Наперекор прошлому (Закончено. Черновик)

— Написать. Чтобы мы могли в тишине и покое сопоставить ваши записи и свои.

— Я всё уже давно записал. Боюсь только, вам от моих записей проку будет мало, вы же не знахари.

— Что поймём, то поймём. А что не поймём — спросим.

— Разумно. Завтра вам записи принесу. А сегодня отдыхайте. Улучшения есть, но не будем рисковать.

— Мастер Ирвин, ещё одна просьба. Поговорите с комендантом, пожалуйста. Пусть принесёт переговорники. По одному в день мы сможем их напитать. Мы будем осторожны.

— Что ж, в магии вы разбираетесь лучше меня, так что поверю вам. Но условия те же. Если почувствуете головную боль или головокружение...

— Зовём знахаря, — закончил недосказанную мысль Джарвин.

— И, конечно, если устанете, никакой больше магии. После завтрака поговорю с комендантом.

Комендант пришёл вскоре после завтрака и начал разговор с того же вопроса:

— Как он?

— Спит. Проснулся, поел... даже попытался встать. А теперь опять спит. Знахари волнуются: сильное истощение. Но он восстановится — магия осталась с ним. Просто ему надо восстановить силы.

— Хорошо. Вот переговорники. — В простом деревянном ларце лежало несколько обтянутых бархатом коробочек, и на каждой красовался свой знак. — Мастер Ирвин сказал, что вы сможете напитать по одному в день.

— Да. Наверно, можно и быстрее.

— Не вздумайте, лейтенант! Я же ясно сказал: знахарей — слушаться!

— Мы слушаемся. Поэтому и не рвёмся в бой. По одному в день, значит, по одному. Кто первый?

— Королевский штаб, разумеется. Если на других заставах произошло что-то плохое, они сообщат. Хотя и так бы уже сообщили гонцами. А если они не знают о неприятностях, значит, всё в порядке. Или неприятности эти такие, что с ними справятся и без нас. А потом тогда Западную. Надо узнать, что у соседей. Потом Восточную, ну и дальше Южную. Хотя, скорее всего, придётся сделать перерыв: уже затихнет переговорник со штабом.

— Господин комендант, позвольте сказать.

— Говорите, не-юная дама.

— Вторым надо связаться с Южной заставой. Если у ваших соседей что-то случилось, о чём не следует знать в штабе, то об этом могут знать их соседи. Так что вы сразу узнаете, как дела и на юге, и по соседству. К тому же, вести с Западной заставы со стороны могут быть полезнее.

— А знаете, таи Татьяна, в ваших словах есть смысл. И не надо уж так официально обращаться ко мне. Вы же не егерь. Граф Рэнольд Ир-Воран. Счастлив знакомству.

— Татьяна из рода Кротовых, по рождению дочь Ильи из рода Воронцовых. Счастлива знакомству.

— Татьяна, женщине не нужно говорить мужчине "счастлива знакомству". Это уже знак особой симпатии.

— Тогда считайте, что я пытаюсь произвести впечатление на самого главного человека.

Комендант тихо рассмеялся:

— Вам это удалось, таи Татьяна. Что ж, с вами хорошо и даже весело, но дела не ждут. Выздоравливайте и...

— Слушайтесь знахарей! — Ответил строенный хор.

— Верно.

Едва за комендантом закрылась дверь, Джарвин достал одну коробочку из ларца.

— Работаем.

Сергус отобрал коробочку, задумчиво повертел её в руке и открыл.

— Давай так. Ты напитываешь, Крон готовится делиться силой, я держу.

Джарвин взял переговорник, удобно устроился на кровати. Запитать амулет — простое действие, но учеников к нему редко подпускают. Обычно ученик лишь делиться силой, а направляет её учитель сам. Как всегда, когда появлялось ощущение отклика от принятой амулетом магии, Джарвин довольно улыбнулся. Это ощущение, когда держишь в руках свою собственную магию, не похоже ни на что. Наконец магия усвоилась, отклик от амулета пропал, и Джарвин жадно покосился на остальные переговорники.

— Нет! — Сергус быстро спрятал ларец под кровать. — И вообще, ты ослаб и... не знаю... спишь, что ли.

— Давайте лучше я схожу за компотом, — предложила Татьяна.

— Точно! Джарвину срочно требуется восстановить силы. Что расселся? Ложись немедленно.

Зашедший вместе с девушкой мастер Ирвин довольно понаблюдал, как ослабевшего Джарвина Татьяна поит компотом, накрывает одеялом, укладывая спать.

— Просто замечательно! — Знахарь пощупал пульс, проверил глаза. — Великолепно. Восстанавливаетесь хорошо. Завтра кто будет пробовать магию?

— Крон, — ответил Сергус.

— Хорошо. Коменданту я сообщу, что один переговорник готов. А вы вот ещё о чём подумайте. Есть ли у вас какие-то задачи, которые не привлекают внимания? Переговорники все сразу вам делать нельзя. Но раз уж магия проснулась, покоя она вам не даст. Придумайте, что можете сделать такое, что никто не заметит. И что для этого нужно. Будете по чуть-чуть восстанавливаться. Да, с примочками вам осталось мучаться ещё пару дней, но отпустить вас сразу я всё равно не смогу. Готовьтесь ещё дней семь здесь обитать.

От такого известия маги здорово приуныли. Увы, спорить со знахарями было бесполезно, это все понимали, как и то понимали, что держат их в знахарском доме не столько ради здоровья, сколько ради нужно впечатления. Того впечатления, которое обезопасит молодых магов от недовольства магов опытных.

К счастью, долго унывать не получилось: к ним в палату ввалился Джок.

— Командир, что себе позволяют эти балахонщики?! Они нас не пускают проведать вас!

— Раз не пускают, значит, нельзя. И, Джок, чуток побольше уважения к мастерам.

— Извините.

— И, раз уж ты здесь, расскажи, как ты миновал запрет знахарей, так тебя возмущающий.

— А это не я, — ухмыльнулся Джок. — Это приказ господина коменданта.

Джарвин прочитал протянутый документ, одобрительно хмыкнул и попросил Сергуса:

— Напиши здесь "передано" и поставь подпись. Я же совсем без сил, даже подпись свою поставить не могу.

Сергус, прежде подписывать, озвучил главную мысль:

— Приказываю передать амулет после подготовки к применению. Умно. Завтра ты тоже придёшь?

— Приду, саэт Сергус. И вы скажите, может, надо чего — я принесу.

Маги переглянулись, и Джарвин попросил:

— Знаешь, Джок, принеси-ка шарики и ловушку. Так, чтобы никто не заметил. Сможешь?

— Обижаешь, командир! Ребятам что передать?

— Скажи, что поскучать им здесь ещё придётся. Но как только меня отпустят на свободу, сразу сбежим в горы. Остальным говори, что выход ещё не скоро.

— И командир наш так ослабел, что даже на приказе расписаться не может. Ясно.

— Совершенно верно. Только уточни, что от магии ослабел. И по-хорошему бы нам ещё поберечься, но долг велит и требует.

— Командир, ты уверен?

— Ни в чём я не уверен. Но комендант считает, что мы сотворили очень опасную штуку, которую нам не простят те, кто сильнее и опытнее нас. Я надеюсь, что комендант ошибается.

— Он никогда не ошибается.

— Он человек, Джок, значит, может ошибиться. Но ты прав, он никогда не ошибается. Поэтому сделаем, как он советует.

— Я понял, командир. Скажу всё, что нужно.

— Стой. Амулет-то возьми.

Маги растянулись на кроватях, но отдохнувшая магия начала напоминать о себе.

— А мы ведь так долго не протянем, — заметил Сергус.

— Скорей бы Макс оклемался, — согласился Крон. — Тогда хоть делом можно будет заняться.

— А в чём дело? — не поняла Татьяна.

— Магия требует, — пояснил Джарвин. — Если в двух словах, то магическая сущность не любит покоя. Нужно обязательно себя чем-то занять.

— Магией?

— Не обязательно. Самое лучше, конечно, заняться магией, но здесь мы почти ничего не можем такого, чтобы и внимание не привлекать, и результат был бы не слишком сложный. Сложного нам сейчас ничего нельзя. А так сгодится любое дело. Хоть чтение, хоть танцы. Просто есть хитрость: чем сложнее то, что ты делаешь, тем быстрее успокаивается магия.

— Поэтому чтение любовных баллад не поможет, — добавил Крон. — А все серьёзные книги по магии у нас дома.

— То есть ни магией, ни не магией заняться мы не можем.

— Ну, если читать нечего, тогда пишите, пока с примочками не пришли.

— Что писать-то? Опыт мы уже записали, теперь только ждать, пока Макс проснётся и к нам присоединится.

— Тогда стихи.

— Что?

— Стихи пишите.

— Татьяна, мы же маги. Маги не пишут стихи.

— И не служат в армии. Да чего вы волнуетесь? Сожжёте потом черновики... что напишите.

— Да, уж. Даже мой учитель такого не придумал. — Крон первым набрался смелости и вооружился бумагой и карандашом.

Проснувшийся Макс оторопело наблюдал за друзьями, что-то сосредоточенно черкающими на бумаге.

— Что это с ними? — спросил он, едва Татьяна подошла к нему.

— Стихи пишут.

— Стихи?! Зачем?

— Магия требует, — повторила Татьяна чужое объяснение. Как ни странно, Макс понял. Только уточнил:

— А почему стихи?

— А больше заняться здесь нечем. Есть хочешь?

— Да. И... — Макс посмотрел, размышляя, позвать на помощь или не мешать.

Тихий разговор привлёк внимание Сергуса и Джарвина, которые радостно отбросили попытки стихоплётства и озадачились помощью другу. Макса уже не только накормили, но и вручили бумагу и карандаш, потребовав отчёт, а Крон всё сидел, вцепившись в лист бумаги, на котором то и дело что-то писал, а потом перечёркивал.

— И чем заняться? — проворчал Сергус. — Им хорошо — они нашли себе занятие. А меня от моих, с позволения сказать, стихов, просто воротит.

— Меня тоже.

— Давайте я тогда продиктую, что помню, пока остальные заняты, — предложила Татьяна.

— Отлично! До обеда как раз закончим, думаю.

— И кто будет записывать? — поинтересовался Сергус.

— Можем и оба, — пожал плечами Джарвин. — Помех тому я никаких не вижу.

— Ребят, а давайте вы поделите нас с Максом пополам, — возразила Татьяна. — Всё-таки не зря же мастер Ирвин запретил ему писать. А говорить не запрещал.

А после обеда Джарвин и Сергус опять улеглись с примочками на глазах, хорошо хоть магия немного успокоилась, так что полежать пару часов без дела удалось. К тому же, пара часов — это не полдня до ужина, и как только сократившаяся процедура завершилась, маги тут же стали искать себе новое дело. Можно было бы обсудить опыт, но Крон зарылся в свои листки, и друзья не хотели сбивать его с мысли. В итоге решили просто переписать чужие записи, чтобы каждый получил свой вариант для ознакомления. И вот тут вмешался Макс, вспомнивший рассказ Татьяны о копировании без магии.

Идею копирования с меньшими тратами сил захватила, и маги принялись расспрашивать, как данную идею осуществили в её мире. Татьяна смутилась:

— Я же не историк. Только в общих чертах могу рассказать, как всё было.

— Не надо, как было, — перебил её Макс. — Как было раньше, я уже понял. Расскажи, как сейчас.

— Но зачем?

— Смотри. У вас нет магии, но очень развита механика. И то, что когда-то начиналось как печать с резного рисунка, пришло к тому, что любой человек может сделать копию, но не знает, как эта копия делается. Так?

— Да, так. И что?

— А то. Мы сейчас, как те мастера с кисточками, что перерисовывали карты, или резчики, что делали печати, с которых копировали рисунки. Это мы уже можем. Теперь нам надо понять, как можно по-другому. Вообще по-другому. Понимаешь?

— Вообще по-другому? — Татьяна пожала плечами. — Это совсем по-другому. Берёшь лист с текстом или рисунком, кладёшь в устройство. Механическая штука, которая делает то, что нужно.

— У-тро-с-во? — Переспросил Макс.

— От слова строить. У-строить. У-строй-ство.

— А почему строить?

— Наверно, потому, что никто не знает, как оно построено.

— Хорошо. Значит, лист положили в у-строй-ство. Дальше?

— В это же устройство в специальный... лоток... поднос? В общем, куда нужно, кладут чистую бумагу. Нажимают на кнопку. Такая часть устройства, чтобы включать. Сделать, чтобы заработало. Устройство берёт лист с подноса, протягивает его через себя и выплёвывает с копией.

— Как берёт?

— Там что-то вроде колёсиков сделано, эти колёсики крутятся и затягивают между собой лист.

— Как валики для отжима? — предположил Макс. — У моей бабушки был такой отжиматель. Два деревянных валика сцеплены между собой, между ними вставляют бельё, а потом крутят ручкой, как колодезной, когда воду достают. Валики крутятся, а между ними проползает бельё. Отжимает лучше, чем руками.

— Да, — расцвела Татьяна. — Именно валики! Только крутят их не руками, а само устройство.

— Подожди. Но валики не будут крутиться сами. Их что-то должно закрутить.

— А для этого и нажимают на кнопку. Оно работает от электричества... энергии... силы, только не магической.

— А какой?

— Молнии.

— Сила молнии? — Маги потрясённо уставились на Татьяну.

— Да. А что?

— У нас только очень сильные маги могут управлять молнией.

— А мы не управляем молнией. Мы управляем той силой, что создаёт молнию. В небольших количествах эта сила неопасна. Если, конечное, не рисковать специально. Хм... а ведь у вас много одежды из шерсти. Неужели не слышали такой лёгкий треск, когда снимаете её вечером?

— Бывает такое, и довольно часто, — отозвался Джарвин. — А причём здесь молния?

— А этот треск как раз и вызывает молния. Просто она очень маленькая, её не видно на свету, она же совсем слабая. А вот грохот от молнии — можно услышать. Он тоже очень слабый, вот и получается почти невидимая молния и еле слышный треск вместо грома.

— А я видел не раз что-то вроде искры, но не придавал значения. Думал, это магия так проявляется, — вздохнул Сергус.

— Скорее, магия помогает нам увидеть, — возразил Джарвин. — Я такое видел на одежде своих дозорных, а они совсем не маги. — И треск они тоже слышали! Значит, это точно не магия!

— Совсем не магия, — согласилась Татьяна. — Только на рубашке сила молнии очень-очень маленькая. Но она есть, просто почти ничего не может, только одеждой трещать или. А чем больше в этой силы, тем больше она может. Если так, в двух словах объяснить. Вот она и, говоря вашими словами, напитывает устройство, а оно тем, что напиталось, снимает копию, тянет лист и размещает краску на нём.

— Так. Об этом подробнее. Что снимает и как размещает краску?

— Как я поняла, лист с рисунком или текстом кладут на прозрачное стекло. Снизу на стекло направляют свет. Получается как бы образ из света и тени. Где белое, там светло, где краска, там темно. И этот светотеневой оттиск устройство переводит на чистый лист, когда протягивает его через себя. Наверно. Я не технарь... не механик.

— Постой... я, кажется, понял, — оживился Сергус. — Получается та же материализация. Только не по памяти, а по образцу из света и тени.

— Не уверена, что именно так, — засомневалась Татьяна.

— Уже не важно, — улыбнулся Сергус. — Важно, что можно изменить одну часть заклинания, и оно будет брать в качества образца для копирования не нашу память, а... да пусть будет светотеневой образец! То есть заготовку для копирования создаём магией, а потом его материализуем.

— Ты уверен, что это займёт меньше сил? — Усомнился Макс.