Белые Врата

— Лен, ты, может быть, чего-то недопонимаешь? Так я тебе сейчас объясню! Я — гид. В мои обязанности входит... — он начинает демонстративно загибать пальцы, — научить тебя кататься. Если ты сама хочешь, конечно. Сопровождать тебя на подъемниках, при переходах с трассу на трассу. Даже в кафе с тобой сижу, как видишь. Могу тебя пофотографировать, поснимать видео. Могу твои лыжи дотащить до гостиницы. Но это — все! За всем остальным иди на... к Вове!

— Я что... — Лена неверяще хлопает густо накрашенными ресницами, — тебе не нравлюсь?!

— Нет, — отрицательно качает головой. Надо бы смягчить ответ, но она его конкретно достала за этот день. Редкой непроходимой тупизны экземпляр — Ни капельки.

Лена кипит. Пыхтит, кусает губы, нанося урон своей "неземной красоте".

— Ах, ты... Я тогда... Я скажу Вове, что ты ко мне приставал!

Литвин не выдерживает и фыркает. Это даже не детский сад. Это ясли!

— Да! И еще я скажу... что ты пытался меня... изнасиловать!!!

Давно его так не веселили. Он смеялся так, что слезы выступили. Лена смотрела на его веселье, кипя от негодования.

— Тебе конец, Артемчик!

— Ох, Лена, Лена, — качает головой. — Неужели ты думаешь, что твой Вова тебе поверит?

— Он меня любит!

— Это, конечно, характеризует его не с самой лучше стороны... — Лена наморщила идеально гладкий лобик, пытаясь понять сказанное. — Я общался с твоим Вовой. Нормальный мужик, голова на плечах есть. Он совершенно точно не поверит, что такую, как ты... — Артем смерил ее красноречивым взглядом, — кто-то будет насиловать. Ты ж сама предлагаешь всем...

Он успел перехватить ее руку с длинными ногтями, летевшую к его щеке. Крепко сжал запястье. Зафиксировал взгляд.

— Мой тебе совет, Леночка. Поднимай свою задницу со стула и дуй в гостиницу. И жди там своего... папика. Приедет — порадуй его хороший минетом. И не заикайся Вове про этот бред с приставанием и изнасилованием. Он тебе не поверит. А может и пинка наладить. Ты... держись за своего Вову. А то ведь он и другую себе найдет, — отпустил ее руку, Лена стала тут же судорожно растирать запястье. — Беги, детка. За твой глинтвейн я заплачу.

Оставшись в одиночестве, заказал себе чашку двойного экспрессо. В том, что Лена и не подумает реализовывать свои бредовые фантазии, он бы уверен. Лишь кольнуло сожаление, что он был чрезмерно груб. Напустился на головой убогое чудо, надо ж было понимать, с кем говорит. С другой стороны, пар выпускать надо всем, даже профессиональным психологам. Блин, когда уже Алька приедет?! Задолбался он, то одно, то другое...

_____________

*скипасс — абонемент. Трехдневный скипасс - абонемент, дающий право пользования подъемниками в определенном регионе катания на три дня, без ограничений числа подъемов.

** Sache — "черная" (по общепринятой в Европе система цветной системы классификации трас — для экспертов ) трасса Тиня.

***"жамбон" (фр. Jambon) — окорок. Слэнговое выражение, которым лыжебордеры именуют свои ножки. Так же часто используется устойчивое словосочетание "жамбоны как у слона". Что неизбежно при определенном уровне катания.

Глава 20. Рождественско-Новогодняя.

О милом европейском обычае дарить на Рождество подарки он забыл. И вспомнил о нем, когда проснулся рождественским утром от того, что ему на грудь водрузили коробку, затянутую красным клетчатым, с кокетливым красным бантом сверху.

— Счастливого рождества, Арти!

Хотелось выругаться на европейцев с их дурацкими традициями и на себя заодно, за свою забывчивость и недальновидность. У него-то никакого подарка для Арлетт нет и в помине! Вместо этого изобразил благодарную улыбку.

— Давай, открывай! — во всем поведении Альки проскальзывает что-то детское, так, что он улыбается. Уже шире и искреннее.

Когда открыл, желание улыбаться пропало. Его пересилило удивление и отчетливое понимание, что такой подарок принимать нельзя.

Рюкзак-airbag ABS System*. Он давно пришел к мнению, что такая вещь ему нужна. И даже начинал копить денег — стоят они недешево. Да как-то все не накапливалось достаточной суммы. Рассматривает подарок. Литров на тридцать пять, карбоновый баллон с азотом. Это же штукарь евро!

— Нравится, Арти?

Еще бы не нравился. Только вот...

— Аль, спасибо, но... Это ОЧЕНЬ дорогой подарок.

Улыбка сползает с ее лица.

— Арти... Ты же не собираешься отказаться?..

— Ален, ну это действительно очень дорогой подарок. Слишком... дорогой.

Почему-то он подумал, что она расстроится. Сильно расстроится. Возможно даже, до слез.

Ничего подобного. Сложила руки на груди.

— Я сделала тебе подарок. От чистого сердца. И позволь мне самой решать, дорогой он или нет. Ты хочешь меня оскорбить отказом?

Он вздохнул.

— Нет. Не хочу. Спасибо, Ален. Это то, что мне действительно нужно.

— Именно поэтому.

Свой собственный рождественский подарок пришлось отдавать натурой. Впрочем, Аленке вроде бы понравилось.

_____________

Они даже гостей принимали в тот день. Какие-то старые друзья Алькиного отца. Литвинскому категорически не нравилось, как его рассматривали, в бегло ведущейся на французском беседе принять участие тоже никак не получалось. Приходилось просто терпеть, чтобы не испортить Альке праздник. Позвонил Макс, пригласил присоединиться к нему и ребятам. Увы, Артему пришлось отказаться.

Впрочем, с Максом и компанией они все же встретились. Столкнулись случайно, уже вечером, в одном из баров. Артем познакомил Арлетт со своими "товарищами по несчастью" — олигархи так вошли во вкус, что поменяли билеты и остались в Тине на расплывчатое "после Нового Года". Самого Артема все устраивало, это была более чем выгодная работа. И не очень обременительная. Максу с командой тоже ничего не оставалось делать, как смириться.

Они немножко посидели с ними за столиком, причем ребята просто прифигели от того, как Арлетт свободно говорит по-русски. Ну, еще бы — у нее была неплохая база, да и русский бойфренд способствовал. Небрежно озвученный список тех мест, где она бывала, нокаутировал их окончательно. Правда, Илья через какое-то время реабилитировался. Он бросал на Арлетт задумчивые взгляды и потом все же решился. И поинтересовался, не родственница ли она того самого Бертрана Деларю, автора знаменитой книги "Солнце на леднике". У Артема челюсть отвисла, грубо говоря. Папаша Деларю еще и писатель, оказывается. А Арлетт мило улыбнулась и согласилась, что да, родственница. Дочь, собственно.

В общем, они довольно приятно пообщались, хотя у него было смутное ощущение, что между Арлетт и Машей звенело какое-то напряжение. Которое никак не обозначалось в разговоре. Но Литвин был бы не Литвин, если бы не заметил. И оказался прав.

____________

— Арти, я собираюсь делать операцию.

А ведь он уже почти что спал. Но после таких слов не проснуться невозможно. Что такое? Может, он сквозь дрему не так понял?

— Какую операцию? Что за... Почему?

— Операцию на груди.

Что за фигня! С Алькой все в порядке! По крайней мере, внешне. Наощупь включил ночник, сощурился. И резко дернул вниз одеяло. Оглядел придирчиво, может быть, он чего-то не замечал? Да все как всегда. Небольшая, упругая, со светло-коричневыми сосками.

Арлетт на его осмотр никак не реагирует. А что он знает, собственно, о женской физиологии? Может быть, внешне все в порядке, а внутри...

Он редко чувствовал страх. Даже в самых патовых ситуациях, перед прямой угрозой жизни, верх брало всегда желание выбраться из того, во что вляпался, сразу начинал четко просчитывать варианты, выбирать наилучший способ действовать. А сейчас... Что он может сделать сейчас? Липкое тошнотворное чувство внутри, в районе желудка, было новым и ему абсолютно не нравилось.

— Аль... — осторожно, как по краю обрыва. — А что случилось?

— Хочу поставить себе имплантаты.

— Импла... Чего?!

— Силиконовые имплантаты.

Ему требуется с десяток секунд, чтобы осознать услышанное.

— Силикон?! Собираешься надуть себе силиконовые сиськи?!

— Фи, Арти. Грубо. Очень грубо.

— Зато правда! Зафига, объясни мне!

Она смотрит не на него, перед собой.

— Я видела, как ты смотрел на ту девушку в баре... На Машу. И раньше тоже... иногда... ты думаешь, я не замечала?

— Слушай, я вообще-то не слепой! И смотрю, да! Чтобы хотя бы в косяки не врезаться!

— Арти, ты же понимаешь, о чем я... Тебе нравятся девушки... с формами. Чтобы грудь была... А я... у меня...

Он откидывается на подушку, разглядывает тени на потолке. Послал же Бог на его голову... С одной стороны — умница-ученый, и просто — умница. А с другой стороны — ну совершенно непроходимая дура! Напугала его, а ему дико не понравилось это чувство липкого страха и, что самое неприятное, ощущение собственной беспомощности.

— Ален, я отпираться не буду. Обращаю внимание, да. Я мужчина, в конце концов. Живой мужчина, а мужики на это обращают внимание — так уж они устроены, извини.

— Ты ей тоже нравишься, я видела, как она на тебя смотрела! — совершенно непоследовательно заявляет Алька.

— Ну и что! Мало ли, кому я нравлюсь — Маше, Лене или...

— Какой Лене?!

— Блядь! Да не важно, какой Лене! У меня работа такая — с людьми, клиенты часто к гидам, инструкторам испытывают симпатии. И я могу заглядываться на симпатичных девчонок с формами! Я могу смотреть, улыбаться, подыгрывать — это ничего не значит! Потому что нужна мне — ты! Только ты! И если уж на то пошло, — он говорит запальчиво и почти сердито, — то я тебе не изменял! Ни разу! Никогда! И вообще, с того момента, как мы познакомились... у меня не было никого, кроме тебя! Вот такой я идиот!

Воцаряется тишина. Первой ее нарушает Арлетт.

— Тима, повтори, пожалуйста...

— Про то, что я идиот?

— Нет.

— Про то, что я тебе не изменял?

— Нет, раньше.

— Про Лену?

— Нет!

— Ладно, понял, — поворачивается к ней лицом, опирается головой на согнутую в локте руку. — Ты. Мне. Нужна. Это?

Эхом повторенные ему на ухо слова подтверждают — это.

Парадоксально, но он все еще зол. Нет, это же надо было додуматься... Имплантаты, мля...

— Я надеюсь, что вопрос с силиконом снят с повестки дня?

— Ну, если ты не хочешь... — неразборчиво бормочут ему в шею.

— Не хочу! Меня и так все устраивает! Я тебе больше скажу, Арлетта Бертрановна... Если ты вздумаешь хоть что-то с собой сделать... Хоть что-то в себе изменить... Я тебя брошу! Вот честное пионерское, брошу!

— Честное...что? Какое?

— Неважно, какое! Просто брошу и все! Ясно тебе?!

Арлетта Бертрановна со всей серьезностью ответствует, что ей все ясно.

____________________

Снег, которого с такой надеждой и нетерпением ждали в Альпах с начала декабря, после Нового года превратился в проклятье. Три недели без перерыва — то усиливаясь, то ослабляясь, но снег шел, шел, шел... Люди забыли, как выглядит солнце.

Привычные к снегу, выстроенные на нем и в расчете на него, горнолыжные курорты стали понемногу задыхаться от такого обилия осадков. Снегоуборочная техника не справлялась с расчисткой дорог, и начались перебои в автомобильном сообщении. Маленькие деревеньки высоко в горах оказались попросту блокированными. Начали происходить сбои в системе электро— и теплоснабжения, с которыми коммунальные службы справлялись. Пока справлялись. А потом пошли лавины. Они сходили самыми прогнозируемыми с точки зрения лавинной опасности транзитами. Они сходили в тех местах, где лавины не сходили никогда. Они сходили везде — горы просто не могли удерживать такую массу снега. Когда лавины понеслись прямо по трассам горнолыжных курортов, власти Франции, как и всех других альпийских держав, объявили чрезвычайную ситуацию. Туристам было рекомендовано как можно скорее покинуть горные массивы ввиду прогнозируемого ухудшения ситуации.

Однако это рекомендация была отнюдь не так проста в исполнении. Сообщение со многими населенными пунктами нарушено. Не только многометровые снежные завалы, но и деревья, поваленные сильнейшим ветром, создают заторы, которые удается расчистить не сразу. Далеко не все желающие смогли сразу покинуть Альпы. Тем более, что снег идет не только в горах — по всей стране, и вносит свои не подлежащие обсуждению коррективы в работу аэропортов и железнодорожных вокзалов. Те, кто вырывался из снежного альпийского плена, рисковали оказаться заложниками изменений в расписании и отмены рейсов. Но все стремились оказаться хотя бы в пределах цивилизации. Лучше уж сидеть в аэропорту, чем в высокогорном городке, который того и гляди окажется отрезанным от всего мира.

Арлетт звонила ему каждый день. В новостях показывали сюжеты один страшнее другого. Артем утешал ее тем, что в действительности все выглядит еще кошмарней, но рано или поздно это закончится.

Пока же намека на просвет не было ни малейшего. На улицах Тиня местами намело пятиметровые сугробы, с которыми снегоуборочная техника уже была не в силах бороться. Все подъемники были, разумеется, отключены. Гостиницы пустовали, из огромного количества баров и кафе работала от силы треть. Прохожих было мало, люди предпочитали отсиживаться по домам, в тепле, смотреть телевизор и сравнивать, где хуже — у них или в соседнем Валь-д-Изере? Кому досталось больше — Франции или Италии. Австрии или Швейцарии? И чьи снегопады свирепее — баварские и доломитовые? Новости давали обильную пищу для размышлений и сравнений.

Компания "блядских олигархов" в главе с Максом, Ильей и Машей успели вырваться из удушающих пушистых объятий гор. Не без приключений — простояли несколько часов в пробке из-за поваленных ветром деревьев, затем еще почти сутки в аэропорту. Но благополучно добрались до дому, Макс отзвонился. Более того, уже сколотил очередную банду "дельфинов", желающих занырнуть в альпийские снежные моря. Как только погода позволит это сделать. Пуля полюбопытствовал у Литвина, не соблаговолит ли он... Литвин ответствовал, что соблаговолит. На том и порешили — что Артем дожидается Макса и банду. Поляков поклялся Эльбрусом, Монбланом и Ключевской Сопкой, что группа а) небольшая б) баб нет в) кататься умеют и еще как г) не пьют. В том смысле, что пьют, но просыхают. И Артем остался в Тине ждать этих во всех отношениях достойных джентльменов.

Наверное, он был единственным во всем этом городке, замершем в сжимавшемся кольце снегов, которому нравилось то, что происходило вокруг. Он видел и не такое, и пострашнее. Сидя на диване перед телевизором, с бокалом пива в руках, трудно было уверовать, что это "Снежный Апокалипсис", как пафосно трубили во всех новостях, Подумаешь, в горах идет снег... что в этом такого? В горах должен идти снег, это закон природы. Главное, быть к этому готовым. А уж Артем-то был готов.

"Диванный" образ жизни ему прискучил ровно через два дня. Да и пофиг, что подъемники стоят? Что ему, коню педальному, полкилометра вертикали набрать за пару часов, в хорошем темпе? И ноги размять, и катнуть по такому эксклюзивного качества и количества "паудеру"**.