— А, Эсселиар. Я как раз думал о тебе. Ты так хорошо работал весь год, что я тебе решил дать отпуск.— Что?— На декаду.— Нет!— Сейчас лето на исходе, а ты так и не насладился им. Да и срочных дел пока не предвидится.

Проклятье. Но что мне делать? Не обижать же человека. От всей души подарок! Оставалось лишь благодарно поклониться, натянув "счастливую" улыбку на лицо. Кажется, поверил.

— Спасибо, господин Патерик.

— Не за что, Эсселиар. Не за что. Ступай.— Патерик вернулся к своим железкам.

Гарх! Куда податься? Не в лес же! Нет, я, конечно, могу, но как бы искать не кинулись! Может, на кухне схорониться? Я направился во владения тетушки Шимы.

— Эсселиар? Проголодался?— Тут же засуетилась повариха.

— Нет, тетушка Шима. Я пришел вам предложить свою помощь. Меня Патерик освободил, и я теперь не знаю, чем заняться.

— О! Но тогда тебе наоборот надо пользоваться моментом и отдыхать! Иди, погуляй, Эсселиар.

Да они все сговорились! Полагаю, на конюшню мне соваться тоже бесполезно. Там уже есть помощник, и как бы этот мнительный мальчишка не решил, что я выживаю его и со второй работы! Может, за лошадьми у него получается ухаживать и лучше, но и тяжелого и неприятного труда во много раз больше стало. И вот теперь он на меня обижен. И подозрителен сверх меры. Пойти к Леоре? Большей глупости не придумаешь. Тем более, наверняка, именно она за гостями и ухаживает! Ну ладно, вот пойду я сейчас в лес на охоту. Пусть даже до вечера. Но не могу же я так делать каждый день! Но, видно, все ж придется.

Я, чуть повеселев, бодро шагал в сторону леса, когда мне на нос приземлилась первая предвестница будущих проблем. Я недовольно сморщился и пошевелил сопелкой. Может, обойдется? Что ж, было наивно полагать, что все будет так просто. Уже через минуту на меня хлынул настоящий ливень. Я терпел около часа, а потом не выдержал и весь промокший вернулся в замок. Крадучись по стеночке добрался до своих комнат и заперся на щеколду. Перевел дух, переоделся в сухое и задумался. Может, изменить внешность? Одеться попроще — на слуг господа внимания не обращают. Перекрасить волосы. Измазать золой лицо... Примут за чернорабочего и лишний раз не взглянут. Я тяжело вздохнул. Опять выходить из безопасной комнаты. Ладно, кухня рядом, шанс наткнуться на де'Гуорси минимален. Я прислушался, выглянул в коридор — никого, бегом добрался до кухни и проскользнул внутрь, прикрыв за собой дверь. Та-ак. Шима куда-то вышла. Тем лучше. Я кинулся к печке и начал лопатой выгребать золу. Наскребя приличную горку, полил ее холодной водой и, не откладывая, быстро принялся за свое преображение, а то вдруг на обратном пути нарвусь на аристократа? Лучше не рисковать.

Намазал лицо и руки, потом, чуть подумав, измазал хорошенько и волосы. Отлично! А теперь бегом отсюда, пока повариха не застала устроенный мною тут бардак. Я взялся за дверь, но ее внезапно дернули с другой стороны и я, не успев отшатнуться, налетел на... лера! Хватаясь, за что придется, чтобы не упасть, я обнаружил, что вцепился черными руками в его белоснежную рубашку. Гарх. Может, не заметит?

— Эсселиар!— Пораженно воскликнул лер Шинарион. Как он меня узнал?! Я тут же подскочил к леру вплотную и закрыл ему ладонью рот, делая страшные глаза и шипя, как вода на горячей сковороде. Глаза лера забавно округлились. Но мне было сейчас не до церемоний.

— Бонам!— Прошипел я и выглянул из-за лера в коридор, не стоит ли там и де'Гуорси. Лер оказался здесь один, и я позволил себе немного расслабиться. Де'Баренс оторвал от своего лица мою руку и водрузил меня перед собой. Оглядел с ног до головы и удивленно приподнял брови.

— Что ты с собой сделал, Эсселиар?!

— Падучая, лер.— Выдал я первое, что пришло в голову. И тут же настойчиво добавил.— Зовите меня Бонам!

— С чего ты взял, что у тебя падучая, Эсселиар?— Терпеливо начал выяснять лер, не отпуская моих плеч. Какие у него сильные руки...

— Бонам!

Лер вздохнул и, наконец, отпустил меня. Мог бы и еще подержать. Я не против. Тфу! О чем это я? Никак опять заболеваю? Это все дождь. Точно, это простуда. И жарко мне именно поэтому. Температура, наверное, поднимается...

— Хорошо, Бонам.

— Я упал.— И, глядя на его скептическую мину, тут же добавил.— Дважды.

— И поэтому ты измазался золой?

— Точно, лер Шинарион.— Наори, что я несу? Это все жар. Я просто брежу. Что взять с больного человека? Точно. Я болен. А значит, если я позволю себе... я ведь себя не контролирую... я не виноват... Так, куда это потянулись мои самовольные ручки? Я тут не при чем!

— Эс...— Лер глянул на мои нахмурившиеся брови и тут же поправился.— Бонам, может тебе вызвать целителя.— С сомнением спросил лер, очевидно думая, что последний тут явно уже не поможет. Да и больные на голову — не их епархия.

Никаких магов! Упоминание целителя вмиг выдуло из моей дурной головы фривольные мысли. Руки бессильно повисли, так и не добравшись до желанного тела.

— Все в порядке, лер. Я сам.— Тут же поспешил его заверить.— Мне уже лучше, правда. Я пойду?

— Иди, Эсселиар.

Я уже был готов броситься к себе, когда кое о чем вспомнил:

— Не говорите Шиме ничего.— Попросил я лера. Он заглянул на кухню, обозрел черные лужи на полу и понятливо покивал.— Спасибо, лер.— И на всякий случай еще раз напомнил.— И я Бонам.

Не дожидаясь ответа, я побежал к себе. Добравшись до покоев, замер и огляделся. Где-то у меня должны были остаться прошлогодние вещи деревенских. Все не было времени о них вспомнить и к кому-нибудь пристроить или просто выбросить. Вот только куда я их дел? Перерыв накопившиеся неожиданно в большом количестве тряпки, я их, наконец, откопал на дне сундука. Примерил и с сожалением констатировал, что они мне безбожно коротки. Впрочем... Так даже лучше. Добавим несколько прорех, пару заплаток, пятен от золы, благо на руках ее достаточно, и образ завершен! Теперь меня родная мама не узнает!

Облегченно вздохнув, я покидал обратно в сундук, раскиданные в ходе поисков по комнате вещи, и уже спокойно покинул комнату.

— Попался, Эсселиар, негодный мальчишка!— Неожиданно вынырнувшая из-за угла Шима, схватила меня за ухо.— Ты что мне там устроил?!

Как она меня узнала?!

— Я Бонам.— Слабо запротестовал я, даже не пытаясь вырваться.

— Вот что, БОНАМ. Взял ведро с тряпкой и быстро все убрал! Ну?! Живо!

Тяжело вздохнув, я поплелся за сказанным, надеясь, что больше никого не встречу. Но это оказалось только началом. Я как раз направлялся в единственный на этаже прислуги туалет, когда меня буквально оглушил вопль:

— А-а-а! Боруг!

Я вздрогнул и чуть не выронил пустое ведро. В туалете что-то упало. Я прижался к стене и настороженно огляделся. В коридоре кроме меня никого не было. Значит там, в туалете. Гарх! А на другие этажи мне соваться как-то не хочется — только богов дразнить. Как бы они надо мной не подшутили, подсунув встречу с гостем! Ладно, Боруг — это не так страшно. Всего лишь мелкий бес. Я сам кого хочешь... Я осторожно заглянул в проем. Никого. Кроме Леоры в обмороке. Ушел, что ли? Я сплюнул и перешагнул неожиданное препятствие, налил в ведро воды и поспешил на кухню.

"Нет, сегодня определенно не мой день".— Подумал я, налетев на повороте на лера Шинариона, уже умытого и переодетого в чистую рубашку. Вода в ведре от столкновения качнулась и выплеснулась ему на штаны... Я замер. Может... не заметит?...

— Я вижу, тебе становится хуже.— Печально констатировал лер, оглядывая мои грязные лохмотья и инвентарь в руках.— К сожалению, пока у нас гость, я мало, что могу сделать. Я попрошу Марту посидеть с тобой.

Вот и думай, что хуже. Признаться, что со мной все в порядке и получить заслуженное наказание или подтвердить свою умственную неполноценность и поблагодарить за заботу? Я молча поклонился и поспешил удрать. Убрав устроенный на кухне свинарник и отнеся на место инвентарь, я решил вернуться в комнату и больше оттуда не выходить. Здесь меня уже поджидала Марта. Она сидела на стуле и смотрела в окно. Прямая спина, сложенные в замочек руки на коленях, серьезное собранное лицо... Будто к битве готовится. С кем? Когда я вошел, она обернулась, окинула мой маскарад внимательным взглядом и покивала каким-то своим мыслям. Я настороженно замер. У меня возникло стойкое ощущение, что я нагадивший в туфли хозяйки котенок, который осознавая свою провинность, попытался все свалить на собаку, вот только габариты проделки явно не соответствуют обвиняемому, что моментально просекла хозяйка, и теперь меня ожидает заслуженное наказание. Я едва подавил желание передернуться от нарисовавшейся в воображении картины.

— Проходи, Сели.— Тихо сказала няня. Я отмер, прикрыл дверь и с прямой как палка спиной прошел к окну, вставая к нему вполоборота и кидая косой взгляд на Марту.— Поговорим? Расскажи мне, что происходит, Сели?

Я прищурился. Очевидно, в мою болезнь она не верила. И что же эта женщина хочет у меня выведать? Я посмотрел на нее острым взглядом и невольно ощерился, ощущая себя загнанным в угол зверем.

— Не понимаю о чем ты.— Резко ответил я, чувствуя, как в груди легким флером разливается страх. Пока еще едва ощутимый, но уже неприятный и вызывающий у меня раздражение на самого себя. Ненавижу чувствовать себя слабым! Ненавижу беспомощность!

— Очевидно, ты и лер де'Гуорси знакомы в прошлом.— Мягким успокаивающим голосом сказала она. Точно с диким животным разговаривает! Я почувствовал, что начинаю заводиться, но все еще пытался сдержаться и не высказать все, что уже готово сорваться с языка: злые, жестокие слова, призванные больно ударить нападавшего и защитить меня. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, она продолжила.— Он причинил тебе зло?

Мое лицо потеряло всякое выражение, превращаясь в бездушную маску, и лишь глаза вспыхнули неприкрытой злостью. Какое право она имеет лезть в мою душу? Вытаскивать на свет прошлое, которое я всеми силами пытаюсь здесь забыть?! С какой стати я должен перед ней отчитываться?

— Я не враг тебе, Сели.— Напомнила она, участливо заглядывая мне в глаза.— Я хочу тебе помочь.

Я рассмеялся, горько и зло, вперив в нее яростный высокомерный взгляд. Услышав этот нервный смех, Марта вздрогнула и сжала пальцы в кулачки, сверля меня внимательным взглядом.

— Чем ты можешь мне помочь, женщина? Тебя раздавят, даже не заметив.

— Не смогу я — поможет лер.— Уверенно возразила Марта, встречая мою ярость безбрежным океаном спокойствия. И это спокойствие притушило пожар, который было вспыхнул в моей груди, оставляя только едва тлеющие угольки отчаянной безнадежности и пустоты.

— Лер первым выдаст, меня, Марта. С королями не спорят.— Почти равнодушно констатировал я очевидное и отвернулся. За окном вечерело. Как-то день незаметно прошел. В суете и переживаниях. Бесполезных, как я теперь понимаю. Меня раскусила какая-то няня.

— Расскажи мне, Сели. Пожалуйста.

Я снова посмотрел на Марту. Такая маленькая, хрупкая. И чего я на нее взъелся? Нашел на ком срывать свою злость! Я тяжело вздохнул, плечи устало опустились под грузом навалившихся проблем. От прошлого не убежишь, как не старайся. Я почувствовал себя старым и больным. Что изменится, если я расскажу? Конечно, без подробностей, лишь основные факты... Ровным счетом ничего. Так почему бы и нет?

— Я мало знаком с де'Гуорси. Зато он прекрасно знаком с моим...— Я замялся, подбирая подходящее определение.

Кто для меня король? Опекун? Хозяин? Кто? Я и сам не знаю. Многие меня считали внебрачным сыном прошлого короля и, соответственно, братом Фуагрона. Но это конечно же не так. Мы ни капли не похожи. Покойный король никогда не говорил о моих родителях и сам не проявлял родительских чувств. Он просто нанимал для меня сначала кормилиц и нянь, потом учителей,.. а потом он внезапно умер, так и не сказав, кто же я и почему он обо мне заботился, унеся тайну с собой в могилу. Я так и продолжал жить с неопределенным статусом, пока на меня не обратил свой похотливый взгляд Фуагрон. Он мгновенно разогнал наставников, которые продолжали меня учить, заявив, что не намерен растрачивать казенные деньги на всяких приживал. А кров и еду еще надо заработать. И наглядно показал, каким образом. Так кем же он стал для меня?

-... покровителем.— Скривившись, как от зубной боли, наконец, выдавил я.— Человеком жестоким, беспринципным и беспощадным. Мне посчастливилось сбежать от него. И я уверен, что меня объявили в розыск. Де'Гуорси часто у нас бывал и, разумеется, знает меня в лицо. Ко мне он всегда относился с презрением и, обнаружив здесь, молчать не станет.

Я замолчал. Большего я говорить не собирался. Марта вздохнула, печально глядя на меня, и решительно поднялась.

— Я объясню все Шинару.— Сказала она. Я напрягся.— Не волнуйся, Сели. Все будет хорошо. Посидишь в комнате пять дней, пока гость не уедет. Я буду тебе приносить еду, а остальным скажем, что ты приболел. О лере не волнуйся. Он не будет против.

Марта подошла к двери и снова обернулась. Я поразился происшедшей с ней метаморфозе: плечи расслабились, лицо снова выражало лишь мягкость и участие, и фигура уже не казалась такой непоколебимо уверенной, почти угрожающей, скорее привычно уютной и домашней. Хозяйка исчезла, будто привиделась. Осталась только няня.

— И, Сели, в следующий раз просто скажи, в чем дело, а не устраивай здесь маскарад. Вот, Леору до полусмерти напугал.— Марта укоризненно покачала головой и вышла, прикрыв за собой дверь.

Что? И это все? Я ощутил растерянность. Я тут, понимаешь, страдаю, беспокоюсь, суечусь, придумываю планы, а потом приходит Марта, и все сразу решается. И никаких репрессий? Просто поговорили и решили помочь? Не смотря на короля? Она ведь наверняка догадалась, кто мой "покровитель" — я сам проговорился. Я замер. Если к этому добавить мои кошмары, свидетельницей которых Марта становилась как минимум раз в неделю, особенно в первый месяц моей жизни в замке... Я закрыл лицо руками, меня охватило смятение, а голову заполонили сумбурные мысли. Что она еще смогла понять из моего короткого рассказа? И сколько из понятого умолчит при разговоре с лером? И правда ли лер пойдет мне навстречу? Не может быть все так просто! Так не бывает!

Оказалось, бывает. Все произошло именно так, как и обещала Марта. Меня даже не наказали за испорченные одежды лера. Де'Гуорси уехал, и жизнь вошла в привычную колею. И о своих догадках Марта, кажется, промолчала. Во всяком случае, лер продолжал относиться ко мне, как и раньше. А Марта все так же приходила успокаивать меня после кошмаров и рассказывала сказки, не смотря на то, что у нее не должно было остаться сомнений насчет моего возраста. У детей не бывает такого взгляда.

В этом году мне уже исполнилось двадцать пять, а я выгляжу на четырнадцать с натяжкой. Интересно, долго ли так будет продолжаться? За восемь лет в браслетах я вырос не больше чем на один человеческий год, значит, еще где-то пару лет я буду ускоренно расти, пока не догоню на вид восемнадцатилетнего. Надеюсь, других последствий ношения браслетов не будет, и я снова замедлю свой рост. Как раз где-то в этот период у полукровок рост почти останавливается, а дальше как повезет. Некоторые живут до полторы сотни лет, другие доживают и до трехсот. Мне тоже не хотелось бы преждевременно состариться.