Москва Атакует

Москва атакует.

А время шло, и мы везде по-разному

Несли свой щит по приказанью меченных,

Мы шли вперед, и смело оборачиваясь,

Чтоб видеть всех убитых и калеченных

"Снег в декабре" Армейская песня"

Война делит людей на три части: для первых — простых людей — это боль, страдания, потери, лишения, для вторых — солдат — работа, нудная, однообразная, оплаченная потом и кровью, для третьих — наемников — бизнес. Война — одно из самых прибыльных предприятий, которые когда-либо выдумывало человечество. Чаще всего третьи — это профессиональные солдаты, воюющие просто за деньги. И те и другие получают за войну деньги. Вы правы, только это разные деньги. Наемники воюют ради денег, сегодня они стреляют в вас, а уже завтра вы будете драться плечом к плечу. Они сбиваются в стаи и нанимаются различным корпорациям или целым странам, как, например, Blackwater. Это книга не о них, хотя...

Часть первая. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...

Россия. Координаты неизвестны. 1 мая 2015 г. Офис фирмы "Ястреб"

— Полковник, что мы воду в ступе толчем? — резко вставая, заметил седеющий мужчина в костюме за десять тысяч долларов.

— Сядьте, — проигнорировав эту вспышку раздражения, ровным голосом попросил его оппонент. Ему было чуть больше тридцати, светлые волосы были пострижены коротким ежиком. Волевой подбородок, теплые карие глаза, которые совершенно не сочетались с характером этого жесткого, практичного человека. — Мы обговариваем условия. Я пока что не услышал ничего конкретного. Фраза — вы будете обеспечены до конца жизни — мне ни о чем не говорит.

— Это будет восьмизначная сумма, — возвращаясь за стол, заметил седеющий.

— Вы меня не слышите, — устало прикрыв глаза, произнес полковник. — Вы можете ее озвучить?

— Сто миллионов долларов, — выдал господин в дорогом костюме, стараясь поразить фантазию собеседника.

— Кого вы пытаетесь обмануть? — удивленно приподняв бровь, поинтересовался командир Ястребов. — Ваш доллар падает, ему уже не подняться. В штатах назревает кризис рядом с которым великая депрессия покажется просто мелкой финансовой неурядицей.

— Что вы хотите?

— Золото на эту же сумму, — твердо, словно вбивал последний гвоздь в гроб, произнес полковник.

— Это же десять тонн! — мгновенно сосчитал финансист.

Полковник пожал плечами.

— Это просто сумма, которую вы озвучили, но только в желтом металле.

— Мне нужно подумать, дайте сутки, — попросил седеющий.

Сергей Ястребов, директор частной компании, в которой собралось около шестнадцати тысяч профессиональных солдат со всего света и воюющих в настоящее время на четырех континентах, опять пожал плечами.

— Думайте, это ваше дело. Но учтите, моя цена названа. И если завтра доллар упадет и сумма возрастет вдвое, ничего не изменится: десть тонн золота останется десятью тоннами.

— Всего хорошего, завтра я сообщу решение заказчика, — произнес "цивильный" и вышел из комнаты.

Он был недоволен. Его шеф ждал положительного ответа, но эти волки войны оказались гораздо умнее тупых генералов, которые охотно брали чемоданы с резаной зеленой бумагой, цена которой в скором времени будет гораздо ниже. Этот полкан загнал его в угол. Но без его армии никогда не удастся то, что задумал его шеф. Цивильный не любил расстраивать своего шефа, а тот не любил платить. Но именно сегодня он заплатит, и заплатит столько, сколько скажет этот полкан. Именно такова цена страны с самыми богатыми недрами. И если его шеф хочет ей управлять, то эта цена его устроит. Мир катится в анархию, еще немного, и все рухнет. Армии превратятся в банды, миллиардеры запрутся на собственных островах, окруженные наемниками и бойцами служб безопасности. А люди будут выживать. Хотя, какое дело его шефу до них? Он станет хозяином всего, что находится восточнее уральских гор. А остальное? Да кому нужно все это остальное! Все эти размышления протекали в голове цивильного, пока тяжелый бронированный джип вез его в офис, откуда уже спокойно, не опасаясь прослушки, можно будет сообщить шефу сумму контракта. Вроде бы она не изменилась, но при этом выросла в разы. Уже завтра сумма вырастет на миллион, а после завтра на три. Время — деньги.

Тарановск. Город Солнца. 1 мая 2015 г.

— Скупай золото! Торопись! — приказал один из самых богатых и влиятельных людей мира, владелец корпорации "Taran Industries" Иван Таранов.

Он был готов заплатить эту цену. Но даже она была ничем в сравнении с тем, что он приобретал в результате. Впервые в истории корпорация станет владельцем целой страны. Хотя, на кой ему этот геморрой? Ему-то как раз вся страна не нужна, нужна ее часть, правда, большая и богатейшая. А остальное пусть забирают, не важно кто, ему плевать, пусть перегрызутся.

Он встал и подошел к огромному панорамному окну и с высоты посмотрел на город, купающийся в лучах заходящего солнца. Его город. Тарановск. Будущая столица нового государства. Конечно, десять тон золота — это много, и можно было бы ограничится суммой в шесть нулей, заплатив ее толковым киллерам. Но Таранов предпочитал перестраховку. Да и не под силу обычному, хоть и хорошему наемному убийце сбить самолет президента и устранить почти сотню влиятельных политиков. А когда все будет сделано, и страна начнет погружаться в хаос... Но это только часть плана. Понятно, что ему не дадут спокойно править своей страной, а значит, нужно убрать всех конкурентов, и для этого уже все готово. Идеальный вирус, вирус-убийца, никакой лажи, типа зомби и злобных мутантов из голливудских фильмов. Просто, когда все закончится, пять миллиардов людей перестанут существовать. Природа сама избавится от останков, ну а те, кто выживут, уже не будут представлять никакой опасности. Но город Солнца данная беда не затронет, все служащие корпорации уже прошли необходимую вакцинацию.

— Смотри, не лопни от радости, а то тебя так и распирает, — раздался за спиной Таранова приятный женский голос.

Ему не надо было поворачиваться, он видел ее в отражении стекла. Высокая, эффектная блондинка с ухоженным лицом и большими голубыми глазами. Как любят выражаться обыватели — ноги растут из корней зубов. Идеальная натуральная упругая грудь второго размера. Его любимая игрушка.

— Не лопну, Оленька, — повернувшись и изобразив на лице улыбку, отозвался Таран. — Как прогулялась?

— Хорошо. Если бы еще не надо было гулять под постоянным присмотром трех телохранителей, то все было бы совсем замечательно. Скоро это прекратится?

— Теперь уже скоро, — пообещал Таран.

— Поэтому ты так доволен? — усевшись в кожаное кресло и закинув ногу на ногу, поинтересовалась она. Маленькая обтягивающая юбка, которая с трудом прикрывала бедра, от этого действа практически исчезла, открыв глазам бизнесмена великолепные черные кружевные трусики, за которые он заплатил около двух тысяч долларов. — Нравится? — перехватив его сальный взгляд, поинтересовалась Оля.

— Если бы не нравилось, тебя бы рядом со мной не было, — довольно цинично заметил Таранов.

Девушка хмыкнула и проигнорировала это "откровение", она была далеко не дурой и понимала, для чего она рядом с этим человеком. Так вышло, что она была в курсе части того, что он задумал, а вот про последнюю часть по очистке человечества даже не догадывалась. Хотя, даже если бы и знала, ей было все равно. Семьи нет, ничего нет. Все, что у нее есть, дал Таран, и все это в городе Солнца.

Окрестности Женевы. 1 июня 2015 г. перед саммитом большой восьмерки

— Самолет будет здесь через час, — раздался в гарнитуре голос командира.

Игорь Толочко никак не прореагировал на данное заявление. Он лежал на спине и смотрел в чистое голубое небо. Рядом с ним лежали четыре тубуса переносных зенитных комплексов "Игла 2с", напарник сидел прислонившись к стволу клена. Еще две такие же группы сейчас находились во Франции. Они ждали борт "Номер один" из США, а четверо бойцов компании "Ястреб" ждали русского президента. Все должно случиться одновременно. Два борта, два президента, две могучие страны, которые в скором времени захлестнут волны хаоса и анархии. Сотни бойцов сейчас занимают свои позиции в Москве и Вашингтоне.

"Голубое небо — самая удивительная вещь на свете", — подумал Игорь. Некоторые любят смотреть на огонь, некоторые, как течет вода, а ему нравилось спокойное безмятежное небо. В две тысячи одиннадцатом он оказался в Чечне в горах. Что там было за небо! Казалось, до него можно достать рукой. Если бы не война, это было бы чудесно. Война. Остальные бойцы УНА УНСО воевали против проклятых москалей, а он просто воевал, для него война была работой. Любимой работой. Он не был палачом, и не резал уши и головы пленным. Он был солдатом! Хорошим солдатом! Федералы знали его под позывным Крещеный, и, пожалуй, он был единственным, кого они уважали за принципы. Уважали, как солдата. Даже когда за бандой Янаева пришел спецназ ГРУ, настоящие солдаты, настоящие профессионалы, которых у русских не так уж и много, хотя их везде немного, несколько тысяч в крупных странах и около сотни в средних и десяток в мелких Да и то не все они ровня, и у каждого подразделения свои задачи. Вот такие пришли за ним, а он ушел, убил одного, и ушел. Игорь знал, что ушел не потому, что лучший, а потому, что так фишка легла. Он вообще был фаталист, и давно для себя решил, что судьба солдата — это умереть на поле боя. Федералы хохлов не любили, считая их предателями. Но Крещеный был уверен, что даже если его захватят, то не будет пыток и унижения. Может, посадят в России, может, пристрелят, но не будут измываться над солдатом.

— Крещеный, десять минут, — тихо напомнил Валдис, тихий неразговорчивый латыш, прекрасно, в отличии от своих соотечественников, говоривший по-русски.

У него тоже не было фанатической ненависти к Москве и России. Он также, как и Игорь, воевал в Чечне на стороне боевиков, и тоже был солдатом. Они быстро спелись, полковник же, это заметив, часто ставил их в пару.

Латыш поднялся и принялся снаряжать для пуска "иглу". Для того, чтобы не оставлять следов, решили использовать обычные хирургические перчатки. Восемь тубусов на один самолет — ничто не спасет.

А вот вторую группу, которая сидела в двух километрах от них, Игорь не переваривал. Два подонка: один — негр, участвовавший в геноциде и замаравший себя десятками военных преступлений, второй — штатовец Джек Нилл, который раньше работал в Blackwater и умудрился отличится в Ираке. Только уход США оттуда в 2014 году спас его от смертного приговора за расстрел автобуса с детьми в центре Багдада. При этом, когда Джек вспоминал данный эпизод у него была такая довольная рожа, а слова "долбанные Арабы", "траханные евреи" просто хотелось забить ему в глотку. Причем забить вместе с зубами.

Игорь проводил глазами парившую в голубой безмятежной вышине птицу и сел. Пора было выполнять работу. Самолет русского президента появится здесь через пять минут. "Игла2с", новейшее оружие, всего два года назад принятое на вооружение. Подготовка к пуску — пять секунд. Максимальная дальность прицеливания втрое против второй стрелки и вдвое против третьей — около двенадцати километров. Борту "Номер один", хватит за глаза, он сейчас всего на семи тысячах.

— Самолет в зоне поражения, — раздался в наушнике голос координатора, — он уже заходит на посадку, истребительный эскорт ушел на военный аэродром. У него нет шансов.

Игорь захватил цель и спустил с поводка ракету, спустя две секунды латыш выпустил свою "Иглу". На борту президентского самолета есть приборы, которые могут зафиксировать пуск. Но эти "иголки" — просто чудо. Ракеты обнаружат, когда до самолета останется всего около сотни метров. Тут и одной бы хватило, а четыре, так просто наверняка. Но латыш уже подхватил следующий тубус и снова принялся ловить цель. Игорь молча подхватил свой комплект и тоже прицелился. Залп, и огненный хвост ракеты унесся в сторону аэропорта.

Спустя мгновение в пяти километрах от них сразу три ракеты поразили борт "Номер один". Пилоты опытные, самые лучшие, но они узнали об опасности слишком поздно, от одной они может быть и увернулись бы, а вот от четырех сразу. Они успели выпустить тепловые ловушки, тем самым избавившись от первой ракеты, но...

Мощный взрыв в ясном небе подтвердил слова оператора о попадании. Игорь бросил опустевший тубус и побежал к машине, которая ждала их в километре на трассе.

Едва они с латышом запрыгнули в салон, как машина рванула с места, но успела проехать всего несколько десятков метров, как превратилась в огромный огненный шар. Медики и криминалисты, прибывшие двадцать минут спустя, развели руками. Опознавать было нечего. То, что осталось от трех бойцов, уместилось в ведерко для льда.

Сергею Ястребову было жалко терять таких бойцов, но он пошел на это. Те, кто ликвидируют первых лиц государств, президентов и премьеров, должны быть уничтожены. Никто не должен узнать, что это "Ястребы" сбили самолеты.

Студия программы "Время". 1 июня 2015 г.

— Оксанка, бегом в студию, экстренные новости, — влетая в комнату отдыха, закричал ответственный редактор.

— Вить, ну что опять произошло? — не поворачиваясь к говорившему, поинтересовалась высокая эффектная блондинка, новая прима "Первого канала". Она лениво потушила в пепельнице сигарету и наконец соизволила повернуться.

— Быстро, — заорал Виктор Николаевич Фокин. Его трясло.

— Вить, да что случилось-то? Неужели война? — уже обеспокоено спросила Оксана.

— Андреева, у тебя до эфира две с половиной минуты! — мельком глянув на часы, отрезал все вопросы редактор. — Бегом! — И сам побежал в студию.

Оксана, не будь дурой, припустила следом. Редактора, несущегося, как разогнавшийся КАМАЗ, она догнала только у дверей студии.

— Вить, да что случилось? Пока не скажешь, я в эфир не пойду! — выдвинула Андреева ультиматум. — Такое ощущение, что и вправду война началась.

— Не война, все гораздо хуже. — снова посмотрев на часы, ответил Виктор. Понимая, что время как бы есть, и до эфира еще полторы минуты, он начал быстро прояснять обстановку. — В общем так, только что поступило сообщение из Женевы, сбит борт "Номер один". Президент погиб. Четыре минуты назад над Ламаншем сбит самолет президента Соединенных Штатов. Это для тебя экстренные новости?

У Оксаны отвисла челюсть. Все, теперь Анна Гурьева со своими рейтингами в прошлом. Девушка еще не понимала, что ей предстоит бросить первый камень в остатки старого мира.

— Челюсть подбери, — попросил редактор. — У тебя тридцать секунд.

Оксана пулей влетела в студию, визажист только успел взмахнуть кисточкой, а ей уже показывали, что до эфира десять секунд. Девушка глянула на дисплей ноутбука, где уже отображались первые строки сообщения. "Эфир" — зажглась надпись, и Оксана повернулась к камере.

— Граждане, соотечественники, только что поступило сообщение из Женевы. Сбит борт "Номер один" президента Российской Федерации. Николай Андреевич Язов погиб. Премьер уже вылетел в Москву, чтобы принять на себя управление страной. Но это не единственная новость. Только что нам сообщили, что над Ламаншем сбит самолет президента Соединенных Штатов Америки. Сэм Хорт погиб.

А по монитору уже ползли новые строки.

— У нас кадры из Женевы, где нашей съемочной группе удалось пробраться на минимальное расстояние к месту катастрофы.

В эфир пошли необработанные кадры, передающиеся в прямом эфире прямо с передвижной студии, которая должна была освещать саммит большой восьмерки. Обломки самолета, фрагменты тел, никто не заморачивался цензурой.

Но Оксане было плевать на президента и его штатовского коллегу, она уже отмечала свой триумф. Она первая в мире сообщила об этом.

Новая строка на мониторе привлекла ее внимание, а стоящий за стеклом аппаратной редактор активно жестикулировал.

Оксана посмотрела на монитор и обалдела.

— Новое экстренное сообщение, — слегка дрогнувшим голосом, произнесла она в камеру. — Только что при заходе на посадку разбился борт "Номер два". Неизвестно, выжил ли премьер-министр. Напомним, что Анатолий Иванович Шипунов возвращался в Москву из рабочей поездки в Казахстан...

А новости продолжали поступать. Она зачитывала их уже машинально. Ее триумф превратился в сводку боевых действий. По всей стране гибли известные политики, спикеры верхней и нижний палаты парламента, известные депутаты, лидеры партий, армейские и ведомственные генералы. Кто-то за несколько часов уничтожил почти половину правящей элиты. А потом пошли новости из Штатов, там творилось тоже самое. Мировые новостные агентства уже били набат. Гибель вице-призедента Штатов, сенаторов и прочих видных политиков. На этом фоне остался незамеченным взрыв в одном из исследовательских институтов, занимающихся разработкой вирусов. Мир таким, как его знали, доживал свои последние дни.

Двадцать второго июня началась Великая отечественная война, унесшая жизни миллионов, спустя семьдесят четыре года начался апокалипсис, унесший жизни миллиардов.

К концу дня, когда Оксану подменили в студии, девушка едва могла говорить, язык отваливался, горло пересохло. Она, не переставая, зачитывала новости семь часов. Анну Гурьеву не могли найти. Пришлось сажать на замену молодую девчонку-стажерку с факультета журналистики.

В крупных городах начинались беспорядки. В Женеве столкновения полиции и радостных антиглобалистов, осчастливленных в один день, превратились в боевые действия. Никто не считал погибших. Счет шел уже даже не на сотни. И никто не обратил внимания на несколько человек, обратившихся в городскую больницу с высокой температурой, рвотой и еще с десятком симптомов. Первый заболевший скончался в девять часов утра второго июня.

Город Владимир. 1 июня 2015 г. Квартира Вадима Токарева

— Папа, у меня температура, и тошнит, — дергая Вадима за рукав, проинформировал восьмилетний сын.

Вадим оторвался от монитора, на котором заканчивал проект трехмерной модели. Завтра нужно было сдавать его заказчику, сроки поджимали. Лоб у сына и вправду был очень горячим. Вадим поднялся и, достав из шкафа градусник, сунул его Димке под подмышку.

— Посиди, сейчас смерим температуру, а дальше решим, — попросил он.

Сын совершенно серьезно кивнул и уселся на стул рядом. Вадим улыбнулся. Замечательный мальчуган растет, самостоятельный, серьезный, компьютер осваивает, помогает отцу делать проекты. Через пару минут Димка вернул отцу градусник. Вадим посмотрел, и, не веря, моргнул глазами. Тридцать восемь и пять. Рука сама потянулась к телефону.

— Ало! Скорая! Проспект Ленина, двадцать, квартира сорок шесть. У ребенка высокая температура.

— Дайте аспирин и уложите в кровать, машин нет, все на выездах, — усталым голосом буркнул дежурный врач.

— Что значит, все машины на выезде? Мне плевать! Пришлите скорую! Мальчику восемь лет, его тошнит.

— Нет машин, — взорвался его собеседник. — Такое по всему городу. Температура, рвота, головные боли... Уже сейчас поступило больше трехсот заявок. Мне некого послать. — Последнюю фразу врач буквально орал. Вадиму даже пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. — Если у вас есть машина, привозите. Только торопитесь, мест в палатах нет, больных укладываем в коридорах. — После чего раздались гудки отбоя, дежурный повесил трубку.

— Димка, подъем, — скомандовал Вадим, — сейчас поедем в больницу.

Сын с трудом встал и снова рухнул на стул, ноги его не держали. Вадим схватил ключи от старой Нивы и, подхватив Димку на руки, рванулся к двери. Уже в машине он вспомнил, что забыл ключи от дома, а дверь захлопнулась, придется ломать, но было глубоко плевать. Димка заболел. Нива рванула с места, словно спортивный porsche. Вадиму было плевать на правила, знаки, скоростной режим, он гнал по городу сто пятьдесят. Форсированный движок надрывался. Люди, переходившие дорогу, шарахались в сторону.

У Золотых Ворот ему вслед стартовала машина ДПС, требуя остановиться, но Вадим продолжал гнать. Димка был ему не родным сыном. Когда погибла сестра с мужем, он взял годовалого племянника к себе, но давно уже считал Димку своим и был готов перегрызть горло любому, кто посмеет его обидеть.

Мальчик сидел и, стиснув кулачки, смотрел вперед. Его лицо было зеленоватого оттенка, крупные капли пота стекали со лба. Вадим отвлекся и едва не врезался в резко затормозивший на перекрестке джип. Нива чудом избежав столкновения, вылетела на встречку и, проскочив на красный, рванулась дальше. ДПСники маневр повторить не смогли, зажатые потоком встречных машин. К больнице Вадим подъехал через шесть минут. Это был рекорд — пересечь почти половину города за четыре с половиной минуты, за который он лишится прав. Навсегда. Но ему было просто по барабану. Димка с трудом выбрался из машины, и его тут же стошнило.

Двое санитаров выскочили на улицу, толкая перед собой каталку, следом спешила врач. Вадим уложил сына на каталку и даже хотел пойти с ним, но женщина его остановила, покачав головой.

— Вот возьмите, — попросила врач, протягивая Вадиму марлевую повязку. — Это эпидемия, только к нам доставлено уже больше сотни детей.

— Это опасно?

— Мы делаем все, что возможно, — ответила женщина. — Да что за день такой, просто кошмар!

— А что случилось? — поинтересовался Вадим, он весь день просидел за компом, доделывая проект, и новости даже не просматривал, некогда было.

— Вы что, ничего не знаете? — удивилась женщина. — В стране паника, сбили самолеты президента и премьера, убиты десятки политиков, над Ламаншем упал борт "Номер один" США, эпидемия. По радио еще не говорили, но вскоре Минздрав должен объявить чрезвычайное положение. — Она отшвырнула сигарету и, закинув в рот жвачку, поспешила обратно в приемный покой.

Вадим устало присел на капот машины. По сравнению с тем, что его Димка заболел, гибель президентов и политической кодлы рангом ниже выглядели бледно.

Сзади, сверкая огнями, на стоянку перед больницей влетела машина ДПС.

— Нашли, — пробормотал он, но ему почему-то было все равно.

— Руки на капот, — выскочив из машины, скомандовал усатый сержант, наведя на него ствол АКСУ-74.

Вадим его попросту проигнорировал.

— Руки, сволочь, — еще больше заводясь, снова заорал он.

— Оставь его, сержант, — вылезая из машины, приказал лейтенант. — Ты чего как сумасшедший гнал? — подойдя, спросил он. — Чуть не разбился, а если бы людей подавил.

— Плевать, — бросил Вадим. — Я сына вез.

— Поранился? — участливо спросил летеха.

— Нет, грипп или еще что-то, температура высокая, рвет. Врач сказала эпидемия, уже больше сотни заболевших детей, и это только у них.

Лейтенант кивнул и пошел к машине, но на его лице проступило беспокойство.

— Как дома? — услышал Вадим голос лейтенанта, разговаривающего с кем-то по мобильнику. Что ему отвечал абонент, Вадим, конечно, не слышал. Зато он услышал, как лейтенант зарычал и прыгнул в машину.

— А этот? — опешив, поинтересовался сержант.

— Черт с ним, — заорал тот, — гони ко мне домой, у меня у дочери высокая температура и жена плохо себя чувствует.

Машина сорвалась с места с сиреной и мигалками, уже через полминуты она исчезла из виду.

— Вы не могли бы убрать машину, — попросил охранник, появляясь в дверях приемного покоя. — Мы ожидаем возвращения двух скорых, они будут здесь через пару минут.

Вадим кивнул и быстро сел за руль, двигатель довольно заурчал, машина тихонько отъехала от здания и заняла одно из мест на стоянке.

Охранник благодарно кивнул.

— Там в холле есть автомат с кофе, и еще один с шоколадками и чипсами. Если будете ждать результатов, советую перебраться туда, правда, там уже полно взволнованных родителей.

— Спасибо, — поблагодарил Вадим, — я схожу, но там не останусь, посижу в машине. Если это эпидемия, то лучше быть подальше от больших скоплений людей.

Охранник улыбнулся.

— Как ваша фамилия?

— Вадим Токарев, сына зовут Дима.

— Хорошо, если что узнаю, дам знать. А повязку наденьте, фикция, но лучше, чем ничего.

Вадим быстро надел марлевый намордник. Охранник кивнул ему на прощание и ушел внутрь. Вадим проводил его взглядом, сдвинул повязку, прикурил еще одну сигарету. Только бы с Димкой все было хорошо, ему обязательно помогут. Включив радио, он сразу наткнулся на новости.

-... сегодня в Москве убит спикер нижней палаты парламента Николай Аверин. Его служебную машину протаранил грузовой автомобиль. В это же время на Проспекте Мира застрелен в подъезде министр финансов Кутепов. Также убит лидер коммунистов Заболоцкий, отравлен председатель партии либерал-демократов Жданов. Всего по столице и областям зафиксировано больше ста пятидесяти необъяснимых смертей. Напомним, что все это началось после атаки на президентский самолет, который был сбит при заходе на посадку в аэропорту Женевы.

Вадим задумчиво повертел настройка и переключился на другую волну, там тоже были новости. Говорили примерно то же самое. Убийства, несчастные случаи, автомобильные катастрофы. Вадим выключил радио и пошел в вестибюль, где по словам охранника стоял кофейный автомат.

Народу собралось немало, люди сидели и стояли, в маленьком помещении находилось не меньше сотни встревоженных родителей. Вадим, толкаясь, пробрался к автомату и, сунув в приемник сто рублей, взял сразу два двойных эспрессо и пару шоколадок. Уже выходя на улицу, он увидел стоящую возле температурного листа женщину. Сразу было видно, что она нездорова, бледная, пот стекает ручьями, рисуя дорожки на не смытом макияже. Неожиданно она резко выпрямилась и рванула прочь, зажав ладонью рот.

Выйдя на улицу, Токарев заметил, что ее рвет за ближайшим деревом в небольшом сквере, разбитым перед больницей. Она взошла на крыльцо и рухнула на ступени. Тут же из вестибюля выскочили несколько мужчин и внесли ее внутрь.

Видимо, Вадим задремал, поскольку, когда он глянул в небо, то обнаружил, что на улице темно и взошла луна, а время уже далеко за полночь. На ступенях появилась давешняя докторша. Она трясущимися руками прикуривала сигарету. Вид у нее был изможденный, глаза ввалились, лицо бледное, зажигалка упорно не хотела работать. Она ее трясла, но вожделенного огонька так и не появилось.

— Как он? — спросил Вадим, подойдя к ней и протягивая ей свою.

Женщина благодарно кивнула и, наконец прикурив, сделала большую затяжку. Его вопрос она попросту проигнорировала.

— Как мой сын? — уже более требовательно произнес Вадим.

Женщина отвела глаза.

— Все очень плохо, — наконец, произнесла она. — Мы не можем сбить температуру. У нас несколько тысяч пациентов с подобным диагнозом, нам некуда класть больных. Вызваны все врачи, даже те, кто был в отпусках. Мы бессильны. Это не грипп, а какой-то новый вирус, дети угасают на глазах. Среди родителей, которые находятся в вестибюле, есть заболевшие, больница на карантине, к пациентам никого не допускают. На выезде из города появились кордоны полиции, военных и вирусологов, город закрыт.

— Может быть какое-нибудь лекарство? — спросил Вадим, прекрасно понимая глупость своего вопроса.

— Если бы такое лекарство было, мы бы его уже дали. Там лежат дети, много детей. А мы, врачи, бессильны и можем только надеяться. У всех заболевших температура подскочила до сорока, постоянная рвота и головные боли. Зачем я вам все это рассказываю, мне же запретили.

— Вы правильно сделали, — улыбнувшись одними губами и пытаясь таким образом ободрить собеседницу, произнес Вадим, — я никому больше не скажу. Нельзя отнимать у людей надежду.

— А вы? А как же вы, как же ваша надежда? — тихо спросила врач.

— Моя? Я реалист. Там, — он мотнул головой в сторону больницы, — лежит мальчик, мой сын, и я очень надеюсь, что он поправится. Это моя надежда.

— Но теперь вы знаете правду, вы знаете, что его состояние и состояние остальных пациентов ухудшилось.

— Я знаю, что вы делаете все, что можете, и доверюсь вам.

Вадим выкинул бычок и прикурил следующую сигарету.

— А если он... — женщина не сумела закончить фразу.

— Я понял. В любом случае я уже ничего не могу для него сделать, только наедятся, что мой сын выживет.

— Вы сильный человек, — положив руку ему на плечо, заметила врач. — С одной стороны ваши слова можно принять за равнодушие, но я вижу, что это не так. Вы страстно хотите, чтобы ваш сын жил, и сделали для этого все, что могли.

Они постояли молча.

— Если что-то изменится, я выйду и сообщу вам, — собираясь уходить, сказала женщина. — Верьте.

Вадим кивнул.

— Верю.

В одиннадцать часов утра Димка умер. Он был уже не первым и продержался гораздо дольше других. Он, как и его приемный отец, был бойцом и сражался до последнего. Его смерть стала одной из сотен тысяч по всему миру, который уже медленно агонизировал, проигрывая вирусу и политическому коллапсу.

Город Солнца. 2 июня 2015г. Офис корпорации "Taran Industries"

— Ну вот и все, — выключив телевизор, произнес Таранов, — теперь уже никому ничего не надо.

Цивильный, тот самый, что договаривался с Ястребовым, улыбнулся.

— Безупречная комбинация. Правда цена... Не дай бог, если религия права, и есть ад. Если он есть...

Перед ним в кресле сидел самый великий убийца за всю историю человечества. Первый день эпидемии унес жизни более ста миллионов человек, и это только начало, с каждой минутой эпидемия набирает обороты.

— О чем задумался, Саша? — поинтересовался у помощника Таран.

— Ни о чем, Иван Олегович.

— Сожалеешь?

Цивильный пожал плечами.

— Нет. Что дальше?

— Ничего, Саша, уже ничего. Через неделю никому эти богатства будут не нужны. Мне даже не нужно становиться президентом, как я планировал сначала. Теперь все это неважно. Россия сейчас одно большое кладбище. Благодаря нашим друзьям из "Ястреба" с эпидемией просто некому бороться.

— Вы не боитесь, что полковник сложит дважды два?

Таранов покачал головой.

— Я больше чем уверен, что он это уже сделал, и с минуты на минуту жду его звонка. Мы все в одной лодке, и он уже знает, что у меня есть вакцина. Все города завалены трупами, или будут ими завалены в течение двух суток. А в Тарановске не зафиксировано ни одного случая заражения. Он придет к нам на поклон и попросит вакцину.

— А не попытается ли он захватить ее силой?

— Какой силой? Его наемники рассеяны по всей Земле, здесь у него осталось в лучшем случае три-четыре сотни. Да, они профессиональные солдаты, но наша служба безопасности тоже не с кадетских курсов. Мы сможем отбить нападение, к тому же у меня есть несколько человек из довольно близкого круга Ястребова. Они предупредят.

— Вы хотите вернуть золото?

Таранов отрицательно покачал головой.

— Нет, Саша, его под ногами столько, что десять тон — мелочь. Пусть оставит его себе. Но пять сотен профессионалов нам не помешают, может, еще кто из его бойцов вернется, они тоже лишними не будут. Я предложу им вакцину, как плату за их труд, и место под солнцем. Независимая армия, которая на самом деле будет моей личной гвардией для особых поручений.

— Вы так уверены, что эта гвардия будет вам подчиняться? Я уже сложил свое мнение о Ястребове, он не из тех, кто позволит дергать себя за ниточки.

— Согласен с тобой, — ухмыльнулся Таранов и плеснул в стакан виски. — Но я собираюсь просто взять его контору на постоянную работу, как подразделение концерна. Он будет получать деньги, и будет работать. Работать на меня! Кроме того, мы с ним повязаны. Повязаны большой кровью.

— А если он заупрямится и решится нас сдать? Все-таки ближайшие дни погибнет половина населения Земли, а к концу месяца это цифра возрастет до пяти миллиардов.

— Страшно? — сделав глоток, оскалившись, поинтересовался Таранов.

Помощник кивнул.

— Послезавтра не останется никого, кто смог бы нам угрожать. Народные массы? Народ уже ничего не сможет, сюда не так просто добраться. Я думаю, он согласится поработать с нами.

В этот момент у Таранова зазвонил мобилный телефон. Он глянул на дисплей и ухмыльнулся.

— Да, Сергей Александрович, я ждал вашего звонка. Да, конечно можем. Да, в Тарановске. Берите вертолет, я буду ждать вас к вечеру. — Последовала пауза, видимо, Таранов слушал абонента. — Не волнуйтесь вы так, наша система ПВО пропустит ваш борт.

Таранов отключился. Заметив вопросительный взгляд помощника пояснил:

— Все так, как я и сказал. Теперь ему останется только одно: либо мы идем вместе, либо он сдохнет с остальным человечеством. И он это прекрасно понимает. — Рука Тарана потянулась к селектору. — Аня, найди Мокрицкого, пусть рысью несется сюда, для его бездельников есть работа.

— Хорошо, Иван Олегович.

— Опасаетесь? — подобрал верное слово помощник.

Таран кивнул.

— Только дураки ничего не боятся, а я не дурак, и не хочу сюрпризов. Военные люди — странные, у них башка всякой фигней забита, типа чести, совести, отечества и прочей белиберды. А Ястребов военный, вот на всякий случай и перестраховываюсь.

Город Владимир. 2 июня 2015 г. вечер. Квартира Токарева

Опустевшая бутылка водки выпала из руки Вадима и, покатившись, уперлась в игрушечную машинку на радиоуправлении. Вадим уже несколько часов сидел, уставившись в одну точку. Спиртное так и не смогло пробить блок, выставленный организмом. Первую бутылку он выпил прямо в магазине, свернув колпачок в метре от прилавка, выпил залпом, как пьют минералку в жару, и ничего не произошло. Мозг работал по-прежнему, сознание даже не затуманилось, только отвратительный вкус горечи во рту и рвотный рефлекс. Вторую он выпил уже в квартире, в которую попал через балкон соседа сверху. И снова результат оказался отрицательным, а как хотелось выключиться и забыть слова, сказанные врачом.

— ... вы сильный человек, вы выдержите. Ваш сын умер.

Он заплакал, ткнувшись в ее белый халат, она не мешала, просто обняла и гладила по спине. Когда слезы ушли, он задал единственный вопрос:

— А остальные?

— Мы ничего не можем сделать, — опустив глаза, едва прошептала женщина. — Морг переполнен, из двух тысяч пациентов пока что живы около двухсот. Заболели несколько врачей, один из них уже скончался.

— Почему, если он заболел позже?

— Ослабленный организм, вирус действует в нем более активно.

— Я могу забрать сына?

Она покачала головой.

— Нельзя, ваш сын будет кремирован, как и остальные жертвы эпидемии. Мне очень жаль. Вот, — она протянула маленький серебряный крестик, — это все, что у него было помимо одежды.

— Спасибо вам, — тихо сказал он. — Берегите себя.

Но прежде, чем он уехал, его ждало еще одно испытание. Молодая невысокая женщина с хрупкой, почти девичьей, фигурой лет двадцати, пулей вылетела из вестибюля детской больницы. На красивом заплаканном лице ясно отражалось горе потери и.... И безумие. Она подбежала к стальной трубе, подпирающей козырек над входом, и с силой ударилась головой. Труба отозвалась словно колокол. Затем новый удар, и снова звон, а потом еще раз и еще. Из больницы выбежали несколько мужчин и попытались ее скрутить, чтобы успокоить и увести внутрь. Женщина раскидала их словно кукол, два крепких мужика разлетелись словно оловянные солдатики, в которые ребенок кидает мячик. Женщина еще раз ударилась головой, но тут ее взгляд обратился к скорой, которая на всех порах летела к приемному покою. Она вылетела буквально в метре от машины. Водитель, даже если бы хотел, ничего не смог сделать. Вадим уехал до того, как приехала полиция, свидетелей происшедшего было больше, чем достаточно.

Он ехал медленно, не больше сорока, город был пустым, машин мало, в основном навстречу попадались скорые, полиция и прочие городские службы. Врач сказала, что это только начало, и эпидемия не достигла своего пика. Скорее всего, вирус рассеян в атмосфере, заражено все, он уже проник в каждый организм, и теперь борется с ним.

Вадим откинулся в кресло и закрыл глаза. Под диваном лежал пистолет, привезенный из Чечни, протащенный через всю страну, кучу проверок и караулов. Хороший армейский пистолет "бердыш", редкой модификации под патрон 7.62х25мм ТТ. Такие были только в опытной партии, производство наладили только под 9х18 ПМ и 9х19. Этот пистолет был трофейным. Вадим захватил его у боевика УНА УНСО, когда бежал из плена, в котором провел почти два месяца, сидя в земляной яме на базе Янаева. Там был один хохол, все называли его Крещеный. Это он помог бежать, сунув ему в руку заточенный десятисантиметровый гвоздь. Банда ушла, чтобы подготовить засаду на колонну, и в лагере осталось всего десяток легко раненых боевиков.

Вадим ушел чисто. Завалил украинского националиста, взял пистолет, автомат и две гранаты. А потом положил еще пять человек, которые пошли за ним. Как потом узнал Вадим, нападение на колонну провалилось, спецы сами сделали засаду, и из сорока человек на базу вернулось лишь двадцать семь. Но это Вадим узнал только тогда, когда та самая колонна подобрала его.

Он резко сел и достал пистолет, вставил магазин, передернул затвор. Холодное дуло уткнулось в висок, указательный палец лег на курок, и даже слегка нажал, еще чуть-чуть, и все закончится, уйдет боль, горечь, разочарование. И тут он вспомнил слова врача. "Вы сильный и сможете это пережить".

— Смогу, — неожиданно громко и вслух произнес он. — Я найду себе дело и буду полезен.

Он вспомнил как однажды Димка подошел и спросил:

— Папа, а кто ты по профессии?

Ему тогда было шесть. Несколько мгновений Вадим обдумывал ответ.

— Наверное, я солдат, — наконец сказал он.

— Солдат, это который убивает? — задал Димка совсем не детский вопрос. Он часто задавал такие вопросы, загоняя Вадима в тупик.

— Солдат — это тот, кто сражается с врагом, — усадив сына на колени, пояснил Токарев. — Если солдат убивает, то он уже не солдат, а убийца. Убить на войне тоже можно по-разному. Когда ты убиваешь в бою такого же солдата — это не преступление, а поединок, а когда... — Вадим замер, поняв что пытается объяснить шестилетнему пацану философию войны.

И тут неожиданно Димка выдал:

— Я понял, а когда солдат специально убивает безоружного, он не солдат. Я понял разницу, папа.

Вадим тогда просто поразился его выводу.

Он солдат и хороший солдат, как тот украинец Крещеный, тот тоже был солдатом, а не подонком, как многие его дружки.

— Что ж, — тихо заметил он, — если я переживу эпидемию, этому городу и миру потребуются солдаты. Значит, я снова стану солдатом.

Москва. 3 июня 2015 г. Квартира Оксаны Андреевой

Прима новостей сидела, забравшись с ногами на диван и уставившись в телевизор. Новости теперь были единственной программой, они шли без остановки двадцать четыре часа в сутки. Оксана равнодушно смотрела на экран, там шел очередной репортаж из больниц города.

— ... врачи бессильны перед эпидемией, — вещал молодой репортер в марлевой повязке. — На третий день количество погибших в Москве по самым оптимистичным подсчетам достигло двух миллионов. Но это только те, кто умер в больницах. Реальное количество жертв по городу, скорее всего, в два раза больше.

Оксана поморщилась, утром выглянув из окна, она обнаружила у себя под окнами труп человека. Мужчина лежал на асфальте лицом вниз в двух шагах от подъезда. Оксана тут же позвонила в скорую. Но смогла пробиться по вечно занятому телефону только полчаса спустя. Уставший голос проинформировал ее, что у них нет ни сил, ни средств собирать погибших, морги переполнены, крематории работают круглосуточно, после чего собеседник просто повесил трубку.

Но за трупом все-таки приехали. Два часа спустя во двор зарулил самосвал одной из дорожных служб, сопровождаемый патрульной машиной с двумя полицейскими. Из грузовика вышли двое мужчин в полном комплекте химзащиты. Они быстро обшарили карманы, один посмотрел документы и сунул их в сумку висящую на бедре. При этом второй, ни сколько не стесняясь, стянул с пальца погибшего обручальное кольцо и сунул его к себе в сумку. После чего эти двое ухватили мужчину за руки и за ноги и закинули в самосвал, запрыгнули в кабину и рванули дальше. Сверху Оксане было хорошо видно, что труп в кузове не одинок, там уже лежали тела, и их было около двадцати.

Девушка взяла бутылку и плеснула в стакан мартини. Последние два дня только этот напиток помогал ей расслабляться. Оксана посмотрела на часы, половина шестого, до ночного эфира еще пять часов. Можно выехать за полчаса и спокойно доехать до Останкино. Раньше на это у нее уходило два часа, теперь в Москве совершенно не было пробок. Зато были круглосуточные блокпосты военных, которых нагнали в столицу со всей области и уже подходили силы из соседних, эпидемия прошлась по военным также, как и по остальным, сил для подержания порядка не хватало. Ситуация с эпидемией полностью похоронила новости о гибели президента. И час триумфа Оксаны Андреевой превратился в ничто, да и кому нужна прима новостей в умирающем мегаполисе?

Оксана снова посмотрела на экран.

— ... только что получен сюжет от нашего корреспондента, — сообщила Анна Гурьева.

Выглядела прима погано, мешки под глазами, проявились тщательно скрываемые морщины, несколько стаканов из-под кофе попали в кадр, но этого никого не интересовало.

Пошли кадры из одного московского супермаркета, в котором торговали всем подряд.

— Час назад банда мародеров на нескольких грузовиках подъехала к супермаркету "Ашан". Имеются погибшие.

Дальше пошли кадры из самого магазина. Застреленный охранник, мертвая кассирша, разграбленный торговый зал.

— В результате нападения погибли одиннадцать человек, — комментировала кадры Анна, — еще двадцать шесть получили ранения. Патруль военных прибыл к магазину спустя пять минут, в результате боя шесть мародеров убиты и пятеро арестованы.

Камера показывала пятерых крепких мужиков уголовной наружности, стоящих вдоль стены, выкрашенной красной краской. И тут... Оксана не поверила своим глазам. Двое парней в камуфляже и масках вскинули свои автоматы, и короткими очередями расстреляли пленных. Те, как мешки, рухнули на мгновенно окрасившийся бардовым асфальт.

— По приказу генерала Дмитрова, в связи с ведением военного положения, мародеров будут уничтожать без суда и следствия.

"Город агонизирует", — подумала Оксана и плеснула в стакан новую порцию мартини. Расстрел не произвел на нее никакого впечатления. По сравнению с погибшими в результате эпидемии гибель пятерых мародеров была чем-то незначительным. Они заслужили это.

Зазвонил телефон. Оксана нехотя протянула руку к трубке, все движения были плавными и заторможенными, она даже не подозревала, что уже настолько пьяна. Оказывается, всего за три часа бодрствования, она умудрилась вылакать пол-литровую бутылку вермута.

— Ало, — не узнавая свой голос, пьяно произнесла она в трубку.

— Оксана, приезжай быстрее в студию, — раздался из трубки голос Виктора Петровича. — Аня заболела.

— Да пошли вы, — смело, совершенно пьяным голосом завила девушка. — Кому это теперь нужно? Посадите любого стажера, пусть читает текст, а я увольняюсь. Пора сваливать из этого гадюшника.

Виктор бросил трубку, в которой мгновенно раздались гудки отбоя. Оксана пьяно улыбнулась и, с трудом поднявшись с дивана, пошла в ванную.

Город Солнца. 3 июня 2015 г. офис корпорации "Taran Industries"

— Ну что, полковник, ты все обдумал? — поинтересовался Таран, глядя на сидящего перед ним Ястребова. — Мы уже спасли десять твоих бойцов, у них нет природного иммунитета к вирусу, поэтому прививки должны быть регулярными. Не реже, чем раз в полгода.

— Привязываешь? — тыкая, поинтересовался Ястреб.

— Что вы, Сергей Александрович, — ухмыльнулся Таранов. — Не хотите, как хотите. Большая часть ваших людей умрет в течение нескольких дней, остальные, кто обладают природным иммунитетом, уже не будут представлять для меня опасности.

— Это стоило того? — холодно поинтересовался Ястреб.

— Стоило, — спокойно заметил Таран. — В городе Солнца около трехсот тысяч жителей, автономная гидроэлектростанция. Своя армия и полиция. А в ближайшее время не останется никаких врагов. Те, кто придут сюда позже, будут работать на рудниках и предприятиях, мы никого не гоним. Просто те, кто придут после, будут не наши, но с нами.

— Рабы, — подвел итог Сергей.

Таранов пожал плечами.

— Называйте, как хотите, но я предпочитаю, термин "рабочая сила".

— Долбанная политкорректность, — ухмыльнулся Ястреб. — А мы?

— А вам уготовано стать ударным ядром нашей небольшой армии. Кому следить за рабочей силой, я найду, а вы будете решать задачи по безопасности молодого государства. Служба безопасности моей компании все-таки больше полицейское подразделение.

— Что мы получим?

— Место в городе. Свой департамент военных проектов, людей, технику, оборудование. И задачи.

— Оплата?

— Жизнь. Спокойная жизнь и занятие любимым делом за деньги — это достаточная плата за ваши услуги.

Ястребов задумался. Перспективы остаться свободным выглядели туманно, страна все больше погружалась в хаос, люди умирали. Умирали быстро. Таранов предлагает постоянную работу. В конце концов Ястребы — наемные солдаты. Работа по профилю. Правда, работать на такую мразь, как Таранов... Он, не задумываясь, убил за три дня почти полмиллиарда, и еще столько же умрут в течение нескольких дней. Что ему стоит пустить в расход самого Сергея и его бойцов? Да ничего. Кроме того, что Ястребы нужны корпорации.

— Итак, каково ваше решение? — спросил Таранов.

— Я могу подумать?

— Да, но только недолго, больше мы не собираемся лечить ваших бойцов. Пока они не станут нашими. Это довольно большой стимул. С вами прибыли сорок человек, у двоих повысилась температура, это первая стадия. Думаю, у вас около пятнадцати часов. если вы откажитесь, то излечение каждого будет стоит вам пять килограммов золота.

— А как насчет покупки вакцины? — поинтересовался Ястреб.

— У вас денег не хватит, — развел руками Таранов. — Да и зачем мне деньги? Я и так владею всем Уралом, а потом захвачу Сибирь и Дальний Восток. Что вы можете мне предложить, кроме услуг бойцов, находящихся под вашей рукой?

"Сволочь, — подумал Сергей, — ну какая же ты мразь". Вслух он сказал совсем иное:

— Через несколько часов вы получите мой ответ. Да, еще один вопрос, у некоторых моих бойцов есть семьи....

— Не продолжайте, — лениво махнув рукой, бросил Таранов, — несколько тысяч человек не создадут проблемы. Я строил этот город десять лет, мы решим проблему ваших бойцов и родственников за несколько минут.

Сергей кивнул и поднялся. С одной стороны ему хотелось достать пистолет и всадить обойму в Тарана. Все восемнадцать пуль, прямо в рожу, так, чтобы только обрубок шеи остался, а с другой — этот холодный, сколький человек вызывал уважение, он решал все мгновенно, словно компьютер, и если ставил себе цель, то добивался ее. Да и никто не дал бы ему такого шанса. Справа в кресле расслабленно сидел его тезка — Сергей Мокрицкий, бывший полковник ФСБ, одно время служивший в группе А и ушедший оттуда по ранению с великолепными отзывами. Но его расслабленная поза не обманывала Ястребова, полковник понимал, что тот готов к любому повороту событий, и даже если он сумеет справится с Мокрицким, то... То Мокрицкий не единственный, кто сейчас стоит между ним и Тараном. Ястребов развернулся и направился к выходу.

— Я буду ждать вашего ответа, — догнал его в дверях голос Таранова. — И хочу надеяться, что он будет разумным.

Сергей даже не обернулся и сопровождаемый двумя СБшниками пошел к лифту.

Город Солнца. 3 июня 2015 г. апартаменты Таранова. Ольга Курбатова

Девушка сидела напротив телевизора и пилила ногти. То, что передавали по ящику, ее волновало мало. Гибнущий мир? Он ее не волновал. Она прекрасно понимала, кто является причиной всего этого хаоса. Когда все только начиналось, она испугалась и побежала к Тарану. Но тот лишь улыбнулся и сказал, что Тарановску ничего не угрожает. И она поверила. Прошло три дня, эпидемия выкашивала целые народы, а в городе Солнца не было ни одного заболевшего. За исключением окрестных жителей, которых никто не вакцинировал. Но вскоре те быстро поняли, кто является новой властью, мэры мелких городков и старосты окрестных деревень заявились к Тарану делегациями с просьбой помочь справиться с эпидемией. В обмен они заявляли о своей покорности, лояльности жителей и готовностью войти в союз с Тарановым на любых условиях.

Глава "Taran Industries" мгновенно решил их проблемы. Спустя несколько часов с фармацевтических складов в указанные города и поселки выехали грузовики с вакциной. Ольга в этот момент была в кабинете Таранова и была горда за своего ухажера, сделавшего такой благородный жест. Она понимала, чем могут грозить подобные вассальные отношения. Ольга не была куклой, которая умела вовремя хлопать глазами, девушка самостоятельно поступила в Институт международных отношений и сама без связей и взяток закончила его с красным дипломом. Вот там-то ее полтора года назад и подобрал Таранов. Его пригласили на выпускной бал, на котором светловолосая красавица, легко отбив Тарана у своих не менее ярких сокурсниц, стала сначала его помощницей, затем любовницей, после чего получила статус официальной подруги.

Где-то в гибнущем мире у нее осталась старая мать, которую Ольга не видела уже шесть лет. Еще когда Ольга была подростком, мать села на стакан, так с него и не слезла, и как только Оля закончила школу, то уже на следующий день уехала навсегда из маленького городка.

Она смотрела в экран, где дикторы каждый час зачитывали цифры, за каждой из которых скрывалась человеческая жизнь. Хуже всего дела были в Африке. Таран сказал, что данный вирус прежде всего валит самых слабых, а африканский континент, источенный болезням, непрекращающимися войнами, голодом просто не мог противостоять вирусу-убийце.

— ... на данный момент восемьдесят процентов населения умерло или заражено, что приведет к полному вымиранию, — равнодушно вещал журналист. — Уже на третий день эпидемии Кейптаун, один из крупнейших портов и транспортных узлов, полностью обезлюдел. В городе прямо на улицах валяются тела погибших, слышится стрельба. Банды мародеров заканчивают то, что не удалось вирусу. Город горит.

— Опять ты смотришь эту муть? — раздался за спиной голос Игоря Корна, личного телохранителя и пилота Тарана.

Ольга улыбнулась.

— Что, не нравится? — язвительно поинтересовалась девушка. — А ведь ты тоже к этому причастен.

Парень ей нравился, высокий смуглый со слегка раскосыми карими глазами. Игорь проигнорировал ее наезд, вообще он редко отходил от шефа, но сегодня его опекал Мокрицкий, а Корна откомандировали на охрану Ольги.

— Что ты замолчал? — поинтересовалась девушка.

— А мне нужно что-то сказать? — уже собираясь уйти, спросил Игорь. — Ты хочешь услышать, что я не знал, что так будет, или мне очень жаль? Не услышишь ни того, не другого.

— Тебе все равно?

Охранник пожал плечами.

— Нет, не все равно, но я слишком мелок, чтобы помочь этому миру. Да и что сделал мир, чтобы помочь мне, когда я год гнил в зиндане и жрал сухую крупу, запивая речной водой?

— Это твоя месть?

— Нет, но пусть выбирается сам, как и я когда-то. И мне не хочется вспоминать, через что мне пришлось пройти перед тем, как сбежать. Ты, смотрю, тоже не рвешься его спасать. Вон сидишь, ноготочки пилишь в шикарных апартаментах, к твоим услугам ресторан, в котором все бесплатно, машина, красивая природа. Ты — хозяйка города, но тебе эта игрушка не интересна. Зачем ты смотришь новости? Ты повязана ничуть не меньше меня. И не надо мне говорить — "я же не знала, что так будет". Даже если не знала, то догадывалась. Ты не кукла, умеешь слышать, анализировать, я видел твое досье, ты очень умная девочка.

— Поэтому я и не рвусь спасать этот мир, поскольку меня повесят рядом с вами, — огрызнулась Ольга, она уже пожалела, что завела этот разговор, да и ироничное замечание про девочку задело ее самолюбие.

— Вот видишь, ты все сама понимаешь, — поставил он точку и вышел, оставив Ольгу наедине с телевизором, в котором дикторша усталым голосом зачитывала данные по Москве.

Город Солнца. 3 июня 2015 г. вечер. Квартира, выделенная Ястребову

— И у нас не хватит сил? — спросил бывший майор ГРУ и заместитель Ястреба.

— Нет, — покачал головой Сергей, — без шансов. Нас здесь всего сорок человек, из которых пятеро уже больны. Больше они никого лечить не будут, во всяком случае бесплатно. Да и золото ему не нужно, это просто метод давления, он хозяин богатейшей территории на земле. Здесь есть все, к тому же у нас нет оружия, пистолеты не в счет. Его офис охраняет армия похуже нашей, но она собрана в одном месте, вооружена и предупреждена.

— А что если обратиться к военным? — предложил ГРУшник. — В сотне километров отсюда стоит воинская часть, у меня там знакомый капитан служит. Если рассказать все, они двинут танки, и хана Тарану вместе с городком.

— Не пойдет, он предусмотрел это, склады с вакциной заминированы. Таран действует по принципу: если не мне, то никому.

— Значит, ты собираешься идти служить ему? — подвел итог зам.

— Да, Сева. И все, кто хотят выжить, пойдут со мной. Я уже известил бойцов на основной базе, в уральском филиале в Сибири и на Дальнем Востоке. Наш европейский центр готовится свернуться в двадцать четыре часа, они уже потеряли восемь человек.

— А африканская группировка?

— Потеряна, с ними нет связи. Так же как и наше отделение в латинской Америке и в самих Штатах. Боюсь, мы потеряли около пятидесяти процентов штата.

— Хорошо, Сергей, отдавай приказ об эвакуации. Если это единственный вариант выжить, придется примкнуть к Тарану.

Сергей кивнул и взял сотовый, быстро набрал номер и, когда на том конце ответили, произнес лишь одну короткую фразу:

— Я согласен.

— Хорошо, — раздался в трубке голос председателя корпорации. — Начинайте эвакуацию ваших людей, я предупрежу аэродром, что скоро на него начнут прибывать самолеты.

— Ну вот и все, — положив телефон перед собой, подвел итог полковник. — Сева, запускай эвакуацию, нужно как можно быстрее перебросить сюда людей, технику и снаряжение.

— Это не меньше десяти транспортных бортов.

— Плевать, мы должны вывезти компьютеры, оружие, машины. Все! Торопись!

Всеволод Рублев кивнул и быстро вышел.

Город Владимир. 3 июня 2015 г. Военкомат

— Здравствуйте, я хотел бы увидеть военкома, — обратился к дежурному Вадим.

— Военком вчера скончался, — ответил молодой лейтенант. — Командует его зам — полковник Калюжный. А вы по какому вопросу?

— Я хотел бы вернуться на военную службу. К кому я могу обратиться?

— Это хорошо, — одобрительно произнес лейтенант. — Вам к майору Деникину. Он отвечает за отряды добровольцев, второй этаж, двадцать седьмой кабинет.

— Спасибо, — поблагодарил Токарев.

В приемной майора сидели трое мужчин и два бойца с автоматами в разгрузках с полным боекомплектом и гранатами.

— По какому вопросу? — спросил один из них, при этом как бы невзначай положил палец на спусковой крючок.

— Мне сказали, что здесь занимаются приемом желающих стать добровольцами.

Парень расслабился.

— Придется тебе подождать, посиди.

Вадим кивнул и сел на свободный стул рядом с мужчинами в гражданке. Те вели между собой неспешный тихий разговор, третий преимущественно молчал, а вот двое активно обсуждали последние новости.

— ... как думаешь, — спросил первый, — удастся задавить вирус?

Второй пожал плечами.

— А кому этим заниматься? В стране власти нет. Несколько генералов пытаются навести порядок с помощью армии и полиции, но не думаю, что это приведет к чему-то хорошему. Слышал, в Москве мародеров расстреляли в прямом эфире, и никто не взбух?

— У меня сосед умер, — продолжил первый, — алкаш, жил тихо и помер также, вчера вонять начал, пришлось вскрывать квартиру. Вызвали участкового, тот пришел, но по его усталому задроченому виду сразу стало ясно, что ему плевать, по всему городу таких квартир с трупами сотни.

— А сюда чего пришел? — спросил второй.

— Слышал, что добровольцев набирают, я ведь срочную тянул в Чечне во время второй кампании. В мотострелках. Вот и решил, что возможно пригожусь.

— А где стояли? — спросил Вадим.

— Рядом с Урус Мартаном, а ты?

— А мы в Ханкале.

— Морпех? — спросил третий.

Вадим покачал головой.

— Значит, разведбат десанта, — тут же уверенно заявил тот.

Вадим оставил его предположение без подтверждения. Сержант Токарев был и на второй и на третьей чеченской и действительно квартировался с десантниками, но не имел к ним никакого отношения. Их было семеро специализирующихся на уничтожении спецназа боевиков, который тренировали лучшие инструктора из Штатов, Саудовской Аравии, Афганистана и Пакистана. Они были сами по себе и подчинялись только далекому генералу в Москве из управления ФСБ. Но группа была не из "конторы", собрана "с миру по нитке". Вадим, например, был из "Витязя" — спецназа внутренних войск, Антоха, с громким радиопозывным Атон, был из ГРУшников. В команде, конечно, присутствовали фейсы (ФСБ). Командовал группой капитан Девятов, которого все звали просто Девятый, в замах у него ходил лейтенант Марк Топазов, классный рукопашник, про таких говорят "от бога".

Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился майор, невысокий, тучный, почти что круглый, сразу видно, что он никогда не воевал. Скорее всего, он был хорошим административным работником, что в данной ситуации было не так плохо, он не собирался командовать отрядом добровольцев, он его организовывал.

— Еще четверо? Это хорошо, — заметил он.

Вадим видел, что он говорит искренне. И дело здесь не в плане, который тот должен был выполнить по призыву, а в том, что город действительно нуждался в помощи. Токарев уже видел, что армия занялась делом, город завис на краю беспорядков, и военные стали буфером между народом и властью. В городе было достаточно много солдат, теперь они организовали патрулирование совместно с полицией, взяли под контроль магазины, склады, установили блокпосты на перекрестках. Но они не успевали везде.

— Итак, — усевшись за стол, когда все прошли в его кабинет, произнес майор, — работа, которую мы вам предлагаем, не шибко приятная, но помощь нам просто необходима. В городе очень много трупов, может начаться эпидемия чумы, как будто нам мало этого долбаного вируса. К тому же некоторые граждане не стремятся проявлять сознательность, уже есть места стихийных захоронений прямо во дворах.

— Что вы предлагаете? — довольно спокойным тоном спросил третий. Теперь, когда он стоял рядом, Вадим смог его хорошенько разглядеть, он был высок и очень худ, а еще у него был очень длинный нос.

— Мы вербуем могильщиков или похоронную команду. Необходимо собирать трупы в домах и на улицах, у скорой и полиции не хватает сил на это. За городом на только что образовавшемся кладбище роют братские могилы. Ваша задача — в сопровождении полицейской машины ездить по городу от дома к дому и выяснять, кого давно не видели. Если соседи говорят, что человек не выходил из квартиры или просто пропал, вскрыть ее и осмотреть на наличие мертвеца, после чего квартира намертво запирается.

— Это не очень законно, — заметил второй, он был полной противоположностью высокому: небольшого роста, довольно упитан, с пухлыми пальцами и объемным брюшком.

— Все уже законно, — тут же заявил майор. — Есть постановление администрации, никто не хочет в городе чумы, и для этого с вами будут полицейские.

— Я согласен, — сказал Вадим, — это полезное дело.

— Я тоже, — согласился длинный.

— А я нет, — заявил пухлый, его поддержал второй.

— А на что вы рассчитывали? — ехидно поинтересовался майор. — Думали, справить одежку, обувь за счет нас, оружие получить? Так? Думали, поставят вас охранять продуктовый магазин или виноводочный склад? А еще лучше, сразу ликероводочный завод, и вы будете мзду собирать?

— Нет, мы думали, что будем нужны, — словно сомневаясь в своих собственных словах, заявил пухлый.

— Вот вам сказали, где вы нужны, и что же?

— Мы, пожалуй, пойдем, — заметил второй.

— Идите, — просто согласился военкоматовец. — Дармоеды, — выругался он, когда они скрылись за дверью. — На дармовщинку потянуло, все рассчитывают на халяву затариться. Работать никто не хочет, за два дня пришло больше двух сотен, согласились работать двадцать два человека, включая вас. Короче так, мужики, вы точно решили?

Вадим и длинный кивнули.

— Хорошо, — улыбнулся майор. — Тогда двигайте в регистратуру, там поднимут ваши дела, оформят на довольствие. Потом на складе получите камуфляж, полный комплект химзащиты и АКСУ, после чего поступаете в распоряжение сержанта, толкового малого тоже из добровольцев. После обеда можете приступать, полиция обещала прислать машины. Урал кто-нибудь из вас водил?

Длинный поднял руку.

— Правда, давно это было.

— Ничего. Тут не Чечня, навыков особых не нужно, — усмехнулся майор. — Ладно, мужики, по коням, дел невпроворот.

Миловидная девушка с пагонами сержанта нашла дела и быстро все оформила, выдала направление и сказала, как короче пройти к складу. Получение снаряжения тоже не заняло много времени, дольше всего пришлось ждать костюмы химзащиты, они хранились на другом складе и за ними послали УАЗик.

Прапор быстро выдал новым бойцам камуфляж и ботинки, заставил расписаться в получении автомата, боекомплекта и рации. Конечно, ничего навороченного не дали, обычная армейская флора от Юдашкина, берцы из кирзы, разгрузка без обвесов. Ожидая костюмы, быстро набили патронами четыре магазина — стандартный боекомплект. Поскольку, они хоть теперь и числились военнослужащими, но имели право не жить в расположении. Довольно мощные маленькие радиостанции позволяли держать уверенную связь до десяти километров. Так что, в пределах Владимира они были постоянно в зоне досягаемости. Вскоре привезли бледно-голубые костюмы и противогазы, противогазы были нового образца без шлангов и прочей лабудени.

— Давайте, одевайтесь, — приказал прапор, — ваш сержант будет здесь через пару минут.

Мужчины кивнули и, молча, облачились.

— А шмотки наши куда? — спросил Илья, которого Вадим за глаза называл Буратино.

— С собой возьмете, — пожимая, плечами сказал прапор, — закинете в Урал, нам чужого не надо. Для удобства могу выдать вам пару целлофановых пакетов.

Парни быстро упаковали вещи.

— А вот и он, — прислушавшись к рычащему за воротами склада двигателю, сообщил прапорщик.

Вадим с Ильей вежливо попрощались и вышли на яркий солнечный свет, такой непривычный после полумрака склада.

Сержант уже стоял возле старого военного Урала, сделанного еще в шестидесятые. Быстро познакомились, звали его Александром, и было ему около двадцати пяти, воевал в третью чеченскую в мотострелках.

— Принимайте агрегат, бак полон, в кузове носилки и брезент. Кто за рулем?

Илья поднял руку.

— Тогда с богом. Начнете прочесывать с окраин, сегодня район Нижней Дубровы и Тихонравова, — достав карту, обвел тупым концом карандаша зону работ. — Трупы укладываете в грузовик.

— А везти куда?

— Морги переполнены теми, кто в больнице умер. Крематорий, несмотря на то, что новый и три дня пыхтит без остановки, но не может справиться с таким количеством покойников. Так что, всех кого найдете, везете вот сюда, — он достал карту города, распечатанную на цветном принтере, и ткнул пальцем в точку. — За поселком Мостострой огромный пустырь, там сейчас несколько экскаваторов и рабочие роют могилы, перед поворотом стоит указатель. Короче, не пропустите. Ваша задача загрузить здесь, разгрузят уже там, машина сопровождения уже за воротами. С Богом.

— Нафиг, — отмахнулся Вадим, — сами справимся.

Он теперь еще больше уверился, что Бог на всех положил с прибором.

— Нельзя без веры жить, — заметил сержант.

— А я верю, — уже запрыгнув в кабину и положив автомат на колени, ответил Вадим. — В тебя верю, в него, — он бросил быстрый взгляд на Илью, — в себя. И на данный момент этого достаточно.

Сержант хмыкнул и пошел на склад. Едва Урал выехал за ворота, как патрульная машина пристроилась впереди, видимо, у полицейских были наработки, куда ехать.

— Двигай за нами, — раздалось из рации, и старенькая потрепанная девятка, мигнув габаритами, рванула к Нижней Дуброве.

Уже через десять минут Урал въехал в первый двор. Лейтенант выбрался из машины и достал мегафон.

— Говорит старший лейтенант Сычев, — громко произнес он. — Просьба ко всем жителям, если у вас имеется информация об умерших в ваших домах и оставшихся в квартирах, немедленно сообщить нам. Также просим информировать о тех, кто давно не покидал своих квартир и предположительно мертв.

Через пару минут из ближайшего подъезда выскочил мальчишка лет четырнадцати и подбежал к полицейским.

— Моя мамка старшая по подъезду, — быстро затараторил он. — Покойники в двенадцатой квартире и в двадцать четвертой. Из квартиры семнадцать давно никто не выходил, а из тридцать третьей гнилью несет.

— Слышали? — спросил лейтенант, обращаясь к Вадиму и Илье.

Вадим и Илья кивнули и извлекли из Урала носилки, натянули противогазы и пошли в подъезд. С нами пошел сержант, напяливший старый респиратор. В двенадцатой квартире за столом сидела женщина. Перед ней стояла бутылка водки, вошедшего сержанта она проигнорировала. Но видно, что не алкоголичка и на стакан села недавно. Ухоженная, на лице сохранился легкий макияж, халатик на груди распахнулся, но она это проигнорировала.

— Где покойник? — спросил полицейский.

— Там, — махнула рукой женщина в совершенно неопределенном направлении.

— Его документы? — потребовал сержант.

Женщина на полном автомате обошла его, халат окончательно распахнулся, она была без одежды, молодое красивое тело, но то ли ей было все равно, то ли просто шок от потери близкого человека.

— Вот, — протянула она паспорт. — Я звонила в скорую, сказали, что пришлют машину, тело забрать, — неожиданно заговорила она, — два дня прошло.

— Нет у них машин, — ответил сержант, листая паспорт. — Забираем, — скомандовал он Вадиму.

— Куда его? — спросила женщина.

— В братскую могилу. Это все, что мы можем.

— И на том спасибо, — поблагодарила она, — хоть в земле лежать будет. Скажите, куда повезете, я приду, помяну.

— На Мостострое пустырь. В семи километрах от города.

— Найду. И еще раз спасибо.

Вадим с Ильей прошли в комнату, где на кровати лежал накрытый простыней молодой парень слегка за двадцать. Окно в комнате было открыто, поскольку он уже ощутимо вонял. Два дня довольно теплой погоды сказались. Аккуратно положили на носилки и понесли вниз, сгрузили в конец кузова и пошли дальше. Из этого двора вывезли семнадцать человек. В одной квартире умерла целая семья: мать, отец и маленький сын.

— Сегодня ужрусь в говно, — залезая в кабину и пристраиваясь за девяткой, сообщил Илья.

— А завтра как? — поинтересовался Вадим. — Или ты думаешь, мы за сегодня все трупы вывезем? Нам этот двор еще пару раз придется зачищать.

— Без разницы, — махнул рукой Илья. — Сомневаюсь, — он кивнул в сторону полицейской девятки, — что эти парни у меня права заберут? Так хочу тебе сообщить, что у меня их нет. Да и кого давить? Посмотри, мертвый город, на улицах ни души.

Вадим кивнул, соглашаясь, за все время они видели от силы десяток человек. Только возле магазинов, которые торговали под охраной солдат, сидящих на БТРах, были люди. Народ уже прочувствовал момент и пытался скупить все, что мог, и на что хватало денег.

В следующем дворе нашлось еще двадцать покойников, а вот в третьем их ждали неприятности.

— Мужик окопался в квартире, — сообщил сосед, — жена у него померла.

— Ну и что? — спросил сержант.

— С катушек вроде как съехал, кричит, кто сунется, застрелит, — пояснил тот.

— А может?

— Может, — уверенно заявил мужик. — Тут месяц назад шпана повадилась в машине музыку ночью врубать, половина района спать не могла. Ваши приехали, о чем-то с ними переговорили, честь отдали и отвалили, а те снова на полную громкость. А усилок у них мощный, аж стекла дрожат, мстили, сволочи, за вызов. Ну, мой сосед не выдержал, вышел на балкон и всадил им два заряда дроби в капот.

— И что, даже ствол у него не отобрали? — поинтересовался лейтенант.

— Шпана свалила тут же, повезло, видимо он ничего важного в двигателе не повредил. А соседи только аплодировали. Ваших, если бы они за ним пришли, растерзали бы.

— Значит, говоришь, пальнуть может? — спросил Вадим, закуривая.

— Может, — убежденно повторил мужик.

— Ну что, лейтенант, кто пойдет? — спросил Илья.

— Я под пули психа не полезу, — наконец выдал сержант, — у меня жена еще живая.

Лейтенанту очень не хотелось отступать, но делать жену вдовой тоже...

— Кто о ней позаботится, когда все кончится?

— А, может, ну его, — предложил сержант.

Вадим отрицательно покачал головой.

— Вот что, командир, у вас в машине на заднем сиденье бронник лежит, а наш "друг" вроде из дробовика стреляет, надеюсь выдержит. Дай-ка мне бронежилетку, я схожу. Попробую договорится.

— Если что, вали его, — решил лейтенант, — нам психи в городе с винтовками не нужны.

Вадим кивнул и передернул затвор. Облачившись в легкий бронник, он пошел за мужиком.

— А может не надо, — останавливаясь у двери попросил провожатый.

— Я бы рад, — ответил Вадим, — но вторая эпидемия нам не нужна. — И нажал на звонок.

— Кто там? — крикнули из-за двери.

— Городской морг, приехали за телом вашей жены, — крикнул в ответ Вадим.

— Проваливайте, никому не отдам, сам похороню.

— Не положено, я бы и рад, да только нельзя. Открой.

— Хрен вам, — после чего грянул выстрел, и в металлическую дверь ударил заряд дроби.

Вадим молча навел на замок ствол и сделал три выстрела.

— Гвоздодер дома есть? — спросил он соседа.

Тот кивнул и скрылся в квартире, спустя минуту вынес старый гвоздодер. Через три минуты квартира была вскрыта.

— Мужик, давай по-хорошему, сдай оружие, и мы похороним твою жену, — попытался образумить стрелка Вадим.

Ответа не последовало.

— Ну ты все решил, — прошептал парень и, натянув противогаз, скрылся за бетонной стеной, после чего стволом автомата аккуратно распахнул дверь.

Снова грянул выстрел, Токарев присел и, быстро глянув, дал короткую очередь. В коридоре послышался глухой удар, затем хрип. Вадим бегло осмотрел помещение, после чего смело вошел в квартиру. Спятивший охотник лежал посреди коридора, одна пуля попала в живот, вторая — в грудь. Токарев пощупал пульс. Мужчина был мертв.

— Беги вниз, зови наших, скажи — два трупа.

Сосед кивнул и рванул вниз. Вскоре пришли сержант с Ильей, который нес носилки. Полицейский забрал патроны и два ружья, одно было "Сайгой", второе "Бекас 12м" с пистолетной рукояткой, из него мужик и шмалял.

— Командир, — обратился Вадим к сержанту, — давай по справедливости.

— Ты о чем? — не понял тот.

— В стране кипишь, без оружия никуда. Отдай один ствол, а второй сдавай, премию получишь.

— Не положено, — заупрямился тот.

— Понятно, что не положено, — согласился Вадим, — только что завтра будет, неясно. Ты же понял, что я человек нормальный, грабить с ним на улицу не пойду. Отдай сайгу.

— Хрен с тобой, я-то отдам, а как ты с лейтенантом договоришься, твои проблемы.

Вадим кивнул и закинул "Сайгу", стилизованную под Калашников, себе за спину.

— Договорюсь.

Он выгреб все патроны и распихал их по карманам камуфляжа. Сержант тем временем нашел паспорта и документы на квартиру и убрал их к себе. Вопреки мнению сержанта, проблем с лейтенантом не возникло, тот уже понял, что Вадим с напарником нормальные мужики, с которыми можно иметь дело.

— Забирай, только не свети нигде, — разрешил он.

Вадим кивнул и забросил ствол кабину.

В часть они вернулись, когда стало уже темнеть, правда перед этим Вадим заехал домой и засунул ствол под кровать. Они сделали четыре ходки к могильнику, вывезя больше двухсот трупов. Рабочие действовали незамысловато: просили подогнать грузовики прямо к краю большого котлована и швыряли вниз тела, не вылезая из кузова.

Илья хотел возмутиться, но Вадим положил ему на плечо руку и отрицательно покачал головой.

— Это не важно, — тихо, чтобы больше никто не слышал, произнес он. — Глянь на них, им уже все равно, ты видишь, сколько здесь тел? Тысячи. Грузовики идут и идут, ни какого сочувствия и нервов не хватит. Чтобы здесь работать, нужны железобетонные нервы и раз в пол часа выпивать стакан водки. Мы с тобой привезли около шестидесяти. А для них, наверное, этот грузовик уже десятый, а может и двадцатый, они просто уже перестали чувствовать. Привыкли.

Илья какое-то время молча наблюдал за ними, после чего кивнул. Вообще, это было страшное зрелище. Вадим отвернулся и закурил, он твердо решил последовать примеру Ильи и хорошенько заправиться водкой.

Москва. 4 июня 2015 г. раннее утро. Оксана Андреева

Едва солнце поднялось над мегаполисом, бывшая прима первого канала вывела из подземного гаража новенький Пежо, закинула сумки в багажник и рванула прочь из гибнущего города. То, что город гибнет, не вызывало никаких сомнений. Из окна квартиры, расположенной на двенадцатом этаже, были видны яркие всполохи пожаров, и с каждым часом их становилось все больше. Оксана водила как обычный чайник, то есть машина ехала, но на экстраординарные маневры девушка была не способна. Первый труп, лежащий прямо на тротуаре, попался ей в трехстах метрах от дома, второй — на следующем перекрестке, на котором стоял блокпост военных, но те не обращали на него ни малейшего внимания. Рядом с блокпостом стоял дорогой джип, изрешеченный пулями, из распахнутой двери свешивалась окровавленная рука. Девушка зажмурилась, и машину слегка мотнуло. Оксана крепко стиснула руль так, что костяшки пальцев побелели, и решительно открыла глаза, и лишь чудом, резко крутанув баранку, избежала столкновения с фонарным столбом. В зеркале заднего вида пристально в след ей смотрели сидящие на какой-то бронемашине бойцы. Девушка пожалела, что занималась художественной гимнастикой, а не боевыми искусствами и стрельбой.

Белый джип с блестящим кенгурятником рванул ей наперерез из какого-то узкого переулка. Мощный удар в заднее крыло закрутил машину, Оксана сильно приложилась лицом о руль, из разбитого носа полилась кровь. Из джипа выскочили двое мужчин с короткими ружьями, Оксану вытащили из машины и швырнули на асфальт.

— Смотри какая телка, вот повезло, — разглядев добычу, воскликнул один из них. — Я ее по ящику каждый день видел, небось, и бабки у нее в машине, и документы на хату. Гляди, сколько чемоданов, явно сваливает.

Второй мерзко ухмыльнулся, блеснула золотая фикса.

— Ну что, красавица, составишь компанию двум одиноким пацанам?

Оксана вздрогнула и поняла, что это конец, сопротивляться она не сможет, ее просто изнасилуют и убьют. Ведь хотела уехать вчера, но решила дождаться утра, собрать спокойно вещи.

— Не надо, — дрожащим голосом попросила она, за что получила ботинком в живот.

Если красавица в рот брать стесняется, дай ей по печени, пусть покривляется, — продекламировал пошлый стих один из молодчиков.

От удара Оксану опрокинуло на спину, девушка сильно приложилась затылком о заднюю дверь Пежо. В глазах потемнело, затем пошли яркие круги, тут же следом последовала оплеуха, которая привела ее в чувство. Нападавшие не собирались ее калечить, во всяком случае, пока, мощный рывок поставил ее на ноги, несильный толчок в спину в направлении белого джипа, который даже не пострадал, ударив ее машину, только трубки перед радиатором слегка погнулись. Оксана поняла, что это не декоративное украшение, а сваренная на заказ конструкция специально для подобных случаев.

— Не надо, — снова тихо попросила она, но из разбитых губ вырвался только стон.

— Тебе понравится? — раздался из-за спины голос одного из налетчиков.

От блокпоста в их сторону неслась белая газель с тонированными стеклами. Оксана умоляюще уставилась на водителя, которого не видела. Она так надеялась, что кто-то поможет ей. Боевики подняли свои короткие ружья и навели на микроавтобус, ясно давая понять, что вмешательства не потерпят. Водитель газели это понял и вылетел на встречку, обходя место аварии по широкой дуге, восьмиполосная дорога позволяла ему без проблем разминуться с вооруженными налетчиками. Поняв, что водитель газели решил не вмешиваться, конвоир в спину стволом ружья подталкивал жертву к джипу. Оксана сделала шаг и споткнулась, нога в туфле на высокой шпильке подвернулась, и девушка рухнула на асфальт, до крови ободрав ладонь.

Резкий визг тормозов остановившегося микроавтобуса послужил ей стимулом. Конвоир отвлекся, и девушка, словно кошка, с низкого старта рванула прочь, пытаясь прикрыться джипом от пуль, которые должны были нестись ей вслед. Это был единственный шанс, но она снова запнулась и рухнула на асфальт в двух шагах от белого джипа, поэтому она видела развитие событий с начала и до конца.

Боковая дверь микроавтобуса отъехала в сторону, и из машины посыпались мужчины в масках и с автоматами. С криками "ОМОН" они в два счета окружили опешивших бандитов и уложили их мордами на дорогу, ни о каком сопротивлении и речи быть не могло. Один из полицейских приподнял маску и шагнул к девушке, протягивая руку. Оксана ухватилась за большую крепкую ладонь, обтянутую перчаткой с обрезанными пальцами, и рывком поднялась. Глаза ОМОНовца расширись, он узнал ее.

— Ребята, это Оксана Андреева, — крикнул он бойцам, которые уже обыскивали бандитов, стоящих, упершись руками в стену ближайшего дома.

— Та самая? — крикнул кто-то из ее спасителей.

— Ага, ведущая, — подтвердил омоновец. — Вот не думал, что смогу с вами познакомиться.

Правая нога снова подвернулась, и Оксана рухнула в раскрытые объятия полицейского, за всеми перипетиями она даже не заметила, как сломала каблук. И тут девушка разревелась.

— Спасибо вам! Родные, милые, — не переставая, повторяла она, а опешивший омоновец, повесивший свой автомат на плечо стволом вниз, гладил ее по голове, успокаивая.

— Капитан, — обратился к обнимающему полицейскому один из бойцов, — с этими-то что делать?

— Расстрелять, — злобно рыкнул командир. — Хотя, я бы их повесил, эти мрази пули не заслужили.

Оксана отстранилась от капитана и сделала шаг к лежащему на дороге ружью. Подняла его, внимательно осмотрев, правая рука уверенно обхватила рукоятку, указательный палец лег на курок. Девушка, стараясь не упасть, под недоуменными взглядами шагнула в сторону стоящих в позе пятиконечной звезды бандитов. Один из бойцов попытался загородить ей дорогу, но, увидев отрицательный знак удивленного командира, отступил в сторону. Девушка остановилась в трех шагах от подонков и подняла ружье к бедру. Она уже поняла, как им пользоваться, боевиков много смотрела. Слабый непривычный палец нажал на спусковой крючок, и заряд крупной дроби в клочья разорвал кожаную безрукавку на спине первого. Девушка без каких-либо эмоций с трудом передернула ребристую круглую рукоять и, молча, всадила следующий заряд в спину второго бандита, после чего, отшвырнув дробовик на асфальт, медленно пошла к машине.

Опешившие от подобного омоновцы ей не мешали, по знаку капитана они ухватили трупы боевиков и потащили их на газон.

Оксана достала автомобильную аптечку и занялась своей разбитой рукой. Стиснув зубы, стерпела дезинфекцию, потом аккуратно приклеила пластырь, после чего довольно ловко замотала бинтом. Подвигала пальцами, все держалось надежно. В школе по гражданской обороне и оказанию первой медицинской помощи у девушки было отлично. Полицейский принес из газели бутылку с водой и помог ей умыться.

— Вы прекрасно держитесь, — произнес капитан, наблюдавший за ней все это время. — Что мы еще можем для вас сделать?

— Посмотрите мою машину, она способна продолжить путь? — попросила Оксана.

Полицейский кивнул и махнул рукой одному из бойцов, тот мигом уселся за руль и завел двигатель, после чего осмотрел помятое джипом крыло.

— Багажник заклинило, а так все нормально, они легонько стукнули, — подвел он итог.

— Тогда я поеду дальше, — решила Оксана. — Спасибо вам за все.

Неожиданно капитан поднял с асфальта брошенный девушкой дробовик и протянул ей.

— Возьмите, я чувствую, что он вам еще понадобится. Научить вас, как с ним обращаться?

— Если не затруднит, — с трудом улыбнувшись разбитыми губами, попросила девушка.

Ружье называлось "Бекас М", капитан быстро показал, где предохранитель, как заряжать, как целиться. Оксана все схватывала на лету.

— Плохо, что приклада у него нет, — посетовал полицейский, — вам было бы удобней целиться, да и отдача не так бы беспокоила.

— Что есть, то есть, — ответила девушка, достав из чемодана дорогущий шелковый халат, купленный в Лондоне, замотала ружье и положила его на пассажирское сиденье, три десятка патронов запихнула в довольно объемистую сумочку, лежащую там же. — Еще раз спасибо вам за все, — улыбнувшись, поблагодарила девушка полицейских. — Если бы не вы...

— Мне было приятно, — улыбнулся в ответ капитан. — Спокойной дороги и будьте осторожны, может быть, еще увидимся.

— Я была бы рада, — ответила девушка, садясь в машину и запуская двигатель. — Берегите себя.

Он снова улыбнулся, добро, открыто, плохие люди так улыбаться не могут.

— Удачи, — крикнул он ей. — И запомните, если подобное случится снова, не думайте, стреляйте сразу. В стране кризис, и вся мразь вылезет из своих нор, дальше будет хуже. Только за последнюю ночь мы зарегистрировали около полусотни грабежей и убийств. — После чего махнул рукой.

Побитый Пежо рванул с места в сторону выезда из города.

Москва. 4 июня 2015 г. Капитан Налимов

— Слышал, Налим, ты сегодня диву с "Первого канала" спас, — подколол майор, увидев выбравшегося из машины капитана.

Глеб пожал плечами.

— Просто сделал свою работу, хотя девушка очень красивая.

— И что, даже телефончик не стрельнул? В жизни не поверю, ты же у нас самый первый бабник в округе.

— Знаешь, не до того как-то было, — пытаясь закончить неприятный разговор, ответил Налимов. — Саш, мне бы отдохнуть немного, уже двенадцать часов на ногах.

— Прости, Глеб, неподходящее время для шуток, — согласился майор, — потом поговорим. Как в городе?

— Жопа, — лаконично обрисовал положение Налим. — Совсем жопа! Трупов очень много, могильные команды не справляются, стихийные кладбища во дворах и скверах, мародеры обнаглели, налетчики громят мелкие магазины средь бела дня. Димку жалко, пулю по-глупому словил.

— Слышал я про Данилова. Что врачи говорят?

— Говорят, что попробуют собрать ступню, но ходить больше не сможет. Ладно, пойду я, посплю немного, да и поесть не мешает.

— Поешь, — согласился майор, — девчонки в столовой неплохой борщ сварили.

Налимов кивнул и пошел в сторону столовой, сначала поесть, потом в дежурку. За все время, что он провел на ногах, две шаурмы в знакомой забегаловке. День выдался напряженным: сначала спасли девушку, которая оказалась восходящей звездой эфира центрального канала, потом брали штурмом квартиру, где укрылся какой-то сумасшедший, стрелявший по улице из старого СКСа. Затем брали банду налетчиков, озверевших от безнаказанности и ворвавшихся в продуктовый магазин, постреляв при этом десяток покупателей и весь персонал. Ну и апофеозом стал штурм церкви, в которой укрылись пятнадцать вооруженных до зубов фанатиков то ли сатаны, то ли еще какого-то демона. Ублюдки сначала резали прихожан, а потом стали просто хватать народ с улиц, город начинал сходить с ума. Несмотря на то, что в Москву ввели военных, их все равно было мало, они не могли выставить посты у каждой двери в каждом дворе. Власть кинула львиную часть на защиту себя и богатых кварталов, фактически, власть в Москве принадлежала группе генералов второго эшелона, которых не выбили как президента, влиятельных политиков и министров. Теперь эти генералы вполне легально стригли капусту, обеспечивая безопасностью тех, кто мог за это заплатить.

В большой столовой было пустовато: несколько патрульных, его бойцы, трое ДПСников. Взяв две порции борща, который так нахваливал Саша Айвазовский (которого по стечению обстоятельств прозвали не Художником, как должны были бы, а Вазом, в честь ржавой девятки, на которой майор ездил последние шесть лет, хотя, ездил — это сильно сказано, под ней он проводил намного больше, чем за ее рулем, и хотя жалование позволяло ему легко сменить машину на что-то более рабочее и престижное, Ваз оставался патриотом) и котлету с рисом, он сел за стол. Не хватало только Данилова. Первая потеря, пуля из автомата со смещенным центром тяжести раздробила ступню. Врачи в Склифе обещали сделать все, что в их силах, но вряд ли даже они могли сделать чудо из кровавого месива мяса и обломков кости.

— Что нового? — спросил он, мотнув головой в сторону телевизора, непрерывно передающего новости.

— Про нас говорили, про последнее дело, — сказал сержант, — как лихо мы этих сатанистов покрошили. А вообще дело плохо, командир, город погибает. Пока ты с Вазом разговаривал, я в дежурку забежал, сводку по городу посмотрел, это уже не Москва, это Грозный во время боевых действий. Около двух сотен убийств и грабежей, воровство, мародерство, и это, не считая погибших от эпидемии. По отделам около двадцати погибших. Нас просто смоет.

— Пессимист ты, Слава, — пожурил Глеб. — Давай лучше поедим. Смотри-ка, Сашка не обманул, борщ действительно знатный.

Дальше ели молча.

— ... только что, — раздался из телевизора взволнованный голос молоденькой ведущей, — нам сообщили о нападении группы вооруженных людей на следственный изолятор "Матросская Тишина". Пока нет никакой информации о том, что там происходит.

— Всем свободным сотрудникам, — раздался из селектора голос дежурного, — прибыть к следственному изолятору, массовый побег. Разрешено открывать огонь на поражение.

Глеб вскочил и, бросив прощальный взгляд на недоеденное второе, понесся к выходу.

— Быстро в оружейку, — уже на бегу скомандовал он. — Двойной боекомплект.

Через четыре минуты после получения приказа белая газель с тонированными стеклами, словно в нее залили ракетное топливо, вылетела со двора.

Через двадцать минут они были на месте, от различной формы рябило в глазах: ДПС, ППС, ФСБшники в цивильных костюмах, УИН, внутренние войска и еще "каждой твари по паре". Ворота въезда были выбиты грузовиком, но, похоже, перед этим по ним врезали из гранатомета, за ними посреди внутреннего двора лежат несколько тел в зеленом камуфляже. Капитан выскочил наружу, пытаясь понять, кто здесь командует, и командует ли вообще.

— Здорово, Глеб, — раздался из толпы обрадованный голос.

Налимов отыскал взглядом окликнувшего его человека и улыбнулся, к нему спешил среднего роста коренастый мужичек, с которым они вместе служили на таджикской границе, только потом Глеб попал в полицию, а Генка в ФСБ.

— Что тут? — спросил фейса Налим. — Кто командует, какие данные?

— Никто не командует, а обстановка крайне хреновая. Разбежалось зеков порядочно, где-то человек триста, тут последние четыре дня черте-что творится, тупы везде, охраны минимум было, заключенных подохло от вируса, кошмар. Короче, информация следующая — вытаскивали вора в законе по кличке Башка, это его бойцы атаковали изолятор. А заодно, чтобы мы не расслаблялись, выпустили и остальных, человек сто осталось. Остальные разбежались по городу, часть постреляла охрана при побеге, еще пару десятков завалили спешащие на помощь подразделения, но большинство ушло.

— Жопа, — коротко и ясно подвел итог Глеб.

Генка согласно кивнул.

— Все спорят, кто командовать отловом будет.

— А пока они спорят, зеки разбегутся и затеряются в городе, — сделал вывод Налим.

— Вот что, ты на колесах, бери своих бойцов, и прочесывайте прилегающий район, если кого видите не в цивильном, стреляйте сразу, а подозрительных задерживайте.

— Ген, когда ты успел стать генералом полиции? У меня ведь свое начальство.

— Понимаю, но время уходит, я тут вроде как координатор, уже отправил четыре группы из ваших, и две из патрульных.

— Хорошо, — согласился Глеб. — Серега, заводи!

Газель заурчала двигателем, поджидая командира, тот запрыгнул буквально на ходу.

— Задача следующая, — повернувшись вполоборота, дал он вводную, — прочесываем близлежащий район, подозрительных задерживать, явных уничтожать.

— А как отличить одних от других? — ехидно поинтересовались с заднего сиденья.

— Специально для тебя, Звягинцев, если видишь мужика в черной робе с автоматом — это зек.

Бойцы заржали.

— Вызываю ОМОН, — раздалось из рации на полицейской частоте. — Захват заложников в небольшом магазине. Пятеро сбежавших уголовников забаррикадировались в магазине "Мясцо" по адресу: улица Матросская тишина, строение четырнадцать.

— Гони, — приказал Глеб.

Сержант кивнул и выжал газ. Магазин они нашли быстро, буквально в одном квартале от следственного изолятора. Возле входа стояла пара патрульных машин, за одной из них укрылись двое ДПСников, вторая же была изрешечена пулями, возле дверей лежали мертвые полицейские.

— На выход, — скомандовал Налим.

Бойцы натянули шапочки-маски, надели каски, послышалось лязганье затворов. Шестеро бойцов выпрыгнули на улицу и взяли магазин на прицел. Он располагался на первом этаже жилого дома и торговал колбасными изделиями с завода-изготовителя.

— Второй выход есть? — спросил он у укрывшихся за машиной патрульных.

Те отрицательно покачали головой.

— Им некуда деваться, у них в заложниках четыре человека — две продавщицы и два покупателя.

— Сколько их, вооружение?

— Пятеро. Мы их преследовать начали, они рванули к магазину, парни подлетели и взяли их на прицел, ну те по ним и вдарили из двух стволов, после чего забрали одну "ксюху" и ПММ, так что теперь у них минимум три автомата и пистолет.

— Понятно, — подвел итог капитан и выглянул из-за машины.

Заложники стоят лицом на улицу в единственном окне, сразу ясно, что их держат на прицеле, дверь в магазин металлическая, в середине метровое стекло, забранное решеткой, скорее всего, заперта, вернее, он был уверен, что она заперта. Не нужно быть гением, чтобы понять, штурм не возможен.

— Слава, — позвал он сержанта, — возьми Звягинцева и осмотри подвал и квартиры над магазином.

Тот кивнул и, махнув рукой бойцу, убежал за дом. Дверь магазина приоткрылась.

— Эй вы там, пятнистые, — крикнул кто-то, — сваливайте нахер, а то завалим тут всех.

— Хрен ты всех завалишь, — крикнул в ответ Глеб, — иначе прикрываться некем будет.

— Ну, поскольку нам четверо многовато, заберите одного.

На ступени вытолкнули плюгавого мужичка с огромной шишкой на лбу, видимо ему двинули прикладом, следом показалась рука с пистолетом, грянул выстрел, лицо мужика деформировалось, и он рухнул вниз.

— Что, командир, забрал? — поинтересовались из-за двери. — У нас еще три телки есть, если ты захочешь их увидеть целыми и невредимыми, бери своих волков и сваливай.

— Командир, могу работать, — раздался из рации голос штатного снайпера группы Саввы Метелкина, с совершенно логичной для подобной фамилии кличкой Метла.

— Не стрелять! Ждем! — приказал Налимов.

На улице почти стемнело, зажглись фонари.

— Короче так, командир, — появившись из темноты, начал доклад сержант. — Мы нашли путь. Хитрые хозяева магазина, дабы не платить за склад, заплатили неизвестно кому и арендовали кусок подвала, прорубив люк в полу. Стеночку в один кирпич мы со Славиком уже проломили, я его там оставил. Проблема в металлическом люке, который ведет в магазин, а мы не знаем, куда он ведет, заперт надежно, нужен автоген или еще какая хрень, чтобы вскрыть его тихо.

— Я сильно сомневаюсь, что люк находится посреди магазина, — заметил капитан.

— Нет, конечно, — согласился сержант. — Судя по расположению он находится в какой-то бытовке. Проблема в другом, если они его видят, то нас там просто всех положат, когда мы "все в белом" туда войдем.

— Придется рисковать, — согласился с опасениями сержанта Налим, — у нас не больше десяти минут, прежде чем они "выпустят" еще одного заложника.

На дужку замка через щель прыснули азотом, после чего самый здоровый из команды Слава по кличке Добрыня двинул несколько раз плечом в люк, и замок сдался. Чтобы заглушить любой шум заместитель Налимова пытался вызвать бандюков на переговоры, за этой какофонией те и не услышали, как открылся люк. Справившись с замком, штурмовая группа, ведомая Глебом, проникла в маленькую подсобку. Комнатка могла вместить двоих, но на лестнице в подвале ждал еще один боец, готовый поддержать штурм.

— Метла, как слышишь? — шепотом позвал капитан.

— Слышу хорошо, — отозвался снайпер, занявший позицию в пустой квартире дома напротив. — Вы вошли?

— Да. Метла, как только грохнут светозвуковые гранаты, вали того, что у двери караулит.

— Сделаю, командир, — отозвался снайпер.

Вторая группа должна была пройти прямо по оглушенным заложникам, разбив витрину. Глеб аккуратно выглянул за угол. Что ж, все не плохо, он видит сразу четверых боевиков, трое очень увлеченно наблюдают за четвертым, который насилует девчонку лет девятнадцати, поскольку обе продавщицы стоят в окнах, значит покупательницу. Девушка уже не всхлипывает, равнодушный взгляд уперся в потолок, видимо она свое отревела еще полчаса назад, пройдя через руки всех бандитов.

Глеб знаками показал Славе, что видит четверых, и уступил место, чтобы сержант сам смог посмотреть, как ему идти. Они быстро распределили между собой цели. Глеб достал хлопушку и выдернул кольцо, после чего последовательно загнул три пальца, производя отсчет. Две гранаты "Заря2" улетели в зал магазин, грохнуло жутко, даже затычки в ушах не помогли, вспышку капитан рассмотрел даже из-за плотно закрытых век, после чего, вскинув укороченный автомат, ворвался в зал.

Разбилось стекло на двери, рухнул зек, карауливший вход, Метла со своей штатной СВД-У дело знал на отлично. Короткая очередь сбросила насильника с девушки, поворот, и капитан добивает своего второго противника, который шарит руками по полу, в надежде найти потерянный пистолет. Слава тоже уже угомонил своего одного и ищет стволом пятого, который пропал из поля зрения. Разбилась витрина, прямо по телам валяющихся на полу продавщиц в магазин вошла вторая команда. Двое бойцов туже подхватили женщин и потащили на улицу, третий остался контролировать зал. Капитан, пригнувшись, продолжал шарить автоматом, единственное место, где мог укрыться последний нападавший — прилавок у противоположенной стены.

Глеб медленно пошел к девушке, она уже поднялась в полный рост, хотя ничего не видела и не слышала. Обнаженная, вся в синяках, она стояла посреди магазина. Капитан уже добрался до нее и собирался уложить на пол, чтобы не перекрывала прилавок, за которым мог укрываться бандит, как противник начал действовать. Он тоже был ослеплен, автомат в его руках, затрясся выдавая длинную очередь веером в весь магазин.

Глеб заорал во всю мочь легких: "Ложись", — хотя прекрасно понимал, что она его не услышит, и резко рванул оглушенную девушку на себя, развернув ее, прикрыл своим телом, роняя на пол. Три пули пробили легкий бронежилет на спине капитана. Короткая очередь одного из бойцов свалила зека.

Глеб Налимов, капитан московского ОМОНА, умер мгновенно, он умер солдатом, защищая гражданского, красивую обнаженную девушку с фигуркой не хуже, чем у той ведущей с "Первого канала", которую он спас рано утром. Весь мир уже делился на черное и белое. Капитан Налимов был большим белым пятном в огромной черной луже, которая затапливала погибающий мир.

Владимир. 5 июня 2015 г. Квартира Оксаны Андреевой. Раннее утро

Незнакомая металлическая дверь, но все-таки она вела в старую знакомую квартиру родителей. Девушка нерешительно посмотрела на ключ в своей руке. Подойдет ли? Отец прислал его по почте полгода назад. Девушка уже год не была дома, несмотря на то, что между Владимиром и Москвой всего сто семьдесят километров, три часа дороги, два часа пробки в Балашихе. Она исправно посылала матери и отцу деньги, домой в небольшой, провинциальный городок ее не тянуло. Так, созванивалась со стариками раз в неделю и вес, да и они не шибко горели любовью и жаждали ее видеть, просто считали, что у каждого должна быть своя жизнь. Стариками Оксана называла их образно, ее родителям было слегка за сорок.

Девушка повернула в замке ключ, замок лязгнул, убирая запор, она потянула дверь на себя и робко вошла.

— Мама, папа, я дома, — громко крикнула Оксана, но ответа так и не получила, зато сразу почувствовала неприятный запах гниющего мяса, еще не сильный, но уж очень характерный — удушливый, сладковатый.

Девушка прошла на кухню и, достав из шкафа чистое полотенце, намочила его под краном и приложила к лицу.

Родители были дома. Они лежали в спальне на большой кровати в обнимку, они вместе всю жизнь шли рука об руку и умерли также.

Оксана постучалась к соседке, немолодой, но милой женщине.

— Кто? — раздался из-за двери хриплый мужской голос, скорее всего принадлежащий подростку.

— Я ваша соседка, — ответила Оксана. — Вернулась домой, мои родители умерли, вы не подскажите, куда нужно звонить в этом случае?

Странно, она не чувствовала никаких мук совести, отчаянья, просто грусть, что так и не смогла с ними попрощаться и сказать им, как она их любила, и благодарна за все. Дверь приоткрылась, в щель просунулось дуло старой двустволки.

— Руки покажи, — потребовал парень.

Оксана слегка сдвинулась, чтобы ее могли видеть. Наконец, паренек откинул цепочку и опустил ружье.

— Мне кажется, я где-то тебя видел, — произнес он, пропуская девушку в квартиру.

Оксана пожала плечами, она не собиралась говорить пятнадцатилетнему прыщавому подростку с ружьем, что ежедневно ее видела вся страна. Видимо, он не часто смотрел новости. Оно и понятно, в девять вечера лучше с друзьями на лавочке пивка попить, в онлайн игрушку погонять. К тому же у парня в руках ружье, хоть и старое, но оружие, свой дробовик она оставила в прихожей.

— Вот номер телефона похоронной команды — протянув ей листок, произнес парень. — Мать умерла двое суток назад, приехали, забрали, за городом братские могилы, теперь все трупы туда свозят.

— Спасибо, — поблагодарила она парня. — И как ты тут?

— Нормально, — пожав худыми плечами, ответил он. — Правда, не знаю, что делать, школы закрыты, вообще все закрыто, я на последние деньги еды купил, вот теперь сижу здесь. Хочу тоже добровольцем к военным пойти, только трупов я боюсь.

Оксана понимающе кивнула.

— Удачи, — пожелала она парню и вышла.

Трубку взяли сразу.

— Добровольная похоронная команда, — произнес усталый женский голос.

— Кому можно сообщить о погибших? — спросила девушка.

— Нам, — ответил оператор.

— Проспект Ленина, сорок три, квартира одиннадцать, два тела.

— Вам повезло, — ответил дежурная , — сегодня в вашем районе будут работать могильщики, думаю, в течение дня заберут.

— Спасибо, — поблагодарила девушка и повесила трубку.

Она открыла все окна, проветривая квартиру, вымыла грязную посуду, заглянула в холодильник, видимо, отец рассчитывал выжить и забил его консервами под завязку, в шкафу — мука, макароны, различные крупы, сахар — все, что долго хранится.

Девушка поставила чайник и присела за стол, за последние сутки она жутко устала. Свезенная об асфальт ладонь подживала и фактически не болела. Едва выехав за город, она нашла небольшой паркинг в лесной зоне и остановила машину, надежно скрыв ее от глаз любого, кто едет по трассе. Накатившее воспоминание о двух бандитах, бросило девушку в дрожь, у нее было слишком богатое воображение, она тут же представила, что с ней было бы, если бы не ОМОНовцы с их красивым капитаном. Оксана перегнулась через заднее сиденье и достала из сумки бутылку с Мартини. Необходимо было снять стресс, но, как оказалось, слабый вермут просто не смог пробить адреналин, бушевавший в ее организме, тогда в ход пошел коньяк. Оксана не любила крепкие напитки, но держала несколько бутылок для гостей, которые их любили. С коньяком дело пошло лучше, и уже через полчаса она была не в состоянии ехать куда-либо. Оксана закрыла дверные защелки изнутри, порадовалась, что стекла тонированы, достала тонкий легкий плед и, разложив сиденье, уснула, свернувшись калачиком.

Проснулась девушка около семи вечера. Проспав почти десять часов, она чувствовала себя отдохнувшей, свежей и бодрой, но никак не могла понять, что ее разбудило. Благодаря утреннему происшествию, она больше не была наивной дурочкой, к ногам которой падала многое, благодаря красоте этих самых ног. Теперь они могли накликать большие неприятности, слишком уж заманчивой добычей была блондинка с шикарной фигурой.

Девушка ухватила лежащий на пассажирском сидении дробовик, предохранитель щелкнул, ружье было готово к бою. Оксана прильнула к стеклу, пытаясь разглядеть, что творится вокруг. Видно было плохо, но за деревьями на самом паркинге что-то происходило.

Девушка выбралась из машины, стараясь не шуметь. Хорошо, что она догадалась поставить ее за кустами, сквозь зеленую густую листву ее голубой Пежо было тяжело рассмотреть, только если в упор наткнуться. Женский крик разорвал тишину подмосковного леса, и это явно был не крик наслаждения, столько боли в нем было, что Оксана вздрогнула. Она решительно ухватила дробовик и пошла в направлении пятачка для отдыха. Через минуту все стало ясно, машина с питерскими номерами, лежащий в луже крови крупный мужчина, двое "бичей" в грязной старой одежде, обнаженная женщина на земле, пытающаяся прикрыться от третьего, который целенаправленно пинал ее ногами. Парням было лет четырнадцать-пятнадцать, не больше, в руках одного из них был пистолет, у остальных большие ножи.

Оксана, сама того не понимая, вскинула дробовик. Двое сидели на лавочке спиной к ней метрах в десяти, третий стоял лицом, но его занимала только его игрушка, уже прекратившая кричать. Палец девушки потянул тугой спуск, и заряд дроби ударил в спину вооруженного пистолетом сопляка. Того швырнуло вперед, словно ему навесили мощного пинка. Его подельники растерялись, уставившись на лежащее лицом вниз тело. Видимо, Оксана угадала верно, он был главарем и ядром этой шайки подонков. Девушка с трудом передернул ребристое цевье, как называл его капитан, и вкатила заряд дроби в грудь стоящего над женщиной парня, того отбросило назад, а Оксана уже досылала новый патрон. Третий метнулся в сторону, надеясь сбежать, но не успел. Выстрел вышел не очень удачный, Оксана попала в ноги, сбив того на землю. Он дико заорал и принялся кататься по хорошо утоптанному пятачку. Девушка снова передернула и пошла к нему, носок острой туфельки ударил его в пах, раненый снова взвыл.

— Что, мразь, получили по заслугам? — ствол дробовика опустился, тонкий длинный пальчик с наманекюренным ногтем потянул спуск, грохнул выстрел, голова сопляка, возомнившего себя богом, перестала существовать.

Оксану вывернуло наизнанку, но еды в желудке почти не осталось. Утерев рот, девушка подошла к женщине, та лежала неподвижно. Странно, но прима "Первого канала" не чувствовала ничего противоестественного. Приложив пальцы к шее, она поняла, что опоздала, женщина была мертва.

Оксана разогнулась и подняла пистолет, вроде бы он назывался Макаровым, но как из него стрелять, девушка не представляла. Порывшись в карманах главаря, нашла запасной магазин. Заглянула в машину с питерскими номерами, вот здесь ее ждал сюрприз — на заднем сиденье в чехле лежал дробовик почти такой же, как у нее, только с прикладом, и целая сумка, в которой были коробки с патронами. Больше девушка ничего не тронула. Забрала оружие, кинув его в свою машину, зарядила недостающие патроны в магазин верного "Бекаса" и вырулила прочь с паркинга. Нужно было как можно быстрее добраться до города. Единственное, что она сделала, по дороге остановилась возле Ногинского поста ДПС и рассказала о погибших. Усталый постовой равнодушно кивнул и обещал отправить туда машину. Спросил, не Оксана ли ведущая "Новостей" и почему ее не видно последнее время, девушка ответила, что уволилась и решила вернуться домой. ДПСник выдал:

— Очень жаль, — на этом они расстались.

И вот она вернулась домой, в пустой, мертвый, где в комнате в обнимку лежат ее родители, и теперь совсем не понятно, что делать дальше.

Тарановск. Город Солнца. 5 июня 2015 г. Аэродром

На широкую бетонную полосу садился уже третий борт. Ястреб стоял в окружении десятка солдат, наблюдая, как тяжелый транспортный самолет бежит по полосе. Таран дал "зеленый свет" на переброску всего имущества, выделил склады, жилье на окраине. Пока что прибыло около восьмисот бойцов, фирма Ястребова понесла огромные потери в Африке, северной и южной Америке, на ближнем востоке, максимум, на что он мог рассчитывать, это тысяч пять бойцов. Но если удастся собрать хотя бы эту часть, то можно будет пободаться с Тарановым. Эта мразь никого не щадила, цифры, звучащие с экрана телевизора даже отдаленно не были приближены к реальным, уже сейчас население Земли сократилось до четырех миллиардов. По какой-то причине в России дела обстояли лучше всего, это довольно сильно напрягало Таранова, он опасался, что выживет слишком много соотечественников, жаждущих его крови, что было вполне логичным, если учитывать, теперь каждый второй стал для него кровником. Штаты, Австралия, часть Европы уже обезлюдили, в лучшем случае, по всей планете уцелеет около миллиарда. Вот Россия обескураживала, по стране данные, конечно, были неутешительные, погибло уже около сорока миллионов, Таранов беспокоился, торопя Ястреба с переброской всех возможных ресурсов. Таран уже вышел на воинскую часть и предложил офицерам и контрактникам служение в обмен на вакцину, те думали недолго, у командира части умирала жена, и Таранов получил почти четыре сотни бойцов, которых сейчас эвакуировали вместе с семьями, складами и техникой в окрестности города.

Транспортник остановился, из него выскакивали бойцы, выезжали бронированные машины "ТИГР", погрузчики выгружали паллеты, на которых лежали знакомые всем военным темно-зеленые ящики с оружием и боеприпасами. Это был уже второй борт с центральной базы. Но там было столько добра, что потребуется как минимум еще пять бортов, чтобы вывезти все. Таранов, не скупясь, вышвыривал доллары, которые вскоре будут никому не нужны.

Сергей Ястребов спокойно наблюдал за суетой, его вмешательство не требовалось. Самолет разгрузили за час, рабочие под присмотром сотрудников фирмы "Ястреб" перегружали имущество в грузовики, предоставленные Тарановым. Никакой суеты — все четко, как на учениях. Полковник отпил глоток из кружки, в которой был ароматный горячий кофе.

— Прибыло сорок человек, — доложил Всеволод, появляясь рядом с машиной. — Врачи прямо на борту вакцинировали, двое скончались в полете.

Полковник кивнул, в этот момент из самолета вынесли пару носилок с телами погибших бойцов.

— Сегодня мы ожидаем еще три самолета, — продолжил доклад заместитель, — с европейских филиалов. Если все пойдет хорошо, то к вечеру мы будем иметь полторы тысячи личного состава.

— Сева, я думал о нашем плане, — подозрительно оглядевшись по сторонам, сказал Ястреб, — пока нам не стоит выступать против Тарана. Чего мы добьемся? Да, мы хорошо подготовлены и вооружены, ну зальем мы этот город кровью, может быть, убьем эту мразь, а дальше что? У него здесь уже налажена жизнь, все подчиняется ему. Развалив все это, мы просто обречем людей на смерть.

— Я тоже так думаю, командир, мне не нравится работать на Таранова, но иного выхода я не вижу

Сидевший в полукилометре от них наблюдатель с чувствительным микрофоном прекратил запись и взял сотовый.

— Иван Олегович, они отказались от плана вашей ликвидации, полковник пришел к выводу, что лучше работать. Да, запись есть. Хорошо, в течение часа она будет у вас.

Сотрудник службы безопасности убрал телефон в карман и начал сворачивать наблюдение. Дорогущий микрофон отправился в пластиковый футляр, плед в багажник Нивы. Вскоре машина ушла в сторону города.

Звонок на мобильный Ястребова раздался тут же, как только Нива с наблюдателем стартовала с места.

— Сергей Александрович, наблюдатель снялся с позиции, он уже доложил о результатах перехвата.

— Спасибо, — бросил Ястреб и отключился.

— Ну вот и все, Сева, Таран в курсе, что мы против него не выступаем, причем в курсе от своего источника, так как на наши заверения он класть хотел.

— А может?

— Нет, Сева. То, что я говорил сейчас, было не только спектаклем, я реально так думаю. Нам теперь с этим чудовищем идти одной дорогой.

Всеволод нехотя кивнул, отряд бойцов из двадцати человек ждал команды на штурм центральной башни "Taran Industries".

— Давай им отбой, Сева, — приказал Ястреб. — Мир проиграл Ивану Таранову, теперь он принадлежит ему.

Всеволод набрал номер.

— Бабушка вернулась, ждем вас дома, — и не дожидаясь ответа, отключился. — Вот и все, теперь мы действительно служим ему, — подвел зам Ястреба итог.

— Для меня это было очевидным решением, — заметил Ястреб, запрыгивая в кабину бронированного "Тигра", двое сопровождающих полезли в десантный отсек.

Водитель выжал газ, и машина пошла в сторону Тарановска, пристроившись в хвост колонне грузовиков с имуществом компании, Всеволод проводил ее взглядом и глянул на часы, через двадцать минут ожидалось прибытие борта из Европы.

Тарановск. Город солнца. 5 июня 2015 г. Главная башня корпорации "Taran Industries"

Сергей Мокрицкий, бывший полковник ФСБ, а ныне глава службы безопасности "Taran Industries", сидел в приемной Таранова и спокойно попивал кофе. Аня умела варить этот великолепный напиток, как никто больше, именно поэтому Мокрицкий любил, когда шеф просил подождать его за дверьми кабинета.

Что ж, почти все планы осуществились, никому больше нет дела до корпорации и ее амбиций, в стране фактически не осталось влиятельных фигур, которые могли бы усложнить жизнь. Пара генералов, взявших власть в Москве и пытающиеся удержать ее от анархии, были не слишком опасны. Бывшее у власти правительство прощелкало момент, когда корпорация стала представлять опасность, зато корпорация не упустила возможности, от этого правительства избавиться, что и сделала. Теперь на полуопустевшей Земле один хозяин. Единственный человек, который преодолел нулевой барьер новой эры без потерь.

Мокрицкий посмотрел в окно и сделал очередной глоток из большой чашки. За последние дни он очень устал. Благодаря политике Тарана окрестные городки с их мэрами и даже одним губернатором полностью перешли на сторону "Taran Industries", и Мокрицкому пришлось носиться по области, пытаясь наладить службу безопасности на местах. Были сформированы небольшие отделы СБ в каждом городе, в их задачу входило сохранение интересов корпорации на физическом уровне, дабы мелкие князьки не забыли, с чьей руки едят. Вторая задача — посадить по правую руку каждого градоначальника своего советника. В итоге Мокрицкий справился, где уговорами, где лестью, где прямыми угрозами и шантажом, но он добился своего, люди из корпорации вошли в вертикаль власти. Только в одном маленьком городке, насчитывавшем до эпидемии всего сорок тысяч жителей, молодой мэр оказался упрямым и недальновидным, он послал Мокрицкого с его протеже подальше, заявив, что лоялен к Таранову, но не будет плясать под дудку одного из его советников. Спустя сутки, он погиб в автокатастрофе, его место занял вполне лояльный зам, который не имел ничего против, чтобы рядом сидел "серый кардинал" из "Taran Industries".

Мокрицкий был доволен собой: за два с половиной дня он сделал очень многое, жаль, что он не мог быть в нескольких местах одновременно. Честно говоря, бывший ФСБшник опасался, что за время его отсутствия Ястреб предпримет какие-то действия, но обошлось. Наружка не отпускала полковника ни на минуту, а недавний перехват поставил в этом деле жирную точку, его тезка окончательно отказался от своих планов. Хотя, если бы Мокрицкий знал, что в здании напротив сидит элитная группа бойцов фирмы "Ястреб", он не чувствовал бы себя таким уверенным. Но они уже получили отбой и готовились незаметно покинуть позиции, Мокрицкий краем глаза посмотрел в тихо бормотавший телевизор, укрепленный под потолком, и, взяв с журнального столика пульт, прибавил звук.

— ... ситуация в Москве близка к критической, — вещал журналист. — После вчерашнего массового побега из следственного изолятора "Матросская тишина" обстановка в городе существенно накалилась. Большинство сбежавших заключенных уже арестованы или убиты, но несколько довольно крупных банд терроризируют город. За последние сутки в столице погибло тридцать шесть сотрудников полиции. Среди военнослужащих срочной службы участились случаи дезертирства с оружием в руках, аналитики предполагают, что с каждым днем процент дезертиров будет увеличиваться. По данным медиков — жертвами вируса стали больше семи миллионов человек, и это только в столице. Но медики оптимистичны в своих прогнозах, по нению главного санитарного врача России, пик эпидемии пройден, и она идет на спад...

Мокрицкий приглушил звук. Начальник СБ поморщился, ему было неприятно слушать подобные репортажи, словно в грязи вывалился. Он был против предложения Таранова выпустить вирус. Но кто слушает маленьких, кому интересно их мнение? Теперь он был в этом замаран по самые уши. С того момента, как он покинул родную службу, он совершил множество преступлений, но именно это гарантировало билет в ад, без малейшего шанса на прощение, ведь именно его спецы под видом террористов захватили научный институт, занимающийся разработкой вирусов, и подорвали его.

Мокрицкий снова посмотрел на экран, показывали кадры с массовых захоронений: огромные котлованы, к которым армейские грузовики и самосвалы дорожных служб свозили жертв вируса. Эти кадры Мокрицкий видел впервые. Тупая игла кольнула прямо в сердце, именно в этот момент бывший ФСБшник понял, что все, что он видит, дело его рук, и не важно, что ему отдали приказ, это не освобождает его от ответственности, и он виновен. Виновен в этих смертях и в том, что будет после.Сергей Мокрицкий испугался.

— Сергей Юрьевич, с вами все в порядке? — спросила Аня.

Глава СБ только кивнул, рука потянулась к подмышечной кобуре, в которой торчала его личная "Гюрза", трясущаяся рука ухватила рукоять и потянула пистолет. Он всегда заранее передергивал затвор так, что оставалось только щелкнуть предохранителем и нажать на курок. Щелчок предохранителя привлек внимание Ани, девушка загипнотизировано уставилась на пистолет в его руке.

— Сергей Юрьевич, что..., — закончить она не успела.

Мокрицкий приставил дуло к голове и нажал на курок, последнее, что он вспомнил, прежде чем пуля, вылетевшая из ствола, пробила голову, это строчку из песни Игоря Талькова "Бывший подъесаул" — "Глухо щелкнул затвор, и девять граммов свинца отпустили на суд его грешную душу".

Сидящей в небольшой комнатке охранник вбежал в помещение, держа в руках новенький ГШ-18. Он глянул на откинувшегося в кресле Мокрицкого и кровавое пятно на стене, убрал свой пистолет и вызвал начальника караула.

Услышав одиночный выстрел Таранов на секунду испугался, после чего, нажав кнопку на клавиатуре, вывел на монитор изображение с камеры в приемной.

— Гад ты, Сергей Юрьевич, — выругался Таранов, — не мог в другом месте застрелиться, — он убрал с монитора изображение и вернулся к прерванному телефонному разговору.

Вечером в офисе фирмы "Ястреб" собралось все руководство компании, всего шесть человек, не хватало еще двоих, но они, вероятно, были мертвы. На столе стояли несколько бутылок с хорошей дорогой водкой.

— Начнем, пожалуй, — наполняя стаканы, предложил Ястребов. Шесть человек молча подняли стаканы, седьмой остался в центре стола. — Скажу первым, я мало знал Мокрицкого, но все отзывались о нем хорошо. После недавних событий я подумал, что предо мной редкостная циничная гнида. Я ошибся. Прости меня Сережа, ты умер как солдат, осознав, что натворил. Жаль, ты не прихватил с собой Тарана, но сделанного не воротишь. Прощай, солдат!

— Прощай, солдат, — эхом разнеслось по комнате, после чего, молча постояв, мужики выпили.

Город Владимир. 5 июня 2015 г. Вадим Токарев. Похоронная команда

Вадим оторвал голову от подушки, когда будильник проорал шесть, голова трещала. Токарев посмотрел на бутылку водки, которую вылакал в одиночку.

— Все, больше ни капли, — разгоняя тишину квартиры, громко произнес он.

Вадим вообще пить не любил, но вчерашний день оказался настолько жутким, что нужно было выпить, и не просто выпить, а нажраться, иначе он просто не смог бы заснуть. У него очень давно был знакомый, который работал в морге, так вот, за полтора года, что парень там работал, Токарев его трезвым не видел ни разу. Водка помогла, Вадим спал без сновидений, просто провалившись во тьму. Он глянул на большую фотографию сына, стоящую на столе, стало паршиво, снова захотелось нажраться. Вадим стиснул зубы и отвел взгляд, рывком встал и пошел в ванную. Несмотря на весь хаос, творившийся в стране, в домах был свет и горячая вода. Токарев не раз представлял себе конец света, и по его мнению эти блага цивилизации должны были исчезнуть в первую очередь. Вадим умылся, побрился, принял душ, быстро позавтракал, еще вечером он снял с карточки все деньги и истратил их на продукты, забив маленькую кухню консервами и крупами. Все, что удалось купить в полуопустошенном магазине. По приказу губернатора торговцам было запрещено искусственно завышать цены, хотя все понимали, что скоро старым деньгам придет конец, продукты, патроны и золото снова станут реальными критериями оплаты. Но после того, как был расстрелян представитель сети магазинов "Добряк", приказавший поднять цену втрое на товары первой необходимости, торговцы поняли, что лучше поиметь мало, чем получить пулю. Обрядившись в камуфляж, комплект химзащиты остался на сидении "Урала", и закинув за спину автомат, Вадим поехал на "работу". Спускаясь по лестнице, наткнулся на соседа со второго этажа. Увидев на нем камуфляж и автомат, старик поинтересовался о принадлежности.

— Доброволец я, — ответил Токарев, — сейчас в похоронной команде.

— Вадим, помоги, — взмолился дед. — Жена померла, третий день лежит, в больницах говорят, что нет транспорта, морги переполнены.

— Все, что я могу, это заехать перед тем, как поедем по квадрату трупы собирать, никакой отдельной могилы, братское захоронение.

— В земле, и ладно, — согласился старик.

— Тогда жди, Дмитрич, телефон я твой знаю. Как увидишь во дворе "Урал", спускайся. Вадим пошел дальше, но долго слышал летящие в след слова благодарности. На первом этаже из квартиры, где жила довольно большая семья, почувствовал мощный трупный запах. "Надо будет попутно забрать тела отсюда", — решил он.

Договориться с полицией посетить родной дом, проблем не составило. Давешний лейтенант Сычев кивнул и пристроился следом за "Уралом". Ему было все равно, откуда трупы вывозить. В итоге, из дома, где жил Вадим, вывезли шестнадцать покойников, вскрыв четыре квартиры по наводке соседей. Еще предстояло попутно заехать по адресу, с которого звонила девушка, обнаружившая мертвых родителей.

— Это вы звонили? — спросил Вадим, стоя на пороге под дулом дробовика.

Оксана кивнула, она стояла справа от двери, держа в руках ружье, но ствол уже отвела в сторону.

— Простите, мне кажется, я вас знаю, — неуверенно заметил Токарь, — или вы очень похожи на нее.

Девушка вяло улыбнулась одними губами.

— Наверное, вы правы, три дня назад я была еще ей. А теперь...

— Я понимаю, — согласился Вадим.

— Они в спальне, — сказала Оксана и отупила на кухню.

Вошедший следом сержант, увидев девушку с ружьем, застыл с открытым ртом, после чего, узнав ее, выкатил глаза и не нашел ничего умнее, чем спросить:

— У вас есть разрешение на оружие?

Оксана покачала головой:

— Нет.

— Тогда ..., — начал сержант, но закончить не успел.

— Дима, оставь ее в покое, — попросил Токарь, — она не садит по всем подряд.

— Откуда ты знаешь? — напрягся полицай.

— Она что, похожа на душегуба или неуравновешенную? Оставь ее.

— Хрен с тобой, — уступил сержант и вышел в коридор.

Илья отнесся к тому, что перед ним известная ведущая, спокойно, поздоровался и прошел следом за Вадимом. Тела быстро вынесли. Оксана, оставив дробовик дома, спустилась следом.

— Спасибо, — поблагодарила она Вадима, — что вступились за меня.

— Не за что, — ответил он. — Я же вижу, что вы нормальная, и если пустите его в ход, то пустите по делу.

Она кивнула.

— Я из него троих подонков вчера вечером завалила.

Вадим ничего не ответил, подумав, что если это правда, то девчонка сильная, говорит об этом спокойно, даже равнодушно.

— Можно, я с вами поеду, провожу родителей?

Вадим задумался.

— Не уверен, что вам стоит это видеть, жуткое зрелище эти братские могилы, да и места у нас в машине нет.

— А у них, — она кивнула в сторону патрульной девятки.

— А об этом с ними договаривайтесь.

Оксана кивнула и пошла к стоящим возле машины полицейским. Что она им сказала, Вадим не слышал, но в итоге забралась на заднее сиденье. Девятка пристроилась впереди и теперь уже вела "Урал" по обозначенным ранее адресам, день начался без осложнений, кузов заполнился быстро, трупов было много, и уже через час машина пошла на "разгрузку".

Увидев братские могилы, Оксана вздрогнула. Тошнотворный запах разлагающихся людей, грузовики, на которых привозили мертвых, тела, летящие вниз прямо из кузова — все это привело девушку в шок.

— Я же говорил, вам не стоит это видеть, — обратился Вадим к Оксане, которая стояла рядом с кузовом "Урала" и заворожено смотрела вниз остановившимся взглядом. — Вот и все, что мы можем для них сделать, скорее, мы даже делаем это не для мертвых а для живых, при таком количестве трупов может вспыхнуть новая эпидемия.

— Я понимаю, — с трудом произнесла Оксана, сдерживая порыв к рвоте.

Вадим подошел к "швырялам" и тихо попросил:

— Мужики, там самыми первыми лежат мужчина и женщина, обернутые в простыни, у борта стоит их дочь, сделайте одолжение, сгрузите их по-человечески. А это от меня, — и Вадим достал чекушку водки.

Старший молча кивнул и, забрав бутылку, вернулся к работе. Просьбу Токаря "швырялы" выполнили, аккуратно спустили два тела на землю и положили на краю котлована.

Оксана подошла, минуту постояла, прощаясь, закрыв глаза, потом кивнула. Рабочие аккуратно, на сколько это возможно, спустили тела в братскую могилу.

— Спасибо вам, — поблагодарила девушка Вадима перед тем, как забраться в полицейскую машину. — Вот мой домашний телефон, позвоните мне, если, конечно, хотите.

Вадим забрал бумажку с накарябанными на ней телефонными цифрами и, молча, убрал в карман камуфляжа.

— Я рад, что смог вам помочь.

Оксана кивнула и забралась на заднее сиденье, ей был симпатичен этот неулыбчивый мужчина. Он был по своему красив: довольно высокий, во всяком случа,е ее глаза упирались ему в подбородок, а в ней было почти метр восемьдесят, густые светло-русые волосы зачесаны на бок, серые глаза смотрят с прищуром, в них грусть, хотя у кого ее сейчас нет, каждый кого-то потерял. Она только что "похоронила", если, конечно, можно так сказать, своих родителей. Можно назвать ее циничной, вроде бы ей положено погрузиться в депрессию и всячески скорбеть, но у нее это просто не получалось. Грусть была, но светлая, тихая и спокойная. Да, родители ушли, они не были слишком религиозны, но верили в рай и ад, и Оксана надеялась, что, куда бы они не попали, они пройдут этот путь вместе, также, как жили и как умерли. А ей нужно жить дальше, и почему бы поближе не познакомится с Вадимом.

Девушка смотрела в окно. Полицейские вызвались доставить ее обратно домой, отправив "Урал" по намеченному ранее маршруту. Странное дело, вокруг рушится мир, тысячами гибнут люди, а она думает о мужчине в костюме химзащиты. Что же ее в нем так зацепило? Девушка не заметила, как машина остановилась возле ее дома. Оксана поблагодарила полицейских и поднялась домой. Все-таки странное состояние, ей очень хотелось, чтобы он позвонил.

Тарановск. Город Солнца. 11 июня 2015 г. Офис "Taran Industries"

— У нас проблемы, — войдя в кабинет Таранова, проинформировал шефа новый глава службы безопасности.

После самоубийства Мокрицкого это место занял его зам, ему было слегка за сорок, всю жизнь он прослужил в СВР, профессиональный разведчик. Работал в штатах, потом в Европе, как он оказался у Таранова, никто не знал, но был предан ему как пес, за что и получил одноименную кличку.

— Что случилось, Олег Владимирович? — лениво поинтересовался Таран.

— Я получил информацию от нашего человека в Москве. За вами отправили охотников. Спецназ ГРУ — это самые лучшие. Даже у нас таких нет. Может быть, у Ястреба есть человек пять оттуда, но не больше.

— И на хрена им это? Я им что, мешаю? Сижу себе спокойно, никого не трогаю.

— Похоже ФСБ размотала клубок, — предположил Олег Владимирович. — Не думаю, что они хотят посчитаться, срать им мочи нет на погибших и рухнувший мир, они вас бояться.

Таран встал и подошел к окну, прямо перед ним раскинулся его город.

— Я же объяснил этим тупым генералам, что пусть забирают себе все остальное, а сюда не лезут. Эпидемия закончилась, выжили все, кто принимал вакцину, и те, у кого природный иммунитет. На Земле уцелело около полутора миллиардов, честно говоря, я рассчитывал что эта сумма будет вдвое меньше.

— Осмелюсь предположить, — влез в размышления шефа Пес, — что им не нужна ни Москва, ни европейская часть страны, вы отхватили слишком лакомый кусок, и сил на то, чтобы сравнять с землей Тарановск вместе со всеми жителями, у них хватит. По нашим прогнозам сейчас в Москве насчитывается около десяти тысяч военных, я не говорю уже о том, что у них техника и авиация. Благодаря вашим последним действиям по переговорам с военными, расквартированными в СИБВО, у нас тоже появился неплохой резерв, но по сравнению с тем, что имеет Киприянов — это капля в море.

— Тогда почему они не сделают это сразу, зачем эти тонкости со спецназом?

— Полагаю, он рассчитывают заполучить город в целости и сохранности, — предположил главный СБшник, — у нас здесь научные институты, лаборатории, ученые. Это лакомый кусок, фактически готовая база для наукограда.

Таран кивнул, соглашаясь, слишком большое расточительство — превращать Тарановск в груду щебня с помощью авиации и систем залпового огня. При этом Киприянов понимает, что без боя Таран не сдастся, будет грызться до конца, и потери при атаке будут огромны, вот только их больше негде восполнить, поэтому вариант со спецназом выглядит наиболее разумным.

— Вызови Ястребова, — приказал Таранов, — пора ему отрабатывать свое житье-бытье. Я уверен, у него найдутся охотники за охотниками.

— Хорошо, Иван Олегович, — вставая и слегка склонив голову, сказал Пес, — я поставлю Ястреба в известность и назначу встречу, думаю, у нас есть пара дней.

— Не затягивай, — отозвался Таран, глядя на свой город.

Тарановск. 11 июня 2015 г. Квартира Игоря

Игорь Корн, русский по паспорту, скиталец по образу мышления, сержант иностранного легиона по профессии, охранник и личный пилот Таранова лежал на диване и проглядывал по ноутбуку новостную ленту. Как ни странно, коммуникации во внешнем мире уцелели. То, что устроил его шеф, больше всего подходило под описание геноцид нежели апокалипсис. Игорь улыбнулся сам себе, вспомнив старый садистский стишок.

"В поле нейтронная бомба лежала,

Девочка Оля на кнопку нажала,

Долго над шуткой смеялись в РОНО,

Школа стоит, а вокруг никого".

Новости из внешнего мира были очень интересными: в Европе один из религиозных фанатиков на базе Ватикана с резиденцией в Германии создавал новое государство с формой правления в виде Теократии. Он объявил себя Архангелом, собирающим под свои знамена "чистых" людей, которых не коснулась кара господня, и призвал строить новый рай. При этом Архангел нашел уже немало последователей, по его подсчетам сейчас у него было около пятидесяти тысяч адептов, сбредающихся к нему со всей Европы.

Следующая новость была из России. Генерал Киприянов, прочно сидящий на московском троне, объявил себя приемником президента и установил режим военной диктатуры. В своей речи генерал заявил:

— ... я не позволю развалить великую страну и буду железным кулаком поддерживать порядок и целостность России...

Данное заявление генерала было реакцией на заявление некоторых политиков в регионах, которые не исключали возможности отделения от Москвы и создания собственных анклавов.

Игорь отложил ноутбук и потер переносиц. То, что страна развалится, Таран предсказал совершенно точно. Кому охота будет кормить бесполезную и никому не нужную Москву. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Глава "Taran Industries" в приватной беседе с Киприяновым заявил свои претензии на Урал, Сибирь и Дальний восток. Короче, на все, что восточнее Уральских гор, оставив генералу всю европейскую часть России. Игорь при этом разговоре не присутствовал, но знал о нем от своего нового шефа.

Реакция Киприянова была вполне ожидаемой, он послал Ивана Олеговича на хер, заявив, что не допустит подобного и, если надо, сотрет его с лица земли вместе с Тарановском, на что получил ответ: "Ты со своими губернаторами разберись".

Видимо, в центральной России действовали люди корпорации, которые и подкинули местным князьям идейку послать Москву подальше, и если это сработает, генерал будет очень сильно занят, во всяком случае, сил и средств на атаку Тарановска выделить не сможет. Пока что глава корпорации ошибся в одном, уцелело в два раза больше людей, чем рассчитывал Таран, и это могло стать проблемой. Русские оказались наиболее устойчивы к вирусу, и из всех евразийских держав понесли наименьшие потери. По данным аналитиков сейчас на территории России осталось около пятидесяти миллионов людей.

Таранов, осознав, чем ему это может грозить, начал переговоры с областями, которые находились на территории страны за Уральским хребтом, пытаясь склонить их руководство к союзу, в котором Город Солнца станет столицей нового блока.

Игорь поднялся и прошел на кухню, его квартира находилась в доме по соседству с центральной башней корпорации, тут жили служащие "Taran Industries" со своими семьями. Вообще, центральный район города занимали только здания корпорации. Таран разумно решил, что все важное должно быть под рукой.

Поставив чайник, Игорь посмотрел на город, красивый, новенький, сделанный по западному образцу из стекла и бетона, широкие улицы-проспекты, никаких уродливых пятиэтажек. Неожиданный стук в дверь отвлек его от созерцания, парень чертыхнулся и пошел открывать. На пороге стаяла Ольга.

— Привет, — легко и непринужденно произнесла подруга Таранова, после чего обогнула опешившего хозяина и вошла в квартиру. — Решила посмотреть, как ты живешь, — прокомментировала Первая леди города свое появление.

На ней было легкое летнее платье от известного парижского кутюрье, длинные густые волосы аккуратно заплетены в косу, на голых стройных ногах простые босоножки, которые, скорее всего, стоили как хороший автомобиль.

— Польщен, — прокашлявшись, произнес опешивший Игорь.

— Может, ты закроешь дверь и предложишь даме чаю? — улыбнувшись, спросила девушка.

Игорь выглянул в длинный коридор, там никого не было.

— Если ты ищешь своих коллег, то не старайся, — заметив его удивление, произнесла Ольга, — Иван отозвал всю охрану, так что, надзор с меня сняли.

Игорь закрыл дверь и пошел на кухню, краем глаза наблюдая, как его гостья села на диван, закинув ногу на ногу, демонстрируя их стройность и великолепное бедро.

— И чем обязан подобному визиту? — ставя на журнальный столик две чашки и сахарницу, спросил он. Сам Игорь сел в кожаное кресло напротив гостьи.

— Просто мне скучно, — сообщила девушка, — вот и решила навестить своего знакомого, посмотреть, как он живет. Таран вечно занят, ему до меня никакого дела нет, я его видела последний раз два дня назад. Пришел поздно ночью, быстро трахнул и спать завалился. Когда я проснулась, его уже не было.

— Он занятой человек, — дипломатично заметил Игорь, пытаясь уйти от скользкой темы обсуждения шефа.

Ольга неопределенно хмыкнула и, положив сахар, сделала глоток.

— Крепковато, конечно, для меня, но сойдет, — прокомментировала она приготовленный чай.

— Хочешь, могу заново заварить, — предложил он.

— Сойдет, — отмахнулась Ольга, она мельком глянула на раскрытый ноутбук. Т— ы же говорил, что тебе не интересны новости? — припомнив давешний разговор, иронично заметила девушка. — И мне не советовал их смотреть.

— Я этого не говорил, — стараясь, чтобы голос звучал ровно, ответил Игорь, поскольку, когда Ольга потянулась за чашкой, ее платье задралось еще выше, демонстрируя парню полное отсутствие нижнего белья. — Я спрашивал, зачем ты смотришь эту муть, имея в виду официальные выпуски новостей, хотя стоит заметить, тогда они были объективны.

Девушка перехватила его взгляд, но поправлять ничего не стала.

— Кстати, что ты думаешь по поводу всего этого? — кивнула она на экран ноутбука.

— Похоже, вскоре начнется война, результат которой в свете последних событий просто невозможно предсказать.

Игорь старался смотреть в ее глаза, чтобы не смотреть ниже, или в чашку, или куда угодно, только не на нее, поскольку эта раскованная женщина вызывала у него желание с первых минут их знакомства, когда он увидел ее возле шефа, он хотел ее.

— Он убьет нас, — поднимаясь, тихо сказала Ольга.

— Что? — выныривая из размышлений, не понимая, о чем она говорит, спросил парень.

— Говорю, что он убьет нас, я — его женщина, ты — его охранник.

— Тогда тебе лучше уйти, — вставая ей на встречу, заметил Игорь.

— Лучше — не значит правильно, — толкнув его в грудь своей изящной ладошкой, произнесла она.

Ее глаза уже подернулись мутной поволокой страсти, Игорь снова попытался встать, но было поздно, она уже сидела на нем верхом и расстегивала пуговицы рубашки.

— Будь, что будет, — прошептал он, и его руки легли на обнаженные бедра.

Все безумства случаются из-за женщин, это не было исключением.

Город Владимир. 12 июня 2015 г. Вадим Токарев

— База вызывает Токаря. База вызывает Токаря.

Вадим нащупал рукой рацию и нажал тангетку.

— База, это Токарь.

— Токарь, двигай в расположение, — приказал дежурный.

— У меня выходной, — попытался отбиться Вадим.

— Плевать, Деникин вызывает.

— Понял, буду через десять минут, — это Вадим уже говорил, вскочив с кровати.

Оксана приподнялась на локте и посмотрела на него заспанным взглядом.

— Что-то серьезное? — сонным голосом поинтересовалась девушка.

— Майор вызывает, срочно, но зачем, я не в курсе. А ты спи, если что, обязательно дам знать.

Оксана на полном автомате кивнула и, откинувшись на подушку, отвернулась к стенке. Через шесть минут после звонка Вадим уже сбегал по лестнице. С Оксаной он встретился два дня назад, город был очищен от трупов хотя и не полностью, но новой эпидемии уже никто не опасался. Теперь трупами занимались врачи и милиционеры. Добровольцев майора Деникина бросили на новую задачу, выжившим грозил голод. И снова на помощь позвали армию. Хотя армией то, что осталось, можно было назвать с большой натяжкой. Пять сотен офицеров, сотня контрактников, полсотни срочников и то только те, кто из города. Вот и вся армия. Зато выросло количество добровольцев. Неделю назад, когда Токарь только пришел, их было двадцать, теперь почти три сотни, разного возраста, разного уровня подготовки. Да и выгодно было служить, платили не деньгами, а ИРП (Индивидуальным рационом питания), в котором было все: от консервов до пирожного. На каждого добровольца в день выделяли два комплекта, что по сути не мало, учитывая, что Вадим — человек далеко не маленький и любящий поесть с трудом мог осилить половину. И вот добровольцев бросили на охрану мобильных полевых кухонь, которые устанавливались в людных местах, благо на складах военных оказались огромные запасы тушенки и различных круп. Все магазины в городе были временно закрыты, поскольку предприниматели отказывались отдавать продукты задаром, а кому нужен доллар или рубль, который теперь стоил не дороже бумаги, на которой напечатан.

Всерьез рассматривалась возможность о "раскулачивании", по-русски отнять и поделить, но заупрямилась администрация, которая еще сохраняла кое-какой контроль над областью. И если на селе с продовольствием было проще, то в городах с каждым днем становилось все хуже и хуже. Вот и пришлось армейцам распечатывать склады, и задымили на перекрестках полевые кухни. Вспомнили опыт Германии тридцатых годов, когда НАСДАП раздавал еду, устраивая общественные столовые. Правда, нельзя было явиться со своей миской и рассчитывать, что тебе набухают в нее суп или кашу. Рядом с каждой кухней поставили стол, посадили за него жен офицеров и провели перепись населения района, на каждого человека в день выдавались три пищевых талона, которые он обменивал на еду.

Вадим сидел с автоматом на броне БТРа и наблюдал за очередью к кухне. Народ быстро зверел, уже случались потасовки, несколько раз стреляли, помимо выдачи талонов, армейцы провели фактическую перепись населения. Семьдесят пять тысяч, все, что осталось от трехсот пятидесяти. Ни о каком организованном подсчете по области и речи быть не могло.

— Смотри, — пихнув Вадима в бок, указывая на просвет между домами, сказал Илья.

Токарь посмотрел в указанном направлении, трое довольно крепких мужчин стояли в тени, внимательно наблюдая за раздачей. Шум от кухни отвлек внимание Вадима от троицы, назревала очередная драка. Вадим спрыгнул с БТРа и пошел к толпе.

— Что происходит? — растолкав людей, поинтересовался он.

— Да вот, мужик толкнул девочку и та разбила банку, в которую ей только что каши на всю семью положили, — охотно пояснила дородная женщина лет сорока.

Девочка сидела рядом с разбившейся трехлитровой банкой и плакала. На вид ей было лет тринадцать, не больше.

— Кто же тебя одну за едой отправил? — присаживаясь рядом, спросил Вадим. — Родители где?

— Умерли родители, — всхлипнув, ответила девочка. — Я одна с братом осталась.

За восемь дней Токарь видел и не такое: в одной вскрытой квартире обнаружился грудной младенец, которому было не больше пары месяцев, а в соседней комнате лежала мертвая мать, младенец четыре дня провел в одной квартире с трупом. Были еще случи не менее жуткие, но нужно было подумать о том, что происходило сейчас, он повернулся к мужику.

— И как это вышло?

— А чего она копается? — огрызнулся, защищаясь, тот. — Все жрать хотят.

— Мразь! Это ребенок.

— У меня тоже дети, и тоже хотят есть, — понимая, что не прав, но продолжая огрызаться, заявил мужик.

— Илья, — позвал Вадим напарника, — принеси мой ИРП.

Тот кивнул и быстро притащил большую зеленую пластиковую коробку.

— Вот возьми, — протянул он девочке, там есть консервы и даже сладкое, — вам с братом точно на сегодня хватит, и советую, подыщи более прочную тару, желательно с крышкой.

— Спасибо, — просияла девочка, и, схватив коробку, пошла в сторону дома.

— Нина, — обратился Вадим к женщине, стоящей на раздаче, — урежь ему норму в половину. Будет вежливей.

— Ты чего творишь? — закипел мужик, но, увидев, как Илья взялся за рукоять пистолета, быстро остыл и протянул Нине военный термос.

Та молча бухнула в него два половника вместо четырех и вернула обратно, мужик кисло поблагодарил ее и ушел.

— Убили, — закричал кто-то от дома, где еще недавно тусовалась троица мужчин.

Вадим рванул с плеча автомат и побежал на крик, следом несся Илья и еще один боец Толик по прозвищу Инженер, нормальный парень, хоть и служивший в инженерном батальоне, но очень толково обращавшийся с оружием. Над ними постоянно подтрунивали: "Токарь есть, Инженер есть, Директора вам не хватает, сможете частную контору открыть".

Забежав за угол, Вадим увидел столпившихся у подъезда людей, на ступеньках лежала та самая девочка, которой он отдал свой ИРП, две маленькие ладошки зажали живот, в который какая-то мразь ударила ножом, рациона нигде не было.

— Она еще жива, — крикнул кто-то.

Вадим, подхватив ее, кинулся к БТРу. Пустые улицы города были только на руку, бронемашина неслась на предельной скорости и, если бы на пути попалась легковушка, ее участь была бы решена. Едва бронетранспортер остановился возле приемного покоя "Красного креста", как к нему тут же подбежали санитары, положили девочку на носилки и унесли. Врач с усталым лицом выслушал историю, коротко выругался и пошел делать все возможное.

— Этих ублюдков нужно найти, — зло бросил Илья, — и кишки выпустить. Твари ребенка не пожалели, за жрачку убить готовы.

— Думаешь, это та троица?

Илья к которому уже прочно прилипла кличка Буратино, только кивнул.

— Ладно, погнали назад, — забираясь на броню, скомандовал Вадим. — Думаю, если поискать, то найдем. Они, скорее всего, местные, кто-то видел, кто-то знает, да и куртка у одного из них приметная.

Когда приехали, суета уже улеглась. Вадим внимательно осмотрел место происшествия, хотя чего осматривать? Лужа крови и все.

— Это Галочку порезали, из тридцать восьмой квартиры, — выйдя из подъезда, сказала женщина лет тридцати. — У нее еще братик маленький, чудом парнишка выжил, вот что значит природный иммунитет, ему всего восемь.

— Вы можете взять его к себе, пока Галя не поправится? — попросил Вадим. — Если сделаете, выпишу двойную суточную норму.

— Да я и без этого взяла бы, — махнула рукой женщина, в глазах у нее стояла влага, — они с моим Олежкой в один класс ходили.

Вадим не стал развивать тему, он все понял: женщина потеряла своего сына, также, как он лишился Димки.

— Возьмите паспорт и пойдемте со мной, — приказал Токарев.

Та кивнула и ушла в подъезд, но вскоре вернулась, держа в руках документ. Вадим отвел ее к кухне и приказал выписать ей ежедневную двойную норму. Жена лейтенанта, сидевшая за столом, поморщилась и собиралась вякнуть, что не положено, но, увидев глаза Вадима, решила промолчать и выдала талоны.

— Вы не знаете, кто это мог сделать? — спросил Токарь Аллу Петровну, когда та уже исчерпала все слова благодарности.

— Да стояли тут трое, долго стояли, я одного из них вроде раньше видела, жил в доме по соседству. — Она указала в сторону старой пятиэтажки.

Вадим кивнул и пошел к машине.

— Толик, — позвал он, — останешься с бойцами и броней здесь, задача прежняя, а мы с Ильей пойдем прогуляемся.

Инженер кивнул и поудобнее уселся, откинувшись спиной на башню.

— Если найдете, волоките их сюда, — попросил он. — Повесим в назидание остальным.

— Я подумаю, — на полном серьезе ответил Вадим.

— И как ты собрался их искать? — поинтересовался Буратино, пока они шли к пятиэтажке.

Токарь пожал плечами.

— Как-нибудь найдем, но эта мразь жить не должна.

Двор выглядел пустым и безжизненным. Три пятиэтажки, стоящие буквой "П", раскидистые каштаны, кусты, старый, почти сгнивший грибок в песочнице, и больше ничего.

— И? — глядя на дома, спросил Илья.

Но все оказалось проще, из подъезда выбежала женщина и сразу поспешила к ним.

— Господа военные, господа военные, — затараторила она. От подобного обращения Илью и Вадима перекосило, но они промолчали. — Помогите! Спасу нет! Ванька-алкаш замучил всех.

— Что случилось? — спросил Илья, он уже понял, что они пришли по верному адресу.

— Пьют постоянно, у них ружье старое есть, жителей в страхе держат, продукты вымогают.

— Сколько их и где сейчас? — тут же, сориентировавшись, спросил Вадим.

— Ванька и два дружка его. Один вроде за разбой сидел, через два дома живет, а сейчас они у Ваньки, квартира восемь, второй этаж, только что пришли, коробка пластиковая у них в руках была.

— Наши сволочи. Закусь надыбали, — зло плюнув, бросил Илья. — Пошли?

Вадим кивнул и, передернув затвор, пошел в подъезд, уже на третий день службы он сменил "ксюху" на АК74м. Быстро поднялись на второй этаж, из указанной квартиры раздавалась ругань и женский визг.

— Хоть с этим проблем не будет, — глянув на обтянутую "дерьмонтином" ДСПшную дверь, заметил Илья. — Как действуем?

— Просто, — отозвался Вадим и, всадив короткую очередь в замок, саданул ногой.

Визг моментально стих. Полуголый мужик, прижавший к стене в стельку пьяную бабищу "третьей свежести", открыв рот, замер, глядя на двух мужиков в камуфляже.

— На пол, суки, — заорал Илья во всю мочь легких. — Полиция!

И тут у присутствующих сработал эффект воспоминания, они еще не осознали новой действительности, что судебная система, как и правоохранительная, рухнула и можно полицию послать или даже пострелять в нее. Два мужика, сидящие за кухонным столом и вскрывавшие консервные банки из ИРП, слажено упали на пол, третьему пришлось напоминать о приказе, легонько двинув прикладом в челюсть. Пока Вадим держал лежащих на прицеле, Илья вязал им руки, потом быстро пробежался по квартире, заглядывая в пустые комнаты.

— Пусто, — доложил Бератино, вернувшись в прихожую. — Там шмотки свалены, много, шубы дорогие, костюмы, техника, похоже, ребята мародерством пустых квартир не брезговали. Пока мы с тобой город чистили, эти твари чистили квартиры.

— Кто из вас ребенка ударил? — потихоньку зверея, спросил Вадим.

Мужик, лежащий в коридоре, вздрогнул, он понял, что пришли к ним не по поводу пьянок и рэкета соседей.

— Это он, — крикнул он, мотнув головой в сторону третьего, которого пришлось бить прикладом.

— Ванька это, — подтвердил второй.

— А заплатите все вместе, — прорычал Илья. — Подъем!

— Мужики, но мы-то не причем, это все он, — взмолился один из алкашей.

— Вставай, мразь, — зверея и наводя автомат на руку, приказал Токарь. — Ты все равно пойдешь, только уже без конечности.

Мужик интенсивно закивал и с трудом поднялся, второй с синими от татуировок руками, имевший больше опыта с арестами, не возбухал, все делал четко и молча.

— Суки, никуда не пойду, — завопил Ванька, — здесь стреляйте.

— Как скажешь, — бросил Вадим и выстрелил одиночным в ногу, слега пробив икру.

— Аааа, — заорал алкаш.

— Не ори, ты даже идти сможешь, так что, вставай, — приказал Буратино.

Раненый поднялся, пуля пробила икру с самого края, вырвав клок мяса. Илья наладил ему пинка и погнал вниз по лестнице.

Суд был скорым: кто-то из жителей близлежащего дома принес веревку, под каштан подогнали БТР, накинули петли на шеи. Посмотреть на казнь собралась внушительная толпа человек в пятьдесят, ни одного возгласа осуждения, люди смотрят спокойно, в глазах ни капли жалости.

— За попытку убийства и грабеж, за мародерство, я, Вадим Токарев, приговариваю этих троих к смерти. Митяй, заводи.

Старая шестидесятка (БТР-60) взревела двигателем и отъехала метров на десять. Троица забилась в петлях, они умирали медленно от удушья, умирали так, как заслужили.

— А ты воин, — раздался за спиной Вадима голос, он показался знакомым, вот только Токарев не мог вспомнить, где же его слышал. Обернувшись, он увидел Оксану.

— Это не поступок воина, — заметил он, не глядя на повешенных.

— Это поступок мужчины, — заметила ведущая. — Не думаю, что здесь найдутся люди, которые осудят тебя.

— Скорее всего, ты права, — окинув взглядом расходящихся по домам людей, заметил он. — Что ты здесь делаешь?

— Ты так и не позвонил. Вот я и решила...

— Ты серьезно? — подозревая подвох, поинтересовался Токарь.

Девушка была красива, даже после всех событий, что произошли за последние дни, она не потеряла шарма: блестящие на солнце золотом чистые густые волосы, легкий макияж, опрятная одежда, подчеркивающая красивую фигуру, на ногах кроссовки, а под легкой кофточкой за поясом рукоять пистолета. Перехватив его взгляд, Оксана улыбнулась.

— Трофей, был у одного из подонков, которых я застрелила. Пришлось посидеть в Интернете, чтобы разобраться, как им пользоваться. А насчет моего появления здесь, это чистой воды случайность, разыскиваю старого друга. Правда, похоже, ему не повезло, квартира опечатана и заколочена досками.

— Ему не повезло, — согласился Вадим. — Я за последние дни таких квартир вскрыл сотни, и чаще всего за дверью был труп.

Со стороны центральной улицы послышался звук двигателя, и вскоре к полевой кухне, возле которой стоял БТР, подлетел уазик с надписью "Плиция" на борту, из которого в сопровождении полицейского полковника выскочил майор Деникин.

— Токарев, ты с ума сошел? Ты что себе позволяешь? — заорал он, налетев на Вадима. -Богом себя возомнил? Суд Линча устроил!

Вадим только кивнул в ответ.

— Да. И вы за это мне еще спасибо скажите.

— Что? — взревел полицейский полковник. — Да, если каждый с автоматом в руках будет развешивать на деревьях гражданских, деревьев не хватит.

— Это не гражданские, а мародеры и убийцы, — отрезал Вадим, — и ваши подчиненные за последние дни перестреляли подобных не мало. Так что, отстаньте и поговорите с людьми, спросите у них, правильно ли я сделал? И все присутствующие скажут, правильно.

— Да знаем мы, что они скажут, — успокаиваясь, заявил Деникин. — У нас страна интеллигентная, но как спросишь, как ей управлять, то тихий и спокойный народ мечтает всю шваль в крови утопить.

— И будет прав, — бросил подошедший к ним Илья.

— Буратино, не лезь, — одернул его майор, — ты тоже участвовал.

— И считаю себя совершенно правым, эта мразь, — Илья указал на Ваньку алкаша, — зарезал девочку ради коробки ИРПа, за закуску, и пошел спокойно к себе на хату бухать, трахать бабу. Так что, все мы правильно сделали, теперь бандиты, мародеры и прочая шваль об этом узнают, узнают, что не сраный уголовный кодекс их накажет, а человек с автоматом и веревкой, и пощады не будет.

— Они правы, — впервые за весь разговор подала голос Оксана.

Полковник и майор вылупились на нее, словно увидели нечто невозможное.

— Простите меня, — слегка взволнованным голосом произнес Деникин, — вы та самая ведущая с центрального канала? Оксана Андреева?

— Да, та самая, — обворожительно улыбнувшись, заметила девушка.

— Но как вы здесь оказались? — это уже поинтересовался полицейский полковник.

— Я просто проходила мимо и увидела своего знакомого, который как раз развешивал на дереве этих подонков. Решила остаться и посмотреть. Узнала у людей, в чем дело, и совершенно согласна с его решением, он все правильно сделал.

— Да знаем мы, — отмахнулся Деникин. — Его обвиняют только в одной вещи, нужно было сообщить нам, дождаться приезда, вместе бы повесили. А то обида гложет, такую мразь и не я повесил.

— Не завидуйте, зависть — грех, — еще раз обворожительно улыбнувшись, произнесла Оксана.

— Ладно, — махнув на все рукой, бросил майор, — поехали, полковник, дел невпроворот.

Полицай кивнул, и они, загрузившись в "Узик" отчалили.

— Спасибо за заступничество, — поблагодарил Токарев Оксану.

— Пустое, — улыбаясь, ответила бывшая ведущая, — долг платежом красен. Ты ведь тоже тогда вступился за меня перед сержантом.

— Поужинаем сегодня? — предложил Вадим. — Я достану пару рационов, очень недурной набор, постараюсь раздобыть те, которые для летунов, туда шоколад входит.

— Как романтично, — рассмеявшись, произнесла девушка. — Я согласна, к тому же сомневаюсь, что в городе остались открытые рестораны.

— Да, это оригинально ужинать с такой красивой женщиной, угощая ее солдатским пайком.

— Вот видишь, у нас все начинается с новаторства. Где встретимся?

— Давай здесь, у меня возле части машина стоит, и если ты не против, поедем ко мне. — Вадим посмотрел на часы, — моя смена закончится через сорок минут.

— Тогда я подожду, все равно на сегодня у меня никаких дел не было, кроме как отстоять очередь в одну из таких кухонь. И вообще, огромное вам спасибо, если бы не вы, обстановка в городе была бы намного хуже.

— Я? — иронично спросил Вадим.

— Добровольцы, — отмахнулась Оксана, — и вы прекрасно меня поняли. Все, жду вас и обещанный ужин.

Так Оксана оказалась у него дома, а затем и в его постели.

— Тебя где носит? — спросил дежурный. — Все уже собрались.

Вадим глянул на часы, с момента вызова прошло шестнадцать минут.

— Ехал, — коротко бросил он и поспешил в кабинет Днисова.

— Разрешите? — вытянувшись на пороге по стойке "смирно", спросил он майора.

— Давай, Вадим, заходи, садись, — разрешил майор, — мы уже начали, так что, тебе придется вникать по ходу повествования.

Токарь кивнул и опустился на свободный стул рядом с Ильей.

— Итак, продолжим, — майор взял указку, ее конец уперся в точку на карте, возле которой было написано "Петушки". — В городе сложилась очень сложная обстановка, там почти не оказалось войск, местная полиция превратилась в банду, смешанную с уголовным контингентом. Банда насчитывает около полусотни активных бойцов, это люди из разных структур — ППС, УИН, ДПС. Главарь — бывший майор Отряда Быстрого Реагирования по фамилии Князев, кличка Князь, держит их в железном кулаке.

— Очень жесток, на него и раньше приходили жалобы, — встрял в разговор полицейский полковник, который приезжал вместе с Деникиным разбираться по поводу казни троих мародеров. — Но его не трогали, поскольку он выполнял свою работу хорошо, имел благодарности, некоторое время назад ушел из ОБР.

— Теперь он фактически захватил власть в городе и районе, — продолжил майор. — Грабежи, расстрелы, пытки, местную администрацию извел под корень. Его банда ворвалась в здание, вывели всех присутствующих на улицу и выстроили вдоль забора, отделили десяток родственников и знакомых, после чего остальных расстреляли. Он объявил о суверенитете, сказал, что отныне Петушки — закрытая зона, кто сунется, будет уничтожен. Поскольку город стоит на московской трассе, дорогу Князь объявил своей собственностью, и если кто-то хочет проехать, придется заплатить. Ваша задача — выдвинуться в Петушинский район и покончить с бандой Князя. В операции участвует СОБР, ОМОН. Мы предоставляем бронетехнику и сотню бойцов из добровольцев. Командиром сводного отряда пойдет полковник Никишин. — Полицейский полковник поднялся так, чтобы его все увидели. — Командиром от добровольцев будет капитан Денисов.

Вадим кивнул сам себе, Денисова он знал, и знал довольно неплохо, решительный, волевой мужик, его ровесник, командовал разведротой парашютно-десантного полка во время третьей чеченской, в период эпидемии отличился в борьбе с мародерами. Денисов кивнул, принимая приказ.

— Полковник Калюжный, принявший командование над всеми воинскими соединениями города и области, распорядился выделить для операции два танка Т-90, пять БТР-90, столько же БМД-4 (бахча У), две разведывательные бронированные машины "ТИГР". Все машины с армейскими экипажами. По нашим подсчетам этого должно хватить.

— Полиция пользуется своим транспортом, — просветил полковник Никишин, — тремя броневиками БПМ-97. Но наши силы не велики, в настоящий момент СОБР насчитывает всего пятнадцать человек, ОМОН семнадцать. Часть из них останутся в городе. Мы выставим по десятку бойцов от каждого подразделения.

— Все, товарищи, время дорого, — давая понять, что брифинг закончен, вставая, произнес Майор. — Начало операции — завтра в шесть утра. Капитан, ведите людей на склад.

Все поднимались, кабинет наполнился звуками двигающихся стульев.

Вадим поучил новое снаряжение: камок, разгрузку, автомат Ан-94 "Абакан" с подствольником, двойной боекомплект. Через три часа он уже сидел в "ТИГРе", идущем головным дозором перед колонной. Все было так, как и должно было быть: пустынная дорога, машины, конечно, попадались: и легковушки, и грузовики, но шли они на предельной скорости, чаще всего сбиваясь в плотные колонны. Почти все пассажиры были вооружены, кончились спокойные времена, когда можно было спокойно кататься с ветерком. Оксана рассказала, как заполучила ПМ, да и до этого Вадим не строил иллюзий о безопасности на трассах во время подобных событий.

"ТИГР" оказался легким, маневренным автомобилем с противопульной броней, в башне был установлен КПВТ, в кузове сидели трое бойцов и пулеметчик. Вадим задумчиво озирал окрестности, выискивая возможные неприятности, но сам, по сути, думал о другом. То, что уже не будет как раньше, было совершенно точно. Рухнул привычный миропорядок, некоторые страны просто перестали существовать, в Европе набирает силу новое государство с уклоном в теократию, армия фанатиков — это намного опасней бандитов или военных. ОтУрале и до Тихого океана власть захватила некая корпорация со своей армией, слухи оттуда противоречивы, и вообще пока не ясно, что там происходит. А вот что происходит на европейской части России было понятно, единственная власть, которая осталась в стране — это армия, хорошо вооруженная, правда, в результате последних событий не такая многочисленная, но все равно сила. Кому нужны чиновники на руководящих постах? Все, им больше никто не даст рулить, они будут необходимы в вопросах, касающихся жизни гражданского населения: снабжения продовольствием, жилищной сферы, занятости, бытовых вопросов. Но рулить будут генералы.

— Токарь, это колонна, впереди мост, — раздался голос капитана, — проверить на предмет взрывных устройств.

— Принял, выполняю.

Машина остановилась перед мостом, из десантного отделения выскочили бойцы и заняли наиболее удобные позиции. Вадим внимательно разглядывал в бинокль прилегающую территорию, скорее всего, еще рано бояться минной войны, но осторожность не помешает, возможно, кто-то уже предупредил Князя, и в Петушках их ждет сюрприз. Токарь с Ильей спустились вниз и осмотрели опоры.

— Ничего не обнаружено, — выходя на связь с колонной, доложил он. — Можно идти.

— Принял, — отозвался Денисов.

Вообще, мужик он был толковый, колонну вел как и положено по законам военного времени, с головным дозором и тыловым охранением, подозрительные места предпочитал проверять. Все понимали, что пока рано, некому устраивать засады и жечь технику, но капитан предпочитал перебздеть, и сохранить жизни бойцов, и бойцы это одобряли. Омоновцы и собровцы шли в середине колонны. Вадим плохо понимал их участие в данной операции, но мужики шли с какой-то конкретной целью. И если добровольцев бросали непосредственно на банду, то эти двадцать человек получили приказ в бой не встревать, какая у них задача знал только капитан, но Денисов молчал.

Через час миновали границу Петушинского района, до города осталось всего десяток километров. Техника ушла на проселок и скрылась в небольшом лесу в паре километров от трассы.

— План такой, — собрав командиров отделений, начал Денисов. — Ночью скрытно выдвигаемся к городу, броня идет позади, о том, что с броней делают в городе, мы знаем по чеченским компаниям. Посему, броня пойдет вперед только после пехоты.

Командир СОБРа хмыкнул.

— Капитан, тебе не кажется, что попахивает паранойей? Откуда у Князя гранатометы, да и не сковырнешь Т-90 из граника, тут нужен "Конкурс М" или "Метис М", а еще лучше "Корнет". Мы их раздавим, даже пернуть от страха не успеют.

— Капитан, — посмотрев в глаза СОБРовцу, холодно произнес Денисов, — займись своим делом, мы пехота и будем воевать, как умеем.

Тот пожал плечами и больше не выступал.

— Токарь, ты первый входишь в город, твоя задача — разведка, у нас есть сведения, что банда выбрала базой городское УВД. Твоя задача — дойти до него, не вступая в бой, и, заняв позиции, поддержать нас огнем.

Вадим кивнул, соглашаясь, группа из десяти человек уже была набрана и готова к выдвижению. СОБРовец снова хмыкнул, но промолчал.

— Остальные — штурмовой отряд, выдвигаемся группами по десять человек вот по этим улицам.

Все командиры склонились к карте. Через час, когда все получили необходимые инструкции, брифинг был свернут.

Едва солнце показалось из-за горизонта, техника тронулась в сторону города. На окраине бойцы спрыгнули с брони и дальше пошли пешком. Броня же шла позади, метрах в пятидесяти, готовая поддержать пехоту огнем.

Группа Вадима вышла на два часа раньше и спокойно в темноте вошла в город. Тот существенно отличался от Владимира, здесь никто не заботился о людях, выгоревшие дома, трупы на улицах, причем не всех их убил вирус, некоторые лежали в засохших лужах крови с многочисленными пулевыми отверстиями. Город казался пустым и вымершим, очень напоминал старые фотографии из Припяти: город стоит, а в нем никого. Владимир тоже не был оживленным, но людей на улицах встретить было можно, постоянно ездили патрули милиции, военных. Здесь же все словно затаились в предчувствии бури.

Князь нападения не ждал, а может, и ждал, но не так скоро, группа Вадима никем не замеченная заняла позиции в ста метрах от УВД.

— Токарь вызывает Владимира.

— Слушаю тебя, Токарь, — раздался голос Денисова.

— Они не пуганные, охранение никакого, возле здания десяток машин, похоже, вся банда находится в УВД, — доложил Токарев.

— Принял, подтягиваю основные силы.

Вскоре все было кончено: здание окружено, на позиции выкатили бронетехнику, которая фактически в упор расстреляла базу Князя.

Группа Вадима в бой так и не вступила, несколько раз из своей снайперки стрельнул Илья, снимая мечущихся по объятому пожаром УВД бывших полицаев. Через десять минут на зачистку пошли ОМОН и СОБР, добровольцы остались в оцеплении.

Несколько раз из здания звучала автоматная стрельба, быстро стихающая, спустя два часа с момента выдвижения, банда перестала существовать. Было захвачено трое пленных, включая Князя, которого сильно помяло толстой деревянной балкой обрушившегося на него перекрытия.

— Ну и на хрена они нам были нужны? — спросил Вадим у капитана, когда СОБРовцы вперемешку с ОМОНовцами выводили из здания пленных.

— Я не знаю, — ответил тот. — Нам было приказано обеспечить их выдвижение, подавление сопротивления, их задачей была зачистка. Нам сказали, мы выполнили.

Вадим пожал плечами, по сути, сопротивления не оказалось, обидно только, что просто так прокатился.

— И что дальше? — поинтересовался Токарев.

— Нам поручено в случае успешного окончания операции взять город под охрану и сформировать отряд добровольцев, а также новые органы управления.

Москва. 12 июня 2015 г. Нина Краснова

Девушка приходила в себя с трудом, последние восемь дней она пила, пила беспробудно. Как и половина населения Москвы, она была приезжей. Нина обладала хваткой и сумела зацепиться, полгода работала, как каторжная, в одном из журналов, сумела обойти пяток конкурентов и сесть в кресло помощника главного редактора. Ее назначили на эту должность первого июня, а второго уже никому не нужен был ни журнал, ни она сама. Хозяйка, сдававшая ей комнату, умерла на второй день. Кравцова позвонила в скорую, но там сказали, разбирайтесь сами. Все, что могла сделать Нина, это похоронить старушку, вышла ночью в небольшой сквер перед домом и выкопала садовой лопаткой неглубокую могилу. С рассветом в скверике появился небольшой холмик с самодельным крестом — просто две палки, связанные шпагатом.

А потом она попала в заложницы. Нина была красивой девушкой, темные густые волосы, пронзительные серые глаза, спортивная фигурка. Зеки, захватившие продуктовый магазин, в котором она часто покупала свежую недорогую колбасу, насиловали ее несколько часов. Полные продавщицы не вызывали у них желания, а вот стройная длинноногая девушка возбуждала. На Нину навалилось равнодушие, она молча обслуживала их, глядя в потолок, мечтая только об одном, чтобы все это поскорее кончилось. И неважно как, убьют — хорошо, освободят — сама себя убьет.

Потом был штурм, она ослепла и оглохла от вспышки светозвуковой гранаты, и плохо соображала, что происходит, с трудом поднялась, зрение и слух возвращались постепенно. Она уже видела бегущего к ней полицейского, который что-то кричал, а потом раздались выстрелы, они показались ей совсем не громкими и не страшными. Полицейский обнял ее, разворачивая лицом к стрелявшему, и повалил на пол, по которому были разбросаны клочки ее собственной одежды. Нина больно ударилась головой, а полицейский продолжал прижимать ее к полу.

Нина хотела возмутиться, но, посмотрев ему в глаза, поняла, что он мертв. Потом кто-то снял с нее тело, на нее накинули какой-то халат, куда-то вели, ее осмотрел врач, смазал синяки йодом. За тем она ответила на вопросы следователя, уставшего мужика в дешевом костюме, после чего тот, усадив ее в машину, отвез домой, высадил у подъезда и уехали. Нина пришла в себя, сидя в ванной и скобля тело мочалкой, ее порадовала мысль, что она не сможет забеременеть, поскольку принимала противозачаточные таблетки. Ей не хотелось, чтобы в ней рос ребенок, зачатый от этих ублюдков. Какое-то время она вертела в руках бритву, думая, возможно ли с помощью нее вскрыть себе вены, но потом оставила эту мысль. Это было бы преступлением, перед глазами как живой встал тот полицейский, закрывший ее своим телом от пуль. Он отдал жизнь только ради того, чтобы она покончила с собой? Нет, так не пойдет. Но стресс был слишком велик. Выбравшись из ванны она вошла в свою комнату и достала из ящика бутылку водки, свинтила колпачок и набухала полную чайную чашку, которая попалась ей на глаза. Выпила залпом, потом еще и еще. Ящик водки и два ящика вина были куплены на день рождение, шестого июня Нине Красновой исполнялось двадцать четыре года. Она планировала вывезти всю редакцию на шашлыки, двадцать килограмм свинины лежали в морозилке, но девушку интересовала только водка. И Нина стала пить, она засыпала в пьяном угаре, просыпалась, что-то ела, потом пила, снова вырубалась, просыпалась и снова пила.

А потом водка кончилась. Нина посмотрела на календарь электронных часов. Они показывали двенадцатое июня. Восемь дней запоя.

Нина, избегая зеркал, пошла в ванную и забралась под душ. Она понимала, что если хотя бы краем глаза увидит свое отражение, умрет от страха. В ванной она оклемалась окончательно. Приведя себя в порядок, девушка взялась за загаженную квартиру, которая за восемь дней превратилась в притон, такое ощущение, что пила девушка не одна. Во всяком случае, она не могла представить, как можно так засрать квартиру в одиночку.

Одевшись в чистые джинсы и майку, забрав волосы в подобие хвоста, она направилась в ближайшее отделение полиции.

— Простите, — обратилась, она к дежурному, — вы не могли бы мне помочь.

Младший лейтенант, увидев красивую женщину, расплылся в улыбке, едва не высунув от счастья язык.

— Конечно, все что угодно, — выпалил он.

— Несколько дней назад, вернее, четвертого июня в районе "Матроской тишины" были захвачены заложники, — начала говорить Нина. — Тогда во время освобождения погиб полицейский, я не знаю, как его зовут. Вы не могли бы дать мне адрес отделения, к которому он был приписан.

— А вам зачем? — насторожился лейтенант.

— Я одна из заложниц, он спас мне жизнь, и я хотела бы выразить свои соболезнования его семье, — пояснила девушка.

Полицейский снова расплылся в дурацкой улыбке.

— Сейчас посмотрим. — Он быстро стал перелистывать регистрационный журнал, потом закрыл его, взял другой. — Вот, — наконец-то сказал он, — во время операции погиб капитан Глеб Налимов.

Вскоре на руках Нины был нужный адрес. Общественный транспорт в городе не ходил, метро было закрыто, пришлось вернуться домой и взять ключи от старенькой девятки, которую Краснова прикупила по причине дешевизны, но так и не успела получить права, хотя ездить умела. Ее двоюродный брат Вадим Токарев лет пять назад взялся ее учить, и выучил на совесть, а водил Вадим классно. К удивлению девушки девятка завелась легко, и уже через двадцать минут, немного поплутав, она добралась до УВД Юго-западного района. Дежурный, услышав просьбу встретиться с начальством, пожал плечами и вызвал майора.

— Александр Константинович, тут какая-то девушка просит встречи с начальством. Говорит, по важному вопросу. Пропустить? Хорошо, сделаем. Вот возьмите пропуск, вам на третий этаж в тридцать седьмой кабинет к майору Айвазовскому.

Нина поблагодарила дежурного и пошла по коридору. Поднявшись по лестнице на указный этаж, нашла нужную дверь и решительно постучала.

— Войдите, — раздалось из кабинета.

— Вы майор Айвазовский? — спросила Нина, разглядывая полицейского, поднявшегося ей навстречу.

— Да, я Александр Константинович Айвазовский, чем обязан?

— Я хотела поговорить о вашем погибшем сотруднике Глебе Налимове.

— А что произошло? — насторожился Ваз. — Глеб погиб восемь дней назад во время освобождения заложников, если бы еще существовала страна, я бы представил его к ордену мужества.

— Ничего не произошло, — пояснила Нина, — я одна из заложниц, Глеб погиб, защищая меня, прикрыв собой. Я хотела бы узнать, что это был за человек, и выразить соболезнования его семье.

Майор кивнул и сделал приглашающий жест, указывая на стул напротив.

— Садитесь, — попросил он. — Даже не знаю, с чего начать... Наверное, с этого — Глеб был хорошим человеком, таких сейчас мало, он был настоящим. У него осталась только одиннадцати лет, поскольку других родственников нет, мы отдали ее в приют.

С майором Нина проговорила несколько часов, его периодически отвлекали телефонными звонками, но после каждого из них он возвращался к ней и продолжал рассказывать о Глебе, и за эти несколько часов капитан Налимов стал для Нины близким и родным человеком.

— Спасибо вам, что уделили мне время, — собираясь уходить, поблагодарила девушка, — и у меня к вам просьба, вы не могли бы дать мне адрес детского дома, куда отдали Алину.

Майор кивнул и быстро нашел бумажку с телефоном и адресом.

— Это неподалеку, через две улицы отсюда, и не благодарите меня, это я должен сказать спасибо. Благодаря вам подвиг и жертва Глеба не пройдут бесследно, наверное, если бы все относились к нам также, как и вы, полицию бы больше уважали и не считали бандой в погонах. Я понимаю, что уважение нужно заслужить, а поборы на улицах Москвы и прочие теневые дела — не делают нам чести, видите, я не делю их и нас.

— Но есть такие люди как Глеб, — закончила за него Нина.

— Верно, — улыбнулся Айвазовский, — удачи вам.

Через минуту Нина сидела за рулем своей ржавой девятки, она уже знала, куда поедет, осталось только решиться.

Вскоре машина припарковалась перед фасадом старого обветшалого трехэтажного здания дореволюционной постройки. Никаких проблем, чтобы встретится с девочкой, не возникло. Нина сразу поняла, что здесь всем на всех плевать, усталая воспитательница с валившимися щеками, не задавая вопросов, позвала Алину Налимову.

— Здравствуй, — вставая перед девочкой на одно колено, сказала Краснова, — меня зовут Нина, я знала твоего папу, и если ты хочешь, я заберу тебя с собой и буду о тебе заботиться.

Алина, молча, сделала шаг вперед и обняла стоящую перед ней женщину. И тут Нина не выдержала, сначала одна слезинка, затем вторая скатились по щекам, девочка тоже захлюпала носом.

— Пойдем, — распрямляясь и беря Алину за руку, предложила девушка.

Все было улажено очень быстро, детдом буквально задыхался от потока сирот и для усыновления требовался паспорт и прописка, фактически, девочку просто спихнули, как балласт, директриса сама помогла собрать вещи девочки и даже проводила до машины.

— Вы храбрая женщина, — заметила она прощаясь.

— Я должна жизнь ее отцу, — пояснила директрисе Нина, — и лучшей благодарностью будет позаботиться о его дочери.

— Удачи вам, — пожелала директриса, — если бы таких людей было больше, страна бы имела шанс на возрождение. Мне жаль всех этих детей, скорее всего, они обречены. Может быть, вам удастся спасти хотя бы ее.

Нина кивнула и машина понесла их прочь от старого здания дореволюционной постройки.

Тарановск . 13 июня 2015 г. Центральный офис "Taran Industries"

— Иван Олегович, я думаю, у меня есть информация, которая могла бы вас заинтересовать, — сообщил начальник СБ.

— Давай только поскорее, у меня скоро видеоконференция с Владивостоком.

— Это касается Ольги и вашего пилота.

— Игоря?

— Да, Иван Олегович. Последнее время их несколько раз видели вместе. Первый раз ваша подруга пришла к нему домой два дня назад. Что происходило в квартире, узнать не удалось, по вашему приказу мы сняли охрану, но оставили наружное наблюдение, так, на всякий случай. Второй раз они встречались вчера вечером на квартире одного из знакомых Игоря, не осталось никаких сомнений — у них романтическая связь.

Таран встал и, заложив руки за спину, подошел к окну, некоторое время он стоял, молча, обдумывая ситуацию.

— Где они сейчас? — наконец спросил он.

— Там же, знакомый Игоря отбыл в один из городов перешедших под вашу руку на вахтовую смену, оставив другу ключи.

— Убить, — приказал Таран, при этом в голосе слышалось равнодушие. — Убить обоих. Я многое могу простить, но не измену.

— Понял, — отозвался Пес и пошел к выходу, попутно отдавая приказы, позади пристроились два телохранителя.

— Олег Владимирович, позвольте отлучится? — попросил один из них.

— Иди, — разрешил глава СБ, — только быстро.

Телохранитель кивнул и зашел в туалет, достав телефон, он быстро набрал номер.

— Игорь, — едва на том конце сняли трубку, быстро произнес он, — это Конев. Таранов все знает, вас проследили, только что он приказал убить тебя и твою подругу, шеф готовит акцию. Вас ведут.

— Спасибо, Серега, — отозвался Корн. — Теперь я тебе должен.

— В расчете, — отрезал оперативник, — жизнь за жизнь, — телохранитель Пса повесил трубку и повернулся за его спиной стоял шеф.

— Олег Владимирович, — начал он, но договорить не успел, пуля из ГШ-18 ударила его в переносицу, на белую кафельную стену плеснуло красным.

Тарановск. 13 июня 2015 г. Игорь и Ольга

— Быстро собирайся, — скомандовал Игорь Ольге, швырнув на кровать ее платье.

Девушка, не понимая, смотрела на любовника.

— Что случилось? — спросила она.

— Таран все знает, и он приказал убить нас, в запасе всего несколько минут.

Вот тут Ольгу проняло, она схватила платье и, путаясь, стала его натягивать, спустя полминуты она справилась с ним. Она не питала никаких иллюзий, если Таран отдал приказ на ликвидацию, можно быть уверенным на сто процентов, что его приказ будет выполнен, а здесь, в самом центре владений, где он бог, судья, палач нет вообще никаких шансов избежать наказания. Игорь уже стоял у дверей полностью одетый, сжимая в руке пистолет.

— Готова?

Ольга кивнула, она с трудом понимала, куда они спешат, шансов уйти не было, да и куда бежать?

— Торопись, — приоткрыв дверь, скомандовал Игорь.

В коридоре было пусто, только бы добраться до машины, а дальше можно попытаться прорваться из города, и пусть попробуют поймать.

— Игорь, нам не уйти, — едва поспевая за парнем, прошептала Ольга.

Корн не ответил. Лифт загудел, кто-то поднимался. Бывший телохранитель Тарана метнулся к лестнице, глянув вниз, увидел поднимающихся парней в форме службы безопасности.

— Назад, — выталкивая девушку обратно в коридор, скомандовал он.

Дверь распахнулась, и они нос к носу столкнулись с двумя СБшниками. Разница была в том, что Игорь знал, что за ними идут, и уже подготовился к стрельбе. Пуля ударила первого безопасника в грудь, швырнув на второго, тот попытался увернуться от заваливающегося тела коллеги и получил сразу две в голову.

Игорь запихнул Ольгу в лифт и нажал кнопку "Два". Девушка остановившимся взглядом уставилась на трупы СБшников. Корн же, в отличие от нее, не был таким впечатлительным, он подобрал оружие убитых, обшарил карманы и вытащил запасные обоймы. К счастью, вся служба безопасности была вооружена одинаковыми пистолетами ГШ-18. Правда, по мнению Игоря, лучше бы создатели пистолета Грязев и Шипунов делали авиационные пушки, у них это получалось гораздо лучше, хотя и у ГШ свои плюсы были.

Двери лифта открылись на втором этаже, здесь их никто не ждал. Игорь не испытывал иллюзий по поводу того, что его бывшие коллеги не знают, где он, но рассчитывал выиграть время, пройти через второй этаж и уйти по пожарной лестнице с другой стороны здания.

— Быстрее, — скомандовал он и побежал по коридору.

Наверное, если бы он так же бежал на соревнованиях, то выиграл бы титул чемпиона на дистанции в сто метров, установив при этом новый мировой рекорд. Ольга, которую он во время бега держал за руку, фактически летела, не касаясь пола. Они выскочили на лестницу, безопасники не ожидали, что он уйдет с пятого этажа, поэтому даже не оцепили здание, видимо, Пес ошибся в оценке противника и послал за бывшим спецназовцем группу наружного наблюдения. У машины Игоря топтался водитель, который рухнул на асфальт прежде, чем успел вытянуть из подмышечной кобуры свой пистолет. Корн толкнул Ольгу к машине, а сам нагнулся к трупу, вытащил пистолет и обоймы, закинув их на заднее сиденье своей Нивы. Игорь принципиально не признавал иномарки и пользовался доработанным в частных мастерских отечественными автомобилями. В багажнике лежала одна из двух дежурных сумок, именно по этой причине он так хотел уйти на своей машине, а не угонять чужую. В сумке были документы, деньги, которые, правда, никому теперь не были нужны, новенький камуфляж и пистолет-пулемет "Вереск" под мощный бронебойный патрон и три обоймы к нему.

Нива взревела форсированным движком и рванула к выезду из города, до которого было меньше километра. Дом приятеля по стечению обстоятельств стоял почти на самой окраине.

На КПП Игорь спокойно показал удостоверение с высшим допуском. Солдатик в камуфляже из воинской части, перебазированной в Тарановск всего два дня назад, почтительно козырнул и поднял шлагбаум, на трясущуюся от страха девушку солдатик внимания уже не обратил.

Директива задержать Игоря Корна пришла на пост через семь минут, когда Нива с форсированным двигателем сумела отмахать уже с десяток километров.

Бывший телохранитель и пилот Таранова прекрасно представлял дальнейшие действия противника, поскольку сам работал в этой структуре. И уже через пятнадцать километров свернул на проселочную дорогу, идущую сквозь тайгу. С этой дороги через пять километров машина свернула на едва заметную в густой траве заброшенную тропинку, углубляясь все дальше в лес. Игорь был заядлым охотником и грибником, и пока город строился, исходил все окрестности, так он набрел на небольшую пещерку, в которой можно было переждать облаву, не опасаясь быть обнаруженными с воздуха. Он загнал машину внутрь и вылез наружу, Ольга нерешительно выбралась следом.

— А дальше? — взволновано спросила она.

— Дальше будем ждать, — доставая из багажника сумку и начиная переодеваться, ответил Игорь. — Времени у нас вагон, если в течение пары дней нас не найдут здесь, значит, попробуем уйти. Я знаю заброшенные тропы, которые выведут нас за пределы владений Тарана. Но сейчас, когда за нами бросят в погоню уйму народу, бессмысленно пытаться уйти по ним.

— А есть что будем? — спросила девушка. — Для грибов, ягод и орехов еще рано.

— Я собирался съездить на рыбалку в ближайший выходной и кое-чем запасся, — Игорь вытащил одну из пяти коробок ИРП, — с голоду не помрем.

Ольга посмотрела на солдатский рацион и пожала плечами, вряд ли она успеет набрать на калорийной пище лишние килограммы.

— Вляпались мы с тобой по полной, — заканчивая переодевания и снаряжая "Вереск" заметил Игорь. — Умеешь пользоваться? — показывая на пистолет, спросил он.

— Я что, похожа на женщину, которая умеет пользоваться оружием? — возмутилась бывшая владычица Тарановска.

— Придется учиться, если хочешь и дальше жить, — отрезал Игорь, — это пистолет ГШ-18 затвор, курок, магазин, — дальше пошло как заряжать, целиться, стрелять.

Примерно через час обучения девушка вполне сносно и довольно быстро могла изготовиться к стрельбе. Игорь решил, что как только выдастся возможность, дать ей отстрелять с десяток патронов.

— И что мы будем делать, пока нас все ищут? — отложив пистолет в сторону, игриво спросила Ольга.

— То, что нам не дали закончить, — обнимая ее за талию и заваливая в траву, ответил Корн, — займемся тем, что привело нас сюда, — он страстно поцеловал Ольгу в губы.

За два дня он влюбился в эту бестию и просто не мыслил свою жизнь без нее, она разрушила их жизни своим приходом в его квартиру, но в данный момент им было глубоко на это плевать.

Город Петушки. 14 июня 2015 г. Вадим Токарев

Грязный, утонувший в крови город. Вадим сидел в "ТИГРЕ", на коленях лежал автомат, привокзальная площадь была полна народу, уже третий час шло общегородское собрание. Здесь собралось почти все население города — несколько тысяч человек, все, кто уцелели после эпидемии и резни. Уставшие, замученные люди, решали как жить дальше.

Хроника событий, произошедших в городе, не была тайной, уже на пятый день эпидемии Князь вышел из-под контроля, собрав вокруг себя группу из полицаев, он взял власть в городе в свои руки. Дальше стало хуже, банда пошла в разнос — пытки, расстрелы, грабежи, те, кто пытался оказать сопротивление, украсили фонарные столбы центральных улиц.

— Что думаешь? — спросил сидящий на месте водителя Илья.

— Думаю, что город придется оставить, он потерян, — глядя на толпу, ответил Токарь, — людей проще отсюда вывезти, город не удержать.

Эти люди ему не нравились. Да, они много пережили за последние дни, наверное, здесь не было ни одного человека, который не потерял кого-нибудь, это Вадим понимал хорошо, но они отличались от тех же Владимирцев. Те были деятельны, искали способы существования. Люди, стоящие перед ним сейчас, были тупым, покорным, стадом, они послушно сделают все, что им скажут. Скажут уйти, уйдут, бросят здесь, значит так тому и быть, большинству было все равно.

— Тут в Костерево воинская часть, они могут взять на себя охрану города, — предложил Илья, — нужно выйти на них, договориться.

— Их вывели в Москву десять дней назад, это мне рассказывал один из жителей, вывели вместе со складами. Что не смогли вывезти, подорвали, так что, некому их защищать.

— Пусть сами сколачивают отряд самообороны, — предложил выход Буратино.

Токарев усмехнулся.

— Посмотри на них, — попросил он, — какие из них солдаты? По ним очередь дай, разбегутся. За все время ко мне подошли два человека, просили продать оружие. Двое, Илья, всего двое из трех тысяч.

— Они запуганы, — попытался вступиться за горожан Буратино.

— Понимаю, — согласился Вадим, — но лучшее лекарство против страха — это автомат Калашникова в руках. Знаешь, я уже давно заметил, как у мальчишек загораются глаза, как распрямляются плечи, когда они берут в руки оружие, не важно какое, пусть даже газовый пистолет. В этот момент они чувствуют себя сильными, непобедимыми, у них в руках власть, власть над жизнью другого человека. Осознание ответственности приходит чуть позже, но оно приходит. А здесь найдется от силы десяток мужиков, готовых взять в руки ствол, чтобы защитить город. Нет, если этих людей оставить здесь, они обречены.

— Может, ты и прав, — заметил Илья, он смотрел, как на трибуну взобралась дородная тетка лет тридцати, весом она была под полтора центнера при росте в метр семьдесят, от этого выглядела совершенно круглой.

— Военные обязаны нас защищать, — громко выкрикнула она, — для этого им дадено в руки оружие. Вот пришли в город солдаты, прибили Князя, пусть остаются и дальше защищают.

Вадима перекосило. Бабища не понимала, что у солдат есть собственный дом, который они хотят защищать более охотно, чем грязный заваленный трупами городишко, она мыслила категорией единого государства, еще не понимая, что такой категории больше нет в принципе. Она вообще, похоже, думать не собиралась, а, может, и не умела, ей все были что-то должны: ее были обязаны накормить, защитить, обеспечить всем необходимым, ее слова встречались одобрительным гулом стада, ему тоже были должны.

Токарь стиснул рукоять автомата, ему вдруг захотелось дать очередь по ораторше, так, чтобы ее слоновью тушу на куски порвало, на плечо легла рука Ильи.

— Спокойно, Вадим. Не дергайся, я понимаю тебя, это скоро пройдет.

Токарь осторожно выпустил из легких воздух и разжал побелевшие пальцы. Хорошо, что Буратино рядом, еще немного, и его гнев взял бы верх. Вадим благодарно улыбнулся другу и откинулся на спинку сиденья, стало легче, у него вообще было туго с друзьями. За последние несколько лет он стал затворником, и если бы не Димка, то вообще перестал бы обращать внимание на внешний мир. Все, что нужно, можно было получить, не выходя из квартиры — работа выполнялась на компе, результаты отсылались по почте, заказ продуктов в ближайшем магазине можно было сделать по ICQ, тоже с лекарствами и прочими товарами. Друзей, настоящих друзей, у Вадима не было, в Москве есть двоюродная сестра, но жива ли? И вот случился апокалипсис, умер Димка, но Токарь смог взять себя в руки, у него появилась женщина и друг, надежный, как старый ТТ.

К машине подошел капитан Денисов, закурил и стал вслушиваться в разговоры. В городе остались только добровольцы под его командой, часть техники и ОМОН с СОБРом ушли во Владимир, забрав с собой Князя, его подручных по-быстрому допросили и расстреляли без малейших угрызений совести.

— Город приказано оставить, — наконец сообщил он информацию, — только что поступил приказ полковника Калюжного, людей эвакуировать, кто не хочет, пусть остается здесь, никого насильно тащить не будем.

Вадим кивнул сам себе, его порадовало, что во Владимире трезво оценивают обстановку.

— Единственный объект, который приказано удерживать — это вокзал, — бухнул в бочку меда целое ведро дегтя Денисов. — Первая смена наша, потом сюда пришлют отдельный караульный взвод. Майор надеется, что удастся найти полсотни бойцов из жителей Петушков.

— Оставить за собой вокзал и железную дорогу — довольно грамотный ход, — заметил Илья, когда капитан ушел к трибуне, где дислоцировался временный совет города. — Думаю, пятьдесят человек найдутся, чтобы наладить охрану данного объекта. Если дать толкового офицера, двадцать человек отсюда хрен выбьешь.

— А пока они не найдутся, нам придется торчать здесь, — уныло заметил Вадим.

Илья молча кивнул, соглашаясь, новость была не радостная.

На следующий день к вокзальной площади согнали несколько десятков грузовиков и столько же автобусов из чудом уцелевшего АТП. Уезжали не все, накануне прямо после митинга временная администрация провела перепись населения. Всего в городе было две тысячи семьсот двадцать два человека. Решили уехать чуть больше двух тысяч, остальные переселялись поближе к вокзалу под бок к отряду добровольцев. Вполне разумный ход. Некоторые из остающихся мужчин записались в местный отряд самообороны, их вооружили трофеями, уцелевшими от банды Князя, и поставили на довольствие. Всего таких набралось одиннадцать человек, командовал ими старый майор, воевавший еще в Афганистане. Поскольку на вокзале им было делать нечего, то Денисов, не долго думая, составил из них три патрульные группы, в задачах значилось патрулирование города и отлов мародеров. Хотя последнее было фикцией: патрулировать они патрулировали, а вот мародеров не трогали. Да и смысла в этом особого не было, люди просто заходили в пустые дома и брали то немногое, что было ценного. Все равно это добро лежало мертвым грузом и не принадлежало никому, покойники вряд ли могли заявиться к капитану с жалобой.

Вадим стоял на площади и наблюдал за погрузкой людей в автобусы. О том, что все уедут одной ходкой, и речи быть не могло. Люди везли с собой скарб, что существенно уменьшало посадочные места. Но все должно было решиться сегодня, первая колонна уходила в полдень, спешно разгружалась во Владимире и делала вторую ходку, забирая оставшихся.

Денисов ходил бешеный, за ним, словно хвост, "катилась" та самая бабища-колобок, которой все были должны, она уже достала капитана своими требованиями, и тот с трудом сдерживался. Глядя на это, Вадим подумал, что Денисов разрывается между двумя желаниями: повесить ее или расстрелять, при этом, вариант просто избавиться, даже не рассматривался. Стоило Денисову остановиться, бабища снова начинала излагать свои требования, в этот момент лицо капитана белело, затем зеленело, теплые карие глаза наливались нездоровым огнем.

— Может несчастный случай? — предложил кто-то из бойцов, стоящих за спиной Вадима. — Разгоним легковушку и протараним ее, мол, машина управление потеряла.

— Отставить разговоры, — рыкнул Токарев. — Машину покалечите, а этого нудного слона только разъярите.

Бойцы заржали. Всего в Петушках оставалось сорок человек при двух БТРах и двух БМД, для разъездов по городу оставили один "Тигр".

— Вадим, — позвал Токарева капитан, — бери свое отделение и двигай на трассу, там сейчас со стороны Москвы заканчивают делать блокпост, принимай его, обживайся. Твоя задача — следить за порядком на подъездах к городу. Ночью стрельба была, мародеры атаковали три машины, те спрятались неподалеку в лесочке, думали, никто не увидит, Нашли, забрали все ценное, покрошили пассажиров, выжили двое мужчин, трусы, сбежали в самом начале боя, тем самым спаслись. Мрази, конечно, бросили женщин, детей, еще нескольких мужиков, кто бой принял, но Бог им судья. Короче, бери БМД и двигай туда. Еще один пост будет на въезде со стороны Владимира. Вечером с колонной подвезут крупнокалиберные пулеметы и станковые гранатометы, так что, голым не останешься.

— И долго мне там куковать? — с тоской спросил Токарь.

— Пока во Владимире не сформируют постоянный караульный отряд, — ответил Денисов. — Городок этот полностью оставлять нельзя, стоит он удобно, если здесь засядет банда, мы заимеем большую проблему.

— Понял, сделаем, — отозвался Вадим и, махнув своим, повел их к БМД, которая уже урчала двигателем.

— Ну что, Токарь, ошибся? — устраиваясь на броне и подложив себе под задницу сиденье, вырванное из какого-то автомобиля, спросил Буратино. — Город решили не оставлять?

— Его оставили, два блокпоста и вокзал не в счет, против крупных сил мы не потянем, так что, присутствие в городе номинальное. И вообще, ты заметил, похоже Владимир живет уже своей жизнью.

— Это ты к чему? — спросил Илья, перекрикивая урчащий двигатель.

— А к тому, что теперь Владимир сам по себе, Россия сама по себе. Я слышал Калюжный, договаривается с ковровчанами, хочет держать завод им. Дегтярева, оружие и мотоциклы — это серьезная заявка на автономию.

Илья задумчиво сморщил лоб, почесать затылок мешала каска.

— Думаешь, область станет нечто средним между княжеством и городом-полисом по принципу древних греков?

— Все к этому идет, — отозвался Вадим. — Смотри сам: Калюжный и хмыри из администрации распоряжаются Владимиром, как будто Москвы вообще не существует, о городе вспомнили, о людях. Раньше операция, которую мы здесь провернули, была ЧП российского масштаба. А что сейчас? Ничего! Москве дела нет до того, что в ста километрах от нее творится, они подтянули к себе войска, все, до чего дотянуться смогли, а остальная страна пусть горит синим пламенем. Так что, считай ты сейчас стоишь у истоков нового образования — княжество, свободная область, анклав, называй, как хочешь, но теперь мы за это отвечаем, а не страна.

— Похоже, ты прав, — обдумав сказанное, согласился Илья. — Вот только чем это все кончится? Думаешь, Москва смирится с потерей своего влияния?

Токарь отрицательно покачал головой.

— Как только она расхлебает свою порцию дерьма, которого у нее с избытком, она возьмется за отщепенцев, и снова мы с тобой окажемся в окопах. Ладно, давай выдвигаться, еще успеем нафилософствоваться, пока будем сидеть на блокпосту.

Илья кивнул и полез на броню БМД.

Окрестности Тарановска. 15 июня 2015 г. Поисковый отряд "Ястреб"

— Два дня, он уже ушел отсюда, — привалившись спиной к дереву, высказал свое мнение Сычев.

Командир бросил на лейтенанта быстрый взгляд, они были знакомы больше шести лет, прошли вместе не одну войну — кувыркались в руинах Грозного, пережили бомбардировки Белграда, обгорали под жарким африканским солнцем, скрипели песком иракских пустынь, и вот теперь они сидели в таежном лесу в нескольких километрах от Уральских гор.

— Я тоже думаю, что он ушел, — отозвался Ренат. — Конечно, в этих лесах можно полк спрятать, не то что одинокую Ниву с двумя пассажирами. Я бы на его месте не стал ждать. За три дня мы прошли больше сотни километров и не нашли ни одного следа. Все, что мы знаем, так это то, что Игорь съехал на проселок.

— И долго мы еще здесь торчать будем? — отгоняя уже напившегося кровью комара, спросил Сыч, комар, раздувшийся от крови, лениво полетел прочь, словно маленький вертолет.

— Сколько потребуется, столько и будем, — отозвался Ренат. — Ты же понимаешь, в чем дело? Ястреб повязан Тараном, иначе давно бы увел отряд. Без вакцины большинство наших, у которых нет природного иммунитета, умрут. Это у тебя он есть, а я скопычусь, как только кончится срок первой вакцинации. Поэтому мы и дальше будем горбатиться на корпорацию.

— Противно, — произнес Упырь, получивший прозвище за два здоровенных клыка. — Я солдат, а не надзиратель. Слышали про шахту?

Ренат кивнул. Рабочие на одной из шахт отказались работать за еду и устроили бессрочную забастовку, туда перебросили отряд СБшников, и вскоре шахта утонула в крови, погибло больше пятидесяти рабочих.

— Не нас же заставляют, — неуверенно заметил Сыч.

— Не нас, — согласился Упырь. — А все равно чувствую себя как в дерьме вывалившийся.

— Ты так говоришь, как будто никогда не участвовал в карательных экспедициях против африканских деревень и пуштунов в афгане, — резонно заметил Ренат.

— Участвовал, было дело, — легко согласился Упырь, — вот только там они воевали на другой стороне, были не русскими, а неграми, арабами и прочими. А здесь свои, не могу, с души воротит.

— Корпорация стерла границы, теперь вообще непонятно, где свои, а где чужие, — заметил сидящий рядом с Сычем боец. Его знали плохо, он был из европейского филиала, отзывался на Макса, по-русски говорил через пень-колоду, но понять его было можно.

— Да, мужики, — согласился Ренат, — каша заварилась жесткая, кровью умылись, от человечества остались жалкие проценты, и дальше умоемся, это затишье долго не продлится.

— Группа Кедр, это база, — донесся из рации искаженный голос координатора поисков заместителя Ястребова.

— База, это Кедр, — лениво нажав тангетку, ответил Ренат.

— Кедр, темно-зеленая Нива замечена в десяти километрах южнее от точки, в которой вы находитесь, она стоит в сарае небольшого поселка Кожиль, координаты уже переданы на ваши навигаторы.

— Принял, выдвигаюсь, — Ренат вскочил, пятеро бойцов последовали его примеру, спустя минуту на месте привала остался одинокий втоптанный в землю бычок.

Едва группа скралась за деревьями, Игорь спокойно встал в полный рост. Да, расслабились наемники Ястреба в тихих таежных лесах. Он без проблем смог подползти к самому краю их привала и спокойно послушать разговор. Находка машины Корна не насторожил, его темно-зеленая Нива спряталась в пещерке всего в полукилометре от места, где сейчас стоял Игорь. Что ж, он мог быть уверен, через день-два поиски свернут, и если избегать густонаселенных мест, то они смогут уйти из контролируемого Тараном района.

Тарановск. 15 июня 2015 г. Офис "Ястреба"

— Сергей Александрович, — обратился к шефу Всеволод, — мы нашли машину и Игоря с Ольгой. Какие будут распоряжения?

— Кто об этом знает? — спросил Ястреб, оторвавшись от экрана ноутбука и посмотрев на заместителя.

— Я, вы и наш специалист по поиску, — ответил Всеволод.

— Вот и хорошо, — довольно потирая руки, заметил Ястреб, — переориентируй группы на другие районы.

— Вы хотите дать им уйти? — нисколько не удивляясь, спросил заместитель.

— Да, Сева, я не хочу, я дам им уйти, — совершенно серьезно ответил Ястреб.

— Почему, Сергей Александрович? Ведь нам не заплатят за это, — поинтересовался заместитель. — Мы наемники, и берем за работу деньги, причем платят нам хорошо.

— Да, мы наемники, — согласился Ястреб, — и война — наша профессия. Война, а не карательные рейды, мы не палачи, хотя, среди нас хватает таких, кто подобным не гнушается, но я солдат, и желаю воевать с профессионалами, с такими же солдатами, которые оценят мое умение и будут уважать меня как противника. А беглецов своих Таран пусть сам ловит, это его охранник и его телка, вот пусть и разбирается, у него есть его опричники из СБ, это их работа.

— Палачи, — скривился Всеволод.

— Там тоже всякие, — согласился полковник, — но в основном ты прав, думаю, они скоро превратятся в карательный отряд СС. События на шахте показали, что это они делать умеют. А насчет этой парочки любовников забудь! Пусть бегут. Если они доставят Тарану головной боли, я им еще и спасибо скажу. — Полковник глянул на экран ноутбука и снова посмотрел на Всеволода. — Я бы тоже ушел, но повязан с Тарановым кровью, большой кровью, но ложиться под него и предавать все, во что верю, не собираюсь. И буду вставлять ему палки в колеса, пока могу. И эти двое — та самая палочка. Может, тогда мы сможем пободаться с Тарном. Иди, Сева, и сделай так, чтобы наши люди их не нашли.

Заместитель кивнул и, молча, вышел, через пять минут группа поиска, находившаяся в двух шагах от беглецов, ушла в противоположенном направлении.

Москва. 15 июня 2015 г. Нина Краснова

— Алина, ты есть хочешь? — стоя возле двери, спросила девушка.

— Нет, спасибо, — ответила девочка, она мало разговаривала с Ниной, была вежлива, но от вопросов и откровенного разговора уклонялась, и Красновой никак не удавалось растопить ледок на сердце ребенка.

Нина пожала плечами и вернулась на кухню, где проглядывала на ноутбуке новостную ленту. Она имела мало опыта по общению с детьми, но Нина знала, кто может помочь. Вадим взял на воспитание сына погибшей сестры и нашел с мальчишкой общий язык, возможно, он поможет и Алине? Да и из Москвы нужно было уносить ноги, она уже отправила Вадиму несколько сообщений по электронной почте и в ICQ, но там его не было уже несколько дней, но при этом она прекрасно знала, что Токарев не тот человек, который исчезает бесследно, а значит, нужно ехать к нему, всего сто семьдесят километров разделяло их.

— Нина, — раздался за спиной девушки голос Алины, — прости меня, пожалуйста, — попросила девочка, она села напротив Красновой, — просто мне тяжело смириться с тем, что папы нет.

— Я понимаю тебя, — погладив девочку по голове, грустно сказала Нина, — я тоже сирота, обо мне заботился двоюродный брат Вадим. Хочешь чаю?

— Хочу, — впервые за два дня улыбнувшись, ответила Алина. — А как ты с папой познакомилась?

Нина на секунду задумалась и решила правду не говорить.

— Однажды твой папа спас мне жизнь, я очень благодарна ему, ели бы не он, меня бы здесь не было.

Алина слегка погрустнела.

— Я поняла, это тебя он прикрыл собой, — после неловкой паузы сказала девочка.

Девушка выронила чашку, которую держала в руках, та ударилась об пол и разлетелась на множество фарфоровых осколков.

— Не вини себя, — совершенно взрослым голосом сказала Алина и, взяв веник, принялась сметать осколки в савок. — Я знаю отца, и если бы все произошло снова, он бы поступил точно также.

Нина сделал шаг и обняла Алину:

— Прости меня, это я виновата, он погиб из-за меня. Если бы я не оказалась там, он бы... — и Краснова разревелась.

— Не вини себя, — снова совершенно взрослым голосом попросила Алина, — нам понадобится много сил, чтобы выжить в этом городе.

Нина последний раз всхлипнула, забрала у девочки веник и быстро смела осколки.

— Алина, — сев напротив нее, наконец, произнесла Краснова, — я хочу с тобой серьезно поговорить. В Москве оставаться нельзя, мы можем уехать к моему двоюродному брату во Владимир, это недалеко отсюда.

— Почему нельзя? — спросила девочка, садясь.

Нина развернула к ней экран ноутбука, где большими буквами висел заголовок статьи: "Москву захлестывает волна насилия".

— Банды мародеров грабят брошенные квартиры, полиция не может поспеть везде.

— А во Владимире, думаешь, этого нет? — спросила Алина.

— Может, и есть, — согласилась Нина, — но там город не такой большой, и там человек, который сможет нас защитить. Вадим хороший боец, хоть больше и не служит в армии.

— Мне не хочется отсюда уезжать, — немного подумав, сказала девочка.

С их первой встречи произошли кардинальные изменения. Если в коридоре интерната стоял ребенок, то теперь перед Ниной был подросток, говорящий серьезным голосом и взвешивающий решения.

— Тут мама, папа... Но ты права, Москва всегда была злым городом, а сейчас... — Алина сделала паузу, — а сейчас вся эта грязь всплыла на поверхность, так папа сказал, когда на работу уходил, — неуловимая быстрая грусть промелькнула в серых глазах и исчезла. Когда едем?

— Завтра с утра, нужно собрать вещи, приготовить еды, дорога может оказаться длиннее. — Нина крутанула колесико мышки и остановилась на следующей статье "На дорогах участились грабежи". — Нужно быть очень осторожными.

Алина снова с совершенно серьезным выражением лица кивнула.

— Говори, что делать, буду помогать.

Петушки. 16 июня 2015 г. Блокпост. Вадим Токарев

— Хоть бы ночник привезли, а то неудобно для этого БМД использовать, вроде как микроскопом гвозди забивать.

Илья выбрался из машины и потянулся, хрустнув позвонками, в ночной тишине это прозвучало как барабанная дробь.

— Еще час, и поднимаем вторую смену, — глянув на старые командирские часы, заметил Токарев. — Сколько машин за день прошло?

— Четырнадцать, и только две самостоятельно.

— Если бы мне сказали, что за день на московской трассе пройдет всего четырнадцать машин, не поверил бы, — иронично заметил Токарев.

— И только пять с московскими номерами, остальные местные, — проинформировал Илья. — При этом московские пришли кучей, сбиваются на Каширском шоссе в маленькие колонны.

— Разумно, — согласился Вадим, — им досюда сто километров пилить, да и идут они дальше.

— Сказали, что видели по дороге много сожженных автомашин, явно, недавние.

— Мародеры, стервятники, рвут на части все, до чего руки дотягиваются.

Илья на это только кивнул.

— Кстати, а москвичи куда пилили, что еще интересного рассказали?

— Три машины в Нижний, остальные во Владимир, а рассказали они много интересного. В Москве трупов море, похоронные команды не справляются, они даже с улиц еще не всех убрали. С едой туго, в городе активно стреляют, за банку тушенки запросто могут зарезать. Полиция не справляется, банды мародеров шерстят город, в отличие от наших местных, которые грабят только пустые дома, эти грабят все подряд, если есть кто в квартире, то он, считай, покойник. Короче, Москва сейчас переживает вторую волну хаоса.

— Как бы это не доконало ее, — пытаясь в бинокль рассмотреть дорогу, задумчиво сказал Токарев, — хоть, я этот город и не любил, но все равно людей жалко. Илья, лезь обратно в БМД, мне показалось, в паре километров от нас фары мигнули.

Буратино тяжко вздохнул и послушно скользнул в люк.

Блокпост поставили быстро, нагромоздив бетонные блоки, но громоздили по науке, обкатанной в Чечне. С дежуркой тоже долго не возились: те же блоки, накрытые сверху бетонной плитой, которую щедро полили гудроном. Последний штрих — шлагбаум из рельсы, после чего привезли десяток старых пружинных кроватей из местной больницы, матрасы, вот и весь блокпост. Правда, завтра обещали привезти целый грузовик мин, что обеспечило бы довольно плотное минирование вокруг. По просьбе Вадима пару блоков кинули на дорогу так, что теперь на полной скорости пролететь не удастся. Хотя, по мнению Токаря, этот блокпост может защитить только сам себя. При желании его обойти и объехать, как нечего делать. Правда, после того, как к вечеру привезли два крупняка "Корд" и станковый гранатомет "Балкан", он хоть и весит больше АГС-30, но зато лупит в два раза дальше, да и куда его таскать с блокпоста, обойти команду Токаря в прямой видимости стало проблематично.

— Вадим, там машина, — раздался из люка голос Ильи, — встала в кустах, не видно, но вроде люди остались внутри.

— Мародеры?

— А мне почем знать? — отозвался Буратино. — Если они, то слишком близко к нам, безобразничать не позволим, дадим очередь из "Корда", отрихтуем из граника, и все, больше в деревне никто не живет.

— Разумно. Пойду проверю, — спрыгивая на землю, отозвался Токарь, — с собой возьму Костю и Митяя.

Названые бойцы тут же пристроились к командиру, группа Токарева была одна из самых подготовленных, все парни с боевым опытом, прошли школу локальных войн ближнего и дальнего зарубежья, двое даже служили в иностранном легионе. Вадим провел парней в обход, пришлось заложить крюк метров в пятьсот, но зато без проблем вышли в тыл "гостям". Машина оказалась в прямой видимости — на краю дороги в небольшой рощице. Вадим несколько минут изучал ее в бинокль.

— Там трое, но за рулем никого, значит, пошел вперед, разведывать блокпост, — быстро сориентировался Токарь. — В общем так, Митяй, прикрываешь, ты у нас лучший стрелок, если что, лупи по машине, дави их огнем. Костя, ты зайди справа, там маленький овраг, заляг и не отсвечивай. Начнется мочилово, не встревай, как они тебе флаг подставят, лупи, но чтоб наверняка.

Молчаливый, худой и маленький Костя кивнул и растворился в предутреннем сумрачном перелеске.

Вадим встал и пошел к машине, до нее было метров двадцать, шел так, чтобы не перекрывать сектор огня Митяю, стараясь как можно больше забрать влево. Его заметили, когда до машины можно было дотянуться рукой. Двери распахнулись, и оттуда выскочили парни в новеньких зеленых камуфляжах, в легких бронежилетах с новейшими АК -12 под мощный бронебойный патрон, в ухе у каждого гарнитура, от нее ко рту идет тонкий гибкий проводок микрофона.

— Спокойно, мужики, — поднимая пустые руки, попросил Вадим. — Я вам не враг. Пока что. Машина на прицеле, с блокпоста из "корда" ее превратят в решето за пару секунд.

— Ты один? — спросил один из них, стоящий у передней пассажирской двери, видимо, он был здесь за главного.

Вадим отрицательно покачал головой.

— Времена неспокойные. Вы сейчас под прицелом шести автоматов и "Корда", плюс БМД навела свои пушечки, как стомиллиметровку, так и тридцатку, на эти кусты. Завалите меня, и мокрого места от вас не останется. Давайте поговорим, вы же не бандюки.

— Кто ты? — понимая, что бой бесперспективен, спросил главный.

Вадим покачал головой.

— Так дело не пойдет, вы пришли в гости, вам первыми и представляться.

Главный думал не долго.

— Хорошо, — наконец решил он. — Мы разведка кантемировской дивизии, нас послали проверить безопасность трассы, и вообще узнать, что творится за пределами Московской области. Теперь твоя очередь.

Вадим кивнул.

— Справедливо. Я командир отделения добровольцев Владимирской области, в данном случае наш отряд взял под контроль город Петушки. Теперь моя очередь. Что происходит в Московской области и Покрове?

— Покров — мертвый город, — ответил старший. — Мы были там вчера вечером и попали в засаду. Большая банда, стволов тридцать-сорок. Жителей не видно, на улицах много трупов, на деревьях, как гирлянды, развешены гражданские. Кто держит там руль, мы так и не узнали, пришлось уносить ноги. Зачем понадобилось брать под контроль этот город?

— Банда полицаев терроризировала жителей, грабеж, рэкет, убийства, мародерство. Главарь банды захвачен и увезен во Владимир, часть жителей тоже уехало, некоторые остались здесь. Мы не плохие парни, просто стараемся соблюдать порядок на территории области. Командует нами полковник Калюжный, реальная власть в городе у него. А в Москве кто командует?

— Генерал Киприянов четыре дня назад принял на себя титул диктатора.

— Ясно. Значит, везде у власти военные, — подвел итог Токарев. — Ладно, ребята, сейчас я свяжусь с командиром, и поедем в гости.

— А если мы откажемся? — спросил старший.

— Берите свой УАЗ и проваливайте, — пожав плечами, ответил Вадим, — вас никто не держит, но, думаю, вам стоит пойти.

— Хорошо, — наконец решил старший. — Хомяк, выходи.

Из кустов выбрался четвертый. Вадим сразу понял, за что тот получил свое прозвище — простое крестьянское круглое лицо с надутыми щеками.

— Опусти ствол, — приказал старший, — мы идем в гости.

Хомяк, не колеблясь исполнил приказ.

— Посади кого-нибудь за баранку, пусть подгонит машину к блокпосту, — проинструктировал Вадим, — а мы прогуляемся, погода чудная, ночь теплая и звездная, места красивые.

Хомяк по знаку командира забрался в машину, запустил двигатель и не спеша дабы, не провоцировать бойцов, прячущихся среди бетонных блоков, поехал в сторону блокпоста.

— Митяй, Костя, — позвал Токарев.

Из темноты появились его бойцы.

— Ты же сказал шесть, — ухмыльнулся старший.

— Эти двое за шестерых пашут, толковые ребята, — отмахнулся Вадим. — Слушай, а как тебя называть?

— Зови по позывному — Гавриил.

Пока шли, разговорились. Со слов разведчиков в Москве дела были плохи, банды мародеров и просто лихих парней из криминала, море трупов, голод, засвидетельствованы случаи людоедства и рабства. Военных туда согнали со все округи, что породило большое количество дезертиров, относительный порядок только в центре в пределах садового кольца.

— А у вас как? — спросил Гавриил.

— А у нас все неплохо, — отозвался Вадим. — Трупы вывезли и похоронили, организовали бесплатную раздачу пищи с солдатских кухонь, набрали добровольцев, немного, но есть. Вот теперь потихоньку область чистим.

— Понятно, молодцы ваши командиры, — сказал кто-то из идущих за спиной Вадима разведчиков, — а то от Киприянова кроме амбиций ни хрена не дождешься.

Гавриил обернулся и строго посмотрел на говорившего, но особо бурной реакции не проявил, видимо, был согласен с ним, просто не следовало бойцу выражать свои мысли вперед командира.

На блокпосту все было нормально, УАЗ разведчиков стоял метрах в двадцати позади, а Хомяк разговаривал с Ильей, прихлебывая горячий чай из кружки, экспроприированной с прилавка разгромленного промтоварного магазина.

— Денисову уже доложил, — отчитался Илья, — обещал минут через десять БТР пригнать.

Вадим кивнул, молодец заместитель, не нуждается в инструкциях.

— Гавриил, а что в других областях?

— Везде по-разному, — нехотя ответил разведчик.

— А по конкретней? — попросил Токарев.

— Например, Тула отказывается признать генерала, заявили, что если тот сунется к ним со своими указами и нукерами, ответят адекватно. В Твери неспокойно, там сильны националисты, у них свои планы, во сяком случае, в союз областей Киприянова они не хотят. Рязань вообще ответила — только суньтесь, у них сейчас генерал ВДВ рулит, тот, что училищем командовал, он с Киприяновым на ножах. На данный момент с Москвой согласились сотрудничать администрации Калужской и Смоленской области. На ваших градоначальников генерал пока не вышел, поэтому мы здесь, выяснить, что происходит, и предложить присоединится.

— А если откажемся? Это риторический вопрос, — увидев, как насторожился Гавриил ,тут же заметил Вадим.

— Не знаю, — ответил разведчик и слишком быстро отвел глаза.

— Врешь, — констатировал Илья. — вам ведь поручили не только узнать, что у нас происходит, но и обороноспособность, сможет ли Москва быстро подавить сопротивление.

Гавриил не ответил, но это было очевидно.

— Значит, Москва снова начинает совершать старые ошибки, — заметил Костя. — Загнать всех под ноготь, даже не подумав, к чему приведет подобное. Свои проблемы решить не можете, а уже железным кулаком пытаетесь захапать побольше. При этом ваш генерал даже не задумывается, что получит проблем гораздо больше, чем имеет сейчас.

— Костя, — одернул его Токарев.

— Что Костя? — взбрыкнул парень. — Я уже двадцать пять лет Костя. Командир, пойми, на этих рубежах обороны нам снова придется под пули лезть, головы класть, а Киприянов в Кремле сидеть будет. И знаешь что, командир?! Я согласен сунуть свою голову под топор, но для власти Москвы, которая только брать умеет, не хочу.

— Костя, успокойся, — попросил Вадим, — сидящие здесь ничего не решают, ни я, ни Илья, ни они, — Токарь кивнул в сторону насторожившегося Гавриила и его разведчиков, — ни даже Денисов, который сидит на вокзале. Решать будет Калюжный, и знаешь, я почти уверен, что он откажет Киприянову.

— Это почему? — тут же спросил Гавриил.

— Посуди сам, пятнадцать дней прошло с начала катастрофы, телефоны работают, но наш полковник так и не связался с Москвой, зато успешно решает проблемы города. Сдается мне, что снова вешать Москву на шею, он желанием не горит.

— Разумно, — согласился Гавриил. — Ладно, мое дело маленькое — передать информацию, а дальше не моя забота.

Вадим кивнул, соглашаясь.

— Правильно, наше дело телячье, обоссался и стой, жди, когда подмоют.

Через пару минут раздался шум двигателя, и к блокпосту подкатил БТР, из которого выпрыгнул Денисов.

— Показывай своих гостей, взводный, — бодро заявил командир добровольцев.

Вадим представил Гавриила и отвалил в сторону, предоставив капитану разбираться самому.

— Токарев, пойдем спать, — позвал Илья, — наша смена закончилась полтора часа назад.

Вадим кивнул, вроде, все в порядке, контимировцы грузятся в свой УАЗ и в сопровождении БТРа двигают во Владимир, свежая смена заступила на пост. Солдат спит — служба идет, пора вздремнуть. Едва Вадим добрался до кровати и вытянулся в полный рост, то понял, как он устал, все тело гудело от напряжения, глаза слипались. Токарь закрыл их, и мгновенно провалился в сон...

Вадим сидел на высоком берегу, а в низу бежала река, такая спокойная, неторопливая, и Вадим вспомнил:

Колонна ползет по горному серпантину, впереди БТР, старая семидесятка уже не раз латаная на ремонтном заводе и каждый раз возвращающаяся в строй. На борту свежей краской написано имя машины. Вера. Это два смысла: в одном девушка водителя, оставшаяся далеко в Сибири, и то, что он чувствует к машине. Он верит в нее, верит, что вывезет отовсюду, спасет его жизнь и жизни его товарищей. Вадим сидит на броне, вглядываясь в каменистую почву, позади в сотне метров ползет длинной змеей караван. Все тихо, похоже, духи пропустили колонну. Вот уже виден конец серпантина и впереди равнина, самая опасная часть пути позади. Фугас сработал под передним колесом, взрывной волной Вадима и остальных бойцов сбрасывает с брони. И ведь надо было этому дебилу с полковничьими погонами отправить спецгруппу для усиления колонны. Дожили, спецназ колонны проводит. Когда он пришел в себя, то ни колонны ни равнины уже не было, только спина осла, на котором его везли, и горная тропа. Потом лесной лагерь: чехи, афганцы, украинцы, литовцы, негры — все смотрят на него. Потом бьют, долго бьют, все, кроме одного, он стоит в стороне, смотрит без ненависти, спокойно, у него открытое простое русское лицо, на рукаве нашивка — УНА УНСО, а под ней большой православный крест. Он крестит Токаря, пытающегося подняться под градом ударов, а потом все вокруг пропало, и боль ушла, остался только этот украинский националист. Он протягивает руку и помогает Вадиму подняться, враг протянул руку русскому солдату.

— Просто верь, — тихо говорит он и тоже растворяется в свете.

— Вадим, просыпайся уже полдень, — аккуратно тряся его за плечо, позвал Илья, — наша смена, пора заступать на дежурство.

Токарев с трудом разлепил глаза, странный сон не отпускал, давая запомнить себя. Особенно последнюю часть. Просто верь! Что это? Предупреждение? Наставление? Вадим закрыл и открыл глаза, свет исчез, остался бетонный потолок блокпоста, рядом Илья вскрывает ИРП, разогревая банку с фаршем. Вадим резко сел, затем встал и пошел умываться. Начался новый день.

— Происшествия? — подсаживаясь к столу, спросил он у заместителя.

— Ничего важного, — ответил Буратино, намазывая фарш на хлебец. — Утром, часов в десять, была стрельба, но далеко — километра три-четыре.

— Почему не разбудили?

— Приказ Денисова не реагировать, дальше, чем на километр от блокпоста, не удаляться.

— Артем страхуется и перестраховывается, — заметил Вадим, — нужно было проверить.

— А я с командиром согласен, — возразил Илья, — нам и здесь геморрою многовато, его расхлебывать нужно. Да и мало нас для проверки, броня у нас, конечно, сила, но нужно взять хотя бы человек семь, а нас всего десять, троих оставлять на посту рискованно.

— Проехали. Что еще? — подогревая тушенку на сухом горючем, спросил Вадим.

— Денисов перед отъездом заезжал, просил из города ни ногой и смотреть в оба, сам он повез разведчиков во Владимир, за него остался лейтенант Старкин.

— Старик, — улыбнулся Вадим. — нормальный парень, с ним можно иметь дело. Когда Денисов вернется?

— Предположительно к вечеру, — заваривая чай из ИРПа, сказал Илья. — А так, больше ничего. Кстати, я часть ребят запряг обкладывать БМД спереди мешками с песком. Скоро должен грузовик с минами придти, будем всерьез окапываться.

Вадим отмахнулся, это была мелочь, но полезная, сохранить броню нужно во что бы то не стало, да и мины существенно упростят жизнь, а пока что выкручивались, установив десяток растяжек в самых опасных местах.

В импровизированную казарму вбежал Костя.

— Машина, летит на всех порах, за ней еще две, видимо, преследуют.

Вадим схватил автомат и побежал к выходу. В бинокль было отлично видно, как, петляя, несется к блокпосту старая девятка, а следом две иномарки не первой свежести, явная погоня. Токарев покосился на "Корд", за которым стоял Митяй, прикинул расстояние — два километра, это много даже для такого пулемета.

— Подпустить преследователей на километр, и огонь из обоих пулеметов.

Костя кивнул и побежал ко второму крупняку.

Вадим снова посмотрел в бинокль, встроенный дальномер показывал, что до преследователей полтора километра, тысяча триста, тысяча.

— Огонь, — закричал он.

Затарахтели оба пулемета, в бинокль было прекрасно видно, как первая же очередь хлестнула по капоту вырвавшегося вперед джипа преследователей. Водитель второй машины затормозил и попытался развернуться, но только подставил правый бок, куда парни не замедлили влепить по паре десятков выстрелов. Машина замерла. Изуродованные, прошитые насквозь крупнокалиберными пулями двери так и остались закрытыми, видимо, выбираться было уже некому, скорее всего, она сейчас напоминала банку с фаршем. Первой машине повезло больше, она остановилась, как вкопанная, двери распахнулись и боевики стали расползаться кто куда. Но Митяй не зря носил титул лучшего пулеметчика отделения, двое так навечно и замерли на асфальте, одному пуля разворотила спину, вырвав позвоночник, второму снесла голову, там только обрубок шеи остался. Парочка уцелевших скрылись в леске, где ночью прятались разведчики Гавриила.

Изрешеченная пулями девятка остановилась прямо перед постом. Из пассажирской двери выскочила девочка лет двенадцати и закричала:

— Помогите, Нину ранили.

Вадим побежал к машине, так как был ближе всех, за рулем, держась за прострелянное плечо, из которого хлестала кровь, сидела Нина Краснова. Его двоюродная сестра.

— Докторааа, — что есть мочи, заорал Токарев.

Первым прибежал Димка и помог достать истекающую кровью девушку из машины. Следом прилетел штатный санинструктор отделения, Сашка малой, некогда учившийся на медбрата, пока не был отчислен и не загремел в армию. Он быстро разрезал майку на плече Нины и принялся перевязывать рану, вколов предварительно промидол. Девушка была без сознания. Вадим же судорожно вспоминал, остался ли в городе врач, он что-то слышал, будто одна женщина, вроде бы даже хирург, собралась переоборудовать первый этаж жилого дома рядом с вокзалом и устроить там больницу.

— Илья, бери Костю, БМД и летите в город, найдите врача, — приказал Вадим. — Митяй, возьми пару наших и разыщи мне уцелевших. Бери живыми.

Митяй не стал долго размышлять, сделал знак парочке бойцов из свободной смены, которые проснулись от выстрелов, и выскочили наружу с автоматами, и побежал в сторону подбитых машин.

— Ты чего так трясешься за нее? — поинтересовался Буратино. — Тебе Оксанки мало, решил гарем завести?

— Это моя сестра, — зверея, прорычал Вадим.

Илья быстро смекнул, что Токарь может что-нибудь учудить, если через полминуты он будет еще здесь вместе с броней и, подтолкнув Костю к БМД, полез на место водителя.

Девочка присела рядом с Ниной и взяла ее руку, поглаживая, с беспокойством глядя на бледное покрытое крупными каплями пота лицо.

Странно, Вадим ее точно прежде не видел, но вот черты почему-то были ему знакомы, эту загадку он оставил на потом.

БМД вернулось через двадцать минут, буквально подлетев к блокпосту. Из десантного отсека в прямом смысле этого слова выпала слегка полноватая женщина лет сорока. Она с трудом устояла на ногах, видно, от такой езды ей было нехорошо, но она с собой справилась, несколько раз глубоко вздохнула и подбежала к раненой. Вскоре прямо под открытым небом на обеденном столе она уже оперировала девушку, через час все было кончено.

— Жить будет, — уверенно заявила она, — но ее нужно доставить в больницу. В нормальную больницу, — тут же добавила врач, — короче, во Владимир.

Вадим принес три ИРПа и протянул ей.

— Спасибо вам, это все, чем я могу вас отблагодарить. Я знаю, в городе туго с продовольствием, так что, подобная благодарность будет кстати.

Женщина засмущалась, но подношение приняла.

— Спасибо за это, я уже неделю нормально не ела, все дочери отдаю.

Вадим молча ушел в казарму и принес еще два набора, к счастью, на блокпост накануне закинули полсотни рационов.

— Это много, — заартачилась врач.

— Этого мало, но все, что я могу, — парировал Вадим. — Сейчас вас отвезут обратно.

— Нет уж, спасибо, — бросив на БМД, урчащую двигателем, полный ужаса взгляд, решительно заявила она, — я лучше прогуляюсь, здесь недалеко.

Вадим улыбнулся.

— Как хотите. Просто другого транспорта нет.

— Я понимаю, — ответила женщина и, убрав рационы в довольно вместительную дорожную сумку, махнув на прощание рукой, пошла в сторону города.

Девочка, приехавшая с Ниной, все время сидела рядом и молчала.

— Правда, с ней все будет хорошо? — неожиданно для Вадима спросила она.

— Правда. Сейчас придумаем, как отвезти ее в город. А она тебе кто?

— Мама, — легко и непринужденно заявила девочка. — Она к вам ехала, все время говорила, что вы сможете нас защитить.

Вадим слегка оправился от ступора, вызванного неожиданным признанием ребенка.

— Конечно, я вас смогу защитить, а пока Нина будет в больнице, о тебе позаботится моя подруга.

Девочка покачала головой.

— Я буду с ней! Я ее не оставлю! — И столько решимости было в ее голосе, что Вадим даже не стал спорить.

— Разберемся, — бросил он и пошел договариваться с лейтенантом насчет транспорта.

Митяй вернулся только через два часа, впереди него, понукаемые автоматными стволами, поддерживая друг друга, тащились пленники, оба ранены, но легко.

— Прыткие сволочи, — прокомментировал Митяй погоню, — рванули к Покрову так, что пятки сверкали. Насилу нагнали.

Вадим посмотрел на бандитов, тихонечко сидящих возле бетонной стеночки. Первый выглядел покрепче и постарше, он мало был похож на сельского жителя, среднего роста, широкие плечи, холодный взгляд.

— А я его знаю, — неожиданно сказал Илья, — встречались в Чечне, этот гаденыш на стороне боевиков воевал. Наемник.

Вадим смерил мужика взглядом и понял, что говорить он не будет, скорее всего, он был старший в группе и вполне годился, чтобы послужить пугалом для второго. Тот сидел тихо, как мышь, обливаясь потом и затравленно озираясь по сторонам. Чуть надавить, и все выложит. Но начать Токарь решил с крепкого, чем черт не шутит, вдруг заговорит.

— Кто главный? Откуда? Под кем ходите? — наклонившись к крепышу, рявкнул он в самое ухо.

— Да пошел ты, — вяло огрызнулся тот.

— Костя, займись, — приказал Вадим.

Костик, как бывший разведчик, языки развязывать умел, но командира понял правильно, да и просчитал он уже крепыша, понял, что придется расчленить его, чтобы получить информацию, а мараться не хотелось.

Костя вскинул пистолет и выстрелил в голову, на хлипкого бандюгана брызнуло кровью и мозгом, перемешанным с осколками черепной коробки. Тот по инерции облизал губы, попробовав попавший на лицо коктейль, его зрачки расширились от осознания, после чего его вывернуло наизнанку.

— Сломался, — глядя на трясущегося от страха парня, подвел итог Токарь. — Повторяю вопрос, — наклонившись к пленнику, заорал он. — Кто главный? Откуда? Под кем ходите?

— Ооон главннный, — заикаясь от страха, пролепетал пленник.

— Откуда? — снова заорал Вадим.

— Из Покрова! В отряде Дергача мы!

— Кто такой Дергач? — не давая пленнику прийти в себя, продолжил допрос Токарь.

— Бандюган мелкий. Едва все началось, он город под себя подмял. Полиции мало осталось, у него десяток бойцов и стволы. Захватил райотдел, полицаев перестрелял, несколько продажных к нему прибились.

— Чем занимаетесь?

— Мы? — испугано спросил пленник.

— Банда?! И вы конкретно?!

— Гоша, — пленный мотнул головой в сторону трупа главаря, при этом его едва снова не вывернуло, — старший у рейдеров. Машины на трассе потрошили, которые из Москвы и в Москву идут. Захватывали рабов. Девок, у Дергача целый гарем, баб сорок.

— Где база? — задал новый вопрос Токарь.

— Универмаг в центре города, укрепили здание, окна кирпичом заложили, — уже слегка оправившись, пояснил язык.

— Народу сколько?

— Человек семьдесят, стволов маловато. Я вам карту нарисую с постами, секретами, огневыми точками, только не убивайте.

— Рисуй, — приказал Илья, протягивая карту Покрова, где он ее взял, осталось для Вадима загадкой. Но это было лучше чем нарисованные от балды квадратики на белом листе бумаги.

Пленный возился минут десять. Потом протянул карту заместителю Вадима. Буратино несколько минут внимательно изучал ее. Потом кивнул.

— Грамотно сволочи оборону строят, — прокомментировал он.

— Что еще можешь сказать? — спросил Токарь пленника.

Тот пожал плечами.

— Повесить, — приказал Вадим. — вон на том дереве, на грудь табличку. Бандит! Большими буквами, чтобы хорошо было с дороги видно.

— Пощади, — заорал рейдер.

— Скольких ты пощадил? — спросил Токарь, его голос звенел от ярости. — Костя, приступай!

Костя и двое бойцов потащили пленника к деревьям, еще один боец нес фанерку и веревку. Через пять минут все было кончено.

— А может зря ты его повесил? — спросил, глядя на раскачивающиеся тело Илья. — Он честно рассказал все.

— Его руки по локоть в крови, — огрызнулся Токарь, — он заслужил такую смерть. К тому же я не обещал его отпускать. Пусть каждое такое пугало будет предостережением для других, и если понадобится, я этих подонков буду вешать через каждые пятьсот метров.

— Или ты поступил так потому, что они гнались и ранили твою сестру? Чем мы вообще лучше них? У нас тоже руки в крови.

— Наши руки в крови вот таких подонков, а на их руках кровь обычных людей, тебе не кажется, что есть разница?

— Разница в качестве крови, — заметил Илья, а вот количество у нас одинаковое.

— Добро должно быть с кулаками.

— А мы добро?

— Добро, — ответил уверенно Токарь, — если бы не мы, столько бы людей полегло. Например, Нина, что было бы с ней и с девочкой, если бы эти подонки догнали машину?

Илья вскинул руки, мол, сдаюсь. Вадим улыбнулся и пошел в казарму, где рядом с раненой сидела Алина. Лейтенант, оставшийся в Петушках за старшего, обещал найти машину и дать двух сопровождающих до Владимира. Парадокс: потребовалось уничтожить мир, для того, чтобы человек с оружием стал самым главным в новой системе. Он и раньше занимал в ней место, но это место находилось в темном углу. Человеку, наделенному силой, пришлось довольствоваться статусом пугала, а страной и силовиками рулили политики. Те, кто отправлял этих вооруженных людей на смерть, те кто боялся их и пытался уничтожить, растоптать, забыть, унизить, обесчестить при первой же возможности. Так было после Афганистана и трех чеченских, Россия в те редкие моменты перемирия могла создать приличную армию с боевым опытом. Но люди в дорогих костюмах с толстыми сосисочными пальцами и алчным огоньком в глазах тут же избавлялись от боевых офицеров и солдат, понимая как они опасны для зажравшейся сволочной власти. Они прекрасно помнили Пушкина — "Русский бунт бессмысленный и беспощадный". И вот теперь эти самые боевые офицеры, уцелевшие на гражданке, которая встречала своих защитников криками "убийцы", "живодеры" снова встали грудью на защиту населения, которое плевало им в душу.

Тарановск 15 июня 2015 г. Диверсионная группа ГРУ

— Десять минут, — почти шепотом произнес командир группы в ободок микрофона, висящего возле уголка губ и уходившего под новейший тактический шлем.

Едва он это произнес, как девять бойцов изготовились к атаке. Ловушка была оборудована по всем правилам тактического искусства: фугас на дороге, который должен подорвать идущий впереди БТР, три гранатометчика с новевшими гранатометами РПГ 32 "Хашим", их когда-то сделали на НПО "Базальт" для Иордании, но они так хорошо себя зарекомендовали, что их приняла на вооружение Российская армия. Хоть работали они на небольшой дистанции — до двухсот метров, зато могли справиться почти со всеми типами основных танков. Бронепробиваемость, динамическая защита + 650 мм стальной брони (с гранатой ПГ-32В калибра 105мм) легко должны были раскурочить бронированный джип-лимузин Таранова, а также смести с дороги два БПМ-97 и БТР90, в которых находилось почти тридцать человек охраны. Три пулеметчика и два автоматчика должны были закончить дело, добив тех, кто выживет при атаке гранатометчиков.

— Три минуты до контакта, — сообщил наблюдатель, сидящий перед поворотом дороги.

С его позиции отрывалась вся трасса, видимость не меньше трех километров, на крутом повороте машины сбросят скорость. И тогда...

Командир группы уже слышал двигатели БТРов, еще несколько минут, и все будет кончено.

— Гранатометчикам приготовиться, атака после подрыва фугаса, — скомандовал он, положив большой палец на небольшую черную кнопку. Стоит слегка надавить и сорокакилограммовый фугас раздерет, опрокинет, сожжет идущий впереди колонны БТР.

— Что-то не так, — раздался в ухе командира голос наблюдателя. — Майор, джип Таранова есть, но техника... Две старые восимедисятки, впереди вообще семидесятка.

Командир думал всего секунду.

— Отбой, всем отбой! Это засада! Уходим намеченными ранее маршрутами!

Его приказ буквально на секунду опередил выстрел из КПВТ БТРа, идущего впереди. Тот, не останавливаясь, лупил по зарослям кустарника, в котором укрылась первая пара бойцов.

— Всем огонь, — выкрикнул новый приказ майор, понимая, что уйти они смогут только в одном случа,е уничтожив колонну. И сам, следуя своему распоряжению, нажал черную кнопку. Асфальт раскололо под задними колесами БТРа, сбросив массивную, объятую пламенем коробку, с дороги. Все спецназовцы открыли огонь по оставшимся машинам. Молчали две пары, та, по которой первой лупил башенный КПВТ, и пара прикрытия.

Майор обернулся и посмотрел в том направлении, именно в этот момент он увидел свою смерть. Сжимая кольцо, на них шла рота прекрасно экипированных бойцов, пуля попала ему в бедро, разворотив таз. Угасающим сознанием майор ГРУ вспомнил первую заповедь диверсантов, никогда не сдаваться, рука скользнула под бронежилет, палец нащупал кольцо посмертной гранаты. Две секунды, пока горел укороченный запал, тело спецназовца подбросило в воздух на полметра.

Через три минуты все было кончено. Восемь спецназовцев погибли, девятый ушел, потери "Ястребов" — один БТР и три члена экипажа.

— Иван Олегович, засада ликвидирована, — стоя над трупом майора, произнес Ястребов, — вы можете выдвигаться на переговоры. Да, ваш броневичек мы сохранили.

— Жаль ребяток, — заметил Всеволод.

Ястреб согласно кивну.

— Но хорошо, что не сдались и погибли как солдаты, а то забрал бы их к себе Таран и начал бы пытать.

— А может зря мы им не дали сделать работу? — продолжил заместитель, грусть в голосе бала неподдельная.

— Может быть, — согласился Ястреб. — Если бы Таран не был в курсе, я бы дал им закончить, но поскольку он знал, мы не могли дать им уйти. Погоню за ушедшим спецназовцем выслали?

Всеволод кивнул.

— Тогда передай — поменьше рвения, пусть парень уходит.

Если бы Ястреб знал, какие последствия примет его решения, то он бы бросил всех на поиски уцелевшего.

Тарановск 15 июня 2015 г. В трех километрах выше места засады. Антон

Погоню удалось сбросить почти сразу. Антону, с позывным Шкет, просто дали уйти, и он это понимал. А еще он знал, что задача не выполнена, девиз "умри, но сделай" в него вбили навечно. Шкет склонился возле поваленного ветром трухлявого кедра. Под его корнями группа оборудовала схрон, из которого он извлек два последних Хашима. Теперь подняться выше на километр, там будет удобное место для засады. Закинув за спину гранатометы и прихватив пулемет с усиленными новевшими бронебойными патронами, Шкет поспешил вперед, он должен был успеть раньше колонны. Может, изначально так и надо было сделать, но майор хотел смести всю колонну, а нужно было смести одну машину.

Антон успел вовремя. Внизу под холмом показалась колонна, она пройдет всего в тридцати метрах. Правда, у позиции был недостаток, из-за леса, росшего на холме, очень узкий сектор обстрела, именно поэтому майор выбрал позицию у поворота, девятерым здесь негде развернуться, а вот одному...

Прапорщик Антон Молодцов вскинул на плечо пусковую установку РПГ и прицелился. У него будет восемнадцать секунд. Первым прошел БТР-90, вторым шел БПМ-97, а следом...

Стомиллиметровая противотанковая граната ушла к цели, секунда ожидания, и яркая вспышка окутала джип Таранова, мощный взрыв опрокинул его на бок. Антон бросил пустой контейнер и схватил второй, влепив заряд в днище машины. Оно тоже было бронированным, но ничего не могло поделать с подобной гранатой.

Иван Олегович Таранов правил своей империей пятнадцать дней, идущая следом БПМ повернула башню и длинной очередью в тридцать выстрелов буквально состригла густые кусты, за которыми укрылся Антон. Он умер мгновенно, тяжелые пули весом в шестьдесят три грамма превратили тело в фарш, оторвав правую руку.

Окрестности Тарановска. 15 июня 2015 г. Тремя часа позже. Игорь и Ольга

Игорь сидел в Ниве и слушал радио, ничего интересного не передавали. Ольга спала на заднем сиденье, отдыхая после очередного разврата. Да и что делать двоим молодым разнополым людям, вынужденным сидеть очень тихо на одном месте? Вот и коротали время, получая удовольствие.

— К экстренным новостям, — оборвав песню на середине, взволнованным голосом произнес ди-джей. У корпорации была своя радиостанция, свое телевиденье и даже своя внутренняя сотовая сеть. — Только что поступило сообщение, что в сорока километрах от города совершено нападение на машину председателя корпорации "Taran Industries" Ивана Олеговича Таранова, по его машине выстрелили из гранатомета. В результате покушения Иван Олегович погиб. Нападавший уничтожен.

Игорь замер, на секунду ему показалось, что время остановилось, он осторожно вздохнул и тронул Ольгу за обнаженную ногу, высунувшуюся из-под легкого одеяла.

— Что случилось? — сонным голосом спросила бывшая подруга председателя корпорации.

— Конец света проспала, — бросил Игорь.

— Неправда, — отмахнулась девушка, — я его наблюдала из первого ряда и даже знаю, кто его устроил. — Она шутила, но, заметив, что лицо любовника сохраняет серьезное выражение, насторожилась. — Так что произошло?

— Только что "Голос Тарановска" сообщил, что кто-то грохнул Тарана, саданув в его джип из гранатомета.

— Да брось, — отмахнулась девушка, — нет такого гранатомета, чтобы пробить его джип. Тебе ли не знать.

— Вообще-то есть, — ответил Игорь. — Они даже лобовую броню тяжелых танков пробивают, а джип Таранова им вообще на один зуб.

— Ты думаешь, это правда? — спросила девушка, она снова была серьезна.

Игорь кивнул.

— У Таранова и корпорации все шло очень хорошо, он договорился почти со всеми, а с кем не мог, тех устранил, ему нет нужды разыгрывать липовую смерть.

— Ну и хрен с ним, теперь мы свободны, и можем ехать, куда захотим, — обрадовалась Ольга. — Думаю, с его смертью тем, кто нас ищет, станет резко не до нас.

Вот тут Игорь был согласен с ней, то, что начнется здесь в связи с гибелью человека, на котором все держалось, описать было тяжело. И если бывший охранник и солдат знал, что ждет город, то те, кто там жил, с трудом это представляли, их ждало то, что проделал Таран с остальным миром. Кровь, много крови, реки крови... А если учитывать, что прилегающие области в курсе, кто в ответе за все случившиеся, то жалеть о том, что происходит в Тарановске, а тем более помогать, люди "второго сорта", каковыми их сделал Таранов, явно не будут.

— Нам нужно убираться отсюда, и как можно быстрее, — наконец, принял решение Корн.

— Зачем? Мы можем вернуться, — недоумевая, заметила Ольга. — Теперь мы на хрен никому не нужны. Таран мертв!

— Ты что, не понимаешь? Тарановск ждет тоже, что и всю страну — анархия и гибель.

— С чего ты взял? У Тарана сильные заместители, думаю, один из них займет кресло.

— Для этого ему придется устранить остальных. Тот, кто будет контролировать СБ и Ястребов, тот и получит город. Вот только Ястребы теперь сами по себе. Думаю, они захотят взять власть, и с ними придется считаться. Четыре тысячи профессиональных наемников, СБ просто нечего противопоставить им. Решено, сваливаем.

Ольга пожала обнаженными плечами и, забрав платье, в котором несколько дней назад вошла в комнату Игоря, стала одеваться, это была ее единственная одежда. Игорь же занимался экипировкой: натянул камуфляж, рассовал по карманам магазины, закрепил на дверь в спец держатель "Вереск", в карман сунул ГШ.

Через три минуты Нива вырулила из пещеры и, осторожно развернувшись, стала выбираться к проселочной дороге.

Тарановск. 16 июня г. Ночь. Сергей Ястребов

— Все готово, — войдя в кабинет уверенной поступью, доложил Всеволод.

Ястреб кивнул, смерть Тарана изменила все. Час назад неизвестный застрелил его секретаря, один из членов совета директоров попал в больницу, правда, никто не верил, что он оттуда выйдет. Кислый, как звали его за глаза, получил одиннадцать переломов и кому, совершенно случайно вылетев из пентхауса на девятом этаже, который занимал вместе с женой, жена пропала.

— Начинайте отсчет, — приказал Ястреб.

Заместитель вскинул руку и глянул на дорогие часы в платиновом корпусе, секундная стрелка заканчивала круг, время было без одной минуты первого.

— Штурмовым группам, минутная готовность, — скомандовал Всеволод.

— Есть минутная готовность, — доложили почти одновременно командиры одиннадцати групп.

Секундная стрелка закончила бег, и минутная встала ровно на цифру двенадцать.

— Штурм, — скомандовал Всеволод.

В разных местах Тарановска сто десять отборных бойцов "Ястреба" рванулись к своим объектам. Только башню корпорации и офис службы безопасности атаковали три группы, остальные пять действовали автономно. Медиацентр, связь, энергетика, научный комплекс.

Полковник встал и подошел к окну, где-то в центре города ухнул мощный взрыв, окрасив ночное небо красной вспышкой. Операцию готовили поспешно, ошибок и потерь избежать не удастся. Не так много уцелело бойцов, всего удалось перебросить в город чуть больше трех с половиной тысяч, при этом фирма понесла потери как в количестве, так и качестве выживших. Элитных бойцов было всего несколько сотен, а ведь прежний резерв "Ястреба" насчитывал почти полторы тысячи профессионалов, которые могли захватить белый дом в Вашингтоне минут за двадцать. И вот теперь те, что остались, вступили в дело, беря под контроль весь город. Ястребов торопился. За последние десять дней он умудрился обзавестись шпионами во многих местах, и вот теперь один из них доложил, что командир полка, которого сманил в город Таран, планирует взять власть. Сергей бросил взгляд на досье генерала, этой мрази нельзя было давать даже каплю власти, поэтому он решил забрать ее себе.

— Седьмая и восьмая группы с задачей справились, — доложил Всеволод, — медиацентр и электростанция в наших руках.

Потом доклады пошли один за другим. Через двадцать три минуты заместитель доложил о частичном провале операции, захватить здание службы безопасности не удалось, все остальные объекты были в руках Ястребов.

— К зданию СБ группу усиления, бросьте туда человек сто пехотинцев, желательно из молодняка. Короче тех, кого не сильно жалко, — приказал Ястреб. — На остальные объекты усиленные гарнизоны. Что по Тени?

— Тень на доклад пока не выходил, — сообщил заместитель. — Ждем.

Ястреб нахмурился, слишком поспешна проведена операция, слишком грубо. То, что группа не смогла взять СБ, вполне понятно, сегодня по тревоге подняты все сотрудники СБ корпорации, конечно, многих и очень многих в городе нет, они переброшены наподконтрольные корпорации города, но и тех трехсот, что остались, хватало за глаза, и вот теперь посреди города идет самый настоящий бой.

— Канал связи с Псом, — приказал Ястребов.

— Есть связь, — отозвался через минуту Всеволод, — вывожу на громкую.

Мгновенно офис наполнился звуками автоматных очередей и хлопков гранат.

— Здравствуй, Олег, — громко произнес полковник.

— Отзови своих людей, Ястреб, — не ответив на приветствие, прорычал бывший начальник СБ.

— Олег, сложи оружие, вам не удержать власть, — попросил Сергей. — Будем вместе крепить город, без Тарана — это будет очень сложно, мне понадобятся все. Вы — хорошие бойцы, но против моих парней вам не выстоять.

— Тогда мы умрем, — отозвался Пес, хотя особой твердости в его голосе не было.

— А смысл? Пешки корпорации — не Таранов, им не удержать власть, они перегрызутся. Уже полетели головы, а ведь не прошло и суток. Сдайся Олег, иначе мне придется вас уничтожить. Сколько у вас в руках этажей?

— Восемь, — не задумываясь, ответил начальник СБ.

Полковник ухмыльнулся, в здании Службы безопасности всего восемь этажей. Он глянул на Всеволода, и тот показал четыре пальца.

— Олег, у вас в руках четыре этажа, сдайся, никакого преследования твоих людей не будет. Вольетесь в Ястреб, и все.

— Сергей, мы с тобой давно знакомы, когда еще корпорации не было, — припомнил Олег, — даже кашу ели из одного котелка. Ты меня знаешь.

— Знаю, поэтому и предлагаю остановить эту бойню. Ты чекист, а не военный. Сдайся, бой проигран, весь город под моим контролем, я просто могу снести ваш дом вместе с вами, но не хочу жертв. Сдайся.

— Прощай, Ястреб, — после минутной паузы уверенно произнес Пес, и связь оборвалась.

Через три часа все было кончено, Ястреб приказал подогнать бронетехнику, и здание было разрушено.

— Мы потеряли пятьдесят шесть человек, все при штурме СБ, — доложил Всеволод. — Почти все сотрудники службы безопасности погибли, около пятидесяти ранены, сейчас начинается разбор завалов.

— Что там с БТРом?

— В самом начале боя из подземного гаража вырвался БТР— 90 и сумел уйти из города, смяв южный заслон. Направление — Пермь.

— Не преследовать, пусть уходят. Давай, Сева, перебираться, пора обживать кабинет Тарана.

Заместитель кивнул.

— Кстати, Сергей Александрович, генерал Майков убит пол часа назад выстрелом в голову на ступенях временного штаба группировки.

— Отзывай Тень, пусть отдыхает. Передай, что хорошо сработал.

Всеволод кивнул и вышел из кабинета. Длинная ночь кончилась, за окном был рассвет.

Владимир. 17 июня 2015 г. Квартира Токарева. Оксана Андреева

Звонок в дверь оторвал Оксану от уборки, она с трудом его расслышала из-за гудящего пылесоса. Вадим отсутствовал уже пятый день, он не говорил, куда едет и надолго ли. Просто позвонил и сказал, что его некоторое время не будет в городе. Оксана не стала возвращаться к себе, квартира была чужой, несмотря на то, что принадлежала ей. Там всегда было душно, а здесь, у Вадима, вроде бы в совершенно чужом доме она чувствовала себя своей, будто тот принял ее. Те две ночи, что она провела в родительской трешке, были кошмаром, стоило ей закрыть глаза, как она видела все плохое, что случилось с ней за последнее время. И каждый раз все было не так, ее били и насиловали мордовороты из белого джипа, и газель с омоновцами так и не появилась, затем ее находили за кустами, спящей в машине, мелкие полдонки и снова били, насиловали, мучили. А как только она переступила порог этого дома, все прекратилась, и сны были добрые и светлые.

Оксана подошла к двери и заглянула в глазок, на пороге стояла довольно эффектная брюнетка с левой рукой на перевязи и девочка лет двенадцати. Бывшая прима первого канала достала ПМ и, передернув затвор, сунула за ремень сзади. Вадим ничего не говорил ни о каких женщинах, он сказал, что у него никого не осталось, приемный сын стал одной из первых жертв эпидемии. Оксана несмело взялась за головку ключа и отперла дверь, внутренне приготовившись к скандалу, но на всякий случай правая рука обхватила рукоять пистолета. Она больше не была наивной дурочкой, которая делала карьеру в тихом и спокойном мире, теперь зло принимало самые разные обличия.

— Простите, — произнесла женщина, — вы, наверное, Оксана?

Девушка кивнула.

— Я двоюродная сестра Вадима, — продолжила брюнетка, — видела его два дня назад, и он сказал, что мы можем пока пожить здесь. Это моя дочь Алина.

— Я не знаю вас, — растерялась Оксана.

— Вадим просил передать вам это, — брюнетка протянула конверт.

— Хорошо, — решившись и отойдя в сторону, произнесла Оксана, — проходите на кухню, сейчас я прочту, и мы решим, как быть дальше.

Женщина с девочкой прошли на кухню и сели на табуреты. Оксана окинула взглядом опустевший подъезд и заперла дверь.

Письмо было коротким: "Привет, милая, не пугайся, со мной все хорошо, я очень по тебе скучаю, но мне придется задержаться здесь". Где "здесь", Оксана не знала, а Вадим не писал. "Это моя двоюродная сестра и ее приемная дочь, им некуда идти, и я пока что предложил им пожить у нас". Оксана улыбнулась, он не делил их, это было чертовски приятно. Не было никакого У МЕНЯ, было У НАС. "Нину ранили в дороге, и очень удачно, что я ее встретил. Прошу, позаботься о них. У меня есть небольшой запас талонов на питание (мелкая махинация, но пригодилась), лежат в столе, этого должно хватить до моего возвращения. Целую Вадим".

— Добро пожаловать, — проходя на кухню и поставив чайник, радушно сказала Оксана. — Простите за подобный прием, времена беспокойные.

Она достала пистолет со спины и заткнула его за пояс спереди, так гораздо удобней. Нина проводила оружие удивленным взглядом.

— Вы из Москвы?

Нина кивнула.

— Там совсем плохо, — чуть расслабившись, сказала она. — Мне кажется, я вас где-то видела.

Оксана сделала строгое лицо и уверенно хорошо поставленным голосом произнесла.

— А теперь о положении в мире.

— Точно, — рассмеялась Нина, — вы ведущая "Первого канала", та самая, что сообщила о смерти президента. Оксана Андреева. Ну, Токарь, ну жук, даже не сказал, кто живет в его квартире.

Девушки рассмеялись.

— Алина, иди вымой руки, ты два дня пробыла в больнице, — попросила Нина.

Девочка послушно встала и пошла искать ванную.

— Ее отца убили, и я взяла ее к себе, — почти шепотом сказала Нина.

— Ты храбрая, — разливая по чашкам чай, также тихо произнесла Оксана.

— Я обязана ему жизнью, он погиб, защищая меня, — пояснила гостья.

Оксана посмотрела на раненую руку.

— Нет, это случилось намного позже, когда мы прорывались через Покров, там засела банда. Они гнались за нами до самых Петушков, и если бы не добровольцы Вадима, то непременно бы догнали.

— Вадим в Петушках? — спросила Оксана.

Нина кивнула.

— Он просил не говорить вам, сказал, что скоро вернется, но я проговорилась. Да, он там. На въезде в город установили блокпост, он им командует. Вроде бы они там какую-то банду зачищали, но я была ранена, мы почти не успели поговорить. Уже вечером он отправил меня во Владимир.

— Пойду посмотрю, как там Алина, — вставая сказала Оксана.

Девочка стояла возле стены, на которой висели множество фотографий, включая несколько военных, на которых был Вадим со своими бойцами, они стояли возле БТРа и улыбались, именно на эту фотографию, как загипнотизированная, смотрела Алина.

— Здесь Вадим и мой папа, — неожиданно сказала она, повернувшись к Оксане.

— Покажи мне, — попросила девушка, вставая рядом.

Она раньше не обращала внимание на эту фотографию и теперь ей стало интересно, как папа Алины очутился рядом с Вадимом. Девочка уверенно ткнула пальцем в стоящего рядом с ее любовником высокого военного с добрыми карими глазами. Оксана моментально узнала его, это был тот самый капитан, который спас ее, когда она бежала из Москвы. Он был лет на десять моложе, но это был он.

— Это твой папа? — удивленно спросила Оксана.

— Да, капитан Глеб Налимов, — гордо заявила Алина.

Оксана попыталась вспомнить, называли ли при ней капитана по имени, но так и не смогла. Она присела и обняла Алину.

— Я тоже знаю твоего папу, четвертого июня он спас мне жизнь, я попала к бандитам, а он спас меня. Мне жаль его, он был хорошим человеком, будем считать, что у тебя теперь две мамы.

Алина улыбнулась и обняла Оксану за шею.

— Это хорошо, — тихо сказала она. — Я рада, что в мире много людей, которым помог мой папа, и что они его помнят.

Оксана кивнула, одинокая слеза скатилась по щеке, за этой сценой их застала Нина.

Местоположение неизвестно. 20 июня 2015 г. Игорь и Ольга

— Что там? — спросила девушка заспанным голосом.

— Ничего хорошего, — отозвался Игорь.

Машина стояла в роще, до небольшого городка, раскинувшегося на другой стороне обмелевшей речки, было не больше километра. Игорь внимательно осматривал окрестности, тишина напрягала, она не стыковалась с выгоревшими домами и остовами автомобилей просто сброшенных с дороги.

Пять дней прошло с тех пор, как они покинули уютную пещеру, пять дней путешествия по разоренной стране. Только теперь они в полной мере ощутили ужас содеянного: пустые города, гниющие на жаре трупы, собаки, рвущие их, сотни машин, сгоревших, прошитых пулями, в каждом городе банда или военные, что, в принципе, было одно и тоже. Замученные опустившиеся люди, в некоторых пришлось стрелять. Кошмар начался сразу, как только они покинули область, которую контролировала корпорация. Игорь оказался прав, их никто не искал, они никого не интересовали, после гибели Тарана власть взяли Ястребы. Они легко подавили сопротивление СБ, хотя среди безопасников было немало хороших бойцов, но они были не чета профессионалам Ястреба, для которых война была работой, а не случайным эпизодом. Тарановск мгновенно потерял влияние, пока было относительно тихо, но Игорь уже видел, что случится через несколько недель. А потом они попали в зону боевых действий — небольшая группа мародеров перекрыла дорогу и попыталась завладеть машиной. Это не были матерые мужики, три парня и девушка с охотничьими ружьями пытались остановить машину. Но Игорь резко крутанул руль и, сбив одного из парней, ушел на обочину, правда, он сильно рисковал, большой овраг шел почти сразу за дорожным полотном. Колеса прошли по самому краю, Игорь выкрутил руль и вернулся на дорогу, вслед раздалось несколько беспорядочных, торопливых выстрелов, заряд дроби ударил в заднюю дверь Нивы, но не смог пробить ее. Остановились километров через десять, заторможенная Ольга выбралась из машины и присела на корточки возле двери.

— Мы сбили его, — почти шепотом произнесла она.

— Я сбил его, — спокойным голосом заметил Игорь, присаживаясь напротив нее, — иначе бы мы лишились машины, оружия, еды и жизней. А теперь возьми себя в руки, — почти рычащим голосом резко приказал он.

Эта резкая перемена заставила Ольгу вздрогнуть, она последовала совету, на Игоря она смотрела спокойным твердым взглядом без малейшего намека на истерику.

— Я в порядке, — своим обычным голосом произнесла девушка, — ты все правильно сделал. Прости за эту слабость.

— Вот и ладно, — улыбнулся Игорь, — пора трогаться дальше.

Он встал, потянулся и пошел к водительской двери.

— Может, отдохнешь? — предложила Ольга. — Ты за рулем уже восемь часов. Мы минут пять назад озеро проехали, не мешало бы искупнуться, а то я скоро чесаться начну.

— Наверное, ты права, давай вернемся, — согласился Игорь.

Озеро было небольшим и находилось почти у самой дороги. Немного поплутав, Игорь все-таки нашел съезд, машину укрыли за кустами. Ольга скинула платье, следом за ним на сиденье приземлились трусики и бюстик.

— Не боишься, что нас увидят с дороги? — раздеваясь, поинтересовался Игорь. — Ты слишком эффектна, и это может привлечь нежелательных гостей.

— Ты же меня защитишь, — обворожительно улыбнувшись, заметила Ольга.

Игорь хмыкнул, ему понравилось, что такая красивая женщина верит в него и считает своим мужчиной, это была уже не страсть, а нечто большее. Еще его радовало, что Ольга довольно быстро справилась со стрессом, двадцать минут назад она сидела потерянная возле машины, а сейчас... А сейчас она прежняя, словно ничего и не случилось, смеется, улыбается, шутит. Он оглянулся, Ольга словно молодая лань неслась по пляжу и с разбегу влетела в воду, громко визжа, подняв тучу брызг. Игорь повертел в руках пистолет. Запирать его в машине не хотелось, да и вообще не хотелось с оружием расставаться, но в воду с собой не возьмешь. Оглядевшись вокруг, решил, что оптимально будет спрятать его в кустах, которые выросли справа от пляжа всего в паре метров от воды, быстро добежав до них, повесил ствол на сучек. Снова осмотрелся, вроде никого вокруг, и уже собирался лезть в воду, как поменявшийся ветер принес знакомый сладкий запах гниющего мяса. Тошнота мгновенно подступила к горлу, слишком хорошо Игорю был знаком этот запах, им провонял весь Грозный, горы неубранных с улиц трупов, разлагающихся на тридцати пятиградусной жаре. За три недели боев за город Игорь привык к нему, но это было давно, и теперь... Парень взял пистолет и, раздвинув ветки, пошел по запаху, словно хищник.

Все они были здесь в небольшом овраге, черный дорогой джип, два парня, две девчонки. Все застрелены в голову, лица фактически отсутствуют, стреляли из дробовика в упор. О том, что сделали с девушками перед тем, как убить, Игорь даже думать не хотел. Вокруг машины разбросана порванная одежда, убийцы даже не пытались скрыть следы, они просто закинули обезображенные трупы в салон, не потрудившись закрыть окно. Игорь брезгливо заглянул в салон и мгновенно отпрянул, поскольку оттуда, жужжа как пять кофемолок, сразу вылетели мухи, несметное количество. Они мгновенно, словно туча, скрыли от Игоря салон. Корн поднял с опавшей хвои оранжевую тряпку, бывшую некогда топиком или майкой и, зажав нос и рот, распахнул дверь. Рыться в гниющем мясе не хотелось, к тому же Игорь был уверен, что ничего интересного в салоне нет. Ключи палачи оставили в замке зажигания. Вообще непонятно, что здесь произошло: машину бросили, девок изнасиловали и убили, такое ощущение, что все это преступление делалось только ради преступления. Игорь открыл багажник, но и там не оказалось ничего интересного, он прихватил только неплохой набор инструментов. Мельком глянул на номер, машина была не местная.

Он уже сделал несколько шагов в сторону пляжа, когда раздался испуганный женский визг. Поскольку женщина на данный момент в радиусе двухсот метров была только одна, не считая мертвых девчонок в машине, значит, визжала Ольга.

Игорь отшвырнул чемоданчик, предохранитель щелкнул, доложив, что пистолет готов к стрельбе. Быстрыми осторожными шагами, стараясь себя не выдать, от дерева к дереву он приблизился к пляжу. До машины было всего пару десятков метров, он специально забрал левее и оказался прямо за спинами тех, кто напугал Ольгу.

Их было пятеро. Мальчишки, от четырнадцати до шестнадцати, все в кожаных куртках, несмотря на жару. Один держал в руках помповый дробовик, у второго была сайга, еще двое вооружены пистолетами. Тот, который был постарше и сейчас стоял рядом с обнаженной Ольгой, накрутив на кулак ее мокрые волосы, держал в правой руке здоровенный охотничий тесак.

— Смотри, пацаны, какая телка. Я же говорил, место козырное, — со смехом в голосе и с явным превосходством, заявил он. — Тачка у нее говенная, а вот соска покруче, чем те из джипа. Я таких сучек по телеку видал, они с олигархами шьются.

— Ничего, — хохотнул тот, что держал дробовик, — теперь с нами пошьется.

Вся кампания заржала. Ольга мелко вздрагивала, пытаясь прикрыть свою роскошную грудь руками, из глаз катились слезы.

Игорь моментально все понял, именно эта пятерка уложила парней и изнасиловала девчонок из джипа. Место для засады они себе выбрали классное, кто откажется искупнуться в жаркий день.

А на пляже тем временем развивался спектакль, подходящий под статью 131 пункты "Б" и "В". Детишки оказались на диво тупыми, они не проверили машину, не выяснили, одна ли шикарная телка прикатила сюда на явно переделанном внедорожнике, конечно, после того, как "сбросят напряжение" и будут думать, как бы еще поразвлекаться, они обязательно обыщут машину. Но сейчас они заняты шикарной телкой, на которую в обычной жизни могли только подрочить, глядя в экран телевизора, и вот теперь такая дива попала им в руки.

Главарь швырнул Ольгу на песок, девушка почувствовала, что ее волосы свободны, и попыталась подняться, за что тут же получила сильную оплеуху.

— Лежать, сука, — приказал главарь, он нависал над ней, поигрывая тридцатисантиметровым тесаком, который весил явно не меньше полу-килограмма. — Расстегни ширинку, — был следующий приказ.

Ольга протянула дрожащую руку, но тут же снова заработала пощечину.

— Куда, тварь, руки тянешь, — зарычал главарь, — губами расстегивай.

— Кекс, ты только ее не режь, — попросил самый младший, — мне противно в кровище возиться, вот обслужит, и делай что хочешь.

Ольга вздрогнула, она уже была полна безумия, когда не осознаешь, что происходит, все уже ясно, изнасилуют, на сколько фантазии хватит, и убьют.

— Не волнуйся, Торчек, — рассмеялся главарь, — попользуешься. В крайнем случае, если мы захотим увидеть забавную казнь, прижмем дозу и посмотрим, что придумает твой больной мозг. Если придумает интересно и весело, получишь дозу, а нет, придется мучиться.

Все заржали, видимо, у мелкого после дозы планка наглухо слетала, а в ее отсутствие он становился совершенно неуправляемым.

Игорь вскинул пистолет и прицелился, все цели стояли полукругом вокруг жертвы, смеялись, матерились, давали главарю советы.

Палец нажал на курок, руку слегка тряхнуло. Игорь видел, как на бритом затылке главаря появилось маленькая аккуратная круглая дырочка, зато на Ольгу плеснуло мощным потоком: кости, мозга и крови. Голливуд врет, показывая аккуратные пулевые отверстия, мощная пуля легко пробивает череп и выходит с другой стороны, вырывая огромный кусок, поскольку деформируется при взаимодействии с черепом.

Молокососы замерли и только один попытался уйти с линии огня, но куда уйдешь по открытому песчаному пляжу? Его Игорь свалил следующим. Когда прыткий получил пулю в живот и дико взвыл, остальные сбросили оцепенение и тоже начали разбегаться, но было поздно, Корн уже вернул ствол обратно, и теперь, не экономя патроны, сделал в каждого не меньше трех выстрелов. Что ж, не зря он тренировался и был личным охранником Тарана, тот платил не за красивые глаза. Игорь умел стрелять на звук, на вспышку, в полной темноте и владел редким даром интуитивной стрельбы, очень немногие профессионалы могут похвастаться подобным.

Когда он в трусах вышел из-за дерева, на пляже остался всего один живой. Тот самый мелкий наркуша, которого называли Торчком. Он сидел, пытаясь одновременно зажать руками обе прострелянные ляжки. Игорь с ним не торопился, стрелял, как в тире. Но больше всего его поразила Ольга, ее поведение мгновенно изменилось, мозг посчитал, что апатии достаточно, защита больше не требуется. Девушка встала и подняла дробовик, валяющегося рядом с телом "прыткого". Игорь, продолжая держать на мушке уцелевшего подонка, решил понаблюдать, что будет дальше.

Ольга положила дробовик на песок, зашла по пояс в озеро и прялась смывать с себя кровь, при этом делала она это так, будто бы и не кровь, а просто в грязи перемазалась. Через пару минут она вышла из воды и, взяв дробовик, направилась к Торчку.

— Оль, — позвал Игорь, — ты что делать собралась?

— Отстань, — огрызнулась девушка, — эта тварь принадлежит мне.

— Да как хочешь, — отходя чуть в сторону, сказал Игорь.

— Да, я так хочу, — голосом, от которого буквально веяло могильным холодом, отозвалась подруга.

Торчек уже забыл о прострелянных ногах, он с ужасом смотрел на свою смерть в виде офигенной обнаженной красотки, которую он так и не успел трахнуть.

— Сама справишься? — спросил Игорь.

— Справлюсь, — все тем же холодным голосом ответила Ольга.

Игорь кивнул и пошел к машине, подобрав по дороге все оружие, принадлежавшее подонкам. Быстро брезгливо обшарил карманы, доставая патроны и разные мелочи, вроде сигарет, золотой зажигалки с брильянтом на крышке и ключей от машины.

— Машины где? — спросил он у Торчка.

— Там справа небольшой овраг с густыми кустами, — заикаясь ответил наркоман, о том, чтобы промолчать и поиграть в героя, мальчишка даже не думал.

Закинув все трофеи в машину, Игорь снова прошествовал мимо Ольги, стоящей за спиной у Торчка, с разбегу нырнул в озеро и мощными гребками поплыл под водой к середине. Обычный человек может задержать дыхание до полутора минут, не потеряв сознания, некоторые люди с соответствующей подготовкой могут превысить трехминутную отметку, Игорь мог находиться под водой без ущерба для состояния до четырех минут. Его рекорд — четыре пятнадцать, но после этого он едва не отключился.

Когда он вынырнул на середине, все было кончено. Ольга спокойно смывала с ног кровь.

— Представляешь, — своим мягким обычным голосом, которым она говорила, что любит его, — у него стоял, когда я стреляла.

Игорь глянул на тело Торчка. Руки зажали то, что осталось от паха, голова отсутствовала, кровь впиталась в песок, пятно вышло немаленькое.

— Я думал, что будешь пытать, — нехотя признался он.

— Не смогла, — ответила девушка, ее голос слегка дрогнул. — Хотела, но не смогла.

— Это хорошо, — приобняв ее, произнес Игорь, — значит, человеком осталась.

Он уже осмотрел машины и нашел еще патроны, слил все топливо из баков, хотя, слил — наверное неверное слово, достал из багажника трубку с косым концом и пробил бензобаки, оставалось только убрать с пляжа тела, и можно уезжать.

— Я наверное, моральная уродина, — оглянувшись на пляж, уже очищенный от тел подонков, заметила Ольга. — Я убила человека не в приступе ярости, не обороняясь, а просто подняла ствол и отстрелила ему член, а потом и голову. И самое страшное, я не испытываю при этом никаких угрызений совести.

— Честно говоря, этим ты меня удивила, — согласился Игорь. — Но ты повела себя как боец, не сломалась, а стойко перенесла содеянное, при этом ты понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо. Убить простого человека — плохо. Эти подонки — нелюди, не заслуживали права жить. Убить подобного нелюдя — благо. Ты берешь на себя ответственность за других людей, которые или не могут себя защитить в связи с моральными ограничениями или слишком беспечны и постоянно вляпываются в дерьмо. Убив подонков, мы с тобой спасли жизни их будущим жертвам, так что, если нет закона, приходится вершить правосудие так, как ты его видишь. Поэтому я рад, что ты такая, и не сломалась, если бы это произошло, то сильно осложнило бы нам жизнь. Сейчас мы уберемся отсюда подальше, заедем глубоко в лес и займемся пробелами в твоей боевой подготовке. Как обращаться с оружием, ты уже знаешь, теперь сможем немного пострелять. И не говори, что ты умеешь, на курок может нажать каждый, и снести голову из дробовика с метра проще пареной репы, тебе же нужно научиться стрелять.

— Как скажешь, — легко согласилась Ольга и запрыгнула в машину.

И вот теперь машина стояла в чахлой роще. Впереди располагался маленький городок через пересохшую речку, унылые пятиэтажки окраин и частая автоматная дробь, но самое поганое — дорога была одна. Игорь еще раз сверился с картой, этот мерзкий поселок был выстроен вокруг федеральной трассы, вернее, вдоль нее. И рвануть вперед по главной дороге — это все равно, что нарисовать на Ниве мишень.

Корн еще раз взглянул на разложенную на капоте карту. Бывший охранник Тарана не видел выхода: рвануть по трассе, что есть духу, смерть, вокруг не объехать, уж очень не удачно расположились здесь это сборище пятиэтажек, проскочить дворами тоже не выйдет. За время наблюдения Игорь уже понял, что город делят две разные группировки, одна занимает правую сторону, другая левую, а значит, там баррикады, которые мешают противникам атаковать.

— Интересно откуда в этом гадюшнике столько стволов и боеприпасов, ведь уже два часа лупят и все длинными очередями, — спросил Игорь вслух, правда не надеясь услышать ответ.

Риторический вопрос Корна девушка проигнорировала. Ольга сидела в машине, закинув свои длинные изумительные ноги в окно распахнутой двери, и курила. Прошла неделя, девочка превращалась в нормального человека, она и раньше не была слишком заносчивой, хорошо относилась к людям, находившимся ниже ее по положению, никто и никогда не слышал от нее хамства. Язва — да, но не хамка, образование сказывалось. А теперь и вовсе стала нормальной, раньше курила длинные тонкие дамские сигареты, теперь спокойно смолила крепкий "Союз-аполлон". Конечно, за две тренировки (полсотни выстрелов из пистолета) бойца сделать из нее не удалось, но она уверенно попадала в силуэт метров с пятнадцати. В движении было намного хуже, но Игорь собирался это поправить, как только удастся разжиться патронами и провести нормальную тренировку, и вот они застряли на краю этого города.

Корн не питал иллюзий, он понимал, что если они попробуют рвануть что есть духу по главной дороге, противоборствующие группировки забудут о вражде и примутся сообща палить по обнаглевшей машине. Нужно найти решение. Самое плохое, что вокруг города одни болота, пересечь их на машине просто нереально, подошел бы плавающий танк или какой-нибудь вездеход, типа тех, которые делали специально для геологических партий, но ни того, ни другого не было.

— Игорь, — позвала Ольга, — нам нужна информация, в городе две группировки, одна из них может нам помочь.

— Ты имеешь в виду, что одна из них положительная?

Ольга отшвырнула бычок подальше и кивнула.

— А ты не принимаешь в расчет, что это могут быть две отрицательные группировки? Например, бандиты делят власть? Город очень удачно стоит, и тот кто, его будет контролировать, возьмет себе довольно большой участок трассы.

— В любом случае нам нужна информация, — совершенно логично оборвала рассуждения Игоря девушка.

— Короче, чувствую, мне придется туда идти, — подвел итог Корн.

Ольга кивнула.

— Только машину нужно укрыть получше.

Ниву отогнали километра на два и спрятали в сарае опустевшей деревни, в город было соваться уже поздно, еще часов пять, и солнце сядет, поэтому Игорь решил идти в разведку на рассвете.

Коротали время привычно, пока было светло обшаривали брошенные дома, везде их встречала одна и та же картина, мародеры уже навестили деревню: вскрытые двери, поломанная мебель, разбитая посуда. Трупы никто не хоронил, они так и валялись там, где умерли. Перед обыском мазали под носом вьетнамским бальзамом "Звездочка", после чего натягивали марлевые повязки и входили внутрь.

— Сволочи, — рефлекторно возмутилась Ольга, глядя на разгром, — ну почему все обязательного нужно перевернуть вверх дном, поломать, разбить, оторвать?

— А чего церемониться, не твое же, — отозвался Игорь, открывая люк в подпол, который был прикрыт половиком, оставалась надежда что мародеры его не нашли, поскольку половик был в порядке и лежал на своем месте. — Все ценное они выгребли, чего беречь чужую собственность, тем более хозяева уже скопытились и гниют в соседней комнате.

— Ты циник.

— Я реалист, — парировал Игорь.

Крышка люка наконец подалась. Корн зажег свечу и полез внутрь.

— Есть там что-нибудь? — нетерпеливо крикнула Ольга.

— Не очень много, да и не уверен я, что съедобно, все в паутине. Несколько банок с вареньем и маринаду немного: помидоры, огурцы, даже банка грибов. Но сколько это простояло здесь, сказать не берусь.

— Проверим, — принимая банку, решительно заявила она. — У меня есть классные таблетки от поноса, выгребла несколько автомобильных аптечек, думаю, с этой бедой мы справимся. Тушенка надоела, теперь будет, чем разнообразить, да и банки вроде нормальные, не вздулись.

Игорь выбрался из подвала, держа в руках две последние трехлитровые банки с кабачками.

— Проверим, риск — благородное дело. Ты права, милая, разнообразить меню не помешает.

Находки отнесли в машину и перешли к следующему дому. Улов в остальных домах был скуден, только еще в одном месте удалось разжиться чаем, спрятанным в старом чемодане под кроватью, мародеры туда не сунулись по причине, что на этой самой кровати лежала мертвая старушка. Игорь и сам случайно туда заглянул, уронив кличи от машины, которые вертел в руках.

Ужинали, когда уже стемнело. Погода стояла жаркая, и дрова фактически не давали дыму, но из предосторожности Корн развел костер на задворках в небольшой яме. Вареная гречка все с той же тушенкой и соленные огурцы, которые оказались вполне съедобными.

Ольга уже не морщилась, как это было в первые дни, голод не тетка, просто молча ела все, что готовил Игорь, и старалась сжечь как можно больше калорий, выкладываясь в постели и на тренировках. Вот и сейчас, отложив ложку, она лукаво посмотрела на Игоря.

— Поели, теперь можно и поспать, — с интонацией жабы из мультика про Дюймовочку, заявила она. Правда жаба и Ольга вкладывали в слово "спать" разный смысл.

Игорь отложил ложку, вынул из наплечной кобуры пистолет и стянул майку. Обняв Ольгу, он поцеловал ее в губы, ведя рукой по золотистым волосам, за которыми та ухаживала насколько это было возможно. Во всяком случае мыла она их каждый день, заставляя Игоря останавливаться на час раньше. Ольга ответила на поцелуй, ее рука провела по обнаженной груди Игоря.

Едва солнце показалось из-за далекого леса, разогнав предутреннюю серость, Ольга, взяв дробовик, спокойно уселась бдеть. Игорь, махнув на прощанье рукой и сунув под обычную белую рубашку на выпуск пистолет, пошел в сторону города.

Владимирская область. 20 июня 2015 г. Вадим Токарев

Вадим по-прежнему охранял блокпост, более скучного занятия себе сложно представить. В основном через него проходили или проезжали сельские жители, за последние пять дней из Москвы пробились всего семь машин. Доктор, оперировавшая Нину, стала частым гостем блокпоста. Машины, изрешеченные пулями, с ранеными или убитыми пассажирами, в основном они приезжали по одиночке, рассказывая о том, что творится в Покрове. Наименьшие потери понес конвой. Он представлял собой довольно забавное зрелище. Старый Икарус, превращенный с помощью стальных листов в броневик, с пулеметным гнездом на крыше. Масса автобуса увеличилась за счет доработок вдвое, а то и втрое, скорость упала километров до шестидесяти, быстрее этот бронированный реликт автопрома просто не мог ехать. Его сопровождала Нива, доработанная по той же схеме, правда сидящим в ней бойцам повезло меньше. Двое были ранены, третий убит.

— Чего вас вообще сюда понесло? — спросил Вадим старшего, когда автобус, окутав все вокруг едким черным дымом, припарковался за блокпостом для досмотра.

Старшим был мужик лет пятидесяти с совершенно лысой башкой и АКМмом в руках. Хоть его и держали на прицеле, он особо не дергался, понимая, что пока сам не начнет, никто не тронет.

— Это наш бизнес, — миролюбиво ответил он. — Собираются люди, платят деньги, и мы их везем, куда просят, — просто ответил он. — У нас двадцать шесть пассажиров, часть едет в Нижний, часть во Владимир. Десять человек охраны, восемь в машинах и двое в автобусе, один ведет, другой строчит, — он кивнул на пулеметную точку на крыше.

— А вторая машина? — спросил Вадим, хотя знал ответ.

— В Покрове осталась, — сказал старший, — не повезло ребятам, под машиной граната рванула, потом по ней сразу из десяти стволов отработали, мы даже останавливаться не стали. А машину жалко, старый Хаммер, модернизированный, мы к нему спереди таран присобачили сделанный из ножа от бульдозера, он баррикады и протаранил. Кстати, зови меня Лысым.

— Токарь, — улыбнувшись, в тон ответил Вадим.

— Как дальше дорога? — поинтересовался командир конвоя.

— До Владимира с ветерком, думаю, в городе тоже проблем не будет, там власть одна, а вот дальше не ко мне, уже неделю здесь сижу.

— Жарко у вас тут было? — спросил Лысый, мотнув в сторону города.

— Да не сказать что бы очень, — отмахнулся Вадим. — Подошли на рассвете, подогнали броню и расхерачили гадюшник, потом постреливали, чтобы выбраться не могли. Здесь полицаи власть взяли, да беспредел устроили.

— Все нормально, — крикнул Илья, выйдя из автобуса, — ничего подозрительного.

— Удачи вам, — пожав руку Лысого, пожелал Токарев.

— И вам, — улыбнулся в ответ тот, запрыгнул в Ниву, и машина ушла вперед, следом пополз Икарус, обдав всех на прощание черным вонючим выхлопом.

— Вадим, там тебя капитан вызывает, — выглянув из дежурки, позвал Костя.

— Блокпост на связи, — ответил Токарев.

— Кончилось твое сидение здесь, — обрадовал Вадима Денисов, — к вечеру придет смена, теперь тут будет постоянный отряд. Вахтовым методом.

— Спасибо, порадовал, — искренне обрадовался Токарев. — А мы, надеюсь, домой?

— Нет, Вадим, получен новый приказ. Твоему отделению поставлена задача уничтожить группировку, окапавшуюся в Покрове и в любом случае завалить Дергача.

— Там во Владимире народ совсем с катушек съехал? — не очень вежливо поинтересовался Вадим. Такие задачи не выполняются одной группой, у него по самым оптимистичным подсчетам около семидесяти боевиков.

— А вам и не ставят задачу в лоб атаковать его укрепрайон, — ответил капитан. — Войдете в город, устроите засаду. Ударили, отошли. Там подонки, уголовники, не солдаты, с подобным сбродом легко справитесь. Будете щипать потихоньку. Неподалеку от города устроите базу. Дергач контролирует только город и завод, на большее у него сил не хватает. А мы будем держать мобильную группу, если совсем прижмет, вызовите, не бойтесь, одних не бросим, к тому же со стороны Москвы тоже выслали диверсионный отряд, частоты я тебе скажу, так что будете действовать в паре.

— Припомню я это Деникину, — зло бросил Вадим. — Какого хрена он все на нас повесил? Пусть своих вояк пошлет, в конце концов, это их работа.

— Все, сержант, разговор закончен, сейчас пришлю машину с вооружением, на ней и выдвинитесь, так что, у тебя есть время обдумать, как, где и что.

— Слышал? — спросил Вадим у Ильи, когда связь отключилась.

Буратино кивнул и нежно погладил свою ВСК.

— Все лучше, чем здесь сидеть.

Вадим на это пожал плечами.

— Вот только десять человек города не берут, хоть Дергач и не боец, а бандит, но по словам тем, кто через город прорвался, там укрепрайон, причем серьезный.

— Ладно, командир, давай мозговать, — отозвался Илья, — поздно пить боржоми, когда почки отказали. Приказ есть, будем исполнять.

— Только как?

Буратино на этот риторический вопрос пожал плечами.

Через десять минут пришел груженый Урал, в котором помимо десятка зеленых ящиков с оружием и боеприпасами сидели двое бойцов.

— Андрей Кувалдин, — представился старший. — Мы к вам вроде как в усиление, будем базу сторожить.

— Вадим Токарев. Водителя считать?

Андрей кивнул.

Пока ждали смену, посмотрели, что прислали из Владимира. Надо сказать, Денисов не поскупился: пулемет "Печенег М" новой модификации, пять автоматных комплексов А91М с подствольником под патрон 7,62, снайперская винтовка АВСК "КОРД" калибра 12,7 с пятью сотнями специальных снайперских патронов, три десятка мин, два гранатомета РПГ7 с двумя боекомплектами к каждому, гранаты, ручные и к подствольникам, и патроны ко всему добру.

Илья мгновенно схватил крупноколиберную винтовку и убежал пристреливать, явился только через два часа, показав большой палец.

— Хорошая игрушка, — похвалил он, — я такие видел, но стрелять не доводилось. Прикинь, на дистанции в километр попал в фару на сгоревшей машине, не поленился, сходил посмотреть. Пуля прошла ее насквозь, при этом, если бы там было чему гореть, вспыхнуло бы. Кроме снайперских прислали еще и бронебойно-зажигательные. Стены в два кирпича для нее все равно, что из фанеры. Один недостаток — слегка тяжеловато 12 килограмм на себе таскать.

— Тогда вот держи, — Токарев протянул Илье пистолет-пулемет, — вместо штатного Абакана.

— Игрушка, — поморщился Буратино.

— Это "Вереск" под бронебойный патрон СП10, с ним вполне комфортно можно работать на пяти-семи десятках, а по заявленным характеристикам пробивает легкий бронник на дистанции в сто метров.

Илья оставил винтовку и принялся изучать новое оружие, вскрыл цинк снарядил магазин, быстро отстрелял его по сгоревшей машине, которую оттащили за блокпост, до нее как раз было метров пятьдесят.

Токарь наблюдал за результатом в бинокль, что ж, очень неплохо, рассеивание небольшое, пули пробивали кузов как фольгу.

Илья отстрелял магазин и довольно кивнул.

— Беру, полтора килограмма лучше, чем четыре.

Абакан мгновенно отправился в кузов вместе с боезапасом, Буратино прихватил с него только колиматорный прицел.

— А ВСК? — спросил Вадим.

— Оставлю, — отмахнулся Илья, — не всегда можно будет спокойно работать из этой гаубицы.

— Тебе виднее, ты снайпер.

Илья подмигнул и пошел в "казарму" собирать вещи.

Смена прибыла ближе к вечеру, командовал ей человек, которого Вадим очень хорошо знал, но которого уже не видел пятнадцать лет. Последний раз они виделись в августе двухтысячного, когда раненого сержанта Токарева грузили в вертолет, чтобы отправить в Ростов.

— Здорово, Топаз, ты откуда здесь нарисовался? — обняв лейтенанта, спросил Вадим.

— Честно говоря, случайно, — отмахнулся Топазов, — застрял в Новгороде лет пять назад, когда меня из армии поперли.

— С чего это вдруг? Ты же на пару лет меня старше, до выслуги далеко еще, — удивился Вадим.

— Давай не на ходу, я тебя сто лет не видел, — отозвался лейтенант, — предлагаю распить бутылочку и поговорим.

— Илья, сегодня останемся здесь, — приказал Вадим.

Понятливый зам кивнул и пошел отдавать распоряжения.

— Короче, сейчас людей устроим и поговорим, — сказал Марк, направляясь к грузовику, на котором приехал. — Кстати, знакомься, это твоя поддержка, — указав на два старых БТРа-шестидесятки и человек двадцать десанта, сидящего на броне.

— Капитан Евгений Милованов, группа поддержки, — соскочив с брони и козырнув, доложил тот. — Со мной пятнадцать бойцов. Я знаю о вашей задаче, если что, сможем быть у Покрова минут через тридцать.

Вадим с трудом справился с лицом, которое так и норовило перекосить. По статистике — скоротечный встречный бой длится не больше пяти минут, значит, орлы Милованова за это время успеют сесть в БТР и завести его.

— Вадим Токарев.

— Где размещаться? — поинтересовался командир группы поддержки.

— Жень... Ничего, что так не официально? — качая капитана, спросил Вадим.

— Нормально, Вадим, — в тон отозвался тот.

Токарев кивнул.

— Так вот, капитан, казарма, если, конечно, можно так ее назвать, помещение, состоящие из блоков и бетонных плит, небольшая, там всего кроватей пятнадцать умещается.

— Ну это понятно, для блокпоста больше и не нужно, — согласился капитан, — десять-пятнадцать человек в самый раз.

— Сегодня кое-как перекантуемся кто, где, — продолжил Токарев, — а утром свяжись с Денисовым, он вроде коменданта здешнего укрепрайона, и реши эту задачу. Я здесь больше не начальник, завтра вообще буду у черта на куличиках, а командир теперь он, — Вадим кивнул в сторону Топазова.

— Понял, не дурак, — весело заявил капитан. Они ударили по рукам и разошлись.

Капитан за спиной Токаря уже что-то командовал своим бойцам, но Вадиму было плевать. Он наблюдал за Марком, тот быстро и четко раздавал указания. Группа Вадима уже сдала оборудование, в наглую прихватив один "КОРД" — крупноколиберный пулемет, которому, чтобы стрелять, не нужен был станок, это можно было делать с обычных, конечно усиленных, сошек, а Денис здоровенный парень, бывший чемпион области по Греко-римской борьбе, мог спокойно носить его на ремне и стрелять на ходу.

Топаз к экспроприации отнесся философски, прекрасно представляя, куда парни идут, и как может пригодится подобный агрегат. Его вполне устраивал второй "КОРД" и два автоматических "Балкана", к тому же ему оставляли БМД 4, правда без экипажа. Но на этот случай в группу включили механика-водителя, который раньше катался на подобном транспорте по дорогам Чечни.

Через час все устаканилось. Марк устроил своих и чужих, на один день можно было и потерпеть. Милованов не стал ни к кому лезть в дом и просто извлек спальник, его люди сделали тоже самое. Завтра все наладится, Денисов обещал прислать вагон с железной дороги и сварщика для превращение объекта в казарму. Но поскольку железнодорожные пассажирские вагоны прошиваются из Калашникова насквозь, то решили обложить его мешками с песком. Денисов согласился и обещал прислать людей и мешки для подобной работы. Да и жить в вагоне комфортней, чем в бетонной коробке. Правда, если туда из гранатомета долбанут, будет плохо.

Вечером сидели за столом, который установили прямо под маскировочной сеткой, на столе бутылка водки, две банки с тушенкой, хлеб.

— В общем, когда ты сбежал и загремел в госпиталь, я еще месяц воевал, — начал свой рассказ Марк, — а потом послали нас за Лесорубом, помнишь такого?

Вадим кивнул, ориентировку полевого командира Тургаева по прозвищу Лесоруб он помнил хорошо, хотя сам с ним не сталкивался. Прозвище тот получил за жестокое обращение с пленными, особенно он любил рубить головы, приговаривая на своем каркающем наречии: "Лэс рубат, сепки лэтят".

— Завалили мы его чисто, — продолжил Марк, — но при отходе накладка вышла. Наши летуны ошиблись, приняв нас за отступающих чехов, и отработали нурсами с двух "крокодилов". Короче, двое убитых, Хром погиб и Девятов, посекло меня хорошо, едва живой остался.

— Давай помянем командира, да и остальных тоже.

Марк кивнул, плеснул водки в стаканы, посидели молча, залпом выпили.

— Полгода из меня доставали осколки, одиннадцать операций, в итоге сшили. Но вердикт медкомиссии — к строевой службе не годен, после чего быстренько списали на гражданку. Попробовал бизнесом заниматься, не вышло, наехали какие-то отморозки, хотя беспредел девяностых остался позади, а все равно твари остались.

— Они всегда есть и будут, — разбавил монолог Топазова Вадим, — посмотри, сколько гнили повылазило.

Марк кивнул.

— Так вот, положил я их. Всех положил. Замом у меня бывший ВДВшник был, вот вдвоем мы и замочили эту семерку. Короче, посадили, дали восемь, вышел через пять. В бизнес уже не лез, пошел начальником охраны к одному бизнесмену, с которым подружился на зоне.

— Бандит? — спросил Вадим, снова разливая водку по стаканам.

Марк отрицательно покачал головой.

— Просто бизнес левый. Я не лез, но вроде через него какие-то тачки шли из-за бугра мутные. Пять лет с ним работал, перед самой эпидемией оказался в Коврове, что-то он там покупал, детали вроде, а может, еще что.

Вадим сходу определил, что Топаз темнит, но поправлять и выпытывать не стал, не хочет говорить человек, что с ним было, не надо, да и в прошлом все это осталось, первого июня у каждого началась новая жизнь.

— Короче, в результате эпидемии остался я без боса и сотрудников, все заболели и умерли еще до пятого числа. Посидел, подумал, что дальше делать. Во Владивосток, там где вроде бы дом, хрен попадешь. Да и нет там ничего кроме двухкомнатной квартиры, да подружки, с которой прожил два месяца, а тут слух прошел, что Владимир жизнь налаживает, вот я и оказался здесь. Тут никого моя медкомиссия не интересует, и пошел я служить начальником блокпоста. Неделя здесь, неделя во Владимире, мне квартиру выдали, благо с ними никаких проблем. Выпьем?

Вадим кивнул.

— За встречу, и за нас! — Марк улыбнулся и, бодро чокнувшись, мужики выпили.

— А с тобой что? — спросил Топазов.

— Примерно тоже, — отмахнулся Вадим, — только без отсидки и прочей фигни. Выучился на тридэшника, освоил компы, открыл небольшую конторку по разным компьютерным фишкам — реклама для телевидения и прочие проекты. Потом сестра погибла, забрал к себе ее сына. Так и жили. А потом... — Токарь плеснул в стакан водки и залпом, не дожидаясь, Марка выпил. — А потом началось все это, сын умер одним из первых.

— Прости, — посочувствовал Топаз.

— Брось, — отозвался Вадим, — ты же не знал, да и перегорел я. Как из запоя вышел, пошел в военкомат и попросился добровольцем, неделю вывозил из города трупы, потом охранял полевые общественные кухни, а сейчас вот здесь.

Они снова выпили закусили тушенкой.

— Давай спать, — предложил Марк, — тебе выдвигаться на рассвете.

Вадим кивнул.

— Деникин совсем с катушек съехал, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Дергача ему завали, город освободи, и на все про все десять человек и группа поддержки в тридцати километрах.

— Как обычно, — улыбнувшись, заметил Марк, — если не прочно — сломай, если вкусно — сожри.

— Ладно, спокойной ночи, — Вадим выкурил сигарету и пошел в "казарму", где ему все-таки выделили койку.

На рассвете бойцы собрались возле Урала и трофейной Нивы, оставшейся от погибшего водителя, прорывавшегося через Покров, пробитой десятком пуль, с выбитыми стеклами и с трудом отмытой от крови. Машина была на ходу, в ней почти новый движок, для разъездов и разведки — это самый подходящий вариант.

— По коням, — приказал Вадим, пожал руки Милованову и Марку и запрыгнул в Ниву.

За руль сел Костя, на заднее сидение, зажав между ног Абакан, забрался Митяй. Остальные под руководством Буратино полезли в Урал.

Блокпост остался позади. Вадим смотрел вперед, выставив через выбитое ветровое стекло старый ПКМ, получилось довольно удобно, сошки на капоте — легко принять встречный бой. "И что впереди, — подумал сержант, — обосноваться, боевые выходы до поной ликвидации банды Дергача". Денисов накануне передал частоты московских спецов, которые тоже должны в ближайшее время прибыть в окрестности Покрова. А дома Оксана, Нина со странной девочкой Алиной, которая именует ее мамой, и почему-то похожей на одного его друга.

Не доезжая до Покрова, свернули на поселок Вольгинский, рядом с ним всего в паре километров стоял шикарный санаторий, идеальное место для базы, до Покрова десять км и до ближайших людей три, если, конечно, в Вольгинском кто-то уцелел.

Через полчаса, соблюдая все меры предосторожности, подъехали к санаторию. Вадим отправил Костю и Митяя на разведку, те вернулись минут через двадцать, ничего не обнаружив.

— Все разорено, разрушено, сожжено, несколько трупов, живых нет, — доложил Митяй.

— Что и следовало ожидать, — выбравшись из кабины, прокомментировал увиденное Илья.

Вадим согласно кивнул.

— Знаешь, было бы глупо ожидать, что здесь по-прежнему стоит шикарный санаторий, с джакузи, тренажерными залами, сауной, бильярдом и готовыми на все девочками. Давай к тому двухэтажному корпусу, который ближе к лесу.

Буратино кивнул и снова полез в кабину Урала.

— А хорошее было местечко, — заметил Костя, когда Вадим сел в машину. — Жаль, я здесь никогда не был.

— Жаль, — согласился Вадим. — Я как-то провел здесь выходные с одной весьма приятной компанией, теперь довольно грустно видеть все эти руины.

Вадим проводил глазами тело человека, валяющееся под балконом пятиэтажного корпуса. Сразу видно, что его сбросили сверху, и мужик свернул себе шею. Сам корпус был закопченным и полностью выгоревшим. На асфальте валялись разбитые телевизоры, холодильники, по пути увидели еще несколько тел, но этих застрелили в спины.

— Что происходит с людьми? Почему в критической ситуации они начинают убивать себе подобных? — паркуя машину, спросил Митяй.

Это был риторический вопрос, и Вадим не стал на него отвечать, но сам он думал об этом же.

Прошло двадцать дней с момента начала эпидемии, умерли миллиарды людей. Уцелели, конечно, не единицы, миллионы, но... Но двадцать дней — и полная анархия. Понятно, что власть ослабела, мало того, что выбили политиков первой сотни, устранив наиболее ярких лидеров, и бороться с последствиями стало некому. Но почему тогда полковнику Калюжному удалось справится с ситуацией, он взял власть в городе в свои руки, обезопасил его, оградил от разгорающегося бунта, справился с голодом и повторной эпидемией, которая могла начаться из-за разлагающихся трупов. Почему он не собрал вокруг себя волков и не бросил их в атаку, чтобы они прикладами и стволами автоматов не принесли ему власть. Почему он своими делами завоевывал авторитет? Ведь в вместе с Токарем и Ильей к майору пришли еще двое, и он зарубил их, хотя как раз мог взять, наняв за продуктовый паек стрелять в гражданских, ведь, в принципе, они были согласны. Они не хотели вывозить трупы, но были не против увеличить их количество на пару лишних сотен. И вот мы подошли вплотную к вопросу — почему? А потому! Ответа на этот вопрос нет, и не будет. Просто каждый не чувствует себя в безопасности и готов пристрелить "ближнего" своего ради нее, или отобрать банку тушенки, чтобы протянуть еще один день. Но как быть с мразью, готовой убить ради удовольствия, их в какой перечень воткнуть? Наверное, подобные нелюди просто неизбежное зло, и когда закон становится иллюзией, эти больные, трусливые люди начинают воплощать в жизнь свои мечты. То, что им мешало, мертво: общество, мораль, закон. И вот теперь, глядя на разоренный санаторий, где тупая зависть была вымещена на нескольких служащих и обстановке, становилось страшно, тут просто били, сжигали, чтобы уничтожить воспоминания о том, чего никогда не имели и не могли себе позволить. Эти люди, разорившие санаторий, не имеют ничего общего с мародерами из Петушков, там никто мародеров не трогал. Да, они были, да они ходи по домам, вскрывали двери, но ничего не рушили и не поджигали. Если находили трупы, сообщали похоронной команде, забирали необходимое и уходили прочь, прикрыв дверь и мысленно поблагодарив хозяев. Разница на лицо.

— О чем задумался, командир? — спросил Митяй, выбравшись из машины.

Вадим покачал головой, мол, ни о чем.

-Выгружаемся, — приказал Токарь, — оборудовать наблюдательный пост, спрятать машины, обустроить жилье.

Илья козырнул и начал раздавать те же приказы, но уже конкретным людям. Вскоре все завертелось. Вадим вдохнул полной грудью воздух, пропитанный ароматами леса, и жестоко ошибся. Здесь был безумный коктейль из запаха гари, бензина, гниющего мяса от ближайшего трупа. Где-то на дороге заурчал двигатель, но быстро затих вдали.

— Что ж, вот и новый дом, — заметил Вадим.

— К счастью, временный, — ответил Андрей, беря ящик с боеприпасами, сгруженный с Урала. — В таком доме и спятить недолго, мы тут такое видели.

— Что? — обеспокоено поинтересовался Токарь.

— Да ничего серьезного, — нехотя ответил Андрей, видимо ему было неприятно вспоминать увиденное. — Просто в подвале кто-то оборудовал пыточную, там останки двух девушек, я такого даже у боевиков не видел, хотя прошел две чеченские, это безумие.

— Где это?

— Подвал. Там коморка метров пять в самом конце, по запаху найдете. Только не ходили бы вы туда, товарищ сержант.

Вадим кивнул и пошел в сторону двери, за которой ступени вели вниз в котельную и прочие технические помещения.

Бойцы под руководством Ильи продолжали перетаскивать зеленые ящики внутрь. Надо сказать, что Деникин прислал немало. Два десятка ящиков, часть с оружием, часть с боеприпасами. В принципе то, что у них сейчас в наличии, хватит для вооружения трех полноценных отделений, для роты маловато, конечно, но на половину, если поднапрячься, хватит.

Запах Вадим почувствовал сразу, спустившись в подвал. Едва он толкнул дверь какой-то бытовки, как тут же отпрянул назад, рой толстенных отожравшихся мух поднялся с изувеченных тел, прикованных к стене. Вадим многое повидал, но такое... Его вырвало в еще свежую лужу, оставшуюся от предшественника. Женщин пытали несколько дней, буквально разрывая на куски. Клочья мяса, свернувшаяся кровь, глаза Вадима выхватывали отдельные куски, мозг запоминал их, но каждое подобное воспоминание отдавало острой болью, как будто кто-то вбивал раскаленные гвозди прямо в мозг, навечно выжигая картинки в памяти. На полу валялись инструменты, используемые палачами: пилы, кусачки, ножи, битые бутылки, газовые ручные автономные горелки, еще непонятные приспособления — все это было густо измазано в крови. Вадим подавил новый позыв рвоты и, отвернувшись, вышел в коридор. Женщины умирали долго, несколько дней, в итоге их застрелили. Все, что с ними проделали, проделали при жизни, наслаждаясь муками, криками, глядя, как они сходят с ума.

Вадим выбрался из подвала и перевел дух, однако, ничего было не кончено.

— Илья, мне нужно трое добровольцев с крепкими нервами, приказывать никому не буду. Девушек нужно похоронить, они заслужили покой.

Добровольцы нашлись: Вадим, Илья и один из бойцов Андрея, который представился Федей, но попросил звать его по позывному Бонд, чем-то он и вправду был похож на агента 007, аккуратный, с приятным лицом, светлыми волосами, атлетического сложения, пожалуй, ему не хватало только фрака со стреляющими пуговицами. Остальные молча прятали глаза, стыдясь своего ужаса, брезгливости, трусости. Эти люди, прошедшие по нескольку войн, видевшие все, не хотели идти в этот жуткий подвал, и Вадим не мог их в этом винить, он сам не хотел идти туда, но его гнал долг. Единственное, что они сделали, так это быстро вырыли могилу под высокой сосной, после чего убрались подальше.

Они нашли несколько здоровенных кусков пленки метров по пять каждый, надели перчатки, которые обнаружили в маленьком чулане, в котором хранился инвентарь уборщиц, замотали лица тряпками, дабы не задохнуться, и пошли вниз. Через час все было кончено. Но Вадим знал, что он еще очень долго будет просыпаться в холодном поту от собственного крика.

Вечером вся троица была в стельку пьяна. О том, чтобы провести на следующий день разведку, и речи не шло.

Тарановск. Бывший город Солнца. 21 июня 2015 г. Бывший офис корпорации

Сергей Ястребов сидел в кресле Таранова, за последние дни он жутко устал, сил работать просто не было. Он был неплохим дипломатом, но до Таранова ему было далеко, все, что удалось сделать олигарху за пятнадцать дней, рухнуло за пять. Области больше не чувствовали себя обязанными и снова отделились, теперь в них шла борьба за власть. Тарановск был пока что в относительной безопасности, полторы тысячи бойцов "Ястреба" поддерживали порядок железной рукой. Единственное, что удалось добиться полковнику-мэру так то, что в ряды его бойцов влились остатки службы безопасности "Taran Industries" и лишившиеся генерала остатки сагитированного Тарановым полка. Хотя приток вышел и небольшой, но жутко необходимый. Семьсот бойцов позволяли расширить зону ответственности и контролировать пару мелких городков, в которых находились несколько предприятий, необходимых для существования Тарановска.

— Сергей Александрович, — раздался из селектора голос секретарши, служившей еще Тарану.

Ястребов не стал ее убирать, верность ей было хранить некому, шеф был мертв, теперь девочка работала на него, не за страх а за совесть. Так поступило большинство сотрудников "Taran Industries", прекрасно понимая, что уцелеть удастся только, если Ястребы будут защищать их. Слишком много наворотил Таранов, слишком многих озлобил, слишком большие богатства свез в город.

— Что там? — потерев руками лицо, спросил Ястреб.

— Ваш зам, — ответила секретарша, — у него какие-то важные новости.

— Пропускай, и запомни, Всеволоду ко мне можно в любое время дня и ночи.

— Хорошо, Сергей Александрович, — просто согласилась девушка и отключила связь.

Дверь распахнулась, и в нее своей быстрой уверенной походкой вошел Всеволод.

— Плохие новости, полковник, — едва опустившись в кресло, без всяких прелюдий начал он.

— А что, за последние четыре дня были хорошие? — ехидно поинтересовался Ястребов.

— Терпимые, — отозвался зам. — А теперь плохие. Киприянов принял решение уйти из Москвы.

— Дай-ка я угадаю, куда он идет?

— Верно, он идет сюда, — подтвердил предположения полковника зам. — И у него до хрена солдат и техники. Если он захочет, сметет нас, и не заметит.

— Похоже, мы что-то упустили, — массируя виски, произнес Ястребов. — Почему он не дергался, когда был жив Таран, что его останавливало двинуть сюда войска?

Всеволод пожал плечами, вопрос был риторическим, очень много тайн унес на тот свет Таранов.

— Вот и я не знаю, — согласился с замом Ястреб. — А Таран знал. Но теперь поздно пожимать плечами, нужно думать, что делать, как остановить Киприянова? Сколько у него войск?

— По самым оптимистичным подсчетам около двадцати тысяч, но сюда он возьмет не всех. Да нам и половины хватит. Есть данные, что военные, которые остались на дальнем востоке и в Сибири, присоединятся к нему.

— А Москва?

— В Москве останется часть солдат, их задача забрать все, что можно. Для переброски он будет использовать все наличные самолеты. Сейчас по всем доступным аэродромам рыщут команды солдат и летчиков с техниками, их задача — перегонять в Москву самолеты. Ведь помимо людей ему нужно перебросить огромный парк техники, склады с вооружением, боеприпасами и продовольствием.

Ястребов задумался, если Киприянов решит их задавить, то ничего ему не помешает. Возможно, он даст уйти или предложит присоединиться к нему, но то, что он их в покое не оставит — это и ежу понятно. Сергей внимательно посмотрел на карту. Все рядом: Ижевск, Екатеринбург, Омск. Киприянов точно не забудет про эти города. Особенно Ижевск и Екатеринбург, да и Тарановск — лакомый кусок. Но и Москву он бросать не будет, рядом Тула, в самой столице склады госрезерва, в которых на случай ядерной или любой другой катастрофы лежат огромные запасы оружия, продовольствия, обеспечения, стратегического сырья и техники. Он просто не сможет вывезти все, так что там останется довольно много войск. Если он договорится с уральцами, сибиряками и дальневосточниками, он удержится.

— Что делать будем? — спросил Всеволод, вырывая Сергея из размышлений.

— Ничего, — ответил Ястребов. — Мы ничего не можем сделать. Пока продолжаем прежнюю политику: зоны влияния, гарнизоны, захват территории, переговоры с местными, уничтожение банд. Мне доложили уже о десятке шаек мародеров, которые воспользовались нашей слабостью. Вот ими и нужно заняться.

— Уже занимаемся, — отозвался Всеволод, — на поиск отправлены около двадцати мобильных групп.

— Что по поводу обстрела нашего блокпоста?

— Пока неясного много, работали человек пять, автоматы, гранатометы. Просто постреляли немного и ушли, когда бойцы ответили. Ищем. Отправили за ними отряд, но, похоже, любители, очень уж дилетантски сработано.

— У тебя все? — спросил Ястреб.

Всеволод кинул и поднялся.

— Если что будет, я сообщу.

Оставшись один, Ястребов просмотрел внимательно на карту России. Если есть в этой стране место, которое можно назвать "закрома родины", то он сейчас сидит в центре него. Железные и медные руды, золото, бокситы, асбест, тальк, уголь, торф, черная и цветная металлургии, производство алюминия, меди, никеля, машиностроение и металлообработка, станкостроение, множество оборонных предприятий, тяжелое энергетическое и транспортное машиностроение, вагоно— и автомобилестроение, производство горного, металлургического, подъемно-транспортного, химического и др. промышленного оборудования, приборостроение, электротехническая, радиоэлектронная промышленность, химическая, фармацевтическая, лесная, деревообрабатывающая, бумажная, легкая, пищевая промышленности. Рефтинская и Среднеуральская ГРЭС, Белоярская АЭС. Молочно-мясное скотоводство, свиноводство, овцеводство. Пригородное овощеводство и картофелеводство. Посевы зерновых (пшеница, рожь и др.) и кормовых культур. Короче, здесь было все, и он ни на секунду не верил, что Киприянов не захочет наложить лапу на такой лакомый кусок, тем более сил удержать этот кусок хватит. Теперь, когда политическая карта мира перестала существовать, когда многие государства просто исчезли с лица земли, оставшись лишь в учебниках истории, нет нужды грозить кому-то дубиной, "пужать и не пущать". Удержать область возле Уральских гор, сосредоточить здесь основные военные силы, людей, и можно строить коммунизм для уцелевших. Здесь есть фактически все для существования: ресурсы, предприятия. Все!

Ястреб откинулся в кресле и устало закрыл глаза, он ничего не мог сделать, ему просто нечего было противопоставить. Можно хоть сейчас развернуть несколько противоздушных стратегических комплексов С-400 и сбивать самолеты Киприянова. Объявить войну всем и вся, попытаться удержать власть, приведя к покорности "стратегические области", неся свет на солдатских штыках. Но Ястреб понимал, что у него не хватит духу отдать подобный приказ. Когда его нанял Таранов это было одно, его работой было продавать солдат тому, кому они нужны. Поэтому его частная фирма была одной из самых боеспособных, в ней собралось большинство профессиональных наемников, которые воевали на всех континентах и во всех локальных воинах. И когда Таран обратился к нему, Ястреб не стал отказывать, теперь нет Тарана, который платит, и воевать придется против регулярной армии. Хоть и очень небольшой, но ему хватит и половины. То, что она не разбежалась во время двадцатидневного хаоса и сохранила структуру, говорит о многом. Если он начнет войну, она будет гражданской, затем партизанской, после минной, в итоге анархия и почти полное уничтожение производств, городов, человечества.

Сергей Александрович Ястребов открыл глаза, его карта бита. Значит, либо покориться, либо уйти куда-то далеко и начать заново, но это было призрачной иллюзией, он просто уговаривал сам себя. Когда сюда придет Киприянов, они будут разговаривать, и они договорятся.

Город Нововятск. 21 июня 2015 г. Игорь Корн

Город был небольшой — тысяч на сто, сто пятьдесят, унылые пятиэтажки, построенные в середине прошлого века, и тянущиеся вдоль дороги. Игорь пересек реку вброд и занял позицию за сгоревшим полицейским Уазиком, валяющимся в придорожном кювете. Тела двух полицаев в изорванном серо-голубом камуфляже валялись метрах в десяти, закопченное лобовое стекло было усеяно двумя десятками пулевых отверстий. Но Игорю не было дела до незадачливых стражей порядка, устроившись поудобней, он достал полевой бинокль и принялся изучать дома на окраине, до которых было чуть больше трехсот метров.

В городе стояла тишина, а ведь накануне здесь шли ожесточенные бои, конечно, может быть еще слишком рано для активных боевых действий. Он глянул на золотой "Ориент" на своем запястье. Восемь утра. Да, пожалуй, рановато.

Он снова перевел бинокль на дорогу, шириной она была метров двадцать по три полосы в каждую сторону, плюс обочина с тротуарами метров по десять, потом дома. Итого — шестьдесят метров разделяли противоборствующие стороны. То, что граница проходит по дороге, сомнений не вызывало, все дома за несколько дней боев лишились стекол, несколько квартир выгорели, стены испещрены пулями, на дороге лежало с десяток тел. Теперь нужно верно угадать со стороной, если угадать неверно, его может ждать неприятный конец, при этом очень болезненный.

Периферийным зрением Игорь заметил движение между домами и моментально навел туда бинокль. Язык сам шел к нему в руки, мужик грязный до невозможности, в драной клетчатой рубашке, таща за собой сумку на колесиках, какие обычно любят садоводы-огородники, шел прямо к машинам.

Игорь достал пистолет и быстро передернул затвор. Бродяга, никого не опасаясь, спокойно дошел до тел полицейских и склонился над ними. Игорь аккуратно выглянул из-за сгоревшего переднего колеса Уазика. Бомж, совершенно не брезгуя, заглянул в рот и, порывшись в своем чемодане, достал пассатижи, уверенным, отточенным движением он вырвал золотую коронку, обшмонал карманы, снял часы и перешел к следующему телу, потом направился к машине, заглянул внутрь Уазика, грустно вздохнул. Игорь выпрямился и направил пистолет ему в лицо, целясь через разбитое окно. Последовала немая сцена из комедии Гоголя "Ревизор".

— Дернешься, укокошу, — предупредил Корн.

— А не дернусь, ты все равно укокошишь, — смешно коверкая слова, заметил мародер.

— Ответишь на вопросы, отпущу. Хотя, таких подонков, рвущих зубы, нужно отстреливать. Ты бы их закопал из благодарности.

— Там, в городе, таких жмуров сотни, задолбаюсь я им всем могилы рыть, — отмахнулся бич. — Спрашивай, чего хотел.

— Зайди сюда, посидим, поговорим, — приказал Игорь. — Не собираюсь я с тобой так разговаривать, стоя в полный рост у всех на виду. Машину спереди обходи.

Бомж пожал плечами и нехотя поплелся по указанному маршруту, спокойно поставил тележку и сел на землю, прислонившись спиной к остаткам колеса. Игорь на всякий случай отошел шага на три и сел напротив.

— Кто в городе власть делит?

— На левой половине зэки, на правой полицаи и добровольцы, — прояснил диспозицию собеседник, не сводя взгляда с направленного на него пистолета. — Тут одни зоны. Когда мор пошел, все колонии поднялись, буча страшная была. ГУИН попросил помощи у военных и полицаев, короче, собрали, кого можно, но все равно силы были неравны. Большую часть уголовников, конечно, перебили, остальные разбежались, но воякам тоже прикурить дали. Если бы у тех брони не было, им бы вообще хреново вышло. Вот они и отступили в Киров, город в их руках, а вот округу они бросили, мол, отбивайтесь, как хотите.

— Можно через город проехать? — задал Игорь следующий вопрос.

— По этой дороге нет. Полицейские машину не тронут, а вот зеки просто так расстреляют, захватить не захватят, но вдарят из всех стволов, будет похожа на дуршлаг.

— С полицаями можно договориться?

— Попробуй, — пожав плечами, сказал бомж, — но я бы на это не рассчитывал. Ты на чем приехал?

— А тебе какая разница, — тут же напрягся Игорь.

— Мне никакой, а вот им есть, если машина хорошая, тебя и те и другие грохнут за нее.

— Нива переделанная для экстремального туризма и охоты.

— Точно грохнут, — подвел итог бомж, — вот только дорога здесь одна, или возвращаться километров на двести, тогда сможешь Советск объехать, только сомневаюсь, что там по другому. Там река, Вятка, наверняка все мосты под контролем, ее, как этот ручеек, не форсируешь.

— Откуда такие слова умные. Воевал?

— Было такое, — легко согласился бродяга, — только лет много прошло. Именно та война сделала меня тем, что ты видишь перед собой. Как из-за речки вернулся, так начал пить, вот уже почти тридцать лет прошло, а я все пью.

— Кто полицаями рулит? — не забивая себе голову историей бывшего воина-интернационалиста, спросил Игорь, у него у самого была история, и у его знакомых, на всех сочувствия не хватит, роскошь это — тратить его на опустившегося бомжа.

— Подполковник один, все называют его просто Полкан. Не герой, так — не рыба, не мяса. Коли власть государственная кончилась он решил свою организовать, быть самым главным в этих руинах. В принципе, зла от него никакого, как, впрочем, и добра, здесь эта катавасия с позиционными боями уже неделю идет.

— Много в городе народу уцелело?

— Тысячи три, но скорее всего меньше, толком никто не знает, часть у зеков осталось, часть у полицаев. Те, что у зеков оказались, вроде как заложники, на случай, если экс служители закона начнут воевать а у них есть десяток толковых боевиков, способных провернуть пару операций и потрепать зекам нервы.

В городе раздалась короткая очередь, затем еще одна.

— Началось, теперь до самого вечера, — обернувшись и бросив взгляд на улицу, заметил собеседник. — Ладно, пойду я, если ты меня, конечно, действительно не убьешь. Только совет — поищу другую дорогу, здесь тебе не пройти. Если пешком, еще кое-как, а на машине совсем ни как.

— Иди, — разрешил Игорь, — и бросай ты пить, вроде нормальный мужик.

Бомж поднялся и покачал головой.

— Лет десять назад может быть и смог бы, а сейчас... — он хмыкнул и, ухватив за алюминиевую ручку свою авоську на колесиках, пошел в сторону города.

Игорь проводил его взглядом, пока тот не скрылся среди домов, после чего решил сменить позицию. Этот опустившийся мужик растрезвонит о нем своим дружкам, и они попытаются разжиться за счет него оружием и машиной. Пристрелить его после того, как обещал отпустить, если все честно все расскажет, было бы преступлением против себя. Он прошел чуть дальше по течению "реки" и засел в новом НП за большим кустом ивы. Игорь оказался прав. Бомж вернулся в компании пятерых оборванцев, у двоих были обрезы, что у остальных, он так и не разглядел, они поискали его минут пять, после чего удалились в сторону города.

Теперь Игорю нужно было определиться, что делать дальше. Сейчас он находился в районе, принадлежащем полицейским. Пройти триста метров, и попробовать договориться? Или плюнуть и попробовать поискать объезд, даже если придется накрутить четыре сотни километров? Эхо выстрелов со стороны дороги гуляло по городку, стрельба шла не столь интенсивная, видимо, обе стороны экономили боеприпасы. Интересно, откуда они их вообще берут? Ведь подобные действия требуют огромного количества патронов, и в горотделе просто не могло быть столько, если, конечно, военные не поделились.

Игорь минут двадцать наблюдал за городом, после чего решился, одним рывком он преодолел триста метров и добежал до крайнего дома, все гадая, когда же его остановят.

— Замри! — раздался громкий отклик.

Игорь послушно остановился и поднял руки. Со второго этажа за ним наблюдали двое мужиков в стандартной "флоре", держа парня на прицеле своих АКСов, еще один, повесив автомат по новомодному на грудь стволом вниз, приближался к нему, держа Игоря на прицеле пистолета.

— Дернешься, изрешечу, — предупредил он, обойдя замершего парня по дуге, не перекрывая сектор огня своим напарникам. — Откуда приперся? — остановившись за спиной примерно в двух метрах, задал он первый вопрос.

— С того берега моря, — отшутился Игорь, — подковал блоху и приехал. А если серьезно, я здесь проездом, мне нужно повидаться с вашим руководством.

— Оружие есть?

Игорь поднял подол рубашки и медленно обернулся, демонстрируя рукоять пистолета.

— Но губы не раскатывай, я его тебе не отдам, — сразу предупредил он "полицая".

— А если мы тебя грохнем? — резонно спросили со второго этажа.

— Можете, — согласился Корн. — Но если бы хотели, то уже бы грохнули. Так что, давайте по-хорошему разойдемся, мне нужно повидать Полкана, перетереть одну тему, а если честно, то просто проехать через город, вот и все.

— Сколько вас, что за машина? — тут же встрепенулся полицай.

Игорь покачал головой.

— Я буду говорить только с главным.

— Олег, отведи его, — приказал один из верховых.

— А оружие? — спросил Олег с ПМом.

— У него останется, но руки на виду пусть держит, потянется к стволу, стреляй.

— Переложи ствол за спину, — приказал Олег. — Задумаешь фигню, схлопочешь пулю, шлепну, не задумываясь.

Игорь кивнул, подобное его устраивало. ГШ переместился за спину, быстро не достать, в принципе, если не знать Игоря, то можно было ощущать себя в безопасности, но поскольку он сам являлся оружием, а механическая машинка за его ремнем лишь упрощала смерть противника. Олег пристроился шагах в трех позади него, не выпуская ПМа из рук, готовый в любой момент выстрелить. Игорь ухмыльнулся, его конвоир, идущий следом, чувствовал себя хозяином положения, одно мгновение Игорю даже хотелось доказать ему обратное, но не стал, конфликт был не нужен.

Шли недолго, минут пятнадцать, штабом оказалось крепкое трехэтажное здание из старого красного кирпича, крошившегося от времени. Часовой на крыльце в форме сотрудника ППС вскинул свою "Ксюху", взяв Игоря на мушку.

— Васька, свои, — крикнул Олег, опережая часового. — Вот, пришел в город, просит с Полканом поговорить. У него пистолет сзади за ремнем но парень вроде разумный, и точно не с той стороны, так что, разоружать не стали во избежание эксцессов.

— Чего надо? — спросил ППСник Васька, когда Олег с Игорем приблизились к крыльцу.

— Хочу поговорить с Полканом, — ответил Игорь.

— А зачем ему это нужно? — совершенно резонно поинтересовался часовой.

— Это нужно мне, и я просто хочу поговорить.

— Ну, говори, — высунувшись из окна, произнес дородный мужик килограммов в сто пятьдесят, отличный пример для сюжета об ожирении. — Ты вообще кто такой? Что-то я тебя раньше не видел.

— Так, мимо проходил, — задрав голову, сообщил Игорь. — Мне нужно проехать через город, и я хочу договориться.

— И что ты дашь взамен, если мы тебя пропустим? Кстати, сколько вас и на чем едете?

— Меня предупредили насчет транспорта, — ухмыльнулся Игорь, — не вздумайте атаковать, машину я заминирую, сунетесь, взлетите на воздух.

— Паря, тебе не кажется, что ты разговор не с того начал?

— Не знаю, просто сообщил, чтобы губу не раскатывали, подорву без сожаления.

— Хорошо, так сколько вас? — снова задал вопрос Полкан.

— Я и девушка.

— Двое, — посчитал подполковник. — Так что ты дашь, если мы тебя пропустим?

— А что нужно? — вопросом на вопрос ответил Игорь.

— Еда, патроны, водка. Можешь службу сослужить.

— Что за службу?

— Примерно я так и думал, — ухмыльнулся Полкан. — Служба простая: идешь к зекам и устраиваешь маленькую войну, как пятерых завалишь, возвращайся, и вали куда хочешь, пропустим без вопросов.

— И с чего ты взял, что я весь из себя такой крутой и завалю пятерых зеков? Ты, небось, доказательства потребуешь?

— Да по роже твоей, — устроив тушу поудобней, сообщил подполковник, — сразу видно, что ты не работяга с завода, а боевик знатный. Не спрашивай, откуда знаю, просто чую.

Игорь задумался, такой вариант его устраивал. Чтобы свалить пятерых не искушенных войной уголовников, много выучки не потребуется.

— Хорошо, — крикнул он в ответ. — Какие нужны доказательства?

— Все по справедливости. Они носят куртки с номерами, срезаешь номер и оружие, оружие поделим по-братски, три ствола нам, два тебе.

— Тяжеловато будет пять стволов тащить, это почти тридцать килограмм, если с боеприпасами, — резонно заметил Игорь.

— Ничего, два раза сходишь, — ухмыльнулся подполковник.

— Договорились, — наконец решился Игорь. — Завтра с утра буду здесь, не вздумай никого за мной посылать, пристрелю, не пожалею.

— Ну-ну, — саркастично усмехнулся Полкан.

— Кстати, когда я условие выполню, придется тебе со мной прокатиться, сядешь в машину и проедешь через город, дабы твои орлы ничего не удумали.

— Ты сначала выполни.

— Я не слышу согласия.

— Хорошо, если сделаешь, прокачусь с тобой, — пообещал Полкан. — Олег, проводи его обратно.

Сопровождающий Игоря козырнул и пристроился за спину. Корн поднял руку, прощаясь, и направился прочь. Через двадцать минут город остался позади. Игорь, провожаемый тремя дозорными, быстро перебежал открытое пространство до реки и скрылся в ивняке. К обеду он вышел к деревне, где оставил Ольгу.

— Вот такие дела, — пересказав девушке подробности разведки, произнес он.

— Ты уверен, что справишься, и что они тебя не кончат после того, как ты сделаешь дело? — задала она вполне разумный вопрос.

— Не уверен, — легко согласился Игорь. — Я даже больше чем уверен, что они это попытаются сделать. Но захотят заполучить машину, поэтому дождутся, пока мы не поедем через их район.

— И?

— И вот тогда я их и обломаю. За рулем машины будешь ты, а я займусь охотой на охотников. Они посадят засаду, я уже примерно даже место определил, хотя на том маршруте, что я видел, это место единственное. Ребята, конечно, службу тащат, но против меня не потянут, во всяком случае те, которых я видел. Они были прелестны в своей уверенности, что контролируют ситуацию, хотя их можно понять, бойцов моего уровня не так уж и много. Знаешь, если бы я хотел захватить этот городок, то сделал бы это. Не в одиночку, но с двумя десятками бойцов справился бы.

— Это рисковая игра, — заметила Ольга.

— Что делать? Просто я не уверен, что даже если мы вернемся и попытаемся объехать этот городок, то не вляпаемся еще куда-нибудь. Лучше рискнуть здесь. План такой: на рассвете я должен быть на месте, войду на территорию зэков, сделаю дело, ныкаю оружие, ты подъедешь к рассвету следующего дня, буду ждать тебя в роще, вместе с нашим гарантом.

Садимся в машину, едем через город, я держу на мушке нашего провожатого. После чего на окраине в полукилометре за городом высадим его, выдадим обещанные стволы, и валим отсюда на всех порах.

— План хороший, — усмехнулась Ольга, — вот только что от него останется завтра на рассвете?

— Вот завтра и выясним, — отрезал Игорь, — проблемы будем решать по мере поступления.

— Хорошо, — хитро улыбнулась белокурая бестия, — тогда есть одна проблема, нуждающаяся в немедленном решении.

Она, призывно покачивая бедрами, подошла к Вадиму, сидящему на кровати, перетащенной из опустевшего дома по соседству, и начала расстегивать пуговицы на рубашке.

Город Покров. 22 июня 2015 г. Группа Вадима Токарева

— Двадцать второго июня ровно в четыре часа...

— Киев бомбили, нам объявили, что началась война.

Вадим осмотрел снаряжение, подпрыгнул, ничего не гремело, все было прилажено добротно. Он передернул затвор А-91М и махнул рукой группе. Все гуськом потянулись к выходу, на "базе" оставались трое бойцов во главе с Андреем. Весь день накануне потратили на минирование подходов и укрепление самой базы, исходя из расчета, что ее будут защищать три человека. По прикидкам Токаря, Андрей и его подчиненные без труда смогут удерживать объект против небольшой банды.

В первый выход Денис не стал брать крупнокалиберный "Корд", ограничившись Печенегом, да и Илья оставил свою "артиллерию". Вадим планировал только разведку, если они ввяжутся в бой, значит, все пошло не так. Частоты москвичей молчали, или они не прибыли, или просто не считали нужным выходить на связь.

Но на всякий случай взяли РПГ с тремя выстрелами. Илья шел с обыкновенной бесшумной ВСК, если повезет и они смогут подстеречь главаря, это, в принципе, было единственным обстоятельством, при котором Токарь решил начать бой.

До города дошли за два часа, особо не торопясь, не надрываясь. Их встретила обычная картина разорения — выбитые двери в домах, обезлюдившие окраины. Группа, разделившись на две части, тронулась к дороге, на которой в универмаге обосновался Дергач. Видимо, кто-то знакомый с военным делом у главного бандюгана все-таки был. Все было, как нарисовал на карте пленный боевик, между домов были устроены баррикады или простейшие противотанковые ежи. Вадим без труда обнаружил пару секретов, секреты посадили грамотно, вот только сами дозорные были полные лохи. Первый обнаружили по громким голосам, раздающимся из окна третьего этажа, второй сам себя показал, высунувшись по пояс из окна, чтобы посмотреть в сторону выстрелов.

В принципе, план вырисовывался простой: избегая стычек, дойти до дороги, разведать подходы, найти удобные позиции, наблюдать за боевиками, составляя график смены караулов, и, исходя из этих данных, планировать акцию.

Дойдя до дороги, отряд разделился на две равные группы. Илья и четыре бойца начали осматривать местность вокруг базы Дергача, группа Вадима занялась непосредственно наблюдением. Надо сказать, что местный главарь за двадцать дней превратил старое здание универмага в крепость, никаких огромных стеклянных витрин, бетонные блоки поставленные друг на друга надежно прикрывали первый этаж. У входа из этих же блоков блокпост, в котором постоянно дежурили трое боевиков. Окна верхних этажей заложены силикатным кирпичом, в котором пробиты бойницы для стрелков.

Вадим, конечно, обнаглел, разместившись в старом здании прямо напротив базы боевиков. Причем в соседнем подъезде в одной из квартир расположился их опорный пункт, при желании Токарь мог постучать в стенку и поговорить с пятью засевшими там боевиками. Город патрулировали две машины по четыре человека в каждой, но мотались они только по центральным улицам, на окраины даже не совались. Смена караулов — каждые два часа.

Илья появился уже в сумерках.

— В общем так, — начал он, — город они законопатили по полной программе, на въезде и выезде баррикады, при каждой из них блокпост — десять боевиков, две машины. Думаю, эти посты возникли недавно, иначе мы бы не увидели ни одной машины. Прорваться нереально совершенно, если только на броне. При мне они захватили Опель, у водилы не хватило мозгов развернуться, едва он увидел их пост. Машина реквизирована, мужчина отправлен в рабский барак, женщина в барак по соседству. Она довольно красивая, миловидная брюнетка лет двадцати пяти, скорее всего, в этом бараке кучкуют наложниц. У входа стоит машина — инкассаторская газель, при ней четыре дамочки. Дамочки не простые, камуфляж, автоматы, держаться свободно, естественно, думаю, девочки умеют с ними обращаться. Не знаю, где Дергач нашел их, но служат они исправно.

— Все? — спросил Вадим.

— Еще схема обнаруженных секретов, маршруты патрульных машин, огневые точки, казармы боевиков.

— Молоток, хорошо поработали, — похвалил Токарь. — У меня гораздо скучнее, пост меняют раз в четыре часа, больше никакой полезной информации.

— Что делаем? — спросил Илья.

— Ждем до рассвета, — решил Вадим, — после чего уходим, прихватив языка.

В пять утра группа снялась с места и тихо покинула дом. За прошедшее время ничего интересного не произошло, только ближе к полуночи к "базе" Дергача подъехала газель, на которой две справные бабенки с автоматами привезли женщин. Главарь так и не появился.

Секрет, расположившийся в одном из домов, сняли быстро и тихо. Оглушив обоих боевиков, связали, заткнули кляпами рты и потащили с собой. Нет ничего страшнее для противника, чем бесследно исчезнувшие часовые. Трупы понятны и не так страшны, они дают четкое указание на то, что кто-то работает в этом районе, а вот бесследное исчезновение...

В Вольгинском было спокойно, пройдя по узкому коридору в жиденьком минном поле группа наконец-то почувствовала себя в безопасности, коридор тут же закрыли, отрезав себя от мира противопехотными минами.

Пленники оказались говорливыми и очень откровенными, правда толку с них было, как "с козла молока", их даже бить не пришлось. Сообщили они то, что и так уже было известно Вадиму. Но кое-что оказалось действительно полезным, словесный и психологический портрет главаря. Среднего роста, с огромным родимым пятном на виске, килограмм под восемьдесят, кряжистый. А вот психологический портрет был гораздо интереснее: Дергач законченный параноик и никогда не покидает базу, нервный, страдает частыми перепадами настроения, излишне жесток, наказывает провинившихся быстро и кроваво, любит измываться над пленниками, лично пытает мужчин и женщин в отдельной комнате, проявляя при этом недюжинную фантазию. Так же стало многое известно об окружении Дергача. Рядом с ним постоянно околачивался высокий хмурый человек, отвечавший за всю "войну". Никто не знал откуда он взялся, просто в один прекрасный день почти сразу, как банда взяла власть, он пришел к Дергачу, повергнув двоих телохранителей, после чего на несколько часов заперся с главарем в апартаментах, вышел он оттуда уже полноправным командиром боевиков. Пленники не знали ни имени, ни фамилии длинного, называли просто Командир. Именно он превратил сброд, с которым Дергач захватил город, в боеспособный отряд, он же привел с собой семерых девчонок, выдал им камуфляж и автоматы. Боевики посмеялись и попытались приставать к ним. Все закончилось плачевно, одна из герл, передав оружие подруге, голыми руками уложила на землю троих самых прытких и не сдержанных, попробовавших распускать руки. Парни отделались легко: несколько переломов, сотрясения мозга. Больше к "девичьему спецназу" никто не подкатывал, мальчики искали себе утешения в более безопасных и безотказных местах.

— Что думаешь? — спросил Вадим у Ильи, когда они выбрались из подвала и уселись на солнышке.

Буратино прикурил, выпустив две струйки дыма из своего длинного носа.

— Думаю, что пока мы не вышибем основной костяк банды, мы до Дергача не доберемся.

— Я тоже так думаю, — согласился Токарь. — Наскок, несколько трупов, отход.

Илья кивнул.

— Их около семидесяти, нас десяток, придется использовать тактику партизанской войны. Патрули на машинах можно будет вышибить фугасами, а остальных придется караулить: подстрелили, заняли новую позицию, снова подстрелили. И так, пока их совсем не останется, после чего можно будет заняться "базой" Дергача.

— Значит, завтра на охоту, — подвел итог Вадим.

Илья кивнул, соглашаясь.

— Что с пленными?

— Не будем мараться, — решил Вадим, — посадим под замок. Потом передадим в руки Денисова, пусть сам решает, что с ними делать.

— Правильно, — вставая, произнес Илья, — крови и так достаточно, к тому же эта парочка обычные крестьянские парни, не похожи они на нелюдей, просто покорились обстоятельствам. Ладно, давай готовиться, завтра нужно дать боевикам прикурить.

И ведь дали. В первый день охоты были уничтожены несколько секретов и патрульные машины, всего четырнадцать боевиков. Москвичи так и не появились. Действовали быстро и нагло, разбив отряд на три группы, уничтожили секреты, а по машинам врезали из РПГ, после чего сразу отошли.

Уже на окраине Костя тихо сказал.

— Походу, до них только сейчас дошло, что на них наехали.

Вадим прислушался, в центре города раздавались беспорядочные выстрелы.

— Может и так, — согласился он. — Все, уходим.

Токарев проснулся ночью от того, что кто-то шел по коридору, потом замер у его комнаты, дверь скрипнула. "Если крадется, значит враг", — решил Вадим. Он так не открыл глаз, ориентируясь на шорох шагов.

— Замри, — приказал он, направив пистолет на вошедшего.

Вошедший послушно замер, уставившись на пистолет в руке сержанта. Вадим открыл глаза, на пороге комнаты стоял Андрей Кувалдин.

— Ты чего крадешься? — поинтересовался Токарь. — А если бы я тебя шлепнул?

— Простите, товарищ сержант, не думал, что у вас такой чуткий сон. Там на связь москвичи вышли, а в городе бой идет.

Вадим рывком сел и опустил пистоле, быстро оделся и поспешил к КП, там уже сидел заспанный Илья и о чем-то ругался с кем-то по рации.

— Подожди, — резко бросил он в трубку, после чего повернулся к Вадиму. — Короче, москвичи заняли город, подогнали пять танков, десяток БМП и сотню бойцов, командует ими наш старый знакомый Гавриил.

— Ну и хорошо, каюк Дергачу, — не понимая в чем проблема, сказал Вадим.

— Они объявили город своим и просят нас не соваться, — пояснил Илья.

— Это город Владимирской области! Они там совсем охренели! Дай мне с ним поговорить.

— Бесполезно, Гавриил ничего не решает, у него приказ — взять город и удерживать его.

— Ясно, — нахмурившись, произнес Токарь. — Связь с Денисовым.

Илья переключил канал, через минуту из трубки раздался голос капитана.

— Что у тебя, Токарь?

— Москвичи взяли город, — пояснил Вадим.

— Ну и спасибо, как взяли, так и отдадут, — не въехал комендант Петушков, — мне уже доложили о канонаде с той стороны.

— У них приказ Киприянова, город взять под контроль и присоединить к Москве.

— Значит, не договорились полковник и генерал, — прокомментировал Артем Денисов. — Я свяжусь с Деникиным, пусть будит Калюжного, а ты пока жди. И предельное внимание: не вздумай лезть в город.

— Есть, — ответил Вадим и ушел с волны.

— Илья, бери Костю, Митяя и двигайте в Покров, посмотрите, что да как там. Попробуйте сосчитать кантимировцев, может пригодится. Только аккуратно, на глаза им не попадитесь, а то хлопнут вас, как пособников боевиков.

Буратино кивнул и вышел, следом выскочили Костя и Митяй, уже через десять минут Андрей, сняв монку и растяжку, открыл коридор в минном поле, через который быстро прошли разведчики.

Артем Денисов вышел на связь через три часа.

— Короче, слушай приказ, сворачивай свою базу, грузитесь в Урал и валите сюда, все равно от вашего сидения толку никакого. И поторопитесь.

Пока ждали разведчиков, грузили Урал. Андрей с Бондом снимали мины, остальные таскали оружие, к этому процессу припахали и двух пленников. Третий боец сидел на НП в обнимку с "Кордом" и следил за лесом.

Илья вернулся к полудню, они с Митяем, тяжело пыхтя, тащили волокушу, на которой лежал раненый Костя.

Сашка Малой тут же рванулся к Уралу и вытащил полевую сумку медика, после чего побежал к волокуше, которую опустили на землю. Раненый был без сознания, несостоявшийся медбрат принялся разрезать изорванные осколками камуфляжные штаны.

— Растяжку сорвал, — пояснил Илья. — Мы уже отходили, тут Костя ее и зацепил. Видимо, нашел Командир нашу тропку, по которой мы вчера шли, и заминировал, мы еще три растяжки сняли. Повезло, что минировал полный лох, Косте, конечно, перепало, но могло быть и хуже, основные осколки на себя кочка приняла, да и использовали РГДшки, осколки слишком легкие, если бы эфки были, Косте точно хана.

Через час Сашка облечено стер со лба пот.

— Жить будет, — и кинул в эмалированную миску последний осколок. — Только его побыстрее нужно в госпиталь, тогда не только жить будет, но еще и бегать.

— Все, грузимся, — приказал Вадим. — Костю в кузов, только аккуратно.

Бойцы кивнули. Урал был военным и к стене были прикреплены носилки. Быстро погрузили раненого, связали руки пленникам и закинули их следом, дождались наблюдателя с "Кордом" и рванули прочь.

22 июня 2015 г. Город Владимир. Нина и Оксана

— Алина пропала, — влетев домой, сообщила двоюродная сестра Вадима.

— То есть как пропала? — вскочила Оксана.

— А вот так, мы с ней в очереди стояли в полевой кухне, потом ей надоело, она увидела кошку, сидящую на газоне, и стала с ней играть. Я какое-то время наблюдала, а потом отвлеклась, моя очередь подошла. Когда повернулась, Алины нигде нет, я к солдатам кинулась, но те только плечами пожали. Я сказала, что мой брат командир добровольцев, что в Петушках стоит, и старший сразу проникся, приказал бойцам ближайшие дворы осмотреть, они разбежались, но никого не нашли.

Оксана озадаченно уселась на табурет, на термос с остывающим борщом она даже внимания не обратила.

— Вот что, — наконец решила бывшая ведущая, — ты дома останься, на случай, если она вернется, а я пойду поищу.

Девушка накинула джинсовку и привычно сунула за ремень ПМ, глянув в зеркало, убедилась, что оружия не видно, вышла за дверь. Начинать нужно было с полевой кухни, которая стояла на соседнем перекрестке.

Оксана вспомнила, что пару дней назад женщины в очереди шушукались о том, что люди часто пропадают. Девушка направилась к добровольцам, сидящим на старом БТРе.

Командир ее узнал и заулыбался.

— Привет, Дима, — поздоровалась девушка. — Тут племянницу мою не видел?

Дима прекрасно знал Вадима и его подругу, а двадцать минут назад познакомился и с сестрой.

— Нет, Оксана, мы девочку видели в очереди, потом она с кошкой играла, и все, даже предположить не можем, куда могла уйти, хотя, направление одно — вон за тот угол. Если бы она через перекресток прошла, то ее бы из очереди разглядели, а если за этот дом, то мои парни, так что, больше направлений нет.

— Дим, я тут новости слышала о пропавших людях, шепни по секрету сколько уже народу пропало? — тихо, подойдя вплотную, спросила Оксана.

— Не положено, — заупрямился командир добровольцев, но, увидев умоляющие глаза девушки, сдался, — за пять дней девять человек. И это только те, про которых известно. Люди выходили из дома, их видели в очередях и людных местах, они шли домой, а вот до дому не доходили. Кстати, шесть случаев в нашем районе, подозревают банду, занимающуюся похищением людей для продажи в рабство.

— Спасибо, Дим, — обеспокоено сказала Оксана. — Если с Токарем увидишься, привет ему. Жаль, мобильная связь накрылась, я его уже восемь дней не видела.

— Хорошо, если увижу, передам, — согласился старший группы. — Удачи в твоих поисках.

Девушка поблагодарила кивком и направилась за угол дома. Что ж, направление есть, значит, искать нужно где-то на окраине города, народ все больше к центру переселился, на окраинах только сброд остался, головорезы всякие, там самое место для подобных ублюдков, а значит Оксане туда.

Вскоре показалась окраина города, девушка достала пистолет и сняла с предохранителя, теперь только нажать на курок. Она ходила от дома к дому, все квартиры были вскрыты, в некоторых чувствовался запах тлена и смерти, там оставались трупы, о которых никто не сообщал. Похоронные команды не могли заглянуть в каждую квартиру, и подобных трупов в городе оставались сотни.

Наконец Оксане повезло, за крепкой стальной дверью слышались голоса. Это были первые люди, встреченные за последние пару часов, хотя окраина не выглядела вымершей, повсюду были недавние следы человеческой деятельности. Оксана прислушалась, но так и не смогла разобрать, о чем говорят в квартире. Девушка выбежала во двор и пробралась под окно, квартира, в которой находились люди, была на первом этаже, окна в связи с жарой распахнуты, голоса стали четче:

... убираться отсюда, — произнес сиплый мужской голос.

— Почему? — тут же спросила женщина. — Мы здесь в безопасности.

— Ты что, совсем дура? — поинтересовался мужик. — Рано или поздно мы попадем в котел к этим безумцам.

— Ты забыл, что тебя разыскивают?

— Да по хрену, лучше сяду, — прорычал мужик. — К тому же разыскивали меня по старому уголовному кодексу. Кому я теперь нужен?

— Сейчас не сажают, — ехидно заметила женщина, — а сразу вешают, сама видела, когда в очереди стояла.

— Я не душегуб, — огрызнулся ее собеседник, — да и убил случайно, в драке. И пусть уж лучше меня повесят, не хочу чтобы сожрали.

Оксана поняла, что похоже нашла тех, кого нужно, девушка достала пистолет и встала.

— Простите, — громко произнесла она, — я подслушала ваш разговор.

Голоса на кухне смолкли, спустя мгновение в окне появился крепкий, хорошо сбитый мужчина, слегка полноватый, чем-то похожий на большого но доброго пса. В руках его был обрез, который он тут же наставил на девушку.

— Стучать побежишь? — злобно спросил он.

Оксана покачала головой.

— Мне все равно, кого вы убили. Мне интересна другая часть разговора: где те, что охотятся на людей?

Мужик опустил ружье.

— Зачем тебе они? — спросил он уже спокойным голосом.

— Я думаю, у них мой близкий человек.

— Забудь, — с сочувствием сказал мужик, — он или она уже мертвы.

— Прошло всего несколько часов.

— Все равно, их около двух десятков, даже я боюсь.

— Вам знакомо слово мать? — спросила Оксана.

Мужик кивнул.

— Тогда вы понимаете, на что готова женщина, у которой украли ребенка.

— Хорошо, — сдался мужик. — Идите дальше по этой улице, у последнего дома сверните налево, там за бетонным забором заброшенный цех, никто не знает, что там было, ищите в нем.

— Спасибо, — поблагодарила Оксана. — Мой парень доброволец и не последняя фигура, если вам понадобится помощь, приходите, вот адрес, — и она протянула визитку Вадима, которому квартира служила офисом.

Мужик боязливо свесился из окна и осторожно взял картонный прямоугольник.

— Пусть вам повезет, — выглянув из-за спины мужчины, произнесла пухленькая брюнетка с короткой стрижкой, — и вы найдете своего ребенка живым.

— Спасибо, — поблагодарила Оксана, — но я понимаю, что одна не справлюсь, так что, пора идти за помощью.

Обратно она уже бежала, и через двадцать минут была на перекрестке. Услышав новости, Дима среагировал мгновенно. Связавшись с майором, он быстро пересказал рассказ Оксаны, и тут же получил добро на акцию. Оставив одного бойца у кухни, тяжелый БТР, взревев двигателем, рванулся вниз по улице. Оксана ехала на броне вместе с бойцами, с трудом пытаясь удержаться при тряске, как ни странно это ей удавалось.

БТР замер у крайнего дома, водитель заглушил двигатель, четверо бойцов спрыгнули с брони. Оксана последовала за ними.

— Останься, — попросил Дима. — Ты и так много сделала. Если информация подтвердится, тебя засыплют благодарностями.

— Плевать мне на благодарности, — почти закричала Оксана, — там мой ребенок.

— А Вадиму я что скажу, если с тобой беда случится? — парировал Дима.

— Правду скажешь, он поймет. Все, хватит время терять, пошли.

— Олежка, — позвал Дима механика-водителя, — как подам сигнал, двигай к воротам, встань напротив и за пулемет, если кто будет с оружием выбегать, вали, не раздумывая.

Парень, наполовину высунувшийся из люка, кивнул.

— Понял, командир, сделаем в лучшем виде.

— За мной, — приказал Дима и, прикрывшись густыми кустами, пригнувшись, стал красться к заброшенному цеху. Трое бойцов и Оксана, сжимающая в руке пистолет, последовали его примеру.

— Не такой уж он и заброшенный, — выглянув из-за кустов, проинформировал Дима, — ворота заперты, из трубы дым идет.

— Да, и колючку недавно натянули, — заметил один из бойцов.

— Сколько их там? — спросил Дима, скрываясь за кустами.

— Мужик сказал, что около двадцати, — ответила Оксана.

— Если у них много оружия, то нам вчетвером здесь ловить нечего, — подвел итог командир добровольцев.

— Дима, там мой ребенок, — напомнила Оксана.

— Пойми, вчетвером нам не справится, сами погибнем и девочку не спасем. Сейчас вернемся к броне, вызовем подкрепление, и уже толпой навалимся.

— Хорошо, — согласилась девушка.

Она прекрасно понимала, что Дима прав и просто не имеет права рисковать бойцами, посылая их против преобладающего числом противника, сидящего в обороне.

Дима махнул рукой и, пригнувшись, пошел обратно, остальные, словно цыплята, потянулись следом.

Ждать подкрепление пришлось недолго. Деникин был толковым организатором и всегда держал под рукой маневренную группу на двух старых БТРах, и через пятнадцать минут двадцать бойцов были на условленном месте.

Дима быстро обрисовал ситуацию. Лейтенант, командовавший резервом добровольцев, с двумя бойцами сбегал посмотреть, после чего в дорожной пыли быстро набросал план атаки. Двое снайперов со старыми, но надежными, как все советское, СВДшками, прикрываемые автоматчиком-радистом, забрались на крышу пятиэтажки и быстро уточнили, что происходит за забором.

— Людоеды — не людоеды, а об охране позаботились, — сообщил радист, — периметр стерегут трое. Автоматчик на крыше цеха, второй у ворот, третий ходит кругами вокруг здания. Одеты в обычную гражданскую одежду, вооружены кто чем. У наблюдателя на крыше АКМ. Охранник ворот с "Ксюхой", а патрульный довольствуется сайгой. Что происходит внутри, не вижу, стекла очень грязные, да даже если и отмыть, то все равно от старости помутнели.

— Работать можете? — спросил лейтенант.

— Только по двум, — после недолгого молчания отозвалась рация, — крыша и забор. Тот, что у ворот, засел за ящиками, цель не наблюдаю.

— Понятно. Ждите приказа, — скомандовал лейтенант и отключился. — Идем тремя группами, снайперы начнут работать одновременно с нами. Первая группа возьмет ворота, вторая группа штурмует забор со стороны железной дороги, третья со стороны города.

Бойцы кивали.

— Дима, ты поведешь отряд через ворота, — продолжил лейтенант, — постарайся все сделать тихо. Снайперы уберут двух наблюдателей, третий на тебе, позиция у снайперов неплохая, почти полторы сотни метров до завода, если повезет, внутри выстрелов не услышат, тогда уж ворвемся и устроим всем люля-кебаб. Броня подходит, как только возьмем под контроль внешнюю территорию. Вопросы?

Вопросов не последовало, бойцы лязгали затворами автоматов и готовились к бою.

— А я? — спросила Оксана.

— А ты, красавица, сядь в БТР и не дергайся, без тебя управимся.

— Так не пойдет, — упрямо заявила девушка, — там моя племянница.

— Это не обсуждается, — отрезал лейтенант. — Пусть ты и подруга Токаря, но не солдат. Хотя, я слышал о твоих подвигах, но в бой тебя не возьму. Да и какое место выделить тебе в штурмовой группе? У меня спаянная команда, которая знает, что делать, она дышит на счет раз, на два замирает, на три падает. Так что, извини, вот все кончится, тогда и пойдешь внутрь.

Оксана понимала, что лейтенант в сущности прав, и не хрен ей, гражданскому человеку ,путаться под ногами у людей, для которых война давно стала работой. Она уже была готова сдать назад и последовать совету лейтенанта остаться с броней, как вдруг на помощь ей пришел Дима.

— Вань, — обратился он к лейтенанту, — есть для нее работа. Мы займем позиции у ворот, там кусты не догадались вырубить, наблюдатель с крыши нас не засечет. Ворота внутрь открываются, а Оксана открыто пойдет к воротам. Что может быть безопасней красивой женщины? Сторож не устоит и откроет ворота, дабы заманить ее к ним, тут мы его и кончим.

— Принимаю, — сдался Иван. — Только пусть она, как только часового уберут, в тылу сидит и под ногами не мешается. Все на позиции!

Три группы двинулись к цели различными маршрутами. Сигналом к штурму должны были послужить открываемые ворота, или, если страж откажется их открыть, но все равно окажется в прицеле снайперов.

Но все вышло. Дима и трое бойцов замерли возле бетонного забора в шаге от ворот. По старому потрескавшемуся асфальту в сторону завода шла Оксана, джинсовую куртку она скинула, майку обрезала с помощью штык ножа одного из бойцов, получился очень креативный топик, прикрывающий эффектную грудь, золотые волосы распущены и рассыпались по плечам, дополняли наряд джинсы в обтяжку. И вот такая эффектная девушка шла в сторону логова людоедов, те просто не могли ее проигнорировать. Наблюдатель на крыше тут же сделал стойку, боец, стороживший ворота, выбрался из своего укрытия и прильнул лицом к щели, наблюдая за жертвой.

Оксана без страха подошла к воротам и постучала.

— Простите, — не обращая внимания на ствол автомата, который смотрел ей в живот, устало сказала она, — вы не могли бы мне помочь, я заблудилась, а тут увидела завод и дым, идущий из трубы. Как мне выбраться в город? Я так устала и натерла ногу. Если вы довезете меня до дому, я вас отблагодарю.

Но охранник уже поплыл, он прослушал девяносто пять процентов того, что сказала Оксана. В мечтах он уже насиловал эту красавицу, наслаждаясь ее ужасом, а потом, когда все насытятся ее телом, она будет съедена, не менее лакомый кусок, чем та девочка, которую привели сегодня днем.

— Конечно, мы вам поможем, — с максимумом любезности и доброжелательности произнес страж.

"Все-таки инструкции пишут не идиоты, — подумал Дима. — Или этот баран так уверен в своих напарниках?" Лязгнул запор ворот, створки начали раскрываться, и тут же замерли, с пятиэтажки грянул сдвоенный выстрел, часовой на крыше полетел головой вниз, страж ворот рухнул с прострелянной головой, а третий с карабином завертел головой, куда почти тут же схлопотал пулю. Снайперы свою работу сделали чисто.

Дима с бойцами ворвался во двор, держа на прицеле дверь ангара. Одновременно с этим оставшиеся группы пошли на штурм, в забор уперлись найденные доски, а на колючку полетели старые плотные пальто и дубленки. Бойцы легко перемахивали заграждение из колючей проволоки и группировались у единственных дверей, первый этап операции людоеды проспали.

— Броня вперед, — скомандовал лейтенант.

Где-то за домами приглушенно заурчали двигатели, бронетехника выдвигалась на ранее намеченные позиции.

— Штурм, — бросил короткий приказ лейтенант и пнул металлическую калитку в огромных воротах, видимо раньше внутрь заезжали грузовики.

Калитка, скрипнув, отворилась, отрыв огромное помещение, бойцы заскакивали внутрь и разбегались в разные стороны, давая дорогу идущим следом. Два десятка человек стояли на коленях спиной к воротам, преданно глядя на помост, в центре которого была огромная жаровня, на которой целиком жарился человек. Лейтенант, вбежавший в здание первым, на мгновение замер, завороженный зрелищем, толстенный мужик в кожаном фартуке заляпанном чем-то темным, подошел к жаровне и, отрезав кусок мяса, швырнул его стоящим на коленях людям. На вбежавшего бойца гуру в кожаном фартуке внимания не обратил.

Отряд замер в ожидании приказа атаки, лейтенант с трудом оторвал взгляд от кормления. Мужик начал выкрикивать что-то невнятное, и стоящие на коленях вопили в ответ. О том, что эти люди адекватны, и речи не шло, все это напоминало религиозный транс.

— Раненых не добивать, мужика в фартуке взять живым, — скомандовал Иван и, поднявшись с колена, пошел вперед, стреляя длинными очередями от бедра. Следом цепью пошли бойцы, посылая сотни патронов в спины нелюдей. Это был не бой, а бойня. Через две минуты все было кончено. Троих людоедов, включая лидера, захватили, трупы отволокли подальше и сложи у стены.

Оксана влетела внутрь и тут же натолкнулась взглядом на помост с жаровней. Девушку вывернуло остатками завтрака, хорошо, что она не успела пообедать, к ужасному зажаренному трупу добавился грязный бетонный пол залитый кровью и бойцы, волочащие тела убитых.

— Где моя племянница? — бросилась девушка к Диме.

Тот виновато отвел глаза.

— Мы никого не нашли. У нас трое пленных, но от них ни слова не добиться, пребывают в трансе, только выкрикивают что-то, то ли на английском, то ли еще на каком-то, мы ни хрена не поняли.

Оксана посмотрела на зажаренного человека, угли под ним уже потушили, одно можно было сказать точно, жертвой людоедов был взрослый мужчина. Оксана закрыла глаза и незаметно перевела дух.

— Лейтенант, здесь кости, — крикнул один из бойцов.

В углу под деревянным люком была большая яма, в которой лежало не меньше десятка черепов и прочих костей, почти все носили следы зубов, людоеды обгладывали их, словно дикие псы.

Оксана, перебарывая омерзение, поднялась на помост, что-то с ним было не так. Она внимательно посмотрела себе под ноги, весь зал грязный, а на помосте расстелен ковер.

— Помогите мне, — крикнула девушка и принялась скатывать его.

Сразу несколько бойцов присоединились к ней, чутье не подвело, под ковром обнаружился металлический люк. Тремя выстрелами выбили замок, вниз уходила длинная лестница. Оксана, не дожидаясь, солдат вытащила пистолет и первой начала спускаться, на окрик — "назад", девушка даже не обернулась, за спиной громыхали тяжелые армейские ботинки.

Лестница кончилась, едва Оксана насчитала два десятка ступеней, она вытянула руку, которая наткнулась на прут, повела вправо и наткнулась еще на один.

— Тут решетка, — крикнула она.

Вспыхнул огонек зажигалки, мгновенно выхвативший массивные прутья, туннель заканчивался тупиком, у дальней стены, сжавшись в комок, спала девочка.

— Вот, нашли у главного, который в фартуке, — коснувшись плеча, произнес боец, идущий следом.

Оксана забрала ключ, тот подошел.

— Алина, не пугайся, это я, — позвала бывшая ведущая, но девочка даже не пошевелилась.

Оксана склонилась и прислушалась, то, что девочка жива, было ясно по спокойному размеренному дыханию. Но почему не просыпается?

— Бери ее, и пошли, — приказала она бойцу.

Парень кивнул и, закинув автомат за спину, легко поднял ребенка и понес наверх.

— Похоже, ее опоили и не рассчитали дозы, — предположил врач, очень похожий на Василия Ливанова в образе профессора Стравинского из экранизации "Мастер и Маргарита". — Не беспокойтесь, она скоро придет в себя, это что-то вроде снотворного, возможно, она даже не вспомнит, что с ней случилось.

— Это было бы хорошо, доктор, — устало заметила Нина.

Разговор проходил в детской больнице, куда Алину привез на БТРе Дима. Оксана осталась дома, а место на броне заняла двоюродная сестра Вадима, не желавшая оставлять приемную дочь ни на минуту.

— С ней все будет в порядке, ваша дочь поправится, — еще раз сказал доктор и, кивнув на прощание, ушел в кабинет.

Нина закрыла глаза и откинулась на спинку старого больничного дивана, длинный день закончился.