Роза из клана коршуна

О трудностях совместного проживания

В этот раз голос проникновенно молчал, вызывая дрожь во всём теле пугающей, непривычной тишиной и мрачными отголосками сбивчивого дыхания. Видения, лишённые комментариев, всплывали перед глазами сами собой, сплетались невообразимым узором, путались со сном и перетекали в откровенные кошмары. Каринка бежала в одной ночной рубашке по улице родного города, разрывая полог из сероватых ещё совсем ночных сумерек. Холодная земля противно лизала босые пятки, и каждый камушек норовил впиться в уставшие ноги, а ветер почти обжигал, словно был не пасмурный рассвет, а самый полдень. Злое сухое дыхание пустыни, гонимое из-за кромки скал, сбивало с ног, рвало волосы из причёски и бесшумно хохотало в тёмных переулках. Этот голос был единственным, кто ещё жил в Поставе. Дух людской даже призрачной дрожью не будоражил пространства. Стены стонали и мёртвым крошевом грозили рассыпаться по мостовой. Испуганная увиденным, девочка долго не могла прийти в себя, она бегала по таким незнакомым родным улицам, стучалась в дома, звала на помощь, сбивая в кровь кулачки о забаррикадированные изнутри ставни, но не получала и малейших признаков жизни. И напрасно испуганная девочка кричала, требуя объяснений у коварного мучителя, он жаждал, чтоб жертва разобралась в его угрозах самостоятельно. Кошмар никак не заканчивался. Уже знакомые площади и переулки сменились бедными кварталами, а дорогие, закрытые дома разбуренными хибарами, а дышать не становилось легче. Постав вымер, Постав погиб, Постав пал... Каринка попыталась отогнать от себя это навеянное паникой наваждение и из последних сил, не ощущая дороги, побежала к главным воротам в надежде вырваться из кошмара.

Тяжёлая разбитая в нескольких местах брама была попросту сбита с петель и отброшена, как игрушечная. За ней не было моста: край стены под отвесным углом уходил прямо в глубокий, наполненный чёрной маслянистой жидкостью ров. Второй склон его частоколом окружали двойные баррикады, из-за которых причудливыми куполами виделись лишь кучки гроллинских шлемов. Защитники Постава, словно защищаясь от собственного города, седые и разбитые страхом бессильно и молительно держали подрагивающие луки, страшась даже моргать.

— Люди! — закричала Карина, счастливая от появления кого-то из живых. — Что случилось? Где все?

— Вурлок!!!! — зарычал озлобленный и бешеный голос усатого командира. — На позиции!!

Укрепления ощетинились бешеным дикобразом. Девочка вскрикнула от ужаса и обернулась, пытаясь защититься руками от ужасного монстра пустыни, но город был по-прежнему мёртв и безлюден. Никто не подбирался к беззащитной из руин, не волочился в тени. По эту сторону рва вообще никого, кроме девочки и не было.

— Постойте... — попыталась было предупредить об ошибке перепуганная девочка, но вдруг рассмотрела собственные руки.

Длинные тонкие пальцы плотно смыкались рядом острых, как бритва, когтей и почти сливались уродливым окровавленным шипом. Раздутые вены высинили кожу. Выбитые из причёски пряди свисали на лицо и плечи седой паклей. Под прикрытым рубашкой раздувшимся животом перекатывались болезненные бугры.

— Как же так? — прошептала она одними губами.

Душераздирающим, прекрасным многоголосьем сорвались тетивы, звенящий рой взвился над головою. Карина прикрыла глаза. Главное достойно выдержать первое попадание. Всё первое самое болезненное, даже стрела...

— А-а-а-а, — не сдержалась девочка, когда на неё обрушился град.

— А-а-а-а!!! — заорал в унисон подозрительно знакомый голос.

Каринка рывком оторвала почему-то целое туловище, ударилась обо что-то мягкое и плюхнулась обратно.

— У, Корсач, — злобно зашипел командир, потирая ушибленный бок, и со стоном опустился на колени, — совсем сдурела, так орать? Перепугала до чёртиков, того и гляди заикаться начну.

Не до конца пришедшая в себя после кошмара девочка не стала размениваться на препирательства с юношей и блистать красноречием по столь незначительному для него поводу, как благодарность, просто сгребла в пригоршню валявшиеся под рукой горошины и мстительно высыпала ему за воротник.

После такого вопля и ругани, просыпаться расхотелось окончательно, но девочка слишком опасалась повторения видений, поэтому разлепила глаза. Комнату заливал ровный золотистый свет уставшего осеннего солнца, от чего она наполнялась живым и почти уютным духом простой деревенской романтики, восхваляемой в былинах. С потолка свисали вязанки разномастных веников и гирлянды из странных кривоватых корешков. Рядом с ними густыми клоками уместилась паутина со своими мохноногими обитателями и свёртками свежих жертв. Из углов выглядывали пучки назапашенной неизвестно как давно сухой травы. Щели в полу были небрежно заляпаны прессованной глиной, а на ставнях виднелись следы подступающей плесени. Холодноватый приторный запах воды разрывал эту идиллию лёгкими, почти неуловимыми нотками нереальности.

Каринаррия Корсач лежала на широкой лавке под тяжёлыми, грозящими в любой момент рухнуть полками. Место было удобным и почти уютным, но девочке никак не удавалось вспомнить, когда она успела согнать с него Лорана и улечься сама. Рядом на коленках ползал Владомир и со сдерживаемыми ругательствами собирал в горшок с глубокой трещинной рассыпавшийся горох. Его отвратительно здоровый и бодрый вид одновременно и порадовал девочку и привёл в лёгкое уныние.

Дверь с царапучим скрипом отварилась, и в комнату вошёл длинноволосый невурлок с кривобоким коромыслом и двумя вёдрами чистой, явно не речной воды. Мужчина легко перешагнул через сгорбленного юношу и направился к кадушке.

— Наконец-то пожрём нормально, — довольно и немного язвительно сказал командир, тяжело разгибая поясницу, — а то надоело в конец одно жаренное мясо. Хоть какое разнообразие в питании.

— Тебя никто не заставлял, — невурлок с совершенно несвойственным ему спокойствием и холодком в голосе отвечал, даже не оборачиваясь. — Ты всегда мог перейти на подножный корм и не объедать остальных. Добрый полдень, барышня. С твоей стороны не очень хорошо так долго спать.

— Доброе утро, — слегка растерялась девочка, она неуверенно поднялась и начала переплетать растрепавшуюся косу, на ладонях оказались ссадины и занозы.

"Наверное, я так руки счесала, пока Лорана с лавки стаскивала. Поэтому он сейчас злой. Это ведь не шутки с такой высоты упасть! Вот только почему я их сразу не перемотала, а легла спать с царапинами?"

Карина поправила одежду и собиралась пойти умыться.

— Я бы тебе не советовал, — улыбнулся мужчина, словно снова приветливо. — Опять водяной утащит, а нам придётся искать.

— Вы считаете, что впредь мне нужно мыться в компании одного из вас!?! — понять причину своего раздражения девочка не могла, как не могла и сдерживаться, когда почти всё приводило её в гнев. — В компании водяного мне будет спокойнее. В свою очередь, это я Вам не советую готовить эту кашу. В крупу для сохранности от грызунов и насекомых обычно добавляют порошок из ядовитого плюща и, не ссыпав при варке необходимое противоядие, Вы устроите мне массовые похороны. И попрошу вас, учесть, что погребального костра никто не дождётся, в лучшем случае оттащу к воде.

Не к месту вспомнилось, что отец после очередной тренировки также грозился молодым офицерам, стенавшим от усталости, а после гнал на пробежку по краю заставы. Острая тоска сжала сердце, стерев из памяти ответы обескураженных мужчин.

Злая на весь мир, саднящие руки, гроллинов, ночной кошмар и всё подряд, Каринка вытащила из своего мешка дополнительный комплект одежды и отправилась по мосту к плавучему домику, стараясь, впрочем, не слишком шуметь и выискивать в водной глади подозрительные рожи. Сумеречники, седьмым чувством уловив настроение потенциального обеда, показываться не спешили. Так что, выплеснув злость за неимением более подходящего объекта на гниловатое полено, воровато проплывавшее мимо, Карине пришлось одеваться и возвращаться в порядком опостылевшее общество.

Дом встретил её, если не радостно, то явно облегчённо и заинтересованно. Владомир отвлёкся от созерцания чудесно затянувшихся ран на ноге и поспешил отодвинуться подальше, словно видел страшную расправу над безвинным, но подозрительным бревном или слышал гневные вопли охраняемой, когда та после пятой попытки влезть на сходы плюхнулась в воду.

— Что-то случилось? — весь просто расплылся в учтивой и понимающей улыбке Лоран, бросая все свои горшки и каши. — Прошу, барышня, не стоит считать нас врагами. Это может быть опасным. Что с руками?

— Не представляю, о чём Вы, — Карина немного испугалась таким переменам и напору в поведении обаятельного невурлока и даже попыталась спрятать рассаженные ладони за спину.

— О? — мужчина, смеясь, перехватил её запястье и осторожно проверил целостность костей и связок. — Эти чудные лапки у нас после сражений со страшными хворями Поставского мальчика?

Каринаррия Корсач поджала губы и промолчала, хотя у неё появилось ненормальное желание огрызнуться или грызануть. Вместо этого она позволила усадить себя на лавку и замазать открытые участки кожи какой-то мазью из коробок Люпина. После укуса зелёной морды, эта маленькая операция показалась девочке не слишком неприятной, однако к продолжению разговора не расположила. Девочка залезла в дальний угол и, молча, наблюдала, как мужчины возятся со своими обязанностями. Вскоре проснулся Кирх. Он выглядел румяным и бодрым, что, если учитывать его природную бледность и неэмоциональность, очень настораживало. Беспокойства появились и у Лорана, только собрат от него отмахнулся и отправился повторять подвиг Карины с купанием. Повтор не увенчался успехом, поскольку через полчаса его обратно притащил Лоран, мокрого, горячего и бесчувственного. Девочка даже почти пожалела длинноволосого, на голову которого свалилась такая упрямая и болезненная обуза в виде обваренного невурлока. Мужчина какое-то время пробыл без сознания, но, придя в себя, попытался сразу же заверить всех в своей работоспособности с таким несвойственным ему пылом, что обложить его удалось только в четыре руки.

— Ты настолько не веришь в мои способности кулинара? — наигранно обиделся Лоран, делая умилительные глаза, когда гороховая каша с бульоном из корешков и остатков мяса были готовы и торжественно выставлены на стол.

— Нет, она сомневается, что ты правильно подобрал противоядие и хочет убедиться для начала, окочуримся ли мы, — самодовольно ответил за охраняемую командир и жадно придвинул к себе миску побольше, Владомир вообще казался абсолютно здоровым и полным жизни, будто ещё ночью не собирался умирать.

— Я не голодна, — девочка положила подбородок на сложенные на коленях руки и очень понадеялась, что живот предательски не начнёт урчать; немного помолчав и поняв, что долго не выдержит зрелища мужчин, с аппетитом уничтожающих ненавистный с младенчества горох, отвернулась и спросила будто бы у сумок: — Вас не затруднит в эту ночь предоставить мне более комфортные условия для сна? Моя вчерашняя постель не годится даже для сидения. Я ужасно не выспалась.

— Ага, не выспалась, — едва прожевав тут же перебил юноша, — дрыхла до полудня. Вот я уж точно ту ещё ночку провёл. Мало того что боли адские после этой твари по всему телу, так ещё дрянь всякая в голову лезла и всю ночь Корсач во снах являлась, как смерть.

Каринка с трудом взяла себя в руки, чтоб не запустить в неблагодарного сумкой, но вовремя вспомнила, что она благородная дама, а, следовательно, должна выбрать что-нибудь потяжелее и пообиднее. Невурлоки тоже уничижительно смерили взглядом нисколько не смутившегося командира, и промолчали. Лоран осторожно и слишком церемониально отложил свою ложку и повернулся к охраняемой:

— Нет, барышня, другого места вы не получите. Кирх сильно простужен и нуждается в прогревании, поэтому печь объявляется его вотчиной. Сундук закреплён за господином офицером, поскольку у него чрезмерно раздутое самомнение и возможна рецессия после странного выздоровления. А эта скамья единственная подходит под мой рост. Есть ещё возражения?

Каринка просто не сразу нашла к чему придраться, хоть вполне уверенно смогла вынести пристальный взгляд лукавых красных глаз:

— Вчера я обнаружила весьма удобное место в том углу между печью и стеной, где сейчас хранятся некоторые крупы. Оно закрывается подобием шторы и вполне подходит мне.

— Нет, не подходит, — мужчина откровенно издевался над девочкой, но из последних сил пытался делать серьёзное лицо. — Ты будешь спать на открытом месте, чтобы находиться в поле зрения любого из нас.

— Вы всё ещё считаете, что я могу сбежать? — едва подавила в себе порыв возмущении Карина, во многом из-за излишнего веселья в глазах собеседника.

— Мы уже обсуждали этот вопрос, — лицо невурока растянулось в приветливой улыбке, глаза же напротив, стали холодными. — Даже при большом желании тебе это не удастся. Мы не горим, не тонем, в большинстве случаев, и... Ты уже догадалась, что все вурлоки немного колдуны?

Владомир заметно содрогнулся, будто именно он, а вовсе не юная Корсач боялся вурлоков и пострадал от их колдовства. Кирх тоже напряжённо сощурился, и Каринке на мгновенье показалось, что тарелка перед ним угрожающе погнулась.

— Какое это имеет отношение к тому, что я не могу спать в приличествующих для девушки условиях? — от нервного напряжения девочка чуть не перешла на писк, но старалась сохранять как можно более серьёзное выражение лица.

Лоран было открыл рот, чтоб сказать что-нибудь ехидное и несомненно обидное, но Кирх его опередил. Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, почти незаметно смахнув с подбородка проступивший пот.

— Мы не желаем Вас оскорбить, госпожа Корсач, — говорить ему было нелегко. — Мы выполняем свой долг по Вашей защите. Один из нас сейчас находится в... сложном положении, по пока неизвестным причинам. Он выбрал Вас жертвой, а, следовательно, с заходом солнца попытается добиться своего. Места же на лавке и сундуке слишком опасны из-за своей близости к дверям, которые могут быть укреплены недостаточно. Что же касается печи... я с радостью уступил бы Вам место, но в кровле над ней большая прореха, которая от сильного удара легко разлетится. Для Вас это будет не достаточно безопасно, также как и место возле печи. Мне крайне...

Остаток фразы был скомкан от приступа страшного сухого кашля. Мужчина отвернулся к стене и постарался взять себя в руки.

— Экий ты у нас хиленький, — язвительно скривился командир и очень проникновенно похлопал едва не задыхающегося невурлока по спине.

— Потому что при мне ночи напролёт ведуньи не сидят! — злобно бросил в ответ Кирх, только что не оскалился, он легонько заехал юноше локтем, под рёбра, от чего тот сложился пополам, взял свою миску и направился ко второй двери. — Если понадоблюсь, Лоран, я буду трапезничать на пирсе.

И вышел, сразу стало тихо, неуютно и отчего-то более комфортно. Дверью невурлок, впрочем, не хлопал и не оборачивался в проёме, чтоб засвидетельствовать своё призрение оставшимся. Он вполне спокойно и ненавязчиво покинул спутников, но ощущение у всех осталось, как после добротного скандала. Лоран сначала тяжело вздохнул, потом как-то совсем недобро глянул на охраняемую и призадумался. Взгляд был настолько неоднозначен и одновременно тяжёл, что только неуместные комментарии командира и его непомерный аппетит не позволяли Карине залиться краской и в ужасе выбежать во двор. Но быстро лицо невурлока просветлело и приобрело ехидно-лукавое выражение, а через мгновение мужчина зашёлся таким звонким заразительным смехом, что даже Владомир не удержался. Каринка старалась терпеть, поскольку считала неприличным смеяться без повода.