| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В похоронном бюро...
"Мур-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р! — от низкого раскатистого звука, казалось, вот-вот завибрируют стены, — мур-р-р-р, мур-р-р, мур-р-р-р", — урчала Вишенка, то медленно поворачиваясь, то потягивая лапки. Мол, да-да, хозяин, и вот тут, за ушком почеши... мур-р-р!
Ведьмина кошка вела себя, словно последняя бездомная бродяжка, и нисколько этого не стеснялась. Она выгибала спинку, жмурилась, подставляла для ласки шейку, набитое вкусной колбаской брюшко и громко без остановки мурлыкала. Нет, Ви, конечно, любила свою ведьмочку. Даже без магической привязки, наверное, любила бы. Джемма была доброй, заботливой, нежной. Не жалела вкусняшек, делилась кроватью и никогда не наказывала четвероногую компаньонку за подранные чулки. Но что делать, если у нее такие маленькие, прохладные лапки и острые коленки, на которых не уляжешься без риска свалиться? То ли дело большие и теплые лапы хозяина! Мур-р-р-р!
Этьен, откинувшись на спинку передвинутого им диванчика, привычными движениями гладил довольную кошку и смотрел на ее мирно посапывающую владелицу. Просто смотрел и наслаждался тем, что она спит отнюдь не мертвым сном. Такая милая и смешная под этим клетчатым покрывалом, из-под которого выглядывают лишь макушка, лицо, полускрытое спутавшимися прядями волос, да узкая ладошка. Его девочка... нежная и желанная, а главное — ЖИВАЯ! Пусть здесь, в чужом доме и под чужим именем, пусть... Дьеру Аттамсу на данный момент хватало и этого.
Он готов был просидеть напротив ее импровизированной постели не одни сутки, любуясь тем, как скользят по девичьим щекам прозрачные тени, как касается губ легкая улыбка. Как забавно Майла чешет во сне кончик носа или болтает что-то неразборчивое, а порой чуть закусывает нижнюю губу или хмурится. Она спит зачарованным сном и видит разные сны. Его маленькая ведьмочка, его бесценное сокровище... Мечта, которая уже год как должна была стать реальностью, но... Этьен боялся.
Сильный, уверенный в себе мужчина, не знавший поражений у женщин, терялся, словно зеленый юнец. Скажи кому — засмеют! Риск спугнуть ее, обидеть, упустить сковывал решимость. И дьер Аттамс медлил. Идиот! Правду говорят, любовь делает людей глупее. А он именно любил. Впервые в жизни по-настоящему влюбился по уши, как мальчишка, готовый в порыве чувств слагать стихи для ведьмочки, похитившей его сердце. Смешно...
Губы мужчины тронула ироничная улыбка. Было бы смешно, не будь все так грустно. Мать твердила ему, что он одержим. Или что назло ей решил заменить одну безродную ведьму ее же копией. Она была настолько уверена в своей правоте, что убедила в этом и Майлу. А как объяснить обратное молоденькой девочке, попавшей под пресс заверений дьеры Ганн? Ведь младшая сестра и правда была очень похожа на старшую. Причем Кларисса будто специально культивировала это сходство, воспитывая Майлу по своему образу и подобию. Она делала им одинаковые прически, покупала похожих фасонов платья, словно действительно старалась вырастить свою маленькую копию. Когда Этьен как-то спросил жену, зачем она так поступает, та ответила, что не желает видеть в сестре даже намек на их отца. Тогда Аттамса подобное объяснение вполне устроило, а потом Кларисса умерла, оставив после себя двух чудных близняшек и привыкшую быть ее тенью Майлу.
Проклятье! Ну как? Как донести до ведьмочки такую простую истину?! Разве имеет значение поверхностное сходство? Ведь даже два одинаковых бокала судят не по виду, а по содержимому. Наполни один густым, как кровь, тягучим вином, за которым и дна не видно, а другой прозрачной, как слеза, родниковой водой, и их никто не перепутает. Иной цвет, иной запах, иной вкус. Вот и с Майлой так же. Глаза бесстрастно отмечают знакомый оттенок кожи и завитки волос, похожую линию подбородка, излом бровей, а чувства кричат — другая. Особенная, единственная... моя!
Когда старая гадалка, что приезжала в город на праздник, нагадала семилетнему Этьену любовь всей его жизни и даже показала слегка расплывчатый образ будущей возлюбленной в прозрачном шаре, взрослые посмеялись, а он запомнил. Через много лет встретил Клариссу и, заметив в ней знакомые черты из эпизода далекого детства, решил приглядеться к женщине поближе. А дальше все сложилось само собой. Скандал, устроенный Грэнной, помолвка, свадьба... Они неплохо жили и хорошо ладили. Но каково это — по-настоящему полюбить, Этьен узнал лишь после смерти супруги. Когда у него на глазах повзрослела ее сестра.
Девочка нравилась ему всегда, но раньше она была ребенком, и он воспринимал ее как любопытное маленькое "солнышко", поселившееся в его доме. Майла буквально излучала энергию, свет, радость и заражала этим всех вокруг. А потом она выросла. И больше не было сомнений, чье именно лицо показывала мальчишке гадалка в детстве. Сердце не умеет лгать, его глупым сходством не обманешь.
Дверь тихонько скрипнула, открываясь. И на пороге, изображая деликатное покашливание, появилась Олли-о. Этьен нехотя отвел взгляд от лица спящей ведьмочки и вопросительно посмотрел на свою сообщницу. Та стояла, подперев плечом стену, и насмешливо изучала их обоих.
— Тебе еще не надоело? — громким шепотом спросила оса. — Целый час уже несешь почетный караул возле ее убогого ложа. Знала бы, что ты опять будешь пылинки сдувать со своей ведьмы да романтическим мечтаниям предаваться, не стала бы сонное зелье зря переводить.
— А что ты предлагаешь? — рука мужчины на миг замерла, чем тут же вызвала недовольство Вишенки. Кошка ревниво зашипела на рыжеволосую дьеру, посмевшую узурпировать внимание хозяина, и предупреждающе вонзила когти в его ногу.
Олли-о ехидно хмыкнула и закатила глаза:
— Вот уж не думала, что ТЕБЯ, дьер оружейник, по этому вопросу консультировать требуется! Ты мужик или кто? Не знаешь, что с женщиной делать?
— Олли! — одернул сыщицу Аттамс и укоризненно покачал головой.
— Что Олли? Что? Я уже двадцать шесть лет как Олли! Дело же предлагаю, вот смотри, — перешла на заговорщический шепот сыщица. — Первый шаг ты сделал правильно — девку в койку отправил. Осталось совсем чуть-чуть: одежду долой, и тело по прямому назначению использовать. Утром, конечно, всплакнет твоя ведьма по утраченному. Ну ничего, ничего... Утешишь, приласкаешь — и никуда она уже от тебя не денется! — пряча в уголках губ хитрую улыбку, с жаром закончила оборотень.
— Да ну? — Этьен скептически хмыкнул в ответ на горячие убеждения осы. — Посмотрел бы я на твою реакцию в подобной ситуации.
— А ты не да-нукай! — отмахнулась Олли-о. — И не сравнивай. Я бы плакать не стала. Если бы мужик нравился, так с утра сама бы его зацеловала! А если нет — молча и без сантиментов кастрировала, — последнее предложение рыжая сопроводила красноречивой жестикуляцией, после чего задумчиво почесала бровь и продолжила абсолютно спокойным тоном. — Ну, может, еще расчленила бы заживо, — с губ собеседника сорвался сдавленный смешок, сыщица же скромно потупилась и одернула полу длинного пиджака. — Так, ладно... не обо мне сейчас речь. Ты будешь что-то делать с этой спящей красавицей или как?
— Я уже делаю, Олли, — улыбнулся он. И улыбка эта была такой искренней, мальчишеской, что девушка невольно залюбовалась. Решив, что выглядит как полная дура, взирая на него восхищенными глазами, натянула на лицо свою любимую маску: чуть-чуть насмешки, побольше цинизма и поменьше реальных чувств.
— И что же?
— Смотрю на нее, осознаю, что это именно она, живая и невредимая. Ну и... наслаждаюсь зрелищем.
— И тебе этого достаточно? — нарочито-разочарованно поинтересовалась сыщица. — Эх, а я надеялась подсмотреть в замочную скважину горячую сцену...
— Олли!
— ...а тут дальше невинного ослабления узлов на ее одежде и трепетного поправления покрывала дело не идет. Обидно!
— Олли-о! — простонал мужчина. — Чем тебе Майла так не угодила?
— Она-то? — сыщица пожала плечами, изобразив на лице глубокую задумчивость. — Она-то угодила. Очень даже угодила! Добрая, не глупая... торты к тому же печет, м-м-м, восхитительные!
— Торты? — брови Этьена поползли вверх. — Ты что? Ее готовить заставила? Олли!
— Ну что опять Олли? — проворчала рыжая, а потом, лукаво улыбнувшись, добавила: — Впрочем, ладно, повторяй мое имя, в твоих устах оно звучит как песня.
— Ол... — хотел было осадить ее собеседник, но вовремя осекся и, не сумев сдержаться, рассмеялся. Тихо, прикрыв ладонью рот, чтобы, не приведи Марна, не разбудить спящую ведьмочку. Хоть оса и подлила ей зелье в кориф, но кто ж знает, как быстро молодой организм справится с его воздействием.
— Насчет девчонки, — ухмыльнувшись, продолжила оборотень, — должна же она была как-то за мое молчание и содействие рассчитаться. А торт... ну ты же знаешь, что я люблю сладкое.
— Ты порой такой ребенок, дьера Сомс, что мои шестилетние малышки старше кажутся, — с особой теплотой в голосе проговорил Аттамс, будто перед ним действительно стояла не взрослая женщина, а рыжая школьница. Только он один видел в циничной сыщице девчонку. Только ему одному она показывала свое истинное лицо.
— В общем, меня ТАКАЯ твоя жена вполне устроит, — сделав вид, что не услышала его тихих слов, заявила Олли-о. — Против меня возражать не будет — это раз; на вкусные семейные ужины позовет, так как добрая, — это два. И, наконец, самое сладкое! Это для меня как вишенка на торте... Да не про тебя я, чирташево отродье, — покосившись на подобравшуюся кошку, усмехнулась оса, — не шипи! Так вот, Ен... самое "вкусное" в этом деле — щелкнуть по носу твою мамашу! Как тебе план?
— Мне нравится, — качнул головой мужчина.
— Угу, — в тон ему отозвалась собеседница, а потом как-то слишком уж серьезно спросила: — Шутки шутками, друг мой, однако я хочу кое-что у тебя прояснить. Девочка мне правда нравится. Хорошая она, неизломанная жизнью, не обиженная людьми. Светлая, чистая. И я прекрасно понимаю, что ты смог бы сберечь этот драгоценный камень, став ей достойной оправой, но... А если Джемма... Майла откажет? Что ты будешь делать, если она не ответит взаимностью на твои чувства? Если все планы и интриги, которые ты намерен сплести вокруг ведьмочки, ни к чему не приведут? Что тогда, Этьен? — она выдержала паузу, чтобы потом с нажимом проговорить: — Отпустишь?
С минуту в комнате раздавалось только мерное урчание Ви, а потом прозвучало хриплое:
— Не знаю, Олли... — словно у мужчины вмиг пересохло в горле, и каждое слово давалось ему с большим трудом.
— Ну, "не знаю"— это не то же самое, что "нет", — вздохнув, отозвалась сыщица. — Даю тебе еще пятнадцать минут, дьер мазохист! — сказала, возвращаясь к прежнему насмешливому тону. — Не спустишься на кухню пить коньяк, я тебя сама рядом с ведьмой уложу. Честное осиное! — донеслось уже из-за двери.
— Иду, Олли... уже иду, — мужчина бережно переложил недовольно сверкнувшую глазом кошку на подлокотник дивана и, откинув с глаз пепельно-русую челку, поднялся.
Бесшумно ступая, подошел к матрасу, осторожно опустился рядом с ведьмочкой и поправил сползшее с ее плеча покрывало. Не удержавшись, Этьен легонько скользнул кончиками пальцев по девичьей щеке. Она не должна была почувствовать и тем более не должна была проснуться, но... Ресницы ведьмы дрогнули, открывая затуманенные сном глаза, губы изогнулись в счастливой улыбке.
— Нашел меня? — прошептала девушка. Тихо и не совсем разборчиво, но он понял. Сердце пропустило удар, дыхание сбилось.
— Нашел, — ответил еле слышно, стараясь не делать лишних движений, чтобы не разбудить Майлу окончательно. Она сейчас пребывала на границе сна и яви, и в его интересах было, чтобы девушка вернулась обратно в страну грез, решив, что он ей просто приснился. Но как же тяжело порой даются правильные решения.
Уголки рта ее поползли вниз, превращая улыбку в гримасу печали.
— А Гарда арестовали, — вздохнув, поделилась наболевшим девушка.
— Не страшно, — пробормотал дьер оружейник. Как же ему хотелось сейчас обнять это растрепанное чудо, прижать к себе, поцеловать, успокоить. И только боги знают, чего мужчине стоило сдержаться. — Все наладится, Майла.
— Обещаешь? — дождавшись его уверенного кивка, ведьмочка опять улыбнулась. — Тогда точно наладится, — сказала она больше самой себе, чем ему. И, снова закрывая глаза, пробормотала: — Завтра надо перенести гробы, ну, ничего... поцелую пару раз Эла... перенесет.
— Ш-ш-ш-что? — неожиданно громко зашипел Этьен, враз забыв о конспирации, но его собеседница уже спала крепким сном, продолжая чему-то сладко улыбаться. Ему? Гарду? Таинственному Элу? Или, может быть, лиловым бабочкам в мире снов?
Этьен поднялся с пола, в пару шагов добрался до двери и, плотно закрыв ее за собой, вперил тяжелый взгляд в невозмутимо подпиравшую стену сыщицу: — Олли-о, — подозрительно сладким голосом начал он, — скажи-ка мне, милая... Кто такой Эл?!
Глава 7
В одной из камер горгонария...
Небольшой столик, казалось, прогибался под тяжестью разнообразных блюд. Чего здесь только не было: всевозможные колбасы и копчености, салаты, пирамида экзотических фруктов и восьмигранная бутыль с терпкой ореховой настойкой. На подносе под столом ютился чайник. Платформа под ним, заправленная огненной свелью, пульсировала красным светом, поддерживая нужную температуру. На кресле в углу перебирала струны дитэры* полупрозрачная рука, сотканная из серебряных, золотых и ярко-бирюзовых нитей. Такая "игрушка", насквозь пропитанная магией искусства, стоила не меньше парочки хороших лошадей или годовой аренды небольшого домика в не самом скверном районе Готрэйма.
В воздухе над дитэрой пощелкивали, добавляя отчетливости ритму, плоские костяные кругляши. С узкой койки свисало меховое покрывало, сшитое из серебристых шкур диких коз. Поверх него была спущена на пол нога, обтянутая черной штаниной. Босая ступня притопывала в такт музыке по начищенным до блеска плитам, заставляя подпрыгивать стоящие рядом массивные ботинки. Вторая нога, согнутая в колене, служила подставкой для раскрытой книги. Пожелтевшие от времени страницы переворачивались с тихим шелестом. Пузатый бокал с темно-коричневой настойкой медленно прокручивался в смуглых пальцах... Дьер гробовщик отдыхал.
Ему нисколько не мешали ни грубые каменные стены, ни низкий потолок, ни решетка на крохотном окошке, выходящем не на улицу, а в один из многочисленных коридоров здания горгон. Конечно, Эдгард бы не отказался от компании парочки интересных трупов, "разделочного" стола и саквояжа с начищенными до блеска инструментами. Ну, или хотя бы от одной из девиц матушки Лью, которые время от времени навещали одинокого гробовщика в его мрачной обители. Дьер Дорэ предпочитал любовь, оплаченную звонкой монетой, когда можно было смело получать удовольствие и не беспокоиться о последствиях. Однако тот, кто превратил камеру предварительного заключения в комнату отдыха, не озаботился притащить сюда еще и трупы со шлюхами. А жаль. Было бы весело. Впрочем, редчайший иллюстрированный справочник по воздействию ядов на время разложения жертвы тоже неплохо скрашивал унылые часы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
