Гарри Поттер и узник Азкабана

Никому на самом деле не нравилась забота о волшебных существах, которая после насыщенного событиями первого урока стала чрезвычайно скучной. Хагрид, казалось, потерял уверенность в себе. Теперь они урок за уроком учились ухаживать за флоббер-червями, которые, должно быть, были одними из самых скучных существ на свете.

— Зачем кому-то заботиться о них? — спросил Рон после очередного часа заталкивания измельченного салата-латука в слизистые глотки флоббер-червей.

Однако в начале октября у Гарри появилось другое занятие, настолько приятное, что оно с лихвой компенсировало его неудовлетворительные занятия. Приближался сезон квиддича, и Оливер Вуд, капитан гриффиндорской команды, созвал собрание в четверг вечером, чтобы обсудить тактику на новый сезон.

В команде по квиддичу было семь человек: три нападающих, в обязанности которых входило забивать голы, пропуская квоффл (красный мяч размером с футбольный мяч) через одно из пятнадцати метровых колец на каждом конце поля; два отбивающих, у которых были тяжелые биты для отражения ударов. бладжеры (два тяжелых черных шара, которые летали вокруг, пытаясь атаковать игроков); Вратарь, защищавший стойки ворот, и Ловец, на долю которого выпала самая трудная задача — поймать Золотой снитч, крошечный крылатый мячик размером с грецкий орех, поимка которого завершила игру и принесла команде Ловца дополнительные сто пятьдесят очков.

Оливер Вуд был крепким семнадцатилетним парнем, учившимся на седьмом и последнем курсе Хогвартса. В его голосе слышалось тихое отчаяние, когда он обращался к своим шести товарищам по команде в прохладных раздевалках на краю темнеющего квиддичного поля.

— Это наш последний шанс — мой последний шанс — выиграть Кубок по квиддичу, — сказал он им, расхаживая взад-вперед перед ними. — Я уйду в конце этого года. У меня больше никогда не будет такой возможности.

— Гриффиндор не выигрывал уже семь лет. Итак, нам ужасно не везло в мире — травмы, а затем в прошлом году турнир отменили. . . . — Вуд сглотнул, как будто от воспоминаний у него все еще стоял комок в горле. — Но мы также знаем, что у нас самая крутая команда в школе, — сказал он, ударив кулаком по ладони другой руки, и в его глазах снова появился прежний маниакальный блеск.

— У нас есть три превосходных охотника.

Вуд указал на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл.

— У нас есть два непревзойденных загонщика.

— Прекрати, Оливер, ты ставишь нас в неловкое положение, — в один голос воскликнули Фред и Джордж Уизли, притворяясь, что краснеют.

— А еще у нас есть Ловец, который ни разу не проиграл нам ни одного матча! прогрохотал Вуд, глядя на Гарри с нескрываемой гордостью. — И я, — добавил он, подумав.

— Мы тоже считаем, что ты очень хорош, Оливер, — сказал Джордж.

— Отличный вратарь, — сказал Фред.

— Дело в том, — продолжал Вуд, возобновляя свое хождение по комнате, — что в последние два года на Кубке по квиддичу должно было быть написано наше имя. С тех пор как Гарри присоединился к команде, я думал, что все в порядке. Но у нас его нет, и в этом году у нас последний шанс наконец-то увидеть свое имя на этой штуке. . . .

— Гарри присоединился к команде, и я думал, что все уже решено. Но у нас этого нет, и в этом году у нас последний шанс наконец-то увидеть свое имя на этой вещи. ...

Вуд говорил так удрученно, что даже Фред и Джордж, казалось, сочувствовали ему.

— Оливер, этот год — наш, — сказал Фред.

— Мы сделаем это, Оливер! — сказала Анджелина.

— Определенно, — сказал Гарри.

Преисполнившись решимости, команда приступила к тренировкам, которые стали проводиться три раза в неделю по вечерам. Погода становилась все холоднее и дождливее, ночи темнее, но никакая грязь, ветер или дождь не могли помешать Гарри наконец-то завоевать огромный серебряный кубок по квиддичу.

Однажды вечером после тренировки Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора, замерзший и окоченевший, но довольный тем, как прошла тренировка, и обнаружил, что зал возбужденно гудит.

— Что случилось? — спросил он Рона и Гермиону, которые сидели в двух лучших креслах у камина и составляли звездные карты для астрономии.

— Первые выходные в Хогсмиде, — сказал Рон, указывая на объявление, появившееся на старой потрепанной доске объявлений. — Конец октября. Хэллоуин.

— Отлично, — сказал Фред, который последовал за Гарри через отверстие в портрете. — Мне нужно зайти к Зонко. У меня почти закончились вонючие гранулы.

Гарри опустился на стул рядом с Роном, его приподнятое настроение улетучилось. Гермиона, казалось, прочитала его мысли.

— Гарри, я уверена, что в следующий раз ты сможешь пойти, — сказала она. — Они обязательно скоро поймают Блэка. Его уже видели однажды.

— Блэк не такой дурак, чтобы пытаться что-то сделать в Хогсмиде, — сказал Рон. — Спроси Макгонагалл, можно ли тебе пойти на этот раз, Гарри. Следующий раз может быть не раньше, чем через целую вечность...

— Рон! — сказала Гермиона. — Гарри должен остаться в школе...

— Он не может быть единственным третьекурсником, который не успевает, — сказал Рон. — Спроси Макгонагалл, продолжай, Гарри...

— Да, я думаю, что так и сделаю, — сказал Гарри, приняв решение.

Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент Косолап легко запрыгнул к ней на колени. Из его пасти свисал большой мертвый паук.

— Ему обязательно есть это у нас на глазах? — нахмурился Рон.

— Умница Косолап, ты что, сам его поймал? — спросила Гермиона.

Косолап медленно жевал паука, нагло уставившись желтыми глазами на Рона.

— Просто подержи его там, вот и все, — раздраженно сказал Рон, возвращаясь к своей звездной карте. — Паршивец спит у меня в сумке.

Гарри зевнул. Он действительно хотел лечь спать, но ему еще нужно было закончить свою звездную карту. Он подтянул к себе сумку, достал пергамент, чернила и перо и приступил к работе.

— Ты можешь скопировать мои, если хочешь, — сказал Рон, обводя свою последнюю звездочку росчерком и пододвигая таблицу к Гарри.

Гермиона, которая не одобряла списывания, поджала губы, но ничего не сказала. Живоглот все еще не мигая смотрел на Рона, помахивая кончиком своего пушистого хвоста. Затем, без предупреждения, он набросился на него.

— ОЙ! — взревел Рон, хватая свою сумку, когда Косолап глубоко вонзил в нее четыре пары когтей и начал яростно рвать. — ОТВАЛИ, ГЛУПОЕ ЖИВОТНОЕ!

Рон попытался вырвать сумку у Косолапа, но тот вцепился в нее, плюясь и царапая.

— Рон, не трогай его! — взвизгнула Гермиона; вся гостиная смотрела на это; Рон крутанул сумку, Косолап все еще цеплялся за нее, и Паршивец вылетел из нее —

— ПОЙМАЙ ЭТОГО КОТА! — Закричал Рон, когда Косолап освободился от остатков сумки, перепрыгнул через стол и погнался за перепуганным Паршивцем.

Джордж Уизли бросился на Косолапа, но промахнулся; Паршивец пронесся сквозь двадцать пар ног и юркнул под старый комод. Косолап резко остановился, низко присел на свои кривые лапы и начал яростно наносить удары под ним передней лапой.

Рон и Гермиона поспешили к нему; Гермиона схватила Косолапа за талию и оттащила его в сторону; Рон бросился на живот и с большим трудом вытащил Паршивца за хвост.

— Посмотри на него! — яростно сказал он Гермионе, размахивая перед ней Паршивцем. — Он же кожа да кости! Держи этого кота подальше от него!

— Косолап не понимает, что это неправильно! — сказала Гермиона дрожащим голосом. — Все кошки гоняются за крысами, Рон!

— В этом животном есть что-то забавное! — сказал Рон, который пытался засунуть отчаянно извивающегося Паршивца обратно в карман. — Он услышал, как я сказал, что Паршивец был в моей сумке!

— О, что за чушь, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Косолап мог учуять его, Рон, а как еще, по-твоему...

— У этого кота зуб на Паршивца! — сказал Рон, не обращая внимания на людей вокруг, которые начали хихикать. — А Паршивец был здесь первым, и он болен!

Рон промаршировал через гостиную и скрылся из виду, поднявшись по лестнице в спальню мальчиков.

На следующий день Рон все еще был в плохом настроении из-за разговора с Гермионой. Он почти не разговаривал с ней на протяжении всего урока гербологии, хотя они с Гарри и Гермионой вместе работали над одним и тем же стручком.

— Как поживает Паршивец? — робко спросила Гермиона, пока они снимали толстые розовые стручки с растений и высыпали блестящие бобы в деревянное ведро.

— Он прячется в изножье моей кровати и дрожит, — сердито сказал Рон, промахнувшись мимо ведра и рассыпав бобы по полу теплицы.

— Осторожнее, Уизли, осторожнее! — закричала профессор Спраут, когда бобы зацвели прямо у них на глазах.

Следующим у них была трансфигурация. Гарри, который решил после урока спросить профессора Макгонагалл, можно ли ему пойти в Хогсмид вместе с остальными, присоединился к очереди у выхода из класса, пытаясь решить, как он собирается отстаивать свою точку зрения. Однако его отвлек какой-то шум в начале очереди.

Лаванда Браун, казалось, плакала. Парвати обняла ее и что-то объясняла Симусу Финнигану и Дину Томасу, которые выглядели очень серьезными.

— В чем дело, Лаванда? — встревоженно спросила Гермиона, когда они с Гарри и Роном подошли к группе.

— Сегодня утром она получила письмо из дома, — прошептала Парвати. — Это ее кролик Бинки. Его убила лиса.

— О, — сказала Гермиона, — прости меня, Лаванда.

— Я должна была догадаться! — трагически произнесла Лаванда. — Ты знаешь, какой сегодня день?

— Э-э-э...

— Шестнадцатое октября!

— То, чего ты так боишься, произойдет шестнадцатого октября! Помните? Она была права, она была права!

Теперь весь класс собрался вокруг Лаванды. Симус серьезно покачал головой. Гермиона поколебалась, потом спросила:

— Ты... ты боялась, что Бинки убьет лиса?

— Ну, не обязательно лисой, — сказала Лаванда, глядя на Гермиону полными слез глазами, — но я, очевидно, боялась, что он умрет, не так ли?

— О, — сказала Гермиона. Она снова замолчала. Затем — А Бинки был старым кроликом?

— Н-нет! — всхлипнула Лаванда. — Он был всего лишь крольчонком!

Парвати крепче обняла Лаванду за плечи.

— Но тогда почему ты боялась, что он умрет? — спросила Гермиона.

Парвати пристально посмотрела на нее.

— Ну, взгляните на это логически, — сказала Гермиона, поворачиваясь к остальной группе. — Я имею в виду, Бинки ведь даже не умер сегодня, не так ли? Лаванда только сегодня узнала эту новость, — громко причитала Лаванда, — и она, должно быть, не испугалась, потому что для нее это стало настоящим шоком.

— Не обращай внимания на Гермиону, Лаванда, — громко сказал Рон, — она не думает, что домашние животные других людей имеют большое значение.

В этот момент профессор Макгонагалл открыла дверь класса, что, возможно, было удачей; Гермиона и Рон сверлили друг друга взглядами, а когда вошли в класс, сели по обе стороны от Гарри и не разговаривали друг с другом в течение всего урока.

Гарри все еще не решил, что он собирается сказать профессору Макгонагалл, когда прозвенел звонок в конце урока, но именно она первой заговорила о Хогсмиде.

— Минутку, пожалуйста! — позвала она, когда класс собрался уходить. — Поскольку вы все учитесь на моем факультете, вам следует передать мне бланки разрешений на посещение Хогсмида до Хэллоуина. Без бланка посещение деревни запрещено, так что не забывайте! Невилл поднял руку.

— Пожалуйста, профессор, я... я, кажется, потерял...

— Лонгботтом, ваша бабушка переслала ваши письма непосредственно мне, — сказала профессор Макгонагалл. — Кажется, она решила, что так безопаснее. Ну, вот и все, вы можете идти.

— Спроси ее сейчас, — прошипел Рон Гарри.

— О, но... — начала Гермиона.

— Сделай это, Гарри, — упрямо сказал Рон.

Гарри подождал, пока весь класс разойдется, и нервно направился к столу профессора Макгонагалл.

— Да, Поттер?

Гарри глубоко вздохнул.

— Профессор, мои тетя и дядя... э-э-э... забыли подписать мой бланк, — сказал он.

Профессор Макгонагалл посмотрела на него поверх своих квадратных очков, но ничего не сказала.

— Так... э-э... как вы думаете, все будет в порядке... я имею в виду, ничего, если я... если я пойду в Хогсмид?

Профессор Макгонагалл опустила глаза и начала перебирать бумаги на своем столе.

— Боюсь, что нет, Поттер, — сказала она. — Вы слышали, что я сказала. Нет формы — нет посещения деревни. Таково правило.

— Но, профессор, мои тетя и дядя, знаете, они же магглы, они ничего не понимают в... в хогвартских правилах и прочем, — сказал Гарри, в то время как Рон подбадривал его энергичными кивками. — Если бы вы сказали, что я могу пойти...

— Но я этого не утверждала, — возразила профессор Макгонагалл, вставая и аккуратно складывая свои бумаги в ящик стола. — В анкете четко указано, что разрешение должен дать родитель или опекун. — Она повернулась и посмотрела на него со странным выражением на лице. Это была жалость? — Прости, Поттер, но это мое последнее слово. Тебе лучше поторопиться, иначе ты опоздаешь на следующий урок.

Ничего нельзя было поделать. Рон обзывал профессора Макгонагалл разными словами, что сильно раздражало Гермиону; Гермиона напустила на себя выражение "все к лучшему", что еще больше разозлило Рона, а Гарри пришлось терпеть, когда все в классе громко и радостно обсуждали, что они собираются сделать в первую очередь, как только попадут в Хогсмид.

— Всегда есть праздник, — сказал Рон, пытаясь подбодрить Гарри. — Ну, ты знаешь, вечером праздник в честь Хэллоуина.

— Да, — мрачно сказал Гарри, — здорово.

Празднование Хэллоуина всегда было вкусным, но было бы намного вкуснее, если бы он пришел на него после дня, проведенного в Хогсмиде вместе со всеми остальными.

Что бы ему ни говорили, это не помогало ему чувствовать себя лучше из-за того, что он остался дома. Дин Томас, который хорошо владел пером, предложил подделать подпись дяди Вернона на бланке, но, поскольку Гарри уже сказал профессору Макгонагалл, что не подписывал его, это было бесполезно. Рон без особого энтузиазма предложил надеть мантию-невидимку, но Гермиона решительно отвергла это предложение, напомнив Рону, что Дамблдор говорил им о дементорах, способных видеть сквозь них. У Перси были, пожалуй, наименее полезные слова утешения.

— Они поднимают шумиху вокруг Хогсмида, но, уверяю тебя, Гарри, это не все, на что они рассчитывают, — серьезно сказал он. — Ладно, кондитерская довольно хороша, а магазин приколов Зонко, откровенно говоря, опасен, и да, "Визжащую хижину" всегда стоит посетить, но, Гарри, кроме этого, ты ничего не теряешь.

Утром в день Хэллоуина Гарри проснулся вместе со всеми и спустился к завтраку, чувствуя себя совершенно подавленным, хотя изо всех сил старался вести себя как обычно.

— Мы привезем тебе много сладостей из Сладкого королевства, — сказала Гермиона, выглядя при этом ужасно виноватой.

— Да, много, — сказал Рон. Они с Гермионой наконец-то забыли о своей ссоре из-за Косолапа перед лицом разочарования Гарри.