Юденич оставался на "Алмазе" и руководил войсками оттуда. Для поддержки десанта были привлечены канонерская лодка "Донец", сам "Алмаз" и эсминцы "Завидный" и "Жуткий". Когда Юденич узнал, что где-то в море находится как минимум один крейсер противника, он тут же настучал радиограмму в штаб флота: "Главнокомандующий считает необходимым, на всё время операции продолжать охрану флотом побережья, чтобы оградить войска от обстрела неприятельскими кораблями, а не отстаиваться в бухте Севастополя.

Такой телеграммой он фактически открыто говорил, что флот в разгар боёв уклоняется от выполнения своих обязанностей. Он не видел наши корабли, которые крейсировали в сорока милях на северо-западе, и не знал о них. Командующий считал, что основные силы флота ушли в Севастополь, пока Пилкин не разъяснил ему фактическое состояние дел.

-Ваше высокопревосходительство! Флот находится в море и никуда не сбежал, как вы изволили заметить в телеграмме. Его задача не изменилась, и как и было задумано по плану операции, он находится на прикрытии транспортной флотилии. Кроме того, в его задачу входит недопущение прорыва к побережью германо-турецкого флота.

-Хорошо, я вам верю, господин контр-адмирал, но если хоть один снаряд с вражеских кораблей упадет в расположении моих войск, я непременно отпишу о вашем бездействии Великому князю Николаю Николаевичу. И последствия, для вас лично и для вашего Командующего флотом, будут самые неприятные! Да-с, неприятные!

Флот не бездействовал. Начиная с 16.00 с гидрокрейсеров каждые пятнадцать минут спускали на воду по гидросамолёту, которые вылетали на разведку на шестьдесят-восемьдесят миль от кораблей, высматривая не покажется ли "Бреслау", а возможно и сам "Гебен". Может наши дозорные подводные лодки всё же проглядели его выход, и сейчас эти два корабля "племянник" и "дядя" — так прозвали моряки черноморцы эту парочку, — приближаются к побережью Лазистана.

Самолеты уже два часа с постоянством взлетают и уходят в разведывательные полёты, но возвращаясь, ничем обрадовать пока не могли. Противник до сих пор так и не обнаружен, но он должен быть где-то рядом, если только не повернул назад. Все корабли эскадры перехвата "держали машины под парами".

-Ваше превосходительство, поступило сообщение от старшего лейтенанта Стаховского, — объявил вахтенный офицер мичман Шулейко.

-И что он передает?

-Ввиду скорого захода солнца он не может посылать гидросамолёты на разведку.

-Когда заход солнца? — задал я вопрос.

-Через один час семь минут, ваше превосходительство.

-Значит у нас есть ещё один час, прежде чем солнце зайдёт, и наступит темнота, а в темноте противник может незаметно подойти к Ризе и нанести удар. Но и ему не видно цель, если он будет вести огонь, то только по площадям. Но даже этого мы не можем допустить, сейчас Риза представляет огромный склад армейского снаряжения, и несколько удачных попадании могут натворить много бед.

-Передайте Стаховскому, выслать сразу три гидросамолета на разведку в получасовой полёт, если до захода солнца не успеют возвратиться к кораблям, пусть ищут нас по огням ракетниц.

Стаховский выполнил приказ и отправил гидросамолеты в разведывательный полёт ещё раз.

Два из трех уже садились с последними лучами солнца, а третьего всё не было. Экипажем третьего улетевшего на разведку аэроплана были лейтенант Корнилович с наблюдателем прапорщиком Бушмариным. Они ушли на запад. Солнце уже несколько минут как зашло, и хотя на западе небосклон ещё серел, но на море уже опустилась мгла. Милях в трёх на восток от линкора, в воздух каждую минуту взмывали в небо белые шары ракет, это с гидрокрейсеров давали понять, где их искать возвращающему разведчику. И на десятой минуте такого фейерверка в небе был услышан стрекот работающего мотора.

Сразу были включены прожектора, которые были направлены на воду, чтобы гидроплан смог сесть на воду.

Неужели и этот слетал впустую? — ну ведь должен же где-то рядом быть этот "племянничек". А может он повернул обратно, почуяв что для него готовят ловушку — вертелись в голове совсем не радужные мысли.

Гидросамолет произвел посадку в пяти кабельтовых от линкора, ближе к нам чем к своему кораблю-матке. После приводнения командир летательного аппарата определил какой корабль где находится и направился к нам.

Ну, наконец-то, всё же мы обнаружили крейсер. Сейчас он находится в шестидесяти милях на запад от нас. И наша встреча может произойти через два-три часа. А вот крейсеру до Ризы порядка ста двадцати миль и это пять-шесть часов ходу. Теперь наша задача найти его в этой темноте, и не допустить, чтобы он прошмыгнул к порту.

-Передать приказ на эскадру: курс 136 градусов на зюйд-ост, скорость двенадцать узлов. Отходим к Ризе. Первыми идут "Александр I" и "Николай I".

Я решил подойти к Ризе на расстояние семи-девяти миль. Этим я перекрывал все подходы к порту и крейсеру будет очень трудно проскочить незамеченным мимо нас.

III

Конец "Племянничка"

Было около четырёх утра, когда на море опустился туман, не слишком плотный, но нормальная видимость упала до мили.

-Вот этого нам ещё не хватало, до рассвета осталось два с половиной часа так ещё и туман в придачу — чертыхался командир линкора Кузнецов — и крейсер опять куда-то запропастился. А по нашим расчетам должен был появиться часа два назад, а его всё нет да нет. Может он направился дальше?

-Иван Семенович усилить наблюдение за морем. Сейчас самое время для "племянничка", попытаться подойти как можно ближе к берегу, для нанесения удара.

-Но для этого ему надо вначале этот самый берег увидеть, чтобы определится, где именно он находится — высказался Вердеревский.

-А предположение Иван Семёновича может оказаться верным, как бы и в правду немец не решил проскочить к восточному побережью, и там обстрелять любой из портовых городов, и этим отвлечь нас от Ризы. А лишь потом подойти сюда. Понадеявшись, что мы пойдём его искать там.

Надо вспомнить, а как было в моей временной реальности — подумал я про себя.

"В то время дозорная служба перед проливом была не постоянная, и крейсер вышел раньше, когда пластуны ещё грузились в Новороссийске. А здесь он выскочил на два дня позже и пластуны уже практически все на берегу. Там он обстрелял Новороссийск, а тут зачем его обстреливать, раз войск в городе и порту уже нет. А знают ли об этом на крейсере, вот в чем вопрос? Не пошел ли крейсер туда? Мы его ждём здесь, а он направляется к Новороссийску, но с таким успехом он мог направиться и к Батуму, сейчас там собралось немало порожнего транспорта. Если на крейсере почувствовали, что мы ждем его тут, и он направился к Батуму, то по времени он уже должен подходить туда.

-Срочно радиограмму на "Прут" адмиралу Саблину: передать "Быть предельно внимательными, есть вероятность в ближайший час появления у порта неприятельского крейсера" и точно такую же на "Три Святителя" в Новороссийск.

Теперь нам осталось ждать, как будут развиваться события.

-Ваше превосходительство, я склоняюсь к тому, что крейсер сейчас где-то рядом пережидает туман. И с рассветом начнет движение к Ризе, в надежде, что солнце разгонит туман, и откроется берег.

-Дмитрий Николаевич, голубчик, и я надеюсь на это, но не будем исключать и другой вариант, то, что крейсер пошел к восточному побережью или к Новороссийску, или к Батуму весьма вероятно.

Прошло ещё два часа нервного ожидания. На востоке, даже несмотря на туман, пространство над морем начало сереть. Скоро рассвет. А сведений о местонахождении крейсера не поступало. Саблин молчит и это уже радует. Но возможно, если только крейсер где-то там, то он ожидает рассвета чтобы видеть цель.

-Ваше превосходительство! — проговорил возбужденно вошедший мичман Шулейко — передали с "Гневного" — в море замечена тень корабля, подходящего с северо-запада. Но там не должно быть наших кораблей.

Эсминец "Гневный" находился от нас в пяти милях на западо-северо-запад, но из-за тумана мы его не видим.

-Приготовить корабль к бою. Курс 290. Средний вперед.

Противника мы увидели через десять минут. Но и он нас заметил, стал разворачиваться на обратный ход.

-Два румба вправо. Самый полный вперёд — скомандовал Кузнецов.

-Старший лейтенант Урусов! — за вами слово, командуйте огнём — напутствовал я князя.

Первыми открыли огонь наши стотридцатки, нащупывая верную дистанцию до германского крейсера. Потом заговорил главный калибр. Было видно, что снаряды взрываются возле бортов убегающего от нас германского крейсера, но прямых попаданий пока не было. А мы от немца уже получили три снаряда один — 150мм и два 105-мм — но серьёзных повреждении они нам не нанесли. А крейсер постепенно от нас отрывался, хотя и выписывал зигзаги, уклоняясь от наших снарядов. Два эсминца находились на правой раковине позади германца, и постепенно его нагоняли. Ещё два эсминца только-только нагоняли нас, так как на момент обнаружения противника находились значительно восточнее остальных, и теперь им приходилось парадным ходом нагонять всех. Но имея ход не менее двадцати девяти узлов, они скоро нас обгонят.

-Иван Семенович, можно полрумба вправо, — попросил князь Урусов. Линкор взял правее прозвучал ревун и все четыре башни почти одновременно выпустили свои снаряды.

-Ура! — кто-то из молодых офицеров не удержался от возгласа, когда на убегающем германском крейсере расцвела яркая вспышка прямого попадания, в воздух взлетели обломки и крейсер задымил.

Вот как описывает этот же бой один из немецких морских офицеров в своих воспоминаниях — ""Бреслау" в Черном море".

....Вдруг из редкого тумана в пяти милях на юго-восток, показался большой силуэт. Русский дредноут! Право руля! Обе машины самый полный! — выкрикнул наш командир, корветтен-капитан Вольфрам Кнорр. Наши взгляды устремлены на показавшийся в туманной дымке русский корабль. Сомнений нет, это действительно один из русских линкоров — "Императрица Мария" или "Екатерина Великая"! Из всех труб крейсера повалил густой дым, я даже представил, как наши кочегары стараются изо всех сил поднять давление пара до красной отметки и даже выше, чтобы развить максимально возможную скорость и уйти от такого грозного противника. Пенистый след оставался за нами. В тот день наши турбины точно превысили свои паспортные 32000 лошадиных сил. И крейсер летел как на крыльях.

Наши взоры устремлены назад — русский линкор двигался за нами. Грозный корабль не собирался отказываться от преследования. Несмотря на наше превосходство в ходе, мы всё-таки слишком поздно его заметили и слишком близко от него оказались. Сейчас его комендоры начнут пристрелку. Вот поднялись три 12-дюймовых ствола его носовой башни отыскивая нас. А у него их двенадцать. И каждое попадание может быть для нас смертельным. Мы несёмся на пределе машин и всё равно удаляемся от русского гиганта слишком медленно. Позади нас, совсем рядом с кормой, поднялись четыре фонтана воды, но пока не от главного калибра, а от среднего. Потом снаряды стали рваться впереди, потом с бортов. Практически накрытие. Они разрывались часто, но по счастью мимо, правда осколки иногда ударялись в борта и надстройки. Сейчас дистанцию передадут в башни главного калибра и начнётся ад. Мы пытались затеряться в тумане, но он начал рассеиваться с первыми лучами солнца. Наши взоры по-прежнему были направлены на корму, где спешил за нами этот корабль, который можно было сравнить с разъярённым носорогом, несущимся на свою цель не разбирая дороги. И если что и могло остановить его бег по волнам, то уж никак не наш огонь.

Наши артиллеристы оказались на высоте. Было зафиксировано не менее трёх прямых попаданий, но эти укусы он даже не чувствовал и двигался прямо через разрывы наших снарядов, не помышляя о маневрировании. Нас может спасти только наша машинная команда, надежные механизмы и умелое маневрирование нашего командира. Наша скорость выше, чем у русского линкора, но параллельно ему с некоторым превышением по скорости двигаются два нефтяных быстроходных эсминца, ещё два таких же видны чуть позади русского дредноута, они быстро нагоняли линкор. И вот эти русские эсминцы очень опасны, если они все четверо навалятся на наш "Бреслау", тут и скорость не поможет, вся надежда будет только на наших комендоров. Если им удастся одного-двух остановить, то мы уйдём. В бинокль я разглядел, как поднялись страшные орудия русского. Сверкнули вспышки залпа. Как приговорённые к расстрелу, мы вслух считаем секунды -1, 2... 10, 20... Внимание! Падение! Залп лег с недолётом всего в несколько десятков метров. Из водяной бездны вырвалось фантастическое построение стихии из воды, пены и дыма. Несколько мгновений эти фантасмагорические сооружения из воды стояли над поверхностью моря, а наш корабль уходил дальше. Распространился перебивающий дыхание запах сгоревшей взрывчатки. Казалось, что он заполнил всё пространство вокруг крейсера. Мы мчимся вперед зигзагами, а преследователь по прямой, чуть в стороне, чтобы вести огонь несколькими башнями. Вот снова вспышки залпа. Mein Gott, спасибо тебе и этот пришёлся мимо. Сверкнул третий залп. Глухой вой приближающегося ужаса, заключённого в стальном цилиндре. Вода и осколки обрушились на корабль, появились раненые и убитые. Нас взяли в вилку, ещё немного и перед нами распахнутся ворота в валгаллу. Но мы постепенно отрывались, и расстояние до русского монстра настолько увеличилось, что уже даже не виден форштевень линкора. Мы уже стали надеется, что наш бравый "Бреслау" сумеет вывернуться из этой смертельной передряги. Все стоят, не двигаясь, словно зачарованные, охваченные одним чувством, одной мыслью — не попади, пролети мимо. Летят секунды, одна за одной. Прошла минута, а может две, время для нас просто остановилось. Когда же долетят русские снаряды чтобы после их падения изменить курс и сбить прицел. Будут ли они нашей гибелью или выпадет шанс пожить.

То, что случилось потом, в молниеносном ходе событий, мы не смогли толком осознать. В крейсер попало сразу два чудовищных снаряда и один из них в палубу, возле самого борта. Страшный сдвоенный удар. Крейсер вдруг прыгнул вперёд и вбок. Накренился. Нырнул носом, зарываясь в воду. Кипящим водоворотом вода ворвалась на палубу, мостики, полубак. Часть палубной команды смыло за борт, и тут же звон, треск, грохот, пламя и дым вырвавшиеся из внутренностей крейсера.

— Гибель! — отчаянно мелькнула мысль, — сейчас крейсер пойдёт на дно. Но нет, он ещё держался на плаву и двигался по инерции. Корабль давал нам последний шанс спасти свои жизни, не затонул сразу, а предоставил некоторое время чтобы мы могли спустить оставшиеся целыми шлюпки и плотики, и оставшиеся в живых воспользовались этим шансом...

Это эмоциональное и живописное описание обстрела крейсера "Бреслау" главным калибром линкора "Императрица Мария" я прочитал через десять лет после описываемых событий.

Крейсер тонул, получив ещё два снаряда. Одно котельное отделение было разрушено полностью, второе затапливалось, и остановить поступление воды не было никакой возможности. Одна турбина разбита, а для второй не было пара. Мы подошли на расстояние мили к тонущему врагу. С этого расстояния было хорошо видно, что особенно сильный пожар был позади кормовой трубы, Да и между мостиком и первой дымовой трубой тоже качественно горело. Крейсер начал тонуть кормой, задирая нос всё выше и выше. И казалось, что он так и затонет в вертикальном положении, как раздался взрыв в его средней части. Это взорвался один из снарядных погребов, выворачивая наружу обшивку корабля. В огромную дыру хлынули новые потоки воды. Корабль начал заваливаться на левый борт, и полежав некоторое время на боку, он так боком, и погрузился в морскую пучину. Эсминцы подошли ближе и начали подбирать оставшийся в живых экипаж из воды.