Москва Атакует

— Хорошо, — наконец решил старший. — Хомяк, выходи.

Из кустов выбрался четвертый. Вадим сразу понял, за что тот получил свое прозвище — простое крестьянское круглое лицо с надутыми щеками.

— Опусти ствол, — приказал старший, — мы идем в гости.

Хомяк, не колеблясь исполнил приказ.

— Посади кого-нибудь за баранку, пусть подгонит машину к блокпосту, — проинструктировал Вадим, — а мы прогуляемся, погода чудная, ночь теплая и звездная, места красивые.

Хомяк по знаку командира забрался в машину, запустил двигатель и не спеша дабы, не провоцировать бойцов, прячущихся среди бетонных блоков, поехал в сторону блокпоста.

— Митяй, Костя, — позвал Токарев.

Из темноты появились его бойцы.

— Ты же сказал шесть, — ухмыльнулся старший.

— Эти двое за шестерых пашут, толковые ребята, — отмахнулся Вадим. — Слушай, а как тебя называть?

— Зови по позывному — Гавриил.

Пока шли, разговорились. Со слов разведчиков в Москве дела были плохи, банды мародеров и просто лихих парней из криминала, море трупов, голод, засвидетельствованы случаи людоедства и рабства. Военных туда согнали со все округи, что породило большое количество дезертиров, относительный порядок только в центре в пределах садового кольца.

— А у вас как? — спросил Гавриил.

— А у нас все неплохо, — отозвался Вадим. — Трупы вывезли и похоронили, организовали бесплатную раздачу пищи с солдатских кухонь, набрали добровольцев, немного, но есть. Вот теперь потихоньку область чистим.

— Понятно, молодцы ваши командиры, — сказал кто-то из идущих за спиной Вадима разведчиков, — а то от Киприянова кроме амбиций ни хрена не дождешься.

Гавриил обернулся и строго посмотрел на говорившего, но особо бурной реакции не проявил, видимо, был согласен с ним, просто не следовало бойцу выражать свои мысли вперед командира.

На блокпосту все было нормально, УАЗ разведчиков стоял метрах в двадцати позади, а Хомяк разговаривал с Ильей, прихлебывая горячий чай из кружки, экспроприированной с прилавка разгромленного промтоварного магазина.

— Денисову уже доложил, — отчитался Илья, — обещал минут через десять БТР пригнать.

Вадим кивнул, молодец заместитель, не нуждается в инструкциях.

— Гавриил, а что в других областях?

— Везде по-разному, — нехотя ответил разведчик.

— А по конкретней? — попросил Токарев.

— Например, Тула отказывается признать генерала, заявили, что если тот сунется к ним со своими указами и нукерами, ответят адекватно. В Твери неспокойно, там сильны националисты, у них свои планы, во сяком случае, в союз областей Киприянова они не хотят. Рязань вообще ответила — только суньтесь, у них сейчас генерал ВДВ рулит, тот, что училищем командовал, он с Киприяновым на ножах. На данный момент с Москвой согласились сотрудничать администрации Калужской и Смоленской области. На ваших градоначальников генерал пока не вышел, поэтому мы здесь, выяснить, что происходит, и предложить присоединится.

— А если откажемся? Это риторический вопрос, — увидев, как насторожился Гавриил ,тут же заметил Вадим.

— Не знаю, — ответил разведчик и слишком быстро отвел глаза.

— Врешь, — констатировал Илья. — вам ведь поручили не только узнать, что у нас происходит, но и обороноспособность, сможет ли Москва быстро подавить сопротивление.

Гавриил не ответил, но это было очевидно.

— Значит, Москва снова начинает совершать старые ошибки, — заметил Костя. — Загнать всех под ноготь, даже не подумав, к чему приведет подобное. Свои проблемы решить не можете, а уже железным кулаком пытаетесь захапать побольше. При этом ваш генерал даже не задумывается, что получит проблем гораздо больше, чем имеет сейчас.

— Костя, — одернул его Токарев.

— Что Костя? — взбрыкнул парень. — Я уже двадцать пять лет Костя. Командир, пойми, на этих рубежах обороны нам снова придется под пули лезть, головы класть, а Киприянов в Кремле сидеть будет. И знаешь что, командир?! Я согласен сунуть свою голову под топор, но для власти Москвы, которая только брать умеет, не хочу.

— Костя, успокойся, — попросил Вадим, — сидящие здесь ничего не решают, ни я, ни Илья, ни они, — Токарь кивнул в сторону насторожившегося Гавриила и его разведчиков, — ни даже Денисов, который сидит на вокзале. Решать будет Калюжный, и знаешь, я почти уверен, что он откажет Киприянову.

— Это почему? — тут же спросил Гавриил.

— Посуди сам, пятнадцать дней прошло с начала катастрофы, телефоны работают, но наш полковник так и не связался с Москвой, зато успешно решает проблемы города. Сдается мне, что снова вешать Москву на шею, он желанием не горит.

— Разумно, — согласился Гавриил. — Ладно, мое дело маленькое — передать информацию, а дальше не моя забота.

Вадим кивнул, соглашаясь.

— Правильно, наше дело телячье, обоссался и стой, жди, когда подмоют.

Через пару минут раздался шум двигателя, и к блокпосту подкатил БТР, из которого выпрыгнул Денисов.

— Показывай своих гостей, взводный, — бодро заявил командир добровольцев.

Вадим представил Гавриила и отвалил в сторону, предоставив капитану разбираться самому.

— Токарев, пойдем спать, — позвал Илья, — наша смена закончилась полтора часа назад.

Вадим кивнул, вроде, все в порядке, контимировцы грузятся в свой УАЗ и в сопровождении БТРа двигают во Владимир, свежая смена заступила на пост. Солдат спит — служба идет, пора вздремнуть. Едва Вадим добрался до кровати и вытянулся в полный рост, то понял, как он устал, все тело гудело от напряжения, глаза слипались. Токарь закрыл их, и мгновенно провалился в сон...

Вадим сидел на высоком берегу, а в низу бежала река, такая спокойная, неторопливая, и Вадим вспомнил:

Колонна ползет по горному серпантину, впереди БТР, старая семидесятка уже не раз латаная на ремонтном заводе и каждый раз возвращающаяся в строй. На борту свежей краской написано имя машины. Вера. Это два смысла: в одном девушка водителя, оставшаяся далеко в Сибири, и то, что он чувствует к машине. Он верит в нее, верит, что вывезет отовсюду, спасет его жизнь и жизни его товарищей. Вадим сидит на броне, вглядываясь в каменистую почву, позади в сотне метров ползет длинной змеей караван. Все тихо, похоже, духи пропустили колонну. Вот уже виден конец серпантина и впереди равнина, самая опасная часть пути позади. Фугас сработал под передним колесом, взрывной волной Вадима и остальных бойцов сбрасывает с брони. И ведь надо было этому дебилу с полковничьими погонами отправить спецгруппу для усиления колонны. Дожили, спецназ колонны проводит. Когда он пришел в себя, то ни колонны ни равнины уже не было, только спина осла, на котором его везли, и горная тропа. Потом лесной лагерь: чехи, афганцы, украинцы, литовцы, негры — все смотрят на него. Потом бьют, долго бьют, все, кроме одного, он стоит в стороне, смотрит без ненависти, спокойно, у него открытое простое русское лицо, на рукаве нашивка — УНА УНСО, а под ней большой православный крест. Он крестит Токаря, пытающегося подняться под градом ударов, а потом все вокруг пропало, и боль ушла, остался только этот украинский националист. Он протягивает руку и помогает Вадиму подняться, враг протянул руку русскому солдату.

— Просто верь, — тихо говорит он и тоже растворяется в свете.

— Вадим, просыпайся уже полдень, — аккуратно тряся его за плечо, позвал Илья, — наша смена, пора заступать на дежурство.

Токарев с трудом разлепил глаза, странный сон не отпускал, давая запомнить себя. Особенно последнюю часть. Просто верь! Что это? Предупреждение? Наставление? Вадим закрыл и открыл глаза, свет исчез, остался бетонный потолок блокпоста, рядом Илья вскрывает ИРП, разогревая банку с фаршем. Вадим резко сел, затем встал и пошел умываться. Начался новый день.

— Происшествия? — подсаживаясь к столу, спросил он у заместителя.

— Ничего важного, — ответил Буратино, намазывая фарш на хлебец. — Утром, часов в десять, была стрельба, но далеко — километра три-четыре.

— Почему не разбудили?

— Приказ Денисова не реагировать, дальше, чем на километр от блокпоста, не удаляться.

— Артем страхуется и перестраховывается, — заметил Вадим, — нужно было проверить.

— А я с командиром согласен, — возразил Илья, — нам и здесь геморрою многовато, его расхлебывать нужно. Да и мало нас для проверки, броня у нас, конечно, сила, но нужно взять хотя бы человек семь, а нас всего десять, троих оставлять на посту рискованно.

— Проехали. Что еще? — подогревая тушенку на сухом горючем, спросил Вадим.

— Денисов перед отъездом заезжал, просил из города ни ногой и смотреть в оба, сам он повез разведчиков во Владимир, за него остался лейтенант Старкин.

— Старик, — улыбнулся Вадим. — нормальный парень, с ним можно иметь дело. Когда Денисов вернется?

— Предположительно к вечеру, — заваривая чай из ИРПа, сказал Илья. — А так, больше ничего. Кстати, я часть ребят запряг обкладывать БМД спереди мешками с песком. Скоро должен грузовик с минами придти, будем всерьез окапываться.

Вадим отмахнулся, это была мелочь, но полезная, сохранить броню нужно во что бы то не стало, да и мины существенно упростят жизнь, а пока что выкручивались, установив десяток растяжек в самых опасных местах.

В импровизированную казарму вбежал Костя.

— Машина, летит на всех порах, за ней еще две, видимо, преследуют.

Вадим схватил автомат и побежал к выходу. В бинокль было отлично видно, как, петляя, несется к блокпосту старая девятка, а следом две иномарки не первой свежести, явная погоня. Токарев покосился на "Корд", за которым стоял Митяй, прикинул расстояние — два километра, это много даже для такого пулемета.

— Подпустить преследователей на километр, и огонь из обоих пулеметов.

Костя кивнул и побежал ко второму крупняку.

Вадим снова посмотрел в бинокль, встроенный дальномер показывал, что до преследователей полтора километра, тысяча триста, тысяча.

— Огонь, — закричал он.

Затарахтели оба пулемета, в бинокль было прекрасно видно, как первая же очередь хлестнула по капоту вырвавшегося вперед джипа преследователей. Водитель второй машины затормозил и попытался развернуться, но только подставил правый бок, куда парни не замедлили влепить по паре десятков выстрелов. Машина замерла. Изуродованные, прошитые насквозь крупнокалиберными пулями двери так и остались закрытыми, видимо, выбираться было уже некому, скорее всего, она сейчас напоминала банку с фаршем. Первой машине повезло больше, она остановилась, как вкопанная, двери распахнулись и боевики стали расползаться кто куда. Но Митяй не зря носил титул лучшего пулеметчика отделения, двое так навечно и замерли на асфальте, одному пуля разворотила спину, вырвав позвоночник, второму снесла голову, там только обрубок шеи остался. Парочка уцелевших скрылись в леске, где ночью прятались разведчики Гавриила.

Изрешеченная пулями девятка остановилась прямо перед постом. Из пассажирской двери выскочила девочка лет двенадцати и закричала:

— Помогите, Нину ранили.

Вадим побежал к машине, так как был ближе всех, за рулем, держась за прострелянное плечо, из которого хлестала кровь, сидела Нина Краснова. Его двоюродная сестра.

— Докторааа, — что есть мочи, заорал Токарев.

Первым прибежал Димка и помог достать истекающую кровью девушку из машины. Следом прилетел штатный санинструктор отделения, Сашка малой, некогда учившийся на медбрата, пока не был отчислен и не загремел в армию. Он быстро разрезал майку на плече Нины и принялся перевязывать рану, вколов предварительно промидол. Девушка была без сознания. Вадим же судорожно вспоминал, остался ли в городе врач, он что-то слышал, будто одна женщина, вроде бы даже хирург, собралась переоборудовать первый этаж жилого дома рядом с вокзалом и устроить там больницу.

— Илья, бери Костю, БМД и летите в город, найдите врача, — приказал Вадим. — Митяй, возьми пару наших и разыщи мне уцелевших. Бери живыми.

Митяй не стал долго размышлять, сделал знак парочке бойцов из свободной смены, которые проснулись от выстрелов, и выскочили наружу с автоматами, и побежал в сторону подбитых машин.

— Ты чего так трясешься за нее? — поинтересовался Буратино. — Тебе Оксанки мало, решил гарем завести?

— Это моя сестра, — зверея, прорычал Вадим.

Илья быстро смекнул, что Токарь может что-нибудь учудить, если через полминуты он будет еще здесь вместе с броней и, подтолкнув Костю к БМД, полез на место водителя.

Девочка присела рядом с Ниной и взяла ее руку, поглаживая, с беспокойством глядя на бледное покрытое крупными каплями пота лицо.

Странно, Вадим ее точно прежде не видел, но вот черты почему-то были ему знакомы, эту загадку он оставил на потом.

БМД вернулось через двадцать минут, буквально подлетев к блокпосту. Из десантного отсека в прямом смысле этого слова выпала слегка полноватая женщина лет сорока. Она с трудом устояла на ногах, видно, от такой езды ей было нехорошо, но она с собой справилась, несколько раз глубоко вздохнула и подбежала к раненой. Вскоре прямо под открытым небом на обеденном столе она уже оперировала девушку, через час все было кончено.

— Жить будет, — уверенно заявила она, — но ее нужно доставить в больницу. В нормальную больницу, — тут же добавила врач, — короче, во Владимир.

Вадим принес три ИРПа и протянул ей.

— Спасибо вам, это все, чем я могу вас отблагодарить. Я знаю, в городе туго с продовольствием, так что, подобная благодарность будет кстати.

Женщина засмущалась, но подношение приняла.

— Спасибо за это, я уже неделю нормально не ела, все дочери отдаю.

Вадим молча ушел в казарму и принес еще два набора, к счастью, на блокпост накануне закинули полсотни рационов.

— Это много, — заартачилась врач.

— Этого мало, но все, что я могу, — парировал Вадим. — Сейчас вас отвезут обратно.

— Нет уж, спасибо, — бросив на БМД, урчащую двигателем, полный ужаса взгляд, решительно заявила она, — я лучше прогуляюсь, здесь недалеко.

Вадим улыбнулся.

— Как хотите. Просто другого транспорта нет.

— Я понимаю, — ответила женщина и, убрав рационы в довольно вместительную дорожную сумку, махнув на прощание рукой, пошла в сторону города.

Девочка, приехавшая с Ниной, все время сидела рядом и молчала.

— Правда, с ней все будет хорошо? — неожиданно для Вадима спросила она.

— Правда. Сейчас придумаем, как отвезти ее в город. А она тебе кто?

— Мама, — легко и непринужденно заявила девочка. — Она к вам ехала, все время говорила, что вы сможете нас защитить.

Вадим слегка оправился от ступора, вызванного неожиданным признанием ребенка.

— Конечно, я вас смогу защитить, а пока Нина будет в больнице, о тебе позаботится моя подруга.

Девочка покачала головой.

— Я буду с ней! Я ее не оставлю! — И столько решимости было в ее голосе, что Вадим даже не стал спорить.

— Разберемся, — бросил он и пошел договариваться с лейтенантом насчет транспорта.

Митяй вернулся только через два часа, впереди него, понукаемые автоматными стволами, поддерживая друг друга, тащились пленники, оба ранены, но легко.