. Но то, что происходило перед ним сейчас, не было спектаклем.

Воин, несомненно, был мастером в своем искусстве. Послушная умелым рукам тайаха пела, когда он стремительно заносил ее над головой или с громким хлопком ударял о свою ладонь, сияла, когда он выписывал ею затейливый узор в воздухе. И во время своего танца с оружием, воин непрестанно выкрикивал угрозы, вызывая Вири осмелиться войти. Келли и Мэту не нужно было знать язык, чтобы понимать о чем идет речь. Каждый его вопль, каждый его скользящий шаг говорили сами за себя. Воин был готов сразиться с пришельцем.

После каждого угрожающего рыка он делал шаг назад, и Вири тут же двигался вперед, и тогда воин возвращался, сокращая расстояние между ними. Иногда его выкрик звучал как вопрос, и тогда Вири отвечал, то твердо и уверенно, то печально, и ему позволяли сделать еще один шаг вперед. Мэт, съежившись, с ужасом ожидал, что Вири скажет что-нибудь не то, и тогда толпа сметет и уничтожит их всех. Сперва один Фитци оставался рядом с Вири с гордо поднятой головой, но затем и Келли, выругавшись про себя, вздернула подбородок, и ее веснушчатый нос порозовел от волнения.

Только не вмешивайся, мысленно взмолился Мэт, ты всё испортишь!

Келли вскинула голову и сделала шаг в сторону Вири. Мэт схватил ее за руку и держал, даже когда она попыталась вырваться. На ее возмущение Мэт молча потряс головой, делая знаки: Не лезь! Это против правил! Он сам разберется!

Келли бросила на него уничтожающий взгляд, потом глубоко вздохнула и осталась на месте.

Тем временем первый воин закончил, и на его место выступил следующий, еще крупнее и злее, вооруженный огромной мере. Ростом он был, пожалуй, не меньше Тупу, с устрашающим лицом и неровными поломанными зубами. Он словно пытался разозлить Вири, заставить ввязаться в драку, но тот держался с невозмутимым достоинством, и второй воин медленно, будто нехотя, уступил, и вышел третий — невысокий мускулистый парень с очень длинным языком. Этот вызывающе наступал на чужаков, далеко высунув язык в оскорбительном жесте, и его глаза при этом грозили выскочить из орбит. Наконец, и он отступил, а затем вернулся с листом папоротника в руках. Медленно и осторожно он присел перед Вири и положил лист к его ногам. Вири так же медленно поднял папоротник, не спуская с воина глаз. Как только он выпрямился, воин попятился, и толпа испустила дружный вздох. Почувствовав неожиданное головокружение, Мэт схватил Келли за руку.