Пламя во тьме (полный текст)

Королеву сопровождал эскорт под красно-черным знаменем дракона, состоящий из Безупречных и конных Младших Сынов. Около Дэйнерис были ее советники: Барристан, Даарио Нахарис и Джорах Мормонт. Процессия держала путь к Великой Пирамиде для встречи с представителями Миэрина. Армия Матери Драконов уже захватила город, и пусть господа и удержали несколько центральных кварталов, падение их оставалось лишь вопросом времени. Посему королева готовила врагам ультиматум: сдаться или быть уничтоженными.

Сир Джорах, ехавший по левую руку от Дени, смотрел на нее и будто бы не узнавал. Где принцесса, когда-то покорившая его улыбкой и дивным сиянием аметистовых глаз? Ее беззаботный смех отзвенел, затерялся в отголосках прошлого. Ныне она сделалась совсем другой — жесткой, надменной, властной. Госпожа в вороненой кольчуге и кровавом плаще, вооруженная браавосийским клинком, едва ли походила на девочку из воспоминаний Джораха. Но все равно он любил ее безнадежно, пламенно, хоть этот огонь и не грел его, а только обжигал.

Скорбные размышления Мормонта прервала остановка: процессия достигла места встречи. Посол Миэрина уже ожидал, он стоял в окружении охраны подле кованых врат, ведущих во внутренний двор Великой Пирамиды. Еще издалека он показался Дэйнерис смутно знакомым. Это был молодой мужчина, вчерашний юноша в роскошном пурпурном токаре. Мужчина обладал особенной восточной красотой, как если бы вобрал в себя все лучшее от гискарского народа: он имел гладкую янтарную кожу и волосы оттенка красного дерева, уложенные над висками в два крыла. Посол приветствовал королеву по-валирийски, с характерным для Залива рубленым говором:

— От имени великого города Миэрина вам выражает свое почтение Отпрыск Гиса, Октарх Старой Империи, владетель Скахазадхана Хиздар зо Лорак.

Его карие глаза по-ястребиному пристально изучали захватчицу. Дэйнерис уже поняла, при каких обстоятельствах видела его прежде. Сам Хиздар, однако, пока что ее не узнал. То было вполне объяснимо, с момента их прошлой встречи девушка изменилась гораздо сильнее его самого.

Всадники спешились, королева в сопровождении советников неторопливо приблизилась к послу. С холодной улыбкой она молвила:

— Мои приветствия, Хиздар. Не думала, что когда-нибудь наши пути вновь пересекутся.

Спутники Дэйнерис недоуменно переглянулись, на лице посла отразилось глубочайшее изумление. Он ясно вспомнил этот голос с нотой металла и глаза — аметисты из сокровищ Древней Валирии.

— Кира?.. — только и сумел проговорить Хиздар.

— Так меня звали, когда я была безземельной принцессой-изгнанницей. В Миэрине я попала в трудное положение, а вы меня выручили.

— Верно — я помню, как впустил вас в свой дом, — ответил со скорбной усмешкой посол. — Теперь же вы явились, чтобы его разрушить. Судьбе, однако, не чужда ирония.

— Судьба — игрушка для слабых, — жестко отрезала Дэйнерис. — Намерения же мои зависят от исхода нашей встречи. Так что не будем тратить время попусту — начнем переговоры.

Вместе они вступили под своды Великой Пирамиды. Прежде Дени никогда не посещала это знаменитое сооружение, и внутреннее убранство произвело на нее сильное впечатление. Первый из тридцати трех ярусов площадью был сравним с городским кварталом, в главном коридоре с гранитными полами и стенами из рыжего кирпича могли бы разминуться два экипажа. Здание ярко освещалось сотнями факелов, оно имело облик не древнего монумента, но живого организма, полного энергии и движения.

От центрального входа высокие гости проследовали к огромному подъемнику. Они шагнули на платформу, и колеса механизма пришли в движение, доставляя их на двадцать пятый этаж. Там находился тронный зал — колоссальное помещение, облицованное белым и пурпурным мрамором. К потолкам на недосягаемой высоте возносились стройные колонны, в центре, на ступенчатом постаменте, располагался королевский трон. Он был сделан в виде гарпии из золоченого дерева с резными крыльями. Долгие века сей трон пустовал, ибо более тысячи лет Миэрин не знал королей — но сегодняшний рассвет принес для древней твердыни новую, переломную эпоху.

Для встречи с захватчицей в зале собрались правители города, совет аристократов-работорговцев. Под неотрывными гискарцев взглядами Дэйнерис вместе со свитой прошествовала к пьедесталу. Удивительно, сколь сильная аура власти исходила в этот момент от изящной девушки, в каждом ее шаге, в каждом движении было величие и стать истинного дракона. Она остановилась у ступеней, напротив господ, и возвестила во всеуслышание: каждый из них присягнет ей на верность или же примет смерть. Правители переглянулись в смятении и страхе. Город боле им не подчинялся, и потому они не смели возразить, однако никто не решался склониться первым.

И вдруг молчание нарушила грубая реплика:

— Катись ты к шрайкам, валирийская шлюха. Аззак зо Паль не нуждается в твоей милости.

В зале воцарилась мертвая тишина, как если бы даже сердца у собравшихся замерли. Дэйнерис чуть сощурилась, смеряя пронзительным взглядом непокорного гискарца. Это был мужчина средних лет с проседью в черных волосах, в бело-розовом плаще поверх кольчужного доспеха. Никем не прерванный, он гневно обратился к миэринцам:

— Мой сын сразился у ворот и умер за вас — а вы сдались, как трусы. Вы испугались жалких евнухов под предводительством женщины.

— Взять его, — приказала королева. Ее солдаты схватили безоружного Аззака. Он не сопротивлялся, ибо знал, что такой исход неизбежен. Но даже обездвиженный, гискарец все еще держался гордо и бесстрашно. Он с презрением крикнул в лицо Дэйнерис:

— Ну же, никчемная девка — я жду! Прикажи своим кастратам убить меня. Только так ты и умеешь, чужими руками. Сама-то боишься в крови запачкаться.

Королева неторопливо приблизилась к Аззаку и плавным движением обнажила браавосийский клинок. Ее меч был легким, с колющим узким лезвием. Матерь Драконов наставила острие точно на шею врага, и тот, изменившись в лице, сипло промолвил:

— Ты не станешь...

Но договорить он не успел. Королева хладнокровно всадила клинок ему в горло. Лезвие вонзилось легко, точно в мягкое масло, перерезав артерии и трахею. Аззак захрипел, выкатив глаза, хрип перешел в тяжелое сдавленное бульканье. Глядя прямо в лицо врага, Дэйнерис потянула меч на себя, кровь потекла из открывшейся раны, пачкая плащ мужчины. Все его тело содрогнулось в агонии, а через несколько секунд, безжизненно обмякнув, рухнуло наземь.

Матерь Драконов отвернулась от убитого и двинулась к пьедесталу, с ее клинка, отмечая путь по ступеням, слетали алые капли. Никто уже не смел ей помешать, и в полной тишине она величаво воссела на золотой трон.

Хиздар зо Лорак нарушил молчание дрожащим голосом:

— Матерь Драконов, мы готовы немедля признать вас своей королевой. Я ничего не знаю о ваших дальнейших намерениях, однако прошу проявить милосердие к побежденным.

— Быть к ним милосердной? Так же, как они — к рабам? — безучастно уточнила Дэйнерис.

— Господин — не всегда подлец и мучитель, Ваша Милость. Вы же помните, как однажды я вызволил вас из темницы.

После кратких колебаний королева чеканно объявила:

— Ну что же, Хиздар — ваше давнее благородство сегодня спасло от расправы господ Миэрина. Тех, кто поклянется мне служить, и за кого вы поручитесь, я не трону. К остальным я не буду столь снисходительна.

Хиздар немедленно склонился на колени перед новой госпожой и принес клятву верности, то же самое сделали и другие аристократы. Ко времени завершения церемонии кровь на клинке Дэйнерис успела засохнуть. Ощущение триумфа, переполнявшее ее при сдаче города, постепенно сменялось усталостью, ибо Матерь Драконов не спала без малого двадцать четыре часа.

Приняв присягу последнего из господ, королева позволила им покинуть зал. Миэринцы разошлись, за исключением Хиздара. Он почтительно предложил ей занять комнаты на верхнем ярусе пирамиды, покои, достойные правительницы города. Дэйнерис приняла это предложение и вместе с гискарцем двинулась к выходу из зала.

— Они придутся вам по вкусу, — заверил он. — Позвольте показать дорогу...

И тут Хиздар умолк: к ним приблизился человек поистине пугающего вида, облаченный в черное. Маг, который только недавно очнулся от забытья, хотел обсудить с королевой значимый вопрос. Дени, скрыв смертельную усталость, учтиво улыбнулась:

— Приятно вас видеть, Рейстлин. Как ваше самочувствие?

— Благодарю, кхалиси, — ответствовал тот. — Вполне сносно.

И внезапно без видимой причины чернокнижника одолел болезненный кашель. Надсадное першение разнеслось под гулкими сводами. Рейстлин содрогнулся, скорчился, изо рта его плеснула кровь. Приступ, впрочем, не был затяжным: вскоре спазм унялся, и чародей сумел перевести дыхание.

Все это время Хиздар наблюдал за Маджере с ужасом и глубочайшим, едва скрываемым отвращением.

— Я слышал, королеве прислуживает черный маг, — пробормотал он потрясенно, — чудовище, чьи очи горят огнем, а уста извергают кровь...

— Какая омерзительная, гнусная ложь, — зло оборвал его чародей. — Я никому не служу!

Дени сочла необходимым вмешаться:

— Хиздар, вам лучше оставить нас с Рейстлином наедине. Сейчас.

Гискарец исполнил ее просьбу — слегка поклонившись в знак почтения, он удалился прочь. Проводив его тяжелым взором, Маджере уже вполне спокойно обратился к Матери Драконов:

— Похоже, сегодня вы получили желаемое, кхалиси, — он чуть кивнул в сторону трона. — А это значит, для вас настала пора отдать мне долг.

Рейстлина давно уже занимал вопрос обретения постоянного убежища, и теперь, когда военный поход завершился, настало время всерьез озаботиться этой проблемой. Чародей рассчитывал поселиться рядом с драконами, ибо от них зависела его магия. Помимо этого, ему нужна была охрана из Безупречных, несколько агентов для различных поручений, а самое главное — тишина и уединенность.

Выслушав мага, Дени пообещала, что все устроит — ему оставалось лишь выбрать подходящее место. На сим их разговор завершился, и Матерь Драконов, распрощавшись с чернокнижником, удалилась на тридцать третий ярус для долгожданного отдыха.

Хиздар не обманул ее: верхние покои были поистине великолепны. Широкий коридор соединял просторные, светлые, прекрасно обставленные комнаты. Они включали зал для приема гостей, рабочий кабинет, роскошную хозяйскую опочивальню в белых, серебряно-золотых и пурпурных тонах, и несколько спален поменьше. В особенности Дени приглянулась терраса, примыкающая к покоям, с раскидистыми лимонными деревьями, цветочными клумбами и красивым каменным бассейном. Королева вышла на площадку под открытым небом, под свет утреннего, но уже жаркого гискарского солнца. Она приблизилась к заграждению и задумчиво замерла, взирая на город с высоты птичьего полета. Многоцветная панорама уходила вдаль, омытая слева лазурным морем, а спереди бурым Скахазадханом, от окраин в небо все еще поднимались черные дымные столбы.

Девушка уловила знакомый шум крыльев, ее губы тронула мягкая улыбка. Три дракона стремительно взмыли из-за балюстрады прямо перед ней. Увидев маму, они издали дружный радостный щебет и легко спланировали на террасу — похоже, это место пришлось по вкусу и им тоже.

— Вот мы и дома, дети, — проговорила Дени ласково.

Наконец-то королева исполнила свое давнее чаянье: драконы обрели надежное пристанище, и охранять их будет целая армия. Этот новый дом, однако, нуждался в основательной перестройке. Вскоре Дэйнерис отправилась спать, сознавая, что в ближайшее время об отдыхе останется только мечтать.

Война в Гискарских землях увенчалась полной победой Лунной Госпожи, но настоящие трудности только начинались. Отмена рабства в регионе, который процветал за счет торговли людьми, сулила разруху, голод и новую войну. Первым делом королева решила узнать досконально, насколько скверно ее нынешнее положение. Она велела чиновникам составить отчет обо всех городских финансах и выяснила, что две трети дохода столица получала от продажи невольников. В казне пока еще имелось золото, а в житницах — провизия, но часть ресурсов пришлось отправить в Астапор и Юнкай, где запасы иссякали. А между тем, главные торговые партнеры Миэрина, Волантис и Кварт, уже разорвали контракты и отозвали корабли из порта. Без новых поставок город в пятьсот тысяч человек не протянет и нескольких месяцев, но Гису было нечем торговать — кроме рабов.

Ситуация казалась совершенно безысходной. Дэйнерис почти не спала и не ела, сутками совещаясь с советниками, штудируя книги и раздумывая, как выйти из положения — а ведь разрушенная экономика являлась лишь частью проблемы. Законы, порядок правления, судебная система, положение сословий — все это приходилось создавать заново. Юная королева получила в Браавосе и в Пентосе прекрасное образование, да и мир успела повидать, но власть легла на ее плечи тяжелым бременем. Ко всему прочему, она должна была еще и заботиться о драконах, которые с каждым днем становились все более любопытными и неуемными.

Минуло две недели, в течение которых Дени не получила из своих владений ни единой доброй новости. Посему, когда в кабинет ее глубокой ночью явился сир Барристан, она тоже не ждала ничего хорошего.

— Что случилось? — почти обреченно осведомилась девушка. Она сидела за огромным столом, заваленном трактатами по истории, экономике и праву, картами, отчетами, письмами на разных языках и своими деловыми заметками. Рядом с ней, бессильно уронив голову на столешницу, спала утомленная Миссандея.

Сир Селми приблизился к Дени с участливым выражением:

— У вас измученный вид, кхалиси. Я не прошу Вашу Милость лечь спать — знаю, не послушаете. Но, быть может, вы немного прогуляетесь со старым рыцарем? Свежий воздух вам точно не повредит.

Устало улыбнувшись, Дени поднялась из-за стола и вместе с Барристаном вышла на ночную террасу. Усталая девушка с наслаждением ощутила на коже прохладный ветерок. Полная луна царила в небе, заливая серебром соседние пирамиды, Миэрин, такой многоцветный под ликом солнца, ныне был погружен в сумрак.

Рыцарь принес королеве новости из далекого Вестероса. Станнис Баратеон, один из претендентов на трон ее отца, погиб в кровавом сражении при Черноводной. Победители, Джоффри Баратеон и Тайвин Ланнистер, также понесли тяжелые потери, от которых, вероятно, оправятся еще не скоро.

— Если вы намерены занять Железный Трон, кхалиси, лучший момент для атаки вряд ли представится, — рассудил Барристан. — Возможно, стоит задуматься о походе на Вестерос? Так или иначе, оставаясь в Миэрине, вы подвергаете себя огромному риску.

Матерь Драконов ответила не сразу. Барристан со скрытым беспокойством наблюдал за ней. Девушка замерла у балюстрады, устремив темные глаза на спящий город, в лунных лучах ее кожа и волосы почти что сияли мистическим светом. После краткого молчания юная владычица веско изрекла:

— У нас не хватит ресурсов для покорения Вестероса. Едва ли народ забыл о зверствах моего безумного отца, а даже если и так, Тайвин и другие лорды охотно напомнят. Стоит ступить на землю Семи Королевств, и против меня сплотятся абсолютно все — потому я не намерена покидать Эссос, по крайней мере, пока мои драконы не подрастут. Пока что здесь мои дети в относительной безопасности.