Под небом голубым

-Мама, папа скоро вернётся, да? Он уже так давно в своей командировке. А когда мы поедем с тобой за город?

Ну что Наташа могла на это ответить?

-Не знаю, мой мальчик. Поехали завтра в зоопарк?!

-Поехали.

Наташу кольнул тихий обречённый вздох ребёнка. Дети так зависят от доброй воли своих родителей! Обнимая сына, Наталья поняла, что завтра же позвонит Глебу.

-Что ты себе думаешь, Рысев?!— Наташа стремилась излить на Глеба всю накопившуюся горечь. -Твой сын долго должен ждать, пока ты пожелаешь его увидеть?! Не слишком ли затянулась твоя "командировка"?!

Глебу её слова не показались ни грубыми, ни обидными. Важно было, что она, наконец-то, сама, позволяет ему видеться с сыном. Теперь все наладиться в их жизни. Молодец Глебушка, ты самый замечательный мальчик на свете!

-Здравствуй, Таша. Я рад тебя слышать. Где мы сегодня встретимся ?

-В зоопарке!

Глеб не удивился. В зоопарке так в зоопарке!

— В три часа, возле клеток с обезьянами,— уточнила Наташа и положила трубку.

Рысев улыбнулся, хорошо представляя себе раскрасневшееся, немного сердитое лицо Наташи.

— Ты себя придумала, родная моя, и пытаешься соответствовать, сотворённому тобой образу. Когда же ты осознаешь себя настоящую, какой вижу тебя я? Насколько же ты лучше и красивей, чем сама о том думаешь! А сын, у нас с тобой, какой, Ташенька! И ведь ты это понимаешь, правда?!

Глебушка уже около часа прогуливался с мамой между вольерами и клетками. Наконец, они отправились к обезьянкам. Мальчик бежал вприпрыжку, оставив Наташу позади, но, внезапно, резко остановился, замер на месте, а потом, со всех ног, бросился вперёд. "Папа! Там мой папа!".

Высокий мужчина стоял в конце аллеи, и черты его были плохо различимы на таком расстоянии, но отец и сын скорее почувствовали, чем увидели друг друга. Рысев, едва заметив мальчика, рванулся к нему навстречу.Подхватив ребёнка, он поднял его высоко над головой. Отец и сын смеялись, не замечая никого вокруг.

Подоспевшая Ната, растерялась от нахлынувших на неё чувств. Ей так сильно захотелось разделить их заразительную радость! И, не просчитывая последствий подобного безрассудства, Наталья улыбнулась самым дорогим для неё людям на земле.

Как мало, оказывается, нужно для счастья. Вот такой осенний день и букет пёстрых листьев, что всё увеличивается в её руках, потому что Глеб и Глебушка не могут пройти мимо красоты, щедро брошенной осенью под ноги людям. Глеб снова заговорил стихами. Наташа вслушивалась в произносимые Рысевым слова и понимала, что сегодняшний день и захочет забыть— не сможет.

Осень бросала листья охапками,

Щедрой россыпью, прямо в лицо,

По дорожкам шагала, чаруя своею загадкою,

Так естественно и легко.

Пережив всплеск весенней капризной незрелости,

Сквозь мучительный зной маеты-суеты,

Пробираясь на ощупь, сознаём, вдруг, величие Осени,

И на миг, замерев, различаем свои в ней черты.

Круговерть листопада прекрасна, свободна, заманчива.

И нельзя опоздать, упустить тот единственный шанс,

Что возможен ещё. И, пускай он лишён постоянности,

Смысл имеет лишь то,что он, дерзкому, может быть дан.

Впереди притаилась Зима неминучая.

Грустной проседи горькая тянется нить.

Прикоснися душою к загадке волшебницы Осени

И, в безумстве своём, ты, быть может, осмелишься жить.

"Хроники империи" лежали у него на коленях. Глеб смотрел на книгу, чуть не увлёкшую его когда-то в другую реальность, и благодарил Богов, того и этого мира, за то, что вовремя одумался. Жизнь— это хитросплетение возможностей и препятствий, которые бессмысленно проклинать и бояться, глупо и бесполезно избегать.

Наконец Рысев решился открыть книгу. Глеб смотрел на город на горе до тех пор, пока не почувствовал, что свежий ветер, коснувшись его лица, донёс до него запах моря. Тогда, дерзко рассмеявшись, он отвел от гравюры глаза и принялся за чтение.

Солнечный луч пробрался в спальню юного императора Акедонии. Шаловливо щекоча его сомкнутые веки, лучик настойчиво уговаривал Клиния проснуться. Но сон был сладок, расставаться с ним никак не хотелось.

-Вставай, соня, -пробился к его сознанию насмешливый голос Эльдары.— Жду тебя у большого утёса.

-Что это ей неймётся? Солнце едва встало,— неохотно просыпаясь, возмутился Клиний. Он ещё оставался во власти сна, но, хорошо зная свою подружку, понимал — раннего подъёма ему нынче не избежать.

-С днём рождения, Клиний!

Вот теперь, он окончательно проснулся. Надо же, чуть не проспал самое интересное! Выбравшись из кровати, Клиний быстро оделся и бесшумно выскользнул в окно.Оказавшись на балконе, поёжился от прохладного воздуха. День только начинался. До большого дворцового приёма, в честь шестнадцатилетия императора, оставалась ещё уйма времени.

Ускользнуть незамеченным из дворца было для Клиния делом не сложным и привычным. Думая об Эльдаре и приготовленном ею подарке, он спешил к морю. Тилбо догнал хозяина, приветствуя его укоризненным лаем.

-Ты куда это без меня собрался?! — так, наверное, звучал его вопрос.

Клиний остановился.Пёс уперся передними лапами ему в плечи и лизнул лицо горячим шершавым языком.

-Спасибо за поздравление,-рассмеялся Клиний, взлохматив шерсть на холке довольного Тилбо.

Уже вместе приятели завернули за первый из прибрежных камней-валунов и увидели бескрайнее море, непривычно тихое и спокойное, и маленькую парусную лодочку, которую туго натянутый канат с трудом удерживал у берега. Лёгкое судёнышко, давняя мечта Клиния, рвалось выйти в море.

-Вот это да!— воскликнул он.— Какая красавица! Спасибо, мамочка!

У него даже не возникло никаких сомнений, что перед ним — подарок Элеоноры ему ко дню рождения. Не годилось прикасаться к подарку до срока. Но мама не узнает, что он нашёл её и испытал маленько.

-Я лишь чуточку, вдоль берега, до нашего с Эльдарой места. Туда и назад, — бормотал юноша, отвязывая лодку. Лихорадочное желание одолевало Клиния, заслоняя собой и голос разума и непонятно отчего, тревожно зазвеневшие в ушах колокольчики. А ведь Эльдара учила никогда не пренебрегать их звучанием.

Тихо поскуливал Тилбо. Ему явно не нравилась затея хозяина.

Узел развязался легко. Клиний прыгнул в лодку, отстранив ставшего у него на пути, Тилбо. Пёс рычал, не соглашаясь присоединиться к своему другу.

— Скорее,Тилбо. Уплыву один.

Неожиданно сильный порыв ветра, буквально, потащил лодочку в море. Заскулив, Тилбо плюхнулся в воду и быстро поплыл, догоняя хозяина. Свесившись за борт, Клиний помог псу залезть в лодку.

-Ну,подумаешь, искупался!— Ничуть не чувствуя за собой вины, сказал Клиний, недовольно ворчащему Тилбо. -Сейчас обсохнешь, друг.

Он был в восторге от того, как замечательно начинался этот день, его день рождения.

Взявшись за руль, Клиний попытался развернуть судёнышко и направить его вдоль берега. Но у него ничего не получилось— лодка не слушалась руля. Внезапно поднялся ветер. Надувая парус, он понёс непослушную Клинию лодку вперёд. Берег удалялся, и юноша ничего не мог с этим поделать.

Клиний подавил в себе нарождающуюся панику. Он попытался сосредоточиться и, вспомнив уроки Эльдары, старался мысленно дотянуться до неё. Покалывание-волнение чуть ниже сердца нарастало. Выбросив из головы все мысли, сомнения и страхи юноша ждал отклика своей подружки-ведуньи.

Эльдара всё же услышала его, хотя и не так быстро, как обычно.

— Клиний, магические силы, управляющие лодкой, несут её к Печальному лесу.

-Что мне делать?

— Тебе не справиться с ними. Будь осторожен, когда выйдешь на берег. Нельзя...

Больше Клиний ничего не услышал. Он сел на дно лодки, обнял за шею, прижавшегося к нему, Тилбо.

-Эльдара нам поможет, приятель. А, покуда придёт помощь, нам нужно с тобой продержаться.

Шерсть на Тилбо стояла дыбом.Он чувствовал -в лодке есть ещё кто-то, и тот, кого не было видно, очень не нравился псу.

Клинию стало страшно— он ощутил чуждое прикосновение к своему сознанию.Это была не Эльдара. Её присутствие не возмущало Клиния, от него не хотелось защититься. А сейчас он с силой оттолкнул того, чьё отвратительное касание, вызвало в нём протест.

Над морем пронёсся лёгкий презрительный смешок. Одновременно Клиний почувствовал, что его оставили в покое.

Время шло, лодку стремительно несло вперёд.

-Во дворце сейчас переполох,— вздохнул Клиний.

-Я предупреждал,— укоризненно тявкнул Тилбо.

-Да уж, что теперь.

И снова в лодке замолчали, настороженно прислушиваясь к чему-то непонятному.

Наконец-то, на горизонте показалась земля. Она быстро приближалась и, вскоре, мощной волной лодку выбросило на пустынный песчаный берег.

Клиний был мало знаком с магией, но и того, чему научила его Эльдара, оказалось достаточно, чтобы понять— не в доброе они попали место! Юноша осмотрелся. За узкой прибрежной полосой начинался лес. Он стоял сплошной стеной и с одинаковой силой пугал и манил Клиния.

-Войди под нашу сень,— шептали деревья — и ты узнаешь себя, себя истинного.

Преодолевая сомнения, юноша сделал несколько шагов, и остановился, прислушиваясь к всё нарастающему ощущению грозящей ему опасности.

В нескольких шагах от застывшего в нерешительности Клиния стоял Гнидий. Сокрытый пеленой невидимости, он насмешливо улыбался.

-Боишься, мальчик. Ты не зря боишься. Печальный лес— дивное место. Людям не стоит бродить по его тропинкам. Ох, эти люди, трусливые лицемеры, более всего страшащиеся узнать о себе то, что они из себя, в сущности, представляют.

Гнидию очень хотелось схватить самозванца-императора за руку и заставить сделать несколько последних шагов, на которые тот всё никак не мог решиться. Пусть мальчишка погуляет по лесу! Печальный лес срывает маски. И, хотя, это воистину печально увидеть своё подлинное лицо, своё до боли обнажённое "я",но пора, давно пора прояснить ситуацию!

Гнидий засмеялся. Его хохот тяжёлым стоном пронёсся окрест. Клиний вздрогнул. Завыл, прижимаясь к ногам хозяина, Тилбо.

Гнидий заманил сюда Клиния, стремясь узнать правду о его рождении. Он знал, что убил наследника Акедонского престола, потому что почувствовал тот сладостный миг, когда душа ещё не родившегося принца оставила тело. Так как же Алькадо удалось вдохнуть в младенца искру жизни? И отчего, при этом, умер Клиний Проклятый? И что это за сила, которая охраняла мальчика с рождения и сейчас не позволяет Гнидию прикоснуться к нему?!

Тайна, всё это покуда для Гнидия— тайна. Но её покров спадёт, лишь только склонятся над Клинием ветви Печального леса.

-Ну же смелее, мальчик. Ты ведь хочешь понять себя. Давай, другой такой возможности у тебя не будет. Ай-ай-ай, не гоже императору трусить!

Печальный лес тянулся к Клинию. Юноша слышал его настойчивый насмешливый голос. Противиться этому зову казалось невозможным.

Клиний шёл, подчиняясь чужой воле, и чем ближе он подходил, тем сильнее стучало сердце. Когда же он коснулся рукой жёсткой шершавой коры, и ветка наотмашь хлестнула его по лицу, Клиний пошатнулся. Пелена забвения, созданная Алькадо, расползалась. Она повисла грязными клочьями и через неё проступала память, грозившая затопить безумием сознание, вопящее от полной неспособности, что либо понять.

-О Боги! Что же это? Как?! — Страшный крик-стон пронёсся над побережьем. Тилбо бросился на помощь. Его реакция была мгновенной. Он выволок упавшего Клиния из леса, дотащил до самой воды.

Скуля, пес облизывал лицо друга. Он звал его из небытия. Юноша открыл глаза. Преданный собачий взгляд -это просто и понятно. Обо всём остальном задумываться нельзя! Шум морского прибоя, холодный порыв ветра, песок под ногами...

-Кто я? Где? Что же со мной случилось, друг мой Тилбо? — человек, потерявший себя, растерянный, поникший сидел на берегу, бездумно пересыпая сквозь пальцы струящийся песок.

Пораженный тем, что узнал, Гнидий на миг опешил и не успел помешать Тилбо оттащить Клиния в безопасное место.Это спасло юношу. Печальный лес не успел поглотить, разрушить его сознание.

Но Гнидию до всего этого уже не было дела. Мальчишка, как он и предполагал, оказался самозванцем, и больше не интересовал Гнидия. Даже если он и оправится после сегодняшней встряски, стоит ли относиться к нему всерьёз? На это порождение чужого мира легко будет найти управу, зная его грешки и слабости. Гнидий не сомневался, что сможет легко покорить и уничтожить фальшивого "императора великой Акедонии".

Оставив всё, как есть, Гнидий удалился в свою Одинокую башню. Ему следовало поразмыслить, готовя следующий удар.

Когда Алькадо и Эльдара разыскали Клиния, он лежал забывшись в горячечном сне, охраняемый преданным Тилбо. Пёс лизал бледное лицо хозяина, и из собачьих глаз катились слёзы.

-Ничего, Тилбо, самое страшное уже позади,— успокоил его Алькадо, ласково погладив лохматую голову. -Ты молодец, дружище, спасибо тебе.

А Эльдара, окинула взглядом Печальный лес. И, поражённый Гнидий, почувствовал рядом с собой её присутствие.

-Берегись приближаться к нему!— обожгло Гнидия предостережение Эльдары, которая оказалась способна на то, перед чем пасовали его "могучий" братец и "непревзойдённая" мать. Не было им доступа в его логово! Никому не было!

Гнидий протянул к Эльдаре руки. Она отбила его удар. С лёгкостью.А потом поставила защиту. И он не смог помешать наглой девчонке беспрепятственно убраться из его владений.

Его звали Глеб, Глеб Борисович Рысев. Он родился, жил и умер в Киеве. Да, умер, потому как мог отчётливо вспомнить бросивший его на землю выстрел и прикосновение мокрого, грязного асфальта к своему лицу— последнее яркое ощущение никчемно законченной жизни. То, что всегда считалось ним, бренная, бесчувственная плоть, неподвижно скорчилась под холодным мартовским небом, вот только Рысева ничего с этим телом больше не связывало.

Он отчаянно пытался осознать случившееся, когда неведомая сила подхватила его растерявшееся "я" и, закружила, как щепку в водовороте, увлекая за собой...

Как ни странно, но у него снова было тело, неловкое, беспомощное, голое. И оно снова падало! Глеб закричал. Его подхватили большие сильные руки. В комнате, где он находился, поднялся непонятный ему переполох. А потом он встретился с, проникающим в душу, настойчивым требовательным взглядом усталых добрых глаз. Под этим взглядом личность Глеба Борисовича Рысева сжалась в точку, скрылась в глубинах подсознания новорожденного императора Акедонии, в чьё тело проникла душа Рысева. Глеб Рысев исчез, а Клиний III начал накапливать свои воспоминания.

Печальный лес разбудил изначальную личность, и оказалось, что он гораздо более Глеб Рысев, тридцативосьмилетний мужчина, чем шестнадцатилетний юноша, Клиний. Воспоминания обрушились с безжалостной стремительностью. Безмятежная душевная чистота властителя Акедонии столкнулась с накопленной Рысевым мутью. Примирение казалось не возможным, им было тесно в одном на двоих теле.

Глеб Рысев не имел привычки лукавить перед самим собою. Он, наделённый множеством не востребованных талантов, бездарно растратил свою жизнь! Ему частенько приходилось идти на сделки с совестью, которые, наречённые необходимым компромиссом, выглядели более менее оправданными, и о которых он всегда стремился поскорее забыть.