Девушка, словно бы невзначай, проводит рукой по волосам. На её запястьях звенят кольца золотых браслетов. Она склоняет голову, и я слышу звон золотых бубенцов, что украшают её шпильки. А потом расправляет невидимые складки на платье цвета нежной весенней листвы, которая украшает причудливая вышивка.
На мне простое голубое платье без вышивки и нет украшений. Волосы собраны в пучок обычной деревянной шпилькой. Ни грамма косметики. И лишь на запястьях пара капель эфирного масла розы. Лей считает, что этот запах помогает снять напряжение и снизить тревогу.
— Я предпочитаю тишину и уединение, — отвечаю спокойно.
— Ну, тогда, тебе, возможно, придется по душе то, что придумала сестрица Баолинь, — девушка поднесла к губам пиалу, в которую перелила содержимое гайвани и продолжила, внимательно отслеживая мою реакцию. — Она считает, что станет лучшей матерью для вашей дочери. И убеждает Императора отдать ей девочку на воспитание сразу после рождения. Чтобы она смогла обучить её всему, что должна знать и уметь девушка из благородной семьи. Господин почти уже готов согласиться.
— Это против традиций.
— Вовсе нет. Ты всё ещё будешь считаться её матерью. Формально, тебя нельзя будет понизить в ранге. Но слуги и содержание принцессы перейдут к приёмной матери. Конечно, если бы ты носила сына, об этом не могло быть и речи. Но ведь ожидается дочь?
Эйран бросила на меня острый взгляд. Прощупывает почву или пытается нас стравить? Меньше недели в гареме, а всё туда же — интриги крутить. Только, после рассказов Старшей Госпожи, мне это кажется детской игрой.
— По всем признакам это будет девочка. Мне постоянно хочется сладкого. Да, и главный целитель сказал, что не чувствует мужской энергии.
— Ты так спокойна, сестра. Это... удивительно.
А ты, деточка, привыкла, что на твои манипуляции ведутся сразу, стоит тебе слово сказать? Полагала, что я в истерику впаду? Не дождёшься.
— Мне, разве, есть о чём переживать?
— Конечно! Сестра, все решат, что вы совершили ужасное преступление, когда у вас отберут новорожденную принцессу. Это такой позор, когда Император решает, что кто-то из наложниц недостоин воспитывать собственное дитя. Если бы это произошло со мной, моё сердце разорвалось бы в эту же самую минуту.
— Моя новая сестра такая трепетная и чувствительная.
— Я так беспокоюсь о тебе, сестрица Мейлин.
— Благодарю за участие, — степенно киваю и делаю глоток чая.
— Если Император прикажет отослать вашу дочь наложнице Баолинь...
— Это будет очень печально. Но не думаю, что Император, действительно, отдаст такой приказ. В конце концов, я же не совершила никакого преступления. А наш господин славится своим острым умой, своей безграничной добротой. И тем, что не терпит несправедливости.
Мои слова столь явная лесть, что, даже, Эйран не может сдержать улыбки, которую прячет за расписным шелковым веером. Однако, спорить не смеет. Потому что хвалить Императора, пусть, даже, незаслуженно, наложницы могут, а ругать — нет. Во-первых, это неприлично. Во-вторых, сам Император может об этом прознать и посчитать оскорблением.
А уж о чём в народе байки слагают, так это о вздорной натуре нынешнего Императора. И о злопамятности его.
Примерно пятнадцать минут я отвечала в подобном ключе на все едкие фразы своей Эйран. Потом ей надоело играть на моих нервах, и она ушла.
— Нам следует посетить Старшую Госпожу? — спросила Алия тихо. — Чтобы рассказать ей о планах наложницы Баолинь?
— Нет. Сейчас нам не следует делать ничего. Подождём. Посмотрим. Но девочек отошли поболтать с другими служанками. Вдруг, что полезное узнают? Она строит свои планы из расчёта, что родится девочка. Или, что я умру при родах.
Но несмотря на все расспросы, мои служанки ничего не узнали. В Золотом Городе было тихо. Даже обычные сплетни притихли, а те, что гуляли, никак не касались меня.
Образ, что складывался вокруг меня, не вызывал никакого интереса. Тихая затворница. Не слишком умна. Не слишком красива. Не одарена талантами. Обделена честолюбием. Скучна. Потому что интригам предпочитает молитвы. Из всех достоинств — одно лишь здоровье и потенциальная плодовитость. Императрица не особо интересовалась прошлым своих дочерей. Но в Золотом Городе порой становилось так скучно, что она начинала расспрашивать нас о наших семьях.
И мне пришлось придумать себе легенду. Не без помощи Старшей госпожи.
Так я стала старшей законной дочерью аристократического рода, который, однако, восходил своими корнями к местным правителям. Были мы не богаты, но и не бедны. Владели землей, растили на ней хлеб и разводили скот. Мать моя, после меня подарила своему супругу еще двух дочерей и двоих сыновей, младшему из которых исполнилось два года. Что по местным меркам, было неплохо. Воспитывали нас в строгости. Не баловали. И вот в один прекрасный день ко мне пришёл посланник Богини и сказал, что мне дарована великая честь — стать даром для Величайшего из Императоров — сына небес, луны и солнца, владыки земли, гор и морей.
Эйран заходила ещё пару раз. Как бы невзначай рассказала, что Шанэ и Сян всячески поддерживают Баолинь в её стремлении забрать у меня ребёнка.
Я кивала. Снова объявляла, что это очень печально. И невозмутимо продолжила партию в местный аналог шахмат. И, даже одерживала победу, к ужасному разочарованию своей противницы. Наложница Эйран ненавидела проигрывать. Но тут извините. Ты или о партии думай или сплетни вспоминай.
В последний месяц перед родами Императрица разрешила мне не приветствовать ее каждое утро. Это была обычная практика тут. Ведь этикет не позволяет нарушать церемонию ни при каких обстоятельствах. А схватки времени не выбирают.
Лей настаивал, чтобы я больше ходила. Кстати, иметь под рукой целителя оказалось весьма удобно. Он с одного взгляда определял тренировочные схватки. И меня, признаться, очень успокаивало его: "Ерунда. Сейчас пройдет".
В этот раз, гуляя, мы дошли достаточно далеко — почти до императорского дворца. Вокруг было столько поздних цветов, а деревья окрасились багрянцем. Мы кутались в плащи, которые надёжно защищали нас от ветра. Ая перешила одежду, что прислали нам из швейной мастерской по приказу Императрицы, добавив теплый шерстяной подклад и меховую оторочку.
Мех мы получили почти в подарок от родителей Рии, которые держали в столице лавку и занимались торговлей. Продавали они, в основном, украшения и предметы роскоши. Но и меха там бывали.
Подарить наложнице что-то напрямую могли только очень близкие родственники: родители, братья и сёстры. А подарки от остальных считались собственностью Золотого Города и переходили в ведение Императора и Императрицы. Но существовала маленькая лазейка. Наложница могла "купить" вещь, которую ей хотели подарить, с большой скидкой. На это составлялся специальный договор, где продавец описывал несуществующий дефект. Такой, как пятно на ткани или плешь на мехе.
Сегодня было почти тепло, и мы откинули капюшоны, чтобы поймать последние солнечные лучи уходящей осени. Воздух пах кострами и прелой листвой. Это действовало на меня умиротворяюще. Тревоги уходили на задний план. А на душе становилось спокойнее.
Скоро ожидались первые морозы. Да, и когда малыш родится будет не до прогулок. По крайней мере, первые пару недель. Потом я планировала выносить его на свежий воздух в любую погоду. Лей к данной идее относился скептически и предлагал смотреть по погоде. Зима всё-таки.
Но умиротворение последнего из теплых осенних дней разбил мужской крик:
— Как ты можешь так поступать? Когда отец привёл в наш дом любовницу с ребенком, моя мать приняла вас. Она ни разу не вспомнила, как вы вошли в наш дом. Не вспомнила о том, кем была женщина, которая родила тебя. И заботилась о тебе, как о родной дочери.
— И все эти годы мы были в полной её власти. Моя мать оставалась лишь наложницей, хотя отец больше любил, именно, её. Я и мои братья должны были склоняться перед тобой — старшим наследником. Нам не позволяли забыть своего места. И мы помнили. А что теперь? Старая тварь, занимающая место хозяйки дома, мертва. Отец отрекся от тебя, объявив, что на самом деле, его жена нагуляла ребёнка от конюха. И не просто отрёкся. Он продал тебя в Золотой Город, как ненужного мальчишку. Бывший наследник рода Ишикара, драящий ночные горшки — это забавно. Теперь это твоё место.
Я обошла живую изгородь и увидела, как двое мужчин держат третьего, стоящего на коленях перед Баолинь. Женщина торжествовала. Она улыбалась, перебирая драгоценные бусины своего любимого браслета, подаренного Императором.
— Неблагодарная тварь! — прошипел мужчина.
— Приказываю отрезать этому наглому слуге язык, — зло улыбнулась Баолинь. — А если ты хоть раз посмотришь на меня без должного почтения, то я велю отрубить тебе пальцы правой руки. И у тебя не останется даже призрачной надежды снова взять в руки столь любимый тобой меч.
Не знаю, почему я решила вмешаться. Мне было жаль того, кто стал жертвой этой змеи. А сама Баолинь вызывала у меня столь сильную неприязнь, что удержаться оказалось невозможно.
— Сестра, помоги мне, — заорала я, семеня к любимице Императора. — Кажется, у меня начинаются роды. Как же хорошо, что мы встретили тебя. Ах, я совсем не могу идти. Так больно! Мне поможет вон тот слуга. Пусть он донесёт меня до моего дворца. А двое других пусть бегут за главным целителем.
— Нет! — зло рявкнула Баолинь.
Можно подумать это "нет" имеет хоть какое-то значение. Я выше по статусу. И у меня есть невероятный по своей силе аргумент:
— Ты желаешь навредить ребенку нашего господина? Сестра, как можно быть столь безрассудной?
— Этот слуга провинился, — не желала сдаваться женщина. — Его следует наказать. А тебе пусть помогают твои собственные слуги.
— Наказание какого-то слуги важнее, чем драгоценное императорское дитя? Как ты можешь говорить подобное? Если об этом узнает Императрица, то придёт в ярость. Накажешь его позже. Слуга, бери меня на руки и неси во дворец Белых Лилий. Быстрее! Или вы все хотите, чтобы я родила бесценное императорское дитя прямо здесь? Шевелитесь!
Тормозом мужчина не был. Вывернулся из захвата, подхватил меня и чуть ли не бегом припустил. Да так оперативно, что Баолинь растерялась и даже не приказала тем двум мордоворотам проследовать за нами.
— Вы отвратительная актриса, — попеняла мне Алия.
— Ну, получилось же, — не согласилась я, а потом шепотом обратилась к тому, кого пыталась спасти. — Из Золотого Города можно сбежать. Недалеко от моего дворца, там, где растут кусты орешника, стена перестала быть ровной и гладкой. По ней вполне можно подняться и перемахнуть на ту сторону. Единственное, ты попадёшь в поле белой крапивы. В это время года она уже не жгучая, но стража там, всё равно, особо не ходит. Несколько ожогов — невелика цена за возможность сохранить жизнь.
— Магия не отпускает проданных слуг, — сквозь зубы прошипел молодой человек. — Мы физически не способны уйти далеко от Золотого Города. Это могут сделать лишь те, кто пришёл сюда своей волей. Но я благодарю вас за проявленную ко мне доброту.
— А кто тут у нас дошутился? — зловещим тоном произнёс Лей. Он в последнее время оттаял и стал говорить намного свободнее. Среди своих, конечно. — Кто тут у нас рожает?
— Нет, — нервно усмехнулась я. — Даже схваток нет.
— Будут! Очень скоро будут.
Меня затрясло. Всё-таки рожать было страшно. И чтобы немного отвлечься я обратила своё внимание на брата Баолинь.
Юноша рос и воспитывался, как аристократ. Значит, получил хорошее образование. При этом, более чем мотивирован работать и держать язык за зубами.
Мечник, по словам всё той же Четвёртой императорской наложницы. Значит, способен драться сам, и научить азам самообороны моих девочек, нашего целителя, ну, и меня, заодно. Сложение имеет крепкое. Меня несёт без особого труда. Не запыхался, даже.
Между бровями морщинка, которая говорит о том, что думать он, в принципе, умеет. Осанка гордая. Взгляд надменный. Характер, вот чувствую, характер у него тяжёлый. А по части гордости он Лея три раза за пояс заткнёт.
Здравствуй, мой мастер по особым поручениям.
— Хочешь отомстить тем, кто тебя предал? И вернуть то, что твоё по праву, отречённый от рода?
— Это невозможно, госпожа.
— Рука дрогнет? Это же твоя сестра, братья, отец. Конечно, мать Баолинь ты вряд ли будешь готов пощадить. Но остальные — твоя кровь и плоть.
— Они все отреклись. У меня не осталось ничего, даже, имени. Не осталось родовой чести. У такого, как я нет и не может быть семьи.
— Хочешь служить юному принцу? Тогда твоя сестрица не сможет дотянуться до тебя. Месть — холодное блюдо. Но тебе ещё надо дожить до того времени, когда она станет возможна. Желательно, сохранив язык, руки и ноги. Что будет сложно, если у Баолинь останется власть над тобой?
— Если она захочет...
— Мой статус выше. Наказывать моих слуг могу лишь я. Даже, если она потребует что-нибудь сделать с тобой, мы всегда сможем сказать, что исполнили её желание. Действительно, делать это необязательно. Ну, притворишься побитым. Похромаешь недельку. От тебя не убудет. Или ты хочешь, чтобы она однажды стала Императрицей? Твоя милая сестра в самом расцвете своей молодости. Господин ей благоволит. Что будет, если она родит сына? Что будет, если её сын станет наследником Императора? Тебе останется лишь тихо сдохнуть. Потому, что правды ты не добьёшься никогда. Но готов ли ты служить мне и моему принцу много лет, прежде чем сможешь вернуть свое имя? Чтобы Мой ребёнок мог восстановить справедливость, он должен выжить в дворцовых интригах. Столкнуться с миром за пределами Золотого Города и выстоять.
— Я готов ждать столько, сколько потребуется.
— Отлично. Алия, сейчас во дворце начнётся суета. Надо, чтобы этот слуга "случайно" оказался запертым где-нибудь. В кладовке, например. И мы его "потеряли" дня на два. А потом "нашли". Позаботься о том, чтобы у него была еда и вода. Сейчас у меня, и так на одного слугу больше, чем положено. Ая, девочек отвлеки. Меньше знают, крепче спят.
А потом началось то, о чем несколько минут назад предупредил Лей и мне стало не до нового члена моей команды... или, всё-таки семьи?
Глава 15
Спустя три часа, когда к моему дворцу не пришел ни один целитель, Лей заподозрил неладное. Послал Рию ещё раз сообщить, что роды начались, и потому, было бы неплохо прислать кого-нибудь. Ну, хотя бы, ради приличия.
Рия вернулась почти через час и сообщила, что все целители сейчас у второго принца. А во дворец Весенней тишины слугам других наложниц хода нет.
Я хмыкнула. Толпа из тридцати человек лечит одного единственного ребёнка. Очаровательно.
Ладно, пока со мной Лей, всё будет нормально. Но Рию во дворец Императрицы я отправила. Пусть хоть старшую управляющую оповестит о радостном событии. И расскажет, где сейчас находятся все целители.
Но к тому моменту, когда Рия рассказала о происходящем Синьян, а та, в свою очередь, Императрице, после чего Старшая Управляющая Золотого Города сама лично побежала к Шанэ, чтобы проводить ко мне, если и не главного целителя, то хоть кого-то, я уже держала на руках своего сына.
