Аукцион Грез

Я заинтересованно взялся за оптический прибор.

Вон он, разрушенный Порт Сокровищ. Похоже на то, как скукоживается и деформируется засохший кусок хлеба, покрытый плесенью. Плесени как таковой нет, — металл чистый, но форма и внешний вид корабля наводят на самые печальные размышления. И да, если приглядеться, вокруг металлического остова словно стоит какой-то желтоватый туманный пузырь диаметром заметно побольше самого Порта, то ли дымки, то ли неяркого свечения. Можно списать на оптический обман, можно счесть истинным.

Скелетов я не увидел, хотя какое-то копошение в снегах мне и примерещилось. Примерно с такой же степенью достоверности, как и морда богомола на Граде.

Лилия тем временем вдохновенно пугала обывателей.

— Многие научные экспедиции, в том числе военных ведомств, пытались изучать феномен зоны. Однако попытки проникнуть хотя бы на ее границу обернулись ужасными происшествиями. Кроме того, на Грезу всегда было затруднительно собирать комплексные экспедиции. И хотя все знают, что Порт набит ценностями, они, видимо, так и останутся там навечно. Самая популярная версия такова, что активизация артефакта привела к искажению пространства, и люди и механизмы, находившиеся в Порту на момент аварии, частично остались в нашем измерении, а частично переместились в иное. Зону аномалии вы видели в бинокли. Достаточно часто в ней наблюдаются полупрозрачные силуэты, двигающиеся возле корабля. Судя по видеозаписям, сделанным дистанционными камерами, эти люди каким-то образом еще живы и чудовищно страдают. По крайней мере, так воспринимаем их состояние мы.

Да уж, оптимизма это все не добавляет. Хорошую бы бомбочку на эту Зону, да ни у кого руки не доходят. Кроме того, картели и крестные отцы наверняка ждут, что пузырь искаженного пространства рассосется, очень ждут и надеются, так как у них остались точные списки сокровищ, размещенных в отделе хранения перед катастрофой. Результаты, так сказать, наружного наблюдения, позволяли судить о том, что Зона медленно уменьшается.

А вообще, конечно, Греза — любопытный мирок.

...Серебристый Хребет.

На сей раз в трюм нас не погнали, потому что особенной опасности не было.

Ну, а горы в любом мире великолепны. Эти к тому же немного утомляли — непривычными формами, и постоянным ослепительным белым блеском. Многие достали солнцезащитные очки; тем, кто не имел на ледяной планете такого важного приспособления, его раздали "юнги". Внизу, у подножий, поверхность казалась идеально ровной — там плотно лежала дневная мгла. А вот вершины ярко освещались. Да, пожалуй, в воздушных экскурсиях на Грезе был свой смысл.

Лилия продолжала нежным, но уже слегка уставшим и монотонным голоском читать про Серебристый Хребет. Ее энтузиазм заметно остыл после Зоны Пляшущих Скелетов.

Интересно, почему они это не запишут? Ставили бы запись, — Лилия бы не уставала. Однако в эффекте "живой экскурсовод", который временами трогательно сбивался, откашливался, шелестел страничками, щелкал кнопками старинного компютера, позвякивал ложечкой о стакан, крылась немалая доля очарования самой экскурсии, это да.

Туристы рассматривали титанические ледяные вершины, а я изучал сиреневое серебрение то в одной, то в другой точке горизонта.

Слот ходил кругами и никак не мог разразиться.

После Серебристого хребта настало время обеда. Нас попросили спуститься вниз, и там раздали обед, а именно, густой суп-пюре в саморазогревающихся картонках, и знаменитые "ледяные бисквиты" — еду, которая выпускалась специально для таких местечек. Везти цельный жир, сало, мясо было слишком дорого, концентраты в тюбиках не все любили, а потому "ледяные бисквиты" вошли в обиход — это были куски, по большому счету, хлеба, смоченные в жировой эмульсии и напичканные консервантами. Рекордное количество калорий и жирных кислот на один кубический сантиметр объема. Я был не в восторге от этого яства, хотя и причастился, пока торчал в палатке.

Я отметил, что, кроме меня, еще четырнадцать человек есть не стали, маски не снимали, и свои пайки не открыли. Мне показалось, что человек десять из этих четырнадцати и в первый раз не открывали лиц.

Ничего. Проголодаются — стянут маски как миленькие, клапаны-то не у всех есть. Без клапана маски были надежнее и практичнее, особенно если учесть ядовитость снега.

Море Поземки представляло собой обширную территорию, на которой перетекала, колыхалась волнами постоянная поземка. Толщина снеговой взвеси, все время перемещаемой по равнине, была от метра до полутора. Море Поземки считалось одним из опаснейших мест, так как под слоем взвеси было немалое количество глубоких трещин и каверн, прорезающих Море в самых разных направлениях. Но я не рискнул бы ни единую точку Грезы назвать милой и комфортабельной.

На клубы и завихрения этой подвижной белесой мглы можно было смотреть как на текущую воду или горящий огонь, очень долго.

Я смотрел. И уже совершенно определенно чувствовал себя одиноким.

И, вяло поддерживая беседу с Бобом о Среднем Зодиаке, оживился лишь, когда мы достигли корабля Бумбергера.

...большой — не то слово. Описания из книг, видео и точные цифры не давали ни малейшего представления о том, как эта штука будет смотреться в широком кратере, им же и пробитом, в реальности. За столетия потоки холодного ветра и ледяных крупинок отшлифовали его оплавленную броню до ровного синевато-серого металлического блеска. Снег и лед не могли целиком поглотить поверженного гиганта.

В громадные трещины на броне, похожие на те, которые появляются на лопнувшем плоде, упавшем с высокого дерева, наш модуль мог бы запросто залететь, не задев краев. Невозможно было даже представить, что в таком, с позволения сказать, судне, долгое время обитал всего-навсего один человек. По форме и внешнему виду "Левиафан" даже теперь больше всего напоминал как раз синего кита. А ведь корабль изрядно врос в лед и снег...

Нет, сильны все-таки были предки... Понятно, почему во времена постройки "Левиафанов" так популярна была опасная и малопродуктивная (при тогдашней космической технике) профессия ловцов астероидов, охотников-за-минералами.

Пока я рассматривал "Левиафан", мне в голову пришла пара созидательных мыслишек, и я хищно хмыкнул.

Вдохновленная Лилия пела соловьем, попутно разъясняя, отчего и почему мы тут не сделаем посадки и не побродим в мрачных недрах дряхлого корабля.

Кстати, девушка уже включала пару раз запись. Видимо, знала, что к этому моменту устанет.

Я еще раз нашел взглядом Мариту, мельком извинился перед Бобом, который продолжал втолковывать мне что-то важное, и побрел в рубку, к Лилии.

Не могу сказать, что команда встретила меня с распростертыми объятиями. Но пара минут брани вполголоса и тычков, уточнений у Лилии, кто я и зачем пришел, и я в рубке. Там было сильно перетоплено. Лилия сидела около пульта бортовой коммуникации, встрепанная, румяная, в тонкой майке с рисунком пальмы, дельфина и морской волны, обставленная чашками с чаем и кофе и обложенная толстыми справочниками, пестрящими закладками. Тут же имелся включенный портативный компьютер, электронные книги, и прочие приспособления, необходимые для экскурсовода.

Но в данный момент пассажирам поставили музыку, а Лилия испуганно спросила:

— Крис? Вы тут?.. Что случилось? Я могу вам помочь?..

Я уже понял, что оказался некстати. А потому, вместо того, чтобы зависнуть с девушкой (под бдительным присмотром мрачного долговязого старпома-пилота в другом углу рубки), задал пару несущественных вопросов, выпросил полчашки кофе, похвалил ее профессиональные навыки, и ушел.

Стало еще противнее.

После "Левиафана" мы сменили курс и пошли к дому. Экскурсия завершалась.

Время от времени Лилия комментировала, над какими красотами пролетает модуль — плато Стеклянных Деревьев, ущелье Навсегда, Горы Безнадежности, пик Белой Старухи, река Медленной Смерти. Местные названия — это что-то.

Река текла, собственно, между двумя хребтами впечатляющих Гор Безнадежности, которые должны были смениться Плоской Равниной. Естественно, это была не вода, а местная дымка в сочетании с поземкой, которая, в силу специфической розы ветров, направлялась в длинное узкое ущелье. Но сверху это все смотрелось именно как река. Медленная.

А вот дальнейшее произошло очень быстро.

Воздух вокруг нас вдруг разредился до едва приемлемого для дыхания, и прямо вокруг модуля повисло знакомое серебристое марево. Музыка в динамиках поперхнулась, Лилия звонко скомандовала:

— Уважаемые пассажиры, просим срочно спуститься в трюм! Срочно, незамедлительно! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие... пожалуйста, срочно спуститесь в трюм!...

Я задержался, чтобы помочь даме спуститься. И вот тут...

*

...Да. Славно полетали.

Собравшись в комок, оглушенный ревом ветра, я ощутил, что, несмотря на великолепную защиту, начинаю замерзать. Досадливо дернулся, упрекнув себя за то, что пренебрег комбинезоном с подогревом, а сделал ставку только на теплоизоляцию и блокирующие молекулярные застежки. Поковырялся, выпрастывая универсальный комби-браслет. Подержал его на воздухе. Пригляделся к подсветке — минус сорок два. Если в ближайшее время я не начну двигаться, вырабатывая тепло, я не быстро, но успешно замерзну. В самой высокотехнологичной защитной одежде, предназначенной для минусовых температур. Но минус минусу, знаете ли, рознь.

Буран не утихал, и я снова свернулся в клубок, в деталях вспоминая последние полчаса полета. Там было что-то, нужное мне.

Сведения о "Левиафане"...

О Грезе...

О слоте...

Вот оно. "...Ближайшая от нас фактория в настоящий момент находится приблизительно в шестидесяти километрах к югу. Это самая маленькая фактория на Грезе. Мы осмотрим ее с воздуха, если позволит видимость, и затем, через два часа полета, к ужину вы будете в своей гостинице".

Память выдала цитату слегка осипшим голоском Лилии.

Шестьдесят километров. С учетом направления и скорости движения модуля, меньше. Пройду ли?.. В любом случае, надо дождаться окончания непогоды.

Крошечный компас оптимистично показывал красным клювиком направление в непроглядную снежную круговерть.

Я снова начал терзать браслет. Навигатор там был, и даже Грезу я туда завел, еще на подлетах к планете. На всякий случай. Но навигатор был не самого свежего выпуска, и со слабенькой батарейкой, хотя и умилительно компактный. Мне планетное ориентирование требовалось редко.

Навигатор работал; как я понял, сказанное Лилией подтверждалось. Я запросил свои координаты — маленькая точка одиноко торчала посередине белого пятна мониторчика. Уменьшил. Еще уменьшил. Дал максимальное уменьшение...

Почти точно к югу и вправду была обозначена еще одна точка. Компьютер пояснил, что там та самая маленькая фактория, Палестра, и при ней — всего два карьера на триста старателей. Погрешность этого ручного устройства была непомерно высокой, до полукилометра, но по мере приближения к цели должна была корректироваться.

Пока я размышлял и определял свое местонахождение, координатор пискнул и перешел в ждущий режим. Какая-нибудь атмосферная аномалия перекрыла доступ к спутникам связи Грезы. Ну да ладно.

Я охлопал карманы. Все мое при мне, даже фильтр, тонкая короткая трубочка, которая могла очистить воду до приемлемого состояния. Если вода, конечно, будет; а вот тепловой фонарик, увы, я не пристегнул карабином внутри кармана шубы, и он потерялся при падении. Поначалу мне это не показалось большой утратой.

...Пережидать пришлось дольше, чем я рассчитывал. Глаза я защитил меховым отворотом. Но пальцы, даже в мембранных перчатках и меховых варежках поверх, все равно немного покалывало, а потому я сжимал и разжимал кулаки.

Через тридцать две минуты слот словно выключили, и я понял, почему я поначалу так славно согрелся — я упал в рыхлый сугроб, и меня замело; а потом замерз — снежный буран прекратился, и весь снег попросту сдуло могучим ветром.

Последний раз царапнув землю ледяным когтем, слот умчался в другое место, которому я от души не позавидовал. Краткосрочность была единственным достоинством этого замечательного явления природы. Впрочем, в баре говорили, что временами слот бушует и по трое суток.

Я осторожно приподнял голову, отогнул козырек, осмотрелся.

Ледяное плато с чем-то вроде сверкающих прозрачных ледяных барханов, под одним из которых я и ютился. Это, видимо, Плоская Равнина.

Светило еще достаточно высоко; видимость после слота отличная. И тем не менее, оглянувшись вокруг, я ощутил явственный приступ паники. Ну почему Марита молчит?.. Где она? Судя по отчетам коммуникатора, даже сообщение пока не получила...

Медлить больше нельзя.

Я не смог не признать, что, будь я без меховых штанов и тулупа, треуха и варежек, в одном комбинезоне, мне пришлось бы много хуже. Технологии технологиями, а традиции иногда себя совсем недурно проявляют...

На Авроре, славящейся холодными снежными зимами, практически в каждом доме неприметно, но присутствовала дровяная печечка. На всякий случай, знаете ли. Этот народ здорово намерзся за свою историю, и не хотел рисковать, даже обладая атомными батарейками.

Дуэт комбинезона и меховой одежды давал надежду.

Слава Року, маска у меня была специальная, она не обледеневала и почти не мешала дыханию, хотя и не согревала поступающий в легкие воздух.

Я встал, размял руки и ноги. Пришлось оперативно решить вопрос избавления от выпитого на борту чая и кофе, что, невзирая на специальные ширинки как комбинезона, так и меховых штанов, меня не порадовало. Процедура доставила необычные ощущения.

Дома... то есть в Бриллиантовом карьере, все давалось как-то проще.

Я тщательно оправился, и быстро пошел на юг, решив, что плюс в моей маленькой физиологической прихоти был один. Я убедился в сохранности и целостности себя, любимого, хотя впечатляющий синяк в паху, несомненно, созревал. Но двигаться он почти не мешал, и слава Року.

О том, что может назреть более глобальная физиологическая проблема, думать не хотелось.

Если Марита сможет меня разыскать, то ей все равно, где я.

Если с ней или со связью что-то случилось, то мои шансы на спасение будут выше, если я все же начну движение.

По большому счету, я бы не сказал, что как-то чересчур встревожился. Батарейки в моих ботинках были практически вечными; на то, что связь с Маритой возобновится, надежда все же была немалая. Я повеселился, представляя, как моя женщина засуетится, обнаружив, что, увлеченная свежим кавалером, буквально упустила меня из-под носа. Поведение Мариты в экстремальных ситуациях я изучил очень хорошо, и был готов вот-вот услышать шум приближающегося модуля, если надо — захваченного пиратским нахрапом.

Впрочем, я не был уверен, с собой ли у Мариты мой сканер. Сообщение-то она получит, а вот сумеет ли немедленно осуществить поиск?..

Поблагодарив гены деда, позволившие мне достаточно быстро отлежаться и оправиться от двух ударов — по голове, и об планету (который все же был, невзирая на мощный боковой ветер, пушистый снег и мою ловкость), я двинул в путь. Если я все запомнил верно, и расстояние и направление, то пройти шестьдесят километров по ровной ледяной плоскости мне по силам.