Элена.
Эта ночь, как и следовало ожидать, выдалась для меня тяжёлой и бессонной. Каждый раз стоило немного задремать или расслабиться (чего само по себе достичь было очень трудно), как рядом начинала кричать какая-нибудь тварь, и все мои старания уходили впустую.
Одно радует, что на предупреждения о потере зрения Рич отреагировал на удивление спокойно, проявив при этом полную незаинтересованность и равнодушие. Я бы подивилась такой вялой реакции на надвигающиеся неприятности и тихо обругала бы себя за то, что без конца подозревала его в плохих намерениях относительно нас с братом, если бы в последний момент не заметила с каким мрачным, усталым лицом мужчина произносил это пресловутое:
— Не бойся, ничего страшного не случится, я вас защищу, — судя по тону, ему просто было не до нас, и он сказал всё это, только, чтобы я поскорее отстала.
Неужели Рич так устал за прошедшую ночь? Я, конечно, понимаю, что его ранили, но, во-первых, после тех чёрных монстров к нам в пещеру больше никто не заявлялся, а, во-вторых, я нахожусь в том же положении, что и неприкасаемый, и, не смотря на рану, чувствую себя не в пример бодрее. Хотя, может, его просто сильнее задели?
— Давай останемся здесь ещё на пару часов? А то у тебя вид чересчур больной какой-то, вдруг ты...
— Нормальный вид, не лезь, — отмахнулся мужчина, шумно вздохнув.
Новая тёмно-синяя рубашка, которую он после долгих поисков вытащил из шкафа и надел взамен испорченной старой, была расстёгнута на несколько верхних пуговиц, и мне не составило труда разглядеть на его шее несколько длинных царапин, наверняка полученных вчера в неравном бою с детьми матушки-природы.
— Слушай, а что у тебя с рукой? — спросила, случайно опустив взгляд вниз и увидев, что кожа на его ладони покрылась ярко-красными пятнами и полосами. Такое в основном случается либо после ожогов горячей водой, либо после сильного недостатка кислорода в крови. — Онемение, да?
— Да, было недавно. Пока что всё прошло. Не знаю, только, надолго ли, — нахмурившись, недовольно пробубнел Рич, будто это я была виновата в том, что у него кровообращение нарушено.
— Поищи в сумке мазь, там, по-моему, была какая-то, как раз для таких случаев. Вдруг тебе поможет? — посоветовала, вспомнив маленький красный тюбик со звёздочками и прилагающуюся к нему инструкцию по применению, из которой я, собственно, и подчерпнула информацию о причинах потери кожей чувствительности и симптомах плохого кровотока.
Я вообще много инструкций имеющихся у нас в запасе лекарств прочитала, но этот тюбик запомнила очень хорошо, потому как до сего момента не могла даже предположить, зачем военные запихнули в свою аптечку такой сомнительный препарат. Сомнительный в том плане, что в случае онемения отдельных участков кожи или сразу целых рук и ног люди обычно обращаются к врачам, а не занимаются самолечением. В Ластонии с этим очень строго, ведь практически любое лекарство при повышенных дозах способно дать противоположный от ожидаемого эффект... короче, ничего безопасного в нашем мире со времён Ядерной Войны не осталось.
— Поможет? Да ну? — тон мужчины был исполнен такого сомнения и насмешки, что я чуть на землю не села от удивления.
Вот это Рич даёт! Для полной картины испорченного вампира-аристократа только кривоватой усмешки с клыками и не хватает. У-упырь, недоделанный!
— Поможет, — закусив губу и посмотрев на него исподлобья, хмуро заключила я. Затем, развернувшись, пошла в сторону мирно спящего братца. Нужно было сделать мелкому укол, пока тот не проснулся и не попытался в сотый раз от меня сбежать.
А уже примерно через десять-пятнадцать минут, когда мы вышли из пещеры и снова двинулись в путь, мне в полной мере довелось почувствовать, каково это, путешествовать с больной ногой. Ни тебе нормально наступить, ни опереться на больную конечность, ни, тем более, успевать шагать за Ричем...
Настроения не добавляла и постепенно образовывавшаяся перед глазами прозрачная красная плёнка, которая в самом скором времени существенно потемнеет, став непроглядной чёрной, и полностью лишит меня возможности видеть.
Что поделать, ведь если бы не она, то, по словам врача, консультировавшего нас с отцом по этому вопросу, я бы могла вообще навсегда ослепнуть. Видите ли, слёзные железы у меня представлены в настолько искажённом виде, что по-хорошему вообще не должны выполнять свои функции. Но это, я повторю, по-хорошему, а вот по-плохому они работают хоть куда. И каждый раз после своей работы очень сильно повреждают сетчатку глаза, которую потом и приходиться восстанавливать той самой красноватой плёнке...
— Скоро пойдём на спуск. Смотри себе под ноги и ступай аккуратно, чтобы не упасть, — предупредил неприкасаемый, заметив мой задумчивый, блуждающий от камня к камню взгляд. — Если начнутся проблемы со зрением — сразу зови.
— Проблемы и так уже давно начались, — закатив глаза, усмехнулась. Постоянное молчание стало порядком надоедать, а потому мне было трудно упустить возможность перекинуться с Ричем хотя бы парой-тройкой ничего не значащих слов.
— Я имел в виду, когда совсем плохо станет — тогда и зови.
— Хорошо, — нехотя согласилась.
Так как убийца замолчал, и разговаривать теперь было не с кем, я стала больше внимания уделять дороге да гадать, что ждёт нас на спуске с гор. Очередной непроходимый лес, горная речка или какая-нибудь цветочная поляна с маленькими белыми ромашками, на которых так удобно гадать "любит или не любит"?
Да уж, наверное, моё уставшее от постоянных нагрузок сознание действительно дошло до своего предела, раз уже разрешает мне думать о подобных глупостях. Чувствую себя дурой.
Но в чём-то я оказалась права, потому что вскоре мы и вправду наткнулись на большую ровную местность, которая когда-то может быть и была поляной с красивыми, вкусно пахнущими ромашками, но сейчас представляла собой голую серую землю, без какого-либо намёка на зелень.
Со всех сторон нас по-прежнему окружали скалы и камни поистине исполинских размеров, а потому ничего нового моему взору не предстало. Разве что вскоре перед нами неожиданно нарисовалась узкая, всего в полтора метра, дорожка-ответвление, ведущая вниз. До этого мы шли только вверх.
— Рич, а человек умрёт, если с такой высоты упадёт? — поинтересовалась я, увидев, что по правую сторону от нашей новой тропки идёт простая горная "стена", а вот по левую — крутой склон, чья длина может сровняться с высотой трёхэтажного дома.
— Смотря как падать будет.
— Мы с Филькой умрём?
— Вы — да.
Ну, что же, ожидаемо, хоть и не утешительно.
— О, а что это там такое? — присев на корточки и прищурившись, чтобы получше рассмотреть лежащее у подножья склона животное, с умеренным интересом спросила Рича. Ответ меня поразил.
— Это кеша.
— Кеша? Попугай Кеша? — первая пришедшая на ум ассоциация оказалась не очень умной, но это я поняла лишь после того, как высказала её вслух.
— Какой ещё попугай? — не понял прикола Ричард.
Ну, конечно, он-то, в отличие от меня, навряд ли увлекался просмотром древних, советских мультиков с озвучкой на чистом русском языке.
— Да нет, то я сама с собой разговаривала... Так что там за Кеши такие?
— Животные, строением тела больше всего напоминают медведя, но морда у них почти полностью кошачья. Умеют повторять человеческую речь, ростом редко превышают один метр...
— А почему этот кеша такой... тощий? — не смотря на то, что свернувшийся в клубок и невиданный мною ранее зверь, выглядел большим и достаточно безобразным, смотреть на его выпирающие рёбра было дико. Я имею в виду, чтобы такая здоровая тварь и не смогла бы найти себе нормальную еду?
— Он же мёртвый, каким ему ещё быть? — спросил Рич уже без прежних учительских интонаций.
— Мёртвый? Я думала — он спит, — сглотнув, взволнованно ответила. — А отчего он умер? Ты же сам мне рассказывал, что на Пепелищах все всех всегда съедают, поэтому и трупов нигде не валяется, а этот лежит, и даже падальщиков рядом с ним не видно.
— А ты посмотри вниз. Там вся земля ровная, больших камней и деревьев нет, тени которую они могли бы дать — тоже нет. По сути, для гор, это настоящая сковородка. Когда солнце основательно припечёт, все те, кто в ней сидят, зажарятся, из их организмов испарится вся вода, а внутренние органы просто расплавятся.
— Как расплавятся?
— Если найдём труп, до которого сможем дотянуться, я тебе покажу "как".
— Сдурел? Не надо ничего искать. И мне потом ещё всякую гадость показывать, фу!
Ну всё, обидела ты нашего шизофреника. Ишь как у него взгляд потемнел, и губы сжались.
— Ты сама об этом разговор завела.
— Да, но искать я тебя ничего не просила... ой.
— Что?
— Ничего, в глазах просто потемнело. Резко так, — вздрогнув, пробормотала я, а по спине тотчас прополз неприятный холодок. Ещё бы, тут только что день был, солнце яркое светило, а через секунду уже поздний-поздний вечер, окрашенный, к тому же, в тёмные бардовые тона.
— Пошли вперёд. Нам, пока жара не началась, нужно успеть ещё до леса добраться. Он не такой большой, как первый, но от солнца защитит.
Блин, точно! — запоздало осенило меня. — Если солнце убивает таких здоровых животных, как эти кеши, то почему оно не может убить человека?
Признаюсь, дальше я сглупила. То есть... виной всему, конечно, был страх изжариться на солнце, но мне тоже следовало хоть немного подумать головой, а не лететь поперёд неприкасаемого вниз, чтобы быстрее оказаться в лесу. Скажу лишь в свою защиту, что даже Рич не ожидал тогда подвоха, иначе не разрешил бы мне идти первой.
Рич.
Достав из сумки таблетку сафитина
* * *
и тщательно её измельчив, я высыпал получившийся порошок на металлическую ложку, капнул туда немного воды и поднёс полуготовую смесь к разведённому недавно костру.
Где-то через полминуты пальцы стало неприятно жечь, а от ложки потянулся слабый запах спелых яблок. Помешав спичкой мутную, зеленоватую жидкость, я взял заранее наготовленный шприц и осторожно набрал в него лекарство.
Невольно вспомнилось, почему я всё это сейчас делаю и для кого...
В том, что Элена внезапно захотела идти впереди меня, нет ничего ни удивительного, ни мистического. Ведь я сам умышленно рассказал ей о скрытой опасности солнечных лучей, дабы увеличить скорость нашего передвижения, а вид высушенного солнцем кеши всего лишь закрепил результат моих слов.
Это сейчас я понимаю, что лучше бы мне было не пускать девчонку вперёд себя или вообще заставить её идти с десятиметровым отставанием, а тогда... тогда я сглупил. А если бы пошёл первым, то не пропустил бы появления молодого кеши, перегородившего своим телом половину тропы, и не допустил бы, чтобы он покалечил кого-нибудь из нас.
Что ж, расслабился, виноват. Вот и приходиться сейчас из-за своей ошибки готовить лекарство, которое поможет Элене справиться с ядом не в меру прыткого зверя, успевшего полоснуть её когтями по бедру. Не сильно, но полной уверенности в том, что она выживет, у меня нет.
В аптечке, которая досталась нам от военных, собраны далеко не все существующие в мире противоядия. А средство, что гарантированно помогло бы Романовой справиться с ядом кеши, среди них так точно нет. Да и сомневаюсь, что такое вообще где-либо найдётся, ведь учёные, не смотря на всю фанатичность и любовь к своей профессии, стараются не лезть на Пепелища без особой надобности. Соответственно, откуда им знать о новых видах животных, возникших здесь, в том числе и о кешах?
Закончив набирать лекарство в шприц, я подождал, пока оно остынет, и повернулся к сидящей на пеньке, в полуметре от меня, девушке. Волосы у неё порядком растрепались, одежда измазалась в крови и земле, от правого кроссовка отклеилась подошва. Жаль, я не додумался утром взять Элене что-нибудь из одежды Джейн, тогда бы она не выглядела сейчас так печально и несуразно.
Вот, кстати, и ещё один повод считать, что не нужно мне было уступать ей дорогу в тот раз. Ведь такой помятый вид девушка приобрела не от одной встречи с мелким кешей, нет. Такой она стала после того, как на предсмертный рёв убитого мною медведоподобного монстра пришло четверо его сородичей, и нам в скором порядке пришлось спасаться от них бегством. Чего вполне можно было бы избежать с помощью двух-трёх кинжалов, пущенных из-за угла, которые не дали бы гаду и пасти раскрыть!
Пф, но до чего же гадкое, тяжёлое чувство возникает в груди, скажу я вам, когда бежишь, схватив полуслепую идиотку за руку, а у неё ещё и ребёнок сидит за спиной и орёт, и думаешь, как бы тебе не свалиться вниз, в объятья солнечной ловушки, той самой "сковородки". Когда оглядываешься на следующих по пятам тварей и мечтаешь, чтобы на противоположном конце тропы тебе не встретилась остальная часть кешьей стаи, которая может состоять и из одного, и из двух десятков взрослых особей.
Повезло... повезло нам всего этого избежать. Также как повезло в том, что дальше границы леса звери за нами не сунулись. Знают, наверное, что со своим слабым обонянием просто заблудятся здесь, среди множества посторонних резких запахов, а жертв так и не догонят. После пятиминутного бега по горной местности мне стоило огромных усилий совладать с собой и успокоиться, вытряхнуть из сердца весь страх и перестать обращать внимание на громкий звон в ушах.
Избавиться от планов об убийстве Элены, как основного источника сваливающихся на мою голову бед, помог заново перечитанный текст Договора и вбитая ещё Маэстро, чётко осознаваемая мысль, что все условия, записанные на этой бумажке, должны быть выполнены во что бы то ни стало.
— Рич, ты там не видишь, куда Филипп убежал? Я его уже давно что-то не слышу, — обеспокоенно спросила Элена, хмурясь и безуспешно пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь тёмно-красную плёнку на глазах.
— Не знаю, убежал куда-то, — малозаинтересованно ответил я, не отрываясь смотря на шприц с лекарством и гадая, а поможет ли оно девушке или нет?
В памяти быстро всплывала нужная и ненужная информация по данному поводу.
Итак, полноценный яд имеется только у детёнышей кеш, а также у сравнительно молодых особей. Действовать он начинает примерно через десять-пятнадцать минут после попадания в кровь, парализуя дыхательную систему жертвы. Прям как у некоторых змей. Способ вывода яда тоже, кстати, не сильно от них отличается. И если у чешуйчатых отрава содержится и выпрыскивается из клыков, то у мохнатых всё это происходит при помощи когтей...
— Поищи его, пожалуйста! — вцепившись в мою руку, попросила Романова. Какая смелая, даже и не скажешь, что раньше от одного моего голоса от страха тряслась. — Я боюсь. Тут опасно, и он может на кого-нибудь наткнуться!
— Элен, — предупреждающе начал, тем не менее, не став вырывать свою руку из её рук. Пусть сначала успокоится. — Я всё здесь недавно обыскал, ни на кого он не наткнётся, успокойся.
— Не могу! — тяжело дыша, прошептала она. Так, а это уже яд действовать начинает. Нужно быстро дать ей лекарство.
— Давай я сделаю тебе укол, а потом уже пойду и поищу твоего брата.
