Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь

— Да нет у нас тылов! — перебил Фудзи. — Потому и разводим такой... Разговор. Некуда, Вань, нам отступать. Не нужны мы тут никому. — Он зыркнул на напарников ТАК... — Все понимают, что если уйдем — это навсегда, оттого и комплексуем. Да, ребят?

Молчание.

— Я тоже скажу древнюю мудрость, только восточную. Есть в Японии такая поговорка: 'Если вашего ухода никто не заметил, вы правильно сделали, что ушли'. Вот так, парни. Вань, я с тобой!

— Японская? — хмыкнул я, расплываясь в улыбке. Фудзи усмехнулся в ответ одними глазами. Чувствую, у него за душой много чего 'японского'.

Но именно этот выпад и стал решающим. Лед тронулся.

— Ладно, раз решили — действительно, чего мусолить? — облегченно вздохнул Хан, переходя свой собственный Рубикон. — Карен-джан, брат, убирай гитару, будем думу думать!..

— Итак, план таков, — начал я. — Учитывая, что нам придется брать жесткий старт, нужно попытаться поймать любое ускорение, какое только возможно. Причем, не обязательно опираясь на диаспору.

Я щелчком спустил на глаза вихрь, ткнул пальцем в меню и выбрал из заготовленного вчера списка первую композицию. По аудитории разлилась жесткая и колючая, но бодрящая и даже в чем-то мелодичная музыка.

— Нравится?

Парни молчали. Вслушивались. В саму музыку — текст был на староанглийском, которого они не знали.

Я не торопил. Пропустив первый куплет и припев, нажал на паузу:

— Это направление мой переводчик перевел, как 'скала в качении'. Подозреваю, это только внешнее название, в английском того времени у него был какой-то иной смысл, но давайте исходить из того, что имеем.

— Не понял, ты хочешь запрячься еще чем-то? А как же базар про Сектор? — не понял Хан.

— Парни, я предлагаю брать от жизни всё, — расплылся я в улыбке. — Как вы говорите, называется клуб, в котором играете?

— 'Натюрморт', — хмыкнул задумчивый Карен.

— Вот. Там мы играем для диаспоры и на русском. В это же время даем различные представления, например как тогда, в Гаване, где выступаем с иным репертуаром.

— Вот таким? — уточнил Фудзи, кивая за звуковую аппаратуру. Я кивнул.

— Похожим. Раз уж мы ансамбль, почему нет? Мы должны сделать себе рекламу, и я обещаю, реклама сработает. Минимальная отдача будет точно, а если повезет, то залезем и повыше.

— Поясни? — нахмурился Карен.

— Мы будем играть вещи, уже выстрелившие один раз. А значит, есть вероятность, что они выстрелят еще. И именно там, в Гаване.

— Что за вещи?

— То же самое, что вчера, только немного иное и на английском языке. СТАРОанглийском, — уточнил я и улыбнулся я. — Поверьте, это будет бомба!

— Вот прям на староанглийском, без переделки? — потянул Наото. Я кивнул.

— Ну, ничего ж себе!.. — воскликнул он. Это была первая сильная его эмоция на моей памяти. — А потянешь?

— Потяну, — с ноткой гордости кивнул я. — И именно вот в таком исполнении, с изюминкой.

Я задумался и продолжил, ощущая, что перешел в режим лекции:

— Когда-то этот язык был популярен, но все давно забыли эти времена. Забыли стиль игры — с мировым кризисом он ушел на задворки. И тем более ушел из жизни консервативных латинос — amigos кроме своих плясок, похоже, ничего не нужно. Менталитет такой.

— Посмотрите, кто сейчас слушает музыку старины? — подался я вперед. — Ренессанса, Золотого века, классику? Узкая группа не особо бедных camarrados, считающих себя утонченными ценителями. — Перед глазами встал магазин мистера Смита и внешний вид бОльшей части покупателей. Я поморщился. — ОЧЕНЬ небедных. И весьма малочисленных. И правильно, зачем ковыряться в старине, если есть что-то современное, популярное, массовое?

— И как ты собираешься выехать не на массовом? — хмыкнул Хан. Скептически. И настрой парней был в его пользу.

— Во-первых, не выехать, — поправил я. — А создать рекламу. Во-вторых, можно сыграть Бетховена или Моцарта так, что в жизни не отличишь от современности. И в-третьих, вот этим нам сейчас и нужно заняться. Наработать материал, который можно сыграть так, чтобы его поняли СЕЙЧАС. Но при этом в нем не должен пропасть шик, средневековый шарм; он должен остаться изюминкой. Как думаете, потянем?

— А у нас есть выбор? — усмехнулся Карен. — Начинай!

* * *

Домой, в смысле на базу, я вернулся далеко за полночь. Голова представляла собой один здоровенный-здоровенный гудящий камень. Творческие споры... Только теперь я понимаю, что это такое.

И слава всем высшим силам, что я начал изучать музыку! Ту же гитару (хотя параллельно еще и клавиши. Дон Бернардо сказал, чтоб не расслаблялся. На самом деле база та же, лишь свои нюансы, но где наша не пропадала). Если бы не это, не представляю, как бы вообще с ними разговаривал. Я и так понимаю от силы слово через два в их лексиконе, да и в музыке баран-бараном.

Но импульс парни получили, и глаза их загорелись. А значит, землю копытом рыть будут, но задуманное сделают. Даже без меня, хотя я им как раз и не особо нужен. Моя забота — грамотно поставить задачу, объяснить, чего хочу и как вижу. Дальше же пусть работают профессионалы.

Девчонки спали, лишь Мия проснулась с моим приходам. Шикнув, что всё в порядке, я забрался в душ, размышляя, как же обиходить еще и ее высочество? Получается, ей нужно будет ставить примерно такую же задачу, только исполнение подобрать другого стиля и направления. Где же взять это долбанное исполнение?

Я кривил душой, музыку старины на Венере слушает гораздо больше людей, чем узкая группа 'ценителей'. Но слушает как раз сегмент, требуемый ее высочеству. 'Популярную', 'эстрадную' версию в переложении на нанадцатый век. Либо сегмент настолько обособленный, что его практически невозможно адаптировать.

То есть, налицо система уравнений. С одной стороны, это должна быть вещь популярная, но с другой мало кому известная, и при этом просто обязана 'выстрелить'.

Выйдя из душа, я оделся, вытащил из тумбочки Кассандры стимуляторы и пошел в оранжерею, прихватив портативный, но достаточно мощный терминал.

Итак, музыкальная программа. Само собой, мог обращаться я с нею лишь на простейшем уровне, но мне этого достаточно. У ее высочества будут кураторы, звукорежиссеры, которые поймут меня, если не поймет она сама. А она и сама девочка не промах. Училась у дона Бернардо много лет, и гонял ее старик нещадно.

Итак, что? ЧТО???

Я завихрил вокруг себя сплошной кокон, отодвинув его подальше от глаз, и начал вывод всей немаленькой базы данных.

На разминку не ходил совсем. Получил с утра втык от Кассандры, молча переоделся и побежал на развод. На котором Марселла смотрела волком, но санкции применять не стала.

Затем были завтрак и занятия. Много занятий. Физические, интеллектуальные. Какие-то тесты.

На рукопашку заявилась Оливия, персонально ко мне, спросить, как продвигается подборка. Я поставил ее в спарринг против себя (сама виновата, нечего было приходить), ожидаемо от нее огреб (сам виноват, нечего в облаках витать), после чего выдавил, что да, можно. В смысле, устраивать наше с ее высочеством свидание.

Когда после всех занятий, обессилевший, вернулся в каюту, от Бергер пришло сообщение, дескать, завтра, как обычно. В течение дня ее высочество в школу подъедет.

М-да. Черт меня дернул за язык!

Но с другой стороны, в авральном режиме мне легче думается. Без него я буду телиться еще неизвестно сколько, а так...

В общем, перебросившись с осоловевшими от моего поведения девчонками лишь парой слов, выклянчил у Кассандры еще стимуляторов и пошел в оранжерею. Обещания надо выполнять.

* * *

Следующий день начался как обычно. Как обычно начинаются дни, когда я в школе. Занятия, занятия, занятия... Распевки... Эти гребанные ноты... Гаммы... Они что, хотят из меня классика сделать? Оно мне надо? Не хватало еще классические произведения разучивать!

А ведь буду! Может все же набраться смелости и попросить дона Бернардо, чтобы помог с начинаниями? С 'Алыми парусами'? И чтобы в школе давали материал, конкретно заточенный под нужды, а не всё подряд? Ну, не надо мне, телохранителю ее величества, всё это!

И парни, им кровно необходим дельный совет. Они никогда не работали над чем-то подобным, не знают, с какого конца браться. Хорошо, что для начала я предложил разучить несколько англоязычных вещей, для тренировки — испытания лучше проводить в Малой Гаване, где пожертвования добровольны, а не в кабаке, где ты как бы обязан.

Оливия сбросила сообщение во время последнего занятия. После которого я умылся ледяной водой, чтобы хоть немного прийти в себя, и побрел к указанной аудитории.

Кивок девочек на входе — проходи. Взвод Жанки. Досматривать меня не стали, хотя обязаны были хотя бы ради приличия. Какие приличия, если в коридоре никого нет, никто не видит?

Вошел.

Это оказалась одна из аппаратных. Небольшая каморка, напичканная оборудованием. За пультом за пластиковым стеклом сидел кучерявый тип лет тридцати латинской наружности в розовой футболке какого-то неформального движения. Перед ним ее высочество в носких немарких брюках и блузке — не при параде; волосы ее на сей раз были темно-каштановые — нерадужное, видно, настроение. Правда, с косметикой все в порядке, в полной боевой раскраске, что говорило, что за собой она все-таки следит, просто расслабилась. Голову ее венчали огромные архаичные наушники — лучшее на сегодняшний день изобретение человечества в вопросе звукоизоляции. Чуть сдвинув 'лопухи', она что-то натужно рассказывала парню с претензией на юмор, но тот, судя по виду, смеяться не спешил.

Возле самой двери и в дальнем углу сидели Жанка и еще одна девочка из охраны. Вид у Жанки был заговорщицкий, как у человека, ни за что не желающего пропустить что-либо интересное. Как и у второй телохранительницы. Девчонки, только вы хату не палите!

— Привет! — воскликнул я, помахав ее высочеству.

— А вот и наш нонконформист, — выдавила искрометную улыбку Фрейя. — Жанн, можно поинтересоваться, почему его впустили? — гневно сверкнула она глазами мне за спину.

Жанка равнодушно пожала плечами.

— Вы уж определитесь в своих отношениях. А то то можно впускать, то нельзя... То сама к нему бегаешь, то вдруг нежелательная персона...

— Отношениях? — Брови ее высочества взлетели, но продолжать дискуссию она не стала. Действительно, благодаря предыдущим нашим знакомствам я попал в список 'входных', и задача девчонок на данном этапе лишь обеспечение безопасности, а не отсечение.

— Нон... Кто? — спросил парень за пультом.

Увидев возможность закрыть тему, Фрейя обернулась к нему и выдавила ядовитую улыбку.

— Нонконформист. Несогласный. Несогласный с властью ее величества и всех латинос в целом. — Ехидный взгляд на меня. — Нацик, короче.

Я мог бы поправить, но не стал. У меня несколько иная задача, чем глупые политические споры.

— Если бы ты дослушала до конца, ты бы поняла, что я не против латинос. Я всего лишь за своих, чтобы ваши наших не обижали.

Фрейя покровительственно кивнула: 'Да-да, ага, как же как же'. Жанка, а я стоял в полоборота, пронзила меня недоуменным и напряженным взглядом. Ответить русской принцессе было нечего.

— Ладно, я здесь по другому вопросу. — Кажется, ее королевское высочество наш разговор с 'Алыми парусами' банально не дослушала. Остановилась на самой первой, политической его части. — Уделишь мне несколько минут?

Фрейя скривилась, но широким жестом кивнула на свободный стул, окончательно стягивая наушники.

— Так и быть, пару минут выделю. Время пошло! — она картинно посмотрела на браслет.

— Злая ты, — покачал я головой. — Я же пришел, чтоб помочь.

— Помочь? Мне? — Удивление на ее лице было безграничным. — В чём?

— Например, в подборе материала для выступления, — выдал я белозубую улыбку.

Ее брови напряженно взлетели.

— Какого выступления?

— Так, может я пойду, покурю, а вы поговорите? — воскликнул парень и собрался было уходить, но она его окликнула:

— Останься! Юный сеньор уже уходит!

Тип в розовой футболке бросил на меня вопросительный взгляд, поймал посыл: 'Двигай, парень, давай-давай!', после чего все-таки ретировался.

— Нет-нет! Надо покурить! А то работа не будет клеиться...

Жанка у входа, также одними глазами, подтвердила, что он принял верное решение.

Ее высочество грозно вздохнула.

— Итак, слушаю? Что это еще за фокусы?

Я сменил ипостась с бравого рубаха-парня на загадочного мачо.

— Ты только не кричи и не возмущайся, хорошо? — Пауза. — Тут по зданию ходят слухи, что ты собираешься выступать на дне рождения школы.

Фрейя молчала, демонстрируя, что вся во внимании.

— Так же ходят слухи, — продолжил я, — что тебе нечего надеть и не с чем выступать.

— Откуда же, интересно, эти слухи?

— Кто его знает?! — поднял я к небу глаза. — Что известно двум — известно всем, римляне не просто так придумали эту идиому. Кстати, в теме не так много народу, просто мне повезло. Ты же знаешь, я везучий.

— Дальше, — кивнула она. — Допустим.

— Допустим, я узнал, об этом, — продолжил я. — И решил предложить свои услуги. Не в качестве модельера, конечно, а как человек, у которого есть идеи насчет материала. Ты можешь меня выгнать, не слушать, но с другой стороны, а что потеряешь, если я тебе его продемонстрирую?

— Время, — лаконично ответила она. — Зачем это тебе?

Я искрометно улыбнулся.

— Хочу начать наводить мосты. Возможно ты и права, я предвзят насчет королевской семьи. А лучший способ развеять миф — личный контакт.

— А ты не думал, что мне личный контакт с тобой не особо интересен? — нахмурила она носик.

— К чему тогда тот спитч с оправданиями и попыткой вербовки? — парировал я.

— Скажем так, у меня тогда было плохое настроение, — скривилась она. — Но я уже пришла в себя. Хуан? Тебя ведь Хуан зовут?

Я кивнул.

— Так вот, Хуан, мне жаль, что так получилось, но сейчас советую тебе выметаться отсюда и забыть о моем существовании. Девочкам же скажу тебя больше не впускать. Чтобы они относились к тебе так же, как к любому другому учащемуся этой школы. И благодари бога, что я не послала записи ваших болтологий в пятое управление! — сверкнула она глазами напоследок.

Ай-яй, как грозно! Аж дрожу от страха!

Но это не умаляет того, что она стерва. Захотелось выругаться.

'Шимановский, ты ждал чего-то другого?' — хмыкнул внутренний голос.

Ждал. Что хоть какой-то успех за мной остался. Ну что ж, детка, сначала — так сначала. Я терпеливый.

— Ты сама сказала, болтологий, — парировал я, вновь искрометно улыбнувшись. — Знаешь, chica, я сейчас встану и уйду. И ничего не потеряю. Ну абсолютно ничего! — я добавил в голос энергии, чтоб звучало правдоподобно. — Я прекрасно жил и до встречи с тобой и у меня были прекрасные, в смысле основывающиеся на кое-каком опыте, политические взгляды.

Не хочешь, чтобы твой противник стал сторонником — не держу. Но послушать песенку ты же можешь?

— А смысл? — Ее лицо было наполнено победной издевкой.