Добрый Мертвый Вечер

Он отбросил ставшую бесполезной трубу и ушел вбок. Странный маг оказался быстр; не успел Фэй отбежать вниз по улице, как тьма клочьями сгустилась перед ним, отрезав путь к отступлению. Из клубов мрака блеснули колючие глаза.

Оставалось лишь одно.

Дверь ближайшего дома Фэй выбил с ноги. Перескочил щепки и помчался по трещавшей лестнице на второй этаж. Пробежал по короткому коридору, попутно втолкнув ошеломленного хозяина обратно в его спальню. Вскарабкался по еще более узкой и скрипучей лестнице на чердак и, высадив оконце, прыгнул вниз.

На крышу примыкавшего дома он приземлился неудачно — боком, так, что конек впился в ребра. Отбитая черепица загрохотала вниз по скату, и Фэй, не удержавшись, загрохотал вниз вместе с ней. Перед глазами мелькнула замшелая прогнившая крыша, бледные костистые пальцы мага, снова крыша, кирпичи, водосток и брусчатка. Он сдавленно крикнул, впечатавшись спиной в камни. Перекатился на бок и поднялся на колени, чувствуя острые края черепицы на каждом своем ребре.

Маг неслышно приземлился в двух шагах. Присел, коснувшись ладонями мостовой, и плавно выпрямился. Кроме безумия в его взгляде застыла уверенность; он точно знал, что хотел, и собирался закончить дело поскорее. Разобраться быстро и без особых эмоций, как с надоевшей обязанностью.

И, как назло, Волк под ребрами Фэя заскребся наружу.

— Нет, — прошептал Кристиан, корчась в судорогах превращения. Он попытался отползти от мага дальше, не в силах подчинить себе ломающиеся конечности. — Только не сейчас...

Его носа коснулся знакомый аромат, смешанный с кислым потом врага. Жасмин. Тонкий отзвук жасмина и теплый запах светлых волос пронесся в воздухе; врезался оттиском в угасающем сознании Фэя, и мир вокруг померк.

* * *

Приговоренный отполз чуть дальше, дергаясь, словно лоза на ветру. Тихоню даже зачаровало подобное сходство, и он остановился. На его глазах из безволосой человеческой шкуры вылупилось совершенное создание. Черный волк. Он превосходил в размерах особи, которые доводилось видеть Тихоне; с густой блестящей шерстью, с внимательными умными глазами. Волк выпутался из вонючих людских тряпок и поднялся на сильные лапы. Ну и правильно, в этом Тихоня его полностью поддерживал. Смысла в одежде не было; ни в одежде, ни в словах, умением произносить которые человечество гордилось слишком уж необоснованно.

Тихоня задумчиво присел на корточки. Ему велели убить человека — с этим никогда не возникало проблем. Но животные были чисты и прекрасны. Невинны.

Он немо улыбнулся, растянув шрамы на сросшихся губах. Поманил волка рукой, попробовал потрепать его пушистую, агатовую холку... И удивленно уставился на обрубок своей откушенной кисти.

* * *

Фэй брел навстречу рассвету, загребая босыми ногами. Брусчатка холодила и колола ступни, тело покрылось гусиной кожей. Снова без одежды, снова грязный и побитый. Замечательная ночь.

Назови кто-нибудь частые превращения пустяком, Кристиан плюнул бы умнику в лицо. Его тошнило и крутило, лоб покрылся испариной, ноги дрожали, а в горло словно нацедили желчи. Перекинуться дважды за шесть часов — это было уже слишком. Его братьям, увлеченным своей волчьей жизнью, такое, может, и пришлось бы по вкусу, но не Фэю, который обрастал мехом лишь раз в месяц и то по зову природы.

В расплывчатом мареве улицы показался силуэт, и Кристиан скрылся в первой попавшейся щели между домами. Сделал пару шагов в раскиданном мусоре, оперся на стену и шумно сблевал. Не удержавшись на ногах, он завалился на кипы старых размокших газет и барахла. Во рту растекся привкус сырого мяса, от которого Фэй выгнулся снова, опорожняя желудок.

Эхо торопливых шагов отразилось от каменных стен. "Только не полиция", — вспотел Кристиан. В свете последних событий оборотням и брюхвальдцам вообще не стоило показываться на улицах Петрополиса. И уж точно не лежать на них голым задом кверху.

— Эй! Ты в порядке?

Фэй поднял взгляд, вытер нитку слюны со рта. Из-за туманной дымки на него обеспокоенно смотрели три Лиса.

— Тупой вопрос, — прохрипел он и вновь уткнулся носом в покрытую рвотой бумагу. Голова была слишком тяжела, чтобы ее держать. Кристиан попытался встать, но ладони лишь скользили, бессильно цепляя жухлые листы.

— Давай, вставай. — Его подхватили под руку и вздернули над землей, отчего вновь замутило.

— Диа... — прохрипел Кристиан.

— Что?

— Диа. От него пахло Диа.

___________________________________

ВЕСНА

— Республика —

— Куда тебя несет, боги тебя раздери?!

Когда Лис нашел Кристиана, тот выглядел плачевно. Краше в гроб кладут. Говоря откровенно, охотник даже слегка запаниковал, волоча на себе до странного легкое, истощенное и окровавленное тело друга. Но стоило накормить его и поднять на подгибающиеся ноги; стоило лекарю Отдела выйти за порог, и только гляньте — Фэй уже натягивал штаны и рвался в бой. Спасать прекрасную принцессу.

— Искать Диа. Она у него, — хмуро ответил Кристиан, застегивая рубашку на грязной груди.

— Тебе могло показаться.

— Не могло, я чуял ее запах.

Лис вжался лопатками в дверь. Окинул взглядом заваленную оружием комнату; смятую кровать в углу, на которой темнели мазки засохшей крови. Окно, за которым догорал весенний день и пели вечерние птицы. Напарника, который стягивал волосы шнурком в короткий хвост.

— Подожди до завтра.

— Нет времени.

— Тогда оставь это мне.

— Нет.

— Почему?! Я, по крайней мере, хожу ровно.

Кристиан обернулся. Его глаза тускло мерцали, кромка клыков белела в приоткрытом рту.

— Я тоже буду, скоро. Забыл, кто я? — он стянул куртку Лиса с вешалки. — Дай пройти.

Охотник продолжал закрывать собой дверь.

— Это глупость.

— Уйди с дороги. Однажды я уже сидел сложа руки, и ты помнишь, к чему это привело. Больше, — он придвинулся ближе, оттесняя Лиса плечом, — больше такого не повторится. Я не допущу.

Лис молча посторонился, давая дорогу. Затем ухватил футляр с ружьем и зашагал следом.

— Что? — он вскинул брови, когда Фэй обернулся. — Уже набегался один, молодец.

* * *

Брага обосновался на территории заброшенного винного завода давно, за что и получил свое прозвище. Компанию ему составляли еще трое парней, столь же потрепанных жизнью. Промышляли они мелкими грабежами и взломами, изредка могли пугнуть какого-нибудь господинчика по заказу. В общем, без работы не сидели.

На нижние уровни, в заброшенные хранилища они не совались. Однажды Брага видел там призрака и принял то за дурной знак. Предупрежденный странной голубовато-белой тенью, опутанной мраком, он решил не испытывать судьбу. Может, то бродил дух хозяина разорившегося заводика? Осматривал плоды своих трудов, оказавшиеся бесполезными в переменчивом климате республики, пересчитывал гнилые бочки в подвалах, сухие виноградные обрубки за стенами завода и заламывал руки. Брага не горел желанием проверить. Призраки всегда были мстительными сволочами, как говаривала его матушка-северянка. Но верхние залы принадлежали живым всецело и полностью, что Брага с парнями доказали не единожды, выгоняя с территории бездомных и любителей острых ощущений.

И еще не было такого, чтобы они давали шататься по своему убежищу всяким чистеньким мальчикам из благородных семейств.

Когда за железными тубами прессов раздались шаги, Брага привычно поднялся с насиженного места, ухватил обрезок арматуры и, сделав знак остальным, вышел из закутка, созданного кольцом толстых труб. С одним посетителем он мог справиться и сам.

Парень шел по перешейку между заросшими грязью резервуарами, неторопливо, по-хозяйски осматривая заводские внутренности. Невысокий и совсем не внушительный, в потертых брюках и кожаной куртке, которая висела на его плечах.

— А ну стоять, — оскалился Брага. Когда парень замер, он неторопливо приблизился, подчеркнуто шаркая ногами. — Откуда будешь?

Парень не отвечал; тяжело дышал, словно после долгой пробежки.

— Э! Слышишь меня? — Брага толкнул его в плечо и сам не понял, как отлетел назад и ухнул в резервуар старого отстойника, перевалившись через край.

— Из Брюхвальда, — ответили ему тихо, с чистым, правильным выговором. Парень обернулся, скаля зубы, и что-то звериное отразилось в его облике. Брага даже порадовался, что лежит в зеленой жиже на дне бассейна, отделенный от незнакомца двухметровой, покрытой кафелем стеной.

— Ах ты урод!

Брюхвальдец обернулся. Склонил голову, изучая подоспевших подельников из-под насупленных черных бровей. Осмелев, Брага поднялся на ноги и тут же снова присел, накрыв голову руками, когда под сводами цеха прокатился выстрел.

— Иди, — из-за линии розлива вышел еще один незваный гость, с ружьем наперевес. Заметив его, брюхвальдец вздрогнул, словно очнувшись от наваждения. — Я разберусь.

* * *

Диа дель Боско не спала, когда пришел ее тюремщик. Заслышав шаги за дверью, она встрепенулась, сбросила льдинки с ресниц и поднялась со снежного покрова, на котором успешно изображала забытье весь последний час. Он не коснется ее, решила она и затаилась у пяти ступеней лестницы, зло косясь на дребезжащую ручку. Потратит последние силы, умрет от истощения, но превратит дрянь в лед. Будет знать, как связываться с Диа дель Боско.

Слишком уж долго Тихоня возился с замком. Наконец тот треснул, словно в его нехитром механизме что-то сломалось. Дверь беззвучно отворилась; по каменным ступеням звонко скатилась отломанная защелка.

Диа сделала шумный, прерывистый вдох...

И вяло спустила его обратно, не веря глазам.

— Диа? — Фэй перелез через хлипкие перила и приземлился рядом. Больно ухватил её за плечи и встряхнул. — Ты в порядке? Ты одна здесь?

Диа еле кивнула, рассматривая нежданного спасителя. С полосами крови на скулах и шее, слипшимися волосами, заправленными за обрубок уха. Обычно у оборотней все заживало, не оставляя и следа. Видимо, не в этот раз. От Фэя пахло потом и собаками. Странно, но теперь этот запах ей даже нравился.

— Я... Да. — Диа наконец позволила себе расслабиться; медленно высвободилась из хватки смуглых пальцев. — Все в порядке.

Нахмурившись, Кристиан обвел взглядом царство мороза: облитые толстым слоем льда кустарники и лианы. Облачка пара вырывались из его рта.

— Твоя работа? — спросил он.

Диа кивнула и вскарабкалась по лестнице, вдруг почувствовав ужасную усталость.

— Мне было скучно, — слабо улыбнулась она через плечо. У самой двери ноги заплелись, и идущий следом Фэй мягко поддержал ее за талию. Он попытался подхватить Диа на руки, но та со смешком отстранилась.

"Сама справлюсь", — думала она, цепляясь за выбитые кирпичи узкого лаза, поднимавшегося к бляшке дневного света. Кристиан неотступно шел сзади, готовый подхватить ее в любую секунду. И отчего-то эта перспектива слегка нервировала.

* * *

— Ты убил его? — спросила Диа чуть позже. Кристиан сидел у ее ног на низком стуле — единственном в его съемной комнате на Дубовой аллее. Теперь он проживал в ней постоянно, объяснив этот переезд тотальным недоверием ко всем работникам Отдела. Вдоль оклеенных пожелтевшей бумагой стен высились колонны коробок; они же заполнили закуток с кухонным шкафом и керосинкой, на огне которой закипал чайник. Из распухшего гардероба торчали языки галстуков и шарфов; через открытые окна врывался вечерний гомон Петрополиса.

Кристиан уставился на розовые закатные блики на соседней крыше. Казалось, он пытается вспомнить что-то далекое и неизменно ускользающее.

— Думаю, да, — наконец ответил он, и Диа внутренне содрогнулась. Она вполне представляла себе способы, которыми вооруженный одними клыками Фэй мог уничтожить Тихоню. И, судя по отметинам, засохшим на его коже, именно зубами и когтями он и воспользовался. Часть царапин на его теле уже зажила, некоторые отчего-то оставались открытыми и кровоточили, стоило смыть с них грязь. Диа опускала палец в баночку с прохладной мазью и накладывала белесую пленку по всей их длине. Царапины мигом вспухали пеной, заставляя Фэя сдавленно шипеть. Чудодейственное варево из растений, собранных на предгорьях Полуночных Склонов, досталось ей от матери. Правда, воспользоваться им пришлось не самой Диа, а Кристиану, которого, казалось, пропустили через заводскую дробилку.

Диа нанесла мазь под ключицей, сдвинув ворот расстегнутой рубашки в сторону. Не таким уж Фэй был тощим, рассеянно отметила она, оценив рельеф сухих мышц, облеплявших ребра и живот.

— Он с тобой что-нибудь делал? — спросил Кристиан, прерывая затянувшееся неловкое молчание.

Диа мрачно поджала губы. Снова макнула ватный тампон в миску с водой и провела по лбу оборотня. Под присохшей грязно-коричневой коркой обнажилась новая, чистая кожа. Фэй же заглядывал ей в лицо, снизу вверх, в ожидании ответа.

— Нет.

— Как ты вообще там оказалась?

— Из Отдела Управления. Нашла несовпадения, приехала к сотруднику домой. Там меня и схватили.

— Странный ублю... создание, — поправился Фэй, видимо, решив, что при даме не стоит использовать весь свой словарный запас. — Кто он?

На его лице застыло странное выражение; взгляд блуждал от глаз Диа к ее губам, вызывая смутное беспокойство.

Сама Диа старалась смотреть только на рану. Она отжала тампон, и в воде медузой расплылось розовое облачко. Приложила его к корке под ухом; та отвалилась, обнажив здоровую кожу.

— Не знаю.

— Он точно ничего тебе не сделал? У тебя синяк на шее...

Она почувствовала горячие пальцы у своего подбородка и отстранилась. Этот брюхвальдец... Что он себе позволял? Стоило помочь ему привести себя в порядок, и только гляньте — он уже распускал руки.

И какого черта она вообще потащилась в его квартиру после совещания у директора?

— Послушай, я не твоя подружка, — отрезала Диа, пропитываясь отвращением к самой себе. — Не нужно меня осматривать и допрашивать.

— Я даже не пытался... — тихо ответил Фэй. Он сложил руки на коленях и вздрогнул, поймав брошенный ему тампон.

— Напарнику расскажешь.

Диа ухватила сумочку и вышла из комнаты, не потрудившись закрыть за собой дверь. Фэй оставался сидеть, даже не дернувшись вслед.

— Я не хотел тебя обидеть, — донесся его хриплый голос, и Диа ускорила шаг, сбивая каблуки на тесной лестнице с высокими маршами. Щеки ее пылали, грозя самовоспламениться.

Она снова тронула синяк на шее — след прикосновения Тихони, два небольших кровоподтека размером с мелкую монету. Толкнула дверь и выскочила в уличный влажный сумрак, едва не сбив поднимавшуюся на крыльцо престарелую даму.

Окно Кристиана мерцало все тем же неясным отблеском лампы. Разумеется, Диа не стала таращиться на него в открытую — лишь оценила краем глаза и, никого не заметив, гордо зашагала вверх по аллее, под сень свежераспустившихся дубов. На запруженном вечерними гуляками перекрестке она нырнула в ожидавший ее черный экипаж и растеклась по подушкам.