Это была последняя соломинка. Недели, наполненные страхом, голодом и усталостью увенчали годы сомнения и разочарований; все это вдруг вдребезги разнесло все взгляды Этейн. Она сделала все, что могла, и не осталось больше ничего, что она могла бы отдать другим.

— Прекрати, прекрати называть меня командиром, — она вонзила ногти в ладони. — Я не твой ситхов командир. Я понятия не имею, что делать. Ты — сам по себе, Дарман. Ты — солдат. Ты предлагаешь план.

Джинарт ничего не сказала; щеки Этейн запылали. Она, похоже, потеряла все достоинство. Все, чему ее всю жизнь учили — контроль, анализ… все оказалось ничем.

Дарман изменился прямо на глазах. Не телом, как гурланин, но скорее по ощущению, что было не менее удивительно; "ребенок", которого Этейн так хорошо чувствовала, просто исчез. На его месте возник некто, исполненный спокойной покорности и чего-то другого… очень далекого чувства. Она не могла подобрать ему определение.

— Хорошо, мэм, — сказал он. — Я это сделаю прямо сейчас.

Джинарт кивнула на дверь.

— Подыши воздухом, Дарман. Мне нужно поговорить с коммандером Тер-Мукан.

Дарман секунду поколебался, а затем вышел. Джинарт развернулась к Этейн.

— Слушай, девочка, — резко прошипела она. Капельки слюны блеснули в тусклом свете. — Солдат может считать каждое джедайское слово великим откровением, но я думаю по-другому. Тебе лучше побыстрее учиться. Коммандос и я — все, что стоит между установлением чего-то вроде порядка в Галактике и ее рассыпания на кусочки; если армия клонов погибнет, то сепаратисты победят. Ты можешь либо помочь нам, или не мешать, но ты не будешь препятствием… если только не откажешься руководить этими людьми. Их растили, чтобы они повиновались джедаям без вопросов. Увы, в данном случае это значит — повиновались тебе.

Этейн привыкла чувствовать себя бесполезной. Джинарт не могла опустить ее ниже.

— Я не просила этой ответственности.

— Дарман тоже не просил, — на какую-то жуткую секунду Джинарт словно вскипела черными напряженными мускулами. — Такова природа долга. Он зовет — и ты делаешь все возможное. Он сделает. И его товарищи сделают, каждый из них. И ты им нужна, чтобы помочь в работе.

— Я еще учусь.

— Ну так учись быстро! Если бы в них не было заложено подчинение тебе, я бы подумала о том, чтобы тебя прирезать и сделала бы это. Моей расе не за что благодарить джедаев… совсем не за что. Но у нас общий враг и я хочу вновь повидать Валаквила. Так что считай себя счастливицей.

Джинарт выскользнула наружу. Этейн опустилась на колени в сено и слабо удивилась — как она до такого дошла?

Амбарная дверь медленно открылась, и Дарман заглянул внутрь.

— Не обращай на меня внимания, — сказала она.

— С вами все в порядке, мэм? — он явно вздрогнул. — Прошу прощения. Этейн…

— Наверное, ты тоже думаешь, что я бесполезна, так?

— Я разработал план, как вы приказали.

— Еще и прирожденный дипломат, да?

— Если Хокан сделал лабораторию обманкой, то нам нужно, чтобы он решил, что мы в это поверили. Так что мы разделимся…

— Видно, это значит "да".

Дарман осекся.

— Извини, — сказала она. — Продолжай.

Он опустился на колени, глядя ей в лицо, и провел по полу рукой, очищая небольшое пространство, будто хотел показать что-то. Он дотянулся до пары кусков хлеба и куска изъеденного червями дерева.

— Как ты думаешь, кто я? — тихо сказал он.

— Судя по сказанному Джинарт — клон-солдат, выращенный повиноваться, — она наблюдала за тем, как коммандо разломил хлеб и дерево на несколько мелких кусков и разложил их в ряд, как в какой-то игре. — Не имеющий выбора.

— Но у меня есть выбор, — сказал он. — Я выбираю, как интерпретировать ваши приказы. Я разумен. Я видел джедаев в бою, так что я знаю, на что ты способна. Когда возникнет ситуация, требующая применения твоих навыков, ты тоже себя проявишь.

Он был соткан из противоречий. Этейн на мгновение удивилась — был ли он вообще клоном, или гурланин морочила ей голову? Но она ощущала сочетание тихого отчаяния и… веры. Да, веры.

За много лет он был единственным, кто верил в нее, и первым после мастера Фульера, кто был по-настоящему добр к ней.

— Хорошо, — сказала она. — Вот приоритетный приказ. Что бы не случилось, ты вмешаешься, если мои слова или действия угрожают заданию. И не смотри на меня так, — она подняла руку, останавливая протест, готовый сорваться с его губ. — Считай меня командиром на обучении. И ты будешь меня учить. Это значит — показывать мне, как действовать верно, или даже спасать меня от собственного… недостатка опыта, — она едва заставила себя это сказать. — И это… это приказ.

Он почти улыбнулся.

— Вот почему я верю в командиров-джедаев. Ваша мудрость несравненна.

Этейн пришлось несколько секунд это обдумывать. Если бы Джинарт этого не сказала, она бы впала в сильное волнение. Дарман имел в виду то, о чем говорил. Хотя, возможно, его слова имели несколько значений.

Да, он был разумным и проницательным, совсем не похожим на дроида. Как десятилетка мог этого добиться?

Она с раздражением попыталась сосредоточиться на успокоительной мысли — он видел многое, с чем она не сталкивалась, и лучше знает, что делать.

Продолжай, — сказала Этейн. — У тебя был план.

* * *

ТВ-Гамма, лёжка, на рубеже ночи

— Как себя сейчас чувствуешь? — спросил Найнер.

Атин подвигал руками, разогнул локоть, будто плыл, проверяя грудные мышцы.

— Почти как новый. Проблем с дыханием — никаких. Просто треснули по нагруднику.

Из шлемного комлинка прозвучал голос Фая; он сидел в кустах на краю местности, наблюдая за дорогой внизу.

— А я хороший военврач. Как я делаю трахеотомию…

— Если не возражаешь, я от такого воздержусь, — заметил Атин, стягивая шлем. — Что на ужин?

— Что хочешь? — поинтересовался Найнер. — Сухие крысы, сухие крысы или, может, сухие крысы?

— Давай для разнообразия сухих крыс, — определенно, Атин себя чувствовал лучше, и не только телесно. — А кто их так называет?

— А?

— Сухие рационы.

— А-а. Скирата. Наш сержант-инструктор.

Атин куснул белый кубик и запил его глотком воды из фляги.

— Нас он не обучал, но я о нем слышал.

— Он тренировал также Фая и Дармана. Наши отряды были в одном батальоне.

— А у нас был Вэлон Вау.

— Тогда понятно, почему ты такой веселый.

— Сержант Вау учил нас, как важно рассчитывать на худшее, — вступился за него Атин. — И максимально эффективно работать с техникой. "Быть крутым — хорошо, быть крутым с лучшим снаряжением — еще лучше".

— Не сомневаюсь.

— Я слышал, что все любили Скирату. Даже учитывая, что он был вспыльчивым пьяницей.

Найнер никогда не напивался и даже не представлял себе вкус алкоголя.

— Он о нас заботился. По большей части он был одним из нас. Не просто потому, что он не мог жить без армии, или хотел временно исчезнуть. Он просто был хорошим человеком, — Найнер не отказался бы видеть Скирату сейчас — проталкивающегося между деревьев и требующего ответа: чего они тут расселись как каминоанские нара-художники. — Не знаю, где он сейчас… мы не виделись после ухода с Камино. Лучший специалист по тайным операциям и саботажу, которого я видел.

— Конечно, тебе лучше знать.

— Мы все в этом скоро убедимся. Я полагаюсь на его уроки, чтобы выполнить это задание.

Найнер доел идеально сбалансированный, детально разработанный и совершенно безвкусный кубик и молча сел, все еще ожидая Дармана. Они не могли даже изловить что-нибудь и приготовить; запах жареного мяса и огонь могли выдать их позицию.

Фай был на часах, так что он мог прикрыть глаза и пару часов поспать. Он вновь одел шлем; коммандо отчасти хотел быть готовым к быстрому движению, если появится враг, и отчасти хотел сохранить тепло в костюме. Холодало; так что он позволил себе одну роскошь в которой реально не нуждался — для поднятия боевого духа.

"Вы меня пугаете. Вы просто поглощаете все, что я вам говорю. Вы что-нибудь забываете?"

— Нет, серж, — ответил Найнер.

* * *

Клон не знал, сколько он проспал; но проснулся он от звука голоса Фая.

— Возможный контакт, к востоку, в сорока кликах. Похоже, в центре Имбраани.

Даже визор не помогал точно разглядеть, что там увидел Фай, но сейчас Найнер тоже это видел. Мерцание на горизонте, словно ложный восход. Оно постоянно колебалось от янтарного до темно-красного; это был не взрыв.

Найнер переключил режимы визора — с основного на инфракрасный, потом на полный, и обратно. Свечение было горячим; инфракрасный дальновизор его выделял.

— Я бы сказал, что там большой огонь, — заметил Фай.

Они ждали, наблюдая; Найнер слышал, как Атин в паре метров рядом собирает снаряжение и прилаживает его, готовясь к броску. Включив бинокли на максимальную дальность, они видели, что огонь в некоторых местах был перечеркнут струйками дыма. Наконец Атин присоединился к ним, и они втроем молча изучили далекое сияние.

— Ночью стерню не сжигают. — сказал Фай — Они вообще еще не закончили собирать этот вонючий барк. Они что-то нашли.

— Знаю.

— Они или нашли Дармана, и учат местных не укрывать врагов, или они его не нашли и пытаются его выкурить.

Найнер счел это относительно хорошей новостью.

— Но это значит, что он приземлился, — сказал он. — Так что будем ждать до последней минуты, и может, немного позже — для уверенности.

Атин вновь опустил оборудование. Он был слишком профессиональным и дисциплинированным, чтобы кинуть его на землю, но Найнер уловил, как у него опустились плечи.

— А если он не появится? — спросил он тоном, показывающим, что он больше не желает проявлять несогласия. — Что дальше?

Осмотрим местность от Теклета до Имбраани, — ответил Найнер. — Начнем с начала.

* * *

— Это не в масштабе, — сказал Дарман. Он чертил знаки на рыхлой земле, рассыпанной по грязному полу амбара и ставил кусочки хлеба на грубую карту. — Вот река. Эти три куска — ТВ-Альфа, Бета и Гамма, — он разломил деревяшку на несколько частей и воткнул их. — База дроидов… и лаборатория Утан.

Этейн подставила сложенную чашечкой ладонь. Он уронил в нее два кусочка дерева.

— Это резиденция Лика Анккита, — сказала она. — Неймодианский глава, скажем мягко. Он руководит экспортом с полей, и это близко к тому чтобы он считал себя местным императором.

— Хорошо. Что еще у нас есть?

Этейн разломила оставшийся у нее кусочек на мелкие и аккуратно разложила их.

— Сам Имбраани, и Теклет — космопорт, склад и распределительная база.

— И вот тут — последняя известная позиция моего отряда.

Этейн взглянула на источенное червями дерево и заплесневелый хлеб; это должно было спасти Великую Армию от уничтожения.

— А почему мы чертим карту в грязи, если у нас есть отличные голокарты?

— Так делал сержант Скирата, — ответил Дарман. — Он не любил голографии. Слишком ясные. Он также думал, что умение чувствовать текстуру грязи фокусирует мысли.

— И для работы с ней не нужны технологии.

— Он очень доверял интуиции.

Дарман внезапно выхватил бластер и развернулся. Дверь амбара отварилась; коммандо расслабился и сунул оружие в кобуру.

Вошла Джинарт, несущая еще несколько тускло-коричневых кусков ткани.

— Вам нужно идти, — тихо сказала она. — Гляньте на восток. Они жгут поля, чтобы выкурить вас и лишить прикрытия. Где-нибудь вы можете залечь, но нужно пройти через фермеров — это для тебя просто не будет, парень. Ты слишком большой и откормленный.

Этейн на подколку не отреагировала. Она знала, что отлично впишется в толпу недоедающих, потрепанных крестьян.

— Мне нужно забрать снаряжение, — сказал Дарман. — Я могу что угодно вывести из строя с его помощью, если понадобится.

— Ничего нельзя оставить?

— Только если не собираетесь взрывать лабораторию. У меня вся взрывчатка, нужная, чтобы покончить с нановирусом, и еще "Е-Веб". Нам это нужно.

— Тогда возьми тачку. На машины наложен запрет, — Джинарт бросила Дарману один из узлов. — И сними доспех. Ты бы еще свадебное платье надел; совсем бы стал неприметным.

— Мы можем попытаться добраться до ТВ-Гамма.

— Нет. Отправляйтесь в первое безопасное место, которое найдете. Я найду отряд и дам им знать, а потом вернусь к вам.

В амбаре было свалено много тележек и тачек разной степени потрепанности. Они не привлекут внимания: грязные дороги были хорошо освоены теми, кто пытался доставить свою долю барка и другого зерна в Теклет пешком или на упряжке мерли.

Пока они грузили секции бластерной пушки на ближайшую тележку, Этейн осознала, сколь тяжелый груз Дарман способен нести. Когда она попыталась сунуть один из серых свертков в тачку, его вес чуть не вырвал ей руку из плеча, так что девушка прибегла не небольшой помощи Силы. Она не ожидала, что он будет таким тяжелым. Она тут была не единственной, слабой лишь с виду.

— Это все оружие? — спросила она.

— По большей части.

— Недостаточно, чтобы разнести сотню дроидов.

— Зависит от использования, — заметил Дарман.

Этейн подумала, что сняв эту жуткую броню, он будет выглядеть еще подозрительнее. Доспех заставлял его казаться куда крупнее, но и без него он был настолько крепко сложен, что любому было ясно — он провел жизнь в тренировках и поедании "адекватного протеина". У местных фермеров не было этого ската от шеи к плечу, созданного отлично развитыми трапециевидными мышцами. Даже подростки тут несли на себе печать истощения; Дарман просто выглядел очень здоровым и нетронутым солнцем. У него даже мозолей на руках не было.

И его осанка — как раз для парада, словно штырь вбили в позвоночник. Он выглядел именно тем, кем был — элитным солдатом. Он никогда не сойдет за местного. Этейн лишь надеялась, что фермеры испугаются его больше, чем Хокана.

Ночной горизонт стал янтарным, как и небо Корусканта… но сейчас там отражалось пламя, не свет миллионов ламп, отразившийся от облаков. Казалось, что должен пойти дождь; они могли накрыть тачку брезентом и не вызвать подозрений. Слои стеблей барка, мешки баркового зерна, и сухие кушайановые ветки надежно скрыли "снаряжение" — как Дарман его называл. Вообще, его речь металась от сленга и общего говора к предельно интеллигентной тонкости; от "снаряжения" (этим словом он называл любой предмет) до "ДС-17" и "ДС-15", и жуткому количеству цифр и акронимов, от которых у Этейн голова шла кругом.

— Посмотри на это, — сказал Дарман, оценивая полыхающий небосвод. — Огонь должен быть как минимум в четырех кликах.

— Тут в трубу вылетело барка на миллион кредитов или больше. Фермеры рассвирепеют. Неймодианцы озвереют еще больше.

— Как и Бирхан, — заметила Джинарт. — Немалую часть его барка ты используешь как камуфляж, девочка. Двигаемся дальше, — гурланин взяла деку Дармана и сделала пометку. — Вот относительно безопасные дома, которые я могу вспомнить. Не афишируйте свою суть оба. Даже если хозяин дома поймет, кто вы такие, сделайте ему одолжение — не признавайте этого и не компрометируйте его.