Рукопись,найденная в бремсберге

Когда к нему вышла Королева, герцог опустился на одно колено и добровольно подтвердил свой оммаж.

Они составляли величественную пару, и все придворные залюбовались ими.

Для герцога было поставлено ещё одно кресло, рядом с тронами королевы и принца, что польстило ему.

На следующий день, после обязательного бала и ужина, немного "полечившись", причем многие придворные попеняли мне, что я не наколдовал им такого лекарства раньше, мы отправились на Воротные Башни.

Когда герцог увидел все вражеское войско, он немного побледнел, но, когда начался очередной приступ, герцог принял непосредственное участие в отражении атаки, стреляя из ружья, которое ему подарила Королева. Герцог радовался как мальчишка, глядя на великолепную работу канониров, на то, как солдаты из ружей снимали со стены ужасных скалолазов, которые мчались по вертикальной стене, как машины по шоссе, а когда "Маленькая девочка" подала свой голос, его удивлению не было предела.

Ранее никогда не было защиты от этих скалолазов, и то, что мы нашли способ с ними справиться, наполнило его сердце надеждой и гордостью.

Приступ был отбит, и все вернулись в замок, а потом начался Военный совет. Принц выступил с обзором нашего положения, говоря, что людей мы почти не теряем, народ полон бодрости, но командиры должны смотреть далеко вперед и если осада затянется, то у Города может не хватить продовольствия и стратегических припасов. Поэтому мы просим герцога, помочь нам купить, принц подчеркнул слово "КУПИТЬ" продовольствие и припасы. Город достаточно богат. Доставку мы берем на себя, с помощью подъемника, кроме того, если герцогство примет на временное поселение женщин, детей и тяжелораненых, нашей благодарности не будет предела. "Благодарности нашей не будет предела, в границах благоразумия" — пробормотал я.

Герцог, все же услышал и усмехнулся. Было решено, что герцог вернется к себе и организует всю доставку провизии к подъемнику. Перед этим прикажет расчистить площадку, чтобы платформа становилась горизонтально, а "не под немыслимым для всякого разумного человека углом". Кроме того, герцог от своего имени пообещал некоторое количество продовольствия и припасов "без всякой оплаты". Троекратное Ура! было ему ответом.

Герцог уехал в своё герцогство, но, через несколько дней прислал своего сенешаля и пятнадцать воинов, "чтобы немного поучились современным методам войны".

Помощь оказалась, кстати, это были закаленные воины, которые много охотились и вообще, ходили в походы, хотя герцог и не воевал с соседями. Но рядом был Великий Лес с его малоприятными обитателями. Пришедшие дали несколько очень ценных советов, как справляться с теми из монстров, которые они встречали в Великом лесу.

Победа!

Тем временем война шла своей чередой. Вражеских магов осталось немного, все же они вели себя в начале войны неосторожно, полагаясь на свою магическую защиту и обозначая своё место файерболами. Стрелки быстро вывели большую часть магов из строя, и нам стало немного легче. Но оставшиеся маги быстро учились, и всё чаще случалось, что их колдовские стрелы, файерболы пробивали нашу защиту и разрывались за стеною Города, нанося нам потери. Монстры вели атаки одна за другой. Однажды им удалось взобраться на стены. Тут я и увидел, на что способна Боевая Шпага Великого Магистра Белого Мага. Она двигалась с такой скоростью, что скоро вокруг меня образовался настоящий защитный вал из мертвых монстров, а Шпага все продолжала рубить и рубить. Наши солдаты быстро перестроились на манер македонской фаланги и сбросили неприятеля со стены.

Всё это время над Городом нависали тяжелые тучи и наши маги объясняли мне, что монстры не любят прямых солнечных лучей, но убрать эти тучи наши маги не могут. Как развеять тучи, мы так до конца недели и не придумали. Как я не спрашивал книги в библиотеки — что надо сделать для того, чтобы убрать эти надоевшие всем тучи, ответа не было, точнее, ответы говорили о процедурах, не посильных нашим Магам. Тогда я приказал изготовить какое-то количество йодистого серебра в виде тонкого порошка и вылетел на Золотом Драконе в расположение противника. Мы летели значительно выше туч, но Дракон видел магическим зрением, где расположен вражеский лагерь. Впрочем, их маги тоже видели нас и быстро вызвали своих драконов. Но мы уже рассыпали порошок на головы врагов, сообразуясь с направлением ветра. Серебро тоже уничтожает монстров, хотя и не так быстро, как железо, но это серебро упало на насыщенные влагой тучи, и на землю полился проливной дождь, вызвав мощное наводнение. Оно смело часть лагеря монстров, но, главное, через окошко в тучах на землю полились солнечные лучи. В лагере произошла катастрофа. Монстры, обожженные Солнцем, вертелись на месте, лагерь накрыл многоголосый вой, жаль, только, что разрыв в облаках затянулся, по моему мнению, непозволительно быстро. К нам мчалась тройка драконов, со своим предводителем — огромным Чёрным драконом. Золотой Дракон стал набирать высоту, но вражеские драконы были не менее искусными в высшем пилотаже и пространство между нами стали полосовать целые реки огня, выпускаемые драконами. Мы были счастливее, два дракона были уничтожены практически сразу, но Чёрный дракон все же задел Золотого своим гигантским когтем. Полилась кровь. Золотой Дракон страшно заревел и, в боевой ярости, бросился на спину Черного, схватил его своими когтями и стал подбираться к голове Дракона. Черный изогнулся немыслимым образом, его голова вот-вот повернется к нам и нас сожжет огнем. Я бросил немного оставшегося порошка в глаз Черного дракона, тот дернулся и Золотой Дракон ухватил шею противника своей пастью. Крылья драконов переплелись, они наносили друг другу ужасающие раны когтями на сгибах крыльев, но Золотой Дракон изловчился и откусил голову противника, еле успев отпрянуть от потока огня пролившегося из прокушенной шеи. Чёрный дракон камнем полетел вниз, но Золотому дракону тоже досталось крепко. Он все слабел и стал плохо держаться в воздухе. Он сказал, чтобы я сбросил все с его спины все лишнее, чтобы облегчить ему полет, но и так уже все было сброшено. Я встал на спину Дракона и, хотя у меня внутри все заледенело, крикнул Дракону, чтобы он за меня не беспокоился, для таких случаев на Земле изобрели парашют. Я камнем стал падать вниз, но за спиной у меня раскрылся параплан и я повис в воздухе, рядом с удивленным Драконом. Крикнув ему, чтобы он летел в Город, там ему помогут, а сам стал подбирать стропы так, чтобы ветер, который нес меня к Городу, помог мне. Я боюсь высоты, но жить то хочется и мне удалось справиться со страхом. Я стал подлетать к Городу. Снизу мимо меня пронесся файербол: какой-то вражеский маг пытался сжечь меня. Капитан, нет, теперь уже генерал Бальфур был на страже, он взмахнул рукой, грянула "Маленькая девочка" и маг был практически сметен с лица Земли, несмотря на всю свою защиту.

Приземлившись, я не смог встать на ноги — оказалось, что мне тоже досталось от Чёрного дракона. Меня отнесли в госпиталь и только заботы Магистра врачевания уберегли меня от Мрачного путешествия. Две недели я был между жизнью и смертью, часто врачи уже опускали руки, но приказ Королевы не давал им расслабиться. Когда я впервые сел в своей кровати, опираясь на подушку, все врачи были награждены высшим гражданским орденом Милосердия.

Выйдя на свет божий, я зажмурился от яркого света — меня всё время держали, исходя из каких-то врачебных предписаний в полутьме. Меня уже ждал Золотой Дракон, которому, хотя и досталось больше чем мне, но у него была утраченная нами, людьми способность к регенерации, и он вылечился быстрее, тем более что яд, который источали драконовы когти, на него не действовал.

Нашей обоюдной радости не было предела. Мы отправились в мой замок, где я попал в ласковые, но ужасно твердые руки "медного истукана". Робби сразу взял дело моей реабилитации в свои медные руки и провел весь курс лечения, несмотря на мои уговоры и заверения, что я совсем-совсем выздоровел.

После купания в целебных растворах я повеселел, прекрасный ужин пошел мне на пользу и уже вечером я сидел на любимой террасе, в окружении Дракона и портрета принцессы, причем в окружении в прямом смысле: Дракон обвил свой хвост вокруг моего кресла.

— И много у вас там ещё таких изобретений, как это тряпичное крыло? — спросил Дракон.

— Изобретений то много, — ответил я, но далеко не все я смогу реализовать, потому, что уровень технологии не позволяет. А параплан, так это называется, изготавливают из лучших сортов весьма недешевого шелка.

Принцесса выразила радость по поводу моего выздоровления и тихо сказала, что она очень за меня беспокоилась, потому, что потерять одного за другим своих единственных друзей — Белого Мага и меня, ей было бы невыносимо тяжело. Кроме того она вздохнула и промолвила, что мы счастливцы, несмотря на войну. Мы можем передвигаться свободно, в то время как она заключена в рамки этой картины, которая все больше и больше ей кажется благоустроенной, но все же тюрьмой.

Потом все мы замолкли и только смотрели, как Луна погружается за горизонт. Это был последний тихий вечер до конца войны. Пока была передышка, мы отлили ещё более дальнобойные орудия.

Каждый день нам приходилось отражать вражеские полчища. Перед стенами Города их полегло видимо-невидимо, но с потерями враг не считался. Каждый день, почти каждую ночь раздавалась варварская музыка и враги "лезли на стенку". Этот как будто бы бессмысленный порыв давал, однако результаты. Маги все слабели и не могли уже поддержать магическую защиту на должном уровне и прикрыть весь Город. Просто наше счастье, что у врага не оставалось могучих магов, и выжил в битвах всего один дракон. Всё чаще воины, вымотанные предыдущими боями, просто засыпали на своих постах. Началась Великая эвакуация. Все женщины, все дети до пятнадцати лет были обязаны явиться к подъемнику и там их спускали вниз, на земли герцога, не затронутые войной. По неизвестным причинам река, которая вращала Колесо Разлук, как его прозвали, стала намного полноводнее и заслужила имя Реки Слез. Горожане говорили, что полноводнее она стала от их слез. На её берегах разыгрывались душераздирающие сцены прощаний с близкими и родными людьми. Многие не хотели уходить, и приходилось терпеливо объяснять, что этим они вносят вклад в общую победу. Воины не будут беспокоиться о семьях, уйдут лишние рты и можно будет увеличить порции продовольствия сражающимся. Все соглашались с этими доводами, но как было объяснить людям, что вот именно они не несет пользу для защиты любимого города. Мальчишки всеми правдами и неправдами сбегали к стенам, там они суетились, стараясь быть полезными и нанести посильный урон войску колдуна. Пацанов так просто приходилось отлавливать поисковым магам. И все-таки платформа уходила вниз заполненная до отказа. В первую очередь спускали матерей с грудными младенцами и тяжелораненых. Там раненые или на носилках, или сами шли к местам своего временного проживания. Хотя почти все легкораненые не покидали строй, участвовали в отражении вражеских атак. Шла уже не первая неделя войны и то, что Черному колдуну дают достойный отпор, поднимало дух защитников Города. Наверх платформа поднималась тяжело нагруженная продовольствием, оружием, припасами. Старшина цеха канатчиков однажды явился к подъемнику и принес бесценный дар — толстый, гибкий канат из неисчислимого количества тончайших волокон натуральной паутины. Эти волокна были свиты в тонкие веревочки, из которых был свит канат толщиной в человеческую руку, играющий на солнце всеми цветами радуги. С той поры от цеха канатчиков кто-нибудь постоянно дежурил около каната, ежедневно осматривая его. Но мастерство ремесленников было таково, что канат пережил все, даже разрушения Темного Года. Паутину привозили издалека, с Южных островов, стоила она баснословно дорога, но была на диво прочной и стойкой. В конце концов, в Городе были оставлены только самые необходимые люди, те которые или непосредственно сражались на стенах, или те, которые обеспечивали им еду, уход, лечение. Многих уговорили спуститься вниз только тем, что у них там будет много работы по уходу за тяжелоранеными, которых, к нашей скорби становилось все больше. Город практически обезлюдел. Женщины, дети и раненые были переправлены вниз, на Великую равнину, где люди герцога оказали им самый радушный прием. Жизнь эвакуированных все равно была тяжелой, потому, что никто не думал о таком большом нашествии и помещений на всех не хватало. Лихорадочно строились новые здания, но большинство пришедших, все равно проживали в шалашах и палатках. Летом было ещё терпимо, но что будет зимой? Надо будет посоветовать обкладывать палатки кипами соломы, которой было пока достаточно.

Отражение вражеских атак давалось с всё большим трудом, возросли потери. К нашему счастью у монстров не было никакой военной техники. Только некоторые имели луки, правда, ужасающей силы. После войны и магической обработки уцелевшие луки были нами использованы как крепостная артиллерия. Большинство же чудовищ полагались на свои когти, клыки, рога. Появились новые виды монстров. Однажды ночью, часовой на стене смог только вскрикнуть, как был схвачен кем-то напоминающим ящерицу. Огромные, непроницаемо-черные глаза выдавали ночных жителей, мощные лапы с когтями были приспособлены для лазания по отвесным скалам. Выдающаяся вперед морда напоминала морду гавиала — крокодила реки Ганг, но имела несравненно более мощные челюсти. Своей быстротой движений и мощными зубами они представляли страшную угрозу. К счастью другой часовой догадался запалить "огненную смесь" — смесь пороха и мельчайших семян вечнозеленого, стелющегося растения. Эта смесь применялась нами для сигнализации на большие расстояния, потому, что давала яркую вспышку. Для выпуклых глаз ночного кошмара эти вспышки оказались непереносимыми, и они свалились со стен.

Несмотря на смертельную опасность, многие воины составили Отряд Ночных Охотников. Они выбирали ночи потемнее и подкрадывались к вражескому лагерю, имея на вооружении гранаты. Это были медные полушария, снаружи на них тонким слоем наносилось серебро. Кузнецы наловчились отливать пустотелые шары, которые снаружи были гладкими, а внутри стенки были разделены на квадраты, поэтому они взрывались, давая массу осколков правильной формы. Горловина шара завинчивалась колпачком, в который был вставлен запальный шнур. Этот колпачок плотно закрывал содержимое бомбы. Мы стали начинять их пироксилином. Это для монстров было страшным оружием. Гренадеры бросали гранаты с помощью некоего подобия копьеметалки или пращи, и они летел раза в три-четыре раза дальше, чем просто бросить её рукой. Точность, вследствие малого опыта бросания была невелика, да по лагерю не промахнешься. К концу затяжной войны некоторые солдаты так наловчились, что примерно с трех-четырех сотен метров попадали точно в цель. Острые осколки, да ещё посеребрённые практически гарантировали смерть раненому монстру. Все же видимо в аду был неисчерпаемый запас этих монстров. Все новые и новые полчища приходили во вражеский лагерь. Но мы держались, надеясь, что придет зима и монстры, которые не позаботились устройством жилищ себе, или вымерзнут, или уберутся восвояси. Но может, они равнодушны и к холоду и к жаре? Тогда нам придется плохо.