Деревня Дубовый Щит

Чтобы показать всем пример, он первым вышел из скрывающих нас густых зарослей и, тщательно осматриваясь, направился к ограде, готовый, если что, первым дать отпор пока невидимому врагу. В руках он держал посох. Не просто посох, которым старики его возраста обычно опираются оземь, а магический боевой посох. Сразу было видно, что эта вещь непростая — я не заметил на нем ни одного места, где бы его коснулся острый инструмент мастера-плотника. Посох был высоким, даже выше самого старика, цельным, сделанным из всего одной ветви, а его вершина была сосредоточием витиевато переплетенных между собою и непонятно как сросшихся ветвей, внутри которых тускло сиял зеленоватый свет.

Как только маг отдалился на десяток шагов, вслед за ним пошел я, готовя руку для накладывания заклинаний, а разум — к отражению возможной угрозы. Сразу за мной пошел Трезор, за ним мечники Тур и Игнац, и уже в конце оба лучника Родовит и Торсон, настороженно водившие луками из стороны в сторону и готовые атаковать все, что могло скрываться в тени.

Так мы дошли до ограды. Дойдя до нее, Дормидонт остановился и принялся опасливо оглядывать развернувшееся перед ним пространство. Не найдя ничего примечательного, он зачем-то поводил над оградой посохом, но, судя по неизменившемуся выражению лица, ничего опасного так и не заметил.

— Идем дальше, — сухо распорядился он.

Маг повел нас в сторону распахнутой калитки и снова остановился, неуверенно поглядывая вокруг. Во взгляде старого мага читалось едва скрытое напряжение, как будто он ожидал, что сама земля восстанет против нас. Но ни забор, ни двор, ни дом, не проявили никакой враждебности. Звериный маг осторожно зашел внутрь двора и, пройдя половину расстояния до дома, напряжено замер, очевидно, вновь ожидая каких-нибудь неприятностей.

Но ничего подобного не было.

Я и остальные жёлтые туники остановились за его спиной, ожидая приказов.

— Все... хорошо? — осторожно спросил я его.

— Вроде бы.... Вроде бы... — неуверенно ответил старик. Я посмотрел в ту же сторону, куда смотрел и он. Мой взгляд уперся в те же беленые стены, что я видел и раньше, и в разбитые окна. Разница состояла лишь в том, что теперь я видел еще больше деталей: мелкие трещины на посеревшей от времени и непогоды побелке, больше пятен отшелушившейся краски. Внутренность дома, скрытая в тенях, проявилась в более четких очертаниях, но все еще оставалась загадкой, окутанной мраком. Мы стояли на пороге неизвестности, и каждый шаг вперед требовал не только осторожности, но и готовности встретить то, что скрывалось за полупрозрачной завесой.

— Идем в дом, — распорядился маг.

Я кивнул магу, а затем десятнику. Трезор кивнул мне в ответ и повернулся к солдатам.

— Тур. Игнац. Вы идете вместе со мной, — отдал он приказ обоим своим мечникам. — Родовит, Торсон. Вы остаетесь снаружи дома, — дал он приказ двум лучникам.

— Хорошо. Хорошо. Все сделаем, — прозвучало как эхо.

Мы снова двинулись вперед, и вот, наконец, оказались под крышей этого старого дома. Наши взгляды, словно взгляды голодных хищников, принялись жадно осматривать все его содержимое. Внутри царила атмосфера запустения и забвения, но в то же время дом все еще дышал своей жизнью, скрывая в тенях обрывки чужих историй. Лестница необычной формы, ведущая на второй этаж. Почему она такой формы? О чем думал хозяин дома, когда заказывал мастерам такие необычные контуры? Странный постамент меж ее нижних ступеней. Почему он там, и почему он именно такой, какой есть? Теснящиеся вдоль слегка отсыревших стен сундуки и шкафы. Каждый из них хранил свои секреты — инструменты ли, книги ли, вещи или имущество. Кто и для кого их заказывал? Кто ими пользовался и насколько часто? Если мы их откроем, то, что мы внутри увидим — труху или целые, неповрежденные временем и непогодой вещи?

В центре комнаты возвышался большой стол, его поверхность была гладкой и пустой, словно ожидая, когда на ней появятся новые блюда, тарелки, кружки и прочая разная утварь. А на досках пола, словно забытый ковер, лежал кусок ткани, выцветший и истертый, но все еще хранящий отпечатки чьих-то шагов. Слева, в стене, виднелась дверь, ведущая, наверняка, в еще одну комнату. А справа — такая же дверь, но уже ведущая в другую часть дома. Каждая из них была приглашением к дальнейшему исследованию, к погружению в глубины этого загадочного места.

Дормидонт снова повел в воздухе своим необычным посохом, и, как всегда, окружение ничем не ответило.

— Ничего? — спросил я, но в моем вопрос было больше утверждения, чем вопроса, поэтому мой голос звучал чуть смелее, чем раньше.

— Ничего, — ответил маг, но в этом отрицании было больше беспокойства, чем радости. — Ни я, ни мой посох ничего не чувствуем. — Его лицо было напряжено, а в глазах мелькали тени сомнения.

— Но это же хорошо? — наивно спросил Игнац.

— Это не хорошо, — огрызнулся маг, и его голос приобрел резкие, почти угрожающие нотки. — Темная аура над домом есть? Есть. Значит, что-то ее создает. И это что-то лежит и таится здесь. А если ни я, ни мой посох эту штуку не чувствуем, значит, она не так проста, как мне думалось раньше.

Его слова, сказанные с такой уверенностью, выглядели пугающе. Они рисовали в воображении образы неведомых сил, скрывающихся в тени, сил, которые ускользали даже от старого мага.

— Значит, мы будем искать эту штуку, — сурово сказал Трезор.

— Значит, будем искать, — согласился с ним маг, и в его голосе появилась новая, хоть и мрачная, решимость.

— Что именно мы будем искать? — спросил я у него, пытаясь получить хоть какие-нибудь зацепки для будущего поиска.

— Эх, кабы я знал... — Старик уныло пожал плечами, и в этом жесте было столько усталости и неопределенности, что мне стало не по себе. — Будем искать нечто, что выделяется среди обычных вещей, и от чего исходит магическое свечение.

— И что нам делать, когда мы это найдем? — осведомился Трезор. — Звать тебя?

— Нет. Просто разбейте показавшийся вам странным предмет. Если он окажется тем, что мы с вами ищем, то аура над домом исчезнет и тогда мы, мы все, сможем вернуться в деревню, — объяснил нам он.

— Просто разбить и все? — скептически спросил я.

— Просто разбить и все? — эхом спросил Трезор.

— Да, разбить. Магический артефакт обычно вещь очень хрупкая. Тем более, артефакт, что работает столько лет. Один удар меча или даже кулака, и этого будет достаточно, — объявил Дормидонт.

Ну, раз все настолько просто...

— Все всё поняли? — Трезор повернулся к стоящим позади двум солдатам.

— Да. Конечно, — закивали они.

— Тогда можем начинать, — распорядился он. Его взгляд был направлен на убранство дома, словно он уже видел в нем затаившегося врага.

Поиски начались. Каждый из нас отправился в разные стороны, надеясь самолично найти таинственный предмет. В воздухе повисло непередаваемое напряжение, предчувствие битвы с врагом, которого мы не могли увидеть, но которого чувствовали каждой клеточкой своего существа.

Я первым делом направился к витиеватой лестнице. Какое-то время я просто стоял перед ней, пытаясь понять смысл ее странных зигзагов. Один подъем с той стороны и один в другой. А на второй этаж она поднимается уже единым целым. Зачем? Почему так?

Затем мой взгляд упал на картину, что висела над лестницей. Краски ее почти выцвели, время оставило свой неизгладимый след, но и так можно было различить силуэты трех людей — мужчину слева, женщину справа и молодую девушку ровно между ними. Их позы, их взгляды, казалось, говорили о чем-то большем, чем просто изображение. Хм — может быть, эта лестница символ этой семьи? Два отдельных человека, сойдясь со временем вместе, смогли сделать что-то большее? Возможно, их объединение, их совместный путь, символизировался этой необычной лестницей, где два отдельных подъема сливаются в единое целое, ведущее к новому уровню. Два отдельных человека, сойдясь со временем вместе, смогли создать что-то большее, чем если бы все делали по отдельности?

Может это просто моя догадка. А может, все так и есть. Я этого не знал. Знало лишь только время.

Прекратив осматривать лестницу, я подошёл к заинтересовавшему меня постаменту. Небольшая круглая колонна высотой мне по грудь. На ней, а точнее, на небольшом серебряном пьедестале, лежал странный беловатый камень, величиной с кулак. Его поверхность была неровной, с причудливыми изгибами, напоминающими то ли застывший цветок, то ли неведомый плод.

— Странная форма, и сам камень странный, — тихо произнес я, пытаясь разглядеть в нем хоть что-то знакомое.

— Форма, и, правда, дико странная, — произнес возникший за спиной Родовит. — Бутон не бутон, фрукт не фрукт, редис ли, редька ли — один хрен разберет. Леший его знает, что имел ввиду мастер, когда брался за его обработку. А вот сам камень мне хорошо знаком.

— Правда? — Его слова вызвали во мне новую волну любопытства.

— Да. Это горный хрусталь, — заявил лучник с пониманием дела, словно перед ним был обычный предмет, а не произведение искусства, вызывающее столько вопросов.

— Дорогой? — спросил я, пытаясь понять, может ли его ценность объяснить столь необычное расположение.

— Точно не из дешевых, — подтвердил Родовит, и в его голосе прозвучала нотка уважения к материалу.

— Может поэтому он тут на пьедестале, из-за дороговизны?

— Может и так, — согласился он. — Хотя кто их, богатеев, знает? Сомнительная красота, на любителя. А раз красоты в этом нет, то никаких денег он и не стоит, — смело заявил он, явно не разделяя моего интереса.

Я снова взглянул на камень, пытаясь увидеть в нем нечто большее, чем просто дорогой минерал. Возможно, его форма была не случайной, а несла в себе какой-то скрытый смысл, послание от мастера, который его создал.

Родовит, заметив мое задумчивое выражение лица, лишь пожал плечами.

— Ну что ж, пойдем дальше. Бьюсь об заклад — тут еще много чего интересного, — сказал он, и направился в сторону одного из шкафов.

Я сделал шаг за ним, но нас остановил громкий окрик Трезора.

— Родовит! Какого этого ты тут делаешь? — раздалось под крышей. — Я же сказал вам с Торсоном оставаться снаружи.

А и верно! Вскинувшись, я бросил взгляд на поникшую спину передо мной. Затем повернул голову и успел увидеть, как ноги второго лучника пересекают порог.

— Торсон? А ты куда? — услышал я новый рык. — От бестолкового Родовита можно всего ожидать. Но ты? Ты-то как мог ослушаться моего приказа?

Толстяк тоже сразу поник.

— Я сам не знаю, как, — донеслось от него растерянно. — Оно как-то само получилось. Меня просто затянуло.

— Тебя просто затянуло? — не поверил Трезор.

— Ага. Я только подумал о том, чтоб оказаться здесь, а в следующее мгновенье я уже у двери. Боги мне в судьи, если я вам сейчас лгу! — побожился он.

Но больше ничего лучник сказать не успел — как только его ноги отошли от порога, как вид леса за дверью и окнами сменился на тоскливый серый свет.

— Великие двенадцать богов! — испуганно выдавил Торсон, стремительно отскакивая от странной пелены. Его возглас, полный первобытного ужаса, отражал шок и непонимание.

— Что это? Что это? — перепуганной овечкой затрепетал Игнац.

— Напиться и обдристаться, — вырвалось у Родовита.

— Что это, Шедан? — воскликнул с тревогой десятник, мигом разворачиваясь к появившейся пелене и стремительно вынимая меч. Его вопрос, был пропитан не только тревогой за свою жизнь, но и за жизни тех, кто был под его командованием.

— А я почем знаю! — Испуга в моем голосе оказалось не меньше. Серая пелена. Знаю ли я, что это может быть? Честно говоря, я понятия не имею. А если бы я и знал, то тут же забыл от нахлынувшего испуга. Кто бы ни испугался? Лес, еще мгновение назад полный жизни и красок, исчез, уступив место безликой серости, которая словно поглотила все пространство за пределами дома. И я понятия не имел, я их просто не вижу, или они на самом деле исчезли!

— Это барьер! — громовой голос старого мага пронесся над нами, и воздух, казалось, вздрогнул, от его режущих слов. — Теперь мы отрезаны от внешнего мира, и не сможем выйти наружу, пока все не закончится.

— Что значит все? — спросил я разом с Трезором.

— А вот сейчас и увидим!

Ощущение напряжения и тревоги стали просто невыносимыми. Трезор толкнул Родовита в плечо, и он, сразу поняв приказ, выпустил стрелу в мерцающую серую мглу. Попав в цель, стрела, мягко отскочила назад, и какое-то время лежала, стреляя мелкими искрами. Я тоже влепил в серую мглу три разнообразных заряда, но они прошли сквозь нее, не оставив следов.

— Бесполезно. Все бесполезно, — снова выкрикнул маг. — Такие барьеры так просто не пробьешь!

Теперь напряжение казалось, обрело особую силу, и, став почти осязаемым, пыталась давить каждого за горло.

Неожиданно Трезор как-то странно повернул голову в бок, словно к чему-то прислушиваясь.

— Ты что-то слышишь? — тут же воскликнул я.

— Да. Звук идет снизу, — подтвердил десятник.

— И что это за звук? — потребовал объяснения маг.

— Это звук сотен маленьких лап, лезущих по ступеням, — описал его он.

От таких слов наши волосы встали дыбом!

— Враг? — обратился я к магу.

— Несомненно, — коротко кивнул он в ответ.

Я даже не сомневался.

— Все на лестницу! — крикнул Трезор приказ. — Строимся, строимся! Мечники вперед, лучники и маги назад! Всем обнажить оружие! Встретим врага готовностью!

*

Дважды повторять ему не пришлось. Страх и отчаяние придали нам сил и скорости, и вот мы уже стоим на середине лестницы, выбирая место в строю: Трезор, Тур и Игнац впереди, за ними Родовит и Торсон, а чуть выше я и старик Дормидонт. Глаза горят, лица напряжены, мышцы рук сводят дикие судороги от предвкушения драки.

Шурх, шурх, шурх. Звук сотен мелких лап неотвратимо становился сильнее.

Внезапно из-под лестницы вылетело несколько тварей, и настороженно замерли, оглядываясь по сторонам. Я непроизвольно скривился от вида незваных гостей. Больше всего эти существа походили на пауков: большое шарообразное тело несло над землей четыре пары лап. Довольно большое, должен признаться, тело, величиной с хорошую тыкву. И все лапы не просто лапы, а покрытые плотными бугорками, а на концах у каждой один, но весьма острый коготь. Но особое отвращение создавало его брюшко — оно было мягким, пульсирующим, и каким-то беловато-бесцветным, словно пауки были чем-то больны, или никогда не видели солнечного света.

Растерянность паукотварей длилась совсем недолго — пара ударов сердца, и вот, люди обнаружены, и мерзкие твари двинулись вверх по лестнице.

— Мечи к бою! — тут же раздалась громкая команда десятника.

Рубить небольшого врага, да еще находясь на пару ступеней выше, было очень непросто. Но три меча с этим справлялись неплохо. Судя по ранам, я догадался, что эти существа не отличались особой крепостью — пара ударов меча по белесому туловищу, и из разверзнутой раны тут же льется белая кровь. Получив ранение, паук тут же терял ко всему интерес, лапки его быстро скрючивались, и он гнилой тыквой скатывался к самым первым ступеням, а то и к доскам пола.