Там, где живёт огонь. Часть 2

— Найди её и покажи.

В тот же миг белое золото, из которого была сделана заколка, еле заметно задышало, зашевелились все маленькие ножки насекомого, задвигался острый хвост, и быстрыми тихими шажками, блестящий скорпион, будто поглощающий вокруг себя свет, убежал по дивану в открытое каменное окно. А со стороны двери внезапно раздался тихий голос, заставивший вздрогнуть полудемона. Голос, больше похожий на треск разгорающегося костра:

— Сыграй ещё, пожалуйста...

Сказать, что Асмодей сильно удивился — всё равно, что ничего не сказать. Он взял скрипку, и, не подавая виду, начал вновь наигрывать тихую заунывную мелодию. Когда композиция закончилась, герцог повернул голову и спросил:

— Тебе нравится музыка?

— Да... — послышался хруст горящих поленьев.

— Мне сказали, твоё имя Вулкан...

— Да...

— Как ты создан? — после небольшой паузы осмелился спросить Асмодей. И на этот раз паузу выдержал голем. Очевидно, он размышлял. Но герцог никак не мог поверить, что у этого существа может быть полноценный разум. Поэтому он, прищурившись, разглядывал его, но видел лишь жидкий огонь и расплавленные камни.

— Я не знаю... — наконец раздался ответ, которого Асмодей совсем не ожидал.

— Что значит, ты не знаешь?

— Я не помню... — слышался огненный шёпот.

Это было в высшей степени странно. Если он и впрямь был создан из шести миллионов демонов, то из осколков их душ и должен был состоять разум этого существа. А значит, он должен помнить всё. Помнить заклинания, обладать всей силой, иметь совокупное мышление.

— Кем ты создан? — Асмодей совершенно не верил, что голем — дело рук принца Уныния. Что-то с появлением этого существа было не так. Да и свадьба самого принца на простой графине...

— Запрещено...

— Ну, хоть где?

— Запрещено...

— Ну, назови мне хотя бы цифру! Назови номер Дома, в котором ты появился, а я ещё раз сыграю тебе, — просил полудемон, проведя разок смычком по струнам.

— Пять...

"Вот значит как. В Доме Гнева было создано это чудо"

Герцог взял инструмент и стал наигрывать ещё одну тоскливую мелодию, как и обещал. С другой стороны, он очень надеялся, что таким образом сможет выспросить у своего охранника что-нибудь ещё.

— А что ещё ты помнишь? — спросил он, доиграв короткую мелодию.

Снова долгое молчание. Герцог уже думал, что голем совсем решил не отвечать, как раздались слова:

— Я помню боль...

— А сейчас ты можешь чувствовать боль?

— Нет...

— Я могу тебя убить? — резко спросил герцог, почувствовав вдруг навалившуюся скуку.

— Нет... — прошелестел тихий ответ.

Асмодей вновь взял скрипку и заиграл. Заточение обещало быть долгим.

Глава N52

Широкая винтовая лестница, соединяющая дворец принца Самаэля с дворцом маркиза, была очень длинной. Каждая ступенька, которую я пробегала, стараясь не терять драгоценного времени, отзывалась болью в спине. Иногда мне хотелось, чтобы по пути оказалось зеркало побольше, чтобы я могла посмотреть, насколько велики раны. А иногда, когда одна нога в очередной раз зацеплялась за другую, а я падала на тёплый гладкий камень, почувствовав, как боль и жар накатывают одновременно, мне приходила мысль о том, что там может быть всё настолько плохо, что и смотреть на это не за чем.

Я бежала по ступеням уже довольно долго, а лестница всё не заканчивалась. У меня устали ноги, сбилось дыхание, и уже приходило в голову съехать вниз на перилах, но, когда я взглянула вниз, уже закидывая на них ногу, осознание сумасшедшей высоты заставило меня передумать. Я обернулась назад, оценивая пройденное расстояние — слава Богу, большую часть я уже прошла. На светлом камне оставались маленькие капли крови, падающие с отяжелевшего намокшего плаща, в который обернул мою спину Асмодей.

Наконец, ступени закончились, и передо мной развернулись Четвёртые Сады грешников. С правой стороны возвышался замок из чёрного камня с синими прожилками, блестящими и переливающимися в свете огромного жёлтого озера, текущего перед вратами. А вокруг толпились тысячи кричащих людей, расталкивающих друг друга, чтобы окунуться в эти горящие воды. Это было крайне отвратительное зрелище, потому что, стоило им войти в него, как дымящееся мясо отваливалось с их костей, и обгорающие трупы погружались в яркую гладь. Было совершенно не ясно, какая магия может заставить делать такое. Но, проходя мимо, я всё поняла и без объяснений: это было не лавовое озеро, а жидкое золото.

Довольно широкая тропа огибала замок с золотыми водами, по которой можно было идти дальше. Но с левой стороны шла ещё одна тропа, которая, судя по всему, должна была привести меня к порталу. По обе стороны от неё начинался густой лес, тёмные, полусухие деревья в котором стояли так плотно, что внутри была непроглядная тьма. Эта тропа показалась мне более удобной для скрытого перемещения, и я, немедля, нырнула вглубь чащи.

Уже через несколько шагов, меня словно накрыло пологом безлунной ночи. Вокруг была полнейшая тишина, и лишь изредка то тут, то там, доносились поскрипывания старых деревьев. Чем глубже я заходила в лес, тем холоднее становилось. Уже очень скоро меня стала бить мелкая дрожь, и мокрый плащ, охладев, ещё сильнее морозил, прилипая к телу. Но так как кроме него на мне было лишь разорванное платье, я решила не лишать себя последнего целого элемента одежды.

Пейзаж с обеих сторон тропы был сер и недружелюбен, однако я понимала, что, если буду идти строго по дороге вперёд, меня очень быстро найдут. Значит, несмотря на то, что чаща этого леса казалась весьма недружелюбной, надо было сворачивать с тропы. И я свернула.

Тьма становилась всё гуще, хотя, казалось, что дальше уже некуда. Скоро я стала понимать, что плохо ориентируюсь в пространстве даже с волшебным зрением. И стало ещё хуже, когда с высоты чёрных макушек сухих деревьев начал падать снег. Где-то минут тридцать я шла строго поперёк тропы, после чего повернула и пошла вдоль. По моим расчетам это должно было позволить мне в любой момент вернуться к дороге на портал.

Снег усиливался, пока, наконец, не вырос в метель, странным образом гуляющую между деревьями. Плащ Асмодея уже прилип намертво, и я с ужасом думала, как буду его отрывать. Было ужасно холодно, голые ступни погружались в свежий мягкий снег и уже не чувствовали ничего. Я ужасно устала и села, прислонившись боком к одному из серых кривых деревьев. Идти было невозможно, и мне казалось, что я скоро замёрзну и умру. Как ни странно, холод был не столь силён, как я могла бы ожидать, окажись я полуголой на Земле в заснеженном лесу. Снежинки всё ещё таяли на моих голых руках, словно внутри меня что-то не переставая грело.

Постепенно страх погони поулягся, и меня уже начали посещать мысли о том, чтобы вернуться на дорогу. Но в эти мгновения стоило лишь вспомнить каменные камеры Самаэля и шевелящиеся щупальца синегубого демона, как внезапно вокруг становилось не так уж и плохо.

Спрятавшись за большим стволом от ветра, я внезапно вспомнила слова принца Алчности:

"Из герцога Третьего Дома вышел весьма плохой демон..."

Они звучали у меня внутри словно колокол, заставляя сжиматься сердце, и, подобно червям, разъедающим дерево, разрушали моё мировосприятие. Я всё ещё старалась осознавать, где я нахожусь, и кто находится здесь рядом со мной. Но грани начинали стираться.

— Может и вправду осталось в нём что-то человеческое?.. — думала я вслух. — Ведь он не сделал мне ничего плохого. Он мне даже помог...

Я водила сухой палочкой по снегу, рисуя невнятные картинки и вспоминая, как он вынес меня на руках из камеры замка. Я снова видела, как он заставил меня расплавить камень стены. И как у меня получилось. Я закрыла глаза, представив стук сердца в тот момент, пульсацию крови в висках, как меня наполняло чувство нерастраченного гнева. И как внезапно обжег мой рот острый вкус пламени, и стал мягким тёмный гранит.

Если во мне появилось что-то тёмное, так пусть хоть послужит на пользу. Открыв глаза, я старалась не выпускать появившееся внутри чувство. Не потерять его. Это было, словно я добровольно разжигаю в себе злость, гнев и страсть одновременно. Это было приятно. И эти ощущения дали мне власть над огнём.

Вокруг моей палочки начал таять снег, постепенно превращаясь в мокрую лужу. Но и она очень быстро высохла. Мёртвая трава под снегом загорелась, и я почувствовала долгожданное тепло. Обрадованная своим успехом, я накидала туда веток, собранных вокруг, и соорудила небольшой костёр, который обогрел и высушил меня. Теперь уже можно было и плащ со спины отодрать. Это было больно, но необходимо. Я просушила раны, с которых больше не шла кровь, и теперь, расслабившись, наслаждалась моментом спокойствия. Хоть несколько минут можно было никуда не бежать.

Так я просидела ещё некоторое время, давая отдых уставшим членам, пока при свете костра мой взгляд не упал на дерево, росшее напротив меня. Снизу это был обычный ствол с полу отвалившейся старой корой. Но стоило взглянуть выше, он начинал расширяться, образуя бедра, затем сужаться, будто талия, а затем на стволе выступали тёмные бугры грудей. Ещё выше на меня смотрело перекошенное человеческое лицо. И таких стволов здесь были сотни тысяч. Или больше.

Я тут же отодвинулась от своего дерева, к которому уже так долго прижималась, и обнаружила там мужской торс. Все стволы были неподвижны, как и полагается растениям, но больше они не внушали доверия. С другой стороны, на всех этих лицах висела немая маска страдания. Деревья были мертвы. И людям в них совершенно очевидно, было холодно и одиноко. Тёмные деревянные глаза смотрели с тоской, но рты их не открывались, и ветки не тянулись ко мне. Это радовало.

Я сразу же потушила костёр, решив, что здесь больше делать нечего. Не так уж и много времени у меня было. Погоня вряд ли будет отдыхать. Я пошла вперёд, стараясь поддерживаться выбранного направления, параллельного основной дороге. По крайней мере, я на это надеялась.

Теперь мне казалось, что за каждым моим шагом следят сотни глаз. Это было не очень приятно, хотя с другой стороны, я была совершенно спокойна, потому что деревья были немы и неподвижны. Здесь не было тропы, и мне приходилось идти наугад, огибая тот или иной ствол, пытаясь не сбиться с курса. Холодный колкий ветер всё так же бил в лицо, но теперь, после того, как я хорошенько отогрелась, мне было легче. Следы за мной очень быстро заметал снег, поэтому я могла надеяться, что хотя бы по ним меня не вычислят.

Я была в пути уже много часов, но ничто вокруг не менялось. Мне пришло в голову повернуть ближе к дороге, чтобы узнать, насколько верно я двигаюсь. Но сколько бы я не пыталась теперь её найти, это было невозможно. Тогда я поняла, что окончательно сбилась с тропы. В такие моменты, когда не видишь ни одного варианта к спасению, хочется просто сесть прям там, где стоишь, и предаться слезливому отчаянию. Собственно, так я и поступила.

Мгновенно силы покинули меня, и я прислонилась к ещё одному сухому дереву, смотрящему на меня грустными старческими глазами. Укрывшись застывшим плащом Асмодея, я незаметно для себя уснула.

Проснулась я от того, что у меня жутко стучат зубы. Выпрямившись и сняв с себя плащ, я поняла, что пока спала, меня почти полностью замело снегом. Я тут же попыталась повторить фокус с разжиганием костра, и, как ни странно, у меня снова получилось. Это опять придало мне бодрости и наполнило тело кипящей энергией. Я даже позволила себе улыбнуться.

Снег вокруг медленно подтаивал, и внезапно рядом что-то зашевелилось. Я вся напряглась, неизвестно чего ожидая, но вдруг, скинув шапку налетевших снежинок, около меня оказался знакомый скорпион из белого золота с брюшком из красного камня. Отблески костра переливались на его металлических лапках, а странный камень будто поглощал свет.

— Асмодей? — спросила я в воздух, оглядываясь по сторонам, но вокруг была лишь тишина и вой ветра. — Так ты здесь один... — сказала я бывшей заколке с легким разочарованием, в котором старалась себе не признаваться. А скорпион сидел рядом, не издавая ни единого звука. Я не знала, дотронуться до него или не стоит. Его клешни были вполне натуральными. Так же как и острый шип на изогнутом хвосте.

— Тебя герцог прислал? — спросила я у него, но, очевидно, он не умел говорить, потому что продолжал неподвижно стоять, смотря на меня своими золотыми глазами.

— Ну и какая с тебя польза, если ты ничего не говоришь?! — разозлилась я, и отвернулась от заколки. — Раздавить тебя что ли?

После этих слов, скорпион, аккуратно передвигая маленькими лапками, опасливо отошёл немного назад. И так я узнала, что он меня понимает.

— Так может, ты знаешь отсюда дорогу? — спросила я осторожно. Но скорпион больше не двигался. — К порталу, — уточнила я тогда, и неожиданно, он развернулся и побежал куда-то налево, неловко прыгая по снегу, периодически проваливаясь внутрь. Отбежав на несколько метров, он остановился, развернувшись и посмотрев на меня. Так я поняла, что он меня ждёт. Не думая более ни секунды, я последовала за ним.

Через пол дня пути ветер стал стихать, и я почувствовала в воздухе усиливающуюся с каждым шагом вонь. Чем теплее становилось вокруг, и чем меньше снега было на земле, тем тяжелее было дышать. Всё возрастающий смрад непереносимо резал нос. И очень скоро я поняла почему.

Скорпион бежал впереди, теперь ловко перебирая лапками по земле, выводя меня из зачарованного леса. Мы вышли на опушку, и я заметила, что далеко справа проходила та самая дорога, которую я потеряла в лесу. Она была совершенно пуста, и погони за мной словно бы и не было. Но я старалась не высовываться сильно из черты леса, пока не пойму, куда идти дальше. А это был довольно сложный вопрос, поскольку передо мной расстилалась голая долина, землёй в которой были продукты человеческой жизнедеятельности. Голые люди, испачканные в нечистотах, ходили по этой слякоти, изредка наклоняясь и выуживая что-то из грязи. Другие бегали от малочисленных низеньких бесов, летающих по воздуху и бьющих людей по спинам длинными хлыстами. Когда человек убегал от такого надзирателя, он на ходу чаще всего поскальзывался и падал, полностью погружаясь в липкую вонючую субстанцию. Тогда демон хохотал, разворачивался и начинал гнаться за кем-нибудь другим. А самое страшное из этого всего было то, что здесь, как и в остальных местах, где мучились грешные души, не было стен, которые могли бы удержать желающих сбежать.

Всё это я наблюдала достаточно долго, чтобы понять — мне туда идти совершенно не хочется. И не только из-за весьма красочных картин, но и от того, что лишь один узкий мост пролегал над смрадной долиной, ведя свою тонкую линию через эту часть Четвёртого Сада грешников.

"Ведь если я пойду по нему, я буду вся на виду..."

— Есть ли здесь другой путь, кроме этого моста? — спросила я у скорпиона в надежде, что он хоть чем-нибудь подаст мне знак. — Может, стоит попробовать обойти его слева вдоль леса?

Скорпион не двигался, и лишь его кровавый камень на брюхе продолжал мрачно светиться. Я нагнулась к его маленькому тельцу, сев на корточки и стараясь рассмотреть какие-то изменения в его поведении. Может он мне хоть подмигнёт? Тёмный ореол вокруг его тела привлекал внимание, и через несколько секунд я почувствовала лёгкую пульсацию. Как будто что-то сильное и горячее билось внутри кристального кровавого рубина. Заворожённая, я коснулась его маленькой спинки, и в тот же миг острое жало быстро кольнуло тыльную сторону ладони. В это мгновение я увидела бескрайние поля, заполненные с левой стороны высокими деревьями, чьи макушки колыхались от холодных ветров, а с правой — отвратительной равниной нечистот, наполненной затхлыми миазмами. И длились они долго-долго, пока, наконец, не закончились обрывом, ведущим в чёрную пустоту.