| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А почему не всем?
— Немного терпения, господин полковник. Тому есть причины. Всем вам предоставится возможность выехать в ту страну мира, которую вы изберете. Естественно, что мы выделим каждому некоторую сумму на обустройство. Но есть еще несколько вариантов. Немногим из вас будет предложено войти в орден Аарн, во вновь создающийся русский легион. Большинство готова принять на службу с сохранением звания и выслуги лет армия Конфедерации Фарсен. Не пытайтесь вспомнить, что это за страна, эта страна не в вашем мире. Всем взятым на службу мы окажем помощь в вывозе семей.
— Русский легион? — прищурился полковник. — Что ж, ожидаемо. Но кто вы такие?
— Опять же, господа, — усмехнулся светловолосый, — это будет сказано тем, кто примет одно из наших предложений и подойдет нам по нескольким критериям. Понимаю, что трудно принимать подобные предложения от кого-то неизвестного. Впрочем, кое-что я могу сказать уже сейчас. Орден Аарн является, по вашим меркам, международной полицией. Но не только. В случает появления чего-то угрожающего жизни людей в масштабе галактики, первыми идут в бой именно наши легионы. Люди часто даже не подозревают о том, что их жизнь подвергались какой-то неизвестной опасности. И хорошо, что не подозревают. Устранить эту опасность — наша задача. Лично я считаю, что останавливать большое зло — дело, ради которого стоит жить.
— Согласен с вами, — кивнул полковник. — Достойное дело. Но поясните, будьте добры, что значит в масштабе галактики?
— Хорошо, — вздохнул лор-капитан. — Прошу только учесть, что у тех, кто не примет наших предложений, будет стерта память о пребывании на нашей станции. Мы имеем такую возможность и умеем это делать.
Офицеры начали перешептываться и переглядываться. Стоявший перед ними человек не лгал, судя по всему. Умеют стирать людям память? Да, про такое даже в сказках не рассказывалось. Какова же сила этого ордена? Что они еще могут? Похоже, что многое. Самым непонятным было, что никто и никогда до сих пор о них не слышал. Как смогла остаться в тени организация такой мощи?
— Мне бы очень не хотелось этого делать, — продолжил лор-капитан, — но иного выхода мы не имеем. Информация об ордене Аарн не должна стать достоянием общественности на Земле. Вас всех внизу считают мертвыми. Красные уверены, что расстреляли вас. Мы наложили им фальшивую память о том, чего не было.
— А почему внизу? — спросил какой-то офицер со второго ряда.
— Вот почему, — повел рукой светловолосый. — Смотрите.
Стена за его спиной стала прозрачной и собравшиеся в амфитеатре люди увидели на ней покрытый клочьями облаков голубой шар. Сперва мало кто понял, что перед ним, и только чуть позже многие рассмотрели знакомые по картам и глобусам очертания материков внизу. Постепенно до большинства начало доходить, что они видят. Кто-то вскочил на ноги, кто-то наоборот откинулся на спинку кресла. С каждым мгновением все больше и больше людей понимало, что они столкнулись с чем-то невероятным. С чем-то, что выходило за рамки всего привычного, всего, с чем им довелось сталкиваться за свою жизнь.
— Если вы не поняли, господа, — снова заговорил лор-капитан, — то перед вами ваш родной мир, планета Земля. Вы сейчас на высоте нескольких тысяч миль, на нашей боевой станции, которая лишь немного меньше здешней Луны. И наш орден, и Конфедерация Фарсен находятся отнюдь не в вашем мире. Скажу больше, Солнце вместе с несколькими сотнями близлежащих звезд замкнуто в непроницаемый извне пузырь. И благодарите за это бога, господа, а то бы нашу планету давным давно завоевали. Земля отстала в развитии от остальных на тысячи лет и не способна дать отпора войскам более развитых планет. Орден, конечно, запретил межзвездные войны и пытается следить за соблюдением этого запрета, но мы не боги и за всем уследить не в состоянии. Пример тому — планета Фарсен, которую атаковали втихомолку от нас. Десять лет фарсенцы вели страшную войну, защищая свою родину от чужаков. Четыре миллиарда человек погибло. Вслушайтесь в эту цифру, господа. Четыре миллиарда!
— Господи боже мой! — вздрогнул артиллерийский полковник, так и продолжавший стоять. — Что же там за война такая была?
— Страшная война, генерал Гласс позже расскажет вам подробнее, если пожелаете. Хорошо, что мы все же узнали о происходящем и совместно с армией Фарсена уничтожили захватчиков. Но об этом потом. Я понимаю, что вы все до крайности изумлены тем обстоятельством, что вас спасли люди с других миров. Многие даже не слышали, что наш мир далеко не единственный во Вселенной, и сейчас растеряны. Но я говорю вам правду и те, кто решит рискнуть, увидят все своими глазами.
— Но зачем вам мы? — спросил кто-то, Артемий не понял кто.
— Это моя инициатива, господа, — вздохнул лор-капитан. — Так получилось, что попав в орден, я сразу оказался в гуще событий. Буквально через два месяца на меня свалилась огромная ответственность, руководство очень масштабным делом. После окончания этого дела мне поручили еще одно, куда более масштабное. Но я не мог забыть, что на моей родине остались десятки тысяч честных, умных и порядочных людей, которым больше некуда идти. И я предложил набрать русский легион. К моему предложению прислушались и вот мы здесь.
— Приятно слышать, господин лор-капитан, — усмехнулся полковник и сел на место. — Значит вам в этом ордене понравилось?
— Очень, — рассмеялся светловолосый. — Такой взаимовыручки, дружбы, уважения друг к другу я не встречал ни разу за всю свою жизнь. Если человеку поручено дело, то ему верят и не мешают. Наоборот помогают всем, чем только могут. Хотя потом спрашивают строго. Но разве это не правильно?
— Правильно, — согласился артиллерист. — Однако никак не могу поверить в ваш рассказ.
— Станете одним из нас, поверите. А нет — так и не нужно.
Он немного помолчал, затем продолжил:
— Господа! Пусть каждый из вас взглянет на левый рукав ваших комбинезонов. Вы видите разноцветные полоски?
Офицеры сдержанным гулом подтвердили, что да, видят.
— Это не просто полоски. Пока вы были на станции, вас незаметно проверяли. Не надо обижаться, сделать по-другому было невозможно. Так вот, те у кого одна коричневая полоска, должны избрать страну, в которую эмигрируют. Каждому из вас будут выделены деньги на несколько лет безбедной жизни в валюте той страны. О нашей станции вы ничего помнить не будете, память о пребывании здесь будет стерта. Снова приношу свои извинения, но иначе поступить мы не имеем права. Далее. Те, у кого вдобавок к коричневой полоске есть желтая, имеют возможность дополнительного выбора. С нами прибыл представитель объединенной армии Фарсена, генерал Гласс. Желающие могут могут эмигрировать на Фарсен и стать офицерами ОАФ с сохранением звания и выслуги лет. Те, у кого вдобавок есть серебряная полоска, могут стать Аарн и войти в русский легион. Впрочем, необязательно, в ордене никого и никогда не принуждают. Если человек, ставший Аарн, уже не хочет быть военным и хочет пойти учиться, жить мирной жизнью, то ему никто препятствовать не станет.
— А по какому критерию вы выбирали? — вскочил с места какой-то покрасневший пехотный капитан. — Почему у меня только коричневая полоса, а у капитана Вальцева все три? Мы в одинаковом звании, служили в одной части. Может, я тоже хотел бы служить в этом вашем русском легионе?
— Вы действительно хотите, чтобы я объяснил вам это прилюдно? — криво ухмыльнулся лор-капитан. — Не боитесь?
— Уверен!
— А зря. Припомните-ка разграбленный обоз около деревни Шоховка и убитых вами солдат. Своих собственных солдат, увидевших, как их командир запихивает в котомку украденные драгоценности. Вспомните-ка брошенного вами умирать в лесу раненого поручика Хортича, который выжил бы, если бы вы помогли ему добраться до госпиталя. Вспомните-ка ту изнасилованную вами около Запорожья девушку, обратившуюся к вам за помощью. Могу напомнить еще кое-какие моменты из вашей "богатой" биографии, капитан. Хотите?
— Н-не н-н-а-д-д-о... — с трудом выдавил из себя тот, падая обратно в кресло.
Он весь побелел и с ужасом смотрел на стоящего на сцене, гадливо скривившегося человека в черно-серебристой форме. Откуда чужак знает обо всем этом?! Не было же свидетелей! Хотелось отрицать, но каким-то шестым чувством капитан понял, что в этом случае будут представлены еще более убойные доказательства. Лучше не рисковать. Сидевшие около него офицеры постарались отодвинуться подальше, поглядывая на капитана с не меньшей гадливостью, чем Аарн. Бросить на поле боя раненого товарища, спасая собственную шкуру? Не было в их глазах более подлого и более бесчестного поступка. Бледность капитана говорила о том, что обвинение не голословно.
— Господа, — продолжил Аарн со сцены. — Вы должны понять, что раз нам нетрудно наложить человеку фальшивую память, то еще легче считать подлинную. Ни нам, ни Фарсену не нужны люди, способные на подлость. Потому я искренне не советую господам с одной полоской требовать объяснений. Они будут ничуть не более приятны, чем то, что произошло только что.
— То есть, — снова стал на ноги артиллерийский полковник, — вы хотите сказать, что все, у кого одна полоска, совершили какие-либо бесчестные поступки?
— Либо способны на них, — холодно ответил лор-капитан. — В орден людей отбирают по душевным качествам, мы не можем допустить присутствия в наших рядах ни одного человека, могущего совершить что-нибудь подлое или жестокое ради собственной выгоды. У Фарсена требования менее жесткие, но люди, у которых хватает совести бросить раненого товарища умирать, не нужны и им. Прошу не обижаться, мы другие. Поймите это. Став Аарн, любой становится чем-то большим, чем просто человек. Чем-то иным, не таким, каким был раньше. Я уже не смог бы жить в России, я слишком многое узнал и повидал. Для меня вся планета Земля станет попросту большой клеткой.
— А чем же тогда отличаются люди с двумя полосками от людей с тремя? — спросил полковник, хмуро смотря на собственный левый рукав, на котором светились три полоски.
— Почти ничем, — ответил лор-капитан. — По вашим меркам, люди с двумя полосками не совершали подлостей. Но по нашим... Например, участие хоть в одном расстреле безоружных напрочь закрывает человеку дорогу в орден. Навсегда. Рядом со мной стоит Никита Фомичев, тоже лор-капитан и альфа-координатор. Только, в отличие от меня, он бывший красный комиссар. Его собирались расстрелять свои за отказ участвовать в казнях. Понимаете, почему мы его взяли? Потому, что он предпочел пойти на смерть, но не убивать безоружных! Пускай сто раз врагов, но безоружных.
— Но если не уничтожать пусть даже и безоружных врагов, то они возьмут в руки оружие и придут убивать уже вас! — вскочил с места какой-то покрасневший офицер. — И они вас не пожалеют! Слюнявый гуманизм какой-то!
— Мы должны чем-то от этих врагов отличаться, чтобы иметь право считать себя хоть немного лучше, — грустно улыбнулся Аарн. — Мы должны быть добрее. Война войной, но даже на войне не стоит становиться зверем. Это очень легко, падать вниз, господа, всегда легко. А вот карабкаться вверх куда как труднее.
— Но красный... — полковник с неприязнью посмотрел на ухмыляющегося крепкого шатена рядом с лор-капитаном.
— Среди нас есть все. Бывшие рабы и бывшие дворяне. Даже наследные принцы попадаются иногда. Нам неважно, кем был человек до ордена, став Аарн, он или она становятся всем нам братом или сестрой. Вам трудно понять и принять это. Я вас не сужу. Было время, когда я сам чуть ли не кидался на Ника с кулаками. А потом мы не раз защищали друг другу спину в бою. Очень многое я попросту не имею права говорить тем, кто не является Аарн. Приношу свои извинения, господа, но офицерам не нужно объяснять значение слова приказ.
— Понятно, — кивнул полковник. — Что ж, нечего лезть со своим уставом в чужой монастырь. Не поймут, да еще и по шее накостыляют.
— Именно, — ухмыльнулся лор-капитан. — Кстати, господа. Основа русского легиона ордена Аарн уже положена. Командиром легиона стал многим из вас известный полковник Бурцев Александр Владимирович. Его заместителями назначены с присвоением званий дварх-майоров есаул Борохов Михаил Петрович и подполковник Малышев Леонид Георгиевич.
Вперед вышли трое людей, одетых, как и остальные, в черно-серебристую форму ордена. Высокий, выглядящий аристократом мужчина лет тридцати с чем-то. Шатен. Правильные очертания лица, жесткие губы, прямой нос. Второй был пониже, несколько сутуловат и хромал на левую ногу. Щека на худом лице то и дело дергалась в нервном тике. Третий был совсем невысок, плотен и уже далеко не молод. Лет пятидесяти, наверное. Короткий ежик седых волос, дымящаяся трубка в руке, длинные, вислые, седые усы.
— А я все думал, вы ли это, Александр Владимирович, или мне мерещится, — широко улыбнулся артиллерийский полковник. — Рад видеть живым. Слыхал, что ваша дивизия на Перекопе полностью легла, был уверен, что и вы там остались...
— Только ранило, — усмехнулся тот. — И я рад видеть вас живым, Сергей Васильевич. Приглашаю ко мне дварх-майором, я вас не первый год знаю, сработаемся.
— Надо подумать, — вздохнул полковник. — Дело-то непростое, родину навсегда покидать.
— А там нас только расстрел ждет, — передернул плечами Бурцев. — Знаете без меня, что случилось с теми, кто поверил обещаниям Белы Куна. А в эмиграции? Кому мы там нужны, ежели честно? Слыхали, небось, каково приходится нашим в том же Константинополе?
— Слыхал, — скривился артиллерист. — Ладно, вы правы, думать особо не о чем. Раз уж меня готовы взять, то глупо будет отказываться. Что нужно делать?
— Сказать Призыв, — ответил вместо Бурцева лор-капитан. — Три слова, Арн ил Аарн.
Полковник пожал плечами и повторил сказанное. На мгновение его окутала белесая дымка, а затем над амфитеатром грянула торжествующая птичья трель. Комбинезон артиллериста ни с того, ни с сего изменил цвет, став черно-серебристым. Он потерял мешковатость, плотно обтянув тело дернувшегося не ожидавшего такой подлости от одежды человека. На плече полковника появилось тусклое Око Бездны и медленно разгорелось багровым огнем. Он и изумлением осмотрел себя и потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но ничего не изменилось, его форма действительно из темно-серой стала черно-серебристой.
— Рад приветствовать, брат мой! — радостно рассмеялся лор-капитан. — Не надо беспокоиться по поводу формы, она живая и изменяется под потребности носящего ее человека. В момент Избрания она перешла в состояние формы Аарн.
— И что теперь? — спросил полковник, все еще косясь на горящее на его плече Око Бездны.
— Звание присвоите вы? — спросил Бурцев, поворачиваясь к лор-капитану.
— Зачем? — пожал плечами тот. — Вы командир легиона, это в вашей власти.
— Хорошо. Прошу дварха станции зафиксировать мой приказ по легиону без имени.
— Слушаю, — раздался с потолка гулкий голос.
— Приказываю присвоить полковнику Анищеву Сергею Васильевичу звание дварх-майора и назначить его третьим заместителем командира легиона без имени.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
