— Я понимаю. Если бы не темный и не мой дар, из меня самого вырастили бы подстилку. Хотя называется это у нас благозвучнее — даритель любви, точнее не любви, а... Страсти что ли? Deanriale, а не Daennraelle, — так звучит мое настоящее имя. А Алель просто прозвище. И, Рой, ты ...

— Не произноси вслух, вдруг не сбудется. Мне еще предстоит тяжелое времечко, не забывай, я могу его не пережить. Но если ты и все они захотят, то я это сделаю.

— Ох, я рад, но...

— Не порть такой момент, а то я разозлюсь!

— И что?

— Похоже, у вас все в порядке, — Тим бесцеремонно уселся на кровать, — Можно я воспользуюсь вашей кухней?

— Я сам соображу что-нибудь. И ты, Алель, мне в этом поможешь. А ты, скажи своему наставнику, чтобы он не прикасался к нему, а лучше вообще не подходил ближе, чем на метр.

— Понял, передам. Думаю, он и сам заметил. Не держи на него зла. Он просто самый большой в мире собственник. Но к тебе прикипел подозрительно быстро. Прежде, чем он довел меня до срыва, прошло полгода. И еще, люди порой лгут даже самим себе.

Учеником эльф оказался хорошим. В точности следовал указаниям и проявлял минимум инициативы.

— Молодец, из тебя получится идеальная домохозяйка.

— Спасибо!

Когда аптекарь понял, что его благодарят искренне, Алеля и след простыл. Он едва заметно улыбнулся. Клетка из правил, куда он сам загнал себя, была сломана. И, страшно подумать, он был этому даже рад. Он поторопился накрыть на стол. Не стоит забывать правила гостеприимства, даже если гости даже не подозревают об их существовании.

Эльф зацепил пару бутербродов и стакан чая и отправился в "свою" комнату. Он не хотел сковывать Линеля, которому при нем пришлось бы все время следить за собой. С него было достаточно неловких моментов на сегодня. Он попытался расслабиться. Не получилось. После часа мытарств, он решил, что обязательно выпытает у Зайна его секрет. Стоило подумать о приятеле, как перед глазами возник его образ. То, как они встретились впервые.

Это было посреди зимы, аккурат после Дня Пьяного Висельника. Его записали на третий поток, в котором кроме него было всего 10 человек. Точнее не человек, вампиров. Для того чтобы помочь им адаптироваться в человеческой Академии, на первый год им выделили вечерние часы. Он опоздал к вступительным экзаменам и для того, чтобы его приняли, пришлось отдать почти все, что у него было. Эльф отметил своеобразное чувство юмора ректора, и решил не сдаваться. Постепенно привык игнорировать насмешки, чуть-чуть опаздывать и быстро смываться. Но в тот день ускользнуть не удалось, да и не хотелось. Он слишком устал быть один. Ему все наливали, он все пил. Как же, праздник, приличному студенту нельзя оставаться трезвым. "По доброте душевной" Иллан решил проводить его, но Алелю удалось как-то избавиться от сопровождения. Но в итоге он заблудился и как-то вышел к городским воротам. Сонные стражники поначалу приняли его за девицу легкого поведения, но после пары огненных шаров поняли свою ошибку и пригласили его к себе в караулку. Он просидел с ними до самого утра, попивая ароматный чай с малиной и травя байки, в которых правды не было ни на грош. Все как положено, только без спиртного. Ворота пришлось открывать только раз. Прибыли какие-то люди в темном, и с ними, а вернее за ними, худой парень в рваной куртке. Казалось, он на самом деле пришел пешком, но он без вопросов оплатил срочную пошлину. Его глаза безучастно скользили по горизонту, будто он смертельно устал от самой жизни. Только сейчас разум эльфа соизволил соотнести этот образ с привычным Зайном. Ему до безумия захотелось увидеть его, чтобы понять. И он увидел.

Кейл немного удивился приглашению Зайна и тому, что Айрин куда-то пропала, но его голова была занята другим. Он редко запоминал сны, кроме одного, который снился ему время от времени с самого детства. В нем смешались различные цвета, запахи и звуки, словно восприятие разобрали на кусочки, а потом скатали из этих кусочков чудовищный ком. После этого с сутки он с трудом соображал. На этот раз все было наоборот чересчур реально, но он откуда-то знал, что это тот же самый сон. Он спросил, нашел ли он своего архимагистра, на что получил емкий ответ, что во дворце того нет, но завтра должен быть.

Комната Зайна впечатлила его. Надо сказать, расторопные слуги уже успели заменить мебель. Теперь на месте старого шкафа красовался новый — зеленый в розовую полосочку, занавеси повесили самые простые — белые, а посреди комнаты красовался массивный стол с облезлой позолотой. Но окончательно его добили розовые кресла в форме сердечек. Стол уже был накрыт: сладкое вино, легкие закуски.

— Ты даешь! Не хватает только девочек.

— Девочки будут позже. Сначала пьянка.

— С тобой все в порядке? — он коснулся лба друга, — Да ты весь горишь!

— Это ты холодный. Начнем?

— Хорошо, — в голосе Волка явно звучала неуверенность, но он присел. Зайн разлил по бокалам рубиновую жидкость.

— Твое любимое, "Кровь земли".

— Но ты же терпеть его не можешь.

— Сегодня мне все равно, что пить.

Заяц на самом деле чувствовал себя больным. Он пил и ел не чувствуя вкуса, весь мир для него сосредоточился на времени. Еще каких-то полчаса и яд подействует. Странный разговор, при котором собеседники не слышали не только друг друга, но и сами себя. И:

— Кейл, о вашем столкновении с магом, ты рассказал мне все?

— Конечно. Зачем мне скрывать что-то?

— Вот и мне интересно, зачем? Я бы на твоем месте не вставал.

— Ты меня отравил. Это "Закатная дрожь"? — Зайн удивился, откуда бы Кейл мог узнать об этом.

— Отлично, ты можешь представить, что тебя ждет. Для нас обоих будет лучше, если скажешь сразу.

— Нет.

— Я так и думал.

— Это ведь когда-нибудь закончится.

— Конечно.

Любое движение отзывалось болью. Это была не правильная чистая боль, как от удара или пореза. Эта боль отзывалась во всем теле вспышкой какого-то мерзкого удовольствия. Одежда превратилась в настоящее орудие пытки:

— Прекрати. Пожалуйста.

— Поздно.

Зайн любовался. В безумии Кейл раскрылся как никогда, и он понял, сколь многого не замечал. Волк прятал внутри целый мир, к которому не было доступа никому. Это задело его. Через эту брешь пробились другие эмоции, но он усилием воли загнал их обратно. Он провел рукой по щеке друга, стирая слезы и причиняя новую боль:

— Ну же. Скажи мне, что ты скрываешь и почему. И я облегчу твою боль, обещаю.

И Кейл сказал. Что, зачем, почему.

— Ты делал из нас идиотов. Ладно, Айрин, но и я повелся. Ты не хотел, чтобы я чувствовал себя предателем. Ты не хотел, чтобы я убивал ради тебя. И ты еще притворяешься моим другом. Я не достоин такой чести, верно?

— Это не имеет значения.

— Чертовски верно. Ты должен ненавидеть меня, ну же, скажи это, и я дам тебе противоядие.

— Нет.

— Сволочь! — Зайн влил другу в горло противоядие, заставив проглотить все до последней капли. "Все еще друзья". Кейл медленно встал. Заяц спокойно стоял, готовый принять любое наказание, но тот крепко прижал его к себе и не спешил отпускать.

— Хватит. Ты ведь знаешь, что у этого снадобья есть и побочный эффект. Сейчас я позову девушек.

— Мне достаточно тебя.

— Уверен? — Зайн был готов и к такому, хотя вариант, что Кейл захочет отыграться на нем таким образом пришел в голову одним из последних.

Он медленно избавился от одежды, давая другу шанс передумать. Напрасно. Тот уже успел раздеться и уже устроился на кровати. Юноша сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Весь первый месяц после попойки, знаменовавшей начало их дружбы, он полушутя-полувсерьез пытался соблазнить Кейла. Но никакой реакции кроме наигранного удивления ему добиться не удалось. Он был уверен, что у того нет подобного опыта. Но он не имел права на еще одно почему.

— Уверен? Ты же не меня, себя наказываешь.

— Я хочу, чтобы ты взял меня.

Эти слова еще отдавались гулким звоном в его голове, а его тело уже приступило к действию. После той первой ошибки он никогда не был активом в отношениях с мужчинами, но его тело помнило то чувство упоения властью над другим существом.

Он был опустошен, и впервые за много-много дней не мог заснуть. Кейл тоже не спал, словно ждал. И он решился. Заглянул в глаза своему нечаянному любовнику.

— Я люблю тебя.

— Я знаю, всегда знал.

— А я вот понял это только что. И еще, ты — не единственный, кого я люблю.

— Я знаю. И ты не единственный, кого люблю я. Знаешь, Заяц, я хочу, чтобы мы все сделали то, что предложил Алель.

— Я тоже. Осталось только уговорить Айрин.

Глава 20 "Горький мед"

Три шага вперед, поворот, три шага вперед. Хотелось разнести что-нибудь, но вся мебель здесь была сделана из железного дерева, так что даже поединок со стулом был Айрин не по плечу. Разве что с новым мечом, но оскорблять честную сталь она не стала.

— Да успокойся ты!

— Как я могу! Это все я виновата! Мне не стоило оставлять его одного.

Кор, почувствовав тревогу девушки, беспокойно зашевелился, затем взлетел и устроился на шкафу. Обиженно засопел, так как никто не обратил на него внимания. "Ох уж эти двуногие!".

— Куда ты?

— Пойду искать Кейла.

— Вот еще! Подождем его здесь. Наверняка он просто решил развеяться после всего. Я бы на его месте так и поступил.

— Но это же опасно!

— Дура ты, а еще считаешься боевым магом! Никто не собирает урожай сразу после сева. Первые две недели твоему другу точно ничего не грозит.

— И что теперь? Вернешься к своему учителю?

— Нет. Я еще не выполнил свою задачу. Подождем твоего друга здесь. А чтобы скрасить ожидание позволь угостить тебя.

— С чего это ты такой добрый? При первой встрече чуть не прибил меня за какой-то невинный вопрос.

— Просто достало это все уже. Я привык гордиться своей меткой, а тут это почитают за уродство.

— Я не считаю это уродством. Все что я хотела знать — это как тебе удалось прикончить драгга. Ведь чтобы осталась метка, кровь должна быть свежей. Ну и немного любопытно, как получился такой узорчик.

— Как удалось? Примерно вот так, — девушка и вздохнуть не успела, как оказалась на полу с прижатым к горлу кинжалом. Он помог ей подняться, она машинально потерла горло. Ни царапины, Рен идеально контролировал свое тело, — Конечно с драггом было не так просто, они все же чудовищно сильны. Но техники никакой. Отец тренировал нас с братом с детства, но мама не хотела, чтобы мы были охотниками. И он согласился наследовать отцовскую столярную мастерскую. Поначалу тяжело было. У него душа не лежала к этому делу, а все подмастерья разбежались, они-то надеялись, что мастерская останется им. Но у мамы был настоящий талант резчика, и мы тоже помогали как могли. Перебивались мелкими заказами, пока отец восстанавливал утраченные навыки. После маминой смерти мы с отцом не могли там даже находиться. После года он рассчитывал продать ее и вернуться к охотникам хоть наставником. Только Рой был против. Теперь я понимаю, что он переживал не меньше нас, просто не показывал этого. Но тогда это злило. И ты не представляешь, каково мне было видеть, как он отдается моим товарищам. Я ведь знал, что он во всем лучше меня. Каждый раз после рейда он заботился о моих ранах, а я только и делал, что поносил его в мыслях. Он слышал это и продолжал заботиться обо мне. Прости, тебе, наверное, неприятно все это выслушивать.

— Нет. Неужели у него не было иного выхода?

— Нет. Наши женщины слишком большая ценность, чтобы торговать своим телом. За некоторым исключением, не в обиду тебе будет сказано. И женщины берут слишком дорого, чтобы позволить себе пользоваться их услугами каждый день.

— У нас вообще нет шлюх, а все женщины до брака вольны принимать сколько угодно поклонников. А охотники обычно образуют постоянные пары.

— Друг с другом? А как же дети?

— У нас на одну женщину приходится четверо мужчин. Некоторые юноши после совершеннолетия уходят, но редко возвращаются с женой. Некоторые охотники, чтобы завести ребенка уходят в Белую Рощу, но я совершенно не представляю, как там все происходит. Женщин Роща не пускает. А для таких как я есть два пути — либо в охотники, либо в слуги. Я выбрала первое, хотя и была слабой. Но польза от меня была — благодаря дару я всегда находила воду и чуяла опасность. Но создавать со мной пару никто не хотел. Потом случилось кое-что и я решила уйти. Налей-ка мне еще вина.

— Может, хватит. Поешь лучше.

— Ладно, но сначала налей.

Полупьяным магам каморка Кейла казалась тесной и душной. Рену было легче, он снял свой кафтан и остался в обтягивающей черной рубашке с короткими рукавами и теперь с долей превосходства смотрел на девушку. Она не могла не принять вызов. Айрин привычно ожидала приступа отвращения, но ей было безразлично. Почти.

— Какая красота, — прикосновение к кристаллитам обжигало, а неожиданный поцелуй заставил сердце биться часто-часто, — Прости.

— Идиот. Продолжай.

— Ладно.

Рен старался быть нежным. Это было непривычно настолько, что она забыла притвориться, что испытывает от этого действа безумное удовольствие.

— Прости.

Она только горько рассмеялась:

— Ты не виноват в том, что мне не дано быть настоящей женщиной.

— Тогда зачем?

— Даже мне иногда хочется, чтобы меня коснулись.

— Хорошо.

Руками, губами он исследовал все ее тело, каким-то непостижимым образом угадывая ее желания. Потом было совершенно другое вино — сладко-горькое с запахом сливы и персиков. Она хотела спросить, где он взял такое чудо, спросить... Но сил хватило только чтобы сделать пару глотков. Вся вымотанная, но совершенно счастливая, она уснула.

Пробуждение оказалось не столь приятным:

— Устроили мне тут гнездо разврата! А ну живо оделись и объяснили, куда дели моего подопечного. Стоит отлучиться на пару дней и все летит кувырком.

Красные от смущения юные маги сумели только сказать, что Кейл их друг, и он "заболел, правильно, заболел".

— Значит он ваш друг? Тогда поработаете за него. Ведь друзья поступают так, да?

Спустя час Рен во весь голос клял этого Кейла за то, что он "так не вовремя заболел". Еще через час к нему присоединилась Айрин. Еще через час мастер не выдержал и погнал их вон:

— ... И чтобы духу вашего здесь не было!

— И что теперь?

— Поищем Зайна, Кейл может быть с ним. Только... Пустят ли нас?

— Пустят.

Их и в самом деле вежливо пропустили в жилую часть дворца, стоило парню упомянуть имя своего наставника. Вежливый слуга проводил их до комнаты Зайна, а потом тихо исчез.

— Чего ждем? — девушка без стука вошла внутрь, Рен вздохнул и последовал за ней. Кому хочется получить очередную выволочку от начальства? Но Линелю было не до него. Все что он получил — уничижительный взгляд "Ренан Ильгор никогда не делает все как надо". Он вздохнул еще раз. Порой он не понимал, почему архимагистр выбрал его. Парни, сидящие на кровати и интересная аура, окружающая их не долго занимали его ум. Но Кейла поблагодарить надо.