Влад вопросительно поднял бровь.
— Я ни на что не намекаю, — поспешно добавил Блюгер. — Просто задаю вопросы, сами понимаете.
— Даму зовут Ют, — ответил Влад. — Среди местных жителей она известна как Чёрная Галка.
— Эта ве... травница? — Блюгер с трудом скрыл удивление. — Интересная у вас компания, господин Де'Сенд. Впрочем, это меня не касается, а вот госпожу Ют тоже придётся допросить. Благо, в городе она бывает часто.
— Дело ваше, — пожал плечами Влад.
— Мне очень жаль, господин Де'Сенд, что наш разговор не клеится. Я человек порядочный и практичный. Ваша помощь была бы очень кстати, и я бы в долгу не остался.
— Мне тоже очень жаль, — заверил его Влад.
— В таком случае я не могу вас больше задерживать, — вздохнул Блюгер. — Хотел бы, но не могу. Мне ещё утром намекнули, что график у вас плотный, и вас следует как можно быстрее отпустить. Я, разумеется, мог бы начать упрямствовать, но при вашем нежелании сотрудничать время всё равно будет потрачено впустую. Тем не менее, если вы всё-таки решите поделиться какой-нибудь более полезной информацией, кроме тех чеканных фраз и формулировок, что я от вас выслушивал всё это время, то, будьте любезны, свяжитесь со мной. Я приму вас в любое время суток.
Влад согласно кивнул, подведя итог разговору. Блюгер взял со стола маленький колокольчик и позвонил в него. Тут же в кабинет явился его помощник — дюжий широкоплечий сержант — и, вытянувшись по струнке, стал ожидать указаний.
— Уве, будь любезен, принеси изъятые у господина Де'Сенда вещи и протокол обыска, и скажи Марте, чтобы сделала мне кофе, да покрепче.
— Слушаюсь! — выпалил Уве и пулей ринулся исполнять.
Сержант вернулся через пять минут. Шепнув что-то своему начальнику, он вернул Владу его шпагу, пистолеты и два кортика, которые тут же вернулись в скрытые ножны: один за голенище сапога, а второй в левый рукав сюртука. Блюгер, оценив такую предусмотрительность, заметил:
— Хорошо придумано, и в ножнах, я полагаю, ходят легко.
— Уж будьте уверены.
— Надо бы себе такие же сделать. Работа, знаете ли, у меня неспокойная. Уве сказал, что вас дожидаются люди из Горнодобывающей артели Клемма. Говорят, им велено проводить вас в шахтёрский посёлок.
— Быстро они, — довольно отозвался Влад и добавил: — Эх, не выспаться мне сегодня.
— В таком случае разрешите пожелать вам удачи, господин Де'Сенд. Если дело и впрямь так скверно, как болтают по базарам и кабакам, вы там ничего хорошего не увидите, — Блюгер встал, взял со своего стола несколько листов бумаги и протянул их Владу вместе с гусиным пером. — Вот, это протокол нашей беседы. Ознакомьтесь и распишитесь.
Влад пробежал глазами текст, не нашёл ничего каверзного и поставил свою подпись.
— Всего хорошего, — попрощался с ним начальник стражи. — Поспешите, вас там ждут. Я и сам, признаться, опаздываю на приём к бургомистру. А разговор предстоит долгий и неприятный.
— О, в таком случае мы с вами ещё можем увидеться, — сказал Влад, поправляя на поясе ножны. — Может статься, сегодня мы с Дмитрием Клеммом заявимся к вашему градоначальнику с серьёзным предложением.
— С каким же, если не секрет?
— Об объявлении карантина.
Влад видел, как Блюгер напрягся, услышав подобное заявление.
— Что-то не так?
— Боюсь, ваша инициатива отклика не найдёт. Процветание города зависит от торговли алмазами и прочими богатствами недр. Купцы вас живьём сожрут.
— Быть может, вам стоит подготовить к подобному повороту событий умы власть имущих? — предложил Влад. — Это упростит работу и мне, и вам.
Блюгер посмотрел на него, как на сумасшедшего, и через несколько секунд расхохотался.
— Ну уж нет, — заявил он, слегка успокоившись и смахнув слезу. — Объяснять всё это безобразие будете сами на пару с Клеммом. Я на такие авантюры не подписывался!
'Алмазные копи Марбурга — один из важнейших источников богатства и процветания округа Бернхольд, ярчайшая жемчужина в короне промышленного севера. По значимости с ними сравнятся лишь богатые залежами железной руды горы Оденфельда, лесничества в Штельмарке, поставляющие корабельную сосну и дуб для нужд флота, торфяные болота близ Вильдгрубе и угольные шахты на западных склонах Атавирских гор.
Расцвет коммерции в регионе неизменно связывают с такими громкими фамилиями, как Дортшейны, фон Вальцы, фон Брюге. Именно их достижения вывели округ Бернхольд на лидирующие позиции в области добычи ископаемых, производства стали и пороха, а барон Юнг из малоизвестного ранее рода фон Гаузов в начале восемнадцатого столетия стал одним из первопроходцев такой новой и неосвоенной отрасли, как химическая промышленность.
Марбург же обязан своим успехам не кому иному, как барону Дитеру фон Вальцу, превратившему скромную деревеньку близ старого шахтёрского посёлка в один из самых значимых производственных центров на северо-востоке страны'.
Влад отложил книгу в сторону и попросил слугу принести ещё одну чашечку кофе. В приёмной, где его разместили, стояло несколько стареньких, обитых светлой кожей диванов, резной дубовый стол с гарнитуром на двенадцать персон, несколько книжных стеллажей и шкаф для верхней одежды. Вся мебель была выполнена из дорогого белёного дуба, обработанного бесцветной морилкой, пол устилали светло-серые ковры с причудливым узором из вязи и сложных геометрических линий. Влад знал, что такие ковры ткут в далеких странах, которые лежат к востоку от Верхнего Урда, и везут в королевство через южные порты, вроде Ольсмута или Кённигса. Отличались они не только красотой и сложностью рисунка, но и тем, что их на диво легко было содержать в чистоте. Редкая и очень добротная вещица сразу выдавала хороший вкус хозяев. Дмитрий Клемм был прижимист, особенно если дело касалось предметов роскоши, однако если что-либо приобретал, то только лучшего качества.
За долгие годы своего существования шахтёрский посёлок разросся настолько, что теперь его западные окраины плавно перетекали в восточные пригороды Марбурга. Тем не менее, он оставался полноценным независимым поселением со своим банком, гостиницей, трактирами, общественной баней и небольшой рыночной площадью, где можно было приобрести всё необходимое для повседневной жизни. Ряды жилых домов образовывали несколько улиц, за ними следовали бараки для чернорабочих и склады, а чуть поодаль, за высоким забором, располагались здания, принадлежащие Горнодобывающей артели. Госпиталь Святого Франца располагался аккурат на стыке посёлка и города, однако услугами его пользовались в основном шахтёры, в то время как горожане предпочитали обращаться к тем докторам, целителям и костоправам, что обитали по соседству, ибо, несмотря на размеры города, путь до госпиталя был всё-таки неблизкий.
Дожидаясь Клемма и остальных, Влад провёл минут сорок за чтением интереснейшей монографии покойного ныне члена Королевской академии наук, выдающегося писателя и учёного Карла Эриха. Книга не была строго научной, однако некоторые моменты всё же заставили его призадуматься.
Например, алмазы. Столько всего вертелось вокруг алмазов, и даже смертельная опасность порой не останавливала тех, кто хотел вырвать из недр очередной жирный кусок, ведь подвергнутые правильной огранке, эти чудесные камни разлетались по всему миру, принося огромные доходы как кошелькам коммерсантов, так и королевской казне.
Вот и сейчас работа в шахтах, несмотря на чрезвычайную ситуацию, не останавливалась ни на минуту. Хотя было от чего запаниковать: буквально за день количество заболевших выросло вдвое, и никто не мог даже предположить, где и каким образом несчастные могли заразиться. Число умерших уже перевалило за полсотни.
Бумаги, которые Влад забрал с тела убитого Фереса, он так и не просмотрел — не представилось возможности, а читать подобные документы в приёмной Клемма у всех на виду он посчитал неразумным. Тем не менее, из разговора с осведомителем стало ясно, что придётся работать с Клеммом, ибо только он был способен приоткрыть для Влада завесу, скрывавшую тайны местной элиты. В Марбурге старый промышленник знал практически всех, и его поддержкой следовало заручиться во что бы то ни стало.
На первый взгляд выходило довольно просто. Артели требовалась помощь в борьбе с эпидемией. Значит, придётся надавить на местных чиновников и всё-таки устроить карантин. Бургомистр, который, если верить слухам, представлял собой забавную пародию на своего коллегу из Вальцберга, будет, конечно же, не в восторге от всего этого, как и его приближённые, но тут Владу опять помогут выправленные шефом Розенкранцем документы. Оставалось только два вопроса: что делать с начальником стражи и как быть с легендой, которую волей-неволей придётся раскрыть хотя бы перед главой артели?
Размышляя об этом, Влад не заметил, как пробил четвёртый час.
Вскоре появился Клемм. Переступив порог своей администрации, он отдал слуге пальто и трость, и направился прямиком в приёмную, на ходу приветливо помахав Владу своей огромной ладонью. Сопровождали его сыновья и низкий тощий человечек с крючковатым носом, тонкими пальцами и толстыми очками, закрывавшими чуть ли не половину лица. Одет человечек был в пыльное дорожное пальто, в руках нёс пухлый чёрный саквояж. Представившись доктором Штерном, он крепко пожал Владу руку, и заявил, что будет сопровождать уважаемого столичного чиновника во время осмотра шахтёрского посёлка, а также ответит на все интересующие его вопросы касательно эпидемии кровяной лихорадки.
— Присутствие квалифицированного медика нам точно не помешает, — одобрил Влад. — Это вы, господин Клемм, хорошо придумали.
— Я посчитал, что это совершенно необходимо. Более того, в госпитале нас будет дожидаться Ют. Её как раз должны доставить в Марбург с очередной партией лекарств.
Услышав имя травницы, доктор Штерн недовольно скривился.
— Вы опять пускаете к больным эту ведьму? — спросил он, грозно сверкнув глазами. — Я в очередной раз вынужден заявить, что категорически против этой практики. Так называемые народные целители годятся только зубы выдирать, да поить простывших в поле крестьян отваром ромашки.
— Умерьте пыл, доктор, — сердито ответил Клемм. — Так называемая народная целительница Ют сделала для наших ребят не меньше вашего. Так что настоятельно рекомендую вам не устраивать с ней очередную перебранку, а работать сообща.
— Как скажете, но тогда я снимаю с себя всяческую ответственность за результат.
— Снимите её вместе с теми деньгами, что я перевожу на счёт вашей клинки, и положите ко мне на стол, — сказал Клемм, пригладив встопорщившуюся бороду, и Штерн тут же проглотил язык.
Влад, глядя на это, втихомолку усмехнулся.
— Давайте не будем медлить, господа, — предложил он. — Покажите мне больных и расскажите всё, что вам известно. Думаю, мы найдём способ надавить на ваших трусливых чинуш и обуздать заразу, пока она не выкосила полгорода.
— Хорошо, если так, — пробурчал Штерн. — Ибо перспективы отнюдь не радужные, и даже ваша ведьма это признаёт. Идите за мной, господа. Только хочу предупредить, что зрелище будет не для слабонервных.
— Как будто бывает по-другому, — пожал плечами Влад.
Маленький доктор криво усмехнулся.
— Бывает... ещё хуже.
Влад ему не ответил. Он хорошо знал, как худо бывает в тех местах, где смерть разгуливает как у себя дома.
Глава 3
Что ни делается — всё к лучшему. Уж кому, как ни Фройду, с его-то жизненным опытом, было об этом знать.
Его папаша всю жизнь только и делал, что пил горькую, бил жену и детей, а после жаловался на жизнь, нищету и подлых компаньонов, которые из раза в раз оставляли его с носом. Собственное пьянство, слепую жадность и неумение разбираться в людях он, разумеется, в расчёт не брал.
Фройд рос в нищете, рано лишился матери и теплому дому предпочитал холодную улицу. Там типы вроде его папаши тоже встречались, но хотя бы не могли изловить пронырливого мальца. Позже, возмужав, он прибил старого пьяницу и, прихватив его кровные, укатил от проблем куда подальше. Просто и цинично, как и большинство его поступков. Впрочем, за годы уличной жизни он очерствел достаточно, чтобы не переживать о подобных вещах, да и семьи у него уже не осталось — сестёр и братьев к тому времени забрало очередное поветрие. Поговаривали, что это был тиф, да только Фройду было без разницы, ибо доктора в его родном городишке умели разве что рвать зубы и прижигать гнойники на заднице.
Перебравшись в главный окружной город Зельц, он промышлял воровством, скупкой и перепродажей краденого, а позже, сколотив небольшую банду, выбивал деньги из бывших коллег-торгашей. Попавшись на этом, он бежал от властей и от негодующих перекупщиков, которые таки осмелились выступить против него всем скопом, оставив всех своих людей в компании с разъярённой толпой. Правда, он успел спасти кое-какие денежки, так что расправа над бывшими подельниками его не слишком расстроила.
Бежал он, как ни странно, в армию. Начав службу в Пятьдесят Третьем Суденском пехотном полку, он истоптал сапогами всё южное пограничье, гоняя разгулявшиеся там разбойничьи шайки, подавлял беспорядки в юго-восточных округах Кейвен и Бергосса, где прошёл через ряд крупных сражений, не получив ни царапины, а во время экспедиции в Верхний Урд и вовсе удостоился нескольких бронзовых крестов, а также высшей солдатской награды — ордена святого Ульрика. Позже ему удалось устроиться на должность адъютанта при одном из штабных офицеров, однако карьеру Фройд так и не построил, ибо перед сражением у реки Ласса в 1747 году он внезапно дезертировал из королевской армии и переправился через Тёмное море на попутном пакетботе. Полк его, что примечательно, попал в окружение и был практически весь уничтожен, а сам Фройд прибыл из-за границы с крупной суммой денег. Он тратил их, ни от кого особо не скрываясь, чем и привлёк внимание четвёртого отдела Тайной канцелярии, чьи агенты занимались расследованием военных преступлений.
Однако Фройд, наученный жизнью, оказался крепким орешком. Схваченный им соглядатай успел рассказать очень много, прежде чем испустил дух. В результате двое агентов и один стражник погибли при попытке задержания, а Фройд удрал через всю страну на север, в Бернхольд. На этот раз без копейки в кармане.
Север встретил его приветливо: города и сёла, раскиданные по огромной провинции, давали множество возможностей заработать тем, кто привык брать жизнь за горло. И лишь в последние полтора года новая шайка, сколоченная Фройдом, вынуждена была бежать от правосудия в Тарквальдский лес, а потом выходить на большую дорогу между Марбургом и Вальцбергом
Фройду повезло и здесь: он был одним из немногих в шайке, кого стражники не знали в лицо, и потому мог появляться в городе, а не просиживать штаны в лесу. Большинству же его головорезов все эти радости были недоступны: их даже в самых захолустных деревушках, где, казалось, всех местных запугали уже сто лет назад, теперь могла ждать засада. Висельники, как их прозвали в округе, уже порядком надоели всем.
Фройд, впрочем, не унывал, и находил способы зарабатывать даже в такой ситуации. Мелкая кража там, разбой тут, а если повезет, то и что-нибудь посерьёзней. 'Не брезгуй копейкой, — всегда говорил он. — Уж она-то всегда отыщется и всегда из любой передряги выведет'. Ему не впервой было начинать с нуля.
